Глава 20
Они уселись на скамейку около управы.
– Это все от гордости моей. Думала – маг, две специализации, выдержу… Ага, конечно. Вам советовала себя не загонять, а сама… Да что уж тут говорить! Идиотка!
Виктор молчал и сочувственно кивал, чтобы не сбить ее с мысли. «Если кто-то решил признаться в чем-то важном – не спугни! Это самое важное в любом деле», – так говорил наставник, и Виктор был полностью согласен. Какое расследование без откровенных признаний?
– Вы ведь знаете, что я не только в больнице при монастыре работаю, я еще и в веселом квартале – местный медик. Они чужих не любят, к докторам редко обращаются… А, как говорит Евдокия: «там такие же рабы Божьи, как в замках» – вот и решила игуменья им медпомощь организовать. Я, конечно же, вызвалась – как же, мне же больше всех надо, – с сарказмом сказала Анна. – Я не пытаюсь оправдаться, просто объясняю, почему так получилось. Тогда, в понедельник, в день перед убийством Верки, я как раз в Веселом квартале работала. В основном с ней разговаривала. Она решилась уйти от мужика своего, от которого одни побои видела, в монастырский работный дом, но все равно – сомневалась. Умоталась я с ней вконец, домой уже на закате пошла…
* * *
Анна с ног валилась от усталости и медленно брела домой. Еще не окончательно стемнело, но людей на улицах было уже немного – все по домам сидят, ужинают с семьями, отдыхают…
«Нет, не все», – улыбнулась она про себя. Мимо нее с гвалтом пробежала компания мальчишек лет десяти. Они гнали перед собой старое гремящее тележное колесо, палками не давая ему упасть.
– Здрасьте, теть Ань! – на бегу выдохнул один из них. Похоже, приятель братца Егорки. Анна не стала пытаться вспомнить, как его зовут. Она слишком устала.
Бинтовать раны, вскрывать нарывы или принимать роды ей всегда было намного проще, чем уговаривать и вести душеспасительные беседы. Верка, с ее сомнениями «уходить – не уходить», «как же тут Вацек без меня, совсем сопьется» и тому подобным нытьем измучила ее до упора. Очень хотелось все бросить, рявкнуть: «да живи ты, как хочешь!» и сбежать. Но Анна прекрасно помнила, как делала примочки на ее синяки, а плачущая Верка умоляла не дать ей передумать.
Интересно, как мать Евдокия справляется? Уж она нашла бы такие слова, от которых Верка забыла бы про свои сомнения!
Ладно. Кому-то Бог дал талант людей выслушивать и помогать мудрым словом, а кому-то… Кому-то на сдачу достался талант к магии. С ума бы от такого счастья не сойти.
Анна присела на плетеное садовое кресло-качалку около крыльца своего флигеля. Над головой покачивались ветки яблони. Хотелось выпить хотя бы чаю, а лучше – поесть, но встать было выше ее сил.
Жаль, что Егорка сейчас уже спит. Поухаживал бы за уставшей сестрой. Сидеть было очень удобно. Анна вытянула ноги, откинулась на спинку и начала проваливаться в сон. Кажется, ей даже что-то снилось – неуловимое, тонкое… Но Анна так и не смогла различить, что именно.
Ее разбудил громкий, отчаянный стук в калитку и жалобный крик: «Мистрис Анна! Откройте!»
Уже через несколько минут Анна чуть ли не бегом возвращалась в Веселый Квартал.
Одна из огненных танцовщиц обгорела. Партнер по танцу споткнулся, и вместо красивого круга огненный фитиль, щедро пропитанный горючим, врезался ей в живот и на пышную юбку брызнули огненные капли.
Девчонка запылала в считанные секунды.
Почему она была еще жива – непонятно.
Все это сбивающимся голосом на ходу объяснял Анне прибежавший за ней парнишка-жонглер из цирка. Он достаточно давно работал рядом с огненными танцорами, чтобы понимать – выжить обгоревшей танцовщице вряд ли удастся. И честно сказал, что Анна нужна была, чтобы просто облегчить боль перед смертью.
Пострадавшую положили в крошечной комнатушке в заведении мадам Илоны. В борделе хотя бы чистые простыни. И толстые стены, никто не услышит стонов и криков. Цирковые шатры тут никак не подходили.
В нос ударил запах обожженной плоти, гари, горючего и алкоголя. В полутемной комнате на узкой кровати лежал сгусток боли. Девчонка оказалась очень молодой, максимум лет пятнадцати. Невысокой, стройной, маленькой… Обгоревшие ошметки ткани, бывшие совсем недавно ярким и красивым платьем, засохли на обожженной коже жуткими струпьями.
Танцовщица умирала. Ее напоили каким-то зельем, чтобы не кричала, но даже сквозь дурман бедная девчонка чувствовала боль.
Анна-некромант радостно ухмыльнулась. Есть чем поживиться, да…
Анна – ментальный медик осмотрела пациентку, и поняла, что помощь здесь действительно бесполезна. Спина почти не тронута огнем, но грудь, живот и ноги были сплошным ожогом. Ни при каких обстоятельствах уровня Силы Анны не хватило бы, чтобы спасти девчонку. Восьмой класс – это очень немного, к сожалению.
Она могла только магически заглушить боль и подождать, пока девчонка умрет.
Сами по себе раны от ожогов, может быть, и зажили бы когда-нибудь. Но девчонка уже отравлена ядовитыми остатками своей обгоревшей плоти – и это конец, без вариантов.
Магичку шатало от усталости, было бы неплохо перед работой ментального медика съесть чего-нибудь сладкого…
Некромант внутри нее был просто и незамутненно счастлив. Столько боли, столько Силы…
«Может быть, облегчим ей последние часы, – мерзко ворошилось что-то в глубине души Анны, – убей ее, избавь от боли, получишь массу удовольствия…»
Анна привычно велела «своему некроманту» заткнуться.
Перед ней был шанс. Обожженный, умирающий шанс.
Шанс наконец-то доказать свою правоту.
Еще в академии, одновременно обучаясь ментальной медицине и некромантии, она думала – почему нет? Если мне так хорошо от чужой боли – почему я не могу силу некроманта обратить в силу ментальщика? Почему нельзя сделать смерть жизнью?
Пропустить через себя, принять и… Почему? Точнее – как? Как это сделать?
Когда она озвучила эту идею, ее наставник, декан факультета некромантии мэтр Валентин, долго смеялся. Можно быть ментальщиком, можно быть некромантом, но объединить практически противоположные Силы? Бред. Лучше уймись, прекрати профанацию дара и займись делом. Мышь дохлую видишь? Вперед, поднимай, и пусть она мне спляшет.
Хотя некромант-пацифист, как он ехидно называл Анну иногда, само по себе бредовое явление. Так что пробуйте, девушка, совмещайте несовместимое, если получится – будет смешно.
Анна не сдалась. Упертости ей было не занимать с детства. Если выпало родиться некромантом… Пусть от этого будет хоть какая-то польза.
После консультаций с деканом факультета ментальной медицины и со святой Евдокией (декан сразу сказал, что идея бредовая, зато Евдокия поверила в проект сразу, и благословила), Анна начала некротические эксперименты над единственным возможным испытуемым.
Над собой.
Методика не давалась. Энергия чужой боли и своя сила наотрез отказывались смешиваться. Жалкий «восьмой класс» ментальной магии не оставлял шансов на победу, но…
Однажды, во время подготовки к зачету Анна вымоталась в ноль. Никакая сытная еда не спасала, магичка мечтала только о том, чтобы уснуть – но если завтра она не продемонстрирует сросшийся стебель сломанного цветка, зачета не видать. И она раз за разом, издеваясь над собой, вливала оставшиеся капли энергии в бездушное растение. Отдавая последнее, вычерпывая себя до донышка…
Анна не помнила, как отключилась. Но с утра, подняв голову со стола, на котором уснула, она увидела цветущую розу с полностью здоровым стеблем. И почувствовала, что некромант-в-ней голоден.
Анна не помнила, что именно произошло. Но – вот она, роза, с едва заметной морщинкой на месте, где была сломана. Живая. Значит, энергии ментала хватило?
И вот он, некромант – обессиленный и злой.
Получилось?
Значит, нужно просто отдать все, что есть, ментальное, живое – и некротическая сила начнет спасать тебя? Сила смерти станет силой жизни? Твоей жизни?
Наставники дружно покачали головами. Хорошо, мол, но если для перехода каждый раз придется доводить себя до полного изнеможения – в чем смысл? Особенно, если каждый раз приходится отключаться.
Но Анна продолжала эксперименты. И в Академии, и после.
Через какое-то время она даже научилась не терять сознание. Но этого было мало, слишком мало… Жалких объедков силы смерти, накопленных от работы в больнице, хватало только на то, чтобы утихомирить «внутреннего некроманта». На перевод в силу жизни оставались крохи. Не было мощных потоков! Серьезное преобразование энергии не получалось.
Из-за постоянного напряжения и усталости она часто спала на ходу, что-то забывала и вообще была не слишком внимательна. Работе это не мешало, при необходимости ментальщик всегда может сосредоточиться. А что она пару чашек разбила из-за своей неуклюжести – так и ладно. Ничего страшного.
Жизненных сил, которые могли бы помочь умирающей девчонке, у нее почти не было – зато некротические сейчас хлестали через край.
Анна Мальцева, ментальный маг-медик восьмого класса и дипломированный некромант неопределенной классификации, решилась на огромный риск.
Злость, жалость, стремление совершить невозможное и доказать, что некромантия – не приговор, а возможность…
Может быть, когда-нибудь она допишет диссертацию на тему: «Прямой перевод некротической энергии в витальную».
Если выживет, конечно.
Сейчас перед ней была умирающая девчонка, из которой мощным потоком била энергия смерти. Помочь плясунье могло только огромное вливание жизненной силы.
Жизнь и смерть, и между ними – замученная колдунья, так и не смирившаяся со своей судьбой.
Хорошо, что рядом нет никого, кто понимает, что она собралась сделать.
Страшно? Еще как.
Трудно? Пусть.
Можно надорваться? Глупости. Справлюсь.
Девчонка может умереть? Она и так умрет, если ты ничего не сделаешь.
Ты можешь умереть? Да ладно!
Взять силу смерти девчонки и вернуть ей же – жизнью? Это вообще возможно?
Поехали!
Тратиться на обезболивание незачем – цирковое зелье сделало свое дело. Надо, кстати, будет выяснить рецепт. Любопытная штука получилась у этих фигляров.
Нужно очистить раны и кровь. И как-то умудриться восстановить кожу, чтобы в организм не проникла новая зараза. Сил на это уйдет…
Тогда у плясуньи будет шанс – маленький, но будет.
Анна аккуратно, не прикасаясь, провела рукой над обгоревшим животом девчонки. Ожоги уже подсыхали, пока что можно их не трогать – отравление собственной обгоревшей плотью пойдет немного позже. Тогда и лихорадка начнется, и заражение возможно. Но с этим потом разберемся.
Сейчас важно вывести из организма ту отраву, что уже в крови. Плясунья молодая, все органы в прекрасном состоянии, так что можно рискнуть.
Разогнать ток крови. Ускорить работу естественных фильтров организма – печени и почек. И тщательно следить, чтобы они не развалились от интенсивной работы.
Пусть выводится вся дрянь. Мадам Илона и так, наверняка, попрощалась с этим комплектом простыней, а облезлый диван и так давно скучает по мусорной куче.
Анна подозвала парнишку-фокусника, который, оказывается, не ушел, а потерянно сидел на крыльце, и велела принести побольше теплой воды. Для вывода отравы из организма нужно много пить.
Жаль, что нельзя жидкость влить прямо в кровь. Точнее, что на это остатков ментальных сил уже не хватит.
Она собиралась процесс, который, при естественном течении событий, занял бы неделю (а за сутки заражение усилится, и, скорее всего, организм не справится), прогнать за час-полтора.
Риск жуткий, но при успехе… Не будем загадывать.
«Однажды старый маг свой потерял колпак…»
Дурацкий, неведомо откуда привязавшийся стишок крутился в голове, пока Анна переключала на себя управление организмом девчонки. Силы таяли, но именно в этом была вся суть. Выложиться до упора. До донышка. Так, чтобы на собственную жизнь остались крохи. Забрать с умирающей всю смерть – и пусть организм мага, спасаясь, перерабатывает ее в силу жизни.
Кровь. Нечистоты. Жуткий запах.
Пей! Пей, глупая, ты же сейчас совсем обезвожена! Пей!
«Искал и там, и тут, потратил сто минут…»
Анна пошатнулась от изнеможения, схватилась за плечо фокусника, чтобы не упасть, и злобно выругалась. Мальчишка недоуменно охнул, не ожидая от монастырского доктора таких слов.
Сил почти не было. Вместе с отравой из крови девчонки вымывалась и обезболивающее зелье, пришлось ее заново глушить, на сей раз магией. Одновременно чувствуя, как пустоту, усталость и боль заполняет багрово-черная волна смертельной силы.
Фокусник забился в угол, боясь пошевелиться.
Это был самый странный час в жизни Анны Мальцевой. Час между жизнью и смертью. Час, когда смерть и жизнь переплелись в одном человеке – слабеньком медике и всемогущем убийце. Смерть ради жизни, стоны и боль, разогнавшиеся до невероятной скорости органы – как? Это вообще возможно? Организм способен такое выдержать?
Видимо, способен.
Ментальный медик был бессилен.
Некромант мог свернуть горы.
Измученная Анна хотела одновременно рыдать от усталости и обнять весь мир от счастья.
Получилось. Силы слились в одно, и переход от некромантии к менталу теперь был прост, как кипение чайника. Анна очень испугалась, что мозг может не выдержать, и она сойдет с ума, как многие ее коллеги, взявшие непосильную ношу.
Сумасшествие – бич ментальных магов…
Спокойно, – улыбнулся некромант-в-ней. – Не сойдешь.
Некромантия не дает возможности телекинеза, поднимать предметы силой мысли могут ментальщики. Но полумертвое тело девчонки, залитое ее собственными испражнениями, Анна-некромант подняла над кроватью легко, как котенка.
– Отмой ее, а простыни выбрось, – велела она дрожащему от ужаса фокуснику.
Интересно, что он видел? Надо будет потом расспросить.
Парнишка дрожал и боялся пошевелиться.
– Идиот, – жестко одернула парня Анна. Надо бы его встряхнуть, но она боялась уронить девчонку, – магов не видел, фокусник? Встал и пошел за водой и тряпками. Быстро!
Парень не посмел ослушаться.
Минут через пятнадцать обгоревшая плясунья лежала на свежей, чистой постели. Она все еще умирала, но теперь она сможет, как минимум, дожить до следующего вечера – и тогда Анна продолжит.
Мальчишка поклялся молчать о магии. Циркачи умеют держать слово, и Анна была абсолютно уверена, что тайна умрет вместе с ним.
Стояла глухая ночь. Веселье, в основном, закончилось – только в борделе мадам Илоны какая-то компания продолжала кутить. На крыльце главного входа в заведение кто-то стоял, но Анне было совершенно все равно.
Она отправилась домой. Нужно было выспаться, а потом понять, что и как делать дальше.
И пусть декан мэтр Валентин сколько угодно смеется над некромантом-пацифистом.
Она вышла через заднюю дверь во двор, полной грудью вдохнула густой, свежий, ароматный ночной воздух и тихонько засмеялась. От счастья, от переполнявшей ее силы, от усталости, от радости, что смогла доказать – некромантия не приговор.
Невысокий молодой парень, стоявший на крыльце парадного входа в заведение мадам Илоны, показался Анне продолжением устроенной магической феерии, призраком эксперимента, может быть – фантазией о том, каким был декан в молодости?
Он шагнул ближе, и стало ясно – никакого продолжения. Просто очередной Илонин клиент.
Почему-то Анну это огорчило. Она отвернулась от разочаровавшего ее парня (да как он мог оказаться не тем, кем ей хотелось!) и направилась домой. Порыв ветра, который принес тень запаха черной магии, она сочла тенью своих фантазий.
И совершенно зря.
Потому что человек, встретивший ее после сильнейшего ритуала, что-то беззвучно шептал звездному небу, пока не увидел, как от того же черного хода идет Верка-Хохотушка.
Анна понятия не имела, какую бурю эмоций вызвала своим появлением. Если бы тогда она была не настолько измучена своим экспериментом, и поняла, кто перед ней, был бы шанс…
Но Анна ничего не заметила.
Она не помнила, как пришла домой, упала на кровать и провалилась в сон.
Снилась ей всякая муть. Море, чайки, какие-то чудовища, и даже величественные залы Древних, в которых недоуменно чесал в затылке маг, глядя на разбитый шар.
А под конец приснился декан факультета некромантии мэтр Валентин. В Академии он выглядел всегда одинаково. Черная фигура в балахоне, сгусток темноты вместо лица, глухой, чуть хриплый голос. Впервые увидев такую красоту, Анна опешила. Потом ничего, привыкла. Тем более что сквозь сгусток темноты часто проступало лицо вполне симпатичного человека.
Но в этом сне все было как-то странно.
Почему-то сейчас декан-некромант сидел в драном зеленом кресле и пил чай из большой щербатой кружки с мерзкими розочками. Никакого балахона на нем не было, декан был одет в мягкую пижаму. На ногах у светила науки были растоптанные серые тапки.
Он казался больным. Очень худой темноволосый человек немного за тридцать. Крупные, слегка ассиметричные черты лица, карие глаза и небольшая щеточка усов.
Почему-то Анна решила, что именно эта внешность – настоящая. Именно так выглядел декан, пока не стал магом, некромантом, метаморфом и еще черт знает, чем.
Пахло табачным дымом и какой-то едой.
– Ну и что это было? – ехидно поинтересовался мэтр Валентин, попыхивая трубкой. – Аспирант Мальцева, вы что творите?
– Научные исследования провожу, – мрачно отозвалась Анна.
Она обнаружила, что сидит перед ним на жестком деревянном стуле, упираясь локтями в колени и поддерживая голову ладонями. Поза была непривычной, но очень удобной.
– Ага, исследования, – кивнул декан. – Жить надоело? Так к нам, мертвым магам, присоединиться никогда не поздно. Добро пожаловать, – хохотнул он и глотнул чая.
– Я умерла? – Анна задала вопрос совершенно равнодушно. Так можно было спросить «который час?» или поинтересоваться ценой на говяжью вырезку, когда покупать ничего не собираешься.
– Не-а, – отозвался декан. – Пока что нет. Ты наделала массу глупостей, но отчего-то еще жива. То ли фаза луны правильная попалась, то ли еще что…
– То ли благословение Святой Евдокии все-таки что-то значит даже в нашем деле, – в тон ему продолжила Анна.
– Некромант, благословленный Святой на исследования. С ума б не сойти… Но все может быть в этом, безусловно, лучшем из миров. Мне нужен подробный отчет, аспирант. И не позднее следующей недели. Уж соблаговолите посетить нашу скромную обитель.
– Не могу, простите. Я ведь теперь еще и эксперт Стражи. Вдруг вызовут?
Мотать головой, опираясь на руки, было неудобно, так что Анна только обозначила жест.
Декан расхохотался уже в голос.
– И ты, оптимистка, всерьез собираешься тянуть все разом? Диссертация, больница, работа в монастыре твоя дурацкая, а теперь еще и экспертиза?
Анна укоризненно посмотрела на своего научного руководителя.
– Ладно, – махнул он рукой, – не дурацкая. Благодаря ей ты получила то самое благословение. Молодец, хвалю. Чай будешь?
– Буду.
Декан протянул ей кружку, сестру-близнеца той, из которой пил сам. Та же щербатость и убогие цветочки. Анне пришлось выпрямиться, чтобы взять ее.
Чай был горячим, сладким и в меру противным.
– Ты себя загонишь в гроб, – продолжил говорить декан. – Не то, чтобы я был сильно против, но все интересное на этом закончится. Мертвые не бывают ментальными магами, сама знаешь. Некромантия – это да, это по нашей части, а вот с энергией жизни – всё, сможешь попрощаться. И вместо уникального некроманта-пацифиста получится просто очень сильный некромант. Наберешься силы, сможешь отправиться пинать Кощея под зад в его замке, если сильно захочешь. Будешь то ли Марья Моревна, то ли Царевна-Лягушка. Впрочем, учитывая твой характер, скорее Баба Яга. Чего тебе плохого сделал старикашка Кощей? Зачем он тебе сдался?
– Ничего не сделал, – вздохнула Анна. – Не сдался он мне совершенно. И умирать я не хочу.
– Никто не хочет, – грустно вздохнул декан. – Но вариантов нет, всем приходится. Вот только тебе пока рано. Иначе наше пари с ректором накроется, а ставка немаленькая.
– Какое еще пари?
– Обыкновенное. Ректор утверждает, что ты не сможешь подготовить и защитить диссертацию, никого не убив. А я в тебя почему-то верю. Ты уж не подведи старого мертвого препода, душевно тебя прошу, – снова хохотнул декан, – отдыхай побольше, гуляй на свежем воздухе. Любовника заведи, в конце концов!
Анна не успела никак прокомментировать хамское заявление про любовника, и спросить, какой предполагается выигрыш в пари. Проснулась.
На душе было тепло и радостно.
Чуть позже она поняла, что проспала больше суток. Пора было снова отправляться к пациентке.
* * *
– Я ведь в глаза ему смотрела! – покачала головой Анна. Нос к носу с ним столкнулась, когда от плясуньи уходила! Вот только не видела ни черта… Я так счастлива была, что получилось забрать смерть и вернуть жизнью! Говорила мне Евдокия – осторожнее, погубит тебя гордыня! Вот и погубила… Только не меня. Они все на моей совести. И Верка, и Юрка, и Анжей, и Олег. Все, понимаете?
Анна закрыла лицо руками и беззвучно всхлипнула.
Виктор прекрасно знал, что она сейчас чувствует. Когда цена твоей невнимательности, недогадливости, лишней чашки кофе, пятнадцати минутам сна – чья-то смерть…
– Вы не виноваты, – постарался он как можно точнее вспомнить слова старого следователя, – виноват убийца и только он. Вы не можете предусмотреть все.
– Но увидеть-то я должна была! Вокруг некроманта сразу после магических действий остается аура силы. Недолго, минут на десять-пятнадцать. Вокруг меня тогда буря крутилась, слишком мощные были потоки… Он – увидел и почуял. Я – нет. Самовлюбленная идиотка! Эксперт, тоже мне… отставной козы эксперт… Думала, все смогу, все выдержу, со всем справлюсь! Вот, справилась. Закончим это дело – уйду к черту из стражи. Нельзя мне здесь работать.
– Это не ваша вина, – повторил Виктор.
Наверное, шеф или наставник нашли бы слова получше. Но их не было здесь, в скверике около управы. Был только Виктор.
Все совершают ошибки. И если каждый, кто хоть раз ошибется, уйдет – работать будет некому. Она была измотана спасением жизни, она не ожидала появления в Гнездовске коллеги-некроманта, она просто человек, живой человек, она не всемогуща!
Виктор отчетливо, до ночных кошмаров, помнил, как однажды не принял в расчет слова одного сомнительного свидетеля, пьянчужки-нищего, и что из этого получилось.
Ему стоило огромного труда понять и принять, что он не всесилен. Не может предусмотреть все. Он будет ошибаться, и ошибки будут оплачены кровью. Самое худшее, что можно сделать – ничему не научиться и просто сдаться.
– Послушайте меня, – жестко сказал Виктор Анне, взяв ее за руку и слегка встряхнув, – вы не виноваты. Вы ошиблись, да, так бывает. И ошибетесь снова. И еще раз. Это наша с вами жизнь и наша работа. Вы больше не повторите этот просчет, но будут другие. Вы не имеете права сдаться! Все пошло не так, у парня сорвало крышу, и он пошел убивать. Если кто-то вам скажет, что это ваша вина – он просто ненавидит вас до глубины души!
Анна кивнула. Достала из сумочки платок, вытерла глаза и кивнула еще раз.
– Я постараюсь это принять. В свою невиновность я не верю – но выбора-то все равно нет, правда? Нужно брать гада. И еще… – тут она немного смутилась, но потом посмотрела Виктору прямо в глаза, – простите мою заносчивость. Я не воспринимала вас всерьез, тихонько посмеивалась над вашими подозрениями в мой адрес… Простите.
– И вы меня простите за подозрения, – Виктор не то что бы считал себя виноватым, но ради сохранения хороших отношений с экспертом (а главное – эксперта в рабочем состоянии) был готов сказать что угодно, – мир?
– Хорошо, – грустно улыбнулась Анна и протянула ему руку.
Виктор церемонно ответил на рукопожатие.
– Вы можете его описать? – спросил следователь через пару секунд.
Анна закрыла лицо руками. В принципе, она могла бы ничего не говорить – все и так ясно.
– Нет. Простите. Я на него не смотрела, – очень тихо проговорила она. – Только рост – но мы и так это знаем. Простите, – добавила она почти беззвучно.
Виктор про себя отметил, что Анна слегка покачивается. Похоже, сейчас она снова на грани обморока от усталости, да еще и расстроена до слез (расстроишься тут! Виктор сам был готов выть в голос). Завтра магичка нужна бодрой и свежей, брать некроманта – задача не из простых.
– Время позднее, сударыня. Давайте я вас все-таки домой провожу? А с утра встретимся в управе и все обсудим. Обещайте мне отдохнуть и выспаться. Хорошо?
– Хорошо… – пробормотала она. Потом тряхнула головой, – нет, не хорошо. Мне нужен торт.
– Что, простите? – Виктор решил, что ослышался.
– Торт. Можно любой, но лучше всего – бисквитный, с масляным кремом. Знаете, в недорогих кондитерских продают такие, с дурацкими цветочками. Приторные и очень сытные.
Виктор демонстративно вздохнул.
– Работать собираетесь?
– Да, – твердо ответила магичка. – Съем тортик, энергией накачаюсь – она из сладостей легче всего переводится. И буду думать, как подобраться к высокородному маньяку с нашими тухлыми доказательствами. Раз я его сразу не углядела, надо ловить сейчас. Вы со мной?
Виктор вспомнил свое волшебное преображение от магической накачки энергией. Оно, конечно, вроде бы и не по-христиански… Но как полезно!
– Вы осилите два тортика? А то я с ног валюсь.
– Осилю, улыбнулась Анна, – есть идеи, где раздобыть сладости в полпервого ночи?
Анна сидела за столом в кабинете Виктора. Перед ней дымилась кружка с чаем. Магичка совершенно без удовольствия смотрела на разложенные перед ней бумажные коробочки с пирожными.
Кондитерские, естественно, ночью закрыты. В кабачках «попроще» налегали не на сладости, а на выпивку, так что пришлось двигать в ресторан. Там были готовы испечь торт для господина следователя в течение часа, но Виктор решил не тратить время, обойдясь пирожными. Его подмывало самому слопать парочку, но не с доходом следователя лакомиться эклерами из «Траттории». Хорошо хоть, денег хватило – но в ближайшую неделю, до выплаты жалования, придется сильно сократить траты. Черт, когда же он научится нормально экономить? Коллеги умудряются с семьями на жалование жить, и жить неплохо, а он…
«Что, Кентавр Гарца, бывший рыцарь, опять неделя впроголодь? Ничего, справишься, ты привычный. А следующее жалование у тебя будет уже неплохим, ты же теперь не младший, а настоящий следователь!» – ехидно хмыкнул про себя Виктор.
– Я постараюсь побыстрее уничтожить все это кондитерское великолепие, и приступим, – сказала ему Анна. – Или начнем сразу, не дожидаясь просветления в мозгах?
Вместо ответа Виктор достал из сейфа папку с материалами по делу, переставил кружки (не заляпать бы протоколы!) и усмехнулся, вспомнив физиономию дежурного сержанта. Увидев Виктора с пакетом из ресторана, тот наверняка решил, что следователь с экспертом устроили свидание в кабинете. Все недоумение сержанта отразилось на его простецкой физиономии – Малыш, ты совсем съехал крышей? Мало того, что крутишь амуры в управе, так еще и с этой тусклой шваброй?
Но дежурному хватило ума промолчать.
Интересно, завтра шефу заложит?
Хотя теперь сама мысль о возможности свидания с магичкой вызывала у Виктора отвращение. Перед глазами всплывала картинка – эксперт в обнимку с голым, обмотанным бинтами трупом.
Бррр!!!
– Может, перейдем на «ты»? Так проще, – предложила Анна.
– Идет, – кивнул Виктор. – Ты ешь, а я пока изложу имеющуюся информацию. Мне так лучше думается.
– Угу, – отозвалась магичка, и пододвинула к себе ближайшую коробочку. Судя по ее грустному лицу, эксперт Анна Мальцева не любила сладкое.
Виктор взял в руки папку и, насколько это было возможно в тесном кабинете, отодвинулся от стола, подальше от запахов орехового крема, бисквитов и прочей радости сладкоежек.
– Итак, что нам известно. Олег, секретарь фрайин Ингрид, проспорил желание Анжею, пажу герцога Кошицкого. Анжей захотел ленточку его госпожи. Олег ленточку украл. Потом веселая компания из пятерых приближенных владетельных господ отправилась развлекаться в бордель.
Виктор выложил на стол пять портретов. Олег из Альграда, Анжей из Кошица, Кори из Кроска, Петер из Эзельгарра и Славомир из Гнездовска.
Магичка ложечкой отломила еще один кусочек пирожного и выжидательно посмотрела на Виктора. – Продолжай, я внимательно слушаю.
– Анжей из всех проституток выбрал Верку, двойника фрайин Ингрид, – продолжил Виктор. – Велел ей украденную ленту вплести в волосы. Когда закончил… развлекаться, Верка ушла.
Анна усмехнулась его заминке.
– Когда она уходила, я закончила работу с пациенткой, а на крыльцо вышел кто-то из них. – Магичка явно повеселела, кажется, даже синие тени усталости под глазами уменьшились. – Наткнулся на меня, его переклинило…
– А вот тут начинаются сложности, даже если ты его вспомнишь, – прервал ее Виктор. – Ты видела его на крыльце. Он к тебе подошел. Всё. Даже если ты его опишешь в деталях, любой адвокат заявит, что парень подышал воздухом и двинул дальше пить. Никакого состава преступления. Никто его с ножом над телом не видел.
– Ты прав. По второму убийству вообще никаких свидетелей, кроме собаки, и та не помнит ничего.
Виктор чуть было не ляпнул: «вы друг друга стОите» или: «что псина, что хозяйка – толку ноль» но сдержался.
– Во-во. Дальше у нас вообще бардак начинается – на убийство Веры нет алиби ни у кого из этой пятерки. На убийство сторожа нет алиби у Славомира, Петера и Кори. Алиби Олега – допрос зомби, который тоже в суде не пройдет. Один Анжей невиновен, но толку-то нам от этого?
– Это еще не бардак, – Анна аккуратно сложила коробки от пирожных друг в друга. – Это полбардака. Олега и Веру со сторожем убивали разные люди. Про рост убийцы, по показаниям зомби, не забыл? Маньяк ростом с Олега, а этот – выше.
Виктор с нажимом потер лоб рукой. В голове с недосыпа поселилась ватная муть, думать было трудно…
– Руку давай, – велела Анна, – сладости пошли на пользу, сейчас я тебя подниму. Только ладанку убери.
Виктор поперхнулся. Сомнительный каламбур: «подниму» от некроманта, который пару часов назад поднимал зомби, прозвучал жутковато. Но руку протянул.
В этот раз все было иначе. Сила пришла вспышкой, огненной плетью, вытянувшей все тело. Темным маревом в сознании, падением в черно-огненную глубину…
И снова – кабинет, магичка, пустые коробки, пахнущие пирожными.
Виктор, совершенно не стесняясь, сел на пол и вытянул ноги. Нужно было хоть чуть-чуть прийти в себя. Интересно, все получилось так странно, потому что она недавно ритуал черной магии проводила? Или просто каждый раз по-разному?
Виктор не стал выяснять.
Через пару минут, бодрый и посвежевший, Виктор продолжал:
– В тот же день, когда мы с тобой явились в замок опрашивать свидетелей, были убиты Олег и Анжей. Инсценирована обоюдная драка, Олегу подбросили орудие убийства и плат, в котором его хранили. Налицо желание представить Олега маньяком-некромантом.
– Неизвестно, кто зарезал Анжея – но Олегу шею свернул точно не маньяк-некромант… – магичка слегка скривилась, – с ума сойти можно с этими фигурантами. Как ты в них не путаешься?
– Путаюсь, – признался Виктор, – но приходится разбираться. Эх, нам бы побольше информации про пажей-секретарей! Ну да чем богаты. Улики сплошь косвенные, да еще и выходит, что наиболее вероятные подозреваемые – наследник Эзельгарра и оруженосец нашего князя, что не добавляет простоты делу… Есть идеи?
– Есть. Зайти с другого конца. Судя по уликам, убийц двое. Неумеха-некромант, маньяк, ненавидящий Альградцев – и профи, устроивший инсценировку с убийством Альградрского секретаря и кошицкого пажа.
– Я тоже об этом думал. Причем профи точно где-то рядом с маньяком, возможно, служит ему. Он знает, кто спятивший некромант, и покрывает его. Имеет к нему прямой доступ – сумел получить орудие убийства. Сделал все, чтобы убийства повесили на Олега из Альграда. У него почти получилось, мы чудом дело не закрыли. И все упирается в Альград…
– Погоди! – Анна вскинула глаза на Виктора, – а что если…
– Что если в этой странной истории единственная неслучайная жертва – Олег? – закончил за нее фразу Виктор. – Вполне вероятно…
Анна вскочила со стула. Хотела пройтись по кабинету – но больше пары шагов здесь сделать было негде. С досадой махнула рукой и прислонилась спиной к стене. Запрокинула голову, и стала говорить в потолок:
– Все вокруг Альграда крутится. Верка – двойник фрайин. Юрка-сторож слегка похож на конунга. Олег – их финансовый гений. Анжей… – тут Анна замялась.
– Анжей имел в борделе двойника фрайин, – добавил Виктор. – И был первым кандидатом, с кем мог подраться Олег. Его убили, чтобы повесить дела маньяка на Олега.
– Складно у тебя выходит, – покачала головой Анна, – но получить бы хоть тень доказательств! С тем же успехом можно во всех этих убийствах обвинить меня. Технически – я бы смогла. И любой адвокат это использует.
– Мы можем получить железные доказательства, если взять маньяка над телом, – медленно и отчетливо проговорил Виктор. – Желательно, при большом стечении народа.
– Кровожадный ты… Но, если маньяк – неумелый некромант, а не пытается его изобразить, он сейчас трясется от жажды убийства. Уж поверь, – криво усмехнулась она.
– Нужно вычислять второго. Того, кто маньяка прикрывает.
– Его даже важнее, – мрачно добавила магичка, – сторож и проститутка мало кого волнуют, а вот за секретаря и пажа, убитых в гостях у князя Гнездовского, владетельные сильно переживают. Ты же понимаешь?
– Еще я понимаю, что все это – дерьмовая банка с пауками, как элегантно выражается шеф, – кивнул Виктор. – И что за подозрения в адрес Славомира нам головы открутят. Ну что, давай планы писать?
– Погоди. Есть еще один интересный вопрос. Ты как на месте убийства в княжеском парке оказался так быстро?
– Гонец прискакал. От конунга Альградского. А что?
– А то, что мне совершенно непонятно, с какой радости тебе, новоиспеченному следователю, вдруг такой почет и уважение? Ты, конечно, бывший рыцарь и наследник баронства, но, уж прости за резкость – таких бывших имперцев в Гнездовске и окрестностях немало. Чем ты так Альградскому приглянулся? Не я, уникальный маг, не шеф – легенда сыска, не безопасники его собственные, а ты?
– Не знаю, – протянул Виктор, – намекаешь, что здесь что-то не так?
– Прямым текстом говорю. И ни за что не поверю, что ты сам это не прокачивал.
– Теряюсь, – пожал плечами Виктор. – Впрочем, завтра мне все равно придется говорить с конунгом. Слишком много накручено вокруг Альграда в этом деле. Вот и спрошу. Как ты выразилась – прямым текстом.
Магичка с сомнением покачала головой.
* * *
С утра, когда Анна и Виктор зашли в приемную перед кабинетом шефа, секретарь Горностая Светочка сделала на них огромные глаза:
– Хорошо, что вы оба пришли… Почуяли, что ли, что шеф вас вызывает? Даром, что воскресенье…
Анна пристально посмотрела на слегка испуганную Светочку и спросила:
– Что не так?
– Сами увидите, – вздохнула секретарша, с деланым вниманием схватила какую-то бумагу со своего стола – так, будто ничего важнее в жизни не было. И кивнула на дверь в кабинет Силина.
Виктор коротко постучал и открыл дверь перед Анной.
Шеф был какой-то… перевернутый. Никак по-другому назвать состояние начальства Виктор не мог. Не крутил ничего в руках, двигался мягко и плавно, будто сквозь толщу воды. И лицо – застывшая каменная маска.
Анна, похоже, тоже была искренне удивлена переменами в начальнике.
– Ну что, дорогие сотрудники, – медовым голосом пропел Горностай, когда они осторожно, как будто кабинет был заставлен хрустальными вазами, уселись около стола для совещаний, – поздравляю вас с закрытием дела. Выпишу вам премию, пару отгулов… Заслужили, чего уж там! И не смотрите на меня так. Доказано, что Олег из Альграда – злодейский маньяк, кошицкий паж его пытался остановить, но героически погиб. А вы, умники-красавцы, дело распутали.
– Шеф! – неожиданно громко воскликнула Анна. – Что стряслось? Ведь мы доказали…
– Ничего вы не доказали, – так же ласково продолжил Горностай, – вы, граждане хорошие, а я – вместе с вами, нарушили ворох предписаний и параграфов Уложения о страже. Один допрос мертвеца чего стоит… И гнать нас с вами за это поганой метлой. Или – не гнать, но прыти поубавить.
– Бред какой-то, – протянула магичка уже намного тише.
– Госпожа эксперт, – устало вздохнул Горностай, – вы у нас, конечно, не штатный сотрудник, но правила для всех едины. Дело закрыто.
Анна посмотрела на Виктора – беспомощно и с надеждой. При других обстоятельствах он был бы даже рад такому доверию от магички, но сейчас было не до мелкого самодовольства.
Картина складывалась неутешительная. Видимо, шефу не удалось нейтрализовать всех кротов в следственном. Кто-то сдал Протектору, а тот разыграл эту карту с мастерством старого интригана, заставив Горностая сдать всё, что они успели наработать. Закрытие дела «за смертью подозреваемого» выгодно всем. Олег – маньяк, некромант, черный маг, Альградские сюзерены – пособники преступника, соучастники серии убийств. Все их попытки возродить Альград разваливаются почти мгновенно, и баронство спокойно делят соседи. Никакой полянской автономии, никакого торгового союза с Империей. Гнездовск и Кошиц получают основную прибыль, остальные заозерцы тоже внакладе не останутся. Убийца (убийцы!) на свободе, за все отвечают Ингрид и ее брат, виновные лишь в том, что пошли наперекор устоявшейся системе отношений государств Заозерья. Князь Николай только вздохнет с облегчением. Или это его прямой приказ?
– Князь? – глухо спросил Виктор у шефа. – Или пока только протектор?
– Пока – протектор, – почти привычным голосом ответил Горностай, – но князь, я уверен, всецело одобрит. Завтра с утра в замке большое совещание в рамках «Альградского вопроса». На нем протектор и доложит все результаты. Так что дооформите протоколы. Ты, Виктор, пиши постановление о закрытии, и двигайте оба по домам. По паре выходных есть у обоих.
Анна явно собиралась ляпнуть какую-то глупость, так что Виктор не дал ей открыть рот:
– Готовы еще не все экспертизы. Опрошены не все свидетели. Дело рано закрывать, вне зависимости от того, что там наверху решили. Пока все не закончу, никакого постановления писать нельзя. У нас ведь есть еще почти сутки?
Шеф плавно протянул руку и достал карандаш из стакана на столе. Тягучим движением, медленно и нехотя, провернул его между пальцами.
– Дело мне на стол, – холодно приказал Горностай. – Я тебя отстраняю. Отгуляй выходные, проветрись. Отдохни.
Виктор молча положил пред шефом папку с бумагами. Аккуратно снял шеи ладанку со святыней и сложил на картонную обложку, зачем-то постаравшись закрыть цепочкой надпись «Дело? 723». Все слова были бессмысленны. Горностаю плевать на его мотивы и резоны, у начальства явно свои сложности. Если в интересах большой политики нужно перестать искать убийцу – значит, всё? Что ж вы так, шеф?! А как же все слова о законности, о «Служить и защищать»?
Вот ведь черт, неужели придется новую работу искать?
Ладно. Сутки еще есть. Да, это почти катастрофа, но хоть что-то можно успеть. Найти, доказать… Если сказочно повезет – взять с поличным. И плевать на всю политику. Маньяк не должен остаться безнаказанным. Не здесь. Не сейчас.
Не в моём деле.
Виктор встал по стойке смирно.
– Я могу идти? – спросил Виктор у шефа. И отчеканил тем же официальным тоном, прекрасно понимая, насколько нелепо звучат его слова:
– Неловко получится, если некромант, который по высочайше одобренной версии мирно лежит у нас в морге под магической защитой, внезапно продолжит убивать. Надо бы присмотреть.
«А если я тебе запрещу – значок на стол положишь?» – молчал шеф.
«Вы умный человек», – прямо посмотрел на него Виктор.
– Я тоже… присмотрю, – тихонько сказала Анна, вставая рядом, – все-таки трупы – мой профиль…
Горностай усмехнулся уголками губ. Виктору показалось, что он слышит треск разбивающейся жуткой маски, которой было лицо начальника.
Силин знакомым жестом крутанул в пальцах карандаш.
– Света! – громко позвал шеф, – бумажки успела оформить?
– Конечно, Василий Федорович, – впорхнувшая Светочка положила перед ним несколько листков, – сразу же!
– Уверены? Оба?
Анна и Виктор синхронно кивнули.
– Подписывайте, – Горностай придвинул к ним два одинаковых приказа, – теперь вы официально в краткосрочном отпуске. Завидую вам, отдохнёте, здоровье поправите…
Из управы они вышли вместе. Прошли немного по аллее у ратуш и присели на скамейку. Анна грустно обернулась на окна кабинета Горностая и негромко вздохнула:
– Ну что, напарник? Как будем гадов ловить?
– Ты точно хочешь в это лезть? – на всякий случай уточнил Виктор. – Я-то ладно, чужак, как пришел – так и уйду, а ты в Гнездовске своя. Мне бы не хотелось…
– Сколько пафоса, рыцарь, – хмыкнула Анна, – давай лучше сядем где-нибудь и прикинем, как быть дальше. Как думаешь, откуда нам такое счастье привалило, в виде суток форы?
Виктор грустно хохотнул. Да уж, рыцарь, как есть рыцарь… И ответил, нарочито вворачивая совсем не великосветские выражения:
– Тут, дамочка-эксперт, все проще пареной полянской репы. Нельзя протектору докладывать государю нашему князю, что злобец – Олег, пока настоящий убийца секретаря с пажом на свободе ходит и может всю прекрасную операцию завалить. И некроманта нейтрализовать как-то надо. Были у меня подозрения, что протектор наш тут замешан, покрывает кого-то или сам все организовал – но именно эти сутки форы меня убеждают, что он не при делах. Чист, аки младенец, и виновен только в интригах против нашего начальства, коего практически схарчил.
– Не коверкай ты язык, слушать больно, как ты своим чеканным гётским выговором просторечия выдаешь, – улыбнулась Анна. – Объясни толком, почему ты считаешь, что протектор не покрывает убийц?
– Извольте, сударыня. У протектора пана Олешковского есть задача – выставить Альград виновниками серии убийств, раз улики так удачно сложились. Сам он эту задачу себе поставил, или это приказ князя – мы пока не знаем. Но задача есть, согласны?
– Согласна. Сегодня с утра он блестяще объяснил это нашему шефу. Видимо, предъявив мешок копромата. Поэтому шеф нас с тобой в отпуск и отправил – видимо, стража официально действовать в рамках этого дела больше не может. А что там творят сотрудники на выходных – то Горностая не касается.
– Что, кстати, очень странно. Я за своих парней в гётской армии головой отвечал вне зависимости от того, в карауле они или в увольнительной. Сомневаюсь, что здесь иначе, – Виктор почувствовал, что где-то забрезжила догадка – почему шеф поступил именно так, но следователь отбросил ее, как несущественную. Сейчас неважно, что там на уме у Горностая в его хитрой партии с протектором. Не о том речь.
– Итак, протектор, – продолжил Виктор объяснять колдунье – напарнику свои выводы. – Чтобы версия «Альград во всем виновен» была безупречна, протектору нужны настоящий некромант и настоящий убийца Олега и Анжея. Их у протектора сейчас нет, но завтра к утру, а то и раньше, обязательно будут. Они могут все испортить, и нужно проконтролировать, чтобы оба молчали.
– Откуда протектор знает, что завтра их найдет?
– Это достаточно просто, – пожал плечами Виктор, – особенно, когда стража в нашем лице не мешает работать. Безопасники начали опросы практически сразу после обнаружения тел в парке. Они скрупулезно, дотошно и старательно устанавливали, кто из обитателей замка где был и что делал на момент убийства. Преступник точно не посторонний, значит, круг подозреваемых – всего-то человек пятьсот, если считать всех гостей, домочадцев, замковую обслугу и поставщиков. Исключаем тех, кто не смог бы снять часового приемом, которым убили Олега. Из них убираем тех, кто не был в тот момент в замке или был у всех на виду. Остается не так уж много народа, я думаю, человек тридцать в самом худшем случае. Дальше идет простая, скучная работа следователя – выяснить до минуты, где они были, не спрашивая у них самих. Замок наводнен слугами, садовниками, подметальщиками и прочим персоналом, так что кто-то что-то обязательно видел. Проводим опросы, составляем схемы и вычисляем искомого убийцу. А к некроманту он уже сам приведет. По моим расчетам, если взяться всерьез и хватит специалистов для опросов, сегодня к вечеру должен быть результат. Ночь на расколоть или нейтрализовать как-то иначе – и можно докладывать князю любую версию, истинные виновники не помешают.
– Ты и хотел заняться опросами сразу после обнаружения тел?
– Конечно, а как иначе? Вот это – работа следователя, сбор и анализ информации. Но безопасники быстро объяснили, что замок – их территория, и простым стражникам там делать нечего. Так что пришлось использовать альтернативные методы ведения следствия.
Мертвые объятия, дикий голод, животный страх и ощущение взгляда на шее… Растекающийся труп, бинты, запах…
Виктор чуть дернул головой, отгоняя воспоминания об «альтернативных» методах.
Анна с сомнением возразила ему:
– Но если задействовано так много людей – кто-нибудь обязательно не сохранит в тайне, что маньяк – не Олег! Зачем протектору так рисковать? Или он настолько уверен в своих людях? А что, опрошенные слуги ничего не расскажут?
– Госпожа эксперт, – терпеливо объяснил Виктор, – ни исполнителям, ни, тем более, свидетелям совершенно не нужно знать, зачем ведутся опросы. В курсе должен быть следователь-аналитик и, конечно, те, кто будет «колоть» обвиняемого, но тут вряд ли понадобится больше двух-трех человек. Так что посвященных немного, можно выбрать самых верных.
– Как всё… просто. И жутко, – вздохнула Анна. Так значит, ты уверен, что протектор не покрывает убийцу?
Виктор просто кивнул. Не было ни времени, ни желания подробнее объяснять, что все не «просто».
– Анюта! – звонко воскликнула запыхавшаяся Светочка, подбегая к ним, – Как хорошо, что вы не ушли! Я же тебе выкройки отдать забыла!
Виктор недоуменно поднял бровь и встал навстречу даме.
Светочка простучала каблуками по плитке мощеной аллеи к их скамейке и вручила магичке яркий журнал с портретом дамы в роскошном платье на обложке. Чмокнула подругу в щеку, послала Виктору кокетливый взгляд и так же быстро ушла.
– Я тоже люблю красивые наряды, – сообщила Анна следователю. – Осенью бал в Академии. И вообще, это не твое дело.
– Не моё, – согласился Виктор. – Но вся эта ваша «конспирация», прости за каламбур, шита белыми нитками. Шеф решил что-то передать?
– Снежно-белую фату с тонким крууужевом, – пропела Анна и взяла Виктора под руку, – Я надену для тебя, милый – сууууженый…
Виктору стоило некоторого усилия не фыркнуть.
– Я провожу вас домой, сударыня. Не стоит разбирать «выкройки» в парке.
Но магичка все-таки развернула журнал. Между страниц оказался вложен конверт с приглашением на сегодняшний бал в княжеском замке.
