Сержанты в Управе на Виктора больше не глазели. В страже слухи расползаются почти так же быстро, как и в княжеском замке – так что все местные сплетники были в курсе, что «Малыш под прикрытием работает, среди блаародных! Видали, красавЕц какой?» – этот негромкий разговор Виктор услышал краем уха, поднимаясь на второй этаж, к кабинету шефа.

Силин полулежал в кресле, закинув ноги на стол. На животе шефа вольготно развалился полосатый котенок – подросток очень простецкого вида, с симпатичным белыми пятнышками – «носочками» на передних лапках. Шеф почесывал котенку шею, котенок громко урчал и запускал когти в жесткое золотое шитье парадного мундира. На полу в углу кабинета стояла до блеска вылизанная тарелочка.

– Кроты достали, – вместо приветствия сообщил Горностай, продолжая чесать котенка. – Причем кроты во всех смыслах – и нехорошие люди, которые болтают, с кем не надо, и мерзкие земляные твари, поедающие огород. Жена какую-то невероятную полянскую свеклу посадила, так эти гады сожрали почти всю. А виноват некромант, паскуда. Я из-за него теперь тоже святынями обвешен, так что амулетик, который мышей и кротов гонял, сдох. Жена в бешенстве, поутру мне полмозга выела… Выхожу я, значит, из княжеского парка, печалюсь о своей трагической судьбе и перспективе разборок с безопасностью – а тут этот сидит. Тощий, голодный и орет. Ну, думаю, вот и немножко счастья мне, горемыке – хоть проблему огорода решу. Хоть где-то кротов повыведу.

– Симпатичный… – только и сумел выговорить Виктор, обалдев от такого зрелища, – как назовете?

– Муськой, – отрезал шеф, мгновенно превратившись из задумчивого балагура в жесткого начальника. Он пересадил котенка на стол и пружинисто встал с кресла. Котенок тут же поддел лапкой короткий карандашик, лежавший на краю, скинул его на пол и азартно погнался за добычей.

– Муська со своими кротами разберется, а нам с тобой нужно выловить остальную шушеру, – бросил Силин через плечо, прохаживаясь по кабинету. – Слухи по Гнездовску еще не расползлись, но сегодня вечером, край – завтра, я уверен, на всех лавочках бабки под лузганье семечек будут судачить про некроманта. Со слов какой-нибудь замковой кухарки, которой рассказала служанка, слышавшая от поломойки… Накрылась вся твоя конспирация. При таком количестве посвященных шило в мешке не утаить. Так что готовься отбиваться от шустрых газетных писак.

– В морду можно? – деловым тоном поинтересовался Виктор.

– Можно. Но без свидетелей. Или с такими, кто скажет, что он сам три раза споткнулся.

– Понял. Шеф, насчет ссадины. Олег мог, конечно, поцарапаться где угодно. Но такие следы я видел на мертвых часовых, снятых гётскими егерями.

– Это распространенный прием, – шеф потер переносицу.

Виктор без приглашения уселся к столу совещаний. Попробовал придать лицу опечаленное выражение – как же, дело не закрыто, горевать надо… не получилось, несмотря на всю проснувшуюся было придворную выучку.

– Так очень удобно сворачивать шею, – Силин встал напротив Виктора. – Тут все довольно просто, – объяснил он, – одна рука на подбородок, вторая – на затылок, чуть приподнять, чтобы позвонки не так плотно друг в друга входили – и резко повернуть.

Виктору показалось, что он слышит, как хрустнула шея воображаемой жертвы шефа.

– И не лыбься ты, тут плакать надо!

– Извините, – Виктор перестал пытаться изобразить печаль. – Вы согласны с моим выводом?

– Мастер Николас еще выдаст экспертное заключение, но, сдается мне, о скамейку Олега приложили затылком уже мертвого.

– Что напрочь меняет суть дела, – завершил его мысль Виктор. – Кто-то хочет повесить на альградского секретаря убийство трех человек.

– Кристально мыслишь. Кто-то, имеющий опыт диверсионных операций.

– Или выживания в бандитской среде? – поинтересовался Виктор.

– Тоже вариант, – кивнул шеф, хитро ухмыльнувшись. – В любом случае, с растяпой-некромантом как-то не вяжется, не находишь? Хотя, уж прости, чутье мне говорит, что и бандитами тут не пахнет, а чутью я верю.

«М-да… Виктор посмотрел на шефа, пытаясь представить его в зеленой егерской форме. В фантазиях Виктора она на Горностае сидела, как влитая. – Горностай прекрасно умеет снимать часовых. Коллег по цеху чует за версту. И это армейская выучка, а не школа выживания уличных бандитов. Где ж Вы служили, шеф, до того, как пойти в Стражу?»

– Значит, либо это не серия, и убийц двое, – вместо неуместного вопроса сказал Виктор, – либо, убивая Верку и Юрку, он старательно косил под неумёху, а с Олегом и Анжеем надо было торопиться. Вот черт, нам бы досье Безопасности на этих секретарей-пажей… Всё ведь на них сходится!

– Надейся… – хмыкнул Силин, – Может, тебе еще луну с неба? Вина красного да бабу… И не сверкай тут на меня глазами, мне твой рыцарский роман до звезды. Кстати, попробуй у дамы сердца поклянчить материалы. Альград разработку ближайших прихвостней владетельных господ ведет не менее старательно, чем любое другое государство. А она тебе, вроде как, обещала полное содействие.

– Шеф! – очень серьезно заявил Виктор, – в мой адрес говорите что угодно, но о благородной даме, прошу Вас, только по делу.

Горностай ехидно хмыкнул, но промолчал.

– С содействием как-то не очень получается, – продолжил следователь исключительно деловым тоном, – комнату Олега нам обыскать не дали, сами, говорят, справимся, если чего интересного найдем – расскажем. И от трупа его меня конунг оттер лично. Сюзерен, имеет право. Мол, господин Траут был в гостайну посвящен, так что по карманам его рыться вам, страже Гнездовской, нельзя. И ведь достал что-то у покойника из рукава, знать бы, что… А во-вторых – мы все-таки Гнездовские, не лучше ли обратиться к своему князю?

Силин фыркнул.

– Отвечу с конца. Потому что это, друг мой, сейчас наша самая большая проблема. Я не уверен, нужен ли князю настоящий убийца.

Виктор мрачно вспомнил: «Дерьмовая банка с пауками».

– Ты пойми, это ведь большая политика. Если альградский парнишка, на котором, кстати, держалась чуть ли не вся их «новая экономика», окажется маньяком-убийцей, при правильной подаче это запросто похоронит большинство его идей. Объявить независимость полянского Межевья идеей психопата – и привет. Нет больше автономии. Я не знаю, что там князь про это думает, но вполне может предположить такой вариант.

– Князю плевать, что в его собственном парке кто-то убил двух гостей?

– Не знаю, – очень серьезно повторил шеф. – Может быть, вероятная выгода перевесит княжескую гордость. Я не благородный, мне трудно предположить, как это работает. Ты бы что решил, будь ты владетельным бароном?

Виктор задумался. Когда на одной чаше весов – возможные волнения среди Гнездовских полевиков, которые тоже могут захотеть независимости, а на другой – четыре трупа?

– Вы правы, шеф. Вполне логичный ход – всех собак свесить на Альград, а с убийцей разобраться по-тихому…

– Вот и я об этом. Но, имей в виду, я тебе пока что никаких указаний не давал, – хитро улыбнулся Горностай. – Дело у тебя, ведешь его ты, что наворотишь-нарасследуешь – все твоё. Против воли князя мы, ясное дело, не пойдем – но землю носом рой, а найди мне этого козла. Или тихонько, или громко и под фанфары, но его надо вздернуть. И важно, чтобы нашли его мы, а не безопасность.

– Есть.

– А насчет содействия от Альграда, ты не разочаровывайся раньше времени, – добавил шеф, – Мало ли какие секреты своей госпожи хранил секретарь? А тут ты, с грязными сапожищами. К тому же, они сейчас первые заинтересованы в результате поисков, так что рискну предположить, что сами придут. Постарайся извлечь из этого максимум пользы для дела.

Виктор кивнул.

– Всё, пора мне домой, предъявлять любимой супруге спасение от кротов. – Силин достал из ящика стола небольшую папку, – вот тебе результаты работы парней со знакомыми сторожа. Завтра к восьми утра предъявишь мне выводы и дальнейший план расследования на утверждение. И не жмись. Нужны будут люди – дам тебе людей. Нужны будут ресурсы – будут тебе ресурсы. Сейчас важна скорость.

– Есть. Шеф, еще один вопрос. Барон Эзельгарра с нами сотрудничать отказался наотрез, а в частной беседе заявил: «пусть Гнездовские со своими некромантами разберутся». У нас что, есть некроманты кроме Анны Мальцевой?

– Что ж мы, имперцы какие? – устало ответил Силин. – Обладание магическими способностями в Гнездовском княжестве не является составом преступления. Так что, пока маг не ведет незаконной деятельности – никаких проблем. Вот только дипломированный черный маг на всю столицу сейчас один, и это наш эксперт. И про ее дополнительную квалификацию пока не в курсе даже князь… М-да, любопытная история, какая зараза протрепалась. Кроты, чтоб им!

Шеф ненадолго замер в кресле, явно о чем-то размышляя. Потом хлопнул ладонями по подлокотникам и резко встал.

– Кис-кис! – медовым голосом позвал Горностай, направляясь к выходу, – Муська, иди сюда, пора домой! Кроты сами себя не поймают!

Котенок выскочил из-за тумбы письменного стола, игриво взмахнув лапками. Силин, не останавливаясь, одним движением подхватил зверька и посадил себе на плечо. Кот вцепился в ткань мундира когтями и гордо покосился на Виктора.

Следователя не покидало стойкое ощущение, что он оказался в дурдоме.

Расследовать надо – но все следственные действия извольте проводить так, чтобы не залезть в чью-нибудь гостайну. Вы нам очень нужны – но обыск делать будем сами. Хорошо хоть труп Олега дали экспертам осмотреть, а не как-нибудь «одним глазком глянуть». Князь поручает дело страже – но совершенно непонятно, какой ему нужен результат. И еще безопасность зубом цыкает, обидевшись на резвость отдельно взятого следователя. Хорошо хоть, инквизиторов не слышно – не видно.

Магичка под прикрытием, преступник – неумелый некромант с навыками снятия часовых, большая политика, приближенные владетельных господ…

И кроты у шефа в огороде, которых будет ловить кот Муська.

Великолепный набор!

Когда Виктор закончил разработку плана дальнейших действий, в небе уже висела огромная луна. Дома ночное светило всегда казалось ему холодным и далеким, а здесь она была желтой, как в самый раз поджаренный блин, и какой-то… уютной, что ли? К ночи луна поднималась выше, постепенно переливаясь из масляного золота в благородное серебро.

Виктор запер в сейф бумаги, зачем-то аккуратно расставил стулья в кабинете, и отправился домой. Идти было недалеко, минут пять, но Виктору, как всегда, когда он возвращался заполночь, показалось, что он оказался в безвременьи. Ночь, тишина и пустота. Едва слышный хруст гравия под сапогами на дорожке около управы. Глухой стук подошв по мощеной мостовой…

Жители Гнездовска давно спали. Патрули стражи ему сейчас не попадались, и единственным, кого Виктор увидел на улице, был тощий черный кот, бежавший по своим делам с зажатой в зубах мышью. Виктор мимолетно ему позавидовал. У кота будет ужин, а вот он явно упустил на сегодня все возможности поесть. Придется ждать до утра. Ну и ладно – не привыкать.

Зато какая ночь! В небе ни облачка, яркие звезды, сладкий запах цветов из палисадников, стрекотание сверчков… Виктор любил ходить по ночному городу. Да и ночные засады любил, хотя не признался бы в этом ни за что (законопатят на дежурства – не отвертишься). Ему казалось, что ночью он чувствует дыхание Гнездовска. Этот город стал для него по-настоящему родным. Служба в Страже, должность следователя, протоколы и задержания – вот жизнь Виктора Бергена. Какой он теперь «фон»? Какой князь Бельский? А Кентавр Гарца (придумают же!) – бред, обрывки памяти о старой сказке.

«Фрайин, посмотрите, как блеск луны сверкает на шпилях…»

Тьфу ты, пропасть!

Какая, к черту, фрайин!

Зеленый шелк, тонкая фарфоровая чашечка в изящной руке, запах духов – и взгляд. Тот самый взгляд глаза в глаза, который будет мерещиться Виктору еще долго.

«До конца дней твоих, следак! Дней, которые ты закончишь с бандитским ножом в брюхе! И похоронят тебя, в лучшем случае, в щелястом, занозистом сосновом гробу, и это если твой труп в Нестриж не булькнут, без отпевания, – мерзко захохотал внутренний голос Виктора, – а она про тебя и не вспомнит! Тоже мне, рыцарь… Погорелого театра ты рыцарь!»

«Заткнись, урод, – оборвал его Виктор, – могу я помечтать?»

Действительно, его чувства к нетитулованной, но правящей даме Альграда – бред сивой кобылы. Причем на княжеский Кубок по скачкам эту бредящую кобылу не пустят, не вышла своей облезлой мордой. Но, как говорят в Аквитоне, и кошка может смотреть на короля…

Добравшись до своей крохотной, неухоженной квартирки, Виктор едва нашел в себе силы умыться, и повалился на кровать.

Засыпая, Виктор чувствовал запах ее духов.