Величественный кафедральный собор стоял на центральной площади Гнездовска. Рядом расположились невысокие белые домики епископского подворья. Виктор и Анна ждали окончания службы в небольшом скверике рядом неподалеку, стоя за разросшейся акацией.

Оба были уверены, что некромант где-то здесь. И убийца Олега с Анжеем, так красиво подставивший Альград (а не ради этого ли всё затевалось?) тоже неподалеку.

План был, с одной стороны, достаточно прост – а с другой казался жуткой авантюрой. Но другого варианта в имеющихся обстоятельствах им придумать не удалось. Виктор собирался любым способом навязаться в охрану фрайин Ингрид. Анна уверяла, что некромант не выдержит. Кинется. И, скорее всего, постарается достать сестру Альградского конунга – слишком многое на нее здесь завязано.

Значит, нужно быть рядом.

– Как насчет небольшой провокации? – задумчиво спросила Анна, когда они обсуждали дальнейшие действия. – Маньяк начал убивать после встречи со мной. Может быть, повторим? Сегодня у князя бал, меня туда даже пригласили – магов всегда рады видеть. Сделаю довольную физиономию обожравшегося некроманта, буду во все стороны силой светиться – вдруг да клюнет?

Виктор не стал возражать.

В храме шла воскресная литургия. Все княжеские гости должны были на ней присутствовать, и некромант – не исключение. Как, ехидно хмыкнув, пояснила Анна – «Он что, не человек? Это мертвому некроманту в церкви плохо и неуютно, живые прекрасно могут быть в храме. Правда, после причастия полдня колдовать не получается – но это ведь нам только на руку?»

Звуки службы в скверик почти не доносились, можно было расслышать только хор. Слова разобрать не получалось, голоса сливались в единую светлую песню, но Виктор, как и многие прихожане, прекрасно помнил чин литургии.

«Тело Христово приимите, Источника Безсмертнаго вкусите…» – угадал следователь в пении.

Причастие. Служба почти завершена.

Виктор перекрестился на купол собора.

– Что ж ты на литургию не пошел? Мне-то, возможно, колдовать придется, а ты вполне мог бы постоять с благородными господами.

В голосе магички послышался легкий намек на что-то не совсем уместное. Или ты, Виктор, уже везде намеки видишь? Конечно, воскресные службы – веками освященное место для флирта, что бы там ни говорили ревнители морали. Встретиться глазами, свечу передать, просто рядом постоять… Тьфу, пропасть!

– Я в другой приход хожу, – возможно, излишне грубо бросил он.

– А, ну да… – многозначительно протянула Анна.

Следователь демонстративно отвернулся и стал мысленно повторять за церковным хором:

«Да исполнятся устá наша хваления Твоего, Господи, яко да поем славу Твою…»

Наверное, стоило бы зайти в собор, послушать гнездовского епископа. Но как же это сложно, когда ты – ни там, ни тут, ни дворянин, ни простой стражник! Нет уж, лучше в сторонке постоять.

Да и для дела так полезнее.

Виктор сейчас был между «сегодня» и «вчера», следователь в дворянском камзоле, гётский рыцарь в гнездовской страже… Хотелось молча спросить у Того, кому сейчас пел хор в храме – кто я? Зачем? Чего же Ты от меня хочешь?

«Сам разберёшься», – качались от легкого ветерка цветы на клумбе.

«Отставить сопли», – ахнул колокол собора.

Под праздничный перезвон колоколов из храма выходили прихожане. Первым из полутьмы собора шагнул князь Николай Гнездовский, а за ним, в траурной мантилье, опираясь на руку брата – фрайин Ингрид.

Ну что, давай. Вперед.

Сейчас главное – не дать некроманту добраться до фрайин. И не важно, что конунг обеспечит безопасность сестры куда лучше бывшего рыцаря. Ты должен ее охранять. Значит, охраняем. А то, что тебе этого хочется гораздо сильнее, чем чего бы то ни было на свете…

Об этом с исповедником поговорим. Потом.

Все, вперед.

Почему ты все еще стоишь, как вкопанный?

Благородные господа с приближенными выходили из храма друг за другом – властители Заозерья, участники бесконечной шахматной партии, политики, интриганы, временные союзники и вечные противники…

Банка с пауками.

Точнее – дерьмовая банка с пауками.

Виктор, почему ты не спешишь оказаться там, на ступенях кафедрального собора, с ними?

Почему даже серо-синий взгляд фрайин – недостаточная причина для того, чтобы сделать шаг? Ты ведь сам родом из знати, ты понимаешь мельчайшие оттенки их взглядов и жестов, это твоя стая, давай!

Следователь Виктор собирался с духом, чтобы подойти к благородным господам.

Князь Бельский, барон фон Берген изучал высшее общество, прежде чем вступить в разговор. Память об императорских приемах с поклоном подавала своему господину их портреты с пометками на полях.

Князь Николай остановился у ступеней храма, обернулся и величаво, с поклоном, перекрестился. В его движениях были спокойствие и уверенность. Князь держит все под контролем, и горе тому, кто попытается нарушить его планы. Сила и расчет. Он не упустит своего и сумеет что угодно обернуть на пользу княжеству.

Оруженосец Славомир стоял за плечом сюзерена. Не сын, не наследник, всего лишь племянник – но безупречная служба заменит наследное право. Величие можно заработать, и Славомир не упустит свой шанс.

Ингрид и конунг Магнус повторили поклон князя через пару секунд. Отражением друг-друга, одним движением, одним… человеком? Нет. Одним владыкой Альграда.

Молодость и решительность. Они готовы идти до конца. Не считаясь с потерями, не задумываясь о методах и цене.

Герцог Кошица вышел один. Позавчера, над телом своего пажа, он казался убитым горем стариком. Сейчас, при взгляде на статного господина Болеслава, не могло возникнуть даже мысли о старости.

Власть и мощь. Самый влиятельный человек в Заозерье. Кошиц в одиночку способен справиться с любым из соседей, но против объединенной силы Заозерья не выстоит. Вот только герцог ни за что не допустит объединения.

Барон Эзельгарра – немощный старик. Он уже не может ходить сам, его кресло выкатил секретарь, сын и необъявленный наследник Петер. К ним тут же кинулись двое слуг – нести кресло на руках.

Барон в полушаге от гроба, сила, ставшая слабостью. Петер – юность, надежда и неуверенность, прямо сейчас, в эти минуты становящаяся ответственностью и пониманием.

Следом шагнул барон Кроск, председатель торгового союза. Размашистые жесты, почти игра на публику – и тончайший расчет, ожившая бухгалтерская книга. Его оруженосец – порыв, мечтательность и верность.

Все, Виктор, давай. Иди к ним. Пора делать свою работу.

Некроманта арестуем, сорвем гнусную игру протектора, и фрайин Ингрид будет в безопасности.

Самокопание оставь поэтам.

– Здравствуйте, фрайин Ингрид, конунг, – Виктор приветственно поклонился владыкам Альграда (или владыке? им бы кого-нибудь двуглавого на герб!). – Примите мои соболезнования.

– Спасибо, господин следователь, – негромко сказала Ингрид. Ее брат молча ответил на поклон Виктора.

– Простите, что отвлекаю вас, но дело не терпит отлагательств. Мы практически нашли маньяка-некроманта, но нужна ваша помощь.

– Сестра уже обещала вам любое содействие, – кивнул конунг Магнус Альградский, – и я подтверждаю ее слова. Что от нас требуется?

– Понимаю, что моя просьба может быть расценена как бестактность, – Виктор ступил на очень тонкий лед – в империи за такое он мог запросто получить вызов на дуэль. – Я прошу о чести сопровождать фрайин Ингрид. Недолго, всего лишь мы не арестуем убийцу. Я не причиню неудобств, конунг, – продолжил Виктор, – всего лишь буду дополнительной охраной. Ни в коем случае не умаляя достоинств ваших, сударыня, телохранителей.

«Ага, скажи викингу, что его сестру лучше него убережешь, и посмотрим, как долго ты останешься с целыми зубами», – вздохнул про себя следователь.

Ингрид заинтересованно наклонила голову. Магнус удивленно, но вполне доброжелательно хмыкнул.

Кажется, дуэль отменяется? И цирюльник-зубодер без Виктора поскучает?

Альградцы обменялись короткими взглядами. Похоже, в эти пару секунд они успели обсудить просьбу Виктора и принять решение. Виктор дорого дал бы за то, чтобы этот безмолвный диалог прозвучал вслух.

– Правильно ли я понимаю, господин фон Берген, – Магнус сделал едва заметный акцент на приставке «фон», – что ваш душегуб нападет на Ингрид?

– Этого нельзя исключать, – осторожно ответил Виктор.

– И вы, как ответственный за расследование, присмотрите, чтобы моя охрана не оторвала ему голову раньше времени? А то вешать некого будет?

Подтвердить? Откреститься? Оба варианта станут полным провалом. Так что Виктор слегка развел руками.

– Все с вами ясно, – вздохнул Магнус. – Но что ж вы его сейчас не арестуете? Не спасете некроманта от злобных викингов ради торжественного суда и новенькой виселицы?

– Простите, конунг, но я не могу это обсуждать. – На этот раз Виктору пришлось ответить вслух.

Сильный порыв ветра сорвал с клена у них над головами несколько листьев и бросил к ногам фрайин. С веток взлетела стая грачей. Кружево траурной мантильи Ингрид рванулось прозрачно-черным крылом, она аккуратно придержала легкую ткань…

– Я буду рада вашему обществу, – завершая разговор, кивнула Ингрид Виктору, – я как раз говорила брату, что хочу отправиться осмотреть Спасский монастырь. Вы сопроводите меня, господин фон Берген?

По уму – надо бы отправить ее в замок, для безопасности. Но до вечера некромант, скорее всего, не сможет колдовать, кто бы он ни был. Улицы Гнездовска наводнены стражей, и в форме, и под видом обывателей. До Спасского монастыря минут пять-десять езды, и все по центральной гнездовской аллее, идущей от замка к собору и от собора к монастырю. Угроза минимальна.

К тому же, кто он такой, чтобы запрещать благородной даме посетить монастырь? А ну как Ингрид будет настаивать, и получится бессмысленная перепалка?

– Почту за честь, фрайин, – поклонился ей Виктор.

– В таком случае – не смею возражать, – чуть улыбнулся Магнус. – Доверяю вам самое дорогое.

Пожал руку Виктору и быстро направился к карете князя.

Служанка-телохранитель стояла поодаль. Пожалуй, если маньяк сдуру попробует напасть на Ингрид, его действительно придется спасать от этой валькирии.

– Пойдемте? – Ингрид взяла Виктора под руку, – Магнус оставил мне экипаж, но я предпочту прогуляться. Здесь ведь недалеко?

– Не слишком, сударыня. Но, возможно, скоро будет дождь.

– Ничего, – улыбнулась она, посмотрев прямо в глаза Виктору, – как-нибудь не растаем.

«Вы – конечно, – с пугающей откровенностью сказал следователь сам себе, – а вот я в себе не так уверен…»

Позже этот день станет двумя сухими строчками протокола и глухим молчанием Виктора на вопрос шефа: «так чем вы там на самом деле занимались, господин следователь?»

Горностай в итоге махнет рукой, а в памяти Виктора останется россыпь драгоценных бусин – слов, взглядов, дождя и ветра…

День с легким свежим ароматом ее духов. Солнечные блики на крышах и флюгерах, праздничное сияние куполов Спасского собора, вода Нестрижа переливается зеленоватыми отблесками, под мостом орут лягушки, порыв ветра кидает кружево мантильи в лицо Виктору…

– Постойте, – Ингрид оборачивается, и черное крыло бьется за ее плечами, – хватит траура. Олег был гением, и лучшая память для него – продолжать его дела, а не ходить со скорбным лицом в черной тряпке.

Фрайин быстрым движением достает из прически несколько шпилек, длинные светлые волосы рассыпаются, их треплет ветер. Она выпускает из пальцев ткань, и траурная вуаль несется над речной водой.

– Ты получишь вечную память, парень, – почти беззвучно шепчет она, – а вечной печали ты бы и сам не хотел.

Виктор склоняет голову, отгоняя воспоминания о поднятом магичкой свидетеле.

В нескольких шагах от них молчит валькирия.

– Помянем, – показала Ингрид на ресторанчик за мостом. На ее реснице блестела слезинка, фрайин моргнула, и вот уже нет ни следа слез – только твердый, серо-синий взгляд.

– Но вы же собирались в монастырь? Пристало ли даме…

– Господин фон Берген, вы, видимо, совсем недавно здесь. Это Заозерье, а не чопорная империя. Впрочем, даже там, указом императора Александра, женщины полностью уравнены в правах. Вам напомнить состав имперского кабинета министров? Или вы не поддерживаете эти нововведения?

Она говорила быстро, как будто пыталась за потоком слов скрыть главное: «Вечная память…»

Виктор мысленно плюнул на условности. Хочет поминать – пусть. Ресторан приличный, никаких нежелательных личностей там нет и быть не может, городовой прохаживается у входа…

– Идемте.

– Я его заставляла подкидывать дезинформацию зарубежным коллегам. Олег виртуозно строил из себя дурачка, уставшего от причуд взбалмошной хозяйки. Ныл про проблемы с полевиками, сетовал на сложности имперских контрактов, в пари с ленточкой поучаствовал… Я об этом уже после его смерти узнала. Боялся, наверное… Зря. Я бы его не осудила, Олег все правильно сделал. Простите, мне просто нужно выговориться. Если бы я его не привезла сюда, парень был бы жив.

Они сидели за столиком в нише у окна. Посетителей в ресторане почти не было, заведение из дорогих, мастеровые сюда обедать не ходят. А для солидных клиентов рановато.

Охапка ирисов в тонкой высокой вазе казалась поминальным венком. Ингрид потрогала пальцем один из еще не распустившихся цветов – бутон кивнул, соглашаясь.

– Вы не виноваты, – только и смог сказать Виктор. В последние дни ему слишком часто приходилось произносить эти слова.

– Виноват тот, кто его убил. Я знаю, – она снова покачала пальцем цветок, – и планирую присутствовать на его казни.

Виктор промолчал.

Валькирия за соседним столиком, казалось, спала с открытыми глазами. Виктор прекрасно знал эту обманчивую дремоту хороших телохранителей. За окном на козлах кареты с альградскими гербами скучал кучер, следовавший за ними всю дорогу.

Ветер приподнял легкие занавеси на окне, резко потемнело, поднялась дорожная пыль – и тут же ее прибили к земле крупные, тяжелые капли дождя. На Гнездовск налетела очередная гроза.

– Похоже, я не скоро доберусь до монастыря, – без малейшего сожаления отметила Ингрид. – И вы теперь обречены быть моим слушателем…

– Я рад этому.

Черт! Что ты несешь? Совсем забыл о вежливости?

«Я знаю, – молчала Ингрид, отвернувшись к залитой дождем улице, – я же не слепая…»

– Спасибо вам, господин фон Берген. От всей души – спасибо.

Сколько они уже сидят здесь? Час? Полтора?

Дождь хлещет по улицам Гнездовска. Гроза отгремела, только вдалеке еще слышны последние раскаты.

– Мы пытаемся выжить, понимаете? – фрйин Ингрид говорит чуть отстраненно, в сторону. Так делятся горем, а не пытаются в чем-то убедить. – Малейшая ошибка, и от Альграда ничего не останется. Кошицкая провинция в лучшем случае… Это война, а на войне все средства хороши. Вот и приходится врать, выкручиваться, кивать во все стороны…

– Я понимаю.

– Иногда очень хочется стать персонажем рыцарского романа. Думать не надо, ничего делать не надо, сидишь себе в замке, визжишь, видя дракона, и ждешь, пока спасет прекрасный принц. И тебя совершенно не волнуют налоговые ставки, проценты по кредитам и стоимость охраны караванных трактов.

– За вами, фрайин Ингрид, принцы бы в очередь выстроились…

– Не смешно, Ваша Бдительность. Так ведь к следователям обращаются?

– Туше, сударыня, – Виктор развел руками, – А если серьезно – я восхищаюсь вами и вашим братом. Вы пошли против давно сложившейся системы заозерских отношений, стремитесь построить собственный мир…

– Стремимся. Вот только слишком мало людей, разделяющих наши взгляды. Всему Заозерью мы поперек души, еще чуть-чуть – и владетельные господа обязательно придумают повод порвать нас в клочья. А нам даже отбиваться толком нечем, тот же Кошиц нас в одиночку раздавит. Герцога останавливает только союз Альграда с империей – при нападении на нас Александр тут же введет войска. Вот только, как говорят в деревнях, хрен редьки не слаще – будет Альград имперской провинцией, а не кошицкой. Никакой разницы, если задуматься.

Она упрямо тряхнула головой.

«Я просто следователь, – молчал Виктор, – не прекрасный принц с грозным войском, который может спасти ваш Альград. Простите, сударыня, я могу только арестовать убийцу… Я совершенно, абсолютно для вас бесполезен!»

– Я уверена, – продолжила Ингрид, – что Олега убили именно за его работу на благо Альграда. Маньяк-некромант, при всей его кошмарности – просто фон, повод, чтобы устранить одну из ключевых фигур. И Анжей из Кошица пострадал по той же причине – нужно было создать красивую картинку. Вы согласны? Или это тоже тайна следствия?

– Не тайна, – покачал головой Виктор, – у меня была похожая версия.

– Может быть, это совпадение, – Ингрид привычным жестом убрала от лица прядь волос, – но одним из последних предложений Олега был найм имперских эмигрантов для защиты Альграда. Как думаете, хорошая идея? Вы ведь один из них, к тому же – весьма прославленный рыцарь?

Виктор чуть не выругаться. Прославленный рыцарь, конечно… Отставной козы рыцарь, что бы там не говорил кузен Рудольф.

– Насчет моих заслуг – вас обманули. А нанять имперцев прекрасная идея. Большинство из тех, кто уехал из Империи, имеют массу боевого опыта.

– Спасибо за рекомендацию, – улыбнулась она, – я воспользуюсь вашим советом. Кажется, ливень стихает? Пойдемте?

Свежий, прохладный после дождя воздух вскружил голову. Блестели мокрые камни мостовой, небольшие ручейки текли по ливневым канавкам на обочинах.

Виктор с сожалением отбросил возникшую было мысль – вместе с бывшими соратниками наняться в Альград. Он вряд ли сумел бы внятно объяснить, почему – но чувствовал, что будет только хуже. Гнездовский следователь может мечтать о прекрасной даме Альграда. При невероятной удаче он может даже поговорить с ней.

Стать рядовым наемником, через несколько командиров служащим ее брату? Никогда.

Они шли к монастырю по почти безлюдной аллее. Порыв ветра кинул им в лица капли воды с кленовых листьев, Ингрид со смехом вытерла лоб и рассказала, как однажды, в детстве, поссорившись с братом, плеснула на него водой из вазы с цветами… Виктор вспомнил шуточку кузена Рудольфа с ведром над дверью…

Мир разлетался сотнями осколков отражений в лужицах на мостовой. Не было ни «вчера» ни «сегодня», только стук ее каблуков и его подкованных сапог по мостовой и теплый, ласковый июльский ветер.

– Заозерье слишком зависит от традиций, привычек и личных отношений – поэтому Альград еще существует. Нельзя просто так кинуться на соседа, а мы очень стараемся не дать ни малейшего повода. Это наша единственная защита. Может быть, я вас шокирую, но этот псих, маньяк – некромант сыграл нам на руку. Звучит жутко, но это правда – герцог Кошица сейчас ненавидит его намного сильнее, чем нас. Это ненадолго, скоро все вернется к прежнему раскладу – но хоть что-то. Переговоры хотя бы сдвинулись с мертвой точки. В знак уважения, из-за нашего общего траура Болеслав Кошицкий отказался от части своих претензий. Не было бы счастья…

– Да несчастье помогло, – эхом отозвался Виктор.

– Олег оценил бы эту иронию. Думаю, он бы искренне хохотал.

Виктор совершенно не хотел вспоминать это – но… Тощий труп, обмотанный бинтами. Адский голод в глазах, магичка, обнимающая остывшее тело…

– Упокой, Господи, душу Олега, вашего верного секретаря, фрайин.

Стоп! Идиот. Растекся лужей, романтик чертов!

Если герцог назвал смерти Олега и Анжея их общим трауром, значит, он в курсе, что никакой обоюдной драки не было!

Значит, закрытие дела – не приказ князя, а самодеятельность протектора. И шансы еще есть.

Слава Тебе, Господи!

– Простите, сударыня. Когда Болеслав Кошицкий отказался от претензий?

– Сегодня, с утра. Я была готова к очень жестким переговорам, но он перед началом нашего совещания принес свои извинения за необоснованные подозрения. Видимо, князь Николай ему рассказал о результатах. Спасибо, – мягко улыбнулась она, – что доказали невиновность Олега. У вас ведь уже есть подозреваемый?

– Есть догадки. Пока без весомых доказательств. Я не могу…

– Ничего. Просто мне очень страшно, – она вздохнула и грустно посмотрела Виктору в глаза, – мне так страшно было только в Эзельгарре, много лет назад… Но тогда я боялась бывшего мужа. А сейчас… Я не знаю, кого боюсь. И это хуже всего.

– Мы прикладываем все усилия для обеспечения вашей безопасности.

Валькирия стояла в нескольких шагах от них, Виктор мог поклясться, что она не слышит разговор – но в неуловимом движении плеч телохранителя фрайин отчетливо, издевательски прозвучало: «Ага, вы. Прикладываете. Молодцы».

– Спасибо, – так же тихо ответила Ингрид. – Я прошу вас сопровождать меня на сегодняшнем балу у князя. Слуга-телохранитель в бальной зале – вопиющее нарушение этикета, а мне… Мне действительно очень страшно.

– Почту за честь, – поклонился Виктор.

Светлая мысль «А как же конунг? Зачем вам какой-то следователь, если есть родной брат? И вообще, что вам угрожает при всем благородном собрании?» утонула в совершенно неуместной радости от приглашения. Мало ли, какие дела запланированы на этот вечер у конунга Магнуса? И мало ли, какие мотивы у фрайин…

Главное – он сможет совершенно обоснованно находиться рядом с ней.

Мысленно усмехнувшись собственной наглости, Виктор перестал об этом задумываться.

А зря.