Примерно через час Виктор сидел в мягком кресле в одной из малых гостиных княжеского замка.

Серебристый узор на голубом шелке обивки стен расплывался перед глазами. Виктор моргал, сосредотачивался – на какое-то время этого хватало, но потом линии снова причудливо заплетались. Наверное, стоило бы взять газету с невысокого столика, но кресло было таким удобным, а вставать так не хотелось…

«Что, обленился вконец? – ехидно хмыкнул он про себя. – Небольшая драка, пара ночей почти без сна, а ты уже размазанный кисель? Фу, рыцарь фон Берген, тебе должно быть стыдно!»

Виктор тряхнул головой, пытаясь сбросить дремоту. Он и так тут прохлаждается вместо того, чтобы заняться делом – а нужно думать, и думать быстро. Поначалу следователь был уверен, что маньяка пристрелил кто-то из охраны фрайин Ингрид. Только недоумевал, где эту охрану носило, пока он садовой мебелью размахивал. Впрочем, так ли много времени заняла эта нереальная драка с зомби? Символ Веры прочитать, пусть и с перерывами – минуты три, а то и меньше.

Но в паре шагов от поляны безопасники нашли оглушенную альградскую валькирию – телохранителя фрайин. На ее шее запеклась небольшая капелька крови.

– Смесь магии и вытяжки какого-то растения. Убойный парализатор, – мрачно сообщила магичка. – Скорее всего, очнется через сутки. Я вряд ли смогу здесь что-то сделать, не навредив.

При взгляде на валькирию, у Виктора в голове билась одна, совершенно неуместная мысль: «а я ведь даже имени не знаю». Видимо, она должна была прикрывать фрайин Ингрид, если бы следователь оказался совершенным лопухом.

Ну что? Лопух ты или есть от тебя польза?

Итак, что мы имеем.

Петер, некромант-самоучка, натыкается на Анну, только что закончившую сложнейший обряд черной магии, не может с собой справиться и убивает проститутку Верку, двойника бывшей невестки, извозившись в крови по уши. Через несколько часов, чистый и отглаженный, сидит в кабаке. Через два дня он зарежет сторожа Юрку. На следующий день умирают Анжей и Олег, причем Олега явно пытаются выставить виновником первых двух смертей, подкинув ему орудие убийства. И организует это точно не Петер. Логично предположить, что «ангел-хранитель» Петера – кто-то из Эзельгарра, но об этом пусть у безопасников голова болит.

Вот только убийство Петера в момент ареста косвенно подтверждает, что наш загадочный профи – из другой, хм… конторы. Явно не Альградской – тот бы кинулся спасать свою госпожу, и уж точно не стал бы колоть коллегу парализующей дрянью. И не Эзельгаррской – они бы не стали стрелять в своего сюзерена.

Какая-то деталь не давала Виктору покоя. Какая-то мелочь… Что-то он видел или слышал. Что-то про одежду…

– Ну что, умирающий, как ты тут? – привычным тусклым голосом спросила только что бесшумно вошедшая Анна. – Готов лечиться? Я вроде отошла от черной магии, могу теперь работать по основному профилю без… эксцессов.

Виктор в который раз за сегодня с трудом сдержал возглас: «Чур меня!». Магичка опять появилась незаметно и совсем рядом. Хорошо хоть, без косметики – смотреть на эту непривычную раскраску Виктору сейчас совершенно не хотелось.

Да и вообще – не хотелось.

– Готов, конечно.

Виктор не очень понял объяснение Анны, почему сразу после некромантии ей трудно переключиться на лечение. Там было что-то про диссертацию, неоконченные эксперименты и тому подобную заумь. С умирающими, мол, срабатывает, а с просто побитыми – возможны непредсказуемые последствия.

– У нас новости, и, как обычно, странные. Горностай здесь, гоняет безопасников под зубовный скрежет их шефа. Не зря он нам выходные выписал – теперь стража снова на коне, а протектор – в большой луже.

Виктор отчетливо представил, с каким удовольствием шеф отдает приказы людям протектора, который чуть было не похоронил все расследование, и порадовался за Горностая. Хитрый шеф все правильно сделал, карту с раскрытием разыграл идеально. А что следователя сам поприветствовать не пришел, так все правильно – кому-то дохлые зубастые псины, а кому-то – почет и уважение. Нетрудно догадаться, кому-что, по знакам различия на форме.

– Пока ты разгуливал с дамой по ресторанам, – Анна ехидно усмехнулась, – парни шефа навестили епископский приход, выясняя, кто из храма воздУх украл. Дело-то о краже отдельное, на него запрет не распространялся. Церковники ничего не видели и не слышали, разве что один служка припомнил мелочь. На второй день балов, после службы, на него кинулся какой-то неуклюжий длинный хмырь, явно неместный. Как хмырь забрел к складу у пономарки – непонятно, но божился, что заблудился и просил показать дорогу. Склад у них и правда солидный, несколько сараев, они там пожертвования для неимущих хранят, прежде чем в глушь везти, – пояснила Анна. – Там же лежит утварь, которую в дальние храмы отправляют. Служка клянется, что все замки были на месте. Вот только в этих сараях заблудиться – совсем с головой надо не дружить, как в трех соснах.

– Любопытно. Нескладный хмырь… Портреты подозреваемых служке показывали?

– Показали, конечно. Побожиться служка не был готов, но нескладный хмырь очень похож на мергентского оруженосца Кори, – Анна хмыкнула, – может, и правда заблудился? Это вполне в его раздолбайском характере.

– Может быть, может быть… Что-нибудь еще?

– А как же! У нас в управе тоже все не слава Богу. И да, извини, обезболить не получится, у меня сил не хватит.

Анна срезала повязку с его колена, распорола остатки изжеванной штанины и покачала головой. Потом осторожно прикоснулась пальцами, надавила… Виктор замычал, изображая вопрос. Вообще-то ему хотелось заорать от боли, но следователь терпел.

– Что стряслось? – прошипел он сквозь зубы.

– Очередная кража, на сей раз из хранилища улик при морге. Нет у нас больше орудия убийства. Я думала еще его поизучать, что-то с ним не так было. Но теперь мы уже не узнаем, что именно.

Виктор только вздохнул. Утратить ключевую улику в деле? Да это же хана всему расследованию! Кое-как спасает то, что обвиняемый мертв, и суда не будет – но все равно, ужас.

– Кто? – взвыл он от новой боли. Анна что-то достала из кровавой каши, потом резко дернула его за голень. В колене щелкнуло.

– Понятия не имею. Сторож, как обычно, пьян до невменяемости, замок сейфа аккуратно вскрыт. Шеф, если опустить ругательства, искренне восхищался мастерством взломщика. Говорит, в Гнездовске таких нет, он бы знал.

– Вот, хм… незадача-то какая, – в последний момент Виктор остановил рвущееся «твою мать!» и еще несколько выражений, которые не стоило бы употреблять при даме.

Анна понимающе кивнула и снова пристально уставилась на его колено.

– Ногу я тебе поправлю, заживет, но придется недели две беречься. Магия – магией, а восстанавливаться организм будет сам. Так что осторожно, аккуратно, не бегать и не прыгать.

– Слушаюсь, мистрис.

– Не смешно, – очень серьезно отозвалась магичка. В ее голосе что-то натужно звенело. Слезы? Горечь?

– Прости. Я искренне тобой восхищаюсь. Одолела злого мага, спасла благородную даму и заодно непутевого напарника. Извини, что я так долго возился со скелетами. И вообще – извини.

Анна немного помолчала, не глядя на Виктора. Незаметно вздохнула и попыталась ответить весело и непринужденно – но не вышло:

– Все нормально. Ты дал мне время собраться с силами. Будь у меня хоть на капельку больше энергии… Впрочем, о чем тут говорить, откуда у меня энергия… Принципиальные чистоплюи в любом деле редко становятся профессионалами, – звон в ее голосе теперь звучал совершенно отчетливо. – Обычно ради мастерства приходится жертвовать частичкой совести… А я не могу. Вот и пришлось жертвовать тобой.

Виктор неопределенно хмыкнул. Какая ж это жертва? Прямая обязанность любого мужчины…

Анна положила ладони на его колено, прямо на раны, и следователь снова чуть не взвыл от боли. Перед глазами прокатилась уже знакомая сверкающая темнота.

Когда Виктор проморгался, он увидел в руках магички кривой зуб с коричневым налетом. Она протянула его следователю:

– Держи сувенир. Зуб любимой собачки княгини Софии. Застрял у тебя в суставе, в темноте и спешке не заметили.

Виктор двумя пальцами взял жутковатый клык. Солидная была собачка.

– Странное с тобой что-то, – задумчиво сказала Анна, разглядывая Виктора, – Петер энергией кидался со всей дури. Святыни на тебе не было, ты ладанку шефу сдал. Ничерта на тебе не было, я бы почуяла. Тебя должно было парализовать, как сторожа… Ан нет – крушил зомби, как благословленный крестоносец с гвоздем из креста господня в рукояти меча. И в морге тогда… Шефа я чуть не расплющила, а ты был готов меня каталкой оглоушить. При этом моя магия исцеления на тебя действует без малейших сложностей. Как так?

– Понятия не имею. Я как-то с магией раньше не сталкивался. Может, хитрое свойство организма? Невосприимчивость к некромантии?

– Это не так работает. Бывают уникальные люди, на которых магия не действует совсем. Но – любая. А с тобой что-то другое… Хм. Где-то я что-то читала про это. Посмотрю.

Виктору сейчас было точно не до своей кажущейся уникальности. Искреннее чтение «Символа Веры» он считал вполне достаточным основанием для нейтрализации черной магии. А если тут что посложнее – так потом разберемся. Сейчас других дел хватает.

– Спасибо, – просто сказал он магичке. – За все спасибо. И за помощь с некромантом – в особенности. Я теперь твой должник.

Анна отвернулась, и, кажется, всхлипнула. Но ответила прежним, ровным голосом:

– Это не помощь. Толку-то от меня… Разве что собачьи зубы из ран доставать.

Виктор встал. Нога почти не болела – так, отзывалась легким неудобством. Но не это сейчас было главным. Черт, что же делать? Нельзя напарника в таком состоянии бросать, но одно дело – встряхивать армейских новобранцев, а другое – маг, дама, да еще и некромант. А ну как рыдать начнет? И что я с ней делать буду?

Вот влип!

Виктор осторожно взял магичку за плечи.

– Тебе бы лучше об этом со священником поговорить. Или со Святой Евдокией. Я могу только одно посоветовать – хватит ныть. Ты справилась, маньяк не ушел, совесть твоя при тебе. Чего тебе еще надо?

– Не знаю, – покачала головой Анна, и тихонько повторила, – не знаю…

Будь она мужиком – можно было бы потрясти за плечи или наорать. А тут что делать?

– Я с тобой рехнусь, – вздохнул он. – Ты после всего, что сочтешь неудачей, будешь впадать в меланхолию и хныкать? Я понимаю, когда мои желторотые гаврики в отряде после первого боя сначала блевали безудержно, а потом к капеллану в очередь выстраивались. Но ты-то! Взрослый человек, врач, у тебя на руках точно не один пациент умер! А скольких ты с того света вытащила? Что ж ты сейчас-то себя ведешь, как юный ополченец после первой драки?

Анна вскинула на него мокрые глаза.

– Ты – профессионал («ты – рыцарь!» – эхом прозвучало в памяти Виктора), ты сделала все, что смогла. Ты спасла несколько человек. И это – единственный вывод на сегодня.

Анна усмехнулась сквозь слезы.

– Хорошо, – уже намного тверже ответила она, – пусть терзаются поэты. Я попробую с этим жить. Извини, мне пора.

«Служу Империи», – отозвалась память.

Виктор уселся в кресло – ждать, пока благородная дама Ингрид Альградская найдет время дать показания. Конечно, ночь на дворе, но «в виду чрезвычайных обстоятельств» она обещала поговорить после экстренного совещания владетельных господ, где они, видимо, будут решать судьбу Эзельгарра.

Виктор снова попытался сосредоточиться на расследовании, поймать за хвост ускользающую разгадку. Неуклюжий хмырь Кори, виртуозные кражи, одежда… Черт, при чем тут одежда? Но его опять прервали.

– Вот ты где, – прозвучало у него над головой, – снова герой, снова молодец, покрошил в капусту воинство мертвецов.

– Рудольф, отстань, – пробормотал Виктор, сделав вид, что задремал. – Я хочу, чтобы мне приснился кто-нибудь посимпатичнее тебя.

– Узнаю кузена фон Бергена. Но прости, чем богат… Просыпайся уже, спаситель прекрасных дам! – Рудольф тряхнул Виктора за плечо, точно попав пальцами по громадному кровоподтеку, оставленному пальцами скелета. Виктор резко втянул воздух – больно же!

– Ну?

– Как говорят местные полевики – баранки гну, – Рудольф устроился в соседнем кресле. – Очнулся? Способен оторваться от воспоминаний о великих подвигах?

– Что. Тебе. Нужно?

– Всего лишь крупица твоего драгоценного внимания. И хочу принести тебе клятву верности.

Виктор поперхнулся фразой, в которой должны были присутствовать «сволочь», «пошел к черту» и «катись хамить рыцарям, не трогай стражу».

– Теперь вижу, – довольно заявил Рудольф, – ты проснулся окончательно. Бодр, свеж и готов оторвать мне голову. Извини, что так получилось, но ты нужен прямо сейчас.

– Ну?

– Ты что-то на редкость немногословен. А я слыхал массу вариантов ответа на эту фразочку… Все-все, спокойно, не вставай, я уже перехожу к делу. Кто теперь будет бароном Эзельгарра?

– Мне-то какая разница?

– Как тебя в следователи взяли, с твоими, хм… умственными способностями? – Рудольф отвернулся, пряча усмешку, тщательно расправил кружевные манжеты, смахнул невидимую пылинку с рукава…

Виктор выпрямился. Чуть покачнулся – сказывались две бессонные ночи.

– О, дошло до нашего Кентавра, – хмыкнул Рудольф, – хорошо, что как до коня, а не до верблюда…

– Завались, – нарочито грубо бросил Виктор и встал, – род баронов по крови Эзельгарра прервался на Петере. Никаких больше признанных детей, племянников и прочей родни у покойных не было. Может быть, какие-то побочные линии, полянскому забору гнездовский плетень, но они не в счет. Есть только один человек с фамилией Эзельгарр. Она даже дала клятву наследника – пусть вместе с мужем, пусть он уже мертв…

«Она даже говорила об этом с бароном – я думал, чтобы разозлить Петера, а все, похоже, намного серьезней» – Виктор, конечно, не сказал этого вслух. Не нужно кузену знать такие детали.

– Ингрид Владислава Елена Альград-Эзельгаррская, – торжественно закончил Рудольф за Виктора.

– И что? Кто ее поддержит в Эзельгарре? Думаешь, местные дворяне положат к ее ногам баронскую корону?

Рудольф молча смотрел на своего кузена. В глазах плясали хитрые искорки.

– Ну ты охамел… – протянул Виктор.

Рудольф встал и прошелся по гостиной. Кивнул.

– Нас, в общей сложности, человек пятьсот – бывших. Пара сотен рыцарей, оруженосцы, сержанты и нижние чины. Мы разбросаны по всему Заозерью, но собраться не проблема. Здесь мы чужие, в Гётской Империи нас никто не ждет… впрочем, кое-кого ждут на гётской плахе. Нам нужен дом. Если ради этого нужно положить баронство к ногам его законной наследницы – мы только рады.

– Это будет крестовый поход?

– Почему нет? Эзельгарр – бывшая вотчина некроманта.

Виктор осторожно попробовал опереться на больную ногу. Подошел к камину, щелкнул ногтем по стоящей каминной полке вазе с розами.

– Интересно, вазы убирают, когда разжигают огонь? Цветы ведь завянут от жары.

– Понятия не имею, – отмахнулся Рудольф. – Плевать мне сейчас на украшение интерьеров. И не заговаривай мне зубы. Я собираюсь основать рыцарский орден и предложить наши мечи Альграду, для восстановления справедливости. С их помощью…

– Точнее, Альград с вашей помощью. Говори уже.

– Нужен ты. Кентавр Гарца, победитель зомби, ты необходим своим прежним соратникам! У нас есть шанс. Ты станешь магистром рыцарского ордена. За тобой…

– Кто финансирует создание ордена, а, братец? – перебил кузена Виктор.

Языки пламени свечей вздрогнули от сквозняка из открытой двери.

Рудольф молча смотрел на поклонившегося слугу.

– Господин фон Берген, фрайин Ингрид Альградская готова вас принять.

– Иду.

– Подумай! – Рудольф говорил без прежней торжественности, как будто не о захвате баронства, а об игре в карты, – только думай быстро, все уже закрутилось, нам нужно успеть.

Виктор ответил церемонным полупоклоном. Колено снова разболелось, и следователь (будущий магистр ордена? с ума б не сойти!) похромал следом за слугой.

Звон шпор?

Какие, к черту, шпоры? Отчеты придется строчить до утра.

Или… Наплевать на отчеты? Уволиться из стражи, стать магистром? Это вам не пятый мечник в третьем ряду, это серьезно. Орден явно будет не монашествующий, так что можно и посвататься – после полной победы.

Виктор фон Берген, барон Эзельгарра. Звучит, а? Куда лучше, чем «Малыш», как его тут в страже называют.

Не самое сложное решение в твоей жизни, а?

Виктор и Ингрид были в той самой гостиной, где – боже мой, меньше недели назад! – Виктор впервые ее увидел. Даже тонкие чашечки на столике были те же самые, с бледно-золотистым узором. Ночной ветерок шевелил легкие шторы, на камине уютно горела магическая лампа с тремя светильниками, хотелось пить горячий чай и мирно разговаривать с прекрасной дамой обо всем на свете, не ограничиваясь скучными вопросами по делу.

Ингрид, конечно, успела переодеться и умело замаскировать кровоподтек на лбу. Она не выглядела ни уставшей, и смущенной – скорее получившей какое-то очень хорошее известие. Виктор покосился на свою разрезанную штанину и мысленно плюнул. Ну, ободранный. Ничего, не на приеме. Так даже легче – ясно, кто тут благородная дама, а кто – какой-то там следователь. Хотя, конечно, если отнестись серьезно к кузену и Ордену…

А что, не такая уж и дурацкая идея. Баронство Берген ты себе не вернешь, но завоевать положение, которого лишился – вполне можешь. Не барон, но магистр. Об этом стоит подумать всерьез. Не собираешься же ты до смерти писать протоколы в гнездовской страже?

Виктор краем глаза заметил взлетевшие шторы, и резко обернулся на негромкий стук подошв.

Ингрид ахнула.

Около окна, явно после прыжка откуда-то сверху, стоял Кори. Небольшой арбалет в его руке был демонстративно направлен в сторону, но ясно – чуть что, он выстрелит мгновенно. Виктор качнулся вправо, почувствовал бедром упругий кринолин юбки Ингрид, и замер между ней и острием стрелы.

Куда пропал неуклюжий раздолбай, оруженосец барона Кроска? Где тот «нескладный хмырь», заблудившийся в трех сараях за собором? Перед следователем стоял спокойный, деловитый профессионал. Кажется, Кори даже постарел – сейчас ему на вид было лет тридцать, если не больше.

Сошлось. Все улики, все подозрения сошлись наконец-то в одном человеке. Вот ведь черт, кто ж мог подумать, что этот миляга, щенок толстолапый, незадачливый оруженосец – хладнокровный убийца, прикрывавший маньяка?

Зачем? Ясное дело, зачем. Петер без пяти минут барон, а с таким компроматом он будет первейшим другом Торгового союза Мергента, в ущерб всему остальному. Потому берег его… «черт-хранитель». Назвать Кори «ангелом» никак не получалось.

Виктор будто наяву увидел – Кори встречает Петера возле борделя, тот по уши в крови, Кори помогает ему почиститься… Вот оно! Вот что не давало покоя следователю – одежда!

– Как вы умудряетесь держать свой гардероб в идеальном порядке? – Вежливо, как на приеме, поинтересовался Виктор у Кори.

Ингрид удивленно вскинула глаза на следователя. Кори, сначала тоже явно удивившись, понимающе улыбнулся.

– Амулет, господин рыцарь, – светским тоном пояснил ему Кори. – Убирает грязь и кровь. Уникальная разработка. Секретарь барона Эзельгаррского, ныне покойный, очень им восхищался. Просил продать, но, увы, я слишком жаден.

Виктор хотел было ляпнуть какую-нибудь дурь, вроде: «да как с тебя-то кровь смыть, ты ж в ней по маковку!» – но решил, что будет перебор. Вместо этого чуть-чуть, почти незаметно, переместился ближе к Кори.

– Спокойно, рыцарь, спокойно, – усмехнулся Кори. – Стойте и не дергайтесь. Я, конечно, неплохой спец по тайным операциям, но в открытой драке вы из меня котлету сделаете, даже не особо вспотев. Фрайин, есть разговор.

Вся картина преступлений собиралась в голове Виктора быстро и ярко, как будто части головоломки, щелкая, вставали в единственно верные места. Кори помог Петеру скрыть улики и избавиться от тела. Потом украл церковный плат, чтобы нож невозможно было почувствовать со стороны никаким святым и магам. Пытался свалить все на Олега, оставив Анжея – побочным ущербом…

– Оставайтесь на месте, пожалуйста, – негромко попросил даму Виктор.

– Хотел бы он меня застрелить – я бы сейчас лежала рядом с Петером Эзельгаррским, – подчеркнуто спокойно ответила Ингрид.

– Зрите в корень, баронесса, уж простите за преждевременность обращения. Мне нужен ваш телепорт и какой-нибудь знак, чтобы в Альграде мне не задавали лишних вопросов. Прямо сейчас.

Виктор молился о том, чтоб Ингрид оставалась у него за спиной. Мало ли что?

– Что ж вы своим-то телепортом не разжились? – вслух спросил он.

– Резонный вопрос. Разжился, как без этого. Вот только в замке сейчас режим усиленной охраны, и все артефакты пришлось сдать. Владетельных господ эта мера не коснулась, конечно… Как же я устал висеть здесь над окном в зарослях плюща! Спасибо, что не слишком задержались. Кстати, фрайин, заметьте – ваша горничная-телохранитель жива и скоро будет совсем здорова. Оцените мой жест доброй воли, убить ее было бы намного проще.

– И немаловажно, что телепорт из моей гостиной сделает меня вашей соучастницей? – перебила его Ингрид. – И никто не сможет мгновенно настроить артефакт по вашему следу, а чуть позже будет уже не проследить, куда вы отправились?

Кори понимающе улыбнулся.

Нужно тянуть время. Рано или поздно сюда кто-нибудь войдет, хоть слуга, хоть конунг… Конечно, сейчас все на ушах, режим особой оххраны, поиски убийцы, опросы свидетелей – но небольшая вероятность дождаться есть. Или этот двуликий профи, гениальный актер, мать его так, еще на что-нибудь отвлечется. Тогда будет шанс кинуться на Кори и выбить из рук арбалет. Господи, Ты все видишь, пусть Ингрид стоит на месте и не пытается геройствовать!

– Поторопитесь, сударыня. Не хочу быть невежливым, но еще чуть-чуть – и мне придется давать показания вашему верному рыцарю, под протокол. И предъявлять улики… Точнее, улику. Очень интересный ножик, который я у местной стражи, каюсь, позаимствовал. Показания-то я дам хоть сейчас, а ножик всплывет позже. Не могу я гарантию своей безопасности в кармане таскать, пришлось припрятать. Да, на всякий случай – если я в течение двух суток не дам отбой, нож непременно всплывет. Со всеми пояснениями. А так – мы с вами встретимся в Альграде, и все подробно обсудим.

– Улика? Какая еще улика? – Виктор всем видом изобразил тупого служаку – следователя, услышавшего знакомое слово. – Что и где вы украли? – Плевать, что никто не поверит, лишь бы Кори продолжал диалог!

«Разговори фигуранта! – так учил наставник, – пусть разливается соловьем, потом поймешь, что важно, а что – нет». Кори любит витиевато выражаться – так пусть говорит, побольше и подольше, глядишь, чего полезного выйдет!

Виктор почувствовал у себя на плече ладонь Ингрид. Кажется, она прошептала «прости». Или ему послышалось?

– Это не улика, – вслух усмехнулась фрайин.

– Простите, но вы сами напросились. Я украл копию, сударыня. Оригинал был похоронен с прежним хозяином. Рассказать, где ваш добрый братец закопал вашего бывшего мужа? Или вы и так прекрасно знаете?

Виктор замер, боясь дышать. Кори все-таки начал выдавать информацию – но, боже мой, как же не хотелось ее слышать!

– Какие у меня гарантии, Кори? – спокойно, деловым тоном спросила фрайин.

– Вы скоро станете владыкой Эзельгарра. Жаль Петера, он меня устроил намного больше – но ничего не поделаешь. Вы, в отличие от покойного, хотя бы не истеричка, с вами будет приятнее работать. Решайте. Можете заорать, сюда набегут местные волкодавы, и я, скорее всего, никуда не уйду. Но и вас с братцем вашим утяну на дно вместе с собой, как пособников маньяка-некроманта. Готовы тонуть прямо сейчас? Торговый союз эта история не затронет, даже не рассчитывайте. Меняете ферзя на пешку?

– Неравноценный обмен, – глухо ответила Ингрид. – Хоть вы и не пешка, Людвиг Кори.

– Если желаете, для вас буду хоть слоном. Шуточки про хобот оставим в стороне. Кидайте.

– Виктор, пожалуйста, не нужно ничего делать, – почти беззвучно прошептала она, – я вам позже все объясню. На кону судьба Альграда…

Головоломка продолжала стремительно складываться. В ней не хватало еще многих частей, но основное – главное! – Виктор уже прекрасно понял.

Он был уверен, что больнее, чем после Орловского разгрома, уже не будет.

Сейчас он был готов снова дать себя переломать копытами тяжелой кавалерии. Да пусть хоть конные турниры на ребрах устраивают! Лучше б меня, кретина, на самом деле загрызли зомби…

А я еще удивлялся! Магичка говорила – на ноже гора трупов, возможно – несколько десятков. Пусть не в Гнездовском княжестве, пусть в Эзельгарре, да в любом другом государстве Заозерья – такое обязательно всплыло бы! Не утаить резвящегося маньяка, никак! Все соседи были бы в курсе!

Если маньяк существует.

Если нож не был создан для того, чтобы забитый бастард окончательно повредился умом и возомнил себя великим магом.

И если… Эту мысль заканчивать было совсем страшно. Но пришлось. Если предыдущие убийства этим ножом не были результатом работы серьезного государственного ведомства.

Зашуршала ткань рукавов. Ингрид сняла с руки изящный витой браслет, прицепила к нему фигурную подвеску с белым кристаллом…

На решение оставалось меньше секунды.

Что, следователь? Отпустишь убийцу? Спасешь прекрасную даму?

Или пусть идут под суд оба?

– Пожалуйста… – ее духи обволакивали, хотелось просто согласиться, промолчать, не делать ничего…

На остатках воли, на верности присяге стражника, сквозь адскую боль, ставшую холодной ненавистью к самому себе, Виктор рванулся вперед, через элегантную гостиную, от мечты о рыцарском ордене, от возможного титула, от высшего света, политики, от прекрасной дамы – к убийце.

К судьбе стражника, к «служить и защищать», к протоколам и задержаниям, а в итоге – к дрянному, щелястому сосновому гробу.

Он считал, что уже прошел эту дорогу длиной в несколько сотен километров, от империи до Гнездовска. Но путь оказался намного короче. От рыцаря к стражнику – четыре метра по прямой.

Много лет назад учитель мастер Герхард заставлял юного Виктора жить в доспехе. Бегать вокруг замка, кувыркаться – сначала на ровной земле, потом – через что попало.

Без доспеха это было намного проще.

Поврежденное колено отозвалось болью на безумный прыжок через чайный столик – головой вперед, почти цирковым кульбитом, и не прямо к Кори – вбок, за широкую спинку дивана.

Мягкий хлопок арбалетного болта, вошедшего в подлокотник, прозвучал райским гимном.

Виктор перекатился ближе к Кори – хватать и вязать, но проклятая нога все-таки подвела. Заминка на полмгновения, но Кори хватило. Оруженосец – перевертыш пнул Виктора в разбитое колено, нога подломилась. Падая, Виктор постарался достать его кулаком, но Кори извернулся ужом, что-то сверкнуло, вместо виска следователь врезал по скуле. Противно хрустнуло, Кори покачнулся, Виктор добавил ему от всей души правой в челюсть, а левой в живот.

И понял, что комната кружится перед глазами.

Боли от кинжала, вошедшего под ребра в момент первого удара, Виктор почти не почувствовал. Только мелькнула перед глазами серебристая вспышка – фрайин кинула в отползающего от него Кори браслет с телепортом. Виктор попытался перехватить, но только мазнул окровавленными пальцами по кристаллу.

В спину противно впивались какие-то некрупные осколки. Перед глазами была белесая муть, Виктор с трудом проморгался, чуть приподнял голову…

Очнуться в объятиях прекрасной дамы, чувствуя лицом ее упавший локон, видеть тревогу в прекрасных серо-синих глазах… Что может быть лучше? И можно ли представить более неловкую ситуацию? Ты только что обвинил ее, пусть не вслух, в содействии двум убийствам – а она падает в твои объятия? С чего бы вдруг?

– Мой корсет – амулет-регенератор, – не отстраняясь, совершенно спокойно сообщила Виктору фрайин Ингрид. – Китовый ус, знаете ли, прекрасно подходит для создания таких вещей. У меня не было времени его снимать.

– Спасибо, сударыня, – его голос прозвучал на удивление тихо. Виктор попытался встать, но попытка вышла совершенно не убедительной. Тело онемело и казалось мешком прелого сена – тяжелое, совершенно бесполезное… Под затылком что-то хрустнуло.

– Не дергайтесь! Еще какое-то время вам придется меня потерпеть, амулет работает только на близком расстоянии.

Она чуть пошевелилась, и сквозь мутную боль до Виктора дошло – Ингрид лежит в страшно неудобной позе. Ее кулак упирается ему под ребра, и она давит на него всем своим весом, умудряясь при этом прижиматься к нему грудью. Корсетом. Да, конечно, корсетом… Пропитанным кровью настолько, что при движении раздалось тихое, противное хлюпанье.

– Вы в порядке, фрайин?

– У меня затекла рука, – хмыкнула Ингрид, – совершенно испорчено платье, поездка в Гнездовск близка к провалу, а еще я почти полностью извела на вас заряд регенератора. Но по сравнению с вами – конечно, я в порядке. Меня-то не убивали.

Ранение в печень, большая кровопотеря, – отстраненно, как о ком-то другом, совершенно ему безразличном, подумал Виктор.

– Я ваш должник, сударыня. Стоило ли…

– Прекратите меня смешить, Виктор. Если я с вас свалюсь, вы истечете кровью до того, как амулет сработает. Ничего что я так фамильярно?

– Ничего… Ингрид.

– А теперь, раз уж мы с вами накоротке, я буду пользоваться вашим беспомощным состоянием.

Виктор смотрел в потолок, на фреску с веселыми ангелочками, резвящимися в саду. Приподнять голову больше не получалось, и не мог видеть выражения ее лица. Но был уверен – за ироничным многословием она совершенно серьезна.

– Раз уж деваться вам некуда, придется выслушать мое признание. Но учтите – на официальном следствии я от всего откажусь.

Виктор непроизвольно хохотнул. В груди снова заболело, но следователь уже не мог остановиться, хотя дыхания хватало не на все слова:

– Всякие мне случалось… получать признания в преступлениях, фрайин. Но чтобы в объятиях прекрасной дамы, истекая кровью на ковре среди осколков… хха… чайного сервиза! Да я счастливейший… из служителей закона… Я пронесу этот образ… через всю свою недолгую… и тяжелую жизнь!

Накатила слабость, Виктор забыл очередную шутку и попытался перевести дыхание.

Получилось не с первого раза. Интересная штука – магическая медицина. Вроде, и чувствуешь себя неплохо, а тело не слушается… Было очень странно. Хорошо хоть, голова ясная.

– Молчите лучше. Кори был прав. Да, я знала, что единственный прямой потомок Эзельгаррской династии, ублюдок Петер – некромант. Застала его однажды, пока была женой его брата… С тех пор у меня есть собака, а у него… Неважно. Ублюдок был хилым, в отличие от братца. Да, я заказала нож и приказала палачу убить им нескольких приговоренных. Да, при обмене подарками делегаций, нож оказался в руках Петера – это обязанность секретаря, принимать такие вещи. И да, я рассчитывала, что у него сорвет остатки разума, и с животных он переключиться на людей. Но клянусь всем святым – это делалось, чтобы ублюдок кинулся на меня. У него были причины, с давних времен, а здесь я его старательно выводила из себя. Я не знала, что в гнездовском борделе у меня есть двойник!

– Зачем такие сложности? – по привычке спросил Виктор. Он примерно знал ответ, но… «разговори фигуранта». Вместо вопроса вышло невнятное сипение, но Ингрид, похоже, его поняла.

– Нужен был конфликт. Яркий, захватывающий, ни у кого в Заозерье не должно было возникнуть и тени сомнения, что Петер псих и маньяк, а старый барон выжил из ума, раз хочет объявить его наследником. Тогда мои претензии на баронскую корону Эзельгарра стали бы очевидной реальностью, а не фантазией зарвавшихся альградцев.

– Да ладно? Думаете, остальные владетельные вас бы поддержали? – амулет действовал, говорить снова стало намного легче.

– Знаю. Мы все слишком связаны традициями. Мне бы не стали помогать – но и мешать никто бы не решился. Все-таки кое-как законная наследница, и торговые дома Эзельгарра не против видеть меня баронессой… Так и вышло, кстати. Вердикт экстренного совещания в вольном переводе: «разбирайтесь сами». Значит, нам никто не помешает – а это огромный успех. Теперь нужно договориться с теми, кто мне поможет.

Это «мне» прозвучало так… нежно? с обещанием? Виктор сначала почувствовал совершенно неуместную гордость – такая женщина, и так с ним говорит! Значит, она все понимает, и не злится на то, что он был верен долгу стражника? Он даже одновременно порадовался и пожалел, что от кровопотери организм временно лишен естественных реакций – могло бы получиться очень неловко. Но вся эта ситуация – одна сплошная неловкость!

Вот только – какая тебе романтика, следак?

Последний камешек в мозаике встал на свое место. Точнее, Виктор больше не мог отворачиваться от этого склизкого, гнусного булыжника. Последний кусок головоломки, чтоб ей пусто было!

У Альграда не хватает сил для захвата соседнего Эзельгарра. Слабенькие права на трон вдовы бывшего наследника – мелочь, пока жив хоть кто-то из Гаррской династии. Просто устранить конкурента, бастарда Петера – мало, нужно это сделать со всей помпой, блеском и всемирным одобрением. А потом…

Потом нужно как-то брать власть. На кого-то опираться. Нужна военная сила, причем не альградская – конунгату свои бы границы защитить. Где найти ничем особо не занятых и никому не нужных в Заозерье вояк?

В зеркало посмотри, кретин. Кузена своего вспомни.

Ты и твои бывшие соратники, остатки разгромленной армии гётского принца Константина. Вы ничего не сможете сделать в империи, но небольшой Эзельгарр, да при поддержке местных торговых домов…

Как там говорил кузен Рудольф? Положим баронство к ногам законной наследницы? А ты, Кентавр Гарца, будешь символом? За тобой мы все как один? Ты еще его идею хамским бредом обозвал, да? Рудольф сам такое не придумал бы, не по мозгам ему рыцарский орден, не по честолюбию… Подсказал кто?

Твою ж мать.

Вот зачем ты был нужен альградцам. Вот почему конунг с тобой носился, как со стеклянным, хотя по уму должен был послать по известному адресу, брезгуя давать в морду какому-то стражнику! Вот зачем она…

Приблизить. Подобрать, привязать и накормить, как тощую дворовую псину! Приручить облезлого волкодава, чтобы он для тебя…

Сохранять полное спокойствие больше не получалось. Он скривился, попытался поднять голову, но не удержался и снова ударился затылком. В глазах потемнело.

Кажется, ангелочки с фрески бросили свои игры и всей гурьбой полетели к нему, вниз.

Забирайте… – прошептал Виктор, – только я не к вам, идиотов ждут рогатые…