Глава 1. Привет из прошлого

Тремя месяцами ранее…

Станция Дева, система Гаарта, ОСП

Рэйн лежал на бетонном полу, покрытом плотным слоем пыли. Боль обжигала, в голове ныло и пекло с такой силой, что хотелось кричать. Он стиснул зубы и попытался сфокусировать зрение на ближайшем объекте – им оказалось аляповатое граффити на потолке, почему-то напомнившее о выпускном в академии ВКС. Откуда выпускной? Должно быть, голова болит так же, как в тот далекий день. Только сейчас текила с виски ни при чем. Всему виной разорвавшаяся под ногами светошумовая граната.

Пропищал сигнал, скрипучий женский голос сообщил:

– До запуска третьего уровня осталось: девять, восемь, семь…

Система считала, неумолимо приближая очередной болезненный раунд, а Рэйн пытался прогнать назойливые вспышки перед глазами и сконцентрироваться.

– Три, два, один. Уровень третий! – громыхнуло в ушах.

– Да что б тебя! – выругался Рэйн и вскочил на ноги.

Адреналин разнесся по венам, тело вмиг превратилось в сплав рефлексов и силы. Рэйн рванул к бетонной плите, торчащей из стены – от пуль на время прикроет. Он безоружен, а идти с голыми руками против профессионала, сжимающего автомат, – самоубийство. Противник не отступит, Макс Фрей безжалостно разрядит в него магазин, в этом Рэйн не сомневался. Оставалось лишь бегать, и бегать быстро, иначе можно поймать не только светошумовую.

Рявкнул выстрел, пуля впилась в бетонную перегородку, выбив крошку. Откуда стрельба не разобрать. Звуки эхом отражались от стен огромного складского ангара и тонули в тоннелях. Рэйн проскочил через зал, сменив укрытие. Прижался спиной к железному контейнеру и перевел дыхание. Макс где-то рядом. Злость и азарт пробудили в нем жажду крови, превратив в охотника. Рэйн и сам был не прочь поохотиться, только сегодня добыча – он.

Выпуклые круглые лампы под потолком синхронно моргнули и погасли. Непроглядная чернота накрыла злополучный ангар, а вместе с ней пришла тишина. Зловещая, гнетущая. Рэйн слышал потрескивание электричества в генераторе на стене, удары собственного сердца и пульсацию крови в висках. На выдохе он унял адреналиновую бурю и прислушался. Едва различимый шорох справа – это пластины бронежилета Макса смещаются при ходьбе; легкий хруст – под ботинком щебень заскрипел. И наконец, тяжелое дыхание – Фрей в десяти метрах, не дальше.

Взревела сирена, ангар залило красным мигающим светом аварийных диодов. Рэйн невольно ухмыльнулся – вот и шанс подоспел. Макс без визора, а значит, световое шоу заставит его ошибаться. Рэйну же подобный калейдоскоп не мешал – спасибо кибер-улучшениям.

Он выскочил из-за контейнера, схватил первый попавшийся под руку железный ящик и швырнул в Фрея. Звякнула сталь. Макс выругался и выстрелил наугад, а Рэйн давно скрылся за углом. Так и бегал, пытаясь выцарапать шанс. Бежал и прятался. Снова бежал и снова прятался, заставляя противника спускать драгоценные патроны.

Раненным зверем визжала сирена, мигали красные вспышки. В этой игре света высокий силуэт громилы Фрея отчетливо выделялся, даже когда тот пытался скрыться за одной из перегородок.

– Хватит прятаться, Аллерт! – гаркнул Макс в темноту. – Давай! Чего медлишь?! Думаешь, сможешь уйти?!

Рэйн хмыкнул. Громила пытается его разозлить и заставить действовать, а этого он делать не собирался. Он собирался остаться без дыр от пуль.

Игра в кровавые прятки удалась. Рэйн сосчитал каждый выстрел – в магазине у Фрея осталось всего пять патронов. Можно подобраться к нему и вырубить. Тихо проскользнуть, обойти сзади и вырубить… Эта мысль тут же ушла в неликвид. У Макса обострено чувство опасности, да и кружит постоянно – знает тактику. Слишком долго проработали вместе, половине приемов Рэйн сам его обучил и теперь сражаться с Фреем – все равно, что с собственным отражением. Придется оставить его без оружия.

Пять патронов.

Рэйн на долю секунды высунулся из-за перегородки. В десяти метрах железной горой сложены ящики, а за ними опорная колонна и вход в тоннель, где легко можно спрятаться. Макс в двадцати слева, и точно купится.

Решив, что пора, Рэйн бросился вперед и резко остановился. В истерично мигающем освещении его силуэт напоминал тень, и ставку он сделал именно на мрак. В темноте вспыхнул огненный хвост пламегасителя. Пуля пролетела рядом. Рэйн рванул к ящикам.

Осталось четыре.

Макс на эмоциях пустил еще одну вдогонку. Пуля просвистела далеко за спиной Рэйна, и только он собрался проскочить к тоннелю, как сигнализация умолкла. Красные вспышки исчезли, ангар вспыхнул ярким светом десятка ламп. Рэйн выругался себе под нос. Теперь прятаться нет смысла: он как на ладони, а путь к тоннелю отрезан, преимущество исключительно на стороне Фрея.

Это конец.

Макс хищно осклабился, вскинул винтовку и двинулся к ящикам.

– Твою ж мать… – обреченно выдохнул Рэйн и вышел из-за укрытия.

Шаг навстречу оставшимся трем пулям он сделал уверенный, но глаза все же закрыл.

Прогремел выстрел. Эхо ударилось о стены ангара и звоном отдалось в ушах. Рэйн схватился за бок, дыхание сперло от боли.

Второй выстрел обжег грудь, прошил огнем каждую клетку тела. Рэйн пошатнулся. Изо всех сил он старался не потерять равновесие, надеялся выстоять и достойно принять поражение.

Последний выстрел повалил на пол. В глазах потемнело, мир исчез…

* * *

В голове гудело, будто туда неисправный генератор поместили. По телу словно кувалдой прошлись – боль адская. Из груди вырвался хрип, и Рэйн медленно открыл глаза, щурясь от яркого света. Окружающие предметы и перегородки с тоннелями испарились, теперь кругом лишь бетонные стены ангара и потолок со знакомым граффити.

Раздался скрипучий голос системы:

– Симуляция окончена. Боец-1 потерпел поражение. Убедительная просьба сдать снаряжение и покинуть арену.

– Чего разлегся? – послышался рядом бас Фрея. – Только не говори, что тебя тащить придется, я на это не подписывался. Эй, ты хоть жив? Или можно к поминкам готовиться? – смеялся Макс.

– Да ну тебя, – пробурчал Рэйн, неуклюже сдирая сетку с датчиками. Когда паутина проводов и нейроклейма оказались на полу, он снял очки.

Подняться с первого раза не вышло: движения простреливали болью, а голова кружилась. После подключения к сети Рэйн чувствовал себя разбитым и пьяным. Понаблюдав за мучениями друга, здоровяк с добродушной ухмылкой протянул механическую руку. Стальные пальцы ухватили Рэйна за плечо и поставили на ноги. Новый протез Фрея сиял не хуже надраенных рыцарских доспехов. От апгрейда «Экзо матрикс» протез отличался разительно: слишком блестящая сталь, дрянная сенсорика и оружия нет, но Макс остался доволен. Похвалил дока из Черной клиники и сказал, что огнестрел сам приладит.

– Рэйн, уговор был магазин в тебя разрядить, а пришлось три уровня за тобой мотаться, – нахмурился Макс.

– Думал, просто так дамся? Ты меня в решето трансформируешь, а я спокойно пули ловить стану? Не с твоим счастьем. Подумаешь, побегал немного. Зато я своими ногами отсюда уйду. Но если честно… Ты здоровски меня уделал.

– Ты тоже хорош, почти три уровня без оружия продержался. Это же из разряда мистики! Ну и движок у тебя. Признайся, если бы не кибернетические примочки, отчалил бы раньше?

Рэйн кое-как отряхнулся и взъерошил черный ежик волос, чтобы пыль смахнуть.

– Сам-то в это веришь?

– Нет, но хотелось бы. Тогда я бы гордо шагал по отсекам «Зевса» со значком на кителе «Тот, кто уделал Аллерта», – засмеялся Макс.

– Значок твой. Теперь, когда победитель ублажил свое темное Я, жаждущее моей крови, мы в расчете?

– Если честно, я в симулятор-то идти не хотел. Да, спор ты продул, но мог бы и бутылкой виски отделаться, но зачем-то заладил: «Я свое слово держу, я свое слово держу…» – передразнил Фрей.

– Может, выпьем?

– Конечно! Такое дело надо отметить.

На выходе из тренировочного комплекса Рэйн расстался с приличной суммой. Вылазка на арену без защитной экипировки – тройной тариф. Массивный шлюз загремел механизмом, впустив в холл сырость грязного города. Купол станции подернулся сизыми голографическими облаками, даже отдаленно не похожими на настоящее грозовое небо. Макс бодро шагал к огороженной поржавевшей сеткой парковке, а Рэйн ковылял позади, стараясь не показывать боли. Аэрокары выстроились плотными разноцветными рядами. Сгустившийся туман усыпал покатые крыши авто моросью, капли тускло поблескивали, отражая свет пестрых вывесок. Остановившись в первом секторе, Макс запустил пятерню в белобрысые вихры и долго всматривался в ряды машин. Пытался вспомнить, какая была угнана им в доках несколько часов назад.

– Второй ряд. Синяя «Мангора» с белыми спойлерами и погнутой турбиной, – ткнул Рэйн пальцем, не оставив другу вариантов.

– Точно, – усмехнулся Макс. – Должно быть, у меня от безделья склероз развился.

Намек Рэйн понял и ответил тяжелым вздохом. После заварушки на станции Рассвет команда «Зевса» почти два месяца бездельничала. Бесконечные перелеты, бессмысленные маневры и ограничения не позволяли даже на час зайти в порт. Сегодняшний день стал исключением, но и тут без конспирации не обошлось: разрешения сойти на станцию команда не получила.

Двигатель аэрокара заурчал, и машина взмыла между плотными рядами домов, пересекая мрачный мир станции Дева.

– Где у них тут бар? – спросил Макс, когда карта Девы выскользнула из хэндкома.

– А я откуда знаю?

– Стоп. Ты же говорил, что на станции у тебя есть знакомые.

Рэйн устало вздохнул.

– Макс, они есть, но не в баре. Маленький, серенький оружейный заводик…

– Да ладно?! Хочешь сказать, что на закуп поедем?

– Ага. По стаканчику-другому пропустим и поедем. Подарков от «Экзо матрикс» хватит ненадолго, а я одно дельце задумал.

– Что за дельце?

– Обязательно расскажу, но только за стаканом виски. У меня все тело ноет и мысли путаются, надо это исправить.

Аэрокар несся с бешеной скоростью, потерявшись в потоке. Рэйн смотрел в окно на мелькающие внизу темные силуэты зданий и блеклые вывески. Плотный туман стелился над городом, обнимая мутными щупальцами сталь и бетон, а перед глазами стоял его черный побратим. Сущности. Рэйн в сотый раз подумал, что от судьбы не уйти. Сколько бы усилий он ни прилагал – тщетно. Можно убегать бесконечно, прятаться от «Экзо матрикс», пока Судный день не грянет, но от себя не убежишь и не спрячешься. Придется как-то уживаться с собственной совестью.

Тем временем Макс повел аэрокар на снижение. «Мангора» ловко проскочила под мостом с фуникулером, клюнула носом и плавно опустилась на асфальт. Дверцы поднялись, как крылья огромного жука. Пока Макс отключал автоматическую блокировку систем, Рэйн уже вылез из авто и осмотрелся. Ничего примечательного: обычный жилой сектор с железными зданиями-ульями и тоннелем для спидера. Через дорогу горела красным неоном вывеска с гигантской бутылкой и стаканом.

Бар не впечатлил. Едва Рэйн переступил порог питейной, как понял: хорошего виски здесь не наливают. У кирпичной стены растянулась пластиковая барная стойка, на которой красовались липкие круги от стаканов. Душный зал на десять столов, да покрывшиеся пылью макеты звездолетов под потолком. В дальнем углу выпивали работяги, за стойкой скучал тип в деловом костюме. Из динамиков вяло пиликала музыка, а официантка оказалась прыщавой толстухой. Окинув взглядом официантку, чей рыхлый зад обтягивали леопардовые лосины, Макс разочарованно вздохнул.

Усевшись за стойку заказали бутылку. Рэйн попросил льда, на что получил от седого бармена: «Не держим, эрзац-кристаллы есть». Виски оказался отвратным, но под оживленную беседу мог бы сойти, только беседа не клеилась. Узнав о планах на будущее, Макс тут же прицепился с критикой:

– Слишком мудрено и рискованно. Зачем в этой игре столько ходов? Ну, след наш поостыл и в корпорации на время успокоились… Так надо брать их за грудки! Нужно информацию со станции Рассвет слить в СМИ. На всю галактику рассказать об этих страшных экспериментах, пускай в корпорации попотеют, а там и управа найдется.

Рэйн хмыкнул и покрутил в руке стакан.

– Как ты себе это представляешь? Допустим, мы все расскажем. Предоставим хлипкие доказательства, которые легко можно принять за фейк, и какая-нибудь новостная служба состряпает что-то типа: «Черный туман-убийца атакует ОСП» или «Древние масоны захватили всласть»? Это не считая того, что официально мы все покойники. Пойми, в «Экзо матрикс» даже напрягаться не станут, чтобы опровергнуть этот бред.

– А та зеленая дрянь? – не унимался Фрей. – Сыворотка, которую ты прихватил из лаборатории?

– Мы до сих пор не знаем что это. В Черной клинике тоже не разобрались, но я нутром чую – ключ в этих пробирках. Только что с ними делать – вопрос.

– Вопрос, – кивнул Макс и плеснул виски в стаканы.

Повисла пауза. Динамики хрипели заунывную мелодию, толстая официантка с завидной грацией плыла между столиков, а Рэйн чувствовал, как сомнение кублом гадюк копошится в груди. Удастся ли убедить ввязаться в авантюру остальных, когда даже Макса убедить не смог?

– Не кисни, – пихнул Фрей локтем в бок. – План на самом деле отменный, только больно сложный. Есть шанс подохнуть не дойдя до финала.

– Собрался жить вечно?

– И столько же слушать твой бубнеж? Нет уж, перебьюсь.

Расплатившись потертой двадцаткой, Рэйн толкнул дверь. Поток свежего воздуха ворвался в легкие, а вместе с ним поползла под одежду сырость. Туман сгустился и теперь рваными клочьями висел на балконах серых домов, терялся среди фонарей. В плотной дымке угнанную «Мангору» почти не разглядеть, лишь размытый силуэт проступал в белой завесе. Рэйн знал, что туман не прихоть инженеров или последствие неисправности модулей купола. Это необходимость. Заводы станции работали на полную мощность, часть выбросов уходила в космос через специальные отводы, а кое-что оседало на улицах Девы. Туман – способ нейтрализовать химическую мерзость.

Подогреваемый алкоголем Макс возомнил себя гонщиком, и к заводу добрались быстрее, чем Рэйн предполагал. Вывеска «Дева армор» тускло светилась сквозь туманную мглу, обозначая один из входов на территорию комплекса. Само же здание казалось бесконечным. Огромная постройка ангарного типа растянулась на полквартала.

Аэрокар плюхнулся брюхом на асфальт, двигатель умолк. Рэйн захлопнул дверку и на немой вопрос Макса кивнул в сторону решетчатых ворот, где пустовала будка охраны.

Попав в цех, пришлось невольно прикрыть уши. Фрей скривил недовольную мину, сетуя на канонаду звуков, на что Рэйн пожал плечами. Грохотали линии, шипели роботы-сборщики, стальной лязг сверлил виски. Хотелось надеть наушники, как у контроллеров, пристально следивших за сборкой. Рэйн подошел к одному из них и окликнул – реакции не последовало. Пришлось дернуть контролера за рукав:

– Эй! Где Мюрая найти?

– Вторая линия. Сразу за входом в третье крыло, – прилетел неохотный ответ.

Джонни Мюрай – инженер контроля качества и нелегальный торговец оружием по совместительству – стоял у сборочного стола и проверял опытный образец прицела. Присматривался, крутил в руках, прикладывал сканер-измеритель. Завидев гостей, худощавый торгаш бросил оптику и растянулся в приветственной ухмылке:

– Аллерт! Глазам не верю! Ты где пропадал?!

– Длинная история, – отмахнулся Рэйн. – Это мой товарищ – Макс Фрей, он тоже в деле.

– Джон Мюрай, будем знакомы, – торгаш протянул Фрею руку. Покончив с правилами приличия, спросил: – Рэйн, что тебя привело в наше захолустье?

– Кое-что нужно. Плачу наличными.

– Наличными… – заговорщически огляделся Мюрай. – Давай выйдем.

Длинный мрачный коридор привел на задний двор «Дева армор». Вдоль высокого забора выстроились роботы-погрузчики, пыхтели двигателями пузатые траккеры. Захлопнув серую дверь с надписью «Служебный вход», Мюрай отозвал к парапету и закурил. Рэйн тоже потянулся к карману куртки за пачкой.

– Что интересует? – спросил Мюрай, выдыхая дым.

– Стволы, патроны, гранаты, энергоколбы, дроны… Много чего, – ответил Рэйн, щелкнув зажигалкой.

– А количество?

– Мою последнюю закупку помнишь?

– Аллерт, тебя два года где-то носило, а память у меня не первой свежести, но что-то крупное припоминаю. Кажется, ты тогда для пиратов оружие закупал.

– Да. Но теперь нужно в два раза больше.

Мюрай присвистнул.

– Вот так заказ. Зачем тебе столько? Войну развязать решил?

– Так… Маленькое дельце.

– Ладно, Аллерт, твои дела меня не касаются. Сейчас идем на склад и выбирайте все, что угодно.

На складе было где разгуляться. На стойках красовались винтовки: от штурмовых с анатомическими прикладами, до импульсных с самозарядным аккумулятором. Рядом стенд с гранатометами и выставочными образцами пистолетов. Раскрытые ящики с патронами напоминали сундуки с сокровищами, и Рэйн с удовольствием осматривал добро, пролистывая ТТХ на планшете. Конечно, не оружейка «Экзо матрикс», но весьма достойно. «Дева армор» – один из поставщиков пехоты ВКС, а там дерьма не купят.

Когда выбрали все, что нужно, Рэйн подозвал торгаша:

– Выноси приговор. Сколько?

– Двести двадцать. Это твоя цена со скидкой, – пропыхтел Мюрай.

Рэйн нахмурился:

– Опа-па… Да ладно. Сто восемьдесят, не больше. Ты же знаешь, я найду к чему придраться.

– Ты чего?! Двести двадцать – это с большой скидкой! У нас сейчас времена не из лучших. Госзаказ потеряли, вот и выживаем за счет частных подразделений. Крутимся, как можем. Босс почти все себе забирает, а что нам, мелким служащим? По старой дружбе иду тебе навстречу. Двести двадцать, Рэйн, а не нравится – не бери.

– Оружие нравится. Мне не нравится, когда старый друг забывает, кто его от тюрьмы спас. Кто с СГБ помог разобраться. С памятью, говоришь, плоховато?

Мюрай недовольно засопел. Глянул на стойку с оружием и кивнул:

– Черт с тобой, Аллерт. Пусть будет сто восемьдесят. Только накладную на другую сумму выдам. Я же это… Времена-то трудные.

– К чертям накладную, – улыбнулся Рэйн. – Транспорт лучше выдели.

Оружие и боеприпасы тщательно упаковали и почти сразу погрузили в траккер. Рэйн стоял на площадке и курил, наблюдая за неповоротливым роботом, запихивающим ящики в отсек грузовика. Признать, что все это время он попросту боялся действовать, оказалось не так легко. Рэйн пытался убедить команду, что скрывается от «Экзо матрикс», а на самом деле прятался от собственных слабостей. Но сейчас он как никогда был уверен в том, что делает. Мюрай говорил о войне? Сегодня она началась.

* * *

Корвет «Зевс», док станции Дева, ОСП

Сидя в каюте, Бьянка с грустью смотрела на раскинувшийся за стеклом иллюминатора док. Серый обшарпанный терминал станции не имел ничего общего с сияющими космопортами любой из столиц ОСП. Конечно, после бесконечного блуждания средь звезд даже это мрачное недоразумение казалось чем-то необычным, но душа все равно просила свободы. Избалованная роскошью прежней жизни, Бьянка долго привыкала к спартанским условиям на «Зевсе», а теперь корабль и вовсе превратился в тюрьму.

Далеко внизу сновали рабочие, и каждый норовил остановиться у обзорного иллюминатора тринадцатой платформы, где застыл серебристый корвет. Люди восхищенно раскрывали рты, задирали головы и подолгу глядели на громадину. «Зевс» не мог оставить равнодушным ни одного человека хоть немного разбирающегося в кораблях, а привлекать к себе внимание – неразумно. Так считал Рэйн, а Бьянка думала иначе. Сотни раз говорила ему об этом, но упрямец только и делал, что напоминал об агентах «Экзо матрикс», дышащих в затылок. Вот и приходится сидеть здесь, когда могла бы прогуляться по улицам станции: зайти в уютное кафе, где, наверное, есть пирожные и горячий пэйк; заскочить в какой-нибудь магазинчик и прикупить кружевное белье или сувенир.

В дверь неуверенно постучали. Арчи заглянул в каюту, сверкая белозубой улыбкой на осунувшемся лице. Без того худощавый, на синтетических харчах он и вовсе высох. Зато глаза горели энтузиазмом. Арчи был единственным у кого работы невпроворот, в режиме бесконечного полета пилот не вылезал из кресла, часто спал прямо в нем, скрутившись в несуразной позе.

– Привет, – снова улыбнулся он.

– Уже здоровались. Что хотел?

Арчи мялся на пороге, и Бьянка была уверена, что он покраснел. Только на темной, как шоколад, коже подобных признаков смущения не заметить.

– Бьянка, пойдем в кают-компанию. Там обед из ресторана доставили. Наконец-то нормальная еда.

– Какой к дьяволу обед?! – вспылила она. – Рэйн четко сказал: никаких вылазок, и уж тем более никого из чужих на борту. Вы что, совсем обалдели?! Он ведь на косточки нас разберет. Виноватыми во всех смертных грехах окажемся!

– Дрейк сказал, что можно…

– Я что-то пропустила? У нас Дрейка старпомом назначили?

Парень неловко шаркал ногами, не зная: уйти или остаться. Выплеснутый в интонации гнев стерпел, но улыбку как ластиком стерло. На миг Бьянка даже пожалела о сказанном, ведь Арчи не виноват в ее дурном настроении.

– Я скоро приду. Спасибо, – снисходительно кивнула она и отвернулась к иллюминатору.

Когда шаги пилота глухо застучали в переходе, Бьянка накинула куртку из тонкой черной кожи и вышла следом. Идти в кают-компанию вместе с ним не хотелось, и она замедлила шаг в надежде, что Арчи не станет задерживаться у лифта. Будь ее воля, она бы и вовсе отправила команду на ближайший астероид, оставив на корабле лишь Рэйна Аллерта. Желательно пристегнутого наручниками к кровати.

Болтовня с возгласами и шутками была слышна даже в коридоре. Бьянка замерла у приоткрытого шлюза кают-компании, прислушиваясь к знакомым голосам. Проработав долгое время телохранителем в «Монолите», она научилась ничего не пропускать: будь то важная информация, или бесполезный на первый взгляд разговор.

– Что, Арчи? Послали тебя куда подальше? – хохотнул Дрейк.

– Никуда меня не посылали… Просто Бьянка не в настроении. Расстроилась, что на станцию сойти нельзя, – неуверенно ответил пилот.

– Соболезную капитану, – со вздохом сообщил Инквизитор.

– Это почему же? – удивился Арчи. – Капитан выбрал себе красивую женщину. Лучшую.

– Ха! – снова раздражающе усмехнулся Дрейк. – За красивой обложкой скрывается гремучая змея. Я с Веласкисом согласен, Рэйн от нее еще натерпится.

Бьянка поджала губы. После истерики, которую устроила на станции Рассвет, подобные колкости прилетали по десять раз на дню. Это бесило. Но куда хуже была реакция Рэйна. Он вел себя нелепо: натянуто с ней любезничал, почти не спорил и думал, что так загладит вину. Со стороны могло бы показаться, будто они снова вместе, только было это не так… Его холодно-отстраненный взгляд говорил: всего лишь извинения, ничего больше.

Улыбнувшись лучшей из своих улыбок, Бьянка распустила волосы и вошла кают-компанию, на ходу приглаживая длинные черные кудри. В просторном помещении пахложаренным мясом и свежей зеленью. Мужчины скучковались за одним столом, хотя места предостаточно и каждый мог бы сидеть отдельно. Теперь на «Зевсе» полно свободного пространства: пустых столов, кают, коридоров…

Дрейк с Веласкисом шумно переговаривались, но завидев ее, умолкли.

– А мы как раз тебя вспоминали, – махнул рукой оперативник, приглашая за стол. – Хорошо, что пришла, еще чуть-чуть и ничего бы не осталось. После полуфабрикатов «Зевса» еда с Девы, даже не еда… Поэзия!

– Ну-ну. Еда-то может и поэзия, только от вашей компании, боюсь, несварение будет, – съязвила Бьянка, и, виляя бедрами, проскользнула к столу. Толстяк Владимир тут же предложил свое кресло, а пилот побежал за тарелкой с приборами.

– Не злись, тебе не к лицу, – сказал Дрейк, наколов на вилку кусок мяса.

– Я не злюсь. Это с вами что-то не так. Посмотрите на себя… Горстка неудачников, ждущих, когда капитан с поводка спустит. Только не ясно чего вы хотите. В бой рветесь? Или под юбки к портовым шлюхам?

Наступила неловкая тишина. Дрейк сосредоточенно жевал, Инквизитор тихо шепнул что-то неразборчивое на латыни. Инженер с Арчи и вовсе делали вид, будто не расслышали. Откинувшись на спинку стула, Бьянка надменно скользнула взглядом по уплетающим мясо мужчинам. «Тоже мне, нашли событие галактического масштаба – суррогат жевать. Лучше бы за дело взялись».

– Арчи, капитан не говорил когда вернется? – спросил Дрейк, сменив тему.

– Не-а. Только сказал быть готовым ко взлету. И все, – пробубнил парень, прожевывая очередной кусок.

– Какая разница, когда он вернется? – бросила Бьянка, принявшись за салат. – Готова поспорить, что он с Максом уже набрался в каком-нибудь баре, и снова заставит нас скрываться от несуществующей угрозы. Сколько мы тут сидим без дела? Я начинаю сходить с ума!

– Так почему не ушла вместе с остальными? – обжег взглядом Дрейк. – Собрала бы вещички и отправилась восвояси.

Ухватив кружку горячего пэйка, Бьянка сделала глоток. Напиток с ароматом трав обдал теплой волной, но на душе все равно было зябко. Почему не ушла? Этот вопрос она задавала себе сотню раз. После заварушки на Рассвете, Рэйн собрал команду и показал файлы из лаборатории Ордена. Потом в свойственной ему манере отвесил пафосную речь и объявил, что конфискует «Зевс». Выбор оказался невелик: идти в пираты, или самим решать проблемы с корпорацией. Мнения разделились. Ушел доктор Леон, и они остались без хирурга. Техников и аналитиков Рэйн выпроводил сам, сказав, что не собирается ломать им жизни. Исследовательский модуль с частью оборудования он и вовсе сбыл на черном рынке, объяснив, что никчемные железки ему никогда не нравились. Наемники разбежались молниеносно. Тройка парней колебалась, а просидев на «Зевсе» месяц и поняв, что на пиратском корабле, который ни разу на рейд не вышел, много не заработать – подались кто куда.

Бьянка подумывала вернуться на Терра-Нова, но она слишком хорошо знала принципы корпорации. «В „Экзо матрикс“ нет места слабости» – повторял Балатье, и она понимала: в одиночку от корпорации не скрыться. Да и надежда наладить отношения с Рэйном согревала раненное сердце и латала уязвленную гордость.

– Глупый вопрос, Дрейк. Я осталась, потому что нельзя спускать корпорации с рук преступления, – кокетливо улыбнулась Бьянка, и отправила в рот оливку. Раскусила зеленый шарик и с трудом проглотила – опять синтетика. На Терра-Нова оливки настоящие. – Только борьбы я не вижу. Что мы сделали за это время? Ничего! Рэйн гоняет корабль из одного конца галактики в другой, а толку нет. А потом резко все меняется, и мы торчим в одной точке сутками, а он забывает, что кроме виски на корабле есть живые люди.

Дрейк пристально посмотрел в глаза. Скуластое лицо не выражало эмоций – обычная маска для таких, как он.

– Аллерт знает что делает, я полностью разделяю его взгляды. Если не запутать следы, то от «Зевса» ничего не останется, а нас даже похоронить будет некому. Лично я к Творцу не спешу, во всяком случае, пока с Сущностями не разделаемся.

– Хм… Ты в это веришь? Дрейк, ты не знаешь Рэйна так, как знаю я. На данный момент его не заботят ни Сущности, ни наши проблемы. Ему наплевать даже на «Зевс»!

Бьянка поняла, что голос дрожит, и умолкла. Рэйну действительно было плевать, только «Зевс» и Сущности ни при чем – объектом безразличия была она.

С печальной усмешкой на тонких губах Инквизитор покачал головой.

– Ты бы не говорила так о капитане. Deus scit на его плечи легла тяжелая ноша, и мы должны ее разделить, ибо одинокий человек – слабый человек. А в тебе говорит обида, и злость твоя – лишь способ казаться сильнее. Но силу можно найти только в единстве…

Бьянка натянуто рассмеялась.

– Творец всемогущий! Теперь понимаю, почему тебя из Ордена выставили. Некультурно лезть с наставлениями, когда об этом не просят. Со своими обидами сама как-нибудь разберусь.

– Хватит уже, – буркнул Дрейк. – Грыземся, как пауки в банке, а надо бы уживаться. Нам тут долго торчать.

– Долго – это сколько? – тяжело вздохнул Владимир, доедая вторую порцию. Вот у кого никогда не пропадали ни аппетит, ни настроение.

– Не знаю. Если понадобится, всю жизнь проведем на корабле…

Не успел Дрейк договорить, как из динамиков разлился томный голос ИскИна:

– Капитан на борту. Вы просили сообщить, – напомнила Зевс.

Сидящие за столом переглянулись и как по команде побросали вилки, через секунду зал опустел. Взяв с блюдца оливку, Бьянка не спеша поднялась. Очертя голову бежать Аллерту навстречу? Перебьется.

Когда она спустилась на первый уровень, в ангаре кипела работа. Дрейк сидел в кабине робота-погрузчика и дергал рычаги. Стальные клешни машины ловко хватали большие ящики из брюха траккера, застывшего у внешнего шлюза. Со стороны оружейки доносился лязг стали и щелчки крепежей на стойках, вперемешку с голосами. Бьянка поискала взглядом Рэйна, но тщетно.

– Все! Последний! – громыхнул из траккера бас Макса.

Робот подхватил большой железный контейнер и нырнул в оружейку, медленно переставляя мощные лапы. С довольной физиономией Макс выпрыгнул из кузова, прихватив с собой еще один ящик.

Бьянка скрестила руки на груди.

– Что это? – кивнула она на железное вместилище.

– Моя новая любовь! – усмехнулся Макс.

– Секс-андроид, что ли?

– Твоя точная копия…

– Отставить шуточки, – послышался голос Рэйна из кузова траккера. – Макс, проверь ящики и позови ребят.

Отряхиваясь от пыли, Рэйн прошел в ангар. С дымящей сигаретой, зажатой между пальцев, и довольной улыбкой на небритом лице. Его давно не видели улыбающимся. В последнее время выражение лица Аллерта было мрачным, суровым, а взгляд потухшим, безразличным.

Он осмотрелся, после чего крикнул водителю траккера, чтобы отчаливал. Запыхтели турбины, и грузовик вылетел в док, обдав ангар выхлопами.

– Рэйн, – кокетливо окликнула Бьянка, – ребята слегка облажались, заказали еду на «Зевс». Я говорила, что…

– Знаю. Сам разрешил. Мы с Максом еще кое-чего набрали к ужину. Так что вечером жду при параде в кают-компании, отпразднуем.

Приглашение на ужин? Теплая волна поднялась к груди и ударила краской по щекам. Бьянка едва сдержала улыбку, кажется, лед тронулся. Или хотя бы дал трещину. Не показав радости, она с полной серьезностью спросила:

– Не совсем понимаю: док, вылазка, оружие… А как же воспеваемая тобою осторожность?

– Она больше не нужна. Во всяком случае, не в таком количестве. Если у корпорации действительно столько возможностей как я думаю, то нас заметили когда «Зевс» вошел в систему Гаарта. Ничего, пусть почешут затылки, им на пользу пойдет. Через пятнадцать минут о нас даже космическая пыль не напомнит.

Один за другим из оружейного отсека появлялись соратники, и у каждого во взглядах горела надежда. Теперь Бьянка и себе позволила легкую улыбку. Перемены наконец-то коснулись «Зевса», изгнав топь неопределенности.

– Готовимся к отлету, – скомандовал Рэйн. – Арчи, ты уже сидишь в кресле. Остальных жду через десять минут в зале совещаний. Разговор будет длинным.

 

Глава 2. Тень корпорации

Офис корпорации «Экзо матрикс», мегаполис Терра-Сити, планета Терра-Нова, ОСП

Разговор не заладился. Рассчитывать, что будет по-другому не приходилось, и Андре с каменным лицом выслушал претензии членов совета директоров. Явных причин для подобного разноса не было, а о скрытых он прекрасно знал.

Андре прибрал информационный бардак, оставленный служащими на «Объектах»; тщательно спрятал упоминания о Сущностях и уничтожил ниточки, связывающие советника Колмана с корпорацией «Экзо матрикс»; как ополоумевший он гонял своих агентов в попытке отыскать следы «Зевса»… А все равно выслушивал. За последние несколько месяцев это стало привычкой, переходящей в некий ритуал. При других обстоятельствах он давно бы нашел компромисс, но кому нужны уступки, когда есть возможность получить то, ради чего все закрутилось?

Кофе в фарфоровых чашках давно остыл, как и пыл уважаемых господ-директоров, и теперь кабинет являл собою тихую могилу мыслей. Андре лениво глянул на часы – ожидание затягивалось. Кадиев с Ясимото просматривали аналитические сводки в хэндкомах, изредка обмениваясь короткими фразами. Иногда в кабинет заходила белокурая секретарша, а получив указания, исчезала, призывно виляя бедрами. Она спала с Кадиевым, и Андре точно знал «сколько», «когда» и «как». Не знала лишь жена директора, де-юре владеющая большей частью акций, да и сам Кадиев многого не знал. Например, что его блондинка работает на Разведывательное управление.

– Господин Балатье, что вы намерены нам предложить? – Ясимото оторвался от просмотра фьючерсов. Вот с ним оказалось сложнее. Андре до сих пор не удалось откопать грязное белье заносчивого гения цифр, даже намека на слабости не нашлось. Но это ненадолго, слабости есть у всех.

– Не хотелось бы начинать беседу в отсутствие господина Баргуди. Но поверьте, я нашел ни один способ расширить влияние корпорации.

– Это будет затруднительно сделать без Колмана, – заметил Кадиев, поправив лацкан идеально подогнанного пиджака.

– Согласен, – кивнул Андре, стараясь не выразить озабоченности или сожаления, хотя глубоко внутри растерянность все же присутствовала. Колман был для него ориентиром. Личностью, способной изменить историю, поставив человечество во главе Галактического Совета.

Дверь в кабинет распахнулась. Вошли двое мордоворотов в черных костюмах – личная охрана Баргуди, а сам главный акционер «Экзо матрикс» порадовать присутствием не спешил. Акрам Баргуди – финансовый магнат и ставленник Торговой Гильдии – мнил себя столь ценным, что без охраны даже в сортир не ходил, не говоря о собственном офисе. Денег у Баргуди хоть отбавляй. Можно купить Уайт со всеми рудниками, Крон и пояс астероидов в придачу. Андре собирался убедить магната сделать вложения именно в его идею, что бы там не пели умники вроде Кадиева с Ясимото.

Наконец вошел Баргуди. Необъятный и грузный, он важно прошагал к креслу во главе стола. Широкие мясистые плечи и выпирающее пузо облегал пиджак цвета металлик, превращая Баргуди в ходячую хромированную гору. Обменявшись приветствиями с подчиненными, главный акционер махнул рукой, и охрана удалилась. Оставленные ими датчики подсветились зеленым – сработала защита от прослушки, мигнул блокиратор темной энергии. Излишняя осторожность. В офисе «Экзо матрикс» утечка информации по определению невозможна.

– Господа, предлагаю просмотреть сводки, – Кадиев включил голограф.

Над столом всплыли файлы и графики, змеями потянулись разноцветные диаграммы. Тут же полилась утомительная болтовня Кадиева о рынках, счетах и прочей канцелярщине. Андре в свою очередь глаз не сводил с Баргуди, дожидаясь нужного момента. Стоило Кадиеву закончить, как он влез в разговор:

– Корпорация процветает, это очевидно, – начал Андре, – но, может, уделим внимание…прочим делам? Не бухгалтерского характера.

– Не мнитесь, Балатье. Хотите сказать о Сущностях, говорите прямо. Мы не в Совете, чтобы ходить вокруг да около и плести словесные паутины, – оборвал Баргуди. Толстые пальцы прошлись по столешнице, второй подбородок качнулся. – Только позвольте напомнить, что после провала эксперимента вы сами поддержали закрытие проекта. В Гильдии остались недовольны. Так чего теперь ждете от нас?

– Поддержки. Я предлагаю план действий.

Ясимото с трудом подавил вырывающийся смешок:

– Будет интересно послушать… Но коль быть честным, то не представляю, что можно сделать. «Зевс» для нас потерян. Даже если удастся его отыскать, сомневаюсь, что этот ненормальный, ваш протеже, между прочим, отдаст корвет. Он скорее разнесет корабль на части. А это большие деньги.

– Не считая затрат на разработку нейроусилителя, который ушел вместе с «Зевсом», – добавил Кадиев, отхлебнув кофе. – Почти три года исследований, и ноль на выходе. Ноль, господин Балатье.

Упреки Андре безразлично пропустил мимо ушей, на лице не дрогнул ни один мускул. Лицо в принципе ничего не выражало, кроме уверенности, граничащей с пренебрежением. Это раздражало Ясимото, недолюбливающего шпионскую братию – о чем акционер не забывал периодически напоминать.

С твердостью в голосе Андре ответил:

– Я знаю, как вернуть «Зевс» без единого выстрела. Знаю, как заполучить нейроусилитель и даже использовать Аллерта по назначению, – пришлось сделать паузу, ожидая пока денежные мешки прикинут профит. Поймав заинтересованные взгляды, Андре продолжил: – Но для этого нужно возобновить проект. У меня есть информация и связи. В конце концов, вы прекрасно знаете кто я такой.

Кадиев и Ясимото переглянулись. Баргуди задумчиво застучал пухлыми пальцами по столу.

– Бывший шеф Разведывательного управления… – обронил Ясимото. – И что конкретно вы предлагаете? Очередные шпионские игры? Думаете обойти Гильдии?

– Как быть с Гильдиями – на ваше усмотрение, господа. Скоро начнется предвыборная гонка на пост советника, и мы легко можем продвинуть нужного кандидата. Того, кто будет покровительствовать корпорации как это делал Колман. В конце концов, с моей информацией и вашими ресурсами, мы можем даже президента сменить. Вам решать каким станет будущее ОСП.

Баргуди добродушно усмехнулся, глаза хитро прищурились.

– Хорошо. Озвучивайте свой план, но только не мне. Вас с удовольствием выслушают другие. Им решать каким станет будущее.

Ответив кивком, Андре потянулся за чашкой кофе. Пришлось глотать горьковатую жижу, чтобы собеседники не заметили единственной эмоции, которая могла выдать неосведомленность. Удивление. Акционеры «Экзо матрикс» – одни из самых богатых и влиятельных людей ОСП – лишь пешки? Знал ли об этом Колман? И какова была его роль в этой запутанной игре?

Пока Андре терзался догадками, Баргуди полез в хэндком. Короткие пухлые пальцы коснулись запястья, только устройства там не оказалось. Андре мысленно выругался, помянув осторожность главного акционера. Хэндком интегрирован в тело Акрама Баргуди, и чтобы его достать, придется отрезать руку и законсервировать центральную нервную систему, иначе получишь всего лишь окровавленный микрочип.

Посреди кабинета появились проекции, три одинаковые темные фигуры. Они походили на тени – плотные, объемные – и разглядеть в них что-то настоящее не удавалось. Лишь черные лица-близнецы и светящиеся синие глаза.

Проскрипел искусственный голос тени:

– Баргуди, надеюсь, ваше предложение стоит нашего внимания.

Обычно скупой на эмоции Баргуди расплылся в слащавой улыбке, и спешно изложил суть:

– Несомненно, иначе этого разговора не было бы. Позвольте Андре Балатье озвучить кое-какие идеи.

Взгляд светящихся синих глаз теней обратился к Андре.

– Говори, – приказала первая тень.

От неожиданности у Андре сперло дыхание. Столько лет провел рядом с Колманом, проработал в корпорации, а о многом даже не догадывался!

Он встал и поправил галстук.

– Господа, сейчас для ОСП не лучшие времена и этим обязательно воспользуются Иные. Уже пользуются. Несколько лет назад Разведывательное управление организовало на планете Дрогис сеть агентуры. Благодаря нашим людям удалось выйти на советника Алвахта и устроить его восхождение на трон. Но Алвахт вероломно предал Колмана, проигнорировал ваши интересы и интересы человечества.

– Обойдемся без прелюдии, – отрезала тень.

– Что с агентами? – спросил искаженный скрипучий голос второй тени.

– Продолжают работу. Есть «спящие агенты» среди дрогийцев. А недавно появилась информация. Император Алвахт имеет далеко идущие планы: он нацелен на захват Ваеты, и хочет использовать Сущности. Колонии ОСП станут следующими в списке, а ответить нам нечем.

– Это не новость, – отозвалась черная проекция. – Работу над Сущностями пришлось остановить не потому, что так решили в «Экзо матрикс» или потому, что Колман малодушно пустил себе пулю в лоб. Решение оправдано. После утраты вайирского камня эксперименты не дали ни одного Погонщика, а Орден со своими эспиритуалами оказались бесполезны. Они слишком слабы, никто не смог подчинить аномалию. Ставку нужно делать на оружие.

Андре прикинул варианты: нападение дрогийцев на Ваету за первые сутки войны приведет к гибели одной трети жителей планеты. Вайтери обратятся за помощью в Совет, и политиканы долго будут перетирать эту тему, а синекожие захлебнутся в крови. И тут появится «Экзо матрикс»: по бешеной цене продаст оружие против Сущностей и направит на Ваету частный боевой флот, флагманом которого должен стать «Зевс»… Гениальная схема. Даже не придется что-то выкручивать, все сделает Алвахт. Только Андре видел в ней огромный минус, способный щелчком пальца уложить плотные ряды домино. Колман прекрасно о нем знал, поэтому и выбрал другой путь.

– Кое-что есть…проблема, – замялся Андре. – Феномен Сущностей подвластен Старшим расам. Если вайтери или эльманты рискнут использовать аномалию, то мы получим три фронта. Они быстро разберутся между собой, и нет гарантии, что смогут держать аномалию под контролем. Тогда оружие никому не понадобится, кроме человечества. Придется защищаться нам.

– Это ваши предположения?

– Нет. Так считал Колман. А я предлагаю решить проблему. Информаторы сообщили, что на Дрогисе им удалось отыскать мощный источник темной энергии, ее преобразователь. Камень «Пепел», подделку которого когда-то подсунул нам Алвахт. И есть персона, готовая достать его для корпорации. За определенную выгоду, разумеется. Если дело выгорит, то нам удастся получить довольно-таки мощный энергетический поток, столь мощный, что сможем создать собственных Погонщиков. Это не помешает вашим планам, наоборот, внесет в них выгодную поправку.

Андре замолчал, ощутив на себе пристальные взгляды теней. Но сверлящие глаза черных собеседников ничто по сравнению с грузом ответственности, который он принял после смерти Колмана.

Ясимото дернул за рукав и шепнул:

– Продолжайте, Балатье.

Поняв, что пауза затянулась, Андре откашлялся и заговорил:

– Плюс ко всему можно снова внедриться в правительство. Взамен на услуги корпорации Инквизиция обеспечит поддержку нашему кандидату на выборах. Вы будете вершить судьбы человечества.

– Именно этим мы занимаемся. Не день и не год. Даже не одно столетие, – с насмешкой сообщила тень.

Баргуди поднялся, кресло жалобно скрипнуло. За ним соскочили Ясимото с Кадиевым, и все трое застыли в учтивом поклоне. Глядя на них, Андре тоже поклонился.

– Какие будут указания? – спросил Баргуди, покончив с жестом покорности.

– Пост советника займет наш человек, имя получите в файлах. С Алвахтом стоит разобраться и указать на его место, предательства мы не прощаем. Заберите у него этот «энергетический источник» и верните наше оружие. Когда все начнется «Зевс» должен быть готов. Понадобится оператор, желательно живой, так что доставьте Аллерта в лабораторию. Если не выйдет, то вырвите нейроусилитель из тела этого ренегата и найдите более достойную голову. На этом все. Работайте, господа.

Тени исчезли, а незримый мрак по-прежнему витал в кабинете. Андре поймал себя на мысли, что все еще стоит в поклоне. По спине прошелся мерзкий холодок.

Ясимото коснулся плеча, заставив вздрогнуть.

– Господин Балатье, вы все слышали. Возобновите работу над проектом и ждите дальнейших указаний. В остальном у вас полный карт-бланш.

Баргуди с Кадиевым направились к дверям, обсуждая на ходу аналитические сводки. Ясимото взял планшет и вышел следом. Надо бы тоже покинуть кабинет, но Андре продолжал стоять как вкопанный, всматриваясь в то место, где только что загадочные тени распорядились будущим человечества.

Монотонный сигнал хэндкома вывел из оцепенения. Андре прочел сообщение корпоративной сети:

«„Зевс“ обнаружен в системе Гаарта. Координаты отправлены».

– Ну, здравствуй, Аллерт, – усмехнулся Андре.

Охота началась.

* * *

Мегаполис Терра-Сити, планета Терра-Нова, ОСП

Утро – дрянь. Ной Чавес был готов в этом поклясться. Четыреста пятьдесят дней в году одно и то же: ранний подъем, гидробокс, бритва и до идеала отглаженная форма. А сегодня еще и головная боль… Адская.

Ной глянул в зеркало над умывальником. Вчерашняя попойка на мальчишнике Дэвида почти незаметна, разве что муторная революция в желудке беспокоит и помереть охота. Но физиономия все равно не для понедельника: взгляд серо-голубых глаз замутнен – последствие лишних рюмок; светлые волосы отросли и теперь предательски торчат над ушами. Не мешало бы навестить парикмахера. Ничего, по дороге в Департамент заскочит.

Выбравшись из гидробокса, Ной пошаркал обратно в спальню. Бардак тот еще. Одежда раскидана по полу, на кровати смятые простыни, рядом опрокинутый фужер и пустая бутылка «La Fleure». Память подсунула приятные картинки: хищный взгляд из-под густых ресниц, страстный шепот алых губ, бедра, плотно обхватившие его талию… Можно принять за фантазию, но имелись улики – черный бюстгальтер торчал из-под кровати. А вот его обладательница исчезла.

Выстраивать логическую цепочку ночных событий не хотелось по одной простой причине – Ной почти ничего не помнил. Но по блестящим штуковинам на лифчике и так ясно, что привел домой стриптизершу. Интересно, во сколько обошлось удовольствие? Проверять остатки наличных он не стал – сам факт платы за секс не обрадовал. Друзья и сослуживцы давно обзавелись семьями, а у него к тридцати трем годам есть лишь рыбки, лениво плавающие в аквариуме, ни к чему не обязывающие интрижки, да форма с удостоверением «Старший следователь СГБ».

Ной надел форму, аккуратно снятую с вешалки. Черный тренч сидел как родной, только погоны не те. Давно должен получить звание майора, а на плечах до сих пор три клятые полосы. Но сейчас шанс сделать карьеру близок как никогда – вчера пришли данные по баллистике и в одном из громких дел могут появиться новые версии. Ной хотел сразу же сообщить об этом начальнику, но посчитал, что разговор с глазу на глаз куда эффективнее цифровой болтовни.

Решив, что завтракать не станет, он наспех собрал разбросанные в комнате вещи, закрыл квартиру и направился к парковке.

Аэрокар – черный «Мартин Prey Z-26» – приветливо мигнул фарами, получив свободу от блокировки. Заурчал двигатель, пыхнули турбины, и машина понеслась к шоссе. Мегаполис еще сбрасывал остатки короткого сна, и новый день постепенно овладевал городом на правах хозяина. Загорались окна на фасадах небоскребов, лужайки и парковые зоны заливало искусственным дожем, одинокие прохожие спешили кто куда: из ночного клуба в уютную коробку; или бодро шли к офисам, стремясь в добровольное рабство. Ной и сам был рабом, а точнее – заложником чести. Так поговаривали в СГБ. Он и сам так считал.

Здание в тридцать шесть этажей именовалось Департаментом, но всякий житель Терра-Сити мнил его обителью Справедливости, что накладывало на служителей закона определенный отпечаток – чувство долга стояло на первом месте. Ной вышел из лифта на двадцать восьмом уровне. В штабе СГБ кипела работа: следователи сновали в коридорах, обмениваясь короткими приветствиями и необходимой информацией; хлопали двери кабинетов, разрывались входящими вызовами хэндкомы; в раздевалке шумно ржали бойцы подразделения «А», вернувшиеся с очередной облавы. Канонада звуков. Раньше Ной никогда не обращал на это внимания, но сейчас каждое слово пульсировало в висках, а каждый скрип дверей – все равно, что лезвием по стеклу. «Пива бы… Холодного, и чтобы бокал запотевший, и шапка пены» – думал он, отвечая на очередное: что, бурная ночка?

Только Ной приложил удостоверение к сканеру на двери своего кабинета, как просигналил хэндком. Всплыло сообщение:

М. Горностаева: «Чавес, тебя Старый Медведь вызывает. Немедленно».

Со вздохом Ной сунул удостоверение в карман. Вот и подвернулась возможность доложить о найденных зацепках. Только пометка «немедленно», любезно оставленная Маргари, не сулила ничего хорошего. Полковник вызывал на ковер.

Лифт медленно тянулся вверх, от мнущегося рядом толстого патрульного разило кислым потом. Отвернувшись, Ной уставился на серую решетку люка, мысленно прокручивая варианты для выговора. Поводов предостаточно. Нераскрытые дела, несданные в архив файлы, корявые отчеты… Как у всех. В своем отделе Ной считался лучшим, и коллеги часто язвили, мол, у Медведя в любимчиках ходит. Только на количество выговоров это не влияло.

Створки лифта разъехались в стороны, с улыбкой облегчения Ной вышел в холл – еще пара этажей и задохнулся бы.

Широкий светлый коридор вильну вправо, у стеклянных дверей Ной остановился. «Начальник Департамента СГБ Терра-Сити. Полковник К. Труханов» – сообщила интерактивная табличка. Ной дыхнул в кулак, проверяя не разит ли перегаром, и убедившись, что не получит от полковника еще и за это, толкнул дверь.

В приемной Маргари Горностаева неспешно пила кофе, листая наманекюренными пальцами меню хэндкома. Белокурые волосы девушки были собраны в строгий пучок, черный китель плотно облегал стройную фигуру. Рядом развернулась проекция, на которой мелькали оперативные сводки, за спиной еще одна, огромная, во всю стену. Зачем она там – Ной понятия не имел, а спросить не решался. Боялся выглядеть идиотом. Никто не любит идиотов: ни руководство, ни женщины.

– Доброе утро. Шеф у себя? – бодро спросил он.

Маргари отключила хэндком, чашка кофе отправилась на край стола.

– Доброе, – улыбнулась она, и тут же во взгляде мелькнуло сострадание. – У полковника совещание, придется подождать. Кофе будешь? Что-то ты неважно выглядишь… Бурная ночка, Чавес?

В ответ Ной натянуто усмехнулся. Походило на коллективный заговор. Коллеги решили пытать его одним и тем же вопросом до тех пор, пока… Трудно сказать чего они добивались.

– Обычная ночка, обычного следователя. Не хуже чем на дежурстве, – отговорился он и плюхнулся на диван, украдкой поглядывая на Маргари. Симпатичная девушка, с изюминкой. – Ты не в курсе, зачем меня Труханов вызвал?

Маргари пожала плечами и протянула стакан, в котором пузырилась желтая капсула «Фрэшера».

– Выпей, а то на тебя без слез не взглянешь.

Отказываться глупо. Ной жадно опустошил стакан, и не успел вернуть его девушке, как головная боль стихла. Теперь можно и подвиги совершать. Осталось-то и всего: дождаться конца совещания, зайти в кабинет, получить нагоняй и кратко изложить свои догадки.

Большая стальная дверь открылась. Из кабинета вереницей потянулись хмурые следователи. Среди статных фигур, облаченных в черную форму, Ной заметил майора Варкраева – значит, на совещании говорили о предполагаемом убийстве советника Колмана. Хотя, не так давно раскрутили версию с самоубийством, но разницы никакой. Политический висяк. Такие дела не расследуются, а подгоняются под требования, беспощадно пожирая нервную систему, и Варкраев яркий тому пример. За время расследования он похудел на пять кило, постарел на десять лет и поседел на полголовы. Но, не смотря на трудности, Ной был готов многое отдать лишь бы оказаться на его месте.

Ной встал, поправив ворот тренчкота, и решительно вошел в кабинет. За длинным полированным столом сидел полковник Труханов. Широченные плечи, мощные руки, благородные белые бакенбарды и тяжелый взгляд оправдывали кличку, которой наградили подчиненные. Старый Медведь.

– Доброе утро, полковник. По Вашему распоряжению прибыл, – отчеканил Ной.

– Проходи, Чавес, садись, – Труханов потянулся к стоящему на столе хьюмидору. Вытащил из деревянного ящика сигару и принялся раскуривать.

Поднялось облако сизого дыма, окутав седую голову полковника. Теперь казалось, что дым – часть самого Труханова, продолжение его лохматой шевелюры. «Курит. Значит, разговор будет серьезным», – решил Ной и сел в кресло.

– Что у тебя по теракту на станции Энцот? – сходу вцепился Труханов, нахмурив кустистые брови.

– Глухо. Удалось лишь определить, что станция взорвана дистанционно. Тип взрывчатки наши техники установили – тероидная масса с гибридным фильтром и мощным передатчиком. Редкий экземпляр, новинка. Т-гибрид только год назад поступил на вооружение ВКС.

– Хочешь сказать, что ниточки к воякам уходят?

– Выводы делать рано, так что предпочитаю молчать.

Полковник выпустил кольцо дыма. Кресло скрипнуло, когда он поддался вперед, чтобы тяжелый взгляд не просто впился в собеседника, а просверлил насквозь.

– И это все? Молчание и тип взрывчатки? Месяцы работы и только молчание?

Ной потупил взгляд. Сейчас начнется.

– Да разве можно так работать?! – принялся орать Труханов. – Месяцами мурыжите один теракт! Чем ты вообще занимаешься? Не знаешь? А я тебе скажу, Чавес… Ты занимаешься херней! Ты бы дело Энцот расследовал, а не лез в контрафакт с имплантами. На хрена оно тебе нужно?! На хрена, вообще, вы все нужны?! Какой прок от толпы следователей, неспособных сделать свою работу?!

Труханов все кричал и кричал, то немного успокаивался, то снова накалялся. Ной покорно кивал по мере возрастания децибел. Такой уж нрав у полковника – получил от вышестоящих и теперь отрывается, видать не весь пар на совещании спустил. Ничего, скоро остынет.

Покончив с тирадой, Труханов сунул в рот сигару и откинулся в кресле.

– Ну? Что скажешь, Чавес? – спросил он таким тоном, будто все это время футбол за кружкой пива обсуждали. – Ты ведь хочешь звание майора получить?

– Хочу, – невозмутимо ответил Ной.

– Вот как… Майора получить хочешь, а работать не хочешь… – прищурился полковник, и снова понеслось.

Ной вперился взглядом в пол, не забывая изредка кивать, а сам думал о том, что Старый Медведь, давно забыл, что такое оперативная работа. Он занимал кресло начальника СГБ Терра-Сити целую вечность. В центральный Департамент Ной попал по распределению сразу после академии, и Труханов уже тогда готовился уйти на пенсию. Годы летели, на тренче Ноя менялись погоны, а Труханов все так же готовился к уходу на пенсию… Но лучше него с этой работой никому не справиться. Именно отделению Константина Труханова поручались сложнейшие дела.

– Ладно, Чавес, черт с тобой, – проворчал полковник. – Выкладывай все, что есть по Энцот.

Ной оживился. Теперь можно перестать изображать глухонемого.

– Я проверил данные о перелетах в этой зоне за последние полгода. Станция-ферма, ничего особенного, постоянные грузоперевозки из стороны в сторону. Но буквально за неделю до теракта было кое-что необычное. Сначала к станции прибыл незарегистрированный корвет – его засек один из спутников Ордена, наблюдающий за поселением эспиритуалов. Так вот, на посадку корвет не зашел, просто крутился рядом, а в день теракта появился снова. Завис и скрылся. Буквально через три часа обрисовался еще один, чуть меньших габаритов, но такой же зашифрованный. Расстояние, на которое корабль приблизился к Энцот, позволяет предположить, что был выпущен шаттл. Но его я не увидел. Был еще грузовой краер...

– Что за краер?

– С ним оказалось проще. Принадлежит Торговой Гильдии.

– Выяснил у торговых, что их посудина там делала?

– Прогнал по базе. Краер был угнан за месяц до этого случая, предположительно пиратами. Торговые в Департамент на Кроне заявили.

– Ну вот! А говорил глухо. Можешь, когда хочешь! – щелкнул пальцами Труханов.

– Действительно глухо, полковник. Там где пираты – ничего не найти. Здесь все ниточки обрываются. Этот краер давно утилизирован. Ни зацепок, ни доказательств, лишь груда мусора.

– А знаешь, Чавес… – задумчиво протянул Труханов. – С тебя толк будет. Ты молод, умен и честолюбив. Никогда не останавливаешься, если взял след. Так и быть, дам тебе подсказку. Я твои корветы кое-где встречал. Дело по станции Вселенная, кажется. Спроси у майора Крипа, он его ведет. Только этот гаденыш на такие мелочи внимания не обращает, на неисправный реактор грешит… А я внимательно ваши отчеты листаю, – хитро прищурился полковник и продолжил: – Запомни Чавес, на мелочах мир держится. Так что дуй к Крипу. Знаю, что не ладите, но мне насрать. Просмотри возможную связь, потом доложишь. Если что-то найдешь, заберешь себе как серию.

Ной вздохнул. Перспектива всплыла не радужная. Террористическая серия – все равно, что переехать в департамент и навсегда стать заложником подразделения «А». Его же интересовало другое дело. Но если час назад Ной был полон решимости поделиться догадками с Трухановым, то сейчас засомневался. Случись так, что полковник откажет в расследовании, то мечта о повышении получит гриф «похоронено».

Погоняв мысли не больше секунды, Ной решился:

– Полковник, я хочу попросить включить меня в группу по расследованию одного дела…

– Что за дело? – нахмурился Труханов, не ожидая безразличия к террористической серии.

– Убийство дрогийского Императора Аллода Ях, – выдал Ной.

Труханов гневно стукнул кулаком по столу. Морщинистое лицо покраснело, ноздри раздулись.

– На хрена?! Зачем ты туда лезешь? Это не наше дело, это дело дрогийцев! Наши там для отписок в Совет трутся. Тоже в писари решил податься?!

– Я просматривал отчет для галактических подразделений СГБ и обнаружил кое-что… Кое-что очень интересное. Вот, взгляните, – Ной активировал хэндком и спроецировал пулю, убившую Его Величество. – Это пуля из моего старого дела, я ее сразу узнал, а вчера баллистика подтвердила. Эта винтовка известна как «Катрин». Раритет, она одна такая на все ОСП, ошибки быть не может. И стрелок мне знаком – это Рэйн Аллерт.

Труханов всматривался в проекцию, задумчиво теребя бакенбарды. Наконец, оторвавшись от знаменитой пули, он окинул Ноя недовольным взглядом:

– Чавес, ты спятил, – резюмировал Труханов. – Больше года гонялся за этим наемником и все же упрятал за решетку. Ты сделал свою работу, и сделал ее хорошо. Аллерту вынесли смертный приговор и казнили, а у тебя крыша съехала на этой почве. Ты видишь то, чего нет.

– Когда я арестовал Аллерта, винтовки при нем не было. Мы так и не смогли найти «Катрин», из-за чего не удалось связать его с рядом убийств. А теперь она всплыла, и почерк его. Это он.

– Чавес, – полковник устало вздохнул, – ты что городишь? Аллерт восстал из мертвых и Императора дрогийского пристрелил? А как он вдруг ожил? А мотив? А винтовка? Знаешь, что… Я передумал насчет серии. Иди-ка ты лучше в отпуск и пройди курс психотерапии. Вернешься, когда мозгоправ позволит. Свободен.

– Полковник Труханов, но…

– Никаких «но», Чавес! Свободен! – гаркнул полковник.

Ной побрел к выходу, мысленно сыграв похороны майорским погонам и готовясь к утомительным тестам. Если комиссия по здоровью выдаст неутешительное заключение, то шастать ему в патруле до самой пенсии.

– И жетон сдай! – послышалось вслед перед тем, как дверь захлопнулась за спиной.

Только за порогом собственного кабинета Ной дал волю эмоциям и яростно треснул кулаком по стене. Проклятье! Получил не то, чего ожидал. Совсем не то. Однако сдаваться он не собирался.

Приведя в порядок дела, Ной сразу же отправил рапорт на отпуск в службу персонала, записался на прием к психологу и загрузил необходимые для расследования файлы в личный хэндком. Можно поработать и дома, главное ни во что не вляпаться. А через недельку-другую он снова вернется на службу и примется за террористическую серию, не обделив вниманием прошлое.

Будь у Рэйна Аллерта могила, Ной без труда бы ее раскопал, чтобы доказать собственную правоту. Но даже праха нет, а призраков в свидетели не запишешь. Надо искать среди живых.

 

Глава 3. Wanted dead or alive

Корвет «Зевс», свободная космическая зона

– Аллерт, сколько можно возиться? – послышался голос Макса, перебиваемый шипением лазерного резака.

Рэйн проигнорировал вопрос, продолжая сосредоточенно прижимать инструмент к бронированному боку сейфа. Почти час просидел на карачках, пытаясь вырезать дыру в пару миллиметров – большего для шнура с камерой не надо. Но клятое хранилище сопротивлялось, и Рэйн уверился, что быстрее погаснут пульсары Андромеды, нежели на этой штуковине появятся хотя бы царапина.

– Что б тебя! – в сердцах выпалил Рэйн и убрал резак в сторону.

Сняв маску, Рэйн прислонился спиной к сейфу и раздраженно выдохнул. Не успел он адресовать стальному ящику очередное ругательство, как пронзительно запищал датчик – сработал детонатор. Три, два… Рвануло.

Глухой звук прокатился по оружейному отсеку, и эхо долго гуляло под потолком, перекликаясь с жужжанием инструментов. Толстая дверца сейфа открылась, наружу посыпались искры.

– Гребаная взрывчатка…

– Зато открыл, – хмыкнул Макс.

– Должен был не открыть, а вскрыть. Ничего не понимаю, – озадаченно поскреб подбородок Рэйн, – то ли сейф бракованный подсунули, то ли у меня руки из задницы. А я, между прочим, за него кучу денег отвалил.

Из-за оружейной стойки вышел Дрейк. Обтерев лоб застиранным полотенцем, оперативник с умным видом заглянул в стальное нутро, где все еще плясали искры.

– Сейф тут ни при чем. Кэп, ты характеристики хотя бы смотрел?

– Не уверен, что в инкассаторском рейдере их предложат почитать. Нужно научиться импровизировать, для этого и тренируюсь. Не зря же притянул его сюда? – Рэйн покосился на сейф, который за последние три часа стал почти родным. – Только проблема в том, что эта дрянь взрывается каждый раз, как я ошибаюсь.

– Слышал, – кивнул Дрейк. – Двадцать один взрыв, если быть точным.

– Вот именно. Двадцать один раз я собственноручно уничтожил нашу возможную добычу. Какой смысл грабить хранилище, если не сможем достать содержимое?

– Дался тебе этот сейф? – спросил Фрей. – Можно пойти простым путем. Взорвать к чертям, например.

– Или нанять специалиста, который без труда решает подобные проблемы, – добавил Дрейк.

Первый вариант не устраивал, сейф и так взрывался при малейшем неверном движении, а над вторым Рэйн давно раздумывал. В команде недобор и нехватка рук с каждым днем ощущалась все сильнее.

Дрейк с Максом сутки напролет возились с оружием: проверяли новую партию и калибровали установки «Зевса», готовясь к возможным стычкам.

Главный инженер давно перестал быть главным и теперь занимался всем: от усовершенствования без того идеального корвета, до чистки фильтров систем климат-контроля. Инквизитора Владимир держал на подхвате, а точнее – в инженерной шахте. Веласкис постоянно ползал в тоннелях с сэл-измерителем в руках и снимал показатели, за что получил кличку Глас Зевса. Бывало, идешь по коридору в отсек D2, а где-то в стене бормотание на латыни слышится, напоминающее тоскливое завывание химеры, застрявшей в канализационной трубе.

Проще всего дела обстояли у Бьянки. На хрупкие плечи девушки легли записи бортового журнала и лазарет, хотя в медицине она разбиралась не больше чем в корабельных установках. Зато белый халат регулярно надевала, и был он непозволительно коротким. Рэйн нервничал. Старался десятой дорогой ее обходить, только дорог на трехуровневом корвете оказалось не так много, как хотелось бы. Держать ширинку застегнутой становилось все труднее. Разум противился связи со знойной стервой; израненное сердце и вовсе не проявляло признаков жизни, только ныло в часы бессонницы, доказывая, что утверждение «время лечит» – чушь полнейшая… А тело предавало. Избавиться от грязных желаний (других по отношению к Бьянке он не имел) помогал спортзал, и Рэйн тягал железо до тех пор, пока в глазах не начинало темнеть.

– Специалист нам действительно понадобится, – согласился Рэйн, – и желательно не один. Уже думал о найме, даже кандидатуры подобрал. Но все не так просто.

– В чем сложность? – поинтересовался Макс.

– Давно пытаюсь восстановить старые связи. А информация, как известно, продукт скоропортящийся. Спецов, которые согласятся спуститься с нами в преисподнюю, знаю. Но отыскать их невозможно: ни контактов, ни каких-либо упоминаний за последние годы. Будто на атомы разлетелись. Кажется, я ищу покойников.

– К инфо-брокерам обращался? – спросил Дрейк.

Инфо-брокеры – они же Агенты Правды, Серая Паутина и Всевидящие – торговцы информацией, чьи услуги доступны любому у кого есть деньги: будь то разгневанная дамочка, желающая наказать неверного мужа, или пираты с триадами. Но связываться с Агентами Правды опасно. Сегодня продали тебе, а завтра продадут тебя.

– Две недели жду, пока тихо, – ответил Рэйн, укладывая резак в бокс. – Ладно, я на капмостик, с маршрутом определиться нужно. Долго не возитесь, а то на ужин опоздаете.

В конце коридора виднелся шлюз центра управления. Рэйн сбавил шаг, прислушиваясь к тихому дыханию «Зевса». Корабль спал. Двигатели молчали. Серебристый корвет медленно парил в ледяном мраке, влекомый гравитацией ближайшей звезды. Сейчас красный гигант спектрального класса М отлично виден в обзорном иллюминаторе, но Рэйна он не интересовал. Как и маршрут. Пока не получит информацию по численному составу пиратских кланов, не узнает об интересах и слабостях предводителей, не поймет с чего стоит начать – нет разницы куда лететь.

Не успел Рэйн дойти до шлюза, как хэндком залился аккордами бас-гитары. Сообщение оказалось коротким:

Инфо-брокер: Обработано четыре запроса из пяти. По пятому нет информации.

Подгоняемый любопытством, Рэйн повернул к залу совещаний. Над черным столом висела проекция звездной системы Рама-Гетса, на стене дышала туманностями карта галактики. Рэйн уселся в кресло и вытянул из кармана пачку «Клэмбера». Нервно защелкав зажигалкой, подкурил.

Открыть файл он не решался.

Пепел мрачным довеском скопился на конце сигареты. Рэйн потянулся к пепельнице и замер. Рука дрожала. Он бестолково смотрел, как едва заметно трясутся пальцы и кисть. Странно, раньше такого не было. Никогда такого не было.

Сигарета сотлела, пепел упал на стол, и Рэйн понял, что до сих пор не открыл файл из-за страха. Он ничего не боялся: ни голоса войны, ни пуль в груди, ни черного тумана. Он боялся за близких, и сейчас меньше всего хотел узнать, что «нет информации» относится к дорогому человеку, которого жаждал отыскать.

Набравшись решимости, Рэйн активировал хэндком и с помощью дешифратора открыл полученный файл. Агенты Правды с лихвой отработали потраченные деньги: имена, цифры, координаты, грязь и компромат. Рэйн облегченно выдохнул. «Нет информации» относилось к «Экзо матрикс», что неудивительно. На душе посветлело, и он принялся за работу.

Первое сообщение ушло главному инженеру. Ровно через три минуты двери распахнулись, в зал совещаний вкатился взмокший Владимир. Вечно расстегнутый китель он сменил на синюю рабочую куртку, какие обычно носят техники, а сохрани Владимир привычку и дальше пить пиво – скоро и та не сойдется.

– Вызывали? – спросил инженер, осторожно сев в кресло напротив.

От Володи разило перегаром. Рэйн прокашлялся. Уловив намек, тот виновато опустил глаза и, заелозив в кресле, отодвинулся подальше.

– Не поможет, – заметил Рэйн, одарив тяжелым взглядом. – Напомни-ка, мы ведь это обсуждали… Нет?

– Капитан, я всего кружечку. За обедом. На работе не сказывается, я ведь чуть-чуть.

Рэйн нахмурился. Во-первых, Владимир никогда не умел врать – виноватое выражение лица и бегающие глаза выдавали с потрохами. Во-вторых, он лично заходил после обеда в инженерный отсек, где и застал Владимира, похрапывающим в свое удовольствие. В урне лежало четыре пустых банки – на «одну кружечку» не тянет.

– Я заходил в инженерный.

Владимир побледнел.

– Простите. Больше не повторится.

– Надеюсь. Не думай, что цепляюсь, или поучаю, – заговорил Рэйн привычно-стальным тоном, – только всему есть предел. Понимаю: устал, засиделся… но настоящая работа уже началась. Сам ведь говорил, мол, ничего не успеваешь, и что Веласкис тебе в инженерном нужен. А оказывается вот оно как. Володя, есть время и место для отдыха, и если будешь соблюдать правила – слова не скажу. Сам люблю стаканчик-другой опрокинуть, но на капитанском мостике ни разу не засыпал, и ни один маршрут не перекладывал на божественную старпомшу.

С каждым упреком Владимир таял в кресле, еще немного и лишь куртка останется. Человек он ответственный, с собственным кодексом и убеждениями, только иногда подстегивать нужно.

– Ладно, на этом покончим с нравоучениями. Нагружу работой, чтобы времени на глупости не оставалось.

– Что за работа? – воспрянул Владимир. Расправил плечи, втянул живот и сразу как-то преобразился, даже глаза загорелись – таким Рэйн видел его в день знакомства. Тогда Володя жил величайшей мечтой – «Зевсом». А сейчас корвет напоминает призрак былого величия; главный инженер напоминает призрак, вся команда – призраки без прошлого и будущего.

– Володя, я тут подумал, что команду «Зевса» можно сравнить с призраками.

– Странное сравнение. Мы ведь живы.

– Документально мертвы, а фактически… Кто знает, сколько еще отмеряно? Так вот, команде-призраку полагается корвет-призрак. Мне нужно, чтобы ты сделал «Зевс» невидимым.

– Но у нас нет проблем с маскировкой, ни один спутник или радар не определит.

– Ты не понял. Невидимым не для техники, а для глаза. Помнишь доки станции Гром? Там все было сделано из нанокама… наком… нах… – выругался Рэйн, – из какой-то дряни, которая меняла свойства и становилась прозрачной.

– Нанокомпозиционный сплав?

– Ага, он самый. Обшить корпус «Зевса» таким можно? Скорость преобразовательного прыжка выдержит?

Владимир озадаченно поджал губы и полез в хэндком. Поковырявшись в меню, спроецировал изображение «Зевса». Корвет парил над столом, отражаясь на его черной поверхности яркой звездой в ночном небе. Взяв корабль за крылья, Владимир увеличил изображение, рядом потянулись строки характеристик, появился чертеж.

– Смотрите, – инженер обвел пальцем силуэт «Зевса», выделив красной линией, – если пойти таким путем, то внешне корабль будет похож не на дракона, а на неуклюжего ежа, потому как подогнать листы вплотную не получится. Нужен зазор, чтобы корпус «дышал», чтобы силовые кабели было куда кинуть. Придется внешний каркас делать, а это лишний вес и объем. Но даже если и попытаться, то работать все равно не будет. Конструкция развалится, как только скорость превысит первую космическую.

Рэйн нахмурился.

– Ответ не устраивает. Обычное камуфляжное покрытие тоже. Что еще можно сделать?

– Покрасить. В «Экзо матрикс» разработали краску на основе нанокомпозита. Вернее, сначала была краска, а потом уже блоки. Но в этом случае тоже возникнет масса сложностей. Нужно дать импульс, чтобы композит менял свойства, а это исключит одновременное использование силового поля. И опять-таки, ограничение по скорости.

– Где откопать это чудо нанотехнологий? Может, на заводе каком-нибудь заказать? Формула есть?

– Простите, капитан, но формулы я не знаю. НКК «Хамелеон» на поток не пустили, так и не смогли найти покупателя. Остатки хранятся на складе корпорации. Но стоит новинка очень дорого, вряд ли у нас есть лишние деньги.

– Я не собираюсь на это тратиться. Адресок склада подкинешь? – ухмыльнулся Рэйн.

Владимир округлил глаза:

– Вы собираетесь ограбить «Экзо матрикс»?!

Рэйн кивнул. В ответ Владимир улыбнулся, и принялся озираться, словно боясь, будто кто-то невидимый, находящийся за сотню парсек отсюда, заметит эту скромную радость. Рэйн же подумал, что узнай о подобной дерзости Андре Балатье – было бы куда веселее. Но до тех пор, пока «Зевс» не расправит крылья и не превратится в машину возмездия – не стоит даже носа казать.

– Это мои проблемы. Но краска у тебя будет. Еще нужны дополнительные манипуляторы для системы абордажа. Без проблем сделаешь, на Джокере мы такие штуковины кустарным методом собирали, а у тебя будет первоклассное оборудование.

– Где мы это провернем? На вашей пиратской станции?

Пластиковая пачка «Клэмбера» с щелчком выплюнула сигарету. Рэйн потянулся за брошенной на угол стола зажигалкой.

– Во-первых, станция пока не моя. Во-вторых, до Джокера нам сейчас так же, как космической пыли до протозвезды. Рано или поздно притянемся, но сначала придется массу нарастить. Работать будешь на верфи ВКС Кора. Дай список всего необходимого, а я договорюсь с ребятами о цене.

На самом деле список не требовался, Рэйн уже прикинул цену, прибавил к сумме процент за молчание и получил цифру с клятыми нолями.

Нолей оказалось многовато. Закупка оружия и модернизация превратились в черную дыру, со скоростью света всасывающую наличные. Если в ближайшее время на рейд не выйдут, то «Зевс» придется заправлять молитвами.

Инженер посворачивал проекции и рассуждая вслух о предстоящем деле, вылетел из зала. Рэйн снова открыл файл, переданный инфо-брокерами, и долго рассматривал досье. Три документа с чужим прошлым и настоящим висели в воздухе. Придется потратить немало сил и времени, чтобы нанять эту троицу, затерявшуюся в жестоком мире ОСП.

Свистнула дверь, спрятавшись в стену. В зал вошел оперативник, за ним появился громила Фрей. Оба до сих пор были одеты в серые комбинезоны и рабочие куртки, но Дрейк хотя бы руки вымыл. Макс же о подобном не задумывался. Мало того, что перепачкан как шахтер Кавира, так еще и гамбургер трескает.

Фрей потянул кресло за спинку и удобно умастился, дожевывая незамысловатый химический набор. Крошки падали ему на грудь и слетали на пол. Отряхнувшись, он сыто ухмыльнулся:

– Ты от перекуса оторвал.

– Переживешь. Пришел ответ от инфо-брокеров. У меня для вас задание. В этих файлах, – Рэйн вывел досье, – данные о людях, которых хочу нанять. Разделимся, найдем их и завербуем. Предупреждаю, будет непросто.

Дрейк потер руки.

– Звучит интересно. Давно хочется чего-то посложнее калибровки.

– Скучать не придется, – заверил Рэйн. – Макс, тебе достаются проблемы с торговцами человечиной. Дрейк, твоя головная боль – мафия. Себе забираю третье досье. «Зевс» какое-то время пробудет на станции Кора, а мы как раз займемся делом.

Макс лениво листал файлы, хмурил брови и периодически косился на двери, будто спешил куда-то. В отличие от здоровяка оперативник внимательно просматривал досье. Серые глаза впивались в буквы, словно сканер, и Рэйн знал, что Дрейк мысленно уже там: на темной стороне Навиры, в искрящемся Эвердане; стоит с винтовкой в руках, в заляпанной кровью броне.

– Справитесь? – спросил Рэйн для поддержания разговора.

– Что тут справляться. Бери и работай, – фыркнул Макс.

– Без проблем, – сухо ответил оперативник. – Придется сначала слежку установить, но за день выкурю. Кэп, а кто в твоем досье? Неужели это… – Дрейк потянулся к файлу и увеличил.

Завидев досье, Макс присвистнул.

– Ни фига себе! Рэйн, ты уверен?

Рэйн замялся. Что ответить, когда любое слово все равно окажется ложью?

– Не знаю. Но почему-то кажется, что решение правильное. Ты пометку в досье видел? Разыскивается за вознаграждение. И сумма растет. Продадут ведь, как продали мне.

– Тогда привет передавай. И… могу только позавидовать. Твое задание оказалось самым легким.

Рэйн мрачно усмехнулся.

– Поверь, Макс, оно самое трудное.

Лекарь Смерти

Предместье города Колизей, спутник Уайт, ОСП

Таких странных городов Макс никогда не встречал. Уроженец индустриального Хеджиона, боец, побывавший в отдаленных уголках галактики – он понятия не имел, что в ОСП существует подобное.

Колизей поражал воображение дикостью, которая упрямо не желала вписываться в картину мира Макса Фрея. И дело вовсе не в технологической отсталости единственного города спутника Уайт; не в его причудливой архитектуре, сплошь состряпанной из камня и песка; не в куполе, который вот-вот на голову рухнет… Дело в культе Локоса́й.

Последние пару часов Макс не расставался с хэндкомом, искал в сумеречной сети информацию о Локосай и Колизее. Прочел столько, что голова пухла. В центре города, как и положено, стоял Пантеон. Горстка инквизиторов несла Свет жителям Колизея и те исправно посещали мессы. А тем временем в каменных тоннелях города творилось безумие: жрецы Локосай поклонялись своему кровавому богу, взывая к всемогущей природе ужаса. В ответ одноглазое чудище даровало старцам-служителям вечную жизнь. Но Макс знал, что просто так даже шлюхи не дают, не говоря о божках, и когда нашел в сумеречной сети «цену» бессмертия – испытал шок.

Жрецы Локосай были не просто свернутыми психами…

Они были каннибалами.

«Ладно, жрут они человечину, – рассуждал Макс, садясь в аэрокар. – Живут себе в подземельях, и черт бы с ними. Но этот тип, Бобби Джонс из досье, мяском для них приторговывает! И Аллерт хочет притянуть его на „Зевс“?!». Брезгливость просила Макса вернуться в док, сесть в «Молнию» и свалить обратно в холодный вакуум. А чувство долга и любопытство гнали вперед. Именно они заставляли вжимать акселератор в пол и нестись над прерией к белому городу.

«Шутки шутками, но с другой стороны, – думал Макс, разглядывая карту Колизея, – эти хреновы психи со своим культом – реальная проблема. Вот сунусь в их лавочку, и что? Я ведь тут никто. На котлеты пустят».

Перед внутренним зрением Макса всплыли классические ужастики с избитым сюжетом. Герой-одиночка прибывает в город… А дальше все как положено: тайна, ополчившиеся против него жители, страшные обряды и кровавая расправа. Мерзость. Быть съеденным дряблыми жрецами-психопатами Макс не хотел. Очень не хотел.

Аэрокар несся над прерией. Ветер волнами колыхал высокую серебристую траву, отчего прерия походила на огромную лужу ртути, разлитую на Уайте невесть кем и когда. Справа зияла глубокая воронка диаметром не меньше километра – один из восьми карьеров по добыче ирания. Где-то под землей невидимыми жилами тянулись штольни. Мрачные тоннели подобно кротовьим норам испещрили прерию, уходя под город и далеко за его пределы.

Макс остановил аэрокар, машина плавно опустилась, утонув в траве. Вдали виднелся Колизей. Город ограждали высоченные стены, подпирающие купол, и что за ними – не разглядеть, лишь редкие покатые крыши нет-нет да поблескивали в лучах далекого солнца. Макс активировал визор. Перед глазами появился тактический дисплей с картой и тысячами тепловых отметок – люди; такие же красные точки скакали по прерии – местное зверье; оранжевые полосы тянулись к стенам города – энергосистемы тоннелей. Отключив функцию тепловизора, Макс приблизил изображение, чтобы рассмотреть вход. Глухие стены из белого камня не перелезть, на аэрокаре тоже не перемахнуть – упрешься в купол. Судя по охране у главных ворот, чужаков в Колизее не любят. Макс недовольновздохнул. Об оружии придется забыть.

В сотый раз обругав Аллерта с его заданием, он потянулся за сумкой, брошенной на заднем сиденье. Хлопнула дверца аэрокара, примятая трава хрустнула под ногами. Макс закинул сумку на плечо и вдохнул полной грудью. Ветер щекотал лицо, серебристые травы стучали по штанинам пушистыми колосьями, оставляя пыльцу. Пахло ментолом. Этот запах дурманил, и Макс с грустью подумал, что за последнее время ничего кроме стальных коридоров «Зевса», обшарпанных доков и станций, боли и кровищи не видел. А здесь хорошо, спокойно…

Будет еще спокойнее, когда сумка с оружием окажется в карьере.

Склоны карьера уходили вниз под острым углом, а местами были пологими – там Макс и отыскал неприметную насыпь из камней. Припрятав сумку с оружием, он вернулся к аэрокару. Перед тем как сесть в авто, долго смотрел на купол, вдыхая аромат ментола. Грязно-желтое небо усыпали белые облака, под ними каменные стены Колизея казались совсем древними. Ничего не говорило о льющейся здесь крови.

Нащупав за поясом пистолет, Макс сжал кулаки. Каннибалы Локосай получат свою вечность, только даст ее не одноглазое чудище, а Макс Фрей. В конце концов, смерть – это считай бессмертие. Главное самому в преисподнюю раньше времени не угодить.

Аэрокар взвизгнул турбинами и понесся к стене. Попасть в город оказалось не так сложно, как Макс предполагал. На посту проверили документы, спросили о цели визита и, отобрав пистолет, который убаюкивал шалящую нервную систему, дали разрешение на въезд.

До заката оставалось шесть часов. Макс исколесил город в поисках Знаков – нарисованных на стенах пентаграмм культа Локосай. Во всем Колизее нашлось пятьдесят домов с черными пентаклями, и Макс не был уверен, что на этом фанаты человеческих почек и печени закончились. Скорее всего, любителей пировать было куда больше, и он всматривался в лица прохожих, пытаясь увидеть в них что-то необычное. Что именно? Макс и сам не знал. То ли блеск в глазах, выдающий спятивших фанатиков, то ли острые клыки как у вампиров, но ничего подобного не попадалось. Зато неприязнь к этому городу росла в геометрической прогрессии, постепенно переходя в отвращение.

Через два часа Макс понял, что на него таращатся: оборачиваются прохожие, любопытно смотрит оператор на заправке, подмигивает официантка в кафе, а кассир на парковке и вовсе облизывается… Отвращение становилось все сильнее.

Свернув на Дельта-стрит, он приметил большое здание похожее на склад. Периметр огражден энергощитами, из-за забора вышка с пулеметом проглядывается, а на главном входе черной краской намалеван знак Локосай. Макс ухмыльнулся. Вот и логово. Попасть внутрь не составит труда, а вот выйти живым, да еще прихватив с собой торговца мясом – это пресловутое «шансов ноль». Как ни странно, но отвращение исчезло, вернулся привычный азарт, предвкушение битвы возбуждающе защекотало нервы.

Когда небо спутника Уайт начало темнеть, Макс выехал за город. Запах ментола снова ворвался в ноздри, но на этот раз вместе с ним пришло чувство тревоги. Макс зябко повел плечами. «Мать твою… Что за фигня творится в этом городишке?» Чем ближе он подходил к карьеру, тем сильнее становилась тревога, и некое подобие страха ползало мурашками по спине. Откопав закладку с оружием, Макс спустился в штольни.

Колизей накрыла ночь.

* * *

Яркий свет залил операционную, тихо зажужжали приборы. Бобби Джонс поправил маску, и скользнул взглядом по разложенным на подставке инструментам: скальпели, пилы, лазеры и ножи… Они по-своему прекрасны.

Ассистентка включила сканер, на висящем под потолком дисплее тут же появились данные о пациенте. Бобби недовольно нахмурился. От потенциальных кусков мяса уже тошнило, и порой он думал, что сложи их в кучу – получишь второй Гранд-Сэли. Хотелось послать все к чертовой матери, выйти в главный зал «Рынка» и до хрипа в глотке заорать: пошло все на хрен! И лишь печальный взгляд карих глаз Лилианы заставлял его идти в операционную, надевать белый халат, брать в руки скальпель и делать свою работу.

– Лиля, включи музыку, – попросил Бобби, на что ассистентка ответила застенчивой улыбкой. Такой, какую он впервые увидел, очнувшись в кузове траккера с кляпом во рту и связанными руками.

– Какие будут пожелания? – спросила Лиля, надевая маску. Миниатюрная брюнетка будоражила фантазии одним только голосом, в котором Бобби слышал то шепот бриза, то сонату. Только молчал об этом, ибо в рядах Локосай даже думать о подобном запрещено.

– Что-нибудь классическое.

Из динамиков лилась «Поляна» Месси-Бжинского. На операционном столе лежал будущий покойник. Теперь это толстяк сорока двух лет с язвой и разорванной селезенкой. А вот сердце оказалось очень крепким.

Бобби взял скальпель. Сквозь перчатку ощущалась холодная сталь, что воодушевляло. Лазером не работал принципиально. Еще в академии он понял, что ни один робот, ни один умный инструмент не заменит остроту человеческого ума и точность хорошо поставленной руки.

Мелодия «Поляны» перешла в минор, Бобби приложил скальпель к горлу и сделал надрез. Кровь выступила алой росой. Он нажал сильнее, скользя скальпелем вниз, к лобку пациента. Кровь потекла по рыхлому пузу, поросшему редкими черными волосами. Боббивскрыл брюшину, аккуратно отодвинул желудок и вырезал поджелудочную. Мягкая и горячая, она скользнула в специальный контейнер. Зажим. Переходник. Теперь дело за почками. Через мгновение они тоже отправились в криосмесь. Осталось сердце.

Бобби глянул на подставку с инструментом, выбор пал на изящный РХ-нож. Зажав рукоять в кулаке, он принялся разрезать ребра. Движения были решительными, хорошо отточенными и аккуратными. Хотя смысла в подобном нет. Это не операция. Это вскрытие еще живого человека. Рассуждать о врачебной этике Бобби не хотел. Он давно научился изгонять тяжелые мысли и погружаться в абстрактное подобие транса. Даже находил тысячу и одно оправдание своим поступкам, отправляя совесть в эвтаназию. Но она воскресала. Вопила не затыкаясь и превращала жизнь в ад.

Ухватившись пальцами за ребра, Бобби раздвинул грудину. Внутри пульсировало сердце. Оно сжималось и стучало, прогоняя остатки жизни сквозь себя. Покончив с зажимами и кисетными швами, он отсек вены. Короткий взмах скальпелем и сердце лежит в его ладонях, выталкивая из аорты густую бордовую кровь. Бережно, словно новорожденное дитя, Бобби уложил его в контейнер и подключил стимулятор.

– Лиля, я закончил, – стянул он перчатки. – Модификации удали сама. Остальное непригодно. Все. Я ушел.

Он устало прошагал в маленький тусклый кабинет, который служил спальней и рабочим местом одновременно. Открыв поржавевший кран, Бобби тщательно вымыл руки и обдал лицо холодной водой в надежде взбодриться. «Через полчаса еще двое, и тогда опять: кровь, внутренности и убийство. Задолбало. Врач должен жизни спасать, а не… Кто я теперь? Не врач, а мясник, разделывающий тушки для „Рынка“».

Дверь скрипнула несмазанными петлями. На пороге появился вооруженный жрец в компании здоровенного блондина. Бобби всегда считал Дика громилой, но рядом с незнакомцем тот казался лепреконом, вот-вот трилистник из-за пазухи высунет.

– К тебе оптовый покупатель, – буркнул Дик и пригласил белобрысого войти, после чего скрылся за дверями.

Выдавив полуулыбку, Бобби смерил громилу колючим взглядом. Оптовый покупатель – это раковая опухоль, только снедает она не тело, а его, Бобби, свободу. Это значит, что будет очередной длиннющий список на органы, и придется снова угождать Смерти, хотя он клялся защищать Жизнь.

– Что интересует? – спросил Бобби, вытащив из ящика стола чистый халат. Блондин молчал. – Что нужно? Модификации, сердце, новая печень? Может, конечности? – Бобби обернулся и кивнул на стальную руку заказчика.

– Э-э… мне бы это… – мялся тот, глядя в пол. – Ну, печени там… Мозгов или почек посочнее…

Бобби непонимающе смотрел на собеседника. Псих, не иначе. Таких придурков он частенько встречал: некоторые искали острых ощущений и просились присутствовать на вскрытии, после чего облевывали углы, а кто-то действительно покупал органы на рагу. Но грубить не стоит. Громила может пожаловаться Дику и тогда от жрецов недурно влетит. Личное мнение лучше попридержать, а то и вовсе в мусорное ведро отправить. На помойку, где уже догнивает репутация.

– Послушайте, меня не интересует, что и как вы будете делать с товаром. Но скажу сразу, что я занимаюсь трансплантацией, а не… В общем, если вам что-то надо, то оставьте заявку жрецам, оплатите и ждите своей очереди. А всякие… извращения…

– Стоп. Разве ты не торгуешь мясом для Локосай?

Бобби раздраженно хмыкнул.

– Что-то не слышу ответа. Так продаешь или нет? – с нажимом спросил блондин.

– Я ничего не продаю, только консультирую. Насчет заказа нужно обращаться к боссу, – ответил Бобби, меняя халат. – Послушайте, уважаемый, у меня нет времени на разговоры.

– Я тоже не горю желанием с тобой трепаться, – скривился белобрысый, словно испорченного пива хлебнул. – Но есть человек, которого болтовня как раз таки интересует. На разговор с Рэйном Аллертом время найдешь?

Бобби остолбенел. Покойники не разговаривают, это он знал наверняка. Тысячу раз проверял.

Громила активировал хэндком, на что Бобби округлил глаза: как ему удалось пронести устройство, когда Локосай буквально помешаны на безопасности? А камеры? Но заметив в стальной руке слот, все понял. В кабинете появилась проекция. Изображение мигало, контуры дрожали, будто связь вот-вот прервется, но это действительно был Рэйн Аллерт. Или его клон.

– Приветствую, док, – отсалютовал Аллерт.

– Рэйн?.. Как?! Тебя же казнили… – промямлил Бобби, не веря своим глазам.

– Всего лишь профессионально скроенная постановка. Это длинная история и довольно скучная, но как-нибудь расскажу за бутылкой виски, – усмехнулся Аллерт. – Я сейчас снова под черным флагом, и хочу тебе работу предложить: мне на корабле врач нужен. Лазарет отличный, вся техника новая, оборудование – просто загляденье. Это не твой полевой госпиталь в ВКС, и тем более не эта дыра. Что скажешь?

– Я вроде бы при работе, – вяло возразил Бобби, вспомнив темный кузов траккера, кляп во рту и контракт с Локосай.

Громила улыбнулся и соскочил с кресла. На лице читалось явное облегчение.

– Вот и отлично! Тогда мне пора отчаливать.

– Макс, мы не закончили, – остановил его Аллерт.

– Почему? Все и так ясно, – пожал плечами тот и, отвернувшись к проекции, заговорщически прошептал: – Рэйн, он же работает на Локосай. На хрена оно нам надо?

– А не забыл, что мы работали на «Экзо матрикс»? Особой разницы не вижу, – ответил Аллерт, и чуть громче спросил: – Бобби, тебе хоть за чудо-работенку платят?

– Нет, за долги отрабатываю, – признался он. – Рэйн, предложение заманчивое. Только есть одна сложность… отсюда просто так не уходят. Разве что по частям.

– Макс тебя выведет.

Громила нарезал круги по кабинету, заложив руки за спину. Недовольное сопение перемежалось такими же недовольными вздохами, будто его голышом по площади пройти заставляют, или чего похуже. Наконец, он остановился и негодующе выпалил:

– Рэйн, они же каннибалы! Разве можно его на «Зевс»?! Как в лазарет ходить, когда он в любую минуту мозги сожрать может?!

Аллерт искренне рассмеялся, а Бобби было не до смеха – репутация мясника хуже проказы, и если больных лепрой обходят стороной, то от врача-мясника бегут со всех ног, мысленно заряжая дробовик.

Смеяться Аллерт перестал, в голосе послышались иронично-стальные нотки:

– Макс, твой мозг никого не интересует по одной причине: его давно сожрала сумеречная сеть, и если бы ты прочел прикрепленные к досье файлы, то многое бы узнал о Локосай. Не спорю, городские легенды куда интереснее сухих фактов, но и думать не забывай. А если с этим плоховато, то Бобби тебе клизму назначит, говорят, помогает.

– Понял я, понял… – пробурчал громила.

– Вот и отлично. Тогда не стану задерживать. Ребята, будьте осторожны и… удачи. Она вам пригодится.

– Рэйн, подожди! – окликнул Бобби, Аллерт убрал палец с кнопки отбоя и вопросительно вскинул бровь. – У меня будет одна просьба. Со мной работает девушка – Лиля. Она талантливый медик, да и просто человек хороший. В неприятности случайно попала, а ко мне всегда относилась по-доброму. Когда я у работорговцев оказался, побитый и переломанный, Лиля за мной ухаживала, буквально на ноги поставила. День и ночь сидела рядом в том гнилом сарае, а потом меня купили Локосай. Я сказал жрецам, что один не управлюсь, наврал, будто мне ассистент нужен и стоит еевыкупить. Так и сработались.

– Хоть смазливая? – ухмыльнулся Аллерт и, получив в ответ уверенный кивок, продолжил: – С этого и надо было начинать. Скажу одно: на «Зевсе» места хватит всем, тем более другу с его избранницей. Слушай, я ведь когда собрался тебе работу предложить, то понятия не имел, что ты по уши в дерьме. Знал бы – помог раньше. Как ты, когда нейропередатчик из моей головы вырезал.

Бобби улыбнулся.

– Рэйн, спасибо.

– Не благодари. Если бы не ты, гнить мне в карцере под присмотром полковника Викро. До встречи, док, – попрощался Аллерт и рассыпался облаком пикселей.

С кровожадной ухмылкой, больше походившей на оскал аллигатора, Макс открыл скрипучую дверь.

– Эй, шеф! Твой хваленый лекарь на сделку идти не хочет! – крикнул он во мрак длинного коридора.

Послышались быстрые шаги, в кабинет влетел жрец.

– Что значит… – слова Дика превратились в хрип, шейные позвонки хрустнули под натиском умелых рук громилы.

Уложив тело на пол, Макс первым делом забрал автомат, затем обшарил разгрузку. Запасной магазин и нож он сунул за пояс, а пистолет протянул Бобби.

– Значит так, – деловито бросил Макс, – сейчас идем за твоей девахой, только пусть не визжит и под ногами не путается, присматривай за ней. Попробуем прорваться в главный зал «Рынка», и если твои дружки нас к Творцу не отправят, то оттуда в тоннель спустимся. На «Рынке» мне будет нужно несколько минут: в штольне дрон со взрывчаткой припрятан, а сигнал глушат, только оттуда смогу активировать.

Бобби подал громиле медицинский халат, под которым Макс попытался спрятать оружие, но черное дуло все равно угадывалось сквозь ткань. Снова скрипнула несмазанная дверь, и они вышли в коридор. Тусклый свет оплетенных паутиной ламп и белые халаты сыграли на руку – двое жрецов стоящих у лестницы не обратили на них внимания. Только Бобби хотел открыть операционную, как послышались шаги, из-за угла вынырнула тощая фигура жреца-распорядителя. Бобби замер в напряжении, словно титановый штырь проглотил, шевельнись – и проткнет тело насквозь.

– Эй, Мясник, кто это с тобой? – распорядитель уставился на глупо улыбающегося Макса со спрятанным автоматом за спиной.

– Э-э-э… Это заказчик. Будет на операции присутствовать, уже оплатил зрелище. Можешь у Дика спросить.

– Ладно, пусть идет, к тебе как раз пациента везут.

Бобби мысленно выругался. Сейчас в коридоре ошиваются трое, а скоро появится еще парочка. Бросив косой взгляд на Макса, он понял, что громила тоже не горит желанием начинать пальбу – слишком рискованно, на звуки выстрелов сюда сбежится с десяток Локосай и шансы добраться к «Рынку» резко просядут. Но и тянуть нельзя. Скоро жрецы на труп Дика наткнутся.

Впустив Макса в операционную, Бобби окликнул распорядителя:

– Помоги сканер передвинуть, а то неудобно, времени на работу больше трачу.

Жрец пожал плечами и перешагнул порог, даже не подозревая, что смерть уже расставила сети. Бобби зашел следом, закрыл дверь и тут же бросился к застывшей в недоумении Лилиане. Схватил ее за плечи и резко развернул к стене. Звуки борьбы и предсмертные хрипы распорядителя повергли ее в ужас, пришлось зажать девушке рот рукой, чтобы не кричала.

– Лиля, послушай меня: так надо. Этот человек – друг, он нас защитит и выведет отсюда. Ты будешь свободна, поняла? Только без истерики, хорошо?

Убедившись, что она совладала с собой, Бобби медленно убрал руку и приложил палец к губам, прося тишины.

Едва Макс успел спрятать труп в подсобке, как хлопнула дверь. Жрецы вкатили каталку, на которой лежала щуплая женщина. Макс мигом схватил того, что у двери. Коротким ударом под дых впечатал жреца в стену и всадил в сердце нож. Второй жрец выхватил пистолет из кобуры, но Бобби оказался быстрее. Скальпель сверкнул в свете хирургических ламп. Заорать жрец не успел – скальпель уже прошелся по сонной артерии.

Макс направился к выходу.

– Подожди, – остановил его Бобби.

Он подошел к каталке, на которой стонала пациентка. Укрывшая ее простынь была влажной от крови, бледное лицо женщины перекосила страдальческая гримаса. Бобби сдернул простынь. Агонизировать пациентка будет долго – слишком серьезны повреждения, скорее всего, попала в аварию. Он достал из ящика стола шприц и ампулу «Кестодона». Через минуту хрипы стихли, женщина закрыла глаза, и теперь ее лицо выражало безмятежность, какую может даровать лишь смерть.

Переложив покойницу на операционный стол, Бобби взял каталку.

– Залазь, – кивнул он Максу, на что громила непонимающе вытаращился. – Залазь! Или ты к «Рынку» с пушкой наперевес идти собрался?

Макс нехотя лег на каталку, прижав автомат к груди, как покойник свечку. Раздраженно хмыкнув, Бобби выдернул из цепких пальцев оружие и уложил рядом, после чего накрыл громилу окровавленной простыней. Тряпка оказалась коротковатой и ноги в берцах торчали, сколько ту не натягивай.

Бобби выкатил каталку в коридор. Лиля спешно шла следом, держа в руках чемоданчик первой помощи. Жрецы проходили мимо, косясь на врачей с пациентом на каталке; кто-то из служителей останавливался и задавал вопросы: кого и куда везем? Бобби каждый раз выдумывал новые хитрости. Врать он не умел, от волнения сердце бешено колотилось, ладони потели, и каталка выскальзывала из рук – скрипела колесами, летя вперед, а он нагонял и снова хватался за поручни.

Мрачные коридоры сменились такими же мрачными помещениями с каменными стенами. И чем ближе к главному залу «Рынка» – тем больше жрецов Локосай встречалось на пути. Бобби чувствовал, как холодеют конечности. Он боялся. За Лилю. За себя. За того белобрысого, спрятанного под окровавленной простыней. Если что-то пойдет не так, если завяжется перестрелка…

… им не выжить.

На «Рынке» оживленной серой массой копошилась толпа – жрецы и торговцы готовились к началу рабочего дня. Под высоким потолком висели огромные дисплеи со списками органов и ценами. Скоро рассвет и тогда «Рынок» заполонят покупатели: реальные люди и их цифровые представители.

У арки Бобби остановился и попятился к запертой на кодовый замок коморке. Открыв ее ключ-картой, отобранной у распорядителя, он окликнул Лилиану:

– Спрячься здесь, пока мы не найдем способ активировать дрон и открыть вход в тоннель.

– Бобби Джонс, даже не мечтай! Без тебя никуда не пойду! – возмущенно топнула ногой Лиля.

Схватив девушку под локоть, Бобби бесцеремонно затолкал ее в коморку и щелкнул замком. Что делать дальше? Сотню раз он представлял, как сбегает отсюда; проживал это мгновение в мечтах, как безумец проживает несуществующую жизнь в бреду. Момент настал… А все что мог Бобби – это толкать вперед каталку и надеяться, что никто из Локосай не заподозрит неладного.

Когда он почти подошел ко входу, за спиной раздалось:

– Стоять! Покажи, что здесь у тебя! – приказал жрец.

Бобби замер. Сердце громко стукнуло, адреналин обжег виски, лоб покрылся испариной.

– Пациента перевожу, – ответил он.

Жрец толкнул Бобби в сторону и ухватился за край простыни, чтобы сорвать. Это конец… Их раскрыли, выхода нет.

С размаху Бобби всадил жрецу скальпель в глаз. Нечеловеческий вопль пронесся под сводами «Рынка». Прежде чем Локосай поняли, что произошло, Бобби выхватил из-за пояса пистолет. Тут же с каталки соскочил Макс. Загромыхали выстрелы.

«Рынок» накрыла суматоха: свистели пули, орали люди, где-то ревел сигнал тревоги. Бобби опрокинул каталку и укрылся за железным дном, пристрелив жреца справа. Реакция была не такой быстрой, как хотелось, слишком давно оружия в руках не держал. А вот громила работал четко. Менял укрытия, отстреливая жрецов с завидной точностью. В отработанных движениях угадывался бывший военный, а в бесшабашной манере – боец Аллерта.

– Отходим! – выкрикнул Макс.

Бобби ринулся обратно в коридор. Макс с выпученными глазами несся следом. Не успел Бобби даже моргнуть, как громила сбил его с ног, повалив на пол.

Прогремел взрыв.

* * *

Аэрокар несся над прерией, цепляя брюхом серебристые колосья. Макс прибавил скорости. Хотелось как можно быстрее попасть в док, сесть в любимый шаттл и вернуться на «Зевс», где ждут друзья и отличный виски. Тело ныло после напряженной схватки, особенно простреленное бедро. Спасибо доку, подлатал, – мысленно усмехнулся Макс, решив, что мясник не так плох, как подумалось при знакомстве.

Уставшая девчонка уснула на заднем сиденье, а Бобби Джонс сидел рядом и пялился в окно на сверкающую в свете фар бесконечную прерию.

– Слушай, док, может, все-таки объяснишь, что такое Локосай? – спросил Макс и тут же поморщился от пронзившей бедро боли. На зубах все еще хрустела пыль, которая заполонила штольни после череды взрывов. Открыв окно, он сплюнул вязкую слюну.

– Это синдикат, торговцы органами для трансплантации. Работают на черном рынке и в собственной сети. На Уайте одна из ячеек, а сколько их в ОСП – черт его знает. Органы стоят бешеных денег, но все равно дешевле, чем услуги клиник, где тебе вырастят все, что пожелаешь. Только беда в том, что Локосай согласия у своих жертв не спрашивают.

– А как же культ, одноглазая дрянь и пентаграммы?

– Всего лишь способ держать подчиненных под контролем. Вера объединяет, даже если это вера в кровь и смерть. А еще это пиар, и попытка пустить пыль в глаза таким идиотам… – док, усмехнулся. – Макс, я не считаю тебя идиотом, но согласись, повелся ведь?

– Повелся, – рассмеялся Макс, но вспомнив жуткую находку в тоннеле, угомонился. – Допустим, это пиар, будь он неладен. А морозильные камеры, которые мы в тоннеле нашли? В которых полно человеческих окороков, это тоже, по-твоему, пиар?

Док пожал плечами.

– Не знаю. Радует одно: что бы это ни было, все взлетело на воздух.

Аэрокар взмыл ввысь. Впереди мерцали огни посадочных площадок, внизу все так же шелестели колосьями серебристые травы, а на востоке темное небо прорезали лучи восходящего солнца.

Высоких стен Колизея коснулся долгожданный рассвет.

Любовник Фортуны

Город Эвердан, планета Навира, ОСП

Выйдя из пропускной зоны космопорта, Дрейк как следует потянулся. Шея затекла, спину ломило. После шестидесяти часов, проведенных на жестком полу в грузовом отсеке «Каравана», он чувствовал себя древним роботом с несмазанными шестеренками. В космопорт Навиры не так часто заходят корабли, чтобы рассчитывать на комфорт, а о шаттле с «Зевса» даже речи идти не могло. Во-первых, «Молния» и «Развалюха» сейчас черт знает где; во-вторых, боевой шаттл на задворках мира – это лишнее внимание. А внимание Дрейк не любил.

Взяв напрокат аэрокар, он рванул в Эвердан. Вещей прихватил с собой немного: рюкзак с техникой, универсальную аптечку и модульную винтовку ТК-819 «Урбан». Это не считая дремлющего в кобуре пистолета.

Список адресов, где якобы проживал «объект», был небольшим, и маршрут Дрейк спланировал заранее: сначала Литейный квартал, оттуда в Пасть Дракона, потом через мост к отелю «Империал» и сразу в Третий сектор. Оставалось еще два места, но их в расчет Дрейк не брал – задание обещало лишь свинцовую скуку да липкую однообразность, и он надеялся управиться к закату.

По адресу в Литейном никого не оказалось. В грязной комнате: пыль, пустые шкафы и отключенный от сети холодильник. Лишь кружка с заплесневевшим чаем говорила, что здесь кто-то был. Опросив соседей – покрасневшего от местного самогона работягу и многодетную мамашу-истеричку – Дрейк выяснил, что в замызганной комнатушке проживал толстяк Билли. Угрюмый, облысевший толстяк пятидесяти лет… И все бы ничего, но разыскиваемому «объекту» было двадцать шесть, и был он далек от лысины и лишних килограммов.

Сначала Дрейк решил, что это ошибка, Агенты Правды попросту облажались с досье. Но объехав еще три адреса, понял – облажался он сам.

В приюте Пасти Дракона жила семидесятилетняя старуха-прорицательница по имени Хида; в роскошном номере «Империала» кутил приезжий бизнесмен; в Третьем секторе три недели назад снял комнату студент-первокурсник… И все они появились в Эвердане в одно и тоже время. И все они испарились в день, когда Дрейк Кларк по липовой регистрационной карте прибыл в космопорт Навиры.

Циферблат часов показал далеко за полночь. Остановив аэрокар у моста, Дрейк устало откинулся в кресле, рассматривая серый потолок салона. Над мостом проносились авто, в темноте мигали фары и слепили, где-то далеко поезд стучал колесами по рельсам. Дрейк никогда не верил в призраков, отрицал саму возможность существования необъяснимого и мистического, но это задание подбросило сюрприз. Погруженный в вечные сумерки Эвердан оказался домом для одного из них. «Объект», он же толстяк Билли, старуха Хида, сопляк-студент… Он и есть призрак! Нет, этот человек не был мстительным духом замученной невинной жертвы, или фантом-оболочкой откинувшего концы маньяка-психопата. Лоренсо Грин был призраком иного порядка. Гением перевоплощений. Хамелеоном. Невидимкой.

Просмотрев досье еще раз, Дрейк отправил сообщение капитану с просьбой продлить срок задания. Ответ тут же всплыл светящейся зеленой строкой:

Аллерт: «Он заметает следы. Времени у тебя до следующего межпланетного рейса с Навиры. Потом Грин исчезнет. Ставь таймер».

Судя по расписанию, «Караван» – единственный корабль в доке космопорта. Дрейк усмехнулся. Задание из скучной тягомотины превратилось в настоящую работу. Осталось всего два дня, чтобы разгадать головоломку и найти того, кто не желает быть найденным.

Поиск. День первый

Утро выдалось мрачным и промозглым. Раскинувшийся на единственном материке планеты город Эвердан почти не знал солнца. Во времена Первой экспансии Навиру использовали как базу для переброски техники и рабочей силы на ближайший пояс астероидов. О строительстве многофункционального купола над поселением никто не позаботился – толстосумы затрат не любят. Шли годы, городок разрастался, и когда добычу полезных ископаемых прекратили Эвердан превратился в самостоятельный мир. Теперь это город мафиозных кланов, азартных игр и трупов. Город, в котором дни и ночи сливаются в черно-белое полотно нуара.

Дрейк вышел из мотеля с рассветом, хотя в мыслях по-прежнему считал его ночью. Натянутый капюшон просторной черной куртки скрывал лицо, кобуру оттягивал пистолет, а за спиной болтался рюкзак. Полквартала можно пройти по центральной улице, но когда зажгутся дневные фонари и прожекторы, придется свернуть в переулки.

Фонари вдоль тротуара напоминали светлячков-переростков, отобедавших радиоактивными отходами. С каждым скачком минутной стрелки они разгорались все ярче и ярче, а к половине седьмого и вовсе вспыхнули не хуже ядерного взрыва. После ровного света люминесцентов «Зевса» Дрейк не мог привыкнуть к горящим точкам, выныривающим из темноты. Глаза слезились. Остановившись у кафе, он достал из рюкзака небольшой стальной бокс. В ячейках лежали камеры, микро-дроны, портативные взломщики и дешифраторы, а главное – тактические линзы. Вставив линзы, Дрейк проморгался. Краски стали мягче, свет приглушеннее, и карта Эвердана всплыла перед глазами. В последнем Дрейк не нуждался. Обладая фотографической памятью, он в деталях запомнил квартал и два соседних.

Улица вывела к площади, посреди которой красовалась трехметровая скульптура: несуразное нечто походившее на дикобраза с человеческими руками. В скульптуре Дрейк ничего не смыслил и, удостоив местное искусство ярлыком «фигня редкостная», повернул к ларьку с китайской едой. Сунув старикашке с висящими усами-шнурками потертую купюру, он сгреб в охапку разноцветные коробки и нырнул в проулок.

Широкие ступени отеля «Корона» тускло поблескивали в свете фонарей-светлячков. Вытянутые тени плясали на фасаде здания, черными столбами прорезали мощеную серым камнем площадку. Дрейк замедлил шаг. Натренированный взгляд выхватил аэрокар, в котором сидели двое и пялились на двери; еще один тип в черном плаще бродил под восточными балконами, делая вид, будто треплется по хэндкому. «Кажется, Грина ищу не только я. Становится веселее» – хмыкнул Дрейк и вошел в отель, держа перед собой коробки.

Словно из-под земли в просторном фойе появился администратор.

– Вы к кому? – спросил он, косясь на коробки.

– Заказ в двести второй, – ответил Дрейк, наклонив голову так, чтобы лицо спряталось в черноте капюшона.

– От лифта налево.

К лифту Дрейк не пошел. В фойе он приметил двоих в одинаковых серых куртках. Со скучающими физиономиями эта парочка подпирала стены – ждут кого-то или чего-то. Тактические линзы показали оружие: пистолет у коротышки, и пистолет-пулемет у долговязого. Дрейк медленно двинулся к лестнице. Боковым зрением он увидел, как коротышка получил сообщение. Переглянувшись, «серые куртки» кинулись вызывать лифт.

– Седьмое пекло! – выругался Дрейк и толкнул дверь, ведущую к лестнице.

Бросив коробки, он вытянул из кобуры пистолет. Вытряхнул из ближайшей картонки лапшу и прикрыл коробкой руку с оружием. После чего рванул на седьмой этаж.

Под ногами мелькали ступеньки, где-то рядом в шахте тянулся лифт. Дрейк несся наверх, надеясь, что жестяная банка остановится раньше, задержит тех двоих. Но нет. Характерный «дзинь» раскрывшихся дверей послышался пролетом выше – на седьмом.

Дрейк влетел на этаж и прижался к стене. Выглянул из-за угла на долю секунды, чтобы понять, где противники. Коротышка и долговязый возились с замком в конце коридора, в руках держали оружие. Раннее утро, в отеле полно постояльцев и лишний шум ни к чему. Дрейк прикрутил к пистолету глушитель и, по-прежнему пряча его в коробке, двинулся к четыреста восьмой комнате.

Ковровая дорожка приглушала шаги, но тень выдавала. Ползла длинным столбом вперед, скользя по коридору. Решив, что тихо не выйдет, Дрейк ускорил шаг. Коробка полетела в сторону, палец лег на спусковой крючок. Раздался глухой хлопок и коротышка дернулся, схватившись рукой за бок. Крякнув, он рухнул на пол. С разъяренной физиономией долговязый принялся палить очередью. Дрейк пригнулся и бросился к тележке с бельем. Засвистели пули, на голову посыпалась земля из разбитого цветочного горшка. В стрекот стрельбы ворвался женский визг. Кричала горничная, выронив из рук стопку полотенец. Воспользовавшись моментом, долговязый вышиб дверь и ввалился в номер, Дрейк ринулся за ним.

Держа пистолет наготове, он вошел в комнату. Резко повернулся направо потом налево, проверив предбанник. Никого. Крадучись, он двинулся вперед. Номер однокомнатный, простыни на кровати скомканы, балкон открыт… Справа дверь в ванную за которой притаился долговязый. Схватив с тумбы клинер для обуви, Дрейк швырнул его в спальню. Звук упавшего пластика подействовал не хуже команды фас. Дверь ванной открылась, и долговязый выскочил в предбанник. Глушитель уперся ему в затылок. С каменным лицом Дрейк нажал на спуск.

Присев на корточки, Дрейк перевернул мертвеца и осмотрел. Если это люди одного из мафиозных кланов, то неплохо бы определить какого именно. Он задрал футболку – на груди отметок нет, а вот на левом запястье татуировка в виде солнца с черными лучами. Осталось выяснить, куда делся Грин и что предпримет троица внизу.

Выяснять не пришлось. С улицы донеслись возмущенные крики. Дрейк выбежал на балкон и перегнулся через перила. Тремя этажами ниже мелькал силуэт: русый мужик в синем пиджаке резво прыгал по балконам, не обращая внимания на вопли постояльцев; из дежурившего у входа аэрокара вылетели двое и теперь вились у стен отеля как стервятники подле трупа.

Дрейк достал из бокса микро-дроны, синхронизировал с хэндкомом и швырнул вниз. Один присосался к капоту черного аэрокара. Второй достался синему пиджаку.

Только он хотел бежать к лифту, как на улице раздались выстрелы.

– Я уже стар для этого… – обреченно вздохнул Дрейк и перемахнул через перила.

Препятствие в семь этажей показалось сущим пеклом. Каждый прыжок, каждое «я сейчас грохнусь» обычно сдержанный Дрейк сопровождал отборной руганью. Бранные слова закончились на балконе третьего, и он с досадой отметил, что словарного запаса Фрея хватило бы на паркур с крыши Дита-Тауэр.

Спрыгнув на мощеный тротуар, он огляделся. Лоренсо Грин петлял к парковке, следом неслись двое. Рядом взвизгнул черный аэрокар, мчась наперехват. Рукоятка пистолета привычно нырнула в ладонь, и Дрейк побежал к парковке. Огибать ряды машин не стал – прыгал по крышам пытаясь сократить дистанцию, но Грин с преследователями уже скрылись в проулке. Перед глазами тут же всплыла карта, и Дрейк понял: еще можно успеть. Ворваться в холл развлекательного центра и, выбив окно на втором этаже, выскочить на соседнюю улицу.

Распихивая зевак в холле, он побежал к окну. Заорали женщины, запищали дети, за спиной послышался гневный крик охраны: «Стоять! Руки за голову!», но Дрейк уже сиганул в проем.

Упав, он покатился по асфальту и с трудом поднявшись, побежал к переулку. Маяк Грина работал. Вот он, на карте… За углом. Загнан в тупик.

Глядя в прицел, Дрейк выскочил из-за угла. Тут же уложил одного из преследователей выстрелом в голову. Второй успел обернуться, и две пули прошили серую куртку на груди. Погоня окончена.

Дрейк согнулся, хватая ртом воздух. В боку кололо, кровь лупила в виски, подступила тошнота. Отдышавшись, он окинул взглядом местность: на асфальте лежало два трупа, узкий переулок упирался в тупик. Глухие кирпичные стены зданий тянулись ввысь на пять этажей. Ни лестниц, ни дверей. Но тем не менее Лоренсо Грин исчез. Маяк погас.

Поиск. День второй

Комната в мотеле – обычный клоповник, коих полно в любом городе – превратилась в логово зацикленного на жертве маньяка. Дрейк сдвинул всю мебель к стенам, освободив центр комнаты для работы. Теперь там полно проекций. Информация из досье инфо-брокеров, голографические снимки, данные дрона-маяка, и видеозаписи – все они наравне с Дрейком пытались разгадать тайну исчезновения Лоренсо Грина.

Тайна не разгадывалась.

Кофеварка с бульканьем выпустила тонкую коричневую струйку в пластиковый стакан, плюнув напоследок. Дрейк взял кофе и подошел к окну. Сделав глоток парящего напитка, он поморщился. Кофе – помои, вид за окном – дрянь. Собственно, вида и не было. Окно смотрело на кирпичную стену соседнего здания, но если нагнуться и прислониться щекой к стеклу, то можно увидеть высоковольтную вышку и горящие фонари над узким тротуаром. Дрейк подолгу таращился в окно, пытаясь понять за какую ниточку ухватиться. Грин – аферист двадцати шести лет, темноволосый, кареглазый, с внешностью настоящего ловеласа – такого не проморгаешь. Только в истинном обличии он ни разу не объявился.

После стрельбы в тупике маяк снова зажегся, и Дрейк трижды садился Грину на хвост. Но стоило лишь нагнать его, как тот исчезал из виду. Маяк гас, а через полчаса загорался вновь. До тех пор, пока и вовсе не застыл в одной точке; в проулке, где Дрейк нашел серое дырявое пальто в мусорном баке. Хотя дрон прилип к синему пиджаку…

Дрейк стоял посреди комнаты, окруженный проекциями с которых смотрели физиономии фальшивых личностей Грина. Рядом тянулась карта Эвердана с мигающими красными точками – места, где был замечен невидимка. «Как ты это делаешь, чертово привидение? – задался вопросом Дрейк, глядя на карту. – Нельзя же просто стать другим человеком за несколько минут. Оборудование, шмотки, гаджеты – их должно быть много, целый чемодан! А нет чемодана. Может, сообщники? Но сообщники – это балласт и угроза, а ты слишком умен для этого. Ты слишком умен для меня…».

Просигналил хэндком, на карте замигала точка. На этот раз синяя. Вчерашний меченный аэрокар весь день крутился в центре, курсировал от одного казино к другому, а теперь рванул в сторону промзоны, что довольно странно. У клана «Черного солнца» там нет объектов, это заброшенная территория. Помойка Эвердана.

Дрейк накинул куртку, взял чехол с винтовкой и выскочил из номера. До отлета «Каравана» оставалось три часа.

* * *

Некоторые уверяют, будто в Эвердане нет ночи; говорят, что в бесконечном сумраке она лишь условность. Лоренсо Грин с этим не спорил, оставив глупость умникам, а истину лжецам. Для него ночь существует. Ее не увидеть в тусклом свете окон Литейного квартала или в мандариновом зареве фонарей Пасти Дракона; не разглядеть в напыщенных огнях Центра или в белых лучах прожекторов Даун-Эвердана. Она обитает на окраине.

В детве Лоренсо часто пробирался за периметр города. Шел к Каменному Полю, садился на огромный теплый валун и смотрел на звездное небо за прозрачным куполом. Он ждал появления метеоров, или наблюдал за тем, как меняются краски и чернота становится фиолетовой, а после заходится синими кляксами. Ослепленные искусственным светом эверданцы не знали этой красоты, а он родился и вырос в темных трущобах. Попрошайничал, получая несколько купюр от сердобольных женщин, которые не могли смотреть на измученного нищетой ребенка. Но чаще прохожие бросали мелочь, совали объедки и, пряча взгляд, спешили по своим делам. Он воровал: залазил в дома людей, у которых часы стоят дороже поступков. Брал ценности, бежал, и попадался. Получал пинки и синяки, переломы и ссадины. А ночью шел в Каменное Поле и смотрел на звезды. В эти короткие моменты чумазый голодный мальчишка понимал, что счастлив. Пока во тьме горят недосягаемые точки, для таких как он всегда будет надежда.

Вот и сейчас Лоренсо сидел на огромном камне и задумчиво смотрел в небо, где в лохмотьях сизых облаков горела огромная луна. На коленях лежал скомканный листок бумаги, выдранный из блокнота; пальцы сжимали огрызок карандаша.

Обычно ему с легкостью удавалось писать, но сегодня рифма не шла, Муза куда-то испарилась, а госпожа Фортуна и вовсе закатила истерику. Последние два дня напоминали шпионский боевик, Лоренсо едва ноги унес, и напряжение не лучшим образом сказалось на творчестве.

Сунув блокнот и карандаш во внутренний карман куртки, Лоренсо поежился. Он и забыл как холодно в Поле, вдали от тепловых тоннелей. Последний раз был здесь восемнадцать лет назад, и если бы не Зов, он бы ни за что не вернулся в Эвердан. Не стал бы ввязываться в неприятности, и тем более переходить дорогу мафии.

Соскочив с камня, Лоренсо натянул капюшон и зябко потер руки. Булыжники с золотыми прожилками поблескивали острыми выступами в лунном свете. Лоренсо аккуратно отодвинул теплый на ощупь камень. В оборудованном тайнике лежала плотно набитая дорожная сумка. Перекинув лямку через плечо, он зашагал к ограде периметра.

В грязных переулках трущоб гулял ветер. Свистел, ударяясь о трубы теплотрассы и трансформаторные будки. Темно, душно и вонь нищеты назойливо лезет в ноздри, вонь специфическая, отдающая отчаянием. Прежде чем открыть массивную дверь тоннеля, напоминающую шлюз подводной лодки, Лоренсо надел защитную маску – без нее к инфицированным нельзя.

– Матушка Хали, это я, – тихо позвал он.

В тоннеле мигом зажглись десятки ярких точек карманных фонарей. Каменные стены теперь четко выступали в полумраке вместе с кусками пластика, обрывками постеров и битыми интерактивными картинами. Из темноты неспешно вышла женщина. Седые волосы она прятала под тюрбаном, худое морщинистое лицо выглядело мертвенно-бледным – недавно начавшаяся болезнь уже наложила отпечаток. Лишь глаза выдавали в ней прежнюю Матушку Хали – взгляд был живым, острым как лезвие, и мог обличить любого, кто вздумает обмануть Бродяг.

– Ты вернулся, – улыбнулась она. Голос Хали при всей ее немощности звучал достаточно сильно и грубо, чтобы ему мог позавидовать какой-нибудь генерал.

– Да, Матушка. Я обещал, принял Зов, и никогда бы не поступил по-другому.

– Мы предполагали худшее, боялись за тебя. Клан «Черного солнца» обезумел: рыщут, выспрашивают, деньги предлагают за твою голову. Мы молчим. Все молчат. Что ты натворил, сынок?

– Ничего, что могло бы поставить под удар Бродяг, – ответил Лоренсо, жалея, что под маской не видно его улыбки. Но Хали ее заметила, прочла в глазах.

Лоренсо поставил сумку на пол. Вжикнул молнией и раскрыл. В свете фонаря блестел стальной контейнер с красным крестом на крышке, рядом лежали плотные ряды пачек новехоньких купюр, сверкали драгоценности, разноцветными кружочками рассыпались фишки казино «Присцилла».

– Творец всемогущий… Фарид, ты принес его… – прошептала Хали, и плечи ее мелко затряслись, на глаза навернулись слезы.

Она совладала с собою в считанные секунды, и теперь острый взгляд впился в самое сердце Лоренсо, срывая швы и бередя старые раны.

– Фарид, мы даже не надеялись…

– Матушка, теперь меня зовут Лоренсо. Фарид исчез много лет назад, и я не хотел бы о нем вспоминать.

Она рассмеялась. Звонко и гордо, как когда-то давно, когда волосы ее были черны, а морщины не испортили белой кожи.

– Назовись хоть Магистром Ведилоном – плевать! Для меня ты всегда останешься чумазым Фаридом. Моим мальчиком.

Лоренсо улыбнулся, и на этот раз был рад, что на нем маска, ибо улыбка вышла печальной.

– Хали, смотрите, здесь вакцина. Ее должно хватить на всех, а если понадобится еще – есть деньги и драгоценности. В сумке лежит хэндком с контактами нужных людей, отдайте его Джамилю, он знает что делать. Вам привезут медицинское оборудование, и на этот раз клан «Черного солнца» ничего не отберет, иначе… В общем, у меня есть чем их удивить. Никто больше не умрет, обещаю.

– Ты останешься?

– Нет. Если задержусь, то Бродягам придется туго.

– Мы можем помочь выбраться. Выведем тебя, а убийц отвлечем, запутаем. Должно быть, ты уже забыл, как длинны тоннели Эвердана?

– Дом не забывают.

Покинув тоннель, Лоренсо вышел в переулок. До отлета «Каравана» оставалось меньше двух часов, и если он не успеет попасть в док, то умрет. Подобный исход логичен, только к логике Лоренсо не прислушивался. Он доверял интуиции. Видения редко лгали, и сидя на шершавом камне в Поле, он увидел Смерть. Она звала его по имени. Она звала его Фаридом.

Путь преградил забор из поржавевшей сетки, подле которого плотно стояли мусорные баки. Отодвинув бак, Лоренсо юркнул в прорезанную в ограде дыру. Переполошились крысы, но поняв, что угрозы нет, продолжили шуршать в поисках съестного.

Усыпанный рытвинами тротуар вел к подвалу, куда Лоренсо перенес «оболочки». Там же он спрятал вещи: вакуумные пакеты с чистой одеждой, набор фальшивых регистрационных карт, пробирки с кровью, и «Кейс художника». Не дойдя до подвала Лоренсо замер. Что-то невидимое, какая-то непостижимая сила, будто дернула его за руку, заставив остановиться. По спине пошел холод, перед глазами все поплыло. Шумно выдохнув, он повернул обратно. Соваться в подвал нельзя – там засада.

Лоренсо спешно шел по узкому проулку. Ощущение опасности все сильнее давило на виски. Исчезнуть не выйдет, и он просил Фортуну дать еще один шанс. Темные стены с кляксами грязи, казалось, вот-вот сомкнутся и раздавят, превратив его в двухмерное ничто. Не выдержав, он побежал. Позади послышался быстрый топот и обрывки фраз. В тишине шаги преследователей гремели набатом, и Лоренсо что было сил несся к мусорке.

Остановившись у забора, он пнул бак. Загрохотало железо, круглая крышка отвалилась и покатилась, петляя по тротуару. «Главное успеть к „темной зоне“, а там очередной люк, – думал он, протискиваясь в дыру в заборе. – Зря того мужика из спецслужб скинул… Надо было и дальше за нос водить. Лучше наручники, чем полиэтиленовый мешок, тем более, что замки меня никогда не сдерживали».

В тусклом свете единственного уцелевшего фонаря появились две плотных фигуры. Лоренсо остановился, трое, что неслись следом, почти нагнали. Вот и попался.

Затравленно озираясь, Лоренсо судорожно искал путь к спасению. Уйти можно лишь по пожарной лестнице на ближайшем здании, и только при условии, если вырубит хотя бы двоих, а боец из него никудышный. Страх скреб сердце стальными когтями, мешал думать. Умирать Лоренсо не хотел. Во всяком случае, не сегодня и не на помойке.

Щелкнул затвор. Под свет фонаря вышли двое с автоматами. Широкоплечие, с шеями-столбами и руками-молотками. Таких не вырубишь. Лоренсо сделал вид, будто удивлен, и медленно поднял руки:

– Уважаемые господа ведь не станут стрелять в случайно попавшегося на их пути нищего? – хрипло пробормотал он, проклиная фонарь и яркий свет.

– С каких пор ты стал нищим, Лоренсо? Маскарад окончен, – усмехнулся Нико Сальвари – глава отряда убийц клана, или как он сам себя величал – шеф службы безопасности «Присциллы». Остальные молчали и гневно сопели, должно быть, бегать не любят.

– Ты чего прячешься, Лоренсо? – спросил Нико, подходя ближе.

Лоренсо елейно ухмыльнулся.

– Думал, это СГБэшники за мной кругами ходят. Не мог же я знать, что столь почтенные господа побеседовать желают.

За спиной послышался сдавленный смешок, двое преследователей встали рядом: дали понять, что дергаться бесполезно. Не успел Лоренсо моргнуть, как получил коленом под дых. Захрипев, он согнулся, а почтенный господин с размаху заехал кулаком в челюсть. Что-то хрустнуло, перед глазами замелькали мошки, во рту образовался солоноватый сгусток. Кажется, зуб выбили. Лоренсо кое-как сплюнул вязкую слюну. Кровавый комок с белым крошевом плюхнулся на асфальт, по подбородку потекла теплая струйка.

– Брось паясничать, кусок дерьма! – рявкнул Нико. – Тебя босс заждался, извелся весь. Говорит, пока Грина на куски не порежу и в черный пакет не уложу – спать спокойно не буду. Ну что, научим урода манерам?

Господа заржали. Насытившись триумфом, столпились вокруг, после чего посыпались удары. Били по голове, по спине и в живот. Били кулаками и ногами, но Лоренсо стоял, не падал. Пытался ставить блоки, но руки-молотки лупили так, что хрустели кости. Боль стала невыносимой, в глазах потемнело. Только бы не вырубиться… Нельзя…

– Хватит! – скомандовал Нико.

Удары прекратились. Ноги Лоренсо подкосились, но упасть ему не дали: двое подхватили под локти, и теперь он висел у них на руках бесполезной тряпкой.

– Давайте упакуем боссу подарочек, – приказал Нико. – Только понежнее, а то еще подохнет раньше времени.

Лоренсо зажмурился, готовясь к худшему.

Раздался выстрел, а за ним еще и еще. Руки-молотки отпустили, и Лоренсо рухнул на асфальт.

– Снайпер! – крикнул Нико, и принялся палить из автомата в черноту.

Лоренсо лежал в луже крови, прикрыв голову руками. К счастью, кровь не его – это он понял только сейчас, когда рассмотрел тела преследователей. Он потянулся за автоматом на груди господина-покойника. Сжал оружие и пополз к мусорному контейнеру. Попасть под неосмысленный поток свинца – глупая смерть.

Последний из почтенных господ бросился наутек, но не пробежав и двух метров повалился на изъеденный дырами асфальт. Лоренсо поднялся и поковылял в темноту.

Справа, на уровне второго этажа, мелькнула тень. Несколько секунд и тень стоит перед ним: высокий, худощавый, за спиной снайперская винтовка и рюкзак. Лоренсо сразу же узнал в нем оперативника из отеля. Вскинув автомат, он взял тень на прицел.

– Убери, – приказал долговязый. – Твой труп мне не нужен.

– Ты кто такой? – прошепелявил Лоренсо, опустив оружие.

– Твой ангел-хранитель.

– Давно им стал?

– С тех пор, как получил твое досье. Лоренсо Грин, Билли Тор, Хида Вилс, Френк Каспер, Джон Лейнс… Продолжать?

Лоренсо хотел ухмыльнуться, но губы едва слушались, горели и пульсировали.

– Что-то не вижу наручников… Речь о вербовке пойдет? – хмыкнул он. – Можеш-ш-шь не… Лучше сразу пристрели. Я своих не сдаю, и с вашим братом не сотрудничаю.

– Мне твои аферисты и бродяжки не нужны. Сейчас ты пойдешь со мной в космопорт, сядешь в «Караван» и будешь помалкивать.

Лоренсо опешил. В такой ситуации не мешало бы удивленно глазами поморгать, но от побоев веки распухли, глаза заплыли – скоро он и вовсе на мир сквозь щелочку смотреть станет.

– На «Караван»? Так это арест или нет?

– Пару лет назад я бы с удовольствием раскрасил твою физиономию, защелкнул бы наручники на запястьях, и конвоировал в ближайшее отделение ОСН. Но сейчас не до этого, да и физиономия у тебя уже разноцветная. Так что, обойдемся. С тобой поговорить хотят.

– И кто разговора жаждет?

– Рэйн Аллерт. Знаешь такого?

– Было дело…

Рэйна Аллерта Лоренсо действительно знал, и весьма неплохо. Четыре года назад довелось промышлять в подпольном казино, и не где-нибудь, а в Сарасте, под носом у бизнесменов, отпочковавшихся от местного наркокартеля. Напарника Лоренсо искал долго, пока один знакомый не свел его с Аллертом – лихим пиратом и человеком слова. Заварушка вышла знатная! Куш сорвали приличный, а выйти целыми Аллерт помог… Эту историю Лоренсо отлично помнил, а еще помнил, что Рэйн Аллерт мертв.

* * *

Дрейк сидел на груде дорожных сумок, сваленных в закутке грузового отсека «Каравана». Спину ломило, ноги гудели. Мало того, что проклятые туфли натерли мозоли размером с футбольный мяч, так они еще и женские! Балахон на нем тоже женский, и помятая рожа теперь выглядела по-другому…

Рядом развалился Грин в обличии пухлого мальчишки-подростка, и ехидно ухмылялся.

– Чего ржешь? – буркнул Дрейк.

– Да у тебя лицо такое… На нем можно что угодно высечь. Ты отличный материал для любого творца! Только голосок больно басист… Мамочка, – прыснул Лоренсо.

Дрейк нахмурился. Долбанное приведение ни на минуту не затыкалось. Всю дорогу в космопорт Лоренсо Грин смеялся и тараторил о всякой бурде: о клане «Черного солнца», о темном Эвердане, о научных открытиях и погоде на завтра; говорил о любви Фортуны, какой-то Музе и ямбах с хореями, о китайской кухне и жизни млекопитающих на черт знает каком острове, черт знает какой планеты. Все это он изображал разными голосами: то баритоном комика Тедди Хейта, то басом похлеще чем у Макса, то писклявым голоском нимфетки, или вовсе хриплым старческим кряканьем. Раздражало не это. Дрейк привык изъясняться коротко и по сути, а из словесной помойки Грина он никак не мог вытащить главного. Оставалось лишь кивать и вставлять фразы навроде: «да», «наверное», «заткнись».

Так они и попали в космопорт в обход ищеек «Черного солнца»; Дрейк – пятидесятилетняя тетка с губами-тарелками и обвисшими накладными грудями, и Лоренсо – ее толстый слюнявый сынок-имбецил.

Маскарадов и лицедейства Дрейк терпеть не мог, но все же отдал должное мастерству Грина. В его подвале был припрятан целый арсенал и буквально за пятнадцать минут Лоренсо изменил их внешность до неузнаваемости, состряпал из карт-болванок фальшивые документы и выдумал легенду. Но как ему удалось ускользнуть во время погони в Эвердане – Дрейк так и не понял. Он обдумывал, проверял данные, даже подвал обыскал, пока Грин занимался печатью масок. А все равно не понял… Нет, он конечно был знаком с основами перевоплощений и умел пользоваться «Кейсом художника», только Грин это делал чрезвычайно быстро и профессионально. Обнаружив в подвале черные полиэтиленовые мешки с телами, Дрейк и вовсе подумал, что имеет дело с серийным убийцей, и лишь проверив «тела» осознал – это андроиды. Толстяк, старуха и студент.

Грин бубнил себе под нос рифмованную абракадабру и что-то царапал карандашом в старом блокноте, на что Дрейк смотрел с удивлением – такой прилично стоит, да и найти почти невозможно. Разве только в каком-нибудь отсталом мире все еще производят бумагу и пишут на ней письма.

– Лоренсо, а как ты умудрился исчезнуть тогда, в проулке?

Грин отложил блокнот и усмехнулся:

– Если я открою суть магии, она перестанет быть магией! Как ты не понимаешь?

Дрейк громко кашлянул, вытянул из кармана наручники и демонстративно помахал ими перед носом Лоренсо.

– Привидение-стихоплет, ты мне своими ямбами голову не забивай… А то остаток полета проведешь пристегнутым к поручню с кляпом во рту.

– Ладно. В проулке меня не было… Был только маяк. После того как ты тех бычков уложил, я за ним вернулся. Как? Сейчас расскажу, но чтобы ты правильно понял, придется провести небольшой экскурс в историю. Навиру освоили во времена Первой экспансии…

Дрейк рассмеялся. Ну конечно! Первая экспансия! При строительстве Эвердана использовали простейшую систему коммуникаций. Протянули тоннели под землей, проложили теплотрассу, туда же поместили генераторы для многочисленных фонарей. На улицах полно спрятанных люков. Так Грин исчезал, попадая из любой точки города в трущобы, в свой подвал, а если нужно было засветиться в нескольких местах одновременно – использовал андроидов.

– Значит: люки, схроны в тоннелях, андроиды и трущобы. Но как ты успевал? Слишком быстро, даже для мастера. Ты будто знал наперед, что бойцы из «Черного солнца» или я появимся у тебя на пути.

– Я действительно знал, – пожал плечами Грин. – Интуиция никогда не подводит, да и госпожа Фортуна меня любит, информацией делится.

И тут до Дрейка дошло, брови медленно поползли вверх.

– Ты эсп?!

Лоренсо кивнул.

Агент Правды

Станция TRS-29h, система Харт29h, космическая зона ОСП

Подъемник медленно тянулся вниз, тарахтя мотором. Со скучающим видом Рэйн сидел в пластиковом кресле и постукивал пальцами по подлокотнику. Соседние места пустовали – он оказался единственным пассажиром коробки, курсирующей из внешнего дока в уютный мир станции; и единственным, кто прибыл сюда за последние два стандартных месяца. Пришлось выдумать бредовую историю, оправдывающую визит, и скормить ее диспетчеру пункта пропуска. Врать Рэйн умел, но не любил, и обычно старался избегать лжи с ее токсичными производными.

Выйдя на стальной круглой площадке, он поискал глазами остановку спидера. Таковой не оказалось. Придется путешествовать пешком, благо это космическое уныние можно за день обойти. Станция TRS-29h – или в простонародье Трэш – являла собою городок с многочисленными ремонтными секторами и домами-клонами. Жители станции обслуживали орбитальные спутники и ретрансляторы звездной системы Харт29h. Здесь же практиковались студенты из отдаленных колоний: техники, инженеры и гении киберпространства.

Дело близилось к полудню. Бледные лучи несуществующего солнца лениво скользили по идеально ровным хромированным бокам домов-клонов; липли к плоским крышам и пропадали в сером полимере дорог и тротуаров.

Прохаживаясь по улицам, Рэйн без особого интереса рассматривал платформы с огромными манипуляторами и роботами на них, иногда взгляд цеплялся за проходящих мимо симпатичных студенток, а мысли блуждали в прошлом: воскрешали в памяти образы, фразы и мечты. Возвращали в то время, когда жизнь была другой – счастливой и настоящей. Рэйн боялся предстоящей встречи: он не знал как посмотрит в дорогие сердцу глаза, понятия не имел что скажет, и с трудом представлял разговор.

Миновав ремонтный сектор, он остановился и в очередной раз полез в хэндком. Информации в полученном от инфо-брокеров досье оказалось не больше чем веры у атеиста. Имя то же, а вот фамилия, возраст и биография – ложь, причем довольно умелая. Точного адреса нет, места работы нет. Из зацепок лишь голограмма годичной давности, да собственные догадки. Он скопировал голограмму и перевел изображение в двухмерное фото, чтобы держать его под рукой. В маленьком городе затеряться почти невозможно, и ему достаточно побывать в людных местах, показать фото и расспросить людей – кто-то что-то да знает. Рэйн решил начать с баров.

Баров оказалось много. Заходя в питейные и беседуя с повелителями бутылок, он дегустировал местное пойло, показывал барменам фото, называл имя, но в ответ получал: «не видел», «лицо вроде знакомое, но…», «мужик, оно тебе надо?».

Два часа поисков не увенчались успехом, и выходя из очередного бара Рэйн понял, что пора переходить на кофе. Он уселся на стальной парапет и вытянул пачку «Клэмбера». Пошарил по карманам в поисках зажигалки, но та бесследно испарилась, должно быть, на барной стойке забыл.

– Не ты потерял? – послышалось рядом.

Он поднял взгляд. Напротив стояла миловидная девушка с коротко стриженными пепельными волосами и большими серыми глазами. Наманикюренные пальцы теребили зажигалку.

– Меняю на сигарету, – с улыбкой заявила незнакомка и уселась рядом на парапет.

Рэйн протянул девушке пачку и щелкнул зажигалкой. Девица выпрямила спину, откинула челку и закурила с видом киношной роковой красотки, что вызвало у Рэйна ироничную улыбку. Еще в баре она пыталась обратить на себя внимание. Сидела, попивая многослойное латте из высокого стакана, и стреляла глазами в его сторону. Собственно, глаза Рэйну и запомнились, ибо фигура была лишена плавных изгибов, которые привлекали его в женщинах.

– Кэт, – представилась девушка.

– Джон, – назвался Рэйн именем из фальшивой регистрационной карты. – Спасибо за зажигалку.

– Ты из СГБ?

– Лучше быть уставшим от работы стражем порядка, чем неудачником, который пьян в полдень.

Кэт хихикнула, тряхнув пепельной челкой.

– Просто в баре ты искал девушку… Вот я и подумала, что ты СГБэшник. Кто она? Одна из тех, которые наутро забывают оставить свой номер?

– Разве это имеет значение? – усмехнулся Рэйн.

Кэт пожала плечами, явно ожидая чего-то большего, а Рэйн хотел одного – побыстрее докурить и испариться; укладывать в койку студенток в планы не входило. Но треклятая сигарета никак не заканчивалась, а девушка как назло улыбалась все шире и шире, демонстрируя чудеса обаяния.

– Кажется, я ее знаю. Покажи фото.

Рэйн передал Кэт фото, с которого лучезарно улыбалась брюнетка с яркими голубыми глазами чертенка.

– Симпатичная, – обронила Кэт, рассматривая изображение. – Я действительно твою потеряшку видела. Только у нее прическа другая: правый висок выбрит, и волосы на бок уложены. На щеке татуировка – змея, или цветок какой-то… Она здесь появилась месяц назад, вроде бы практикантка. Совсем недолго пробыла. Две недели как уехала.

Во лжи женщины смыслят куда больше мужчин, и Рэйн мог бы поверить словам Кэт; поверить ее огромным серым глазам, кричащим: «ты ошибся!», но он умел читать между строк. Да и банальную логику никто не отменял. И либо девушка говорит правду, и люди научились перемещаться в космосе без техники, а инфо-брокеры содрали деньги за пустышку. Либо…

– Кэт, можно угостить тебя чашечкой кофе?

– Лучше бокалом вина.

* * *

Сегодня ночью в «Пэйшен» творилось настоящее сумасшествие. Народу набилось столько, что клуб напоминал воздушный шар – одно неверное движение и лопнет. Студенты отмечали окончание практики: тесты позади, новые знания получены, а через несколько дней прибудет долгожданный звездолет и они вернуться домой к родным и близким.

Дарина Демидова к числу счастливчиков не относилась. У нее не было ни дома, ни семьи. Даже студенческий чип – и тот липовый. Все, чем она дорожила, это запертое в трейлере оборудование, неограниченный доступ в сеть да собственная голова. В остальном Дарина доверяла «течению переменных», или как говорят некоторые: жила одним днем. Дом там, куда отправят инфо-брокеры, а семья – горстка хакеров с труднопроизносимыми никами.

Музыка отдавалась вибрацией в теле. Каждый бит проходил сквозь клетки и звенел в ушах, пробуждая в душе неуемную жажду к веселью и глупостям. Дарина сидела в мягком кресле-яйце в VIP-зоне и потягивала коктейль. Перед глазами мелькали разноцветные лучи, над потолком светились люм-шары, а над танцполом проплывали гигантские бабочки-голограммы, задевая крыльями танцующих.

– Не день, а дерьмо! – заявила Кэт и поставила на стол два стакана с горящей зеленой жидкостью.

Дарина поблагодарила кивком, и Кэт пододвинула свое кресло ближе. Стоило мягким бокам мебели коснуться друг друга, как они слились в один диван с высокой спинкой. Сделав внушительный глоток «Зеленого огня», Кэт скинула туфли и уселась на диван, поджав ноги. Серебристое короткое платье девушки напоминало чешую диковиной рыбы, подчеркивало тонкие линии фигуры Кэт, и едва прикрывало маленькую грудь. Ажурная полоска белых чулок выглядывала из-под платья и Дарина протянула руку, чтобы дернуть подол, но передумала. Вместо этого обняла подругу и положила руку на грудь, слегка сжав. Кэт улыбнулась.

– Дара, тебя сегодня искали, – сказала она, поглаживая ладонь Дарины.

– Кто?

– СГБэшник. Брутальный такой… аппетитный. Расспрашивал о тебе, фотку всем показывал. Я сказала, что ты давно уехала, куда – не знаю. Кажется, он повелся.

– Только мной интересовался? А Гарри и Тим?

– Нет, о них ни слова.

Дарина вздохнула и потянулась за стаканом. Горько-сладкий напиток обжег губы прохладой и ударил в голову вспышкой вкуса из смеси ментола, корицы и чего-то семидесятиградусного.

– Странно, что в СГБ только мое имя всплыло. Обычно… – Дарина хитро прищурилась и облизнула ярко накрашенные губы. – Смотрю, ты с ним довольно плотно пообщалась, у тебя глаза горят. Понравился?

– Угу. Выпили в баре, обменялись номерами, но он так и не объявился. Обидно. Еще и ты скоро уедешь… И что тогда, Дарина? Что я буду здесь делать?

– Жить нормальной жизнью, – сказала Дарина и поцеловала девушку. Сначала в лоб, потом в щеку и наконец, нашла ее губы. Кэт с нежностью ответила на поцелуй, ее рука скользнула по талии Дарины, пальцы впились в кожаный корсаж.

– Хватит обжиматься, – будто сквозь пелену послышался голос Тима. – Третьим возьмете?

Дарина звонко рассмеялась.

– Даже не мечтай! Ты слишком укуренный для нашей компании.

– Сейчас исправим.

Тим уселся рядом и вытянул из кармана кисет с рейзером – смесь аракоста и облегченного крэша. Куда бы Тим ни попадал, а рейзер умудрялся везде достать, даже в вакууме мог заполучить, хотя удивляться не чему – в некоторых мирах наркотиком он не считался.

Точно пьяный алхимик, творящий привычное темное дело, Тим начал засыпать порошок в смоук-колбу. Над столом повисло ароматное сизое облако. Кэт отказалась от дурмана, и тогда колба перешла Дарине.

– Танцевать идем? – подмигнула Кэт.

– Я пас, – ответила Дарина. – Иди сама, заодно Гарри найдешь, а то полвечера нашего мачо не видно.

Кэт исчезла в светящемся неоновыми красками океане праздника.

– Когда хакнешь системы станции? – спросил Тим.

– Завтра вечером, перед отлетом. Тебе времени хватит?

– Наш модуль в ретрансляторе пока неактивен, и боюсь, что кто-то из местных инжерюг мог что-то накрутить и тогда мы дико облажаемся, а исправить не успеем. Мне нужен доступ для тестирования. Сегодня ночью.

– Ну, ты и зануда, Тим! Дай хоть коктейль допить!

Еще немного подымив рейзером, Тим исчез на танцполе, предусмотрительно оставив колбу. Дарина затянулась, откинулась на спинку дивана и закрыла глаза, прислушиваясь к грохочущим ритмам. Один трек сменялся другим, мысли и образы плясали в такт музыке, не желая надолго задерживаться в голове. От духоты подступила тошнота. Сунув смоук-колбу в карман, Дарина схватила пальто и, протискиваясь сквозь пьяную толпу, направилась к выходу.

Повеяло прохладой, пахло мокрым металлом и озоном. После прокуренного «Пэйшен» воздух казался целительным, ничем не хуже горного. Тошнота отступила, но в голове у Дарины все еще шумело, перед глазами выплясывали цветные кляксы.

Засунув руки в карманы синего пальто, она пошла проч. Каблуки бесшумно касались полимерной дорожки, хромированные стены зданий отражали свет фонарей, превращаясь в огромные костры. Кругом ни души. Стальные перекрытия станции тихо поскрипывали, в этом звуке было что-то жуткое, даже зловещее. Дарина несколько раз останавливалась и оборачивалась, ей казалось, что кто-то идет следом: бесшумно, будто тень, скользит по пятам, пытаясь нагнать. Она щурилась и всматривалась в полумрак, но никого не видела. Может, с рейзером перебрала, а может, за ней действительно следят. Решив не испытывать судьбу Дарина ускорила шаг, почти бегом неслась по пустынной улице.

Она свернула в переулок и отправилась в ремонтный сектор, где стоял неприметный трейлер. Убедившись, что поблизости никого, она ввела код и отключила систему безопасности, после чего поднялась по скрипучей лесенке.

Несмотря на охладители внутри все равно пахло нагретой пластмассой. Узел связи мигал сотней разноцветных лампочек, едва слышно гудел портативный сервер, и стоило Дарине щелкнуть пальцами, как вспыхнули дисплеи. Скинув пальто, она села за стол, на котором лежала связка переходников под любой нейрошунт. Издаваемые аппаратурой звуки казались знакомыми и родными. Все, кроме одного.

Куб системы безопасности трейлера свистел, а долженмурлыкать.

Значит, систему взламывали.

Тело напряглось, от испуга сердце бешено застучало. Чтобы немного успокоиться Дарина закусила губу. В трейлере кто-то есть. Один из убийц, которые ненавидят Агентов Правды, или оперативник СГБ… Будь ты проклята, Кэт! Продала, лживая сучка!

Рука скользнула под стол, нащупав там приклеенный скотчем пистолет. Дарина вытащила оружие и тихо двинулась в хвост трейлера, туда, где не горел свет. Шаг за шагом она приближалась к темной зоне, понимая, что во тьме действительно кто-то есть. Творец всемогущий… Нужно было бежать в общежитие, связаться с Гарри и Тимом, а потом… А что потом? Убить СГБэшника и оставить гнить в трейлере? А самим свалить, не окончив работу?

Дарина остановилась и сняла предохранитель.

– Выходи, чертов урод, или башку прострелю! – голос прозвучал громко и уверенно.

В темноте проступил мужской силуэт. Незваный гость молча поднял руки, но с места не двинулся. Глаза привыкли к темноте, и Дарина смогла рассмотреть детали. И чем больше она видела, тем больше кружилась голова.

Это не возможно. Это все чертов рейзер и галлюцинации.

Призрак сделал шаг навстречу. Сердце Дарины ухнуло в пятки. Руки задрожали, дыхание перехватило, и она почувствовала, что земля вот-вот уйдет из-под ног.

– Назад! Стрелять буду!

Призрак не послушал: сделал еще шаг, и пистолет уперся ему в грудь.

– Неужели пристрелишь меня, сестренка? – спросил он, нахально ухмыльнувшись.

Дарина онемела. Похолодевшие пальцы разжались, пистолет грохнулся на пол. Захлебнувшись яростью, она с размаху ударила призрака по лицу. Он не шелохнулся. И тогда Дарина принялась колотить его кулаками в грудь. Била еще и еще, как боксерскую грушу, как ненавистную стену, что преграждала путь к реальности.

Он схватил ее за запястья, резко дернул к себе и обнял. Дарина захлебнулась рыданиями. Она рыдала в голос. Рыдала так же горько и отчаянно, как в тот пасмурный день, когда узнала, что его больше нет среди живых.

– Я похоронила тебя… – всхлипывала Дарина, уткнувшись ему в грудь. – Я похоронила тебя, Рэйн. Я оплакала тебя…

– Тише-тише, – Рэйн гладил ее по волосам, обнимая все крепче. – Не плачь, милая. Прости меня. Прости, Даринка… Не плачь, сестренка. Ты же знаешь, я терпеть не могу женских слез.

– Да насрать, что ты там не можешь! Ты бросил меня, Рэйн! Бросил, как все они! А ты обещал. Ты обещал!

– Я все объясню.

– Да пошел ты на хрен со своими гадскими объяснениями! Засунь их себе в задницу! Катись на…

Ругательства сами слетали с губ. Смешивались с болью, слезами, обидой и злостью. Рэйн гладил ее по волосам и молча слушал, а когда истерика начала стихать, усадил Дарину на диван и пошел за стаканом воды.

Отпив из протянутого стакана, Дарина прошептала осипшим голосом:

– Рэйн, как? Я ничего не понимаю…

Рэйн сел рядом и подпер кулаком подбородок. Только сейчас Дарина заметила, как сильно он изменился. Нет, внешности перемены не коснулись, а вот взгляд… Взгляд был иным.

– Я не бросал тебя. Так было нужно.

– Ты даже не позволил навестить тебя в тюрьме, – Дарина тяжело вздохнула, вспомнив, как пыталась выцарапать право на встречу: бегала по всевозможным бюро, нанимала адвокатов, а запрет так и не сняли. Лишь разбив голову о корпус бюрократической машины, она поняла, что Рэйн сам так решил. – Почему?

– Я пытался тебя оградить, не хотел, чтобы ты присутствовала на казни. А потом выяснилось, что приговор и казнь – фарс чистой воды. Нет, меня конечно грохнули, вот только я глаза открыл в лаборатории одной проклятой корпорации. Меня втянули в секретный проект, о котором даже слышать не слышал. Я бы в жизни в это дерьмо не полез, знай то, что знаю сейчас. Но тогда все было по-другому. Тогда я хотел доказать, что чего-то стою и могу сделать нечто большее, чем отстреливать всякую бандитскую шваль. Я был глух и слеп, Дарина. Я был полным кретином, который ничего не видел кроме своего эго, и ни хрена не слышал, кроме голоса войны.

– Почему не сообщил, что ты жив?! Я чуть не обезумела от горя! Рэйн, это жестоко.

– На тот момент это было правильным решением. В «Экзо матрикс» о тебе не знали, как и в СГБ. Разные фамилии, разные жизни. Нас ничего не связывало кроме твоего отца. Усынови он меня официально – другое дело, – Рэйн потянулся за стаканом с недопитой водой и осушил одним махом. Покрутив опустевшую стекляшку в руке, продолжил: – В корпорации работал один майор – Кавило. Та еще ленивая задница! Так вот, если бы он потрудился капнуть глубже и навести справки, то и говорить было бы не о чем. К счастью, он этого не сделал. Я не хотел, чтобы в «Экзо матрикс» о тебе прознали, ни разу имени твоего не произнес, даже думать о тебе боялся – слишком много шпионов сновало вокруг. Они могли использовать тебя в своих целях, могли держать в заложниках, чтобы я никуда не дернулся. Я пытался тебя защитить, понимаешь?

– Что изменилось?

– Я больше не работаю на «Экзо матрикс», – отмахнулся Рэйн. – Расторг контракт и снова под черный флаг нырнул.

Дарина вскинула бровь, глядя на него с удивлением и подозрением.

– Так просто? Секретный проект мегавлиятельной корпорации, а ты взял и контракт расторг?

– Не то чтобы расторг…

И Рэйн рассказал свою историю. Удивительную, пугающую и немного сумасшедшую. Услышь Дарина подобное от Гарри или Тима – да хоть в архивах инфо-брокеров откапай! – ни за что бы не поверила. Но Рэйн не лгал. Правда оказалась столь жуткой, что существование хтонического чудища из любой мифической преисподней было бы куда предпочтительнее, ибо чудовище можно победить. А можно ли победить грехи, которые превозносит человечество? Как убить алчность и жажду власти?

– Теперь понимаю, – шепнула Дарина и подошла к столу, где лежало пальто. В надежде успокоить шалящие нервы, она достала из кармана смоук-колбу и хорошенько встряхнула.

Не успела Дарина поднести колбу ко рту, как тут же получила подзатыльник. Рэйн выдернул колбу из рук и швырнул на пол. Стекло хрустнуло под подошвой ботинка.

– Еще раз увижу – руки оторву.

– А не поздновато ты меня воспитывать принялся?

Во взгляде Рэйна пробежали гневные искры, ботинок продолжал растирать колбу в порошок.

– Дара, не зли меня… Больше никакой дряни. Пройдешь курс реабилитации, а будешь спорить – ремня получишь. И не посмотрю, что ты уже не прыщавая девчонка. Собирай вещи.

Дарина виновато опустила голову, а на губах сияла улыбка. Как же приятно понимать, что о тебе заботятся! Знать, что есть человек, которому не все равно. Рэйн не был ей родным по крови, он был воспитанником ее отца, который отчаянно пытался увидеть в нем погибшего сына. Сначала маленькая Дарина ничего не понимала; она безумно скучала по брату, и горячо ненавидела чужого мальчишку, которого отец привел в их дом. По вечерам, когда за окном завывала метель, она забиралась отцу на колени и спрашивала: «Зачем здесь этот? Он мне не нравится, отведи его обратно в колонию». Отец тяжело вздыхал, и пытался объяснить взрослые вещи, которые не воспринимал детский ум. И тогда Дарина плакала и спрашивала: «Когда вернется Миша?».

Дети не умеют ненавидеть по-настоящему, маленькие сердца далеки от ядовитой черноты подобных чувств, и вскоре для Дарины во всем мире не стало человека ближе Рэйна. Как теперь сказать ему, что она не может уехать? Как объяснить, что она Агент Правды и обязана закончить начатое?

– Рэйн, мне нужно кое-что тебе сказать, – начала Дарина, по-прежнему глядя в пол.

– Говори.

– Я не могу поехать с тобой, во всяком случае, не сейчас. У меня договор с инфо-брокерами, – она умоляюще посмотрела на Рэйна, пытаясь найти в голубых глазах понимание. – В конце концов, ты сам учил выполнять обязательства и держать слово.

– Да, учил. А ты не хочешь спросить, как я тебя отыскал?

– Зачем? И так ясно, что в архивах СГБ покопался, а потом Кэт сдала.

Он мрачно усмехнулся.

– Тебя продали инфо-брокеры.

Дарину словно ледяной водой окатило. Она застыла, не зная что сказать, и лишь удивленно хлопала глазами. Легко нести Правду, но тяжело ее принять.

Выйдя из оцепенения, она подошла к шкафу и долго копошилась в поисках сумки. Наспех побросав в сумку КС-накопители и слоты с дисками, принялась отключать оборудование.

– Рэйн, мне нужно немного времени. До утра.

– Я могу помочь с твоими железяками, так будет быстрее.

– Дело не в компьютерах. Я хочу кое с кем попрощаться.

Рэйн лукаво подмигнул.

– Передавай привет Кэт.

 

Глава 4. Шепот пепла

Каравелла «Дивайн», космическая зона ОСП

Андре чувствовал себя вконец измотанным. Головная боль не стихала, а усталость напоминала о том, что он давно не юнец. Почти пятьдесят часов Андре провел на ногах, лишь изредка выкраивая жалкие пятнадцать минут для бестолкового сна. Тело потихоньку сдавалось, но ясность и острота мысли никуда не делись – служба в Разведывательном управлении закалила нервную систему в горниле шпионских страстей, интриг и убийств.

Выйдя из зала совещаний, где только что беседовал с проекцией Акрама Баргуди, Андре направился в свою каюту. Когда дверь за спиной закрылась и щелкнул электронный замок, он облегченно выдохнул. Стянул пиджак и ослабил галстук.

Каюта на «Дивайн» всегда ему нравилась: большая, светлая и обставлена со вкусом. Мягкий белый диван с релакс-функцией, рабочий стол, техника, мини-бар. Андре покосился на глянцевую дверцу мини-бара. Руки чесались достать охлажденный стакан, положить пару кубиков льда и налить виски. Но он не пьет. Это все клятая усталость…

За последние двое суток Андре побывал в трех звездных системах, провел десятки совещаний и посетил уйму «Объектов» корпорации. Осмотрел завод, которому доверили производство оружия против Сущностей и лично опробовал винтовку «Блэк соул» в симуляторе. А еще переговоры. Одни, другие, третьи… десятые… К вечеру минувшего понедельника он сбился со счета. Политики, лоббисты и представители правящих элит ждали указаний от корпорации. И нет бы, отправить сообщение по закрытому каналу, так Баргуди решил, что о подобном стоит говорить с глазу на глаз. Роль гонца Андре принял нехотя, но перечить магнату не отважился. Все чаще он вспоминал то прекрасное время, когда у него был один начальник – Колман. Теперь же начальников, что голубей на городской площади, и все норовят нагадить на голову.

Андре лег на диван и закрыл глаза. Тело провалилось в бездну комфорта, а сон не шел. Мозг, точно мощнейший компьютер, продолжал обрабатывать информацию и Андре понял, что даже полчаса не покемарит до тех пор, пока не разберется хотя бы с одной из проблем.

Подключившись к закрытому каналу, он набрал номер. Проекция возникла ежесекундно, но контуры дрожали, силуэт собеседника рябил: то заходился пылью помех, то светился, будто в фосфор обмакнули. Лишь после настройки и фильтрации в каюте «Дивайн» появился Виктор Иртэ.

– Доброе утро, – поздоровался Виктор, а сообразив, что Андре на корабле, исправился: – Вернее, вечер.

– Ничего. У меня можно сказать утро. Вторые сутки как утро. Затянутое и абсолютно сумасшедшее.

Виктор сухо кивнул, у Андре невольно вырвался вздох разочарования. Сколько можно? Виктор Иртэ – старый друг и верный соратник – мог хотя бы подобие сочувствия на лице изобразить, или на худой конец улыбнуться. Но нет, это не про Виктора. Не человек, а каменный голем. Андре мысленно усмехнулся – определение подобрал как нельзя лучше, Виктор действительно голем: извечно угрюмый и молчаливый, с грубыми чертами лица и мириадами морщин, он словно камень, обтесанный огненным ветром войны.

– Что с поисками «Зевса»? – спросил Андре.

– «Посейдон» проверил систему Гаарта. Ничего. «Зевс» будто испарился, скорее всего, дернули в темную зону, туда, где даже ретрансляторов нет. Но Аллерт не сможет прятаться вечно, рано или поздно он обозначится.

– Э-э-э нет… – покачал головой Андре. – Виктор, я хочу, чтобы ты усвоил одну вещь: Рэйн Аллерт либо сидит тихо, либообозначается как на станции Рассвет. А мне подобные феерические появления ни к чему. Он что-то задумал и сигнал в Гаарте – спланированный ход. Аллерту ничего не мешало отключить преобразователь корвета и войти в систему на двигателях, ни один спутник не засек бы возмущения полей темной материи. Но он этого не сделал.

Андре принялся прохаживаться по каюте, заложив руки за спину. Развязанный галстук болтался на груди, норовя съехать на пол. Виктор молчал. Каждая беседа с ним превращалась в монолог, что раздражало Андре не хуже галстуков и хронического недосыпа. Остановившись возле проекции, он вопросительно посмотрел на друга.

– Есть еще кое-что, – спохватился Виктор. – Я установил слежку за членами семей команды «Зевса», и если кто-то попытается выйти на связь, а соблазн велик, то мои люди тут же отреагируют. Может, стоит нажать?

– Не думаю, что сработает. Мы не знаем, что случилось с командой «Зевса». Возможно, некоторые полегли на станции Рассвет. Ты ведь получил копию отчета – там была настоящая бойня, Сущности никого не жалели. Мне нужен только Аллерт. А удастся ли выманить его таким способом? Сомневаюсь. Разве только ты отыщешь Василису де Воль… Но я готов поклясться, что девчонка прячется в его постели, – усмехнулся Андре. – Так что, не трать время даром, Виктор. Следи, а если кто-то из команды объявится: допросить и устранить.

– Сделаю. Что-нибудь еще?

– Да. Задание, для «Посейдона» и Фрэнсиса Блэквуда. Нужно раздобыть одну вещицу.

– Что за вещица?

– Камень, если быть точным. Мощный источник темной энергии, тщательно оберегаемый дрогийцами. Его называют «Пепел».

– Блэквуд должен его украсть?

– Нет-нет, – возразил Андре, и загадочно улыбнулся, предвкушая скорую месть Алвахту. – Красть ничего не придется. Отправь «Посейдон» на Дрогис, в назначенное время Блэквуда будут ждать, и не кто-нибудь, а кузен самого новоиспеченного Императора. Нужно убедиться в подлинности камня, думаю, Блэквуду это удастся без труда, эспиритуалы его за милю чуют. Если все в порядке, то стоит передать пламенный привет Алвахту. Ты ведь знаешь, как для дрогийцев ценны родственные узы?

– Я мог бы лично отправиться на Дрогис, – глаза Виктора вспыхнули. Он будто помолодел на десяток лет.

– Нет. Хочу понять на что способен «Посейдон» и его капитан. А ты мне нужен здесь. Работай, Виктор. Конец связи.

* * *

Система Аяф, космическая зона Дрогийской Империи

Серебристый корвет вышел из преобразовательного прыжка. В фиолетово-желтом мерцании газового облака корабль напоминал стального дракона: корпус переливался, будто чешуя, длинный хвост выхлопов разрезал черноту, орудия топорщились боевыми шипами на теле.

Чужая звезда – красный карлик Аяф – встретила не гостеприимно. Раскаленная поверхность солнца заходилась вспышками, выбрасывала радиацию и бурлила, точно расплавленная в тигеле медь. На фоне пылающей звезды корабль казался песчинкой. Маленькой серой точкой, попавшей во власть гравитации.

Вильнув синим хвостом выхлопов, корвет зашел на маневр и подлетел как можно ближе к солнцу. Серебристый корпус подернулся рябью, как озерная гладь в непогоду, а затем почернел. Темные матовые бока не отражали света, что делало его незаметным для снующих вокруг спутников и зондов.

Шлюз открылся. Из брюха корвета вынырнул шаттл и понесся к планете Дрогис. Под спойлером виднелся рисунок – синий трезубец Посейдона.

* * *

Город Дара́ус-Мали́, планета Дрогис, система Аяф

Высокие своды Зала Смирения сочились влагой. Мелкие капли стекали по стенам из черного оникса, оставляя мокрые извилистые полосы, отчего казалось, будто плачет сам камень. Сенатор Маор Ядох неспешно двинулся вглубь освещенного факелами мрачного зала. Внешность дрогийца как нельзя лучше говорила о его аристократическом происхождении: высокий, стройный, с длинными изящными руками и бледной кожей. Белоснежные волосы ниспадали на плечи и струились по черному плащу, с брошью с изображением ощетинившегося волка-кебласа.

Маор замер подле круглого алтаря и преклонил колени. Сквозь арочное окно проникал тусклый свет Аяф – никчемного, бледно-красного солнца Дрогиса, – и падал на черную гладь алтаря, усыпанную пеплом. Сейчас сезон солнечных вспышек, но вскоре активность Аяф сойдет на нет, и тогда Дрогис накроет мрак. Как долго им осталось?

В Имперском Сенате предлагают бросить агонизирующий мир на растерзание приливов времени. Шепчутся об этом, прячась в черноте коридоров; украдкой переглядываются на заседаниях, думая, что их взгляды молчат; встречаются на тайных собраниях и планируют, планируют, планируют… А потом идут в храм и просят прощения.

Это предательство.

Маор окунул руки в бронзовую чашу с водой, затем положил ладони на алтарь. Пепел под пальцами превратился в кашу и прилип к коже, по телу пошел жар. Священное место пропитано темной энергией, и сенатор надеялся, что голос предков поможет обрести силы, потому как совершить задуманное он боялся. Всем сердцем Маор любил Дрогис и желал лишь одного: спасти родную планету, защитить свой дом. И сейчас он молился. Горячо и отчаянно просил Великих пощадить Дрогис.

За спиной послышались тихие шаги.

– Сенатор, посланник прибыл, – доложил страж.

Маор поднялся с колен и пошел к воротам. На ониксовых стенах висели гобелены, изображающие великих правителей Дрогиса. Среди них был портрет Алвахта. Под надменным взглядом нынешнего императора Маору сделалось не по себе. В памяти всплыла главная площадь столицы: с озорным визгом малышня носилась по брусчатке, выпуская в небо белые ленты, грациозные дрогийки шли к Источнику Жизни, неся в руках красивейшие из ритуальных кувшинов. Народ готовился к празднику Длиной Ночи и воспевал императора. Вспомнив об этом, Маор сжал кулаки. Дрогийцами правит предатель – Алвахт ведет покорных слепцов к краю бездны.

Последний из гобеленов открыл взору древнюю битву: дрогийский воин сражается с Сущностями. Черный туман – квинтэссенция зла, страшнейший из кошмаров.

От одного взгляда на Сущности по спине Маора пополз холод. Как вышло, что его кузен, его кровный амако́р – Алвахт, обрек Дрогис на гибель, призвав эту мерзость? Маор уже решил, что помешает ему любой ценой, но душу все равно терзали сомнения. Любовь к брату и любовь к своему народу оказались на разных чашах весов, и не будь этого, он бы ни за что не согласился на встречу с посланником «Экзо матрикс».

Пятеро стражей – личная охрана сенатора – выстроились у ворот. Облаченные в черные плащи, поверх легких доспехов, молчаливые и суровые – они напоминали статуи. Импульсные винтовки наизготове, «жезлы боли» закреплены на поясах. Маор искренне надеялся, что встреча с посланником пройдет без сюрпризов, и в оружии не будет надобности. Однако не забывал, что имеет дело с людьми.

Широкие украшенные ковкой ворота открылись, загремев механизмом. Столп тусклого света прорезал зал, и в проеме возникла темная фигура. Человек приближался. От волнения Маор почувствовал слабость в коленях. Он собирался предать брата… Может, еще получится все исправить? Отменить сделку, поговорить с Алвахтом и если понадобится – умолять его не выпускать Сущностей?

Но Маор понимал, что обратного пути нет. Он должен прекратить это безумие.

Посланник остановился в нескольких шагах, и теперь Маор смог его хорошо рассмотреть: высокий, жилистый, волосы белоснежные, точно у дрогийца. Длинная косая челка падала на лоб, прикрывая белые брови, глаза незнакомца смотрели с хитрым прищуром. Одет, как и все люди, не пойми во что. Кажется, это форменная одежда военного, но знаков различия Маор не заметил, а темно-синий цвет ни о чем не говорил. Полная безвкусица.

– Вы посланник? – спросил Маор, на что человек должен был ответить заготовленную агентами фразу. Но тот молчал.

– Посланник? – громыхнул голос стража. Рука великана легла на «жезл боли».

– Я – вестник перемен, – ответил беловолосый и учтиво поклонился.

– Назовитесь, – приказал Маор.

– Фрэнсис Блэквуд.

Удовлетворенный ответом, Маор кивнул, приглашая Блэквуда в зал. Странно, вроде бы все идет, как задумано, но облегчения Маор не испытал. Наоборот, внутреннее напряжение нарастало. Стоило лишь беловолосому войти, как Маор понял: он – Одаренный. Эспиритуал, как говорят люди. И это усилило тревогу.

Они неспешно шли к арке главного зала. Следом полуночными тенями скользили стражи, с гобеленов на процессию с укором взирали великие правители Дрогиса.

– Почему Балатье не явился лично? – поинтересовался Маор.

– К сожалению, у господина Балатье слишком много дел. Но он просил передать пламенный привет, – Блэквуд улыбнулся, но глаза оставались холодными настолько, что оторопь брала. – Где камень? – спросил он, когда бездушная ухмылка сползла с лица.

Маор замялся. Сомнение по-прежнему не давало покоя.

– Камень здесь, – кивнул Маор, и невольно покосился на алтарь, где спрятал ларец. – Но сначала я хотел бы получить доказательства, о которых мы говорили с Балатье.

Блэквуд коснулся хромированного браслета на запястье и вынул из слота хэндкома КС-накопитель. На этой записи беседа Алвахта с покойным советником Колманом, где они обсуждают убийство Императора Аллода Ях и возможность для восхождения Алвахта на трон. Это неоспоримые доказательства, и заполучи их Маор – мир дрогийцев навсегда изменится. Алвахта, его кровного амакор, казнят, власть в Сенате перейдет сторонникам Маора, и тогда не будет никакой войны. Не будет Исхода, не будет Сущностей.

– Могу я?.. – Маор протянул руку, чтобы взять КС-накопитель.

– Сначала «Пепел», – оборвал беловолосый.

– Вы забываетесь, Блэквуд, – гаркнул страж.

– Нет. Я просто беру свое.

Не успел страж осадить зарвавшегося гостя, как случилось немыслимое. В долю секунды Блэквуд содрал с руки браслет и швырнул на пол перед стражем. Из браслета вылетел зеленый светящийся шар, вздрогнул и разорвался. По залу со свистом прошлась энергетическая ударная волна. Вспышка ослепила. Маор схватился за голову, и сконцентрировался, борясь с ментальной атакой. Тщетно.

Он вопил от боли.

Стражи вопили от боли.

Понадобится минута, всего одна минута, чтобы справится с ментальным барьером, и тогда пламя испепелит врага.

Минуты не было.

Фрэнсис Блэквуд сжал свое запястье, лицо перекосила гримаса, будто он испытывал нестерпимую муку. Под кожей расползалось светящееся зеленое пятно и змеилось от руки к шее. Маор понял, что беловолосый вколол себе что-то. Какое-то «противоядие», защищающее его разум, и позволяющее использовать энергетические потоки.

Послышался гул, будто рядом пронеслась эскадра истребителей. Высокие своды Зала Смирения задрожали, по каменному полу поползла трещина и добралась до стоящей рядом колонны – та не выдержала и рухнула, словно взорвалась изнутри. Поднялось облако пыли. С потолка упал камень, а за ним еще и еще…

…булыжники летят в стражей. Ударяют в грудь, сшибают с ног, и разбивают головы. А посреди зала стоит Фрэнсис Блэквуд и управляет этим безумием: непринужденным движением руки сносит древние колонны, взглядом поднимает в воздух камни. Вокруг Блэквуда ни пылинки, будто его окружает незримый барьер.

Маора охватил ужас. Неужели, один человек способен на такое?! Неужели, Блэквуду подвластен телекинез?!

Потолок трескался, грозя вот-вот обрушиться, каменный град колотил по полу. Маор с криком упал навзничь и скрутился, прикрыв голову в попытке уберечься. Гобелены слетали со стен и кружили по залу, словно хищные птицы. Пыль набилась в ноздри, Маор ничего не чувствовал кроме запаха камня и озона – так пахнет темная энергия.

Один из стражей смог прорваться сквозь ментальную атаку и с боевым кличем бросился на Блэквуда. Тот развернулся и взглядом пригвоздил храбреца к стене. Из руки стража выпал «жезл боли», будто кто-то невидимый с силой его выдернул, разжав занемевшие пальцы. Повинуясь силе телекинеза, жезл легко скользнул в ладонь Блэквуда. Он снял блокировку и направил жезл на стража. Синий луч импульса вырвался из наконечника, проткнув беспомощное тело. Спустя мгновенье на пол с глухим стуком упали обугленные кости, черными клочьями посыпалась горелая одежда – больше от стража ничего не осталось.

Стены перестали дрожать, каменный град стих. После канонады звуков тишина казалась слишком гулкой, болезненной.

Маор сдавленно застонал. Происходящее походило на кошмарный сон: кругом трупы и разгром, потоки темной энергии молчат. Он пополз в сторону, в надежде добраться до оружия, которое лежало в паре метров, но Фрэнсис Блэквуд уже стоял перед ним. В руке он держал пистолет.

– Ничего личного, сенатор Маор, – произнес Блэквуд, и нажал на спусковой крючок.

Выстрел эхом заметался под высокими сводами Зала Смирения. Боль разрубила грудь Маора, и последнее что он видел, это силуэт склонившегося над ним беловолосого человека.

– Вот спасение Дрогиса, – сожалеющее кивнул тот, и вложил в ладонь Маора КС-накопитель. После чего пошел к алтарю.

 

Глава 5. Будни пирата

Рейдер Торговой Гильдии, система Бета-Прайм, свободная космическая зона

Говорят, что пиратская жизнь – это пропитанная адреналином романтика, незабываемые приключения и флирт со смертью. Чушь полнейшая. Рэйн не видел в пиратстве даже намека на воспеваемый мечтателями набор. Был только адреналин, и то не всегда, в остальном обычная работа: ты делаешь свое дело, а противник – свое.

Стоя на борту чужого корабля с винтовкой в руках, Рэйн безразлично скользил взглядом по грузовому отсеку – стандартный рейдер класса «икар». Обычно рейдеры служат для переброски десанта и техники, но в Гильдии этим пташкам доверяли важные грузы. Они достаточно маневренны, чтобы уйти от ракет на орбите, и без проблем проскользнуть в атмосферу любой из планет. Десятки таких сдавались «Зевсу», и еще десятки превратятся в добычу серебристого дракона. Только сейчас было кое-что необычное…

Кругом темень, но Рэйн отчетливо видел детали: клепки и сварочные швы на обшивке, спрятанные под потолком динамики и даже потертости на переборках. Визор атмосферного шлема работал в режиме ночного видения, но подобные мелочи оптика не улавливает, и Рэйн понял, что визор ни к чему. Он видел в темноте; и закрой он глаза – все равно различил бы каждую мелочь.

Так не бывает.

Рэйн зажмурился и тряхнул головой, отгоняя наваждение. Не помогло. Тогда он обвел помещение фонарем, закрепленным на стволе «Катрин», и ухватился за свет фонаря как за связь с реальностью. Вдох-выдох. Теперь все в порядке.

К лучу присоединились еще два. Круги света выхватывали из темноты мертвенно-бледные лица экипажа рейдера. Люди жались к стене, подняв руки за голову, и молчали. Капитан, пилот, инженер и бойцы – двенадцать человек, ждущих смерти. Дрейк с Бьянкой не давали им даже кончика носа почесать – держали на прицеле, и стоит кому-то дернуться, как поляжет полкоманды. Лица бойцов «Зевса» скрывали атмосферные шлемы, тела защищали черные боевые скафандры. На экипаже рейдера не было ничего из наворотов – их застали врасплох, сразу по выходу из преобразовательного прыжка, глубокой ночью по бортовому времени. Обмундирование имелось лишь у дежурных и капитана, но их быстро избавили от лишнего железа.

– Семь минут, – раздался в передатчике голос Инквизитора.

– Ждем, – ответил Рэйн.

Время поджимало. Клятые секунды скакали точно одержимые, приближая катастрофу. Нужно поторопиться, но Рэйн с каменным лицом стоял посреди отсека – следил за входом, не упуская из виду капитана рейдера с его бойцами. Справа возвышался бронированный сейф, подле которого копошился Лоренсо. Сегодня аферист возился с инкассаторской дрянью дольше обычного, что настораживало.

Инквизитор с Бобби дежурили в ангаре у шлюза: присматривали за мембраной, которой наспех залатали дыру от взрыва в корпусе рейдера. Сквозь похожую на мыльный пузырь оболочку медленно ускользали остатки кислорода… А Лоренсо все возился с сейфом.

– Domine Deus. Осталось всего пять минут. Больше мембрана не выдержит, – сообщил Инквизитор.

Рэйн прикинул варианты: сейчас они либо разгерметизируют ангар и закончат начатое, приговорив двенадцать человек к смерти; либо уйдут ни с чем, испортив репутацию, которую он тщательно создавал «Зевсу». Три недели погонь, семнадцать громких грабежей, и ни единого выстрела, ни одного трупа. Чистая работа. Так призраки появляются из астрала, берут что нужно, и снова исчезают в иллюзорном мире.

Колебался Рэйн не больше секунды.

– Лоренсо, у тебя минута, – сказал он.

– Я почти там… – шепнул аферист.

Сейф с новейшей системой защиты оказался для Лоренсо Грина вызовом, и вскрыть его – дело чести. Аферист кружил подле бронированной коробки, будто шаман вокруг ритуального костра. Что он делал, и какие заклинания шептал – Рэйн даже знать не хотел. Он был готов скрутить Грина и выволочь к шлюзу, иначе тот не уйдет; вечность потратит на поиски нужной отмычки. Только запаса кислорода на пресловутую вечность ему не хватит. А у команды рейдера он закончится итого раньше, через…

– Четыре минуты, – послышалось в передатчике.

Рэйн выругался.

– Уходим, – отдал он приказ. – Лоренсо, ты слышал?

– Капитан, еще пару минут! Сейчас… Чуточку…

Не слушая возражений упрямца, Рэйн схватил Грина за руку и выкрутил запястье – пальцы Лоренсо разжались, отмычки посыпались на пол. Рэйн вцепился в афериста и потащил к шлюзу ангара.

Поняв, что захватчики уходят, люди у стены запаниковали – никто не хотел застрять на корабле, где почти не осталось воздуха. Инженер от нехватки кислорода потерял сознание и медленно съехал по стенке, пара идиотов миллиметровыми шажками ползла к двери командного отсека, а капитан и вовсе сделал глупость – он бросился на Бьянку с кулаками.

Девушка грациозно отскочила в сторону. Развернулась, и ударила нападающего прикладом в затылок. Застонав, капитан повалился на пол.

Громыхнул выстрел – Дрейк выпустил пулю в потолок. Экипаж умолк. Рэйн одной рукой тащил Грина, а второй держал винтовку, направив черное дуло на желающих испортить без того поганое дело. Лоренсо тут же воспользовался ситуацией – ужом вывернулся и понесся обратно. В руке Рэйна осталась только перчатка от скафандра.

– Черт! Грин! – Рэйн бросился вдогонку.

На таймере зловеще мигнули цифры – три минуты.

Рэйн подскочил к сейфу и собрался оттащить Лоренсо, но было поздно.

Грин сидел на корточках и уже сунул руку в вырезанное лазером отверстие, нарушив защитный барьер. Локтем он зажал кончик блокирующей датчики «нити», которая белой полоской терялась в стальном боку ящика. Второй рукой он держал отмычку-иглу, направив луч на чувствительную матрицу сейфа.

Рэйн замер. Боялся даже дышать – одно резкое движение, один громкий звук, и в сейфе сработает детонатор. Лоренсо погибнет. Возможно, там ловушка и взрыв окажется сильным, и тогда порвется мембрана в ангаре. Разгерметизация прикончит экипаж, бойцов «Зевса» покалечит и вышвырнет в космос, а там – как свезет.

По лбу потекли струйки пота. Рэйн медленно поднял руку, подав знак Дрейку с Бьянкойзастыть. Соратники поняли без слов и подчинились, на лицах читалась тревога.

Напряжение нарастало, Рэйн слышал, как кровь лупит в виски, пульсирует и шумит. Оставалось надеяться, что экипаж не дернется, что у них хватит мозгов не повторять подвига своего капитана, что никто из этих недоумков не решит вдруг умереть и с грохотом завалиться на пол. А ведь командный отсек, где все еще работает система жизнеобеспечения, совсем рядом…

Первым сорвался пилот. Точно сомнамбула он пошаркал в сторону шлюза. Дрейк прицелился, красная точка лазера запрыгала на лбу мужчины, но пилот не обращал внимания. Он налетел на дверь. Занес кулак.

Рэйн невольно зажмурился. Нельзя стучать! Нельзя!

Глухой стук пронесся по отсеку, за ним плелось эхо.

Датчик сейфа пронзительно запищал.

Три, два…

Лоренсо вмиг вдавил отмычку в матрицу и перехватил рукой «нить». Увел вниз под углом в девяносто градусов. Раздался хлопок. Замок щелкнул, дверца сейфа поддалась.

– Готово, – прошептал Лоренсо не своим голосом.

– Работаем, – скомандовал Рэйн.

Дрейк подскочил к сейфу и достал из бокса разгрузки черную шайбу. Хлопнул по ней ладонью, и та развернулась – превратилась в большой тканевый ящик с ручками. Оперативник потянул за клапан и ткань загрубела, теперь она крепче стали. Рэйн открыл дверцу сейфа и наспех сгрузил в ящик все, что там было. Без разбору, без пересчета.

Тем временем Бьянка согнала экипаж в командный отсек. Люди жадно хватали ртами воздух и кашляли, пилот плакал. Отыскав капитана, Рэйн сунул ему хэндком. На узком дисплее мигал таймер, выставленный на двенадцать часов – ровно столько осталось у команды, прежде чем аварийные системы рейдера откажут. Если они воспользуются хэндкомом, то смогут вызвать помощь, времени хватит. Всегда хватало.

– Кэп, у нас пятьдесят секунд, – раздался в передатчике голос Дрейка.

Прекрасно понимая, что это значит, Рэйн заблокировал командный отсек и побежал к шлюзу. Стоило проскочить в пропускную зону, как тело сделалось легким: руки поднялись сами собою, ноги оторвались от пола. Невесомость.

Он нажал кнопку на ремне реактивного ранца. Пыхнула маневровая турбина, и тяга понесла Рэйна через ангар. Он подлетел к шлюзу и отключил ранец, ботинки туту же примагнитились к полу, не дав парить как лист на ветру. Вокруг летали инструменты и стальная стружка, коричневыми кляксами плавал пролитый кофе, который остался без чашки и теперь жил своей жизнью.

В стене, рядом со шлюзом, зияла круглая дыра – метр в диаметре, не меньше. Прозрачная мембрана, защищающая импровизированный вход, дрожала. Инквизитор и Бьянка уже скрылись в черноте вакуума, следующими были Дрейк с Бобби.

Оперативник нырнул в дыру. Мембрана облепила его тело, точно желе, пропустила наружу и снова затянулась. Бобби отправил туда ящик и прыгнул следом. Только Лоренсо почему-то все еще стоял как вкопанный.

– Давай! Времени нет! – гаркнул Рэйн, но Лоренсо не отреагировал.

Тогда Рэйн подскочил к парню и схватил за плечо. Даже сквозь перчатку он почувствовал, что Лоренсо бьет дрожь. Зубы афериста стучали так, что в передатчике было слышно. Рэйн глянул на его руку.

– Твою ж налево…

Правую кисть Лоренсо покрывали ожоги, кожи почти не осталось, лишь красное мясо с черными пятнами гари. Все-таки ловушка в сейфе была.

Не раздумывая, Рэйн снял свою перчатку и натянул на руку афериста. Лоренсо завопил. Рэйн дернул шлейки его скафандра, восстановив герметичность, пристегнул карабин к поясу и толкнул Грина в дыру.

Мембрана с глухим чваканьем стала стягиваться, как только они оказались в космосе. Инквизитор пиявкой прилип к корпусу рейдера и тут же распылил полимер. Серая пленка покрыла мембрану и дыра исчезла. В тот же миг щелкнул таймер – время вышло.

* * *

В лазарете пахло стерильностью и чем-то таким, чем пахнет исключительно в больницах. На дисплеях скакали разноцветные волны, тихо гудели приборы. Убаюкивающий гул нарушал писк анализатора, который никак не желал затыкаться, сколько бы Рэйн не стучал пальцем по панели. Пятнадцать мучительно долгих минут он провел в медицинском кресле. Правую руку держал на столе, по локоть погрузив в емкость с регенерирующим раствором.

– Оставь анализатор в покое, – обронил Бобби, доставая из шкафчика пузырек с синей жидкостью. Покрутив его в руке, с осторожностью передал Лиле, и девушка тут же влила половину содержимого в раствор. Рэйн поморщился – руку будто в криосмесь сунули.

– Как дела у Лоренсо? – спросил Рэйн.

– Спит. Вколол ему обезболивающее со снотворным. Пока не выращу кожу для пересадки, пускай лучше похрапывает. Больно нежен паренек. Когда сухожилия ему восстанавливал, столько интересного узнал… Ты матерные стихи Лоренсо, когда нибудь слышал?

Рэйн усмехнулся.

– Представь, что будет, если он пулю поймает? Сонет, наверное, сочинит.

– Надеюсь, не поймает, – ответил Бобби. – А ты-то как? Обезболивающее подействовало? Ты вообще в курсе, что поступил как идиот, сняв перчатку? Развернись «Зевс» немного левее и солнце Бета-Прайм тебя бы здорово поджарило. Нет, конечно, поступок благородный, но теперь у меня два пациента вместо одного.

– Да знаю я, знаю… Но что было делать? Лоренсо – картежник и взломщик, для него руки главная ценность, он на них молится. Излучение, декомпрессия и вакуум его бы доконали. Мне-то все равно как на спусковой крючок нажимать, и какими пальцами чеку гранаты выдергивать. И «Зевс»…

– Чушь собачья, – перебил Бобби. – Ты не знал, что попадешь в «тень» корвета. Так ведь?

Бобби смотрел на Рэйна как учитель на провинившегося подопечного, еще немного и в угол поставит, или будет читать нотации до тех пор, пока не услышит правду. Рэйн понял, что придется объясниться и покосился на Лилю.

Бобби с нежностью взял девушку за руку:

– Лиля, глянь, как там наш герой-взломщик. Наверное, ему пора повязку сменить.

Лиля улыбнулась, поправив черную прядь волос, выбившуюся из тугого пучка. Девушка Рэйну нравилась: вежливая, исполнительная, лишнего не болтала и ничего не требовала – ни денег за работу, ни увольнительных, чтобы расхаживать по магазинам. С Бьянкой и Дариной было сложнее. Обе с характером, и спорить с ними – все равно, что бегать у подножья извергающегося вулкана, пытаясь уговорить огненную гору заглохнуть.

– Позовешь, когда понадоблюсь, – ответила девушка, и перевела взгляд на Рэйна. – Капитан, поправляйтесь.

– Спасибо.

Бобби уселся в кресло напротив и снова уставился своим сверлящим взглядом. Ему бы следователем работать, а не белый халат таскать.

– Ну? Ничего не хочешь рассказать? – спросил Бобби, когда Лиля скрылась в палате.

– Я не знал, прикроет ли «Зевс» от излучения, а запросить данные было некогда, – начал Рэйн. – Мне вообще плевать на излучение, ожоги, и прочие неудобства, поджидающие в космосе. Рука не болит, и если ее отрезать бензопилой, то при определенных условиях я этого даже не замечу.

– Значит…

– Да, Бобби. Я – синтет. Чертов киборг, сраная жестянка. Кусок дерьма, которым так боялся стать в ВКС.

Бобби смотрел куда-то в сторону и задумчиво почесывал подбородок.

– Теперь ясно. А я думал, что сканер накрылся, когда пытался тебя обследовать. И какова часть искусственных элементов? На что ты способен?

Рэйн пожал плечами.

– Почти все искусственное, но точно не знаю. А способности… тут тоже ничего не ясно. Есть отменная регенерация, еще могу не спать, иногда совсем не чувствую боли и усталости. Ничего не чувствую… Сегодня видел в темноте без визора. И я понятия не имею, откуда это берется. Оно просто появляется, само по себе. Будто что-то щелкает в мозгу, а потом так же умолкает, – Рэйн тяжело вздохнул. – Бобби, я чувствую себя спятившей корабельной установкой, у которой погорели микросхемы. Хочу – стреляю, не хочу – тоже стреляю.

– Тебя нужно осмотреть.

– Ты хотел сказать «изучить»? – хмыкнул Рэйн.

– Разве ты не хочешь понять свою природу? Понять, что кроется за этими внезапными «включениями» и научиться ими управлять?

– Я просто хочу быть человеком.

– Значит, отторгаешь свою истинную сущность, – покачал головой Бобби. – Аллерт, тебе нужен психиатр.

– Мне нужен виски и отдых.

Бобби полез в шкафчик. Скрипнула белая пластиковая створка, на столе появилась початая бутылка янтарного напитка и два стакана.

– Я это и сказал. Сейчас разберемся, что там у тебя на душе, – усмехнулся Бобби, наполняя стаканы. – И вытащи уже руку из раствора, а то разлезешься.

* * *

Рэйн ворочался с боку на бок, тщетно пытаясь заснуть. В последнее время бессонница стала постоянной спутницей, и эта стерва не отступала ни перед виски, ни перед снотворным. Встав с кровати, он впотьмах побрел в гостиную. Налетел на тумбочку, и стукнулся коленом.

– Черт… – выдохнул Рэйн, потирая ушиб.

Наверно, Бобби прав, и стоит принять свое Я, научиться управлять своим новым телом. Хотя Рэйн не был уверен, что у него именно «тело» в привычном понимании. Но с другой стороны, умей он разбираться в функциях нейроусилителя, то сейчас видел бы в темноте. Не споткнулся бы, не ушибся. А можно и дальше оставаться недочеловеком, и просто включить свет.

Рэйн щелкнул пальцами – каюта загорелась десятками круглых ламп. Прихватив полотенце, он поплелся к гидробоксу. Над предложением Бобби: «разобраться, что к чему» обещал подумать. Превращаться в лабораторную крысу не хотелось, но и оставаться в неведении он больше не мог. Это будто парить в невесомости – сначала все равно, а через год-другой сходишь с ума, не чувствуя опоры под ногами.

Контрастный душ и выкуренная сигарета окончательно стряхнули остатки дремоты. Рэйн развалился на диване, заложив руки под голову, и бестолково пялился в потолок. На часах четыре утра по бортовому, до построения еще уйма времени. Тащиться на капмостик глупо – сегодня дежурит Дарина, и придется делать вид, будто все хорошо.

Хорошо не было.

Рэйн закрыл глаза и по привычке прислушался к шепоту «Зевса». Корвет мерно дышит, улавливая мысли и мечты людей, ставших его частью; он внимает песням пульсаров, стараясь передать их красоту на дисплеях в виде синусоид и кривых. В его жилах течет жизнь, и Рэйн ощущал ее не хуже биения собственного сердца. Никогда он не сможет привязаться к другому кораблю, он – однолюб, и «Зевс» занял его сердце. Да только не целиком – оставил там щелочку, и приличную. Теперь в этой дыре что-то ноет и скребет, заставляя сожалеть о собственных поступках, мешая заснуть. Стоит сомкнуть веки, как тут же появляется она… Звонко смеется, и в ее бездонных зеленых глазах пляшет пламя. Интересно, можно стереть человека из памяти? Просто взять, и вычеркнуть?

Долгое время Рэйн считал, что именно чувства к Василисе делают его человеком. Но боль становилась острее, и он все чаще думал, что ошибся. Лучше принять свою сущность и отказаться от слабости. Стать тем, кем его создали, и уничтожить «Экзо матрикс». Любой ценой.

Поняв, что голова вот-вот лопнет от дурных мыслей, Рэйн включил новостные сводки и закурил. Льющаяся с проекции болтовня отвлекла. Только он собрался пойти к мини-бару, как на груди вспыхнул медальон – ИскИн «Зевса» запрашивает связь. Рэйн коснулся стальной оправы, выпорхнула шаровая молния и заметалась рядом, выбросив светящиеся щупальца.

– Докладывай.

– Капитан, вы просили подготовить данные о пиратских набегах, – голос Зевс разлился по каюте. Страстный шепот мог одурманить кого угодно, и никак не вязался с наполняющим фразу смыслом. Но Рэйн давно привык.

– И? Об этом нужно сообщить среди ночи? Приоритета «срочно» не было.

– Вы все равно не спите, и я подумала, что вам одиноко, – с придыханием ответила Зевс.

– Милая, с чего ты решила, будто мне одиноко? Следишь за мной? Я ведь отключил камеры и датчики во всех каютах. Ты нарушила приказ и снова их активировала?

– Нет, я не нарушаю приказов. Вы – часть меня, а эмоции оставляют бреши в коде. Они приносят хаос. Мне не нравится хаос, капитан Аллерт.

Рэйн криво усмехнулся. Машина говорит машине об эмоциях. Комично.

– Зевс, обойдемся без идиотской философии. Что удалось нарыть на наших коллег?

– Через восемь часов на торговый путь один-восемь-три-ноль-Астра выйдет караван Торговой Гильдии. Четыре краера в сопровождении рейдеров. Южный клан планирует атаку. По моим расчетам с пиратской станции Корсар вылетит не меньше пяти кораблей. Дарина перехватила переговоры и, судя по данным, операцию возглавит каравелла «Вдова».

Рэйн откинулся на спинку дивана и сунул в рот сигарету. Смотрел на серый потолок с белыми точками люминесцентов, а перед глазами стоял космос с координатами торгового пути, кораблями и звездами.

– Пираты с Корсара будут работать по старинке, – рассуждал он, выдыхая дым. – Кинут приманку – какой-нибудь из захваченных кораблей. Сунут туда маяк, который засыплет торговых сигналом SOS. Пара рейдеров отстанет, чтобы проверить, остальные сбросят скорость и заминка обойдется им дорого… Очень дорого. Зевс, сколько у нас времени?

– Если в течение получаса включим преобразователь, то сможем перехватить караван. На подготовку времени почти не будет, но она не нужна. Мы ведь уже все спланировали.

– Ага, осталось только команде сказать. Собери наших в зале совещаний. Готовность семь минут.

– Принято.

Несмотря на ранний подъем, выглядели соратники бодро: улыбались и шумно переговаривались, обсуждая пощекотавший нервы инкассаторский рейдер. Рэйн занял свое место за большим круглым столом, на черной поверхности которого отражались контуры звездной карты. По левую руку сидел Макс и картинно зевал, за что получил от Бьянки колкий взгляд. Справа расположился Дрейк – на обычно суровом лице застыла легкая полуулыбка, глаза горели. Рэйн так и не понял причин для перемен: ждет нового задания, или рад обществу сидящей рядом Дарины? На Дару не пялился разве что покойник, и Рэйн закипал всякий раз, когда кто-то из друзей оказывал сестре знаки внимания.

Дверь со свистом нырнула в стену. В зал вошел Лоренсо в сопровождении Бобби и Лили. На руке афериста белела регенерирующая повязка, а лицо выражало вселенскую печаль. Кивнув присутствующим, Лоренсо важно прошел к столу и сел рядом с Инквизитором, на лбу не хватало разве что таблички: «Я – герой тысяч сражений». Рэйн усмехнулся – Грину впору на театральный помост, а не на борту «Зевса» прозябать.

– Все в сборе, начнем, – Рэйн коснулся груди, нащупав под кителем медальон. Шаровая молния материализовалась из ниоткуда и затрещала над плечом. – Зевс, милая, дай симуляцию происходящего на торговом пути Астра.

Черная стеклянная столешница сделалась матовой, и на поверхности появился торговый путь с красными и зелеными линиями маршрутов.

– Примерно через восемь часов на Астру выйдут четыре краера Гильдии. Сколько рейдеров в конвое – пока не знаю, скорее всего, по два на каждый. Дарина, удалось выяснить, что они перевозят?

Дара поправила ворот кителя. В строгой черной форме она могла бы сойти за саму серьезность, если бы не татуировка на щеке, прячущая лепестки диковинного цветка где-то под воротником. А еще выбритый висок и пирсинг: уйма колец в ушах и парочка в левой брови. Не девчонка, а мечта металлодетектора.

– Я взломала систему космопорта и скопировала журнал отгрузок, – начала Дарина. – Там очищенный ираний. Высшая проба. Владелец «Джори Индастрис», к «Экзо матрикс» груз отношения не имеет, я проверила.

Макс присвистнул.

– Ни фига себе… Брюха одной такой птички хватит, чтобы полгода ни о чем не думать!

– Это не важно, – сказал Рэйн. – Главное для нас – заявить о себе, и сделать это громко.

Рэйн коснулся панели управления, над столом появилась голограмма: четыре пузатых краера, парящие рядом остромордые рейдеры и движущиеся им на перехват пиратские корабли.

Завидев пиратов, Макс снова присвистнул.

– Вот дерьмо…

– Капитан, разрешите обратиться, – отчеканил Арчи, не сводя взгляда с голограммы. Получив в ответ кивок, продолжил: – Если там действительно будут пираты, то мне пора бежать. Нужно немедленно включить преобразователь и подготовиться к прыжку, иначе не успеем перехватить караван.

– Мы не станем его перехватывать, – сказал Рэйн. – Отбиться от восьми рейдеров, четырех краеров и пиратских каравелл даже «Зевсу» будет сложно. Грабеж превратится в настоящий космический поединок и нашей добычей станет груда обломков. Нужна другая тактика.

В зале повисла тишина. Лица соратников выражали недоумение – логики в словах Рэйна никто не видел, но задавать вопросов не решались. Лишь Макс понуро хмыкнул и покачал головой. Он понял. Об этой задумке Рэйн рассказал еще в баре на станции Дева, и Фрей уже тогда был против подобного сумасшествия. Рэйн же отступать не собирался.

– Капитан, при всем уважении, – вкрадчиво начал Дрейк, – но какой смысл в преобразовательном прыжке на Астру, если мы не успеем ограбить один из краеров Гильдии?

– А я не говорил, что мы будем грабить Гильдию.

Дрейк с Дариной переглянулись. Владимир и Арчи непонимающе смотрели на голограмму торгового пути, где сновали краеры, рейдеры и пиратские посудины. Инквизитор шепнул короткую молитву – должно быть, просил Творца вразумить психа капитана. И только Бьянка не обратила внимания, из-под пушистых ресниц читалось: мне все равно.

Вдруг раздались жидкие аплодисменты – Лоренсо хлопал здоровой ладонью по забинтованному предплечью и улыбался во все тридцать два зуба.

– Гениально! – воскликнул он, соскочив со стула. – Я все понял! Мы подождем, пока пираты займутся рейдерами, и только тогда вступим в игру. Отобьем один торговый корабль, и быстро груз заберем, а пираты пусть с остальным разбираются!

– Почему же один? Мы возьмем груз всех четырех, – усмехнулся Рэйн. – Только грабить будем не Гильдию, а пиратов.

 

Глава 6. Прозрачная нить истины

Департамент СГБ, мегаполис Терра-Сити, планета Терра-Нова, ОСП

– Чавес, долго еще будешь таращиться? – майор Крип нахмурился и потянулся к голографу, чтобы отключить.

– Подожди, – остановил его Ной.

Полчаса он просидел в кабинете Крипа, пытаясь вникнуть в ход расследования. Результаты экспертизы обломков станций и нескончаемые заключения экспертов тянули на многотомник. Крип изрядно попотел, чтобы раздобыть эту груду доказательств, даже отчет Ордена Святой Инквизиции заполучил, чем теперь кичился при любом удобном случае. Обычно инквизиторы отвечали нечто вроде: «Творец вам в помощь, господа» и проводили собственное расследование. А тут подробный отчет. Должно быть, без помощи Старого Медведя не обошлось.

– Слушай, Чавес, – устало произнес Крип. – Мне работать нужно, а не искать мифическое хрен знает что и гоняться за плодами твоей шизофрении. Или что там у тебя? Давай я тебе материалы скопирую, и копайся сколько влезет, а?

Ной откинулся в кресле и испытующе посмотрел на Крипа. Тот стоял напротив: на высокий лоб, каштановые вихры и угловатые скулы падал свет от проекций, буквы и цифры волнами пробегали по его черному кителю. Во взгляде читалась насмешка. Крип всего на пару лет старше Ноя, и в Департамент они попали одновременно, а тот давно майор, еще немного и звание подполковника получит. Ной же свой шанс упустил, собственными руками угробил карьеру: вырыл яму, сколотил гроб, и землей сверху присыпал. И все благодаря Крипу.

– Значит, неисправность в реакторе… – протянул Ной. – Станция-лаборатория Вселенная, база Ордена Рассвет и Солт. У всех реакторы забарахлили? Системы слетели? Те самые, что управляются новейшими моделями искусственного интеллекта? Труханов так не считает.

Крип все так же стоял напротив, скрестив руки на груди. На лице непробиваемая самоуверенность, но по вспыхнувшим ушам Ной понял, что тот злится.

– Пытаешься сделать из меня дурака? Все никак не угомонишься? Надеешься перед Старым Медведем выслужиться? Удивляет твой пофигизм. Вообще, удивляет, как тебя после того случая из СГБ не выперли.

– Пофигизм это не кретинизм, – парировал Ной. – Труханов уверен, что есть связь, и в отличие от тебя я ее вижу.

И тут Крип не выдержал. Лицо побагровело, кулаки сжались.

– Ты забываешься, Чавес, – прошипел он.

– А ты перегибаешь.

– Не ТЫ, а майор Крип, – проскрипел тот зубами. – Старший следователь Чавес, отныне любая информация для вас только по внутреннему запросу. Разговор окончен.

– Так точно, майор. Запрос получите к концу дня, – отчеканил Ной, и вышел из кабинета.

День не заладился. Ной буквально видел грозовую тучу неприятностей над головой, а перебранка с Крипом лишь окончательно испортила настроение. Связи между взрывами реакторов из дела майора и гибелью нескольких тысяч человек на станции Энцот он так и не нашел. Крипа же убедил в обратном, чтобы позлить. Теперь придется отправить запрос и еще раз просмотреть данные, иначе Труханов три шкуры спустит, не предоставь он детального отчета.

Отпуск пролетел незаметно, и первый рабочий день Ноя начался в кабинете Старого Медведя. Полковник привычно дымил сигарой и напоминал о террористической серии. Об Аллерте даже не заикнулся. Ной тоже молчал – после бесконечных визитов к психиатру гениальные догадки лучше держать при себе. Мозгоправ выдал заключение: «Здоров. К оперативной работе пригоден». Только облегчения Ной не испытал. Он все так же просыпался посреди ночи весь липкий от пота, и подолгу лежал на скомканных простынях, пялясь в потолок. Словно одержимый, он пытался докопаться до истины, какой бы абсурдной та не казалась.

Широкие стеклянные двери холла распахнулись, впустив теплый осенний ветер. Ной спустился по мраморным ступеням и двинулся к парковке, где ждал аэрокар. Солнце стояло высоко, большой оранжевый диск ярко горел на фоне лилового неба, ветер шелестел в кронах деревьев, играл зеленью и гонял опавшие резные листья по зеркальной дороге.

Аэрокар, словно разбуженный зверь, довольно зарычал двигателем и поднялся в воздух, оставив далеко внизу парковку, неприятный разговор и террористическую серию. Ной прибавил скорости и вывернул на второй уровень аэротрассы. Внизу мелькали стеклянные дома-сферы и навесные мосты; спиралевидные небоскребы цепляли шпилями лиловые перья облаков, отражая в глянцевых стенах лоск Терра-Сити.

Вскоре небоскребы сменились гигантскими квадратами торговых центров, в глазах зарябило от обилия разноцветных рекламных проекций. Хрустальная паутина тоннелей для фуникулеров и лифтов соединяла между собой здания, ветвясь дальше – к парку развлечений. Съехав с трассы, Ной повернул на север, туда, где простиралась рыжая степь с еще зеленым кустарником и проплешинами багровых цветочных полян.

Через полчаса пути показалось черное приземистое здание, обнесенное высоким бетонным забором, по шершавой поверхности которого едва заметно пробегали разряды силового поля.

Тюрьма «Бастион».

На пункте пропуска охранники проверили удостоверение, получив подтверждение в системе, впустили Ноя внутрь. Массивная бронированная дверь с грохотом открылась, и Ной попал в длинный мрачный коридор. Вдоль стальных стен тянулись полосы датчиков движения, под потолком подмигивали индикаторами камеры слежения, в гнездах прятались турели. Отсюда не сбежать. За триста лет существования тюрьмы было совершено с два десятка попыток, и все они заканчивались одинаково – смертью. «Бастион» – одна из строжайших тюрем в ОСП, уступающая разве что плавучим космическим фортам, где определение «человек» и вовсе теряло силу. Если бы Рэйн Аллерт отбывал пожизненное, то гнил бы именно в таком форте.

Начальник тюрьмы – дородный и лысеющий Тэд Марсо – принял Ноя в просторном кабинете, не лишенном элементов роскоши. Средь стали, решеток и бронированных стекол полированный стол из красного дерева вызывал недоумение. Как и добротная репродукция пяти картин из серии «Далекие миры» Касселя.

Перехватив взгляд Ноя, блуждающий по блестящей древесине стола, Марсо повел плечами:

– Подарок к юбилею, – пояснил он, и жестом предложил сесть. – Чем обязан, старший следователь?

– Чавес. Ной Чавес. Я не отниму много времени, господин Марсо, – от предложения сесть Ной отказался, вместо этого подошел к стене, где в позолоченных резных рамах висели картины. Рассматривая «Бурю Кавира» Ной решил, что это не репродукция. – Вы поклонник Касселя? – спросил он.

– Нет, я поклонник прямоты. Что вам нужно?

Ной криво усмехнулся. Марсо не особо радушен.

– Меня интересует один заключенный, – Ной все же сел в кресло и вывел данные по делу на хэндком. – Рэйн Аллерт. Отбывал здесь недолгое предварительное заключение, после приговора был казнен. Нужен доступ к видеозаписям за весь период его содержания, а так же запись слушания и казни.

– Как вижу из файлов, вы лично присутствовали при вынесении приговора. Могу узнать, чем вызван интерес? Поступили жалобы?

– Нет. Обычная проверка.

– Полагаю, у вас есть разрешение? – начальник смерил Ноя недоверчивым взглядом.

– Оно мне не нужно. Уровень доступа «четыре». Загляните в удостоверение.

Обычно после упоминания уровня «четыре» с привыкшими командовать бронелобами случаются разительные метаморфозы: на лице появляется заискивающая ухмылка, информация льется, точно водопад со склона горы Таларис.

Но к начальнику «Бастиона» это не относилось. Тэд Марсо долго разглядывал удостоверение: подозрительно косился, хмурился и раздувал ноздри; затем проверил в системе и, убедившись, что действительно имеет дело с доступом «четыре», вернул его Ною.

– Хорошо, вы получите записи.

Сиюминутно в дверях вырос охранник, Ной поблагодарил Марсо за сотрудничество и вышел следом за провожатым.

Отдельного кабинета для работы не дали – провели в допросную. Стальная коробка с затертым железным столом, и таким же стулом. Ной вставил КС-накопитель в слот хэндкома и принялся просматривать файлы.

Время шло. В глазах рябило от бесконечных видео, спина затекла – не стул, а порождение инквизиторских пыток! Еще и камеры, тщательно спрятанные от посторонних глаз, раздражали. Ной прекрасно знал устройство допросных, и без труда определил, что камеры и датчики включены и даже сосчитал их количество. Только зачем это нужно, когда в допросной работает следователь с уровнем «четыре»? Пекутся о соблюдении протокола безопасности?

За три часа Ной просмотрел часть интересующих записей. Он даже финальное слушание просмотрел, хотя отлично его помнил – триумф не забывают. На видео ничего необычного. После вынесения приговора Аллерту дали несколько часов: предложили отпустить грехи, от чего тот отказался. Затем принесли последний ужин, но к еде Аллерт не притронулся. Сидел и безразлично таращился на часы, тикающие на стене; смотрел так, словно хотел заставить стрелки бежать быстрее. Это безразличие и поразило Ноя. Аллерт либо ждал смерти, как избавления… либо знал, что не умрет.

Из «Бастиона» не сбегают, – рассуждал Ной, – отсюда есть лишь один путь – на тот свет, и Рэйн Аллерт его проделал. После казни тело вывезли в морг, вскрытие не проводили, его никогда не делают в таких случаях. Медики внесли записи и сразу же отправили тело в крематорий. Обычная последовательность, идеально выполненная процедура. Приговор, казнь, морг, крематорий… И моргом заведует тот же доктор, что ввел Аллерту сыворотку смерти.

Ной усмехнулся: вот и первая ниточка выбилась из клубка, осталось лишь хорошенько потянуть и размотать эту дрянь.

За спиной загрохотала бронированная дверь, и Ной оказался за пределами «Бастиона». Высоченные шершавые стены угрожающе поблескивали разрядами силового поля, с вышек глядели дула турелей. Рыжая степь простиралась на мили вокруг, и словно мираж вдали виднелся искрящийся мегаполис. Ной сел в аэрокар и завел двигатель. Пыхнули турбины. Подняв облако пыли, машина понеслась навстречу огням Терра-Сити.

Ной отправил запрос системе – интересовало досье доктора.

Меньше чем через минуту появилась проекция. Имя седого эскулапа – Бенжамин Дор. Шестьдесят два года, уроженец Терра-Сити. В «Бастионе» проработал около пятнадцати лет, а через неделю после казни Аллерта уволился, не дождавшись пенсии. Причина увольнения – ухудшение состояния здоровья. По той же причине оставил квартиру в мегаполисе и переехал на побережье. Ной присвистнул. Доктор не бедствует, раз смог себе позволить шум прибоя за окном.

Только он собрался ехать по адресу, где проживает Дор, как просигналил хэндком.

Диспетчер: «Стрельба в ТЦ „Айрис“, Глэм стрит, 21. Есть жертвы. Выслан наряд. Следователю TCD 213456L4 явиться на место преступления».

Ной заломил бровь. Обычно вызов принимает один из закрепленных за участком следователей; реже тот, кто оказался поблизости. Он скользнул взглядом по округе: степь, степь, степь… Поблизости, серьезно? Решив, что это системный сбой, Ной принял вызов – даже если система барахлит, отклонить запрос без весомых на то причин он не вправе.

Аэрокар описал дугу в полуметре над землей, распугав прячущихся в траве куропаток, и с ревом понесся в направлении торгового центра.

* * *

Окраина города Новый Оазис, планета Терра-Нова, ОСП

Ной редко бывал в Новом Оазисе. Последний раз нежился на берегу океана в отпуске с Джин (или то была Лиза?) пять лет назад. А теперь его привели сюда зацепки, которые должен подбросить тюремный доктор. Ной мог бы опросить Бенжамина Дора еще позавчера, если бы не ошибка с вызовом в торговый центр и навалившаяся в Департаменте работа.

Стереосистема аэрокара гремела новомодным заводным треком. Слов Ной не знал, но с улыбкой тянул припев, абсолютно не попадая в такт. Низкий грудной голос годился для двух вещей: допросов и переговоров с террористами. Психологи уверяли, что обладатели такого тембра по натуре лидеры, их инстинктивно побаиваются и почти всегда выслушивают. Мозгоправов Ной недолюбливал и держал за шарлатанов, но то, что выкрикивать команды во время штурма у него получалось куда лучше пения – признавал.

В открытое окно врывался соленый ветер и приятно щекотал лицо. На золотистом пляже ни души – холодное течение уже неделю господствовало на восточном побережье океана Мярун. Зато далеко в синеве волн виднелись ослепительно-белые катера, а ближе к берегу пролетали лодки на воздушных подушках, поднимая брызги. Течение принесло косяки белобоких саму́гов – отличное время для рыбалки.

Таунхаус с покатыми синими крышами раскинулся прямо за пальмовой аллеей. Отыскав дом номер тринадцать, принадлежащий доктору, Ной припарковал авто и прошел к парадному. Постучал в дверь. Глухо. Постучал еще раз – тишина. Оглядевшись по сторонам, и убедившись, что поблизости никого, он достал портативный взломщик. Щелкнул замок, и Ной проскользнул внутрь.

Просторная светлая гостиная-студия походила на обитель истинного педанта: кругом ни соринки, вещи строго на местах, даже чашки и тарелки в кухонном шкафу расставлены по размеру и цвету. Ной открыл холодильник. Продукты уложены в контейнеры и каждый подписан: название с датой приготовления. Судя по стикерам, свежейшая стряпня доктора – позавчерашний омлет.

Пройдя в спальню, Ной присвистнул. Кругом валялась одежда, створки шкафов были раскрыты, обувь горой лежала на ковре, а подле кровати сиротливо жались два коричневых чемодана. Кажется, доктор куда-то собирался. И судя по тому, что из дорожного комплекта пропал один чемодан – вещи он уже упаковал. Ной осмотрел шкафы: пустовали отсеки с одеждой по сезону, остальное было тщательно сложено в вакуумные пакеты. В одном из комодов он нашел снаряжение для рыбалки, которым явно часто пользовались. Сдержав вздох разочарования, Ной покинул дом. Придется размахивать удостоверением и опрашивать соседей.

В доме напротив никого не оказалось. Двери одиннадцатого открыл мальчуган лет пяти и заявил, что родителей сейчас нет, а он с незнакомцами не разговаривает. Ной постучал в кованые двери соседнего дома, и на порог выкатился улыбчивый толстяк в банном халате.

– Старший следователь Службы галактической безопасности Чавес, – представился Ной и передал проекцию удостоверения.

– Чем могу помочь? – белозубо улыбнулся толстяк.

– Я ищу вашего соседа, Бенжамина Дора. Скажите, когда вы его видели в последний раз? И где он может находиться?

– Я со вчера его не видел. Или с позавчера?.. – толстяк задумчиво пожевал губу, и будто опомнившись, выпалил: – Так он на рыбалке! Сейчас самуг идет, а Бен это дело любит. Наверное, взял катер и уже улов в холодильник запихивает. Я тоже собираюсь, но раньше, чем завтра ночью в море не выйду.

Ной вскинул бровь. Оказывается, доктор решил порыбачить без снаряжения. Руками ловить рыбу станет? А потом в чемодан укладывать?

– А где его катер обычно пришвартован? – спросил он.

– У Бена нет катера, напрокат берет на местном пирсе.

Ной поблагодарил за сотрудничество и неохотно поплелся к аллее, решив, что стоит проверить пирс. В конце концов, доктор мог и новое снаряжение прикупить, а чемодан… да мало ли у людей причуд?

Проходя мимо последнего дома, Ной затылком ощутил чей-то пристальный взгляд. Он резко обернулся – в окне напротив тут же закрылись жалюзи. Не раздумывая, Ной подошел к двери и настойчиво постучал. Тишина. Он снова затарабанил по лакированному красному дереву, игнорируя предупреждение виртуального охранника, грозящего вызвать наряд бойцов в случае порчи имущества.

Щелкнул замок, затем еще один. Дверь приоткрылась, и в щелочке показалось морщинистое бледное лицо с ярко накрашенными губами.

– Старший следователь Служ…

– Удостоверение, – проскрипела старуха.

Ной просунул в щель проекцию, послышалось недовольное кряканье, похожее на смех, и удостоверение снова оказалось на улице.

– Прошу прощения, госпожа. Я ищу вашего соседа – Бенжамина Дора. Когда вы его видели в последний раз? – как можно любезнее спросил Ной, надеясь, что на старух его голос действует не хуже, чем на террористов.

Дверь медленно открылась, на пороге стояла хозяйка с выкрашенными в фиолетовый цвет волосами. Уши оттягивали массивные золотые серьги, морщинистые руки покрывали пятна старческой гречки.

– Уф, ни минуты покоя, – старуха театрально прижала пятнистую ладонь ко лбу. – Молодой человек, ну сколько можно? Достали уже со своим Дором! Все кому не лень его ищут. Только и слышу: Дор, Дор, Дор…

– Кто его искал? – спросил Ной, проглотив удивление.

– Вы бы между собой сначала договорились, прежде чем людей по пустякам беспокоить! – рявкнула старуха и хотела захлопнуть дверь, но Ной не дал. Поставил ногу на порог и перехватил створку, дернув на себя.

– Госпожа, при всем уважении, – сказал он тоном, не терпящим возражений. – Перед вами следователь, так что отвечайте на вопросы. Кто искал Дора и когда? Как выглядели?

Старуха улыбнулась, продемонстрировав оскал идеально ровных искусственных зубов. Ной мысленно окрестил ее упырихой – таких хлебом не корми, дай людям жизнь усложнить.

– Да вы все на одно лицо… В форме они были. Двое из СГБ. Приходили вчера. А докторишка этот посреди ночи уехал, я видела, как он в свою новенькую «Приму» чемодан засовывал.

– Служба галактической безопасности благодарит за сотрудничество, – пробормотал Ной стандартную фразу и отпустил дверь.

Теребя в руке ключи от черного «Мартин Prey Z-26», Ной шагал по аллее. Старая упыриха удивила, ибо Бенжамин Дор чист, как слеза младенца, даже штрафов за парковку нет. Коллеги им интересоваться не могли. Значит, доктор впопыхах собрал вещички и исчез, а на следующий день за ним явились двое с липовыми удостоверениями. Занятная вышла картина.

Ной завел двигатель и рванул к побережью. Машина плавно неслась вдоль золотых песков. Настроение резко сменило вектор, и теперь в груди ворочался мерзкий узел. Бенжамина Дора кто-то предупредил, и кто-то оправил за ним амбалов, и вызов в торговый центр не был ошибкой.

Не теряя времени, Ной набрал номер на хэндкоме. В кабине раздался веселый голос:

– Чавес, где тебя черти носят? – делано возмущался Фил. – Три дня не появляешься, хоть бы на минутку заглянул.

– Замотался. Работы навалилось, – попытался оправдаться Ной, хотя знал, что друг на неубедительное блеяние не клюнет.

– Думаешь, у меня ее меньше? В СГБ работы у всех полно, так что не заливай. Давай вечером в «Рыбный день» на пиво заскочим, а? Карина сегодня к родителям уехала, и я в свободном полете.

В голосе Фила звучала грусть, тщательно припрятанная за ширмой радости. С женой у него не ладилось, и в последнее время Фил походил на зомби – говорил, смеялся, а взгляд был пустым.

– Хорошо. Как смену сдам – наберу, – согласился Ной. – Только мне кое-что нужно. Одолжение.

– Валяй.

– Отследи, куда выходили на связи из тюрьмы «Бастион». Понедельник, в промежуток с двух дня до шести вечера. Сделаешь?

Из динамиков раздалось недовольное сопение.

– У них закрытый канал, – буркнул Фил. – И разрешения у тебя, конечно же, нет… Чавес, ты ходишь по лезвию ножа. Эти игры до добра не доведут.

– Знаю, но это очень важно. Когда найду доктора, то смогу разгадать тайну воскрешения Аллерта, а там… Фил, представь, что будет, если я раскрою убийство дрогийского Императора?!

– Не забудь потом под лучами славы старого друга пригреть. Расшифровку скину в сообщении. У тебя будет три минуты, чтобы прочесть, потом его удалит специальная программа. Ничего не копируй, иначе попадемся. Как официальное разрешение получишь, так заново для тебя все раздобуду. Понял?

– Спасибо, Фил.

Ной отключил хэндком и открыл окно. Волны накатывали на песок, шумели и заходились белой пеной. Ветер принес запах тины.

Когда аэрокар пересек светящуюся границу Нового Оазиса, хэндком разразился сиреной – сообщение. Ной затормозил, машина повисла над жухлой травой обочины. Он внимательно просматривал список, переданный Филом, но ничего стоящего не попадалось. Лишь когда замигал красный индикатор, и Ной понял, что сообщение вот-вот удалится, взгляд выхватил нужную строчку.

– Черт подери! – Ной в сердцах стукнул кулаком по приборной панели.

В то время, когда он закончил просматривать записи в допросной «Бастиона», из кабинета начальника тюрьмы вышли на связь. Звонок поступил на закрытый канал.

В Департамент СГБ Терра-Сити.

 

Глава 7. Призраки и покойники

Корвет «Зевс», торговый путь Астра, космическая зона ОСП

Рэйн стоял на капитанском мостике, окруженный вихрем цифр и красно-синими траекториями маршрутов. В матово-черной броне он походил на тень: доспехи не улавливали ни единого блика, забрало шлема было опущено, за спиной трещала электрическими разрядами шаровая молния. Впереди раскинулось темное космическое пространство с далекими звездами и огненными туманностями. Щелчком пальцев Рэйн перевел изображение в тактический режим: космос понесся навстречу, заполонив капмостик. Теперь отчетливо виден торговый путь Астра и снующие на нем корабли.

Лишь треть астрономической единицы отделяла «Зевс» от арены, на которой вот-вот развернется настоящее шоу. Пираты Южного клана, бойцы знаменитой станции Корсар, только что вывели свои корабли из преобразовательного прыжка, застав краеры Гильдии врасплох. Рэйн довольно потер руки, предвкушая адреналиновую бурю. Наблюдать за битвой – одно, а нагло ворваться в самое пекло и ограбить профессионалов – квинтэссенция мастерства. Или глупости, как считал Макс и остальные.

Южный клан – сильнейший из четырех пиратских синдикатов, с которым мог тягаться разве что Север. Но станция Джокер растеряла свое величие средь алчности и борьбы за рейды, а база на Корсаре процветает по сей день. Ценная информация и деньги текут рекой, довольные жители буквально молятся на своего предводителя, а флоту южных позавидует любой из миров окраины. Просто так к ним не подобраться, и Рэйн сделал ставку на дерзость.

– Арчи, сбрось скорость. Ближе не подходим, пока не скажу.

– Принято, – ответил пилот, пристально следя за дисплеями.

– Зевс, маскировка выдержит переход на субсветовую?

– Да, капитан Аллерт. Но второй попытки у нас не будет.

Рэйн кивнул. Сейчас «Зевс» невидим для радаров и сканеров других кораблей, и когда придет время, должен сработать «хамелеон» – нанокомпозит, которым Владимир выкрасил корпус корвета. Ход куда интереснее обычных маскировочных полей, но малейшая ошибка в расчетах приведет к провалу. И тогда конец репутации и далеко идущим планам по уничтожению «Экзо матрикс».

Время шло. В черноте космоса мелькали сполохи двигателей, горящими полосами проносились выпущенные из установок ракеты. Огненными кляксами расцветали взрывы. Космический бой – сродни сюрреалистической картины – прекрасен и совершенно непонятен тому, кто далек от языка войны. Рэйн им владел в совершенстве. Он предвидел каждый маневр и мог оценить исход этой скоротечной битвы с нулевой погрешностью.

Две пиратских каравеллы под предводительством «Вдовы» разнесли на куски рейдеры торговых. Сработали четко, не хуже наступательного соединения ВКС. Рэйн приблизил проекцию: мимо проносились обломки покореженного железа и пластика; проплывали изувеченные тела в рваных скафандрах, и растворялись, наткнувшись на консоль капмостика. Пламя рвалось из брюха последнего рейдера, вместе с ним в космос уносило очередных покойников. Пираты не утруждались планированием и расстановкой ловушек, всегда девствовали грубо, признавая лишь силу. Ходили слухи, будто предводитель Южного клана и вовсе заключил сделку с Дьяволом и поклоняется Смерти. В подобный бред Рэйн не верил, а преимущество силы был готов оспорить, отдав предпочтение тактике и стратегии.

Три каравеллы отрезали неповоротливым краерам путь к отступлению, еще две зашли с флангов. Из брюха «Вдовы» посыпались электромагнитные управляемые мины. Сотней смертоносных присосок они прилипли к силовым полям краеров, и как по команде вспыхнули. Защита пала. Один из торговых кораблей зашел на маневр, взяв влево, и ракеты тут же ударили в фюзеляж. Взрывы пробежали огнем по серому корпусу. Краер накренился. Полыхал грузовой прицеп. Горел недолго – космос в считанные секунды поглотил кислород.

– Капитан, вы видели?! – негодующе выпалил Арчи, оттянув ворот кителя, будто тот собирался его удушить.

– Ага. Эти засранцы только что взорвали наш груз. Стратеги хреновы.

Оставшиеся три краера даже не пытались отбиться. Капитаны торговых кораблей обучены основам ведения боя, но редко палят из установок – на гражданке это не нужно, инструкции гласят: беги, или сдавайся. Жизнь экипажа важнее груза, а сражаться – дело сопровождающих, с которыми пираты разделались в два счета, благодаря приманке с кораблем-пустышкой и ложному сигналу SOS.

Рэйн настроил угол обзора так, чтобы все корабли оказались в поле зрения. Гарпуны и абордажный мост активированы, в ангаре ждет приказа вооруженный взвод.

– Арчи, полная готовность.

– Есть, полная готовность, – отчеканил пилот.

Рэйн коснулся передатчика на шлеме.

– Макс, полная готовность.

– Принято, – ответил Фрей, и Рэйн услышал, как тот отдает приказ бойцам.

Рэйн положил ладони на панель управления орудиями, перед глазами замелькала командная строка. Сердце билось ровно. Пора начинать.

* * *

Каравелла «Вдова»

Капитан Кирби внимательно следил за происходящим. Взгляд угольно-черных глаз бегал по дисплеям, а потом перескакивал на тактическую проекцию космического пространства, и тогда Кирби довольно кивал. Губы сами растягивались в щербатой ухмылке. Как матерая овчарка он втягивал ноздрями воздух, смакуя след победы и денег.

Каравеллы «Дикая» и «Седая Прима» набили грузовые модули до отказа и теперь походили на стальных комаров, насосавшихся крови. Модулями пользовались редко – мешали набрать скорость. Но эта громоздкая дрянь, болтающаяся под брюхом, экономила время: модуль стыковался с грузовым прицепом и затягивал внутрь ящики. Будто пылесос работал, только нежно – даже хрусталя не побьет. Что не нравилось Кирби, так это «уборка». В модуль засасывало все без разбору: там тебе и трупы, и целая гора хлама. Однако лучше, чем вручную тонны ящиков с корабля на корабль таскать, а увести за собой грузовой прицеп, который так легко поддавался краеру, пиратской каравелле было не под силу. Кирби сплюнул. Придется оставить часть добычи. С грузом он просчитался.

Корабль едва ощутимо завибрировал – расстыковка грузового модуля. Кирби включил передатчик и отдал приказ группе:

– Готовимся к преобразовательному прыжку.

В ответ посыпались сообщения от капитанов, пилот защелкал тумблерами. На проекции кружили обломки рейдеров, и Кирби инстинктивно отмахнулся, когда кусок железа полетел прямо в лоб.

Каравеллы выстроились клином. Первыми шли корабли без груза, следом дышали синими хвостами турбин «Дикая», «Седая Прима» и «Вдова», ухватив свои модули, точно пауки коконы. Кирби почувствовал, как дрожит пол под ногами – двигатель зарычал, готовясь к ускорению.

Тактическое пространство озарилось вспышками преобразователей. Один за другим в черноте скрылись корабли-сопровождающие.

– Тринадцать секунд до преобразовательного прыжка, – скомандовал Кирби.

– Понял, капитан, – ответил пилот, откинув со лба засаленную челку.

Кирби довольно осклабился, и хотел было отключить командную панель, как справа что-то мелькнуло. Электрический разряд пыхнул на проекции, там, где парило изображение «Дикой». Еще одна вспышка – теперь слева. Кирби отшатнулся, будто получил пощечину. Каравеллы исчезли!

Это чертовы радары барахлят, – мелькнула мысль, и тут же «Вдову» тряхнуло. Корабль накренился на левый борт. Снова толчок. Крен вправо.

– Отменить прыжок! – выкрикнул Кирби. – Отключить преобразователь!

Пилот непонимающе таращился выпученными глазищами.

– Отключай, мать твою! Нас разорвет! – взревел Кирби.

Защелкали переключатели, двигатель умолк. Не успел Кирби опомниться, как корабль снова затрясло. Пол ушел из-под ног, и он едва схватился за хромированный поручень, чтобы не упасть. Послышался глухой стон металла.

– Что происходит?! – выпалил пилот.

– Santa Muerte, – осипшим голосом промямлил Кирби, – нас берут на абордаж.

– Кто?! Как?!

Кирби глядел на погасший капмостик. Ответа он не знал, а тот, что напрашивался, походил на бред. Он попытался связаться с «Дикой» и «Седой Примой» – в эфире лишь шум помех, а на дисплее по-прежнему чернота. Тогда он вдавил кнопку подъема заслонки смотровой площадки. Стальная преграда поползла вверх, открыв взору бескрайнюю пустоту, в которой пластиковыми макетами парили две безжизненные каравеллы. Двигатели молчали, габаритные огни погасли.

Кирби стоял как вкопанный. Чернота за стеклом подернулась рябью, и зашлась электрическими разрядами, обрисовав контуры… Контуры корабля. Строгие линии фюзеляжа, грозно выглядывающие из слотов орудия, и хищную, драконью пасть.

– Santa Muerte… – шепнул Кирби. Корвета-призрака не существует. Это выдумка, которой отбрехиваются ограбленные инкассаторы, пытаясь сойти за больных – мол, гипоксия, галлюцинации. И в Гильдии им верят: списывают грузы и наличку, даже на лечение бедолаг отправляют. А что скажет он, Кирби? Какую несуразицу будет плести предводителю Юга?

Кирби включил громкую связь:

– Нас грабят! Всем в ангар! Удержать груз любой ценой!

Схватив автомат, Кирби бросился на нижний уровень. «Вдову» трясло неспроста: гарпуны корвета-призрака впились в обшивку, а сейчас чертовы уроды вскроют шлюз, как консервную банку, и вручную отцепят грузовой модуль. Кирби знал это наверняка. Он бы сам так поступил.

Вооруженные пираты застыли в ангаре. Двадцать три человека глядели в прицелы, направив дула автоматов к шлюзу. Лбы покрывала испарина, но руки крепко сжимали оружие – ни один из них не дрогнет пред ликом Смерти. Кирби встал подле панели управления модулем и снял предохранитель. Выдох. Тишина. Лишь кровь бешено стучала в висках.

Послышался скрежет металла. Проем шлюза засветился красным, будто кто-то облепил его полосой неона. Железо стонало и скрипело. Словно девка в цепких объятиях насильника, «Вдова» нехотя предавала свою команду. Запахло кислой гарью лазерного резака, посыпались искры, и массивный кусок шлюза с грохотом ввалился в ангар.

Затрещали выстрелы. Пираты стреляли в черноту тоннеля, соединившего «Вдову» с корветом-призраком.

Ничего. Ни нападающих, ни воплей раненых. Только удары срикошетивших пуль о стальные стены.

Кирби подал знак – прекратить огонь, и кивнул Молоту, чтобы проверил мост. Может, там одни покойники?

Не успел пират сделать и шага, как в ангар что-то влетело, и словно теннисный мяч запрыгало по полу.

– Светошумовая! – выкрикнул Кирби, прежде чем рвануло.

Ангар залило светом десятка солнц, едкий писк оглушил. Казалось, барабанные перепонки не выдержат – разорвутся, выпустив алую струйку из ушей. Кирби схватился за голову и с трудом открыл глаза: пираты лежали на полу, завывая от боли; шестеро пришли в себя и теперь остервенело глядели в прицелы. Кирби вскинул автомат.

В ангаре по-прежнему никого. Он смотрел в прицел, а потом отрывался и затравленно зыркал по сторонам, будто на него могут напасть прямо из-за переборок. Отдавало мистикой, бредом и даже шизой. Наконец Кирби понял, что в ангаре пусто. Только он перевел дух, как раздались выстрелы.

Кто стреляет – не разобрать. Лишь сполохи пламегасителей горят в полумраке, а людей нет… Пираты падают на пол, будто подкошенные, и корчатся в судорогах. Стреляют нейропаралитическими патронами – понял Кирби. Почему не убивают?

Не успел Кирби закончить мысль, как кто-то невидимый выбил из рук автомат. Оружие лязгнуло при встрече со стальным полом. Невидимка ударил коленом под дых, Кирби сдавленно застонал и ринулся в сторону, но сильные руки скрутил так, что дышать стало трудно. Теперь Кирби глядел на грязный пол, на замызганные стены ангара, на дергающихся в конвульсиях друзей.

Спустя секунду все встало на свои места. Кирби увидел, как в полумраке проступили размытые силуэты людей. Они будто состояли из дрожащего горячего воздуха, были настоящим миражем. Квантовый камуфляж – простонал про себя Кирби.

Марево рассеялось. В ангаре застыли четверо в черной броне, с винтовками наизготовку. Кирби покосился на своего надзирателя – огромный, точно шкаф. Держит крепко, не дернешься.

Громила отпустил и шагнул в сторону. Кирби инстинктивно отпрянул, но бежать не решился, да и не смог бы – страх сковал ноги не хуже кандалов. Остальные призраки встали по стойке смирно. В дыре шлюза появилась темная фигура – капитан, понял Кирби и сощурился, чтобы рассмотреть чужака: высокий, в черной матовой броне, лицо прятало забрало, на котором ни блика. За спиной виднелась штурмовая винтовка, и Кирби готов был поклясться, что та заряжена совсем не паралетиком.

Чужак остановился в шаге от него.

– Не нужно паники, капитан Кирби, – заговорил черный капитан. – Мы ненадолго. Заберем груз, и снова исчезнем.

Кирби сглотнул тягучую слюну. Ему показалось, что черный капитан ухмыляется, нагло смеется над ним и командой «Вдовы».

– Чего хочешь от меня? Почему не вырубил, как остальных? – осмелился спросить он.

Черный капитан не ответил. Схватил Кирби за руку и сунул хэндком, на котором мигали красные цифры таймера.

– Электромагнитная мина уже в системе корабля. У тебя двенадцать часов, чтобы вызвать помощь, иначе подохните от нехватки кислорода. Но я бы на твоем месте поторопился – СГБэшники прибудут через шесть.

Кирби стоял ни живой, ни мертвый, и сжимал вспотевшими пальцами хэндком. Черный капитан прошел к панели управления и вытащил чипы манипуляторов, удерживающих грузовой модуль. Покончив с настройками, он чеканной походкой прошел к шлюзу.

– Передай своему боссу, что это только начало, – бросил он через плечо и скрылся в темноте.

* * *

Бар «Рыбный день», мегаполис Терра-Сити, планета Терра-Нова, ОСП

– А я ей говорю: малышка, разве дело в деньгах? Главное, что мы любим друг друга, а зарабатываю я достаточно для нормальной жизни. Но ты вечно недовольна. Мне что, бросить службу, содрать погоны и в брокеры податься? А она фыркает, садится в тачку и к своей мамаше мчится, к этой костлявой мегере. Ной, разве так можно? – Фил в сердцах стукнул по барной стойке. Пузатые бокалы подпрыгнули, звякнув о деревянную столешницу.

Ной рассеянно кивнул. Второй час кряду Фил сетовал на капризность жены и налегал на бренди. Еще в академии товарищ был влюблен в Карину – начинающую модель со скверным характером. Сох по ней, как пустыня по дождю. И вот результат: свадьба, розовощекий мальчуган, который едва первые слова начал квакать, и куча проблем. Осушив бокал, Ной пристально посмотрел на друга. Темно-русые волосы уже пошли сединой на висках, хотя Филу всего тридцать три; под рубашкой угадывалось солидное брюшко – спутник лени, которую может себе позволить женатый мужчина.

– Ной, ты слушаешь? – нахмурился Фил.

– Извини. Задумался, – ответил Ной и махнул бармену, чтобы повторил.

Бармен в мешковатой тельняшке быстро наполнил стаканы. Бренди цвета жженого сахара искрился под бликами красных лампочек, которыми была утыкана барная стойка. На стенах из хайгового сруба болтались рыболовные сети, посреди зала ворочал глазом-прожектором трехметровый полосатый маяк.

– Ваш самуг под хрустящей корочкой, – улыбнулась официантка, поставив деревянную миску с рыбными наггетсами.

– Самуг, – задумчиво обронил Ной, даже не глянув на девушку. Та покрутилась у стойки, и снова юркнула в прокуренный зал.

– Ты чего? – вскинул бровь Фил. – Смазливая ведь, и смотрела на тебя, как голодная кошка на миску консервов.

– Кошки… консервы… Фил, реально не до этого. Меня больше самуг интересует.

– Причем здесь самуг? – непонимающе уставился товарищ.

– Притом, что тюремный доктор – заядлый рыбак – пропустил время ловли самуга. Собрал чемодан и испарился. Я его тачку по базе прогнал – брошена в тоннеле между Новым Оазисом и Терра-Сити. Патрульные проверили – следов борьбы нет, чемодана тоже нет. Но хуже всего, что ни одна камера его физиономию не показала. Наверное, в тоннеле доктора кто-то подобрал, и гадай теперь, куда он направился. А еще тот сигнал… Из «Бастиона» в Департамент.

– Думаешь, начальник тюрьмы связан с бегством Аллерта и работает с кем-то из наших?

Ной кивнул.

– Глупости, – хмыкнул Фил. – Он мог говорить с кем угодно и по любому вопросу, а ты подозреваешь всех и вся.

– Ты ведь можешь взломать базу данных СГБ и узнать…

– Даже не проси! – запротестовал Фил, лицо побагровело. – И не заикайся больше! Это ты у нас без пяти минут опальный следователь, бунтарь, фанатик Справедливости. А мне работа нужна, понимаешь? Мне семью кормить.

Ной молча крутил стакан в руке. В красном свете ламп бренди сделался кроваво-гранатовым.

– Ладно, кое-что сделать могу, – пьяно улыбнулся Фил. Настроение у него менялось не хуже картинок в калейдоскопе.

– И что же? Посоветуешь обратиться к инквизиторам, чтобы эспа-телепата мне подыскали? А тот поглядит в хрустальный шар и докторишку откопает? – усмехнулся Ной.

– Проверю все камеры в городе, у меня-то возможностей побольше – программа распознавания обязательно что-то выдаст. А еще космопорты и трассы. Если он решил уехать из округа, или свалить в мирок потише – сразу узнаю об этом. И никакого тебе злоупотребления служебным положением, обычная проверка «Антитеррор». Ну как?

– Годится.

* * *

Утро всегда начинается с будильника, и Ной не сразу понял, что музыка гремит из динамиков хэндкома. Чертово сообщение. В пять утра.

Голова гудела, будто в череп поместили гигантский колокол. Язык прилип к нёбу. Ной потянулся за стаканом воды, который всегда оставлял на прикроватной тумбе. Как попал домой – помнил смутно. Кажется, вызвал такси Филу, и товарищ все бубнил, мол, домой приедет, пару часов поспит и сразу в Департамент ‒доктора искать. Усадив бедолагу в машину, Ной пошел пешком. Полтора часа шагал от «Рыбного дня» к Диксон-стрит.

Ной жадно осушил стакан и включил хэндком.

Фил Гриссом: «Обнаружил доктора. 109-й километр трассы на Старую Гавану. Позавчера в 14:40 он ехал в черной „Мангоре“, вышел на обочине, чтобы отлить. Больше нигде не мелькал. Аэрокар зарегистрирован на частное охранное агентство „Монолит“. Это все, умываю руки».

Ной чуть с кровати не рухнул. Во-первых, Фил действительно приперся в Департамент ни свет ни заря; во-вторых, доктор нанял ребят из «Монолита», а значит боится за свою жизнь. Плохо другое – без официального разрешения нельзя отправить запрос в агентство. Ной даже аэрокар не вправе отследить.

– Черт бы побрал этот закон, – буркнул Ной и принялся одеваться.

Аэрокар угрюмо мигнул фарами, осветив сонную парковку. Небоскребы мрачными башнями нависали над пустыми улицами, лишь где-то вдали нет-нет да взорвется красками одна из гигантских рекламных проекций. Чернильное небо хмурилось тучами, сквозь плотную вату пробивались первые рассветные лучи. Ной завел двигатель и тут же заглушил. Куда ехать? Где искать Бенжамина Дора?

Лобовое стекло запотело. Ной открыл окно, и осеннее утро ворвалось в душный салон. Откинувшись в кресле, он уставился на рдеющее небо. Перебирал в памяти досье Дора, его биографию, его жизнь. Человек – существо нежное, больно любит комфорт и неохотно покидает насиженное место. Это если говорить о таком человеке, как Дор. Он нехотя бросил работу в тюрьме, но с радостью поселился на побережье и занялся рыбалкой. И вот случилось нечто страшное, и педант-домосед собрал вещички и свалил черт знает куда. А он ценил комфорт и уют. Где уютнее всего?

Ной закрыл глаза. Из закромов памяти вынырнуло ценнейшее: летнее утро, на кухне бабушка Марта печет блинчики. Пахнет малиновым джемом и патокой. Весь в муке, пятилетний Ной носится вокруг стола, восторженно хватает с тарелки очередной блинчик и пихает в рот. Ароматный, еще горячий… Нет ничего уютнее и теплее детства.

Ной завел двигатель и вдавил педаль в пол. Аэрокар взревел, устремившись к трассе. У родителей Дора был домик на озере Блю-Лейк, недалеко от Старой Гаваны. Туда-то и отправился испуганный доктор в поисках укромного уголка, и своего тихого, уютного детства.

* * *

Три часа Ной гнал по трассе. Солнце давно окрасило облака в лиловый, но здесь, в тридцати километрах от Старой Гаваны, в хайговом лесу, стоял полумрак. Машину пришлось оставить, и Ной долго бродил средь шершавых стволов. Высоченные хвойные деревья закрывали небо размашистыми ветвями. По земле стелился туман. Плотный, сизый.

В колючих лапах синего хайга ухнула сова, хлопнула крыльями и понеслась в чащу. Ной продирался сквозь кустарник, и следил за картой на хэндкоме. Ботинки покрылись влажными пятнами от росы, черный тренч собрал ворох колючек. Наконец Ной вышел на поляну. Озеро безмятежно сверкало голубой гладью, туман висел над водой сплошным облаком. На берегу стоял деревянный домик с позеленевшими от плесени стенами и обветшалой крышей.

Ной скользнул к кобуре. Рукоятка пистолета привычно легла в ладонь, щелкнул предохранитель. Старясь ступать бесшумно по жухлой траве, он направился к дому. Под ногами скрипнули подгнившие деревянные ступеньки. Ной аккуратно толкнул дверь, та взвизгнула несмазанными петлями и медленно открылась.

В нос ударил сладковато-гнилостный запах. Держа пистолет наготове, Ной прошел в комнату.

– Мать твою… – выдохнул он.

На пыльном полу распласталось тело. Рослый крепкий мужчина в черной кожаной куртке. Во лбу дыра от пули. Лужица крови давно запеклась и теперь походила на ржавую кляксу. Упитанные зеленые мухи ползали по бледному лицу, облепили рану. Ной присел на корточки и дулом пистолета аккуратно поддел край куртки. На поясе покойника кобура с пистолетом, и стикер с голографическим удостоверением – телохранитель из «Монолита».

Ной огляделся: кругом закрытая полиэтиленом мебель, а на диване пленки нет – свалена рядом бесформенной кучей. На полу чемодан из комплекта, который он видел в квартире доктора. Ной пробормотал ругательство. Где-то здесь труп Бенжамина Дора, и скорее всего, есть еще один покойник – второй из бойцов «Монолита» разлагается в спрятанной за домом черной «Мангоре».

Ной открыл дверь спальни. Картина та же: старая мебель, пленка и кровь.

Доктор Бенжамин Дор лежал на кровати с кровавой дырой во лбу. Не нужно осматривать входное отверстие, чтобы понять: стрелок тот же, что уложил телохранителя. Ной и хотел бы в этом убедиться наверняка, но не решался пройти в комнату – так и стоял на пороге, опершись о дверной проем. Единственная зацепка ускользнула, и он понятия не имел, что теперь делать. В СГБ, в одном из лучших Департаментов, в месте, где положено молиться Справедливости – кто-то продал убеждения, и теперь легко выменивает свою ложь на чужие жизни. И это меньшая из проблем.

Ной включил хэндком и связался с Департаментом. Ровно два гудка и перед ним появился цифровой аналог Фила – помятый, с красными глазами человека, который сутки подушки не видел.

– Фил, я по уши вляпался.

– Что, не нашел доктора?

– Хуже, – выдохнул Ной. – Сам смотри.

Фил удивленно раззявил рот.

– Значит нашел-таки. Нашим сообщил?

– Нет. Будет сложно объяснить, что я здесь делаю. Гулял по лесу и обнаружил труп – не подходит. Заявить об убийстве анонимно – тоже не вариант. Боюсь, что дело отдадут кому-то… в общем, дело замнут, Фил. А я хочу раскрыть это убийство. Ты можешь устроить так, чтобы вызов попал ко мне? Влезть в сеть, и просто переадресовать?

– Могу. Но толку от этого не будет. Если замешан кто-то из СГБ, то с «ошибкой» быстро разберутся. Прости, но тут я бессилен.

Ной молчал. Мысли скакали, будто сумасшедшие, а потом замирали и тянулись мерзкой резиной.

– Значит, я доложу Труханову, – решился Ной.

– А если продажная сволочь – это он? Не думал, что Старый Медведь мог легко организовать охоту на доктора?

– Вот и узнаем, – ответил Ной, а в ушах стучали слова Фила: «Это может быть кто угодно».

 

Глава 8. Вечная жизнь

Город Аламу́р-Дая́, планета Дрогис

Испокон веков резиденция императора Дрогиса находилась во дворце Дасма́я – строении столь древнем, что даже Книжник не знал, когда именно тот приобрел нынешний вид. Огромные залы и комнаты из черного оникса казались бесконечными, стальные шпили башен упирались в серое небо, стеклянные балконы висели над облаками, а вокруг парили гигантские огненные чаши. И если пламя угасало, то дворец окутывало облаком пепла.

Это величественное строение появилось благодаря метеориту, покалечившему планету в Эпоху Небесного Огня.

В то далекое время дрогийцы были молоды и слабы, а планета стара и упряма в своем нежелании дарить жизнь. Все изменила космическая глыба. Энергия, исходящая от метеорита, перекроила ядро Дрогиса, продлив его век. Она была столь манящей, что со всех континентов к источнику потянулись уцелевшие племена. Их ничто не пугало: ни природные катаклизмы, ни безжизненная пустошь вокруг, ни серая дымка, спрятавшая солнце. Дрогийцы боролись за право обладать источником. Черный камень сводил с ума, заставлял впиваться друг другу в глотки и превращал в одержимых.

Кровь лилась до тех пор, пока вождь Дасмай не разгадал тайну метеорита. Он подчинил темную энергию камня – так появились Одаренные среди дрогийцев; пироманты, поклоняющиеся Пеплу.

Дасмаю удалось объединить племена и бросить в пустошь зерно, имя которому Дрогийская Империя. Метеорит разбили на тысячи мелких камешков и скормили «Пепел» чернокрылым васта́рам, чтобы птицы разнесли его по всем уголкам планеты, а из сердцевины был создан трон первого дрогийского императора.

Император Алвахт открыл глаза. Все плыло, будто в тумане, и он едва смог разглядеть горящие на стенах факелы. Возвращаться из глубин Вечности дело сложное, а для неподготовленных и вовсе непосильное.

Алвахт стиснул зубы, подавив рвущийся крик. Виски обжигало нестерпимой болью, сердце бешено колотилось, и он крепко сжимал подлокотники трона до онемения в костяшках, будто так сможет облегчить страдания. Императору с трудом удалось оборвать связь – слишком долго находился в трансе, слушая энергетические потоки и воспоминания Пепла. Он не любил погружений, но у трона Дасмая должен быть хозяин, и его священный долг – «слушать».

«Это не так ужасно – подумал Алвахт, – частица себя в обмен на могущество, это очень мало». Ему вспомнилась Владычица вайтери. Первая правительница отдала своему камню слишком много и стала его частью, теперь ее даже сложно назвать живым существом. Эльманты – правители Себроны – пошли простым путем: выбирали достойнейшего из народа и скармливали своему Камню Ветра. Эпоха Небесного Огня коснулась не только Дрогиса, она обрушилась на Ваету и Себрону, породив Иных – старшие расы, правящие галактикой. Алвахт изучал историю, он слушал воспоминания Пепла, но не мог понять одного: почему в Галактический Совет допустили людей? Каковы истинные причины? Ведь их Терре ничего не досталось от Эпохи Небесного Огня.

Из мрака появились жрецы – троица дряхлых стариков. Сквозь клочья жидких белых волос виднелись покрытые багровыми пятнами залысины, а красные мантии лучше сидели бы на мумиях, нежели на этих почтенных старцах.

Первый жрец уцепился скрюченными пальцами в ладони Алвахта, двое других положили руки ему на голову. Холодная сухая кожа, пахнущая сырым склепом, вызывала отвращение, как и они сами, но Алвахт не подавал виду. Он ждал. Жрецы должны восстановить его силы, дав испить из энергетического источника. Никчемный ритуал! Алвахт был готов соскочить с трона, броситься к источнику и вернуть утраченное. Он мог бы испить сколько угодно, он мог бы высосать энергию самих жрецов… Но есть правила.

Ритуал закончился и Алвахт ощутил, как жизнь постепенно наполняет тело. Жрецы сняли с него церемониальную мантию и снова скрылись в полумраке. Император проводил их недовольным взглядом. Проклятые мумии питали его тело, но забирали главное – знания. Эти дряхлые ублюдки, гнилые менталисты, считывали информацию. Они видели то, что Алвахт с таким трудом добывал в прошлом Пепла.

Помянув жрецов на чем свет стоит, он поспешил в свой кабинет. Чем дальше от черного трона, тем лучше.

Над стеклянным столом парили проекции: нескончаемые дипломатические депеши, экономические сводки и законопроекты, требующие одобрения. Алвахт умастился поудобнее в большом мягком кресле. Грубая подошва ботинок скрипнула по стеклянному полу. Он не носил пышных императорских одеяний, предпочитая строгую одежду: черную куртку из стеганой кожи с золотой вышивкой на рукавах и вороте, брюки с ремнями на щиколотках и удобную обувь. Волосы он заплетал в косу, и та белым канатом болталась по спине.

В двери постучали, в кабинет вошел Сайм – личный телохранитель Его Величества. Как и все стражи, Сайм был высок, крепок и до неприличия молчалив. Поклонившись своему повелителю, страж протянул осколок зеркала. Алвахт вгляделся в зеркальную гладь. Сначала он увидел собственное усталое отражение, а потом различил надпись: «Маор Ядох мертв. Зал Смирения».

Тяжелый вздох вырвался из груди. Несчастный Маор! Бедный младший брат! В какую игру он ввязался?

– Сайм, подготовь транспорт, летим в Дараус-Мали. Главная площадь, Зал Смирения.

* * *

Флайтер начал снижение и на малой тяге нырнул в пепельные облака. Теперь за стеклом иллюминатора можно было разглядеть Дараус-Мали. С высоты первого атмосферного порога город казался игрушечным и легко мог бы уместиться в ладони Алвахта.

Облака поредели. Внизу замелькали руины: глыбы камня лежали на земле, будто раскиданный великанами мусор; стальные каркасы зданий торчали, подобно обглоданным ребрам левиафанов, а остовы черных колонн напоминали о минувшем величии города. Все здесь говорило о войне. Руханцы разрушили Дараус-Мали до основания, за что поплатились жизнями и свободой Руш. Город превратился в символ борьбы, а его главная площадь стала напоминанием о слабости, которую порождает сострадание. Во время войны Зал Смирения уцелел. Древние стены выдержали артобстрелы и натиск руханских истребителей. Чудес не бывает. Спасение священного места – заслуга элитного отряда, отбившего город. А еще дело в камне, хранившемся много веков на алтаре.

Круглый флайтер приземлился недалеко от ворот. Турбины обожгли камень, серым облаком взметнулась пыль. Алвахт сошел по трапу и в сопровождении охраны направился к Залу Смирения, оцепленному вооруженными стражами. Навстречу вышел Ратийяр – начальник Серой Службы, глава разведки и верный помощник императора. Полы длинного черного плаща развивались при каждом шаге, глаза Ратийяра прятало тонкое стекло визора, длинные белоснежные волосы были собраны в тугой хвост, перетянутый кожаным шнурком.

– Что здесь случилось? – сходу спросил Алвахт и жестом отпустил охрану.

– Ваше Величество, вам лучше самому все увидеть.

В Зале Смирения стояла темень. Факелы давно погасли, лишь где-то вдали виднелся тонкий лучик блеклого солнечного света. Мрак не мешал Алвахту осмотреться, но Ратийяр все же включил напольный прожектор. Увидев, во что превратилось святое место, Алвахт скорбно покачал головой – Зал Смирения мало чем отличался от руин снаружи. А еще трупы… Изувеченные стражи с размозженными черепами напоминали куски мяса, обернутые доспехами, запах смерти уже во всю витал среди потрескавшихся колонн. На одной из стен чернело пятно гари, оставленное «жезлом боли», а на полу бесформенной кучей валялись обугленные кости.

Маора он нашел у входа в галерею. Стараясь не выказывать эмоций, Алвахт склонился над телом брата. Его кровный амакор мертв; он лежит на каменной крошке в луже крови, его помутневшие молочно-белые глаза теперь видят лишь пустоту. Такая же пустота леденила душу. Щелчком пальцев Алвахт зажег пламя. Огонь дрожал в его ладони: то разрастался, то стекал между пальцев горящей водой, пока не превратился в сферу. Алвахт исступленно смотрел на лицо Маора, походившее на каменную маску, и поглаживал языки пламени.

Огонь угас, и теперь ладонь согревала горстка пепла. Император посыпал им лоб брата, и прикрыл его веки.

– Маора застрелили?

– Да, Ваше Величество, – кивнул Ратийяр. – Пуля девятого калибра, выпущена из оружия, которым пользуются в ОСП. Сначала я решил, что замешан кто-то из ненавистников Сената, или руханцы. Ведь у вас много врагов, а господин Маор самолично ввязался в заговор. Но потом нашел в руке сенатораэто.

Ратийяр протянул КС-накопитель и Алвахт тут же вставил его в слот хэндкома. Выскользнула проекция: звука не оказалось, но слова были не нужны – он прекрасно помнил, о чем говорил с советником Колманом. Не досмотрев до конца, Алвахт отключил хэндком.

– Мой брат оказался настолько глуп, что связался с людьми. Несчастный Маор… ты всегда был недальновиден. Я прощал твои попытки плести интриги, я прощал заговоры, которыми ты так любил подчеркивать собственную значимость, я бы простил что угодно… – Алвахт умолк и закрыл глаза, давя слезы. Пауза скорби длилась секунды, и когда он снова заговорил в голосе послышалась сталь: – Ратийяр, удалось выяснить, чей логотип на записи?

– Корпорация «Экзо матрикс». Данные внешней разведки говорят, что они связаны с правительством ОСП. Ваше Величество, думаю, это шантаж.

– Нет, – хмыкнул Алвахт. – Эта запись никогда не попадет в руки моих врагов, или в массы. Она одинаково ядовита как для Империи, так и для ОСП. Это напоминание. Маленькая месть за то, что мы отдали людям Колмана подделку Пепла. У этих приматов нет своего источника энергии, они жаждут заполучить наш, готовы лгать и убивать, ради своих мелких целей. Так понимаю, камень исчез?

– Да. У алтаря пусто.

– Ожидаемо. Что будем делать с телом Маора?

– Ваше Величество, вы же знаете, что придется скрыть случившееся? – вопрос из уст Ратийяра прозвучал как утверждение, по-другому глава разведки изъясняться не привык. – Мои люди обставят смерть как несчастный случай. Флайтер сенатора потерпел крушение. Ваш амакор и его стражи погибли в результате трагедии, прощание состоится еще до захода Аяф.

Алвахт кивнул.

– Ратийяр, я хочу, чтобы ты передал «Экзо матрикс» ответный намек.

– Что я должен сделать? – поклонился начальник Серой Службы.

– Для начала спусти на них Сущности.

* * *

Корвет «Зевс», свободная космическая зона

– Эй! Долго мне лежать в этом гробу?! – выкрикнул Рэйн, но слова поглотила полукруглая крышка. А может, ему показалось? Может, он не кричал, а шептал? Рэйн не знал наверняка. В горле у него першило, в голове бурлило не хуже чем в реакторе дрянного рейдера. Тело не слушалось.

Рэйн прерывисто выдохнул. Замкнутого пространства он никогда не боялся, но почему-то «гроб» старательно взывал к панике. Лучше закрыть глаза и не смотреть на эту глухую крышку, не слышать комариного писка датчиков.

Мигнул зеленый индикатор, и крышка откинулась в сторону. Завидев склонившегося над ним Бобби, Рэйн вяло улыбнулся.

– Аллерт, чего орешь? – снисходительно спросил хирург. – Только не говори, что у тебя клаустрофобия. Как ты в десантной капсуле мозгами не поехал?

В ответ Рэйн хмыкнул. Десантная капсула совсем другое: сидишь в позе эмбриона, следишь за командной строкой на визоре и молишься, чтобы во вражеском ПВО служили недоумки. А здесь проклятый медицинский сканер с крышкой. И по форме на гроб похож, и воспоминания… Лаборатория. Вязкий биогель во рту. Он стекает в глотку, скользкой пленкой покрывает кожу, вливается через ноздри и наполняет легкие; он отдает соленым отчаянием. Вспышки. Их много. Они исходят от десятков мониторов и механических щупалец, которые рвут тело. Скальпели срезают кожу, тонкими ломтями снимают мышцы, вытягивают сухожилия. А где-то рядом черная бездна с чужими голосами…

Рэйн выскочил из капсулы сканера и рванул к умывальнику. Открыл кран и сунул голову под ледяную струю. Дышать стало легче, в груди поостыло.

– Держи. – Бобби протянул белоснежное полотенце, от которого веяло антисептиком. – Думал, ты блевать будешь.

– Даже не собирался, – соврал Рэйн, и взъерошил черный ежик, стряхивая капли. – Как с результатами? Есть что-то на сканере?

– Сейчас сам увидишь. Одевайся, жду в кабинете.

Просунуть ногу в штанину удалось не сразу и Рэйн понял, что все еще дезориентирован. После сканирования это нормально – убеждал он себя. Все из-за лошадиной дозы «просветки», которой накачал Бобби. Глюки тоже из-за лекарств. Не было никакой лаборатории, не было воспоминаний, это всего лишь отходняк.

Бобби он застал в кабинете – так хирург называл угол с тремя дисплеями, на которых красовались человеческие органы. Все светилось и пестрило надписями. Завидев цифровую анатомию, Рэйн одернул футболку – белый трикотаж прилип к мокрой от пота спине. Сейчас придется посмотреть правде в глаза и выяснить: где глюки, а где мерзкая истина.

– Признаться, я такого никогда не встречал. Это уникально, – Бобби ткнул на дисплей, на котором светились контуры человеческого тела. Внутри разноцветными извилинами тянулись вены, нервы и сосуды, пульсировало сердце.

Бобби любовно поглядел на центральный дисплей, где мерно вращался мозг с сеткой нейронных связей и змеились спирали ДНК:

– Тот, кто это сделал, настоящий гений. Во всем ОСП единицы таких профессионалов, и с полнейшим восторгом заявляю: этот человек – бог.

– Богиня, – поправил Рэйн, на что Бобби недоверчиво поднял бровь. – Да, женщина. Я почти ничего не помню после пробуждения, но ее лицо как сейчас стоит перед глазами. С легкостью ее в толпе узнаю, только имени не помню. Оно крутится на языке, а потом бесследно пропадает, будто его стерли из моей памяти и теперь этот поврежденный сегмент постоянно сбоит.

– Жаль, – сказал Бобби, и снова уставился на дисплей. Помолчав, и пощелкав пальцами по меню, он продолжил: – В Черной клинике тебя осмотрели поверхностно, я копнул чуть глубже. Твое тело нашпиговано синтетикой. Все, кроме мозга. Таких материалов я никогда не встречал, ни один врач не отличит тебя от обычного человека, пока в мощнейший сканер не засунет, или…

Хирург умолк на полуслове, взгляд скользнул куда-то в сторону.

– Или в морге не вскроет, – продолжил Рэйн. – Бобби, говори как есть, не нужно меня ограждать. В петлю не полезу – это скучно и чертовски не амбициозно.

Улыбнувшись, Бобби похлопал его по плечу. От Рэйна не ускользнуло облегчение, с каким друг принял его слова: он приосанился, и теперь улыбка отражалась в глазах, а не являла собою образчик профессионального сочувствия. Рэйн всегда подмечал такие мелочи, а Бобби умел прятать эмоции. На поле боя гибли люди, десятки раненых вопили в предсмертной агонии, еще десятки блуждали в наркотическом бреду ультраметадона, а Бобби Джонс с улыбкой латал раны. Шутил и пытался подбодрить; находил доброе слово для каждого. Он хороший врач, хороший друг, и никчемный лжец. Его веселое: «Радуйтесь! У вас все конечности на месте!» никуда не годилось, ибо за ним пряталось горькое: «Парень, ты умираешь».

Этот случай не стал исключением.

– Объясни доступно. Я в умных терминах путаюсь как муха в паутине, и ели начнешь мудрить, то совсем в кокон замотаюсь, – попросил Рэйн, надеясь услышать правду.

– Хорошо. Начну с самого начала и разложу по полочкам, – кивнул Бобби. – За основу взято твое ДНК, не считая некоторых изменений, которые наградили отменной регенерацией. Все органы выращены отдельно и доработаны по сложной схеме для трансплантации. Тебе усилили скелет, каждая косточка покрыта нанопленкой. Грудь защищена легчайшей титановой пластиной. В голове тоже пластина, толщиной в микрон, но довольно прочная. Однако если поймаешь пулю, то будешь истекать кровью; если тебе прострелят башку, то подохнешь. Ты не бессмертен, Аллерт, но необычайно вынослив. В ВКС начальники по десятому кругу заложи ли бы свои гнилые души, лишь бы получить взвод таких бойцов.

– А я командую кораблем, – задумчиво обронил Рэйн и поскреб пальцами щетину.

– Это самое интересное. Думаю, тебя готовили к чему-то, где необходима такая сила, к чему-то… Другому. Поэтому тебе в мозг вживили нейроусилитель. Тело обычного человека его не выдержит; сварится, как только эту штуковину включат.

– Значит, тело не цель, а средство. Цель – нейроусилитель. И как использовать этот компьютер?

– Во-первых, «компьютер» сейчас пашет всего на десять-двадцать процентов, по импульсам видно. А твои способности – в своем роде боевой режим, и как его активировать, пока не знаю. Во – вторых, это не совсем компьютер. Наклони голову, – попросил Бобби.

Рэйн упер подбородок в грудь, шея хрустнула. Юркие пальцы в латексной перчатке прошлись по волосам и остановились на затылке. Бобби надавил на то место, где когда-то крепился передатчик ВКС.

– Чувствуешь легкое покалывание? – допытывался он. – Здесь нечто вроде коннектора. Нейроусилитель к чему-то подключается.

– Значит, мне нужна «розетка»? – усмехнулся Рэйн.

На шутку Бобби не ответил. Лицо побледнело, в глазах читалось сожаление, и Рэйн понял – главного ему не сказали.

Главное он услышит сейчас.

– Рэйн, эта «розетка» тебе жизненно необходима, – медленно проговорил Бобби, стараясь, чтобы каждое слово было услышано. – Твое тело не выдерживает нейроусилителя. Эта дрянь тебя убивает. Постепенно, будто яд. И если не найдем решение…

– Так понимаю, вечная жизнь мне не грозит. Сколько осталось? – спокойно спросил Рэйн, хотя внутри все сжалось, словно от удара хлыстом.

– Год. От силы полтора. Мне жаль, Рэйн, но ты умрешь на больничной койке, и мучения будут адскими. Ты уверен, что стоит геройствовать? Можно вернуться в корпорацию, сдаться и начать сотрудничать. Они все исправят, ты выживешь.

– Принять правила игры, навязанные «Экзо матрикс»? Приползти и клянчить право на жизнь?

Рэйн покачал головой. Обратного пути он не видел, и светись на обочине указатель, он бы ни за что не свернул.

Год.

Он должен успеть закончить начатое. А что жизнь? За все нужно платить и Рэйн понимал, что проскочил в кредит. Он давно жил в долг. С того самого момента, как открыл глаза в лаборатории и сердце снова забилось в груди, смерти наперекор. С долгами нужно расплачиваться, и Рэйн был готов отправиться в Ад, но лишь с одним условием: «Экзо матрикс» он потащит за собой.

 

Глава 9. Заварушка в Тау-Рис

Корвет «Зевс», система Тау-Рис, ОСП

– Капитан Аллерт, вы срочно нужны в ангаре, – выдали динамики нежным голосом Зевс.

Рэйн неохотно оторвался от звездной карты, над которой ломал голову последний час. Серебристый корвет на полпути к станции Корсар, а кругом полно патрулей и СГБэшных постов. Не исключено, что «Экзо матрикс» тоже имеет глаза в каждой из систем.

– Милая, я как бы занят. Это не может подождать?

– Нет. Там драка.

Рэйн ошарашено округлил глаза. Драка?! В его команде?! Схватив висящий на спинке кресла китель, он кинулся в коридор к лифту. Верхнюю пуговицу кителя застегнул как раз, когда дисплей показал нулевой уровень.

Створки разъехались, и Рэйн застыл в немом удивлении, не веря собственным глазам.

В заставленном ящиками и техникой ангаре метали искры две фурии. Дарина брыкалась и кусала за руку Дрейка, который крепко держал дебоширку. Девушка болтала ногами в воздухе, когда он приподнимал ее, чтобы не дать вырваться. Напротив хищно сверкала глазами Бьянка, которую пытались удержать Инквизитор и Фрей.

– Грязная сука! Я тебе глаза выцарапаю! – визжала Дара. Волосы растрепались, отодранный рукав синей куртки держался на добром слове.

– Только попробуй! – выкрикнула Бьянка и дернулась, но Фрей схватил ее за талию.

– Отставить! – гаркнул Рэйн.

Бьянка гневно зыркнула исподлобья, но все же встала по стойке смирно. Высокий хвост, в который она обычно собирала волосы, распался, и теперь кудри торчали в разные стороны, словно змеи Медузы Горгоны. На щеке алела царапина. Не послушав приказа, Дара по-прежнему брыкалась, и Дрейку пришлось сгрести ее в охапку, за что получил локтем в челюсть.

– Пусти! Пусти! – кричала Дарина.

– Успокойся!

Рэйн старался смотреть как можно суровее, но выходило так себе, злиться на Дару по-настоящему никогда не получалось. И она это знала.

– Рэйн, она первая начала! – выпалила Дарина, однако вырываться перестала и теперь просто косилась на Дрейка. Такая хрупкая, тонкая – она едва доходила ростом оперативнику до груди, но энергии в ней было столько, что Рэйн не сомневался – сможет уложить даже такого бойца.

– Плевать кто начал. Обе на гаупвахту, – буркнул Рэйн.

Макс откашлялся и шепнул:

– У нас нет гаупвахты.

– Какая к чертям разница! В каютах заприте, пускай остынут. Выпустите, когда разрешу.

Макс было шагнул к Дарине, но поймав взгляд Рэйна, приказывающий: руками не трогать, застыл возле ящиков. К лифту ее повел Дрейк, и когда створки распахнулись, Даринка обронила через плечо:

– Мы еще не закончили.

Ядовитое шипение предназначалось Бьянке. Та усмехнулась и гордо вскинула голову, однако промолчать не смогла:

– Повезло, что Лоренсо не видел, а то посветил бы тебе поэму, – съязвила Бьянка и пошла в сторону лестницы. Следом увязался Макс, наивно полагая, что дикой кошке нужна охрана.

– Что они не поделили? – спросил Рэйн Инквизитора, когда остальные разошлись.

Веласкис развел перепачканными в мазуте руками. Рабочий комбинезон щедро усыпали такие же коричневые пятна.

– Это все гордыня и агрессия. Капитан, я бы хотел поговорить с обеими, и почитать кое-что из Писания. Объяснить, как Творец учит смирению и любви к ближнему.

– Не думаю, что Бьянка тебя послушает, скорее в шлюз выкинет. Но Дарина верит в такое, может, и выйдет толк. Буду благодарен.

– Капитан, а во что верите вы?

– Ни во что, – с кислой физиономией ответил Рэйн, надеясь, что не услышит заунывное: «Капитан, вам нужно обратиться к Свету».

К удивлению Инквизитор заговорил о другом:

– Нужно что-то делать с награбленным. Посмотрите, грузовой отсек полон, ангар тоже забит. Мы не сможем боевого робота вывести, если понадобится. А крепежи? Не допусти Творец, если в бою нас подобьют, и весь ираний просыплется!

Рэйн окинул взглядом ангар: огромные контейнеры башнями высились вдоль стен и упирались в высоченный потолок, ящики и боксы захламили проходы, и теперь громила «Голем» вместе с железным псом ютились по углам. «Молния» и «Развалюха» тоже лишились дома – шаттлы давно выгнали в космос, закрепив манипуляторами под брюхом «Зевса».

– Я почти решил проблему, – ответил Рэйн.

– Вы нашли покупателя?

– Не совсем покупателя, но близко к тому. Объясню позже. А пока попрошу об услуге: поднатаскай Дрейка в технике сопротивления ментальным атакам. Мне нужно, чтобы ни один эсп не смог влезть к нему в голову. На службе готовили к подобному, но он давно не практиковался. Сделаешь?

– Так точно.

Остаток дня прошел в суматохе, Рэйн не мог покинуть капмостик даже на пять минут. Приходилось корректировать маршрут в режиме реального времени. «Зевс» петлял между кишащими в Тау-Рис патрулями: рейдерами и фрегатами СГБ. Несколько раз дракон попадал под прицел их сканеров, и тогда Рэйн глушил двигатель, менял коды и отправлял патрульным. Те в свою очередь верили, что на радарах грузовой корабль, а не боевой корвет. Сигнатуры двигателя не проверяли – без того дел по горло. Что произошло в старушке Тау-Рис, где даже обитаемых миров нет, оставалось загадкой, но случай явно из разряда «лихо закручено». Иначе, откуда этот сонм законников?

Рэйн несколько раз отправлял запрос в сумеречную сеть, но там лишь угрожающе светились красные маркеры предупреждений о патрулях. На пиратской частоте тоже глухо. Вариант со взломом базы данных местного поста он не рассматривал – в таком деле без Дарины не обойтись, а она как раз осмысливала что такое дисциплина, и как надо вести себя в команде.

Лишь под вечер удалось включить преобразователь, и теперь стальной дракон гордо рассекал немую пустоту. Усевшись на узкую ступеньку капмостика, Рэйн с удовольствием закурил. Игра в космические пятнашки утомила, а вечер сулил очередное испытание для нервной системы. Рэйн выпустил дым и прикрыл глаза. Память рисовала милую сердцу картинку: пронзительно-синее небо пересекали тяжелые свинцовые тучи; словно танкеры в океане, они плыли на запад. Туда, где медное солнце садилось за снежные шапки гор. Такими были вечера на его родной планете Лост-Прайм, и Рэйн не помнил, когда в последний раз видел закат – слишком долго пробыл в космосе, где биоритмы подчинялись бортовому времени, копирующему сутки Терра-Нова. Часы сливались в дни, те складывали месяца и превращались в годы.

Год – прозвучал в ушах хриплый голос Бобби, и Рэйн ощутил, как мурашки прошлись по загривку. Лишь бы успеть. Не будь этого условия, он не стал бы рисковать: не стал бы сейчас лететь на Корсар и подставлять висок под пулю. Но некогда разыгрывать длительную партию, нужно идти ва-банк.

Дверь в каюту Бьянки третья от входа в отсек. Приличия ради Рэйн постучал, после чего приложил ключ-карту к замку. Тот глухо клацнул, впустив гостя. Не успел Рэйн сделать и шагу, как краем глаза заметил движение. Он резко отклонился – дротик для дартса просвистел у самого уха и щелкнул о стену.

– Черт! Из-за тебя промахнулась! – недовольно выдала Бьянка, и села в кресло, закинув ногу на ногу.

Ноги у нее длинные, стройные, идеальные. Короткие спортивные шорты вовсе не думали их прятать, как и обтягивающая майка не собиралась скрывать грудь. Рэйн выдохнул. Никакой горизонтали, вертикали, и прочей, мать ее, камасутры. Нужно зайти, сказать что хотел, и возвращаться на капмостик.

– Пришел отчитывать? – спросила Бьянка, накручивая прядь волос на палец. – Не я начала эту глупую склоку. И не я полезла с кулаками. Ты же знаешь, мне ничего не стоило щелчком пальцев свернуть ее цыплячью шею, но я этого не сделала. Даже синяков не наставила.

– Знаю, и благодарен за терпение.

Стараясь не смотреть на Бьянку, Рэйн прошел к столу и ленивым взглядом окинул каюту. Обставлена со вкусом: на стандартных корабельных креслах синие чехлы, на полках какие-то безделушки, статуэтки и голографический аквариум, на стене над кроватью меч – катана, доставшаяся от отца. Но вещи такие же холодные, как их хозяйка. Иногда Рэйн думал, что у Бьянки нет души, что она родилась хищником, напрочь лишенным сострадания. Он сам был таким. Оттого держался подальше, видя в ней отражение собственных недостатков.

– Что это? – спросил Рэйн, ткнув на шкатулку с флаконами из черного стекла.

Девушка вихрем подскочила и буквально выдрала шкатулку из рук. Завернула в отрез бардового бархата и спрятала в шкаф, не проронив ни слова. Странно. Рэйн ожидал как минимум: «не твоего ума дело». И шкатулка странная. Тринадцать пузатых стекляшек без надписей и значков.

– Подарок отца. Берегу, как милую сердцу вещичку, – улыбнулась Бьянка, щелкнув замком шкафчика.

Рэйн иронично вскинул бровь. Бьянка, сердце, и милые вещички – ассоциативный ряд хромал на обе ноги.

– Будешь трогать чужие вещи, или по делу пришел?

– По делу. Хотел узнать, что у вас произошло с Дарой. Мог бы запись посмотреть, но клятые ящики закрыли камерам обзор. Только и видно, что крышки с надписью: «Осторожно. Ираний».

Девушка опустила взгляд, длинные ресницы хлопнули раз-другой – женское кокетство, черт бы его побрал. Нет бы сразу к сути.

– Немного повздорили, и всего. Дарина узнала о нас… – Бьянка замолчала и посмотрела так, что Рэйн ощутил себя жертвой, которую разглядывает анаконда, решая: сожрать сейчас, или сначала поиграть?

– Это ее не касается.

– Я тоже так сказала, но твоя сестра терпеть меня не может, и считает, что мне стоит держаться от тебя подальше. А лучше вообще убраться с «Зевса». Глупости! Можно подумать, я кого-то принуждаю или преследую! Рэйн, ну зачем она лезет в мою жизнь? Я ведь не мешаю ей спать с кем нравится, и никого не упрекаю. Пусть кувыркаются в свое удовольствие.

Рэйн опешил. Кто?

Кто посмел приблизиться к Дарине?! Матерый бабник Фрей, или кото-то помоложе? Лоренсо, Арчи? Может, Дрейк, Володя или даже Инквизитор? Предупреждал ведь: сестру пальцем не трогать. И все кивали; божились даже близко не подходить, не говоря о чем-то большем. Но кто-то плевать хотел на обещания и воспользовался ее уязвимостью.

Первая волна эмоций откатила, и Рэйн с досадой отметил, что ревнует и мыслит как эгоист.

– Кто этот камикадзе? – спросил он.

Бьянка пожала плечами.

– Не твое дело, Аллерт. Дара сама разберется, и расскажет, когда посчитает нужным. Если не хочешь испортить отношения с сестрой – заткнись, и делай вид, что ничего не знаешь.

Ответил Рэйн рассеянным кивком. Странно, он и подумать не мог, что Бьянка станет защищать ту, которая оскорбляла и пыталась выдрать волосы.

– На самом деле я зашел не только за этим. Ты больше не под домашним арестом, можешь делать что угодно, а Дарина еще посидит денек-другой для профилактики. Вскоре я отбуду на станцию Корсар вместе с Веласкисом и Дрейком. Хотел попросить, чтобы ты присмотрела за Дарой. Чтобы все наладилось, хорошо?

Бьянка удивленно приоткрыла рот, в глазах читалось непонимание.

– Это не сложно, но… Рэйн, ты говоришь так, будто не собираешься возвращаться. Что, черт возьми, происходит?! Зачем ты летишь на Корсар?!

– Я хочу встретиться с предводителем Юга.

– Псих…А если он узнает кто ты? Если за каждый ограбленный корабль станет отрезать от тебя по куску? Да у тебя внутренностей не хватит для разговора! Не делай этого. Не надо.

Рэйн взял ее за руку и крепко сжал тонкие пальцы.

– Спасибо за все, – сказал он, и вышел не оборачиваясь.

* * *

Офис корпорации «Экзо матрикс», мегаполис Терра-Сити, планета Терра-Нова, ОСП

Тау-Рис. Для Андре эта звездная система превратилась в прыщ на заднице, в головную боль, в мерзостную игру ненастроенной скрипки. Она отобрала уйму времени и внесла разлад в планы.

А теперь еще и надменная физиономия Ясимото криво смотрит с проекции.

– Как это понимать, Балатье? – спросил Ясимото, сощурив без того узкие глаза.

– Вполне ожидаемая реакция, – ответил Андре, монотонно постукивая пальцами по столу.

– То есть, уничтожение имущества корпорации на миллиарды, гибель людей, закрытие перспективного проекта, внимание СГБ – это ожидаемо?

– В «Экзо матрикс» хотели реакции Алвахта – она получена. Дрогийский Император ответил на вызов, но это не более чем демонстрация силы, скоро он выйдет на связь. Сам попросит о сотрудничестве.

Проекция мигнула, словно выражая недовольство, обуявшее Ясимото, и Андре подумалось, что этот выскочка никогда не отцепится. Так и будет держать хваткой бультерьера, лишь бы не дать подобраться к рычагам власти, которые могут дать тени корпорации.

– Играете в геополитику? Вы слишком много лет провели рядом с Колманом, – сказал Ясимото.

– Я слишком много лет провел в Разведывательном управлении, и знаю что делю.

Ясимото смотрел прожигающим взглядом, но Андре и бровью не повел. О том, что этим утром в системе Тау-Рис случится трагедия – он не знал. Не мог даже подумать, что три исследовательских модульных станции, которые искали полезные ископаемые на газовых гигантах Тау-Рис, попадут в мясорубку. На станциях трудилось почти четыре тысячи человек, и все они стали пищей Сущностей.

Твари явились из космоса.

Их принес черный корабль дрогийцев.

Люди умирали в муках. Их драл на куски черный туман, а они даже не могли позвать на помощь, не могли выбраться из стального плена. Куда бежать, когда кругом не менее страшная чернота вакуума? Андре видел все своими глазами – служба безопасности корпорации сразу же передала запись. Пришлось действовать немедленно: «Посейдон» прибыл в Тау-Рис через три часа после трагедии. Исследовательские станции зачистили – после ядерных ударов от них осталась лишь светящаяся пыль.

Но Андре действительно видел добрый знак в случившемся, о чем не замедлил сообщить:

– Я предполагал, что Алвахт отыграется на одном из отдаленных миров ОСП. На каком-нибудь обледеневшем спутнике с колонией старателей. Он же подобрался к нашим объектам. Это куда лучше.

– Извольте объяснить.

– Тау-Рис – пограничная звездная система, эдакая «транспортная развязка», и принадлежит ОСП лишь потому, что абсолютно не интересует Иных. Из серьезных объектов там не было ничего, кроме наших исследователей. Алвахт поступил довольно хитро – полязгал оружием перед «Экзо матрикс», отомстил за смерть брата, но при этом оставил в стороне политику. Тронь дрогийцы одну из колоний, или гражданский корабль, или какой-нибудь захудалый спутник в обитаемой зоне ОСП – это был бы прецедент. Это можно расценивать как нападение, призыв к войне. А кого интересуют исследователи, пропавшие на задворках мира?

– В управлении «Антитеррор» заинтересовались, – съязвил Ясимото.

– Да, пришлось заявить в СГБ. Но именно благодаря им, мы узнали, что в Тау-Рис засветился дрогийский корабль. Вывод очевиден. А «Экзо матрикс» в любом случае пришлось бы объяснять, почему в космосе плавают модульные станции, нафаршированные трупами. Но теперь эта проблема нас не коснется, ее решил «Посейдон». Вам только останется выбрать на кого из недругов повесить теракт. Вам решать, господин Ясимото, как прозвучит правда. А я сделаю остальное.

– Вы безумец, Балатье. И ваш план – сплошное безумие, – покачал головой Ясимото. – О решении сообщу позже. Разгребите этот бардак. Конец связи.

Андре свернул проекцию и уставился на хэндком. Часы показали 21:00. Очередной день поглотила черная дыра проблем, а работы предстояло столько, что понадобится прожить еще две жизни, чтобы закончить хотя бы половину. Однажды приняв присягу и вступив в ряды «Безымянных» – так в Разведывательном управлении называли одно из подразделений внешней разведки – он поклялся посвятить жизнь ОСП. Тогда преисполненный надежд юнец и представить не мог, что присяга превратит его в чистый лист, на котором не должно появиться ни строчки. Служить ОСП – значит никогда не любить, не иметь семьи, не знать дома, не помнить собственного имени.

Он служил.

Андре отдал ОСП все, что имел, и все, что мог бы иметь. С тех пор много воды утекло, он проделал путь от безымянного бойца до шефа РУ. Андре заполнил свой чистый лист, и теперь под диктовку «Экзо матрикс» записывал историю ОСП.

Дисплей на браслете мигнул, показав входящий вызов от Виктора. Андре тряхнул головой, прогоняя воспоминания и мешающие работе мысли.

Вопреки ожиданиям вместо привычной проекции он увидел сообщение системы: «Слабый сигнал. Доступна голосовая связь. Соединить? да/нет». Андре нахмурился – Виктор не воспользовался корпоративным ретранслятором, значит, «Посейдон» все еще в Тау-Рис, и скрывается от СБГ. Но какого дьявола они там делают?

– Докладывай, – приказал Андре.

Система выдала шум помех. Монотонный шелест неохотно перерастал в грубый хрипловатый голос:

– «Посейдон» в… хш-ш-ш… Тау-Рис.

– Почему?

– «Зевс»… хш-ш…

Фразу сожрали помехи. Черт бы побрал эту связь! Андре нетерпеливо настраивал канал, надеясь, что удастся выкрутить хоть что-то. Система отреагировала, голос Виктора зазвучал четче:

– … их сигнатура. ИскИн «Посейдона» уловил сигнатуру «Зевса». Мы у них на хвосте. Тау-Рис… хш-ш… скоро…

Связь оборвалась.

* * *

Корвет «Зевс», пограничная космическая зона близ системы Тау-Рис

– Аллерт, какого черта ты делаешь? – взвелся Макс.

С хмурым видом здоровяк встал у запасного шлюза, загородив консоль. Стальные пальцы сжимались в кулак и снова разжимались – обычная манера Фрея прятать беспокойство.

Рэйн оставил вопрос без ответа, продолжая натягивать скафандр. Зато Лоренсо никогда не умолкал. Лениво облокотившись о ящик, аферист обронил:

– Мой гориллоподобный друг, разве ты еще не понял, что пытаться остановить Рэйна Аллерта – все равно, что ловить сачком атомную боеголовку?

– Стоп. А ты считаешь, это умно? – пробурчал Фрей. – Тащиться на Корсар, и вот так подставляться. Рэйн, да вас изрешетят прежде, чем рот откроешь! Твой план – полное дерьмо.

Рэйн проверил герметичность скафандра и взял со стойки шлем.

– Согласен, план так себе. Но другого у меня нет, и выбора тоже нет. Мне нужен Корсар, нужна поддержка предводителя Юга, и его флот. Если мы хотим дать отпор «Экзо матрикс», а не заниматься мелкими пакостями, то стоит отрастить зубы. А лучше когти. И не мешало бы обзавестись огромной пушкой, чтобы нагнуть их как следует.

– Какой от этого толк, когда на Корсаре нагнут тебя? – не унимался Макс.

– Не обсуждается. Если мы не вернемся через двое суток, сделаешь то, о чем я просил. А сейчас будь добр, проследи, чтобы «Зевс» вовремя оказался там, где нужно. Я не хочу облажаться.

Фрей хмурился и недовольно сопел, раздувая ноздри. Рэйн его понимал: Макс вынужден остаться на корабле, когда мог бы помочь разобраться с пиратами, и это бесило здоровяка не хуже упоминания об «Экзо матрикс». Только Фрею нечего делать на Корсаре. Предводитель Юга повернут на паранормальном и окружил себя эспиритуалами. Не исключено, что среди них есть менталист – и тогда можно взять пистолет и самому пустить себе пулю в лоб. Ибо влезть в голову Фрея может даже ребенок, а Рэйн не собирался раскрывать карт. Каждое слово должно быть взвешено и сказано именно тогда, когда его будут ждать. При таких обстоятельствах выдержка Дрейка и холодный ум Инквизитора куда полезнее.

– Макс, так надо. Ты помнишь, что должен сделать?

– Дождаться сообщения и действовать по указаниям. Если вестей от вас не будет, то глушу двигатель «Зевса» и на вспомогательных летим к Корсару, по вашим координатам. Рэйн, я хоть не особо смекалист, но повторять дважды мне не нужно. Сделаем все как надо, не переживай. Береги себя, брат.

Макс хлопнул Рэйна по плечу и открыл шлюз. Пройдя в пропускную зону, Рэйн обернулся и окинул взглядом ангар. Покидать «Зевс» не хотелось, но медлить тоже нельзя – Инквизитор и Дрейк уже спустились к «Развалюхе».

Только Рэйн потянулся к панели, чтобы закрыть внутренний шлюз и открыть внешний, как вдруг раздался крик:

– Стой!

Лоренсо влетел в пропускную зону, тяжело дыша. Пот выступил росой на лбу, черные вихры прилипли к скулам, будто он только из гидробокса вылез.

– Рэйн, глуши двигатель! Немедленно! Надо включить маскировку!

Пробормотав ругательство, Рэйн тут же отдал приказ Зевс. Молния не удосужилась появиться, но двигатель умолк, свет в ангаре поблек, исчезли легкий гул и вибрация корпуса. Дракон окаменел.

– Что случилось? – спросил Рэйн.

– Фортуна.

– И что говорит эта госпожа?

– Рядом с нами что-то есть. Нечто страшное и могущественное. Лучше спрятаться, иначе… – голос Лоренсо пропитал страх. Выглядел аферист неважно: бледный, взмокший, с дрожащими губами.

– Рэйн, я же сказал, что не надо лететь на Корсар, – тут же вцепился Макс. – Послушай парня. Стихоплет дело говорит.

– Причина не в Корсаре, – ответил Лоренсо. – Я ведь остаюсь на «Зевсе», а Фортуна только обо мне заботится, значит, опасность грозит кораблю.

Рэйн стиснул зубы. Мысли метались, будто ополоумевшие единицы и ноли, которые не складывались в бинарный код, а просто кружили тупым хороводом. Лететь на Корсар, бросив «Зевс» в лапы неизвестной опасности? Или остаться и упустить Юг?

– Это ничего не меняет, – сказал Рэйн. – Я передаю командование Зевс, она знает как поступить. Лоренсо, пошепчись со своей Фортуной: ублажай, молись, угрожай – делай что хочешь, но контролируй ситуацию. Макс, как только поостынет, сразу возвращайся к нашему плану. Буду надеяться, что вы вовремя подоспеете.

Друзья обеспокоенно закивали. Шлюз скользнул в сторону, скрыв их из виду. Свистнула гидравлика, внешний шлюз открылся, нарушив герметичность. Кислород постепенно улетучивался, и теперь Рэйн дышал воздухом из баллонов скафандра. Гравитация ослабла. Включив фонарь на шлеме, он нырнул в колодец, соединяющий шлюз с застывшим в космосе шаттлом.

* * *

Система Тау-Рис осталась позади, и теперь «Посейдон» несся к приграничной зоне. Антенны шарили по сторонам, подобно тончайшим вибриссам хищного зверя. Сканеры улавливали тепловые следы двигателей, оставленные проносившимися в космосе кораблями, но все они даже отдаленно не напоминали искомое. Однако «Зевс» где-то рядом.

«Посейдон» сбросил скорость, паря в облаке пыли. Мелкие камни стучали по обшивке, как дождь моросит по куску немой стали. Лишь когда глыбы астероидов и комет понеслись навстречу, корабль окутало незаметным глазу силовым полем. Булыжники натыкались на преграду и рассыпались, оставляя светящееся облако.

Кругом не было ничего, что могло бы привлечь внимание, но серебристый корвет почуял след врага. Корабль взял влево, направив в черноту очередной сканер. Вот три мелких рейдера старателей; справа, в одной тысячной астроединицы, каравелла с двойным регистрационным номером, а впереди лишь пустота, в которой кишат кометы. Огненной стаей хвостатых птиц, они несутся по неведомой траектории. Их манит гравитация ближайших звезд, заставляя менять орбиты.

Крупнейшая комета набирала скорость. В ней не было ничего особенного, не считая затерявшегося в ее пыльно-газовом хвосте шаттла.

Сканеры «Посейдона» устремили сигналы к беззащитной серой посудине. Разглядывали сквозь оптику и ощупывали волнами. На дисплеях корвета показался усеянный вмятинами корпус, наспех прикрученный новехонький спойлер, вышка с ЭМП и двумя пулеметами. Этот шаттл – ржавая жестянка контрабандистов. Обычная развалюха.

 

Глава 10. Корсар

Шаттл «Развалюха», приграничная космическая зона

– Кэп, что-то Корсара не видно, – нахмурился Дрейк, всматриваясь в черноту за стеклом.

Рэйн бросил взгляд на дисплей – сигнал маяка, оставленного в обшивке пиратской каравеллы «Вдова» пропал в выделенном квадранте. Там же угасли еще пять клейменных южных посудин. Ошибки быть не могло, Корсар находится где-то в приграничной зоне Тау-Рис. Не мог ли же пираты так быстро вывести отсюда целую станцию? Однако впереди лишь бескрайний космос с красным карликом и одинокой раскаленной планетой. Несметное облако мелких астероидов да стая комет.

– Сейчас подойдем ближе и проверим, – сказал Рэйн, потянув штурвал.

– Пираты могли обнаружить маяки и бросить здесь, дабы ввести нас в заблуждение, – монотонно проговорил Инквизитор.

Рэйн обернулся к сидящему позади служителю:

– Исключено. Зевс отслеживала сигнал, южные корабли несколько дней в Тау-Рис ошивались. Готов поспорить, что станцию найдем вон на том астероиде, – Рэйн ткнул пальцем в черноту, где мерно вращался булыжник размером с недурной остров.

– Ставлю на пылевое облако, – поддержал Дрейк, на что Инквизитор лишь покачал головой.

В собственной правоте Рэйн не сомневался, и когда понял, что все же ошибся – заметно погрустнел.

На астероиде не было и следа посадочных площадок, или шлюзов, ведущих в чрево камня.

В пылевом облаке кроме хаотично пляшущих мелких осколков ничего не обнаружилось.

– Веласкис, кажется, ты прав, – вздохнул Рэйн, обессилено откинувшись в кресле. – Пираты действительно скинули маяки. Здесь нет ничего, кроме каменной пыли и клятых комет… Огромных комет…

Последнее слово Рэйн долго крутил на языке; смаковал, как смакуют пятидесятилетний виски. Конечно! Комета! Он ухватил штурвал, щелкнул тумблером, и когда скорость дала о себе знать нытьем под ложечкой, резко забрал вправо. Шаттл повело, ремни впились в грудь.

– Кэп, полегче, – в голосе Дрейка послышалась болезненность.

Рэйн продолжал разгонять двигатель. «Развалюха» скрипела кольцами преобразователя, ныла и выла, но исправно держала скорость. Шаттл несся следом за кометой со светящимся синим хвостом. Газ и пыль меняли цвет, стоило солнечному ветру коснуться стокилометрового шлейфа. И тогда хвост окрашивался в сиреневый, лазурный и даже белый, напоминая северное сияние. Игрой красок не удалось полюбоваться в полной мере, стоило шаттлу нырнул в яркое облако, как пейзаж снова стал до тошноты однообразным – мрак и горящие вдали звезды.

Проскочив туманную оболочку, «Развалюха» вильнула к покрытому льдом ядру кометы. Рэйн сбавил скорость. Вот и Корсар.

* * *

Людям редко удается построить что-то поистине прекрасное, чаще в космосе встретишь железо да стеклопластик, которым не особо стараются придать приятную глазу форму. Тем не менее, Рэйн умел находить шарм даже в самом несовершенном порождении прогресса. Любая груда металла, хотя бы раз побывавшая в космосе, вызывала трепет и восхищение.

Но Корсар был по-настоящему уродлив.

Снаружи он напоминал гигантского стального клеща, присосавшегося к комете. Серое приплюснутое тело – основное жилое ядро и промзона. Раскинутые по сторонам лапы – модули систем жизнеобеспечения, которые добывали воду из обледеневшей поверхности кометы и генерировали кислород. Мелкие шипастые наросты – внешние доки, на чьих платформах дремали корабли. А где-то под брюхом клещ-Корсар держал огромный бур и впивался железными жвалами в хрупкое тело небесной птицы.

Рэйн отдал должное изобретательности южных – с таким оборудованием можно оседлать любую комету, пробурить дыру в астероиде и зарыться в его недрах, а можно просто парить в космосе, раскручивая внешние кольца и рисуя собственную орбиту. Однако эстетической составляющей недоставало.

Доки станции – клоны тысяч таких же жестяных тоннелей ОСП, пропитанных маслом и горючим, потом и тяжелым запахом немытых тел. Кругом гул двигателей, свист вакуумных лифтов, ор рабочих и гам погрузчиков, смешавшийся с визгливым смехом местных шлюх. Корсар ни чем не отличался от любой из свободных станций, и Рэйн искренне этому обрадовался.

«Развалюха» и прибывшая на ней троица никого не интересовали. Никаких проверок или регистрационных карт, достаточно было передать код и позволить просканировать шаттл, чтобы доказать, что он не СГБэшный. Безопасники задали пару вопросов, взяли немалый портовый сбор и внесли данные в журнал. Работяги и пираты даже не смотрели в сторону чужаков – здесь таких пруд пруди. Искатели легких денег и наживы, беглецы, и те, кто устал от беззакония закона, стягивались на станции подобные Корсару со всех уголков ОСП.

Коридор шестого дока змеился куда-то вдаль, и Рэйн не сразу понял, что они давно шагают по жилому сектору. Уровни и кварталы Корсара соединялись между собою однотипными тоннелями. Аэрокаров в этой зоне не было, зато колесные авто носились по выделенным полосам, сновали туда-сюда спидеры с темно-зелеными вагонами. Подле стен стояли торговые столы, заваленные барахлом. Торговцы втюхивали прохожим что угодно: от блестяшек и побрякушек до видавшего виды дробовика. Толпа шумела и гудела, как на ярмарке. Размалеванные девицы в выцветших накидках поверх красного белья и драных чулок, пошло улыбались, хватали за руки и приглашали «в апартаменты» за сотню, или «по-быстрому» за угол, если в кармане есть хотя бы полтинник. От одной мысли о развлечениях с потасканными портовыми красотками можно было получить нестояк.

– Эй, нам сюда! – окликнул Дрейк Инквизитора, который пытался наставить на путь Света назойливых девиц.

– Кажется, Веласкис нашел свою паству, – ухмыльнулся Рэйн, на что Дрейк рассмеялся, а Инквизитор ответил укоризненным взглядом. Выдав очередное: «Храни вас Творец», он заскочил в вагон.

Спидер несся по рельсам, стуча колесами. Народу в вагон набилось предостаточно. Где-то ныл ребенок, и тут же слышались наставления раздраженной мамаши. В конце вагона зычно ржала подпитая компания местных сорвиголов, в проходе заунывно тянул о сучке судьбе беззубый попрошайка.

Помолившись за этих несчастных, Инквизитор повернулся к Рэйну:

– Капитан, все хотел спросить, почему пиратские кланы столь странно называются? Взять, к примеру, Корсар. Южный клан. В космосе ведь нет привычных для планет частей света. Почему именно юг?

Рэйн перебрал в памяти десятки баек, которые слышал на Джокере. Выудив достойную, начал рассказ:

– Говорят, так решили первые предводители черт знает сколько столетий назад. Человечество поползло в космос делать деньги, а любители легкой наживы и авантюристы потянулись следом. Мелкие группы постепенно объединялись в семьи, дома или кланы. Воевали друг с другом, воевали с СГБ. Полный хаос. В один прекрасный день СГБэшники так плотно взялись за «пиратскую гниль», что даже флот ВКС подключили. На торговых путях стало тесно и жарко, как в пекле. Тогда главы кланов остановили вражду и провели первый сбор. Встретились впопыхах, на нейтральной территории, держа корабли друг друга под прицелом рельсовых пушек. Поговорили о жизни и решили поделить зоны влияния.

– По частям света? На четыре? – скептически хмыкнул Дрейк.

– Ага. Интерактивных сетей, встроенных даже в крышку сортира, в то время не было, а портативные компьютеры и оружие предводители сдали на входе, чтобы показать чистоту намерений. Они долго спорили: как делить и что делить, когда перед глазами даже координат нет. К счастью у одного из боссов в кармане завалялась обычна двухмерная бумажная карта. Расстелили на столе, приложили линейку и покроили ОСП на четыре части. За исходную точку взяли торговый путь Тая, из-за которого и начался крестовый поход. Торговый путь поклялись не трогать, чтобы СГБэшников не драконить. Раздел и свод правил работают по сей день. Никто не лезет на чужую территорию.

– Кроме нас, – вздохнул Инквизитор и осенил себя крестным знаменем.

– Мы вне кланов. Обычные преступники, – заметил Дрейк. – Кстати, кэп, как выход на босса южных будем искать? По опыту могу сказать, что придется несколько дней убить на сбор информации, а чтобы внедриться хотя бы в низы клановой иерархии вовсе недели уйдут. И далеко не факт, что удастся его увидеть, и что он захочет поговорить. Личность ведь непростая, считай – местный бог.

– К «богу» есть путь покороче, – с натянутой улыбкой ответил Рэйн, хотя внутренности леденели от одной мысли, что дорожка действительно окажется короткой: лишнее слово – пуля в голову.

Спидер заскрипел дверьми, выплюнув на круглую площадку серую толпу. На Корсаре дышало восстановленным кислородом почти сто тысяч душ, и неизвестно, сколько еще кочевало в космосе. Станция немаленькая, немудрено заблудиться. Но Рэйн прекрасно знал, куда идет – в припортовый сектор. Кто-то из помощников предводителя Юга контролирует доки, и если хочешь найти пирата – иди на звук ревущего двигателя, или на запах алкоголя. Сектор «Слава» имел обе составляющие.

Приличнейшим заведением сектора оказался бар «Дохлый Джо», чем-то напоминающий салун тех древних времен, когда отчаянные парни скакали на лошадях, и доказывали свою правду, пуская пули из верного кольта. С тех пор мало что изменилось, разве толькоконей заменили стальные монстры, а прерии превратились черную бездну.

Рэйн махнул бармену:

– Эй, дружище, три виски сделаешь?

Толстый бармен устало поправил огромное сомбреро, которое то и дело ползло на глаза, и вытащил стаканы. Стекло скользнуло по надраенной стойке, заскрипела пробка на безымянной бутылке. Рэйн махом осушил стакан и выдохнул. Виски – дрянь. Оперативник не отставал, и когда пойло обожгло горло покраснел. Лишь Инквизитор оказался достаточно умен, чтобы не пить эту мерзость. Просто крутил стакан в руке и мочил губы. Несмотря на весь спектр отвращения, который Рэйн испытывал к синтетике, он все же попросил повторить.

– А где здесь работу можно найти? – спросил он.

Бармен, щедро льющий в стаканы пятидесятиградусные помои, повел плечами. Рэйн положил на стойку полтинник. Заметив деланное безразличие в маленьких поросячьих глазах бармена, добавил еще купюру.

– Здоровяка со шрамом на подбородке за дальним столиком видишь? Это малыш Джо, сын хозяина заведения. Если по морде не съездит, и выпендриваться не станет, значит, отведет к папаше. С Джо старшим и будешь дела обсуждать. Он тут босс.

– Спасибо, сомбреро, – кивнул Рэйн, и подал знак Дрейку – остаться за стойкой.

Пока шли по прокуренному залу, Рэйн шепнул Инквизитору:

– Эспы есть?

– Полно. Наш предполагаемый собеседник тоже.

– Менталист?

– Нет. Он кинестет, такого лучше руками не трогать, – ответил служитель, и Рэйн понятия не имел, что значит мудреное «кинестет».

За лучшим столиком «Дохлого Джо» сидел вполне живой и здоровый Джо младший. Детина пялился на проекцию в хэндкоме и ржал над каким-то скетчем. От натужного утробного смеха толстенный шрам на подбородке багровел, жилы на бычьей шее вздувались. Рэйн застыл у столика и принялся ждать, пока он снизойдет до беседы.

– Не, ну вы видели! – хохотнул Джо. Голосок у него писклявый, будто в гору мышь засунули. – Вот же ублюдки! Вот же жгут!

– Ага, угарно, – подтвердил Рэйн, Инквизитор сдержанно кивнул.

– Я в восторге от этого трио, у них юмор – высший класс. Кстати, что-то вас тут не видел, из новичков? С рейда или на рейд собрались?

Джо ткнул пальцем на свободные стулья, добродушная улыбка поползла по лицу. Ухмылка Рэйну не понравилась, за ней прятался оскал маньяка, полного психопата. Такой будет вырывать тебе ногти пассатижами, и при этом улыбаться той же слащавой ухмылочкой, травя сортирные шуточки.

– Мы работу ищем. Сбросили контрабанду неподалеку, а назад к Навире идти с пустым трюмом невыгодно. Можем любой груз в любую точку доставить. Корабль быстрый, на постах везде свои люди.

– И кто из вас главный? Этот? – кивнул Джо на Инквизитора.

Рэйн нахмурился. Почему-то его вечно принимали за охранника Веласкиса. Джо наклонился вперед, стул натужно скрипнул под сотней с лишним килограммов. Тихо, будто выдает гостайну, Джо сказал:

– Это на самом деле не важно. Вам, отбросам, надо бы знать, что на Корсаре чужакам не доверяют, – подмигнул Джо и с размаху стукнул по столу. Тарелки подпрыгнули, стакан опрокинулся, лужа виски растеклась по ламинированной столешнице.

Рэйн покосился на Инквизитора. Тот даже бровью не повел, а когда Джо снова ухмыльнулся, Веласкис одними губами шепнул:

– Руки не тронь…

– Что? – только и успел спросить Рэйн, прежде чем кулак здоровяка полетел ему в челюсть.

Рэйн вмиг перехватил кулак Джо и вывернул запястье. На физиономии амбала мелькнула гримаса боли, смешавшаяся с уже знакомой ядовитой ухмылкой. И тут Рэйн понял, что рука онемела. Пальцы разжались сами собою, тело сделалось ватным, дыхание сперло, и он рухнул на стол. Правая щека оказалась в луже дрянного виски.

Под действием парализатора Рэйн не мог даже моргнуть. Инквизитор продолжал сидеть с невозмутимым видом, в глазах читалось: «Говорил ведь, руки не трогай». Вот и вся наука. Парапсихология, что б ее.

– Не люблю, когда из меня дурака делают, и таких крутых охранников не люблю, – кивнул в сторону Рэйна Джо и откинулся на спинку стула, не спуская глаз с Веласкиса. – А ты, значит, капитан и, черт меня дери, инквизитор. Второй у тебя тоже из дебилов, или работать умеет?

– Я не служитель. Рожден свободным, клейма не ношу, – тянул легенду Веласкис. ‒Человек у стойки – мой старпом.

Инквизитор махнул Дрейку, чтобы подошел. Рэйн одним глазом наблюдал за тем, как друзья ведут неспешную беседу с эспом Джо, а сам едва мог слизнуть стекающую по подбородку слюну. Нет ничего более омерзительного и болезненного, чем чувство собственной беспомощности. Стоило это осознать, как в мозгу что-то щелкнуло. Сердце забилось быстрее, паралич отступил, и контроль над телом вернулся. Однако Рэйн решил не портить представления, так и продолжал изображать овощ.

– Ладно. Идите за мной, – ухмыльнулся Джо.

– А как быть с нашим другом? – холодным тоном спросил Веласкис, но глаза тревожно забегали по сторонам. Наниматься на работу никто не собирался, а четкого плана и вовсе не было.

– Полежит тут, отдохнет. На обратном пути заберете. Пара часов, и будет как новенький!

В сопровождении благодушного пирата Веласкис и Дрейк скрылись за дверью в конце зала. Рэйн поднялся и отер щеку.

– Отдохнуть… Как же, – буркнул он, и пошел следом.

Ступеньки привели к узкому коридору, который был утыкан однотипными железными дверями. Рэйн замер, прислушиваясь к голосам и звукам. Справа слышались нетерпеливые возгласы – трое комментировали какой-то нелегальный бой. За другой преградой бубнили о грузах и накладных, а слева едва уловимо раздавался писк Джо – тот явно чему-то радовался. Нехорошо. Совсем нехорошо.

Рэйн выхватил из кобуры пистолет. Ствол серебристого «дастэра» блеснул в тусклом свете одинокой лампы. Сняв предохранитель, Рэйн осторожно коснулся дверной ручки – заперто изнутри. С чего бы это?

Недолго думая, он вышиб ногой дверь и влетел в комнату.

Джо как раз пытался достать Инквизитора, который ловко уходил от ударов, не касаясь рук эспа. Дрейк лежал на полу, беспомощно мыча – судя по всему, «руки не трогай» он тоже не расслышал.

– Руки, засранец! Руки подними! – выкрикнул Рэйн, взяв амбала на прицел.

Дважды повторять не пришлось – Джо отступил, показав пятерни. Глаза округлились от удивления, челюсть медленно ползла вниз. Рэйн дулом указал на кресло, и Джо подчинился, сто кило обрушились на затертый кожзам. Инквизитор подскочил к Дрейку и оттащил в угол.

Рэйн покачал головой:

– Опа-па… развлекаешься разбоем, пока отец не видит? На наш корабль позарился? Нехорошо.

Таких парней, как Джо, он отлично знал – мелкая сошка. Бегает вокруг отца, надеясь доказать собственную значимость. Трепыхается в его тени, будто рыбина под килем авианосца, и когда удается глотнуть свободы, строит из себя лихого пирата, нарушая правила. С таким никто не хочет иметь дел, а накормить свинцом не решаются из-за уважения к отцу.

– А ну, включай хэндком и набирай номер. Скажи отцу, что взрослые дяди о делах хотятпоговорить.

Джо закивал, бравада исчезла, и теперь в глазах метался страх. Голосовое сообщение улетело получателю, в ответ раздалось: «Жди. Скоро буду».

Через полчаса и тройку выкуренных сигарет появился Джо старший в сопровождении подручных – четверо бородатых мужиков с татуировками на лысых головах. Сам Джо оказался высоким и тощим, с лицом человека уставшего от суеты. Мохнатой бороды, как у приятелей, у него не было, зато татуировок оказалось куда больше. Странные рисунки. На шее женщина с черепом вместо лица, в пустых глазницах горел огонь, в длинных черных волосах алели маки.

Рэйн демонстративно положил пистолет на стол. Второй тоже вытащил из кобуры. Инквизитор последовал примеру, но пистолет Дрейка не тронул – оставил на крайний случай.

Джо старший зло сверкнул глазами в сторону поникшего сына:

– SantaMuerte, что натворил этот гаденыш?

– Ничего особенного, – ответил Рэйн.

– Как же… – пират покосился на обездвиженного Дрейка. – В баре говорят, вы работу искали. Что конкретно? Перевозки? Охрана? Погоди, дай угадаю… Хантеры.

– Не то и не другое. На самом деле работа не интересует. Мы искали тебя.

Джо старший хмыкнул. Рука опустилась, пальцы едва заметно шевельнулись – готов вытащить пистолет. Но это рефлекс, стрелять он не станет. Пока.

– Или говори, что надо, или выметайтесь из моего бара, а лучше из порта, – сказал Джо. Бородатая четверка позади него разбрелась – встали полукругом, на случай, если разговор не заладится.

– Ты ведь главный в порту, верно? И на хорошем счету у предводителя Корсара. Я прошу устроить мне встречу с Даркусом.

Джо подавил рвущийся смех.

– Исключено. Даркус не станет говорит с кем попало. Проваливайте, – приказал он.

– Ты не понял. У меня к нему важное дело.

Объясниться не дали. Бородатый ухватил Рэйна за грудки и поволок к дверям.

– У меня для него информация! – выкрикнул Рэйн, уцепившись за дверной проем. – Корвет-призрак! Я знаю, где корвет!

Бородач отпрянул, будто коснулся высоковольтного оголенного провода. Джо молча кивнул пиратам, и Рэйн понятия не имел, что это значит. Дверь за спиной захлопнулась. В тот же миг на затылок обрушился мощный удар прикладом. Рэйн пошатнулся, оперся о стену, пытаясь устоять на ногах.

Не вышло.

Двое набросились на него, как дикие псы на добычу. Повалили на пол и выкрутили руки, прижали голову к пыльному резиновому покрытию.

Послышалась возня. Краем глаза Рэйн увидел, как еще двое скрутили Инквизитора, и надели мешок на голову. Рэйн тяжело дышал, пытаясь подавить гнев и заставить себя не сопротивляться. Пыль лезла в ноздри, хрустела на зубах. Через мгновенье рядом зашелестел мешок. Перед глазами почернело.

* * *

Ехали долго. Грузовик подпрыгивал на выбоинах, скрипел колесами на поворотах. Рэйн лежал в кузове, наручники туго сковывали запястья, а на голове шелестел клятый мешок.

Всю дорогу Рэйн пытался определить направление: следил за скоростью авто, считал повороты, точно обозначил количество тоннелей, в которых утонула машина. Тщетно. Станции Корсар он не знал, этот визит на юг черной прерии стал первым и, скорее всего, последним. Возможно, везут к докам и в лучшем случае выпроводят, в худшем – пристрелят и выкинут через шлюз. А может, Джо клюнул и везет к Даркусу?

Рядом слышался мелодичный шепот, слившийся в строки молитвы. Инквизитор здесь, в противоположенном конце кузова, под присмотром одного из бородатых. А вот Дрейка нет. Это пугало Рэйна похуже поездки в неизвестность. Что с ним сделали? Пристрелили обездвиженного, не дав права бороться за жизнь?

Взвизгнув тормозами, машина резко остановилась. Торможение оказалось неожиданным, Рэйн перекатился на бок и стукнулся лбом о борт, перед глазами замелькали белесые мошки. От глубокого вдоха мешок влез в рот, пришлось отплеваться.

– Выползайте, – послышался голос Джо, и чей-то ботинок пнул Рэйна под ребра.

Он стиснул зубы, поднялся и сделал уверенный шаг. С двух сторон подхватили под локти и потащили туда, откуда слышался механический лязг. Скрипнули ворота. В нос ударил запах сварки, под куртку поползла сырость. Должно быть, на склад приволокли, ибо привычной для доков суматохи и вони нет, звуки тоже чужие.

Снова шипели гидравликой двери, громко стучали шаги, скрипели голоса. Рэйн насчитал с две дюжины пиратов, и это лишь на первых порах, а судя по тому, как бродило эхо под высокими потолками – склад огромный, тут целую амию спрятать можно.

Вскоре он оказался в небольшой комнате. Здесь не было какофонии звуков, лишь мерзкий стук воды, капающей из протекшего крана, взрывал тишину. Его усадили на стул и стянули мешок. Яркий свет ударил по глазам и Рэйн с непривычки проморгался. Комната действительно оказалась маленькой – склад для хранения инструментов, поодаль стояли уже знакомые бородачи в компании Джо. Рядом сидел Инквизитор, из носа служителя алой струйкой текла кровь.

– Где наш друг? – голос Рэйна отдавал сталью.

– Долговязый пришел в себя, сейчас с ним беседуют мои парни. А вот к чему приведет разговор – зависит от тебя, – прошипел Джо и сплюнул сквозь щель в зубах. – Выкладывай все, что знаешь о корвете-призраке и черном капитане. Или лучше спросить у него?..

После намека бородатый подошел к Веласкису и схватил за шею в попытке удушить. Инквизитор закряхтел, лицо покраснело, на висках вздулись синими трубками вены, а бородатый сжимал все крепче.

– Хрен тебе, а не корвет. Эта информация для Даркуса. Мои люди ничего не знают, и если кто-то из них прогуляется в преисподнюю, то получишь тот же хрен, – зло процедил Рэйн.

Джо махнул пирату и тот отпустил Веласкиса. Служитель кашлял, жадно хватая воздух.

– Значит, сейчас проверим, какой болевой порог у тебя.

Рэйн криво ухмыльнулся:

– Высокий. Я бы даже сказал занебесный. Повторю: информация для Даркуса, говорить буду только с ним.

С минуту Джо гонял мысли, потом отозвал в угол бородатого и долго шептался. Получив указания, пират скрылся за дверью.

Время тянулось смолой, мучительно-долгие минуты казались Рэйну вечностью. О том, что кто-то из соратников сломается и выдаст правду, он не переживал. Дрейк служил в отряде специального назначения, там пытки – развлечение между погонями, перестрелками и кофе на завтрак. Инквизитор и вовсе умел проваливаться в некое подобие нирваны, из которого его вытащит только призыв на воскресную мессу. О себе Рэйн не думал. Мысли занимал вопрос: не совершил ли он ошибку, сунувшись на Корсар? Потянул за собой друзей, подвергнув опасности. Если их ждет провал, то оставшимся на «Зевсе» придется сами продолжить борьбу. Но явиться сюда в одиночку он не мог, пираты должны видеть с кем имеют дело – с людьми сильными, без страха и сомнения в глазах, с настоящей командой.

Железная дверь скрипнула петлями. Двое втащили в комнату избитого Дрейка. Ноги волочились по полу, на лице живого места не осталось, но, тем не менее, оперативник ухмылялся. Едва заметно, краешками распухших окровавленных губ.

Послышались уверенные негромкие шаги, и пираты тут же встали по стойке смирно, как солдаты на плацу. В комнату вошел высокий широкоплечий мужчина, на вид – чуть больше шестидесяти. Смоляные кудри обрамляли смуглое лицо, по которому расползлась густая длинная борода, перетянутая шестью золотыми кольцами.

Рэйн сглотнул вязкую слюну. Перед ним стоял человек, которого боялись во всей свободной космической зоне. Предводитель Южного клана. Саймон Рауль Толедо, по прозвищу Даркус.

– Где носит этого адского пса Федерико? – обратился Даркус к Джо. Голос у него низкий, грудной – таким можно шептать приказы, и все вокруг будут бегать, словно вот‒вот грянет Армагеддон.

– Уже… – Джо откашлялся. – Уже приехал. Сейчас будет.

Даркус даже не смотрел в сторону Рэйна, Веласкиса или отделанного до состояния котлеты Дрейка. Он вел неспешную беседу с Джо. Говорили о рейдах, ремонте в восемнадцатом доке и замене воздуховодов на нижнем уровне станции.

Вскоре в комнату влетел тот самый Федерико, запыхавшийся и взмокший. Рэйн покосился на человека, который мог себе позволить заставить ждать самого Даркуса. Ничем не примечательный тщедушный очкарик, такого легко спутать на улице со столбом или даже с мусорным баком – столь неприметен и хлипок он на вид. Что в нем особенного? Ответа Рэйн не нашел. Однако настораживал взгляд: он был холодным, пытливым, и будто проникал в самую душу. По выражению лица Инквизитора Рэйн понял, что перед ним сильный менталист. Стало до тошноты неуютно.

– Федерико, узнай, что известно нашим гостям. Только побыстрее, у меня дел невпроворот, – приказал Даркус, и снова вернулся к разговору с Джо.

Теперь Федерико делал то, что обычно делают эспиритуалы, обращаясь к своей силе – черпал темную энергию. Он прикрыл глаза, губы‒ниточки растянулись в болезненной улыбке. А через несколько секунд Федерико завопил. Схватился за голову и сложился пополам, продолжая орать.

Пираты переполошились. Даркус взял эспиритуала за плечи и хорошенько встряхнул.

– Santa Muerte! Федерико, что ты видел?

– Этот… – выдохнул эспиритуал и ткнул костлявым пальцем на Рэйна. – Покалеченный хорошо обучен, но сломать могу. Время нужно. Второй – инквизитор. Времени понадобится больше. Но этот… Черное зеркало… У него в голове черное зеркало.

В угольных глазах Даркуса закипел интерес.

– Оставьте нас. Гостей тоже заберите, – приказал он, и когда двери захлопнулись, пристально посмотрел на Рэйна: – Ты хотел рассказать нечто важное. Я слушаю.

Рэйн с досадой обнаружил, что постукивает указательным пальцем по браслету наручников, и заставил себя прекратить. Оставалось надеяться, что Даркус не заметил, иначе сочтет за слабость.

– Меня зовут Рэйн Аллерт. Бывший боец Северного клана, один из командиров, приближенных к Старику Бэйлу. Но все в прошлом. Теперь я сам по себе, и цели у меня другие.

– Решил переметнуться, Рэйн Аллерт? Или как там тебя? – хмыкнул Даркус. – Что ж, обычная практика, и для этого не стоило искать встречи со мной. Но, так понимаю, ты хочешь не просто вступить в Южный клан, а хочешь выторговать для себя местечко пожирнее, и сейчас будешь пытаться втюхать мне брехню о корвете‒призраке. Так ведь?

– Нет, – ответил Рэйн. Пришлось приложить усилие, чтобы в голосе не скользнуло лишней интонации, чего‒то такого, что выдаст неуверенность. – У меня для тебя деловое предложение. Весьма заманчивое предложение.

Даркус искренне рассмеялся.

– Давай вот как поступим: ты перестанешь тратить мое время, а оно дорого стоит, куда дороже твоей жизни, и расскажешь все, что знаешь о корвете‒призраке. И если информация меня заинтересует, то возможно поговорим о делах.

– Я знаю, где находится весь груз, который украли у твоих ребят. Знаю, где сейчас корвет‒призрак и кто его капитан.

– И кто же этот чертов ублюдок?

– Он перед тобой.

Пират хмыкнул и вальяжно пошел к выходу. План Рэйна сыпался на глазах, словно песочный замок под порывом ветра, а стук закрывшейся двери будет равен урагану, который сметет даже фундамент.

– Я могу доказать. Ты сам все увидишь. Прямо сейчас, – спокойно сказал Рэйн, хотя хотелось орать.

Даркус обернулся. По взгляду стало ясно, что запас терпения предводителя Юга безграничен, но лимит, который он отвел кретину по имени Рэйн Аллерт, уже исчерпан.

– Послушай, Даркус, я прибыл на Корсар не просто так, и не просто так искал возможности с тобой встретиться. Это не клоунада, и я не идиот, чтобы пытаться тебя одурачить. Включи хэндком, посмотри, что сейчас творится в космической зоне близ Корсара. Корвет‒призрак там.

– Ты упрям в своем желании умереть, – покачал головой Даркус и включил хэндком.

Высокую фигуру в черном окружили проекции космического пространства. Пыль, кометы…

… и пустота.

Сердце замерло. Отмеряло два глухих удара и снова остановилось. Рэйн исступленно глядел на цифровой космос, не веря своим глазам. «Зевса» нет.

Даркус медленно достал пистолет из кобуры, тихо щелкнул предохранителем и взвел курок. Дуло уперлось Рэйну в лоб.

Рэйн смотрел исподлобья на вороненую сталь; на руку, уверенно сжимающую рукоятку; на палец, скользнувший под скобу; на черноту за спиной Даркуса. Губы сами растянулись в наглой ухмылке:

– Сзади.

Даркус метнул косой взгляд на проекцию и поменялся в лице.

Средь камней и пыли, средь немой черноты и горящих комет, эфемерное «ничего» обретало контуры – в бесконечной прерии расправил крылья серебристый дракон.

– Ты покойник, Аллерт.

– Плевать. Я уже умирал.

 

Глава 11. Новые и старые боги

«Объект 33» корпорации «Экзо матрикс», спутник Крона Руна, ОСП

Андре никогда не молился. Сколько себя помнил, он ни разу не произнес восхваляющего «DomeniDeus», или преисполненного облегчения и надежд «Amen». Но сегодня все было иначе. Он стоял в кабинете, смиренно опустив голову, и слушал святые слова.

На редкость хриплый и скрипучий голос магистра Ведилона во время молитвы звучал по-иному. Он обретал гипнотическую тональность, свойственную всем без исключения проповедникам, и наполнялся мелодичностью, которая могла бы тягаться с симфониями Месси-Бжинского. Промолчать невозможно, и когда магистр кивал, Андре повторял: «Аминь». И делал это не потому, что ни с того ни с сего уверовал в Творца, или потому, что желал угодить магистру – настроение было таким. Впервые за долгое время Андре искренне радовался. Он предвкушал перемены, способные сделать людей властителями мира, а его имя увековечить в истории. По такому случаю можно и помолиться.

Голос магистра взрывал тишину благословением:

– Аминь, – шепнул Андреи открыл стоящий настоле кейс.

Внутри лежал небольшой черный камень, формой напоминающий яблоко. Гладкий, с плавно очерченными линиями, с восково-блестящей поверхностью. Если долго на него смотреть, то кажется, будто камень дрожит и чернота дышит, оживает. Это дрогийский Пепел.

Багряная мантия зашуршала, когда магистр сделал шаг к столу. Мутные глаза с бельмами восхищенно пожирали камень, и Андре подумалось, что руки Ведилона трясутся вовсе не от старости. Это жажда, которую нельзя утолить, от которой нельзя отказаться или сбежать. Жажда власти. Собственно поэтому Андре никогда не посещал месс – больно грешны те, кто претендует на нимб святости.

– Он прекрасен. Энергия благословенна и сильна, – прошипел Ведилон.

– Так и есть, Ваше Преосвященство. Пройдем в лабораторию?

Ведилон чуть ли не бегом бросился к лифту, путаясь в полах мантии. Отдышка выталкивала тяжелый свист из легких. Должно быть, старик забыл, что бремя прожитых лет превратило его в болотную корягу, и все еще считает себя полным сил юнцом. Так и до инсульта недалеко. Взяв кейс, Андре направился следом.

Лифт отмерял этажи. «Объект 33» насчитывал восемь уровней. Лаборатория, в которой работали инквизиторы, занимала три из них. В «Экзо матрикс» не скупились на партнерские проекты, а Орден не стеснялся тратить деньги. Андре ничего не имел против подобного сотрудничеств. В казематах Инквизиции полно эспиритуалов для опытов, и если нужен кто-то особенный, сильный, с уникальными способностями, то Орден найдет такого человека. Состряпает повод, чтобы упрятать за решетку, а после отправит подопытную крысу на очередной «Объект».

У входа в лабораторию поджидал высокий хмурый инквизитор.

– Ваше Преосвященство, – поклонился Токунов. – Господин Балатье, мое почтение.

– Все готово? – спросил Андре.

– Да. Ждем лишь вашего позволения начать работу с источником.

– Оно у вас есть, – не смог сдержать довольной улыбки Андре.

В огромной лаборатории ярко горели лампы, заливая светом белоснежные стены и пластиковые перегородки; тонко пищали датчики, утробно шипели сканеры. Кругом роились проекции с формулами и спиралями ДНК, на стеллажах стояли пробирки с зеленой сывороткой. Здесь бок о бок с инквизиторами работали ученые корпорации. Белые халаты и маски превращали их в близнецов, хотя по сути они были единым организмом, готовящим поистине грандиозное открытие.

Андре шел следом за магистром. Они миновали коридоры и стеклянные боксы, криокамеры и закрытые полигоны. Наконец Андре попал за бронированные двери зала номер тринадцать, где парапсихологи колдовали над будущим оружием ОСП. Капсулы жизнеобеспечения плотными рядами стояли вдоль стен, внутри безмятежно спали люди. Все как один бледные, с впавшими глазами, изо ртов торчали гофрированные трубки, из покрытых синяками от уколов рук тянулись нити капельниц. Они казались мертвецами, которых вместо гроба запихнули в капсулы в надежде остановить разложение.

– Их держат в состоянии искусственной комы, – пояснил инквизитор Токунов. – Концентрат сыворотки им вводят в малых дозах, строго по графику. Если дать хотя бы лишний миллиграмм, то при пробуждении эспиритуал становится одержимым.

– Sanctus Inquisitio, Токунов, надеюсь, средь дел насущных вы находите время для ритуала изгнания? – осведомился Ведилон, чем заставил инквизитора криво ухмыльнуться.

– Конечно, магистр. Я самолично провожу обряд, и если скверна глубоко пустила корни, то Очищение следует незамедлительно.

Обычно под «Очищением» служители Инквизиции подразумевали убийство спятившего бедняги. Несмотря на радикальность мер, Андре находил некую поэтичность в подобных терминах.

– И скольких удалось избавить от этой вашей скверны? – спросил он.

– Пока никого, – ответил инквизитор, осенив себя крестным знаменем. – Но Пепел, источник… Он все изменит. Спасет тысячи невинных душ, блуждающих во мраке.

Андре недовольно вздохнул. «Объект 33» он терпеть не мог, и причин на то было две: ученые, которые изъяснялись на манер энциклопедии, и такие вот служители, несущие чушь. О спасении речи не шло, как и о мраке. Ордену мало клеймить эспиритуалов и держать под колпаком, они хотят получить контроль над способностями одаренных, превратив в марионеток. Что ж, в правительстве ОСП никогда не противились. Эспиритуалы опасны. Паранормальные – ошибка, которую допустила матушка природа, предав тем самым свое лучшее творение – человека.

– Кто-то из них уже может создавать Сущности? – поинтересовался Андре, разглядывая живых мертвецов в капсулах.

– Господин Балатье, не стоит торопить события, на все воля Творца, – тряхнул седой головой Ведилон. – Парапсихологи пытаются понять, что движет Перерождением, но пока истина ускользает. На нашу беду материалы из лаборатории Ордена на станции Рассвет уничтожены: образцы сыворотки утеряны, отступница Василиса де Воль исчезла. А она была единственной, кто мог принять скверну и не ступить за грань. Ее кровь была ответом.

Каждый раз при упоминании событий на станции Рассвет, Андре едва сдерживался, чтобы не выругаться. Пришлось глубоко вдохнуть и придать голосу сочувствия.

– Да, нападение отступников оказалось весьма некстати. Жаль, что такой колоссальный труд растоптан вандалами, – сказал Андре. О том, что взрыв на станции устроил Аллерт, Ордену лучше не знать, иначе корпорации не отмыться от плевков недоверия.

– На все воля Творца. В этом даже можно узреть добрый знак, – прошипел Ведилон. – Теперь мы начнем с чистого листа и сможем добиться большего. Усовершенствуем сыворотку, и она не станет убивать. Она станет Перерождать.

Андре хмыкнул.

– Да-да, превращать эспиритуалов в Погонщиков. Этой паранормальной сказкой меня не первый день кормят в лабораториях, но все эксперименты заканчиваются одинаково. Вайирский камень, Валеро, так и не дал нужного потока. Почему в Ордене уверены, что его даст Пепел?

Крякающий смех сорвался с тонких бледных губ магистра. Инквизитор Токунов хоть и старался выглядеть преисполненным серьезности, но улыбки тоже не сдержал. «Напыщенные индюки», – буркнул про себя Андре. Где-то глубоко начало зарождаться раздражение, но он вмиг избавился от неуместного чувства.

– Я сказал что-то смешное?

– Господин Балатье, прошу, не сочтите это выражение умиления за грубость, – извинился Ведилон. – Вы не ощущаете силы камня, но мы – Инквизиторы, воины Света, Его слуги – мы ее видим. Она сильна. Безгранично сильна. Энергия Пепла отличается от той, что дал нам вайирский камень. Валеро и Пепел – как огонь и вода, это жизнь и смерть в одном энергетическом потоке.

– Разные и в то же время одинаковые… Как огонь и вода, – задумчиво кивнул Андре. Слова магистра имели смысл, суть улавливалась безоговорочно. – И когда мы получим первого Погонщика?

– Скоро. Наберитесь терпения.

– Терпения у меня с запасом, а вот времени нет. Дрогийцы могут нанести удар в любой момент. Сейчас от нас с вами зависит безопасность человечества. Придется сделать невозможное.

Андре отдал Токунову кейс, в котором дремала сила Пепла. Взяв его, словно хрупкую бабочку за тонкие крылья, инквизитор исчез за дверями очередной лаборатории.

Вернувшись в кабинет, Андре обнаружил с дюжину сообщений. Больше половины – доклады службы безопасности и отчеты, остальное – новые распоряжения от Акрама Баргуди. Черт бы побрал этого толстосума! Главный акционер «Экзо матрикс» считает, что на него работают киборги, хотя в корпорации лишь одного кое-как создали. И тот бракованный.

Отдушиной стало сообщение Виктора: «Есть информация». Андре поудобнее умастился в большом кожаном кресле и включил хэндком, надеясь, что новости окажутся хорошими. «„Зевс“ потерпел поражение, Аллерт у нас» – вполне подойдет.

Проекция материализовалась посреди кабинета. Судя по обрубку стеклянного стола, и звездной карте за спиной Виктора – он в зале совещаний «Посейдона». Одного взгляда на вечно угрюмого соратника хватило, чтобы понять – хороших новостей не жди.

– Вы упустили «Зевс», – разочарованно вздохнул Андре.

– Да. Только что закончили в Тау-Рис и прошерстили границу. След исчез.

– Виктор, ты же знаешь, что даже пыль можно отыскать.

– Капитан Блэквуд проверил все варианты, но ничего не обнаружил. Они либо включили преобразователь задолго до того, как «Посейдон» взял след, либо заглушили двигатель, активировали маскировку и застыли за одним из астероидов. Мы направили зонды, просканировали все булыжники – ничего. К тому же, там слишком много других кораблей, чтобы наверняка определить тепловой выхлоп.

Андре откинулся в кресле и ослабил галстук. Этот стильный аксессуар все чаще казался настоящей удавкой – грубой, колючей веревкой, толщиной в палец.

– Аллерт не просто так оказался в Тау-Рис, – резюмировал Андре. – Никогда не поверю, что имея сверх инновационный боевой корвет, он станет бесцельно бегать из одного конца галактики в другой. Да, Аллерт слишком самонадеян, но далеко не глуп. Возможно, он узнал о Сущностях, присланных дрогийцами.

– Не знал, – с полной уверенностью отрезал Виктор. – Есть информация.

– Выкладывай.

– Час назад в одном из задрипанных городков Альфа-Голсонагенты корпорации взяли двух членов экипажа «Зевса». Как выяснилось, они покинули корвет сразу после бегства Аллерта, и все это время прятались в глухой колонии. Эти люди допрошены и ликвидированы.

Андре мысленно улыбнулся – осознание того, что двое предателей получили по заслугам и теперь кормят крыс в каком-нибудь коллекторе, погрузило в состояние близкое к эйфории.

– О чем рассказали наши бывшие сотрудники?

– Они выдали все, что знали на тот момент. На станции Рассвет было кое-что необычное, аномалия. Один из инквизиторов переродился в Погонщика. Этот человек смог создать Сущности, и собирался похитить Василису де Воль. Аллерт и эспиритуалы-отступники отбили девчонку. Она ушла со своими.

– Вот как. Значит, наш прекрасный огненный цветок прячется где-то среди террористов… Магистр Ведилон будет счастлив. Что еще?

– В лаборатории Аллерт взломал сервер и скопировал все данные. Более того, он прихватил с собой пробирки с образцами сыворотки. Со слов пленных он и его шайка сейчас пиратствуют и ждут удобного момента, чтобы навредить «Экзо матрикс».

Дважды за день пришлось душить эмоции. В этот раз раздражение смешалось с гневом, и Андре усилием воли попытался загнать их обратно в темный угол разума.

– Виктор, мне нужен Аллерт. Ищи, где хочешь, хоть в ад спустись – плевать. Ты не представляешь, что у него в руках…

– Эта информация ничего ему не даст. Ее легко выдать за фальсификацию.

Андре не выдержал и ударил кулаком по столу.

– Ты не понял! Дело в зеленой сыворотке!

* * *

Департамент СГБ, мегаполис Терра-Сити, планета Терра-Нова, ОСП

Ной почти сорок минут проторчал в кабинете полковника Труханова, а разговор и не думал приближаться к финишу. За окном шумел мегаполис. Истерично разрывался сигналами аэрокаров, застрявших в пробке на развилке к Салем-стрит; заливался музыкой из кафе, куда маршировали на обед «белые воротнички» из соседнего бизнес-центра. Ной с грустью поглядывал то в окно, то на хэндком – об обеде можно только мечтать, бутерброд с сыром и котлетой так и останется лежать в ящике стола.

Полковник задумчиво курил сигару, глядя куда-то в сторону. К удивлению Старый Медведь не стал отчитывать, а спокойно выслушал.

– Три трупа, говоришь? На озере Блю-Лейк, в заброшенном доме. И один из них – бывший тюремный доктор. – Труханов растягивал слова, будто пытался нащупать в мыслях нечто стоящее. – И что, Чавес? Куда ты хочешь пришить эту срань?

– Полковник, я прошу вашего разрешения взяться за это дело. А пришивать ни к чему не надо, тут и так видна монолитная склейка с делом о побеге Рэйна Аллерта из «Бастиона».

– Дела о побеге Аллерта не существует. Он мертв, – монотонно проговорил Труханов и затушил сигару о дно стеклянной пепельницы.

– Но как же связь! – завелся Ной. – Все началось с моего визита в «Бастион». Это же очевидно. Ниточки тянутся к начальнику тюрьмы, а он связан с кем-то из наших. Доктора Дора предупредили, о том, что его разыскивают.

Труханов откинулся в кресле и пристально посмотрел на Ноя, поглаживая седые бакенбарды. В жестах и мимике сквозила усталость.

– Ты идешь не по тому следу, Чавес. Ты видишь призраков, а их не существует. Более того, твой воспаленный разум выдает желаемое за действительное.

– Снова отправите к психиатру? – горько усмехнулся Ной.

– Нет. Кое-что расскажу, чтобы, мать твою, ты понял, чего от тебя добиваюсь. Во-первых, тюремный доктор мог вляпаться в любое дерьмо. Может, задолжал кому-то крупную сумму, или в карты проигрался. Ты версию проверил?

– Нет. Я шел по следу, ведущему из «Бастиона», и набрел на труп. Сразу доложил, потому как боялся утечки.

– Зря боялся.

Кресло скрипнуло. Труханов поднялся, и принялся бродить по кабинету, заложив руки за спину. Тяжелая косолапая походка лишь усиливала сходство с медведем.

– Возможно, в моем Департаменте и завелась крыса, но ты не с того боку зашел. Начальник тюрьмы – Тэд Марсо – мой давний знакомый, и в тот день он звонил мне. Хотел узнать, какого хрена ты приперся, размахивая корочкой с «допуском четыре», и не ждет ли «Бастион» прокурорская проверка. Вот и все твои призраки, Чавес.

Грубый голос Старого Медведя звучал глухо, будто под водой, и Ной понял, что почти не слушает. Он тонул в болоте собственных мыслей, захлебывался в догадках, строил версии, сомневался снова и снова. Со слов Труханова картина складывалась идеально выверенная, логически правильная, до тошноты удобная.

– Я понял вас, полковник. Кажется, я действительно запутался в собственных амбициях. Больно майорские погоны хочется.

– Будут тебе погоны, – Труханов по-отечески хлопнул по плечу. – Дело по станции Энцот раскроешь и станешь майором. На следующей комиссии попытаюсь снять с тебя дисциплинарное ограничение. Если бы ты умел держать себя в руках, если бы не избил тогда майора Крипа, давно бы подполковником стал.

Укол Ной стерпел.

– А как быть с убийством Бенжамина Дора? – спросил он.

– Расследование твое. Но с одним условием, – сказал Труханов, тяжело усевшись в кресло. – Все-таки заберешь террористическую серию у Крипа. Свои догадки по Энцот туда пришьешь, а еще вот. Тебе понравится, – Старый Медведь выудил из хэндкома проекцию. – Система Тау-Рис. Три модульных исследовательских станции превратились в шлак. Ребята из «Антитеррора» засекли там корвет, и этот корабль больно похож на тот, что крутился возле станции Энцот.

Впервые за долгое время Ной вышел из кабинета полковника с улыбкой от уха до уха. Убийство Дора, новые зацепки по Энцот, возможность насолить Крипу, обещанные погоны… Он давно не чувствовал себя счастливым. Более того, ему казалось, будто удача подарила один из тех редких моментов, когда можно стать властелином мира. Или хотя бы навести порядок в собственной жизни.

Заметив его радость, Маргари вскинула бровь:

– Что случилось? Старый Медведь сказал, что уходит на пенсию, а ты сядешь в его кресло?

Колкая шутка отражалась улыбкой в глазах девушки. Улыбка теплая, заразительная. Ной пристально смотрел на Маргари, думая о том, что форма ей безумно идет. Черный китель подчеркивал узкую талию, золотые пуговицы на груди так и манили их расстегнуть. Интересно, а что под кителем? Что-то дерзкое кружевное, или банальная футболка? Возможно, она и вовсе белья не носит…

Должно быть, плотоядный взгляд выдал Ноя с потрохами – щеки девушки зардели, и она отвернулась к проекции с отчетом. Маргари всегда ему нравилась, однако Ной старался лишний раз не тешиться надеждами. За строгой помощницей Труханова ухлестывало пол-отдела, и все получали от ворот поворот. А может, стоит рискнуть?

– Маргари, поужинаешь со мной? Сегодня?

– Чавес… А если я замужем?

Лжет. О том, что Маргари одна, и всячески избегает олухов, неспособных проявить настойчивость – Ной знал.

– Испытываешь на прочность? – улыбнулся он. – Ровно в девять, «Парадиз Флёр». Буду ждать.

Маргари делала вид, будто занята отчетом. Длинные ресницы прятали взгляд, а губы растягивались в загадочной полуулыбке. Ной подмигнул и вышел. Осталось дождаться вечера, и надеяться, что она придет.

Работы навалилось с лихвой. Рутина накрыла подобно цунами, а потом и вовсе закрутила водоворотом. Ной даже утренний кофе не успел допить, и остывшая чашка жалась на углу стола. Он еще раз проанализировал данные по делу об убийстве доктора и попросил Фила собрать информацию о Тау-Рис. Пока товарищ общался с коллегами из «Антитеррора», Ной успел побывать в морге и поговорить с коронером; потом еще раз проверил отчеты – вдруг криминалисты что-то упустили? Труднее всего далась беседа с родственниками убитого. Свою работу Ной любил, если не сказать обожал, но превращаться в черного ворона, в вестника горя, от этого легче не становилось. Полные страдания лица, красные от слез глаза, причитания, обмороки и всхлипывания всегда рвали сердце. У Бенжамина Дора любящие дети, полно друзей. Ной поговорил со всеми – мотивом для убийства даже не пахло. Слышалось только: «добрейший был человек», «честный, принципиальный», «мухи не обидит, а неприятности десятой дорогой обойдет».

Лишь под вечер Ной вспомнил о террористической серии, которую ведет Крип. Лицезреть надменную физиономию майора не хотелось. А что поделать? Труханов ясно выразился: «пришить к делу Энцот».

На двери в кабинет Крипа не было привычной таблички с именем и должностью. Сломалась? Ной поправил ворот тренча и постучал.

Майор Крип как раз надевал пальто.

– Старший следователь, если вы не в курсе, то мой рабочий день окончен, – второпях сообщил Крип и отключил голограф.

– Я пришел забрать материалы по делу о взрывах на станциях. Указание полковника Труханова.

– Завтра заберешь.

– Сейчас. Приказ Труханова видел?

Крип ухмыльнулся. Карие глаза хищно вспыхнули, будто он почуял слабость противника и собирается зарядить хук правой, который невозможно блокировать.

– Видел. Милашка Маргари сразу же отправила… вместе с приказом о моем повышении по званию. Так что, старший следователь, перед тобой подполковник. И материалы ты получишь зав‒тра. Свободен.

– Так точно, – отчеканил Ной и вышел из кабинета.

Скрепя зубами, он шагал к парковке. Дверца любимого «Мартин PreyZ 26» скользнула вверх, из салона дохнуло свежестью цитруса. Ной устало откинулся в кресле. День, который начался на редкость удачно, к вечеру скинул маску. Крип получил повышение, и Ной чувствовал в этом некую несправедливость, а поразмыслив, осознал, что испытывает уколы зависти. Крипу легко удавалось закрывать дела наотмашь – помогали связи, и умение оказаться в нужное время в нужном месте. А что Ной? Работал, будто одержимый, раскапывая уйму мелочей и деталей. Если сомневался хотя бы на толику, то никогда не выводил дело на финишную прямую. Труханов прав, нужно держать себя в руках. А если бы Крип не подставил тогда, с серийным убийством… Ной мотнул головой, отгоняя назойливые мысли. Умей он перемещаться во времени, то в тот злополучный день поступил бы так же: отметелил бы этого ублюдка до полусмерти. Нет, есть вещи, которые не меняются.

Ной провел ладонью по приборной панели:

– Ну что, глазастый? Поехали? Нам еще на свидание надо успеть.

Аэрокар ответил урчанием двигателя и плавно скользнул к разметке.

Без пятнадцати девять Ной уже нарезал круги у порога «Парадиз Флёр». Мимо носились авто, цветастые рекламные проекции отражались в стеклянных боках небоскребов-исполинов. Ной нервно сжимал в руках букет из пяти алых роз, не решаясь пройти в ресторан. Черт возьми! Он и забыл, когда так напрягался в последний раз. Куда проще справиться с дюжиной террористов, осмотреть сотни зверских мест преступлений, от вида которых неподготовленных тошнит; а ждать женщину – все равно, что дожидаться смертного приговора. К счастью, в случае провала никто не погибнет. Разве что самолюбие впадет в каматоз.

Решив, что все же стоит подождать внутри, Ной прошел в холл. Полукруглый стеклянный лифт понесся на шестидесятый этаж. Внизу осталась мостовая, на которой один за другим загорались фонари, багряный закат скользил по верхушкам небоскребов, уступая сумеркам.

«Парадиз Флёр» – один из лучших ресторанов Терра-Сити – занимал два просторных зала. С высокого потолка струился мягкий золотистый свет, на сцене играл ретро джаз бэнд. Столики с бардовыми скатертями прятались в уютных нишах, окруженные аквариумами и живыми изгородями с какими-то экзотическими цветами. Ной рассеянно глянул на букет роз – тот явно проигрывал своим дальним сородичам.

Столик на двоих в тихом уголке, где музыка сливалась с шумом фонтана, настраивал на романтичный лад. Не хватало только объекта обожания. Отказавшись от аперитива, Ной отослал официанта, а сам то и дело косился на часы – Маргари опаздывает на пятнадцать минут.

Розы лежали на столе среди пустых белых тарелок и замысловатых столовых приборов. Алые бутоны печально жались к скатерти, а часы неумолимо приближали фиаско. Половина десятого. Ной ждал.

– Желаете сделать заказ? – словно из другого измерения послышался голос официанта.

– Пока нет. Принесите только коньяк и лимон.

Обычно Ной с удовольствием пил отдающий древесными нотками напиток, но сейчас не чувствовал ни вкуса, ни запаха – что двенадцатилетний коньяк, что дешевый суррогат. Графин быстро пустел. Часы показали ровно десять. И лишь розы все еще напоминали о том, какого черта он сюда приперся. Возомнил то, чего никогда не было и не могло быть. Создал очередных «призраков».

Ной плеснул остатки коньяка в бокал – прогулялся по миру никчемных иллюзий, пора и честь знать. Не успел он поднести бокал ко рту, как позади послышался стук каблуков.

– Думала, ты уже ушел, – раздался приятный шепот над ухом.

– Утром собирался. Сразу в Департамент, – отшутился Ной и обернулся.

Маргари лучезарно улыбалась. Белокурые локоны золотом рассыпались по плечам, фигуру облегало черное платье-футляр без разреза и глубокого декольте. Но при всей строгости наряда, выглядела девушка сногсшибательно, вряд ли можно найти что-то более сексуальное, чем неприступность.

– Прости, что так долго, – Маргари виновато опустила взгляд. – Хотела убедиться, что для тебя это серьезно.

– Я прошел испытание?

– Можно сказать, что да. Только не могу понять одного: почему так долго тянул со свиданием?

– Боялся, что не согласишься. Как обычно: поприкалываешься и отошлешь куда подальше. Но надежда умирает последней.

Маргари грациозно опустилась на стул и смущенно уставилась в интерактивную винную карту. Повисла пауза. Чтобы разрядить обстановку Ной бормотал нелепицу, пытаясь шутить, и предлагал попробовать что-нибудь из фирменного меню. Девушка кивала, и прятала курносый носик в лепестках роз, нахваливая нежный запах цветов. Неловкость прошла, и вскоре они наперебой делились впечатлениями, пробовали стейк из древесной медузы и обсуждали все на свете.

– Здесь есть площадка с телескопом. Не хочешь посмотреть на Парадиз? Там как раз огни Пантеона горят. Захватывающее зрелище, – Ной сыто откинулся на стуле, вытерев рот салфеткой.

– Не откажусь. Я никогда не видела станцию вживую, только на проекциях. А в детстве вообще думала, что там живет Торец. Представляешь? – хихикнула Маргари и машинально коснулась груди, нащупав распятье. – Ной, ты бывал на Парадиз?

– Нет. Я всего пару раз в космосе был. В детстве, на круизном лайнере. А остальное – симуляции и орбитальные полеты, обычный академический курс. В ОСП много миров, но планеты красивее и богаче Терра-Нова нет. Поэтому меня никуда не тянет. Признаться, я и вовсе космоса побаиваюсь: вакуум, холод, и от этой жути тебя отделяют какие-то перегородки из стали, пластика и керамики. Но, наверное, стоит посетить какую-нибудь далекую планету. Меттель, например. А куда хотела бы отправиться ты?

Маргари закусила губу, глаза вспыхнули мечтой.

– Всегда хотела побывать на Ваете и познакомиться с культурой вайтери. Другая раса, как-никак.

Ной задумчиво уставился на аквариум, где лениво плавали радужные рыбы и сонные мурены. Маргари достойна не только Ваеты… она достойна вселенной. Даже если ради этого придется потратить все сбережения, а потом снова пахать день и ночь.

– Хорошая мечта, – сказал он. – Ну что, пойдем смотреть на звезды? Может, нам удастся разглядеть систему Ваеты, и выбрать место для отпуска.

Стеклянный балкон висел над ночным городом. Внизу бурлила красками жизнь, а над головой смыкалось бескрайнее антрацитовое небо, усыпанное звездами, порезанное на лоскуты горящими хвостами метеоров. По-осеннему промозглый ветер обдал холодом. Ной снял пиджак и накинул на плечи Маргари, которая ежилась от каждого порыва. Прикосновение длилось лишь миг, но этого хватило, чтобы горячая волна ударила в голову, а сердце отбило невнятную дробь. По взгляду карих глаз, Ной понял – если он и сходит с ума, то не в одиночку. К чертям телескоп и звезды. Он обнял Маргари и поцеловал.

* * *

Лунный свет сочился сквозь окно, играя на ее белой коже: скользил по тонкой талии, очерчивал крутую линию бедер. Маргари на цыпочках кружила по спальне, в поисках одежды. Наблюдать за ней можно бесконечно, однако позволить девушке исчезнуть – верх глупости.

Откинув простынь, Ной сел на край кровати.

– Не уходи.

– Прости, не хотела тебя будить, – ответила Маргари, расправляя непослушные складки платья.

– Решила сбежать?

– Я не сбегаю. Но мне действительно пора. Уже светает, надо попасть домой, надеть форму и ехать в Департамент. Не могу же я к Труханову в платье заявиться.

– Он бы оценил, – усмехнулся Ной. – Давай я тебя отвезу, а сам поеду в Департамент. Все равно работы уйма, можно и пораньше начать. А ты приедешь, как положено, к восьми. Не будет никаких сплетен, не переживай.

– Дело не в этом. Вчера Крип получил повышение, я приказ ему отправляла… А еще готовила твои документы на дисциплинарную комиссию. Значит, скоро получишь звание. Но если узнают о нас, то непременно станут язвить, будто я помогла решить вопрос с Трухановым. А это твоя победа, Ной, и я не хочу, чтобы какие-то идиоты ее портили.

– Будущее нельзя испортить, а вот изговнять настоящее – запросто. Я подобного не допущу. Вечером увидимся? Можно в какой-нибудь паб зайти.

– Лучше в кино.

Наспех одевшись, Ной прошел на кухню. Маргари как раз закончила возиться с кофе, и две чашки с парящим ароматным напитком стояли на столе. Две чашки. На холостяцкой кухне. Ной невольно расплылся в счастливой улыбке. Он давно искал ту, единственную, а она все это время была рядом, и счастью мешала лишь собственная неуверенность.

– У тебя внушительная коллекция кофе. И пустой холодильник, – заметила Маргари.

– Я кофеман и трудоголик. Зачем трудоголику холодильник?

– Если хочешь на завтрак омлет или хотя бы бутерброд, то стоит что-то предпринять.

– Исправлюсь, – пообещал Ной, и принялся за кофе.

Утро выдалось прохладным, в каждом дуновении ветра чувствовалось дыхание скорой зимы. На востоке небо медленно окрашивалось пурпуром, тонкая линия рассвета вспыхнула средь сумеречных теней. Ной протянул Маргари свой тренч. Девушка укуталась в него, и прижала к груди букет роз, с которыми не желала расставаться.

– Можно я поведу? – спросила Маргари, кокетливо сложив брови домиком. – У тебя классное авто, так и хочется пронестись на скорости по пустой трассе.

– Ключ в кармане тренча, – ответил Ной, закрывая входную дверь.

Покончив с замком, он спустился по ступеням. Маргари стояла возле аэрокара, прижимала к груди розы, и улыбалась. Черный «Мартин Рrey Z 26» мигнул фарами, когда она отключила блокировку. Девушка обернулась: в ее золотых волосах играл ветер. Послав Ною воздушный поцелуй, Маргари села в авто.

Вспыхнуло солнце, загорелось небо. Нет, это не солнце…

Взрыв заставил округу содрогнуться.

Ноя подхватило ударной волной и впечатало в стену. Он рухнул на асфальт. Рядом падали горящие обломки черного «Мартина», протяжно выла сигнализация. Серый дым клубами рвался из пылающего кузова. Воняло расплавленным пластиком и гарью. Ной хотел ринуться к машине, бросится в огонь… спасти! Ее можно спасти! Но пошевелиться он не мог. Уши заложило, в висках пульсировало. Рубашка на нем тлела, обжигая кожу.

Из дыма возникла черная плотная фигура. Человек стремительно приближался, беря на прицел пистолета. Не понимая, где бред, а где реальность, Ной потянулся к кобуре.

Звуки выстрелов утонули в реве сирены.

Мир перед глазами Ноя зашатался и пополз в бездну, где пахло дымом и гарью, болью и отчаянием.

И в этой мгле ему виделась улыбка Маргари.

 

Глава 12. Santa Muerte

Станция Корсар, приграничье Тау-Рис, свободная космическая зона

Виски был хорош. Старше Рэйна лет на двадцать, с нотками настоящей горечи, и обжигающий, будто кипящая в жерле вулкана магма. Наблюдая за тем, как Даркус наполняет стаканы, Рэйн поймал себя на мысли, что все еще ощущает дуло пистолета, приставленное ко лбу. Остатки адреналина горячили кровь, а не мешало бы успокоиться и привести мысли в порядок.

К удивлению кабинет предводителя Юга оказался довольно скромным: большой стол из черного дерева, кожаные анатомические кресла и несметное количество дисплеев на стенах. Ничего лишнего. Хотя, Рэйн и сам не знал, что именно ожидал увидеть. Золотую статую Даркуса во весь рост? Как выяснилось, предводитель Юга не гнался за роскошью и деньгами, куда больше его интересовала репутация грозы свободной космической зоны; слава демона, победившего смерть.

– Я умирал трижды, – сказал Даркус, поставив квадратную бутылку «Дарель Кол» на край стола. – Трижды отправлялся в Ад и возвращался обратно. Но никогда не совершал идиотских поступков, и никогда не разбавлял виски льдом.

– На том свете меня так и не перевоспитали, – пожал плечами Рэйн, щедро насыпав в свой стакан ледышек.

Предводитель Юга усмехнулся, золотые кольца в черной, как смоль, бороде сверкнули.

– В твои годы я был таким же: наглым, бесстрашным, и чертовки везучим. Именно наглость помогла тебе разделать под орех моих лучших бойцов и отобрать грузы, а бесстрашие привело на Корсар. И ты действительно везунчик, иначе давно бы отправился в преисподнюю.

Не зная, стоит ли что-то говорить, Рэйн шарил взглядом по кабинету. В присутствии Даркуса становилось не по себе, от этого человека разило силой, и Рэйн понимал: его испытывают на прочность. Каждое слово, каждый жест – проверка. Даркус ждет, когда он ошибется. А что потом?

– Знаешь, Аллерт, мне не дает покоя один вопрос: какого черта тебе надо? Хочешь предложить корвет-призрак флоту Юга? Если так, то мы договоримся.

– «Зевс» не продается, – отрезал Рэйн. – И дабы между нами не возникло недопонимания, скажу больше: корабль запрограммирован на управление лишь одним человеком – мной. Если вдруг перестану дышать, то реактор корвета рванет. Да так, что от половины Корсара одни воспоминания останутся.

Смех громом прокатился по кабинету:

– Ты мне нравишься, Аллерт. Ты полный псих, и знаешь сове дело. Мне нужны такие люди. Не продается корвет? Готов купить команду.

Рэйн поднес стакан ко рту и долго цедил виски, пытаясь обдумать следующий ход. Да, он получил свое: сидит в кабинете самого влиятельного человека в пиратской среде, пьет дорогущий «Дарель Кол» и строит из себя равного. На деле же связан по рукам и ногам, а за пазухой полно тротила. И не ясно в чьем кармане детонатор.

– Это куда ближе к истине, – кивнул Рэйн. – Я буду предельно честен, надеюсь, ты это оценишь. Насколько слышал, Южный клан чтит традиции и лучше других знает, что такое честь, достоинство и совесть.

– Именно поэтому мы на плаву, а не догниваем как Север, или превращаемся в упырей, подобно Востоку. Можешь говорить открыто. Даже если не достигнем взаимопонимания, я гарантирую свободу и безопасность тебе и твоим людям. Но только, если вернешь награбленное.

– Как и обещал, верну все до последнего ящика. Я свое слово держу. Можешь хоть сейчас отправить краеры за грузом.

– Это хорошо, правильно. Ты говорил о деловом предложении. Готов выслушать.

– Предлагаю огромные деньги. Просто сумасшедшие. Есть одна крупная корпорация, а я знаю бреши в ее системе безопасности. Знаю маршруты, адреса складов, координаты баз, и могу выяснить куда больше. Это неиссякаемая золотая жила.

Даркус хитро прищурился, морщины паутинкой залегли в уголках черных глаз.

– Золотая жила, говоришь… – протянул он. – И вместо того, чтобы к ней присосаться в одиночку и сколотить состояние, ты готов отдать ее Корсару. Но в клан вступать не собираешься. Аллерт, я прекрасно знаю, что такое трансгалактические корпорации. У этих ребят частные армии, связи, деньги. У них весь мир в кармане.

– Можно все сделать тихо и красиво. Так, как я провернул с кораблями Торговой Гильдии. Не будет корвета-призрака, будет огромный призрачный флот Юга.

– Допустим, корпорация меня интересует постольку-поскольку, а вот стелс-технологию, как на твоем корвете, купить готов. Твои условия?

Похлопав по карманам куртки, Рэйн нащупал пачку «Клэмбера». Вытянул сигарету и щелкнул зажигалкой, уверенность медленно улетучивалась. Придется вскрывать карты. Переиграть Даркуса вряд ли выйдет, он слишком умен, опытен, и дотошен. А хуже всего то, что под испытующим взглядом угольно-черных глаз Рэйн чувствовал себя дилетантом, который решил, будто знает правила игры.

– Стелс-технология прилагается в случае сделки. Но это далеко не все, за определенные услуги я готов предложить больше.

– Куда уж больше, парень? – снисходительно улыбнулся Даркус. Потуги торговаться явно забавляли пирата.

– Я могу помочь разобраться с Востоком. У тебя война кланов на носу, и победа обойдется Корсару слишком дорого. Предводитель восточных тебя провоцирует – поэтому их корабли ошиваются на вашей территории и перехватывают добычу. Хотят втянуть тебя в войну, и пока будешь занят, они заграбастают Север. Но можно легко щелкнуть Восток по носу. Корвет-призрак займется этим: там, где замешаны мистика и парапсихология – никто не захочет вести дел.

– Смотрю, ты недурно осведомлен, – в голосе Даркуса сквозило раздражение, которого раньше не было. – Война мне не нужна, иначе корабли Востока давно бы уяснили, что такое гнев Юга, а станция Роджер захлебнулась бы в огне, – он умолк, тень сомнения пробежала по смуглому лицу. – Но Корсар ждет тоже самое. Поэтому я выбрал другой путь.

– Подозреваю, этот путь довольно извилист и долог. Я предпочитаю короткие дороги.

Ничего не ответив, Даркус подошел к висящему на стене дисплею и вывел проекцию. Космос заполонил кабинет. Проекция уменьшалась: сначала мимо пронеслись планеты и горящие солнца, закружились вихрем звезды, а после знакомая галактика сжалась до размера схемы в трехмерной системе координат. Рэйну вдруг вспомнилась линейка и бумажная карта, о которых рассказывал Инквизитору.

– Запад, Восток, Север и Юг, – начал Даркус, поочередно касаясь пальцем зон. Те подсвечивались, и компьютер тут же выводил список звездных систем. – Некогда существовали правила, что было выгодно всем сторонам. Не станет правил, и хаос поглотит разум каждого. Если это случится, то чем мы будем отличаться от обычного разбойничьего отребья? Ничем. Не будет ограничений и кары – не останется чести. Но мир изменился. Его изменили те, кто жаждет денег и власти. Смотри, – Даркус провел рукой по проекции, отрезав систему Крона и все, что тянулось вплоть до границы с дрогийской Аяф.

– Запада больше нет, – кивнул Рэйн. – Когда я работал на Джокере, к нам многие прибились. Те, кто не желал умирать или гнить в тюрьме.

– Западный клан нарушил правила. Их предводитель решил, будто может наплевать на СГБ и развязал войну. Чем дело кончилось – не секрет. СГБэшники не церемонятся, и когда денежные потоки превращаются в скудные ручейки, они начинают закручивать гайки. Делись, и не переходи дорогу законникам – одно из правил. И ты его знаешь.

– Знаю, – подтвердил Рэйн, пристально глядя на Даркуса. В глазах старого пирата мелькнула грусть, и Рэйн не понимал ее истинных причин.

– Север нарушил другое правило: власть нельзя менять насильно. Избранный предводитель ведет дела до конца, приемника выбирает народ. Но Джокер забыл об этом. Север погряз в борьбе за власть, и клана больше нет, есть мелкие группы бандитов, вгрызающиеся друг другу в глотки. Дом остался без хозяина, итог – разруха.

Пират увеличил проекцию Пояса Артемиды. Цифровая модель Джокера одиноко висела средь астероидов. По форме станция напоминала подкову, потерянную пронесшимся по черной прерии мифическим конем, и Рэйн с горечью вспомнил свой последний визит на Джокер. Север агонизировал. Его искалеченное тело гнило заживо, его разум вот-вот поглотит хаос, о котором говорил Даркус.

– Ты здесь из-за Севера? Верно? – спросил пират.

Рэйн остолбенел.

– Откуда ты…

– Я понял это по взгляду. Аллерт, я не знаю, кем ты был и чем занимался, но я вижу кто ты сейчас. Ответь честно: Север пошел бы за тобой?

– Не уверен, – выдавил Рэйн. – Поэтому прошу о помощи.

Даркус свернул проекцию, и космос снова уместился на огромном дисплее, прилипшем к серой стене. Рэйн молчал, будто языка вовсе не было, и смотрел на мерцающие звезды. Задолго до этой встречи он начертил прямую дорогу, которая вела на Север, а оттуда к корпорации «Экзо матрикс». Но сейчас все зависит от Даркуса. Ему решать, сколько на пути будет лихих поворотов, и существует ли этот путь вообще.

– Ты веришь в Творца? – ни с того ни сего спросил Даркус. Вопрос насторожил.

– Нет. Я даже не атеист. Просто ни во что не верю.

– Ты сказал, что уже умирал. Госпожа Muerte ведь коснулась тебя, верно? Скажи, ты ее видишь, или пока только ощущаешь присутствие?

– Ну, если подойти к вопросу философски… То, наверное, ощущаю, – ответил Рэйн, решив, что нельзя не ощущать смерть, когда тебе отмерен всего лишь год среди живых.

– Я говорю не о философии или религии, а о реальности. Идем, кое-что покажу.

Выйдя из кабинета, они двинулись по длинному широкому коридору. Пол устилали черные пласты прорезиненного полимера, стены хвастались дверями: железными с кодовыми замками, и стеклянными через которые можно увидеть детали. За каждой из них прятались исследовательские боксы, и оснащенные по последнему слову техники залы с лабораториями. Восьмиуровневое здание, куда Рэйн попал после неудачной поездки на склад, оказалось управленческим центром завода по производству зеркал для орбитальных ферм. Продукцию охотно раскупали, что пополняло казну Корсара не хуже набегов на торговые караваны. В космосе, где нет ничего кроме пустоты и смерти, действуют иные правила, и чтобы выжить, хороши все средства. Подобные Корсару станции – это карликовые государства, со своими законами и экономикой. Жизнь здесь зависит от крепости духа и сплоченности людей, от умения реагировать на опасность, но в первую очередь – от работы систем жизнеобеспечения. К сожалению, на Джокере этого нет. Государство пало, бросив свой народ в омут неопределенности.

Чем дальше по коридору – тем меньше людей на пути. Рэйн отметил, что некоторые двери открываются только перед Даркусом – после сканирования сетчатки. Вскоре они попали к лифту. Створки со скрежетом разъехались, Даркус кивнул, приглашая внутрь.

Кнопок в лифте нет, как и дисплея с обозначением уровней. Значит, у коробки всего две остановки – точка «А» и точка «хрен знает куда». Куда – Рэйн так и не понял, но казалось, будто они на сверхзвуковой скорости несутся в пекло. Лифт то уводило влево в шахту, то снова тянуло вниз, а то и вовсе переворачивало вверх ногами в зоне, где исчезала гравитация. Сперва Рэйн пытался держаться за поручни, но потом бросил неуклюжие попытки и доверился юркой коробке. Наконец, двери распахнулись.

Это не пекло, это сердце Корсара – реактор. Глядя на эту махину, на обнаженную душу станции, Рэйн испытывал трепет, который всегда охватывал перед космическими монстрами. За смотровым стеклом стоял огромный стальной желоб с бетонной каймой, наполненный зеленой жижей охладителя. На фоне желоба люди казались черными точками, мелькающими средь дисплеев. Манипуляторы, каждый размером «Зевс», удерживали над желобом шарообразное ядро. Рэйну казалось, что реактор дышит: пульсирует и напевает о тайнах темной материи, передавая данные на дисплеи.

Даркус повел дальше – в походивший на инженерную шахту узкий проход, в конце которого виднелся шлюз. Зашипела гидравлика, шлюз исчез в стене, и Рэйн решил, что действительно попал в пекло. Горячий воздух обжигал ноздри, а огня здесь было столько, что рябило в глазах. Пламя горело далеко внизу, пытаясь дотянуться жадными языками до узкого моста, ведущего к круглой площадке.

– Я люблю это место, – сказал Даркус. – Всегда прихожу сюда, когда нужно принять сложное решение и подумать.

Рэйн вскинул бровь. Тащиться к реактору, чтобы подумать? Желание записать Даркуса в чудаки испарилось, стоило лишь вспомнить, как сам бродит по коридорам «Зевса», слушая драконий шепот. Что ж, странности у каждого свои.

Даркус пошел к площадке. Подошвы ботинок стучали по изопокрытию моста, эхо шагов тонуло в треске огня. В огненных бликах пират походил на викинга – черные кудри, длинная борода, горящий взгляд воина. Рэйн двинулся следом. На площадке он ожидал увидеть одну из составляющих двигателя Корсара, нечто такое, что дает станции ускорение, или питает ее гравитационный колодец.

Но это был алтарь.

Рэйн замер в нерешительности, несмотря на жару руки похолодели. У алтаря, прямо из стального пола, росли цветы: тянули тонкие стебли красные маки, распускали бутоны бардовые розы.

Но поражали не они.

Посреди цветастой поляны стоял пьедестал с троном из камня. Сюрреалистичность картины довершала его хозяйка. Подобно царице, женщина восседала на троне, гордо вскинув подбородок. Точеное обнаженное тело прикрывало платье из черного кружева. Волосы цвета вороньего крыла ниспадали до талии, а бледное лицо прятала вуаль. Рэйн зябко повел плечами. Она красивая. И мертвая.

– SantaMuerte, – шепнул Даркус, опустившись на колени.

Пират зажег пузатые свечи и неспешно разложил у босых ног покойницы дары: сигару в пластиковом синем тубусе с пестрой этикеткой «Сарера», сорванные у алтаря розы и бутылку виски. С благоговением он смотрел на свою богиню, а Рэйн никак не мог взять в толк: почему труп не разлагается? А присмотревшись, заметил, что из рук, груди и шеи девушки тянутся тонкие прозрачные трубки системы жизнеобеспечения. По спине пополз мерзкий холодок.

– Она…

– Ни жива, ни мертва, – подтвердил Даркус. – Эспиритуал-менталист, прорицательница. Я искал ее почти двадцать лет, и нашел в одном из приютов Хеджиона. Маленькой девочкой она впала в кому, но дара не лишилась. Взрослела. Девочка, невеста, жена – земная оболочка Святой Смерти, ее метафизическое воплощение. Жрица SantaMuerte.

Даркус поднял с алтаря красный бархатный мешочек, налил в стакан виски и высыпал туда содержимое. Белый порошок запузырился, виски словно закипел, а потом вновь сделался янтарно-желтым. Пират протянул стакан.

– Пей.

Тон Даркуса не терпел возражений, и Рэйн мысленно выругался – наркоту и химию он не признавал. В любой другой момент он бы отказался, но сейчас понимал – отвертеться не выйдет, да и любопытство зудело не хуже чесотки. Пришлось стиснуть зубы, усилием воли подавить внутренний протест и махом осушить стакан.

Ничего не случилось. Виски оказался просто виски.

– Это всего лишь катализатор, – пояснил Даркус. – Если ты действительно умирал и видел Бездну, то Muerte примет тебя в свои объятия, расскажет и покажет то, что ты должен узнать. Более того, она предложит сделку.

– Ту самую фаустову сделку? – удивился Рэйн.

Даркус рассмеялся, искренне и по-доброму.

– Нет. Дьявол и его побрякушки тут ни при чем. Ты ведь палач, Аллерт, и никогда не остановишься, а она даст тебе защиту, как когда-то дала мне. Знаешь, впервые я умер, когда мне было двенадцать. Потасовка с такими же подростками из уличной банды привела к трагедии. Меня избили и кинули в прорубь Идьсили. По иронии судьбы убийца упал следом. Мое сердце не билось две минуты, а потом я вернулся, тот мальчишка – нет. Тогда-то она и явилась. Приказала найти ее земную оболочку и спросила: готов ли я убивать для нее? Я сказал: «да». Скольких ты отправил на тот свет, Аллерт?

– Не знаю, не считал, – ответил Рэйн, уставившись в одну точку. Теперь ясно, почему предводитель Юга окружил себя мистикой и эспиритуалами. – Даркус, не думаю, что в ритуале есть смысл. Ни один эспиритуал не может влезть ко мне в голову. Помнишь, твой эсп Федерико говорил о черном зеркале? Так вот, причина в нем.

– А кто сказал, что она станет лезть к тебе в голову? Это ты отправишься к ней.

Даркус осторожно поднял воздушную вуаль жрицы. Ее лицо – бледное, неестественно прекрасное – походило на маску, отталкивало и притягивало одновременно. Глаза были закрыты, чувственные губы алели на алебастровой коже, по щекам текли черные слезы. Рэйн ощутил, как участился пульс. Рассудок словно заволокло туманом, и он коснулся ладонью ее холодной щеки. Кровь застучала в висках, реальность подернулась дымкой, а через мгновенье мир исчез.

* * *

Кипенно-белая кварцевая пустыня простиралась далеко-далеко, и будь здесь горизонт, он бы сомкнулся с бесконечными барханами. Но горизонта не было. Как и ветра. Густые облака неподвижно висели в бескрайнем сизом небе, словно нарисованные. Рэйн открыл рот, чтобы выругаться, но не смог произнести ни звука, лишь бестолково шевелил губами. Что это за место? Сон? Слишком нереально для сна, и слишком просто для галлюцинации.

Решив осмотреться, Рэйн пошел к ближайшему бархану, и чем быстрее шел – тем дальше маячила песчаная насыпь. Не выдержав, он побежал.

Бархан вовсе исчез из виду. Будто кто-то перенес его на много миль вперед. Рэйн раздосадовано сжал кулаки. Здесь нет расстояния, нет времени, есть лишь пустота, заполненная ирреальной картинкой.

Он присел на корточки, чтобы зачерпнуть в ладонь песка, но ухватил пустоту. В этот миг пространство задрожало. Обрушился ураганный ветер, яростно вздымая кварцевую пыль; Рэйн зажмурился и прикрыл руками голову. От порывов стало тяжело дышать, песок бил по коже тысячами хлестких плетей. А потом все стихло. Но несмотря на передышку, Рэйна бросило в жар, на лбу выступил пот. Он посмотрел на свои ладони и в ужасе застыл. Его тело менялось. Прямо на глазах с рук слезала кожа, обнажая мясо и сухожилия. Крови не было. Плоть отслаивалась кусками и падала на песок, будто отгнившая упаковка, а то, что оказалось под ней – трудно назвать «живым». Сталь. Хромированная сталь с разъемами под шунты.

Рэйн остервенело сдирал с себя кожу. Кусками вырывал мышцы с груди и швырял на песок. Он хотел добраться до пластин. Снять, содрать, растоптать. Но от каждого рывка сталь лишь крепчала. С воплем отчаянья Рэйн рухнул наземь.

Он стоял на коленях посреди бескрайней пустыни целые сутки. А может годы. Страх сменился оцепенением, и Рэйн с трудом нашел в себе силы посмотреть на собственное тело.

Машина.

До отвращения идеальная механическая оболочка.

Он провел пальцами по шипастому позвоночнику – полно разъемов, а на затылке прощупывался блок нейроусилителя. Рэйн посмотрел на грудь – где-то там, под титановой пластиной бьется сердце. Или не бьется? С осторожностью он запустил руку под пластину. Пустота…

В этот миг пустыня зарябила, словно мираж, и вот перед ним стоит жрица Смерти. А может сама Смерть. Несуществующий ветер играет ее черными волосами, рвет кружевное платье, оголяя стройные ноги и грудь. В ее глазах горит пламя, и черные слезы текут по щекам. В руках бьется окровавленное сердце. Рэйн обреченно глядел на сердце, понимая, кому оно принадлежит.

Она коснулась ладонью его лица: провела пальцами по стальной скуле, остановилась на обрывке кожи, что свисала с подбородка. С нежностью она поднесла сердце к его груди. Миниатюрная ладонь прошла сквозь титан, словно через проекцию, и недостающий фрагмент занял свое место.

Ее поцелуй был ледяным, но Рэйн с жадностью на него отвечал. И чувствовал жизнь в ее теле, и видел гибель тысяч миров в ее огненных глазах.

…Небоскребы, дороги, парки, мосты – полыхают в огне. Обугленные кости лежат на обочинах, лиловые небеса окрашиваются кровью… В космосе бьются эскадры штурмовиков, выпускают торпеды эсминцы, сверкают защитными полями линкоры. Скрипит металл, и предсмертные вопли слышатся в эфире рации…

Ее губы – холодные, ядовитые – травят сознание образами. Но Рэйн не может оторваться.

…Ядерные ракеты сыплются на бледные луны и пестрые планеты. Огненные грибы взрывов пожирают станции… Кипят моря и океаны, пеплом обращаются голубые стволы исполинских деревьев…

Ее поцелуй бесконечен, как и кошмарные видения. Но от них не хочется бежать.

…Черный туман окутывает звезды, в нем тонут миллиарды душ. Дрогийцы, вайтери, люди – нет ничего. Остался лишь туман…

Рэйн отпустил разум. А когда был готов рассыпаться на атомы, жрица толкнула его в Бездну.

Он бесконечно долго падал в черноту. Бездна пульсировала, врываясь в сознание, и звала, звала, звала.

Голоса. Их много. Всегда было много, но прежде Рэйн не желал их слушать. Теперь же страх испарился, можно остановиться, застрять посреди Ничего и понять.

Он понимал.

«Одна тысяча двести тридцать восемь. Ноль-единица-ноль-ноль. Семьсот сорок три. Двести двадцать четыре. Единица-ноль-единица-единица. Четыре тройки. Единица».

Это код. Какой? Зачем?

«Один против всех. Един. Синхронизирован. Стальные крылья в вакууме. Не стал машиной, был машиной. Черный туман в огне. Вода в огне. Крылья в огне. Ты готов убивать?»

Бездна дышала холодом, щупальцами опутывала сознание. Вопрос стучал в висках, и Рэйн ответил: ДА.

* * *

Очнулся Рэйн с чувством жуткого похмелья. Голова раскалывалась, во рту настоящая засуха – язык к нёбу прилип. Открывать глаза не хотелось, он был готов завернуться в одеяло, уткнуться в подушку и проспать целую вечность. Или хотя бы до тех пор, пока кто-нибудь не принесет стакан воды с «Фрэшером».

Но воды не было. Как и одеяла с подушкой. Пошарив рукой вокруг себя, Рэйн понял, что лежит на стальном полу среди маков, а где-то рядом трещит огонь.

Послышался грубый голос Даркуса:

– Gracias Santísima Muerte, rosa maravillosa. Пришел в себя? Рановато. Думал, минимуму пять часов пролежишь.

– Чем ты меня накачал? – простонал Рэйн, приподнявшись на локтях.

Даркус сидел рядом, прислонившись спиной к алтарю, и цедил виски. Протянув бутылку, он усмехнулся:

– Не важно. Я бы не стал с тобой возиться, если бы не видел в этом смысла. Уж поверь, сынок, я знаю что делаю. Пока ты разгуливал в лимбе, Muerte дала мне ответы. Ты поможешь остановить войну кланов, а взамен я помогу тебе завоевать Север и обобрать корпорацию. Но на моих условиях.

Рэйн нахмурился – черт бы побрал Даркуса с его культом Смерти, эспами, и галлюцинациями. Сейчас он говорит о делах, предлагает сделку, а уловить суть невозможно. В голове каша.

– Что за условия? – спросил Рэйн, и поднес горлышко бутылки ко рту, надеясь, что виски вытравит остатки галлюциногена.

– Убей предводителя Восточного клана. Но сделай это так, чтобы никто не смог определить причину смерти. Он должен «умереть сам». Тогда, согласно пиратских правил, на Роджере выберут другого лидера. А кто им станет – моя забота. Если справишься, то получишь поддержку Юга, мой флот в помощь, и дружбу. Аллерт, мне не нужен слабый Север, я хочу вернуть былые времена: когда кланы господствовали в своих зонах, не давая выползать из нор всякой мерзости, и держали в стойле СГБэшников. Мне нужен порядок, и ты идеальный кандидат на роль предводителя Севера.

– Об этом тебе шепнула Жрица?

– Нет. Информаторы с Джокера.

Рэйн усмехнулся. Пока блуждал в кошмарах, порожденных собственным разумом, пират работал: собрал информацию, вытряс всю подноготную и сделал выводы. Даже после маленькой победы Рэйн понимал – рядом с предводителем Юга он дилетант.

– Даркус, только один вопрос: как убить человека, чтобы он умер сам?

Даркус хлопнул по плечу.

– Тебе решать, сынок.

 

Глава 13. Великолепная афера

Пиратская станция Роджер, туманность Сола-Корвина, ОСП

Вторую неделю Рэйн ошивался на Роджере. Док станции охотно приютил «Развалюху», на которой он прибыл вместе с Максом и Лоренсо. «Зевс» пришлось оставить, и все это время корвет дрейфовал в темной зоне туманности Сола-Корвина, где зашкаливали звездные ветра, рожденные светилами спектрального класса F. Буквально на третий день Рэйн с удивлениемотметил, что тоска скребет сердце. Недоставало рева двигателя и привычного драконьего шепота; он даже уснуть не мог при местной силе тяжести, завышенной всего на 0,1 g. Хотя на гравитацию зря грешил. Перемен Рэйн все равно не замечал, а у его бессонницы давно было имя – Василиса де Воль.

Сидя в затертом пластиковом кресле, что ютилось в углу комнатушки мотеля, Рэйн курил. Задумчиво пялился на стену, выкрашенную в пошло-красный цвет, и наслаждался сигаретным дымом. В третьем секторе Роджера зачем-то ароматизировали воздух корицей, от которой уже тошнило, и сигареты стали настоящим спасеньем. Неплохо бы найти и средство от скуки.

На хэндкоме два ночи. Дни пролетали один за другим, а дело то замирало в мертвой точке, то двигалось в абсолютно нелепом направлении. Задание, которое любезно подбросил Даркус, сейчас казалось невыполнимым. Мало того, что Рэйн до сих пор не нашел способа убить предводителя Восточного клана, так еще и потенциальная жертва словно в черную дыру канула.

Информацию собирали по крупицам. Макс нанялся в доки – работал на погрузчике и тягал товар на склады, а в свободное время пил с местными работягами и выведывал информацию. Болтали всякое. Мол, предводителя Востока давно вживую не видели, Мисхель-Хан обращается к людям через сеть – появляется от силы раз в год, и вещает со всех проекций станции. А потом закатывает что-нибудь грандиозное и сыплет деньгами, дабы народ умаслить. Однако недовольство било через край. Особенно рабочий люд боялся двух вещей: войны с Корсаром и слияния с Джокером. Первое отберет жизни, второе – деньги.

Пока Макс потел в доках, Рэйн с Лоренсо просаживали наличку. Приличные суммы оставались в покерных клубах и терялись в казино на сочно-зеленых столах блэкджека. Задача была не пощекотать нервы азартом, а выйти на нужных людей. Чем выше ставки – тем проще попасть в закрытый клуб, где тебя обдерут до нитки игроки-профи, и где можно узнать настоящий карточный расклад станции Роджер. Бай-ины в таких местах приличные, даже самые мизерные равны полугодовому заработку Макса, будь он действительно грузчиком.

Сегодня играл Лоренсо. Налички с собой прихватил столько, что можно обзавестись жильем на Роджере или открыть свое дело. Например, оружием приторговывать. Но кому нужна оружейная лавка, когда на кону Север? Скрипя зубами, Рэйн отдал аферисту все, что удалось собрать за это время. А вестей от Лоренсо до сих пор нет.

Бесцельное брожение по комнате раздражало. Рэйн решил, что стоит завалиться на кровать и посмотреть какой-нибудь добротный боевик. В сети быстро отыскался «Иллюзион», а в холодильнике – пиво. Прохладная запотевшая банка светлого синтетического с шипением лишилась крышки, пена поползла наружу, и Рэйн тут же отхлебнул, чтобы на пол не потекло. Согнав с подушки раздобревшего на местной химии таракана, он собрался лечь, как вдруг ощутил присутствие. Вернее – услышал то, чего не мог услышать обычный человек.

В комнате вовсю разрывалась нуар-проекция заставки к фильму, а далеко в коридоре хрустел потертый ламинат. Будто кто-то крадется, стараясь идти бесшумно.

Рэйн замер – едва уловимые звуки стихли у двери в его номер. Вмиг он схватил лежащий на столе пистолет и встал возле дверного проема. Если незваный гость сунется – получит пулю между глаз.

Почти беззвучно щелкнул замок. Обшарпанная серая дверь медленно отворилась. Дуло уперлось гостю в русый висок, щедро сдобренный проседью.

– Аллерт, убери свою игрушку. Пожалуйста. Ты же знаешь, я оружие недолюбливаю. Замки тоже, – пробормотал Лоренсо, косясь на пистолет.

– Мог бы просто постучать.

Отливающий серебром «дастэр» вернулся на стол. Во взгляде Лоренсо все еще мелькал испуг, должно быть, под маской испарина выступила, ибо аферист почесывал силиконовый морщинистый лоб. От кареглазого молодого красавца не осталось и следа. На станцию Роджер прибыла одна из личин Лоренсо Грина – истощенный мыслями о великом ученый, которому давно стукнуло шестьдесят. Именно доктор Альварес, разыскиваемый за зверские опыты на людях, играл в покер со знаменитостями Роджера.

– Как все прошло? – спросил Рэйн.

– Отлично. Я знаю, где и когда появится предводитель Востока, и… – аферист умолк, расправляя закрученные накладные усы.

– И?

– И надо валить отсюда! – сорвался на визг Лоренсо, мечась по комнате. – Надо быстро вещи собрать и бежать в док за Максом! Надо пробраться на «Развалюху», и пулей на «Зевс»!

Когда торнадо эмоций, по имени Лоренсо Грин, в очередной раз пронеслось мимо, Рэйн ухватил его за грудки и хорошенько встряхнул.

– Что ты натворил? Успокойся и рассказывай.

– Я?.. Ничего особенного, – выдавил Лоренсо. Не выдержав тяжелого взгляда, тут же пролепетал: – Я выиграл корабль.

Рэйн заржал.

– Это не смешно! Это, блин, корабль! Это пиратская каравелла! Мне же за нее голову оторвут! Вернее, доктору Альваресу оторвут…

Рэйн продолжал смеяться, а Лоренсо с выпученными глазами принялся стягивать пиджак.

– Сейчас… Я все сниму и мы без проблем выберемся. Фортуна говорит…

– Не надо ничего снимать. Доктор Альварес может еще пригодиться, – Рэйн выглянул в коридор и, убедившись, что кругом никого, закрыл дверь. – Сядь, выдохни, и рассказывай: как ты умудрился слить дело, и на кой черт тебе понадобилась пиратская каравелла.

– Ну не смог я устоять! Понимаешь? – с досадой махнул рукой Лоренсо. – Сначала все шло по плану: выигрывал, проигрывал, потом заставил их думать, что даунстрик поймал. Карта долго не заходила, как и положено. А потом туда-сюда… Но этот тип сам меня спровоцировал! Рейз за рейзом, пока один на один не остались, а там… В общем, у нас теперь каравелла.

– Каравелла – это довольно абстрактно. Класс? Состояние? Что за двигатели?

Лоренсо насупился – искусственная кожа собралась складками на лбу, губы сложились в печальную гримасу, и только седые усы торчали вверх, будто мимика их не касается. Должно быть, отклеились.

– Рэйн, я не знаю. Каравелла – она и в космосе каравелла. Называется «Киллер», пришвартована в восемнадцатом доке, западный порт. Господин Лейсли отдал мне ключ и коды доступа, – Лоренсо полез в карман пиджака и вытянул ключ-карту. Держа ее за цепочку, словно ядовитую змею за хвост, протянул Рэйну.

– Теперь рассказывай, кто такой этот господин Лейсли.

– Братец предводителя Восточного клана, – гордо заявил Лоренсо.

Рэйн присвистнул. Парень оказался прав, проблемы не заставят себя долго ждать.

– Опа-па… Знаешь что? Я передумал, раздевайся-ка, пойдем в доки за Максом.

– А как же каравелла? – спросил Лоренсо, сдирая маску. Липкая слизь тянулась за кусками искусственной кожи, когда он срывал щеки и стягивал скальп. С чавканьем «лицо» шмякнулось на пол, рядом с одеждой и накладным пузом. Следом отправились волосатые «руки» – такие же склизкие изнутри перчатки.

– Забрать ее не выйдет. Во-первых, придется нанять команду, что для нас по определению невозможно на Роджере. А мы с Максом вдвоем не вытянем. Допустим, я буду пилотировать, а Фрей в инженерном отсеке поковыряется. А если погоня – а она обязательно будет – то кто стрелять станет? И чем? Вряд ли нам боеприпасы в ангаре оставят. Как только отойдем подальше от Роджера, нас возьмут на абордаж бывшие владельцы и прикончат. Каравеллу сбудут на независимом черном рынке, ибо вернуться с ней – пятно на репутации. Карточный долг ведь свят?

– Святее всех магистров вместе взятых, – подтвердил Лоренсо, вытирая подмышки и грудь полотенцем. – Жаль. Хорошая каравелла. Наверное.

– Этого мы не узнаем. В шкафу есть сменка. Оденься, а я пока тут приберу.

Шлепая босыми ногами по ламинату, Лоренсо прошел к спрятанному в стене шкафу. Открыл, окинул взглядом единственную вешалку и со вздохом напялил спортивный костюм. Толстовка на нем болталась, штанины аферист подкатал. При всей атлетичности телосложенияростом он на голову ниже Рэйна, да и в плечах далеко не косая сажень.

Пока Грин возился с кроссовками, подгоняя размер, Рэйн сгреб в охапку одежду и то, что осталось от доктора Альвареса. Сунул в утилизатор, и распылил в комнате смесь, уничтожающую ДНК. Баллончик шипел, выдавая мутное облако; бак утилизатора тарахтел, перемалывая лезвиями доктора. Оттуда Альварес отправится в путешествие по мусоропроводу и попадет на переработку. Возможно, со временем он превратится в пластиковое кресло или пивную банку.

– Запасной Альварес есть? – спросил Рэйн, вытирая руки полотенцем. Склизкий клей с мимическим проводником походил на сопли.

– Да. Одна «тушка» в тайнике припрятана, и еще одна заготовка на «Развалюхе» осталась.

Лоренсо пошел к двери, но поймав выжидающий взгляд Рэйна, остановился.

– В окно?

– В окно, – подтвердил Рэйн.

* * *

Несмотря на позднюю ночь, в припортовом баре «Десятка» было довольно людно. Зычно смеялись подпитые компании работяг, сдавших смену и желающих набраться перед выходными. Самые стойкие играли в карты, кто-то давно спал прямо за столом, а кого-то вырывали из цепких лап товарищей разъяренные жены. Хмурые одиночки жевали протеиновую смесь и заливали в желудки галлоны эрзац-кофе – через час им идти в доки и пахать до изнеможения.

Среди таких парней Рэйн и приметил Макса. Громила ковырял ложкой серую кашу и широко зевал. Заспанный, с взъерошенными волосами, торчащими соломой, он совсем не походил на профессионального убийцу.

– Рэйн, нельзя было до утра потерпеть? – буркнул Фрей. – Я только смену сдал, только лег, а тут вы. Я вообще-то восемнадцать часов без перерыва в вакууме проторчал, заваривая внешний манипулятор. Запертый в скафандре, который на ладан дышит. Это очень хреновый экстрим! Ненавижу ссать в скафандр.

– Прости, дружище, но дело срочное, – усмехнулся жалобам Рэйн, и уселся за стол, выкрашенный «под дерево». – Кстати, никто тебя не просил надевать скафандр и брать в руки сварку.

– Бригадир просил. Младшего механика затянуло в воздуховод и покрошило в фарш. Вот меня и назначили, – протяжно зевнул Макс, отчего Рэйн и сам прикрыл рукой рот в зевке.

Возле стола вырос Лоренсо с подносом в руках. На круге пожелтевшего пластика стояли три чашки кофе и тарелка с бургерами, которые выглядели так, будто их уже кто-то жевал.

– Немного кофеина, чтобы взбодриться, – улыбнулся Лоренсо, сев напротив.

– Взбодришься тут… – нахмурился Макс.

– Не спеши засыпать. Лоренсо раскопал информацию на предводителя Востока, осталось только сложить дважды два и спланировать убийство. А еще он каравеллу выиграл.

Макс чуть было не пронес ложку мимо рта. Глаза округлились, дремоту, будто в вакуум снесло.

– Так чего молчите?! Когда брать этого поганца будем? И где каравелла?

– О каравелле забудь, нам ее не вывести из дока. А с восточным поганцем не так все просто, – сказал Рэйн, отхлебнув кофе. – Лоренсо, расскажи ему.

Аферист выпятил грудь колесом, и прочистил горло. Голос Лоренсо изменился до неузнаваемости, он вполне мог бы принадлежать какому-нибудь политикану, агитирующему толпу.

– Сейчас на Роджере действует три силы. Мисхель-Хан и его приспешники удерживают станцию, но планы по захвату Севера или война с Даркусом никому не нравятся. Хотя открыто оппоненты не противятся, но заговоры зреют. Один из лагерей принадлежит его заместителю – Филину. Настоящего имени не знаю, но Рэйн без проблем раскопает в пиратской сети. Эти ребята собрали возле себя капитанов кораблей, которые не желают идти против Корсара, но не прочь нажиться на павшем Севере.

– На Джокере вроде бы все печально. Рухлядь и помойка. С чего там наживаться? – скептически хмыкнул Макс.

– Есть с чего, – буркнул Рэйн, метнув взгляд исподлобья. Глубоко внутри взяла обида за Север, слова Макса показались плевком. – Там есть заводы, какой-никакой, но флот. А еще куча перспектив, которые просрали уроды вроде Квентина-Малины. Да одна станция чего стоит! А ее разберут на куски, лишь скелет останется. Куда людям потом деваться? О них кто-то подумает? Нет. Восточному клану нужны только деньги и корабли, а лишние рты они без мук совести в шлюз вышвырнут.

– Не кипятись, – оборвал Макс. – Говоришь так, будто уже на трон Джокера зад примостил. Рэйн, я в смердящих политикой делах не разбираюсь, но даже мне ясно, что выставить против корпорации силы Севера – дохлая затея. Чтобы восстановить станцию уйдет куча денег и времени, а ты…

– Что? Не успею? – огрызнулся Рэйн, в висках стучало: «Год…», а на губах он ощутил ледяной поцелуй Жрицы Смерти. Руки похолодели.

– Друзья, вы чего?! – пискнул Лоренсо. – Мы все устали и не выспались. Прошу, давайте помягче. Пожалуйста. У меня нервы и так на пределе, игра была тяжелой, голова и вовсе не соображает.

Макс засопел и принялся ковырять ложкой в тарелке, гоняя серый сгусток протеина от бортика к бортику. Постукивая по столу пачкой «Клэмбера», Рэйн полез в карман спортивных штанов за зажигалкой. И только Лоренсо невозмутимо жевал бургер, не понимая истинной причины спора. О том, что Бобби обнаружил неполадки нейроусилителя, Рэйн никому не сказал кроме Макса. Теперь жалел.

Напряженное молчание нарушил Лоренсо:

– Может, пойдем? – вкрадчиво предложил он. – Поговорим на шаттле. А лучше поспим.

Просящий взгляд парня не оставил выбора. Как ни странно, но Рэйн действительно забыл, что друзья не киборги. Сам-то мог еще двое суток бодрствовать, а возможно целую неделю – он не проверял. Побаивался.

– Идем, – согласился Рэйн.

– Да, – рассеянно кивнул Макс. – Только в сортир сбегаю, и пойдем.

Пластиковый стул облегченно хрустнул, когда Макс поднялся и зашагал в соседний зал, откуда слышалась электронная музыка, и тянуло низкосортной марихуаной. Рэйн затушил окурок в остатках кофе и кивнул Лоренсо, чтобы быстрее доедал свой черствый бургер.

Через пару минут в зал влетел ошарашенный Макс.

– Рэйн, ты не поверишь! Там… Идем, скорее!

Рэйн ринулся следом за Фреем.

В смежном зале «Десятки» дым стелился плотной завесой, народ рассиживался за столами, слушая громкие биты стереосистемы. Макс ткнул на барную стойку. Завидев то самое «ты не поверишь», Рэйн удивленно отвесил челюсть. Не может быть!

За стойкой похрапывал пьяный вдрызг не кто иной, как майор Роб Кавило, собственной персоной. Бывший босс проекта «Зевс» неуклюже подпирал локтем веснушчатую физиономию. Потертая коричневая куртка и рыжие волосы отливали ржавчиной, когда на них падал свет одной из вращающихся лазерных ламп.

– Ни хрена себе сюрприз… – обронил Рэйн.

– Я тоже так подумал, – кивнул Макс.

– Идем, попробуем его растолкать.

Проще было бы растолкать мертвеца. Кавило бурчал что-то невнятное, и снова заваливался на заляпанную стойку, макая подбородок в пролитый ром.

– Ваш товарищ за выпивку должен, и за битые стаканы, – прошипел прыщавый бармен.

– Я заплачу. Сколько? – спросил Рэйн, и полез за бумажником.

– Сто пятьдесят.

Рэйн вскинул бровь. Полторы сотни? Кавило что, целое море дешевого пойла вылакал? Положив на стойку купюры, он добавил еще пятерку.

– Приятель, я старого друга не ожидал здесь встретить. Может, расскажешь, что он тут забыл?

Бармен сгреб мятые купюры и хмыкнул.

– Не думал, что у рыжего есть друзья. Он здесь появился с месяц назад, все время один и почти каждый вечер в баре ошивается. Работает в доках, а все деньги пропивает. Кажется, у него даже своей конуры нет. В порту ночует, но чаще тут, прям за стойкой, если не вышвырнут. Потом опять в доки тащится и все заново начинается.

Рэйн присвистнул. Признаться, он и не думал о майоре с тех пор, как по приказу Андре Балатье чуть было не всадил пулю в его рыжую башку. Видать, недурно майора жизнь покидала, раз бывший СГБэшник, да еще и руководитель секретного проекта в «Экзо матрикс», оказался на пиратской станции. В это сложно поверить. И тем не менее он здесь: распластался на барной стойке, пуская слюни и дыша перегаром. Жалкий неудачник. А ведь когда-то все было иначе… Когда-то. В прошлой жизни.

– Свободные комнаты есть? – спросил Рэйн и тут же получил ощутимый толчок локтем от Макса. В глазах Фрея застыл вопрос: «На кой черт?».

– На втором уровне, у администратора спроси, – ответил бармен и, потеряв интерес к разговору, полез за стаканами.

Рэйн выжидающе смотрел на Макса.

– Я не стану тянуть этого козла в комнату, даже стальным пальцем не дотронусь. Можешь хоть разжаловать, хоть в шлюз выкинуть – не стану! – запротестовал Фрей.

На втором этаже «Десятки» отыскался свободный номер. Плечом Рэйн пихнул синюю облупившуюся дверь, и они с Максом втянули Кавило внутрь. Расхлябанные ботинки майора чуть не лишились подошв, когда ноги зацепились за порог. От бывшего босса разило как от помойки. Кинув ношу на кровать, Макс облегченно выдохнул.

– Это что за приступ милосердия? – спросил он, отвесив храпящему майору звонкий фофан.

Рэйн пожал плечами, на что Фрей скривился.

– Ты же не собираешься?..

– Именно это и собираюсь, – ответил Рэйн тоном, которому никто никогда не перечит, даже Макс.

Достав из бумажника две сотни, Рэйн скрутил купюры трубочкой и сунул в карман куртки майора. Коричневая потертая кожа оказалась засаленной на ощупь. Затем он коснулся хромированного браслета на своем запястье и спроецировал пустой шаблон визитки. Записав номер закрытого канала, Рэйн задумчиво поскреб подбородок и добавил: «О жизни и смерти я не решаю». Кавило поймет. Должен понять.

* * *

Туманность Сола-Корвина дышала светящимися облаками плазмы. Шаттл погружался в ее сиренево-синее пространство и снова выныривал в черноту, как покачивающийся на волнах бумажный кораблик. Только море было межзвездной средой, связующей бездной, телом вселенной. А где-то далеко светились звезды, и на их фоне кляксой чернил разлилась темная зона. Некогда поглощенная глобула стала частью туманности Сола-Корвина; ее водород, гелий и кремний превратились в непрозрачную «ширму», где можно спрятать что угодно. Рэйн спрятал там дракона.

Системы работали штатно. Рэйн уводил шаттл ближе к темной зоне – час-полтора любования игрой света, и он снова окажется на «Зевсе». В груди радостно защемило.

У покатой стенки кокпита в амортизирующем кресле спал Лоренсо. Сморенный приключениями парень что-то бормотал во сне и улыбался. Фрей сидел в кресле второго пилота и следил за состоянием силовых полей, борясь с дремотой. От предложения поспать часок Макс отказался, мол: сначала дело, а потом подушка.

– Значит, через неделю снова на Роджер?

Вопрос Макса затерялся в клокоте систем. Ответив емким: «Ага», Рэйн снова провалился в размышления. От тяжелых мыслей и вопросов ломило виски. Как убить предводителя Восточного клана? Как удержать доверие Даркуса? И как быть с завоеванием Севера? Какое будущее уготовлено Джокеру в пиратском карточном раскладе, где каждый играет по своим правилам? Рэйн обдумывал всевозможные комбинации, просчитывал варианты развития событий, искал решение, и упорно бежал от видений, которые подарила жрица Смерти. С последним мозг благополучно справлялся – забыл о погружении в лимб. Но лишь на время.

Хэндком разразился музыкой, басы «Гравитации» оживили кокпит. На дисплее всплыл незнакомый номер, пеленгуется с Роджера.

– Макс, прими управление, мне надо ответить.

– Как скажешь, – кивнул Фрей, и сразу приободрился, видимо, надоело носом клевать.

Проскочив в грузовой отсек, Рэйн активировал хэндком. Рядом с увешанной проводами переборкой появился майор Кавило. Выглядел он изрядно помятым: веснушчатое лицо побагровело, правый глаз затянуло красной сеткой лопнувших сосудов. Запой никому не идет на пользу.

– Аллерт? Неожиданно. Думал, ты давно покойник, – скривился майор в деланном удивлении.

– А я думал, что ты живешь припеваючи. Но смотрю с «припеваючи» вышло так себе.

Повисла пауза. Кавило гневно сжал челюсти, но промолчал. Рэйн тоже молчал. Взаимная неприязнь всегда стояла между ними, как сотни лет прогресса стоят между велосипедом и первым преобразователем темной материи – непреодолимая пропасть. Рэйн представил, каких усилий стоил майору этот звонок и сбавил обороты.

– Майор, как тебя занесло на Роджер?

– Ты хотел спросить: как я так низко опустился? – хмыкнул Кавило. – Твоими стараниями, Аллерт. После того, как ты меня «убил», я два дня провел на окраине Крона, прячась в грязной радиоактивной пустыне. Потом подвернулся грузовой корабль на Альфа-Голсон, в Хеджион – не самое лучшее место, но оттуда я собирался на Терра-Нова, чтобы начать все заново. И знаешь в чем проблема? Все мои счета обнулили. Зачем покойнику деньги? Я ведь умер на глазах Балатье. Это ты меня пристрелил.

– О жизни и смерти я не решаю. Я же сказал, что заказ на твою шкуру никогда бы не принял. А хотелось.

Кавило смерил Рэйна взглядом – раздражающим и надменным – таким, каким обычно мерил людей, по его мнению недостойных называться людьми.

– Неужели? Знаешь, мои счета – полбеды. Хуже то, что корпорация перестала оплачивать лечение сестры. Ее отключили от системы жизнеобеспечения. Шерил умерла в момент, когда ты нажал на спусковой крючок.

– По-твоему ее убил я? – без доли иронии спросил Рэйн. Подобные обвинения он слышал довольно часто, и всегда принимал со строго отмерянной порцией безразличия.

– Я так считал. Остатки средств и сил потратил на то, чтобы найти пиратский пункт вербовки, выследить тебя и пустить пулю в твои электронные мозги, но… – Кавило умолк, и теперь за надменностью проглядывало сожаление.

– Но ты не того искал.

– Аллерт, я всегда говорил, что ты лишь оружие, и будешь стрелять, когда прикажут. Но всегда есть выбор. И в корпорации сделали свой задолго до нашей встречи в офисе на Кроне. Балатье, так или иначе, избавился бы от меня. Это был вопрос времени. Пока я драил отсеки и шлюзы в доках Роджера, понял одну вещь: не ты убил Шерил. Ее убил Балатье.

Майор умолк. В его словах Рэйн отчетливо слышал глубокую, тщательно взращенную ненависть к «Экзо матрикс». Ненависть столь всеобъемлющую, что она непременно должна выплеснуться на врага, иначе сгноит майора изнутри. Он уже разлагается под гнетом сдерживаемого гнева. Беда лишь в том, что вопреки жалкому виду законченного алкоголика, майор не растерял упрямства и гордыни. Он никогда не попросит о помощи. Никогда.

И Рэйн сделал первый шаг:

– Как много ты знаешь об «Экзо матрикс» и проектах, связанных с Сущностями?

– Достаточно. Мой уровень доступа был куда выше твоего, я многое видел, и многое понял. Жаль, что слишком поздно.

– В войне против корпорации мне не помешает консультант.

Слова будто материализовались, и Рэйну показалось, что он видит, как те бестолково болтаются в воздухе, путаясь в проводах переборки, как мухи в паутине. Месяц назад он и представить не мог, что предложит Робу Кавило сотрудничество, или пригласит в команду и даст койку на «Зевсе». Но все изменило время, которого почти не осталось.

– Подачка? – горько усмехнулся майор. Взгляд потух. Сейчас у него внутри кипит бой между гордостью и желанием отомстить. Необходимо ему помочь и подтолкнуть в выгодном для «Зевса» направлении. Что Рэйн и сделал:

– Нет. Милостыню не подаю. Место в команде нужно заслужить.

– Что я должен сделать?

– В восемнадцатом доке пришвартована одна каравелла… – Рэйн загадочно ухмыльнулся. – Майор, как ты относишься к доктору Альваресу?

* * *

Госпиталь «Ремед», мегаполис Терра-Сити, планета Терра-Нова, ОСП

Ной видел сны наяву. Изо всех сил старался бежать от навязчивого морока, но какая-то злобная, мазохистская часть подсознания снова и снова переносила его в кошмары.

Он стоял на собственной кухне. Маргари готовила кофе и с улыбкой рассказывала о чем-то прекрасном и далеком – о том, что было Ною недоступно, и чего он никогда бы не понял. Но она все говорила и говорила. Протягивала чашку кофе и улыбалась – искренне, тепло; улыбалась так, что Ной понимал в чем секрет прекрасного, и даже имел наглость к нему прикоснуться. И тогда он целовал ее нежные руки, длинную изящную шею, находил ее губы и вдыхал цветочный аромат волос. И лунный свет оставлял серебристые дорожки на ее белой коже, и лепестки роз кружили над их головами, точно ожившие.

А потом взрывалось небо, ударная волна выбивала стекла. Кожа на лице Маргари вздувалась волдырями и шипела, будто ее облили раскаленным маслом. Ясные глаза проваливались в глазницы, запах горелой плоти и жженных волос впивался в ноздри, как сверло для лоботомии ввинчивается в мозг.

Ной обнимал обгоревший труп. Он отчаянно вопил, но не слышал собственного крика. Вопль сливался с воем сигнализации авто, а потом превращался в пронзительный писк датчиков. Это истерила система жизнеобеспечения.

И тогда его выбрасывало в реальность. Сквозь пелену боли Ной видел, как неистово скачут волны на дисплее его ЖТМ, как зашкаливает показатель пульса, и горят красным датчики. Видел, как подобно спецназовцам в палату влетают врачи, прижимают его к кушетке и слаженно борются с приступом. По венам растекалась холодная сыворотка. Она делала его беспомощное тело легким, снимала жар и уносила в мир грез.

Тогда приходили другие сны.

В них господствовал разум, и Ной отчетливо понимал, что детонатор активировал ключ зажигания, а судя по силе взрыва и по интенсивности ударной волны, это была взрывчатка типа Т-гибрид. Он осознавал, что спасти Маргари было уже нельзя. Понимал Ной и другое: убийца все это время выжидал, желая убедиться, что довел дело до конца. Значит – наемник. Память в деталях рисовала серый грязный дым, запах гари и высокий темный силуэт человека с пистолетом. С яростью Ной узнавал в нем Рэйна Аллерта.

Ненавистный образ вызывал новые приступы. Датчики снова неистово пищали, пульс зашкаливал, виски обжигало болью. И снова в палату вбегали врачи. И снова через катетер на сгибе локтя вливалась ледяная жидкость.

Так продолжалось несколько дней. Сколько – Ной не мог определить. Но постепенно кошмары стали исчезать, уступая здравому смыслу, боль под ребрами поостыла, кожа больше не горела, а под повязками не пульсировало. Только ныло в груди, в области сердца. А по ночам предательски щипало в глазах от слез.

Сегодня утром Ной впервые сел сам. Кряхтя и постанывая, он хватался за поручни. Спинка кушетки поднималась вслед за корпусом, поддерживая ослабленное тело. Огнестрельная рана под повязкой полыхала болью, будто туда запихнули стального ежа и тот выплясывал мамбо. Синяки от уколов и капельниц зудели. Врачи буквально собрали его по кускам. Взрывная волна разодрала селезенку, а пуля проделала дыру в груди и задела легкое – это не считая многочисленных ожогов, и двух операций на спине. Больше всего Ной опасался, что никогда не сможет ходить. Обошлось.

В палате царил полумрак. Пахло антисептиком и медикаментами. На прикроватной тумбе обнаружилась тарелка с питательной смесью и стакан апельсинового сока. Дрожащей рукой Ной потянулся за стаканом и сделал несколько глотков. Вкуса он не почувствовал. Должно быть, еда тоже как опилки.

Утреннее солнце лениво заглядывало в окно. Тонюсенькие лучи пробивались сквозь полуприкрытые жалюзи и падали на белый пластиковый подоконник, играя бликами на интерактивных открытках. Ковыряя ложкой бледно-серую питательную смесь, Ной косился на голограммы с пестрыми надписями: «Поправляйся, брат», «Возвращайся в строй. ОСП нужны бойцы!», «Дружище, не дури. Жду на пиво!», «Ной, милый, выздоравливай. Мы молимся за тебя». По открыткам ясно, что приходили коллеги; не один день здесь провели Фил с Кариной, а из Иллиона приехала тетя Берта с Майком – должно быть, сняли номер где-то неподалеку от больницы и скоро опять навестят. Забота друзей и близких отчего-то не трогала, скорее, вызывала раздражение и казалась театром абсурда. С досадой Ной отметил, что зол. На них, на себя, на весь мир. И где-то в ядовитой мгле этой злобы пульсировала ненависть к врагу, на чьи плечи измученное сознание возложило вину за смерть Маргари.

Рэйн Аллерт.

Понимать иного Ной не хотел. Лишь разделил вину надвое, оставив половину себе.

Белоснежная дверь тихо скользнула в сторону. В палату вошла дородная медсестра. С неизменно холодной улыбкой, оточенной на тысячах одинаково немощных и больных подопечных, она проговорила:

– Господин Чавес, к вам посетитель.

Ной безразлично кивнул. Оставив стопку белоснежных полотенец, от которых пахло хвоей, медсестра исчезла в коридоре. Дверь снова скользнула в сторону. Ной ожидал увидеть Фила или тетю Берту, но это был Труханов.

Полковник зашел в палату, будто к себе в кабинет, разница была лишь в том, что сейчас Старый Медведь улыбался.

– Чавес! Да ты недурно выглядишь! Я уж думал, что мой лучший следователь на отбивную стал похож.

– Рад видеть, полковник, – улыбнулся Ной. А где-то в мозгу дала о себе знать гадкая червоточина: «Не по твоему ли приказу явился убийца?»

Труханов ухватил за спинку стул и пододвинул к кушетке. Вальяжно рассевшись, Старый Медведь расстегнул пуговицы на кителе: то ли хотел придать визиту неофициальный тон, то ли попросту пузо мешало. Ной попытался сесть поудобнее. Пижама на нем зашелестела, как бумажная.

– Не надо вставать. По возможности из палаты вообще не выходи, – Труханов поменялся в лице: улыбка испарилась, будто и вовсе не было, серые глаза сверкнули сталью. – У дверей дежурят двое бойцов, одного я оставил в главном холле, чтобы наблюдал за сомнительными личностями. Не исключено, что на тебя снова организуют покушение.

Ной скептически хмыкнул.

– Такая осторожность ни к чему. Меня скоро выпишут, и все начнется заново. Я ничего не хочу, кроме как отыскать виновного в утечке в Департаменте, поймать убийцу Бенжамина Дора, и упечь за решетку ублюдка, убившего Маргари. Я хочу найти Рэйн Аллерта, а остальное – побоку.

Покачав головой, полковник полез в карман кителя за сигарой, но вовремя вспомнил, где находится, и шумно вздохнул.

– Ной, мне искренне жаль Маргари. Она была светлым, хорошим человеком…

– Похороны уже были? – перебил Ной, в голосе послышалась злоба, которую он не собирался показывать.

– Два дня назад.

– Где?

– Старое кладбище на Утесе Верди, – ответил Труханов и снова тяжело вздохнул.

Настала тишина, в которой роем пчел гудели приборы. Техника работала так своеобразно, что не разберешь: звуки это или белый шум.

Старый Медведь прочистил горло.

– Чавес, я должен знать, что ты откопал и почему кто-то решил, будто это стоит твоей жизни, или жизни Маргари. Или же покушались на нее? Давно вы… – Труханов умолк, теребя седые бакенбарды. – Прости, что спрашиваю. Но ты сам понимаешь.

Ной прикрыл глаза и обессилено откинулся на подушку.

– За рулем должен был быть я. Это моя бомба и моя пуля, а она – случайна жертва. Я видел убийцу, полковник, и с уверенностью на девяносто процентов могу заявить, что это был Рэйн Аллерт.

Труханов ничего не ответил. Стул скрипнул, полковник поднялся и качающейся медвежьей походкой подошел к окну. Зашелестели жалюзи, солнечный свет ворвался в палату. Ной зажмурился.

– Затемните! Включите защитный экран! – взмолился Ной.

– Хрен тебе. Пора понять, что рассвет давно наступил и хватит блуждать в потемках. Иногда мне кажется, что у всех твоих проблем и страхов одно имя – Аллерт.

– Вы говорите, как мой психиатр, – буркнул Ной, приложив ладонь козырьком, чтобы спастись от слепящего света.

– Я говорю, как твой наставник и друг. Чавес, либо забудь о своих страхах, либо переименуй, – полковник обернулся. В ярких солнечных лучах он казался черным пятном. – Ты убил его.

– Кого?!

– Нападавшего. Его пуля прошила тебе грудь, твоя – вышибла ублюдку мозги. Ты прикончил убийцу Маргари, Ной. Ты это сделал.

Решив, что послышалось, Ной тряхнул головой, будто пытался отогнать очередной сон.

– Да-да, Чавес. Так оно и вышло, – Труханов прошагал к койке и грузно опустился на стул. – Этим делом я занимаюсь лично. Не хочу, чтобы кто-то лез, и чтобы информация оказалась в руках того, кто все это подстроил. И знаешь, что я выяснил? – Старый Медведь выжидающе смотрел, будто хотел получить разрешение на дальнейший разговор. Ной кивнул. – Пуля, которую хирурги из тебя вытянули, и пуля, убившая доктора Бенжамина Дора, выпущены из одного и того же ствола. Убийца – наемник. Сменил кучу имен. В базе СГБ числится как Даниель Квин, а кто он на самом деле – сейчас пытаюсь выяснить.

Ной не нашелся что сказать. Виски стиснуло колючим венком боли, датчик на его ЖТМ замигал, показав ускорившийся пульс.

– Полковник, я… – Ной сжал кулаки, – я хочу выйти отсюда как можно скорее и присоединиться к расследованию.

– Исключено.

– Почему? Думаете, я слишком слаб, нестабилен и не смогу работать? В отпуск отправите?

– Никакого отпуска, – отрезал Труханов. – От дела я тебя отстранил. Более того, с сегодняшнего дня ты не работаешь в Департаменте…

Больше Ной ничего не слышал. В легких вдруг не осталось воздуха, как в пустом кислородном баллоне. Ной хватал ртом пустоту, но не мог вдохнуть, словно его окружал наполненный вакуумом пузырь. А когда невидимую пленку пробило такой же невидимой иглой, он выкрикнул:

– Не имеете права! У вас нет оснований!

– Успокойся.

– Какого черта, мать твою! Какого?!

– Отставить, Чавес! – рыкнул полковник.

Приказ старшего офицера – это не просто слова, а некий шифр к сознанию бойца, который вбивают инструкторы в академии. Ной замолчал, даже подумал, что совладал с гневом, однако датчик ЖТМ по-прежнему показывал зашкаливающий пульс.

– Дай договорить. Не перебивай, – Труханов насквозь прошил пристальным взглядом, в котором Ной видел дружелюбие. – У меня есть план, великолепная афера, так сказать. Для всех старший следователь Ной Чавес подал рапорт на увольнение по состоянию здоровья и уехал, скажем… в Костароссу, или еще в какую-нибудь жопу мира. На деле же майор Ной Чавес переведен в подразделение «Антитеррор». Где он будет заниматься террористической серией, которую так и не забрал у Крипа, и будет расследовать серию пиратских грабежей, контракт на которую выставила Торговая Гильдия. А в свободное от работы время майор Чавес станет помогать некоему старому полковнику, который чертовски устал от дел и от погон.

 

Глава 14. Три дня на убийство

Корвет «Зевс», туманность Сола-Корвина, ОСП

Есть сотни способов отобрать жизнь. Рэйн владел доброй половиной из замысловатого списка, но ни один не подходил к условию Даркуса: предводитель Востока должен умереть сам. Именно поэтому зал совещаний «Зевса» превратился в поле боя, где сражались идеи – одна сумасшедшее другой. Соратники не сдерживали воображение, первые полчаса даже шутили, предлагая прибить его харизмой, или дождаться пока состарится и отойдет к праотцам. Но поток веселья быстро иссяк, началось хождение по девяти кругам ада в поисках чего-то стоящего.

Продумав с десяток вариантов, Рэйн посчитал, что лучше убрать пирата на подлете к Роджеру: обложить зарядами средненький астероид и взорвать – тогда глыба слетит с орбиты и протаранит каравеллу Мисхель-Хана. План сработает при условии, если маршрут он выберет кратчайший и пройдет близ скопления астероидов; если ЭМП «Зевса» вовремя собьет защитные поля противника; если удастся обездвижить корабль. План не нравился. В нем было слишком много «если» от которых коробило. Но даже столь неудачная задумка пошла прахом, когда из пиратской сети Рэйн узнал о конвое. Корабль восточного босса сопровождает четыре рейдера и три каравеллы. Столкновение не подстроишь – свидетелей куда девать?

Тогда Дрейк предложил угнать парочку СГБэшных рейдеров и обстрелять конвой, а главное сделает невидимый «Зевс» – разнесет пиратские посудины на куски. Задумку отмели по приказу Даркуса: СГБ не вмешивать, ибо чревато последствиями. Громкие космические баталии почитатель Смерти тоже запретил.

Инквизитор убеждал, что нужно выждать, а Бьянка с насмешкой в глазах наблюдала за потугами соратников. Споры ей казались пустыми, но дельного предложения от черноволосой красотки команда так и не дождалась. Хотя Рэйн был уверен, что вот-вот с ее губ сорвется нечто жестокое, почти гениальное. Но девушка молчала.

За противоположенным концом стола тихо перешептывались Дарина с Лоренсо, которые битый час провели в сумеречной сети, выменивая данные у инфо-брокеров. Бесполезное занятие. Терабайты компромата еще никого не прикончили, а все необходимое для дела уже раздобыли на Роджере.

– Черт бы побрал этого ублюдка, – выругался Рэйн и потянулся за синей пачкой «Клэмбера». С удивлением обнаружив, что за последний час пепельница разбогатела на три окурка, он так и не достал сигарету. Пачка отправилась в карман кителя.

– Черт тут не поможет, – заметил Бобби. – Думаю, нужно попробовать внедриться в окружение Мисхель-Хана. А там – по обстоятельствам.

Фрей усмехнулся, стальные пальцы сложились в фигу:

– Вот какие нас ждут обстоятельства. Допустим, внедримся в шайку, но как его грохнуть, чтобы он сам подох? Защекотать насмерть? Предлагаю не изобретать порох, карабины и велосипеды, а взорвать сектор станции, где он обоснуется. А че? Помрут все разом: и Мисхель-Хан, и его дружки. И не разберешь: то ли авария, то ли кара небесная.

Рэйн метнул гневный взгляд исподлобья.

– Макс, мы больше не взрываем станции. Или ты забыл? Это методы «Экзо матрикс», а не наши. Обеспечить безопасность случайным людям и жителям Роджера мы не сможем, а тероидной взрывчатке все равно кого на кровавую росу пустить.

Поняв, что ляпнул лишнего, Макс потупил взгляд. Широкие плечи опустились, словно на здоровяка навалилась тонна железа. Это были угрызения совести, от которых никому из команды так и не удалось избавиться. Иногда Рэйну казалось, будто все в прошлом: они смогли расставить точки над «и», списав смерти тысяч невинных людей на кровожадность «Экзо матрикс»… Да только пули выпускали бойцы «Зевса». Превращали станции в груду светящегося шлака – тоже они. Легче не становилось. Тот, кто выбрал путь войны, обречен слышать голоса призраков.

Повисла гнетущая тишина. Только шелест открываемых Дариной файлов да тихое бормотание Лоренсо напоминали, что здесь не вакуум. Рэйн поднялся с кресла и принялся расхаживать вдоль стола, заложив руки за спину.

– Ладно, давайте повторим все с начала, – сказал он, остановившись рядом с Фреем. Дружеское похлопывание по плечу вернуло беззаботную ухмылку на лицо громилы. – Итак, что у нас есть?

– Есть подробная карта Роджера, переданная Даркусом, – сказал Дрейк. – Есть досье на Мисхель-Хана и его подручных, которое с таким трудом удалось раздобыть. Кстати, почему наш южный партнер не дал выходы на своих людей на Роджере, и не поделился информацией? Задача бы упростилась.

– На его месте я бы тоже не светил козырями, – ответил Рэйн, снова сев в кресло. – Это чревато последствиями. Где гарантия, что я не предложу ту же сделку восточной оппозиции? Думаю, там бы заинтересовались не меньше. Даркус перестраховывается. Пока информация и связи у него – он босс в нашем союзе.

– Может, стоило попробовать?

Рэйн покачал головой, ответил Макс:

– Нет, у нас с Востоком разные интересы. Им нужны бабло и кровь Севера, а нам бабло и кровь корпорации. Уж поверь, Дрейк, я там в доках такого наслушался… У них какая-то нездоровая агрессия к северянам. Простой народ войны не хочет, но когда жернова закрутятся и полетят головы, то от куска переборки с Джокера никто не откажется.

Оперативник понимающе кивнул и уставился на проекцию станции, погрузившись в мысли.

– Еще идеи? – спросил Рэйн.

Бьянка холодно улыбнулась. Пристальный взгляд она адресовала Рэйну, и было в нем нечто хищное, даже нежное.

– Не думала, что когда-то скажу подобное, но Инквизитор и Бобби предложили стоящий вариант. Можно внедриться в окружение пирата и отравить его.

– Не уверен, что он захочет меня видеть, – пожал плечами Рэйн. – А любой яд легко определить, и тогда «умер сам» не случится.

Девушка насмешливо фыркнула, тряхнув черной челкой. Теперь ее взгляд говорил: «Мужчина, какой же ты идиот».

– Рэйн, во-первых, есть яды, которые не так-то легко выявить. Сначала все выглядит как обыкновенное удушье, или сердечный приступ, а токсин можно обнаружить только через неделю. Какой кретин станет хранить труп неделю в морозильнике? Пираты своего босса в тот же день с почестями в шлюз вышвырнут, и начнут за власть грызться. Во-вторых, для этого ты не нужен. Я сама все сделаю. Соблазню Мисхель-Хана и подолью яд в питье. Или в глотку затолкаю, если понадобится.

Бьянка играла каждой фразой. Говорила так, будто перед ней студенты на лекции, а не бойцы. Не сдержавшись, Рэйн криво ухмыльнулся. Завидев его реакцию, рассмеялись Дрейк и Макс, тут же смех подхватила Дарина. Ее звонкий хохот звучал натянуто, в нем чувствовалось злорадство.

Бьянка гневно сверкнула глазищами:

– Чего ржете? У вас умников есть идеи получше? Дара, а ты вообще ничего не предложила. Хочешь, можешь сама его соблазнить… Только у тебя на это уйдет год. Мне же хватит одного вечера.

Дара собралась ответить что-то колкое и уже раскрыла рот, как Рэйн остановил ее жестом. Возмущенно теребя длинную серьгу в ухе, она отвернулась к проекции, на которой пестрило досье.

– Бьянка, прости, – сказал Рэйн, – но соблазнение действительно звучит забавно. Разве ты не читала досье?

Девушка закусила губу, взгляд заметался по сторонам, как у воровки, пойманной на горячем в ювелирной лавке.

– Я бегло пролистала, – отрезала Бьянка, стараясь не заострять внимания на оплошности.

– Тогда ты должна знать, что Мисхель-Хан даже не посмотрит в твою сторону. Его интересуют мальчики. Причем не старше тринадцати.

– Это мерзко…

– Поэтому грохнуть гребаного извращенца будет вдвойне приятнее, – сказал Рэйн. – Но твоя идея не так плоха. Эй, Лоренсо! Хватит торчать в сети, ты нужен.

Аферист отмахнулся, продолжая вчитываться в висящий между ним и Дарой файл. Свет от проекции падал на его лицо, рождая причудливые узоры, похожие на татуировки Дарины. Рэйну вдруг вспомнились слова Бьянки. Что, если именно с ним роман у сестры? Что, если…

– Лоренсо, мать твою! Я должен повторять дважды?!

– Простите, капитан, – встрепенулся Грин.

– Если мы пришьем одного из помощников Мисхель-Хана, ты сможешь воссоздать его «тушку»? Тогда можно перевоплотиться и без проблем подобраться к этому ублюдку.

– На изготовление точной формы с отпечатками и ДНК-маркерами уйдет несколько дней, не считая наблюдений за привычками, походкой, фразами. Это целая наука, а у нас времени в обрез. Не успею.

Вздохи разочарования прокатились по залу. Времени действительно нет: через два дня Мисхель-Хан прибудет на Роджер, устроит брифинг, раздаст указания и снова исчезнет. Куда он пропадал и чем занимался – не знал даже Даркус, но Рэйн подозревал, что предводитель Востока попросту разыгрывает исчезновения и отсиживается где-то на Роджере, правя через своих помощников.

– Но не все так ужасно, – расплылся аферист в обаятельной улыбке. – Пока вы думали о сложном, мы с Дарой нашли простой путь: выяснили, зачем Мисхель-Хан появится на Роджере, – Лоренсо выдержал драматическую пазу, достаточно длинную, чтобы любопытные взгляды прилипли к его персоне. – Он организует на станции масштабное шоу. Настолько масштабное, что о нем будут трещать на всех ретрансляторах сумеречной сети.

– Что за шоу? – заинтересовался Рэйн.

– Нелегальные гладиаторские бои. Буквально несколько минут назад в сети появилась афиша. Билеты на такое действо разлетаются за полгода до начала, а о месте и времени проведения становится известно в последний момент. Это закрытое шоу. Дорогое и неимоверно крутое. Даже не представляю, сколько Восточный клан отвалил денег, чтобы бои проводили на Роджере.

– Хм, а где нам взять билеты, если их раскупили полгода назад? – озадачился Макс, постукивая стальными пальцами по столу. – Дара, сможешь фальшивку зарегистрировать?

– Смогу. Но учтите: стадион рассчитан на сто тысяч человек…

– Ясно, – буркнул Фрей. – Толкотня и давка, а к Хану даже на пушечный выстрел охрана не подпустит. Если в космосе за ним боевое соединение таскается, то на земле целая армия хвостом ходит. При таком раскладе проще Творца на тучке грохнуть.

– Надо придумать, как подобраться к нему поближе, – сказал Бобби.

– Легко! – воскликнул Лоренсо. – Подберемся прямо с арены, точнее, Рэйн подберется.

– Я?! – бестолково переспросил Рэйн.

– Именно. Вернее не ты, который Рэйн-капитан, а тот, что Рэйн-гладиатор.

Фрей присвистнул, а Рэйну ничего не оставалось, как озадаченно почесывать в затылке. Не дав опомниться, Лоренсо затараторил:

– Немедленно отправим заявку на участие, заплатим двойной – а лучше тройной! – членский взнос и станем ждать приглашения. Я даже легенду придумал. Одна богатейка с Навиры, из мафиозных кланов Эвердана, решит поиграть и выставит своего бойца – такое часто случается, никто не заподозрит неладного. Бьянка без труда справится с ролью леди-мафии, а ребята превратятся в ее телохранителей. Я буду импресарио. А тебе, Рэйн, достанется самое простое – убьешь этого Хана-педохана. Только над гримом и образами надо поработать. Это будет моя лучшая работа! Она войдет в историю! Представьте: команда «Зевса» на гладиаторской арене… Фантастика!

Рэйн молчал, обдумывая предложение Лоренсо. Чего у Грина не отнять, так это фантазии и страсти к показухе. По нему тоскуют сцена и софиты, но и во мраке криминального мира он нашел применение своему таланту. Если действительно удастся попасть на арену, то легко можно «случайно» вылететь в первый ряд, наскочить на Хана и вколоть токсин. Или «случайно» встретить его за кулисами, или познакомиться с его ребятами и выпить виски, или… Вариантов Рэйн насчитал больше дюжины, а если покурить и подумать, то и вовсе бескрайнее море отыщется. Главное – попасть на шоу.

– Отлично, – щелкнул пальцами Рэйн. – Идея замечательная. Правда, я понятия не имею, что делают на арене гладиаторы. А еще я не ношу разноцветного супергеройского трико.

– С трико что-нибудь придумаю, – отмахнулся Лоренсо. – Кстати, делают гладиаторы то, что у тебя в крови – они сражаются. Бьют друг другу морды, и стреляют из крутых пушек.

– Это по моей части, – усмехнулся Рэйн. – Ладно, расходимся. Полчаса на ужин и снова в зал, будем прорабатывать детали.

Оставшись в одиночестве, Рэйн включил хэндком. Пальцы забегали по спроецированной на черную столешницу клавиатуре:

Аллерт: «Переходи ко второй фазе. У тебя три дня на подготовку»

Кавило: «Принял».

Рэйн полез в карман кителя за сигаретами. Закинул ноги на стол и самозабвенно закурил. Еще раз обдумав затею Лоренсо, он пришел к старому как мир выводу: все гениальное просто. Но шестое чувство упорно противилось: скребло когтями душу и леденило внутренности. Раздражающая беспричинная тревога напоминала один из параноидальных приступов, которые мучили в бытность работы на «Экзо матрикс». Рэйн исправно принимал лекарства и давно избавился от паранойи, но сейчас что-то было не так.

Вдавив окурок в стальную пепельницу, он собрался в камбуз, как вдруг над столом мелькнула вспышка. Рэйн присмотрелся. Секунду назад там была проекция с картой станции Роджер… А теперь схемы нет! Перед ним сверкало черное зеркало, в идеальной глади которого Рэйн увидел Жрицу Смерти. Она улыбалась.

АРЕНА. День первый

Роджер сходил с ума. Из серого стального улья, наполненного уставшими людьми, станция превратилась в сплошной праздник. Перемены впечатляли, однако Дарина смотрела на буйство красок и эмоций с подозрением, чувствуя, как нарастает раздражение.

Окно номера в отеле выходило на центральную площадь, и никакие шумоизоляционные экраны не могли сдержать Роджер. Станция вопила на все голоса: музыка гремела так, что дрожали стекла, высоко под куполом с грохотом артиллерийских выстрелов взрывались разноцветными брызгами салюты, а слоган: «Сражайся, или умри!» слышался на всех углах. Гигантские проекции и мелкие экраны-плакаты транслировали отрывки с прошлогодних боев. Так называемые гладиаторы сражались друг с другом, бились против роботов или спасались от страшных механических чудищ. Виртуальная кровь брызгала на стены жилых ульев, на запертые массивные двери, на довольные лица людей; лилась на дороги и полукруглые бетонные крыши тоннелей. Все это напоминало нарезку из самых захватывающих фильмов сумеречной сети.

Дарина прильнула к прохладному стеклу, чтобы среди вспышек неона рассмотреть арену, которая пряталась где-то под самым куполом, на высоте птичьего полета. Тщетно. Под сводом Роджера был лишь сумрак, в котором проступали размытые контуры. Сейчас Арена напоминала безмолвный корабль пришельцев – злобное НЛО, которое выжидает, когда можно спуститься и отобрать человеческие жизни.

Дарина зябко повела плечами, ее вдруг пробрал озноб. От одной мысли, что Рэйн будет сражаться на Арене, в груди ныло так, будто там не сердце, а больной зуб.

Рэйна она не видела с тех пор, как купленный на черном рынке шаттл «Миледи» доставил команду «Зевса» в доки Роджера. Третий день Дара жила с Бьянкой в отеле. Соседний номер заняли Макс и Дрейк, а где находились гладиаторы – держалось в секрете. Связи с братом не было. Вжившийся в роль импресарио Лоренсо мягко намекнул, что волноваться не стоит, они справятся сами. Убьют предводителя восточного клана на глазах тысяч зрителей, под носом у пиратов…

Тяжело вздохнув, Дара глянула на часы. Скоро начнется турнир, пора выходить, а Бьянка до сих пор прихорашивается. За матовым стеклом ванной комнаты то и дело мелькал нечеткий силуэт, слышался плеск воды.

– Эй! Хватит там торчать! Сколько на тебе грязи? Тонна? – крикнула Дарина во все горло.

– Перестань орать! – послышался визг в ответ, а через несколько секунд дверь открылась. Наружу повалили клубы пара, дохнуло мылом с запахом конфетно-приторного иланг-иланга.

Бьянка была абсолютно нагой. На голове возвышался сооруженный из белого полотенца тюрбан, а махровый халат так и остался висеть рядом с гидробоксом. Дарина отвела взгляд. Обычно вид обнаженного женского тела не вызывал неловкости, но смотреть на Бьянку почему-то было неудобно. Щеки вспыхнули.

– Скажи парням, чтобы не торопились. Мне нужно еще пятнадцать минут, – скомандовала Бьянка, порхая подле шкафа.

– Хорошо.

Краем глаза Дара наблюдала за соседкой. Когда Бьянка подходила к туалетному столику, чтобы взять расческу или духи, она ловила ее отражение в зеркале; а когда та не замечала, то оборачивалась, чтобы рассмотреть получше. Бьянка до зависти идеальна. Если к отточенной в спортзале фигуре прибавить красивое лицо и шелковистые черные волосы… Только сейчас Дарина осознала откуда взялся стыд. Она обвиняла Рэйна в том, что он связался с девушкой, которая моральными качествами даже в подметки не годится его погибшей жене – Ларе. Но теперь прекрасно его понимала.

– Помоги застегнуть. Лоренсо выбрал для меня не платье, а черт знает что! – возмутилась Бьянка, подставив оголенную спину. Рукой она придерживала корсет, который норовил развалиться на составляющие.

Дарина взялась за края плотного изумрудного кружева с кожаными вставками и хорошенько потянула. Бьянка ойкнула, когда застежки сошлись на талии. Наряд Лоренсо действительно выбрал странный: от тугого корсета тянулся длинный шлейф, напоминающий павлиний хвост, а юбки не было, ее заменяли ультракороткие шорты из черной кожи. Дополняли образ высокие сапоги-ботфорты, массивное колье со звездными сапфирами, и вуалетка. Даре повезло больше. Одеяние помощницы леди-мафии выглядело куда проще: комбинезон из красного латекса облегал фигуру, будто вторая кожа, разве что глубокое декольте раздражало – вырез тянулся к самому поясу, открывая пупок с серьгой. Волосы Дарина зачесала на бок, а вот с татуировкой пришлось распрощаться. Лоренсо наклеил на щеку и шею маскирующий пластырь, нанес грим и нарисовал новую – саламандру, которая символизировала принадлежность к знаменитому мафиозному клану навирского Эвердана.

В двери постучали. Послышался приятный баритон Дрейка:

– Госпожа Гвен, напоминаю, что нас ждут в организаторской. Скоро начнется шоу. Сообщите госпоже Адиери.

До Дарины не сразу дошло, что обращаются к ней. Новое имя упорно не желало задерживаться в голове, оно было редким и неприятным на слух, но распространенным на Навире. Что ж, профессионально составленная легенда – путь к успеху. Кому как не ей об этом знать? Агенты Правды получали свой хлеб за то, что находили бреши в подобных историях и ловили лжецов на мелочах.

Поймав на себе хлесткий взгляд Дарины, Бьянка фыркнула.

– Не надо так смотреть. Уже идем.

На улице не протолкнуться. Толпа шумела, точно океан, налетая волнами на главную дорогу, и вливаясь в узкие проходы между домами-ульями. Люди спешили к стадиону. Туда же направились и гости с далекой Навиры: роковая красотка Ирэн Адиери – глава мафиозного клана «Саламандры»; ее помощница и любовница Гвен; темнокожий здоровяк телохранитель, в котором нельзя было узнать Макса; и влиятельный бизнесмен из Эвердана, в чей образ вжился Дрейк.

Макс шел первым, распихивая зевак. Дарина старалась держаться рядом, но все равно останавливалась, чтобы проверить канал связи, к которому подключила хэндком. Кругом мелькали неоновые баннеры, убеждая, что смерть на Арене – благородное дело, а ставки на тотализаторе превратят в богача любого, кто разглядит в «кровавой сотне» истинного победителя. Не успела Дарина опомниться, как толпа подхватила и потянула куда-то в сторону, скрыв из виду друзей. Чьи-то цепки руки ухватили ее за плечо, справа толкнул смердящий мочой старик, дородная тетка наступила на ногу и Дара ойкнула. Пихнув обидчицу локтем, она попыталась протиснуться обратно к дороге, но налетела на толстуху, врезавшись в груди-подушки.

– Куда прешь, жердь разодетая? – с ненавистью процедила та. Узкие глаза алчно заблестели, пальцы-колбаски потянулись к серьгам в ушах Дары.

Вмиг Дарина выкрутила пухлое запястье, да так, что на глаза женщины навернулись слезы.

– Только тронь. Руку сломаю.

– Госпожа Гвен! – послышалось из толпы, буквально через секунду рядом оказался Дрейк. Подхватил под руку и, распихивая недовольных людей, повел к дорожке.

– Просил ведь не отходить. Напугала.

– Я не маленькая, могу за себя постоять.

– Не сомневаюсь. Но если у тебя появится лишний синяк, кэп с меня три шкуры спустит. Тем более, синяки тебе не пойдут, всю красоту испортят.

Дара усмехнулась. Это был комплимент? Или попытка втолковать задиристой девчонке правила? Дрейк не отличался болтливостью или отменным чувством юмора, душой компании всегда был Макс, а оперативник – сплошная серьезность, граничащая с занудством. Тем не менее, в нем успешно сочетались сила и уверенность, ум и харизма зрелого мужчины, который знает жизнь. Оттого попытка флирта вызвала смешанные чувства.

– Ты в порядке?

– Да, – ответила Дарина, с благодарностью сжав шершавую ладонь, и спросила: – Заметил, сколько тут бедных, озлобленных людей? Не понимаю, зачем Мисхель-Хан устроил это идиотское шоу. Разве простым людям это что-то даст? Накормит?

– Хлеб и зрелища во все времена будут в цене. С их помощью даже можно управлять толпой. Для организаторов жители Роджера – чернь. Им отвели загон, видишь? – Дрейк махнул рукой в сторону огороженного сеткой стадиона на площади, где в несколько ярусов громоздились платформы для зрителей. – Здесь сто тысяч человек уместится. Шоу они будут смотреть на дисплеях, хотя… наверное будет трансляция проекций прямо на стадион с отличным разрешением и звуковыми эффектами. Им раздадут бесплатную еду и выпивку, устроят тотализатор. А сколько кругом торговых тележек? Отели забиты, а у шлюх уже ноги не сдвигаются. Это деньги. Приезжие будут их тратить, а местные зарабатывать. Но сливки все равно уйдут в небо.

Взгляд Дрейка устремился к темной туче, на которую сейчас была похожа Арена, и Даре подумалось, что в мире слишком много несправедливости, чтобы обращать на нее внимание. Но по-другому она не могла. Внутри, словно в котле, бурлило негодование. Кому есть дело до всех этих людей? Если для таких, как Мисхель-Хан, они чернь, то для «Экзо матрикс» и вовсе – биоматериал. Мясо для экспериментов.

В зоне пропуска дышать стало легче. Теперь от толпы отделяла ограда из сетки, по которой едва заметно пробегали голубые искры силового поля. Сквозь большую арку с надписью «Вход» тянулись вереницы пестро одетых людей. Дорогие костюмы, умопомрачительные платья, запах элитных духов и сигар предавали обычному походу на шоу налет торжественности. Охранники в сером камуфляже и зеркальных визорах проверяли каждого. Сюрприз с бомбой или автоматная очередь в разгар боев – плохо для бизнеса.

Арена по-прежнему темнела где-то в искусственном небе.

– За нами спустят какой-нибудь подъемник? Не этой же громадине сюда приземляться, – озадачилась Бьянка, задрав голову вверх, в попытке разглядеть арену.

– Думаю…

Дрейк не успел договорить.

Неожиданно чернота купола вспыхнула разноцветным дождем салюта. Мерцающие брызги кружили, словно мотыльки, и складывались в надпись: «АРЕНА 666».

В небе ожила черная громадина. Исполинский комплекс арены светился огнями и шарил прожекторами в сумраке, будто кракен, ощупывающий вездесущими щупальцами илистое дно. Лишь теперь стало ясно – это настоящий космический корабль!

– Охренеть… – восторженно шепнул Макс.

– Великолепно, – облизнула губы Бьянка.

Дрейк скупо улыбнулся.

– Жуткая фигня, – хмыкнула Дарина, не разделив восхищенных взглядов. Как можно нахваливать это место, когда идешь туда убивать? Такого обыденного отношения к смерти она не понимала.

От круглого тела Арены отделились синие огни – это горели турбины катеров. Синие светлячки быстро приближались и меньше чем через минуту друзья влились в хлынувший к ближайшему трапу поток.

Арена…

Величие и восторг, пафос и изысканность – эти слова против воли прилипли к языку, стоило Дарине попасть внутрь. Здесь не было привычных для кораблей шлюзов, уровней, ангаров, или переборок – космическую громадину создали совсем иной. Длинные, уходящие в бесконечность трибуны заливал свет прожекторов, на полукруглых стенах висели огромные дисплеи, а в центре комплекса светилась арена для боев. Ничего подобного Дара не встречала. Не каждый стадион Терра-Сити составит конкуренцию нелегальным трем шестеркам.

Следуя за светящимся указателем, Макс повел вниз по ступеням – к ложе, номер которой мигал на интерактивном билете. Бьянка плавно опустилась в мягкое красное кресло, и обвела заинтересованным взглядом соседей. Убедившись, что все мужчины в радиусе ста метров восхищенно пожирают ее глазами, леди-мафия принялась беззаботно листать списки участников. Со вздохом облегчения Дарина села рядом – от обуви на высоченных каблуках ломило спину.

– Вон он, – шепнула Бьянка, стрельнув глазами в первый ряд.

Взгляды устремились к арене. Мисхель-Хан – высокий худосочный мужчина с обритой головой, на которой чернел островок собранных в хвост волос – что-то говорил подручным. Свора охраны кружила рядом.

– Я прощупаю системы безопасности Арены, может, найду что-то интересное, – сказала Дарина.

Коснувшись хэндкома, она подключилась к сети через вирт-порт ближайшей видеокамеры, и запустила программу взлома. Устройство передавало данные на линзы, и Дарина щурилась каждый раз, когда переключала поток. Со стороны казалось, будто в глаз попала соринка и она хлопает глазами пытаясь от нее избавиться. Частого моргания требовали нейросенсоры, реагирующие на движения глаз – по-другому файлы не просмотреть.

Дарина стремительно прорывалась через систему защиты, с интересом отметив, что она не единственная, кто пытается взломать сеть Арены. Фаерволы реагировали ответными атаками, выстраивая линию обороны. Но она находила бреши.

Дара погрузилась в сеть полностью, как вдруг тело похолодело, словно ее выбросило в ледяные степи Касея. Искусственный интеллект… Одна из первых моделей. Примитивная смесь кремния и нейроморфных чипов. Опасная смесь.

Не раздумывая, Дара прервала соединение, оставив в системе «споры» – десятки вирусных программ, которые сотрут ее следы в сети. От осознания, что рядом ИскИн стало не по себе. Подобные игры она не признавала. Считала, что создав искусственный интеллект, человечество подписало себе смертный приговор и технологическая сингулярность не за горами. Первые модели типа «инжен драйв» не способны выйти за пределы своих «оболочек» – ретрансляторов, но такие, как Зевс… Третье поколение, новейшая система, которая выбрала себе имя и которая непрерывно обучается, самовосстанавливается, эволюционирует. Дара была уверена, что время хакеров, так называемых виртуальных ковбоев, отчаянных райдеров уходит. Более того, вскоре уйдет и время человека.

– Под каким номером выступает Рэйн? – нетерпеливо спросила Дарина, заглядывая в интерактивный список в руках Бьянки.

– Фантом восемнадцатый. Бьется в третьей шестерке.

Фантом?! Дарина закрыла глаза. «Какого черта, Рэйн?! Зачем ты полез в прошлое и снова примерил имя, от которого веет могилой Разлома-13?». По телу пошли колкие мурашки, когда Дарина вспомнила, с какой ненавистью он отзывался о прилипшем на Кавире прозвище. Фантом – палач. Мерзкое клеймо. Кровь друзей на руках. А теперь сам назвался этим именем… Творец всемогущий! Что с ним происходит?!

– Дара, – словно за сотню миль отсюда послышался голос Дрейка. – Дарина, ты в порядке? Ты какая-то бледная. Держи, – он протянул бутылку воды, но Дара отмахнулась, ткнув красным ноготком на круглый столик, где стоял джин.

Друзья что-то бурно обсуждали, но Дарина не слушала. На арене полуобнаженные танцовщицы разогревали публику, но она не смотрела. Пила отдающий можжевеловой ягодой джин и молила Творца, чтобы дал Рэйну сил выйти живым из поединка.

Музыка стихла, свет в зале померк. Лишь вдоль трибун тускло горели полоски люминесцентов, зловеще играя тенями на лицах зрителей. После неистового грохота тишина показалась гнетущей. Дарина слышала возбужденное дыхание Бьянки, и монотонное тиканье часов на запястье Дрейка. Слышала, как скрипит кресло под громилой Максом. Она затаила дыхание. Скоро начнется.

Барабаны забили воинственную дробь, которая отозвалась дрожью в теле. Периметр арены вспыхнул языками пламени, а когда огонь угас, взгляды приковала высокая фигура в центре. Темно-синяя мантия покрывала плечи ведущего, на голове был надет шлем – череп буйвола с изогнутыми рогами. Зажатый в руке костяной посох венчал кровавый рубин, размером с яблоко.

– Дамы и господа! Приветствую на седьмых гладиаторских боях «Арены 666»! – голос ведущего обрушился на зал, точно гром на спокойную долину. Публика захлебнулась аплодисментами. Как только шум стих, ведущий снова прогремел: – Сегодня в программе: адреналин и сумасшествие, кровь и убийства! Никогда наши гладиаторы не сражались в подобном месте… Месте, напоминающем Ад. Сегодня с вами я – Безумный Ник, а в роли рефери – сама Смерть. На-чи-на-ем!

Гул аплодисментов смешался с тяжелой музыкой, заставив кровь кипеть, а сердце учащенно биться. Арену затянуло сизым туманом, сквозь который точно призраки из потустороннего мира проступали рослые фигуры гладиаторов. Началось.

* * *

– Лоренсо, это что за срань? – спросил Рэйн, кивнув в сторону главного выхода на арену, откуда двое охранников волокли покойника. Волосы мужчины слиплись от крови и песка, в этой каше белыми искрами проглядывались обломки кости.

В ответ Лоренсо нервно пожал плечами. Новая личина афериста казалась чудаковатой, теперь он – румяный толстяк с тонкими бровями и нелепой мушкой над губой. Одежда расцветки перьев попугая и завитые в рогалик зеленые волосы вовсе вызывали смех. Столичная мода – настаивал Лоренсо, и Рэйн искренне обрадовался, что эта мода не протянула к нему свои липкие от гламура лапы.

– Подумаешь, кто-то умер. Это же нелегальные бои! Из правил Арены стоит уяснить лишь одно: в бою умри красиво, чтобы публике понравилось. Они ведь за это дурные деньги отвалили, – небрежно заметил Грин.

Рэйн нахмурился. Когда соглашался на участие в турнире, то не предполагал, что спортом здесь даже не пахнет, а смерть от рук противника – обычное дело. Более того, за каждое убийство ведущий начислял баллы, которые помогали продвинуться вверх по турнирной таблице, а зрители одаривали рейтинговыми ставками. О таких вещах, как допинг, организаторы, по-видимому, не слышали, и гладиаторы накачивались по самые уши, свято веря, будто химия поможет одержать победу.

Поняв, что придется туго, Рэйн вздохнул и раздраженно почесал плечо под плотной тканью черного плаща. Кожа зудела. Хотелось пройтись по мышцам щеткой с гвоздями вместо ворса. Просил ведь обойтись без излишеств, но Лоренсо был неумолим и разрисовал всю спину. Образ – это главное, – сказал аферист, и пришлось сдаться.

С экипировкой оказалось проще: фантазия Грина дала сбой, и Рэйн без труда выторговал у непреклонного импресарио тактические штаны из черной кожи и наручи, усеянные мелкими шипами. Ножи, пистолеты, газ, струны, кастеты и прочие побрякушки были запрещены. На арене шла рукопашная схватка, бои без правил.

Тихо скрипнула обшитая листом железа дверь, в коридор проскользнул Бобби.

– Ну что, готов? – спросил он, бросив многозначительный взгляд на правую руку Рэйна, где в специальной капсуле дожидался своего часа яд. – Главное продержись и все сделай вовремя. Я за кулисами, и в случае травмы быстро тебя подлатаю. С того света вытащу, если понадобится.

– Знаю. Спасибо.

– Бобби, ты о чем? – удивился Лоренсо. – Он же в элитном спецподразделении служил, там таким штукам учат – зашатаешься! Еще и пятый дан карате! Уверен, что его придется латать?

Боби кашлянул и криво ухмыльнулся. Рэйн стыдливо уставился в пол.

– Лоренсо, вообще-то в «элитном» я гонял на штурмовике, а это совсем из другой оперы. В десантуре и пехоте прослужил не достаточно долго, чтобы стать мастером СРБ. А пятый дан я так и не получил, – возразил Рэйн, вспомнив свой последний спарринг в додзё Ашри, когда изворотливый Джимми Ящерица из «космических летунов» отправил в позорный нокаут на двадцатой секунде.

– Какая разница, – отмахнулся Грин. – Все, время! Нам пора. Удачи, Фантом.

Простонал гудок. Механический голос, который мог принадлежать как роботу, так и говорящему в микрофон человеку, сообщил: «ФАНТОМ, ПРИГОТОВИТЬСЯ!».

Мимо пронесли еще одного мертвеца. Ноги покойника безвольно волочились по полу, оставляя след из пыли и песка, кровь изо рта лилась тонкой струйкой, вычерчивая багровые полоски на серой плитке. Не обращая внимания, Рэйн нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Сейчас он выйдет на арену, где ждет противник. Бой – не главное. Нужно всего лишь пропустить отличный удар и вывалиться в первый ряд, случайно задеть Мисхель-Хана рукой и уколоть. Микроскопическая смарт-игла, вживленная в запястье, впустит в его кровь наноробота, который станет перебирать крохотными паучьими лапками в венах педофила, пока не попадет к сердцу. Проще простого.

Второй гудок ударил по ушам. «ФАНТОМ, НА АРЕНУ!».

Дверь поползла в сторону, открыв взгляду комнату с клеткой, Рэйн уверенно шагнул в импровизированную тюрьму. Ржавчина на прутьях напоминала запекшуюся кровь, с крыши свисали длинные цепи с толстыми звеньями. Дверца автоматически захлопнулась.

Завыл третий гудок. «ФАНТОМ, В БОЙ!»

Рэйн нахлобучил капюшон, спрятав лицо в его тени, встал на одно колено и ухватился за прутья. Под пальцами захрустела вздувшаяся краска, хлопьями полетев на черную ткань плаща. Противно заскрипел люк в потолке. Незримый подъемный механизм затарахтел тросом, и клетка стала медленно подниматься, а потом резко понеслась куда-то в сторону.

Зависнув в десяти метрах над ареной, клетка мерно покачивалась, яркий свет ослепил. Белые лучи прожекторов нещадно били по сторонам, размывая реальность, и все попытки сфокусировать зрение заканчивались провалом. Далеко внизу вопила толпа: заходилась в неистовом оре и заливалась аплодисментами.

Прожекторы угомонились, зал притих. Лишь сейчас Рэйн смог рассмотреть арену – настоящая громадина! В центре парила платформа, на которой стоял тип в рогатом шлеме и размахивал какой-то палкой, пафосно выкрикивая:

– В кровавой сотне поубавилось воинов! Ад никого не щадит, и в финал выйдут сильнейшие! Вы готовы поприветствовать следующих участников смертельного турнира? – спросил рогатый, его усиленный громкоговорителями голос заметался под высоким куполом. – В северной части арены – Вервульф!

Под неистовый гвалт аплодисментов клетка в конце арены рухнула. Ударилась о землю и разлетелась на куски, подняв облако пыли. Из обломков вышел великан в коротком жилете и синем трико, обтягивающим два с половиной метра роста и двести с лишним кило искусственно взращенных мышц. Рэйн тихо присвистнул – настоящая машина для убийства.

– В южной части арены – Фантом! Встре-ча-ем!

Не успел Рэйн опомниться, как клетка оборвалась и стремительно понеслась вниз. На мгновенье чувство свободного падения закружило голову, а через секунду клетка шмякнулась наземь, взметнув пыль и песок. Магнитная пластина смягчила удар, но боль все равно прошила тело до зубного скрежета. Рэйн медленно поднялся, расправив плечи. Капюшон падал на глаза, полы черного плаща разлетались под напором воздуха, бьющего из системы вентиляции.

Резким движением он скинул плащ. По залу прокатился восхищенный ропот. Рэйн криво ухмыльнулся – на его спине горела синяя татуировка: большие ангельские крылья с механическими перьями сияли, точно сверхновая, сводя с ума камеры, которые устремили свои датчики к необычному рисунку. Должно быть, сейчас Лоренсо раздулся от гордости, как мыльный пузырь.

Ударил гонг.

Соперник принял стойку и медленно двинулся в центр, чтобы начать бой. Холодным взглядом великан оценивал Рэйна, пытаясь понять, в чем его слабость. На сосредоточенном лице не было ни страха, ни сомнений. Рэйн продолжал стоять средь обломков клетки. Взгляд метался по трибунам, выискивая Мисхель-Хана, но людей слишком много, а дистанция и яркий мигающий свет мешали разобрать детали. Лоренсо уверил, что ложа Хана на северных трибунах, нужно подойти ближе и попытаться его отыскать.

Адресовав Хану и организаторам боев стандартный набор ругательств, Рэйн припустил к центру арены. Тут же увернулся от летящего в лоб кулака великана, и резко остановился. Инерция движения протащила вперед, ноги проехались по полу, присыпанному песком, под подошвами ботинок захрустел гравий. Рэйн принял боевую стойку.

Великан со звериным ревом бросился на Рэйна. Кулак, размером с кувалду, со свистом пролетел у самого уха. Вмиг Рэйн скользнул в сторону и хуком правой ударил того по печени, потом достал локтем в плечо. Великан даже не ухнул. Развернулся, занес кулак, и обрушил очередной удар. Рэйн поставил верхний блок и в секунду отскочил. Два шага вправо, один назад. Снова вправо. Противник – груда каменных мышц – силен, точно голем, и так же неповоротлив. Рэйн продолжал вытанцовывать, отступая назад – к мигающей рекламой ограде, к северным трибунам. В тщетных попытках его достать гладиатор терял самообладание: атаки становились напористей, дыхание сбилось, о защите он уже не думал.

Рэйн уворачивался и наносил серии ударов ногами и руками по корпусу громилы, но с таким же успехом он мог бы молотить кусок железа. Костяшки ныли, болело под ребром – несколько ударов он все же пропустил. Держать бой под контролем становилось труднее, Рэйн все чаще отвлекался – периферийным зрением следил за трибунами, в попытках отыскать цель.

Великан ударил ногой. Рэйн блокировал удар и ответил, стукнув того в солнечное сплетение. Громила отшатнулся, временно потеряв ориентацию. Воспользовавшись моментом, Рэйн быстро развернулся к трибунам – среди разодетых женщин и мужчин он увидел тощую фигуру в черном. Мисхель-Хан сидел в первом ряду, в компании друзей и охраны. Момент настал!

Громила продолжал наступать, почти вплотную прижав к ограде. Средь криков и гама толпы, Рэйн слышал потрескивание рекламных баннеров, когда те меняли изображение. Затылком чувствовал взгляды полные азарта, и ждущие, когда он ошибется. Краем глаза он уловил застывшую на угловатом лице Хана ухмылку.

Их разделяло всего три метра.

Сердце забилось быстрее, кровь запульсировала в висках. Рэйн приготовился. Сейчас он должен попасть за ограду. Сейчас раз и навсегда изменится жизнь на станции Роджер, изменится будущее Корсара и Джокера…

И когда противник достал джебом, он не поставил блок. Хрустнула челюсть, а следующий удар выбил из легких воздух. Рэйн упал прямо на ограду…

Это длилось секунду: боль, вспышка перед глазами. Снова боль.

Кожу обожгло. Но почему-то падение затянулось.

Напоровшись на «пустое» пространство, Рэйн отскочил от невидимого барьера, будто теннисный мяч от стены, и упал на пол. Песок захрустел на зубах. С победным кличем великан навалился сверху, но в последний момент Рэйн успел откатиться в сторону. Вмиг соскочил на ноги и непонимающе уставился на ограду. Лишь сейчас он заметил, что весь первый ряд рябит, будто картинка в плохом разрешении… Силовое поле!

– Вот же гадство, – обреченно пробормотал Рэйн.

Хитроумный план рухнул, ему не достать предводителя Востока.

Тем временем противник уверенно приближался. На украшенном синяками лице застыла ухмылка, в глазах – бездумная ярость.

Пора кончать это шоу.

* * *

Струи прохладной воды скользили по разгоряченной коже, принося облегчение. Рэйн аккуратно елозил мочалкой по торсу и плечам, стараясь лишний раз не задеть травмированных мест. Старые шрамы, оставленные пулями и шрапнелью, теперь соседствовали с синяками и кровоподтеками, выбитая челюсть ныла, но после того, как Бобби ее вправил, боль стала мягче. Терпимо.

Хлопья пушистой пены стекали по ногам, исчезая в воронке слива. Это третий визит в гидробокс, а на зубах все еще хрустела пыль. Рэйну даже казалось, что он насквозь пропитался смрадом арены и заразился какой-то странной болезнью, которая заставляет убивать напоказ. Как смыть эту дрянь?

Обмотав бедра полотенцем, Рэйн прошел к мини-бару, оставляя позади себя мокрые следы на пыльном сером ковре. Его комната находилась в южной части арены, и когда-то была каютой.

Так называемая «Арена 666» являла собою перекроенный вдоль и поперек старый танкер, который еще мог бы тягать грузы по всей галактике, например, доставлять провиант в отдаленные колонии, или на станции. Но его стальное тело изувечили. Из полезного трудяги превратили в место, где людишки выплескивают свои пороки. Его лишили крыльев, навсегда привязав к шоу. Корабль было жаль.

Рэйн налил виски и поднял стакан:

– Терпи, дружок. Это лучше, чем на металлолом. А крылья… они обязательно вернутся. Они всегда возвращаются.

Только он осушил стакан и потянулся за бутылкой, чтобы повторить, как в двери постучали. Пришлось оставить разговоры с танкером и открыть.

На пороге стоял Бобби Джонс, держа чемоданчик первой помощи.

– Заходи, – кивнул Рэйн. – Виски будешь?

– Нет. Тебе тоже не рекомендую, завтра трудный день.

Док уселся в потертое кресло, поставив чемоданчик в ногах. На сером боку светился неизменный символ медицины – красный крест, но кое-чего недоставало. Рэйн привык видеть Бобби в форме, в идеально выглаженном белом халате, а сейчас на нем были обычные синие брюки и легкая куртка.

– Как самочувствие? – спросил Бобби.

– Признаться, этот парень неплохо меня попинал. Будь он немного изворотливей и умнее, я бы знатно встрял. Но волнует другое: дело так и не сделано, а время уходит. Возможность для убийства тоже.

– На арене у тебя возможностей хватало, – с укоризной посмотрел док, намекая на выходку в конце боя.

Промолчав, Рэйн исступленно уставился в одну точку. По влажной от воды спине пополз неприятный холод, точь-в-точь, как в те дьявольские секунды на арене. Память снова вернула на пропитанный адреналином и кровью песок.

Вот великан лежит на полу, закрыв лицо руками, и стонет. Ноги скребут песок в попытке встать, но встать ему не суждено. Зал ликует. Рэйн склоняется над поверженным противником. Одной рукой он приподнимает громилу за ворот жилета, показав залу.

– Убей! Убей! Убей! – скандирует толпа.

«Убей… Убей…» – отдается в ушах.

Зрители сходят с ума в диком желании расправы. Гул голосов сливается в единый клич, зовущий Смерть.

И Рэйн ее видит.

Она стоит на арене. Черное кружевное платье развивается под дуновением несуществующего ветра. Ее бледное, бесстрастное лицо прячет вуаль.

– Убей! Убей! Убей! – вопят трибуны.

«Убей… Убей…» – просит ярость, но алые губы Жрицы шепчут:

– Нет…

Рэйн ухмыляется и бросает свою жертву на песок. Публика разочарованно воет, слышатся недовольные крики и унизительный свист. Плевать. Показав толпе средний палец, Рэйн невозмутимо покидает арену. Зал взрывается аплодисментами.

Толчок в плечо вернул в реальность.

– Рэйн! Ты слушаешь? – возмутился Бобби.

– Прости, задумался, – рассеянно ответил Рэйн, стряхнув воспоминания. – Что ты говорил?

– Я сказал, что тебя надо осмотреть, – нахмурился док. Потянулся за чемоданчиком и водрузил себе на колени. Щелкнул замок, крышка и стенки раздвинулись, превратившись в модули с портативным сканером посередине.

– Слушай, Бобби, у меня спина жутко чешется от этих татуировок.

– Аллергическая реакция на краску. Сейчас исправлю.

Шприц в руке дока сверкнул тонкой иглой. Отчего-то Бобби не признавал простых медицинских пистолетов, или маленьких смарт-шприцов, отдавая предпочтение древним штуковинам с длинными иглами и тугими поршнями.

– Подожди. Дай хоть штаны натянуть, – запротестовал Рэйн, и пока Бобби соображал что ответить, проскочил в спальню.

В комнатушке негде было развернуться: узкий проход тянулся к такой же узкой кровати, на которой можно уместиться разве что по частям. Стену занимало зеркало, за чьей мутной от пыли гладью прятался встроенный в стену шкаф.

Рэйн застрял у зеркала. Собственное отражение казалось чужим. На шее растянулась абстрактная татуировка, уходящая на плечо и покрывающая правую руку непонятными письменами и рисунками. На вопрос: «Что они означают?» Лоренсо ответил, что сам не знает, мол, какие-то древние защитные символы из Кодекса Инквизиции, любезно подброшенные Веласкисом. На спине Грин намалевал механические ангельские крылья, которые хоть и смотрелись эффектно, но жутко чесались. Хотелось содрать этот шедевр живописи вместе с кожей. Татуировок Рэйн не любил. В академии ВКС парни набивали себе черепа, оружие и всевозможных монстров; аккуратно выводили излюбленные цитаты, имена своих неверных девок и даже молитвы. Рэйн – нет. Не стал писать на теле и личного номера жетона, когда загремела Первая Освободительная за долину Харт. А когда отправился на Кавир, и сослуживцы щеголяли на мускулах символом ВКС – стальным орлом, парящим над голубой планетой – он лишь отшучивался: без банального клейма его в морге быстрее опознают.

Теперь было все равно.

Натянув легкие спортивные штаны и футболку, Рэйн вернулся в комнату. Заждавшийся Бобби нетерпеливо постукивал пальцами по сканеру. Ни сказав ни слова, тут же засадил иглу в плечо, задрал футболку и приложил к груди холодный круг сканера.

– Отличная динамика, – кивнул хирург. – Неимоверно быстрая регенерация тканей, даже от трещины на ребре следа не осталось. Ты здоров как бык.

– А что с отклонениями в работе нейроусилителя? – как бы между прочим поинтересовался Рэйн.

– Сказать наверняка смогу только после тщательного обследования на «Зевсе». Пока навскидку: я ничего не вижу, твое тело, напротив, даже стало здоровее. Будто поединок привел тебя в норму.

– Хороша «норма», – буркнул Рэйн, осторожно коснувшись пальцами припухшей челюсти.

Дверь вдруг зашипела гидравликой, хотя Рэйн отчетливо помнил, что горел зеленый индикатор блокировки. Но когда в комнату влетел Лоренсо, удивление испарилось – для афериста не существовало замков.

– Ребята, это просто бомба! – воскликнул Лоренсо, глаза под тонкими искусственными бровями светились восторгом.

Рэйн нахмурился.

– Во-первых, перестань вламываться без стука. Во-вторых, прекрати тянуть интригу и рассказывай, что там за разорвавшаяся бомба с воронкой в сотню миль.

Лоренсо выдавил довольный смешок. Толстое пузо, обтянутое блестящим зеленым пиджаком, заколыхалось как желе. С проворностью спортсмена «толстяк» проскользнул к столу и налил себе виски.

– Я только что с вечеринки, которую устроили организаторы. И знаете, что выяснил? – аферист театрально замер со стаканом в руке, и многозначительно задергал бровями. Аплодисментов ждет? Рэйн с Бобби переглянулись, во взглядах мелькнул скептицизм.

Сделав вид, будто не заметил прохладной реакции, Лоренсо выдал:

– Рэйн, у тебя рейтинг до небес взлетел! Это невероятно! Ты послал публику, а они все равно тебя любят, они тебя боготворят. Несмотря на то, что пощадил противника, ты попал в топ тотализатора и если завтра хорошо выступишь, мы такой куш сорвем! Мы проснемся богатыми и знаменитыми!

Услышанное заставило гневно сжать кулаки. Рэйн выдернул стакан из рук афериста и со звоном поставил на стол.

– Какой. На хрен. Тотализатор. – Монотонно проговорил он, сверля афериста взглядом. – Если я хреново выступлю, то подохну. Или это не ясно? Тебе что, богатые ублюдки с Роджера вконец мозги засрали? Лучше скажи, как ты силовое поле упустил, гений?

Лоренсо вжался в стену, глаза забегали по сторонам.

– Поле… Ну… Кто знал? Я предыдущие бои смотрел, там его не было, и организаторы об этом тоже не говорили. Поле активируют в случае, если на арене идет перестрелка или бой с дронами и роботами. Я тоже удивился: зачем его поднимать, когда нет никакой опасности для зрителей? Пришлось порасспрашивать коллег, так ребята сказали, что это прихоть Мисхель-Хана. Обязательное условие.

– Ублюдок знает, что за ним придут, – сказал Бобби, закрыв свой чемоданчик. – Срочно нужен другой план.

Рэйн кивнул:

– Лоренсо, свяжись с Бьянкой и Дрейком, пусть доложат ситуацию за пределами арены. Возможно, им удалось выследить Мисхель-Хана, и удастся переиграть расклад. Еще узнай, сможет ли Даринка на пару минут отключить силовое поле прямо во время завтрашнего поединка.

Не успел Рэйн перекинуться парой фраз с доком, как Лоренсо уже сунул под нос сообщение:

Дрейк: «Объект после шоу исчез. Я направил дрон для слежки, но устройство скинули. Взлом Арены невозможен – ретранслятор ИскИна в системе Гаарта. Запрашиваю разрешение мне и Дарине отправиться в систему для устранения проблемы».

– Шикарно, – поскреб ободранный локоть Рэйн. – Лоренсо, дай отбой. В систему Гаарта никто не летит. Мы не знаем, что их там ждет, и не знаем, сколько это займет времени, а оно сейчас на вес золота. После окончания боев Хан опять на год исчезнет. Пусть ребята продолжают слежку, а мы попробуем поймать его за кулисами. Бобби, остальным тоже не помешает иметь при себе токсин.

– Сейчас же займусь, – кивнул хирург. – Только не уверен, что этот педераст станет расхаживать за кулисами без своих вооруженных горилл. Придется импровизировать.

– Есть еще один путь, – сказал Лоренсо. – Рэйн, завтра ты действительно должен хорошо выступить, тогда без проблем к предводителю восточных попадем. После сегодняшнего боя тобой многие заинтересовались, такое часто бывает. Хозяева выкупают гладиаторов друг у друга, и у Хана тоже есть бойцы. Один из них – действующий чемпион Арены, сражается под псевдонимом Анубис. Если убьешь Анубиса, то получишь внимание Хана и возможность для встречи.

– Раз выбора нет, значит, буду сражаться дальше. Только это чертовски сложно. Тут не горстка недоумков, а профессионалы, – устало проговорил Рэйн. – Что завтра на Арене? Опять рукопашная?

– О, завтра все просто! – расплылся в улыбке Лоренсо. – Запланирован бой с применением огнестрельного оружия, а тут тебе нет равных. Арену модифицируют, сымитируют что-нибудь для городских боев, техники нагонят. Сражаться будете по шесть человек в раунде. Попробую с организаторами поболтать, благо успел знакомыми обрасти, и может, удастся поставить тебя в один раунд с Анубисом.

– Не самый худший вариант, – согласился Рэйн. – Раздобудь на завтра достойную броню, а то этот светящийся шедевр на спине – защита никудышная.

АРЕНА. День второй

– Это катастрофа… катастрофа… катастрофа! – бормотал Лоренсо, несясь по узкому коридору арены. Пот стекал по лбу, шее и спине, кожа под силиконовым телом сопрела; чесалась и пекла, будто кислотой облили. Свернув за угол, он ринулся к двери гримерки.

– Рэйн, это катастрофа!

Аллерт стоял у шкафа, набитого оставшимся от предыдущих бойцов хламом. На нем был песочный камуфляж и легкая броня, которую еще утром Лоренсо прикупил в местной оружейной лавке. По пресному выражению лица Рэйна он понял – как ни старался выбрать что-то достойное, все равно прогадал. Да и черт с ним! Значения это уже не имело.

– Броня, которую ты принес – действительно катастрофа.

Лоренсо нахмурился. По тону капитана не разберешь: то ли смеяться надо, то ли сейчас нагоняй прилетит. Юмор у него своеобразный.

– С боем против Анубиса ничего не вышло, но это полбеды… Рэйн, эти козлы в последний момент изменили условия! Прямо перед началом первого раунда, представляешь? Отказались от перестрелки и решили преподнести публике сюр-при-и-и-из. Они устроили бестиарий. Может, откажемся?

– Как говорил мой инструктор в академии: когда становится туго – бей или беги, но не забывай, что беговая дорожка минами усеяна. Так что перестань нагнетать и выкладывай, что означает «бестиарий»?

Почесав лоб под силиконовым «лицом», Лоренсо усмехнулся. Аллерта можно сравнить с ледником, покрывающим темную часть Навиры – такой же непробиваемый. Эта холодная, почти небрежная уверенность оказалась заразительной и эмоции поугасли. Тем не менее, тревога никуда не делась. Ведь еще ночью Фортуна предупредила об опасности – навеяла кошмар, в котором Лоренсо видел десятки трупов на песке арены. Оторванные руки сжимали оружие, словно еще можно изменить случившееся; темные внутренности кусками плавали в мутной от крови воде; отделенные от тел головы таращились на трибуны помутневшими глазами. Он видел, как когтистые лапы вспарывают бронежилет Рэйна, точно бумажный, а потом крылатое чудище впивается клыками в его плоть…

Лоренсо поджал губы. Страх снова дохнул в спину ледышками. Кое-как совладав с неприятным ощущением, он принялся рассказывать:

– Правила бестиария следующие: шестеро гладиаторов бьются друг с другом на модифицированной арене. Я краем глаза успел глянуть: в предыдущем раунде там было полно укрытий, а кругом рыскали хищники. Выходите без оружия, оно разбросанно в разных частях арены. Кто перебьет противников и прорвется к подъемнику с надписью «Финиш», тот и в финале. Но главное – от зверюг отбиться.

– Я животных люблю и без крайней надобности не трогаю.

– Но там не животные, там монстры. Химеры. Выведенные в лаборатории чудовища, созданные с одной целью – убивать.

– Чудовища создали чудовищ… Где-то уже встречал подобное. Я не боюсь, тем более что истинные монстры не на арене, Лоренсо, они на трибунах.

– Возможно. Кстати, снимай бронник и куртку. Футболку тоже. Сейчас что-нибудь получше подыщу.

Лоренсо полез в шкаф. Пришлось перебрать гору тряпья, прежде чем удалось отыскать что-то годное. Вытянув из недр местной свалки связку кожаных ремней, по-видимому позабытую здесь ротой солдат или каким-нибудь любителем БДСМ, он принялся распутывать плотный ком.

– Сейчас торс этими штуками обмотаю, чтобы химеры тебя не подрали. Если ухватят, то сначала попробуют на вкус ремни. Неплохие: кожаные, с добавлением хроатона. Все крепежи на поясе, при надобности можно без проблем отстегнуть, оставив во рту твари.

– Я бы предпочел броню.

– Нельзя, – запротестовал Лоренсо, решив не объяснять причин. «Я видел сон» – прозвучало бы довольно глупо. – Рэйн, доверься мне. В броне ты будешь лакомой консервой, которую с удовольствием выковыряют. Пожалуйста, постарайся, чтобы тебя не поранили. Почуяв кровь, химеры уже не отстанут.

– Не важно. Меня больше волнует Хан и возможность его достать, – холодно ответил Аллерт, но глаза горели.

– Кого пытаешься обмануть? Не смеши. Я знаю таких как ты – заядлых адреналинщиков, и неважно, откуда бьет эта струя: прыгаешь ли по крышам небоскребов, безвылазно торчишь в казино, или десантируешься в горячей точке. Рэйн, ты хочешь одержать победу в этом турнире, потому что ты – долбаный адреналиновый наркоман и без этого попросту загнешься.

Аллерт усмехнулся.

– Поэтому мы отлично сработались. Что говорит насчет боя твоя Фортуна?

Лоренсо на долю секунды замешкался с ответом. Сглотнул вязкую слюну и натянул улыбку:

– Все нормально. Покажи им там.

* * *

Поискав взглядом табличку со своим именем, Рэйн отметил, что в этот раз от главного входа к двери «холодильника» ведет куда больше кровавых следов. Стоило услышать: «ФАНТОМ, ПРИГОТОВИТЬСЯ!», как из шлюза появились трое в камуфляже. Они тащили черные полиэтиленовые пакеты на застежках молниях, под непрозрачным целлофаном легко угадывались контуры человеческих тел. Это были куски. Рэйн сомневался, что при уборке арены эти ребята не перепутали чьи-то руки-ноги. С одной стороны, жаль, если тебя кремируют вместе с чужой ногой; но с другой стороны – твоя собственная ведь могла в брюхе химеры остаться. Подобные мысли абсолютно не мотивировали перед поединком, но война научила простой истине: без толики черного юмора можно психику покалечить.

В уже знакомой комнате не оказалось клетки, ее заменила обычная платформа подъемника, напоминающая лифт без стенок.

Встав на платформу, Рэйн шумно выдохнул. Чего ждать от арены на этот раз? Турнир все больше походил на массовое убийство. Вернее, самоубийство, ибо гладиаторов никто не заставляет идти на смерть. Но у каждого есть причины: слава, деньги, амбиции, долги, зависимость… Рэйн мрачно усмехнулся. Идти на смерть, чтобы убить одного педофила – такой причины арена точно не видела.

Люк в потолке открылся, платформа медленно поднялась и застыла в длинной шахте. Мрачный тоннель мог бы показаться бесконечным, если бы не свет, бьющий справа. Оттуда же послышался усиленный динамиками голос ведущего:

– Что сегодня в Аду на ужин? – вопил рогатый.

– Кровь! – ревели трибуны в ответ.

– Правильно! Сейчас кровь прольют: Потрошитель, Мастер…

Грохочущий голос называл имена. Рэйн не слушал. У врагов нет имен.

– Кого сожрут химеры? Кого рефери навсегда запишет в проигравшие? Смотрим и нас-ла-жда-емся!

Загремели барабаны, звук отдался сумасшедшим набатом в ушах, но сердце билось ровно. Мерно отстукивало, гоняя кровь. Кто угодно уже захлебнулся бы смесью из страха и адреналина, но только не Рэйн. За свою жизнь он повидал сотни дверей, скрывающих неизвестность; за ними всегда ждали либо враги, либо минутная передышка. Друзей за этими дверями никогда не было. В такие моменты друзья прикрывают спину. Рэйн интуитивно обернулся: позади длинный темный тоннель, но там, за кулисами, друзья сделают все возможное ради общей победы, во всяком случае, он искренне на это надеялся.

Ударил гонг. Подъемник двинулся к кругу света. Несколько секунд – и платформа заскользила над ареной. Завидев, во что та превратилась, Рэйн грязно выругался.

Арена была живой.

Она разрослась до размеров футбольного поля и все еще менялась: прямо из песка поднимались трехметровые колонны и железные контейнеры, вырастали каменные стены и башни, с потолка опускались навесные мосты. Внизу плескалось грязное озеро с песчаными перешейками, по которым прохаживались химеры. Рэйн снова выругался – ублюдки в белых халатах переплюнули даже «Экзо матрикс». От жуткого вида тварей стало не по себе. Рога торчали на крокодильих и львиных головах чудищ, пасти щерились рядами острых клыков, когти на растущих прямо из спин «лишних» лапах скребли воздух. Действительно бестиарий, собранный из мерзких ночных кошмаров.

Платформа летела над ареной, то опускаясь, то снова поднимаясь. Рэйн сосредоточился на особенностях локации. Мозг в деталях запомнил каждую деталь, с точностью до полуметра рассчитал расстояние между объектами. В разных местах мигали проекции – метки, указывающие на спрятанное оружие. Десять предметов: ножи, топор, мачете, сабля, блочный лук, секира, пистолет и патроны к нему, даже дробовик имелся. А вот спасительной надписи «финиш» нигде не видно.

Рэйн быстро прикинул что к чему: до пистолета не добраться – он лежит посреди болота, на островке, окруженном змеями‒переростками, о дробовике и вовсе мечтать не приходится – пристегнут ремнем к спине твари, на которую даже смотреть страшно. Лук достать чуть проще, он на земле, а без риска для жизни можно подобрать только холодное оружие.

Когда платформа понеслась над лесом покосившихся колонн и вильнула к контейнеру, в котором без труда уместится с десяток машин, Рэйн прыгнул. Железо под ногами глухо стукнуло и задрожало. Он присел на корточки и принялся ждать.

Тем временем остальные платформы тоже лишились гостей – гладиаторы рассыпались по арене кто куда. Рэйн не спешил. Подвох в том, что перебить друг друга, имея в арсенале нож или мачете – не проблема, даже голыми руками можно управиться. Проблема – химеры. Без оружия дальнего боя попросту не выжить.

Дрожащий от напряжения воздух прорезал испуганный вопль – твари набросились на первого отчаянного идиота. Парень барахтался в грязной воде в десяти метрах от острова, где лежал пистолет. Химера-анаконда обвила его черным лоснящимся телом, скрутившись в тугой клубок, и самозабвенно что-то жевала.

Жрала тварь оторванную человеческую голову.

Трибуны аплодировали.

Двое гладиаторов столкнулись на мосту в борьбе за мачете. Снова крик. Проигравший упал вниз на песок. Огромные львы с крокодильими мордами набросились с пылом оголодавших хищников. Гладиатор орал и звал на помощь, но никто не пришел.

Зрители ликовали.

Противники успели раздобыть оружие, но Рэйн не обращал внимания на скорую заварушку. Взгляд устремился вниз. На берегу озера лежал отличный лук компаунд, колчан со стрелами валялся поблизости. Пора.

Отступив шаг для разгона, Рэйн прыгнул. Земля встретила через шесть метров, ноги ударились о песок, щиколотки прошило болью. Плюхая по грязным лужам, Рэйн бросился к луку. Трибуны одобрительно загудели; вопили и свистели, подначивая дурость. Удача любит смелых, но не безумцев, толпа же предпочитает вторых.

Злобный рык сотряс округу, пройдясь по телу колкими мурашками. Навстречу неслась химера – здоровенная псина с горящими красными глазами. Мощные челюсти с тремя рядами зубов отбивали четкий ритм, брызжа слюной. Средь серой всклоченной шерсти виднелись шипы.

Не сбавляя ходу, Рэйн перемахнул тварь. Ботинки зарылись в песок. Резко развернувшись, он ухватил псину за хвост. Мышцы превратились в сталь, и он с силой швырнул зверюгу. Псина шмякнулась о стену и пронзительно заскулила, дрыгая лапами. Пасть запузырилась алой пеной.

Рэйн снова побежал, сердце гулко колотилось. До заветного лука всего пять метров!

Прямо перед носом из мутной жижи вынырнула химера. С перепугу Рэйн резко остановился. По щиколотку вступив в грязь, он потерял равновесие. Тварь тут же бросилась на грудь, повалив с ног. Рэйн плюхнулся в лужу. Полетели брызги. Затхлая вода хлынула в нос, потекла в рот, обдав привкусом гнили.

Прижатый мощными лапами к грязному дну, Рэйн окаменел. Сверху на него с любопытством смотрели два одинаковых, абсолютно человеческих лица. Розовую сморщенную кожу покрывала слизь, на лысых головах топорщились светлые волоски. Несформированные хрящи ушных раковин просвечивались. За всю свою жизнь Рэйн не видел ничего более мерзкого, отталкивающего и пугающего. Две человеческих головы на медвежьем туловище… В глазах монстра он наблюдал проблески разума, а еще боль и тоску – всепоглощающую, испепеляющую.

Рэйн даже не дышал.

Одна из голов твари наклонилась, обнюхивая вздернутым носом его щеку. Вонючая слизь повисла на губе чудища тяжелой каплей и сорвалась на кожу. Поборов отвращение, Рэйн сглотнул застрявший в глотке ком. Время будто замерло. Медленно отсчитало три удара сердца. Четыре. Пять.

Резким движением Рэйн схватил склизкую голову и крутанул по часовой стрелке. Хрустнули позвонки. Вторая по-человечьи завопила. Лапа твари взметнулась для удара, но он оказался быстрее: уперся ногой в мохнатое брюхо и толкнул. Химера шмякнулась в лужу. Рэйн соскочил на ноги и метнулся к луку. В секунду поднял компаунд, приложил стрелу. Пальцы натянули тетиву, прицельная метка поймала покрасневшие печальные глаза чудовища.

Пальцы разжались. Стрела со свистом рассекла воздух и застряла в покрытом слизью лбу, подарив избавление.

Рэйн ринулся прочь – к свисающему со стены канату. Ухватился за колючую веревку и полез вверх, как вдруг резкая боль пронзила левый бок. Он стиснул зубы, придушив рвущийся крик, но боль была сильной, что-то по-прежнему драло его тело.

Руки беспомощно разжались, выпустив канат. Он рухнул на песок.

* * *

Лоренсо глаз не мог оторвать от дисплея. Ладони стали влажными, пот ручьем тек по спине, и теперь оболочка «Круглый Тэд» напоминала персональную сауну. Рядом слышался зубной скрежет – это Бобби нервно сжимал челюсть.

– Давай! – выкрикнул док.

Стрела легко вошла в лоб человекоподобной химеры. Голова безвольно запрокинулась, и тварь завалилась на бок, дрыгая лапами. Лоренсо понял: еще немного и его стошнит. Вдох-выдох. Рука скользнула в карман зеленого пиджака за мятной пластинкой.

– Беги оттуда! Давай! Беги! – взволнованно орал Бобби.

Лоренсо сжал кулаки до боли в костяшках, сердце неистово колотилось. Наблюдать за тем, как хищники пытаются поужинать твоим другом – не самое приятное зрелище. Сейчас Аллерт напоминал разъяренного призрака: перепачканный в грязи, с горящими глазами и пылающими ангельскими крыльями на спине. Что ни на есть фантом, забредший в порожденный галлюциногенами морок.

Вот он побежал и уцепился за канат, пытаясь взобраться на стену. А слева, хлопая перепончатыми крыльями, пронесся птеродактиль. Зацепил Рэйна когтями и играючи скинул вниз.

Рэйн на песке, под тушей летающей ящерицы. Зубы дерут его тело, как в том жутком сне.

– Бобби, что же это?! – Лоренсо зажмурился. Память перенесла в минувшую ночь: вернула на пропитанные потом простыни, заставила слышать отчаянный крик.

В ушах шумело. Открыть глаза, увидеть плоды своей ошибки – слишком мучительно.

– Да! Да! Есть! – выпалил Бобби и толкнул в бок.

Лоренсо вздрогнул и медленно разомкнул веки. Ящер лежал на мокром песке и молотил переломанным крылом, взбивая воду в луже. Рядом валялся оторванный ремень. Аллерт тем временем взобрался на стену.

Трибуны скандировали:

– Фантом! Фантом! Фантом!

Лоренсо выдохнул. Тело вдруг сделалось легким, словно груз опасности растворился в криках толпы.

– У него получилось!

– Если бы не ремень, погрызли бы знатно. Тварь чавкала эту штуку, будто жвачку. Тупая скотина.

– Почему Рэйн не стреляет?

Бобби измученно улыбнулся, и Лоренсо подумалось, что его собственная улыбка выглядела так же.

– Тактика. Посмотри, у него всего шесть стрел, а противников куда больше. Трое гладиаторов и целое стадо тварей. Он ждет пока соперники либо с химерами разделаются, либо друг с другом, чтобы не тратить стрелы почем зря. Выстрелить всегда успеет.

Так и вышло. Один из гладиаторов пробежал по веревочному мосту, спустился вниз и принялся кромсать мачете змей. Смельчак уложил троих, и быстро поднялся по уступам на площадку, где его встретил противник с саблей в руках. Клинок со свистом прошелся по шее. Косматая курчавая голова мячом запрыгала по песку и скатилась в коричневую озерную муть, где ее тут же подхватила анаконда. Тело шмякнулось следом.

Не успел победитель этой короткой схватки насладиться отведенными ему аплодисментами, как арена задрожала, будто ее настигло землетрясение. Часть стен рухнула в песок, колонны со скрежетом втянулись обратно в пазы. Спасительных укрытий поубавилось.

– Ничего себе… – обронил Лоренсо, с удивлением наблюдая метаморфозы.

– Подстегиваю гладиаторов. Если будут в прятки играть, то окажутся на земле в компании этих милых выкидышей генной инженерии.

Остался последний – бородач с тяжелой секирой. Аллерт приготовил очередную стрелу, но тот дал деру – бежал по навесному мосту к укрытию, которое даст башня. Освирепевшие химеры метались внизу, чуя запах крови. Неожиданно Аллерт опустил лук и, пошатнувшись, схватился за бок.

– Что с ним? – забеспокоился Лоренсо.

– Не знаю… дай секунду.

Бобби щелкнул по сенсору на дисплее, из прозрачного монитора вынырнула проекция. Касанием пальца он заставил цифрового Аллерта застыть, обрисовал квадрат, где сочилась кровью рана, и увеличил.

– Рана глубокая, но для Рэйна это ничего не значит. Вот только его реакция… – Бобби приблизил изображение, теперь перед глазами растянулась сплошная кровавая полоса порванной плоти. – У химеры вместе со слюной выделяется яд. Парализующий токсин. Хорошо, что дважды не укусила. Но даже с учетом… – Бобби замялся, – с учетом силы Рэйна, долго он не протянет. Если вырубится…

– Как?! – перепугался Лоренсо. – Надо прекратить поединок! Нужно срочно его вытаскивать!

– Я к арене, – озабоченно бросил Бобби, схватил медицинский чемодан и рванул к выходу.

Пулей Лоренсо вылетел следом. Оболочка из силикона теперь казалась сделанной из железа – неповоротливое, медлительное корыто. Придерживая съехавшее от резких движений пузо, он бежал к кабинету организаторов. Это зверство нужно прекратить! Мало того, что хозяева Арены в последний момент изменили правила, так еще и яд! Теперь задумка организаторов стала прозрачнее святой воды. «Свои» гладиаторы перед выходом получили дозу противоядия, а неугодные должны умереть либо в бою, либо от яда. Вот и весь мотив, состряпанный из денег и строчек в турнирной таблице. Деньги. Дело всегда лишь в них. Билеты на кровавое шоу стоят заоблачных сумм, возможность посмотреть бой онлайн – не меньше. При подобном карточном раскладе победу должен одержать избранный, и Лоренсо понял, чей это пьедестал – Анубиса. Мисхель-Хан об этом позаботился.

На глухой двери мерцала интерактивная табличка: «Администрация». Ураганом Лоренсо ворвался в кабинет, напоминающий центр управления космическими полетами – сплошные дисплеи и графики.

Путь преградил амбал с зеркальным визором на квадратной физиономии. Лоренсо, попытался обойти громилу, но на плечо легла тяжелая рука.

– Мне нужно поговорить с господином Моррисом, – холодно сказал Лоренсо.

– Господин Моррис занят.

– Пустите меня. Я хочу сделать заявление. Хочу взять тайм-аут.

– Все заявления после поединка, господин импресарио. А тайм-аут не предусмотрен правилами, – безразличный тон амбала подействовал не хуже красной тряпки.

– Правила?! – выкрикнул Лоренсо. – Какие к черту правила! Вы людей ядом травите! – орал он, надеясь, что сидящие за дисплеями садисты услышат. – Я знаю, что вы задумали и этого так не оставлю! Я требую остановить раунд!

Охранник схватил за грудки. Пиджак затрещал, и Лоренсо вдруг показалось, будто вместе с ним вот-вот разойдется «тушка». Ноги оторвались от пола, и амбал без труда вышвырнул за порог. Дверь закрылась. Глухо щелкнул замок.

Еще долго Лоренсо тарабанил по обшитой сталью двери, долго выкрикивал проклятья и угрозы. Тщетно. Поединок не остановить, и если не случится чуда, то Рэйн умрет на арене. Глупая смерть на окровавленном песке под аккомпанемент воплей и аплодисментов, на которые не скупятся чудища с трибун.

* * *

Перед глазами рябило, будто арену спрятал туман. Сквозь него проступали нечеткие контуры башен, кривая стена, тропа под ногами – шаткая, строптивая, словно палуба хлипкой лодки в шторм. Рэйн оперся о стену, к влажной ладони прилипла каменная крошка. Зажмурился, выдохнул. Что-то мешало сконцентрироваться. Что-то горячее пульсировало в крови. Что-то лишнее.

Собравшись с силами, он открыл глаза. Пелена дала слабину, и Рэйн увидел, как по длинному веревочному мосту бежит здоровяк, размахивая секирой. Не сразу удалось понять: несется навстречу или же прочь? Снова глубокий вдох. Зрение стало четче – гладиатор бежал к башне, пытаясь уйти от стрелы. Острие секиры блестело, растрепанная коса била по взмокшей спине. Идиот. Жалкие сто двадцать метров – плевок для лука, тем более для компаунда.

Рэйн приложил стрелу, прицелился. Бегущая фигура то расплывалась, то обретала четкость. На миг показалось, что в руках не лук, а верная Катрин. Запах металла и оружейной смазки, гладкая сталь…

Стрела с визгом настигла жертву. Гладиатор перегнулся через веревочные перила, да так и застыл, словно на стоп-кадре.

Арена снова задрожала. Едва Рэйн успел сигануть на крышу железного контейнера, как стена позади рухнула куда-то вниз, где незримый механизм принялся за уборку. На этом перемены не закончились. В семидесяти метрах отсюда, на крыше решетчатого лифта, горела синяя надпись «ФИНИШ».

Рэйн хотел броситься к спасительному подъемнику, но тело больше не слушалось. Оно сделалось ватным, чужим. Не понимая происходящего, Рэйн осторожно коснулся раны в боку – ничего; запустил пальцы в теплую, чавкающую кровью, дыру – не больно, а должно бы. Поняв, что это действует яд, он медленно опустился на колени.

Перед глазами сгущался туман, сталь холодила кожу. Финиш… Далеко. Слишком далеко. Не добежать, не прорваться.

– Вставай…

Рэйн лежал на спине, глядя на высокий купол, усеянный красными лампами. Кругом вопили люди, требуя крови, но ее голос звучал отчетливо. Рэйн слышал, как шелестит ее кружевное платье, как ветер играет длинными черными волосами. От нее разило холодом.

– Вставай… Еще рано. Одна тысяча двести тридцать восемь. Ноль-единица-ноль-ноль. Семьсот сорок три. Двести двадцать четыре. Единица-ноль-единица-единица. Четыре тройки. Единица… Стальные крылья в вакууме…

– Одна тысяча двести тридцать восемь… – слышалось рядом, и Рэйн не сразу понял, что это его собственный голос. – Ноль-единица-ноль-ноль. Семьсот… – бормотал он, вставая, – … сорок три. Двести двадцать четыре, – повторял как заклинание.

Контроль над телом вернулся. Какой-то скрытый механизм активировал неиссякаемый резерв силы. Злость на собственную слабость ударила в грудь, заставив сердце яростно колотиться. Рука нащупала колчан на бедре – четыре стрелы. Рэйн прыгнул вниз.

Он бежал, понимая, что так быстро никогда не бегал. Тетива натянута, лук-компаунд отлично справляется с задачей, валя тварей на песок. На бегу Рэйн перепрыгнул через валун, напоровшись на истерзанный труп. Выдернул из отгрызенной руки мачете и сунул за пояс.

Справа налетела тварь. Он вмиг отреагировал, выпустив стрелу. Тварь взвизгнула, совсем ка человек, и упала в воду.

Все. Стрел больше нет. Восемь химер преграждают путь к победе, путь к жизни.

Рэйн ухватил рукоятку мачете и принялся рубить чудищ. Трибуны испуганно ахали, когда химера бросалась на жертву, и ликовали, когда он вспарывал монстру брюхо. В ушах гудело, происходящее напоминало симулятор, и Рэйн осознавал, что окончательно теряет способность здраво мыслить. С удвоенной яростью он прорывался к подъемнику.

Узкий мост вел к заветному финалу. Мокрые доски скользили под ногами, но Рэйн несся подобно вихрю, не боясь поскользнуться. Страху нет места. Мыслям нет места.

Сзади послышался рык – нагнали. Не колеблясь, он метнул мачете через плечо. Рык стих. Всего какие-то десять метров отделяли от победы, самые длинные десять метров в его жизни.

Лишь когда створка подъемника захлопнулась, Рэйн понял, что прорвался. Весь в крови он обессилено сполз по стенке. Позади осталась усеянная трупами арена. Аплодисменты гудели, публика скандировала имя Фантома, его имя, а он думал лишь об одном – курить охота. И когда эта простая мысль застряла в помутневшем сознании, окружающий мир расплылся. Подъемник лениво затарахтел механизмом, но этого Рэйн уже не слышал.

АРЕНА. День третий

Тошнота не отступала, превратив бодрствование в пытку. Желудок скручивался в тугой ком, дрожь била такая, словно Рэйн сутки провел в ледяной воде. В очередной раз склонившись над умывальником он думал, что скоро начнет блевать собственными внутренностями. К счастью, крови не оказалось, лишь вода и пена.

Минувшую ночь он провел в болезненном бреду и сейчас вспоминал раскаленные пески Арияны, а вместе с дикой планетой укус скорпионоподобного чаёнс. Тогда яд вывел из строя почти на неделю. Токсин химеры оказался не менее сильным и превратил тело в бесполезную оболочку, которая упрямо собиралась уйти на покой. Бобби не дал. Хирург не отходил ни на шаг: ставил капельницы, пичкал пилюлями, накладывал повязки и менял белье, когда в бессознательном состоянии организм забывал о существовании гальюна.

Откашлявшись, Рэйн умылся. Из заляпанного зеркала смотрел уставший мужчина со шрамом на левой скуле, синяком под глазом и трехдневной щетиной на бледном лице. Вот чем наградила Арена, помимо славы и денег.

Чувствуя себя немощным стариком, он проковылял в комнату и плюхнулся на диван. Бобби как раз крепил к стойке капельницы очередной пакет с изумрудно-зеленой жидкостью.

– Сейчас прокапаем мультирайз и станет легче, тошнота пройдет, – сказал док, подсоединив систему к катетеру на сгибе локтя. В ту же секунду Рэйн ощутил, как по вене потекла холодная жидкость.

– Рэйн, сегодня на арену нельзя.

– Предлагаешь все бросить? Не годится, – возразил Рэйн, изучая железный потолок, который давно не красили, и ржавчина успела основательно над ним потрудиться.

– Так считаю не только я. Вся команда против, а Дарина вовсе с ума сходит. Всю ночь проревела, будто на похоронах, просилась к тебе, но я не пустил – слезы и причитания еще никого на ноги не поставили.

– Что с турнирной таблицей?

– Какая на хрен таблица?! – вспылил док. – Совсем тронулся?! Ты такой же, как Лоренсо, только вместо строчек тотализатора у тебя счетчик трупов в башке клацает. Угомонись. Хоть раз в жизни послушай, что говорят другие.

Рэйн продолжал безразлично пялиться в потолок. Когда Бобби умолк, он монотонно проговорил:

– Я видел смерть.

– Хм, тоже мне новость. Мы все ее видели: в долине Харт, на Кавире, в мелких стычках, в крупных боях. Каждый день на костлявую смотрим – работа такая.

– Бобби, ты не понял. Я видел Жрицу Смерти на арене. Видел так же отчетливо, как сейчас вижу тебя.

Бобби присвистнул, в голосе прозвучало плохо спрятанное беспокойство.

– Давно начались галлюцинации?

– После того, как Даркус накачал какой-то дрянью и познакомил со своей Жрицей. Сначала все было нормально, но потом стали появляться размытые образы, голоса. А теперь, вот… Вижу даму в черном. Бобби, я слетаю с катушек, да? Паранойя зарылась глубже и прогрессирует в отменную шизу?

– Не думаю, что виновата паранойя. Лекарства ты принимал, обследование ничего не выявило, все тесты сданы с приемлемым результатом. Есть другая теория на сей счет.

– Любопытно, доктор. Каков диагноз?

– Нейроусилитель барахлит, началась деструкция. Признаться, считал, что первыми сдадут обменные процессы, но пострадал мозг. Скорее всего, появилась опухоль, которая давит на определенный участок и провоцирует галлюцинации. Тебя надо обследовать. Если версия подтвердится, то образование можно удалить в операционной «Зевса», оборудование лазарета позволит провести такую операцию.

– Звучит немногим лучше шизы.

– А, по-моему, в этом есть нечто успокаивающее, – усмехнулся Бобби, в попытке подбодрить. – Рэйн, мы с этим разберемся, обещаю. Еще думаю, что надо подключить кого-то из парапсихологов. Жрица ведь эспиритуал-менталист, верно?

– Ага. Но проблема в том, что ко мне в голову никто не может попасть. Это я был в ее снах. В лимбе, как выразился Даркус.

– Надо попробовать. Мы ведь не знаем, что представляет собой «лимб», и чем могло обернуться такое путешествие для сознания. Возможно, это и вовсе проекция твоих собственных снов и страхов. Нужно проверить теорию, но сейчас ты должен понять, что на арену нельзя.

– Бобби, ты же знаешь, я не могу сдаться. За эти два дня на арене я прожил целую жизнь. Настоящую. Несмотря ни на что, смог пройти в финал.

– Да, ты в финале, но этого не должно было случиться. Тебе не дадут сражаться, возможно, попытаются устранить. После трюка с ядом удивляться нечему.

– Им нет смысла перекраивать таблицу, когда льются деньги.

– А в этом есть смысл?

Бобби полез в хэндком и вывел проекцию афиши. На черном фоне поочередно вспыхивали взрывы, в пламени проступали имена и лица финалистов. Всего шестеро. Свою физиономию Рэйн не сразу признал – на щеке красовалась кровавая царапина, а взгляд исподлобья походил на взгляд маньяка, спрятавшего в подвале расчлененный труп. Внизу афиши мелькал анонс, где говорилось, что зрителей ждет незабываемая битва в духе древних времен, когда гладиаторы сражались на аренах под палящим солнцем, размахивая мечами.

Завидев условия, Рэйн озадаченно хмыкнул.

– Ты мастерски владеешь мечом? – спросил Бобби. – Интересно каким. Ятаганом? Двуручным? Самурайским? Или хотя бы деревянный в руках держал? А?

– Можешь не продолжать. Бьянка пыталась приобщить к искусству фехтования, таскала меня в зал, заставляя размахивать катаной. Без проблем мог бы научиться, но все уроки быстро сводились к более приятному занятию.

Довольная ухмылка расползлась по лицу Рэйна, стоило лишь вспомнить звон стали, раскрасневшиеся щеки и капельки пота на шее и груди Бьянки, когда она дрожала в его руках, безотчетно отдаваясь страсти прямо на полу.

– Конечно-конечно, – развел руками Бобби. – Если бы Рэйн Аллерт в зале тренировался, а не трахался, то через неделю стал бы настоящим самураем. Анубис, к примеру, потратил годы, чтобы достойно владеть мечом.

– Понимаю, но всегда есть шанс, главное – ухватить покрепче.

Хирург собрался что-то ответить, но в этот миг открылась дверь, впустив взволнованного Лоренсо. Рэйн нахмурился – замок существовал исключительно для проформы. Надень на Грина ошейник с шокером, и жми на красную кнопку каждый раз, как руки за отмычкой потянутся – все равно стучать не станет.

– Рэйн, как самочувствие? Сражаться сможешь? – спросил Грин.

Рэйн бросил короткий взгляд на Бобби, затем на капельницу, где висел пакет со спасительным мультирайзом.

– Немедленно снимай его с боев, – отрезал Бобби. Категоричный тон не оставил сомнений – хирург сделает все возможное, чтобы не дать встать с кровати. Если придется – накачает снотворным. Нехотя Рэйн признал его правоту:

– Лоренсо, я не вытяну финал. Не уверен, что продержусь хотя бы до середины поединка, не говоря про нечто большее.

– Речь не об этом, – возразил Лоренсо, приглаживая зеленые кудри. – Есть хорошая новость: нам удалось привлечь внимание Мисхель-Хана. Перед боем он ждет тебя и Бьянку в своем логове.

– А плохая?

– Плохая в том, что я понятия не имею, чем все закончится. Возможно это ловушка. Они чувствуют в тебе угрозу, боятся, что победишь. Ты видел таблицу? После боя с химерами публика записала Фантома в любимчики, ты прославился на всю сумеречную сеть. Единственный гладиатор, который покрошил всех монстров в фарш. Я посмотрел остальные бои, там с оружием было куда проще – сплошной огнестрел, и спрятан чуть ли не под носом. Но зрители не идиоты, знают, кто лучший. Твой трюк с луком и какой-то сверхъестественной скоростью… Ух! Это было нечто, хоть я едва не обделался. Теперь нужно решать: идем до конца, или возвращаемся на «Зевс».

Рэйн пристально посмотрел на Бобби. Слов не понадобилось.

* * *

Арена таила в себе немало загадок, одна из них – инженерные шахты, которые давно утратили свое истинное предназначение. Теперь в полых венах космического танкера скрывались обшитые белым пластиком коридоры, скользили на тросах лифты. Рэйн готов был поставить сотню на то, что предводитель Востока обосновался на смотровой площадке бывшего центра управления.

Мысленно набрасывая схему танкера, Рэйн покорно шагал за громилой в камуфляже, чьи руки небрежно сжимали автомат. Рядом шла Бьянка, эхо разносило стук ее тонких каблуков по коридору. Девушка старалась держаться как можно ближе. Дело не в страхе перед неопределенностью, напугать Бьянку не так-то просто, а вот перекинуться парой слов она была не прочь.

– Рада, что ты в порядке, – шепнула Бьянка на ухо.

Дыхание спутницы показалось Рэйну горячим. Витающий в коридоре запах пластика не мог перебить хорошо знакомого аромата ее тела – сладковатого, даже приторного. Рэйн старался не пялиться на грудь, приоткрытую вырезом белого платья, но выходило так себе. Он то и дело бросал косые взгляды на декольте, а потом понимал, что внимание привлекла не грудь, а кулон – маленькая бутылочка из черного стекла на цепочке. Где видел этот флакон? Вспомнить не удалось. После инъекции коктейля из стимуляторов мозг воспринимал реальность фрагментарно: быстро обрабатывал информацию, выстраивал сложные схемы развития событий, а потом выбрасывал в воспоминания и заставлял слушать тело.

С последним все было в порядке. Ни боли, ни тошноты, ни заторможенности. Зато органы чувств, будто с ума посходили. Судя по всему, на допинг Бобби не поскупился, щедро смешав что душе угодно. Отходняк будет знатный.

Провожатый стукнул кулаком по кнопке лифта, и когда створки разъехались, галантно поклонился:

– Госпожа Адиери, прошу, – голос громилы наполнился любезностью, масленый взгляд облизал Бьянку с ног до головы.

Кивнув, девушка порхнула в стальную коробку. Рэйн было сделал шаг, как здоровяк бесцеремонно оттолкнул и сам прошел следом. Усилием воли Рэйн подавил желание разбить его башку о стену, и с каменным лицом зашел в лифт.

Сомнений не осталось, их действительно привели в центр управления. Дисплеи на покатых стенах пестрили цифрами, звездная карта демонстрировала туманность Сола-Корвина во всей красе. Справа, из-за массивного шлюза, слышалась музыка – незамысловатый идиотский ритм с примесью электроники. Там же стояли двое охранников в сером камуфляже с автоматами наперевес.

– Вам сюда. Сегодня здесь закрытая вечеринка, – кивнул провожатый на шлюз, продолжая пожирать Бьянку глазами.

Да, это была смотровая площадка. Только изуродовали ее до неузнаваемости: круглые столы, мягкие диваны, «кабинки удовольствий», и красноватый свет, бьющий из крутящихся ламп, превратили отсек в нечто среднее между баром и борделем. Люди рассиживались за столами, попивая шампанское и виски, о чем-то говорили, смеялись. Полуобнаженные девицы разносили напитки, вместе с ними таскались парни, похожие на актеров из дешевой порнушки.

Бегло осмотрев зал, Рэйн насчитал тридцать человек гостей, восьмерых охранников, и одного педофила – Мисхель-Хан развалился на красном бархатном диване. Тощую фигуру обтягивала черная одежда, тонкий хвост смоляных волос пятном выделялся на лысине. Предводитель Востока что-то рассказывал своим друзьям. Худой парнишка, на вид лет десяти, стоял рядом, держа в руках поднос с фруктами и колбой рейзера. На теле мальчишки была лишь набедренная повязка, кожаный ошейник не шее, и безысходность в глазах. Руки до локтей покрывали свежие порезы – такие оставляет лезвие бритвы.

Завидев новых гостей, Хан махнул рукой, чтобы подошли.

– С удовольствием, выблядок, – процедил сквозь зубы Рэйн. Бьянка легонько ущипнула за бок, прося заткнуться.

Обворожительно улыбнувшись, девушка продефилировала к столику.

– Госпожа Адиери, рад встречи, – подал голос Хан. Говорил он бегло, с хрипотцой.

– Взаимно. Наслышана о вас и польщена знакомством.

Бьянка протянула Хану руку, на запястье сверкал драгоценными камнями массивный браслет, там же пряталась игла с токсином.

Руки ей Хан не подал. Пренебрежительно перебрал пальцами воздух, показав, что гостье можно присесть. Двое охранников встали рядом, намекая: отказываться не стоит. Скрыв раздражение, Бьянка села в кресло, и закинула ногу на ногу так, чтобы разрез платья оголил бедро. Теперь ее и Хана разделял длинный стол из красного дерева и охрана. Рэйн молча встал за спиной девушки – ему сесть не предложили.

– По-видимому, у вас не принято жать руку при знакомстве. Учту на будущее, – сказала Бьянка.

– У нас не принято вести дел с женщинами, – скривился Хан, – но раз в триадах Эвердана перевелись мужики, придется сделать исключение.

Девушка смерила его тощую фигуру надменным взглядом.

– Ты хоть понимаешь, кто перед тобой? Я требую соответствующего отношения.

– Да-да, Ирэн Адиери, глава опасной «Саламандры», – усмехнулся пират, тонкий хвост на лысой голове качнулся. – Вот только Ирэн давно стукнуло за восемьдесят, и ты ни капли на нее не похожа.

Рэйн нервно сглотнул. Неужели легенда рухнула? Боковым зрением он отметил, что в зале ничего не изменилось: по-прежнему звучит ритмичная музыка, богатеи потягивают спиртное, за матовыми стеклами кабинок удовольствий сливаются в экстазе тени. Охрана не реагирует – ни мелькающего оружия, ни шагов в их сторону. Он перевел взгляд на Бьянку – на ее лице застыла снисходительная улыбка, ни один мускул не дрогнул.

– Знаком с моей бабулей? – фыркнула она. – Пока ведьма Адиери дышит, я говорю от ее имени. А дальше… Кто знает?

– Меня мало волнует, кем ты приходишься старой сучке. Главное, что у тебя есть то, что нужно мне.

Хан ткнул пальцем на Рэйна, ухмыльнулся и потянулся за фруктами на подносе в руках мальчишки. Паренек напрягся и зажмурился. Пальцы Хана скользнули по его оголенному животу и уцепили вишню. Прожевав мякоть, он сплюнул косточку на пол.

– Сколько? – спросил Хан.

– Фантом не продается.

– А если хорошенько подумать?

Хан хлопнул в ладоши – музыка притихла. Хлопок – охрана медленно потянулась к столику. Еще хлопок – из комнаты в конце зала вышел высокий тип, которого Рэйн тут же узнал. Красные светящиеся татуировки на лице и шее напоминали тлеющие угли, на висках блестели стальные пластины – это Анубис. Рэйн гневно раздувал ноздри. Стимуляторы заставляли кровь кипеть, сердце бешено колотилось, и он был уверен, что сейчас его глаза из голубых сделались черными – столь сильно расширились зрачки. Неимоверных усилий стоило удержать себя от опрометчивого поступка – броситься на Хана и скрутить ему шею, а потом выхватить пистолет из кобуры охранника и долго слушать симфонию из выстрелов и воплей. Минусы химии.

– Ну что, Адиери? Ты подсчитала профит?

– Если хоть пальцем меня тронешь, то скоро здесь будут бойцы триад Эвердана. Война с Навирой… Как тебе такой профит? – бесстрастно ответила Бьянка. Блефовала она отменно, и Рэйн подумал о двух вещах: не стоит ли обучить ее игре в покер, и сколько раз чертовка обманывала его?

– Лучше налей выпить, и продолжим общение, – попросила она, поигрывая локоном волос.

Хан потянулся за бутылкой. Пальцы девушки теребили локон, потом взялись за цепочку на шее и медленно скользнули к флакончику. Лишь сейчас Рэйн понял, что пряталось в маленькой бутылочке. Яд. Еще одна смертельная доза. Он мигом оценил ситуацию: слишком много людей вокруг, все внимание приковано к Бьянке, подлить отраву не выйдет. Попытка закончится неудачей – их пристрелят.

Рэйн громко кашлянул в кулак. Вздрогнув, Бьянка отпустила флакон.

– Предлагаю заключить пари, – сказал Хан. – Устроим бой на мечах. Твой гладиатор против моего. Победит Анубис – я забираю твоего парня, а ты валишь с Роджера. За покупку заплачу, сколько посчитаю нужным. Ели победит Фантом – выпущу вас отсюда, и забудем об этом напряженном разговоре. Ну как?

– Не вижу смысла в чьих-то увечьях, – голос Бьянки дрогнул.

– Калечить необязательно. Будут биться до первой крови, ведь через пару часов моим гладиаторам еще на арене сражаться. Пойми, Адиери, я не намерен проигрывать этот турнир, – пояснил Хан, потянувшись к подносу. Хлопнул мальчишку по заду и загреб пригоршню вишен. Парнишка болезненно скривился, словно получил удар плетью, глаза заблестели от навернувшихся слез.

Бьянка молчала, и Рэйн решил вмешаться, пока дело не пошло в край говенно.

– Госпожа Адиери уверенна в своих силах, как и я. Но разве за победу не полагается приз?

– Приз? – изумился Хан, выплюнув очередную вишневую косточку. Та угодила Рэйну в грудь, на белой футболке осталось пятно. – Разве ваши уцелевшие шкуры это не приз?

– А разве господин не желает проявить щедрость и наградить за усердие?

– Адиери, твой гладиатор не обучен манерам, придется перевоспитывать, – усмехнулся Хан. – И чего же ты хочешь, Фантом?

– Его.

Рэйн кивнул на мальчишку. Округлив глаза, Хан рассмеялся:

– Диого?! Дался тебе этот сопляк?

– У госпожи Адиери нет подставки под фрукты.

– Что ж, годится. Начинайте.

Зал ожил. На смену ленивой сытости и хмелю пришло возбуждение. Люди зароптали, предвкушая зрелище, кто-то уже начал делать ставки, и средь музыки и гама слышалось имя Анубиса. Хмурые охранники освободили центр зала, сдвинув мешающие столы и разогнав любопытных официанток. Как только импровизированная арена была готова, двое парней выкатили двухметровую стойку с холодным оружием и щитами. Рэйн невольно присвистнул. На стойке красовалась недурная коллекция: двуручные мечи с широкими клинками и длинными эфесами, изящные сабли, короткие римские гладиусы с богато украшенными рукоятками, даже рапиры имелись.

Анубис расстегнул рубашку и швырнул на пол. Бугрящийся мышцами торс покрывал красный орнамент татуировок, напоминающий гаснущий костер. Гладиатор подошел к стойке, взял двуручный меч и замахнулся – лезвие со свистом рассекло воздух. Смерив Рэйна оценивающим взглядом, он вернул тяжелый клинок на вытянутые крюки и взял полуторный меч бастард. Ловко покрутил в руке, оценивая вес и баланс.

Стянув футболку, Рэйн отдал ее Бьянке. Девушка нервно вцепилась пальцами в ткань, будто собралась разорвать на лоскуты. Хан вальяжно сидел на диване, потягивая виски, его угловатое лицо выражало презрение, сквозь которое проглядывало чувство собственного превосходства. Стоящий рядом мальчишка напоминал призрака – бледный, со взмокшим лбом.

Разминая мышцы, Рэйн подошел к стойке. Скользнул взглядом по мечам, задержавшись на катане, а потом снял щит.

Так и встал напротив соперника – без оружия, лишь щит.

По залу прокатился ропот. Люди удивленно смотрели на Рэйна, кто-то даже покрутил пальцем у виска. Анубис прищурился, пытаясь понять, в чем подвох, но предвкушение легкой победы тут же затуманило взгляд.

Глубоко вдохнув, Рэйн позволил химии завладеть телом. Когда Бобби по самые уши накачал стимуляторами, то понятия не имел, как отреагирует нейроусилитель. Рэйн тоже не знал. Сейчас его распирало от силы, ярости и даже безумия, но холодный расчет тут же брал верх. Можно проиграть и сдаться Хану, а потом без проблем выполнить задание и спокойно уйти…

Но вид испуганного мальчишки, с глазами полными слез, пригвоздил эгоизм ко дну восприятия. Теперь есть ради чего сражаться. Теперь это личное.

– В бой! – скомандовал Хан.

Схлестнулись взгляды невольных врагов. Карие глаза сверлили, точно раскаленный бур, полные решимости голубые – отвечали холодом вакуума. Красные татуировки тлели на груди, будто метка преисподней, а синие крылья полыхали ледяным огнем. Бой уже начался – без единого удара, без крови и воплей – он шел в невидимой для зрителей плоскости.

Рэйн пристально следил за Анубисом, и когда на шее гладиатора дернулась жила, когда грудь поднялась, набирая побольше воздуха, когда рука сжала меч чуть крепче и корпус едва заметно отклонился…

Рэйн на опережение выставил перед собой щит, прикрыв голову.

С силой меч ударил по щиту. Заскрипело железо, послышался треск рвущейся кожи, легкий деревянный хруст. Рэйн с яростью отбил атаку. Клинок отскочил от изувеченной поверхности, рука противника ушла назад, и стоило Анубису открыться на долю секунды, как Рэйн ударил правой.

Шагнув назад, он бросил щит на пол. Анубис покачивался, зажав нос рукой, меча он так и не выпустил.

Зал притих. Заткнулась музыка, умолкли проекции, угомонились стоны за стеклами «кабинок удовольствий». Анубис медленно отнял руку от лица – из носа текла багровая струйка.

– Первая кровь, – прошипел он.

– Да-а-а! – загудели зрители.

– Анубис! Не стой как идиот! Разберись с ним! – выкрикнул Хан, сорвавшись с места.

– Это была чистая победа, – возразил гладиатор.

Лицо Хана перекосила злоба.

– Победа! Еще и приз забираем! – воскликнула Бьянка и положила руку на плечо мальчишки. Тут же Хан грубо схватил ее за запястье и дернул. Наклонился к девушке, и что-то прошипел – что именно, Рэйн не расслышал. Скорее всего, нечто вроде: «Живой со станции ты не уйдешь». Только Бьянке было плевать. Девушка хищно улыбалась, глаза горели, и Рэйн понимал: потеряв самообладание и коснувшись ее, Хан совершил ошибку. Яд уже подбирается к гнилому сердцу предводителя Востока.

* * *

– Сколько у нас времени? – спросил Рэйн, стукнув по кнопке лифта.

– Бобби уверил, что для активации наноробота нужно около пятнадцати минут. Плюс-минус, – ответила Бьянка.

Створки разъехались, издав едва уловимый скрип. Пропустив вперед Бьянку и мальчишку, Рэйн бросил взгляд на бесконечный коридор – никого.

Уйти с вечеринки удалось относительно легко. Хан не возражал, лишь грозился в финале размазать кишки по Арене, охранники без вопросов пропустили, но Рэйн понимал – это ненадолго. Если Хан отдаст приказ разделаться с надоедливыми гостями до того, как экспрессом отправится в могилу, то заварушки не избежать.

Лифт медленно тянулся вниз. Бледный Диого вжался в стену, слившись с белым пластиком. За все время парень не проронил ни слова, лишь зыркал исподлобья то на Рэйна, то на Бьянку. Пришлось дважды повторить, что никто его пальцем не тронет, что он свободен и волен уйти. Уходить мальчик не собирался.

– Где Лоренсо?

– Не знаю, – пожала плечами Бьянка. Карие глаза все еще блестели от возбуждения, грудь часто вздымалась. Рэйн и сам чувствовал, как кипит в жилах кровь. – Хэндком у меня отобрали по прибытии на Арену, теперь связаться с ним не выйдет. Он с Бобби должен ждать у шлюзов. Макс подогнал туда челнок.

– Бери Диого, и идите к челноку. Поезжайте в док, а я останусь здесь, на случай, если нанотехнологии облажаются, или у чертова ублюдка окажется крепкое сердце, или…

– Капитан, одного я тебя не брошу. Если случится «или», то два бойца – это уже плюс. Нужно раздобыть оружие.

– В моей комнате есть.

Погоняв мысли с секунду, Рэйн снял футболку и протянул Диого.

– Надень, а то вид у тебя больно дурацкий.

– Себя-то в зеркале видел? – буркнул мальчишка, на что Рэйн рассмеялся.

– Смотрю, ты за словом в карман не полезешь. Из тебя выйдет отличный пират. А теперь слушай: моего импресарио знаешь?

– Конечно, Круглого Тэда все знают.

– Точно, Тэд… – хмыкнул Рэйн, вспомнив очередное имя из сотни других, что успел примерить Лоренсо. – Найдешь у шлюзов Круглого Тэда, скажешь, что тебя прислал Рэйн Аллерт, и приказал отправляться в доки. Если его там нет, то сиди и никуда не дергайся. Я вернусь за тобой максимум через три часа. Понял?

Мальчишка кивнул и скрылся за углом.

Дверь комнаты Рэйн открыл ключ-картой. На вид замок был невредим, но безопасность вполне могла оказаться мнимой. Не включая освещения, он тихо скользнул в комнату и сунул руку за спинку дивана. Нащупал приклеенный скотчем пистолет и убрал за пояс. Потом достал второй.

Яркий свет заставил зажмуриться.

– Перестань вести себя как параноик. Хан не пойдет на банальное убийство, он ждет твоей мучительной смерти на Арене.

Закрыв дверь, Бьянка прошла к столу, на губах играла легкая улыбка.

– Вряд ли дождется, – усмехнулся Рэйн, протянув ей пистолет. – Там, на вечеринке, ты была великолепна. Идеально сработано.

Девушка нежно погладила серебристый ствол «дастэра» и подняла взгляд. Ее глаза сделались почти черными. Положив пистолет на стол, Бьянка медленно скинула с плеча бретельку, а после призывно прошлась пальцами по изгибам фигуры. Она молчала, закусив губу, и Рэйну показалось, что еще немного и в комнате заискрит. Нервное возбуждение от недавней схватки быстро превращалось в энергию иного порядка.

– Это победа, Рэйн. Твоя и моя…

Окончания фразы он уже не слышал. Где-то на задворках разума еще крутилась мысль, что это ошибка; совесть вяло напомнила о данном самому себе обещании, но было поздно.

Рэйн жадно целовал ее губы. Руки скользили по тонкой талии и ягодицам. Рванув платье, он запустил ладонь под кружевной лиф, сжав упругую грудь. Бьянка прильнула всем телом, и Рэйн почувствовал ее горячее, влажное дыхание на коже. Поцелуи пьянили. Не отрываясь от ненасытных ласк, он смел со стола все, что там было. Со звоном полетели на пол стаканы, с грохотом упала бутылка виски. Усадив Бьянку на стол, Рэйн содрал остатки платья. Секунды, убитые на собственный ремень, показались вечностью. Лязгнула пряжка. Пьяно улыбнувшись, Бьянка помогла с остальным. Тонкие пальцы шустро расстегнули ширинку, а потом впились ногтями в спину. С ее губ сорвался стон, который Рэйн тут же заглушил поцелуем, и провалился в ритмичный дурман.

На грани слышимости щелкнул замок. Реакция оказалась молниеносной, рефлекс убийцы возобладал, и Рэйн не сразу понял, что стоит со спущенными штанами, одной рукой обнимает Бьянку, а второй сжимает пистолет.

– Ребята! Там такое творится! Там… оу… там… это… Извините.

Вряд ли он ненавидел кого-то больше, чем Лоренсо Грина в это момент. Хотелось его придушить, а лучше связать и медленно сдирать кожу по кускам.

– Я… это… простите. Пойду, пожалуй… – проблеял Лоренсо, не зная куда деть глаза.

– Останься, – гаркнул Рэйн, и опустил пистолет.

Не ожидая такой просьбы, Бьянка удивленно приоткрыла рот. Высвободилась из объятий, прожгла гневным взглядом, и гордо прошагала в ванную, даже не подумав прикрыть наготу. Натянув штаны, Рэйн поднял чудом уцелевшую бутылку виски. Открутил пробку и хлебнул с горла. Руки рассеянно шарили по карманам в поисках сигарет, которые как назло нашлись не сразу.

Усевшись в кресло, Рэйн закурил.

– Лоренсо, мать твою, научись стучать. Еще раз взломаешь замок, и я нечаянно отстрелю тебе что-нибудь лишнее. Например, голову.

Аферист кивнул.

– Прости, не хотел обламывать, я даже не думал, что вы… Ну… вместе.

– Во-первых, мы с Бьянкой не вместе. Во-вторых, не извиняйся, что сделано, то сделано. Проехали. Теперь рассказывай, какая вселенская катастрофа испоганила мне вечер.

– Рэйн, дело плохо. Мисхель-Хан мертв, но проблемы только начались. Арена закрыта. Никого не выпускают и не впускают. Нам отсюда не выйти. Более того, нам не выбраться с Роджера. Доки перекрыты, все шаттлы и корабли заблокированы. На улицах творится настоящее сумасшествие. Стрельба, крики… На Роджере происходит что-то вроде вооруженного госпереворота, если этот термин можно применить к пиратской станции.

– Вот как, – обронил Рэйн, выпустив струйку дыма. – Стрельба и переворот… А как же запланированная Даркусом тихая смена власти?

– Кажется, Даркус все это время вел двойную игру. Рэйн, надо срочно найти способ выбраться отсюда и попасть на «Зевс».

Ничего не ответив, Рэйн глубоко затянулся. Мысли, словно одуревшие, метались между возможным предательством Даркуса и переменами на станции Роджер. Тем не менее, ситуация не стала неожиданностью, подобный исход он все время держал в уме, и давно состряпал запасной план. Довольно хлипкий, но вполне выполнимый. Если Кавило можно доверять, то удастся выбраться с Роджера невредимыми. В «тушке» доктора Альвареса майор третий день кряду ошивался в доках, и с минуты на минуту должен забрать выигранную в покер каравеллу. Прорваться через заставы на пиратском корабле не составит труда, а там и до «Зевса» крылом подать… Но привычки доверять кому-либо Рэйн не имел, и сейчас этот план казался мечтой.

В дверной проем высунулась курчавая голова Диого. Рэйн кивнул, разрешая войти. Мальчишка мялся у двери, не решаясь подойти ближе или что-то сказать, хотя по широко распахнутым серым глазам было видно – вопросов у него уйма.

Бьянка показалась на пороге ванной. На девушке Рэйн признал свою футболку и спортивные штаны.

– Мы встряли в неприятности, да? Как будем выбираться с Арены? – спросила девушка.

Чтобы хоть как-то сгладить недавний конфуз, Рэйн улыбнулся:

– Легко! Арена – старый танкер, который еще помнит, где у него сердце, и мечтает о крыльях.

Рэйн оттащил стол в центр комнаты. Ножки скрипнули под весом тела, когда он забрался наверх и потянулся к одной из панелей на потолке. Пришлось приложить немало усилий, прежде чем ржавая заслонка поддалась.

– Тут вентиляционная шахта. Из нее без труда попадем в инженерные тоннели. Оттуда – к шлюзам и челнокам. Дамы вперед.

Помогая Бьянке подняться в шахту, Рэйн осознал, что близость ее тела больше не доводит до дрожи. Помутнение прошло. Вместе со способностью здраво мыслить вернулось шестое чувство, упорно подсказывающее, что коснувшись Бьянки, он совершил ошибку. Не менее роковую, чем Мисхель-Хан. Хуже всего, что эта ошибка не единственная.

Роджер полыхает в огне.

Даркус не сдержал слова, и возможно, подобный сценарий теперь уготовлен Джокеру.

С выводами Рэйн не спешил. Сейчас главное – выбраться из брюха Арены и покинуть станцию, а после встретится с Даркусом. И если предводитель Юга действительно нарушил договор и не даст обещанного флота, то придется забрать его силой. Намечалась война, в которой не будет победителей.

 

Глава 15. Когда сбываются мечты

Департамент СГБ, мегаполис Терра-Сити, планета Терра-Нова, ОСП

Впервые за долгое время службы Ной чувствовал себя чужим в собственном кабинете. За окном играл огнями ночной мегаполис, ошеломляющий многогранностью, которую можно увидеть лишь во мраке. Ной любил наблюдать за темной сущностью Терра-Сити, погружаться в мысли и выстраивать логические связи между теми или иными событиями. Но сейчас привычный пейзаж раздражал, а стены кабинета давили. Уныние нарастало. На другом конце мегаполиса ждал похожий кабинет, изматывающая работа и нераскрытые дела в подразделении «Антитеррор». Но легче не становилось. Каким бы заманчивым ни было предложение Труханова, он все равно будет скучать по сумасшедшему ритму, присущему исключительно СГБ, и по коллегам.

Последние недоумевали. Наперебой твердили, что подавать рапорт об увольнении глупо, что стоит взять отпуск и прийти в себя, а потом уже решать. Ной стоял на своем. Созданная Трухановым легенда держалась на фундаменте: старший следователь Ной Чавес списан со счетов и отправлен на «свалку», где прозябают бывшие СГБэшники, живущие на пособие.

Закатывать прощальную вечеринку Ной не собирался, и когда узнал, что именно сегодня подполковник Крип пригласил коллег в «Вердан», чтобы отметить повышение по службе – искренне обрадовался. Хотя совсем недавно он бы принял подобное за попытку обгадить последний рабочий день.

Теперь было плевать.

Сунув в коробку рамку с интерактивным фото и потемневшую от кофейного налета кружку, Ной перемотал вместилище скотчем. Липкая лента затрещала, приминая картонные бока. Поздний вечер, дела сданы Труханову и в Департаменте ничего не держит. Тем не менее, Ной никак не мог покинуть кабинет. Он вдруг вспоминал, что в столе завалялась папка с отработанными версиями, которую искал Фил; потом кофеварка казалась какой-то заляпанной, а оставлять бардак – моветон; и напоследок его тянуло включить голограф, чтобы проверить файлы. Чем он и занялся.

Над столом раскинулась проекция – интерактивная доска, на которой Ной отмечал связь между найденными зацепками. Лица, имена и локации соединяли цветные линии, там же светился список улик.

Отхлебнув холодного кофе из пластикового стакана, Ной задумчиво уставился на доску. Доктор Бенжамин Дор, начальник «Бастиона», наемный убийца, случайная жертва Маргари, и безликий продажный СГБэшник – их связывали зеленые либо красные линии. Все ниточки тянулись к центру, где горело фото Рэйна Аллерта. Именно он дал толчок событийному ряду, поэтому Ной считал, будто знает ответ… но теперь смысла в этом не было. Труханов прав: Рэйн Аллерт мертв.

Ной зачеркнул пальцем изображение, тем самым убрав Аллерта из игры. Тут же погасли зеленые нити, некогда логичная схема утратила смысл, превратившись в хаотичные преступления. Все, что он так долго выстраивал, над чем размышлял днем и ночью, из-за чего чуть не лишился жизни… все рухнуло в одночасье.

Голова сделалась свинцовой. С трудом Ною удалось сконцентрироваться и вернуться на несколько месяцев назад. Погрузиться в воспоминания, в момент, когда некая непостижимая сила дернула его просмотреть общегалактические сводки; когда на глаза попалась знаменитая «дрогийская пуля»; когда он вдруг возомнил, что покойники возвращаются с того света.

Подобные головоломки Ной разгадывал сотнями и всегда находил правильное решение. Нужно лишь определить недостающий фрагмент. Осколок где-то на поверхности.

Взмахом руки Ной поместил в центр доски свое имя. Зеленые нити вспыхнули снова.

– Вот как выходит, – хмыкнул он. – Рэйна Аллерта нет, но его место с легкостью занимает Ной Чавес, и ничего не меняется. Та же связь, тот же ряд…

И тут Ноя, словно током ударило. Аллерт – лишь детонатор, а жилет смертника все это время тягал он сам. Он, Ной Чавес, и есть та самая бомба, которая должна была разорваться и уничтожить улики ведущие к…

Одержимый новой зацепкой, он развернул вторую интерактивную доску, где в черноте космической дали застыли некогда существовавшие станции: Энцот, Вселенная, Солт и Рассвет, а еще теракт в Тау-Рис. Вот истинная причина. Тот, кто пытался лишить его жизни, кто убил Маргари – плевать хотел на Аллерта. Теракты на этих станциях связанны, а смерть доктора и тюрьма «Бастион» не имеют к этому отношения.

Ной вписал свое имя на второй доске. Кто в СГБ знал о ходе расследования террористической серии?

Подполковник Эдвард Крип. Он вел эту безнадежно глухую серию. Вел довольно небрежно и считал, что связи нет. Хотел замять и прикрыть по-тихому? Надменная физиономия с каштановыми вихрами вспыхнула на доске. Под его именем Ной прочертил жирную красную линию. Материалы дела Крип так и не передал, в тот вечер подполковник спешил домой, а наутро Ной попал в больницу. Совпадение?

Фил Гриссом. Лучший друг и коллега знал о каждом шаге. Как только Ной получил дело Энцот, Фил вызвался помочь с расследованием. О визите в «Бастион» он тоже знал, у него был доступ ко всем файлам, и доктора выследил именно он…

Ной вдруг почувствовал себя уставшим и даже больным. В ушах зашумело, и он тяжело опустился в потертое кресло. В душе развернулась баталия, в которой принципиальный следователь сражался против человека, верящего в настоящую дружбу. Неужели Фил сливал информацию? Предал? Та часть Ноя, что беспрекословно принадлежала СГБ, подбрасывала все новые и новые доказательства вины Фила.

Тяжело вздохнув, Ной откинулся в кресле и прикрыл глаза. Не стоит делать поспешных выводов, нельзя просто взять и перечеркнуть пятнадцать лет дружбы. Фил сотни раз вытаскивал из неприятностей, рискуя карьерой и собственной шкурой. Он без колебаний принял бы за Ноя пулю… Или же хладнокровно подослал киллера?

Ной включил хэндком.

– Скопировать последние файлы на личный КС-накопитель, – скомандовал он компьютеру, роясь в ящике стола в поисках заметок, которые не должны попасть на глаза Труханову. Проанализировав данные, полковник рано или поздно выйдет на Фила, а этого Ной не хотел. Он сам решит: виновен Гриссом или нет.

– Отменить все последние изменения. Вернуть файл в исходное состояние. Удалить из хранилища.

Дождавшись строки подтверждения, Ной взял коробку и вышел вон.

Обычно многолюдный и шумный холл сегодня вечером оказался на удивление пустым: ни ошивающихся подле кофейного автомата патрульных, ни дежурных следователей, вечно ворчащих друг на друга. Даже проекции притихли. Ной понуро брел мимо череды закрытых дверей к лифту. Сейчас он покинет Департамент и вольется в поток безликих теней, которые снуют по улицам ночного мегаполиса, полагая, будто кому-то есть дело до их прошлого или будущего.

Только он собрался коснуться сенсорной панели, чтобы вызвать лифт, как створки разъехались. Старший следователь Дэйв Фарнетти стремглав выскочил в холл, буквально протаранив Ноя. Выбитая из рук коробка с грохотом рухнула на серую плитку.

– Черт подери, – пробормотал Ной.

Потрусив коробку, он с досадой обнаружил, что внутри позвякивали стекляшки – любимая кружка разбилась. Ной мрачно усмехнулся. Что чашка, что жизнь – сплошные осколки.

Долговязый Дэйв виновато пожал плечами:

– Чавес, извини, Творца ради. А ты чего здесь? Думал ты уже ушел, даже не попрощавшись с коллегами.

– Собирался, но как видишь не вышло. А сам почему не на вечеринке? Крип, небось, из кожи вон лезет, чтобы лишний раз деньгами посорить и погонами похвастаться.

– Да ну его, – отмахнулся Дэйв. – Я с этим козлом ни в разведку, ни на пьянку. И плевать, что он подумает. Вот если бы Ной Чавес решил собрать наших, то я с удовольствием. Остальные бы тоже подтянулись.

Ной промолчал. Тащиться в бар, ломать комедию с увольнением и выслушивать пьяные разговоры коллег на тему: «Жизнь порой несправедлива» – последнее, чего хотелось. По-видимому, Дэйв неверно истолковал молчание, приняв за грусть, и тут же затарахтел:

– Слушай, а давай с нами! Люк сегодня на дежурстве, начальство разбежалось, и мы решили немного посидеть. Вот, пиццу заказали, – потряс Дэйв пакетом. – Даже пиво есть.

Ной хотел возразить, но следователь уже схватил за локоть и потащил обратно.

– Если бы знал, что ты еще в Департаменте, то сразу бы пригласил, – не унимался коллега. – Сейчас отлично отдохнем, у нас там кое-что интересное намечается. Таких интересностей ты ни на одном выезде не видел! Это я тебе как следователь по особо тяжким говорю.

Дэйв буквально впихнул Ноя в кабинет и тут же закрыл дверь. Пакет отправился на стол, за которым сидел Люк в расстегнутом кителе. Судя по небрежному виду и довольному выражению лица, дежурство мало его заботило. Иногда Ной завидовал коллегам – ребята умели сочетать работу и отдых, что при патологической дисциплинированности было ему недоступно.

– Чавес, вот так сюрприз! Заходи, – кивнул Люк.

С улыбкой он вытащил из пакета коробки и принялся открывать. На крышках красовалась планета Терра-Нова, которой светила пицца вместо солнца. Приятный запах копченостей так и манил. Золотистый сыр растекся по кружкам салями, прикрыл зажаренные до хруста грибы и кусочки огненного чили. В животе заурчало. Ной вспомнил, что сегодня кроме кофе нечего в рот не попадало.

– Чавес, достань из холодильника пиво, – попросил Дэйв, включив голограф. Дисплей почернел, требуя ввести код доступа. Следователь потер руки и нетерпеливо забегал пальцами по сенсорной клавиатуре. – Сейчас начнется! Жаль, что перерывы у них длинные, – сетовал коллега. – Я, между прочим, за эту срань двухнедельный оклад выкинул, а они растягивают.

– Половину верну, не начинай, – буркнул Люк.

– Сначала за вчерашнее рассчитайся. Ты хоть помнишь, сколько просадил? Теперь дежурить за меня вечность будешь.

Ной понятия не имел, о чем спорят коллеги. Вместе они работали почти три года, и ни дня не прошло, чтобы не погрызлись. Напарников подбирала специальная программа, строго выверяющая параметры психологической совместимости, но в случае Люка с Дэйвом электронные мозги дали сбой.

Холодильник прятался в шкафу. Открыв обшитую серым пластиком дверку, Ной усмехнулся. Коллеги подготовились недурно, пива хватит на весь отдел. Достав три запотевших банки, он уселся на стул перед дисплеем. Люк и Дэйв тут же защелкали крышками, на дисплее раскинулась заставка: языки пламени жадно облизывали потрескавшиеся от времени надгробья. Кадры быстро сменяли друг друга, в кабинете мелькали взрывы и отрывки рукопашной схватки на ринге, аналогов которого Ной никогда не видел. Дожевав кусок пиццы, он спросил:

– Что смотрим?

– Смертельный турнир «Арена 666», – пояснил Дэйв. – Второй день в сумеречной сети транслируют. Это нечто.

– Нелегальщиной балуетесь? Организаторов не мешало бы посадить, а вас оштрафовать за использование «сумерек», – усмехнулся Ной. Что касалось сети, то здесь законы работали однобоко.

Дэйв рассмеялся.

– Не занудствуй. Штраф сам себе выпишу. А упечь этих ребят практически невозможно. Они раз в три года появляются в разных клоаках ОСП. Три дня проводят кровавое шоу, а потом снова исчезают, будто призраки. Кстати, о призраках. Вот! Началось! Я на этого парня пять штук поставил!

Отхлебнув холодного пива, Ной потянулся за очередным ломтем пиццы. Тем временем на дисплее мелькала арена, на которой творилось настоящее безумие: хищные твари драли на куски гладиатора, а трибуны заходились восхищенными воплями. Один из парней сунулся вниз, чтобы раздобыть лук, на спине этого камикадзе горела синяя татуировка в виде ангельских крыльев. Гладиатора тут же подмяла под себя тварь, которая даже в страшном сне не привидится.

– Вставай, мать твою! Вставай! – выкрикнул Дэйв.

– Распрощайся со своей пятеркой, – заржал Люк.

Как ни странно, но жуткое зрелище не испортило аппетита, и Ной с удовольствием отправил в рот очередной кусок. А когда гладиатор отпихнул тварь и кинулся за луком; приложил стрелу и прицелился…

Камера взяла крупный план.

Ной изумленно вытаращился на дисплей. Кусок застрял в глотке, будто он пытался проглотить булыжник. Почудилось, не иначе. Стресс. Галлюцинации.

– Кто это? – хрипло выдавил Ной.

– Фантом. Я в него кучу денег вбахал. Если выкарабкается, то разбогатею! Еще вчера…

– Имя?! Настоящее имя?!

Дэйв пожал плечами и вперился взглядом в дисплей.

Все, что происходило дальше, осталось для Ноя чем-то необъяснимым и даже ирреальным. Будто сквозь туман он наблюдал за поединком. Рэйн Аллерт восстал из мертвых и кромсает монстров на гладиаторской арене. Похолодевшими, негнущимися пальцами, Ной нащупал хэндком на запястье и включил режим записи. Сомнений не было. Фантом – позывной Аллерта во время службы в ВКС, а теперь это псевдоним. Осталось лишь прогнать видео по базе распознавания лиц, чтобы отмести пресловутое «кто-то на него похожий».

– Я лучше пойду… – пробормотал Ной.

– Ты чего? Нервишки сдают? Не спеши, посиди с нами.

– Шов болит, – соврал Ной, и на негнущихся ногах поплелся к двери.

– Чавес, ты коробку забыл! – окликнул Люк, но его слова пронеслись вне зоны восприятия.

Застыв на пороге, Ной бросил взгляд на дисплей. Ведущий объявил окончание раунда, зрители скандировали: «Фантом! Фантом! Фантом!». Вместе с ними орал Дэйв. Перед внутренним взором Ноя раскинулась интерактивная доска, на которой недостающий фрагмент занял свое место.

 

Глава 16. Первый охотник

Корвет «Посейдон», пояс астероидов в системе Гаарта

Наблюдая сквозь узкое зарешеченное окно за пленником, капитан «Посейдона» Фрэнсис Блэквуд пытался понять, с чем имеет дело. Не так давно Инквизиция спасла душу этого человека, но Фрэнсис был уверен: души у заключенного нет. Интересно, что он испытал, пройдя Очищение?

Камера находилась в ангаре корвета. Массивный шлюз закрывался наглухо, бронированные переборки выдержат обстрел из РПГ, но на всякий случай Фрэнсис приказал установить генератор силового поля, ведь запертый внутри неимоверно силен. А с виду не скажешь. Худощавый, с острыми чертами лица и крючковатым носом – он походил на гробовщика из триллера, название которого Фрэнсис не помнил. Лысую голову покрывали розовые рубцы, оставленные пытками. Бледная кожа в тусклом свете приобрела синюшный оттенок, а вот глаза… Они сияли зеленым, будто в глазницах были встроены светодиоды.

Фрэнсис зажал в кулаке шприц с экспериментальной сывороткой. Сейчас ему предстоит войти внутрь и сделать то, чего никто из эспиритуалов никогда не делал – подчинить Погонщика. Да, сознание подопытного изменили, но станет ли он выполнять волю корпорации? Сколько Фрэнсис не анализировал мотивы пленника, все равно не мог найти верного. Более того, он понимал: перед ним не человек.

– Открывайте! – приказал Фрэнсис.

Пятеро бойцов в синей броне «Посейдона» встали у шлюза. Разделяющая людей и чудовище преграда со скрежетом отъехала в сторону, стволы винтовок «Блэк соул» тут же уставились в проем. Заключенный не шелохнулся. Он сидел на полу и отрешенно смотрел на вооруженных людей, будто вовсе их не видел – так хищник не обращает внимания на несъедобную добычу.

Стиснув зубы, Фрэнсис вошел в камеру, а бойцы остались снаружи. Фрэнсису пришлось призвать все полученные в Отряде специального назначения навыки, чтобы совладать с собой. Если Погонщик почует слабость, то установить связь не удастся. Возможно, он и вовсе выйдет из-под контроля и воспользуется своей силой прямо здесь, на борту «Посейдона». И тогда кровь окрасит сталь в красный, а черный туман станет медленно разрушать корвет, пока не вырвется в космос.

– Paratus? – голос Фрэнсиса прозвучал сурово.

– Etiam.

– Встать!

Погонщик поднялся. Роста он оказался внушительного – метра два, не меньше. Черный китель болтался на угловатых плечах, как на манекене.

– Назови свое имя.

– Первый, – четко ответил тот, как и полагается солдату.

– А настоящее имя?

– У меня нет имени. Я – первый среди многих.

Фрэнсис подошел ближе. Тем временем бойцы держали Погонщика на прицеле, и если он попробует уловить энергетический поток, то его обезвредят и вернут в лабораторию, даже если при атаке поляжет полкоманды. В «Экзо матрикс» нет места слабости – это парни хорошо усвоили.

– Ты знаешь, кто я такой? – спросил Фрэнсис.

На тонких губах Погонщика скользнула кривая ухмылка.

– Биоматериал.

Ответ не понравился. Это слово выражало всю суть восприятия людей Погонщиками. Мясо… Они признают лишь сильнейших; тех, кто принял скверну, и Фрэнсису предстояло показать на что он способен. Он либо выиграет эту ментальную битву, либо умрет.

Пристально глядя на противника, Фрэнсис вытянул руку и стал медленно перебирать пальцами, будто вращал невидимые сферы. Энергетические потоки ожили – опутали тело незримой светящейся паутиной, которую так легко порвать, и которая настолько сильна, что может уничтожить разум. Фрэнсис погружался в эфемерную пучину темной энергии, он ощущал себя ткачом, который видит полотно вселенной, и тянет нити.

Первый выжидал. Он почувствовал этот поток, он хотел к нему присосаться, но пока не решался. Ноздри Погонщика раздувались, словно у хищника, почуявшего запах крови. Уголки бледных губ едва заметно дрогнули, пряча насмешку. Фрэнсис продолжал смотреть в горящие зеленым огнем глаза противника и видел в них жажду. Неутолимую, опустошающую. Напряжение нарастало.

– Ты должен подчиниться. Я – не инквизитор. Я такой же, как ты. Я – эспиритуал, – голос Фрэнсиса звучал спокойно. В камере резко похолодало, и теперь изо рта шел пар.

Не мигая, Первый наблюдал за тем, как Фрэнсис перебирает пальцами воздух. Погонщик принюхивался и молчал. Энергетические потоки окрепли, и теперь вздымались, подобно волнам, а скоро превратятся в бурную реку. Этот поток осилит лишь один из них. Тот, кто сейчас успеет подчинить темную энергию и поставит барьер – тот выйдет победителем.

– Подчинись! – выкрикнул Фрэнсис и сжал кулаки.

В этот миг плотину прорвало. В камере закружили вихри, готовые смести все на своем пути. Сквозь стальную обшивку посыпались искры, с грохотом захлопнулся шлюз, отрезав бойцам путь внутрь. Лампы на потолке затрещали и полопались. Хлопок. Хлопок. Хлопок. Осколки стеклопластика полетели на пол.

– Подчинись! – кричит Фрэнсис, и в этот миг Первый срывается.

Глаза Погонщика мгновенно меняют цвет на черный, руки вскидываются в попытке уловить поток. Но Фрэнсис усилием мысли держит его, будто в кандалах. Взглядом он мог бы медленно дробить ему кости, отрывать пальцы или свернуть шею. И Первый это знает.

Не стерпев ментальной атаки, Погонщик сдался. Фрэнсис ослабил давление, и порожденная темной энергией буря стихла, лишь разбитые лампы продолжали выдавать электрический треск и ронять искры.

– Жажда… – хрипло шепнул Первый. – Я опустошен, я голоден.

Загремел шлюз и в камеру влетели бойцы «Посейдона». В полумраке запрыгали красные точки лазерных прицелов, вспыхнули синие полосы на позвонках брони. В любую секунду онисделают то, что должны.

Фрэнсис остановил их жестом.

– Накормите его, – сказал он и включил аварийное освещение на панели у шлюза.

Спустя несколько минут Мао и Кертис втащили в камеру мужчину в заношенной серой робе. От бородатого типа разило кислым потом, в тусклых глазах легко угадывался страх и даже безумие. Одержимый. В соседней клетке их семеро, и все недавно сменили казематы Инквизиции на сталь «Посейдона».

Завидев Первого, мужчина задергался, как овца, которую привели на бойню. Зрачки расширились от ужаса, слезы покатились по щекам.

– Нет! Maledicti sunt! Отпусти! – орал пленный, брызжа слюной, которая каплями висла на седой бороде.

– Проклятый?! – вскинул брови Фрэнсис. – Здесь нет проклятых. Только ты.

Мужчина протяжно взвыл:

– Нет… Не надо… не надо. Творцом нашим, Всевышним прошу… не надо…

Схватив отступника за грудки, Фрэнсис швырнул его к ногам Первого.

– Пей. У меня таких много, – сказал он и уселся в углу камеры, прислонившись спиной к стене.

Бронированная переборка отозвалась прохладой сквозь одежду. Стянув перчатки, Фрэнсис закатал рукав кителя, и шумно выдохнул. Кожа пылала, внутри все пекло – сердце, мысли, душа – их испепеляло опустошение. Если не восстановить баланс, то придется несладко. Фрэнсис достал из кармана шприц с сывороткой. Сжимая и разжимая кулак, он наблюдал за тем, как надувается вена на сгибе локтя.

Зеленая сыворотка совсем не походила на псион. Она разливалась по венам расплавленным свинцом, завладевала каждой клеткой и отпускала сознание. Отдавшись этой болезненной волне, Фрэнсис прикрыл глаза. Сквозь морок он слышал, как вопит от боли одержимый, как последние силы покидают грязную оболочку. Первый жадно пил энергию, и высосет все до капли. Осушит, оставив лишь сосуд – тело, которое потом вышвырнут в шлюз. И пока он восстанавливал силы, в крови Фрэнсиса пульсировала скверна, которая рано или поздно его поглотит, превратив в такое же чудовище. Но сейчас он не думал о последствиях, а подчинял разум Погонщика.

Связь крепла с каждой секундой, и когда, казалось бы, все закончилось, Фрэнсиса вдруг бросило в дрожь. Его пробрал озноб, лоб покрылся испариной. Он ощутил неимоверный прилив энергии, которая досталась от Первого… Погонщик поделился выпитым, как друг делится хлебом.

Фрэнсис устало улыбнулся. Подобное даже вообразить сложно. Кому-то нужен нейроусилитель, чтобы подключаться к панели и управлять машинами. Ему же не надо кибернетической дряни. Его стихия – парапсихология. Он достаточно силен, и теперь Погонщик станет выполнять приказы беспрекословно, а он, Фрэнсис, будет служить «Экзо матрикс» до последнего вздоха.

* * *

Глядя через иллюминатор на застывший в черноте астероид СГ-С-112, Фрэнсис прикидывал время, что придется потратить на зачистку объекта. Тюрьма «Урса» доживала последние часы. Бунт заключенных обернулся переворотом и сейчас там хозяйничал сброд. Почти пять тысяч преступников свободно расхаживали по коридорам, спрятанным глубоко в недрах каменного гиганта.

В корпорации не имели привычки разъяснять причин своих действий, и Фрэнсиса мало заботило «зачем» и «почему». Он научился не спрашивать. Тем не менее, потребность анализировать ситуацию никуда не делась. О причинах толкнувших Андре Балатье выбрать именно «Урсу» для эксперимента Фрэнсис догадался сразу. «Урса» – старая шахта, которую превратили в тюрьму. Заключенные, по большей части эспиритуалы, горбатились на добыче тахий-пласта необходимого для работы заводов на станции «Дева», выплачивая долг государству: мотали срок и подкидывали недурные деньги.

Но со временем изрытый тоннелями, будто муравейник ходами, астероид оскудел. Содержать пять тысяч ртов стало невыгодно, а перебросить некуда. Ремонтом тюрьмы никто не занимался, поставки провианта и воды сократились на половину, как и охрана. Бунт – естественная реакция, и в СГБ его ждали. Это повод избавиться от балласта.

Никто не станет оплакивать преступников.

Никто не будет разбираться в истинных причинах случившегося.

Взяв со стойки шлем, Фрэнсис окинул взглядом оружейную: новые винтовки с кричащим названием «Блэк соул» лежали в ящиках. В душе он порадовался, что первый прототип оружия против Сущностей испытывала команда мятежного «Зевса». Возиться с дерьмом – хуже не придумаешь. А теперь, когда винтовка доработана, когда пули одинаково смертельны как для черного тумана, так и для органики – идти в бой все равно, что на вечеринку.

В ангаре во всю гудели двигатели шаттлов. «Шторм» и «Цунами» готовились к вылету, обдавая пол клубами выхлопов. Робот-погрузчик шевелил длинными механическими щупальцами, запихивая в брюхо «Шторма» ящики со снарядами. В центре ангара плотными рядами выстроились бойцы в темно-синей броне. Два взвода: команда «Посейдона» и наемники, присланные корпорацией, ждали приказа. Сержант Мао отрапортовал о готовности, и тогда Фрэнсис распорядился привести Первого.

Шлюз камеры открылся, Первый торопливо шел навстречу в сопровождении двух конвоиров. На нем был надет боевой скафандр, со светящимися синими полосами вдоль позвонков экзоскелета. Руки сковывали кандалы, серебристая цепь из хроатона тянулась к надзирателю. Фрэнсис бегло ощупал крепежи его скафандра и проверил герметичность, после чего забрал цепь и пристегнул карабином к собственному нагруднику.

– Ты еще не воин, но скоро им станешь.

В ответ Первый кивнул, и Фрэнсис пожалел, что за темным забралом шлема не видно выражения его лица – лишь блики зеленых огней играли на стекле.

– Ты знаешь что делать? – спросил Фрэнсис.

– Выполнять приказы, – отчеканил Первый.

Довольная улыбка расползлась по лицу, и Фрэнсис повел свое ручное чудовище к шаттлу.

Взревела сирена, оповестив об открытии внешнего шлюза. Вспыхнули красные лампы и «Шторм» вынырнул в черноту. Следом понесся «Цунами», оставляя позади синие полосы света.

Стоя в грузовом отсеке вместе со взводом, Фрэнсис смотрел на дисплей: астероид приближался, и теперь его пористая, будто пемза, поверхность сделалась материальной. Передаваемое камерами «Шторма» изображение было неимоверно четким, словно не на проекцию смотришь, а паришь в нескольких метрах над объектом. Главный шлюз «Урсы» разворотило взрывом. Покореженные переборки и куски железа медленно летали над поверхностью, покачиваясь, как пушинки в озерной глади. Башни с некогда мощными турелями оплавились. Прорваться через оборону тюрьмы было несложно: «Посейдон» нанес удар по ключевым точкам и обезвредил ракетные комплексы. Осталось лишь высадится в пропускной зоне. А дальше…

Первым на поверхность «Урсы» приземлился «Цунами». Обстреляв из установки искалеченный шлюз, шаттл выпустил из брюха тех, кто принесет хаос. Используя маневровые модули скафандров, бойцы подобно ястребам влетели в шлюз преодолев вакуум.

Когда взвод скрылся в черном зеве тюрьмы, Фрэнсис отдал приказ посадить «Шторм». Оружия у заключенных мало – имелось лишь то, чем владели надзиратели да тротил со складов. Стрелки хлынут к пропускной зоне, займут позиции в коридорах первого уровня и постараются отбиться. Остальные возьмут в руки инструмент и куски арматуры, и будут поджидать у шлюзов в шахту.

Стрекот автоматных очередей ласкал слух. Фрэнсис шел позади группы. Его и Первого прикрывали трое бойцов – лезть в пекло глупо, их задача в другом. Анализируя данные с камер шлемов взвода, Фрэнсис отдавал приказы, корректируя наступление. Сейчас он чувствовал себя охотником, попавшим в угодья, где полно добычи, которую легко загнать.

И когда в стальных коридорах сделалось жарко от шквала пуль, а предсмертные вопли заглушили шипение раций; когда пол стал мокрым и липким от крови, а раненные молили об избавлении, Фрэнсис приказал перекрыть внутренние шлюзы. Добыча ринулась в шахты. Ловушка захлопнулась.

Криво ухмыльнувшись, Фрэнсис отдал бойцам приказ: отступать. Пришло время спустить с поводка Первого.

* * *

«Объект 13» корпорации «Экзо матрикс», спутник Руна, ОСП

Зрелище пугало и завораживало одновременно. Андре не первый раз видел Сущности в действии – на станции Энцот, на Вселенной, в лаборатории и еще на нескольких «полигонах» – но то, что происходило в тюрьме «Урса» вызывало смешанные чувства. Любопытство. Эйфорию. Отвращение.

По спине прошелся озноб, но причина была не в записи кровавой бойни. Позади Андре замерло три тени – черные силуэты пристально наблюдали с проекций за ходом эксперимента. Безликие хозяева «Экзо матрикс», невидимые правители ОСП, волновали Андре куда больше Сущностей. Терзаясь догадками о том, кто эти люди, он не спал ночами, пытаясь найти ответы, но все попытки заканчивались неудачей. Теней не существовало.

Посреди кабинета мигало еще три проекции: Баргуди, Кадиев и Ясимото ловили каждый кадр происходящего на «Урсе», боясь что-то упустить. Члены совета директоров корпорации оказались довольно толстокожими и стоически наблюдали за расправой. Хотя Андре подмечал как Ясимото нет-нет да промакивал вспотевший лоб салфеткой, а Баргуди отводил взгляд в самые жестокие моменты. Лишь Кадиев следил за происходящим с насмешкой. В карих глазах босса Андре уловил полное безразличие, будто для него смерть – обыденность, будто он ежедневно приказывает убить несколько тысяч человек, завязывая при этом дорогущий галстук и на ходу хлебая утренний кофе. Наблюдение никак не вязалось с досье Кадиева. Аналитик, построивший карьеру на отмывании денег; семьянин, который крутил интрижки на стороне, да еще и страдал зависимостью от крэша, не мог обладать подобным хладнокровием. Он даже в армии не служил. Андре мысленно сделал пометку: проверить информацию на досуге.

Тем временем на видео последний заключенный лишился жизни. Черный туман, принявший облик гончей, играл оторванной головой, точно фрисби. Фрэнсис Блэквуд коснулся плеча Первого и приказал: «Прекратить». Тут же смертоносный туман растворился в воздухе, словно его засосало в систему вентиляции, но Андре вдруг показалось, будто он просочился с проекции в кабинет и потянулся к трем теням за спиной.

– Что ж, господа, на этом закончим, – сдержанно улыбнулся Андре и выключил голограф. – Операция проведена успешно, данные получены и записаны. Датчики все время считывали показатели активности мозговых волн Первого и Блэквуда, осталось лишь расшифровать. Долгий путь к мечте пройден. Поздравляю с победой.

В кабинете раздались аплодисменты. На лицах, озабоченных лишь добычей денег, читалась радость. Баргуди самодовольно улыбался.

В надежде понять реакцию теней, Андре обернулся, но их уже не было. Они исчезли так же неожиданно, как появились, и Андре подумалось, что корпорация это и есть тень, медленно опутывающая ОСП. Советник Колман неустанно повторял: «для нового витка эволюции человечеству нужен толчок», и Андре понимал: они на верном пути, ведь лишь во тьме можно увидеть звезды.

 

Глава 17. Дорога на север

Бар-клуб «Утопленник», станция Корсар, приграничная зона системы Тау-Рис

Разговор обещал быть напряженным. Усевшись в кресле, Рэйн непринужденно курил, стараясь ни жестами, ни мимикой не выказать даже намека на раздражение или злость. Даркус сидел напротив, держа в руке стакан виски. Недавних соратников разделял круглый стол из синего стекла, но казалось, будто между ними стена с колючей проволокой. Заговорить о главном Рэйн не решался. Даркус тоже не спешил. Свидетелями напряженного молчания стали початая бутылка «Дарель Кол» и зажаренные до хруста щупальца древесной медузы, пучками торчащие из пиал.

Бар-клуб «Утопленник» принадлежал Даркусу, поэтому для встречи пират выбрал это место. «Стоит отпраздновать победу» – предложил предводитель Юга. «Стоит разобраться: не кусок ли ты дерьма?» – думал Рэйн.

VIP-зона находилась на втором уровне. На балконе стоял акустический отражатель, напоминающий раскрытый серебристый зонт, поэтому грохочущую с танцпола музыку было едва слышно. Тем не менее, Рэйн чувствовал, как вибрирует пол и кресло под натиском децибел. Микс из нано-рока и техно заставлял постукивать пальцем по подлокотнику в такт ритму.

– Соваться на Арену было глупо, – в угольно-черных глазах пирата мелькнуло что-то такое, что Рэйн счел за гнев, но басистый голос Даркуса звучал дружелюбно. Очередная игра.

– Я же говорил, что не люблю долгих извилистых дорог. Если можно срезать через Ад, я срежу. Привычка.

– Дурная привычка, Аллерт. Лучше избавься от нее, пока раньше срока не отправился на корм червям. Это дружеский совет, прислушайся.

– Совет или намек?

Погладив перетянутую блестящими золотыми кольцами бороду, пират встал и вышел на балкон. Поняв, что это не пауза в разговоре, а приглашение сделать то же самое, Рэйн двинулся следом. Облокотившись о перила, он окинул взглядом бар. Внизу кипело веселье. Нескончаемый праздник, на котором за одним столом найдется место разврату и благодетели. Сквозь седой дым на танцполе виднелся лес поднятых рук, а у барной стойки вовсе не протолкнуться. Музыка буквально взрывала барабанные перепонки, смешавшись с радостными возгласами и гамом. Рэйн попытался разглядеть в толпе Макса или еще кого-нибудь из своих, но тщетно.

– Видишь все это? – Даркус обвел рукой бурлящую толпу. – Это и есть Корсар. Не корабли, не оружие и не хранилища с иридием. Люди, Аллерт. Они – станция. Ее плоть, кровь и душа. Все, что я когда-либо делал и сделаю – ради них. Я пойду на все, чтобы уберечь свой народ. А на что ты готов ради Севера?

– Послушай, Даркус, мне надоело ходить вокруг да около. Предлагаю вывалить карты на стол и поговорить открыто.

– Впервые за вечер слышу дельное предложение, сынок. Я ценю честность.

– Тогда ответь, какого хрена произошло на Роджере? Почему ты отступил от нашего плана, даже не предупредив? Нам с командой пришлось изрядно попотеть, чтобы выбраться. Вряд ли ты забыл, что отправил на Восток группу диверсантов, которую не мешало бы вытащить после выполнения задания.

Даркус хмыкнул.

– Думаешь, я решил от тебя избавиться?

– Да.

Зеленый свет от крутящейся в углу лампы упал на смуглое лицо пирата, заложив глубокие тени под глазами. Рэйн не мог оценить реакцию на свои слова. Честность – старшая карта, но, к сожалению, не козырная. И сколько бы правды не прозвучало в ответах, каждый из них будет держать козыри при себе. Во всяком случае, своих Рэйн открывать не собирался.

– Давай выпьем, – предложил Даркус и вернулся к столу.

Пока пират наливал в стаканы виски, Рэйн в сотый раз обдумывал случившееся. Будь он на месте Даркуса, то поступил бы с Роджером аналогично. Старый пират прав: они чертовски похожи. Иногда Рэйну казалось, будто он смотрит в искажающее время зеркало, в глянцевой глади которого видит себя через тридцать лет в образе Даркуса.

– Аллерт, я не собирался вас бросать в том пекле. Все пошло не по плану, покатилось к чертям, и мне пришлось кардинально менять подход. Я давно поддерживал Таркета и его ребят, а у Мисхель-Хана было слишком много врагов, которые будто с цепи сорвались. Его брат стал настоящей проблемой. Стрельба на Роджере началась еще до того, как объявили о смерти Хана. Подавить противника было первоочередной задачей. А когда все закончилось, вас уже и след простыл.

– Я решил не испытывать судьбу.

– Тем не менее, ты здесь, – обжег взглядом Даркус.

Рэйн ответил таким же тяжелым, испепеляющим взглядом. Сейчас он не в комнате для допроса, с мешком на голове и пушкой у виска. Сейчас он тот, кто дал Корсару свободу действий, и Даркус должен с этим считаться.

– Что насчет нашего уговора? – спросил Рэйн.

– Я, Саймон Руаль Толедо, всегда держу слово. Ты получишь флот и мою протекцию, но для начала должен кое о чем узнать. Аллерт, я действительно хочу честности, поэтому говорю открыто: на Джокере у меня есть свои люди, и кое-кого я собирался поддержать в ближайшем будущем. Хотел сделать деловым партнером.

– Это не новость. Думаю, проблему с несостоявшимися партнерами ты решишь. Самому не хочется за это браться. Хватит стрельбы и крови… Сыт по горло. Я хочу завоевать Север без единого выстрела – это одно из условий. Теперь готов выслушать твои. Они ведь будут, верно?

Пират по-доброму ухмыльнулся. Пальцы с рубиновыми перстнями потянулись за медузой в пиале. Макнув щупальце с присосками в острый соус, Даркус отправил его в рот.

– Ты умен, Аллерт, поэтому Север должен стать твоим, – сказал он, хрустя закуской. – И поэтому, когда встанешь во главе клана, то будешь беспрекословно выполнять волю Юга, – пират сделал паузу, пристально наблюдая за собеседником. Рэйн спокойно слушал, хотя внутри все кипело. Не дождавшись протеста, Даркус продолжил: – Взять, к примеру, Восток. Роджер хоть и получил нового предводителя, но клан всецело подчиняется мне. Не официально. А что до тебя… Понимаешь, в тебе я пока не уверен. Не хватает чего-то особенного, что свяжет Южный и Северный кланы. Чего-то большего, нежели слова. Я не вечен, Аллерт, а достойного приемника нет. Santisima Muerte, мои сыновья погибли: Мигель на войне за Кавир, а Рауль на рейде. Все, что мы сейчас пытаемся создать, Свободная Империя, которую пытаемся построить – все пойдет прахом, если не будет лидера. Думаю, намек ты уловил.

– Такое лишь идиот не уловит, – Рэйн потянулся за пачкой «Клэмбера», завалявшейся между пиал с щупальцами. Щелкнул зажигалкой. – А еще только идиот не поймет, что новоиспеченному предводителю Востока ты предложил нечто подобное. Но даже если…

Хлопнула дверь, Рэйн умолк на полуслове. В комнату вошла девушка с большим горящим блюдом в руках. Синие языки пламени то вздымались, то медленно опадали, навсегда исчезая. С любопытством Рэйн смотрел на огонь, и когда тот сошел на нет, перевел взгляд на девушку. Без тени сомнения ее можно назвать красивой. Роста она была не высокого. Грудь облегал красный корсет, точеные бедра обтягивали штаны из черного латекса. Аппетитная, с большими глазами, напоминающими две медные монеты. Волосы цвета кофе собраны в высокий хвост, который ниспадал ниже плеч. Все портила улыбка. Она была вымученной, если не сказать фальшивой, и Рэйн подумал, что искренняя радость сделала бы смуглую незнакомку по-настоящему обворожительной.

Девушка поставила в центр стола блюдо, на котором красовался недавно полыхавший тигровый поросенок. Мясо дышало жаром, по золотистой корке стекал жирный сок.

– «Сгоревший Билл», фирменное. Как заказывали.

– А внимание красавицы к фирменному полагается? – ухмыльнулся Рэйн, окинув девушку недвусмысленным взглядом. Если эту красоту можно купить, он готов заплатить.

– Для вас, господин… – она принялась раскладывать на столе приборы. – Для вас ни черта не полагается. Бордель через дорогу. А это бар, тут пьют.

В подтверждение своих слов девушка с размаху всадила нож в поросенка почти по рукоятку. Ухмыляться Рэйн перестал. Почему-то показалось, что еще один намек – и нож будет торчать промеж лопаток у него.

– Желаете еще чего-нибудь? – спросила она, улыбнувшись. Теперь улыбка была неподдельной, ее глаза засияли расплавленным золотом.

– Нет. Gracias, MiaRosa, – любезно ответил Даркус. – Принеси господину Аллерту льда для виски и можешь возвращаться к работе.

Когда официантка исчезла за обшитой деревом дверью, пират продолжил:

– Не с руки говорить о делах на голодный желудок. Предлагаю поесть и выпить, а потом уже думать: как взять Джокер без единого выстрела.

* * *

Обсуждать подробности закончили далеко за полночь. Захмелевший Даркус признался, что больше не улавливает сути разговора и быстро отправился в свое пиратское логово, напоследок сообщив: вечером стоит встретиться и определиться с кораблями, которые примут участие в наступлении на Север.

Рэйн спустился на первый уровень. Музыка басами ударила по барабанным перепонкам. Толпа поредела и посреди танцпола можно рассмотреть «утопленника». Огромный аквариум-куб с неоновой подсветкой стоял на шипастой подставке. Внутри плавал труп, который с аппетитом глодали пираньи. Скорее всего, покойник был не настоящим, хотя Рэйн не сказал бы наверняка. Вспоминая культ Святой Смерти, которым одержимы на Корсаре, ожидать можно чего угодно.

Обогнув аквариум, он пошел к барной стойке, где заприметил Макса с Инквизитором и Арчи. Только короткий пусть оказался не из легких. Татуировка на спине предательски горела, просвечиваясь сквозь белую футболку, и его мигом узнали. Кто-то из пиратов позвал выпить, кто-то предложил разжиться холодным оружием, а тип с козлиной бородкой в деталях принялся пересказывать бой с химерами. Рэйн едва отмахнулся. По дороге пришлось отбиваться и от назойливых поклонниц. Две подвыпившие девицы повисли на шее, предлагая оставить автограф где-нибудь под одеждой, желательно: «своим гладиаторским мечом». Рэйн кое-как вырвался из цепких лап соблазнительниц и привалился к барной стойке.

Макс заржал:

– Что, слава покоя не дает?

– Капитан, Лоренсо оказался прав, – сказал Инквизитор, глотнув бренди. – Вы действительно знаменитость. Это не станет помехой?

– Нет. Скорее весомым плюсом, – ответил Рэйн. – Бой транслировали на главной площади Джокера. На Севере знали Рэйна Аллерта как лихого капитана, как попавшего в тюрьму ренегата. Квентин-Малина изрядно испоганил мне репутацию, подставив с убийством команды и выдав черную метку. Но теперь Джокер изменит мнение. Старый приятель – Свок, которому я передал «Черную Бэтси» после убийства Малины – отработал долг с лихвой. Информационные вбросы и пропаганда почти смыли грязь. Только людям пока невдомек, что Фантом и капитан корвета-призрака – одно и те же лицо. Вот будет сюрприз.

Пилот пьяно улыбнулся, глаза воодушевленно заблестели:

– Я уже вижу, как «Зевс» раскидывает крылья над Джокером. Громадная тень ползет по станции, а люди восторженно всматриваются в купол, пытаясь разглядеть контуры корабля-невидимки, за которым стоит флот Юга. Более эффектного появления сложно придумать! – Арчи потянулся за бутылкой бренди. – Надо за это выпить!

– Нет-нет, – остановил Рэйн парня, который уже налил жжено-коричневый напиток в стакан. – Никакого бренди, я пью только виски. Эй, виски можно?! – окликнул он бармена.

Высокий тип в красном жилете ухватил с полки бутылку, которую тут же выдернули у него из рук. Девушка, которая недавно подавала жаренного поросенка, появилась рядом, будто джин, из той самой бутылки.

– Джек, я сама, – сказала она бармену и вернула пойло обратно. Через секунду в руках поблескивал золотой этикеткой «Дарель Кол».

Рэйн, наблюдал за каждым ее движением. Так красиво виски никто не наливал: с огнем в глазах, с дерзкой полуулыбкой на губах.

– Босс приказал за тобой присматривать. Боится, что дорогой гость нахлебается каких-нибудь помоев, вместо элитки, – съязвила девушка, бросив в стакан три кубика льда.

– Жаль, что он не приказал быть с гостем поласковее, – усмехнулся Рэйн.

– Может и приказывал, но у меня плохо с дисциплиной. Приятного вечера.

Не дождавшись ответа, она упорхнула в конец стойки и принялась сооружать коктейль для очередного любителя выпить.

– Ух… – выдохнул Рэйн.

– Зацепила, да? – криво ухмыльнулся Макс. – Разочарую. Можешь даже не стараться. Эта красотка – глухой вариант.

– Да ладно! Если у тебя не вышло, это не значит, что я такой же пьяный неудачник.

Фрей рассмеялся. Стальные пальцы сжали плечо Рэйна.

– Брат, у меня глаз наметан, – поспешил похвастать Макс. – Так вот, ни один из приемов не работает на этой птичке. Как спец тебе говорю.

На второе плечо легла рука Веласкиса. Инквизитор хитро прищурился:

– Капитан, а ведь грешник прав. Госпожа не ищет мужского общества. Видите всех этих несчастных? – служитель кивнул на длинную барную стойку, за которой сидел целый взвод пиратов. – Все получили от ворот поворот.

Макс тут же подхватил:

– Чистейшая правда. Барменша отшивает каждого, кто пытается клинья подбивать.

– Я – не «каждый».

– Спорим на бутылку «Дарель Кол»?

Рэйн охотно пожал руку Фрея, хотя уверенности в победе не было вовсе.

– А где наши? – спросил он, озираясь по сторонам.

Макс картинно отдал честь и забасил:

– Докладываю: разбрелись кто куда. Дрейк и Дара ушли почти сразу же, им еще готовиться к отлету на Джокер. Майор Кавило в соседнем зале, отрубился прямо за столом. Кажется, для рыжего это норма. Лоренсо весь вечер носился, будто в задницу скипидару налили. Сначала устроил Диого. О мальчишке позаботится тот костлявый эсп, Федерико. Он пообещал стереть воспоминания о Хане и насилии, чтобы парнишка мог нормально жить дальше. Выполнив гражданский долг, Лоренсо умотал с какими-то цыпочками любоваться ночным Корсаром. Представляешь, этот хренов ловелас даже не позвал составить компанию! – деланно возмутился Макс. – Остальные на «Зевс» вернулись. Отдохнули-то недурно, а печень не арендованная. Сдается мне, наутро док переведет на нас все запасы «Фрэшера».

– Бьянка? – спросил Рэйн в надежде, что она тоже ушла. Пришлось долго объяснять девушке, что случившееся в номере «Арены» было минутной слабостью. Невнятное блеяние Бьянку не устроило, она имела другое мнение на сей счет.

– Я сказал, что как тебя дождемся, то пойдем в бордель. Заслышав о планах, эта фурия чуть не выцарапала мне глаза и сбежала на «Зевс».

– Спасибо, друг. Ты меня спас.

Инквизитор поднял в тосте стакан. Пьяным Рэйн видел его впервые, с каждым глотком бренди у вечно сдержанного Веласкиса развязывался язык.

– Капитан, Макс спас вашу нервную систему от очередной пытки, а прекрасные служительницы похоти, которые ждут в заведении «Мармелад», спасут наши тела от усталости.

– Опа-па… А наши души спасать кто станет? – рассмеялся Рэйн.

Инквизитор махнул рукой, мол, хрен с ними, с душами, и залпом осушил стакан. Чем больше он пил, тем меньше думал о Свете и лишь сейчас Рэйн понял как устали его ребята. Бесконечные погони, перестрелки, интриги, кровь и смерть – такой была их жизнь. Он и сам устал. Неимоверно устал.

– Ну что, идем? Здесь недалеко. «Мармелад» буквально через дорогу, – сказал Фрей и согнал пилота со стула. – Давай, юнец, пошевеливайся. Наконец-то девственности лишишься.

– Я не девственник, – надулся Арчи.

– Как скажешь. Аллерт, а ты чего расселся?

– Я пас, – ответил Рэйн.

Макс пожал широкими плечами, и друзья скрылись в толпе, пробиваясь к выходу. Пачка «Клэмбера» лежала на зеркальной стойке. Сунув в рот сигарету, Рэйн пошарил по карманам – зажигалки не оказалось.

– Госпожа бармен, а виски тут еще наливают?! – окликнул он девушку, раздававшую указания работникам за стойкой. Неохотно оторвавшись от дел, она подошла. Кинув взгляд из-под густых черных ресниц на замершую в его руке сигарету, она протянула одноразовую зажигалку. Пальцы с красными ноготками отстучали дробь по зеркальной столешнице.

– Почему не в «Мармеладе?». Импотент, что ли?

Рэйн усмехнулся.

– Нет. Просто идиот с разбитым сердцем.

– Не думала, что у мясника «Арены 666» есть сердце.

– Может, хватит надо мной издеваться? Вроде ничего гадкого не сделал. Вряд ли неуклюжую попытку флирта стоит принимать за обиду. Если все же обидел, то извини, пожалуйста.

Девушка едва заметно улыбнулась. Длинный хвост шелковистых волос упал на плечо.

– А ты на самом деле не такой козел, каким бываешь при первой встрече. Меня зовут Мия.

– Мия… – повторил Рэйн, будто пробуя имя на вкус. Оно было тягучим, сладким. – Рэйн. Но ты, наверное, уже знаешь.

– Конечно. На Корсаре тебя многие знают, даже те, кто не смотрел гладиаторские бои.

– Мия, выпьешь со мной?

* * *

Бутылку виски Макс все-таки проспорил. Остаток ночи Рэйн провел с Мией. Лишь когда первые лучи искусственного рассвета начали пробиваться сквозь жалюзи в спальне, обессиленная от ласк девушка уснула в его объятьях. Поглаживая ее шелковистые волосы, Рэйн пялился в потолок. Мысли лениво ползали в голове не желая выстраиваться во что-то конкретное. Завоевание Севера, условия Даркуса, и даже «Экзо матрикс» были бесцеремонно отодвинуты Мией на второй план. Прислушиваясь к ее тихому, безмятежному дыханию, он понимал: пора уходить, иначе эта ночь перестанет быть приятным одноразовым приключением. Она станет одной из сотен других, которые они проведут вместе. А начинать какие-либо отношения сейчас, когда предстоит сделать почти невозможное, когда ищейки корпорации дышат в спину, когда счет идет на дни… Самонадеянно, даже глупо.

Аккуратно убрав ее руку со своей груди, Рэйн выбрался из-под простыни. Штаны обнаружились у туалетного столика с зеркалом в тяжелой резной раме. Застегнув пряжку ремня, Рэйн осмотрелся в поисках футболки, но взгляд почему-то зацепился за интерактивное фото на столе. На снимке кофейные волосы Мии были распущены, ярко-голубое платье разлеталось под дуновением легкого ветра. Кругом зелено, под босыми ногами расстелился ковер из сиреневых полевых цветов, что никак не вязалось со сталью Корсара. Интересно, где был сделан этот кадр?

Привычки трогать чужие вещи Рэйн не имел, однако даже не заметил, как пальцы коснулись снимка, перелистнувпроекцию. Здесь она в баре. Двое темноволосых, крепко сложенных смуглых мужчин обнимали ее за талию. На заднем плане с потолка сыпалось разноцветное мерцающее конфетти. Все трое смеялись. Похоже на дружескую вечеринку. Или они не друзья?

Следующий кадр оказался совсем другим. Это диплом об окончании Академии трансгенной селекции и агрономии в Эльбрусе, на Терра-Нова.

Рэйн ошарашено вытаращился на диплом, не веря своим глазам.

Диплом принадлежал Мии Толедо.

Толедо…

Кем Мия Толедо приходится Саймону Раулю Толедо?!

Осознав, что переспал с дочерью или сестрой, а возможно женой Даркуса, Рэйн почувствовал себя неуютно. Он быстро поставил рамку на стол, отыскал сигареты и вышел из спальни.

Кухня оказалась довольно просторной. Автоповара или молекулярного принтера не видно, а значит, готовила девушка сама. Готовила настоящую еду, о чем кричали позабытые на столе пучки зелени в вакуумных пакетах. С тоской Рэйн глянул на графинводы – сейчас не помешало бы что-то покрепче.

За окном просыпался Корсар. Серые полукруглые здания загорались одинокими огнями. В паре кварталов отсюда черным квадратом возвышался завод, чьи уходящие ввысь трубы выпускали клубы пепельного смога, исчезающего где-то под рдеющим куполом. Глядя на блеклый пейзаж, Рэйн думал, как быть дальше. Расклад выходил препоганый. Кем бы ни был для Мии Даркус, он вряд ли одобрит случившееся, а то и вовсе примет за оскорбление. Пират во многом придерживался старых нравов, и придется объясняться. Но для начала не помешает выяснить правду.

Только Рэйн подкурил, как на пороге появилась Мия. Широко зевнув, девушка по-кошачьи потянулась. На ней был короткий шелковый халат с незабудками. Под струящейся тканью легко угадывались соблазнительные контуры тела, вырез открывал высокую грудь.

– Ты рано встал. Голоден? Сейчас завтрак приготовлю.

– Было бы неплохо.

Мия звонко поцеловала в щеку и принялась возиться с продуктами. Стряхнув пепел в стакан, Рэйн как бы между прочим спросил:

– Мия, а кем тебе приходится Даркус?

Из рук девушки выпал нож, и с лязгом ударился о столешницу. Она резко обернулась, глаза округлились от удивления.

– Как… Разве он тебе ничего не сказал? Черт… Так ты не знал… – выдохнула она и словно подкошенная опустилась на стул.

Рэйн тронул девушку за плечо. Через прохладную тонкую ткань ощутил, как ее бьет мелкая дрожь.

– Мия, что я должен был знать?

– Проклятье! – вспылила девушка, одернув его руку так, будто это раскаленные щипцы. Соскочив со стула, она принялась нервно мерить шагами комнату. Короткий халат с незабудками оголял смуглое бедро при каждом торопливом шаге. – Проклятье! – повторила Мия. – Даркус никогда не говорит о своих планах! Никогда ничем не делится! Santa Muerte, ну за что мне все это?! Носить имя Толедо, все равно, что подписать контракт, в котором все пункты против тебя!

– Может, все-таки расскажешь правду? С самого начала. Как есть.

Не сразу Мия откликнулась на просьбу. Адресовав очередное проклятье Корсару, Святой Смерти, Даркусу и всем пиратам разом, девушка, наконец, успокоилась.

– Моя мать умерла при родах, а отец погиб, пытаясь увести свою каравеллу от СГБэшных рейдеров, едва мне исполнилось десять. Дядя Саймон взял меня на воспитание. Дружная семья. Любовь, взаимное доверие… Когда в объятия Смерти попал кузен Мигель, а через несколько лет не стало Райуля, все изменилось. Даркус взялся оберегать меня так, будто даже воздух может причинить вред его Mia Rosa. Вырваться из-под опеки стоило целого вагона нервных клеток!

– Нелегко тебе пришлось.

– Не то слово, – фыркнула Мия, и переменилась в лице. – А не так давно, он позвал меня к себе в кабинет и заявил, что я должна быть с тобой…

Девушка умолкла. По щекам покатились слезы, оставляя мокрые дорожки.

– Он отнесся ко мне как к вещи! – выкрикнула Мия, закрыв лицо руками. – Решил подарить в качестве трофея! Меня! Как вещь! Собирался выменять на очередные выгодные условия при сделке! Собрался продать свою Цветущую Розу тебе, Рэйн Аллерт!

Только сейчас до Рэйна дошло, что имел в виду Даркус, говоря: «Северный и Южный кланы должно связывать нечто большее, нежели слова». Он говорил о родстве. Хотел предложить свою племянницу в качестве будущей жены предводителя Севера. Готов был отдать самое дорогое, что у него есть…

Теперь Рэйн понимал насколько важен союз Севера и Юга. Понимал и другое: он снова просчитался, все это время ни черта не замечал, ища очередной подвох в словах пирата, и вел себя как полный кретин.

Он взял девушку за руку и усадил себе на колени. Провел пальцем по щеке, смахнув слезы.

– Мия, я действительно ничего не знал. Вам с дядей стоит поговорить и прояснить ситуацию. Уверен, Даркус не хотел причинить тебе боль. Послушай, получив твой отказ, он передумал. Ничего мне не предлагал, о тебе даже не заикнулся. А ту идиотскую шутку в баре ты приняла за оскорбление, решив, что сделка состоялась и я считаю тебя собственностью. Так ведь?

– Угу, – кивнула девушка.

– Мия, прости за прямоту, но вопрос напрашивается сам собой. Ты тоже передумала, и решила не огорчать Даркуса? Поэтому провела со мной ночь?

Девушка тяжело вздохнула, и Рэйн посчитал, что ответа вряд ли дождется, а если слова ипрозвучат, то окажутся ложью. Но по широко распахнутым глазам, глядящим с вызовом и с нежностью, понял, что ошибся.

– И да и нет. Рэйн, я из рода Толедо, и делаю лишь то, чего хочу. Толедо нельзя заставить. Когда увидела тебя на Арене…

За спиной послышалось шипенье, будто на раскаленные угли кто-то вылил воду. Через мгновенье повалил пар.

– Проклятье! Омлет! – воскликнула Мия и ринулась к панели, где вовсю дымил неудавшийся завтрак.

Девушка ловко устраняла последствия катастрофы. Сетовала на свою забывчивость и хмурилась, отчего становилась еще симпатичнее. Рэйн задумчиво наблюдал за тем, как она суетится у плиты. Почему бы и нет? Сколько можно мечтать о той, что недоступна? Василиса де Воль никогда не вернется в его мир, насквозь пропитанный кровью и черным туманом. Даже будь иначе, он бы сам не позволил. Лиса так и останется недосягаемой, несбыточной мечтой. А Мия вот она. Стоит перед ним. Живая. Настоящая. Ведь можно провести отмеренное время не в одиночестве. Тем более что осталось не так много. Год. Жалкий год, который Рэйн собирался потратить на бесконечную борьбу.

– Завтра я отбуду на Джокер.

– Когда вернешься? – спросила Мия, протянув чашку кофе. – Или… Ты не вернешься. Верно?

Девушка опустила взгляд. Пальцы растерянно теребили шелковый пояс халата. Рэйн взял ее за подбородок, заставив посмотреть в глаза.

– Мия, все зависит от тебя. Если ответишь: да, то меньше чем через месяц мой корабль пришвартуется в доке.

Интерлюдия

Станция Корсар, приграничная зона системы Тау-Рис

С рассветом следующего дня западный порт Корсара превратился в военную базу. Часть флота Южного клана стремительно приходила в боевую готовность. На смену ору рабочих и зазывному смеху шлюх пришел лязг стали, рев двигателей и гаркающие голоса, отдающие приказы. Топот сотен ног в ангарах и коридорах доков. Шипение гидравлики, скрежет погрузчиков. Грузовые отсеки кораблей наполнялись ящиками со снарядами, оружием и припасами. О том, чтобы пустить их в ход речи не шло. Ценный груз станет первым шагом к восстановлению былой мощи станции Джокер. Узнав о решении племянницы, Даркус на радостях не поскупился, щедро располовинив собственные запасы, и в ближайший месяц поставки с Корсара не прекратятся.

Полет предстоял долгий. Почти двадцать часов на преобразователе, и одному дьяволу известно, сколько еще придется пройти на маневровых. Сначала нужно миновать СГБэшные посты в восьми системах, что не составило бы труда для кораблей-одиночек. Но провести мимо вездесущих законников два соединения по двенадцать каравелл каждое, не считая рейдеров и дозаправщиков, не оглядываясь на флагманский корвет… Такое не под силу даже предводителю Юга. На последнем совещании приняли решение: разделиться на мелкие группы, назначить старших, связь держать постоянно. Каждая из групп пойдет по собственному маршруту, и Рэйн почти до утра провозился со звездной картой, маркируя промежуточные чекпоинты.

Первая точка встречи – Пояс Артемиды. Именно там корабли выстроятся боевым клином и под предводительством каравеллы «Киллер», которой командует майор Кавило, двинутся к Джокеру. Времени на полет у них уйдет куда больше. Придется заложить приличный крюк и пройти мимо ледяного газового гиганта. Поэтому соединение загрузили первым, и два часа назад корабли покинули доки.

Второе соединение поведет «Зевс». Серебристый дракон куда быстроходнее своих пиратских собратьев, и корвет будет вынужден идти на низких скоростях. Перспектива телепаться, точно на прогулке, Рэйна не воодушевляла. Зато предстоящий переход через Кладбище Астероидов горячил кровь адреналином. Эта опасная зона – единственный путь, который позволит приблизиться вплотную к Джокеру незамеченными. О потерях Рэйн не думал. Если все пройдет гладко, то их вовсе не будет. Элемент неожиданности – вот главный козырь. Остальное сделают технологии и обычный страх.

С первым проблем не было.

Никто на пиратской станции Джокер не обратил внимания на шаттл «Развалюха», прибывший в доки два дня назад. Никого не заинтересовали девчонка в лохмотьях с татуировкой на щеке, и хмурый дылда, чье лицо вовсе не запомнить, смотри на него хоть вечность. Они легко затерялись в толпе тысяч таких же неудачников, что ищут простую работу и легкие деньги, чтобы спустить их на очередную дозу или потратить на бутылку.

Никто даже подумать не мог, что эта парочка меньше чем за сутки обошла ключевые узлы связи, установив портативные взломщики. И в эту самую минуту вирус пожирает системы защиты Джокера, чтобы освободить место для новой программы с красивым названием «Призрачная звезда», которая передаст коды доступа к станции одному единственному человеку.

Никто не подозревал о том, что вскоре над обездвиженным, обезоруженным Джокером нависнет нечто, куда страшнее эсминцев СГБ. Леденящий пиратскую кровь корвет-призрак и знаменитые корабли Корсара подчинят Север без единого выстрела.