Глава 18. Будущее в ненадежных руках

Мегаполис Аквиния, планета Терра-Нова ОСП

Внимание Лисы привлек дисплей на стене. Одетая в строгий синий костюм ведущая новостей говорила о чем-то важном, но звука не было. Лиса прибавила громкости.

‒ Сегодня президент Вазири объявил о роспуске временного правительства и о начале предвыборной гонки за пост советника Объединенной Системы Планет, ‒ чеканила ведущая. ‒ На улицы городов хлынули тысячи демонстрантов. Большинство из них эспиритуалы, которые поддерживают Виталия Тарковского ‒ борца за права людей с паранормальными способностями. Другой лагерь ‒ ярые противники. СГБ, в частности подразделение «Антитеррор», работает в усиленном режиме, чтобы исключить стычки и теракты. Орден Святой Инквизиции пока не комментировал происходящее.

На дисплее понеслись картинки: политики пожимали друг другу руки, позировали на камеру, что-то говорили прессе. Все как один ‒ в дорогих костюмах, с холодными улыбками, с зеркальными глазами без эмоций. Лисе подумалось, что для подобных случаев высшая лига заказывала маски в одной и той же лавке. Тем не менее, она смотрела с любопытством, особенно интересовал Тарковский. Он выделялся.

Камера пролетела над толпой с интерактивными транспарантами: «Чипируют скот. Мы ‒ люди!», «Парапсихология ‒ часть мироздания!», «НЕТ! Кострам Инквизиции!», а потом выхватила веснушчатое лицо Тарковского. Взгляд был задумчивым и даже поучающим, так смотрит воспитатель на заигравшихся детишек. «Кто он: реформатор или политический убийца?» ‒ мигала надпись внизу экрана.

Ведущая продолжала:

‒ Свежие новости о старте предвыборной гонки ровно в 21–00. А пока перейдем к сводкам. В Торговой Гильдии сообщают о вспышке пиратства в космической зоне ОСП. Все больше торговых кораблей подвергаются нападениям. Со слов пострадавших членов команды инкассаторского рейдера «Луна-19», их атаковал корабль-невидимка. Призрак, как утверждает капитан…

‒ Евгения! Сколько я должна ждать?! ‒ рявкнул визгливый голос за спиной.

От неожиданности Лиса вздрогнула и выронила из рук коробку, которую битый час искала на складе. К своему второму имени она давно привыкла, но то, как его произносила начальница ‒ растягивая, ставя ударение на «и» ‒ раздражало. Голос Вирджинии звучал так, словно кто-то царапал лезвием по стеклу, пытаясь превратить скрип в слова.

‒ Уже иду, ‒ ответила Лиса, торопливо подняв коробку. Ведущая продолжала говорить о пиратских набегах, но смысл уже не улавливался.

Вирджиния покачала головой и отвела взгляд, всем видом показывая: как же ты мне надоела. Невысокая сбитая шатенка мнила себя стильной штучкой: красила губы синей помадой, брови тоже подводила синим ‒ в этом месяце тренд на цвет электрик. Платье на Вирджинии блестело металлом, отчего казалось, что она завернулась в фольгу.

‒ Евгения Мехди, ‒ проскрипела Вирджиния, ‒ делай свою работу как положено или будешь уволена. Если бы не твой покровитель, ты давно бы оказалась на улице. Но господин Делери приносит столько денег, что выставить тебя сейчас было бы глупостью вселенского масштаба, ‒ синие губы Вирджинии растянулись в улыбке за которой скрывалась досада. В салоне «Грёзы» она проработала больше пяти лет, а «покровителя» себе так и не нашла. Лиса искренне недоумевала: как можно встретить мужчину своей мечты в секс-шопе? Тем не менее, жизнь в мегаполисе Аквиния шла по своим правилам ‒ немного взбалмошным, глупым и даже грязным.

‒ Вирджиния, я все сделаю. Мне очень нужна эта работа, а Ларс Делери меня абсолютно не интересует, но я буду с ним вежлива до тех пор, пока это выгодно… э-э-м… Выгодно нашему заведению, ‒ Лиса опустила взгляд, дожидаясь, когда Вирджиния оттает. Злиться подолгу эта женщина-вспышка не умела.

‒ Иди, тебя ждет покупательница. Восьмая кабинка.

Лиса вылетела со склада и облегчено выдохнула. Почти месяц она терпела придирки начальницы и работала, стиснув зубы. Подносила покупательницам комплекты белья и драгоценностей, помогала примерять полоски латекса, чешуи, цепей, кружева и одному дьяволу известно какой еще дряни. Предлагала легкие наркотики и действующие на центры возбуждения импланты. Показывала мужчинам секс-андроидов, вирт-шлемы и программы для симуляции. Копалась в базе данных, составляя список фантазий заказчиков, чтобы техники могли превратить их в виртуальные грёзы. Она нехотя погружалась в мир разврата и похоти, где низменные инстинкты превозносили до уровня искусства; где скрипучие аккорды порнографии выдавали за симфонию чувств.

И все это время Лиса ждала.

Забавно, несмотря на глупость, Вирджиния оказалась довольно проницательной ‒ она здесь ради Ларса Делери. Этот опасный и влиятельный человек должен попасть в тщательно расставленную ловушку, иначе все пойдет прахом.

Покупательница вертелась перед зеркалом, придирчиво разглядывая не столько голографическое кружево на груди, сколько собственное тело. Лиса машинально щелкала по панели, меняя расцветку интерактивного белья, и даже не заметила, как клиентка оделась и вышла из кабинки. Салон опостылел до тошноты. Разве агент Сопротивления должна торчать в секс-шопе рассматривая чужие задницы? Оперативная работа виделась совсем по-другому. Хотелось вырваться из душного салона, как из силков, и вдохнуть полной грудью.

Отстучав на хэндкоме сообщение Вирджинии о том, что берет перерыв, Лиса поспешила к выходу.

На улице было шумно. В торговом центре полно магазинов, ателье и салонов, отовсюду слышалась музыка. Пахло ванильными булочками из соседней кондитерской, к запаху выпечки примешался тягучий аромат лилий из цветочной лавки. Сияли огнями витрины, мимо проходили люди с пухлыми пакетами в руках. Чьи-то лица светились радостью, а кто-то выглядел таким хмурым, что настроение портилось окончательно.

В глянцевом стекле витрины Лиса увидела собственное отражение и непроизвольно отшатнулась ‒ столь чужой показалась девушка. На незнакомке была надета строгая черная юбка с высоким разрезом и красная кружевная блузка, под которой без труда угадывалось белье из «Грез». Волосы цвета вороньего крыла собраны в тугой пучок, ярко-накрашенных губ касалась фальшивая улыбка. Все, что осталось от Василисы де Воль ‒ это полные тоски изумрудные глаза.

Влившись в поток прохожих, Лиса побрела к будке-кафетерию. Автомат списал со счета мелочь; автоповар зажужжал, готовя ароматный напиток. Пустым взглядом Лиса следила за тем, как тонкие механические лапы колдуют над кофе.

Неожиданно за спиной послышался грубый голос:

‒ Не оборачивайся. Он хочет встретиться. Отель «Остин», номер двести три, сегодня вечером в десять. Посторонние не должны тебя видеть.

Лиса опешила. Сообщения от связного ждала только послезавтра. Должно быть, что-то изменилось. Что-то важное.

* * *

Комната на улице Спэрроу Драйв обходилась Лисе недешево, благо расходы оплачивало Сопротивление. Заработанных в салоне денег тоже хватило бы, но они разлетались на дорогие наряды, модную обувь и украшения, которых требовали образ и легенда. «В тебе нет шика, ‒ говорил дядя Марк, ‒ нужно над этим поработать. Стиль, манеры. Дочка, иногда мне кажется, что ты воспитывалась в стае диких кошек. Отбрось гордость и принципы, стань умнее, постарайся хотя бы немного походить на свою мать. Ведь Рэйчел была… ‒ и тут он тяжело вздыхал, снимал очки и протирал краем рубашки. А потом, будто очнувшись, продолжал: ‒ Это важно для дела. Важно для будущего станции Ориваль и Сопротивления». Лиса не понимала, зачем это нужно. Не знай она Марка Полянского, то решила бы, что он пытается продать ее подороже. Но дядя видел рядом с ней только Вакарая Мехди, о чем не забывал напоминать сто раз на дню. Поэтому истинный смысл слов ускользал.

Выйдя из подъезда, Лиса окунулась в холодную темноту зимней ночи. Она шла по запорошенному снегом тротуару, натянув вязаную шапку почти на глаза. Объемный шарф прятал лицо и собранные в хвост волосы. Снежинки танцевали в свете уличных фонарей и ложились на серое пальто; падали на такую же серую брусчатку. Аэрокар Лиса оставила. Лучший способ оставаться незаметной ‒ отказаться от машины, карт, счетов и даже связи; платить только наличными, в кармане таскать глушилку. Одеваться так, чтобы тебя принимали за безликое «ничего», чтобы не могли определить возраст и даже пол.

В холле отеля «Остин» никто не обратил внимания на посетительницу в бесформенном пальто, которая тут же скользнула в дверь с надписью «служебный вход». Стянув одежду, Лиса скомкала вещи и сунула в пакет, после чего спрятала под тумбой. В шкафчике обнаружилась униформа горничной. Весьма кстати. Схватив стопку пахнущих лавандой полотенец, Лиса положила их на тележку и покатила к лифту.

У двери номера 203 стояли двое в черных костюмах ‒ охрана. Типичные бугаи с каменными лицами и квадратными челюстями. Заслышав шаги, они напряглись, сразу подобрались. Но поняв, что это всего лишь обслуга, приняли относительно расслабленные позы.

‒ Уборку не заказывали, ‒ громыхнул верзила, глядя на Лису сверху вниз.

‒ В номере случайно разбили бутылку «Надежды», ‒ ответила она, ввернув кодовую фразу. Дверь распахнулась.

Он стоял у окна и даже не обернулся на звук шагов и тихий скрип колес тележки. Лиса хорошо могла представить холеное веснушчатое лицо, выражающее глубокую задумчивость. Прежде они никогда не встречались, но этот человек знаком каждому в ОСП.

‒ Вас никто не видел? ‒ обернулся Тарковский. Он оказался таким же, как на экране: воплощение бюрократического шика, идеален от кончиков каштановых волос, до подошв дорогих туфель.

‒ Перед отелем полно журналистов, но в мою сторону даже не глянули. Ждут кого-то поинтереснее горничной, ‒ ответила Лиса.

‒ Проклятые стервятники, ‒ усмехнулся Тарковский, стянул пиджак и повесил на спинку кресла. ‒ К сожалению, приходится терпеть. Пока я кандидат на пост советника жизнь превращается в открытую книгу для народа. Нельзя запачкать ни единой страницы.

Лисе так и хотелось спросить: «А что потом? Что будет со страницами, когда агенты Сопротивления приведут к власти? Захочется ли заляпать их грязью или кровью?». Но она промолчала, нет права спрашивать.

Все же Тарковский уловил во взгляде вопрос.

‒ Я позвал вас не просто так, госпожа де Воль. Хочу поговорить откровенно и понять, готовы ли вы к тому, что предстоит. Полянский возлагает на вас и Вакарая большие надежды, и если в господине Мехди я уверен, то с вами… как бы правильнее выразиться… ‒ он оценивающе смотрел на Лису, буквально прожигал взглядом, а пауза была всего лишь декорацией.

Тарковский подошел ближе. От него так и веяло темной энергией, но поток был каким-то странным, ледяным. А ведь он не эспиритуал. Откуда энергия?

Под пристальным взглядом сделалось не по себе, хотелось поежиться, но Лиса стерпела. Ни на секунду не отвела глаз.

Осторожно, словно берет бабочку за крылья, он взял ее за подбородок и заставил повернуть голову вправо.

‒ Идеально, ‒ резюмировал Тарковский. ‒ В пол-оборота вы ее точная копия. Накинуть возраст, немного пластической хирургии, коррекция голоса, и никто не отличит. Правда, Рэйчел?

Лиса сглотнула подкативший к горлу ком. Она вдруг почувствовала, что задыхается, будто ее выбросило в вакуум ‒ холодный, злой.

Голос предательски дрогнул:

‒ Вы хотите выдать меня за нее?

‒ Была такая мысль, ‒ ответил Тарковский тоном, которым обычно говорят о погоде. ‒ Но мы отказались от этой идеи. Рэйчел де Воль ‒ символ борьбы, несломленного духа и надежды. Воскресив ее, мы бы лишили людей иконы, ведь куда проще поклоняться мертвому идеалу, а с живых иной спрос.

Теперь Лиса поняла, о чем речь, и адресовала Тарковскому колкую улыбку. Уверенность вернулась.

‒ Так понимаю, спрашивать будут с меня, ‒ сказала Лиса. ‒ Чего конкретно от меня ждете?

‒ Силы духа. Сейчас я работаю над тем, чтобы обелить Рэйчел. Хочу добиться отмены всех вынесенных ей обвинений и получить разрешение на работу с ее научными трудами. Ими займетесь вы. Некогда потерянная дочь, которая пошла по стопам матери. Феникс сгорел в огне и возродился в ином обличии. Вам придется всерьез заняться работой: устроитесь преподавателем парапсихологии в академии Психеи, защитите докторскую, возможно, со временем станете ректором. Придется общаться с магистрами Ордена, играть в инквизиторские игры и заниматься политикой. Делать все, что скажу.

‒ Стать марионеткой?

‒ Партнером, ‒ поправил Тарковский и ласково улыбнулся. Лиса не приняла эмоции за чистую монету, такой же улыбкой он может улыбаться на ее похоронах. ‒ Василиса, я мог бы скроить десяток кукол по образу и подобию Рэйчел, и все они были бы куда опытнее и жестче вас. Но дело не в этом.

‒ Дело в моем даре, ‒ смекнула Лиса.

‒ Именно. Без него театр так и останется театром, а люди быстро чуют фальшь. Ваш дар ‒ уникален. Вы единственная в ОСП обладаете способностью к пирокинезу, а Владычица Ваеты научила вас еще одному фокусу. Огонь и вода ‒ доказательство теории многогранности, над которой работала Рэйчел. С вашей помощью я хочу изменить мир, уничтожить Инквизицию, сделать эспиритуалов и чистых равными. А дальше… Кто знает? Может, следующим советником станет именно эсприритуал? Вы мне нужны, Василиса, ‒ он снова обжег взглядом. ‒ Но то, что вижу сейчас меня не устраивает. Вы слабы, не сделаете то, что делала для Сопротивления Рэйчел. Сломаетесь еще на старте.

Фразы хлестали пощечинами. «Слабая», «Ничтожество», «Бледная тень Рэйчел» ‒ все это Лиса слышала ни раз, нередко от самой себя. Опостылело.

‒ Я справлюсь, ‒ твердо сказала она. ‒ Научусь, смогу. Только укажите путь.

Тарковский схватил с тумбы стакан и с размаху швырнул об пол. Стекло со звоном разлетелось по паркету. Лиса вздрогнула.

‒ Разбитые надежды, ‒ усмехнулся он. ‒ Вот ваш путь. Горничные становятся королевами только в сказках. В реальности для этого придется многим пожертвовать, ‒ кивнул он на тележку с тряпками.

Пока Лиса собирала в пакет осколки и вытирала мокрое пятно, Тарковский возвышался над ней темной тенью.

‒ Василиса, вам придется делать грязные вещи, потому как в высшей лиге никто не играет честно, ‒ говорил он, наблюдая за скользящей по полу шайбой робота-пылесоса. ‒ Придется лгать, шпионить, обзаводиться связями и должниками, дергать за ниточки, пользоваться людьми и позволять пользоваться собой. Ваше тело перестанет быть вашим. Душа тоже. Вы продадите их Дьяволу.

Лиса зло терла паркет:

‒ То есть вам.

‒ Любому, кто поведет Сопротивление к победе. Это можете быть вы сами. Скажите, Василиса, вы сейчас на задании, верно? Это вы должны заставить Ларса Делери сдать финансовые операции, доказывающие связь Ордена с экстремистами? ‒ он усмехнулся. ‒ И каким путем вы пошли? Спите с ним и думаете, что в благодарность он предаст Орден и сам сядет за решетку? Василиса, вы очень красивы, в древности из-за таких женщин начинались войны, но красота это не сила. Слишком многое на кону, без этих доказательств нам не победить на выборах.

Закончив с паркетом, Лиса встала. Расправила плечи, гордо вскинула подбородок. Рэйчел заискивала с этим наглым индюком, но она ‒ не Рэйчел.

‒ Во-первых, я с ним не сплю, ‒ холодно отрезала Лиса. ‒ Во-вторых, Ларс действительно сам все расскажет. Знаете, господи Тарковский, не обязательно торговать душой и телом, чтобы получить желаемое. И не забывайте, что короли оказываются на помойке не только в сказках. В реальности это тоже случается. А дальше… Кто знает?

Она сунула ему пакет с битым стеклом и стремительно вышла из номера.

Вслед прилетела довольная усмешка.

* * *

Штаб СГБ «Антитеррор», окраина мегаполиса Терра-Сити, планета Терра-Нова, ОСП

За время, что провел в подразделении «Антитеррор», Ной вконец вымотался. Лицо осунулось, под глазами залегли синяки, да и в массе потерял. Кузен говорил: «Ты себя в зеркале видел? По тебе больничная койка плачет», а тетя Берта причитала: «Ной, милый, ты себя в могилу сведешь». Умом Ной понимал, что от него прежнего едва осталась половина, но остановиться, когда так близок к разгадке, не мог. Работал сутками.

За окном неумолимо темнело. В сумерках небоскребы казались призрачными башнями, а вспышки фар на трассе – блуждающими огнями в топях. Деревья в парке давно сбросили листья, и теперь размахивали голыми крючковатыми ветвями, отбиваясь от зимнего ветра. Окраина Терра-Сити лежала в низине, вся она была пропитана туманами и скукой, что ни сколько не беспокоило Ноя. Сумасшествие большого города утомляло.

Сейчас Ной сидел в кабинете и разглядывал интерактивную доску, где горели красные и зеленые нити, всплывали имена и файлы. После того, как узнал, что Аллерт жив, появилось слишком много зацепок, которые никак не связанны между собой. Но если подумать…

Устало вздохнув, Ной помассировал переносицу. Голова раскалывалась. Где связь? Он что-то упускает, что-то важное… К черту. Перед глазами все плывет, а мозг напрочь отказывается работать. Не мешало бы взбодриться.

По привычке Ной потянулся к ящику стола, где лежали ампулы со стимуляторами, но тут же одернул руку. Если снова накачается и просидит в штабе до утра, то скоро вовсе не сможет думать. Попросту вырубится где-нибудь в коридоре и проспит двое суток. Нельзя. Стоит все же попасть домой и немного отдохнуть, а завтра взяться за работу с новыми силами.

Только он надел тренч и сгреб со стола ключи от аэрокара, как одно за другим на хэндком посыпались сообщения – доклады оперативников. Не успел Ной прочесть первого, а дверь уже настежь – в кабинет влетел дежурный.

– Майор Чавес, разрешите доложить.

– Докладывай.

– На Площади Свободы демонстранты устроили потасовку. Ребята запрашивают отряд на усиление.

Ной недовольно вздохнул. Чертовы эспы со своими лозунгами! Провести митинг на Площади Свободы – все равно, что размахивать красной тряпкой перед быком. Это район Инквизиции, там каждый мнит себя «чистым», в Пантеон ходят молиться трижды на дню. Но митингующим идиотам все нипочем – с появлением на политической арене Тарковского почувствовали за плечами силу, вот и лезут, куда не стоит.

Заниматься разгоном одуревшей толпы – хуже не придумать. Ной подключился к сети и настроил канал на камеру одного из курсирующих над площадью беспилотников. Толпа кипела. В свете фонарей, в промозглой сырости зимнего вечера, она напоминала море из рук, ног и голов. То волной накатывала на трибуну, с которой силовики уводили самых ярых активистов, то отступала назад и разбивалась об энергетической барьер у входа в Пантеон. Белыми клубами вился дым от дымовых шашек. Летели бутылки с зажигательной смесью, выли сирены патрульных машин, виднелись мигалки скорой. Ной прокрутил запись назад, чтобы посмотреть начало митинга. Ничего особенного, все как обычно: установили трибуну, расставили громкоговорители, обозначили места для транспарантов. Бледное солнце только поглядывало в сторону горизонта, а демонстранты уже несли прожекторы, чтобы не стоять в потемках. Ной было хотел свернуть проекцию, как взгляд зацепился за граффити на фасаде закусочной. Красный круг, рассеченный тремя стрелами.

– Собирай наших. Всех до единого! – скомандовал Ной. – Поднимай штурмовой рейдер. Если мои догадки верны, а они верны, там будет настоящий ад.

Дежурный непонимающе вытаращился, мол, новый начальник чушь городит. Оно и понятно: в подразделении «А» ребята скептически отнеслись к назначению Ноя, проверяли каждое слово, следили за каждым шагом.

– Мэйсон на площади, – как бы между прочим обронил Ной.

Заслышав имя, дежурный ошалело вылетел из кабинета, разве что перекреститься забыл. Мэйсон – пугало для подразделения «А», неуловимая мразь, на чьей совести сотни невинных жертв. Он как предвестник Апокалипсиса. Там, где появляется Мэйсон и его граффити, там жди массовой гибели людей. Но взять его никому не удавалось, даже на шаг приблизиться не выходило. И если лейтенант Родригез со своими спецназовцами считал охоту на него чем-то вроде крестового похода, то Ной был иного мнения. Мэйсон – всего лишь досадная помеха в работе. Этот тип даже в подметки не годится Рэйну Аллерту… Вот где настоящее зло.

* * *

Рейдер обогнул небоскреб, чей шпиль, казалось, вот-вот проткнет машине брюхо. Чернеющее небо вспышками вспарывали прожекторы, играли красками огни города. Справа в иллюминаторе виднелись тяжелые тучи, внизу – обезумившая толпа. По подсчетам Ноя там около пятисот человек, которым грозит смерть. Саперы уже выехали, но успеют ли отыскать взрывчатку?

Ной закрыл глаза. Воображение рисовало детали: первый взрыв у трибуны… за ним серия из трех по периметру. Гарь, дым, крики, давка. Рев сирен, паника. Возможно, будет только один взрыв – в жилом доме, в тридцатиэтажной высотке рядом с Пантеоном. Тогда жертв окажется куда больше. Ведь Мэйсону ничего не стоило попасть на подземную парковку, заложить Т-гибрид в багажник любой машины, и настроить детонатор. Как выглядит Мэйсон, Ной не знал. Террорист представлялся ему размытым силуэтом в черном; один в один походил на того, кто убил Маргари. И вроде бы боль притупилась, и Справедливость восторжествовала, однако память все еще забавлялась злыми шутками. Мозг зачем-то вытаскивал эту информацию в самый неподходящий момент. Прокручивал, как заевшую запись.

– Три минуты. Посадка в двадцати метрах от ограды, – доложил пилот.

– На выход! – приказал Ной.

Дюжина бойцов подразделения «А» выстроились у рампы. Все как один в черной броне с шевронами, на которых изображена планета Терра-Нова, накрытая щитом. Пистолеты заряжены резиновыми пулями, нейросепты наперевес, а за спинами винтовки с боевыми патронами. Ной встал во главе группы и размял плечи. До перевода в подразделение «А» брони не надевал целую вечность, и теперь та казалась непомерно тяжелой. Еще и щиток давил пах.

Опустив забрало шлема, он повернулся к бойцам:

– Спецназ уже внизу. Закроем бреши и успокоим людей, потом быстро уведем с площади.

– Принято, майор! – хором громыхнули голоса.

Заложив вираж, рейдер пошел на снижение. Сопла обдали мокрый асфальт выхлопами, рампа опустилась, и Ной с бойцами выскочили в шумную серость площади. С почерневшего неба срывался снег. В свете мигалок он казался красным, будто не снежинки летят на голову, а капли крови. Ной наблюдал за тем, как его отряд рассредоточился, влившись в ряды силовиков с щитами. Затрещал громкоговоритель, призывая митингующих разойтись. Толпа выла и гудела, огрызалась криками, бросалась с кулаками в бессильном гневе. Складывалось впечатление, что недавние противники объединились против нового врага – так буйволы сбиваются в кучу и брыкаются, почуяв рядом хищника. Однако люди не буйволы, вряд ли это надолго.

Ной отыскал взглядом Родригеза. Коренастый смуглый лейтенант стоял у фургона, в котором развернули центр контроля операций, и следил за дисплеями. За последние две недели Ной видел его чаще, чем собственное отражение в зеркале.

– Чавес! – подозвал лейтенант. – Ты как раз вовремя.

– Что тут у вас?

– Эти гады никак не хотят расходиться, а импульсы и газ применять запретили.

Заслышав о запрете, Ной беззвучно выругался. Наверху боятся, что применение спецсредств приведет к скандалу. Задень эспов – плохо; задень чистых – еще хуже. Посыплются жалобы, и каждый из кандидатов на пост советника посчитает своим долгом прижать СГБ к ногтю, чтобы электорат приманить.

Ной щелкнул пальцем по браслету на перчатке, вытащив проекцию с кругом и стрелами. Слов не понадобилось. Завидев граффити, Родригез зло сжал кулаки, глаза налились кровью, широкие ноздри раздувались, гоняя воздух. Даже кобра на шевроне будто бы подобралась, готовясь к прыжку.

– Откуда снимок? – спросил он. – Я тут уже полчаса и ничего не видел.

– Днем заснял беспилотник. Краска видна только при ультрафиолете. Надо увести отсюда людей. Любой ценой.

– Вот же срань… – выдохнул Родригез. – Чавес, ты же знаешь, что если запросим в Департаменте разрешение на газ, то получим в ответ хрен и по шапке.

Ной хлопнул лейтенанта по плечу и пристально на него посмотрел, пытаясь разглядеть в глазах за забралом шлема понимание.

– Родригез, если граффити не чья-то неудачная шутка, то дело получает статус «теракт». Как шеф работающего на месте происшествия отряда «А», я имею право принимать подобные решения…

– Но не можешь этого сделать без одобрения шефа спецназа. Ты хочешь, чтобы я подписал приказ? И лишился за это должности?

– И спас пятьсот человек от смерти, – горячо добавил Ной. – Даже если…

– Стоит рискнуть, – кивнул Родригез. – Только проблема в том, что как только начнется подавление, Мэйсон либо взорвет свою клятую бомбу, либо сбежит и заложит заряд в другом месте, – говорил он, набирая на хэндкоме личный номер для подтверждения приказа. Тем временем Ной отправил одобрение со своей стороны.

Через несколько секунд из громкоговорителя гаркнуло предупреждение:

– Внимание! Разойтись! Всем покинуть Площадь Свободы! Служба галактической безопасности применит импульсные установки и слезоточивый газ!

Толпа ответила воем: злым, протяжным. В тот же миг ударили импульсы. Люди хватались за головы, пытаясь заткнуть уши, но мерзкий визг на низких частотах впивался в мозг, вынуждая бежать. Митингующие превратились в спасающихся от ботинка тараканов и ринулись в рассыпную. Паника и давка сделали свое дело – кто-то попал под жернова, и толпа затоптала, раздавила, стерла.

– Разойтись! Служба галактической безопасности применит силу! – зловеще обещали динамики.

Громоподобный голос показался на удивление тихим, будто кто-то прикрутил звук. Ной исступленно смотрел на граффити на проекции, в голове пульсировало: Мэйсон взорвет свою бомбу… Сделает это так же, как тот наемник, который наблюдал за гибелью Маргари. Ной зябко повел плечами. Зачем он снова думает об этом? Ведь сейчас не время для угрызений совести.

Медленно, словно двигался под водой, Ной обернулся к домам рядом с Пантеоном. В окнах тридцатиэтажки горел свет, на фасаде то и дело мелькали неоновые рекламные баннеры, красные стрелки-указатели подсвечивали въезд на подземную парковку. Будто сквозь туман он увидел, как к парковке спешит темный размытый силуэт.

У Ноя сперло дыхание. Он сорвал со спины винтовку и ринулся к зданию, не оборачиваясь на оклик Родригеза.

Крики долетали со стороны площади и терялись в истошном реве сирен. Снег хлопьями падал с мрачного неба – все такой же ненастоящий, кровавый – и лип к забралу шлема. Ной смутно понимал что делает. Кажется, бежит к парковке. Только зачем?.. Третьи сутки без сна дали о себе знать помутнением сознания. Черт подери! Нужно было вколоть стимулятор!

Подземная парковка напоминала мрачный подвал. Тусклые лампы освещали ряды аэрокаров, сквозняк гонял по бетонному полу мусор. Ной вскинул винтовку, обошел синюю «Мангору» и двинулся вдоль аэрокаров. Завидев его, женщина во втором ряду вскрикнула и выронила ключи от машины. Звуки заметались эхом и растворились в бетонных стенах. Ной приложил палец к забралу шлема, призывая к молчанию, но женщина не послушала – с визгом бросилась прочь.

– Чертова истеричка, – буркнул Ной и припустил вперед.

Он пробегал ряды машин, крепко сжимал винтовку и смотрел в прицел, выискивая цель. В висках пульсировало и шумело. Перед глазами все плыло, отчего аэрокары сливались со стенами, полом и даже потолком. Сердце стучало так, будто хотело разодрать грудную клетку и завопить: «Мэйсон взорвет свою бомбу!»

В тени опорной колонны Ной заметил человека.

– Стоять! Руки за голову!

На оклик человек не шелохнулся, и Ной даже подумал, что ему привиделось. Полумрак и тени могли обмануть уставший мозг, подменить реальность на желаемое.

– Не двигаться! СГБ! – выкрикнул Ной, не сводя прицела.

Темная фигура медленно подняла руки и обернулась. Теперь Ной хорошо его рассмотрел: молодой светловолосый спецназовец в сером камуфляже «Урбан» с шевроном в виде трилистника. Шлема на нем не было, из оружия – пистолет в набедренной кобуре.

Винтовку Ной не опустил.

– Назови личный номер, – гаркнул он.

– Альфа 885-12-56 ТН-C. Меня прислали проверить парковку, – раздался отчетливый ответ.

Пока спецназовец говорил, Ной уже получил подтверждение номера, который принадлежал одному из парней Родригеза. Но почему шеврон другой? Да еще и экипировка неполная? Что-то нечисто.

– Может, уберете оружие, майор? – с ехидством в голосе сказал спецназовец. – Нехорошо на своих ствол наставлять.

Ной криво усмехнулся.

– С каких пор мы стали «своими», Мэйсон?

Собеседник округлил глаза и осторожно попятился, будто в двух шагах крылось спасение. Читалось ли во взгляде удивление или же это было замешательство – Ной не успел понять. Все случилось слишком быстро.

Спецназовец орет: «Я свой!». Резко опускает руку и лезет в карман. Хочет достать что-то и показать, но в голове у Ноя пульсирует: «Мэйсон взорвет свою бомбу».

Выстрел громом разносится по парковке. Отдача бьет Ноя в плечо, гильза вылетает и чиркает по броне. Аэрокары все как один заходятся ревом сигнализации, а тело в сером камуфляже падает на бетон.

Шумно выдохнув, Ной опустил винтовку. Из-за писклявого визга сигнализации он не услышал быстрых шагов за спиной.

– Руки, Чавес! Руки подними! – выкрикнул Родригез.

Ной бросил винтовку и скрестил руки на затылке. Если секунду назад он действовал на рефлексах, то теперь понимал, как со стороны все выглядит. В тот же миг двое спецназовцев скрутили и швырнули на пол. На запястьях защелкнулись наручники.

– Я пристрелил, Мэйсона, – прохрипел Ной.

Краем глаза он видел, как Родригез склонился над телом в сером камуфляже. Лицо лейтенанта окаменело, смуглая кожа приобрела синеватый оттенок, будто он сутки провел на морозе.

– Чавес, как же так… – покачал головой Родригез.

– Это он! Мэйсон! В карман загляни, там детонатор!

Ловким движением Родригез обшарил карманы, но ничего не нашел.

 

Глава 19. Вызов и выбор

Станция Джокер, свободная космическая зона

Власть меняет неподготовленных. Развращает самые чистые души и пьянит самые холодные головы. Сначала она пробуждает в людях скрытые таланты, придает сил, а потом медленно добирается до потайных уголков в сердце и выпускает на волю черноту. Раз за разом выворачивает тебя наизнанку, смещает ориентиры и векторы, меняет мышление и мир вокруг. Не сразу удается понять, что ты болен ею, что несешься на сверхзвуковой скорости в неизвестном направлении, и не знаешь когда остановиться. Не можешь остановиться.

Рэйну удалось быстро ударить по тормозам. Похвастаться чистотой души он не мог, с чернотой в сердце давно смерился, а мир менялся на его глазах столько раз, что не сосчитать. Жизнь часто ломала об колено, и он – избитый, обессиленный, с раздробленным хребтом – все равно поднимался и шел дальше. Должно быть, поэтому не поддался искушению; ни на минуту не забывал, что от каждого слова и поступка зависит жизнь людей на Джокере.

Власть давалась тяжело. Несмотря на поддержку Даркуса, недовольных сменой порядка оказалось много, а желающих всадить нож под ребра – еще больше. Первое время приходилось везде таскать за собой Макса и Дрейка в качестве охраны. Если между работой удавалось выделить пару часов на сон, то спал Рэйн с пистолетом под подушкой. За первую неделю пребывания на станции было три покушения. И если убийцам повезло быть застреленными на месте, то нанимателям пришлось несладко – Рэйн лично вышвырнул пиратов через шлюз. Пятнадцать человек были отданы космосу, и никто из жителей Джокера не возразил, подобную жестокость здесь отожествляли со Справедливостью, если та не перечила Кодексу.

Даркус предупреждал, что стоит начать резко закручивать гайки, как трон Джокера превратится в занозу в заднице, но Рэйн не слушал. От года, который отвела Смерть, оставалось все меньше, и он делал все возможное, чтобы Север окреп и перестал быть помойкой, на которой люди собирают объедки.

Однако пираты все равно цеплялись за старые устои, как попавший в трясину цепляется за тонкую сухую ветку, не понимая, что чем больше дергается – тем глубже вязнет. От бунта удерживал лишь страх перед Южным флотом и «Зевсом», нацелившим орудия на Джокер. Но даже реши местные сорвиголовы дать отпор захватчикам, то не смогли бы даже камень в «Зевс» швырнуть – Рэйн единолично управлял системами вооружения станции.

А потом все изменилось. Деньги от продажи добычи пошли на выплаты рабочим, которые давно не видели наличных. Пускай ненадолго, но люди забыли, что такое голод. А когда Рэйн с командой организовали несколько рейдов, которые пираты прозвали «Золотой вылет», деньги полились рекой. Последний аргумент – появление на станции Мии Толедо. Слухи о предстоящей свадьбе окончательно поставили точку в пересудах о возможной войне с Югом.

Так из захватчика и тирана Рэйн Аллерт превратился в предводителя Севера. Работяги боготворили, пираты уважали и побаивались, лишенные власти тихо ненавидели, но в целом подчинялись безоговорочно.

Скрип открывшейся двери оторвал Рэйна от работы. Сперва в кабинет ввалился Фрей, следом вошел Свок. Ростом и шириной плеч пират не уступал Максу, пострелять и выпить тоже не прочь, и порой Рэйну казалось, что Фрей обрел давно потерянного брата. Вот только Свок всегда оставался серьезным, улыбался редко, да и шуток не жаловал. Тем не менее, с Максом они сработались.

Рэйн кивком поприветствовал соратников и указал на кресла. Просторный кабинет разом сделался не таким пустым и серым, в нем даже потеплело – во всяком случае, так показалось.

– Мы с докладом, – объявил Макс и по-хозяйски уселся в обитое черным кожзамом кресло. Свок сел в соседнее, скрестив руки на груди, побитое оспинами лицо выражало придельную серьезность. Эти двое занимались безопасностью станции: следили за порядком в секторах, организовывали патрули и контролировали доки.

– Докладывайте.

– Сегодня наши ребята заявились в лабораторию, в которой варят дурь, и попытались закрыть. Без криков и перестрелок обошлось, поговорили только. Знаешь, там не так все просто.

– В чем сложность? – откинулся в кресле Рэйн.

Макс перевел взгляд на Свока, прося объяснить.

– Аллерт, действительно есть сложности, – сказал пират. – Лабораторию держит Глазастый Нори. Вряд ли ты о нем слышал, он оседлал волну, когда ты уже был за решеткой, ему Квентин-Малина зеленый свет дал. Нори человек уважаемый, у него связей куча и игровой клуб в восьмом секторе. Ну, грубо говоря, весь сектор ему принадлежит. Предлагаю не трогать, иначе проблемы получим. Он готов сотрудничать и дать высокий процент.

Рэйн шумно выдохнул. Давно научился воспринимать действительность под разными углами, однако понятия: «торговец наркотой» и «уважаемый человек» вызывали когнитивный диссонанс.

– Свок, правила для всех одинаковы. Я ценю твое мнение и уважаю, но мы не можем делать исключений.

Макс отбил железными пальцами незамысловатый ритм по подлокотнику.

– Рэйн, восьмой сектор – геморрой на заднице. Там с подчинением совсем худо. Свок дело говорит, если пойдем против этого Нори, то местную войнушку получим. На фига оно нужно? Нам надо воевать с «Экзо матрикс», а не с дилерами.

– Ты говоришь как друг, или как шеф безопасности?

– Если бы я знал, как поступить, то не пришел бы к предводителю Севера, – съехидничал Фрей.

– Значит, придется выбирать из двух зол, – развел руками Рэйн. – Только выбирать будем не мы, а господин Нори. Свок, передай этому гаду, что отныне он не торгует дурью, только трава и легкие наркотики вроде рэйзера. Все, что осталось в лаборатории, завтра на рассвете лежит у центрального шлюза, а сам Нори присягает на верность и держит своих громил в стойле. Если не сделает, то мы пойдем на зачистку. Ради такого случая я лично возьму в руки винтовку и возглавлю отряд.

Свок недовольно засопел.

– Аллерт, будут проблемы.

– Они в любом случае будут. Пойми, я не против бизнеса, я против того, что люди мрут от этой дряни. Подростки, которые после нашей с тобой смерти должны повести Северный клан к успеху. Только к какому? Обдолбанные слабаки – это будущее Джокера? Да, с работой сейчас негусто, безделье и нищета делают свое дело, но скоро завод откроем. Нужны будут рабочие, умелые руки и светлые головы.

До этого ухмыляющийся Макс не выдержал и заржал.

– Узнаю старого друга! Вот это речь! Аллерт, ты не думал в советники податься? В ОСП как раз выборы проходят. А что? Уже вижу плакаты: «Голосуйте за Рэйна Аллерта! Иначе пуля в лоб!»

Рэйн и сам улыбнулся:

– Только после того, как наведем порядок в восьмом и откроем ферму… – и тут он сорвался с места, схватил куртку и сгреб со стола пачку сигарет. – Черт! Ферма! Я же должен был забрать Мию!

– Расслабься, – махнул рукой Фрей. – Я отвез ее и Дарину к ферме три часа назад, а до открытия еще есть время. Успеешь.

– Обиделась? – настороженно спросил Рэйн.

– Нет. Мия прекрасно понимает, что ты занят, даже слова не сказала. Но переживает за тебя. Кстати, «Киллер» полчаса назад в док зашел, Кавило доложил, что рейд был удачным. Все три каравеллы набили ангары как кашалоты брюхо. Там на миллион добра, если не больше.

Рэйн улыбнулся:

– У «Экзо матрикс» есть что взять. Я бы многое отдал, чтобы увидеть лицо Балатье, когда до него дойдет, кто отрывает куски от его Дьявола.

* * *

Аэрокар несся над приземистыми зданиями третьего сектора. Улей являл собою образчик никудышней архитектуры, и если придется включить двигатели станции – ускорение превратит его в карточный домик, сбитый щелчком пальца. Рэйн поймал себя на мысли, что все больше беспокоится о благосостоянии Северного клана и забывает об истинных причинах, приведших к трону Джокера. Сущности, корпорация и Орден растворялись в насущных проблемах, как кошмарный сон в предрассветной дымке.

Крыши домов покрывали заплатки из пластика, кое-где окна закрывали дырявые одеяла вместо занавесок, скособоченные двери казались немощными стариками, которые защищали вход в свое жилище. Пни их – и рассыплются песком. А могут и огрызнуться – встретят гостя лазерной растяжкой. Так жили на станции – не выпуская дробовика из рук, держа бейсбольную биту в парадной, помня, что лучше перестраховаться. Когда-то Рэйн сам снимал комнату в третьем секторе, прозванным «Рабским» за нищету, царящую в каждой норе. Пришлось недурно попотеть, чтобы выйти на нужных людей и наняться на корабль, а дальше дело было за малым: ум, сноровка и граничащая с бесшабашностью отвага.

По улице с визгом носилась детвора, гоняясь с кусками арматуры за голограммой дракона. Рэйн усмехнулся и прибавил скорости. Темное искусственное небо прорезали вспышки молний, с гулом работали очистители систем, прогоняя воздух. Поднятый системой ветер трепал развешанное на балконах посеревшее белье, гонял по обочинам мусор. За водоочистной вышкой поблескивал зеркальный купол фермы, и Рэйн надеялся, что вскоре третий сектор преобразится, и его станут называть «Фермерским».

На расчищенной от строительного мусора площади собралась толпа. Люди гудели, как на стадионе, откуда-то из динамиков гремела музыка – тяжелый электронный ритм, перебиваемый свистом гидропонных систем. Макс четко дал понять, что безопасность превыше всего, и отвел место для парковки рядом с куполом, там же поставил охрану. Но Рэйн не собирался ограждаться от людей чужими телами и броней с автоматами. Он оставил аэрокар далеко от места, решив, что пойдет через площадь пешком.

Дверца черного авто плавно захлопнулась, тихо пискнула блокировка, мигнули фары. Рэйн двинулся к окутанной вечерними сумерками толпе. Завидев его, люди расступались и приветствовали возгласами. Пираты и работяги протягивали руки, чтобы поздороваться, женщины улыбались и показывали пустые пакеты, которые надеялись наполнить свежей зеленью. Дети восхищенно выкрикивали: «Фантом!» и тыкали на него палацами, будто на героя кино, вдруг сошедшего с экрана. Рэйн проходил мимо, кивал, что-то отвечал на вопросы, хотя слова тут же тонули в возбужденном гомоне.

Свою команду он нашел у входа под зеркальный купол. Лоренсо помогал Дарине с настройкой оборудования; Инквизитор, Дрейк и Арчи подносили мешки с зеленью. Друзья заканчивали последние приготовления, слаженной работой руководила Мия.

Глядя на девушку, Рэйн невольно улыбнулся. Шелковистые волосы цвета кофе она собрала в высокий хвост, облегающие коричневые брюки заправлены в высокие сапоги, клетчатая рубашка завязана на талии узлом, руки и лицо перепачканы землей – должно быть опять возилась с ростками, для агронома каждый новый зеленый побег – счастье.

– Давайте быстрее! Пожалуйста! – просила Мия. – Рэйн уже выехал, люди собрались, а у нас ничего не готово! Свок? Где Свок?!

Подавив усмешку, Рэйн подошел сзади к девушке и крепко обнял.

– Зачем тебе Свок? – шепнул на ухо. – Меня мало?

– Тебя действительно слишком мало в моей жизни, – улыбнулась Мия. – Мечтаю о том, что когда-нибудь Рэйн Аллерт перестанет принадлежать Северу и станет моим.

– Сам об этом мечтаю, – ответил Рэйн, стер пальцем с щеки Мии грязь и заглянул в янтарные глаза.

Поцелуй оказался слишком сладким и слишком долгим, чтобы остаться незамеченным. Улюлюканье и аплодисменты опошлили приятный момент, и Рэйн вдруг почувствовал себя не в своей тарелке. В последнее время он излишне часто выносил свою жизнь на обозрение толпы. На гладиаторской арене, в рейдах, на площадях… он с каждым разом обнажал душу, а того, что получал взамен, было слишком мало, чтобы залатать оставленные в ней дыры. Он терял себя. Сливался со станцией Джокер.

– Надеюсь, ты подготовил речь? – шепнула Мия.

– Забыл, – признался Рэйн. – Милая, это должен быть твой триумф. Ты проделала огромную работу. Все это: ферма, купол, ростки сои… Это все ты. Джокер тебя обожает.

Девушка кивнула в сторону возбужденно гудящей площади.

– Джокер ждет не меня, – подмигнула она.

Рэйн двинулся к площади. Многих из присутствующих он знал – капитаны кораблей, с кем почти каждый день устраивал совещания; пираты, с кем не раз сталкивался в доках, охрана, торговцы, механики… Память не подводила, и сейчас зачем-то подкидывала ворох имен и биографий.

От ненужных размышлений отвлек толчок в плечо – Макс ухватил за локоть и встал рядом, зыркая по сторонам.

– Аллерт, мать твою! – взвелся Макс, когда Рэйн попытался его потеснить. – Почему ты здесь?! Для кого охрана и вся эта пляска с энергощитами, дронами и датчиками?

– Не переигрывай.

– Даже не думал, – буркнул Фрей. – Бойцы доложили, что Нори отказался от сделки. В восьмом секторе дерьмо закипает, и вскоре брызнет по сторонам. Поступили данные, что эти гады прислали снайпера, чтобы тебя убрать. Заканчивай шоу. Идем!

С этими словами Макс сделал попытку увести с площади, но Рэйн тут же вывернулся.

– Я не стану прятаться, – сказал он. – Я сделаю свою работу. А ты постарайся, чтобы меня не пристрелили.

Не дойдя до импровизированной трибуны, Рэйн заметил, как справа толпа зашевелилась, пропуская кого-то вперед. Среди серых одежд и темных голов он разглядел рыжую шевелюру – майор Кавило пробирался к куполу. А вот Бьянки не видно. В последнее время она все чаще пропускала совещания, все реже появлялась на людях и почти все время проводила в тренировочном центре. Простить отношений с Мией она не смогла.

Люди встретили приветственным ропотом, но стоило Рэйну поднять руку, как толпа притихла, музыка умолкла. Даже разряды молнии успокоились и перестали терзать вспышками чернильный купол. Над площадью парили дроны, Рэйну казалось, что он ощущает на себе пристальный взгляд их подслеповатых глаз-камер. А может, это оптический прицел? Может, он затылком чувствует невидимое дуло винтовки, сжатой в руках убийцы?

Рэйн скользнул взглядом по площади, по пустым глазницам соседних зданий, по серым крышам… Шестое чувство предательски молчало.

– Джокер, – голос громом полетел из динамиков. – Я не буду говорить много, потому что слова ничего не значат, если не подкреплены делом. Знаю, что вы ждали этого выступления, что сейчас каждый хэндком настроен на общий канал, что в каждом доме следят за третьим сектором. Но болтовня еще никого не сделала сытым или богатым. Я не политик, протирающий штаны в Галактическом Совете, и не умею вселять в сердца надежду, потому как пустые слова – пустая надежда. Стоит помнить, что Джокер – это не ОСП. Мы сами по себе. Мы – Северный клан, и то, что мы делаем сегодня – это шаг в будущее. Каким оно станет? Решать нам.

Рэйн обернулся к куполу фермы. Зеркальные панели отражали грозовое небо, разряды молнии пробегали вспышками и озаряли площадь, рождая вытянутые тени. Он периферийным зрением отмечал каждое лишнее движение толпы, пытался понять, где притаилась опасность, откуда ждать пули… Но шестое чувство молчало.

– Эта ферма первая из трех, – динамики вмиг подхватили слова. Рэйн обвел рукой площадь. – Я хочу, чтобы вы понимали, что ферма не моя. Она не принадлежит «Зевсу», нашим союзникам на Юге, или старшим в клане. Она ваша. Вы ее создали! Ваш труд, ваше упорство и ваши мечты.

– Да! Да! – зашевелились люди. – Вместе! Север!

– Но этого мало, – сказал Рэйн, и сотни пар глаз снова обратились к нему с полной серьезностью. – Выбор и Вызов. Они всегда рядом, каждый день каждую минуту, мы должны принимать Вызов жизни и делать нелегкий Выбор. Пока я добирался сюда, в восьмом секторе некоторые люди взялись за оружие. Они не хотят отказываться от торговли наркотиками, желая и дальше зарабатывать на нас и наших детях. Они сделали свой Выбор. Правильный ли он? Покажет сегодняшняя ночь.

Люди притихли, внимательно слушали и следили за каждым его движением. Темное небо зашлось вспышками, в купол ударила молния, выбив искры. Гул гидропонных систем превратился в зловещий вой.

– Джокер, а что выберешь ты? – выкрикнул Рэйн. – Каков твой Выбор? Примешь ты Вызов и пойдешь дальше, или же станешь наблюдать за тем, как нас тащит в прошлое? Этот сектор называют «Рабским». Ноя не вижу здесь рабов! Я лично пристрелю каждого, кто хотя бы раз произнесет это слово. Мы – Северный клан! Мы – свободный народ! Это наш Выбор!

Площадь взорвалась криками и аплодисментами.

– Фантом! Фантом! Фантом! – скандировала толпа.

И Рэйн чувствовал, как в груди разгорается пожар.

– Выбор! Мы выбираем свободу! – ревело кругом.

И он становился пьяным от слов.

– Свобода! Свобода!

И с каждым воплем пожар подбирался к разуму.

А потом огонь сменился холодом, и кожа вдруг сделалась ледяной – Рэйн понял, что сейчас кто-то смотрит на него через оптический прицел снайперской винтовки…

Он стоял, глядя поверх голов и поднятых к небу рук. Возгласы доносились до ушей, но Рэйн их не слышал, в голове пульсировало: «Одна тысяча двести тридцать восемь. Ноль-единица-ноль-ноль…».

Из носа тонкими струйками потекла кровь. Рэйн отер кровь рукавом, надеясь, что в полумраке никто не разглядел случившегося. Он быстро шел к аэрокару, останавливая жестом желающих поговорить; отмахивался от вопросов команды стальным: «Не сейчас». И толпа смыкалась за спиной, пропускала вперед, готовилась доказать, что сделала Выбор. Рэйн слышал лязг оружия, и призывы людей идти в восьмой сектор, чтобы покончить с шайкой Нори, но порадоваться такому исходу не мог. Он шел прочь, не разбирая дороги, призывая всю силу воли, чтобы не свалиться на глазах у толпы. Только не сейчас… Нельзя!

И когда блестящий от конденсата черный бок авто был совсем рядом, а блокиратор просигналил и открыл дверь, земля вдруг зашаталась и ушла из-под ног.

Но упасть Рэйну не дали.

Майор Кавило придержал и запихал в аэрокар, усадив на пассажирское сиденье. Борясь с головокружением, Рэйн откинулся на спинку и зажал нос рукой. Кровь все еще стекала по подбородку и шее, капала на футболку. Странно, еще минуту назад он ждал смерти, думая, что ее принесет кто-то из толпы, но ошибся. Она все это время была внутри. В ушах шелестело: «Одна тысяча двести… Единица-ноль-единица…Стальные крылья в вакууме…». Салон авто расплывался, краски меркли, звуки сходили на нет.

– Аллерт! – майор тряс за плечо. – Аллерт, не вздумай отключаться!

Хлесткая пощечина вернула в реальность.

– Порядок… – промямлил Рэйн. – Мне… мне нужно…

– В лазарет тебе нужно! – рявкнул рыжий. – Нейроусилитель дал сбой, да? И ты молчишь, думаешь, само отвалится?

– Вызови Бобби… Он знает… знает, что делать.

– Он не знает того, что знаю я, – отвели майор и выжал скорость на максимум.

 

Глава 20. Свои и чужие

Мегаполис Терра-Сити, планета Терра-Нова, ОПС

Ной сидел на прикрученной к стене пластиковой скамье. С Площади Свободы его привезли в отделение Департамента на Стар Роуд и заперли в отдельной камере. Металлическая решетка кое-где пошла ржавчиной, кругом витал запах сырости и немытых тел, затертая скамья была гладкой на ощупь, но местами под пальцами все же прощупывались сколы и трещины. Так хотелось прислониться к стене, закрыть глаза и уснуть, а проснувшись понять, что события этой ночи ‒ лишь кошмарный сон. Однако Ной ни на секунду не позволил себе сомкнуть глаз. Обдумывал, взвешивал. Он убил силовика… Медик уже взял кровь на тест и о стимуляторах вскоре узнают. Следующий этап ‒ психушка, потом расследование, суд и приговор.

Хорошо зная закон, Ной понимал, что ждет впереди, но страха за собственную судьбу не было ‒ слишком устал, чтобы о чем-то волноваться, погрузился в апатию.

Решетка со скрипом отъехала в сторону. Надзиратель – молодой парень, скорее всего, только после академии – переминался с ноги на ногу, не решаясь грубо скомандовать: «На выход!». Ной был за это благодарен, меньше всего сейчас хотелось ненависти и плевков в спину.

Ной подошел к решетке и вытянул руки, чтобы надзиратель застегнул наручники.

– Арестованный, вас вызывают на допрос, – проговорил парень протокольную фразу.

Под улюлюканье и грязную брань, доносящуюся из соседних камер, Ноя вывели в коридор. Что скажет на допросе – он не думал. Он даже не знал, кто будет вести дело. Разве это важно? За содеянное придется заплатить. Так нужно, так правильно. Госпожа Справедливость не делит виновных на «своих» и «чужих», она слепо заносит карающий меч и отсекает все гнилое и грязное; все, что перечит Закону.

В конце коридора виднелась приоткрытая железная дверь допросной с маленьким решетчатым окном. Лампы дневного света тихо потрескивали, запахло дымом сигары, иНой внутренне съежился. Даже не будучи курильщиком, он узнал бы аромат «Ратан» из сотни других – слишком часто его вдыхал. За дело взялся сам Труханов! Хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не смотреть в глаза Старому Медведю.

– Снимите наручники, – рявкнул половник, когда Ноя ввели в допросную.

Надзиратель расстегнул стальные браслеты и скрылся за дверью. Щелкнул замок. Уставившись в пол, Ной смиренно опустился на стул. Труханов молча уселся напротив и поставил перед Ноем пластиковый стаканчик с кофе. Затем подсунул проекции с места преступления: на первой застыло тело в сером камуфляже, вторая демонстрировала то, что осталось от лица покойника. Пуля попала между глаз и разворотила череп.

Глядя на окровавленное лицо спецназовца, Ной тяжело вздохнул:

– Я подвел вас, полковник… Я совершил…

– Заткнись, Чавес, – оборвал Старый Медведь. – Пей кофе.

От удивления брови поползли вверх, и Ной тут же ухватил пластиковый стакан, чтобы чем-то себя занять. Кофе оказался еще горячим и вполне сносным на вкус – не помои, которые обычно выдает автомат в участке. Глоток за глотком, Ной ощущал, как исчезает апатичная растерянность. Он сожалел. К собственному стыду, жалел не о содеянном, а именно о кофе – в тюрьме такого точно не будет.

– Кто на проекции? – спросил Труханов, поддавшись вперед.

– Спецназовец из группы лейтенанта Родригеза. Личный номер: альфа 885-12-56 ТН-C.

Следующим вопросом должно стать: кто убил силовика? Но услышал Ной другое.

– Это Глен Мэйсон.

Кофе застрял в глотке. Будучи не в силах проглотить подступивший ком, Ной закашлялся. Труханов поднялся со стула и хорошенько хлопнул по спине, да так, что Ною показалось, будто легкие вылетят через рот.

– Спокойнее, майор, – усмехнулся Старый Медведь, еще раз стукнув по спине. – Если вдруг задохнешься, то мне некому будет вручать медаль.

Все еще не веря услышанному, Ной покачал головой:

– Но как?

– Об этом, Чавес, надо тебя спросить. Как ты понял, что это он?

Ной молчал. Перед внутренним зрением проносились события минувшей ночи, выстраивались событийные ряды и мотивационные кривые, складывались воедино ничего не значащие на первый взгляд детали.

– Это все граффити, – начал он. – О митинге знали и подготовили теракт заранее. Мэйсон считал, что все пойдет по плану: СГБ будет следить, чтобы дело не кончилось стрельбой, и паковать нарушителей в клетку, а он совершит задуманное. Но наше с Родригезом решение попутало ему карты. Импульсы не только разгоняли толпу, но и глушили передатчик и связь. Мэйсону пришлось выбирать: или все бросить, или заложить взрывчатку в другом месте.

– Бросить он не мог, – Труханов выпустил кольцо сизого дыма. – Террористическая организация «Ярость» – это эспы, но они против Тарковского. Эта паранормальная оппозиция целует в задницу Орден, надеясь на блага. Митинг им мешал так же, как мешает Тарковский со своими идеями равенства.

– Да. Поэтому я следил за зданием рядом с Пантеоном. И когда увидел бегущего к парковке человека… – Ной зажмурился, воскрешая в памяти недавние события. – Дальше я действовал почти интуитивно. На нем была форма спецназовца, и он назвал личный номер, вот только шеврон принадлежал другому подразделению, и экипировка не соответствовала выездам для разгона митингов. Я решил, что раз мы не могли найти Мэйсона в толпе, значит, он все это время был среди нас. Стрелять я не хотел. Но когда он полез в карман…

– Браво, Чавес! – не сдержался полковник. – Ты лучший следователь нашего хренова Департамента! Я всегда знал, что с тебя будет толк! Мы нашли на парковке фургон, набитый униформой разных подразделений СГБ. Т-гибрид тоже нашли, – Труханов ткнул сигарой в проекцию, где лежало тело в сером камуфляже. – Этот чертов труп – Глен Мэйсон.

Ной улыбался. Несмотря на то, что не спал трое суток, что пережил одну из самых длительных и трудных ночей в своей жизни – он был полон сил.

– Полковник, что теперь?

– Как обычно: дисциплинарная комиссия начнет разбирательство, чтобы понять, не превысил ли ты служебных полномочий. Не переживай, я этих бюрократов быстро раком поставлю. Потом разберемся с делом и закроем, медаль получишь. Устроит?

Ной кивнул.

– Это хорошо, – резюмировал Труханов. – Но есть проблема. Теперь ты вроде местного героя, и все знают, что бред с увольнением был поводом для работы под прикрытием. Наш план по неофициальному расследованию дела Аллерта рухнул. Будь готов ко всему.

– Я готов. Надоело прятаться, сыт по горло. Я сделаю то, что должен, пускай приходят. Пускай шлют своих убийц. Я готов их встретить.

На пылкую речь Труханов ответил тяжелым вздохом и покачал головой:

– Чавес, будь осторожен. Не подставляйся под пулю из-за убеждений, иногда оно того не стоит, – не дав возразить, Старый Медведь продолжил: – А теперь езжай домой и хорошенько выспись.

* * *

Как ни странно, о сне Ной даже не помышлял. Выйдя из отделения Департамента, он решил, что не станет брать такси, что лучше пройтись и проветрить голову. Он шагал вниз по темной улице, засунув руки в карманы казенной куртки. В демисезонном камуфляже было зябко, и Ной поднял воротник, чтобы злой ветер не дул за шиворот.

В черно-фиолетовом небе ярко горели звезды, зная, что вскоре рассвет сотрет их с холста. Зимние ночи – долгие, холодные – всегда навевали грусть. Ной с детства не любил зиму, однако сейчас наслаждался ее ледяным дыханием. Он шел мимо светящихся неоном витрин, мимо тусклых фонарей, мимо сонных домов, и с удовольствием вдыхал морозный воздух. Выпавший накануне снег лежал белыми бугорками подле бордюров, луна серебрила покрытые льдом лужи. Погрузившись в мысли о деле Аллерта и анализируя факты, Ной не заметил, как над крышами небоскребов вспыхнула тонкая нить рассвета. И когда звезды стали исчезать одна за другой, он понял, что стоит перед домом Фила и собирается постучать в дверь.

Ной тряхнул головой, чтобы придти в себя. Сколько не гнал мрачные, злобные мысли прочь – не выходило. Он раз за разом возвращался к случившемуся с Маргари, и каждый раз подозревал Фила. Неведение грызло душу, оно поджигало фитиль ненависти и смотрело, как огонь медленно ползет к сердцу, готовясь испепелить годы преданной дружбы.

Открыл Фил только после третьего звонка. Заспанный, со взъерошенными русыми волосами, он подслеповато щурился, разглядывая гостя. Кивнув, плотнее укутался в синий махровый халат.

– Ной? Ты чего в такую рань? Что…

Не дав договорить, Ной бесцеремонно потеснил Фила и зашел в дом. Огляделся: в прихожей не было женской обуви, а на туалетном столике, где обычно лежали побрякушки Карины, пусто.

– Чавес, что-то случилось?

– Карина с малышом дома? – проигнорировал вопрос Ной.

– Нет. Забрала Марти и уехала на уикенд к родителям.

Ной недобро ухмыльнулся:

– Отлично.

Не ясно как Фил истолковал эту ухмылку, но он вдруг разом подобрался, насторожился. Тогда Ной схватил его за грудки и встряхнул. Ворот халата затрещал порванными нитками. Фил непонимающе вытаращился.

– Ной! Что ты делаешь?!

– Заткнись! – гаркнул Ной. – Заткнись, Гриссом, и послушай, что я тебе скажу! Слушай мать твою! И если солжешь, клянусь – я тебя пристрелю! Мне нужна правда!

Фил резко убрал руки Ноя.

– Ты спятил?! Какая на хрен правда?! – взвелся Гриссом. – Ты ввалился ко мне средь ночи, и несешь какую-то ахинею!

Ожидая подобного, Ной зло зыркнул исподлобья:

– Ахинею? Признайся, это ты сливал информацию о моих расследованиях? Ты навел на мой след убийцу? По твоей вине погибла Маргари? Сколь тебе заплатили и кто?

На каждый вопрос Фил качал головой, неистово отнекиваясь, пока не сообразил, что его застали врасплох на собственной территории. Тогда глаза расширились и потемнели, голос окреп:

– Убирайся! Проваливай из моего дома! Я не собираюсь слушать эту хрень!

– Я не уйду, пока не узнаю правду.

– Проваливай!

С этим воплем Фил бросился на Ноя, схватил за куртку и попытался выволочь. Ответил Ной толчком в плечо, и едва успел увернуться от летящего в челюсть кулака.

– Скажи правду, Фил! Зачем ты это сделал?!

– Я ничего не делал!

Плотину прорвало. Полные ненависти крики разлетались по комнате, где на столе под кружевной салфеткой стояло печенье, где на белоснежном ковре лежали разбросанные ребенком игрушки: оранжевый лев, мохнатый щенок, цветные кубики. Ной осознавал всю неправильность поступка, но ничего не мог с собой поделать. В груди болело – каменная оболочка, которая все это время укрывала эмоции, раскололась надвое. То, что пряталось внутри, наводило ужас. А если Фил виноват?..

В том, что это так Ной больше не сомневался. Он слишком хорошо знал Гриссома, и давно прочел ответ во взгляде. Теперь, когда недавний друг стоял напротив и гневно раздувал ноздри, пытаясь оправдаться, Ной понимал, что самое страшное впереди. Обвинение. Приговор. Исполнение.

Не выдержав напряжения, Фил ринулся к шкафу, где держал пистолет с паралетиком. Ной вмиг схватил его за рукав и дернул. Не растерявшись, Фил ударил его коленом в живот, потом достал хуком в ухо. Тогда Ной сбил его с ног и повалил на пол. Удары сыпались один за другим: ногами, кулаками, локтями. Ной содрал костяшки, но продолжал лупить предателя. Фил отвечал короткими ударами, матерился, орал. Они катались по полу, давя цветные кубики, размазывая кровь по белоснежному ковру, выплескивая ярость и давние обиды.

А потом все прекратилось.

Ной сидел на полу, подперев спиной диван, и тяжело дышал. Фил неуклюже ползал на корячках, путаясь в полах халата.

– Сука… – простонал Гриссом. – Ты мне нос разбил…

– А ты мне челюсть.

Утерев рукавом кровь с подбородка, Фил сел рядом и запрокинул голову. Они немного помолчали, каждый обдумывал случившееся и пытался унять душевную боль, ибо физическая боль ничего не значила.

– Черт… – выдохнул Фил. – Весь ковер засрали. Карина меня убьет.

– Я оплачу химчистку, – сказал Ной и сплюнул кровавый сгусток. – А теперь рассказывай.

– Ной, прости… Я… я не знал, что этим все кончится, – голос Фила дрожал, в нем слышались слезы. – Прости за Маргари, за все это… Я не знал. Умоляю, прости.

– Я пришел сюда не прощать или карать. Я пришел за ответами.

– Они связались со мной около трех месяцев назад. Ничего не значащий запрос на информацию… так, халтура. Я помог. А потом мне предложили работу. Ной, они платили сумасшедшие деньги. Ты ведь знаешь мое положение, ситуацию с Кариной, скандалы из-за счетов, весь этот бред.

– Чего они хотели взамен?

– А что может дать аналитик? Информацию. Нет, речи не шло о чем-то глобальном, сначала все выглядело почти безобидно: кто какое дело ведет, на кого выдают ордера на арест, сводки о расследованиях. Не о всех. Там был список объектов, дел и имен. Тебя в списке не было. Но была станция Энцот, тюрьма «Бастион», а еще станции Вселенная и Рассвет из дела Крипа. Он, кстати, в списке был.

Ной перевел взгляд на Гриссома. Тот сидел, поджав ноги к груди, его била мелкая дрожь.

– Фил, ты полный кретин. Как ты мог превратиться в продажную крысу?

– Я хотел остановиться! Когда понял во что вляпался, то решил прекратить!

– Да-да, – устало кивнул Ной. – Ты хотел прекратить, но шелест купюр отлично убаюкивает совесть. Даже на могилах друзей звучит как бриз на лазурном побережье.

– Не надо! Пожалуйста! Прошу, выслушай… – в голосе Фила было столько боли и мольбы, что Ной ни за что бы не решился сказать «нет». Получив в ответ кивок, Гриссом продолжил: – Я сказал, что завязываю. Но выйти из дела мне не дали. Они пригрозили убить мою жену и сына! В тот день Карина гуляла в парке с Марти, и их чуть не размазало проносящимся мимо аэрокаром! Я испугался. Решил, что надо поискать помощи, хотел с тобой поговорить, надеялся, что мы вместе что-нибудь придумаем. А наутро узнал, что ты в больнице, а Маргари… Ной, я не мог посмотреть тебе в глаза! Не мог! Я трус, жалкий трус.

– Кто заказчик?

– Не знаю. Я никогда его не видел. Черный силуэт на проекции, тень. Я пытался отследить сигнал, но бесполезно. Что теперь будет?

– Для начала не мешало бы отоспаться. Потом я заберу ковер в химчистку, а ты поедешь в Департамент и во всем признаешься Труханову. Я распоряжусь перевезти Карину и Марти на служебную квартиру «Антитеррора». Они будут под надежной охраной.

– Меня посадят?

– Да. Госпожа Справедливость не делит виновных на «своих» и «чужих»…

– …она слепо заносит карающий меч и отсекает все гнилое и грязное…

– Все, что перечит Закону, – договорил фразу Ной. – Фил, так и будет. Но сначала ты немного поработаешь, и выведешь на заказчика.

* * *

Мегаполис Аквиния, планета Терра-Нова, ОСП

Лиса подставила руки под бьющую из крана струю и умылась. Холодные капли замерли на густых ресницах, задрожали и потекли по щекам, затем скользнули по шее и груди, оставив на вечернем платье из красного атласа пару темных пятен. Она улыбнулась своему отражению в зеркале в резной позолоченной раме. Улыбка получилась вымученной. «Я смогу. Нужно просто немного потерпеть. Ради всего, что делает Сопротивление, ради будущего эспиритуалов».

Та, другая Лиса из зеркала, почему-то улыбалась зловеще, зеленые глаза возбужденно блестели. Кто эта девушка? Призрак Рэйчел, или тщательно проработанный образ новой Василисы де Воль? Беседуя в отеле с Тарковским, Лиса была уверена, что доведет дело до конца, но теперь сомневалась. Лгать и притворяться оказалось непосильной задачей, столь непосильной, что к горлу подкатывал ком – первый признак паники. А ведь это только начало, и ей предстоит осваиваться в жестоком мире интриг. Ей – маленькому испуганному зверьку, вдруг оказавшемуся на магистрали в час пик – придется юлить и кусаться, чтобы выжить.

– Евгения, дорогая, шампанское нагреется! – послышался мужской голос за дверью ванной комнаты.

Лиса вздрогнула.

– Одну минуточку, Ларс.

Дверь с шелестом спряталась в стену, и Лиса вышла навстречу своим страхам. В спальне играла тихая музыка, алый приглушенный свет струился с зеркального потолка, обволакивал и усыплял бдительность. За окном красовалась луна – серебрила паркет и напольную малахитовую вазу, которая повидала ни одно поколение любителей антиквариата. Лунный свет радостно входил в комнату, но наткнувшись на пошлые красные лампы стыдливо ретировался. Лиса тоже была готова сбежать. От одного взгляда в сторону огромной кровати, застеленной шкурой снежного кота, делалось тошно.

Ларс Делери – распорядитель финансами Ордена Святой Инквизиции, служитель первого ранга – стоял возле стеклянного столика и держал в руке бутылку шампанского. Пиджак он снял и бросил на край кровати. Глаза пьяно блестели, черные волосы с нитями проседи в свете красных ламп казались присыпанными ржавчиной.

– Евгения, ты прекрасна, не стоило так долго прихорашиваться.

Он протянул Лисе фужер и попытался поцеловать. С улыбкой Лиса увернулась от поцелуя и припала губами к шампанскому, чтобы справиться с дурнотой. Исходящий от Ларса запах – аромат дорогих сигар, духов и пантеоновских благовоний – в ее сознании смешивался с запахом свежевырытых могил, которые Орден готовит эспиритуалам.

– Ларс, шампанское холодное и быстро пьянит! – Лиса засмеялась и подошла к окну.

Третий этаж элитного особняка на окраине Аквинии предлагал вид на хайговый бор. Стройные деревья-великаны подступили к дому как армия к вражеским воротам, и Лисе подумалось, что они ждут, когда затрубит рог, чтобы кинуться ей на подмогу. Луна спряталась за облаками, в лоскутах которых просвечивались звезды. По-зимнему холодные, яркие и тяжелые. Только протяни руку – и возьмешь любую.

– Как жаль, что ты проклятая, – послышалось за спиной. – Такая красивая… но проклятая. Будь ты из чистых, мы могли бы отлично проводить время.

На плечо легла чужая рука и скользнула вниз по спине. В этот миг Лисе показалось, что по телу ползет огромный паук – черный, с омерзительно колючими лапами – так и хотелось стряхнуть! Неимоверных усилий стоило подавить в себе отвращение и не заехать Ларсу по физиономии.

– Евгения… – его шепот неприятно обжег Лисе шею. – Мы ведь не в окно смотреть будем?

Он буквально вырвал фужер из ее рук, схватил за талию и принялся покрывать поцелуями: сначала плечо, потом шею и щеку. Тем временем руки по-хозяйски ощупывали бедра и ягодицы.

Лису взяла оторопь, на лице застыла полуулыбка безысходности, что Ларс принял за кокетство.

– М-м-м… – довольно промычал он. – Решила поиграть в недотрогу?

С этими словами, служитель дернул ленты на платье, и красный атлас с шуршанием упал к ногам Лисы. Оставшись в кружевном белье, она растерянно хлопала ресницами. Игра. Всего лишь роль, которую нужно сыграть, наслаждаясь аплодисментами и светом софитов. Вот только повторять на бис не было ни малейшего желания.

Игриво улыбнувшись, Лиса легонько оттолкнула Ларса и шагнула назад. Медленно провела рукой по волосам и, нащупав заколку, вытащила из прически. Волосы черной шалью рассыпались по плечам; в руке блестела шпилька-игла.

И когда служитель с пылом бросился лапать желанное тело, Лиса с размаху всадила шпильку ему в шею. Ларс непонимающе вытаращился, хлопнул по шее, словно прибил комара, да так и замер.

– Можешь опустить руку, кретин, – сказала Лиса. – И отвернись. Хватит на меня глазеть!

Будто ростовая кукла, у которой сели батарейки, Ларс Делери неуклюже отвернулся и встал по стойке смирно. Подобрав платье, Лиса принялась одеваться – от волнения пальцы не слушались, ленты не желали превращаться в банты и узлы. Нужно спешить. На допрос всего десять минут, которые утекут подобно воде сквозь сито времени. Лишь десять минут распорядитель финансами Ордена, служитель первого ранга, будет делать все, что прикажет Василиса де Воль. А потом действие сыворотки подчинения сойдет на нет.

Осознав свою власть, Лиса недобро улыбнулась.

– Садись в кресло, – приказала она.

Ларс сомнамбулой пошаркал к креслу и тяжело опустился на красный бархат. Обычно надменный и самоуверенный, теперь он казался совсем другим. Выражение лица – растерянное и придурковатое.

Коснувшись золотого браслета с рубинами, Лиса активировала режим видеозаписи на хэндкоме.

– Ларс, я буду задавать вопросы, а ты честно ответишь, – голос звучал уверенно, жестко. – Где хранятся данные, подтверждающие финансирование Орденом террористов?

Ларс смотрел прямо перед собой немигающим взглядом. Губы дрогнули и скривились, будто он испытывал нестерпимую боль.

– Я не скажу, потому что не знаю, о чем речь.

– Хорошо. Давай по-другому. Орден сотрудничает с террористической организацией «Ярость»?

– Да.

– Вы их финансируете?

– Да.

– Кто лидер организации «Ярость»?

– Глен Мэйсон.

Лиса тяжело вздохнула. Работать с одурманенными – все равно, что пытаться объяснить устройство преобразователя темной материи годовалому ребенку.

– Ларс, спрошу снова. Кто новый лидер «Ярости»?

– Глен Мэйсон.

– Не морочь мне голову! Мэйсон мертв! Его убили при задержании. Кто новый лидер?

– Мэйсон. Он жив.

С удивлением Лиса смотрела на обездвиженного Ларса, чей рот только что произнес невозможное. Под действием сыворотки он не способен солгать, а значит, Сопротивление не владеет информацией, как ей не владеет в полной мере Тарковский.

Лиса выдохнула и сжала кулаки.

– Ларс, Глен Мэйсон эспиритуал?

– Нет.

– Кто он?

Ларс покачал головой:

– Мэйсон – не человек. Это система. Сотни голов нельзя отрубить зараз.

Бросив короткий взгляд на хэндком, и убедившись, что времени расспрашивать о Мэйсоне нет, Лиса перешла к главному:

– Где файлы с финансовыми операциями Ордена?

– Все хранится на серверах ретранслятора Главного Пантеона на Парадиз.

– Данные о финансировании Мэйсона и «Ярости» тоже там?

Ларс продолжал глядеть в одну точку, взгляд сделался совсем мутным. Время шло. Секунда, другая… Лиса смотрела на хэндком, где таймер непозволительно быстро щелкал цифрами, и до последнего надеялась, что сможет получить ответ.

– Ларс, ты скажешь правду?

– Нет, – со стоном выдавил служитель.

– С тобой работал менталист, и спрятал эту информацию?

Ответа Лиса не дождалась. Скрестив руки на груди, она принялась ходить по комнате из стороны в сторону. Подол платья шелестел при каждом шаге, красный атлас разлетался жадным пламенем, каблуки звонко стучали по полу.

Лиса резко остановилась и в упор посмотрела на Ларса.

– Забудь этот разговор. Усни.

Щелчок пальцев – и голова служителя безвольно опустилась. Послышался громкий размеренный сап, по гладко выбритому подбородку стекала слюна. Не теряя времени, Лиса начала обыскивать комнату. Шелестели ящики комодов и столов, скрипели дверками шкафы, шкура снежного кота слетела с кровати, когда она подняла матрас.

– Дьявол! Где ты его спрятал?!

Из хэндкома выпорхнула проекция со списками программ и покупок Ларса в салоне «Грезы». Отыскав нужную строку, Лиса ввела код активации маяка. Красная точка замигала совсем рядом, указывая на шкаф. Открыв дверку из матового стекла, Лиса еще раз осмотрела нутро шкафа: дорогие пиджаки, черная форма Ордена, пахнущие свежестью рубашки. Она пошарила рукой по стенкам, ощупала дно, проверила вешалки… Кнопка нашлась с обратной стороны дверцы. Задняя панель отъехала, открыв взгляду гардеробную, полную товаров из «Грез». На миг Лисе показалось, что она перенеслась из особняка в салон, и теперь смотрит на полки с игрушками для любителей БДСМ.

Ларс Делери храпел как медведь. Сон после сыворотки столь крепок, что он вряд ли услышит ядерный взрыв. Надев на него вирт-шлем, Лиса включила программу симуляции, которую приготовила специально для этого случая. И когда на лице служителя заиграла похабная улыбка, она юркнула в ванную комнату.

Вода била о фаянс, заглушая довольные стоны Ларса, чей мозг сейчас путал виртуальность с реальностью и давал телу разрядку. Лиса сидела на бортике джакузи и нервно постукивала пальцами по коленке, ожидая финала. Уходить рано. Нужно уложить его в кровать, убрать шлем, стереть программу и только тогда покинуть особняк. Охрана убедится, что хозяин спит, и вызовет для гостьи такси, а наутро Ларс проснется больным и пьяным; и будет вспоминать чудесную ночь, проведенную с Евгенией.

Не выдержав, Лиса включила встроенный в серьгу передатчик:

– Вакарай, я почти закончила.

В эфире раздался взволнованный голос:

– Ты в порядке? Где ты сейчас?

– Все еще в особняке, в ванной. Жду, когда этот идиот угомонится.

– Что удалось из него вытянуть? О финансировании рассказал?

– Нет, ты был прав, его обработали менталисты Ордена. В свете последних событий инквизиторы свои грехи тщательно подчищают, а эти данные здорово их подкосят.

– Тогда пойдем другим путем. Похитим Делери и отдадим нашим менталистам. Думаю, Хамэй справится с блокировкой. Только нужно все сделать аккуратно, чтобы ни одна ниточка не привела к Сопротивлению или к Тарковскому. Тебе придется заманить его в ловушку, куда-нибудь в безлюдное место или за город. Я все спланирую с минимальными рисками, продумаю детали и решу вопрос с охраной.

План не обрадовал. Меньше всего хотелось возвращаться в комнату на Спэрроу Драйв, а потом опять идти на работу в «Грезы» и искать встречи с Ларсом. Лиса считала дни до приезда на Ориваль, но мечтам снова придется подождать.

– Так и сделаем, – кивнула она, будто Вакарай мог видеть этот жест уверенности и согласия. – Кстати, есть интересная информация о «Ярости» и Мэйсоне. Сейчас отправлю тебе запись допроса по закрытому каналу.

Едва Лиса заглянула в меню хэндкома, как раздался тонкий писк датчика, и всплыло сообщение: «Симуляция окончена. Желаете загрузить новую программу?».

– Наконец-то! – обрадовалась Лиса. – Я уже думала он никогда не уйдет из виртуальности. Вакарай, подожди минутку. Сейчас посмотрю, что там.

С зеркального потолка падал красно-кровавый свет, луна опять заглянула в окно, и на этот раз блеклый лучик добрался до кресла, в котором сидел Ларс Делери. Штаны спущены, руки лежали вдоль тела, голова в вирт-шлеме запрокинута назад. Лиса сняла с него шлем и застыла, испуганно раскрыв рот. Внутри все оборвалось.

– Лиса? – послышалось в передатчике. – Лиса не молчи.

Но она не могла ответить, слова застряли в горле.

– Лиса! Ты меня слышишь?! Что случилось?!

– Ларс мертв…

 

Глава 21. Error

Корвет «Зевс», док станции Джокер

– Рэйн, ты в порядке? Готов?

В голосе Дарины слышалась тревога. Чтобы подбодрить сестру, Рэйн улыбнулся и кивнул, решив, что в сотый раз повторять «я в норме» – глупо. Он не был в порядке. Он не был готов. И сейчас вопрос прозвучал так, если бы кто-то поинтересовался: «Тебе удобно на плахе?».

Рэйн прогнал прочь мрачные мысли и попытался расслабиться. Он лежал в открытой капсуле, по плечи погрузившись в склизкий биогель. К груди, вискам и запястьям тянулись проводки с датчиками, на голове сомкнулся стальной обруч с разъемами для подключения к сканеру. Несмотря на приемлемую температуру, Рэйн продрог.

В лазарете тихо жужжали приборы, на дисплеях прыгали синие и зеленые волны, теряясь в веренице цифр. Привычного запаха антисептика не ощущалось, его перебивала амальгама из едкого духа медикаментов, хвои и металла. Вкус последнего чувствовался во рту. Положив руки на бортики капсулы, Рэйн наблюдал за остальными. Вот Бобби пододвинул к капсуле сканер и приготовил реанимационный модуль. Лиля разложила на железной тумбе шприцы, ампулы и какие-то инструменты, похожие на орудия инквизиторских пыток. Дарина всецело погрузилась в настройку оборудования: в руках планшет, взгляд внимательно следит за проекцией с интерфейсом настроек, но глаза блестят от навернувшихся слез. Только майор Кавило оставался спокоен и не обращал внимания на всеобщую нервозность.

– Аллерт, – подал голос рыжий. – Ты бы перестал ухмыляться, как идиот, а то на панику похоже.

Рэйн усмехнулся:

– Не можешь без шпилек, да? Майор, я хотел сказать спасибо за…

– Рано благодарить. Мы еще ничего не сделали, ты по-прежнему ходячий труп.

– Думаю, решим эту головоломку, – с уверенностью заявил Бобби, надевая синие латексные перчатки. – Рэйн, сейчас перед нами стоит несколько задач. Для начала я проведу полное сканирование, чтобы отметить динамику изменений. Затем Дарина подключится к нейроусилителю и запустит диагностику. Если Кавило прав, то увеличение мощности устройства подстегнет твое тело к самовосстановлению. Грубо говоря, это «батарейка» о которой мы с тобой не так давно рассуждали.

Послышался тяжелый вздох Дарины – «теорию батарейки» она не разделяла. Да, Кавило о многом рассказал, но с таким же успехом павиан мог бы рассуждать об электричестве. Что известно о нейроусилителе? Только то, что эта штуковина уникальна, и совершенно не понятно, что с ней делать.

– Кавило, кто создал нейроусилитель?

В ответ майор закатил глаза.

– «Экзо матрикс».

– Кто бы сомневался, – буркнул Рэйн. – Имя у создателя есть? Или в корпорации ученых под номерами держат? Та женщина…

– Кларисса Риордон.

Имя обожгло. Секунд назад Рэйн замерзал, а теперь его бросило в жар, на лбу выступила испарина, губы пересохли. Память сродни осколков зеркала отразила прошлое: лаборатория, капсула, датчики, и она… Творец. Создатель.

– Где ее найти? – хрипло спросил Рэйн.

– Работала на «Объекте 40», на астероиде ТН-С-39. Но я не знаю, что с ней случилось и где она сейчас, – майор отвел взгляд. – Аллерт, возможно, доктор мертва. Полагаю, Балатье бурно отреагировал на уничтожение станции Рассвет и нашел крайнего. В «Экзо матрикс» нет места слабости, и Кларисса Риордон не справилась с задачей. Ты – провал. Ошибка.

Рэйн коротко кивнул, не намереваясь продолжать разговор. Отвратно понимать, что твое существование – чья-то недоработка; что ты дышишь по чистой случайности, что не избран некой высшей силой для достижения великой цели. Всего лишь ошибка. Лишняя деталь, сломанный механизм, дефективный патрон в обойме.

– Бобби, начинай, – в голосе Рэйна прорезалась злость. – Покончим с этим.

Док отдал Лиле распоряжения. Затем принялся за дело: кольцо сканера прошло вдоль тела Рэйна, обдав колючими импульсами, к шее с чавканьем прилипли пиявки-присоски.

– Поднимись выше, биогель не должен доставать до подбородка, – попросил док. – Сейчас вколю тебе «сюрприз», отключишься ненадолго, а мы все сделаем.

– Не надо. Бобби, я хочу оставаться в сознании.

Соглашаясь, док повел плечами, но шприц со своим «сюрпризом» все же воткнул в клапан системы.

Тем временем Лиля сбрила Рэйну волосы на затылке – там, где когда-то крепился передатчик ВКС, а теперь глубоко в мозг запустил щупальца нейроусилитель. Привычное жужжание машинки подействовало успокаивающе. Напомнило о службе, о временах, когда все было просто и понятно: вот твой враг – бей сильнее, а вот друзья – подставь плечо. С грустью Рэйн подумал, что в принципе ничего не изменилось, мир вокруг все тот же, и правила те же. Изменился он сам.

– Передатчики ВКС снабжали переходниками, – сказал Бобби, стоя позади Рэйна и ощупывая затылок. – Через переходник можно шунтировать без проблем, это так же легко, как штекер в розетку воткнуть, а тут… Глубоко запрятали, гады. Рэйн, придется немного поковыряться, больно не будет. Лиля, – подозвал девушку док, – дай скальпель, и готовь смывку…

Рэйн слушал вполуха. Он вдруг ощутил спокойствие и умиротворение, хотелось закрыть глаза и провалиться в благой сон. Одолеваемый этим желанием, он даже не заметил, что шприц с «сюрпризом» давно пуст.

* * *

Кругом пустота. Кричать – нельзя; бежать – невозможно. Вдох… кислорода нет! Испуганный и растерянный, Рэйн стоял посреди ничего, и смутно осознавал, что не может контролировать собственное тело, потому как не имеет физической оболочки. Он существовал – и в то же время нет. Он жил – и в то же время умирал. Тем не менее, это странное чувство не мешало воспринимать себя настоящим.

У Рэйна не было глаз, но инстинкты подсказывали, что стоит их открыть.

Немало сил пришлось потратить, чтобы сконцентрироваться на этой простой мысли, на обычном для человека действии. И когда получилось, то Рэйн не увидел ничего, что было бы частью привычного мира.

Бездна…

В ней взрывались импульсы, проплывали обрывки сигналов, зарождались и умирали первичные формы, синими кляксами расцветали вспышки кодировки, тянулась паутина темной энергии. А он хотел увидеть больше, он знал, что здесь спрятано БОЛЬШЕ.

Кругом шелестело – тихо, как ветром по песку:

«…стальные крылья в вакууме. Не стал машиной, был машиной. Черный туман в огне. Вода в огне. Крылья в огне…»

Слова, слова…

Ничего не значат. Это всего лишь слова, а ему нужны цифры.

Но почему-то это было важно.

Усилием воли Рэйн заставил себя погрузиться в Бездну. Он словно входил в ледяную реку – безбрежную, бурлящую. Лед, холод и пустота смешались в губительный коктейль и окутали разум. А потом сменились хаосом. Мозг пытался понять происходящее, искал привычные маркеры реальности и проводил аналогии – тщетно. Все здесь было чужим и не поддавалось объяснению. Нет логики, нет ничего человеческого.

«Не старайся понять. Пыль не может понимать. Песчинка не может вместить в себя океан. Ищи».

Он больше не пытался разобраться и отдался потокам. Нет Рэйна Аллерта. Есть пыль – сознание – маленькая светящаяся крупица средь мириад других, которую несет цифровым ветром в неведомом направлении. Его бросало от потока к потоку, и Рэйн чувствовал, что это место наполнено жизнью. Он знал, что близко.

Вскоре лед сменился жаром, строки кода неполные, потоки слабые, а светящиеся вихри энергии вовсе не попадались на пути. Он несся вперед. Быстрее! Еще быстрее! Прорваться сквозь барьеры, проскочить светящиеся стены, разбить эфемерные преграды.

Впереди в синем свечении Бездны показалось что-то объемное – мрачное, грязное, пульсирующее, живое; что-то, чего здесь быть не должно. Оно походило на сгусток черной тягучей слизи, бурлило и меняло форму. Дышало. Билось в теле Бездны и опустошало его, как раковая опухоль снедает организм.

Сгусток дернулся. Закипел, покрывшись лопающимися пузырями, и устремил на Рэйна сотни, тысячи глаз. Прожег. Заставил остановиться.

Рэйна взяла оторопь. Ужас поднимался волной и душил рвущийся вопль.

Сгусток прохрипел:

«Ошибка»

Энергетическая волна ударила с такой силой, что Рэйна бросило обратно в поток. Он кричал, но звука не было; он хватался за обрывки кода, но не мог поймать. Перед глазами мелькала строка:

«Ошибка… ошибка… ошибка… ошибка…»

«Нет доступа»

«Соединение прервано…»

* * *

Осознание реальности этого мира приходило медленно. Рэйн снова чувствовал свое тело: осторожно шевелил пальцами ног, сжимал и разжимал кулаки, кусал пересохшие потрескавшиеся губы. Он все так же лежал в наполненной биогелем капсуле, Дарина гладила его по щеке. Лицо сестры было бледным, даже татуировка будто бы выцвела, длинная косая челка падала на глаза, в которых застыли слезы. Рэйн прижался губами к ее ладошке – ледяная.

– Дара, не плачь. Если хочешь помочь – не вздумай реветь. – Он перевел взгляд на дока. – Бобби, я должен вернуться.

Скрестив руки на груди, док покачал головой.

– Аллерт, ты мой лучший пациент. Что не прием – то какая-то фигня. Куда ты собрался возвращаться? В искусственную кому?

Рэйн округлил глаза:

– В кому?

– А ты как думал? Полчаса назад я ковырялся у тебя в мозгах, – Бобби усмехнулся. – Кстати, на гения не тянешь. Какой у тебя IQ, говоришь?

Шутке Рэйн не улыбнулся.

– Но я видел!

– Странно, галлюцинаций быть не должно. Медикаментозная кома мягкая, сознание воспринимает ее как секунду, миг, – Бобби поскреб пальцами подбородок. – Но это у других людей, – добавил, будто оправдываясь, и Рэйн был благодарен за то, что не прозвучало «у нормальных людей».

– Что с нейроусилителем? – спросил он. – Удалось разогнать?

Дара подсунула проекцию, на которой высвечивалось: «Нет доступа. Введите код активации».

– Не получилось взломать систему. Чтобы обойти блокировку понадобится ни один день. Не уверена, что вообще выйдет.

Рэйн закрыл глаза, задержал дыхание и почти с головой погрузился в теплый биогель. Мысли сделались прозрачными, словно роса. Если Даринка не успела подключиться, то что тогда произошло? Что он видел там, в Бездне? Интуиция подсказывала: глюками здесь даже не пахнет, все это – поиск, черная слизь, голоса – все настоящее. Нужен тот, кто поможет найти ответы – парапсихолог. Только где взять специалиста? Да, Лоренсо эсп, но он ни черта не смыслит в темной энергии, свои способности и вовсе объясняет заботой Фортуны. Творческая личность, чтоб его. Просить помощи у Даркуса Рэйн не собирался, хватило культа Святой Смерти и встречи с Жрицей. Извращенная парапсихология, приближенная к язычеству вряд ли поможет. Остается Марк Полянский со своей подпольной армией эспиритуалов, с огромной базой знаний и опытом. С ним можно договориться и предложить взамен нечто интересное. Например, пробирку с зеленой сывороткой, эспы за нее глотку перегрызть готовы. Но для начала нужно разобраться с нейроусилителем.

Вынырнув, Рэйн глубоко вдохнул. Запах хвои показался слишком резким, а стекающий по щекам биогель горячим.

– Дара, кажется, у меня есть код доступа, – с улыбкой сказал он. – Дама в черном подсказала.

Дарина метнула взгляд на Бобби, и, получив в ответ кивок, скрылась из поля зрения. Через секунду Рэйн ощутил, как затылка коснулось что-то холодное, а потом проткнуло насквозь. Боль кольнула виски, но тут же исчезла.

– Нейрошунт подключила. Соединение установлено, называй код.

– Одна тысяча двести тридцать восемь. Ноль-единица-ноль-ноль. Семьсот сорок три. Двести двадцать четыре. Единица-ноль-единица-единица. Четыре тройки. Единица.

Секунды ушли на ввод цифр, но Рэйну показалось, будто прошли часы.

– Офигеть! – воскликнула Дара. – Рэйн, получилось! Вы только посмотрите… Творец всемогущий… это круто!

– Что там? – заерзал в капсуле Рэйн, скосив глаза на проекцию.

Дарина прицыкнула, чтобы не дергался. Бобби и Кавило толкались подле дисплея, пытаясь заглянуть ей через плечо. Не разобравшись в зеленых символах командной строки – посторонились. Коротко пискнул сигнал, и лазарет заполонили проекции с графиками и строками загрузки, роняя холодный синеватый свет на сканеры и шкафы. Дарина встала рядом с капсулой, листая проекции. Файлы и цифры назойливо роились вокруг ее тонкой фигуры, пытаясь привлечь внимание. Рэйн ждал.

– Нейроусилитель активен всего на тридцать пять процентов, – сказала Дарина, сдув челку в глаз. – А еще кто-то подтер журнал. Рэйн, они удалили приличный сегмент информации, а часть просто скрыли. Я скопирую данные чтобы разобраться. А сейчас… Прокатишься до сотки! – пальчик с красным ноготком потянулся к ползунку на шкале рядом с отметкой 35 %.

Майор схватил Дару за запястье, заставив убрать руку от проекции.

– Какая к черту сотка?! – гаркнул он. – Мозги братцу сварить хочешь? Тупость – это у вас семейное?

Дарина прожгла взглядом.

– СГБэшный алкаш у нас самый умный, да?

– Девочка, не груби, – прицокнул языком майор. – Я может и алкаш, но хорошо помню, что нашей железяке надо было пройти техобслуживание, где усилитель разогнали бы всего на два процента. Потом опять наблюдения за динамикой и снова ТО. Поняла?

– Дара, сделай, как он говорит, – попросил Рэйн.

Промолчав, Дарина коснулась проекции. Зеленый ползунок потянулся вверх по шкале, внутри у Рэйна все сжалось, к горлу поступил ком. Он приготовился к худшему. Думал, что потеряет сознание или снова случится припадок.

Дарина увеличила проекцию и повернула так, чтобы все увидели меню.

– Рэйн, смотри, у тебя часть функций заблокировано. Самостоятельные настройки, тактический интерфейс, боевой режим, интеграция и синхронизация…

– Дай доступ ко всем.

Дважды просить не пришлось. Дарина быстро снимала блокировку, и на проекции загорались ранее скрытые темными квадратами блоки данных. Рэйн исступленно смотрел в одну точку. Файлы, стальные стены, шкафы и оборудование – все подернулось дымкой, словно лазарет вдруг оказался ненастоящим и вот-вот исчезнет. Он не видел предметов и людей, он видел потоки данных.

Перед глазами вспыхнул интерфейс.

«Модель 251F-Фантом. Активно. Мощность NCEM adapt-37 %.

Подтвердите запрос снятия блокировки вшитых блоков».

Рэйн мысленно подтвердил запрос.

И как только вспыхнули новые потоки данных, его тело вдруг сделалось каменным. Он не мог пошевелиться, не мог даже моргать. В груди пекло. Приложив неимоверные усилия, Рэйн глубоко вдохнул.

Вместе со вдохом пришла боль. Она раскаленным штырем пронзила тело, свинцом ударила по голове. Из носа хлынула кровь и горячими струйками потекла по подбородку. Пронзительно запищал сканер, вспыхнул предупреждением дисплей ЖТМ. Бобби что-то кричал остальным, но Рэйн не мог понять что именно. Он не отдавал себе отчета в происходящем. Боль согнула его пополам, внутренности горели, кости трещали. Рэйн бился в капсуле как выброшенная на берег рыба – судорожно хватал ртом воздух, лупил кулаками стеклянные стенки, поднимая брызги мутного биогеля. Ни одна пытка, ни одно ранение не сравнится с этой мукой. Ему словно перебили хребет, отсекли руки и ноги, а потом вздернули на дыбе, оставив истекать кровью.

Внезапно боль ушла.

Тяжело дыша, Рэйн откинул голову на борт капсулы и закрыл глаза. Со лба тек холодный пот, на губах чувствовался солоноватый привкус крови.

Дарина вскрикнула. Рэйн слышал, как майор вывел ее из лазарета, пытаясь успокоить.

– Аллерт? – голос Бобби дрогнул. – Ты как?

– Порядок, – выдохнул Рэйн, по-прежнему не открывая глаз. – Секунду назад было очень дерьмово, а теперь порядок.

– Рэйн… твой «порядок» относителен.

С Бобби они знакомы не первый день, но Рэйн никогда не видел его испуганным или растерянным. А теперь в голосе звучал страх, неподдельный и всеобъемлющий. Рэйн медленно открыл глаза и посмотрел на товарища. Док стоял рядом, весь бледный, на лбу собрались бусины пота, белый халат обзавелся темными пятнами подмышками. Тогда Рэйн перевел взгляд на собственное тело.

Он лежал в капсуле, но сейчас та походила на ванную, наполненную кровью. Биогель побагровел, кое-где плавали сгустки крови, и, кажется, ошметки кожи. Рэйн вдруг с ужасом подумал, что его тело перемололо в фарш, и осталась лишь голова, которая торчит из биогеля, удерживаемая трубками сканера. Он медленно достал руку из кровавой жижи. От запястья до плеча руку покрывали стальные разъемы под нейрошунты. Четыре железных круга размером с монету разорвали плоть. Кровь все еще текла там, где появились железные бляхи.

Рэйн осторожно коснулся затылка – еще один разъем; прошелся пальцами по позвоночнику – снова железо.

– Охренеть… – шепнул он.

 

Глава 22. Второй шанс

Мегаполис Аквиния, планета Терра-Нова, ОСП

Погрузившись в размышления, Лиса прогуливалась по парку. Фонари с причудливыми плафонами в виде пузатых ангелочков роняли желтый свет на тротуар. Кустарник шелестел обледеневшими ветками в такт ветру, под ногами хрустел снег, мороз щипал нос и щеки. Лиса плотнее укуталась шарфом и сунула озябшие руки в карманы объемной куртки. Заношенная одежда не по размеру раздражала, зато в бродяжке, коей сейчас казалась Лиса, вряд ли кто-то признает убийцу инквизитора.

Тротуар привел к пруду. Темная гладь подернулась рябью, но волна не поднялась, лишь потревожила серых уток. Генераторы справлялись с холодом, и от воды шел пар. Лиса смела рукавом снег с мраморной скамейки и та сразу же мигнула красным датчиком, приветствуя гостью. Меньше чем через минуту камень нагрелся, и Лиса уселась поудобнее, радуясь теплу. Бросая в воду пшеничные шарики, она смотрела, как утки неохотно гребут за добычей, шевеля хвостами. Птицы хватали шарики, глотали, а потом разворачивались и плыли обратно по своим птичьим делам. Жирные и неуклюжие. «Зажрались, – решила Лиса. – На Терра-Нова все зажрались, даже утки».

Послышался скрип приминаемого ботинками снега. Краем глаза Лиса увидела приближающегося мужчину – высокий, широкоплечий, в черной куртке с меховым воротом. Он подошел к пруду, перегнулся через кованые перила и кинул уткам горсть шариков. Отряхнул руки и сел рядом на скамейку.

– Ты как? – спросил Вакарай. Свет фонаря падал на смуглое лицо, очерчивая острые скулы и бородку эспаньолку.

Лиса вздохнула, изо рта пошел пар.

– Задание провалено, Тарковский рвет и мечет, инквизиторы, как с цепи сорвались, а я сижу и кормлю уток. Могло быть и хуже.

– Я предупреждал, что случится подобное. Тебе не стоило связываться с Ларсом Делери. Он не должен был к тебе прикасаться!

Лицо агента озарил гнев, глаза потемнели, ноздри раздувались. Меньше всего Лисе сейчас хотелось усмирять ревнивца.

– Вакарай, не надо. Ревность ничего не даст.

Он горько усмехнулся:

– Да? Ты считаешь, это нормально?

– Это мое задание, я делала то, что должна.

– Можно было пойти другим путем. Но нет. Вы с Марком все решили сами. Сначала Полянский забрасывает тебя в качестве агента в Аквинию, а потом пытается подложить под инквизитора! И ты нормально на это реагируешь?! Лиса, я не собираюсь…

Лиса встала со скамьи и пошла прочь, в сотый раз пожалев о своем решении. В груди скребло, но стоило лишь засомневаться в правильности поступков, как в ушах зазвучали слова Тарковского: «Ты слаба, не сделаешь то, что делала для Сопротивления Рэйчел. Сломаешься еще на старте». Ничего, она стерпит неудачи и обиды. Благая цель того стоит.

За спиной послышались торопливые шаги.

– Лиса подожди. Дай мне сказать, – тяжелый вздох, попытка коснуться ее плеча. – Извини, я вспылил, и вел себя как ревнивый идиот. Прости, пожалуйста. Просто ты до сих пор не дала ответа на мое предложение… Ни да, ни нет. Ничего.

– Я пока не готова к отношениям. Мне нужно время.

– Это из-за него?

У Лисы сперло дыхание.

– Из-за кого? – только и смогла выдавить.

– Ты прекрасно знаешь, о ком я.

– Я сказала, что мне нужно время, значит это так, и причина совсем иная!

Из-за арки показалась шумная компания. Девушки громко смеялись и прятали ладони в меховые рукава модных шуб, а мужчины что-то наперебой рассказывали, соревнуясь за внимание дам. Лиса пошла быстрее, Вакарай отстал и свернул с тротуара. Чем меньше глаз видит их вместе – тем лучше.

Когда в парке снова остались лишь утки, чье сонное кряканье разлеталось эхом, Лиса остановилась и поискала взглядом агента. Он появился из мрака подобно призраку, и Лиса понятия не имела, как ему удается двигаться незаметно.

– Мы здорово вляпались, – сказал Вакарай. – Вряд ли Полянский и Тарковский забудут эту ошибку.

Лиса подбочилась.

– Никто не знал, что блокиратор информации сработает на уничтожение, – сказала не то оправдываясь, не то обвиняя саму себя в недоработке. – Уверена, Ларс Делери даже не догадывался, что носил в голове бомбу замедленного действия, и любая попытка добраться до спрятанной информации закончится смертью. Ничего, выпутаемся и найдем другой способ заполучить данные. Возможно, отыщем Мэйсона. Почему бы и нет? Если преподнесем его голову на блюдечке Тарковскому, то многое изменится.

– Исключено, – отрезал Вакарай. – Ты выходишь из миссии.

– Ты не можешь так поступить! – взвелась Лиса. – Слишком многое на кону!

– На месте преступления работают инквизиторы, вскоре правда о смерти Делери откроется, – спокойно сказал Вакарай, не обращая внимания на эмоции. – Нужно скрыться прежде, чем они выйдут на салон «Грезы».

При упоминании салона Лису передернуло.

– Глупости. Откуда им знать о Евгении и о «Грезах»? – нахмурилась она. – Я все сделала чисто, выживших нет. Огонь уничтожил особняк, обгоревший труп Ларса им ничего не даст.

– Это вопрос времени. Во-первых, вас видели вместе в ресторане в тот вечер.

Лиса хотела сказать, что обеспечила себе алиби, и что невинный ужин ничего не доказывает, но наткнулась на жесткий взгляд Вакарая и промолчала. Сейчас не время показывать характер.

– Во-вторых, тебя отзывают на Ориваль в срочном порядке, а я останусь здесь с группой агентов и попробую выследить Мэйсона.

– Это тоже твое решение?

Вакарай помрачнел.

– Нет, так решил Полянский. У него для тебя важное задание, куда важнее, чем поимка Мэйсона. Лиса, это наш второй шанс.

* * *

Станция Джокер

Рэйн устал от людей, от шума и гама, от собственных мыслей и покрытого железом тела. Он жаждал пустоты и тишины, которые может дать глубокий сон без сновидений. Не так часто удавалось избавиться от работы и делать то, что хочется, но Рэйн отважился послать к чертям Джокер и накачался снотворным. Как и обещала инструкция к препарату – сновидений не было, однако закрыв глаза, он еще долго видел горящий зеленым светом интерфейс кибернетической модели 251F.

Будь его воля, Рэйн бы не покидал уютного мира пустоты, но треклятый хэндком надрывался басами. С недовольным стоном он перевернулся на бок и нащупал браслет. Кое-как разлепил веки, отключил устройство и сунул под подушку.

– Просыпайся, – послышался ласковый шепот. – Ты спишь уже больше суток, вставай. Я приготовила завтрак.

Мия склонилась над кроватью и улыбнулась.

– Почему ты одета? – деланно возмутился Рэйн, сгреб ее в охапку и потянул на кровать.

Девушка пыталась отбиться, игриво смеялась и не давала снять с себя платье. Рэйн обнимал ее и покрывал поцелуями, а потом ее пальцы коснулись спины, где вдоль позвоночника тянулась сталь. И тогда он остановился. С брезгливостью Рэйн смотрел на собственную руку, где виднелись разъемы, и эта рука обнимала Мию. Настоящее прекрасное тело обнимал кусок железа.

Рэйн сел на край кровати и закурил. Молча выпускал дым и смотрел как тот поднимается к серому потолку, рисуя размытые образы. Рэйн отчаянно пытался доказать всему миру, что все еще человек. Зациклился на этой важной для него одного истине, не желая принимать иного. Каждый раз, как он пытался принять свое «Я», натыкался на злое шипение подсознания: «ты потеряешь душу». Но что это меняет? Разве душа жила когда-то в титане и хроме? Вспомнилась кварцевая пустыня лимба и Жрица Смерти, подарившая ему сердце. «Не стал машиной, был машиной…» – звучало в ушах, и Рэйн понимал, что значат эти слова. Он всегда был таким: жестоким, резким и бездушным. Палач Кавира, мясник Долины Харт, оружие «Экзо матрикс». И вот судьба подарила второй шанс… но у этой стервы отменное чувство юмора, и теперь душа действительно живет в титане и хроме. Жить осталось меньше года.

Мия села рядом и осторожно коснулась пальцем стального разъема на его плече.

– Не болит? – спросила она.

– Нет, – натянуто улыбнулся Рэйн. – Извини, я вдруг вспомнил, что слишком долго не уделял времени станции, наверное, тут все катится к чертям. Надо работать.

Конечно же, Мия не поверила. Девушка поджала губы, взгляд сделался задумчивым, но она промолчала. Рэйн оценил чувство такта; жалость и сочувствие – не то, что ему нужно, благо Мия понимала, где проходит грань. Красивая, умная и чуткая женщина – настоящее сокровище.

– Пойду, накрою на стол, – сказала Мия и звонко поцеловала в щеку.

Она возилась с тарелками и щебетала о полезных свойствах шпината, который вырастила на ферме. Рэйн делал вид, будто слушает, а сам украдкой активировал интерфейс. Хватит хандрить, пора становиться новым собой.

Система отозвалась на мысленное прикосновение и перед глазами тут же появились строки загрузки и доступные опции. Рэйн включил «визор», кухня изменилась до не узнаваемости: помещение затянула зеленая сетка сканера с отметками, и Рэйн увидел спрятанный в шкафу пистолет, рядом с ножами вспыхнули оранжевые метки, синим цветом загорелись предметы, которые могли сгодиться в качестве оружия. Отличный сканер. В тактических линзах и визорах имеется подобный, но здесь функции куда шире. В «Экзо матрикс» собрали лучшее из всех существующих моделей.

Отдав должное специалистам корпорации, Рэйн незаметным движением глаз выбрал опцию симуляции нападения и ведения боя. Если в квартиру ворвутся двое с оружием, то не успеют даже миновать гостиную ‒ система просчитала все возможные комбинации действий и выдала оптимальную тактику. Рэйн подозревал, что при активном «боевом режиме» не потратит на анализ лишней секунды, а попросту начнет действовать. Неплохо. Интересно, что еще доступно?

‒ Чем займешься? ‒ спросила Мия, поставив перед ним тарелку. Сейчас девушка была размытым оранжево-красным пятном ‒ так отображаются живые существа в режиме теплового сканирования.

Рэйн зажмурился и отключил визор, пропали потоки данных, мир снова сделался привычным.

‒ Для начала заеду в центр, нужно посмотреть отчеты и распределить рейды, ‒ ответил он, накалывая на вилку кусок мяса. ‒ Есть кое-какие идеи на этот счет. Если все продумать, то удастся задействовать почти весь флот Джокера. Добыча будет несметной. А вечером придется тащиться в доки. Прибудет корабль с Ориваль, посмотрим, на что годятся их парапсихологи.

Мия вздохнула.

‒ Рэйн, ты зря отказался от помощи Даркуса, у него есть люди, которые могли бы во всем разобраться. Федерико ‒ опытный эспиритуал, и он не единственный, а Жрица…

‒ Хватит с меня Жрицы, ‒ улыбнулся Рэйн. ‒ Обойдусь без плясок с бубном, здесь нужен научный подход.

‒ Как скажешь, ‒ пожала плечами Мия, и протянула хэндком. ‒ Ты оставил под подушкой.

Рэйн щелкнул по браслету, узкий дисплей показывал пропущенные вызовы и сообщения от Макса. Отхлебнув кофе, он принялся читать.

Брови поползли вверх.

Макс: «Аллерт, где тебя носит? Корабль с Ориваль давно в доке».

Черт! Слишком рано!

Залпом допив кофе, Рэйн сорвался с места, схватил куртку и сигареты, поцеловал Мию и выскочил в коридор. На ходу набирая номер Фрея, он обдумывал предстоящую работу. С чего начать? С галлюцинаций или с рассказа о Жрице и лимбе? Вроде бы логично начать с начала, но Рэйн понятия не имел когда стартовал его персональный ад.

Какого-то черта Фрей не отвечал. Черный аэрокар мигнул фарами, получив сигнал о снятии блокировки. Старенькая «Мангора» с двигателем, бережно собранным в мастерской Кевина, с тюнингом и абсолютно новой системой обошлась в немалую сумму. К технике Рэйн питал особую любовь – трепетную, почти болезненную – и не смог пройти мимо столь приятного сочетания классики и современных технологий, хотя тратиться на авто не собирался.

Заревел двигатель, вспыхнули турбины, и аэрокар понесся над жилым сектором центра. В салоне гремела басами «Гравитация», на лобовом стекле отражалась проекция с картой станции, но Рэйну она была не нужна – Джокер он знал лучше себя самого.

На вызов Фрей ответил, когда аэрокар уже сворачивал в тоннель, ведущий к докам.

– Аллерт, на кой хрен ты отрубил хэндком? – возмущался Макс. Проекция светилась справа над панелью и в деталях передавала морщины, когда Фрей хмурил лоб. – Твой выходной явно затянулся, я уже хотел поднять ребят. Боялся, что случилось неладное, но Мия сказала, что ты в норме.

– Отсыпался.

– Хм… Тебе же не нужен сон, – вскинул белобрысые брови Макс.

– Иногда нужен. Считай это перезагрузкой. Теперь рассказывай, где агенты Ориваль, и что у них за корабль, раз так быстро добрались? Насколько помню, с флотом у Сопротивления были проблемы.

Макс вздохнул, нахмурился, и Рэйну показалось, что он видит как мысли со скрипом ворочаются у того в голове, будто несмазанные шестеренки. Аэрокар несся по трубе тоннеля, на покатых стенах мелькали полосы светодиодов, позади горели чужие фары. Рэйн выкрутил руль влево, сворачивая в боковой тоннель. Аэрокар описал мертвую петлю, едва не сбив брюхом лампы, и со свистом понесся в черноту.

– Не лихач, а то убьешься раньше времени, – буркнул Макс. – А лучше притормози, разговор будет серьезным.

На просьбу «притормозить» Рэйн прибавил скорости. Проекция товарища мигнула, словно ее размыло водой.

– Макс, хватит тянуть кентавра за мошонку. Говори, что случилось.

– Агенты Ориваль все еще в доках. Я не дал им разрешения сойти на станцию, хотел получить подтверждение приказа от тебя.

– Я неясно выразился, когда сказал: встретить парапсихологов и разместить в мотеле? Или ты оглох?

– Аллерт, проблема в том, что твой парапсихолог – Василиса де Воль.

Рэйн ударил по тормозам. Послышался душераздирающий сигнал – летящий позади аэрокар едва успел уйти вверх. Сработала система безопасности, и мигающую аварийными диодами «Мангору» потащило к выемке в стене тоннеля. Но Рэйн этого не заметил. Сердце гулко билось о ребра, кровь пульсировала в висках. Лисы не должно быть на Джокере. Не должно!

– Эй, ты как? – вкрадчиво спросил Фрей, и тут же рассмеялся: – Видел бы свою физиономию! Я бы за повтор живую руку отдал!

Эмоции поутихли, Рэйн откинулся в кресле и шумно выдохнул.

– Хочешь, отправлю агентов обратно? – спросил Макс. – Или поговорю с де Воль от твоего имени и объясню ситуацию.

– Нет. Я сам, – холодно сказал Рэйн, самообладание вернулось, и теперь он видел куда больше, чем возможность встретиться с той, о ком мечтал в долгие часы бессонницы.

Судя по тому, как посерьезнел Макс, он тоже почуял подвох.

– Аллерт, Полянский ведь не говорил, что пришлет свою драгоценную племянницу. Когда-то на Ориваль нас чуть свинцом не нашпиговали, решив, что посягаем на ее свободу. Так какого хрена принцесса здесь забыла? Узнала, что тебе нужна помощь и бросилась спасать?

– Возможно, – криво ухмыльнулся Рэйн. – Но со слов Полянского Лиса не должна была узнать о нашей договоренности. Очкарик сказал, что она счастлива с Вакараем, и я искренне этому рад.

– Значит, она послала дядюшку подальше. Это вполне в ее духе.

– Не узнаем, пока с ней не поговорю, – Рэйн положил руки на обтянутый кожей руль с хромированными вставками. Отбил пальцем дробь, прокручивая в голове недавний разговор с Марком Полянским. – Макс, кажется, на Ориваль решили, что сделки недостаточно. Появление Лисы на Джокере – это предложение вступить в Игру и попытка навязать правила.

– Тогда нужно отказаться от помощи, и отослать агентов обратно на станцию.

– Нет, – ответил Рэйн, заводя двигатель. – Я принимаю условия. Посмотрим кто кого.

* * *

Каравелла «Альба», док станции Джокер

На «Альбе» все блестело металлом, переборки еще не знали царапин, орудия не давали залпов, а шлюзы открывались беззвучно. Каравелла произвела на Лису неизгладимое впечатление – мощный быстроходный корабль, один из десяти новинок, полученных Сопротивлением от сторонников Тарковского. Но как бы ни была хороша «Альба» с ее чистыми каютами и глянцевыми интерактивными панелями, а полет утомил. В обществе Хамэя и доктора Исаева Лиса чувствовала себя не в своей тарелке. Агент все время поучал, а Исаев сетовал на загнивание парапсихологии и халатность молодежи. Его старческое брюзжание разносилось по отсекам комариным писком. Лиса не спорила и не пыталась отстоять научную ценность современных трактатов – лишь мило улыбалась седому доктору, из уважения к возрасту и опыту. Казалось бы, с прибытием на Джокер пытка закончится, однако Лиса понимала – это первая ступень лестницы, ведущей в преисподнюю.

– Почти шесть часов торчим в доках. Твой дружок надеется, что мы состаримся? – спросил Хамэй, глядя в иллюминатор на изрядно потрепанные временем манипуляторы, торчащие из бока станции.

– Он мне не «дружок», – безразлично ответила Лиса.

– Настораживает такой подход пиратов к делам. Разрешили посадку, хотя могли бы держать «Альбу» на расстоянии выстрела. Но нет. Вздумали нас мариновать. Как считаешь, в чем причина заминки? – в вопросе Хамэя слышался подвох.

– Вряд ли это продуманный ход. Сделка нужна Аллерту, а об остальном он не догадывается.

– Выясню это, когда Исаев поковыряется у него в мозгах, – усмехнулся агент.

Скрестив руки на груди, Лиса подошла к иллюминатору. Один из пяти манипуляторов, похожих на стальные щупальца, дернулся навстречу ремонтному боту и на удивление бережно подхватил корабль, зажав его в клешне, будто хрустальный.

Хамэй стоял рядом, подпирая спиной переборку, и буравил взглядом. Лиса понимала, что жилистый дылда достался в напарники не просто так. Скорее всего, агент получил собственное задание. Кроме того она подозревала, что Хамэй шпионит, превратившись в глаза и уши Вакарая Мехди. Холодный немигающий взгляд делал агента похожим на удава, готового броситься на жертву – таким взглядом он привык смотреть на врагов, а познав горести поражений и радости побед, стал так же смотреть на друзей. Профдеформация – защищал друга Вакарай; утрата человечности – считала Лиса до тех пор, пока в особняке Ларса Делери не уловила нечто подобное в собственном отражении в зеркале.

Они бы и дальше молчали, наблюдая за работой манипуляторов и вспышками сварки в черноте, если бы не короткий сигнал хэндкома. Лиса щелкнула по браслету и прочла сообщение от диспетчера Джокера. Пришло время спуститься в преисподнюю. От волнения сердце неистово забилось в груди, ладони сделались влажными. Долгими ночами Лиса рыдала в подушку, проклиная Рэйна Аллерта, и мечтала о мести. А теперь… Она боялась.

– Получено разрешение сойти на станцию, – с натянутой полуулыбкой сказала Лиса. – Я пойду, поговорю с Аллертом, потом дам тебе знать о результатах и начнем работать.

– Нет. Одна не пойдешь, – отрезал агент. – Это пираты, и Рэйн Аллерт ничем не отличается от Мэйсона и погрязших в пороках инквизиторов. Или ты забыла, с кем имеешь дело? Тебе мало трагедии, случившейся на Арияне?

Лиса отвела взгляд. Команда шаттла «Одинокий» до сих пор снилась в кошмарах; бесплотными духами они стояли у изголовья ее кровати и с укором смотрели, как она плачет во сне, тщетно пытаясь вымолить прощение.

– Хамэй, мне жаль, что твой отряд погиб. Я бы хотела все изменить… Знай я о ловушке, то ни за что бы не сунулась на Арияну.

– Ты не виновата. Не ты привела туда Орден, это сделал Аллерт. – Уловив во взгляде протест, Хамэй тут же продолжил: – А если считаешь иначе, то ты полная дура.

С этими словами агент направился к шлюзу. Преграда бесшумно спряталась в стену и он скрылся в коридоре Е4. Лисе казалось, что она слышит его тяжелые шаги и видит, как позади него гаснут лампы. След темной энергии все еще витал рядом, сила Хамэя ощущалась почти физически. Что он задумал? Неужели решил поквитаться с Рэйном за случай на Арияне? Может, Хамэй тоже видит призраков с «Одинокого»?

Осмотрев себя на проекции, Лиса подправила макияж и расчесала иссиня-черные волосы. Вздохнула. Нужно было вернуть свой натуральный цвет – ярко-рыжий, почти медный – тогда она бы не походила на незнакомку. Рэйну лучше не знать, в кого она превратилась.

Хамэй ждал в ангаре. Главный шлюз был распахнут, теперь «Альбу» и Джокер соединял стыковочный рукав – длинный мрачный тоннель с редкими полосами ламп. Окинув Лису пристальным взглядом, в котором читалось «не облажайся», агент сказал:

– Доктор Исаев и команда останутся здесь, пока…

– Не вздумай мне мешать, иначе пожалеешь, – холодно обронила Лиса и направилась к стыковочному мосту.

Каблуки стучали в такт сердцу – уверенно, громко. Лиса шла по мрачному переходу, глядя на яркий свет, что виднелся впереди. Хамэй нагнал, когда она собиралась спуститься по трапу. Схватил за локоть и наклонился к самому уху:

– Де Воль, я желаю тебе добра. Будь начеку.

Рэйн Аллерт ждал внизу в компании светловолосого незнакомца. На поросшем щетиной лице играла кривая ухмылка – самодовольная, раздражающая. Во взгляде – лед. Ни капли не изменился. С трудом Лиса обуздала поднимающуюся ярость и улыбнулась в ответ так, будто не было месяцев разлуки, не было лжи, и не было пули, которую он пустил ей в грудь.

– Приветствую на Джокере, – кивнул Аллерт и в замешательстве перевел взгляд на агента.

– Рэйн, это Хамэй Тан. Он поможет нам во всем разобраться, – сказала Лиса, слова давались с трудом – застревали в горле и царапали каждым звуком. Еще немного и она сорвется: выскажет Аллерту все, что думает, и провалит миссию.

К счастью, Хамэй во время вмешался:

– Мы знакомы. Правда тогда обстоятельства не способствовали диалогу, – он протянул Аллерту руку, и тот ответил на рукопожатие.

– Ага. Вы с Вакараем пытались меня пристрелить. Но я не в обиде, потому как собирался сделать то же самое.

Аллерт обернулся к напарнику, который все это время стоял позади, сцепив руки в замок и перебирая четки. Только теперь Лиса обратила на него внимание и поняла, что перед ней инквизитор, хотя тот не носил привычной формы служителей, а энергетика была на удивление мягкой.

Грубый голос Аллерта заставил отвлечься от мыслей об Ордене:

– Знакомьтесь, это Александр Веласкис. Инквизитор, – Аллерт адресовал колючий взгляд Хамэю. – Веласкис поможет нам во всем разобраться, – с нажимом сказал он, дав понять, что не позволит импровизировать. – Надеюсь, сей факт никого не напрягает?

Хамэй пожал плечами, а Лиса улыбнулась своей лучшей улыбкой.

– Нет, Рэйн, не напрягает. Я привыкла к тому, что каждая наша встреча проходит под пристальным взглядом кого-то из Ордена.

Аллерт вскинул брови, хотел что-то ответить на колкость, но Лиса глянула так, что он поперхнулся словами.

– Когда мы получим сыворотку? – спросила она.

– Как только выполните свою часть уговора.

– Тогда не будем медлить.

 

Глава 23. Честная игра

Станция Джокер

Обычно в кабинете светились проекции звездных карт и мерцали тактические схемы, а сейчас помещение превратилось в подобие лаборатории. Эспы готовили оборудование: долговязый подключал портативный сканер, который водрузил на стол, а седой доктор по фамилии Исаев вместе с Бобби просматривал данные с результатами медицинских исследований. Исаев относился к категории людей, которых можно назвать занудами, более того, он напоминал придирчивого преподавателя. Густые седые волосы строго зачесаны назад, длинный острый нос выделялся на худом лице, взгляд живой и поучающий. С парапсихологом Бобби быстро нашел общий язык, чему Рэйн обрадовался. Хоть кто-то в этой комнате чувствует себя расслабленно.

Рэйн стоял у двери, подперев проем, и делал вид, что наблюдает за работой агентов. А сам нет-нет да бросал заинтересованный взгляд на Лису.

Она изменилась. Перекрасила волосы в цвет вороньего крыла, и теперь выглядела чуть старше и серьезнее. Наивная девчонка, которая верила в добро и в людей, больше не была собой. Она тщательно подбирала слова, сдерживала свою пылкую натуру и видела подвох почти во всем. В движениях появилась плавность и грация, во взгляде что-то такое, чего Рэйн не смог распознать. Взгляд манил, обжигал, будоражил. Чего греха таить, будоражил не только взгляд – каждый жест сводил с ума. Рэйн не знал, как справиться с этой пыткой, ведь точка давно поставлена, и Василиса де Воль явно не собиралась превращать ее в многоточие. В конце концов, разве не этого он добивался, когда на станции Рассвет ‒ израненную и беспомощную ‒ передал ее под заботу Вакарая Мехди?

Для сожаления всегда найдется время, и сейчас Рэйн не просто сожалел, а проклинал собственное упрямство. Каждая фраза Лисы, каждая улыбка били под дых. Рэйн понимал, что еще немного и его отправят в нокаут.

Тихо скрипнула дверь, и в кабинет вошел Веласкис. На недоверчивые взгляды эспов служитель ответил мягкой улыбкой. Он будто был создан для таких улыбок – добрых и по-отечески теплых. Рэйн подозревал, что в Ордене чертовой инквизиции служителей специально натаскивают корчить безобидные мины, чтобы пытки проходили веселее.

– Принес? – спросил Рэйн.

Веласкис кивнул и достал из кармана тренча стеклянный тубус. Холодные стенки покрылись конденсатом, за стеклом виднелась пробирка с ярко-зеленой жидкостью.

– Что думаешь о наших гостях? – поинтересовался Рэйн полушепотом. – Стоит опасаться?

– Опасаться не нужно, но я рекомендую Бобби удалиться, ибо его разум не подготовлен, а Исаев опытный менталист. Temperari bellum.

– Бобби уже читали?

– Нет. Гости ведут себя осторожно, энергетические потоки спокойны настолько… – Инквизитор мечтательно вздохнул. – Насколько это возможно в присутствие госпожи де Воль. Подумать только, единственная пиромантка в ОСП… Даже когда она не использует свой дар, я чувствую ее след – особый, восхитительно притягивающий. Inebriare. Такой же, как тогда, на станции Рассвет. – Смутился Веласкис и добавил: – но думаю, вы меня не так поймете.

– Почему же не пойму? Лиса привлекательная девушка, любой…

– Капитан, мы сейчас говорим о разных вещах. Я не имел в виду сексуальную энергию, которая ударила вам в голову, я о высших материях. О темной энергии.

Рэйн криво ухмыльнулся и отправил Бобби сообщение: «Док, тебе пора, а то рискуешь мозги на прочистку отдать». Как только вспыхнул хэндком, хирург сослался на дела и скрылся за дверью.

– Начнем? – спросил Рэйн и поставил на стол колбу с сывороткой.

Хамэй тут же сгреб колбу и спрятал в поясную сумку. От Рэйна не ускользнуло, как при виде сыворотки у эспиритуалов загорелись глаза. Чем она так привлекает эспов, он не знал, но надеялся выяснить. Полянский недоговаривал, ходил вокруг да около, и пытался выторговать не одну пробирку, а больше. Рэйн соврал, что это последняя, хотя в лазарете «Зевса» хранилось еще девять. Однако Марк Полянский обладал даром распознавать ложь и вряд ли купился на дешевую актерскую игру.

Доктор Исаев указал на кресло.

– Садитесь, господин Аллерт, и постарайтесь расслабиться. Я хочу знать как можно больше о ваших видениях, тогда мне будет проще попасть в ваш разум.

– Мы так не договаривались. Не надо ковыряться в мозгах, мне всего лишь нужна консультация. Хочу понять, что видел, а главное – почему?

Исаев смотрел как на провинившегося ученика.

– Я должен извлечь образы из вашей памяти, иначе не смогу гарантировать результат, – наседал он.

– Доктор Исаев, – вмешалась Лиса, – давайте начнем с разговора, если Рэйну так проще, а потом решим что делать дальше.

‒ Да, так будет правильнее. Поверьте, вам лучше не пытаться попасть ко мне в голову… ‒ Рэйн криво ухмыльнулся. ‒ Вам там не понравится.

– Капитан, я прослежу, чтобы вашу просьбу выполнили, – кивнул Веласкис.

После слов Инквизитора седой доктор отстал, и вперился взглядом в проекцию.

– Рэйн, расскажи о своих видениях, – попросила Лиса.

Она сидела напротив, преисполненная серьезности. Впервые за сегодня девушка сменила тон с пренебрежительного на нейтральный, даже безразличный. Официальный настрой подчеркивала даже одежда: серая куртка с воротом стойкой была застегнута на все пуговицы, руки прятали перчатки. Рэйн вдруг почувствовал себя на приеме у психолога. Похлопал по карманам куртки в поисках сигарет, закурил. Он неспешно рассказывал о знакомстве со Жрицей Смерти, о путешествии в лимб и о видениях. Рассказал о голосе, который нашептывал код от нейроусилителя и напевал о стальных крыльях в вакууме. Он поведал о Бездне и ужасном черном сгустке. Говорил долго, задумчиво выпуская дым и сбивая пепел в квадратную железную пепельницу.

Агенты слушали не перебивая. Лиса делала пометки в хэндкоме, Исаев подпер рукой подбородок, а Хамэй скептически кривил тонкие губы. Вряд ли долговязый поверил, что за видениями кроется нечто большее, чем бред параноика. Рэйн и сам засомневался. Возможно, Бобби прав ‒ это лишь игра искалеченного разума, ведь каждый псих мнит себя нормальным. А в рассуждения на тему: «что есть нормальность и объективная реальность» он не лез ‒ аналитический склад ума не позволял задумываться над абстрактными философскими понятиями.

Рэйн закончил рассказ и вдавил окурок в пепельницу с таким усердием, словно поставил точку. Все. Возвращаться к этой теме больше нет смысла.

– Думаю, что выводы можно сделать уже сейчас, – заключил Исаев, пристально глядя на Рэйна. – Вы, молодой человек, подверглись воздействию чрезвычайно сильного менталиста – так называемой Жрицы. В «видениях» она сняла блокировку и вы вспомнили то, что знали до этого. Кто-то стер ваши воспоминания об устройстве, а остальное – галлюцинации. Вот и вся загадка.

– Это я и без вас понял. А еще понял, что зря теряю время на беседу с шарлатаном и разбрасываюсь ресурсами. Если на этом все, то извольте откланяться.

Под недоуменные взгляды Рэйн поднялся с кресла и не торопясь направился к выходу.

– Не забудьте вернуть сыворотку, – бросил через плечо.

Исаев побагровел, даже белые волосы стали отливать краснотой – столь сильно пылало уязвленное эго. Доктор раскрыл рот, но Хамэй не дал ему выплеснуть негодование:

– Аллерт, не спеши ставить крест на эксперименте. Это ведь не вся информация! Правда, доктор Исаев?

‒ Правда… ‒ неохотно выдавил седой.

Рэйн хмыкнул – кажется, сейчас попытаются накормить паранормальными бреднями. Тем не менее, он вернулся, решив, что забавно будет посмотреть, как заносчивый парапсихолог сомнет свою гордость, подотрет ей зад, и станет из кожи вон лезть ради какой-то пробирки.

Ожидания не оправдались.

Исаев сел рядом, сложив руки на столе, и внимательно посмотрел в глаза.

‒ Господин Аллерт, вы хотели получить правду, так не мешайте мне до нее докопаться. Ответы здесь, ‒ доктор постучал пальцем по лбу. ‒ Ваше подсознание само сгенерировало образ Жрицы в видениях. Так оно пытается донести до вас важную информацию. Вы видели Жрицу в моменты сильного стресса, как например на Арене. Вы сражались, были ранены и отравлены ядом химеры… Неудивительно, что вам явилась девушка в образе смерти.

‒ А как же Бездна и черный сгусток?

‒ Здесь дело обстоит намного сложнее, ‒ доктор устало помассировал переносицу. ‒ То, что вы назвали Бездной, напоминает связующую среду, которую чувствуют эспиритуалы. Люди с паранормальными способностями видят энергетическое потоки, похожие на те, которые вы описывали, только цифр там нет. Но поймите: это ментальный и энергетический уровень, а вы не эспиритуал или инквизитор, чтобы его распознать. Вы обычный человек без склонности к эмпатии, вы даже жалость не способны испытывать. Видения ‒ всего лишь ваша фантазия, яркий наркотический сон. Избавьтесь от аддикции, не злоупотребляйте химией и спиртным, тогда не будете мучиться подобными состояниями.

Рэйн поддался вперед и смерил доктора уничтожающим взглядом.

‒ Я не наркоман и не алкоголик, надирающийся до глюков. Я точно видел эту черную фигню, и она жрала Бездну или как вы выражаетесь ‒ энергетическую связующую среду.

Долговязый Хамэй добродушно усмехнулся:

‒ Аллерт, предлагаю обсудить это завтра. Сейчас у нас достаточно материала, чтобы обработать и проверить еще несколько теорий, но нужно время.

‒ Правильно! ‒ улыбнулась Лиса, изумрудные глаза вспыхнули любопытством. ‒ Доктор Исаев, вы ведь не учли теорию проникновения потоков на физический уровень. Не обязательно…

‒ Глупости, ‒ отрезал Исаев. ‒ Такие проникновения невозможны. Трактаты «новой» парапсихологии не состоятельны. Лиса, перестань им поклоняться, иначе из тебя не выйдет специалиста.

Лиса скрестила руки на груди. Глаза все так же сияли, по щекам расползся румянец.

‒ Но именно эти трактаты объясняют феномен Сущностей!

‒ Брось, ‒ отмахнулся Исаев. ‒ Аллерт не имеет никакого отношения к аномалии и Сущностям.

Не имеет? Горькая усмешка коснулась губ Рэйна. Он не был создателем черных тварей, он был наставником. Помог чудовищам окрепнуть и узнать этот мир: накормил человеческой плотью, напоил кровью и научил убивать. А теперь собирался отправить обратно в ад. Разве не символично?

– К дьяволу аномалию, – сказал Рэйн. – Давайте продолжим завтра. Веласкис отвезет вас в гостиницу, там отдохнете и все обдумаете. Надеюсь, хотя бы одна из теорий окажется годной.

Исаев тяжело поднялся с кресла и сгреб со стола свой хэндком.

– Господин Аллерт, а если годных теорий не найдется? Если…

– Хотите знать, заберу ли я сыворотку? Нет. Пробирка ваша, расслабьтесь, – Рэйн сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой. – Кстати, а чего в ней такого важного?

Исаев и Хамэй настороженно переглянулись. Заговорила Лиса:

– Рэйн, эта сыворотка…

– Де Воль! – рыкнул агент. – Хватит. Нам пора.

Под его немигающим взглядом девушка съежилась, поникла, и Рэйну показалось, что она боится Хамэя. Если долговязый хоть пальцем ее тронет… «Я убью каждого, кто попытается…» – всплыла в памяти давняя клятва, и Рэйн ощутил знакомый привкус ярости.

– А-а-а!

Крик Исаева прорезал секунду тишины.

Эсп орал, схватившись за голову, крик перешел в вой. Хамэй и Лиса тут же оказались рядом, чтобы помочь.

– Врача! – обеспокоенно выкрикнула Лиса. – Рэйн, не стойте как кретины, позовите Бобби!

Но Рэйн не двинулся с места и перевел взгляд на Инквизитора. Веласкис пожал плечами, мол, эсп сам виноват.

– Ничего с ним не случится, – сказал Рэйн. – Это быстро пройдет. Я предупреждал, что не стоит соваться ко мне в голову, ему там не понравится. Результат на лицо.

Хамэй и Веласкис повели постанывающего от боли доктора к выходу. Внимание агента всецело принадлежало Исаеву, и, воспользовавшись моментом, Лиса схватила Рэйна за руку. Глаза широко распахнуты, зрачки расширены, в изумрудной бездне таится тревога.

– Надо встретиться, – шепнула девушка.

Рэйн кивнул.

Лиса что-то вложила ему в руку, затем резко развернулась на каблуках и поспешала следом за своими. Рэйн остолбенел. От ее прикосновения по телу пробегали электрические разряды.

Он разжал кулак – в руке мерцала голографическая записка с номером закрытого канала и словами: «Сегодня в полночь на площади перед доками. Буду ждать».

* * *

Джокер погрузился в сумрак. Ночь и день почти не отличались друг от друга, за исключением деталей: вечером сизый пыльный купол казался грязнее, а люм-панели горели через одну. В целом серость, мрачность и сырость никуда не девались, отчего пейзажи были однообразными. Ветер разгуливал по переулкам, утробно выли системы, прогоняя по венам станции необходимую для жизни людей энергию. Джокер никогда не засыпал. Подобно божеству он оберегал своих подопечных: давал кислород, воду и тепло, защищал от губительного вакуума и радиации. Тяжелая жизнь, наполненная страхом перед зависимостью от систем, научила северян любить своего бога. Никто не выдернет торчащий между панелей провод, не отрежет лазерным резаком кусок трубы или переборки, чтобы продать или утащить к себе в улей. Станцию почитали, ключевые узлы связи и генераторы превратились в алтарь человеческих чаяний.

Но северный бог не вечен.

Станция увядала, и вскоре от наследия прошлого ничего не останется. Рэйн это прекрасно понимал и надеялся продлить жизнь северному гиганту. В ближайшее время он собирался эвакуировать жителей первого сектора и разобрать перекрытия для модернизации систем, а затем заменить энергоколбы реактора. Награбленных денег должно хватить, чтобы закупить оборудование и нанять специалистов. Но не обойдется без риска: придется пожертвовать орудиями станции – оставшиеся энергосистемы не выдержат нагрузки. Или орудия, или кислород.

Решив, что системы жизнеобеспечения и «Небесный купол» важнее защиты, Рэйн потянулся к приборной панели аэрокара, где лежала пачка «Клэмбера». Курил и нетерпеливо теребил пальцами руль «Мангоры».

На часах полночь. Ровно двадцать минут он наблюдал за площадкой перед въездом в доки: искал взглядом Василису. Что на уме у Сопротивления оставалось загадкой. Вряд ли Марк Полянский не знает о том, что Лиса на станции, иначе здесь не было бы Хамэя, который не спускает с нее глаз. Но каковы истинные мотивы?.. Рэйн сгорал от нетерпения и буквально пожирал глазами циферблат часов, отсчитывая секунды. В глубине души он надеялся, что подозрения – всего лишь отголоски паранойи, и Лиса действительно здесь ради него.

На полукруглой площадке почти никого не было. Двое работяг курили рядом с остановкой спидера, огоньки сигарет светлячками порхали в полумраке. Силуэты людей тенями скользили в доки и выскакивали обратно, чтобы быстрее попасть в один из баров. Из тоннеля вылетали аэрокары, слепя фарами случайных прохожих. Сейчас большая часть кораблей на рейде, и в доках настало скучное время, даже шлюхи взяли выходной.

Спидер заскрипел колесами, показав обшарпанный сизый бок. Двери распахнулись, выпустив с десяток пассажиров. Затем створки клацнули, как беззубые челюсти, и спидер понесся в черноту трубы.

Рэйн сразу ее узнал. Невысокая стройная фигурка держалась в тени, избегая падающего от панелей света. Лиса осторожничала, старалась казаться расслабленной и не привлекать внимания, но излишняя напряженность в походке выдавала. Рэйн усмехнулся – так себе шпионка.

Он направился через площадь, сунув руки в карманы куртки.

– Думал, ты не придешь.

Лиса поприветствовала кивком. Рэйн отметил, что ее одежда не годится для ночных прогулок в доках. Черное короткое платье из кожи плотно облегало фигуру, хромированная застежка-молния тянулась от подола к груди, где расходилась клином, открывая взгляду краешек кружевного лифа. Обута девушка в полусапожки на высоком каблуке, на бедре – кобура. Волосы были собраны в прическу, из которой иглами торчали две серебристые шпильки. С неприкрытым удовольствием Рэйн скользил взглядом по ее фигуре.

– Я не сразу нашла остановку спидера. Карта врет, у вас тут половина труб заброшено, – сказала девушка, недовольно скрестив руки на груди.

– Принцессе не нравится на Джокере?

Она ядовито улыбнулась, глаза хитро прищурились.

– Еще раз назовешь принцессой, и превратишься в факел. Мне достаточно щелкнуть пальцем, чтобы высвободить огонь. Liquet?

– Сомневаюсь, что ты назначила свидание ради яркого костра. Это на тебя не похоже. Хотя получилось бы драматично.

– Аллерт, перестань ерничать. Я пришла по делу. Нужно поговорить где-нибудь в тихом и надежном месте. Кажется, за мной следят от самой гостиницы, но я не уверена в этом. Пойми, на Ориваль очень не хотели нашей встречи, и мне пришлось на многое пойти, чтобы прилететь на Джокер.

– Слежка исключена. Разве только долговязый решил везде за тобой таскаться. Не думаю, что для Хамэя наш разговор станет сюрпризом, как и для Полянского. Зря нервничаешь.

– Возможно.

– Здесь неподалеку есть бар. Не самое лучшее место и совсем не тихое, зато сможем поговорить и выпить. Поехали?

Всю дорогу Лиса молчала, задумчиво глядя в окно на стальные ульи. В надежде, что она оценит меланхоличную мрачность станции, Рэйн не гнал, и аэрокар тихо скользил над полями из крыш.

Завести разговор не получалось и Рэйн сосредоточился на дороге. Почти сразу он заметил, что серый аэрокар с погасшими габаритными огнями тащится за ними от площади: то немного отстанет и вильнет в сторону или под арку, то снова появится в поле зрения. Сумрак и расстояние не позволяли рассмотреть машину ‒ Рэйн не смог определить модель, и тем более увидеть водителя. Датчики «Мангоры» тоже не справлялись. Тогда он активировал кибер-интерфейс. Зеленая сетка сканера облизала машину, выдав информацию: «Бортленд 15XС, не зарегистрирован». Рэйн усмехнулся ‒ конечно не зарегистрирован! Его «Мангора» тоже одинокой странницей кочевала по ОСП, пока не попала на Джокер. Безликость – судьба всех угнанных авто.

Рэйн увеличил изображение, чтобы рассмотреть водителя. Он ожидал увидеть Хамэя, но картинка оказалась нечеткой, лишь зеленый светящийся силуэт… Женский! От удивления Рэйн крепче вцепился в руль. Кто это? И чего добивается? Решив, что не стоит оттягивать развязку, он прибавил скорости.

У бара серый аэрокар даже не притормозил – свистнул турбинами и понесся в проулок, где утонул в ярких рекламных проекциях.

Сегодня в «Траве» играли в покер, поэтому народу набилось как на городской площади в праздник. Покерные столы заняли почти весь танцпол, и пришлось петлять между шумными компаниями, чтобы попасть к барной стойке. Пираты заинтересованно следили за ходом турнира: потягивали виски, что-то выкрикивали, громко ржали и делали ставки. Трущаяся у пилона стриптизерша никого не интересовала.

Рэйн надеялся, что их с Лисой появление останется незамеченным, но тщетно. Один из парней гаркнул: «Фантом!» и тут же по бару прокатился приветственный гомон. Рэйн ответил сдержанным кивком и повел Лису к стойке. Только собрался приобнять за талию и уже протянул ладонь, но решил, что распускать руки рановато. Получить фаербол в лоб не хотелось.

– Ба-а-а… Вот так неожиданность! – улыбнулся бармен, завидев гостей. Улыбка Тоби была далека от добродушной – кривые желтые зубы превращали ее в оскал. – Эй, адовы псы! – окликнул он сидящих за стойкой мужчин. – А ну рассоситесь, боссу нужно пространство!

Пираты похватали стаканы с бутылками и неохотно потащились в зал со своим нехитрым добром. Толстяк Тоби быстро протер стойку посеревшей дырявой тряпкой, и заискивающе осклабился, разве что поклон забыл отвесить. Самый настоящий слизняк. Рэйну вспомнилась их недавняя встреча, когда он еще не был предводителем Севера, и пришел в «Траву» за головой Квентина-Малины. В тот вечер Тоби нажал тревожную кнопку и сдал его парням Свока, но зла Рэйн не держал. Таковы правила Джокера.

– Аллерт, у меня почти ничего из запасов не осталось, – Тоби любовно погладил пухлыми пальцами затертую столешницу. – Но для босса всегда найдется что-нибудь стоящее. У меня припрятан отличный виски… – бармен перевел поросячьи глазки на Лису. – А чего желает твоя э-э-м… э-э новая спутница?

С таким же успехом Тоби мог спросить о любой вещи. Должно быть пиратам казалось, что предводителю клана положено менять женщин с периодичностью «одна штука на ночь». От Рэйна не ускользнуло, как изменилось лицо Василисы при обидном «новая спутница». Несомненно, гнев украшал де Воль, превращая ее в воительницу с древних гобеленов.

– Я редко выпиваю, – сдержалась Лиса, – но сейчас не отказалась бы от бокала «La Fleur». Так хотя бы забуду, что нахожусь в этой гнилой дыре.

Тоби поник, мучительно долго скреб пальцами лысину, гадая, что такое «La Fleur».

– Тащи виски и самое лучшее вино, которое только есть в закромах, – приказал Рэйн. – А потом избавь нас от своего общества.

Расторопности толстяку не занимать: на стойке мигом появились бокалы, затем бутылки и легкие закуски, а сам Тоби успел пожелать приятного вечера и скрыться из виду.

Рэйн поднял стакан:

– За встречу.

– Пускай обойдется без неприятностей, – улыбнулась Лиса.

Глухо звякнуло стекло, и Рэйн махом осушил стакан. Виски обжег, растекся огнем по раскаленным нервам, а потом подарил уютное тепло. Тем не менее, расслабленности он не ощутил – затылком чувствовал чей-то пристальный взгляд. Он нервно оглянулся и осмотрел зал: полумрак прорезал свет стробоскопов, горели неоном пошлые картины на стенах, люди веселились, поглощенные дурманом вечера. В толпе мог скрываться кто угодно.

– Ты хотела рассказать о сыворотке, – напомнил Рэйн.

Лиса пригубила вино и закинула ногу на ногу.

– Нечего рассказывать, – сказала она. – О сыворотке почти ничего не знаю. Она важна для Ордена, а все, что жизненно необходимо Инквизиции, то нужно Сопротивлению. Дядя Марк надеется извлечь из этого пользу.

– Неужели? – вскинул бровь Рэйн, не поверив ни единому слову. – Вы притащились на край мира, чтобы ухватиться за мифическую пользу?

– А ты позвал нас сюда и выдал координаты пиратской станции, чтобы… получить мифическое объяснение необъяснимого? Stultus.

Игра началась.

Рэйн усмехнулся и покрутил в руке стакан. Лед тихо звякнул о стенки, поблескивая в жидком янтаре. Успев немного подучить латынь, он прекрасно знал, что означает stultus.

– Принцесса, наступит ли момент, когда ты перестанешь считать меня идиотом?

Она придвинулась ближе и задумчиво провела пальцем по алым губам. Ее запах – аромат тайны, космического ветра и специй – пьянил не хуже виски.

– Рэйн Аллерт, разве ты до сих пор не понял, что сыворотка – всего лишь предлог? Разве мы не можем провести этот вечер, отбросив разговоры об Инквизиции, Сущностях и прочих проблемах? Разве не этого мы когда-то хотели?

Через полчаса общения, Рэйн понял, что скучал по Лисе сильнее, чем воображал. Когда решил, что должен исчезнуть из ее жизни, чтобы не подвергать опасности, то считал свой поступок правильным и благородным. А теперь в груди зудел эгоизм. Этот клыкастый червь подтачивал сердце, и уверял, что у каждого есть слабости. Зачем отказываться? А потом включалась логика, и Рэйн понимал: Лиса ведет себя странно. Складывалось впечатление, будто позади нее стоит гигантская тень долга и держит пистолет у виска: оступишься – умрешь.

Де Воль все больше пьянела: глаза горели, щеки пылали, а молния на платье съезжала все ниже, открывая взгляду глубокое декольте. С удовольствием Рэйн говорил комплименты, шутил и травил байки. Лиса смеялась и с интересом слушала. Походило на плохую игру двух актеров: девушка делала вид, что ничего не ждет от этой встречи, а Рэйн прикидывался, что клюнул.

– Может, найдем место поспокойнее? – спросила Лиса, закусив губу.

Рэйн нервно сглотнул.

– Здесь неподалеку есть хорошая гостиница, – промямлил он, не зная, правильно ли понял намек.

– Нет, – отрезала Лиса. Затем склонилась к нему и шепнула: – Я хочу увидеть твой корабль…

Ее близость и горячий шепот подействовали как дурман, и Рэйн больше ни о чем не думал. Хотелось выгнать всех из бара, сгрести ее в охапку и взять прямо на барной стойке, но он сдержал порыв.

– Сейчас поедем. Только дай мне минуту.

Пробираясь через прокуренный зал, обходя людей и отмахиваясь от чьих-то фраз, Рэйн пытался взять себя в руки. Виски горячил кровь, от возбуждения сердце стучало о ребра, в паху ломило. Он зашел в сортир, открыл кран и сунул голову под холодную струю воды. Долго стоял, пока не отпустило. Затем умылся и стряхнул капли с волос. Уперся руками в умывальник и пристально всмотрелся в отражение в зеркале.

– Не будь идиотом, Аллерт, – сказал самому себе.

Возбуждение сменилось азартом. Рэйн усмехнулся – раз принял правила игры, то нужно выжать максимум: выяснить, что кроется за шоу в исполнении Лисы, и получить то, чего так долго хотел.

Сунув руку под футболку, он достал медальон. Молния играла вспышками, отражаясь яркими бликами в зеркале. Рэйн коснулся пальцами оправы и вытащил КС-накопитель, на котором хранилась информация с компроматом на «Экзо матрикс». Он спрятал чип под умывальником. Шумно выдохнул. Затем записал на новый чип короткое видеосообщение и зашифровал.

По правилам игры де Воль должна попасть на «Зевс»? Будет исполнено.

Интерлюдия

Серый аэрокар с погасшими габаритными огнями несся по ночной станции. Внизу мелькали покатые крыши ульев, проносились одинокие авто, змеями тянулись черные тоннели. Оставаться незамеченной оказалось сложнее, чем она предполагала. Пришлось проявить смекалку. К счастью, она успела узнать станцию достаточно хорошо, чтобы в нужный момент скрыться и запутать след.

Далеко впереди со скоростью штурмовика летела черная «Мангора». Старому серому «Бортленду» не угнаться за ветром, но это не важно. Она прекрасно знала, куда направляется объект – обратно в доки, а оттуда на борт «Зевса».

Ей не попасть на корабль, остается лишь наблюдать, чтобы убедиться в своих подозрениях. Решив, что это единственный верный путь, она прибавила скорости и свернула в тоннель, который приведет на смотровую площадку.

Двигатель умолк и в машине вдруг сделалось тихо до звона в ушах. Она сидела в салоне и смотрела через стекло в черноту космоса, где на площадке пришвартовался «Зевс». Вот двое в обнимку поднимаются по трапу и исчезают в пасти серебристого дракона.

Она погладила пальцами дремлющий в кобуре пистолет. Несложно догадаться, чем все закончится. Осталось лишь дождаться подходящего момента.

 

Глава 24. Правда в паутине

Офис корпорации «Экзо матрикс», мегаполис Терра-Сити, планета Терра-Нова, ОСП

‒ Рейтинг Тарковского растет, ‒ заметил Ясимото. ‒ Я бы сказал, что слишком быстро для непопулярных программ, которые он продвигает.

Андре с ленцой скользнул взглядом по кабинету. В корпорации умели придать шик унылым офисным помещениям, а из кабинета босса дизайнеры и вовсе сотворили шедевр. Мебель из аквинского белого дуба украшена позолотой, на стенах картины в резных горящих рамах, даже голограф умудрились запихнуть в золотой корпус со вставками из платины. Строгость и легкость, смесь изысканности и функциональности, балансирующая на грани безвкусицы.

‒ Определенно, ‒ согласился Андре. ‒ Но стоит помнить: нет такой проблемы, которую нельзя решить. Тем более что у нас есть для этого рычаги.

‒ Так начинайте за них дергать, ‒ с ходу вцепился босс. ‒ Кадиев и Баргуди считают, что Орден Святой Инквизиции недостаточно активно работает над продвижением нашего кандидата. Мы платим Магистрату огромные деньги, дали им доступ к дрогийскому «Пеплу», а что святоши? Ходят вокруг Кая Столберга как шуты, кивают и поддакивают, а результата нет.

‒ Заверяю: Столберг выиграет выборы.

Ясимото расслабленно откинулся на спинку белого кожаного кресла и провел пальцем по проекции, где застыли цифры. От цепкого взгляда Андре не ускользнуло, как по его круглому лицу пробежали тени злобы.

‒ Балатье, вы не аналитик, чтобы «заверять». Цифрами здесь распоряжаюсь я, и поверьте, в них ориентируюсь куда лучше, чем вы в собственных кровавых играх, ‒ Ясимото кивнул на проекцию: Кай Столберг опережал Тарковского всего на двадцать пунктов, а Эдмонда Зорди на сорок. Не самый лучший результат. ‒ Как Тарковскому это удается? ‒ спросил Ясимото. ‒ Эспиритуалы буквально молятся на него. Хотя он не один из них! Он даже не инквизитор!

‒ Тарковский отыгрывает роль ярого оппозиционера, отсюда и рейтинги. Из достоверных источников известно, что его поддерживает Сопротивление, а это немалая сила. Их агенты сейчас работают в Аквинии. Я надавлю на Магистрат и разберусь с этой досадной проблемой. Но… ‒ Андре заговорщически оглянулся, ‒ но если этого окажется недостаточно?.. Могу я…

Ясимото поддался вперед и сплел пальцы в замок. Из-под рукавов пиджака выглянули белые манжеты рубашки с золотыми запонками.

‒ Убрать Тарковского? ‒ ехидно усмехнулся Ясимото. ‒ И сделать из него героя? Не заигрывайтесь, Балатье. Эту победу нужно добыть хитростью, а не силой.

‒ Я не собираюсь его убивать, и тем более делать из него героя. Любой человек имеет слабости, и как только удастся прощупать Тарковского, то получим еще одну марионетку, и «Экзо матрикс» будет дергать за ниточки, пока не надоест.

Ехидная ухмылка сползла с лица Ясимото, во взгляде вспыхнул интерес.

‒ Думаете, этот кусок гранита можно шантажировать или купить?

Посчитав вопрос риторическим, Андре неопределенно повел плечами. Он всегда держал за аксиому: купить или шантажировать можно кого угодно. Взять, к примеру, директора Ясимото. Немало времени пришлось потратить, чтобы раскопать его грязное белье, но Андре не пожалел ни сил ни ресурсов. Интересно, как отреагирует гений цифр, покажи ему Андре видео, на котором господин директор приятно проводит время в постели со своей несовершеннолетней падчерицей?

‒ Насчет шантажа пока ничего не скажу, но купить Тарковского будет проще, чем кажется, ‒ с уверенностью заявил Андре. ‒ Вы правильно сказали: он не эспиритуал. Так зачем ему Сопротивление?

‒ Использует шайку террористов, чтобы пробиться наверх. Это обычная сделка, ‒ раздраженно отмахнулся Ясимото. ‒ Они дают власть, а он наделяет эспиритуалов правами…

И тут Ясимото рассмеялся. Его грубый лающий смех долго гремел под кипенно-белым потолком кабинета.

‒ Сделка! ‒ наконец успокоился босс. ‒ Он выбросит Сопротивление на политическую обочину, как салфетку, в которую только что высморкался. А потом Тарковский станет искать тех, кто предложит больше.

‒ Именно, ‒ кивнул Андре. ‒ И найдет нас. Более того, он придет к нам не с пустыми руками. Вопрос только в том, что он предложит? Как видите, эта проблема решаема, и я хотел бы попросить вас связать меня с Тенями, чтобы…

‒ Исключено, ‒ отрезал Ясимото. Глаза сощурились, превратившись в щелочки в которых горели черные бусины зрачков. ‒ Я сам доложу руководству. А вы делайте свое дело, и не лезьте, куда не следует.

‒ Без проблем, ‒ с привычным цинизмом обронил Андре, однако левый глаз дернуло.

Дверь из матового стекла распахнулась, и Андре неторопливо пошел к лифту. Ярко светили потолочные плиты, мигали проекции, в коридоре шумно переговаривались клерки, за арочными окнами дремал под снегом парк. Тусклое зимнее солнце из последних сил отдавало тепло, поигрывая искрами на белых островках, а рядом тянулись к рваным облакам зеркальные небоскребы. «Тяжело порой сдерживать эмоции, ‒ думал Андре, нажимая кнопку десятого уровня. Затем уставился на свою ладонь, словно в ней лежало нечто важное, и сжал кулак. ‒ Я раздавлю тебя, Ясимото. Но не сейчас… Пока рано. Нельзя бить всей колодой, нужно дождаться момента и использовать козырь».

Когда он вошел в кабинет, от неприятных ощущений не осталось и следа. Мысли ‒ лезвие, сердце ‒ камень. Поправив галстук, Андре сел в кресло. На стеклянном столе не было ни единого документа или открытой проекции ‒ самое важное он держал в голове. На краю столешницы одиноко стояла синяя фарфоровая чашка остывшего кофе. Хотелось распахнуть окно, чтобы морозный дух зимнего утра вытравил ненавистный кофейный запах.

Бросив короткий взгляд на хэндком, Андре решил, что если он собирается попасть на Парадиз к обеду, то пора ехать в космопорт. Тащиться на станцию не хотелось, еще меньше хотелось выслушивать старческое блеяние магистра Ведилона. Давить на святош легко, но крайне скучно. А скучать Андре не намеревался.

Он коснулся хэндкома и отыскал закрытый канал Виктора Иртэ.

‒ Есть новости? ‒ спросил Андре, когда контуры проекции перестали дрожать.

Виктор сидел напротив, стеклянный стол разрезал проекцию надвое и размыл стальной значок «Neptunum» на синем кителе. Система уловила искажение: проекция замигала и исчезла, а затем появилась вновь, но уже рядом со столом.

‒ Ты был прав, ‒ начал Виктор с привычной гипертрофированной серьезностью. ‒ Грабежи корпоративных караванов ‒ дело рук Аллерта. Пострадало около пятнадцати грузовых краеров, и это только за последнюю неделю.

‒ Надеюсь, ты узнал что-то поинтереснее выжимок из отчетов? Как он это делает? Где его база? Где, черт подери, «Зевс»?

‒ Аллерт действует не один. Как мы и предполагали, он снова связался с пиратским синдикатом. «Посейдон» отслеживал последние операции, и… Андре, ты не поверишь, но пираты используют стелстехнологии «Экзо матрикс».

Андре зло сжал челюсти, на шее надулась жила. Что ж, этого следовало ожидать, Аллерт слишком много пронюхал о делах корпорации, и теперь паразитирует на информации и технологиях. Но чего он добивается? Чего ищет? Андре прекрасно знал: нельзя уничтожить врага, не поняв его мотивов. Деньги? Месть? Что нужно этому ублюдку?!

‒ «Посейдону» удалось отыскать крысиное гнездо?

‒ Не совсем, ‒ нахмурился Виктор, глубокие морщины исчертили лоб. ‒ Он прячется на одной из пиратских станций, предположительно на Корсаре. Нашим людям пока не удалось обнаружить станцию, пираты постоянно меняют координаты, место положения любой из этих помоек держится в тайне. Нужно время, чтобы раздобыть информацию.

Вздох усталости и разочарования вырвался из груди Андре. Времени на игры в прятки нет. Как выманить Аллерта? В озере мыслей не нашлось ни одной годной идеи, зато под слоем ила из коварства и горечи минувших битв их оказалось предостаточно. Перед внутренним зрением уже выстроился новый план ‒ беспроигрышный, кровавый.

‒ Я предлагаю не гоняться за Аллертом, а пригласить в гости, ‒ сказал Андре.

‒ В гости? ‒ удивился Виктор.

‒ Да. Кажется, я понял, что он ищет, и мы это дадим.

‒ Большой куш, мимо которого он не сможет пройти?

‒ Деньги его не интересуют, он охотится на Сущности. Хочет заполучить образец и уничтожит корпорацию. Так давай порадуем наших бывших сотрудников!

‒ Ловушка… ‒ Виктор улыбнулся, но лицо оставалось каменным. ‒ Мы устроим «Зевсу» ловушку. Блэквуд и Первый сотрут их в порошок.

‒ Именно. Подготовь «Посейдон», и позаботься о том, чтобы Аллерт заглотил наживку, чтобы он несся в западню и думал, будто летит к победе. ‒ Андре потянулся к кнопке отбоя, но не нажал. Немного помедлив, добавил: ‒ Виктор, надеюсь, ты помнишь, что в лаборатории он должен дышать, иначе потеряем нейроусилитель. И если Блэквуд притащит его по частям, то это должны быть относительно шевелящиеся части.

‒ Сделаем.

Проекция зашлась рябью, изображение исказилось и рассыпалось цифровым облаком. Андре знал, что в эту самую минуту на далеком дождливом Кроне Виктор отдает приказ «Посейдону». В памяти пронеслись картины гибели людей в тюрьме Урса. Порой сидя в кабинете в полной тишине Андре слышал их крики, а иногда видел черные образы Сущностей, пожирающие плоть. Операция на Урсе впечатлила. Капитана Блэквуда по праву можно назвать космическим егерем, а Первого ‒ адской гончей. Охота на «Зевс» будет захватывающей.

Время шло, на узком дисплее цифры сменяли друг друга, отсчитывая минуты. Космопорт корпорации раскинулся в ледяных степях далеко от окраин мегаполиса, и дорога предстоит неблизкая. Тем не менее, Андре не спешил. Он откинулся в кресле, ослабил галстук и задумчиво уставился в потолок. Нужно разобраться с Тарковским и выбить у него почву из-под ног ‒ уничтожить союз с Сопротивлением. Вроде бы нет ничего ужасного в его рейтингах и даже в победе ‒ «Экзо матрикс» купит любого ‒ но вряд ли Теням понравится подобный исход. Трое четко сказали: «Советником ОСП должен стать Кай Столберг».

Снова вспыхнул дисплей хэндкома, снова потянулись строки закрытых каналов. Андре разослал десятки сообщений с указаниями. Он умело вплетал суррогат правды в паутину предположений. Как неприметный серый паук, он наблюдал за своей сетью и ждал, когда в ловушку попадется Тарковский, увязнет в паутине Сопротивление, и совсем скоро там же окажется Рэйн Аллерт.

* * *

Станция Джокер

Просыпался Рэйн неохотно. Виски сверлила боль ‒ до отвращения горячая, тошнотворная и не понятно, откуда взявшаяся. Не сразу удалось сообразить, что всему виной похмелье. Когда умудрился набраться? И где, черт подери, он находится?

Перед глазами плотная завеса тьмы, сквозь которую пробивалась светящаяся зеленая точка. Постепенно пришло смутное осознание, что этот зеленый индикатор знаком, как и чернота… А еще холодный запах стали и космоса. Рэйн улыбнулся – конечно, он на «Зевсе», уснул в собственной постели. Но почему-то один, да еще и в одежде. Мучительно долго он пытался вспомнить минувший вечер, однако вместо целостной картины натыкался на рваные лоскуты правды. Слежка в доках, бар, пьянящий шепот Лисы… Свист турбин аэрокара, скорость на максимум, серебристый корвет… Вкус ее губ. Пустота.

– Свет, – приказал Рэйн, и каюта тут же вспыхнула десятком ламп.

Застонав, Рэйн зажмурился и уткнулся лицом в подушку.

– Чертов свет…

В чудеса он никогда не верил, но стакан «Фрэшера» и холодный душ убедили, что зря. Несколько минут назад Рэйн чувствовал себя в край разбитым, даже думать не мог, а теперь был готов пробежать марафон. С удовольствием он подставлял лицо и спину хлестким струям, и те били по коже, обдавая ледяными иглами, смывая хмель и растерянность. Обмотав бедра полотенцем, Рэйн прошел в каюту, оставляя позади себя мокрые следы. Синяя пачка «Клэмбера» хрустнула, когда он достал сигарету – последняя. Зажигалки не оказалось, пришлось подкуривать от полосы на пачке, чего Рэйн терпеть не мог – потом табак отдавал жженым пластиком.

На столе стояла бутылка «Дарель Кол», в которой напитка едва хватит на глоток, рядом скучал стакан и полная окурков пепельница. Рэйн выпустил дым, и тот белым облаком окутал бутылку. Судя по всему, остаток ночи он провел в компании виски, хотя мечтал о горячей бессоннице с Лисой. Что произошло? И где де Воль?

В надежде хоть что-то выяснить, Рэйн коснулся медальона, дав свободу шаровой молнии.

‒ Доброе утро, капитан Аллерт, ‒ поздоровалась Зевс, не забыв ласково растянуть «ка-пи-тан». ‒ Хотя для вас оно вряд ли доброе.

‒ Сарказм?

‒ Констатация факта.

‒ Зевс, как и когда госпожа де Воль покинула борт?

‒ В 3:15 она прошла через главный шлюз. Вы велели ее пропустить.

‒ Я?! – вскинул брови Рэйн. – А где она сейчас?

‒ Вместе со своими спутниками отбыла со станции. С вашего разрешения каравелла «Альба» вышла из дока в 3:45.

Рэйн тупо уставился на пустую бутылку, вопросов много, ответов – ни одного. Решив не строить лабиринтов предположений, он активировал кибер-интерфейс. Полоса медицинских показателей в норме, к нейроусилителю никто не подключался. Но откуда потеря памяти, неужели всему виной алкоголь? Потакать собственным слабостям Рэйн умел, но всегда знал меру, даже в бытность курсантом не напивался до беспамятства, а что теперь?

Он запросил анализ данных и диагностику соединения.

«Анализ блока данных…

Обнаружен скрытый архив»

Время и дата архивации совпадали с провалом в памяти. Рэйн нервно забарабанил пальцем по столу. Что там спрятано?

‒ Распаковать архив.

«Распаковка архива… 70 %… 89 %…

Визуальный ряд ‒ 100 %

Воспроизведение реакций и мыслительной деятельности ‒ 100 %

Загрузить данный блок в память пользователя? ДА/НЕТ»

Любопытство жгло, хотелось ответить: ДА, тем не менее, Рэйн не спешил.

‒ Кто заархивировал данные?

Перед глазами вспыхнуло: «Фантом».

Рэйн грязно выругался.

Он сам вырезал воспоминания, бережно упаковал и положил на виртуальную полочку, а теперь негодовал: какого хрена?! Мог хотя бы записку самому себе оставить, нечто вроде: «Дружище, эту ночь лучше не вспоминать».

Отмахиваться от правды Рэйн не привык, тем более не привык оставаться в неведении и проигрывать. С уверенностью он отдал нужную команду.

«Загрузка блока памяти…»

* * *

На капитанском мостике слышался безмерно приятный гул систем. Корвет словно пробуждался от долгого стазиса, сбрасывая дрему и набирая полную грудь кислорода. По венам текла кровь, стальная кожа сделалась теплой, в реакторе пульсировала жизнь. Рэйн стоял перед обзорным иллюминатором, рядом замерла Лиса. С восхищением девушка смотрела вдаль, любуясь сверкающими кольцами Пояса Артемиды. Полумрак наполнился сапфировым светом приборных панелей, синхронно мигали цветные индикаторы на консолях. В молчании крылось нечто притягательное и в тоже время опасное. Вот бы сейчас включить преобразователь и умчаться к звездам… Только вдвоем.

– Лиса, зачем ты прилетела на Джокер?

Девушка обернулась, их глаза встретились.

– Я хочу помочь…

– Это я уже слышал. Скажи правду.

Ответом был вздох, полный тоски. На миг Лиса отвела взгляд, а потом снова в упор посмотрела на Рэйна, и в изумрудном море он не увидел грусти. Ее глаза горели непонятным холодным пламенем. Девушка провела ладонью по его щеке, затем рука скользнула по плечу. На фоне черного рукава куртки ее тонкие пальцы казались фарфоровыми.

В пекло правду! Ответ уже не важен.

Рэйн обнял Лису, крепче прижал к себе и поцеловал. Она с жаром ответила на поцелуй. Ее губы – нежные, горячие – не давали покоя, и этот миг превратился в их личную вечность, где замерло время и погасли звезды.

Не сразу Рэйн вспомнил, что все еще в игре. В той самой Игре, где время – навигатор, чувства – оружие, а главный приз – правда. Он осознал это, когда что-то больно кольнуло шею. Инстинктивно коснувшись шеи, Рэйн замер. Каково было удивление, когда любая попытка убрать руку или сделать шаг закончилась провалом. Он даже слова проронить не мог!

– Жаль, что все так закончилось, – сказала Лиса и шагнула назад. От недавних ласк губы пылали, грудь часто вздымалась в такт сбитому дыханию. – Но ты сам виноват…

Собрав волосы в высокий хвост, Лиса заколола их серебристой шпилькой. Только сейчас Рэйн догадался, что это не шпилька, а игла, и теперь по его жилам растекается сыворотка подчинения. Обыграла… Обыграла, чертовка! Рэйн уверился, будто ведет счет, но госпожа Удача сделала ручкой и теперь заливисто смеялась над его самонадеянностью. Он и сам хотел бы иронично ухмыльнуться, да только не мог без позволения де Воль.

– Сядь, – кивнула девушка на кресло пилота. – Нам нужно о многом поговорить.

Лиса ходила из стороны в сторону, скрестив руки на груди, и тщательно избегала встречаться взглядом, что выдавало волнение.

– Рэйн, ты сказал, что у тебя только одна пробирка с зеленой сывороткой, но дядя Марк считает иначе. А он никогда не ошибается, – она остановилась и обворожительно улыбнулась. – Сколько у тебя пробирок?

– Девять.

– Где они?

– Здесь, на «Зевсе». Хранятся в лазарете в медхолодильнике, – против воли ответил Рэйн и стиснул зубы, приказав себе заткнуться. Когда-то давно его обучали сопротивляться на допросе, лгать под химией и даже выдавать собственную «правду». Однако сейчас профессиональные армейские техники не работали. Должно быть, эспы состряпали новую формулу «правдо-дряни». Новаторы, что б их.

– Хорошо. Я рада, что ты решил поделиться.

Усевшись рядом на консоль, Лиса глянула на Рэйна сверху вниз и закинула ногу на ногу. Носок ее сапога как бы невзначай касался его колена, как бы невзначай разрез платья оголил бедро. Рэйн отдавал себе отчет в том, что это издевка, но продолжал пожирать ее глазами. Пускай дразнит, зрелище-то приятное.

– На станции Рассвет ты одержал победу, и мне интересно: какие еще трофеи прихватил оттуда?

– Много чего.

– В лаборатории я видела вайирский сундук. Магистр Ведилон с ним почти не расставался, и осмелюсь предположить, что ты тоже его видел. Рэйн, где «Валеро»?

– Камень… он…

Усилием воли Рэйн заставил себя закрыть глаза. Не смотреть. Нельзя на нее смотреть.

– Я… кхм… у меня его нет, – выдавил он. Так себе ложь, но убедительнее вряд ли выйдет.

В тишине жужжание консоли оглушало. Не открывая глаз, Рэйн пытался взять верх над дурманом. Сейчас он был рад своей синтетической природе, ведь фильтры способны очистить кровь на раз-два и вскоре действие сыворотки ослабнет.

Не вышло. И дело вовсе не в сбое нейроусилителя или в составе сыворотки – он попросту не видел в Лисе угрозы. Тело реагировало иначе, и системы буквально захлебывались в дикой химии вожделения. Где-то на задворках разума мелькнула мысль, что если в «Экзо матрикс» пустят на поток создание суперсолдат, то их поголовно придется кастрировать. Иначе красивая женщина со шпилькой дурмана сможет вывести из строя целый взвод.

– Рэйн… Рэйн, ты меня слышишь? – раздался шепот над ухом.

Он неохотно открыл глаза. Девушка стояла рядом, вокруг пальцев порхали огненные искры, готовые оформиться в сферу, голос наполнился гневом:

– Не лги мне! Я прекрасно знаю, что это вранье! Ты умеешь обманывать. Разве не ты говорил, что заберешь меня со станции Рассвет? Что мы скроемся в какой-нибудь тихой колонии и забудем обо всех кошмарах? Вот только правда в том, что ты бросил меня… Решил, что я принадлежу Ориваль и подарил Вакараю Мехди как вещь. Знаешь, ты ошибся. Я сама себе хозяйка, и никто не вправе за меня решать! Никто!

Все-таки месть. Рэйн мысленно ухмыльнулся – хорошо хоть не сожгла заживо, кто знает, на что способна разгневанная обиженная женщина? Должно быть, самообладание стоит ей неимоверных усилий.

– Еще раз: где вайирский камень?

– У меня его нет, ‒ упрямо повторил Рэйн, в этот миг его словам поверил бы даже Полянский. ‒ Все, что было на станции Рассвет уничтожено. Орудия «Зевса» превратили этот кусок дерьма в пар.

Де Воль нахмурилась, глаза сверкнули, как звезды в холодной ночи. Если она снова спросит о камне, то сил врать недостанет, Рэйн знал, что сдает позиции и вскоре проиграет этот бой.

Но она спросила о другом.

‒ А информация? Запись боя с Сущностями с камеры твоего шлема?

‒ У меня.

‒ Разработки Ордена и данные с сервера лаборатории, полагаю, тоже? И где ты прячешь это сокровище? ‒ хитро прищурилась Лиса. ‒ Хотя… можешь не отвечать. Кажется, я знаю.

Узкая ладошка юркнула Рэйну под футболку. Девушка достала медальон ‒ молния сверкала вспышками у нее в руке, отбрасывая свет на точеное запястье.

‒ Красивый… Как и сам «Зевс». Хоть в чем-то ты сказал правду: корабль действительно прекрасен.

Лиса спрятала КС-накопитель в своем хэндкоме, прикрыла глаза и тяжело вздохнула.

‒ Я любила тебя… ‒ она наклонилась и поцеловала в губы. ‒ Прощай, Рэйн Аллерт.

С этими словами Лиса вышла из отсека, даже не оглянувшись. Шлюз тихо зашипел гидравликой и захлопнулся за спиной. Негромкие уверенные шаги слышались в коридоре, и стук каблуков еще долго пульсировал в теле стального дракона.

‒ До встречи, принцесса, ‒ шепнул Рэйн.

* * *

Воспоминания не принесли Рэйну облегчения. Ошибки сродни черных клякс туши на холсте – их уже не смыть, не исправить, можно только научиться воспринимать картину такой, как есть. Он мог бы остановить Лису, забрать сыворотку и не выпускать «Альбу» со станции, пока все не уляжется. Но это была ее победа, и он прекрасно знал, на что идет, когда принимал правила игры. Однако на душе все равно сделалось сыро.

Молния трещала над столом, разбрасывая светящиеся щупальца. Рэйн неохотно встал с дивана и принялся одеваться.

‒ Так понимаю, после ухода госпожи де Воль я немного заскучал…

‒ Нет, капитан. Скучно вам не было. Вы пили и рассуждали о том, что делает людей людьми. О чувствах.

Рэйн усмехнулся:

‒ Вот как. Надеюсь, я был убедителен?

‒ Неподражаем, ‒ со сладким стоном обронила Зевс.

‒ Ага. Настолько, что решил стереть к чертям эту ночь, ‒ Рэйн взял со стола бутылку и выкинул в утилизатор, следом посыпались окурки из пепельницы.

‒ Капитан Аллерт, пока вы восстанавливали сегменты кода, господин Фрей дважды выходил на связь. Приоритет «срочно».

‒ Спасибо, милая.

Каким бы дерьмовым не было это утро, а работы по горло, и скорее всего новости Макс принес скверные, иначе не мигала бы пометка «срочно». Проекция выскользнула из хэндкома, закружила рядом и оформилась в четкое изображение. Выглядел Макс бодрым и довольным. Белозубая ухмылка расползлась по физиономии, взгляд ехидный. Черный разгрузочный жилет утыкан запасными магазинами – в последнее время Фрей таскал с собой целый арсенал и напоминал оружейный стеллаж.

‒ Как все прошло? – комично задергал бровями Макс, ожидая подробностей.

– Хуже не придумать. Ни секса, ни сыворотки. Де Воль меня уделала.

Макс заржал.

– Если тебе от этого сделается еще гаже, то я ставил на принцессу, – хохотал Макс. А потом резко посерьезнел: – Есть дело, брат. Очень важное дело.

– Выкладывай.

– Во-первых, Мия рвет и мечет. Твоя невеста злее всех демонов ада, так что состряпай годную отмазку. Во-вторых, появилась важная информация. Дара перехватила потоки данных с ретранслятора «Экзо матрикс». Через двенадцать часов с Крона выйдет караван, посудины летят в систему Гаарта. Рэйн, они перевозят «спящих» Погонщиков, – Макс гневно раздувал ноздри и сжимал стальной кулак. – Эти ублюдки тащат туда Сущности.

На миг Рэйна охватила злоба, в ней отчетливо ощущалась желчь ненависти к корпорации, а потом это чувство сменилось не менее злой радостью.

– Собирай срочное совещание. Жду наших на «Зевсе», Свока тоже пригласи, потому как без «Черной Бэтси» нам не взять караван. Хватит отсиживаться на Джокере, пора надрать зад «Экзо матрикс».

 

Глава 25. Suum cuique

Департамент СГБ, мегаполис Терра-Сити, планета Терра-Нова, ОСП

С момента последнего визита в Департамент прошло не так много времени, но почему-то Ною казалось, что минули годы. Здание абсолютно не изменилось, и все же он осматривался по сторонам, будто впервые видел огромные стеклянные двери и статую Справедливости в просторном холле. Слепая держала в руке чаши весов, на которых балансировали добро и зло, во второй зажата рукоять меча. Ной пришел к выводу, что обе чаши до краев полны крови, потому как Закон все чаще извращали и продавали, а когда происходит подобное, Слепая тут же заносит карающий меч. И Ной воображал, будто она выбрала его своим оружием, во всяком случае, он был к этому готов.

На уровне, где когда-то располагался его кабинет, Ной оказался скорее по привычке. Он решил, что стоит заглянуть к Дэйву или Люку, чтобы поздороваться, но никого из коллег не оказалось на месте, а на серой двери его старого кабинета горела табличка с чужим именем. Неудивительно. Шестеренки в механизме должны меняться без промедления, иначе одна из чаш весов пополнится каплей свежей крови. Потоптавшись у двери, Ной обругал себя за сентиментальность и поспешил к лифту.

Створки разъехались. Завидев пассажира, Ной досадно нахмурился.

‒ Подполковник Крип, ‒ кивнул он.

‒ Старший следователь Чавес. Вот это сюрприз, ‒ скривил тонкие губы Крип.

‒ Вообще-то я теперь в другом звании, так что прошу соблюдать форму обращения.

Сложно назвать Эдварда Крипа слепым, который не увидел на черном тренче майорских погон. И тем более нельзя назвать идиотом, который не знает об истинной причине визита в Департамент. Ной пришел к выводу, что это очередная попытка принизить – дешевый и небрежный трюк.

Лифт потянулся вниз. Ной и Крип стояли рядом, взгляды обоих устремлены прямо перед собой, у обоих на лбу надулись жилы.

‒ Зря ты вернулся, ‒ сказал подполковник. ‒ Будет лучше, если расследованием займутся профессионалы, а ты продолжай гонять маньяков с бомбами.

Ной усмехнулся.

‒ Держи мнение при себе.

‒ Зря ввязываешься.

‒ Угроза?

‒ Всего лишь совет более опытного коллеги.

Динамик пропел короткую ноту, створки отворились, и Крип твердой походкой скрылся в коридоре. Какое-то время Ной смотрел ему вслед, потом щелкнул на панели нужный этаж. Из головы не шла мысль о странной связи в цепочке: Крип, теракты на станциях, список Фила. Что-то в этой истории не давало покоя. Неплохо бы раскопать доказательства причастности Крипа к искусственному затягиванию расследования, хотя Ной понимал, что подобное желание ‒ результат личной неприязни. Давняя вражда делает его мстительным и завистливым, что крайне опасно для душевного равновесия, от которого он и так далек.

В кабинете Фила Гриссома царил полумрак, пронизанный ярко горящими проекциями с графиками и данными. Как человеку далекому от всего, что связанно с киберпространством, Ною виделось в этом свете нечто загадочное, колдовское. Проекции были повсюду: мигали над столом, обступили кресло, в котором развалился Фил, и даже висели под потолком. Через светящуюся орду синих и зеленых строк пришлось буквально продираться.

‒ Привет, ‒ засуетился Фил и выкатил из-под стола второе кресло. ‒ Садись, придется немного подождать. Я тут поковырялся в Сумеречной сети и запустил фильтрацию, поэтому вышла заминка.

В кресло Ной не сел.

‒ Я никуда не спешу, ‒ ответил он и прошел к столу в дальнем углу кабинета. Кофеварка утробно заурчала, как довольная кошка, и выдала струйку горячего ароматного напитка. За утро Ной успел выпить три чашки, и все они оказались редким дерьмом, а Фил всегда держал отменный кофе с плантации долины Язил.

Ной протянул кружку Филу. Товарищ кивнул и неуютно заерзал в кресле. Китель плотно обтягивал выпирающий живот, а вот некогда пухлые щеки осунулись, под глазами синели следы бессонницы. Лицо приобрело красноватый оттенок, из-за чего Ной пришел к выводу, что в последнее время Гриссом налегает на спиртное.

‒ Ной, я… ну… ‒ мялся Фил. ‒ Хотел спросить, как там Карина и Марти?

‒ В порядке и под надежной охраной, ‒ сказал Ной, и понял, что фраза прозвучала до отвращения протокольно, а ведь не так давно они были лучшими друзьями. ‒ Фил, это просто нужно принять и пережить. Да, Карина истерит: то обзывает тебя грязными словами и проклинает, то резко меняет гнев на милость и просит помочь тебя вытащить. К сожалению, я не могу этого сделать, ты же знаешь. Тебе самому придется разгребать эту срань и нести ответственность перед семьей.

Послышался болезненный вздох. Фил прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

– Знаю… Вчера говорил с Трухановым, так вот, он пока не пустил расследование в ход и сказал, что даст мне шанс заработать плюсы, которые можно будет приложить к делу. Ной, я все сделаю! Найду этих ублюдков и помогу тебе раскрыть это чертово дело! Если справишься, то и мне зачтется. Моя судьба в твоих руках.

Ной хотел сказать, что не нужно перекладывать ответственность, что это крайне эгоистично и неправильно, но Гриссом не дал рта открыть. Он взял со стола нейрошунт, от которого к консоли тянулся тонкий прозрачный проводок, и воткнул в разъем у себя за ухом.

– Я проделал уйму работы. Днем и ночью ковырял базу, нырял в киберпространство, и мне есть, что тебе показать. Только дай закончить фильтрацию. Вот… почти… Ну же!

Возможно, техника откликнулась на просьбу Фила, ведь недаром говорят, что оператор связан со своим портом входа, что некоторые могут даже чувствовать машины. Как, например, пилоты штурмовиков ВКС, подключенные к нейросети, могут отдавать мысленные приказы своим крылатым убийцам. Подобным даром обладает не каждый – таких людей единицы – но у Фила однозначно талант.

– Готово, – сказал Фил и сделал внушительный глоток кофе. – Я долго собирал информацию, но связать воедино не могу. Это по твоей части, дружище.

– Показывай, что там.

Для начала Фил вывел изображение станций, где произошли теракты. Энцот, Вселенная, Солт и Рассвет… некогда величественные космические гиганты превратились в пыль, забрав в вечность тысячи душ. Рядом горели запросы от заказчиков Фила и пакеты данных, которые он отправлял, предавая Справедливость.

– Подожди, – остановил Ной и полез в хэндком. – Здесь кое-чего недостает.

Он вывел на проекцию свою доску с записями. Вспыхнули досье с бесстрастными лицами, загорелись нити между делами о взрывах, убийством тюремного доктора и Маргари, воскрешением Аллерта и сливом информации из СГБ.

Десятки проекций роились в полумраке кабинета. Лица, имена, события, цифры – все имело значение и превратилось в безумный калейдоскоп. Как глубока кроличья нора? Где грани и умопомрачительная истина?

Ной ходил по кабинету, заложив руки за спину, и всматривался в фрагменты чужого прошлого. Теракт. Убийство. Аллерт. Сколько здесь сокрыто фрагментов? Нельзя увидеть то, чего нет перед глазами, но можно понять мотивы и прощупать связи, почувствовать их, как чувствуешь поцелуй любимой женщины на губах, как ощущаешь соленый бриз на коже, или тепло очага в морозную ночь.

Ной чувствовал.

Он находил десятки, сотни нитей, и тянул за них, в надежде докопаться до истины. Некоторые – сгнившие, никчемные – обрывались, и он тут же отметал их; некоторые приводили к несвязанным с делом фактам, и Ной бережно складывал их в закрома разума, как складывают самое необходимое. Реже попадались такие, что вели к осколкам правды, и он дергал за эти нити, пока не получал желаемое.

– С воскрешением Аллерта все понятно, – рассуждал вслух Ной. – Кто-то влиятельный подкупил тюремного доктора, чтобы инсценировать казнь. Этот же человек заплатил Аллерту за убийство дрогийского императора. Но что потом? А потом я вижу Рэйна Аллерта на нелегальных гладиаторских боях… Пиратских боях.

Ной остановился, коснулся ладонью проекции, с которой ухмылялся Рэйн Аллерт, и поместил ее в сторону. Затем убрал с доски досье доктора Дора.

– Фил, ты сливал информацию, и заказчика интересовали взрывы на станциях. А еще Крип и тюрьма «Бастион». Думаю, у Крипа рыльце в пушку и он искусственно затягивал расследование. Может, его купили так же как тебя.

– Сомневаюсь, – хмыкнул Фил. – Ты ведь не в курсе, да? Поговаривают, что вскоре Крип займет место Труханова. Старый Медведь против, но вроде бы давят откуда-то сверху.

– Кхм… это мы еще посмотрим. Если докажу связь, то изрядно подпорчу мудаку карьеру. Но интересно другое. – С одержимостью во взгляде Ной повернулся к Филу. – Не хватает фрагмента, очень важного фрагмента, который поможет ответить на вопрос: какого хрена Аллерт снова трется с пиратами, если сыскал славу убийцы императора? И второе: с чего вдруг пираты показали клыки? Эта мерзость прет из всех щелей, как будто затевают что-то глобальное, и хотят заявить о своей силе.

В глазах Фила вспыхнул знакомый огонь. Он сорвался с кресла, и принялся сортировать проекции, активно размахивая руками.

– Погоди, погоди, – бормотал Гриссом, пальцы лихорадочно дрожали, когда он щелкал по светящимся кнопкам. – Ты говорил о силе, и она действительно имеет место быть. Помнишь бредни о корвете-призраке? Так вот, это не страшилка для капитанов идиотов и пилотов желторотиков. Корвет существует, только видели его не у караванов Торговой Гильдии, а в системе Тау-Рис. Попал под наши сканеры почти сразу после теракта.

Фил вывел проекцию корвета. Гигант величественно раскинул крылья в черноте, хищная морда устремила взгляд сканеров в пустоту. Ной тупо уставился на изображение, вспоминая тот далекий день, когда Труханов просил разобраться с делом Энцот и говорил о корветах…

– Какой же я идиот… – прошептал Ной.

* * *

Утром следующего дня Ной стоял на посадочной площадке космопорта СГБ. Плечо оттягивала лямка армейской сумки, в нос набилась пыль, поднятая машинами, уши закладывало от воя турбин орбитальных рейдеров, вспарывающих лиловые небеса на сверхзвуке. Ной следил за тем как робот-погрузчик сует ящики со снаряжением в ангар шаттла. Бойцы подразделения «А» столпились у выхода из терминала, побросав свои сумки под ноги на покрытый бурыми кляксами масла асфальт. Кто-то курил, кто-то смеялся рассказанному товарищем анекдоту. Совсем скоро им предстоит сесть в шаттл, который доставит на орбиту, где дожидается фрегат «Фемида».

Космос Ной не любил, от его холодной бесконечности мороз продирал по коже, тем не менее, сейчас он был готов избороздить галактику – потратить долгие недели и месяцы, чтобы придти к цели. «Фемида» станет флагманом боевого соединения СГБ, которому предстоит навести порядок в космической зоне ОСП, и Ной до сих пор не верил своей удаче. Когда после длительного совещания, отнявшего у полковников и генералов полночи сна, Труханов сообщил, что операция одобрена…

Не каждый день становишься разящим мечом в войне. А сегодня ночью СГБ как раз объявило войну пиратским кланам.

* * *

Станция Ориваль, свободная космическая зона

У института археологии аэрокар заложил вираж; описал круг над плоской серой крышей, вильнул хвостом выхлопов и плавно пошел на снижение. Обрамляющие вход белые колоннады выделялись на фоне железных стен и перекрытий, превращая здание в подобие макета с которым играл ребенок, чья буйная фантазия не страшится сочетать несочетаемое. Пока Хамэй вел машину к диску парковки, Лиса задумчиво смотрела в окно. Ни с того ни с сего ей вспомнились слова дяди: «Люди забывают прошлое и поэтому не знают, кто они есть на самом деле. Тот, кто не боится вчерашнего дня, тот обретет бессмертие». Странные слова. Раньше Лиса их не понимала, но глядя на необычное здание, уверилась, что в них есть доля смысла. Изъеденные временем колонны привезли сюда с Терра-Нова, с древних раскопок города Игли. Прощаясь с домом люди стремились взять в космос прошлое. Кто знает, может, Первые поселенцы не желали терять корни и хотели таким образом отметить печатью времени мечты о бессмертии?

Машина плавно опустилась на площадку, подняв дорожную пыль. Хамэй заглушил двигатель, однако выходить не спешил. Руки в черных кожаных перчатках все еще сжимали руль.

– А ты молодец, – сказал агент. – В какой-то момент побоялся, что не справишься и придется немного пошуметь на Джокере, а такой исход подкинул бы проблем. Стрельба однозначно вышла бы боком. Де Воль, что бы я ни говорил, но ты действительно один из лучших агентов Ориваль.

Ничего не ответив, Лиса вышла из машины и направилась к институту. Быстро поднялась по ступеням из выкрашенного под мрамор тахий-пласта, и замерла у колонны. Местами камень посерел, трещины и царапины вились кружевом, рисуя забытую историю жителей древнего Игли и Первых поселенцев. А вскоре они впитают историю эспиритуалов Ориваль. Какой она будет? Этого Лиса не знала, но надеялась, что отныне многое изменится.

Хамэй нес портативный холодильник с сывороткой с таким видом, словно это олимпийский огонь. Неудивительно, ведь выполнив задание агент чувствует себя победителем. Обычно в подобные моменты у Лисы тоже вырастали крылья, а сейчас ни ликования, ни уверенности – лишь исступленное желание покончить с произволом Инквизиции, разоблачив зверские эксперименты по мутации пси-гена. И если недавно Сопротивление дрейфовало от цели в сотне световых лет, то имея сыворотку, записи из лаборатории и поддержку Тарковского, приблизилось вплотную.

В кабинете Марка Полянского было тепло и уютно, как бывает в помещениях со своей историей и душой. Запах старой бумаги щекотал ноздри, в пробивающихся сквозь жалюзи лучах танцевали золотистые пылинки. Тубусы, свитки, голограммы и черепа давно вымерших животных занимали стол, полки и шкафы, придавая кабинету захламленный вид. Сколько Лиса не предлагала навести порядок, дядя Марк упрямо заявлял: «Все лежит на своих местах». Сам он всегда был опрятным. Одежда без единой складочки, зачесанные назад волосы блестят серебром, аккуратная седая борода клином подчеркивает подбородок. Лисе казалось, что он знает секрет вечной жизни, потому как в давних воспоминаниях он был таким же.

Марк встретил улыбкой. Пожал Хамэю руку и по-отечески похлопал по плечу, затем обнял Лису.

– Василиса, мы с Гаяной волновались, она вся извелась, скучала по тебе.

– Я тоже скучала, дядя, – улыбнулась Лиса.

Убрав со стола пожелтевшие от времени фотографии раскопок, Хамэй поставил холодильник. Ящик размером с коробку для обуви, с матовыми железными стенками, без надписей и маркировок. Полянский поправил очки, будто хотел получше его рассмотреть, пальцы прошлись по гладкому бортику. Он открыл холодильник: внутри десять пробирок с мерцающей зеленой жидкостью.

– Замечательно, – резюмировал Марк и с гордостью кивнул Лисе. – Дочка, понимаю, как тяжело далось тебе это задание. Поверь, мне было нелегко просить о таком, но я был вынужден. Аллерт ни за что бы не отдал сыворотку, ни мне, ни тебе. Это упрямый и жестокий человек, с ним непросто договориться, – Полянский взял ящик и запер в сейфе, спрятанном за деревянной перегородкой. – Мы беседовали около пятнадцати минут, и все это время я пытался прощупать его планы. Мотивы Аллерта понятны, а вот цели расходятся с нашими. Упрямец хочет отрубить гидре голову, не понимая, что на ее месте вырастет новая, и что нужно бить чудовище в сердце. Вскоре Сопротивление придет к победе и это ваша заслуга. Твоя, Хамэя и Вакарая.

Победа… вопреки значению слово не пьянило, а оглушало. На Джокере Лиса наслаждалась правом на месть и уверенно шла к цели, а теперь чувствовала себя так, словно извалялась в грязи. Suum cuique. Рэйн Аллерт получил зеркальное отражение собственного поступка, и, казалось бы, можно порадоваться победе, но душу все равно терзала совесть. А где-то глубоко на сердце застыли слезы по несчастной любви.

– Жаль, что вайирский камень уничтожен, – сказал Хамэй, сунув руки в карманы куртки. – С «Валеро» мы бы добились большего.

Под острым взглядом Полянского агент замолчал. От Лисы не ускользнули выражения лиц и полутона. О чем они? Разве Сопротивление не должно было вернуть камень на Ваету?

– Зато Лисе удалось добыть данные с сервера станции Рассвет, – кивнул Хамэй, прося показать КС-накопитель. – Мы не смогли взломать защиту, там какая-то хитрая армейская блокировка, которую не видит ни один портативный взломщик. Пришлось заехать в Убежище за оборудованием посерьезнее, поэтому немного задержались.

Пошарив в кармане, агент извлек серебристую шайбу и положил на стол.

– Это даже к лучшему, ‒ сказал он. ‒ Думаю, вы должны увидеть информацию первым.

Хамэй кивнул Лисе, и она вставила полупрозрачный чип в слот. Устройство издало глухой щелчок, на торце замигала строка загрузки: «20 %… 32 %… 38 %…»

Минуты превратились в бесконечность, тянулись и тянулись, пока наконец не появилась проекция. Пиксели закружились светящимся облаком и оформились в изображение. Лиса изумленно раскрыла рот, сердце бешено застучало. Перед ней стоял Рэйн Аллерт, вальяжно облокотившись об умывальник в каком-то сортире.

– Приветствую, господин Полянский, – отсалютовал Аллерт. – Полагаю, эта весьма забавная идея с обольщением и кражей чипа принадлежит именно вам. Кстати, сначала круг подозреваемых был немного шире. Но, как говорится: если не знаешь, кого из шайки бить – бей сильнейшего. Да и сомневаюсь, что Вакарай Мехди мог толкнуть Лису в мои объятия, – он криво усмехнулся. – Принцесса, солнышко мое, не хорошо так поступать. Ох, и не хорошо…

Лиса нервно сглотнула. Он знал! О, Психея… он знал с самого начала!

Проекция дернулась, изображение съехало чуть левее, захватив поржавевший умывальник на заднем плане. Аллерт демонстративно покрутил в руке КС-накопитель, похожий на тот, что минуту назад Лиса вставила в слот. Но все же другой.

– Видите ли, я не намерен отдавать вам чип, но с удовольствием поделюсь кое-чем интересным, – ухмыльнулся Рэйн. – Приятного просмотра.

Проекция исчезла, а на ее месте появился подгруженный из сети порно ролик. Кабинет наполнился стонами, влажным чавканьем и охами. Лисе хотелось провалиться сквозь землю, уши пылали, щеки сделались пунцовыми. Полянский недоуменно вытаращился на сплетающиеся в замысловатых позах тела. Хамэй рассмеялся.

* * *

Почти весь день Лиса прослонялась по станции подобно призраку – молчаливому, незаметному. Изо всех сил она старалась не думать о своем провале и усердно гнала мысли прочь, но те назойливой мошкарой возвращались снова и снова. Даже тренировка с огнем не дала передышки нервам, а лишь распалила злость на собственную глупость. Против воли Лиса прокручивала в памяти случившееся и пыталась понять, где именно просчиталась. Рэйн видел на несколько ходов вперед, но все равно недостаточно – о сыворотке он ведь не позаботился! И тогда приходило смутное осознание: сыворотка для него не важна, важен чип. Что же на нем записано?

Вакарай обо всем узнал от Хамэя, и теперь слал сообщения со словами поддержки. Говорил, что ничего страшного не случилось, что информации на чипе могло вовсе не быть, мол, Аллерт блефовал ради выгоды. В некоторой степени Лиса восхищалась Вакараем. Агент был спокоен, хотя ревность испепеляла его, сложно представить что он чувствовал зная, куда она летит и к кому.

Только под вечер удалось избавиться от мрачного настроения, и когда купол подернулся алыми прожилками искусственного заката и вспыхнули фонари, Лиса решила, что пора возвращаться в жилой сектор. Должно быть, тетя Гаяна уже накрыла на стол, надеясь, что она придет к ужину.

Попав домой, Лиса первым делом зашла на кухню, откуда слышалось шкворчание и тянуло жареным мясом. Тетушка возилась с тарелками, а завидев Лису, тут же бросила занятие.

– Лиса, девочка моя, ты где пропадала? Я уже собиралась надоедать тебе сообщениями.

Лиса взяла руки Гаяны в свои и крепко сжала. Ладони тетушки – сухие, морщинистые – такие теплые и родные!

– У меня были кое-какие дела в Центре, поэтому опоздала, – улыбнулась Лиса. – Давай помогу с готовкой.

– Я почти закончила. Пойди лучше позови Марка, а то сидит весь вечер в своем кабинете как в тюрьме. В молодости он за работой часто забывал поесть, а теперь и говорить нечего. Чуть ли не насильно тащу к столу.

Пройдя мимо обеденного стола, Лиса прихватила из вазочки конфету, зашелестела оберткой и сунула в рот. Сладко-ментоловый леденец холодил нёбо, плохое настроение окончательно растворялось в атмосфере домашнего покоя.

Дверь в кабинет дяди была приоткрыта, в полумрак коридора сочился свет, отчетливо слышались голоса.

– …что я должен передать нашему покровителю? – спросил Вакарай с проекции.

– Сыворотку. Хамэй уже снарядил «Альбу» к отлету. Он провезет контейнер под видом парфюмерной эссенции, в порту проблем не возникнет, все оговорено.

Лиса остановилась, дожевывая леденец, и протянула руку, чтобы толкнуть дверь.

– Лиса знает? – спросил Вакарай.

– Нет. И не должна знать. Никто не должен. Тарковский отправит сыворотку в лабораторию одной из своих компаний для изучения и доработки. Если мы разгадаем природу Сущностей и Погонщиков, то будем готовы к войне. Ты останешься в Аквинии, чтобы проследить за ходом работ.

Леденец застрял в горле и теперь казался булыжником. Рука так и замерла у двери. Лиса стояла в полумраке растерянная и оглушенная, откуда-то из глубины души поднималось нехорошее предчувствие и даже страх. Неужели… О, Психея!

– Это правильный ход, ‒ согласился Вакарай. ‒ Только как быть с подопытными? У нас нехватка сильных эспиритуалов, не хотелось бы кого-то потерять, если сыворотка не сработает, и вместо Погонщика мы получим одержимого.

Полянский поправил очки, в них отражался голубоватый свет от проекции.

‒ Мы найдем подходящих людей и подготовим к трансформации, чтобы максимально оградить от безумия. Да, будет нелегко и придется хорошо потрудиться. На сегодняшний день только Лиса полноценно может управлять Сущностями…

Больше она ничего не слышала.

Воздух вдруг сделался тяжелым, вязким, а сердце забилось с такой силой, что вот-вот проломит грудь. Ошарашенная ужасными словами Лиса попятилась, глядя на свои ладони. Она буквально видела, как вместо привычных искр и огненных вихрей ее руки обволакивает черный туман и поднимается все выше и выше, желая поглотить тело и забрать душу. Она стиснула зубы, чтобы не закричать и обессилено прислонилась к стене, чувствуя, что проваливается в пустоту.

Должно быть, она все же вскрикнула, потому как Полянский выскочил в коридор.

‒ Лиса, что случилось? ‒ Марк взял ее за плечи.

С силой Лиса одернула его руки.

‒ Не смей ко мне прикасаться!

Лицо Полянского сделалось бесстрастным, серые глаза смотрели на Лису сквозь стекло очков ‒ холодные, немигающие. В этот миг она ощутила колебания темной энергии. Конечно! Сейчас он снова воспользуется своим даром, и станет убеждать, будет говорить свою «правду», и просить делать то, что нужно…

‒ Дочка, ты неправильно поняла. Послушай, чтобы победить иногда приходится принимать нестандартные решения.

‒ Какие?! Создать собственных чудовищ?! Ради этого я страдала в лаборатории Ордена? Ради этого пожертвовала совестью и обманула человека, который мне дорог? Предала того, кто спас меня?

Марк снова коснулся ее плеча.

‒ Не надо так говорить. Успокойся и подумай. Необходимо, чтобы Тарковский занял пост советника, а из-за твоей недоработки мы лишились доказательств сотрудничества Ордена с «Яростью», и не смогли получить чип Аллерта. Теперь приходится менять планы. Понимаешь, нет смысла распыляться и тратить силы на борьбу с Орденом, ведь бой проигран, а вот войну еще можно выиграть. Мы должны смотреть в будущее. Если получим…

‒ Ложь! Все ложь! ‒ вспылила Лиса. ‒ Сначала вы использовали мой дар, затем имя, а теперь и вовсе хотите превратить в… О, Психея! Ты использовал меня для своих грязных целей! Тарковский, Инквизиция и ты играли мной как безмозглой куклой!

‒ Лиса, мы семья. Сопротивление…

‒ Сопротивление стремительно несется в пекло! Разве ты не видишь? – голос срывался на крик. – Я не хочу становиться такой, как вы! Я никогда такой не стану!

С глазами полными слез обиды, Лиса бросилась в гостиную, вслед летели фразы с уговорами, но она не слушала. Выскочила на улицу и жадно вдохнула прохладный воздух. Голова кружилась, ноги подкашивались, по щекам бежали слезы, оставляя соленые дорожки. Постояв немного на веранде, и поняв, что Марк идет за ней, Лиса бегом ринулась в темноту. Ноги сами несли прочь от дома.

Через час Лиса уже сидела в кокпите шаттла. Рядом с креслом пилота стояла сумка со снаряжением, которое она успела собрать в хранилище Убежища. Ярко горели дисплеи, мигали огни консоли. На главном экране всплыло сообщение диспетчерской службы:

«Вылет разрешен. Опоры будут опущены через 10, 9, 8…»

Уверенными движениями она щелкала тумблеры, и вслушивалась в грудное урчание двигателей. По корпусу прошла вибрация, шаттл тряхнуло – опоры ушли из-под брюха. Теперь можно стартовать.

Во мраке космической пустоши мерцали звезды, очаровывая холодным светом и шепотом вечности. Лиса внимательно следила за приборами, направляя корабль подальше от Ориваль, Сопротивления, политики и лжи. Ее мир в одночасье сделался мрачным и грязным. Чистое сияние звезд стало отголоском некогда жившей в сердце мечты, которая теперь так же далека и недоступна.

Куда направляется – Лиса не знала. «Альба» ушла в преобразовательный прыжок, и перехватить Хамэя, постараться убедить его не отдавать сыворотку Тарковскому не выйдет. Куда лететь, если даже среди своих ты чужая? Этот вопрос тисками сжимал сердце до тех пор, пока она не поняла: неважно где ты, важно оставаться собой.

Лиса поудобнее уселась в кресле и закрыла глаза, губ коснулась счастливая улыбка. Впервые за долгое время она чувствовала себя по-настоящему свободной.

 

Глава 26. Кровь дракона

Корвет «Зевс», система Гаарта, ОСП

‒ Караван не из простых, ‒ Арчи нервно оттянул ворот кителя и перевел взгляд на Рэйна. ‒ Капитан, мне как-то не по себе. Ведь груз на борту каравеллы… Уф… Там капсула с Погонщиком! Прямо мурашки по коже!

– Зеленого уродца держат в искусственной коме. В этом состоянии ублюдок не опаснее овоща, – ответил Рэйн. – Волноваться стоит о системе точечной оборы, которая затруднит абордаж, и о наемниках с большими пушками, которые горячо встретят в ангаре.

Арчи улыбнулся, обнажив ряд идеально ровных крупных зубов, и принялся проверять настройки силового поля. Убедившись, что нервозность пилота – явление секундное, Рэйн облокотился о поручень капитанского мостика и щелчком пальца выбил из пачки сигарету. Закурил. Чертов караван действительно не из простых. Это корабли дьявола, имя которому «Экзо матрикс».

Еще раз сверившись с координатами, Рэйн перевел изображение в тактический режим. Теперь он стоял в центре Мерцающей зоны; по правую руку оранжевая звезда системы Гаарта, слева – ледяной гигант Нефилим 23GRT, мерно ползущий по орбите. В тени гиганта пряталась станция Дева, похожая на пылинку. Плавным движением Рэйн увеличил выделенный сектор ‒ а вот и корабли.

Их было пять. Посудины вышли из преобразовательного прыжка восемь минут назад и уже закончили торможение. Теперь выстраиваются боевым порядком: каравелла в центре, по бокам юркие рейдеры-конвоиры. Рэйн взял в руки проекцию. На ладони застыл рейдер класса «Ястреб» ‒ новейшая военная разработка, поступившая на вооружение ВКС пару лет назад. Рэйну не посчастливилось летать на подобных, но он прекрасно знал, на что способны крылатые убийцы. Маневренные и быстрые, с усиленным клапаном в преобразователе, с монокулярным сердечником в колбе реактора, вооруженные ракетами и умными минами – «Ястребы» были крайне опасны.

На миг рейдер потерялся в сигаретном дыме, словно в облаках при входе в атмосферу. Серебристый дракон мог бы сожрать «Ястребов» одного за другим, как мошкару, но не станет. В битву с конвоем ввяжется «Черная Бэтси». Что до «Зевса», то ему перепадет добыча покрупнее – каравелла «Дивайн». Рэйн отлично помнил этот корабль с кроваво-красным логотипом корпорации на фюзеляже и росчерком крупных букв. Именно на борту «Дивайн» он когда-то продал душу «Экзо матрикс» и стал участником проекта ZEUS.

– Арчи, скорость в ноль. Начинай разгонять охладители, даже намека на тепловой след не должно остаться. Посидим тихо, нужно понять какой маршрут выбрали наши корпоративные друзья.

– Принято! – отозвался звонкий голос.

Пока Арчи приказывал дракону застыть, Рэйн активировал коммуникатор. На проекциях появились сосредоточенные лица камрадов. В черной броне с экзоскелетом Макс выглядел настоящим монстром: на руках и плечах черные матовые шипы механических суставов, за спиной экспериментальная винтовка, лента с гранатами пересекала нагрудник, а чуть ниже вытянулся стройный ряд запасных магазинов. Живи Макс в Темную Эпоху – щеголял бы коллекцией черепов, прикрученных к доспехам.

Со второй проекции смотрел Свок. Пират держал в руке шлем от боевого скафандра. На побитом оспинами лице растянулся не то оскал, не то полуулыбка. Рэйн заметил, что за ухом у Свока заткнута самокрутка. После тяжелой схватки капитан «Черной Бэтси» устало сядет на ступень капмостика и закурит. Вспомнит о тех, кому не пришлось участвовать в славной заварушке, и отдаст должное противнику. Свок всегда говорил, что это ритуал, мол, выкуренный косяк избавляет от шепота умерших. Что ж, у каждого свои причуды.

Последним появился Кавило. Звука не было, и майор бестолково шевелил губами, будто конопатая рыба. Должно быть, ретрансляторы Джокера передают сигнал с задержкой.

Спустя тридцать шесть секунд до слуха Рэйна донеслись слова:

– Аллерт, Информация подтвердилась? Это действительно «Дивайн»?

– Голову даю на отсечение. Майор, ты какое-то время был капитаном хренова корыта и должен знать, как у них с начинкой. Стандартное вооружение или стоит жать сюрпризов?

Снова немое кино. Снова тридцать шесть секунд на таймере.

– Все модификации вписываются в стандарты, – звучал голос, но губы майора не дрогнули. – Вряд ли что-то изменилось с тех пор. Сейчас отправлю чертеж.

Файл выпорхнул из хэндкома, и Рэйн принялся заворожено рассматривать каравеллу. Линии и углы, цифры и кривые в его воображении обрастали костями каркаса и мясом обшивки; получали жилы из проводов и труб, покрывались керамикой и сталью. Меньше минуты ушло, чтобы изучить корабль. Теперь Рэйн знал о «Дивайн» все.

Но этого недостаточно. Убрав чертеж, он перевел взгляд на проекцию.

– Майор, что за фигня под брюхом? – Рэйн указал на ряд приоткрытых слотов, похожих на оттопыренные чешуйки. – На чертеже этого нет.

Кавило пожал плечами.

– Понятия не имею. В конце концов, это ты у нас жестянка вот и…

Дослушивать Рэйн не стал и отключил связь.

– Там могут быть лазерные установки, – подал голос Свок.

– Или ремонтные боты, – добавил Макс. – А может зонды или еще какая дрянь. Аллерт, хватит гадать, пора браться за дело.

– Пора, – кивнул Рэйн. – Макс, собирай наших в ангаре, готовность две минуты.

– Принято, – проекция исчезла.

Рэйн кивнул пирату:

– Свок, если что-то пойдет не так – дай знать.

– Не дрейфь, босс. «Черная Бэтси» задаст им жару. Корпы будут скулить, как обдолбанные шлюшки, – усмехнулся пират и защелкнул гермошлем.

Не сводя глаз с сетки координат, Рэйн надел шлем. Система тут же вывела данные о состоянии брони на визор, в левом верхнем углу замерцали показатели бойцов. Рэйн щелкнул по перчатке с хэндкомом, высвободив молнию. Электрические вспышки отразились бликами на забрале шлема. Руки легли на консоль управления. Пора начинать.

По команде «Зевс» двинулся наперехват. В режиме маскировки дракон плавно скользил через вакуум. Его время пока не пришло…

Первый взрыв вспыхнул на двадцать две секунды раньше, чем «Зевс» занял позицию – в игру вступила «Черная Бэтси». Рэйн смотрел, как на проекции закрутило один из рейдеров. Системы «Ястреба» вышли из строя и корабль швырнуло в гравизону ледяного гиганта. Пламя пожирало обшивку. К подбитой птице тут же устремились ракеты, оставляя позади след из белого света. Первая прошла на три градуса выше. Вторая настигла цель.

На субсветовой скорости «Черная Бэтси» ринулась левее. И если минуту назад сканеры рейдеров судорожно искали невидимого врага, то после пуска ракет разгадали тайну. Оставшиеся «Ястребы» шмальнули по цели. Ракеты МК-12 иглами прошили вакуум…

Свок отличный капитан. Рэйн не на секунду не пожалел о том, что отдал ему свой старый, горячо любимый корабль. Пират вовремя увел каравеллу и теперь «Черная Бэтси» обстреливала из орудий очередного «Ястреба». Тот не сдавался. Рванул на реактивной тяге, заложил вираж и огрызнулся ракетами. Слишком быстро, слишком стремительно. «Черная Бэтси» поймала смертоносную иглу брюхом. Щиты выдержали, но маскировка пала – теперь корабль как на ладони.

Рэйн выругался.

Тем временем каравелла «Дивайн» подняла защитное поле. Из гнезд выглянули орудия, рельсовая пушка повела громадным стволом в сторону «Бэтси». Рэйну показалось, что он слышит скрежет металла, щелчки приемника снарядов и шипение гидравлики – шепот войны в небесах.

– Арчи, к «Дивайн»! В лоб на расстояние выстрела, а потом на девяносто вниз, – скомандовал Рэйн.

«Зевс» вынырнул из черноты, подобно левиафану, поднявшемуся из морской пучины. Прицельная метка поймала «Дивайн» в красный круг. Огонь. Защитное поле каравеллы пошло рябью, заискрило. И пока системы судорожно перестраивались на нового врага, а рельсовая пушка поворачивала башню, дракон уже застыл под брюхом «Дивайн». По-прежнему невидимый для радаров и сканеров; по-прежнему не отдающий тепла, которое можно было бы уловить в вакууме.

– Капитан, – донесся сладкий голос Зевс, – согласно расчетам «Ястребы» готовятся выпустить элетромагнитные мины. Мы в радиусе действия.

– Гадство, – буркнул Рэйн. – Арчи, жми вплотную к «Дивайн». Своих обстреливать не станут. Свок, – вызвал пирата Рэйн, – готовься принять ЭМ.

– Обломятся, – ответил пират.

«Зевс» и «Дивайн» разделяли метры, а «Черная Бэтси» как раз уходила от роя мин. Позади плавали обломки еще одного рейдера. Оставшиеся двое зажимали «Бэтси», мины липли к фюзеляжу, и каждый взрыв ослаблял защитное поле. Свок умело давал отпор и атаковал, но вряд ли управится без пробоин. Нужно помочь.

– Зевс, распознавание сигнатур двигателей «Ястребов».

– Готово.

– Запрограммируй ракеты. Пускай немного побегают.

Пометив красными маркерами «Ястребов», Рэйн активировал вспомогательные орудия. До последнего надеялся, что удастся сберечь ракеты – каждая стоит состояние – но выбора нет. Самонаводящиеся снаряды СРМ-1, прозванные вояками «липучка», не дадут рейдерам дух перевести. Этих малышек не ослепить лазером – микросхемы надежно спрятаны под пленкой «зеркала»; их не изрешетить пулеметами – крошки имеют собственное силовое поле. Выход один – прямое попадание. А есть ли на борту «Ястребов» профи, способные подбить «липучку» с первого раза? Не важно. Главное, что «Черная Бэтси» выиграет немного времени.

Профи среди экипажа не оказалось.

«Липучка» догнала первый «Ястреб» и снесла птице двигатель. Залп из орудий «Черной Бэтси» добил второй полыхающий корабль.

На все ушли секунды.

Рэйн довольно потер руки. Пришло время дракона.

Еще мгновение – и десятки электромагнитных мин облепили фюзеляж каравеллы. Защита пала. Короткий залп – и рельсовая пушка плавится в чистейшей энергии. Под прицелом орудий «Зевса» умолкают пулеметы точечной обороны. Следующим гибнет маневровый двигатель «Дивайн».

– Старпом, принимай управление и готовь абордажную систему. Я немного прогуляюсь.

– Так точно, капитан, – отозвалась Зевс.

Когда Рэйн спустился в ангар, «Дивайн» все еще били конвульсии. Электромагнитные импульсы грызли системы, не давая перезагрузиться. На визоре Рэйн видел, как дракон вцепился в бока каравеллы манипуляторами. Словно когтями в мясо. Он видел, как гарпуны пробивают обшивку, крепко удерживая корабль; как сегмент за сегментом растет абордажный мост. Теперь «Зевс» и «Дивайн» одно целое.

Группа выстроилась у запасного шлюза. Фрей держал в руках лазерный резак, напоминающий огромную бензопилу. Инквизитор и Дрейк вооружились штурмовыми винтовками, за спинами торчали уродливые дула экспериментальных пушек. Да, Погонщик в отключке, но чем черт не шутит? Рэйн отметил, что Бьянка стоит на шаг позади остальных, будто вовсе не в команде. Он крепко подозревал, что девушка может выкинуть финт, который ему вряд ли понравится. Взять ее на миссию было риском… И проверкой.

– Каравеллу зачистить, – отдал приказ Рэйн. – Ученых и командный состав взять живыми.

По черной матовой броне пробежала рябь, превратив бойцов в невидимок. Послышался лязг оружия. Шлюз вздрогнул и с шорохом скользнул в сторону. Длинный коридор абордажного моста был черен, как сам космос. Призраки двинулись в темноту.

Рэйн шел первым. Искусственной гравитации на мосту нет, и движения сделались скованными, медлительными. Магнитные подошвы ботинок щелкали каждый раз, когда он переставлял ноги. Звука не слышно, потому как случайно попавший с борта «Зевса» воздух исчислялся одинокими молекулами. Звук скорее чувствовался ступнями.

Тридцать метров. До внешней обшивки проклятой «Дивайн» всего тридцать метров. Беззвучные шаги. Чье-то тяжелое дыхание в динамике. Непроглядный мрак узкого коридора…

Рэйн вскинул винтовку и активировал кибер интерфейс, готовясь вступить в бой. Инквизитор достал гранаты. Дрейк и Бьянка прислонились к грубым холодным стенам моста. В темноте вспыхнул алый луч лазера. Резак вошел в обшивку, как в масло, выдав фонтан искр. Отблески падали на шершавый, покрытый мелкими царапинами корпус «Дивайн»; освещали пазы и заклепки, отражались от квантовой брони Фрея. С усердием Макс выводил дугу, сражаясь со слоями металла и керамики.

Минута… Другая…

Когда лазер почти коснулся первичной точки, Рэйна вдруг охватило волнение. Что-то не так. Корпорация слишком легко отдала своего монстра. «В „Экзо матрикс“ нет места слабости» – громыхнуло в ушах. И еще сильнее громыхнуло собственное сердце.

Прежде, чем Рэйн успел осознать причину страха, мост содрогнулся.

Лазер выпал из рук Фрея и вспорол гибкую сталь моста. В эфире послышался отборный мат. Еще один толчок, едва не сбивший с ног. Рэйн напрягся. Он слышал, как зарычал дракон – словно попавший в капкан хищник. Сердце отмеряло глухой удар и замерло. На визоре шлема мигало сообщение от Зевс:

«Нас берут на встречный абордаж».

Рэйн почувствовал, как внутри у него что-то оборвалось. В этот же миг перед глазами вспыхнул кибернетический визор, показав бесформенные ярко-красные пятна в ангаре корвета. Теперь ясно, что пряталось в слотах под брюхом «Дивайн»…

– Прекратить наступление! – гаркнул Рэйн. – Сущности на «Зевсе»!

* * *

Фрэнсис Блэквуд наблюдал за происходящим с капмостика «Посейдона». В режиме маскировки корвет застыл в четверти а. е. от сектора, в котором кипел бой.

Изначально Фрэнсис предполагал, что Аллерт поведет «Зевс» в атаку и самолично ввяжется в бой с рейдерами. Капитан «Посейдона» был уверен, что до абордажа дело не дойдет – все закончится раньше. Во всяком случае, симуляции, созданные на основе психологического профиля Аллерта, это подтверждали. Но ублюдок не оправдал ожиданий и додумался прихватить с собой пиратский корабль. Досадная помеха.

В глубине души Фрэнсис порадовался подобному исходу – так даже веселее.

За сутки до начала операции, на «Дивайн» была установлена новейшая абордажная система. Именно благодаря ей охотник превратился в добычу. Теперь «Зевс» намертво прикован к каравелле двумя комплектами гарпунов с кинетическими нанотросами. Если зевсовцы включат преобразователь – корвет разорвет на куски. Если попытаются расстрелять тюремщиков – корвет разорвет на куски. Если… Третьего «если» не дано. «Зевс» обречен.

Тихо шипели системы, поддерживая маскировку «Посейдона». Приборы едва уловимо жужжали, направляя волны сканеров вглубь вакуума. Фрэнсис прикрыл веки и положил руки на хромированные поручни капмостика. Сжал крепче. Выдохнул. Он отпустил разум и доверился потокам темной энергии. В этом бурлящем ярком вихре ему удалось нащупать родственную душу.

Теперь он видел мир глазами Первого.

* * *

Абордажный мост превратился в гроб с железной крышкой. «Лишь бы успеть к шлюзу» – думал Рэйн. Эта мысль билась в голове секунду, а потом уступила место холодному расчету.

По команде бойцы отключили магниты на подошвах ботинок. Дрейк первым активировал маневровые модули брони и прыгнул вперед, словно собирался нырнуть в воду. На спине и ногах вспыхнули реактивные хвосты, и оперативник полетел обратно к шлюзу, рассекая черноту. За ним отправились Инквизитор и Бьянка. Рэйн скользнул следом. Фрей бросил резак, в мгновение ока установил на мосту взрывчатку, и поплыл к остальным.

Сущности поджидали в ангаре.

Первый энергетический снаряд рванул, когда шлюз был закрыт. Рэйн подал знак приготовиться.

– Вижу тварей на визоре. Четверо.

– У меня ничего нет! – Бьянка постучала пальцем по шлему. – Ничего!

Рэйн выдохнул.

– На кибернетическом визоре… у меня в голове. Знал бы как – передал бы вам картинку. Дрейк, по сигналу со мной. Тварь на два часа. Бьянка, Инквизитор, идите сразу за нами. Ваши на шестнадцать и на восемь. Макс, на тебе шлюз и подрыв моста. Поднять щиты!

– Принято! – отозвался хор голосов.

Шлюз зашипел, открывая взору ангар «Зевса». Белый свет струился с потолочных плит, стальные переборки слабо блестели металлом. Схваченные магнитными ремнями ящики тянулись рядами вдоль стены. Сгустки черного тумана вились в пространстве. Жуткие. Чужие.

Рэйн выскочил в ангар и выстрелил в черный ком. Почти синхронно громыхнули выстрелы справа и слева. От черноты остались рваные лоскуты, которые кружились в воздухе подобно горелым обрывкам бумаги. Шлюз закрылся, и как только мигнул зеленый индикатор «герметично», под ногами почувствовалась вибрация – моста больше нет. Теперь десанту с «Дивайн» сюда не попасть. Во всяком случае, им придется здорово попотеть.

Наступила тишина. Бойцы осматривались по сторонам, разрезая стволами винтовок воздух. Сошлись спиной к спине, каждый держал свою зону в прицеле. Нервы напряжены до придела. Твари могут появиться в любой момент и откуда угодно.

– Зевс, мы на борту. Ангар зачистили, – сказал Рэйн. – Поджарь «Дивайн» и включи преобразователь.

– Капитан, приказ невыполним.

Рэйн часто заморгал. Послышалось?

– Причина?

– Гарпуны оснащены кинетическими нанотросами, мы пострадаем не меньше, чем «Дивайн».

На визор Рэйна посыпались данные о тех самых тросах. Он думал, что самое страшное уже случилось, но ошибся. Между «скверно» и «адово скверно» огромная разница. Ловушка совсем не походила на капкан – это тюрьма, из которой не сбежать до тех пор, пока не явится кто-то из корпорации и не распорядится жизнями зевсовцев.

– Domeni Deus, – вздохнул Инквизитор. – Я чувствую Погонщика. Там, на «Дивайн». Энергетические потоки крепчают, скоро здесь будет целый легион.

‒ Чтобы разделаться с Сущностями придется убить Погонщика, ‒ сказал Дрейк. ‒ Но до него не добраться. Если только не выйдем в открытый космос в скафандрах и не попытаемся проникнуть на «Дивайн». С учетом Сущностей, мы вряд ли успеем.

Последнее слово еще слышалось в эфире, а черный туман уже клубился по полу. Дымился между сварочными швами, обволакивал клепки обшивки, полз по переборкам. Чернота металась из стороны в сторону, принимая уродливые формы. Что-то паукообразное с человеческой головой ползло по стене. Макс выстрелил. Чудовище взвизгнуло, и на его месте тут же появилось новое. А рядом еще, еще и еще…

Энергетические сферы лупили в обшивку, оставляя пятна гари и вмятины. Грохот взрывов перемежался одиночными выстрелами. Под натиском снарядов в щепки разлетались ящики. Металлическая стружка хлестала по броне, нестерпимо воняло горелой проводкой. Мгновенья обернулись бесконечностью. Вязкой, до тошноты пугающей. В этой бесконечности слышался шепот смерти, тенью нависшей над «Зевсом». Еще немного и она укроет команду черным саваном, и кровь окрасит сталь в алый.

Рэйн не успел понять, как это случилось. С потолка черным копьем летит Сущность, готовясь подмять его под себя. Он прыгает в сторону, падает на спину и стреляет. На дисплее мигает индикатор перезарядки… Слишком долго! Справа выскакивает гончая, в пасти горит сфера. Рэйн стиснул челюсти до боли в зубах. Бьянка должна прикрыть.

Но она медлит.

Перед глазами всплывает зеленая строка:

«Боевой режим активирован».

Время замерло. Сфера застыла в полуметре от груди Рэйна, мигнула синей вспышкой и словно в замедленной киносъемке поплыла навстречу. Рэйн шагнул вправо и проводил ее взглядом до самого шлюза. Он вскинул винтовку, прицел поймал уродливую морду гончей. Выстрел. Пуля непозволительно медленно летела к цели. Рэйн видел, как вокруг маревом колышется воздух. Видел, как Бьянка поднимает оружие и наконец собирается стрелять; как Макс скидывает магазин и тянется к разгрузке за новым; как энергетическая сфера летит на Дрейка.

Сердце не билось. Перед глазами пронесся тысяча и один вариант ведения боя. Система выбрала оптимальный.

Рэйн подскочил к Бьянке и выхватил из рук винтовку. Выстрелил в Сущность за спиной Фрея. Сунул оружие застывшей, точно статуя, девушке и побежал. С силой толкнул Дрейка, выведя из-под смертельного взрыва. Боковым зрением уловил движение: Инквизитор метил в тварь. Оценив траекторию пули, Рэйн понял, что у черной мерзости нет шанса. Вдох.

Сердце громко стукнуло и неистово заколотилось. Время снова понеслось вскачь. Бьянка ахнула, сообразив, что чуть не выронила винтовку. Макс, наконец, вставил магазин. Дрейк упал на пол и скупо застонал. Пуля Инквизитора настигла черную тварь.

«Перегрузка системы. Отключение боевого режима» – вспыхнуло перед глазами.

– Отходим! К лифту! – скомандовал Рэйн.

Отступали быстро. Черный туман готовился к новой атаке и рваными клочьями скользил по стенам. Рэйн на ходу связался со Своком. Лицо пирата появилось в верхнем левом углу визора.

Капитан «Черной Бэтси» тепло усмехнулся:

– Босс, вы чего так долго? Я уже…

– Отставить! Свок, разворачивай «Бэтси» и стреляй в «Зевс»!

– Что?! Ты спятил?!

– Стреляй, мать твою! Залп по ангару! Это приказ!

* * *

Фрэнсис Блэквуд улыбался. Куда они бегут? От Сущностей не уйти, для порождений темной энергии не существует преград в виде стен и бронированных переборок, даже вакуум для них не помеха. Да, Аллерт хороший боец, и доказал это когда с какой-то невообразимой, нечеловеческой скоростью расправился с игрушками Первого. Но прятаться в центре управления? Фрэнсис едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Он не имел привычки испытывать жалость к врагу, но эта попытка спастись была такой отчаянной, что он невольно посочувствовал команде «Зевса». Самую малость.

В зале совещаний каравеллы «Дивайн» Первый расслабленно сидел в кресле. Погонщика окружали бойцы в сером камуфляже, хотя защита ему не требовалась. Несмотря на разделяющую «Посейдон» и «Дивайн» пустоту Фрэнсис видел своего подопечного. Чувствовал его, как чувствуют самого близкого и родного человека. Беда в том, что это не человек… Худое бледное лицо, покрытый розовыми шрамами лысый череп и горящие зеленым светом глаза выдавали в нем иную природу. Существо без души.

Фрэнсис обратил к Первому свои мысли:

«Ты хорошо справляешься. Я получил удовольствие, наблюдая за битвой, но пора заканчивать».

«Хозяин, не оставляй меня» – обжег ответ.

«Я вынужден. „Посейдону“ нужен капитан, мой разум должен быть чист. А теперь убей всех на „Зевсе“. Аллерта не тронь, я сам о нем позабочусь».

«Слушаюсь».

Разрывая связь Фрэнсис еще слышал голос Первого, и видел как Сущности разрастаются. Они заполонили отсеки и коридоры «Зевса», не оставив свободного пространства. Кто-то кричал. Кто-то истекал кровью. Кто-то умирал.

И когда Фрэнсис позволил разуму отпустить Первого, то ощутил жар тысячи солнц. Он закричал и повалился на пол. Боль скрутила жгутом, пронзила каждую клетку тела и с мясом вырвала кусок его Я.

– Капитан! Капитан! – пилот взял за плечи, помогая подняться.

– Вернись в кресло! – рявкнул Фрэнсис.

Он встал сам. Из носа горячими струйками текла кровь. Утерев ее рукавом кителя, Фрэнсис уставился на тактическое пространство капмостика. «Дивайн» нет! Обломки мерно кружили в пустоте… Пустота была в душе. В ней больше не ощущалось родного человека.

Фрэнсис стиснул зубы. Затуманенным взглядом он смотрел на разорванную плоть каравеллы, на искалеченный «Зевс» с дырой в брюхе, на «Черную Бэтси», нацелившую орудия.

– Снять маскировку! Включить двигатели! – приказал Фрэнсис, и вместо ответа услышал рев «Посейдона». – Активировать орудия!

Ускорение отозвалось нытьем под ложечкой. Звезды стремительно неслись навстречу, пока космос не выкинул корвет в нужный сектор.

«Посейдон» дал залп прежде, чем вспышка света оповестила о его появлении. Ракеты – хищные, злые – прошили «Черную Бэтси» как бумажную. Пламя расцвело на обшивке, нарисовало диковинный узор и погасло. За ним последовал взрыв. По сторонам разметались осколки и пыль.

Из носа Фрэнсиса по-прежнему текла кровь, оставляя бурые пятна на синем кителе. Не обращая внимания, он перевел прицел на «Зевс» в боку которого зияла дыра. Залп.

Ракеты ударили в пустоту и полетели по своей траектории куда-то вдаль. А в черноте космоса светился след преобразователя. «Зевс» ушел.

От бессилия Фрэнсис взвыл.

* * *

На капмостике хаотично парили незакрепленные предметы. Треснутая пластиковая чашка ударилась о переборку, закружилась волчком и полетела к задраенному шлюзу. Погнутые ярко-оранжевые наушники беспомощно висели над консолью, как сломанная бабочка. Рядом медленно плыли красные шарики: мелкие, будто росинки. А были и покрупнее, с пивную крышку. Один такой шар наткнулся на забрало шлема Рэйна и растекся по стеклу бордовой кляксой.

Кровь.

Рэйн не знал, кому она принадлежит. Возможно, его собственная. А может Бьянки или Дрейка.

Невесомость брала свое. Рэйн смахнул с забрала кровь, и та снова бусинами полетела к консоли. Он даже не почувствовал боли, когда получил ранение. Система брони тут же обработала рану и восстановила герметичность скафандра, но кровь все равно успела пролиться. Дрейку и Бьянке досталось сильнее, сейчас они в лазарете, лежат в капсулах под присмотром автодока. Инквизитор сказал что выкарабкаются, главное быстрее попасть на Джокер, где о них позаботится Бобби.

Рэйну пришлось отключить искусственную гравитацию и системы жизнеобеспечения. Он был вынужден набрать в отсеки холодной пустоты ‒ при других условиях преобразователь было не включить. Это решение чуть не убило Арчи. Парень чудом успел влезть в скафандр и надеть шлем, на миг даже потерял сознание. Вот они… плоды уверенности в непоколебимой силе.

Управление взяла на себя Зевс. На визоре мерцали сообщения о ее действиях, но Рэйн не смотрел. Он доверился старпому, а сам погрузился в мысли. Подумать было о чем.

Когда в тактическом пространстве Рэйн увидел на проекции точную копию «Зевса», то решил, что сходит с ума. Галлюцинации? Нет. Он понял это когда стальной дракон выстрелил в «Черную Бэтси». Рэйн не первый раз видел гибель корабля и терял людей, но сейчас со стороны выглядело так, будто «Зевс» дал залп по своим. Даже шутка о злобном брате-близнеце не объясняла этого бреда.

Мимо проплыла пачка сигарет. Рэйн поймал ее и покрутил в руке, разглядывая синие буквы на торце. Достал сигарету, зажал между указательным и средним пальцем. Конечно, это не косяк Свока. Но кто знает, вдруг сигаретный дым поможет избавиться от шепота умерших? Свок сказал бы, что стоит закурить. Но сейчас Рэйн не мог даже этого.

 

Глава 27. Те, кто меняют мир

Станция-мегаполис Парадиз, ОСП

К плохим новостям Андре всегда относился с должным безразличием. Для него в принципе не существовало плохих новостей, потому как любое известие – это информация. А информация не может быть плохой или хорошей, она бывает полезной или нет. Людям свойственно не понимать смыслов, некоторые не видят скрытых слоев и отметают то, что считают неинтересным либо ненужным. Андре никогда так не поступал. Ведь что неважно сегодня, может утопить чью-то карьеру завтра. Работа с советником Колманом научила еще одному трюку: нельзя считать информацию оружием, потому как порой даже атомная боеголовка превращается в палку. Информация – это ресурс. Он продается, покупается, оценивается в чьи-то жизни, выменивается на всевозможные блага. Андре убеждался в этом снова и снова.

Встреча с магистром Ведилоном прошла, как ожидалось – скучно. Магистр пытался торговаться, заявляя, что без поддержки Инквизиции любой, кто займет пост советника ОСП, не продержится в кресле и полугода. Даже Кай Столберг. Поэтому в «Экзо матрикс» должны позволить Ордену собственные эксперименты с Сущностями. Конечно, он не говорил об этом прямо. Старик умело плел словесные кружева, и в каждом узоре таилась ловушка.

Андре выслушал Ведилона с неподдельным интересом: соглашался когда нужно, заискивающе улыбался, если того требовало самолюбие Его Преосвященства. А потом голосом, в котором слышалась скука, сказал: «В „Экзо матрикс“ никому ничего не должны». Пришлось напомнить об агентах Сопротивления, кусающих Инквизицию за пятки. Пока за пятки. В Ордене прекрасно понимали, чем это закончится, однако виду магистр не подал. За свою жизнь он собаку съел на политических перипетиях и знал о закулисных интригах не меньше Андре, а то и больше. Последний аргумент: «корпорации известно о связи Ордена с „Яростью“ и Гленом Мэйсоном» так и остался невысказанным. Магистр Ведилон не из тех, кто будет ходить по тонкому льду. Во всяком случае, до тех пор, пока Инквизиция не обрубит хвосты и не омоет окровавленные руки святой водой. На том «досадное недопонимание между партнерами» себя исчерпало. Уже к вечеру Магистрат примет Кая Столберга в Пантеоне на праздничной мессе, где объявит его Избранным.

На станции Парадиз Андре не стал задерживаться. Покинув золотые стены Пантеона, он направился в космопорт, где швартовался корабль корпорации. Каравелла «Сердце Солнца» держала путь к планете Альфа-Голсон. Вот там ждало настоящее испытание.

Полет предстоял долгий, и Андре не намеревался терять время даром. Заперся в своей каюте, растянувшейся на добрую половину жилой палубы, и принялся за работу. Как у любого, кто держит власть, у корпорации были свои люди в СГБ. Большинство из них – настоящие патриоты, понимающие ситуацию и риски. Остальные – купленные пешки. Но встречались и те, кто играл сольную партию. Например, полковник Константин Труханов. Андре знал его целую вечность. Шеф Разведывательного Управления и начальник Департамента СГБ обязаны быть добрыми друзьями – это вопрос выживания. Пускай Андре давно не на службе, но разговору погоны не помеха.

На проекции Труханов расслабленно сидел в кресле в своем кабинете. Обстановка строгая: длинный стол, стеллаж из матового стекла и флаг ОСП на заднем плане. Андре отметил, что полковник сильно постарел. Волосы и пышные бакенбарды отливали сталью, морщины расчертили лицо, да и в плечах он сделался меньше. Но хуже взгляд. Глаза выдавали непомерную усталость, будто на Труханова давила вселенная и он больше не в силах ее удержать.

– Балатье? Не ожидал, не ожидал, – Труханов достал из хьюмидора сигару и со смаком раскурил. – Какого хрена надо?

Андре усмехнулся. Может время и добралось до тела Медведя, но внутренний стержень по-прежнему из титана и не поддается коррозии.

– Ты постарел, – с улыбкой заметил Андре. Улыбка была искренней.

– Ну, знаешь ли… ты тоже не тот пацан из разведки. Хоть и поменьше моего живешь, а все равно такой же старый хрен. Не правда ли, Змей?

– Давно меня так не называли, – протянул Андре и уселся в кресло. – Не поверишь, но скучаю по тем временам, должно быть, с возрастом становлюсь сентиментальным.

– Вряд ли ты шифровал канал ради соплей по прошлому, – выпустил облако дыма Труханов. – Выкладывай.

Предав лицу выражение участия и понимания, Андре сказал:

– Есть информация, которую я готов обменять. Услуга за услугу.

– По-прежнему любишь дергать за ниточки? На кого теперь работаешь?

– На правительство, – повел плечами Андре.

– Правителей в ОСП сейчас много. Не меньше чем дерьма в нужнике. Мне проще. У меня один босс, – Труханов ткнул сигарой куда-то вверх, по-видимому, имея ввиду Справедливость. Продолжать расспрос не стал, прекрасно понимая, что Андре увильнет от правды. – Какую услугу хочешь и что предложишь взамен?

– Мне почти ничего не надо, – отмахнулся Андре. – Кроме информации. Я отправлю перечень того, что нужно.

Труханов нахмурил кустистые брови:

– Змей, ты же знаешь правила. И знаешь, где проходит грань. Ничего, что запятнает мундир или нанесет ущерб интересами СГБ, ты не получишь.

– Не переживай, я не забыл. Думаю, мы по-прежнему можем доверять друг другу. Лови список.

Внимательный медвежий взгляд скользил по буквам на хэндкоме. Оставленная в уголку рта сигара дымила, безжалостно щипая Труханову глаза, отчего тот щурился. Наконец, он коротко затянулся и вытащил сигару изо рта.

– Последний пункт – НЕТ.

– Как скажешь, – развел руками Андре. – Считай, что его не было.

– Хорошо. Я принимаю условия, информация будет у тебя к утру. Теперь слушаю.

Андре положил руки на стол и наклонился так, чтобы его лицо было лучше видно на проекции.

– Один из твоих парней убрал Глена Мэйсона, но это не так. Мэйсон жив. Более того… он не в единственном числе.

Заслышав новость, Труханов недовольно крякнул.

Андре продолжил:

– Я дам кое-какие наводки, которые помогут выйти на «Ярость» и размотать этот клубок, – он немного помолчал, будто решая: стоит ли говорить больше? Поймав во взгляде Медведя жадный интерес, решил разыграть спектакль до конца: – Есть кое-что на работающую в Аквинии сеть агентуры Сопротивления. Там крохи, но тебе будет за что зацепиться.

– Очень щедро. Не знаю, что ты задумал, Змей, но СГБ явно в выигрыше. К утру получишь информацию в лучшем виде.

Полковник потянул палец к хэндкому, чтобы отключить связь.

– Подожди! – остановил Андре. – Ты уже слышал, что близятся перемены?

– Да. Скоро в правительстве одни мудаки сменят других. Это не новость.

– Ты не понял, – вздохнул Андре. – Близятся реальные перемены. Мир изменится, и никогда не будет прежним. Я просто хотел предупредить. Сказать, что если появится возможность уйти – уходи. Медведь, ты слишком молод для того, чтобы умереть от инфаркта. Мне бы этого не хотелось.

Намек не прошел мимо. Труханов заметно скис: седые брови поползли к переносице, губы сжаты в бледную линию, даже китель будто сделался ему большим – так сильно опустились плечи. Андре вдруг понял, что перед ним действительно старик. Старый Медведь…

– Андре, – поднял взгляд Труханов. – Не знаю, какому богу ты молишься и какому правителю служишь, но помни: перемены и тебя сотрут в порошок. Подготовь путь к отступлению. Ты слишком молод, чтобы кончить с дырой от пули во лбу.

* * *

Известие о неудаче «Посейдона» в битве с «Зевсом» застало Андре на Альфа-Голсон. Он как раз шел по проспекту бизнес-квартала, пораженный тем, как расцвела столица. Хеджион построили, когда колонизация была в самом разгаре, и надо признать, что город вышел препоганый. Тем не менее, за последние годы он преобразился. Небоскребы жались друг к другу так, словно были частью одного архитектурного ансамбля, черные глянцевые фасады горели рекламными проекциями. Гирлянды с красными бумажными фонариками тянулись от здания к зданию, будто паутина. Зелени заметно прибавилось. Вдоль тротуаров и на каждом балконе стояли кадки с кустами или чахлыми деревцами – так местные власти надеялись дать бой городскому смогу. Разметка аэротрассы сверкала далеко вверху, и с тротуара автомобили казались пролетающими над городом птицами. Свинцовое небо, наполненное копотью, не особо радовалось шустрым соседям и отвечало коричневой от примесей моросью.

Андре повернул к скверу. Остановился у мраморной скамьи и еще раз прокрутил сообщение Виктора. «Посейдон» упустил «Зевс». Погонщик мертв – превратился в кровавую росу вместе с экипажем «Дивайн». Андре просмотрел отчет и фрагменты записи боя, стараясь держать хладнокровие, но внутри кипел гнев. Проклятый ублюдок! Как долго этот синтет будет портить планы корпорации?!

Меньше чем через минуту Андре совладал с собой. Несомненно, это плохая новость. Однако он воспринял ее как полезную информацию. «Зевсу» сильно досталось, а значит, корвет придется ремонтировать, это надолго выгонит Аллерта из вакуума. Он остался без корабля, и уязвим, как никогда раньше. Плюс ко всему «Зевс» приметный, и Андре был уверен, что вскоре будет знать координаты верфи, на которой его примут.

Отослав Виктору сообщение с дальнейшими указаниями, Андре зашагал к гостинице «Индастри-палас». Он прислушался к себе: смог ли в полной мере избавиться от эмоций? Сейчас предстоит важное дело, нужна холодная голова, иначе можно ошибиться.

На двадцать восьмом этаже встретила охрана. Двое в черных деловых костюмах застыли поодаль в коридоре, и двое у двери в номер. Охранники с каменными лицами профессионалов без вопросов пропустили внутрь – хороший знак.

Хозяин номера стоял у панорамного окна, любуясь полуденной суматохой Хеджиона. Солнечный свет обволакивал высокий широкоплечий силуэт, и на миг Андре показалось, что перед ним советник Колман. В этом человеке чувствовалась та же сила и харизма. Окно слегка затемнилось, укрыв комнату от солнечных лучей. Автоматически включились потолочные лампы. Собеседник обернулся: каштановые волосы строго зачесаны назад, веснушчатое холеное лицо лучится уверенностью.

– Вы очень пунктуальны, – кивнул он, и жестом пригласил сесть.

Андре опустился на синий бархат кресла и небрежно поправил лацкан пиджака.

– Это всего лишь полезная привычка, господин Тарковский.

* * *

Станция Джокер

В доках полно народу, а на смотровой площадке ни души. И дело не в том, что рабочим незачем сюда зайти, просто никто не решался мешать предводителю Севера. Рэйн стоял у обзорного иллюминатора, заложив руки за спину, а разум блуждал в дождливых переулках одиночества. Смерть Свока и команды «Черной Бэтси» кое-что изменила. Впервые Рэйн задумался, что поступает неправильно. Три месяца назад в захудалом баре на станции Дева он рассказал Максу о своих планах; говорил, что хочет встать во главе Северного клана и получить протекцию Даркуса, чтобы пошатнуть опоры под «Экзо матрикс» и дать людям доступ к богатствам корпорации. Он лгал. В глубине души Рэйн знал, что станция Джокер и пиратский флот станут пушечным мясом в его личной войне. «Победа любой ценой…» – шептало подсознание голосом инструкторов военной академии, психологов и зомбирующих кодов нейросети ВКС. Эти слова засели где-то на подкорке и даже стали частью генома. Так мыслит солдат до мозга костей, так мыслит машина для убийства. Но что-то менялось. Непонятное чувство сдавливало Рэйну грудь и заставляло смотреть внутрь себя. Впервые он ощутил это на станции Рассвет – электрический разряд, дрожь в теле и осознание чего-то большего, – затем подобное повторилось в лимбе. Разве способен один человек изменить мир? Нет, думал Рэйн, и знал, что прав. Однако в душе теплилось хрупкое: «А если?..»

Стекло смотровой площадки тянулось от изогнутого потолка до самого пола и занимало добрую часть внешнего кольца. Отсюда хорошо видны платформы доков и манипуляторы Джокера. Впереди, насколько хватает взора, тянется черная прерия и звездная россыпь, тонущая в мерцающем рукаве Пояса Артемиды. Но главное – отсюда виден «Зевс». Корвет стоял на приколе удерживаемый в пустоте магнитными захватами. От фюзеляжа и крыльев к выступам станции тянулись тросы, на стальной коже загорались лучи сварки, иногда рядом вспыхивали дюзы ремонтных ботов.

Дракон был ранен. Его брюхо вспороли от первого инженерного отсека до грузового. В дыре виднелись кости каркаса, плоть свисала кусками внешней обшивки и вывернутыми наизнанку внутренностями проводки. Ангара больше не существовало. Рэйн непроизвольно коснулся собственного живота, убеждаясь, что там нет такой же раны. Он всегда знал, что в корабле заключена частичка его души, возможно, там же он хранил сердце. И чем дольше Рэйн не бывал на борту, чем реже выходил в космос – тем меньше оставалось от него самого. «Зевс» – воздух, без которого он погибнет.

Послышались негромкие уверенные шаги. Рэйн не обернулся – знал, кому те принадлежат.

Инквизитор встал рядом, взгляд устремился к стальному дракону.

– Больно видеть его таким, – сказал Веласкис. – Да поможет нам imperium Domini, справиться с этим. Слышал, что уже завтра пробоину затянут, а значит, нужно что-то решать.

– Закончат минимум через два дня, – ответил Рэйн, не сводя глаз с «Зевса». Проследил за тем, как ремонтный бот крепит лист обшивки, и повернулся к Веласкису: – Инквизитор, эти заплатки и наспех затолканные внутрь кишки сложно назвать ремонтом. Метнуться из системы в систему сгодится, но если придется вступить в бой, то можно будет читать «Реквием». Ты ведь не забыл ту скверную молитву?

Веласкис усмехнулся:

– Побойтесь Творца, капитан.

– Веласкис, мы оба видели тот корвет… Там была точная копия «Зевса», и мы оба знаем, что это значит.

Они немного помолчали, глядя на застывшего в черноте дракона. Рэйн хотел сказать о своей задумке, но тянул. Почему-то казалось, что если он произнесет мысли вслух, то навсегда расстанется с кораблем, предаст. По телу побежал мерзкий холодок, даже волосы на руках встали дыбом.

– Я хочу, чтобы ты присмотрел за ним, пока меня не будет рядом, – наконец сказал Рэйн, и машинально коснулся груди, нащупав под курткой медальон. – «Зевс» примут на верфи станции Кора.

– Помню это место. Вы там «Развалюху» купили. Ужасный шаттл.

– Отличный шаттл, – поправил Рэйн. – На Коре надежные люди, лишнего болтать не станут, да и молчание оплачено с лихвой. С «Зевсом» ребята давно знакомы, именно они переписали приоритеты ИскИна и поставили абордажную систему. Арчи и Владимиру понадобится помощь. Путь предстоит неблизкий, ремонт тоже затянется, и может случиться что угодно, поэтому ты нужен там, – Рэйн пристально посмотрел на Инквизитора и положил руку ему на плечо. Крепко сжал. – Веласкис, сбереги корвет для меня.

Инквизитор кивнул.

– «Зевс» vestra anima. Я сберегу его. Клянусь.

* * *

В кабинет она вошла незаметно. Тихая и гибкая, словно кошка, подкралась к Рэйну сзади в надежде застать врасплох. Он услышал ее мягкие шаги еще в коридоре, и почувствовал аромат духов, как только она переступила порог, но сделал вид, будто занят работой. Теплые руки крепко обняли, нежные губы коснулись его щеки.

– Мия… – улыбнулся Рэйн.

– Скажи, что ты меня не услышал.

– Хочешь, чтобы соврал?

– Еще чего!

Мия поставила на край стола пакет, проекция станции мигнула и спрятала ее в цифровом облаке. На девушке было легкое платье из небесно-голубого шелка, волосы цвета мокко рассыпались по плечам, карие глаза сияли как звезды. Рядом со сталью Джокера южанка казалась волшебным цветком.

– Вот, принесла тебе поесть.

‒ Не стоило. Я собирался заехать домой, чтобы пообедать.

Мия вздохнула, нахмурилась.

‒ Да, собирался. Шесть часов назад.

Оставив слова висеть в воздухе, Рэйн покосился на хэндком: она права, обед давно превратился в ужин. За работой легко потерять счет времени, а о еде даже думать не хотелось ‒ после всего, что случилось, кусок в горло не лез.

Тихо зашелестела застежка пакета, и на столе появился пластиковый бокс, где на подушке зелени лежали сэндвичи. Уловив запах домашней котлеты и поджаренного до золотистой корочки хлеба Рэйн понял, что по-настоящему голоден и рьяно принялся за еду. Тем временем Мия колдовала над кофе. Под ее чутким руководством кофеварка умудрялась выдавать шедевры для кофеиновых наркоманов.

‒ Рэйн, не задерживайся допоздна, ладно? ‒ Мия протянула ему чашку.

‒ Не могу обещать, ‒ пробубнил Рэйн с набитым ртом. Уловив в ее взгляде упрек, сменил вектор: – Как дела на ферме?

– Отлично! Наращиваем объем, скоро можно открывать второй модуль. Знаешь, я еще кое-что придумала, если одобришь идею, то обязательно займусь. Мне хотелось бы…

Договорить она не успела. Динамик хэндкома взорвался аккордами бас-гитары, на узком дисплее всплыл запрос связи от Даркуса. Рэйн убрал недоеденный сэндвич, быстро вытер рот салфеткой и щелкнул пальцем по браслету. Кабинет вмиг изменился: в комнату словно запихнули вторую такую же. Раньше Рэйн не замечал сходства, и теперь с удивлением рассматривал черный стол и кожаные кресла на проекции кабинета Даркуса.

– Аллерт, – кивнул пират, – хорошо, что ты в Центре, не придется откладывать разговор. – Он погладил перетянутую золотыми кольцами бороду, перевел взгляд на Мию и тепло улыбнулся. – Mia Rosa, моя девочка, я так соскучился.

Белоснежная улыбка засияла на смуглом лице Мии, в ней было столько нежности, что хватило бы на каждого жителя станции. Мия протянула ладонь, чтобы коснуться Даркуса. На миг их руки встретились, затем пальцы девушки прошли насквозь и утонули в цифровом обмане. Странно было видеть, как суровый воин вдруг оттаял, а взгляд наполнился тоской, какая бывает в глазах преданного пса.

– Мы скоро встретимся, – пообещал Даркус.

– На свадьбе, – кивнула Мия, и стрельнула глазами в сторону Рэйна, спрашивая: «Я не ошиблась?».

– Именно так, – подтвердил он. – Малышка, не возражаешь, если мужчины поговорят о делах?

Девушка отправила старому пирату воздушный поцелуй. Даркус поймал незримое послание, сжал в ладони, словно хрупкую бабочку, и поднес к груди, чтобы спрятать в сердце.

– Te quiero, – сказала Мия. – Вас обоих.

Когда дверь за ней закрылась, Даркус заметно посерьезнел. Судя по всему разговор предстоит не из простых. Можно побиться об заклад, что пират уже в курсе о провальном рейде в системе Гаарта, и знает, как сильно досталось «Зевсу». Не то чтобы Рэйн не доверял боссу Южного клана, просто не любил когда суют нос в его дела. Пристальное внимание легко испоганит планы – Даркус крайне умен и хитер, чтобы не заметить неладного, а говорить о Сущностях Рэйн пока не собирался.

– Что-то случилось? У нас проблемы?

– Это у тебя проблемы, Аллерт, – в голосе послышалась сталь.

Рэйн усмехнулся и потянулся за лежащей на углу стола пачкой «Клэмбера». Покрутил в руке, затем небрежно кинул обратно.

– Даркус, если наступит день, когда у меня не будет проблем, значит это день моих похорон.

– Одобряю подход, – ухмыльнулся пират. – Но лучше на тот свет не спеши, не хотелось бы, чтобы Мия осталась вдовой. И если быть честным, то я мечтаю о внуках, – улыбка треснула, на ее месте появилась жесткость. – Аллерт, у меня руки чешутся пустить тебе пулю в башку. Ты знатно накосячил.

– Если речь о последнем рейде…

– Нет. Досадная неудача на рейде здесь ни при чем. Такое бывает. Рано или поздно каждый из нас берет добычу не по зубам, ломает клык и сбегает в логово. Так случается. Это закон свободной жизни, – пират сжал кулак и принялся отвлеченно рассматривать золотые перстни с кровавыми рубинами. – Сейчас я говорю о настоящих проблемах.

Над столом появилась проекция с отчетами о состоянии дел на Корсаре и Роджере. Завидев цифры и описания, Рэйн присвистнул и машинально нащупал пачку сигарет. Щелкнул зажигалкой.

– Как это случилось? – спросил он, выдыхая дым.

– СГБэшники открыли на нас охоту. Пострадали корабли Восточного клана. Таркет докладывает об арестах и засадах. Моим ребятам тоже досталось. Кирби едва увел соединение от рейдеров законников. Наши люди в СГБ шепнули, что операция заденет Корсар, и что уроды в погонах плевать хотели на договоренности. На нас вышел «Антитеррор». Вторую неделю я держу корабли в доках, потому как не хочу высовываться, пока не разберусь с этой напастью. Даже подумываю сменить место положения станции, если прижмет.

– Война с СГБ, – нахмурился Рэйн и нервно затянулся. – Некстати, совсем некстати… Скажи, как можно решить проблему. Джокер к твоим услугам.

Даркус поддался вперед, взгляд угольно-черных глаз прожог Рэйна насквозь.

– Это ты должен сказать, сынок. Дело в том, что СГБэшникам плевать на грабежи. Они ищут тебя.

От удивления Рэйн подавился сигаретным дымом. Обдумывая события последних месяцев, он пытался понять: кому и когда перешел дорогу. Команда «Зевса» работала чисто, в СГБ не могли опознать корвет, и тем более не могли пронюхать о том, что покойники встают из могил. На ум пришло два варианта и оба скверные. Либо под носом завелся предатель, из тех, кто лишился власти на Джокере, либо «Экзо матрикс» надоело оставаться в дураках, и Балатье приступил к плану «Б». Как ни крути – дело дрянь.

– Аллерт, я не сомневался, что ты не виноват. Хотя некоторые пытались убедить в обратном, люди поговаривают, будто это ты навел СГБ на наш след.

– Люди слишком много треплются о том, чего не знают. Особенно люди с фантазией.

– Вот именно, – с пониманием кивнул Даркус. – Видишь ли, доверие хрупкая вещь, и мне пришлось посоветоваться со Жрицей. Santa Muerte, я оказался прав, ты бы никогда так не поступил и не нарушил Кодекс. Тогда я обратился к старым друзьям.

– Друзья в СГБ?

– Да. Тот, кто строит Свободную Империю, не опираясь на привычные законы, должен иметь друзей среди тех, кто законы чтит. И мне удалось кое-что выяснить. Тебе знаком этот человек?

Едва проекция материализовалась над столом, как Рэйн подцепил ее пальцем и подтянул ближе. Он обескуражено смотрел на светловолосого СГБэшника с майорскими погонами «Антитеррора».

– Опа-па… – обронил Рэйн.

– Знаешь его?

– Да. Ной Чавес. Арестовал меня после предательства Квентина-Малины. Кажется, господин следователь решил снова провернуть похожий трюк. Сложно сказать на кой черт я ему понадобился, но не исключаю, что это личное. Даркус, я решу эту проблему.

– Постарайся, – улыбнулся пират, за добродушием тщательно скрывалась настороженность. – Если понадобится помощь: ресурсы, информация, связи – скажи.

– Спасибо. Я ценю поддержку Юга, надеюсь, что разберусь своими силами. Обещаю, проблема бедет решена еще до свадьбы.

– Рад это слышать. Удачи, Аллерт.

Когда проекция исчезла, Рэйн позволил себе грязно выругаться. В груди клокотала ярость, мысли роились мрачные, порой бестолковые, и немало усилий понадобилось, чтобы выстроить логическую цепочку. Рэйн понимал, что ему не хватает информации. Он ощущал себя бредущим по пустыне путником, который то и дело натыкался на мираж вместо источника. Нужно во что бы то ни стало утолить информационную жажду.

Спустя пятнадцать минут кабинет наполнился голосами: соратники шумно переговаривались, усаживаясь в кресла. По обыкновению Макс отпускал колкие шутки в адрес камрадов. Но стоило ему задеть Лоренсо, как аферист процитировал отрывок из поэмы Джона Бойла. Изречение вогнало Фрея в ступор, здоровяк не мог взять в толк: ответили ему шуткой или изящно обматерили? Такая реакция позабавила Дрейка, впервые после ранения оперативник заулыбался. Он быстро шел на поправку: повязки уже сняли, лишь редкая боль в спине напоминала о поединке с Сущностями. Дрейк сел рядом с Дариной, по правую руку от сестры вальяжно развалился в кресле Лоренсо. Оба говорили Даре комплименты, нахваливая новую прическу, на что девушка советовала «подобрать слюни». Рэйн отметил, что расслабленная атмосфера похожа на ширму. Кресло Свока пустовало, и когда кто-то из друзей натыкался глазами на пустоту, то тут же менялся в лице. Тень смерти никуда не ушла, она все так же витала рядом, будто посланница из иной реальности. Она ждала.

Последними вошли Кавило, Бьянка и Бобби. Док выдвинул девушке кресло и помог сесть. После замены коленной чашечки и протезирования бедра Бьянка хромала. Талию перетягивал стальной ремень, от которого к ноге расходились кольца, на железной опоре виднелись механические суставы. Как только протез приживется, кусок железа снимут, а пока девушка была вынуждена терпеть неудобства.

Рэйн сел в кресло во главе стола и окинул взглядом команду.

– Инквизитор и Арчи готовятся к отлету, на днях «Зевс» отбудет на ремонт. Это первое, что вам нужно знать. Вторая новость: скоро на Джокер прибудут гости из Южного клана. Не мешало бы проследить, чтобы на станции был порядок, и вбить в горячие головы аксиому: пушки стоит держать на предохранителе. Не хочу, чтобы кто-то испоганил торжество.

– Аллерт, неужели я дождался! – Макс радушно треснул стальным кулаком по столу. – Ребята, кэп женится!

Радостные возгласы разнеслись по кабинету, смешавшись с улюлюканьем и аплодисментами. Рэйн натянуто улыбался и ничего не чувствовал. Мия удивительная девушка и он мог бы влюбиться без памяти, не выжги Василиса де Воль сердце дотла.

Вяло отвечая на шутки и расспросы, он не сразу заметил реакцию Бьянки. Ее лицо превратилось в каменную маску, а глаза блестели, словно стеклянные. Рэйн не разобрал что скрыто во взгляде: тщательно сдерживаемые слезы или сплав ненависти и обиды. Он совсем ее не понимал. Вспоминая недавний бой и вовсе думал, что Бьянка колебалась неспроста. Возможно, она замешкалась с выстрелом из-за страха перед Сущностями… А может она не хотела стрелять.

Бьянка склонилась к Бобби и что-то шепнула на ухо, после чего док помог ей встать. На немой вопрос Рэйна кивнул, мол, все в порядке, и повел девушку к двери. Прежде чем она переступила порог, Рэйн поймал на себе тот же взгляд. Стеклянный, полный холодной боли.

Рэйн поднял руку, призывая к тишине:

– На этом хорошие новости закончились. Плохих тоже нет, остались только дерьмовые.

– После того как Сущности чуть нас не сожрали, даже самая дерьмовая новость за счастье сойдет, – криво ухмыльнулся Фрей.

Щелкнув по меню хэндкома, Рэйн вывел проекцию: фрагмент записи последнего боя с внешних камер «Зевса». На миг кабинет превратился в капмостик и каждый вернулся в прошлое…

…Вспышка света в бескрайней черноте. На выходе из преобразовательного прыжка альбедо столь высокое, что глаза слепит от яркости. Хищная морда дракона смотрит в самую душу. Шипами вздымаются установки. Ракеты летят в сторону «Черной Бэтси»…

Рэйн остановил запись. Смертоносные снаряды застыли рядом с обреченным на гибель кораблем. Повисло напряженное молчание.

– Кавило, расскажи им то, что рассказал мне.

Майор встал и прочистил горло. Руки по швам, подбородок строго вскинут. Пожалуй, оказанное доверие он оценил и принял с должной серьезностью.

– Корвет, атаковавший наше соединение, разработан «Экзо матрикс». Корабль того же поколения, что и «Зевс», начинка идентична, ИскИн тоже, даже сигнатуры двигателей одинаковы. Его имя «Посейдон». Кто капитан мне не известно. Есть основания полагать, что в корпорации продолжили работу по созданию суперсолдат и на капитанском мостике «Посейдона» машина более совершенная, чем Аллерт.

Рэйн кашлянул в кулак. Майор понял оплошность, но извиняться не стал:

– Аллерт, я привык называть вещи своими именами. И повторюсь: я ничего не знаю о капитане «Посейдона». Зато мне известно о еще одном «брате» нашей малышки.

– То есть? Их трое? – переспросил Дрейк.

– Да. «Аид» с другого конвейера, усовершенствованный эсминец. Вы встречались с его командой на Тегоне.

– Кхм… Помню. Это те мертвые ребята в черно-красной броне, – оперативник задумчиво подпер рукой подбородок. – Такое не забудешь. Хотя кое-что не понятно. Выходит, на миссии мы положили своих? Какой в этом смысл?

– Проверка. Выбор сильнейшего.

Послышалось невнятное бормотание:

– Зевс, Посейдон, Аид… – шептал Лоренсо. – Зевс, Посейдон… Это же из мифологии. Зачем кораблям дали имена давно забытых богов?

– В «Экзо матрикс» любят символизм, – сказал Кавило. – Однажды Балатье обмолвился, что «боги» восстанут из пучины забвения, сотрут старый мир и построят новый.

Лоренсо зябко повел плечами. Сидящая рядом Дарина удивленно открыла рот и вцепилась в рукав Дрейка.

– Как именно они должны стереть мир? – со страхом в глазах спросила Дара. – С помощью тех жутких тварей?

– Не обязательно. Чем занимался проект «ZEUS» вам известно. Проект «Neptunum» работал на дальних рубежах, и подозреваю, что теракт на Ваете дело рук «Посейдона». О судьбе «Аида» после того, как вы надрали им зад, я ничего не знаю. Теперь мы видим полную картину, и в «Экзо матрикс» ни перед чем не остановятся. О том, что этот враг нам не по зубам говорить не буду. Это ничего не меняет.

Закончив, Майор сел в кресло. Последняя фраза прозвучала жестко, в ней слышался призыв к борьбе.

– На этом все, – сказал Рэйн. – Расходимся. Кавило, Лоренсо, вас приказ не касается.

Ножки кресел пронзительно заскрипели по плитке. Громкие разговоры и шаги зазвучали в коридоре, постепенно сходя на нет. Убедившись, что никто не помешает, Рэйн извлек из хэндкома проекцию с досье на Чавеса и подсунул майору.

– Ба-а-а… знакомо лицо, – хитро прищурился рыжий. – Помнится парень удачно добыл для «Экзо матрикс» твою тушку.

– И собирается сделать это снова. СГБ открыло на меня охоту, и я хочу знать, откуда в «Антитерроре» известно о моем воскрешении. Кавило, ты ведь бывший СГБэшник, можешь что-то сделать?

– С Чавесом лично я не знаком, мы служили в разных Департаментах. Но думаю, что смогу выяснить о нем все, и даже заглянуть в файлы твоего дела. Если не возражаешь, подключу Дарину.

– Ей понравится в СГБэшной базе, – усмехнулся Рэйн.

– Только «Антитеррора» нам не хватало, – вздохнул Лоренсо. – Может попробовать сбить их со следа? Я мог бы изобрести такую многоходовку, что ни один следователь не распутает.

– Лоренсо, ты чертовски прав. Необходимо избавиться от Чавеса и его ищеек любой ценой. Именно поэтому хочу, чтобы ты поднял свои связи на Навире, в Эвердане.

– Навира?! – удивился Грин. – Зачем тебе понадобились Бродяги?

Рэйн ядовито ухмыльнулся:

– Бродяги мне не нужны. Мне нужны триады.

 

Глава 28. Меч со сломанным клинком

Город Эвердан, планета Навира, ОСП

– Ублюдки уже пятнадцать минут крутятся возле бара. – Эдди кивнул на проекцию, пробежался пальцами по светящейся клавиатуре и увеличил изображение. Трое парней, чьи физиономии идеально впишутся в любую уголовную сводку, старательно прикидывались зеваками. – Кажется, это кто-то из людей Аллерта. Осматриваются.

– Эд, ты бы не строил догадок, а глядел в оба, – буркнул Родригез. – Где картинка с пятого дрона?

– Лейтенант, ну вот же! Все как приказывали, все под запись!

Слушая вполуха болтовню коллег, Ной откинулся на спинку стула и положил ноги на пыльный ящик, в надежде немного подремать. Взвинченный Родригез что-то бурчал подчиненному, из другого угла «штаба» слышался грубый смех мающихся бездельем оперативников. В комнате стояла духота: запах пота, суррогатного кофе и дыма дешевых сигарет превратился в тошнотворную амальгаму, к которой Ной успел привыкнуть. Почти сутки он и его ребята торчали в заброшенном здании квартала Пасти Дракона. Мрачные комнаты с битыми окнами, со скрипящими половицами и стенами с ободранной штукатуркой превратились во временный штаб СГБ. Складные пластиковые стулья заменяли койки, а ящики и картонные коробки прикидывались столами. В полумраке светились проекции, тихо пело оборудование систем слежения. Под их монотонное жужжание Ной пытался уснуть, однако мозг не желал отдыхать – в голове настойчиво крутились события последних дней.

После ареста команды двух пиратских посудин в системе Нубиус-24bh, Ной решил, что наконец-то сможет выбить из пиратов информацию, но получил крохи: кое-что о корвете-призраке и о станции Джокер. Космос огромен, и отыскать станцию без точных координат невозможно. Почти две недели погонь, засад и облав… И ничего!

А потом случилось невероятное – Аллерт сам вышел на связь. На записи преступник предлагал встретиться и обсудить «некоторые условия». Ной не собирался ничего обсуждать. Упускать возможность арестовать Фантома – тоже не собирался. Перед глазами пронесся момент триумфа, в своих фантазиях Ной слышал, как защелкиваются наручники и гремит решетка тюремной камеры в «Бастионе». Конечно же, он догадывался, что за желанием Аллерта поговорить кроется подвох, что пират не стал бы размахивать красной тряпкой перед быком, не имея плана. Но что он задумал?

Терзаться вопросами пришлось недолго. Второе сообщение превратило мутную воду в кристалл. Место встречи – Навира, город Эвердан.

Черт бы побрал эту планету и этот город! Проще провернуть операцию в пекле под носом у Дьявола, чем в Эвердане! Здесь, на периферии, в забытом колониальном мире, у СГБ нет власти. Госпожа Справедливость обошла Навиру стороной, по-видимому, посчитав гиблым местом. Десятилетиями в навирском Департаменте вместо богини почитали продажную девку, на чашах весов которой лежали пачки новехоньких купюр, а карающий меч никогда не доставался из ножен. Этим кровавым темным миром правят триады. Высадиться на площадке космопорта в погонах – значит умереть. Что такое спецназ и отряд «А» против целого города? Против целой планеты?

В тот злополучный день фрегат «Фемида» вышел из преобразовательного прыжка так и не взяв курса к Навире. Изнурительные часы обсуждений с коллегами, переговоры с Трухановым и планирование операции дались нелегко. В зале совещаний Ной с холодным профессионализмом доказывал, что стоит рискнуть, а у себя в каюте безбожно налегал на бренди, пытаясь выиграть бой со стрессом. К счастью, Труханов дал добро на проведение операции, и уже к вечеру под видом шахтеров в космопорт Навиры прибыло подразделение «А».

– Майор, – тронул за плечо Родригез, – мои ребята занимают позиции, пора готовиться.

Ной открыл глаза. Лейтенант протянул пластиковый стаканчик с коричневой бурдой, которую с большой натяжкой можно назвать кофе. На загорелом лице спецназовца отражалась смесь усталости и азарта.

– С анализом записей закончили? – спросил Ной и отхлебнул парящего напитка. Обжег язык. Поморщился.

– Да. Все, как мы предполагали. Пойдем, глянешь.

Закуток с покрытыми болотисто-зеленой плесенью стенами превратили в пункт наблюдения. Консоль лежала на одном из ящиков, два дисплея крепились у забитого листом фанеры окна, а проекции растянулись так, что под любым углом изображение не плывет. Дроны запустили еще вчера, но от них почти ничего не осталось: один сбила какая-то крупная птица, приняв за добычу, другой Эдди случайно направил к трассе, и недешевая игрушка сгорела в выхлопе турбины аэрокара. Ной пил кофе и всматривался в проекции, пытаясь понять, где может прятаться ловушка. Мрак Эвердана играл против: иногда люди становились тенями, а порой изображение искажалось от вспышек прожекторов. Узкие улочки квартала Пасти Дракона любили людей, и даже как будто бы делались шире, пытаясь им угодить. Границы тьмы и света постоянно смещались, складывалось впечатление, что невидимый архитектор на ходу меняет здания и переносит дороги, подбирая идеальный вариант. Возле бара «Зеро», где должна состояться встреча, народу оказалось больше, чем хотелось бы.

– Майор Чавес, видите этих ребят у бара? – показал на проекцию Эдди, отмотав нужный кадр. – Они долго пасли вход, а пять минут назад один вошел внутрь – здоровяк с протезом вместо руки. Оставшиеся двое прячутся в тени вон того здания. Вооружены. В обед сюда подъезжало несколько авто. Постояли, посмотрели и рванули обратно. Разведка. Еще вот этот грузовик кажется подозрительным. Почти час стоит за углом.

Ной кивнул Родригезу:

– Надо просветить грузовик.

– Сейчас попрошу кого-нибудь из ребят прогуляться в ту сторону.

Зашипел передатчик, лейтенант коротко рявкнул приказ, и ровно через две минуты по улице зашагал оперативник, появившийся невесть откуда. Мужчина умело сливался с тенями Эвердана, и на миг Ной даже потерял его из виду. Затем серая куртка снова появилась на проекции. Оперативник зашел за угол, немного притормозил у фургона и выронил бумажник. Ной усмехнулся – старый трюк, но безотказный.

– Бинго! – Щелкнул пальцами Родригез. – В фургоне целая стая. И все с пушками.

– Обезвредишь?

– Легко. Как только войдешь в бар, этого грузовика уже не будет. Джерри успел поставить дрон, который просверлит дыру и пустит в салон газ.

Допив гадкий кофе, Ной смял стаканчик и кинул в коробку, где горой лежали пестрые обертки от протеиновых батончиков. Он надел бронежилет, сверху натянул серый свитер, провонявший сигаретным дымом. Пистолет – короткоствольный «тактик» – с щелчком вошел в кобуру. Несомненно, с оружием придется расстаться, и все же пистолет скорее был деталью, которая должна сыграть на образ и развеять подозрения в более сложной игре.

Присев на корточки, Ной открыл бокс со снаряжением. Крышка поднялась с тонким скрипом, внутри лежали «ништяки» – так окрестил стандартный набор Эдди. Вставив тактические линзы, Ной как следует проморгался. Глаза пекло всего секунду, потом зрение сделалось четче, появились отметки дронов и карта. Чего Ной терпеть не мог, так это жучков и передатчиков – загонять под кожу стальные бусины неприятно и болезненно. Он взял шприц-ручку и приложил к затылку. Нажал поршень. Боль обожгла, словно не игла кольнула, а бейсбольная бита треснула по голове – это передатчик запустил нити в нервную систему. О том, что высокотехнологичную дрянь придется выковыривать в операционной, Ной старался не думать, и надеялся оттянуть пытку.

– Сигнал нейропередатчика стабильный, – сообщил Родригез, сверив частоту со своим терминалом. – Как слышно?

– Твой голос звучит как фальцет кастрата.

Эдди заржал. Родригез попытался спрятать усмешку за суровым взглядом, но так и не смог.

– Минусы автоматической настройки, – объяснил лейтенант тем самым писклявым фальцетом. – Сейчас исправлю.

Пока Родригез щелкал по клавиатуре, Ной снял со спинки стула парку. Надевая куртку и застегивая молнию, он ощущал себя так, будто облачается в доспехи перед трудным боем. Возможно, так оно и было. Возможно, арест выльется в кровавый поединок, и Ной понимал, что круто влип. Идти одному на встречу с Аллертом – с профессионалом, обученным убивать, с психопатом, который любит убивать – опасно. Этот бой может стать последним.

Улица встретила сырым мраком. Эвердан не избалован солнцем, днем и ночью здесь царили сумерки, разрываемые едким светом фонарей и вспышками прожекторов, отчего город напоминал набросок карандашом. Пасть Дракона – на удивление шумный квартал. Голографические баннеры на перебой кричали о несметных выигрышах в казино или предлагали взять кредит, попрошайки терлись чуть ли ни у каждого столба, донимая слезливыми историями, а торговцы горланили: «Лапша! Купите лапшу!». Ной шел, опустив голову, чтобы никто не разглядел его лица, и отмахивался от бродяг.

– Господин, купите лапшу, – прицепился узкоглазый, чья исходящая паром железная тележка стояла через дорогу от бара. – Лучшая лапша в Пасти Дракона!

Не удостоив его ответом, Ной ускорил шаг. Ему не требовалось смотреть по сторонам, чтобы видеть своих людей – изображение передавалось на линзы. Спецназ в штатском ошивался на улице, в проезде еще одна группа сидела в авто. На крыше стоящего напротив бара здания угнездился снайпер. За периметром города в Каменном Поле ждал рейдер, который вмиг заберет группу на орбиту, не дав триадам поднять шум. Все четко. Профессионально. И все же Ной поймал себя на нервозности – он держал руки в карманах парки и теребил затерявшуюся мелочь. Пальцы сами находили монеты и сжимали до онемения в суставах.

Серые матовые двери с красными неоновыми полосами разъехались в стороны, впустив в бар. Ритмичная музыка лилась из невидимой глазу стереосистемы, освещение скудное – опутанные колючей проволокой светильники висели над каждым столиком, четко деля границу света и тьмы, вдоль барной стойки тянулась полоса белого неона. С облегчением Ной отметил, что столик у окна свободен, выбранное днем ранее место за стойкой тоже.

– Что-нибудь принести? – спросил бармен, когда Ной сел на обитый синим кожзамом диван.

– Кофе есть? Нормальный.

Бармен – на вид лет двадцать пять, не больше, с тонкими, закрученными кверху усами как у жука, – лукаво улыбнулся и протянул проекцию кофейной карты.

– Лапши не желаете? У нас самая лучшая лапша в Пасти Дракона.

– Спасибо, обойдусь, – буркнул Ной, решив, что в Эвердане кроме лапши ничего не едят.

Усатый возился с кофе, подпевая доносящейся из динамиков мелодии. Ной покосился на хэндком – Аллерт опаздывает. Решив, что нервничать рано, он откинулся на спинку дивана и лениво скользнул взглядом по залу, стараясь не задерживаться на белобрысом бугае с хромированным протезом вместо руки. Подстраховку Аллерт выбрал внушительную – здоровяк сплошь из мышц, такой способен бронированные стены крушить. Но вряд ли громилу стоит считать помехой. В баре уплетали лапшу оперативники – пятеро парней подразделения «А». Остальные посетители: вливающий в себя пиво худощавый старикашка, группа горластой наглой молодежи, и девушка за столиком в углу – вряд ли представляли опасность.

Ной вдруг понял, что таращится на девчонку. Темноволосая нимфа с ярко-голубыми глазами, с татуировкой на щеке и золотыми кольцами в бровях тянула к себе взгляд. Не потому, что понравилась или чем-то зацепила, а потому, что девушку было жаль. Если начнется пальба, то она может пострадать, как и малолетки за соседним столом, ведь шальная пуля не задумывается кого отправить на тот свет.

По-видимому, девушка неверно истолковала его взгляд. Она презрительно скривила пухлые губы и показала Ною средний палец, после чего уткнулась в свой хэндком. Ной усмехнулся дерзости и принялся за кофе. На тактических линзах он видел вход в бар с улицы. Если дважды быстро моргнуть, то изображение сменится, и можно осмотреть здание с высоты птичьего полета. И пока Ной разбирался с линзами, двери открылись. На пороге стоял Рэйн Аллерт собственной персоной.

Пират мазнул взглядом по залу, и кивнул, приглашая в сторону барной стойки, тем самым сорвав план со снайпером. На небритой физиономии играла небрежная ухмылка, не отражающаяся в льдистых глазах. Ной прошел к стойке, к тому месту, где еще вчера спрятал закладку. Не хотелось лишиться запасного варианта.

– Не люблю окон, – сказал Аллерт, присаживаясь рядом на высокий стул. – Двери и углы тоже недолюбливаю. Привычка.

– В тюрьме не придется выбирать.

– Опа-па… Так сразу? Чавес, я надеялся на диалог. Откровенная беседа между двумя старыми знакомыми, честная игра и все такое… – Аллерт поднял руки, показав ладони. – Сейчас я медленно достану пистолет и положу вот сюда. Ты сделаешь то же самое, иначе разговор не состоится.

На стойку лег серебристый «дастер». Аллерт осторожно скользнул в карман и положил рядом с пистолетом бензиновую зажигалку и пачку сигарет. Открыл, чтобы показать содержимое пачки, затем отодвинул полы черной куртки – ни оружия, ни взрывчатки. Ной достал свой «тактик» и оставил на полированной деревянной столешнице. Снял парку и кинул на соседний стул.

– Я чист, – заявил Ной. – И пришел сюда один, как договаривались. Надеюсь, ты тоже без хвоста? – Он выжидающе смотрел на собеседника. Забавно говорить о правде, когда начинаешь со лжи.

Аллерт кивнул, его правда была не менее токсичной.

– Эй, дружище, – подозвал бармена Аллерт, – припрячь наше добро.

– Парни, ели надумаете драться и разнесете бар, то крупно пожалеете, – улыбнулся бармен. Манерно закрутил тонкий ус, и сгреб со стойки оружие. – И рекомендую сделать заказ. «Зеро» вам не переговорный пункт.

– Виски со льдом, – сказал Аллерт. – Только хороший, а не помои.

– Мне повторите кофе, пожалуйста.

Напряженное молчание затянулось.

«Чавес, снаружи никакого движения, – прозвучал в голове голос Родригеза. – Ребята готовы. Если будут проблемы, дай знать».

– Хорошо, – фразу Ной адресовал лейтенанту, и тут же добавил: – зачем ты просил о встрече?

– Хочу предложить сделку.

– СГБ не ведет переговоров с террористами. Ты ведь понимаешь, что выволоку тебя из бара в наручниках, и знаешь, чем все кончится. Победитель может быть только один.

– Ты прав, победитель может быть только один.

Аллерт хищно ухмыльнулся. От этой ухмылки Ною сделалось неуютно. Вспомнился бой на гладиаторской арене и то, с какой горячкой Фантом кромсал химер. С досадой Ной понимал, что если Рэйн Аллерт решит его прикончить, то оружие ему не понадобится. Хватит одного удара, чтобы впечатать нос в череп. До рукопашной лучше не доводить.

С этой мыслью Ной незаметно провел рукой под барной стойкой – приклеенный скотчем пистолет был на месте и ждал своего часа.

– Чавес, ты ввязался в игру, правила которой намного сложнее, чем кажется. Не знаю, сколько тебе заплатили и что пообещали за мою голову, но ты должен отступить. Я хочу обсудить условия.

– Хочешь сдаться? Что ж, никогда не поздно признаться в преступлениях. Предлагаю не тянуть, у меня не так много времени на болтовню. Признайся, это ты убил дрогийского Императора? Кто заказчик?

Аллерт разочарованно хмыкнул и глотнул виски. На пересеченном шрамом небритом лице промелькнуло сожаление.

– Допустим, я кое-что знаю об этом, и мог бы рассказать, если СГБ примет мои условия.

«Группу в фургоне обезвредили, – доложил Родригез. – Приступаем ко второй фазе».

– Ты не в том положении, чтобы диктовать условия. Убийца, на чьей совести сотни – тысячи жертв! – хочет выторговать свободу? Ты в своем уме? – жестко напирал Ной. – Какой смысл СГБ тебя слушать? Мы и так получим все что нужно. В допросной запоешь соловьем.

– Вряд ли.

– Под химией расколешься. С удовольствием напичкаю таким дерьмом, что после допроса всю оставшуюся жизнь будешь мычать и пускать слюну по подбородку.

«Чавес, выходим на позиции. Две минуты».

Ной часто заморгал, переключая изображение на линзах. Он видел, как группа оперативников выскочила из авто и двинулась к бару; как спецназовцы, слившись с улицами Эвердана, растянулись по периметру. Рука медленно скользнула к стойке, шершавая рукоятка пистолета тянула Ноя магнитом.

– Не надо, Чавес, – покачал головой Аллерт. – Я не хочу тебя убивать. Не вынуждай меня.

С визгом затрещал скотч. В долю секунды пистолет нырнул в ладонь, черное дуло уставилось на врага.

– Рэйн Аллерт, вы арестованы за совершение…

Дальнейшие события плохо укладывались в голове Ноя. Изображение на тактических линзах вдруг заморгало и погасло. Он смотрел на пистолет в своей руке и понимал, что магазина нет! Стремительно повскакивали оперативники, в полумраке замелькала вороненая сталь. Бар накрыла суматоха.

– Руки за голову! – орали голоса.

– Мать вашу! Брось хренову пушку! – визжал кто-то из подростков.

– К стене! К стене!

Все, кто были в баре, ощетинились оружием. Белобрысый здоровяк, долговязый старикашка, шпана и даже девчонка взяли на прицел оперативников. Где-то на улице грозно зарычала автоматная очередь. Хлопнул глухой выстрел. Болью отозвался сдавленный крик.

На бар обрушился грохот. Доселе невидимый механизм пришел в движение – громко закрылась бронированная дверь, с треском опустились железные заслоны на окнах, и теперь комната превратилась в бункер. Ной судорожно сглотнул вязкую слюну. Как ни в чем не бывало, Рэйн Аллерт сидел за стойкой и потягивал виски, на шум он даже не обернулся.

В затылок Ною уперлось холодное дуло.

– Я предупреждал, что не надо разборок в баре, – послышался за спиной голос бармена. Ной отметил, что рука у него дрожит, потому как дуло елозило туда-сюда, щекоча кожу. – Это арендованное заведение, и я за него в ответе. Джамиль! – окликнул бармен кого-то из шпаны. – Хар че меймун зештар адаш биштар, да?

Парни заржали.

– Бали, Фарид. Бали!

– Уберите обезьян в подвал.

Долговязый старик профессионально обыскал оперативников и отнял спрятанное оружие. Как ни странно, но в четких движениях старость не проглядывалась – так двигается человек, чьи мышцы полны силы, а навыки отточены до рефлексов. Ной пришел к выводу, что перед ним загримированный боец, нацепивший маску беспомощности.

Оперативников согнали в соседнюю комнату, там же скрылись остальные. Прежде, чем зайти внутрь, девушка с татуировкой на щеке бросила тревожный взгляд на зал, поджала губы и покачала головой, как будто извинялась за случившееся. Дверь с хлопком закрылась, зло щелкнул замок.

– Что теперь? – обреченно спросил Ной. – Убьешь меня и моих людей?

– Если бы ты спокойно выслушал, то ничего бы не случилось. Видишь ли, Чавес, не все проблемы можно решить силой. Иногда достаточно просто поговорить. Садись.

Ной опустился на стул. Из головы разом вышибло все мысли, и он тупо наблюдал за тем, как Аллерт наливает в стакан виски и подкуривает сигарету. А потом внутри что-то щелкнуло, будто переключилось реле, и на смену обреченности пришла злость. Теперь Ной методично обдумывал следующий ход, ведь еще можно что-то сделать. Сражаться во имя Справедливости. Выполнять свой долг до последнего вздоха.

– Я слушаю, – холодно сказал Ной, но получилось хуже, чем если бы он закричал.

– Скорее всего, просьба покажется странной, но я уверен, что стоит говорить открыто. Мне нужно немного времени, чтобы закончить начатое, и разгрести то дерьмо, которое скоро попадет на вентилятор. Поэтому ты должен притормозить и отозвать боевое соединение. Забудь на полгода о моем существовании, а потом можешь делать, что считаешь нужным. Более того… – Аллерт выдохнул дым, задумчиво глядя, как облако растворяется в тусклом свете ламп. – Я сам приду с повинной. Сдамся. Признаюсь в убийстве императора Аллода Ях, в теракте на Энцот, в кровавой бане на станции Рассвет. Да, ты прав. На моих руках столько крови, что хватит на сотню пожизненных. Я чудовище, Чавес, и прекрасно об этом знаю.

– Так понимаю, совесть и ночные кошмары не терзают?

– Это тебя не касается, – отрезал Аллерт. – Не оправдываюсь, но есть чудовища куда страшнее меня. Что ты знаешь о корпорации «Экзо матрикс»?

– Не особо интересуюсь бизнесом. Больше заботят безопасные улицы, и спокойный сон мирных граждан, хочу уберечь людей от таких, как ты. И не отступлю до тех пор, пока Справедливость не получит твою голову.

‒ Безропотно служишь своей богине? – усмехнулся Аллерт. – Знаешь, в этом мы с тобой чертовски похожи – оба рабы вколоченных в геном девизов. Как там написано в Догмате?.. Справедливость заносит карающий меч и отсекает все гнилое и грязное? Бред. Ничего этого нет, и никогда не было. С богинями все не так-то просто. Годами меня учили угождать Победе, а чтобы добиться благосклонности этой сучки, приходится платить. Непомерную цену. Скажи, сколько стоит твоя жизнь?

‒ Не тебе решать.

‒ Даже не пытаюсь. Я завел разговор об «Экзо матрикс» не просто так. Я видел такие вещи… самая извращенная фантазия не сотворит подобного ужаса. А в корпорации смогли. Смерть дрогийского императора лишь вершина айсберга, а если заглянуть под толщу воды, то увидишь тех самых чудовищ. Настоящих.

Ной скептически заломил бровь. Началось. Еще немного и польются речи о душевных терзаниях, о всемогущем зле, вынуждающем действовать, о некоем предназначении, борьбе и прочей фигне. Сейчас Ной не мог припомнить, сколько раз слышал подобное на допросах. Обычно так вели себя те, кто косил под психов, или реальные психи. К какому типу отнести Аллерта? Ной склонялся ко второму. Война сломала солдата, и тот слетел с катушек ‒ обычное дело.

Аллерт затушил окурок в опустевшем стакане и продолжил:

– Станция Энцот… Именно там все началось. В корпорации разработали новое биоэнергетическое оружие, и превратили Энцот в полигон. Жителей убил черный туман.

– Что за бред? Скажи о тумане женщинам и детям, погибшим на Энцот. Объясни про своих чудовищ покойникам на станции Вселенная, докажи это несчастным, чьи останки дрейфуют в системе Тау-Рис! Разве их души не заслуживают правосудия?! Разве их смерти не должны быть отомщены?! Аллерт, твоя сделка по боку. Я не отступлюсь. Справедливость занесет карающий меч.

– Не смеши. Слепая истекает кровью, а ее меч давно сломан. Твоя госпожа скоро подохнет, потому что некому наказывать таких, как «Экзо матрикс».

Аллерт крутанул ручку сейфа, спрятанного под стойкой, и достал оружие. Если диалог был частью игры, то сейчас должна случиться кульминация. Осознавая близость развязки, Ной ощутил внутренний холод.

К удивлению Аллерт убрал пистолет в кобуру.

‒ Жаль, что мы друг друга не поняли. И все же подумай над моими словами, Чавес, ‒ сказал пират, и направился к двери в конце зала. ‒ Кстати, сейф открыт, ‒ небрежно кинул перед тем, как скрыться в темноте.

Ной сорвался с места. Вмиг сиганул через барную стойку, выхватил из нутра сейфа свой «тактик» и бросился вдогонку. Двери. Чертовы двери! Замок не поддавался, внутрянка оказалась с тройной защитой – не выбить, пулей тоже не разворотить. Раздосадовано Ной пнул дверь, дрожь металла отозвалась болью в ступне. Он озирался по сторонам в надежде найти способ избавиться от преграды, но в прокуренном баре не оказалось ничего, кроме бутылок и белых полос неона, рисующих ноли.

Вдруг послышался грохот. Ной внутренне напрягся, вскинул пистолет, готовясь разрядить магазин во врага. Но это гремела открывающаяся клетка. Заслоны на окнах медленно поползли вверх, скрипя металлом, входная бронированная дверь скрылась в стене. Ной выскочил из бара и замер, ошарашенный увиденным.

Улица пустовала. Дороги, тротуары, дома… Погасшие рекламные проекции, исчезнувшие тележки с лапшой, пропавшие бродяги. Тишина. Ни единой живой души, лишь фонари вдоль тротуара стояли немыми стражами, а черные дома нависали скалами. По дрогам бродили тени, порожденные борьбой света и мрака. Не сразу Ной заметил лежащих на асфальте людей ‒ в сумраке они казались комками черноты, обманом зрения. Он понимал, что это его люди: оперативники подразделения «А», бойцы спецназа, среди которых Родригез и Эдди. Мертвы? Ранены? Ной хотел подойти, чтобы проверить, но не мог сделать и шагу. Он ощущал себя пленником чьей-то больной фантазии, превратившей целый город в декорации.

Руки беспомощно повисли вдоль тела, Ной смотрел на пустынную улицу, продолжая сжимать рукоять пистолета. За спиной поднимались с асфальта люди. А над головой сгущался мрак Эвердана, превращаясь в черноту.

* * *

Шаттл «Развалюха», свободная космическая зона

В грузовом отсеке шаттла было шумно, как бывает в домах, где большая семья собирается в праздник. Макс и Дрейк стаскивали ящики к центру, чтобы соорудить некое подобие кают-компании со столом и стульями. Ловко управляясь с веревками и крюками, Дара вешала гамак. Всю дрогу сестра жаловалась, что мечтает выспаться, а придаваться грезам, сидя в кресле-амортизаторе, не получается. Сложив брови домиком и нацепив ангельскую улыбочку ‒ как в детве, когда выпрашивала мороженое, ‒ она клянчила гамак. Рэйн, конечно же, сдался.

Лоренсо напевал что-то лирическое и с воодушевлением расставлял на «столе» картонные коробки с лапшой. Глядя на то, как суетятся друзья, Рэйн ощущал себя бездельником. Он стоял у шлюза в кокпит, не зная куда деться и за что взяться.

‒ Начнем? ‒ Макс водрузил на стол ящик пива. ‒ Жрать охота до одури! После такого адреналина я готов чаёнс проглотить!

Друзья быстро уселись на ящики, Рэйну по обыкновению досталось место во главе импровизированного стола. Голодные взгляды прилипли к лапше и пиву, но никто не решался начать – ждали, что он скажет какую-нибудь речь или тост. Говорить не хотелось. Ведь упоительную минуту покоя легко вспугнуть словами.

– Буду краток. – Рэйн щелкнул крышкой запотевшей бутылки. – Без вас ничего бы не вышло. Мы – команда. Мы – семья.

– За семью! – поддержал Дрейк.

– За семью! – подхватили тост остальные.

Бутылки со звоном встретились над столом, немного пива пролилось пенными кляксами на серый пластик. С удовольствием Рэйн сделал глоток, и принялся за лапшу, ловко орудуя палочками. Фрей покрутил свои палочки так и эдак, нахмурился и швырнул в урну, после чего запустил в коробку пальцы.

– Ты не правильно ешь! – возмутился Лоренсо. – Лапшу накручивают на палочки и макают в соус, а не таскают руками. Это неприлично.

Макс облизал пальцы.

– Насрать.

Аферист побагровел.

– Вкусная лапша, – вмешался Дрейк, – такую не грех руками есть. Кстати, Лоренсо, я хотел спросить: почему именно лапша? В баре была лапша, на улице в тележках торговцев, даже на плакатах… Почему?

После этих слов Лоренсо приосанился, расправил приклеенные усы, которые по неведомой причине отказался снять, и загадочно улыбнулся:

– Я вырос на помойке Эвердана, а там с едой не складывалось. То крыс жарили, то сублимат и консервы жевали. Зато если кто-то из Бродяг возвращался с удачного дела с уловом, Матушка Хали всегда покупала лапшу. Всем нам. – Он мечтательно вздохнул. – Я творец, Дрейк. И когда работаю над созданием новой истории, то полностью отдаюсь Музе. Увлеченный ее чарами, иногда путаю реальность и вымысел. Поэтому нужен крючок из настоящего, за который цепляется мой гениальный разум. В этот раз я выбрал лапшу. Неплохо получилось, не так ли?

– Великолепно, – кивнул Рэйн, пряча улыбку. Скромность – это не про Грина, парень загнется, если талант не получит подпитку в виде оды или хотя бы одобрения.

– Вот! А ты говорил, что Бродяги не нужны! – подскочил на месте Грин. – Это была прекрасная постановка, отличная драма! Целый квартал задействовали, столько ролей, актеров и декораций… Я до сих пор под впечатлением!

– Признаю, с Бродягами хорошо придумал, – сказал Рэйн и глотнул пива. – Но все же именно триады сделали основное и дали в аренду сцену, – он выдержал паузу. – А главное, что ребята из «Черного солнца» больше не станут за тобой охотиться, в любое время можешь заявиться в Эвердан. Если получишь увольнительную, конечно.

– Теперь мы с ними друзья?

– Мы не враги. Этого достаточно.

О количестве виски, выпитого с боссом «Черного солнца», и о ряде взаимовыгодных сделок, Рэйн промолчал. О том, что контракт на голову Грина пришлось выкупить – тоже.

Операцию в Эвердане спланировали идеально. За три дня до прибытия СГБэшников подготовили улицы Пасти Дракона: каждый прохожий, торговец и шлюха были людьми триад или Бродягами. Слежку за Чавесом и его псами установили еще на подлете к Навире, а дальше в ход пошла безудержная фантазия Грина. Незаметными тенями Бродяги скользили по пятам за оперативниками и докладывали о каждом вздохе. С такими наблюдателями даже аппаратура ни к чему, и Рэйн с легкостью нашел способ избавиться от спецназа и подразделения «А». За исключением легких ранении обошлось без жертв.

Но все же Рэйн остался недоволен исходом. Разговор с Чавесом походил на бредовое цитирование Догмата Справедливости. Чертов псих повернут на Законе, и не смотрит по сторонам, упорно принимая шоры за тактический визор. Даже не выслушал. Вернее, не услышал. Пессимистом Рэйн никогда не был, поэтому не спешил заклеймить миссию болезненным: «провал». Некоторый профит все же имелся: сбитый с толку Чавес на какое-то время отступит, чтобы оценить возможности и перегруппировать силы. Вряд ли следователь станет и дальше бегать за пиратами, ведь цель совсем рядом – только руку протяни. Достаточно вкинуть дезинформацию, и можно долго водить Чавеса за нос, наслаждаясь относительным спокойствием на торговых путях. В глубине души Рэйн лелеял надежду, что СГБ не имеет отношения к «Экзо матрикс», и действия Чавеса говорили, что надежда оправдана.

– Видели физиономию следователя, когда бар превратился в «У кого пушка круче»? Я думал, его удар хватит! – усмехнулся Макс.

‒ Он и его люди действовали профессионально, нельзя этого не признать, – заметил Дрейк. – Как бывший оперативник ОСН могу сказать, что передышка ждет недолгая. Теперь «Антитеррор» знаком с нашими методами и примет меры.

– Я над этим уже задумывался, и нашел лазейку, – Рэйн кинул опустевшую бутылку в урну, и подмигнул Дарине. – Сестренка, скажи, что я не зря расстался с гамаком. Как там дела у Чавеса?

Поймав на себе удивленные взгляды, Даринка щелкнула по хэндкому.

– Никак. Пока СГБэшник ничего конкретного не предпринимает. Пытается сложить дважды два и разбирает нашу аферу по косточкам. Даже не решила, ненавидеть этого мудака или жалеть.

– Ты взломала его нейропередатчик? – спросил Дрейк.

– Угу. Теперь слежу за каждым шагом и слышу каждое слово.

– Кэп, ты должен знать, что после миссии передатчики удаляют.

– Знаю, – кивнул Рэйн. – Но надеюсь, что Чавес пробегает с ним подольше.

Преобразовательный прыжок затянулся почти на десять часов. Рэйн сидел в кресле пилота, корректируя маршрут в надежде сэкономить время. Шаттл уверенно приближался к Поясу Артемиды, где за светящимися кольцами лежала территория Северного клана. Весьма условная территория, и Рэйн подозревал, что временная. После разговора с Чавесом он уверился: пора менять местоположение Джокера, иначе станцию рано или поздно отыщут. Вот только двигатели ни к черту, и пока механики не закончат с модернизацией о полете даже мечтать не стоит. Обдумывая проблему, Рэйн смотрел в черноту, рассекаемую синими полосами света. Преобразовательный прыжок напоминал поездку на спорткаре через тоннель: бешенная скорость, вой двигателя, размытая реальность. Бесконечная трасса с лихими поворотами пространства-времени, с расширением и сжатием темной материи, с возможностью для любого болида навсегда стать пылью космоса.

Тихо зашипел шлюз, нырнув в стену, и в кокпит вошел Макс. Молча сел в кресло второго пилота, и уставился в черноту. Пальцы с силой вцепились в подлокотник, и Рэйн услышал, как Фрей скрипнул зубами.

– Аллерт, – голос дрогнул. – Тут такое дело…

– Что за дело?

– Кавило вышел на связь, и… В общем…

Макс шумно выдохнул, и ударил словами:

– Мия мертва.

 

Глава 29. Непрощённые

Станция Джокер

Аэрокар взвизгнул турбинами на повороте, едва не черканув спойлером о вышку, и резко нырнул вниз. Дарину подбросило в кресле, не удержавшись, она больно ударилась плечом о переднюю панель. В глазах на миг потемнело, но она даже не пискнула – не хотела, чтобы брат заметил. Еще на подлете к Поясу Артемиды скорость стала для Рэйна чем-то невообразимо важным, он гнал так, что все демоны Ада сдались бы на первом круге. Он мчался к Джокеру, будто одержимый, словно Мию еще можно было спасти, и ее жизнь зависела от того, как скоро он явится в госпиталь. От мысли, что Мии больше нет, у Дары защипало в горле, на глаза опять навернулись слезы, хотя она считала, что выплакала горе без остатка. Пришлось до крови прикусить губу, чтобы заставить себя не реветь – Рэйну и так тошно.

Рэйн выкрутил руль и погасил турбины. Машина жестко села на парковочную площадку, двигатель смолк. Рядом сверкнул хвостом выхлопов синий «Бортленд», дверцы поднялись, будто крылья жука, из машины вышли Дрейк, Макс и Лоренсо.

– Можно с тобой? – спросила Дарина.

Брат кивнул. Внешне он оставался спокоен, но в голубых глазах надежно пустила корни печаль. О том, что у него на душе, Дара могла только гадать. Рэйн редко давал волю эмоциям, порой замыкался в себе и воздвигал крепостные стены, через которые никому не позволял пробиться.

Госпиталь ни за что не отличить от серых ульев станции, не гори у входа большой красный крест. Часть здания сливалась с жилыми сотами и встречала светом в окнах; вторая половина – ободранный до каркаса фасад, с приставленными строительными лесами и замершими механическими погрузчиками, – являла собою мрачное дополнение. С грустью Дарина подумала, что Мия так и не увидит каким станет госпиталь после ремонта. А ведь это был ее проект. Ее и Лилианы.

Длинный коридор с обшитыми белым пластиком стенами и полосами ламп вел к моргу. Тихие шаги звучали глухим эхо. Дарина шла рядом с Рэйном, не проронив ни слова, остальные тоже молчали.

Серая дверь в конце коридора открылась, навстречу вышел Бобби, руки он держал в карманах халата.

– Рэйн, мои соболезнования. Тяжелая потеря, ни с чем не сравнимая утрата.

– Как это случилось? – спросил брат, и Дарине подумалось, что не важно как. Важно почему. Почему смерть так рано забирает лучших? Неужели добру отмерян такой короткий срок? Ах, будь здесь Веласкис, он мог бы объяснить… Прочесть молитву и объяснить.

– Не могу сказать точно. Вскрытие не проводил, ждал, пока вернетесь, чтобы ты простился до того… – Бобби замялся. – Ее нашла Лилиана. У вас дома. Она ждала Мию здесь, чтобы поговорить о закупке новых мед сканеров, но Толедо не явилась. Хэндком не отвечал. Лилиана решила, что Мия на ферме, и поехала туда. Рабочие сказали, что она не появлялась. Потом Лиля заехала в центр. Дверь в квартиру оказалась не заперта, и, к сожалению, помочь Мии было уже нельзя. Предварительное заключение – сердечный приступ.

– Бобби, но она никогда не жаловалась. У нее не было проблем со здоровьем.

– Вот именно. Поэтому нужно проверить. Ты уже говорил с Кавило?

– Нет.

– Я говорил, – вклинился Макс. – Рыжий осмотрел квартиру и едет сюда.

Бобби кивнул и открыл дверь. Дарина взяла Рэйна за руку и крепко сжала широкую ладонь; хотела зайти в морг вместе с ним, но Макс грубо дернул за локоть, заставив остановиться. Рука беспомощно разжалась, и брат с доком скрылись за серой дверью.

– Макс, какого черта?! – вспылила Дара.

– Нечего тебе там делать, – буркнул Фрей. – Оставь его. Не трогай.

– С каких пор поддержка превратилась во что-то лишнее?! – Дара окинула взглядом мужчин. Лоренсо сидел на пластиковом стуле весь бледный, пожалуй, слишком бледный. А вот Дрейк и Макс оставались самими собой: те же непроницаемые лица, те же холодные взгляды, от которых становилось жутко. – Да как вы можете быть такими черствыми?! Что с вами такое?!

– Ничего, – буркнул Фрей. – Ты не понимаешь, а я не знаю, смогу ли объяснить. Не умею пафосно завернуть, как Аллерт, или стихами, как Лоренсо.

Поймав на себе взгляд оперативника, Дара стушевалась, и когда Дрейк кивнул на стул, предлагая сесть, то подчинилась без вопросов.

– Видишь ли, – начал он, – мы слишком часто сталкивались со смертью, но это не значит, что Рэйн, Бобби, Макс или я ничего не чувствуем. Каждый из нас прошел муштру в академии, на заданиях, на войне, и ты заблуждаешься, думая, что щит черствости прилагается. Со смертью и потерями все по-другому. Если долго бьют в одно и то же место, то боль становится частью тебя. И с каждым новым ударом ты не ощущаешь ее так остро, потому что болит давно и постоянно.

Слова Дрейка тронули глубже, чем могло тронуть любое проявление эмоций, и Дара устыдилась своих обвинений.

– Хорошо сказано, – кивнул Лоренсо и полез в карман за блокнотом. – Я запишу, если никто не возражает.

– Ты ехала с Рэйном и не слышала, о чем трепался рыжий, – Макс шумно втянул ноздрями воздух, сжал кулаки. – Майор считает, что Мию убили.

– Творец всемогущий! – испуганно воскликнула Дара.

Дрейк приобнял ее за плечо. Запах машинного масла и оружейной смазки исходил от его одежды и кожи, но куда важнее была сила, которая чувствовалась в движениях, ощущалась внутри. Дара никогда не считала себя слабой, а сейчас поняла, что в компании таких, как он, позволяет себе лишнего. Глупо. Совсем по-детски.

– Как говорит Аллерт: Творец нам не поможет, – резюмировал Дрейк. – Поэтому советую успокоиться, малышка. Найди Лилиану, и займитесь похоронами. Мия была южанкой, на Корсаре свои обычаи, которые нужно соблюсти. А мы с ребятами приготовим Джокер к неприятностям.

– Станции что-то грозит? – удивилась Дарина.

– Пока нет. Но если Даркус решит, что в убийстве замешан кэп, то у нас земля будет гореть под ногами.

* * *

Пачка «Клэмбера» выплюнула третью по счету сигарету. Щелчок зажигалки отозвался громом в тишине пустого коридора. Решив, что мерить шагами пространство – глупо, Рэйн опустил прикрученный к стене откидной стул и закрепил подпоркой. Пластик пронзительно заскрипел, под весом его тела. Уперев локти в колени, Рэйн курил и рассматривал узор мелких трещин на белой напольной плитке. Случившееся с Мией не укладывалось в голове. Здоровая, жизнерадостная девушка вдруг умирает накануне свадьбы в собственном доме… Последнее сообщение: «Рада, что ты разобрался с СГБ. Возвращайся скорее. Люблю».

Пепел рыхлым столбиком собрался на конце тлеющей сигареты, дрогнул и упал на плитку серой пылью. Догадки не сулили ничего хорошего, как и предчувствие – что-то не чисто. И все же Рэйн отмахивался от этих мыслей, отдающих паранойей. Да, он загнал змею в темный угол, но та выползала каждый раз, как о ней забывали. Иногда сложно отличить здоровую осторожность от болезни, поэтому Рэйн не спешил с выводами. Бобби сказал, что ему нужно хотя бы полчаса, чтобы во всем разобраться. Что ж, придется ждать.

Послышались шаги. Рэйн повернул голову ко входу и сощурился, всматриваясь в темную фигуру вдали. Мужчина быстро приближался. Чеканная походка, разлетающиеся полы пошитого на манер СГБэшной формы тренча – Кавило.

Майор опустил соседний стул и сел.

– Соболезную.

– Что-нибудь нарыл у меня дома? – выдохнул дым Рэйн.

– Да. Думаю, что Толедо убили.

– Хм… Кто?

Вопрос скорее был риторическим, но рыжий все же поделился догадками:

– У тебя много врагов на станции и за ее пределами. Готов поспорить, что любой мудила мог воспользоваться шансом на месть. Сам понимаешь: убить женщину предводителя Севера в его же доме – это вызов, плевок в лицо. Не исключаю, что кто-то решил заявить о своей силе.

– Считай, что этот кто-то уже покойник. Кавило, мне нужны доказательства или хотя бы зацепки.

– Я осмотрел место преступления. Предположительно Мия сама открыла убийце дверь. Возможно, она знала этого человека, и даже пила с ним кофе, – майор деловито поправил ворот тренча, судя по всему возомнив, что он снова на службе. – Я нашел на кухне две чашки в раковине, кофейная гуща не успела подсохнуть, отпечатков пальцев или следов ДНК ни на одной из чашек нет. А значит, Толедо поставила их в раковину до того, как все случилось. Убийца не знал, какая именно чашка его, и решил подтереть обе. Следов борьбы или чего-то необычного я не обнаружил. Запись с камер в подъезде и на улице кто-то предусмотрительно уничтожил. Попрошу твою сестру проверить узлы связи, она легко вычислит, откуда лазили в систему безопасности.

Затушив окурок о плитку, Рэйн выжидающе посмотрел на майора. В мыслях билась догадка, и он понимал, кто виноват, и все же хотел, чтобы Кавило назвал имя. Кто-то должен сказать «фас» и спустить с цепи рвущуюся на волю ярость.

Тихо скрипнула ведущая в предбанник морга дверь, в проеме показался Бобби. Док вытирал руки дезинфицирующей салфеткой, халат он сменил на серую куртку, карман которой оттягивало нечто квадратное.

– Есть новости? – спросил Рэйн.

Док устало сел на соседний стул и вытащил из кармана серебристую флягу с гравировкой ВКС – орел-защитник парил над планетой, хищно раскрыв клюв.

– Это действительно был сердечный приступ, – Бобби глотнул из фляги и протянул Рэйну. – Но не все так просто. На запястье обнаружилось кровоизлияние, синяк маленький, проступил не сразу. Я внимательно изучил запястье и кисть, – док пристально посмотрел на Рэйна. – Мию схватили за руку, и сделали укол. Уверен, что это токсин, такой же…

– … каким мы убили Мисхель-Хана, – закончил Рэйн и зло скрипнул зубами. – Где эта сучка?!

– Думаешь, виновата Бьянка? – спросил Бобби.

– Уверен, – рыкнул Рэйн. – Майор, какого хрена так долго возишься?

Кавило торопливо щелкал по браслету хэндкома и недовольно сопел.

– Ее хэндком не отвечает, отследить невозможно, стерва либо сменила частоту ретранслятора, либо избавилась от устройства. Если она на станции, то ее быстро найдут, но вряд ли Бьянка так глупа. Отправляю запрос в доки… минуту… Готово! Есть ответ, – майор передал проекцию Рэйну.

В журнале говорилось, что семь часов назад Бьянка заполнила полетный план и, сославшись на задание, взяла «Миледи» – тот самый шаттл, который Рэйн купил для полета на Роджер, чтобы добраться до Хана. Теперь на этом шаттле убийца Мии скрылась в пустоте.

– Найти ее, – приказал Рэйн. – Кавило, свяжись с Максом и подними весь флот. Она не могла далеко уйти. Из-под земли достаньте, выковыряйте с замшелого астероида, да хоть из черной дыры вытащите! Но найдите и приведите не Джокер.

– Принято, – отозвался майор и тут же набрал Фрея.

Рэйн сунул флягу Бобби и быстрым шагом направился к выходу.

– Аллерт, ты куда? – окликнул док.

– Я адски зол, а подобное состояние опасно. Нужно проветрить голову и успокоиться, иначе последствия окажутся плачевными. Бобби, мне предстоит самое сложное – рассказать обо всем Даркусу.

* * *

Каравелла «Сердце Солнца», свободная космическая зона

Час назад каравелла изменила курс: капитан был вынужден остановить преобразовательный прыжок до окончания расчетного периода, чтобы повернуть к туманности Сола-Корвина. Во время торможения Андре успел почувствовать всю прелесть перегрузки, досталось так, что до сих пор ныла каждая кость и мышца. В молодости он был хорошим пилотом, но время не пошло на пользу телу. Выйдя на расчетную траекторию, каравелла «Сердце Солнца» замерла в пустоте, тихо заработали маневровые двигатели. Должно быть, сейчас открывается ангар, чтобы принять шаттл. Андре отогнул манжет белой рубашки и глянул на хэндком ‒ не ошибся, шаттл уже на борту. Решив, что зал совещаний похож на бункер, он подошел к иллюминатору и нажал кнопку на сенсорной панели. Защитный экран поднялся, открыв вид на звезды. Так гораздо лучше. Разговор предстоял интересный, пускай собеседник чувствует себя расслабленно, а не в железной клетке. В конце концов, превратить зал совещаний в допросную несложно, стоит лишь захотеть.

Первым вошел охранник в сером камуфляже, и встал подле стены, расслабленно держа руку рядом с кобурой. Следом ввели гостью. Девушка заметно прихрамывала, наверное, получила ранение, и все же пожертвовала комфортом, надев модные высокие сапоги на квадратном каблуке. Облегающие черные брюки и армейская майка на выпуск, сверху короткая синяя курточка – чувства стиля ей не занимать. Андре окинул вошедшую заинтересованным взглядом, задержавшись на наручниках.

‒ Творца ради, снимите с нее эти железки, ‒ с досадой нахмурился Андре. ‒ Мы ведь не в тюрьме. Не так ли, Бьянка?

Девушка надменно улыбнулась и протянула руки охраннику, в глазах читалось: «Я же говорила». Когда конвоиры скрылись за дверью, Андре любезно отодвинул кресло, приглашая гостью сесть.

– Прошу, чувствуйте себя как дома. Хотя корабль далек от понятия «дом», но мне бы хотелось, чтобы беседа прошла в непринужденной обстановке. Признаться, теряюсь в догадках: что вас сюда привело?

Вопрос повис в воздухе. Ни капли страха на красивом личике собеседницы, в движениях грация и уверенность. Рисковая. Неужели не боится? Не женщина из плоти и крови, а отлитая на фабрике кукла, обученная лгать и убивать. Об этих навыках Андре прекрасно помнил, и у него было достаточно времени, чтобы подготовиться, как следует. О том, зачем Бьянка объявилась он догадывался: либо ее прислал Аллерт в качестве посредника, либо…

– Я никогда не переставала служить «Экзо матрикс», – девушка свободно откинулась на спинку кресла, накручивая на палец длинный локон. – Я делала свою работу каждый день и готова на все…

Андре кисло скривился:

– Бросьте. У меня иммунитет к вранью. О какой работе речь? В последний раз мы общались, когда вы помогли с организацией ловушки на Арияне, а потом тишина. О том, что Аллерт повел «Зевс» на станцию Рассвет вы не сообщили, и почти три месяца я получал молчание вместо отчетов. Стоит объясниться.

– Я не знала об операции на Рассвете! Никто из команды не знал! Аллерт выдал нападение на базу Ордена за очередное задание, а ИскИн подтвердила в журнале задач, и мы понятия не имели о настоящих целях! У нас не было выбора!

Столько огня в словах и столько же льда в карих глазах. Она знает свое дело, – размышлял Андре, глядя, как девушка усердно изображает из себя жертву. Он растерянно поправил манжет рубашки, делая вид, будто сбит с толку ее словами. Теперь мотивы Бьянки стали ясны. Женщины по своей натуре мстительны, особенно такие, как Бьянка, – не принимающие отказа.

– Допустим, я удовлетворен ответом. Но не забывайте, что вы провалили задание. А значит, должны дать корпорации нечто особенное, чтобы хоть как-то исправить оплошность.

В голосе девушки прорезалась железная решительность:

– Я выдам Рэйна Аллерта и «Зевс».

– Внимательно слушаю.

– У меня будут условия.

Андре усмехнулся. Хочет поиграть? Будет ей игра.

– Не люблю, когда ставят условий, и принимаю за личное оскорбление. Тем не менее, из ваших уст это звучит как предложение о партнерстве. С удовольствием выслушаю.

Вздоха облегчения не последовало, и все же Андре заметил, как расслабились сведенные скулы девушки, как опустились плечи.

– Я хочу выйти из дела и вернуть себе настоящую жизнь. Хочу получить новое имя и определенную сумму, чтобы выкупить особняк отца и жить в достатке. Думаю, информация того стоит.

– А не много ли хотите? Мне достаточно позвать охрану, и вас уволокут в карцер, где мы мило побеседуем. Поверьте, Бьянка, я могу быть очень убедительным, – недобро улыбнулся Андре. И как только ее глаза наполнились страхом, а пальцы намертво вцепились в застежку куртки, он мягко проговорил: – Но я не стану этого делать. Ведь по-хорошему вы дадите мне куда больше чем координаты «Зевса». Деньги – это такой пустяк, не так ли? И если учесть то, как с вами обошелся Аллерт… Я на вашей стороне, Бьянка. Назовите цену.

– Полтора миллиона, – уверенный тон, холодная улыбка.

Андре кивнул. Тщательно сдерживая радость, Бьянка передала номер счета, открытого на Навире. Судя по всему, к встрече она подготовилась давно, раз успела отыскать безопасное место для денег.

– Готово, – сказал Андре, и хэндком Бьянки тут же подтвердил транзакцию громкой нотой. – Скоро вы будете купаться в роскоши, а я наконец-то получу обратно свой корвет и нейроусилитель. Почему бы нам не отпраздновать?

– Не откажусь, – засияла девушка.

Андре прошел к столику рядом со встроенным в панель шкафом и достал бутылку шампанского.

– Игристое «LaFleur» с виноградника Гардьес на Терра-Нова. Стоит целое состояние.

С громким хлопком вылетела пробка. С тихим шелестом напиток полился в фужеры. Беззвучно растворилась в шампанском бесцветная капсула, которую Андре незаметно достал из кармана пиджака.

– Прошу, – Андре подал фужер. – Теперь рассказывайте, где прячется Аллерт и что с корветом? Мне нужно знать, что он сделал с сывороткой и полученной на станции Рассвет информацией. А еще интересует Василиса де Воль. Она с ним?

При упоминании де Воль Бьянка припала к шампанскому и выпила почти половину, забыв о приличиях.

– Аллерт возглавил Северный клан и скрывается на станции Джокер. Координаты здесь, – она положила на стол КС-накопитель, и Андре тут же вставил его в хэндком.

– Подробная карта и описание маршрута. Прекрасно. «Посейдон» сейчас в системе Рамма-Гетса, и времени на перелет к Джокеру уйдет больше, чем хотелось бы. Но это даже к лучшему, успеем мобилизовать еще пару соединений с базы на Кроне.

С видом знатока Бьянка продолжила:

– Вряд ли корпорации понадобятся дополнительные силы, вам легко удастся разобраться с пиратами. Южный флот отзовут в ближайшие дни, я об этом позаботилась, а «Зевс» сейчас на ремонте, где именно – я незнаю, информация держится в тайне. Что до девки… о ней ничего неизвестно. На Джокере она появилась лишь однажды, но быстро сбежала и понятия не имею куда направилась. Спросите у Рэйна, он точно знает.

– А чип? Информация с серверов и зеленая сыворотка?

– У него. Что намерен с ней делать, тоже не знаю.

– Как же так, Бьянка? – покачал головой Андре, покрутив в руке свой фужер. – Вы были так близки с капитаном, а ничего не знаете. Существенная недоработка. Мне нужна сыворотка, а вы не можете ее дать. За что я заплатил полтора миллиона?

– За голову Рэйна Аллерта, – зло сверкнула глазами Бьянка и допила шампанское. Фужер со звоном вернулся на стол. – Рэйн – параноик, он даже самому себе не доверяет. Уверена, что спрятал чип и сыворотку на каком-нибудь астероиде, а потом стер себе память. От него можно ожидать чего угодно.

– Жаль, что вы оказались бесполезны.

Не без удовольствия Андре смотрел, как фраза шокировала Бьянку. Прежде чем она успела удивленно приоткрыть рот, в зал вошли охранники. С видом стервятников бойцы приближались к затравленно озирающейся девушке.

– У нас был уговор! – выпалила она.

– Да. Когда вы подписали контракт на участие в проекте «ZEUS» уговор действительно был. Но вы его нарушили, решив поиграть в любовь с ренегатом. Предательство не прощается, в «Экзо матрикс» нет места слабости. Уведите ее.

Охранник схватил Бьянку за предплечье и потащил к двери. Второй держал автомат наперевес и шел рядом, безразлично глядя на то, как девушка пытается высвободиться.

– Ты обещал мне свободу и деньги! – крикнула Бьянка, обернувшись. – Обещал! А теперь убьешь меня?!

– Нет. Вы свободны, Бьянка. Свободны и богаты. Наслаждайтесь.

* * *

Шаттл «Миледи», свободная космическая зона

Свобода… Ее так много в бескрайней тьме космоса, где видны пышные зеленые деревья Центрального парка Терра-Сити, и слышен шепот океана. Воображение поразительно, столько образов можно увидеть там, где их нет на самом деле…

Когда шлюз ангара раскрылся, выпустив «Миледи», Бьянка упивалась скоростью и свободой. На миг она поверила, что куратор Балатье действительно сдержал слово и теперь можно вдохнуть полной грудью. Ведь так хотелось снова ощутить вкус настоящей жизни, а не суррогата, которым было одинокое существование на Джокере. Воображение действительно поразительная вещь…

Первые симптомы появились примерно через час. Голова разболелась так, что хотелось кричать. Болеутоляющее ненадолго помогло, но затем боль вернулась, пронзив виски и выкрутив суставы. Поврежденная нога почти не двигалась, и Бьянке пришлось как следует зафиксироваться в кресле, чтобы колено оставалось не согнутым. Может всему виной стресс и перегрузки? Может еще получится коснуться мечты и вернуться домой?

До Терра-Нова почти сутки пути. С горечью Бьянка понимала, что домой ей никогда не попасть, ведь кровь отравлена ядом. Подмешанный в шампанское тегмоний убьет ее прежде, чем «Миледи» выйдет из преобразовательного прыжка.

– Будь ты проклят, Рэйн Аллерт! – отчаянно выкрикнула Бьянка, уронила голову на приборную панель и разрыдалась.

Похолодевшие пальцы впивались в рукав синей курточки, сердце ныло и страдало, всхлипывания перемежались мольбами. Бьянка почти никогда не плакала. Но в последнее время соленый привкус стал знаком не хуже аромата любимых духов. Когда Рэйн сказал что все кончено – слезы едва удалось сдержать; когда она следила за ним в доках и узнала, что он провел ночь на «Зевсе» с рыжей эспиритуалкой – слезы сами полились из глаз. А когда он объявил, что женится на проклятой барменше… Слез уже не осталось. На смену им пришла жажда мести.

Внезапно нахлынувшая истерика стихла. Бьянка утерла слезы, с трудом открыла покрасневшие глаза и долго рассматривала свои ладони, будто видела их впервые. Черные прожилки тянулись от пальцев к запястью – тегмоний уже завладевал телом и вскоре чернота поглотит без остатка. Как-то давно Бьянка слышала, что за ночью всегда наступает рассвет, а значит еще не все потеряно. Мысль о том, что токсин «Тень» можно использовать как противоядие, вспыхнула надеждой. Да, рискованно. Да, опасно… Но это шанс спастись!

Неуклюже потянувшись к дорожной сумке, Бьянка чуть не упала. Вскрикнув от боли в спине, она все же ухватилась за шлейку и поставила сумку на консоль. Где же… Где же коробка?

Стальной ларчик нашелся в боковом кармане. Бьянка бережно открыла его, рассматривая черные пузырьки на алом бархате. Пузырек с токсином, который она опробовала на Хане и Мии, лежал пятым по счету. Открыв бутылочку, Бьянка с ужасом поняла, что не осталось ни капли. Теперь у нее совсем ничего не осталось… Даже токсин достался Мии Толедо.

– Будь ты проклят, Рэйн Аллерт!

* * *

Станция Джокер

Рэйн забыл, когда в последний раз выходил из кабинета. Возможно вчера, а может несколько часов назад – он не сказал бы наверняка. Время слилось в сплошную пьяную серость, перемежаемую редкими моментами трезвости. В груди все еще кровоточила рана: глубокая, с рваными краями и ноющей болью – отпечаток смерти Мии. Рядом зияла не менее глубокая дыра – предательство Бьянки. Порой Рэйн ловил себя на мысли, что на месте Мии могла оказаться Лиса, и тогда ярость накатывала с новой силой. Контролировать гнев Рэйн посчитал занятием бессмысленным – слишком устал для этого. День, когда он бросил вызов корпорации, стал точкой отсчета, после которой жизнь превратилась в натянутый нерв. При подобных условиях любой бы отравился адреналином, а значит, нужен отдых: детоксикация, перезагрузка. К сожалению, воображение не часто баловало оригинальностью, и ничего лучше, чем накачаться виски и отоспаться, в голову не пришло.

В беспокойном сне надоедливо всплывали образы. Бледное лицо Мии, алые маки в ее волосах… Синее пламя за стеклом камеры крематория… черная резная шкатулка полная пепла и обугленных костей… В день похорон постаревший на десяток лет Даркус смотрел на Рэйна без укора, во всяком случае, так выглядело на проекции. Голос пирата звучал бесцветно:

– Mia Rosa… Моя девочка в объятиях Жрицы. Белая красавица ведет ее по полям из маков и роз, чтобы отпраздновать встречу с братьями. Аллерт, смерть – это лишь начало, и я мечтаю о дне, когда Жрица протянет мне руку и отведет к родным. Безумно скучаю по сыновьям, скучаю по Мии. Пока я жив, мое сердце не успокоится. Найди убийцу, Аллерт. Santa Muerte требует крови, и хочет видеть насаженную на пику cabeza del asesino. Принеси голову, чтобы я мог поставить дар на алтарь.

– Обещаю, – ответил тогда Рэйн. – Ты получишь голову убийцы. Клянусь.

После кремации шкатулку с прахом Толедо передали на флагманскую каравеллу Южного клана и отправили на Корсар. Почти весь флот юга был отозван Даркусом для сопровождения. Такую пышную похоронную процессию вряд ли видели в ОСП, даже тело советника Колмана отправляли с Парадиз на Терра-Нова всего с пятью кораблями в звене.

Из полудремы, где с дымным маревом смешались воспоминания, выдернул настойчивый стук в дверь. Рэйн кое-как продрал глаза и повернулся на бок; хотел улечься поудобнее, но колени уперлись в спинку дивана. Стук повторился. Да чтоб тебя! Не стук, а залп из установки! Рэйн был готов поклясться, что это Фрей, и судя по всему, слова: «Ближайшие сутки меня ни для кого нет» на свой счет Макс не принял.

Не ошибся. На пороге действительно стоял Фрей, на лице здоровяка застыла извиняющаяся улыбка.

– Дерьмово выглядишь, брат, – сказал Макс и вошел в кабинет. Огляделся, нахмурился. – Ну и вонь! Перезапусти систему вентиляции, а то задохнемся от курева.

Рэйн поскреб пальцами подбородок – щетина изрядно отросла, не мешало бы побриться. Насчет вентиляции Макс тоже прав.

– Что-то срочное? Я ведь просил дать мне время. – Рэйн щелкнул по прикрученной к стене панели. С тихим рыком заработала система, потянуло свежестью.

– Ничего такого, – ответил Макс, усевшись в кресло. – Просто решил заскочить и узнать как дела.

– Опа-па… Решил проверить не спился ли я в одиночестве?

– Вроде того. Спиваться в одиночестве нудное занятие. Вдвоем немного проще.

– Ценю заботу, – усмехнулся Рэйн. – Есть новости о Бьянке?

– Пока глухо. Ребята расползлись по космосу, но сигнатуру двигателя «Миледи» засечь трудно, ты ведь сам ставил защиту, а сканеры на наших кораблях не последней свежести, – Фрей перегнулся через стол и подтянул к себе стакан с недопитым виски. – Кроме «Зевса» только «Киллер» оснащен мощным оборудованием. Сейчас Кавило с командой в системе Лост-Прайм.

Взгляд Макса сделался пристальным, словно сканер автоматической турели.

– Рэйн, почему ты отдал под его командование «Киллер»? Я не доверяю этому мудаку, нет гарантий, что он не переметнется обратно при случае. Рыжий гоблин спит и видит корпоративный флаг.

– Пока от Кавило больше пользы, чем вреда. Спасибо, Макс, я держу подобный исход в уме, поэтому нафаршировал «Киллер» приблудами с нюхом на корпоративные ретрансляторы. Если майор выйдет на связь с «Экзо матрикс» – я буду об этом знать.

– Хитро , – расплылся в ухмылке Фрей, и тут же перевел взгляд на хэндком: дисплей горел зеленым светом, высвечивая сообщение. Глаза Макса округлились, белобрысые брови прыгнули вверх. – Мать твою! Рэйн, майор нашел сучку!

– Где она?

– Скоро будет на Джокере. «Киллер» конвоирует шаттл от Пояса Артемиды.

Остатки хмеля вмиг выветрились из головы. Рэйн сгреб со стола кобуру с «дастэром» и пристегнул к поясу, затем вытащил из кармана куртки ключи от аэрокара и кинул Фрею. Макс поймал их налету и недобро ухмыльнулся.

К тому времени как Фрей посадил аэрокар на площадке перед доками, дежурный доложил, что «Миледи» зашла на посадку. У всего есть цена, – думал Рэйн, спешно шагая по эстакаде к зоне пропуска. У Победы одна, у ошибок – другая. За свои промахи он расплатился, и теперь предстояло взыскать цену с той, чья ошибка оказалась не менее страшной.

Второй терминал перекрыли дежурные бойцы, разогнав рабочих и случайных прохожих. Рэйн с Максом обогнули шлагбаум и прошли мимо гусеничного погрузчика с пустым ковшом. Дежурные выстроились вдоль стены, ведущей к огромному шлюзу дока, где горела красная надпись: «Ожидайте. Запущено шлюзование». Единой формы у бойцов не было – кто в поношенном камуфляже, кто в тренировочном костюме или легкой броне; с оружием та же беда – подбиралось из остатков. О том, что это служба безопасности говорили лишь синие шевроны со скрещенными стволами винтовок, и выучка, над которой долго бился Макс.

От шеренги отделился безопасник в хаки, судя по всему, старший смены.

– Босс, я настаивал, чтобы шаттл садился на внешнюю платформу, но Кавило приказал пропустить. Запустили шлюзование.

Рэйн нахмурился:

– Начинать нужно с доклада, а не с оправданий. Где майор?

Безопасник опустил взгляд.

– «Киллер» швартуется на одиннадцатой платформе, им надо еще хотя бы десять минут.

– Я не буду ждать. Как только шлюз откроется, приготовьтесь к бою. Мы не знаем, что притащила «Миледи» на борту, лучше перестраховаться.

– Принято!

По сигналу бойцы заняли позиции, дула автоматов и пистолетов уставились в сторону шлюза. Высоко под опутанным трубами потолком мигнула табличка «Шлюзование окончено. Среда восстановлена», двойной гудок ударил по ушам. Скрестив руки на груди, Рэйн наблюдал за тем, как гигантские сворки шлюза медленно разъезжаются. Шаттл «Миледи» мирно стоял на посадочной площадке, выкинув суставчатые опоры, похожие на ноги краба. Трап опустился. В этот миг Рэйн заметил, как напряглись бойцы, Макс тоже занервничал и вытащил пистолет.

Никого.

Белые диоды мигали на торце трапа, светились на фюзеляже габаритные полосы. Рэйн двинулся к шаттлу. Макс было пошел следом, но наткнулся на жесткое: «Я сам».

Рэйн достал свой «дастэр». Снял предохранитель, передернул затвор. Шлюз встретил тишиной и одиночеством, в грузовом отсеке тоже тихо и пусто, единственный звук – электрический треск и клацанье охладителя на холостых оборотах. Поняв, что свора наемников вряд ли выскочит из-за переборки, и Бьянка действительно одна, Рэйн свернул в коридор, ведущий к кокпиту, и нажал кнопку на панели.

Она сидела в кресле пилота, на звук открывшейся двери даже не обернулась. Волосы струились по спине черным водопадом, осанка была горделиво-ровной, но в тоже время какой-то неестественной.

Дуло «дастэра» уставилось на девушку, палец оставался лежать вдоль скобы. Если бы Рэйн решил стрелять прямо сейчас – держал бы палец на спуске.

– Почему?

– Потому что люблю тебя, – хрипло ответила Бьянка, голос почти не узнать.

Кресло скрипнуло, медленно поворачиваясь; ремни щелкнули и повисли, цепляя крепежами решетчатый железный пол. Увидев Бьянку, Рэйн невольно отшатнулся. Черные прожилки вились по лицу и рукам девушки, глаза красные – как точки лазера, кожа в просвете между чернотой бледная, точно у покойника, из уголка рта стекала багровая струйка. Сейчас Бьянка походила на Сущность, в ней почти не осталось человеческого.

Рэйн убрал пистолет в кобуру.

– Отравительница умирает от яда. Занятно. И где же ты нашла тегмоний?

– Прости… – вылетел хрип. – Я сотворила ужасное… Это онотравил меня.

– Кто? Кавило? – удивился Рэйн. Мысль о том, что Бьянка сама себя наказала, теперь показалась глупой.

Она покачала головой.

– Балатье.

Имя ударило током. Рэйн остолбенел и сжал кулаки.

– Что ты сделала?! – гаркнул он. – Говори!

Из глаз Бьянки хлынули слезы и потекли по изуродованному лицу. Она попыталась встать с кресла, но тут же потеряла равновесие и с криком упала на пол, продолжая всхлипывать. Нога вывернулась, как у сломанной куклы, руки дрожали.

– Я хочу исправить… – прошептала девушка. – Времени слишком мало.

Рэйн опустился рядом на корточки и приподнял ей голову. С силой Бьянка вцепилась в его руку почерневшими ногтями.

– Что. Ты. Сделала.

– Сдала тебя Балатье, – выдохнула она. – Прости… я не понимала, что делаю. Ненавидела тебя и Мию, ненавидела всех вас за боль… за… за все. Провал на Арияне, тоже из-за меня.

Некогда красивое лицо исказилось в гримасе. Прожилки запульсировали и надулись, будто черные вены, и в этот миг Рэйну показалось, что изувечил красоту вовсе не яд. Бьянка всегда была такой, и теперь он видит ее настоящую. Предала на Арияне. Убила Мию. Сдала Балатье.

– Что ты ему рассказала и когда?

– Все. Координаты Джокера. О «Зевсе». Прости… – она прижалась щекой к его ладони. Рэйн хотел одернуть руку, но что-то внутри не позволило. Мозг судорожно обдумывал случившееся, и пока услышанное означало одно: это конец.

– Балатье знает, что ты здесь? Он что-то говорил? Что предпримет этот сукин сын?

– Он не знает. Примерно восемь часов назад за тобой отправили «Посейдон» из… как же?.. Система Рамма-Гетса. Еще два соединения выйдут с базы на Кроне. Рэйн, я хочу исправить… я ошиблась…

Оправданий он не слушал. Звездная карта раскинулась перед глазами, и Рэйн просчитывал маршрут с учетом преобразовательных прыжков и дозаправки. Дело – дрянь. Скоро «Экзо матрикс» будет в Поясе Артемиды.

Бьянка всхлипнула и дрожащей рукой вытащила из-за пояса пистолет. Вложила его в ладонь Рэйна и крепко сжала.

– Сделай это. Прошу. Умоляю…

– А самой слабо?

– Я не могу… – слова утонули в плаче. – Сама не могу! Я люблю тебя, ты должен простить и помочь! Кто я для тебя, Рэйн?

– Чудовище, Бьянка. Ты такое же чудовище, как и я. Прощать – не моя прерогатива, у меня нет такого права. Такие как мы – непрощенные. Так будет всегда.

С этими словами Рэйн положил пистолет ей на грудь и направился к шлюзу. На крики и мольбы о милосердии он не обернулся.

Взвинченный Макс ждал у трапа.

– Все кончено? – спросил он.

Рэйн достал из кармана пачку «Клэмбера», размял сигарету пальцами и подкурил.

– Ей осталось не больше десяти минут. Принеси резак и мешок.

 

Глава 30. Пять часов на искупление

Станция Джокер

Расчетное время прибытия флота «Экзо матрикс» – пять часов. Всего пять часов осталось на планирование и подготовку к бою, но Рэйн тратил драгоценные минуты как богач, в чьем сейфе завалялась вечность. Черный аэрокар летел над ульями станции, то окунаясь в серость и мрак, то растворяясь в ярком свете прожекторов и рекламных проекций. Пускай полет под стальным небом далек от космического, да и «Мангора» – не серебристый корвет с преобразователем и реактором в брюхе, тем не менее, у машины есть крылья. Этого больше, чем достаточно.

Рев двигателя и шелест турбин успокаивали, в механических звуках с легкостью тонули переживания, растворялись проблемы. Рэйн редко мечтал. Разве мечте найдется место на капище войны? Нет. Ее не должно быть среди идолов холодного расчета и ритуальных жертв во имя Победы. Но Рэйн хотел мечтать. Он хотел жить. Страстно и отчаянно желал счастья.

Как ни странно, мечтать разрешило время, которого почти не осталось. И пока черная «Мангора» скользила среди домов, Рэйн думал о том, что мог бы иметь не ввяжись он в войну. Блуждая в грезах о несбыточном – спокойная жизнь, семья рядом, улыбка и поцелуй рыжей девчонки – Рэйн понимал, что необходимо трезво оценить ситуацию и сделать нелегкий выбор: решить судьбу Джокера и свою собственную. Он смотрел в окно, где далеко внизу кипела настоящая жизнь.

Вот на Торговой площади горланят зазывалы, показывая лучший товар. И пускай ребята торгуют редким дерьмом, но другого товара на станции не найти. Люди хмурятся, спорят, и все равно покупают. Они машут рукой своему предводителю, потому как черную «Мангору» с хромированными спойлерами трудно не заметить под сизым куполом площади.

Аэрокар парит над «Фермерским» сектором, и Рэйн с грустью смотрит на обветшалые здания, которые так и не успели привести в порядок. Рядом с посадочной площадкой лежит гигантская проржавевшая дюза, напоминающая выброшенного на сушу кита. Дети бегают в ее пустом брюхе, залазят по скобяным лестницам на покатые бока, наставляют друг на друга самодельные пистолеты и с визгом прыгают вниз. Они играют в войну.

Война… Разве дети должны знать что это такое?

Рэйну вспомнился давний разговор с Даркусом. Пират сказал: «Люди, Аллерт. Они ‒ станция. Ее плоть, кровь и душа. Все, что я когда-либо делал и сделаю ‒ ради них. Я пойду на все, чтобы уберечь свой народ. А на что ты готов ради Севера?». Тогда Рэйн промолчал, потому что сказать было нечего. Признаться в том, что Север должен превратиться в оружие против «Экзо матрикс», он не смог.

Пять часов на исходе. Как ни кто другой Рэйн понимал, чем все обернется. Минимальные расчеты и анализ предстоящего сражения говорили о полном фиаско. «Посейдон» разнесет Джокер из установок в считанные минуты. Увести станцию на Кладбище астероидов, где глыбы и космический мусор могли бы запутать сканеры врага, не выйдет – двигатели так и не успели отремонтировать. Конечно, можно использовать активные лазерные установки и ПРО, но мощности Джокера работают на одну треть, и система обороны собьет разве что захудалый астероид и парочку вражеских ракет.

Попав в свой кабинет, Рэйн первым делом запросил данные с пиратских блокпостов за пределами космической зоны Джокера. На хэндком посыпались сообщения о подозрительных кораблях, мелькнувших под неусыпным взором сканеров. Скользя глазами по светящимся строкам и оценивая огневую мощь противника, Рэйн мрачнел. Даже подумать не мог, что по его душу отправят целую армию. С одной стороны – лестно, с другой – в край дерьмово. Не нужно тактических симуляций, чтобы оценить возможности флота Севера. «Зевс» – единственный корабль, которому под силу дать отпор «Посейдону», но дракон все еще на станции Кора. Инквизитор доложил, что ремонт закончен, осталось лишь протестировать системы, но им ни за что не успеть. «Зевс» появится в Поясе Артемиды, когда от Джокера останется светящаяся пыль, а пиратские лоханки превратятся в шлак, даже не успев зарядить рельсовые пушки. На флот Южного клана рассчитывать не стоит, кораблям Даркуса понадобится минимум двадцать часов ходу на преобразователе… Поздно. Слишком поздно.

В мрачных раздумьях Рэйн прошел к окну, откуда открывался вид на площадь. Мысль о том, что стоит собрать остатки флота и отступить – не малодушно сбежать, а именно отступить, – казалась здравой. Ведь потом можно продолжить борьбу: перегруппировать силы, дождаться кораблей Юга, занять капитанский мостик «Зевса» и ударить по объектам корпорации…

… и потерять Джокер.

Рэйн был уверен, что если корпоративные убийцы не получат желаемое – а желали ублюдки его голову – то станция превратится в символ возмездия. Жители Джокера попадут в мясорубку. Что Чавес говорил о борьбе?.. Вспомнив перебранку в баре, Рэйн усмехнулся. Следователь говорил о справедливости как о единственном верном пути, он превратил Догмат в религию и готов разбить лоб, молясь своей богине. Возможно, Чавес прав. И Рэйн представил Слепую во всей красе с весами в руках: на одной чаше победа над Сущностями и корпорацией, на другой – гибель жителей Джокера. Как выбрать? И кто наделен правом выбирать?

Странно, но именно враг дал подсказку. Своими рассуждениями о справедливости и долге Ной Чавес подбросил ответ, и Рэйн твердо решил, что не станет выбирать. Отмеряно пять часов на искупление? Да это же целая вечность!

Для начала он разослал несколько сообщений соратникам, затем связался с Дариной. На проекции сестра выглядела уставшей, последние события наложили на милое личико отпечаток болезненной бледности, под глазами появились темные круги.

– Привет, сестренка! – фальшиво улыбнулся Рэйн, стараясь говорить так, чтобы в голосе не проступила тревога. – Как дела?

– Нормально. Сейчас занимаюсь фермой, но у меня ничего не выходит, нужен кто-то, кто хоть бы немного в этом разбирается. Сама не потяну. Без Мии очень трудно, – она вздохнула, а потом внимательно глянула на Рэйна. – Ты какой-то взвинченный. Что-то случилось?

– Все в порядке. Дара, для тебя есть работа. Бери Лоренсо, и немедленно вылетайте на Корсар.

– Задание не может подождать? Я хочу разобраться с фермой.

– Не обсуждается. Даркусу нужна помощь с ретрансляторами, никто не справится с этим лучше тебя. Афериста держи на подхвате, лишние руки и мозги пригодятся, мало ли что. На сборы у вас полчаса, потом дуйте в доки, в тринадцатом терминале будет ждать рейдер «Коса», пилота зовут Джон. Хороший парень, правда, треплется слишком много.

Сестра нахмурилась и отбросила со лба длинную челку. Не исключено, что почуяла подвох.

– Даринка, передай мне коды доступа к закрытым узлам связи Джокера, и переведи на хэндком данные о слежке за СГБэшниками. Не бойся, не сломаю твои игрушки, – подмигнул Рэйн.

– Как скажешь. Лови данные.

Дисплей на хромированном браслете вспыхнул, принимая поток информации. Рэйн с нежностью смотрел в голубые глаза Дарины, в груди пекло и ныло. Думать о том, что возможно он видит сестру в последний раз, оказалось слишком тяжело.

– Береги себя, сестренка, – прозвучали слова. «В аду мне будет не хватать твоей улыбки» – отдалось в мыслях.

– Ты тоже береги себя. До встречи, – улыбнулась Даринка и отключила связь.

Когда проекция погасла, Рэйн устало сел в кресло и закурил. На Корсаре Дара будет в безопасности, Даркус о ней позаботится, а Лоренсо… Конечно, правильнее было бы отправить вместе с сестрой кого-то, кто сможет ее защитить, например Дрейка, но оперативник нужен здесь. Что до афериста, то Рэйн всегда питал к Лоренсо симпатию, и решил, что парню нечего делать в адском котле, в который скоро превратится Джокер.

Выдохнув струйку дыма, Рэйн откинулся на спинку кресла. Четкий план никак не складывался, все попытки просчитать ситуацию выглядели такими же абстрактными как образы в никотиновом облаке – вроде бы есть знакомые контуры и силуэты, а через секунду они исчезают. Рэйн щелкнул по браслету хэндкома, на проекции появились данные со взломанного нейропередатчика СГБэшника. Сейчас Чавес со своими псами в системе Бета-Прайм ищет след пиратских кораблей. Упрямец ни на секунду не останавливал поиск, продолжая сражаться с ветряными мельницами. Такой напористости можно только позавидовать.

Оставив Чавеса наедине с его мельницами, Рэйн связался с Максом.

– Буду через пять минут, – выдал Фрей. В окнах аэрокара мелькала серость станции. – Дружище, скажи, что ты состряпал годный план. А то, блин, я что-то нервничаю.

– План есть, но вряд ли одобришь.

– Примем бой в космосе?

– Нет. Я сдамся «Экзо матрикс».

Фрей ударил по тормозам, аэрокар взвизгнул и резко остановился.

– Что ты сделаешь?!

– Сдамся Балатье. Это единственный способ спасти Север.

– Какого дьявола, Аллерт?! Ты ведь не собирался никого спасать, сам говорил, что используешь станцию и флот в качестве мяса для корпов. С этого все начиналось.

– Многое изменилось, – пожал плечами Рэйн. – Макс, я не могу приговорить тысячи людей к смерти, иначе, чем тогда отличаюсь от «Экзо матрикс»? Корпы пришли за мной и «Зевсом». Но хрена с два они получат корвет, и я тоже не собираюсь сдаваться просто так. Если план сработает, то напоследок знатно рванет, от неожиданности Балатье сожрет собственный галстук. Поверь, на прощанье успею показать этой гниде средний палец. Ты со мной?

Макс вздохнул, на мощной шее надулись жилы:

– Гранату тебе за шиворот, урод ты чертов. Конечно я с тобой. Что нужно делать?

– Собери зевсовцев и командиров отрядов службы безопасности. Дайте мне пятнадцать минут на подготовку, потом все обсудим и продумаем детали.

– Принял.

Отключив связь, Рэйн настроил хэндком на режим видеозаписи. Нервно прошелся по кабинету, собираясь с мыслями, и когда маячок вспыхнул зеленым, уверенно заговорил:

– Если вы смотрите эту видеозапись, значит, я ‒ покойник. Надеюсь, эти файлы попали к человеку, который сумеет добиться справедливости. Сможет прийти к победе и уплатить свою цену, ибо моя оказалась непомерной. Не потянул, проиграл…

На удивление слова давались легко. Рэйн говорил о своих преступлениях и ошибках, о «Экзо матрикс» и чудовищных экспериментах над природой человека, о борьбе и попытке все исправить. Несколько раз он сбивался, и тогда останавливал запись, доставал сигарету и курил, глядя на своего двойника на проекции. И как бы странно не было говорить о себе, как о мертвеце, он все же закончил речь:

– КС-накопитель, который у вас в руках, содержит файлы со всей информацией, которую удалось команде «Зевса» найти против «Экзо матрикс». Этого хватит, чтобы упрятать за решетку виновных. Только сделать это будет непросто. Ублюдки запустили щупальца в правительство, СГБ… Даже военные и Орден чертовой Инквизиции лижут им пятки.

Мне искренне жаль, что перекладываю эту ношу на чужие плечи, но иначе не победить. Эти файлы уничтожат корпорацию.

В них мое искупление.

* * *

Корвет «Посейдон», Пояс Артемиды

Яркая вспышка ознаменовала появление «Посейдона» в Поясе Артемиды. Свет заиграл переливами на фюзеляже корвета прежде, чем Фрэнсис Блэквуд успел активировать маскировку, и теперь корабль казался отлитым из ртути чудовищем. Окутанный кольцами газа и пыли ледяной гигант остался в сотнях тысяч километров справа. По иссиня-черной поверхности планеты пробегали белые воронки штормов, у южного полюса зло сверкали молнии, терзая не оформившуюся атмосферу. Рой спутников кружил вокруг своей матери, рисуя замысловатые орбиты, пересекающиеся с многочисленными астероидами.

Через сто сорок секунд нанокомпозит, наконец, сделал свое дело: покрыл корабль не отражающими света частицами. Заминка с маскировкой Фрэнсиса не беспокоила. Он хотел, чтобы Аллерт знал о появлении «Экзо матрикс». Так будет проще отыскать того, кто долгие месяцы прятался в этой опасной космической зоне. Условие «взять живым» изрядно усложняло задачу: придется сначала поиграть в догонялки, а потом уже устроить кровавую баню. Хотя Фрэнсис предпочел бы дать залп по Джокеру до того, как пиратский флот поднимут по тревоге. Он бы с удовольствием распылил Аллерта и его шайку на атомы так же, как это случилось с каравеллой «Дивайн» и Первым. Но есть приказ, и Фрэнсис не собирался его нарушать, разве что внес кое-какие корректировки.

Капитан «Посейдона» провел по белым как снег волосам, зализывая назад выбившуюся прядь, и глянул на дисплей. В черноте загорелась еще дюжина точек – корабли соединения вышли из преобразовательного прыжка и начали торможение. Эсминец класса «Броненосец» с тяжелым вооружением и штурмовиками в ангаре, а так же три каравеллы шли в первом боевом клине. Рейдеры класса «Ястреб» держались особняком – сбились стайкой, чтобы по сигналу рвануть на позиции.

Второе соединение Фрэнсис отправил за пределы Пояса на случай, если Аллерт припрятал козырь, и какая-нибудь дрянь с атомными боеголовками вздумает ударить с тыла. Конечно, подобный расчет выглядит излишним, и Фрэнсис это прекрасно понимал, но все же решил перестраховаться. Нельзя верить на слово какой-то шлюхе; пиратский флот может оказаться куда боеспособнее, да и «Зевс» может внезапно объявиться. Для Фрэнсиса так и осталось загадкой существование станции в гравитационной неразберихе Пояса Артемиды. Не могут же на Джокере постоянно разгонять реактор? Скорее всего, осели в точке Лагранжа… но таковой на звездной карте не отмечено. Неудивительно, что в СГБ и «Экзо матрикс» не смогли найти пиратское логово.

– Переходим на реактивную тягу, – приказал Фрэнсис. – Девяносто секунд на разгон, затем начинаем.

Пилот тут же защелкал переключателями. ИскИн продублировал приказ в командной строке, в ответ всплыли сообщения от капитанов кораблей.

Двигатель «Посейдона» подчинял космическое пространство так же, как когда-то трезубец древнего бога подчинял волны непокорной стихии. Корабль стремительно летел по заданным координатам, пока каравеллы «Алиса Шер» и «Беринг» громко заявляли о своем присутствии. Результаты вторжения Фрэнсис видел в сообщениях:

«Первый блокпост уничтожен»

«Ретранслятор выведен из строя. Пробитие направляющей антенны»

«Второй и пятый блокпосты уничтожены»

«Два пиратских рейдера-разведчика уничтожены»

Корабли стремительно приближались. Станция отчетливо проступала в антрацитовом мраке, и с каждым мигом становилась объемнее, обретала контуры и рельеф. Уже видны гигантские дюзы на концах «подковы», различимы вспышки маневровых выхлопов и даже искры на вытянутой ремонтной платформе. Фрэнсис смотрел то на подковообразную тушу космического монстра, то на тактическую карту, где мигали зеленые точки – корабли корпорации, и только одна красная – ремонтный бот, который ИскИн пометил как вражеский. Остальные точки – а было их двадцать три – оставались тускло-серыми, что значило выключенные двигатели. Пиратские посудины – обездвиженные, мертвые – застыли на посадочных платформах.

– Посейдон, просканируй станцию, – приказал Фрэнсис. В секунду узор на карте изменился, что вогнало в ступор. Системы обороны Джокера молчали!

– Капитан Блэквуд, – пробасил ИскИн, – сканирование выявило нерабочие двигатели и упавшую мощность реактора. Вырабатываемой энергии хватает только на поддержание систем жизнеобеспечения.

Фрэнсис разочарованно хмыкнул. Судя по всему, информатор оказалась права, а значит на сражение с «Зевсом» не приходится рассчитывать.

– Капитан, – пилот обернулся, тень от верхней консоли падала на его круглое лицо. – Запрос связи. Диспетчерская служба Джокера. Отвечать?

– Переведи на мостик.

Из динамиков зазвучало сталью:

– Неопознанные корабли, говорит Джокер. Назовите принадлежность и цель визита.

Фрэнсис ухмыльнулся.

– Аллерт?

– Мудила, командующий «Посейдоном»? Да-да, не стоит удивляться. Я знаю, что у моей малышки есть клон. Какого черта надо?

Нечто подобное Фрэнсис как раз ожидал услышать. Обычное дело: проигравший прячет за хамством страх и беспомощность.

– Ты знаешь, зачем мы здесь. И знаешь, что сейчас произойдет. Я начну крошить твою железяку: медленно, балка за балкой, переборка за переборкой, превращу станцию в металлическую стружку. Предлагаю не тратить время корпорации впустую, оно дорого стоит. Аллерт, бери челнок и вылетай, «Посейдон» с удовольствием примет на борт, – Фрэнсис криво усмехнулся. – Дома тебя заждались.

– Опа-па… какое скучное предложение. В корпорации совсем с воображением туго? А теперь слушай: реактор станции бурлит в холостую не просто так, мне почему-то показалось, что надо поднакопить энергии для чего-то важного…

Фрэнсис нервно сглотнул. Этот псих превратил станцию в бомбу, решив прихватить с собой на тот свет все корабли в радиусе 0,3 а.е. Рука сама потянулась к консоли, чтобы набрать приказ: отойти на безопасное расстояние и только потом начать действовать. Но спустя секунду Фрэнсис вновь владел собой. Это блеф. Чертов блеф, не более.

Аллерт продолжил:

– Предлагаю встретиться на моей территории. Жду в северных доках. Терминал сам отыщешь.

Связь оборвалась. Фрэнсис переключился на внешние камеры и приблизил северный док. Шлюзы задраены, на посадочных платформах пусто. Ловушка? Скорее всего. Фрэнсис прикрыл глаза, мысленно рисуя коридоры терминалов и инженерные коммуникации станции, по лицу расползалась довольная ухмылка.

Отличный выйдет штурм.

* * *

Не дожидаясь ответа с «Посейдона», Рэйн отключил связь и надежнее закрепил хэндком под защитной пластиной на перчатке боевого скафандра. Длинный слабоосвещенный коридор шестого терминала походил на тоннель, ведущий в бездну. В принципе, так оно и было. От космической бездны людей отделял массивный внутренний шлюз и пропускная зона, за которой господствовал вакуум. Доступ в доки Рэйн перекрыл, чтобы сохранить герметичность отсеков станции, на улицах Джокера объявили комендантский час, в эфире царил режим тишины.

Робот-погрузчик опустил последний железный лист и приладил к покореженным остовам аэрокаров, превратившихся в баррикаду. Под выгнутым высоким потолком притаился пулемет с бронебойными патронами в ленте. Укрепление делило коридор надвое, отсюда хорошо вести обстрел в случае, если противник сунется через главный шлюз. В чем Рэйн сомневался. Скорее всего, боевики корпорации вскроют обшивку на стыке терминалов и пойдут окольным путем.

На стекле визора замигал запрос связи от Кавило.

– Взрывчатку в седьмом терминале установил, сейчас полезу в шахту шестого, – доложил майор. – Без сапера в группе им не пройти.

– Ставлю сотню, что умельцы найдутся.

В наушнике послышалась усмешка:

– Придержи сотню, Аллерт. Если твой план сработает, то деньги еще пригодятся.

– Надеюсь. Конец связи.

Рэйн прошел в ангар, где безопасники прятали турель под хамелеоновой массетью. Дрейк залег на вышке возле эстакады, оттуда отлично простреливался выход в ангар, для снайпера такая позиция – развлекуха в тире. Макс как раз закончил установку последней турели в укрепленной огневой точке, собранной из бетонных блоков и кусков обшивки. Повинуясь настройкам, турель поднялась на трех лапах, пошатываясь, точно пьяница, и обвела стволом ангар. Коротко пискнул индикатор заряда, и турель заняла свою позицию. Теперь она напоминала механическую птицу в гнезде, внимательно следящую за суетливыми людьми.

– Готово, – потер руки Фрей. – Как думаешь, на «Посейдоне» клюнули?

– Вряд ли. Блеф с реактором та еще фигня, а про ловушку в доках корпоративный коммандос в курсе.

Макс вскинул бровь. При скудном освещении его черная броня казалась скорпионьей оболочкой: каждый сегмент, каждая пластина и соединение двигались и поглощали свет. Выглядел Фрей устрашающе.

– Стоп. Они знают, что взрывать станцию не собираешься, но все равно явятся сюда? С чего такая уверенность?

– Вспомни, кого отбирали для участия в проектах корпорации, и как обрабатывали мозги. Капитан «Посейдона» не упустит возможность заработать очки перед Балатье. Я слышал в его голосе нездоровый азарт, у него руки чешутся размазать меня в лепешку, а затем распылить Джокер. Я на его месте сделал бы так же.

– Да. На станции Рассвет мы так и сработали, – угрюмо подтвердил Фрей и опустил забрало шлема. – Только наша штурмовая группа насчитывала всего шесть стволов, и на расчетной орбите висел только «Зевс». А теперь все наоборот и в разы хуже.

– Вот именно. Противник превосходит оружием и техникой, при желании легко задавит количеством, – Рэйн хлопнул Макса по плечу. – Но дело не в этом, дружище. Не думал, что когда-нибудь скажу подобное… Макс, задача не победить. Задача – проиграть с достоинством.

* * *

Рейдер с десантом на борту быстро приближался к северным докам Джокера. Еще четыре «Ястреба» выступали кораблями поддержки, там же Фрэнсис разместил технику. Корабли соединения по-прежнему держали станцию под прицелом, что изрядно подпортит Аллерту нервишки.

Фрэнсис окинул взглядом бойцов. Семеро принадлежали «Посейдону» – темно-синяя броня со светящимся трезубцем на нагрудниках говорила о специальной подготовке; их натаскивали для работы на дальних рубежах. Остальные двенадцать – наемники из бывших «космических летунов»; вояки, прошедшие кавирскую кампанию, и вступившие в ряды ЧВК «Экзо матрикс».

– Сто двадцать секунд до контакта, – послышался из динамика голос пилота.

В пять секунд бойцы выстроились у рампы, еще пятнадцать ушло на проверку герметичности снаряжения, и еще десять понадобилось сержанту Мао, чтобы убедиться в готовности взвода.

– Порядок, – доложил сержант.

– «Ястреб-1», выпускайте наживку, – приказал по коммуникатору Фрэнсис, и прошел к рампе.

– Шестьдесят секунд до контакта, – проскрипел динамик.

Карты станции не было, и о том, как выглядит пиратское логово можно лишь догадываться. ИскИн «Посейдона» просканировал доки и создал симуляцию, которую Фрэнсис сейчас наблюдал на визоре, но доверять расчетам он не стал. Внутри космического чудища могли наворотить что угодно.

– Двадцать секунд.

На боевых скафандрах защелкали турбины реактивных модулей.

– Десять секунд.

Винтовки вскинуты, лазерные резаки готовы.

– Пять… три, два…

Установки «Ястреба» дали залп. Платформу седьмого терминала разорвало взрывом. Еще одна синяя вспышка прошлась щупальцами по шлюзу, куски железа и керамики разлетелись по сторонам. И пока аварийные системы станции заходились в истерике, пытаясь справиться с лихом, рейдеры обстреляли шестой терминал.

– Начинаем! – скомандовал Фрэнсис.

* * *

Внешний шлюз разворотило взрывом. «Разгерметизация шестого терминала» – замигала надпись на визоре, а спустя секунду Макс Фрей прочел второе сообщение: «Гравитационный модуль вышел из строя», после чего визор погас.

Вторая ракета ударила в заслон, оставшийся от пропускной зоны. На миг стены коридора показались сделанными из магмы – это огонь растекся по стали. Прежде чем обломок шлюза стукнулся о переборку, Макс Фрей увидел как пламя запузырилось, будто живое, и потекло обратно в космос, цепляясь алыми языками за балки и остатки кислорода. Следом полетели осколки железа. Тревожно взвыла сирена, в передатчике послышался чей-то крик. Макс вдруг снова перенесся на Кавир в Разлом-13, где заживо горели люди, и плавилась под ногами земля. Сейчас его взвод ждало похожее пекло. Десять человек укрылись за баррикадой, и должны держать коридор до последнего. Проблема в том, что «до последнего» часто означало «до подохнуть».

– Не высовываться! – приказал Макс пиратам. – О магнитах не забудьте!

Поздно. Всегда найдется придурок с верой в собственное бессмертие. Одного из бойцов быстро сносило в открытый космос. Мужчина отчаянно махал руками и ногами, пытаясь уцепиться за трубу или балку, но лишь подыгрывал ускорению. Глухой ор еще долго слышался в эфире.

Макс вскинул винтовку:

– Готовимся встретить десант.

– Не беспокойся, шеф, встретим как надо, – осклабился Кевин и достал из разгрузки гранату направленного действия. Конечно, броню десантников такая малышка не повредит, зато в условиях невесомости с легкостью вытолкнет непрошенных гостей обратно.

Макс высунулся из-за баррикады, ожидая появления десантников. С секунду он смотрел в прицел, не веря своим глазам, а потом грязно выругался.

Из космоса в терминал лезла тварь. Настоящий механический монстр.

Паукообразный робот «Инженер» запустил в проход одну лапу, ухватившись за обломок шлюза, затем вторую. Наконец, показалась продолговатое железное туловище с клешнями-манипуляторами и лазерной установкой. Шесть красных фар-глаз обвели коридор, рассчитывая алгоритм устранения помех.

Справа выпустила пулю чья-то винтовка. За выстрелом последовала очередь, а за ней еще и еще. Кевин вынырнул из-за укрытия и швырнул гранату, но не рассчитал силу. В условиях низкой гравитации граната пролетела слишком стремительно, рванув далеко за пределами терминала.

– Мать вашу! Прекратить! Зря боезапас тратите! – гаркнул Макс, и щелкнул по закрепленному на перчатке пульту.

Под потолком ожил пулемет. Град пуль поливал вход в терминал, и с каждым попаданием энергетический щит механического паука дрожал от пробитий. К радости Макса защита громадины пала раньше, чем в приемнике пулемета осталось ненавистное «хрен и один патрон». Бронебойные прошили паучью тушу. Робот заискрил, зашатался и медленно завалился на бок, успев на последок шмальнуть из установки. Луч лазера ударил рядом с пулеметом, оставив дымящуюся дыру.

Макс сидел за баррикадой, прислонившись спиной к остову аэрокара, и ухмылялся. Выкусите засранцы!

Не успели послышаться радостные возгласы, как датчики пулемета уловили движение. Ствол повернулся влево, но выстрела почему-то не последовало. Макс задрал голову, удивленно глядя на останки пулемета, который снесло лазером.

– Твою ж налево…

Еще один паук шустро полз по стене, срывая клешнями куски обшивки и швыряя в сторону баррикады. Громадина впивалась жвалами в сталь как в мясо, пока не добралась до искомого – шахта. Паук вдвое скукожился и нырнул в проделанную дыру. А возле искалеченного шлюза блестели хромом мускулистые тела «Церберов». Псы-роботы синхронно повели слепыми металлическими мордами к баррикаде и взяли след.

– Уходим! – крикнул Макс.

Отстреливаясь, бойцы ринулись к шлюзу. Макс припустил следом, на ходу активируя взрывчатку. «Церберы» неслись по пятам. Выпущенная псом ракета настигла Кевина, парня швырнуло в переборку с такой силой, будто ударили пневматическим тараном. Его броня оплавилась, в просветах между пластин виднелась жженая плоть.

Визор Макса тревожно замигал:

«Зона поражения! Щиты активны! Траектория ракеты…»

Черт! Черт!

Что было сил Макс рванул к шлюзу, стараясь обмануть выпущенную ракету.

«До последнего» случилось слишком быстро. А ведь им так нужно время!

* * *

– Группа Фрея сдала коридор, – прозвучал в наушнике голос Аллерта.

Роб Кавило перевернулся на спину, что было нелегко в узкой инженерной шахте. Нашлемный фонарь освещал решетку, откуда сыпалась пыль, справа тускло мигал красный индикатор мины, посаженной на эпоксидку. Кавило придержал указательным пальцем датчик мины и спросил:

– Что теперь?

– Отступают к ангару. Но это не все. Майор, где-то в кишках Джокера бродит «Инженер». Будь осторожнее.

– «Инженер»?! – скрипнул зубами Кавило. – Так посмотри по карте где он! Почему я должен напоминать?!

– Потому что карты больше нет. Сканеры в доках на хрен издохли. Корпы нас глушат.

У Кавило вдруг кольнуло сердце. Или просто резко повернулся, и защемило какой-то нерв? Нервы в последнее время не то чтобы щемило, а рвало, как ветхие нитки.

– Аллерт, что с твоим планом? Есть хоть какие-то новости?

– Пока глухо. Я не вижу происходящего в космосе, сообщений тоже не получаю. Пиратскому ретранслятору хана. Все, что нам остается – это продержаться как можно дольше. А если не сработает… – слова утонули в рокоте выстрелов. – У нас гости! Заканчивай и дуй в ангар!

В эфир ворвался стрекот турели. Связь отключилась.

Кавило проверил хэндком – карта действительно исчезла, на проекции чернота. Куда теперь? Осталась еще одна мина, для установки на развилке, но где эта клятая развилка? Второпях он плохо запомнил запутанные шахты, понадеялся на технику, а та в свою очередь приказала долго жить. Перевернувшись на живот, Кавило пополз туда, откуда пришел. Луч фонаря прыгал по металлическим стенкам шахты, спина ныла от напряжения, собственное дыхание напоминало медвежий сап. Примерно в десяти метрах проход расширялся, и майор пополз быстрее, хотелось наконец-то встать на ноги.

Не успел он подняться, как послышалось глухое «тук-тук-тук» – будто молотком по железу. Через секунду во мраке шахты вспыхнули красные точки: пока маленькие, еле различимые, но Кавило понял, что это такое. Паучьи глаза. Сканеры «Инженера».

Методы корпорации не были для майора секретом: «Инженер» здесь не для того, чтобы открыть путь штурмовой группе. Паука направили отключить систему жизнеобеспечения станции. Эта железная мерзость пройдет по шахтам к сердцу Джокера, взломает систему и лишит людей самого ценного – кислорода.

Нельзя этого допустить.

Впервые за свою жизнь майор Роб Кавило не думал, как спасти собственную шкуру. Он делал то, что должен. Быстро достал из разгрузки мину. Не сводя глаз с приближающихся красных огней, нащупал в кармане тюбик с эпоксидкой и приладил мину к стене. До взрыва тридцать секунд.

Рывком майор сорвал решетку справа и полез в шахту. Узкая. Очень узкая…

А позади гремит металл: «тук-тук-тук».

И время на исходе.

* * *

Ангар захлестнула первая волна. Корпы с легкостью вскрыли переборку: лазерные резаки вспороли металл, как бумагу. Со стороны атакующих слышались выстрелы – пока редкие, бьющие наугад, с целью раскрыть позиции противника. Пиратские турели огрызались в ответ. Рэйн понимал, что долго так продолжаться не может, вскоре посейдоновцы прощупают слабые места и начнут активничать. В уме он прикидывал, как быстро это произойдет, и все еще поглядывал на дисплей хэндкома в надежде, что план сработает. Но на дисплее по-прежнему чернота…

Время. Нужно всего лишь время. Растянуть минуты, обогнать секунды, чтобы использовать свои пять часов на искупление.

Рвануло где-то в шахте. Глухой гул пронесся по венам Джокера, отчего стена мелко задрожала. В коридоре, где группа Макса все еще отходила к шлюзу, гремело часто и густо, а здесь взорвалось впервые. Сработала ловушка Кавило?

– Майор, что у тебя? – спросил Рэйн.

В ответ шум помех.

– Кавило, прием?

Молчание.

Вторая волна не заставила себя долго ждать. Из ведущей в седьмой терминал дыры выпорхнули боевые дроны. Стальные шары несли заряд достаточной мощности, чтобы вывести турели из игры. Выпущенные защитниками пули тут же прошлись по дронам, но из шустрой стаи рванул только один. Рэйн вскинул винтовку и прицелился, решив, что Катрин пора размяться. Верная KTR-7 защекотала плечо отдачей. Дрон взорвался, прихватив с собой соседа. Еще выстрел – еще одна высокая нота.

– Готов снять остальные, – сообщил Дрейк.

– Не свети позицию, – отрезал Рэйн. – Пока рано.

Сквозь редкие взрывы и переговоры в эфир ворвался вопль Макса:

– Мы у шлюза! Заходим в ангар! За нами «Церберы»!

– Встречаем, – подтвердил Рэйн.

Шлюз приоткрылся, в проем влетели бойцы. Всего пятеро остались на ногах, раненого тащил на себе Макс, а остальные полегли в злополучном коридоре. Безопасники прикрывали Фрея, пока здоровяк нес пирата к баррикаде. Шлюз за его спиной дрогнул и пополз в сторону, чтобы перекрыть путь врагу, но выпущенная «Цербером» ракета ударила в блок. Автоматику заклинило, и теперь створка бестолково дергалась на месте. Механический пес вбежал в ангар, его слепая морда скалилась со злобой, на которую способно живое существо… или запрограммированная на убийство машина.

Все. Периметр прорван.

Это стало сигналом для боевиков «Посейдона». И если вялые атаки удавалось сдерживать играючи, то теперь плотину прорвало. Это уже не «волны», это – цунами.

Рэйн отключил стандартный визор и перешел на кибер интерфейс. Мир сделался иным. В нем люди и техника превратились в тактические единицы, яркими линиями проступили симуляции действий.

«Боевой режим активен»

Не успела надпись погаснуть, как в ангар ворвалась штурмовая группа корпорации. Пространство превратилось в котел: кипело взрывами, бурлило выстрелами. Обертоны нарастали. Турели стрекотали, поворачивая стволы на девяносто градусов. «Церберы» быстро делали свое дело: одна за другой ракеты настигали цель; взметались осколки, плавился пластик, мялось железо, крошился бетон.

Рэйн выпустил на волю машину. Доверился своей новой сущности, позволив системам решать: как долго растягивать время и как быстро отправлять на тот свет врагов. Он всегда стрелял с неимоверной точность, но сейчас делал это почти с закрытыми глазами.

Боевики в синей броне прорвали первую линию и заняли укрытия за опустевшими баррикадами. Действовали четко и слаженно – профи, которых пиратам никогда не обыграть. Пришлось держать огнем на подавление, и как только щиты на броне синих слабли, Дрейк стрелял с вышки. Каждая выпущенная из снайперской винтовки пуля раскалывала шлемы надвое и входила в черепа как в масло.

Рэйн выстрелил туда, где мелькнул трезубец «Посейдона». Когда винтовка умолкла, противник высунулся из-за бетонного блока, чтобы ответить.

Поздно. Рэйн уже стоял рядом. Дуло Катрин смотрело прямо на врага. Недостаток брони от «Экзо матрикс» – слабая защита между сегментами, и Рэйн знал куда стрелять и нажал на спусковой крючок. Ярко сверкнула дульная вспышка, из шеи боевика хлынула кровь.

Уловив движение справа, Рэйн пригнулся и ушел за бетонный блок, подстрелив еще одного под колено. Только он перевел ствол чуть выше, чтобы добить, как голова посейдоновца запрокинулась, по сторонам полетели осколки шлема и брызги крови – сработал Дрейк.

«Боевой режим деактивирован»

«Перегрузка системы»

«Ожидайте…»

Теперь дело за навыками, отработанными до рефлексов. Как ни странно, Рэйн не замечал разницы, потому как всегда был машиной, заточенной под войну. Он стрелял, менял укрытия, прикрывал своих, работал в паре с Фреем. Скорость, четкость, холодный ум. Но рядом все равно гибли люди. Захлебывались в крови, жадно хватали пропитанный дымом воздух и умирали. В дыму и пламени Рэйн видел знакомый силуэт: черное платье, развивающиеся на ветру волосы цвета ночи… Жрица пришла, чтобы напомнить о клятве и начать жатву. Она призраком скользила в мутном от страха и адреналина воздухе и отсчитывала последние секунды.

– Пора. Отходите, – вышел на связь Рэйн. – План не сработал, ждать помощи больше нет смысла. Мы сами по себе.

– Аллерт, еще можно что-то решить! – возразил Макс.

– Кэп, мы продержимся, – вторил ему Дрейк.

Рэйн не выдержал, в голосе зазвенела сталь:

– Это приказ!

Боковым зрением он увидел, как за укрепленной переборкой открылся в полу шлюз; как пираты один за другим нырнули в укрытие. Последними были Дрейк и Макс. В этот миг от высокого потолка отделились дроны и рассыпались по ангару, чтобы отвлечь противника. Песнь выстрелов не стихала, в ее удивительно стройной какофонии слышались голоса друзей и соратников:

– Держись, брат.

– Удачи.

– Рожденные убивать смерти не боятся.

Слова пробивались в эфир, и еще какое-то время гуляли эхом в мыслях. Прощаться со своими оказалось больнее, чем Рэйн думал. Настолько больно, что он предпочел бы ракету «Цербера» в спину. Теперь он остался один.

Один против всех.

Сзади послышался скрип. Рэйн вмиг обернулся, и удивленно вскинул брови – дуло винтовки смотрело на майора Кавило, вывалившегося из вентиляционной шахты. Жив!

Пули изрешетили стену, оставив вмятины прямо над шлемом рыжего. Майор пригнулся и быстро подбежал к укрытию; сел рядом с Рэйном за бетонной плитой и вскинул винтовку. Броня на нем была помята, пятна гари плотно усыпали плечи и нагрудник.

– Ты все пропустил! – заметил Рэйн, меняя магазин.

Рикошетом сбило лампу, на голову Рэйну посыпалась пластиковая крошка, и он принялся отстреливаться. Кавило поддержал длинной очередью.

– Меня оглушило взрывом. Думал, что не выберусь.

– Давай к шлюзу, – кивнул Рэйн ан переборку. – Наши уже там.

Майор покачал головой. Сквозь стекло забрала шлема Рэйн видел его взгляд, полный ненависти к «Экзо матрикс». Он не уйдет.

– Аллерт, пока «Зевс» и команда тебя вытащат, пройдет немало времени. Для тебя будет лучше, если кто-то окажется рядом. Не сомневайся, мне есть, что сказать корпорации.

С механическим скрежетом «Цербер» перемахнул бетонную плиту. Хромированная слепая морда не успела повернуться в сторону жертв, как майор выпустил пулю псине в брюхо. Робот припал на передние лапы, и пока установка брала прицел, Рэйн сшиб пса ударом ноги. Наступил на глотку и выстрелил в лоб. Морду разворотило, битые микросхемы вывалились на пол.

Пора с этим заканчивать.

Рэйн кивнул майору, чтобы положил оружие, свою винтовку он спрятал под листом железа и достал сигнальную шашку. Рванул клапан и поднял руку над баррикадой. Столп белого света ударил в потолок, разбрасывая холодные искры.

Внезапно на ангар обрушилась тишина: нет одиноких выстрелов, нет лязга металла… Только шипение фальшфейера и стук крови в висках.

– Наконец-то белый флаг, – прозвучало раскатом грома в тишине. – Думал, что придется разобрать ангар по шурупам, чтобы тебя выковырять.

Стук подошв о металлический пол, лязг оружия. Скрежет когтистых лап «Церберов».

Бойцы «Посейдона» взяли баррикаду в кольцо, позади ошивались механически псы, виляя суставчатыми хвостами. Рэйн бросил шашку в сторону и поднял руки. Рядом стоял Кавило, сомкнув ладони на затылке.

– Слишком долго, Аллерт. Слишком грубо, – слышался грохочущий голос.

Кольцо бойцов разомкнулось, впустив командира. В кипящей битве Рэйн то и дело искал взглядом капитана «Посейдона», но не находил. В какой-то момент он решил, что ублюдок отсиживается на корабле. Но нет. Сейчас враг стоит перед ним: синяя броня с трезубцем, небрежно лежащая на сгибе локтя винтовка, прядь белых волос, прилипших к потному лбу.

Капитан поднял забрало шлема, и Рэйн столкнулся с ним взглядом.

Взгляд убийцы.

Взгляд равного.

– Я не прятался, – холодно ответил Рэйн. – Просто решил, что перед разговором не помешает размяться. Передай Балатье, что он получит желаемое, но только если станцию не тронут. Если хотя бы одна ядерная ракета…

– Тогда что? – усмехнулся беловолосый. – Аллерт, в корпорации не торгуются. Особенно с такими, как ты. Раве есть смысл договариваться с вещью? Ты собственность «Экзо матрикс», Аллерт. Ты – вещь.

– Подожди! – вмешался Кавило и шагнул вперед. – Я давно знаком с Балатье, и вряд ли он одобрит взрыв Джокера! В «Экзо матрикс» понимают, что…

Выстрел оглушил.

Кавило рухнул на пол, из расколотого забрала шлема капала кровь.

Два удара сердца Рэйн смотрел на мертвого майора, а потом выхватил из разгрузки пистолет. И прежде чем палец снял предохранитель, рука вдруг онемела. Он уставился на свою кисть как на что-то чужеродное, пальцы дрожали, будто кто-то невидимый пытался их разжать.

– Хватит! – рыкнул беловолосый, и в этот миг пистолет сам вырвался из ладони.

Рэйн остолбенел. Невозможно… Он бы никогда не выпустил оружия, но сейчас пистолет парил в воздухе прямо перед глазами и медленно поворачивался дулом к своему хозяину. Капитан «Посейдона» взглядом поднял тело Кавило и швырнул в стену, затем поймал парящий в воздухе пистолет и приставил к забралу шлема Рэйна.

– Аллерт, ты зря убил моего симбионта. Темная энергия не прощает когда разрывают связи. С удовольствием превращу Джокер в пыль.

– Только попробуй, выблядок, – скрипнул зубами Рэйн, поняв, что единственный выход уйти – это прикрыться белобрысым, как щитом.

В секунду он подсек противника под колено, замахнулся… И не смог нанести удар. Беловолосый вывернулся, схватив за шею сзади. Выйти из захвата Рэйн не мог – тело не слушалось, на него словно давили с силой в тысячи Паскалей. Дуло пистолета уткнулось Рэйну в пластину под шлемом.

– Куда мне выстрелить, Аллерт? Может, сюда? – беловолосый держал мертвой хваткой, дуло шевельнулось, надавив под челюсть. – Не-е-т. Если снесу тебе башку, то Балатье не получит свою драгоценную железку. Может, лучше так?.. – ствол ушел под нагрудник, метя в ключицу. – Видишь ли, в чем проблема, Аллерт… Живым ты мне не нужен. Вещь в принципе не может быть живой.

С горечью Рэйн понимал, что жертва оказалась напрасной и станцию уже не спасти. Не будет оживленного шума на Торговой площади. Не будет суеты под зеркальным куполом фермы, и детям никогда больше не играть у старой дюзы. Все кончено. Он поставил на зеро и проиграл.

Обрывки этой мысли еще метались в сознании, как Рэйна вдруг ослепило вспышкой прожектора. Ангар накрыл рокот двигателей. Грохот. Свист турбин.

– СГБ! Бросить оружие! – грохотало из громкоговорителя. – Повторяю: бросить оружие! Сопротивление бесполезно! Служба галактической безопасности применит импульсные установки!

Рэйн рассмеялся.

Он все еще улыбался, когда беловолосый нажал на спусковой крючок.

* * *

Рампа рейдера откинулась, впустив в отсек холод космоса. Ной стоял на краю, ухватившись за комингс, и не осмеливался шагнуть в бездну. Озноб пробрал до самых костей и даже парализовал мышцы. Никогда Ной не любил космоса, а теперь и вовсе возненавидел. Но осознав, что позади стоят бойцы подразделения «А» и ждут от своего командира решительности, он сделал уверенный шаг.

Все по инструкции: отключить магнитные ботинки, активировать реактивный ранец, сгруппироваться и пролететь в дыру… Но сердце один черт колотилось. Взвод быстро несло к входу в шестой терминал. Рядом парили обломки шлюза и погнутые куски переборок, выдранные провода шевелились, словно щупальца морского гада. С трудом маневрируя между мусором, Ной первым влетел в коридор терминала. Что здесь произошло? Догадок он имел с дюжину, но ни одна пока не эволюционировала в факт. В любом случае Аллерту не уйти. В этот самый миг доки берет штурмом спецназ Родригеза и подразделение «А», тяжелые роботы класса «Миротворец» заряжают импульсные пушки, а корвет-призрак и неопознанные посудины зажаты флотом СГБ, прибывшим с базы в системе Бета-Прайм. Ной считал честью знакомство с адмиралом Нагеном, который по просьбе Старого Медведя выделил корабли и лично возглавил полет в Пояс Артемиды.

– Путь в седьмой терминал расчистили, – проскрипел в наушнике голос Родригеза. – Готовимся взять под контроль ангар. «Альфа», где вас носит? Помощь не помешает.

– Высадились в шестом. Начинайте, мы подхватим, – сказал Ной.

Длинный коридор упирался в массивный шлюз. Осколков здесь было не меньше, чем снаружи, а еще попадались трупы. Мужчина в сером скафандре зацепился ногой за переборку, вокруг него собрались шарики крови, руки мерно покачивались вверх-вниз, будто пытались собрать шарики, чтобы запихнуть обратно. Под потолком висел перерубленный надвое «Цербер», вывалившиеся из корпуса провода напоминали кишки.

Так миновали первый шлюз, а за ним еще, пока не попали в герметичный отсек с приемлемой гравитацией. Заклинивший внутренний шлюз хлопал створкой, оставив достаточно места для прохода. Из ангара слышались выстрелы и писк светошумовых.

Группа Ноя ворвалась в ангар, где царил хаос, постепенно переходящий в порядок.

– Служба галактической безопасности! – рычал громкоговоритель. – Сдать оружие! Повторяю: сдать оружие!

Взвод не успел рассредоточиться, как попал под обстрел. Пуля чиркнула Ноя по плечу, оставив борозду в броне. Он ринулся к баррикаде, и кивнул бойцам, чтобы обошли стрелка, пока он возьмет огонь на себя. Рявкнула винтовка. В ответ – очередь. Завязалась перестрелка, которая и не думала прекращаться.

Ной вышел на связь:

– Родригез, эти клоуны не думают сдаваться. Пускай в ход «Миротворцев».

– Принял.

По команде двухметровые человекоподобные роботы синхронно зашагали в центр ангара. Троица выстроилась в ряд, головы повернулись на триста шестьдесят градусов и быстро завертелись, точно юла. Красная сетка сканеров облизала ангара сантиметр за сантиметром, створки на спинах «Миротворцев» открылись, из нутра каждого вылезла импульсная пушка.

– Активирую установку, – разнесся по ангару металлический голос робота. – «Миротворец» творит мир.

После этих слов любой, кого не опознал сканер, получил запредельную дозу импульса. Боевики, которые не успели поднять энергощиты, скорее всего, умерли от кровоизлияния в мозг, остальные – бьются в агонии.

Все кончилось в секунды.

Ной вышел из-за баррикады и осмотрелся. Ангар напоминал полигон, на котором испытали все и сразу: вмятины от пуль в металле, застрявшая в бетоне шрапнель, покореженные турели, и «Церберы» с оторванными лапами. На полу лежали люди, кто-то в синей броне с трезубцем, а кто-то в универсальном камуфляже цвета асфальта. Живых видно сразу – корчатся так, будто в зад раскаленную кочергу сунули, а вот мертвым уже все равно. Ной пытался отыскать среди них Рэйна Аллерта, но не находил.

Навстречу вышел Родригез. На смуглом лице лейтенанта играла довольная ухмылка.

– Как мы их, а? Спасибо адмиралу, что выделил «Миротворцев», а то провозились бы с этими уродами, – он пнул тело бойца в синей броне. – Чавес, что с ними делать?

– Пакуйте. Живых и мертвых – всех в плавучий форт, потом разберемся, что за говнюки. Если найдешь Аллерта, дай знать.

Ной обошел баррикаду. Возле бетонной плиты бился в конвульсиях боевик в синей броне. Шлем слетел. Белые точно снег патлы разметались по полу, собирая грязь, изо рта пузырилась пена. В двух метрах от белобрысого лежал боец в черном, на матовой поверхности нагрудника влажно блестели пятна крови. Ной понял, что опоздал. Некто могущественный, некто с частным флотом и наемниками нашел Аллерта раньше.

Ной присел рядом на корточки и стянул с бойца шлем. Рэйн Аллерт смотрел затуманенным взглядом и беззвучно шевелил побелевшими губами. Через мгновенье его взгляд сделался осмысленным.

– Ты долго, – прохрипел Аллерт и закашлялся. Изо рта вылетел багровый сгусток.

– Каких-то пять часов, – хмыкнул Ной.

– Время, Чавес… Кажется, мое вышло. Я обещал сдаться.

Голос Аллерта сделался скрипучим. Дрожащей рукой пират нащупал кнопку сброса нагрудника, и черные пластины сползли к поясу, под ними – пропитанный кровью камуфляж. Вопреки ожиданиям Аллерт не попытался зажать рану, а сдернул с шеи светящийся медальон и протянул Ною.

– Здесь все… все, о чем я говорил. Про эксперименты… про смерть. Здесь оригинал с кодами… Это мое искупление, – он снова закашлялся, от натуги из раны хлынуло сильнее. – Чавес, ты был прав. Справедливость должна жить. Я уплатил цену, а ты сделай остальное… Ты – карающий меч.

Ной зажал руками рану, под перчатками хлюпало.

– Эй! – крикнул он. – Срочно медика! Быстрее мать вашу!

Чужая война – это чужая война. Чужая боль – это чужая боль. Ной никогда бы не принял ни того ни другого, не будь чаши весов. Ведь Справедливость не делит виновных на «своих» и «чужих». Он стоял среди разрухи, окруженный пылью минувшего боя и даже не заметил, как ангар опустел. Все это время Ной смотрел на окровавленный медальон в своей руке. Молния сверкала вспышками, в статическом треске слышалось: «ты – карающий меч»…