Прежде чем вернуться в Торранс, Грейс поужинала в тихом ресторанчике в Хантингтон-Бич. В девять вечера она была у себя в номере.
Прикинув, что Эндрю примерно одного возраста с ней, Блейдс попыталась получить сведения о его учебе в школе Гарвард-Уэстлейк. Частная школа защищала приватность своих выпускников, а поиск в Интернете требовал предоставить слишком много личной информации, чтобы оправдать интерес к его внеклассным занятиям.
Один любопытный факт: он поступил в элитную школу, поставлявшую студентов для Лиги Плюща, после детства, проведенного в пустыне среди сектантов. И он был свидетелем кровопролития.
Мы оба, Энди.
Предположив, что успехи Эндрю в учебе продолжились, Грейс стала вводить в строку поиска комбинацию его имени с названиями университетов Лиги Плюща. Возможно, они оба учились в Гарварде.
Ничего. Ни в Кембридже, ни в Нью-Хейвене, ни в Принстоне, ни в Филадельфии…
Инженер, подумала женщина, и попробовала МТИ и Калифорнийский технологический. Ноль.
Не беда. Выбор престижных университетов довольно велик, начиная с местных. Университет Южной Калифорнии, где преподавал Малкольм и защитила докторскую диссертацию Грейс. Колледж Помона, Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Если в них тоже ничего нет, то другие учебные заведения Калифорнии, например Беркли.
Самый уважаемый университет штата был главной достопримечательностью города, где жил и познакомился с темной стороной страхового бизнеса брат Эндрю. Единственной разновидностью бизнеса, который процветал, не предоставляя никаких услуг, подумала Грейс. Мечта психопата.
Может, воссоединение братьев началось со случайной встречи на Телеграф-авеню или Юниверсити-авеню?
Комбинация «эндрю ван кортландт» с «беркли» и другими университетами Калифорнии тоже не дала результата. Во время учебы большинство студентов не привлекали к себе внимания, поняла Блейдс, и все эти поиски – пустая трата времени.
Тем не менее она сделала еще одну попытку: Стэнфорд. Да, могла бы и догадаться.
* * *
Семь лет назад Эндрю ван Кортландт, двадцати семи лет, получил премию инженерного факультета за докторскую диссертацию, в которой исследовались повреждения конструкции моста между Сан-Франциско и Оклендом в результате землетрясения Лома-Приета.
Самаэль помогает отцу мучить жертв катастрофы, Тифон ищет научную истину.
Пало-Альто, город, к которому Стэнфорд относился пренебрежительно, находился в пятидесяти милях от Беркли. Университеты соперничали как в науке, так и в спорте. Стэнфорд был основан богачом, раздраженным, что его сына не приняли в Беркли.
Это делало встречу братьев, случайную или запланированную, в высшей степени вероятной.
Грейс представила эту картину: две искалеченные в юности души встречаются уже взрослыми людьми. Узнать друг друга не составляет труда. Как в доброе старое время.
Они выпили по паре пива и решили возобновить отношения. Но время ничего не поменяло в первоначальном раскладе: самоуверенный, властный Самаэль и тихий, покорный Тифон.
Перетянул ли мистер Яд младшего брата на темную сторону? Убедил ли принять участие в реализации своего гнусного плана?
Пора избавиться от дураков, которые нас усыновили, и получить серьезные деньги.
Проблема: не согласуется с убийством семьи Маккой десять лет назад. Возможно, Роджер тогда действовал один. Ради удовольствия – нечто вроде извращенной, мрачной шутки. Точно так же как он убил Бобби Канову.
Или: репетиция будущих преступлений.
Или: Роджер сначала нашел младшую сестру, попытался заставить ее вернуться в лоно семьи, но она отказалась. Возможно, угрожала рассказать о Бобби.
Неудачный ход, Лили.
Все еще ощущая приятное послевкусие убийства, старший брат несколько лет спустя воссоединяется с Эндрю и разрабатывает план.
Возможно, это был обмен: Я убиваю твоих, ты убиваешь моих.
Очень удобно: два явно не связанных друг с другом несчастных случая, а если возникнут подозрения, то у единственных наследников железное алиби. Но подозрений не возникло: обстоятельства гибели были такими убедительными, что обманули коронеров.
Если Дана Крофт не ошибается, в тот день, когда приемные родители Эндрю упали со скалы, сам он был в Азии. А по тем сведениям, которые удалось найти Грейс, Роджер Уэттер-младший занимался серфингом на Мауи, когда его родители утонули в океане.
Все чисто и аккуратно, не подкопаешься.
Несчастные случаи непредсказуемы и неуправляемы. Смерть машет своей косой, не принимая в расчет чьи-либо желания или намерения. Доктор Блейдс знала, что такое неопределенность. Каждое утро она напоминала себе, что с кем угодно может случиться все что угодно. И все же почувствовала, как сдавило ее грудь, а в памяти всплыли мысли и образы, которые, как ей казалось, должны были давно исчезнуть.
Выключив свет в своем безликом номере отеля, она забралась в кровать и накрылась с головой. Сосала палец и приказывала себе не спать.
* * *
На этот раз сила воли не помогла, и Грейс ничего не оставалось, кроме как погрузиться в сон. Ей снились приключения женщины, похожей на нее, но в черных колготках и плаще, которая могла творить чудеса со временем, пространством и материей.
Врач проснулась с ощущением всемогущества. Которое ослабло, когда пришло осознание, что она по-прежнему земное существо.
* * *
Блейдс вышла из «Марриотта» в девять пятнадцать утра, выбросила грязную одежду в контейнер для мусора и поехала в Редондо-Бич, в магазин париков, который заметила по дороге в отель. Жизнерадостная полная женщина, хозяйка салона – в нем преобладали розовый цвет и кружева, – одобрительно захихикала, когда Грейс сообщила ей, что хочет изменить внешность, чтобы порадовать бойфренда. А когда покупательница добавила, что деньги не проблема, они стали лучшими подругами.
Доктору требовался товар из категории «дорого», потому что быстрый взгляд на образцы, красовавшиеся на розовых пенопластовых манекенах, не принес ей ничего, кроме разочарования. Почти все парики, даже с ценой, выражавшейся четырехзначными числами, выглядели жесткими и неестественными.
Исключение составляла коллекция из пяти париков, выставленная в высокой запертой витрине позади прилавка. Они могли бы обмануть Грейс даже с близкого расстояния.
Через несколько секунд «привет, я Труди» и «привет, я Синди» уже рассказывали ей о конструкции «самых лучших шедевров, какие только есть на рынке».
Волосы европейской расы, специально отобранные, с естественной шелковистостью, были связаны в крошечные пучки в престижном французском «ателье». Ручное плетение, тканая изнанка, гипоаллергенные накладки в критических «местах скольжения» и естественная линия волос – все это «результат многолетнего опыта и большого таланта, «настоящего Рембранта своего дела».
Грейс примерила два парика с витрины и купила оба: светлый с медовым оттенком, на три дюйма ниже плеч, и черный, на фут короче, с искусно уложенными локонами. Каждый стоил двадцать пять сотен долларов, но она сторговалась с Синди и Труди на тридцать восемь за пару. Затем, сделав вид, что снова обводит взглядом магазин, она указала на ярко-синий парик с прической «паж» у самого входа.
– Не стоит, это дешевка, – сказала Труди.
– Вульгарный, просто для смеха, – прибавила Синди. – Мы держим их для молодежных вечеринок.
Покупательница подмигнула им:
– Тодду иногда нравится вульгарное. Сколько?
– Ага! – Синди захихикала и проверила цену. – Шестьдесят три.
– Вы можете включить его в качестве бонуса?
Продавщицы переглянулись.
– Конечно.
Когда Грейс уходила, нагруженная коробками, Синди сказала ей вслед:
– Тодду очень повезло.
– Можете в нем сфотографироваться, но, поверьте, публиковать эти снимки не стоит. Ха, ха, ха! – рассмеялась Труди.
Следующей остановкой стал маленький салон оптики, где психотерапевт озадачила владельца, спросив оправы с простыми стеклами.
– У нас их всего три или четыре. Мы используем их в качестве образцов, – сказал он.
– Я их беру.
– Они ни для чего не пригодны.
– Это для фильма.
– Какого?
Грейс улыбнулась и прижала палец к губам.
Мужчина улыбнулся ей в ответ.
– Ага, ладно. – Наличные, которые выложила Блейдс, еще больше развеселили его. – Буду рад видеть вас снова. Люблю снимать кино.
* * *
Одиннадцать часов, чудесное калифорнийское утро.
Блейдс отправилась в путь позже, чем планировала, но у нее было вполне достаточно времени, чтобы добраться до места назначения и найти приличное место для ночевки – со сновидениями или без них.
За завтраком она передумала и отказалась от выбранного прежде маршрута. Прибрежное шоссе поможет избежать депрессии. Проезжая по Малибу мимо Ла-Коста-Бич, женщина позволила себе взглянуть на свой дом, борясь с желанием заехать туда, постоять на террасе, послушать океан и очистить перила от помета чаек.
Когда-нибудь она вернется. Будет слушать убаюкивающие звуки прибоя и плыть по волнам одиночества.
* * *
Через полтора часа после начала второй вылазки на север, в районе Санта-Барбары, Грейс почувствовала себя взвинченной. На восточных склонах холмов осталось несколько черных пятен – следы пожара, который случился прошлой весной и уничтожил пару тысяч акров леса, прежде чем сменился ветер. Никто ничего не поджигал – из-под контроля вышел абсолютно легальный костер на туристической стоянке.
В отличие от поджога, убившего семью Маккой.
Их смерть была за гранью добра и зла. Если исключить корыстный мотив, то зачем?
Допустим, Самаэль был одержим идеей избавиться от своей семьи, но тогда почему он убил Лили и оставил в живых Эндрю?
Потом Блейдс вспомнила: не оставил.
Тем не менее такой промежуток времени озадачивал. Десять лет между Лили и Эндрю. Сестра первая… почему она?
Врач вспомнила, как маленькая дрожащая девочка жалась к мальчику, которого знала под именем Тифон. К брату, который был ласков с ней.
В отличие от Сэма, старавшегося держаться отдельно от младших брата и сестры.
Отсутствие привязанности: еще одна характерная черта психопата.
Все трое были вскормлены густой смесью из мании величия и изоляции. Хотя только один из них демонстрировал явную жестокость.
В случае Тифона – как раз наоборот. Грейс видела, что он относился к Лили… с нежностью. И все, что она узнала о мужчине, в которого превратился Тифон… что она видела собственными глазами… свидетельствовало, что он не был хладнокровным убийцей.
Тем не менее его приемные родители умерли необычной смертью.
Доктор Блейдс проехала еще несколько миль, прежде чем до нее дошла любопытная ирония ситуации.
Сыновьям Арундела Роя пришлось ждать усыновления дольше, чем их симпатичной маленькой сестренке, но после переезда в приемные семьи, о которых можно было только мечтать и которые редко предоставлялись социальной службой, они росли, как дети богачей.
Лили же осталась в среде рабочего класса – в лучшем случае.
Грейс снова задумалась об усыновлении мальчиков. Почему ван Кортландты и Уэттеры, семьи достаточно состоятельные, чтобы пользоваться услугами частных фирм, вообще обратились в социальную службу?
Такие люди обычно не выбирают мальчиков подросткового возраста с непростым прошлым.
Психотерапевт ничего не знала о семействе ван Кортландт, но что касается Роджера Уэттера-старшего, то альтруизм ему был нужен, как змее – кружевные трусики. Человек, зарабатывающий обманом бедных людей, вдруг проникся сочувствием к сироте? Невозможно.
С другой стороны, такого человека, как Уэттер-старший, мог поколебать конкретный стимул в виде звонкой монеты. И это совпадало с предположением Уэйна о том, что пресса молчала о Культе Крепости из-за чьих-то связей в высокопоставленных кругах.
Неужели одна из трех жен Роя была богатой наследницей семьи, достаточно влиятельной, чтобы относиться к людям как к пешкам в шахматной игре?
Пара внуков, зачатых безумцем и распутной шлюхой? Ерунда – нет таких проблем, которые невозможно уладить деньгами.
Потребовалась приличная сумма, чтобы такие стяжатели, как Роджер и Агнес Уэттер, согласились стать родителями. Что же касается ван Кортландтов… кто знает?
Для такого негодяя, как Роджер Уэттер, сделка должна была выглядеть заманчивой: серьезные деньги за недолгое опекунство, потому что Роджер-младший, бывший Самаэль, через несколько лет должен был достигнуть совершеннолетия.
А вскоре после него и Эндрю, бывший Тифон.
Но ни один из мальчиков в восемнадцать лет не перерезал пуповину. Роджер в качестве домашнего указывал адрес «Аламо» и, по всей видимости, участвовал в аферах отца. Эндрю – умный, послушный, внешне мягкий, легко приспособился к жизни старшеклассника из Санта-Моники. Возможно, Тед и Джейн полюбили его. Или достаточно хорошо притворялись. Грейс представила родительскую гордость ван Кортландтов, когда их мальчик поступил в Гарвард-Уэстлейк, не слишком известный, но первоклассный колледж, а затем – в магистратуру Стэнфорда.
Научная премия в двадцать семь. Докторская степень по инженерному делу.
Будучи финансово независимым, Эндрю выбрал работу в другой части света, уехал как можно дальше от родного очага. Так что, возможно, его любовь к новым родителям была не столь глубока.
Возьми от них все, что тебе нужно, добейся независимости и иди дальше.
Что же произошло много лет спустя: он помогал сбросить их со скалы? Вдохновил старшего брата, но с радостью уехал?
Блейдс снова переключилась на Роджера Уэттера-младшего. У нее до сих пор не было никаких свидетельств его успехов в учебе. Но в доме Уэттеров вовсе не обязательно было получать высшие баллы. Там ценились другие качества.
Старший принимает Младшего в семейный бизнес, учит его тонкостям. Потом объявляет, что отходит от дел, и вместе с Мамочкой переезжает в Лос-Анджелес – подставляет Младшего?
Теперь ты сам себе хозяин, сынок.
Вскоре Мамочка и Папочка испытали на себе холодный поцелуй океана…
Голова у Грейс шла кругом, и она остановилась на ближайшей придорожной площадке для отдыха.
Унылый маленький перекресток с двумя заправками, ресторанами «Арбис» и «Пицца Хат». Вай-фая нигде нет. Блейдс проехала чуть дальше на восток и заметила еще более обшарпанный торговый квартал – витрины там были по большей части закрыты ставнями, но имелся мотель «Дикий Билл» с убогой вывеской, на которой был нарисован вышеназванный бандит на вздыбленном мустанге, и табличками поменьше, обещавшими спутниковое телевидение, кровати с массажем и подключение к Интернету.
Блейдс заплатила за номер сорок три доллара наличностью и нацарапала что-то неразборчивое в регистрационной книге, проигнорировав самоуверенную ухмылку кретина за стойкой портье.
Припарковав машину перед мотелем, она принесла дорожную сумку и ноутбук в номер, пропахший лизолом и вареными яйцами. Там раздвинула занавески, чтобы держать «Эскейп» в поле зрения, села на матрас, словно набитый орехами разной величины, и попыталась подключиться к Интернету, но не смогла. Она повторила попытку – и снова безрезультатно.
С четвертой попытки сеть объявила о своем появлении слабым писком.
На запрос «роджер агнес уэттер теодор джейн ван кортландт» поисковик сразу же выдал три ссылки.
А если точнее, то одну, повторенную трижды.
Обе супружеские пары были членами оргкомитета мероприятия по сбору средств. Почти пятнадцать лет назад, отель «Балтимор», центр города, роскошный банкет в пользу переизбрания члена сената штата Селин Маккинни. Сведения из архива на сайте компании, специализировавшейся на организации мероприятий.
Маккинни представляла богатую западную часть города, в которую входил и дорогой район Санта-Моника, где жили ван Кортландты. В ее избирательный округ не входил дом Уэттеров в Энсино, но тогда супруги жили в Северной Калифорнии, и поэтому дело было в чем-то другом.
Из симпатий политика извлекают пользу не только жители его округа.
Грейс ввела в строку поиска сенатора Маккинни и получила ссылку на биографию в «Википедии». Законодатель, получивший прозвище Госпожа Умеренность, выиграла те выборы, но восемнадцать месяцев спустя умерла от сердечного приступа.
Родившаяся в богатой семье, Селин за несколько десятилетий на службе у народа приобрела влияние и высокие должности. В момент смерти она уже довольно долго возглавляла постоянную сенатскую комиссию по страхованию. В ее сферу ответственности входили «страховые договоры, соглашения о возмещении убытков и гарантийные обязательства».
Эту женщину стоило поддерживать таким, как Роджер Уэттер-старший. Кроме того, она была членом комитета по лицензированию дантистов, что могло связать ее с доктором ван Кортландтом.
Психотерапевт продолжила поиск в Интернете, время от времени поглядывая на арендованный внедорожник за окном. Один раз ей пришлось выйти – двое подростков, лет пятнадцати, с дорогими десятискоростными велосипедами, начали слоняться у машины, поглядывая на торцевую дверь. Дешевый мотель, непрестижный район, но эти двое были хорошо одетыми, упитанными и ухоженными. Пара богатеньких деток, приехавших на велосипедах из крикливых особняков на склоне холма к востоку от мотеля? Пристальный взгляд Грейс заставил их ретироваться. Слабаки.
Блейдс вернулась к своему ноутбуку и попыталась комбинировать «селин маккинни» с «роджер уэттер», «агнес уэттер», «аламо эджастментс», «афера со страховками». Когда это не принесло результата, она добавила к списку другие преступления: «подкуп», «вымогательство», «жульничество», «обман», «мошенничество».
Тоже безрезультатно.
Тогда Грейс позвонила Уэйну Кнутсену.
* * *
Записанная на автоответчик фраза была краткой, почти враждебной – неожиданно для человека, который дважды помог ей.
– Это я. У Селин Маккинни была дочь?
Собирая вещи, Грейс краем глаза заметила движение за окном. Парочка подозрительных подростков вернулась, и один из них стоял, небрежно прислонившись к правой фаре внедорожника.
Как будто это его машина.
Доктор выскочила из номера, быстрым шагом подошла к двери водителя, бросила свои вещи в машину, завела двигатель, нажала на педаль газа и задом рванула с места, так что парень потерял равновесие и вскрикнул.
Она выехала с парковки у мотеля, поглядывая в зеркало заднего вида. Подросток удержался на ногах, но был явно шокирован – рот открыт, руки вскинуты вверх, словно он апеллировал к небесам.
Не в силах поверить, что кто-то способен на такое.
Потрясенный, что есть люди, которым наплевать на него.
Привыкай к реальности, испорченный маленький ублюдок.