За две недели до Рождества я позвонил в управление ФБР и, не надеясь на удачу, спросил, могу ли поговорить со специальным агентом Мэри Донован.

Меня тотчас же с ней связали.

— Добрый день, доктор Делавэр. Чем могу служить?

— Я просто хотел узнать, есть ли у вас какие-нибудь успехи в поисках доктора Фаско.

— Что вы понимаете под словом «успехи»?

— Ну, вы его нашли? Помогли ему?

— Вы это серьезно?

— Насчет чего?

— Насчет того, чтобы ему помочь. Как будто у нас лечебница или что-то похожее на нее.

— Ну, нельзя забывать о чувстве товарищества, — сказал я. — Об уважении к былым заслугам доктора Фаско. Он никак не проявлялся?

Длительное молчание.

— Послушайте, — наконец сказала Донован, — я ответила вам только потому, что решила, что вы передумали. Но, как оказалось, я лишь напрасно потеряла время.

— В каком смысле передумал?

— Решили сотрудничать с нами. Помочь нам найти Фаско.

— Помочь? — усмехнулся я. — Как будто у меня лечебница или что-то подобное.

Опять молчание.

— По-моему, вы ответили на мой вопрос, — сказал я.

— Всего хорошего, доктор Делавэр.

Щелчок.

Я сидел, сжимая в руке трубку. Размышлял о том, как Алиса Зогби утверждала, что ее донимает налоговая служба, потому что она затронула интересы каких-то важных шишек. Скорее всего, это была ложь, прикрывавшая звонок от Роя Хейзелдена.

Но истину я уже никогда не узнаю.