Детектив Крейг Боск тихонько скулил. На лице блестели следы рвоты.

— Я скоро вернусь, — сказал Майло. — Не вздумай никуда уходить.

Боск с ужасом смотрел, как Майло собирает фотографии и наркотики и выходит из дома. Майло отнес все, что лежало в тайнике, в «поларис», запер в багажнике и подъехал на машине к самому дому Боска. Когда он вернулся, детектив даже не пошевелился.

Майло освободил лодыжки Боска и поставил его на ноги. Он продолжал прижимать дуло пистолета к его спине, стараясь контролировать все движения. Хотя его противник потерял часть уверенности в себе, он оставался молодым спортивным человеком, к тому же охваченным отчаянием. Когда Майло взял его за предплечье, то почувствовал железные мышцы.

— Что теперь? — спросил Боск.

— А теперь немного покатаемся.

Боск обмяк, и Майло с трудом удерживал его в вертикальном положении. Возможно, это уловка… нет, Боск по-настоящему напуган. Воздух вдруг наполнился вонью. Майло посадил Боска на диван, сохраняя каменное выражение, но ему стало стыдно. Во что он ввязался?

— Перестань, — взмолился Боск. — Я все рассказал. Оставь меня.

— За кого ты меня держишь, Крейг?

— Ты умный. Ты должен быть умным, — ответил Боск.

— Именно.

— Не может быть, чтобы ты все это серьезно, безумие какое-то.

Боск был охвачен ужасом, поскольку представил себе самое худшее, ведь он не знал, что такое совесть, а теперь, когда они поменялись ролями…

На самом деле Майло не мог решить, что ему делать с идиотом. Но не собирался его успокаивать.

Жутким монотонным голосом Майло проговорил:

— У меня нет выбора, Крейг.

— Господи, — пролепетал Боск. — Мы же работаем в одной команде. Послушай, мы оба здесь чужие.

— В самом деле?

— Ты понимаешь, что я имею в виду. Ну, ты чужой… сам знаешь почему. Но я тебя не осуждаю, живи и давай жить другим. Даже когда другие тебя порочили, я всегда вставал на твою защиту. Посмотрите, говорил я, сколько он раскрывает преступлений, кому какое дело, чем он занимается потом… я постоянно повторял, что главное — работа. Ты делаешь свое дело, приятель. Я тебя уважаю. Я слышал разговоры о том, что тебя следует повысить, у тебя есть будущее, приятель, постарайся его не испортить. Тебе это не сойдет с рук. Зачем влезать в такое дерьмо?

— Ты сам меня втянул, — сказал Майло.

— Перестань, что я такого сделал? Выполнил парочку приказов, сыграл несколько ролей? Ладно, я был не прав, извини, но ничего страшного не произошло, просто я хотел… даже дерьмовый слух относительно СПИДа. Это не моя идея. Я возражал. Требовалось только… ну, ты знаешь.

— Обратить мое внимание.

— Именно…

— Ну, теперь результат достигнут. Вставай, Крейг. Майло взмахнул пистолетом, чтобы придать своему приказу убедительность.

Вот только что он будет делать, если Боск подчинится? Пока они дойдут до «полариса», их наверняка кто-нибудь заметит. Даже в этом районе Лос-Анджелеса, где люди попадаются не чаще, чем на фотографиях Швинна.

— Пожалуйста, — умолял Боск. — Не делай этого, мы оба…

— Чужие, да, ты уже говорил. А почему ты чужой, Крейг?

— Я артист. Меня интересуют совсем другие вещи, я не такой, как эти идиоты из департамента.

— Кинематограф? — уточнил Майло.

— Драма и театр. И еще я снимался в телефильме несколько лет назад. «Бабушки-зомби». Играл роль патрульного-хиппи. А до этого снимался в рекламе железной дороги. И еще я рисую. Мне нравится искусство, приятель. Пока идиоты из департамента разъезжают на «харлеях», качаются в спортивных залах и пьют пиво, я хожу в музеи. Я собираю классическую музыку — позапрошлым летом летал в Австрию, на фестиваль в Зальцбурге. Моцарт, Бетховен и другая настоящая музыка. Понимаешь, что я хочу сказать? Все дело в том, что я двигаюсь в сторону содружества любителей искусства, откуда пришел ты.

— Я художник.

— Да, в некотором смысле. Без людей твоего сообщества искусство умрет. Это будет затраханный мир, приятель, одумайся, не делай этого. Не делай глупостей, мы оба достойные люди, нам есть для чего жить.

— Оба?

— Конечно, — сказал Боск, в голосе которого послышалось облегчение. — Ну сам подумай: нас обоих ждет много приятных вещей.

— Похоже, ты прошел курс ведения переговоров с террористами, захватившими заложников.

Боск неуверенно улыбнулся:

— Ты меня унижаешь, но я говорю с тобой откровенно. Ладно, я понимаю. Я играл с тобой в игры, у тебя есть все основания. Но сейчас я честен с тобой, как никто другой.

Майло подошел к дивану сбоку и взял Боска за ворот футболки.

— Вставай, или я прострелю тебе коленную чашечку. Улыбка Боска исчезла, как камешек в трещине айсберга.

— Ты выведешь меня на улицу, и я начну кричать…

— Значит, умрешь с криком на устах. Майло заставил Боска встать и повел к двери.

— Я тебя уважаю, приятель, — ты ловко сменил колеса. Я думал, мне известны все уловки, но ты обвел меня вокруг пальца, признаю. Вот только ты кое-чего не знаешь.

— Я очень многого не знаю, Крейг, — заявил Майло. Он решил, что Боск пытается выиграть время — еще один трюк в переговорах с террористами. Боск не понимал, что Майло его отпустит — рано или поздно. Что еще ему оставалось? Вопрос только — когда и где. А в награду Боск будет его ненавидеть и сделает все, что в его силах, чтобы отомстить. Если учесть, какое высокое положение занимает Боск в полицейском департаменте, он сумеет сделать Майло много мерзостей.

Да, у него серьезные проблемы — все обстоит именно так, как еще совсем недавно глумливо утверждал Боск. Но что еще можно сделать? Продолжать танцевать, когда другие дергают за веревочки?

Майло снова подтолкнул Боска к двери.

— Нет, я о том, что тебе следует узнать прямо сейчас. Ради твоего собственного блага.

— О чем ты?

— Сначала ты должен меня отпустить.

— Да, конечно.

— Я серьезно, приятель. Мне нечего терять, поэтому ты можешь делать со мной все, что тебе заблагорассудится, но я буду молчать. Зачем мне расставаться с последним козырем? Давай, облегчи жизнь нам обоим, и я расскажу тебе, как спасти задницу твоего дружка. А потом мы оба забудем о наших расхождениях.

— Моего друга? — сказал Майло.

Рик? Боск украл машину Рика. До сих пор Майло удавалось не впутывать в свои дела Рика.

Он сильно ткнул пистолетом в спину Боска. Боск вскрикнул, но голос его оставался спокойным:

— Я говорю о твоем дружке-психиатре, Делавэре. Ты поменял машину, а он — нет. Все еще ездит на своем зеленом «кадиллаке». Несколько дней назад я поставил на него следящее устройство, которое связано со спутником, и теперь точно знаю, где находится этот тип. Информация поступает в компьютер, мне известен каждый его шаг. Должен тебе сказать, он повел себя как дурак. Он предупредил тебя, что собирается импровизировать?

— Куда он направился? Долгое молчание.

Майло надавил сильнее, левой рукой схватив Боска за горло.

— Ничего не выйдет, — прошипел Боск. — Ты можешь прострелить мне спину, сделать со мной все, что угодно, но я не расстанусь со своей козырной картой. И вот еще что. Самое главное: не мне одному известно, где он находится. Об этом знают очень плохие парни. Мы планировали позвонить им — анонимно, естественно. Мы подставили твоего дружка, приятель. В наши планы не входило, чтобы он пострадал, просто мы его использовали, чтобы всех собрать. Свести воедино, понимаешь?

Мы все отлично рассчитали, ты тоже должен был там оказаться. Вот почему я сидел сегодня возле твоего дома. Я должен был еще раз попытаться поставить маячок на твою машину, чтобы контролировать и твои действия. А потом тебе тоже позвонили бы. Чтобы у тебя появилась мотивация. Но тебя не оказалось дома, и я решил заехать позднее.

— Чепуха, — возразил Майло. — Ты собирался провести ночь дома, ты и думать забыл о работе.

— Это ты говоришь чепуху! Я ночной человек, проклятый Бэтмен-Дракула, оживаю после того, как садится солнце. План был превосходный, вот только ты все испортил — не вовремя поменял машину, а теперь Делавэр остался один, и если ты хочешь ему помочь, у тебя не остается выбора — да и времени тоже.

Майло резко развернул Боска, отодвинул на расстояние вытянутой руки и навел пистолет на его гениталии.

— Ну, давай, — сказал Боск. — Делай свое черное дело. А я сохраню свое достоинство.

И он дерзко посмотрел Майло в глаза.

Искренне.

Если это слово можно использовать в применении к такому ублюдку.