Альма Рейнольдс подпрыгнула на моей кушетке и фыркнула.

– У вас действительно есть кушетка! Ах, если б кожа могла говорить…

Я поставил «дипломат» на пол между нами.

– Это еще что, – спросила она, – алтарь вечной истины? Предполагается, что я при виде его сразу расколюсь?

Я отодвинул чемоданчик в сторону.

– Что бы вы себе ни думали, Сил действительно был человек твердых принципов. Может, он и взял деньги, но он их не тратил.

– Полиция прошерстила всю его квартиру. Где вы их нашли?

– А что, это важно?

– Его убили. В этом деле все важно.

– Понятия не имею, почему, но так и быть: у него в машине, вот где. В багажнике, прямо на виду. Я к чему и говорю: это дело не из тех, чего он мог бы стыдиться. Никакой великой тайны тут нету. Люди посылали небольшие денежные вспомоществования, и Сил, вместо того чтобы то и дело мотаться в банк, складывал их, чтобы потом внести сразу все на счет «Спасем Болото».

– Карманные расходы.

– Ага, так вы, значит, все-таки слушали!

– Он вам рассказывал об этих деньгах?

– Нет, но это единственный логичный вариант.

– Сил управлял счетом.

– Сил его открыл. «Спасем Болото» – это он и был, я же вам уже объясняла. Все до единого пенни шло на болото.

– Не считая зарплаты сотрудников.

– Он никогда не повышал себе зарплату. Мы вообще не говорили о грубо материальных вещах. Теперь, когда я вижу, как вы живете, я понимаю, почему до вас никак не дойдет. Тут у вас все обставлено по последним калифорнийским стандартам. И сколько жилье в этом районе стоит, я тоже знаю. Вы живете ради денег, а Сил был бессребреник. Сам факт, что он оставил «дипломат» прямо на виду, доказывает, что это честные деньги.

– И сколько там?

– Пятнадцать тысяч. Ну да, я пересчитала. Кто бы на моем месте не пересчитал?

– Это с жемчужиной?

Она покраснела.

– Да возьмите ее себе, жемчужину эту проклятую, все равно она мне не идет, а для вас она прямо как бельмо на глазу. Берите, жене подарите, если у вас есть жена.

Слава Богу, что Робин работает в отдельном здании! Я сказал:

– Но жемчужина ведь ваша, с чего вам ее отдавать?

– Ах как мило!.. Нет уж, забудьте. Я умываю руки и не желаю больше иметь никакого отношения к этому безобразию. Прав был Сил: грязные деньги – пятно на всю жизнь!

Я сказал:

– Деньги, кстати, вполне возможно, тоже ваши – если он не оставил завещания на кого-то другого.

– Нет, не оставил, – сказала она. – Ни он, ни я завещаний никогда не писали. Мы совместно приняли решение избежать эти жалкие попытки контролировать ситуацию из могилы.

– Тогда я бы сказал, что деньги ваши. Вы же были его половиной.

– Вы тупой или притворяетесь? Не нужны мне эти деньги – и не рассказывайте, будто копы не попытаются их конфисковать! Это же часть схемы. Вся эта так называемая «борьба с наркотиками» – просто метод извлечения дохода.

– Копы, с которыми я работаю, занимаются расследованием убийств. А жемчуг детектив Стёрджис носить не станет – ему не пойдет.

– Ага, какой вы лапочка! – сказала она. – У вас были мягкие, любящие родители? Вы привыкли добиваться своего благодаря тому, что вы так милы, да? В последний раз говорю: эти деньги мне не нужны, и жемчуг этот чертов мне не нужен. Пропади я пропадом, если знаю, что на меня вообще нашло. Так что прекратите меня преследовать. Выследили меня до самого ювелирного, с ума сойти! Детектив хренов!

– Альма, – сказал я, – я просто пытаюсь выяснить, что же произошло на болоте.

– Нет, вы меня выслеживаете! Еще насчет матери разнюхали… Вы что, действительно нашли тот ювелирный?

– Все дело в мотивации, Альма.

– Ну, вы даете!.. Так вот, если хотите знать, я не собиралась покупать там ничего особенно дорогого. Так, безделушку на память о Силе. А почему нет? Какого черта? Мне было так горько… – Она шмыгнула носом. – Он был, и вот его больше нет. Попробуйте-ка заполнить всю эту пустоту!

– Я вас понимаю…

– Ага, конечно! Вы меня просто за нос водите.

– Нет, я просто пытаюсь вычислить, кто же все-таки убил вашего любимого мужчину. И еще многих других людей.

– А кто сказал, что это все один и тот же человек?.. Даже если и так, разговоры о деньгах тут ничего не дадут. Я же говорила: это все были небольшие пожертвования.

– Общим счетом пятнадцать тысяч баксов, – добавил я.

– Ну, накопилось, – сказала она уже менее уверенно.

– И все купюрами разного достоинства?

Тишина в ответ.

– Это же нетрудно проверить.

– Ну да, там одни двадцатки… – сказала она.

– Но это просто совпадение.

– Ну, видимо, Сил в какой-то момент взял и поменял все на двадцатки… чтобы считать было проще.

– Если он все равно ходил в банк, чтобы поменять купюры, не проще ли было положить их на счет?

Альма вскочила.

– У меня руки чистые! Забудьте весь этот католический бред! Я самобичеванием заниматься не собираюсь!

Я сказал:

– Кое-кто видел, как Сил принимал конверт от какого-то мужчины.

– Что-о?!

– На парковке за своим офисом.

– А кто именно видел?

– Свидетель.

– Кто?

– Не могу вам сказать.

Она ухмыльнулась.

– «Анонимный источник», да? Вроде тех, кого всегда находят власти?

– Свидетель, у которого не было причин лгать.

– Это вы так говорите.

– Возможно, в этом не было ничего такого, Альма, но это действительно имело место.

– Ну, привез кто-то пожертвование лично… Подумаешь!

Я описал человека с высветленными волосами и лицом после пластической операции.

– Ну, обычный мужик из Лос-Анджелеса, – сказала она.

– И вы представления не имеете, кто это?

– А почему я должна это знать? До свидания. Не вздумайте потратить все это в одном месте!

– Еще один вопрос, – исказал я.

– Ну да, конечно, у таких как вы всегда есть «еще один вопрос»!

– У таких, как я, – это у кого?

– У представителей власти.

Я сказал:

– Кругом сплошная политика…

– Да уж не сомневайтесь!

– А нож в животе Сила – это тоже политика?

Альма стиснула руки.

– Ах, вы!.. Весь из себя чуткий, при этом в вас есть подспудная жестокость, которую вы демонстрируете по своему желанию.

– Я пытаюсь докопаться до истины. И подумал, что, возможно, эта цель у нас общая.

– Истина – это чушь. Что считать истиной – зависит от контекста.

– Именно контекст-то меня и интересует, Альма. Хотите канонизировать Сила – пожалуйста. Но если вы сумеете снять шоры с глаз и принять во внимание другие возможные варианты, у нас, может быть, и получится найти убийцу.

Я не удивился бы, если б она развернулась и ушла. Но она не ушла.

– Каковы возможные варианты?

– Предположим, что Силу за что-то платили. Ничего противозаконного – так, мелкие нарушения правил. И я думаю, что тот, кто ему платил, и заманил Сила в болото. Этот человек хорошо знал болото и считал, что Сила надо заставить замолчать.

– Богатые ублюдки, – сказала она. – Кругом действительно сплошная политика.

– О ком из богатых ублюдков конкретно может идти речь?

– Как насчет этих прощелыг-киношников, для начала? Деньги развращают, а денег у них несчитано. Да, они поддерживали Организацию спасения, но, могу поручиться, все равно хотели прибрать эту землю к рукам. Сил брал у них деньги, но презирал их.

– Согласился бы он пойти куда-то посреди ночи с одним из их прихвостней?

Молчание.

Я спросил:

– Альма, кому он доверял?

– Никому. Сил был человек недоверчивый. Я единственная, с кем он бывал откровенен, – и то не до конца.

– То есть?

– Он был очень непредсказуем. Мог уйти в себя, как черепаха, стать совершенно непроницаемым. Но это не значит, что он мог кому-то продаться. Эта чертова лужа была для него всем. А потом, чего ради кому-то ему платить?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю… Ну всё, до свидания.

Я открыл чемоданчик, достал футляр и сунул его ей в руку. Она энергично замотала головой, но футляр не оттолкнула.

– Посмотрим, как все уладится – может, я вам еще и деньги сумею вернуть.

– Да не нужны они мне… Слушайте, какого черта? Кто вы такой? Что вы за человек?

– Ну… У меня были любящие родители.

Она пристально посмотрела на меня.

– Если я была неправа, извините. Но сути это не меняет. Все равно вы работаете на правительство.

– Да не за что тут извиняться. В конце концов, я на вас давил.

– Вот именно.

Альма стиснула футляр в руке.

– Это был ад, мне надо как-то из этого выбраться.

Пока я провожал ее к выходу, она внимательно разглядывала каждую комнату, через которую мы проходили. Когда мы подошли к «Фольксвагену», она сказала:

– Единственное, что Сил мог… да нет, это ерунда. Не могло это стоить пятнадцать сраных тысяч.

– Все равно, расскажите.

– Там есть другая дорога на болото. Прямо напротив официального въезда, на западной стороне. Собственно, изначально официальный въезд хотели сделать там, но потом в этом месте разрослись разные растения, и Сил настоял, чтобы ту сторону не трогали. Будь его воля, он бы вообще закрыл туда доступ для любых посетителей.

– Где именно на западной стороне?

– Четко посередине. Там все заросло, с улицы не видно, но если продраться через заросли, то там есть калитка. Сил ее запирал на навесной замок. Он часто туда ходил. Это было его тайное место. Иногда он и меня с собой брал. – Она покраснела. – Там так красиво! Громадные ивы, высокие тростники, солоноватые озерца, заселенные лягушками и головастиками… И тучи птиц, потому что там ближе к океану.

– И часто Сил там бывал?

– Не знаю. Он меня туда водил всего раза три-четыре, всегда по ночам. Мы стелили плед, любовались на звезды, и Сил говорил: «Это вид на миллиард долларов. Если б кто знал!» Но это была чистая фигура речи. Ну кто станет платить пятнадцать тысяч за пятачок земли для пикника? И почему это могло быть опасно для Сила?.. – Она покачала головой. – Вы гоняетесь за собственным хвостом.

– Все равно спасибо.

– За что? За то, что несу какой-то бред?

– Это называется «вдохновение», – сказал я. – Видит Бог, оно нам не помешает.