Водителем присланной за Майло машины был Эрнест Бодри, красивый и невозмутимый угольно-черный тридцатилетний гигант, набожный баптист с жесткой щеткой подстриженных волосок к волоску усов и мощным, неохватным загривком, шершавой от частого бритья кожей напоминавшим поверхность асфальта.
Синий «форд» без номера, той же модели, что и у Майло, только поновее и намного чище, стоял у входа в полицейский участок. Держась вплотную к Майло, Бодри спустился с крыльца и открыл дверцу.
– Ты очень любезен, приятель.
Ответа Майло не услышал. Гигант хлопнул дверцей и уселся за руль.
С машиной Бодри управлялся мастерски. Вождение было его коньком. Мальчишкой он мечтал стать профессиональным гонщиком, пока не услышал от кого-то, что среди них нет и никогда не было ни одного чернокожего.
Из включенной рации слышался речитатив, сообщавший на полицейском жаргоне последние новости очередной ночной схватки стражей закона с силами зла. Не обращая внимания на бубнящий динамик, Бодри выехал со стоянки на автостраду 405.
– В центр? – спросил его Майло.
– Угу.
– Что там за сборище?
Молчание. Бодри и сам ничего не знал, да и знал бы, у него хватило смекалки держать информацию при себе. Ведущая в сторону аэропорта магистраль была забита едва ползущими в обе стороны потоками транспорта.
Майло повторил вопрос.
– Понятия не имею, сэр. – Они продвинулись вперед метров на десять.
– Работаешь у Уикса?
– Да.
– В бригаде водителей?
– Да.
– За все годы работы ко мне ни разу не присылали машину с шофером. Похоже, сегодня повезло, а?
– Похоже. – Левую руку Бодри опустил на подлокотник дверцы, касаясь руля лишь указательным пальцем правой.
Застывшие вокруг них автомобили медленно тронулись с места.
– О'кей, я немножко расслаблюсь. – Майло откинулся на спинку.
– Конечно.
Он вытянул ноги и прикрыл глаза. По-черепашьи медленно, но уверенно «форд» двигался вперед. Бодри бездумно смотрел сквозь ветровое стекло.
– О Господи... – послышался внезапный стон. – Де-е-ерьмо...
Бросив взгляд вправо, Бодри увидел, что его пассажир, уже выпрямившись, раскачивается из стороны в сторону.
– Не могу... Боже, я не могу... – слова переходили в хрип. Стерджис сложился пополам, одна рука его царапала грудь, другая судорожно пыталась ослабить узел галстука.
– Что такое?
– Живот... В груди тесно... Изнутри распирает – наверное, съел какую-нибудь дрянь за обедом. О-о... Господи... Да ведь не роды же у меня...
Майло рывком выпрямился, как будто пронзенный со спины ударом шпаги. Раскрытый рот хватает воздух, пальцы мертвой хваткой вцепились в борт пиджака. С треском отлетела пуговица, ударившись о приборную доску.
– С вами...
– Да, да, только гони быстрее к Паркер-центру, может, у них есть... я не знаю... О черт!
Ноги дернулись, уперевшись коленями в виниловую обивку дверцы. Веки Стерджиса плотно сомкнулись, сведенное гримасой боли лицо посерело.
– С вами такое уже случалось? – стараясь говорить спокойно, спросил Бодри.
Майло лишь застонал в ответ.
– Сэр, вы были в...
– О-о! Выпусти меня... А-а-а! – Майло выгнул дугой спину и прикусил губу; до водителя донеслось его тяжелое прерывистое дыхание.
– Я отвезу вас в госпиталь.
– Нет, только выпусти меня...
– Не могу, сэр. Ближе всего, наверное, будет «Сидарс», это напрямую, через Робертсон-стрит. Потерпите!
– Со мной все в поряд... О-о!
Бодри направил машину в крайний левый рад и прибавил скорости, поднеся ко рту микрофон рации, чтобы сообщить в офис.
Кабинет Уикса молчал. Неудивительно, ведь водителю приказали доставить Стерджиса непосредственно в конференц-зал на пятом этаже, где шло какое-то совещание всяких шишек. О номере установленного там телефона Бодри не имел никакого понятия. Попробовать связаться с ними через Паркер-центр? Не пойдет, сказано было ясно, что задание доставить Стерджиса – штука конфиденциальная что-то вроде расследования на самом высоком уровне, как бы дав этим понять: ему доверяют не только баранку машины, его готовят к более важной и ответственной миссии...
Стерджис продолжал стонать, раскрывая рот, как рыба, вытащенная из воды. Не дай Бог, помрет прямо в машине – толстый, неповоротливый, видно, ни разу в жизни не занимался спортом, жрет всякую дрянь. Не помрет! Это сама удача привалила к Бодри, вот он, шанс отличиться! Впереди продвижение по службе, чистенький новый домик для детишек и Долорес, которой не придется лить слезы из-за того, что ее мужу разнесет голову пулей какой-нибудь долбаный наркоман. Нет, сейчас у него отличная и спокойная работа. Брат жены начинал так же и успел дослужиться до сержанта – несмотря на все расистские порядки, царившие в Управлении. Родственники в один голос уверяли Эрнеста, что с его сметкой и внешними данными он сможет пойти далеко. Сидя за рулем, нарабатываешь связи – глядишь, поставят возить Шефа.
Но, с другой стороны, может быть, шоферская работа – это проклятие, злой рок? Может, припадок Стерджиса – дурное предзнаменование? Хорошо бы он поскорее пришел в себя, только бы сердце не отказало. Газы расперли – чепуха, не смертельно, лишь бы задышал ровнее.
Стоны смолкли. Нет, вот опять.
– Сэр, вы в порядке?
Молчание. Слава Богу, он еще дышит – вон живот как ходит.
– Потерпите, сэр, сейчас вам помогут, мы почти приехали.
Лицо Стерджиса свело новой судорогой боли, слабо дернув рукой, он начал сползать с сиденья. Хвала Всевышнему, ремень безопасности успел застегнуть. Вздымающийся горой живот... пугающее сопение...
Мелькнул указатель «Робертсон-стрит – 1 миля».
Бодри глянул в зеркало заднего вида, резко ушел вправо, устремившись на почти пустую, благодарение небу, эстакаду, под желтый сигнал светофора пронесся через перекресток и погнал машину на север. До госпиталя осталось минуты две езды.
Не умирай, детектив. Не в моей машине, по крайней мере. Пико, Олимпик-бульвар, другой запруженный перекресток с возмущенно гудевшими автомобилями.
Пошли вы все! Я имею право, я – по-ли-ция. Уилшир, Бертон – быстрее, быстрее! Вот он, «Сидарс». У дверей отделения неотложной помощи ни души; Стерджис затих, но выглядит куда хуже. Да дышит ли он? Господи, дай ему еще пару-тройку вдохов. Неужели все? Не может быть, здесь же столько докторов...
– Мы на месте, продержитесь самую малость!
Не выключив двигателя, Бодри выскочил из машины и ворвался в здание, крича на бегу, что офицер полиции нуждается в срочной помощи.
В толпе слонявшихся по холлу пациентов он рассмотрел белый халат. Молодой рыжеволосой женщине по виду было не более шестнадцати, однако значок на груди говорил, что С. Голдин – доктор медицины.
– Быстрее!
На помощь ей бросились двое коллег.
– Где он?– Зрелище бегущих к машине людей напоминало кадры телехроники.
– Здесь, – дернул ручку дверцы Бодри.
Кабина была пуста.
В мозгу водителя мелькнула картина: новый приступ, Стерджис в конвульсиях вываливается из машины и откатывается в сторону, мертвый. В панике Бодри обежал вокруг «форда», заглянул под днище.
– Где? – удивленно переспросила женщина-врач.
Двое других растерянно смотрели на Бодри, на его значок, форму с двумя нашивками и торчавшую из кобуры рукоятку револьвера.
То, что перед ними настоящий полисмен, сомнений не вызывало, но вот ситуация...
Пачкая брюки о пыльные борта машин «скорой помощи», Бодри бегал по стоянке; на спине и под мышками его форменной рубашки расплывались мокрые пятна пота. Вконец обескураженный, он остановился возле «форда».
– Где же? – с сарказмом в голосе третий раз спросила его С. Голдин.
Теперь уже сам Бодри ощутил тупую, ноющую боль в груди.
– Хороший вопрос, – шумно дыша, сказал он.
Видно, сегодня не суждено сбыться пророчествам родни. Лучше бы ему никогда не садиться за руль.