Сидя перед телевизором и наблюдая за организованным сетью универмагов «Мэйсиз» праздничным парадом, Ханна, чье внимание привлек огромный надувной динозавр, из пасти которого поднимался пар от сухого льда, пыталась объяснить всем, кто собрался в комнате, что динозавр не настоящий, но ее тоненький голосок тонул в гуле голосов взрослых. Рина поцеловала дочку в лоб.

— Динозавр не настоящий, — настаивала девочка.

— Конечно, не настоящий.

— Он просто надувной.

— Да, милая.

— Он правда не всамделишный.

Рина улыбнулась и потерла виски. В их доме собралось на редкость много народу — родители Питера, его брат Рэнди, жена Рэнди Лурин и трое их детей-школьников, а также — Кларк, семнадцатилетний сын Рэнди от первого брака. Кларк, Сэм и Джейкоб, расположившись на стульях в гостиной, перебрасывали друг другу футбольный мяч. Лурин с детьми собирала в саду апельсины.

В столовую вошел Лайл Декер и, остановившись прямо перед телевизором, принялся рассматривать какие-то чертежи. При этом он полностью заслонил своим массивным телом экран, на котором колыхалось изображение поразившего Ханну динозавра.

— Мне не видно, мне не видно, — запищала девочка.

Рина осторожно отвела тестя в сторону и спросила:

— Почему бы вам не пойти в патио?

— Куда?! — заорал Лайл.

— Пойдемте. — Взяв отца Питера за руку, Рина проводила его через боковую дверь дома в выложенный кирпичом внутренний дворик, где стояли круглый стол, прикрытый от солнца полотняным зонтом, и шесть пластиковых стульев.

— Сядьте здесь. Тут вам будет спокойно и удобно. Принести вам еще кофе?

— Кофе?

— Ну да, кофе. Я только что заварила целый кофейник.

— Чашечку кофе я, пожалуй, выпью.

— Вот и отлично, — сказала Рина и повернулась, чтобы уйти.

— А где Питер? — спросил Лайл.

— Он в сарае с Рэнди.

— Где?

— В сарае. Хотите, чтобы я его позвала?

— А когда мы поедем смотреть дом?

— Вы имеете в виду новый дом?

— Ну да, новый дом. — Лайл взмахнул в воздухе чертежами. — Вот этот.

— Я думаю, Питер собирается отвезти вас туда где-нибудь через полчаса.

— Значит, это будет до игры?

— Да, до игры. Я знаю, что вы любите футбол.

Лайл от души рассмеялся.

— Какой же День благодарения без индейки и без футбола?

— Вы правы, — улыбнулась Рина, с умилением глядя на чудного старика с озорными голубыми глазами, круглым красным лицом и редкими седыми волосами.

— Я нашел канализационную трубу, — сказал Лайл.

— О, это замечательно, — откликнулась Рина, которой такой резкий переход на другую тему дался не без труда. — Скажите, у нас будут проблемы с ванной?

— Никаких! — ответил Лайл и снова рассмеялся. — Мы все так быстро сделаем, что вы и оглянуться не успеете.

Рина радостно улыбнулась.

— Пойду принесу вам кофе.

— С удовольствием выпью кофе.

— Я сейчас.

Войдя в кухню через заднюю дверь, Рина обнаружила, что Ида Декер поливает восемнадцатифунтового фаршированного индюка бульоном с приправами. Мать Пита была высокой, худощавой женщиной с коротким венчиком седых волос и удивительно приятным удлиненным, аристократическим лицом с высокими скулами и широко поставленными темно-синими глазами. Ее руки, некогда красивые, давно уже стали костистыми и узловатыми — возраст и мучительный артрит не пощадили их. Губы Иды почти всегда были плотно сжаты. Рина не помнила, чтобы когда-нибудь слышала из ее уст не только слова любви или нежности, но и проявление каких-либо других эмоций. В то же время она знала, что ее свекровь не имеет привычки сплетничать или жаловаться на жизнь.

— Ну, как индюк? — спросила Рина.

— Годится.

— Лайл попросил еще кофе.

— Он уже выпил целых три чашки.

— Этот кофе без кофеина.

— Я беспокоюсь не о сердце Лайл а, а о его желудке. Столько кислоты вредно.

— Тогда, может, я сделаю ему травяного чая?

— Он терпеть не может чай, — фыркнула Ида и махнула рукой. — Ладно, путь пьет кофе. Все-таки сегодня праздник. Рина, вы не проверите, как там пироги в духовке? Если их передержать, они будут совершенно несъедобными, словно резина.

Рина открыла дверцу одной из половинок двойной духовки.

— Выглядят просто замечательно! — воскликнула она. — Сверху золотистая корочка, а начинка пропеклась, но в то же время не пересохла.

Она вынула из духовки один из пирогов.

— Т-а-ак...

— На вид они, может, и хороши, а вот как на вкус — не знаю, — заметила Ида. — Обычно я для выпечки использую концентрированное молоко.

— Уверена, что пироги получились отличные.

— Я никогда раньше не делала их с «Мокко-микс».

— Наверняка они вкуснее, чем когда бы то ни было.

— Посмотрим, посмотрим.

Рина закончила вынимать пироги из духовки и налила в чашку кофе.

— Пойду отнесу Лайлу, — сказала она.

Ида еще раз негромко фыркнула и принялась нарезать соломкой ямс. Рина снова отправилась в патио и увидела, что Питер и Рэнди расположились за спиной отца, а он тычет пальцем в чертеж и читает им лекцию о несущих балках. Под столом сладко спала Джинджер.

Поскольку и Рэнди, и Питера родители в свое время усыновили, братья внешне не были похожи друг на друга. Единственное, в чем имелось хоть какое-то сходство — это внушительные фигуры обоих. Питер был немного повыше, но Рэнди, рост которого составлял шесть футов и два дюйма, тоже производил впечатление далеко не мелкого мужчины. Коротконогий, с длинными руками и бочкообразной грудью, он напоминал несокрушимую каменную глыбу. У него были коротко остриженные черные волосы, широкий лоб, румяное лицо и большие карие глаза, искрящиеся весельем. Верхнюю губу Рэнди украшали густые черные усы.

Когда Рина поставила перед Лайлом чашку с кофе, он уже рассуждал о том, как привести в порядок полы.

— Какое дивное зрелище, — сказал Рэнди, глядя на чашку.

— Сейчас я принесу и вам, — откликнулась Рина.

— Я сам принесу, — останорил ее Декер.

— Она тебя выдрессировала, верно, братец? — с улыбкой заметил Рэнди.

Декер сумрачно взглянул на него, затем обнял жену за плечи.

— Давай сходим вместе — самым длинным путем, — шепнул он ей на ухо.

Рина радостно кивнула.

— Мне со сливками и сахаром, Пит! — крикнул им вслед Рэнди.

— Нет проблем, — отозвался Декер. Преследуемые по пятам проснувшейся Джинджер, они отправились через заднюю дверь дома в столовую, где, к своему удивлению, увидели идиллическую картину: Ида сидела перед телевизором, держа на коленях малышку Ханну — бабушка и внучка словно зачарованные смотрели парад надувных игрушек. Подбежав к ним, Джинджер обнюхала сначала Ханну, затем Иду. Старушка ласково погладила собачью морду.

— Лежать, — сказала она.

Джинджер тут же выполнила команду.

— У меня никогда так не выходит, — признался Декер.

— Это потому, что Джинджер не воспринимает тебя всерьез, — проворчала Ида и, отведя взгляд от экрана, добавила: — Бедная Ханна — все сидит и сидит здесь, и никто не обращает на нее никакого внимания.

Рина благодарно кивнула:

— Спасибо вам за помощь.

— Мне так нравятся птички, мама, — пропищала девочка. — Они летят по небу высоко-высоко.

Ида тепло, но коротко улыбнулась и поцеловала внучку в щеку.

— Наверное, тебе хотелось бы полетать вместе с ними, Ханна? — спросила она. — Приблизиться к солнцу, побывать на луне и звездах?

Ханна на минутку задумалась.

— А мама тоже смогла бы со мной полететь?

— Ну конечно, — снова улыбнулась Ида.

— Я вижу, у вас тоже есть мечты, — сказала Рина.

— Я просто пытаюсь развлечь свою внучку, — нахмурилась Ида. — Пожалуй, пора полить индюка бульоном, а заодно и глазировать. Ты знаешь, как глазируют индейку небольшим количеством сахарного сиропа и апельсиновым соком?

— Конечно, — ответила Рина и отправилась на кухню.

Декер понял, что наступил удобный момент для разговора с матерью.

— Ну, как твои дела, мам? — спросил он. — У тебя все в порядке?

— Конечно, у меня все в порядке, — ответила Ида. — А почему должно быть иначе?

— Ты нормально себя чувствуешь?

— Прекрати талдычить одно и то же!

— Посмотри на эту надувную собачку, бабушка! — воскликнула Ханна.

— Она просто замечательная. Как ты думаешь, Питер, что это за собака?

— Похожа на какую-то из разновидностей спаниеля.

— А по-моему, она не похожа ни на одну из собак, которых мне когда-либо приходилось видеть, — заметила Ида.

— Что поделаешь, у художника свой взгляд.

Ида фыркнула и уставилась в телевизор. Декер воспринял ее нежелание говорить как намек на то, что он может удалиться, и вышел на кухню следом за женой.

— Сколько дней они у нас пробудут? — спросил он, опершись локтями о кухонную стойку.

Рина подняла голову от духовки, закрыла дверцу и выпрямилась.

— Что-то ты рано начал спрашивать.

Декер посмотрел на потолок.

— Она тебя шпыняет, Рина?

— Нет, она просто сердится из-за того, что у нас не нашлось концентрированного молока для пирогов.

— Извини...

— Да я же шучу, Питер. — Рина немного помолчала. — Вообще-то она здорово управляется на кухне. Для семидесяти пяти лет Ида держится довольно бодро.

Декер вздохнул.

— Я видел, как она принимает какие-то таблетки. Она тебе ничего на этот счет не говорила?

Рина отрицательно покачала головой.

— Я все время наблюдаю за ней, Питер, чтобы она не слишком перенапрягалась. По-моему, она прекрасно контролирует свое состояние. Ты видел, как она сидела с Ханной перед телевизором? Твоя мать сама знает, что ей можно, а чего нельзя.

— Значит, по-твоему, с ней что-то неладно?

— Ничего такого, что бросалось бы в глаза. Как бы там ни было, доставая ее своими вопросами, мы все равно ничего не добьемся. К тому же, мне кажется, ей здесь хорошо... от Ханны она просто в восторге. Причем это взаимно. Ханна ее обожает.

— Где мой кофе? — раздался из столовой голос Рэнди. Тут же до Рины и Питера донеслось сердитое ворчание Иды, которая велела Рэнди не орать так громко.

Декер закатил глаза, взял чашку с кофе и, выйдя в столовую, протянул ее Рэнди, увесисто хлопнув при этом брата по животу.

— Я тебе что, служанка?

Рэнди громко расхохотался.

— Прекратите шуметь, — шикнула на них Ида. — Вы мешаете ребенку смотреть передачу.

Братья отправились в гостиную, где мальчики продолжали перепасовывать друг другу футбольный мяч.

— Ребята, ступайте на улицу! — сказал Декер.

Не обращая внимания на его слова, Сэмми перебросил мяч Рэнди, едва не уронив при этом с головы ермолку. Рэнди отпасовал Декеру, который, без труда поймав мяч, укоризненно спросил:

— Вы что, обалдели?

Выхватив у него из рук мяч, Рэнди треснул брата по спине и со словами «Да ладно тебе» швырнул мяч Джейкобу.

Звякнул дверной звонок — пришли Мардж и Оливер. Мардж держала в руках огромный букет осенних цветов.

— Извините, мы немножко рановато.

Бросив незаметный взгляд на руку, Декер отметил, что до назначенного времени оставалось еще больше двух часов.

— Не важно, я очень рад, что вы пришли. Почти все приготовления уже закончены.

Джейкоб между тем отпасовал мяч Оливеру, а Скотт, в свою очередь, Кларку, длинные светлые волосы которого растрепались и почти совсем закрыли юноше лицо. Тряхнув головой, Кларк швырнул мяч Сэмми.

— Ребята, я же сказал, идите с мячом на улицу! — раздраженно повторил Декер.

— Ладно, пошли, — уступил Рэнди. — Давайте сыграем. Разобьемся на команды и устроим матч века. — Он протянул руку Оливеру. — Рэнди Декер.

— Скотт Оливер.

— Сразу видно — наш человек.

— Внешность типичная, да?

— Еще какая типичная. Погодите, попробую угадать. Отдел по борьбе с ограблениями банков?

— Нет, отдел убийств.

— А, один из членов моего братца.

— А я-то всегда считал, что у мужчин бывает только один член, — рассмеялся Оливер.

— Я хотел сказать — из членов команды моего братца, — поправился Рэнди и тоже гулко захохотал.

— Рад, что вам так весело, — буркнул Декер.

Сэм бросил мяч Кларку, тот — Рэнди, но чуточку не рассчитал, и мяч пролетел в каком-то дюйме от головы Декера.

— Марш на улицу! — рявкнул лейтенант. — Быстро!

— Ты сам-то будешь играть, Питер? — с улыбкой спросил Рэнди.

— Буду. Я сейчас к вам присоединюсь. Ну, давайте, проваливайте. И заберите с собой собаку.

Рэнди свистнул, подзывая Джинджер. Сеттер тут же стрелой подбежал к нему.

— Я тоже с вами сыграю, — сказала Мардж, передавая цветы Декеру.

— Вы? — удивился Рэнди.

— Она мне не жена, а напарник, — пояснил Оливер.

— Извините, я не понял. — Рэнди протянул руку Мардж. — Рэнди Декер.

— Я о вас слышала. Вы тоже полицейский и работаете в Майами. А меня зовут Мардж Данн.

— Так вы та самая знаменитая Мардж? Рад с вами познакомиться. — Рэнди с удовольствием пожал ей руку. — Вы можете сыграть в нападении, а я возьму на себя защиту. Ты составишь нам компанию, отец?

— Значит, мы не поедем смотреть дом? — разочарованно спросил Лайл.

— Поедем — где-нибудь через полчаса, — сказал Декер.

— Пошли с нами, отец, — принялся уговаривать Лайла Рэнди. — Ты будешь в моей команде. Поможешь мне в защите.

— Рэнди! Ему семьдесят семь лет, — нахмурился Питер.

— Не волнуйся, это моя проблема. Ты-то сам идешь или нет?

— Мне надо поставить это в вазу. — Питер показал брату охапку цветов.

Рэнди похлопал его по ягодицам.

— А я и не знал, что у тебя такие наклонности.

Питер хотел выругаться, но вовремя вспомнил, что в комнате находится отец.

— Я подойду через минуту, — пообещал он.

Когда все вышли, Декер плюхнулся на диван и воскликнул:

— Господи, как же хорошо, когда тихо!

Однако насладиться покоем он не успел. Входная дверь открылась.

— Синди! — удивился Декер.

— Привет. — Девушка посмотрела на цветы. — Какие красивые. Это мне?

— Вообще-то их принесла Мардж... — осторожно начал лейтенант.

—Да ладно, я шучу, пап, — сказала Синди и, заметив на лице отца выражение озабоченности, добавила: — У тебя какой-то затравленный вид.

Декер ничего не ответил. Синди взяла из его рук букет.

—Давай я поставлю цветы в вазу, — предложила она.

— Это было бы здорово, — заметил Декер, усиленно моргая покрасневшими от недосыпа глазами. — Кажется, у меня опять начинается.

— Что начинается? — не поняла Синди.

— Глаза жжет. Из-за этого я чувствую себя не в своей тарелке. — Декер сфокусировал взгляд на дочери. — Я думал, ты сегодня будешь у матери.

— Они идут на обед к какой-то ее подруге. В шесть часов. Я обещала к шести вернуться.

— Она знает, что ты поехала сюда?

— Думаю, да. Но она проявила деликатность и не стала выяснять, куда я собралась.

— Это делает ей честь.

Декер внезапно крепко обнял дочь и так же резко отстранился.

— Что это было? — с улыбкой спросила Синди.

— Благодарность за то, что ты у меня такая, какая есть. За то, что ты мне так помогла.

— Жаль, что я не сумела сделать больше, — сказала Синди, смущенно отвернувшись.

— Ты сделала очень много. Мы провели удачную облаву.

— И что теперь будет с Кэри?

— Ему светит от десяти до двадцати пяти лет. Но через четыре с половиной года его могут отпустить под честное слово.

— Что за бред! — вскричала Синди.

— Все-таки это не просто шлепок по попке, — пожал плечами Декер. — У меня бывали и более вопиющие случаи.

— Если учесть, какими делами он занимался, это просто издевательство над правосудием и справедливостью.

— Мы не можем судить людей без доказательств, основываясь лишь на интуитивном чувстве справедливости. Поработав пару месяцев на улице, ты это поймешь. — Декер с усилием сглотнул. — Я очень горжусь тобой, Синди. Ты замечательная дочь, прекрасный человек, и из тебя получится очень хороший полицейский.

— Ради бога, не надо, — пробормотала Синди, и глаза ее наполнились слезами.

— А вот свои водопроводные краны ты должна научиться контролировать, — засмеялся Декер.

— Я знаю, знаю. — Синди вытерла глаза. — Это просто ужасно.

— В этом нет ничего ужасного, — мягко возразил Декер и поцеловал дочь в щеку. — Но плаксивость — нежелательное качество для полицейского.

— Ладно, пойду поставлю цветы в воду.

— Не забудь поздороваться с бабушкой.

— А что, бабушка здесь?

— Здесь. И Рэнди здесь, и Лурин, и твои кузены. Они играют в футбол на улице. Почему бы тебе к ним не присоединиться?

— Пожалуй, я лучше поболтаю с бабушкой.

Оба рассмеялись. Синди, привстав на цыпочки, поцеловала отца.

— Я люблю тебя, папа.

— Я тоже тебя люблю.

Синди шутливо ударила Декера по голове букетом и отправилась на кухню. Декер снова остался один. Глубоко вдохнув, он медленно выдохнул, затем еще раз, еще...

В это время зазвенел дверной звонок.

Бормоча себе под нос ругательства, лейтенант распахнул дверь и застыл на пороге, выпучив глаза от изумления.

Затем он заключил нежданного гостя в свои медвежьи объятия, стараясь, однако, не стискивать его слишком сильно, поскольку тот был худ, словно тростиночка, отчего его спортивного покроя пиджак висел на нем как на вешалке. Волосы гостя были заплетены в тугую косичку, от аккуратно расчесанной бороды исходил запах хвои.

Дождавшись, когда Декер наконец отпустит его, Авель тяжело оперся на трость.

— Ты выглядишь на миллион долларов, — сказал он.

— Такой же зеленый, но немножко помятый, — пошутил лейтенант. — Просто глазам своим не верю! Чем обязан? Ты пришел клянчить праздничную еду или с какой-нибудь другой целью?

— Скорее с другой.

Декер внимательно взглянул на старого друга.

— Что случилось? У тебя какие-нибудь проблемы?

— На этот раз нет, — улыбнулся Авель. — Между прочим, я тут как-то даже поработал немного. Нашел себе временную работенку, знаешь ли.

— Правда? И чем же ты занимался?

— Ты что-нибудь слышал о турнире теннисистов-инвалидов, который проводился пару недель назад?

— Конечно, — ответил Декер, стараясь ничем не выдать охватившего его волнения. — Он проводился в целях сбора средств для родственников жертв трагедии в ресторане «Эстель».

— Верно. Жуткое было побоище, а?

— Жуткое — это, пожалуй, подходящее определение. — Декер с любопытством взглянул на друга. — А какое ты имеешь отношение к теннисному турниру?

Авель постучал по своему протезу.

— Понимаешь, я узнал, что организаторы нанимают в обслугу инвалидов. Ну и решил, что на этом можно без особого напряга подзаработать несколько монет, да еще и поесть от пуза. Эта женщина... Жанин Гаррисон... она устраивала один прием за другим. Конечно, нас, то есть обслугу, туда не приглашали. Но жратвы оставалось уйма. Ее любимчик, Уэйд Энтони, на следующий день обязательно что-нибудь приносил нам.

— Очень любезно с его стороны.

— Да. Если бы не он, Жанин просто выкидывала бы все на помойку. Интересная она дамочка.

— Это верно.

— И вдобавок красивая.

— Да.

— Вообще-то я пришел к тебе как раз из-за нее, док, — сказал Авель, поглаживая бороду.

Последовала очень долгая пауза.

— Вот как? — наконец откликнулся Декер. Авель, тяжело опираясь на трость, перенес вес тела с одной ноги на другую. Декер хлопнул себя по лбу.

— Господи, о чем я только думаю!— воскликнул он. — Проходи и садись.

— Ничего, все в порядке. Дай я только облегчу душу... расскажу тебе кое-что про эту Жанин. Знаешь, на обслуживающий персонал обычно не особенно обращают внимание. Некоторые думают, что у тех, кто работает руками, попросту нет мозгов. Такие люди говорят в твоем присутствии, не стесняясь, словно тебя и нет, — прекрасная возможность узнать кое-что интересное, особенно когда они спорят или ссорятся.

Авель надолго замолчал.

— Ну, не тяни резину, — не выдержал Декер.

— Да, так вот эта женщина, Жанин Гаррисон... Ты вообще-то ее знаешь?

— Приходилось с ней встречаться.

— Теперь ее жених — Уэйд Энтони. Но раньше... Должен тебе сказать, у этой куколки масса поклонников. Самых разных — знаменитых, никому не известных, старых, молодых. Молодых тоже, понял? Короче, среди молоденьких есть один паренек, которого зовут Малкольм Кэри. Тебе знакомо это имя?

Декер впился глазами в лицо Авеля, но оно ровным счетом ничего не выражало.

— Да, это имя мне знакомо, — ответил он, с трудом сдерживая возбуждение.

Авель кивнул.

— Так вот, этот самый Кэри, бывало, приходил к ней, причем тайком.

— Интересно. А почему тайком?

— Наверное, Жанин так хотела. Но мы, то есть обслуга, — букашки незаметные, а потому все равно кое-что слышали и видели. Например, как они тайком целовались. По всему было ясно, что парнишка здорово влюблен в эту дамочку. — Авель еще немного помолчал. — Влюблен — пожалуй, даже не то слово. Он был как привороженный, словно под кайфом. А она нервничала, когда он появлялся, убеждала его, что им не следует встречаться — дескать, это опасно. Но тем не менее всегда с ним общалась, когда он заявлялся к ней.

— И ты знаешь, о чем они беседовали? — спросил Декер.

— Когда они говорили тихо, слов было не разобрать. Но несколько раз они переходили на повышенные тона. Как-то она, к примеру, сказала: «Всему свое время, имей терпение». Прямо-таки тайна, покрытая мраком. Можно было подумать, будто они договариваются о поставке партии наркотиков.

Авель снова переступил с ноги на ногу. Голова у Декера раскалывалась от всевозможных мыслей и догадок, но, несмотря на то, что нервы его были на пределе, он решил не подгонять Авеля вопросами. Лейтенант прекрасно знал, что его старый друг привык говорить о важных вещах не торопясь, словно бы нехотя.

— Может, ты все-таки присядешь? — снова предложил лейтенант.

— Да нет, спасибо. Слушай, ты в самом деле здорово выглядишь.

— А ты что-то слишком тощий. Ну ничего, мы тебя подкормим.

— Чуть позже. Мне нужно еще кое-что тебе сказать.

— Понятно.

Авель откашлялся, прочищая горло.

— Я тут прочитал в газете, что Малкольма Кэри арестовали за наркотики во время одной облавы.

— Точно.

— Ты занимался этим делом? — спросил Авель.

— Да. Поэтому мне и знакомо его имя.

— Ясно... — Авель снова умолк, но вскоре продолжил: — Понимаешь, честно говоря, мне жалко этого парня — по-моему, он расплачивается за чужие грехи.

— Что значит — за чужие грехи?

— Да я все вспоминаю слова этой женщины: «Всему свое время, имей терпение». Странно как-то получилось: вскоре после этого разговора парня вдруг раз — и повязали. Интересно, откуда полиции стало известно, что на той вечеринке будут наркотики?

— Нам позвонили, — ответил Декер.

— Кто?

— Это была не Жанин.

— Ты уверен?

— Да.

— Значит, ты знаешь, кто вас навел?

— Да, я знаю, кто навел на тот дом отдел по борьбе с наркотиками.

Тут Авель постучал по полу носком ботинка, обутого на здоровую ногу, и спросил:

— А ты уверен, что наводка была только одна?

Все тело Декера обдало жаром. Он вспомнил, что первый звонок поступил в отдел по борьбе с наркотиками и что Нильс не упоминал имени звонившего и ничего не говорил о том, кто это был — мужчина или женщина.

Но с какой стати Иоахиму звонить в отдел по борьбе с наркотиками, если ему дали номера телефонов Декера, Оливера и Мардж?

В итоге он и позвонил не кому-нибудь, а именно Мардж.

Кажется, она даже сказала что-то вроде: «А парень-то и в самом деле педант».

Теперь лейтенант понял все. Иоахим ничего не сообщал отделу по борьбе с наркотиками. Звонков было два. Два звонка, две наводки. Иоахим связался с Мардж. А отдел по борьбе с наркотиками предупредила Жанин.

Жанин, используя Малкольма Кэри в качестве союзника, решила свалить вину за расстрел в ресторане «Эстель» на Харлана Манца, а вину за убийство Дэвида Гаррисона — на Шона Амоса. Наконец, добившись своего, она подставила и самого Малкольма, сообщив в отдел по борьбе с наркотиками о готовящейся вечеринке, которую Кэри обеспечивал наркотой.

Все это было невероятно, чудовищно, не укладывалось ни в какие рамки. И в этом была вся Жанин Гаррисон.

Декер провел пальцем по губам, затем потер ладонью шею.

— Ну, что скажешь, Пит? — осведомился Авель.

— Занятная теория.

— Точно, — кивнул Авель. — Хотя этот парень порядочная дрянь, мне правда стало его немного жаль. Ты ведь знаешь, я всегда жалею козлов отпущения.

— У тебя слишком доброе сердце, Авель.

— Понимаешь, его действительно подставили.

— Может, ты даже слышал, как кто-то звонил в отдел по борьбе с наркотиками?

— Ну, я думаю, если ты проверишь на предмет исходящих звонков один телефон-автомат, который я тебе укажу, ты, скорее всего, обнаружишь нужный звонок.

— Интересно.

Авель принялся раскачиваться с носка на каблук.

— Вообще-то я здесь не только по этому поводу, — сказал он. — Видишь ли, Пит, я только что из тюрьмы — навещал этого самого паренька.

— Что?

— Он отказывался со мной встречаться до тех пор, пока я не передал через охранника, что у меня для него весточка от Жанин.

— Ты в самом деле так сказал?

— Вроде того. Но это была не та весточка, которую он хотел бы получить. Понимаешь, Пит, я выложил ему все и закончил тем, что, по моему мнению, Жанин его подставила. Должен заметить, он был не в восторге. Заявил мне, чтобы я свои предположения свернул в трубочку и засунул себе в задницу.

— Очень похоже на Малкольма Кэри.

— Верно. Но перед тем как уходить, я оставил Малкольму настоящую весточку от Жанин — газету за вторник с фотографией, на которой запечатлены Жанин и Уэйд, и заметкой об их помолвке. — Авель рассмеялся. — Парень просто по потолку забегал. Судя по всему, Жанин посулила ему что-то, но обещаний своих не сдержала, да и не собиралась этого делать. Потому-то она его и подставила.

— О каких обещаниях ты говоришь, Авель?

— О романтических, о каких же еще. Она, похоже, наобещала ему с три короба — при условии, что он для нее кое-что сделает.

— Что именно сделает?

Авель пожал плечами.

— Будет проявлять терпение и ждать. Дескать, если ты, паренек, тихо и спокойно отмотаешь свой срок, я тебя дождусь. Ну а он, видать, согласился. Что я могу тебе сказать? Иногда мужчина готов на все ради красивой женщины. Особенно если это не мужчина, а совсем еще зеленый пацан, у которого постоянно стоит и он из-за этого думает, будто влюблен. Такие парни частенько оказываются по уши в дерьме. — Авель еще раз откашлялся. — В какой-то момент неизбежно наступает прозрение, когда ослепленный любовью человек вдруг понимает, что вся его жизнь изломана и счастья ему уже никогда не видать... но это другая история. В общем, увидев газету, Малкольм словно взбесился. Он изменился в лице, стал требовать адвоката, орал, что его сделали козлом отпущения, начал выбалтывать кое-какие занятные вещи...

— Какие вещи?

— Ну, во-первых, про брата Жанин, Дэвида, и про то, как она воткнула ему в вену иглу. Потом — о расстреле в ресторане, и его версия очень сильно отличалась от официальной. Я сказал ему: «Мэл, приятель, похоже, тебя просто поимели. Обвели вокруг пальца, как последнего осла. Не удивляйся, если вскоре у тебя вырастут ослиные уши и хвост».

У Декера екнуло сердце.

— И зачем ты ему это сказал?

— Потому что это правда.

Авель вновь замолчал. Декер, сдерживая свое нетерпение, не подгонял его.

— Малкольм просто позеленел от злости, — заговорил наконец Авель. — Я посоветовал ему успокоиться. А потом я подумал о тебе и упомянул твое имя. Господи, как он взвился. Стал орать, что это ты устроил облаву и именно благодаря тебе он угодил в камеру.

— Черт побери...

— Погоди минутку, не торопись. Я объяснил ему, что ты тут ни при чем, что во всех его бедах виновата Жанин. А у тебя из-за него даже произошла стычка с окружным прокурором. Он довольно легко в это поверил, ведь его засадили за решетку, наплевав на все договоренности. Потом я предложил ему с тобой побеседовать — о Дэвиде Гаррисоне и о том, что произошло в ресторане.

Наступила пауза. Декер с трудом перевел дыхание и спросил:

— Ну и как, он согласился?

— Да, согласился. Парень утверждает, что может назвать кое-какие интересные имена. Мало того, он готов сообщить кое-какие интересные даты и показать весьма любопытные вещички — например, записки Жанин Гаррисон, адресованные Харлану Манцу. Очевидно, сразу после расстрела в ресторане Малкольм побывал на квартире Харлана и убрал оттуда все, что указывало бы на связь между Манцем и Жанин — записки, магнитофонные записи, — и все это припрятал — просто так, на всякий случай. У него есть пленки, где Жанин говорит нечто такое, что очень тебя заинтересует.

Декер вдруг ощутил необычайную легкость во всем теле.

— Когда он хотел бы со мной поговорить?

— Прямо сейчас.

— Сейчас?

— Парень на взводе, Пит. Думаю, тянуть время просто неразумно — вдруг он остынет.

— Пойду надену пиджак, — сказал Декер, голова у него буквально шла кругом. — У меня сейчас в гостях два детектива, которые работали по этому делу.

— По-моему, не стоит вваливаться к нему целой толпой, Пит. Лучше, если нас будет только двое — ты и я. А по дороге мы можем повспоминать старые добрые времена.

— Ладно. Надо только предупредить Ри... — Декер осекся на полуслове, увидев, что жена стоит в нескольких футах от него, опустив голову. Щеки Рины заливал румянец. — И сколько времени ты здесь стоишь? — поинтересовался лейтенант.

— Довольно долго. В общем, я все слышала.

Декер тяжело вздохнул.

— Ты помнишь Авеля? — спросил он.

— Конечно. — Рина протянула гостю руку. — Значит, вы отправляетесь в окружную тюрьму?

Декер кивнул.

— И как долго вы там пробудете?

— Не знаю, Рина. Сколько потребуется. Я не могу упускать такую возможность.

— Конечно.

Лейтенант пригладил волосы:

— Оливеру и Мардж говорить об этом пока не стоит. Извинись за меня и передай, что... О, черт, и ведь не скажешь, что я уехал из-за срочных дел на работе.

— Можешь использовать в качестве предлога меня, док, — предложил Авель. — Всем известно, сколько со мной хлопот. Скажи, что мне срочно потребовалась твоя помощь.

— Хорошая мысль, — заметила Рина.

Декер хлопнул гостя по плечу.

— Ты настоящий друг, Авель.

— Так же, как и ты, Пит.

— Я позабочусь о том, чтобы индюк был теплым, когда вы вернетесь, — пообещала Рина.

— Ты и так каждый вечер все разогреваешь, — улыбнулся Декер, но улыбка получилась грустной. — Когда я тебе нужен, меня, как правило, не бывает рядом.

— Все это чепуха. И потом, в данный момент я вполне могу обойтись без тебя, так что поезжай.

— Я же вижу, что ты плачешь. Мне так жаль, Рина...

— Нет, нет, нет! — Рина вытерла глаза. — Я не плачу. Просто я только что чистила лук. — Рина посмотрела на гостя. — И, пожалуйста, Авель, возвращайтесь вместе с Питом, я очень хочу, чтобы вы пообедали с нами, — даже если приедете в два часа ночи. И не смейте отказываться. Я умею быть очень настойчивой

— Это я уже понял. И с удовольствием принимаю ваше приглашение, миссис Декер.

— Меня зовут Рина.

Лейтенант надел пиджак и проверил, на месте ли его удостоверение и оружие.

— Ладно, поехали, — сказал он.

Авель открыл дверь, но прежде, чем шагнуть за порог, обернулся и подмигнул Рине.

Она улыбнулась ему в ответ, пытаясь сдержать подступающие к глазам слезы. Когда-нибудь Питер узнает о ее участии в этом деле, подумала она, но к тому времени все уже будет позади.

Рина видела, как старые друзья сели в «порше» лейтенанта. Взвизгнула резина, и автомобиль пулей полетел прочь от дома. Закрыв дверь, она пошла на кухню — нужно было еще раз полить бульоном праздничного индюка.