Все говорили, что ему нечего стыдиться, но Успех все равно чувствовал себя жутко опозоренным. Он вел себя не по-мужски. Проявил слабость, потерял контроль. Он не помнил, как оказался на диване в собственной гостиной. Не помнил, кричал ли он или ругался. Или просто обмяк, и его тащили, как мешок с картошкой, по двору в дом. Когда он очнулся от кошмара, в горле у него першило, а щеки горели. Остальные собрались вокруг, стараясь не выказывать беспокойства. Успех даже не знал, что хуже: то, что его слабость видели гости, или то, что ее свидетелями стали друзья и соседи.

Когда он смог сесть, ряды присутствовавших всколыхнулись тревогой, а когда попытался встать, Хитрец твердой рукой прижал его к дивану. Утеха протянула стакан воды. Она была настолько взволнована, что ее руки дрожали. Он выпил немного, скорее желая успокоить остальных, чем утолить жажду. Им нужно было думать, что они действительно помогают, хотя Успех предпочел бы, чтобы они ушли и оставили его одного. Но вот этого они точно не собирались делать.

— Может, мне стоит позвонить доктору Ниссу. — Смех Успеха был легче пепла. — Попросить обратно свои деньги.

— Ты прав. — Стойкий Нгонда просиял от этой мысли, но потом понял, что такой энтузиазм совсем не подобает случаю. — То есть я хотел сказать, может, нам стоит обратиться в госпиталь? — Он посмотрел на видеофон в гостиной. — Они могут что-нибудь посоветовать.

Успех понимал, что посланник с огромной радостью выслал бы его из Литтлтона в надежде, что Благородный Грегори и его спутники тоже уберутся. На мгновение он подумал, что это, возможно, было бы лучшим вариантом. Но нет, на сегодня достаточно унижений.

— Здесь не о чем беспокоиться.

— Хорошо, — сказал Нгонда. — Я счастлив это слышать, Успех. Если ты не против, я обещал Сообществу связаться с ними, когда мы приедем.

Не дожидаясь ответа, Нгонда поспешил на кухню. Тем временем Благородный Грегори растянулся в кресле, положив ноги на подлокотники, и нетерпеливо листал прошлый номер «Истории в комиксах» от Института Наставнического Искусства, даже не глядя на страницы. Успех подумал, что мальчик выглядит еще более нервным, чем обычно, словно знает, что есть какое-то другое место, где ему позарез нужно находиться. Хитрец Саватди устроился рядом с Успехом. Он положил руки на колени, явно уйдя в себя и время от времени что-то мурлыкая. Может, он думал об удочках или ягодных местах и плюшках с патокой.

— Мне так жаль, Успех, — произнесла Утеха. — Я просто не понимала.

Жена уже в третий раз просила прощения. Она не привыкла так делать, и потому это получалось у нее не лучшим образом. Но ее муки душили его. Ее лицо было бледным, а рот походил на шрам. Что он сказал? Успех не помнил, но это должно было быть что-то ужасное. В глазах Утехи плескалось тихое отчаяние, какого он никогда раньше не видел. Оно пугало.

Успех поставил стакан с водой на стол.

— Послушай, Утеха, тебе не за что себя винить. — Это он потерпел неудачу, в конце концов. — Давай просто забудем, ладно? Я теперь в порядке.

Чтобы доказать свою правоту, он встал.

Хитрец дернулся, но не поднялся, чтобы вновь уложить его на диван.

— Тебе воздуха хватает, мой маленький торопливый воробышек?

— Все нормально, — повторил он, и это было правдой. Время забыть об этом и двигаться дальше. Сменить тему. — Кто хочет посмотреть сад? Счастливчик, пойдешь?

— Если ты не против, — сказал Хитрец, — мои кости не в настроении гулять. Но я приготовлю нам ланч.

— А я пойду, — вызвался Нгонда.

Утеха, очевидно, хотела отпроситься, но чувство вины сделало ее более покладистой.

Они ходили по участку, разговаривая в основном о фермерских делах. Полюбовались садом, проверили заросший сорняками цветник, покопались в сарае, поиграли с гусепсами, пришедшими из большого дома и ходившими за людьми по пятам. Прошлись по границам поля, которое Дар хотел засеять клевером, пока Успех не соберется вновь взяться за хозяйство. Прогулялись до реки Милосердия.

— Мы берем немного воды для орошения из реки, но правом владеют Джорли, так что у нас много воды на протяжении всего года, — указал Успех. — Это лесной пруд, где мы с Утехой купались, когда были детьми. Отличное местечко, чтобы освежиться утром.

— Так вы с Успехом были соседями? — Благородный Грегори все утро настойчиво пытался разговорить Утеху, но без большого успеха. — Мы выросли вместе, я и все мои друзья. Я надеялся привезти их с собой, но дядя Стойкий Нгонда сказал, что их слишком много. Ваша семья все еще живет на ферме?

— Мама умерла. Она все оставила нам. Теперь умер Вик.

— Да, Успех говорил, что ваш брат был храбрым борцом с пожарами. Я знаю, что вы очень грустите из-за него, но вижу у вас впереди много удачи.

Она прислонилась к дереву и уставилась в небо.

— Когда-то здесь, в этих лесах, был город пакпаков. — Успеху не терпелось отправиться дальше. — Они построили много городов вдоль гряды. Сейчас все заросло деревьями, но мы можем пойти посмотреть на руины.

Благородный Грегори переступил с берега на большой плоский камень, высовывающийся из воды.

— А ваш отец?

— Он ушел, — вяло ответила Утеха.

— Когда они были маленькими, — быстро встрял Успех. Он знал, что Утеха не любила даже вспоминать об отце, не то что говорить о нем с незнакомцами. Парк Нен был женат на девушке из семьи Джорли, но их брак спокойствием не отличался. Сам он был одиночкой, так и не привыкшим к деревенским правилам. — В последний раз мы слышали, что он жил в Свободном порту.

Благородный Грегори стал перебираться через реку, перескакивая с одного выступающего камня на другой.

— Он не был пакпаком? — Мальчик поскользнулся и теперь балансировал на одной ноге, пытаясь удержать равновесие.

— Кто тебе это сказал? — Если раньше Утеха и витала мыслями где-то еще, то теперь явно вернулась на землю.

— Я забыл. — Он вернулся обратно четырьмя большими прыжками. — Это был ты, дядя?

Нгонда нервно облизал губы:

— Я никогда не слышал об этом человеке.

— Тогда, может, это был Успех.

Успех хотел все отрицать, но Утеха его опередила:

— Он об этом не знал. — Ее голос прозвучал излишне резко. — Никто не знал. — Она подошла к мальчику. — Не играй со мной, внешний. — Он попытался отойти, но Утеха пошла следом. — Какое тебе дело до моего отца? Зачем ты здесь?

— Вы сошли с ума? — Нгонда поймал Благородного Грегори, споткнувшегося о камень, и загородил его своим телом. — Это мой племянник Счастливчик.

— Она знает, друг Стойкий. — Благородный Грегори выглянул из-за спины Нгонды, светясь от возбуждения. — Успех ей все рассказал.

— О нет, — простонал посланник. — Это совсем нехорошо.

— Мемзен дала нам все материалы перед встречей с Успехом, — сказал мальчик. — Кай Саузандфолд должен был выяснить все о тебе. Он тебе понравится; он с Беллвезера. Кай говорит, что очень беспокоится за тебя, друг Утеха.

— Скажи ему, чтобы он не лез не в свое дело. Успех был в ужасе:

— Утеха, прости, я не знал…

— Успокойся, Успех. Эти внешние играют с тобой, потому что ты такой же дурак, как обычно. — Ее глаза блестели от слез. — Я почти не знала своего отца, а то, что знаю, мне совсем не нравится. Возможно, мама была бы до сих пор жива, если б не уехала с фермы, чтобы найти себе мужа.

У нее дрожали щеки. Успех никогда не видел жену в таком волнении.

— Она сказала нам, что бабушка Нена была пакпаком, но уехала с пустошей задолго до рождения моего отца, и он вырос гражданином, как и все остальные.

Теперь по ее лицу текли слезы.

— Не думай, что понял меня, если выяснил что-то о мертвой женщине, с которой я никогда не встречалась. С этими словами Утеха повернулась и на негнущихся ногах пошла обратно к Коттеджу Прилежания.

Она словно съежилась, и Успеху казалось, что летний ветерок мог без труда унести ее с собой, как пушинку. Он знал, что им еще о многом следовало поговорить. Но сначала придется снова научиться слышать друг друга. Когда Утеха скрылась из виду, Успех почувствовал щемящую грусть по их незатейливой юности, когда жизнь и вправду была такой простой, какой ее обещал сделать Старейшина Винтер.

— Я голоден. — Благородный Грегори казался очень довольным собой. — Нам не пора обедать?

После неприлично затянувшегося ланча Успех уже понятия не имел, как уберечь Благородного Грегори от неприятностей. Они успели устать от видов поместья Люнгов, не были только в большом доме. Успех уже подумывал наведаться туда, но решил отложить визит напоследок. Он надеялся провести большую часть дня, осматривая ферму Джорли, но теперь об этом не могло быть и речи. Пока Благородный Грегори изучал домик, рассматривал вещи, спрашивал о семейных снимках, открывал шкафы и выдвигал ящики, Успех решил, что они могут сделать круг по Литтлтону в грузовичке Хитреца. Тур на колесах, сказал он себе. Никаких остановок.

План работал почти час. Сначала Благородный Грегори, довольный, уселся рядом с Успехом на заднее сиденье грузовика. Пожарный указывал на достопримечательности Литтлтона и бытописал историю деревни. Они проехали по дороге Ламана-Ридж к обзорной башне, с которой был виден центр Литтлтона. Деревню построили колонисты Третьей Волны и заселили победители лотереи 2432 года. В первое время после основания эти двадцать пять семей работали вместе на строительстве центральных зданий: возвели школу, библиотеку, церковь, ратушу и маленькую биржу Литтлтона, где можно было продавать или обменивать товары и услуги. Первые Двадцать Пять жили в бараках, пока не достроили общественные здания, а потом, когда земли были очищены и бригада плотников соорудила домики, сараи и амбары для каждой семьи, переехали на свои участки. Семья Люнгов прибыла через четыре года после приезда Первых Двадцати Пяти. Железную дорогу проложили через три года после этого, и тогда основную деятельность перенесли из центра Литтлтона к железнодорожной станции. Хитрец пересек гряду, и теперь они двигались по проселочным дорогам, окруженным старыми фермами, полями и пастбищами. С безопасного расстояния посмотрели на фермы Велез, Парочет и Тоба, проехали мимо лесного склада на месте слияния рек Милосердия и Быстрой. А потом вернулись на трассу № 22.

Единственный путь к Коттеджу Прилежания лежал через центр Литтлтона.

— Давай подъедем к баракам, — предложил Успех Хитрецу. — Там можно будет хоть ноги вытянуть, — объяснил он Благородному Грегори. — Я покажу тебе, где жили те первые двадцать пять семей.

Напротив лужайки, где обычно проходили собрания общины, находился один из тех самых, первоначальных бараков, который теперь превратили в музей. Его специально держали открытым, чтобы все желающие могли видеть, насколько трудно и убого жили отцы-основатели.

Успех решил, что это лучшее место для остановки: здесь никого никогда не было, только в День основания, День рождения Старейшины и День благодарения.

Центр казался пустым, когда они проехали здание первой биржи. Его переделали в дом для тех жителей, которые не занимались фермерским хозяйством: школьных учителей, доктора Христопулоса и нескольких взрослых, например для Рады Гэнди. Они видели, как из библиотеки вышла Кукла Грот. Узнав грузовичок, она по-соседски помахала Хитрецу, но, увидев Успеха, начала хлопать в ладоши, подняв руки над головой. Это так порадовало Благородного Грегори, что он встал и стал хлопать ей в ответ. Успеху пришлось схватить мальчишку, чтобы тот не вывалился на дорогу.

Но Кукла оказалась единственной, кто им повстречался, Успех не мог поверить своей удаче. Когда они подкатили к баракам, дорожная пыль накрыла их плотным облаком. Налетевший ветер умчал ее прочь, но не принес облегчения от летней жары. У Успеха рубашка прилипла к спине, там, где он прислонялся к кабине грузовичка. Хотя он не был уверен, потеет ли Благородный Грегори, лицо мальчика совершенно точно покрылось румянцем. Нгонда выглядел так, словно сейчас растает в своем костюме. Погода сыграла на руку планам Успеха. Он надеялся, что после получаса в жарких бараках без вентиляции ему удастся уговорить Благородного Грегори вернуться в Коттедж, чтобы искупаться в пруду. А потом настанет время ужина. И после этого они смогут посмотреть видеофон. Или он научит Благородного Грегори одной из местных игр в карты.

Но Успеху всегда везло на то, чтобы остаться в больших дураках.

Не успел двигатель грузовичка Саватди кашлянуть несколько раз и наконец затихнуть, как Успех услышал звуки толпы. Что-то происходило на поле за зданием школы, как раз за холмом в паре сотен метров. Он попытался запихнуть внешнего в барак, но было слишком поздно. Должно быть, там собралось много людей. Они издавали такой шум, что не услышать их было невозможно.

Благородный Грегори кивнул в сторону школы и улыбнулся:

— Удача с нами. Самое время Мемзен прилететь.