Столовая была пуста, когда Чайна вошла в нее спустя полчаса после того, как закончила одевание. Это была одна из ее наименее любимых комнат в замке. Темные панели и кресты, вделанные в высокие узкие окна, делали дом на одно-два столетия старше, чем на самом деле. Полы были неровные, отчего ножки стульев, когда их нужно было передвинуть, попадали в щели между камнями. Здесь не было выставлено ничего из отцовской коллекции. Он не любил столовую так же, как и Чайна. В ней не было камина, и потому комната всегда была сырой и холодной, даже в жаркое лето. Если задачей строителей было сделать комнату как можно более неудобной, то они в этом преуспели.

Ее платье из бледно-зеленого шелка с шуршанием касалось пола, когда она прошла к длинному столу посреди комнаты. Как и все остальное, его изготовили таким образом, чтобы он выглядел старинным, хотя ему было меньше ста лет.

Чайна улыбнулась. Ее сестра переплюнула саму себя, организуя ужин после пожара. Окна были широко распахнуты, чтобы живительный ветерок унес едкий запах гари. Стол был накрыт предметами из любимого фарфора и фамильного хрусталя. Серебряные тарелки блестели, отражая свет канделябров, находящихся в обоих концах длинного стола красного дерева. Помимо этого, на буфетном шкафу, сделанном из того же дерева, ярко сияли свечи.

Слуги сновали туда и сюда, заканчивая подготовку к ужину. В конце стола были сдвинуты в круг по шесть стульев, что должно было создать условия для непринужденной беседы. И тут же у Чайны появилось искушение попросить слуг отодвинуть стулья подальше друг от друга, чтобы избежать обсуждения событий дня.

– Не будь глупой, – увещевала она себя. Хорошая хозяйка должна позаботиться о том, чтобы у гостей были все возможности для непринужденной беседы. И если она хочет не ударить в грязь лицом перед гостями, то ей надо хотя бы на время отбросить мысли о том, насколько близки они с Александром к трагическому концу, – по крайней мере мне не нужно будет прилагать усилия к поддержанию беседы.

– Вы разговариваете сама с собой? – услышала Чайна за спиной голос Александра.

Повернувшись, она подумала: как приятно на него смотреть и ощущать его присутствие. Он не был столь классически красив, как лорд Тернбулл, но в нем было нечто такое, что притягивало к нему взгляды женщин всех сословий. Даже его замедленный шаг и опора на трость не портили впечатления. Он распространял вокруг себя волну мужской силы и строго контролируемой страсти.

– Я пришел слишком рано? – спросил он, не услышав ее ответа. Его жилет светло-зеленого цвета гармонировал с ленточками ее лифа и рукавов. На аккуратно причесанных волосах выделялся небольшой бинт.

Она едва удержала себя от того, чтобы не протянуть к нему руку. Ей хотелось дотронуться до него – как тогда в башенной комнате. Она уже знала, что его прикосновения заставляют ее сердце биться часто-часто. И это так сладостно.

– Чайна? – спросил он, видя, что она продолжает молчать.

– Прости, – сказала она. – Я задумалась.

– Я это заметил.

Надеясь, что ее лицо не запылало огнем, она поспешила сказать:

– Наверное, другие задерживаются.

Он засмеялся, осторожными шагами приближаясь к ней.

– Нас подкоптили, словно сосиски, однако мы с тобой пришли на обед вовремя.

– Возможно, из-за этого приключения мы проголодались.

Он отвел прядь волос с ее плеча и коснулся пальцем чувствительной кожи у нее за ухом.

– Ты не представляешь, насколько я проголодался, дорогая.

Она хотела сказать, что очень даже хорошо понимает, потому что испытывает такой же силы желание. Но это было бы чревато, поскольку стало бы приглашением к обжигающим душу поцелуям. Даже сейчас она ощущала, как горит ее – и его – кожа в месте прикосновения его пальца.

Он дотронулся до ее подбородка и приподнял его, чтобы она могла посмотреть ему в глаза.

– Ты сожалеешь о том, что случилось в башне?

– Нет! – горячо ответила она и улыбнулась ему в ответ.

– Очень рад слышать это. Я… – Он сильно закашлялся.

– Ты не хочешь чего-нибудь выпить?

Он отрицательно покачал рукой, продолжая кашлять. Напугавшись, она взяла его за руку и подвела к креслу.

– Садись. – Жестом подозвала слугу: – Принеси лорду Брэддоку выпить что-нибудь холодное.

– А также, – добавил Александр, слегка подмигнув слуге, – принеси-ка какой-нибудь напиток мисс Недеркотт. Она, конечно, здорова, но отчего у нее такой хриплый голосок? Сможешь?

Слуга молчал, словно боялся предать ее своим ответом. Затем он сказал не очень уверенно:

– Да, милорд. Я вас понял.

Как только дверь за слугой закрылась, Александр сказал:

– Ты привела в замешательство своих слуг.

– Я? Это ты разволновал его.

– Даже со стороны видно, как слуги беспокоятся о семействе Недеркоттов. Даже слишком, чтобы запереть одну из вас в башенной комнате и устроить там пожар.

Она обвила его руками.

– Пожалуйста, не говори такие вещи.

– Я говорю комплименты твоим слугам. – Он вздохнул. – Честно говоря, я испытываю даже облегчение, что ты будешь в безопасности в своем доме. Я сомневаюсь, что ты сможешь куда-либо пойти без того, чтобы за тобой не наблюдала по крайней мере одна пара глаз. Твои слуги без промедления сообщат обо всем необычном.

Подтянув еще одно высокое кресло, она села напротив Александра.

– Знаешь, меня потрясло то, что ты сказал в башенной комнате.

– Я там говорил много чего. – Он снова провел пальцем по ее щеке. – Что именно?

– Из твоих слов я сделала вывод, что ты опять воюешь против французов.

– Неужели?

– Ты говорил о французах…

– Должно быть, ты ошиблась, вряд ли я мог думать о чем-либо еще, кроме как о нашем спасении.

– В какой-то миг ты перестал понимать, что я была там.

– Вздор.

– Если это вздор, то почему ты назвал меня Рексли?

Он отдернул пальцы и отвернулся. Чайна ждала ответа, однако он продолжал молчать. Ей понадобились все ее силы, чтобы остановиться и не требовать от него немедленного объяснения. Но она уже почувствовала неприятную волну отчуждения. И это после того, как они испытали такую близость!

Слуга вернулся с двумя стаканами лимонада. Она взяла стаканы, поблагодарила слугу и кивнула на дверь, показывая, что хотела бы поговорить с Александром без посторонних ушей. Лишь когда дверь за слугой закрылась, Чайна спросила:

– Кто такой Рексли?

Александр ответил не сразу. Наконец сказал:

– Я думаю, что ты неверно поняла сказанное мною, Чайна.

– Ты употребил это имя не один раз. – Она поставила перед ним стакан, но он не взял его.

– Я думаю, что ты неверно поняла сказанное мною, Чайна, – снова повторил он таким тоном, что она поняла: больше он ничего не скажет.

Чайна попыталась что-то произнести в ответ, но ее остановил звук шагов в коридоре. Она увидела Шиан, гостей, а также собачку леди Виолы. Благодарение Богу! Шиан отлично выполняла свои обязанности хозяйки: она занимала гостей непринужденными разговорами. Очень хорошо, что Чайне не обязательно было в них участвовать.

– Лорд Брэддок! – Леди Виола протащила на поводке свою собачку через всю комнату. Через секунду она подошла к тому месту, где Александр медленно поднимался на ноги. – Как вы себя чувствуете? Я начинаю дрожать, думая о том, что вам пришлось пережить.

– Вместе с Чайной, – негромко сказал он.

Леди Виола, одетая в великолепное облако из белого газа и шелка, которое подчеркивало ее красоту, даже не взглянула в сторону Чайны.

– Мы должны благодарить провидение за то, что один из величайших героев Англии уцелел во время пожара. – Похоже, она не заметила, как Александр поморщился от ее слов, произнесенных столь громко, что это могли слышать все слуги. Продолжая болтать о его храбрости, она подошла настолько близко, что оказалась между ним и Чайной.

Несколько резких слов чуть не сорвались с языка Чайны, когда собачка леди Виолы уселась ей на правую ногу. При этом Чайна не была уверена, кому именно были адресованы эти слова – леди Виоле, ее избалованной любимице или Александру. Понимая, что она вынуждена держать эти эмоции при себе, если не хочет привести в смятение всех присутствующих, Чайна направилась к лорду Тернбуллу, который, казалось, с интересом вслушивался в то, что говорила мисс Аптон. Он вел себя так, словно не видел, как его нареченная бросилась к Александру и как она воздавала ему хвалу. Возможно, он привык к тому, что она флиртовала с другими мужчинами, и принимал это как должное.

– Простите нас за опоздание. – Лорд Тернбулл был одет столь же элегантно, как и его невеста; его черный китель спускался поверх желтовато-коричневых брюк. Пряжки на его туфлях блестели, словно два зеркала. – Я был настолько увлечен рассказом вашей сестры о предметах, мимо которых мы проходили, что потерял всякое представление о времени.

– Я довольна, что вы хорошо проводите время. – Чайна постаралась, чтобы ее улыбка была адресована также мисс Аптон, одетой в простое розовое платье, которое, кажется, несколько добавляло цвета ее бледным щекам. Впервые Чайна заметила, что ее волосы были точно такого же цвета, что и у кузины, но не обрамляли эффектным гало ее лицо, как у леди Виолы.

– У вас очень красивый дом, со множеством интересных произведений искусства, – произнесла мисс Аптон чарующим контральто. – Одна из картин, изображающая вересковую пустошь, меня просто потрясла – настолько она мастерски исполнена.

– Завтра, – сказала Чайна, – если вы пожелаете, я могу рассказать вам о художнике.

Виконт засмеялся:

– Мы уже знаем о художнике немало, поскольку это работа мисс Шиан.

Чайна улыбнулась сестре. В ней ощущалось счастливое волнение, которого Чайна не видела более года. А, вот почему Шиан согласилась принять гостей в замке Недеркотт! Не для того ли, чтобы блеснуть своими работами?

– Завтра, – сказала Чайна, – я покажу вам мою любимую работу, выполненную Шиан. Это небольшой эскиз, сделанный углем. На нем запечатлены руины, оставшиеся от Роуздейл-Эбби. Она уловила очаровательную тайну того века, изобразив лозы, цепляющиеся за древние камни.

– Я горю желанием увидеть ее. – Мисс Аптон плотно сомкнула губы, когда подошла ее кузина, вцепившаяся обеими руками в руку Александра, за ними покорно семенила собачка.

Чайна обменялась взглядом с сестрой, плечи которой поднялись и опали от безмолвного вздоха. Чайна разделяла сожаление Шиан, что краткая беседа с мисс Аптон резко прервалась, когда к ним присоединилась ее кузина. Реплики мисс Аптон были интересны и не ограничивались вниманием лишь к ее собственной персоне.

Чайна быстро поняла, что леди Виола привлекала внимание окружающих к себе. Она флиртовала с лордом Тернбуллом и Александром, вынуждая обоих мужчин смотреть исключительно на нее. Передав поводок собачки кузине, она, одновременно взяв под руку обоих мужчин, повела их рассматривать геральдические кресты на окнах. Мисс Аптон последовала за ними без единого слова, несмотря на то, что собачка тихонько заскулила.

– Она большая кокетка, не так ли? – спросила Шиан.

Услышав что-то вроде восхищения в голосе сестры, Чайна нахмурилась.

– Почему ты одобряешь это?

– Потому что меня поражает способность с такой легкостью оказываться в центре внимания. – Шиан улыбнулась. – Она даже разговор о портрете или о картине, которую мисс Аптон захотела посмотреть, перевела на себя или на эту глупую, избалованную собачонку.

– Стол выглядит изумительно, – сказала Чайна, желая отвлечь сестру от разговора о леди Виоле. – Спасибо тебе, что ты позаботилась об этом.

– Я постаралась предусмотреть все. Они рассядутся за столом так, как ты просила, а также я подумала о деталях, которые ты всегда забываешь. – Она засмеялась. – Я знаю, что разные мелочи тебя не интересуют.

– Именно поэтому я всегда была благодарна тебе, когда ты брала на себя организацию приема гостей отца. – Чайна окинула взглядом просторную комнату. – Надо же, последний раз мы принимали гостей в день его рождения.

Улыбка Шиан погасла.

– Не надо думать об этом, Чайна. Подумай о сегодняшнем вечере и о том, сколько удовольствия мы получим, пытаясь помешать леди Виоле бесконечно говорить о самой себе.

– Я предпочла бы провести вечер иначе.

– С лордом Брэддоком? – Шиан улыбнулась. – Как он себя чувствует? И ты тоже? Как вы себя чувствуете?

– Чувствуем так, что я была бы рада, если бы вечер уже закончился. – Она обняла сестру. – А Александр, похоже, пришел в нормальное состояние. Сейчас он понимает, где и в каком времени он находится.

Шиан удивленно посмотрела на нее, но Чайна притворилась, что не видит ее взгляда. Она никогда не скрывала свои мысли от сестры, и ей было неприятно делать это сейчас. Однако разве могла она рассказать о том, как странно вел себя Александр в башенной комнате? Нет, она не станет этого делать, пока сама не разберется, что же все-таки произошло.

Отбросив в сторону эти переживания, она повела гостей к столу. Все заняли свои места. Чайна задала себе вопрос, была ли она единственной, кто заметил неудовольствие леди Виолы по причине, что ее не посадили рядом с Александром.

Когда подали первое блюдо, леди Виола потребовала миску для своей собачки.

– Моя драгоценная Принцесса умирает от голода. События дня потрясли ее, и хорошая миска супа придется ей по вкусу.

Слуга сказал:

– Миледи, если вы дадите мне поводок собачки, я отведу ее на кухню и…

– Моя драгоценная Принцесса не ест на кухне. – Ее негодование сменилось воркованием. Это она таким ангельским голоском принесла извинения собачке за нанесенное ей оскорбление. Собачка поднялась на задние лапы и стала покусывать официантов за щиколотки, когда те ходили вокруг стола и разливали суп.

– Хьюсон, – сказала Чайна, – принеси, пожалуйста, миску для собачки.

– И салфетку, – приказала леди Виола. – Принцесса любит, когда ее подвязывают вокруг шеи во время еды, чтобы она не испачкала свою шерсть.

Может быть, леди Виола и верила в это, но Чайна сомневалась, что в это верили другие, потому что собачка вертелась и рычала, когда слуга пытался повязать ей салфетку. Чайна испытала облегчение, когда процесс закончился и при этом Хьюсон не был покусан.

Почувствовав удовлетворение от того, что ее собачке будет подаваться каждое блюдо, леди Виола сказала:

– Расскажите нам о вашей сестре Джейд и о призраке, которого она видела.

– Тут особенно нечего рассказывать. – Чайна опустила ложку в суп. – Джейд в первый раз увидела фантом через год после смерти отца.

– О, к этой истории можно многое добавить. Ваш отец интересовался специфическими вещами. Какие другие странные создания вы ожидаете увидеть после его смерти?

– Никаких.

«Кроме тебя и твоей избалованной собачки», – хотелось ей добавить. Однако она воздержалась от этого и попробовала грибной суп.

Леди Виола надула губы:

– Я не верю в это!

Чайна вскинула голову.

– Виола, моя прелесть, – сказал лорд Тернбулл, – этот предмет лучше обсуждать не сейчас, когда наша хозяйка еще не пришла в себя после пережитого.

Чайна насторожилась. Едва заметная ухмылка виконта подсказывала, что он имеет в виду не только пожар. Но что именно? Неужели ему известно, как Александр обнимал ее в башенной комнате? Она снова опустила глаза к тарелке с супом. Кто-то захлопнул дверь и запер ее. Кто бы это ни был, но он мог видеть ее в объятиях Александра. Но неужели лорд Тернбулл способен на такое злодеяние? Он и Александр питали друг к другу взаимную антипатию, но Чайна считала виконта порядочным, хотя и назойливым мужчиной.

– Наша хозяйка пережила пожар, – лишенным каких-либо эмоций голосом, каким он говорил с виконтом и раньше, сказал Александр. – Может, произошло еще что-то, о чем мне неизвестно?

– Разумеется, я имею в виду пожар и дым. – Улыбка Тернбулла сменилась сердитым взглядом. – Если были какие-то другие моменты, то я о них не знаю, Брэддок.

– Джентльмены, – поспешила вмешаться Чайна, – скажите мне, как вы находите суп? Повар гордится своим грибным творением.

Лорд Тернбулл пробормотал какой-то маловразумительный ответ, в то время как Александр одарил ее беглой улыбкой. Молчание не продлилось и секунды. Леди Виола промокнула уголки рта салфеткой и возобновила свои вопросы о призраках и занятиях покойного лорда Недеркотта. Ее нисколько не остановили слабые попытки ее нареченного сменить тему или даже прямые призывы отложить этот разговор на завтра.

Наконец все поднялись из-за стола. Происходившее за обедом больше походило на турнирный поединок, чем на приятную застольную беседу, Чайна почувствовала облегчение от того, что гости намерены удалиться на отдых. Она хотела бы тоже отдохнуть, ее нервы были напряжены. Она то вспоминала ласковые прикосновения Александра, то ее начинало трясти от страха – ей казалось, что она опять в башне, а по полу стелется дым…

– Однако, – сказала леди Виола, останавливаясь на пороге и держа на руках собачку, – завтра мы просто обязаны поговорить о призраках. Вы не считаете, что ваш покойный отец наслал их на вас для того, чтобы вы удостоверились, что он был прав?

– Мы можем поговорить об этом завтра. Кто знает, что еще мы можем рассказать друг другу? – Чайна подумала: вот было бы здорово, если б Квинт выбрал бы этот момент для появления в полных военных регалиях. Это зрелище повергло бы даже говорливую леди Виолу в шок.

Пока другие шли к лестнице, Чайна обернулась, чтобы посмотреть, как слуги и горничные убирают стол. Она видела их обеспокоенные взгляды в ее сторону. Они так посматривали тайком от нее: думали, что она этого не замечает. Ей хотелось сказать им, что опасная ситуация в доме минует менее чем через две недели. Некоторые из слуг ей бы поверили. Они все были очень взволнованы – им стало известно, что Джейд видела призрак. Но обязательно нашлись бы такие умники, как Александр. Они восприняли бы все это столь же недоверчиво.

– Чайна?

Повернувшись, она увидела стоявшего в дверях Александра. Усталость читалась в его глазах. Как бы Александр ни старался себя вести, все-таки вчера еще он был прикован к постели.

– Да?

– Могу я поговорить с тобой?

– По-моему, ты уже это делаешь.

Он улыбнулся, и Чайна поняла, что это была первая искренняя улыбка на его лице за весь вечер.

– Ты всегда так скрупулезно точна?

– Это для того, чтобы слова были поняты правильно.

– В таком случае я буду откровенным. Ты намерена и дальше вести себя столь же открыто и прямолинейно, как это делала, когда рассаживала гостей?

– Я об этом не думала… Это делала Шиан.

– Я знаю тебя достаточно хорошо. Признайся, это ты сказала сестре, где должен сидеть каждый из нас. Ты подумала о том, чтобы Тернбулл и я сидели как можно дальше друг от друга и не схватились врукопашную до подачи десерта.

– Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя неловко в этот вечер. Еще несколько часов назад я не имела понятия, почему ты так зол на виконта.

– Еще несколько часов назад? Что же ты узнала за эти несколько часов? – Он прищурился, взгляд его сделался пронзительным.

– Всего лишь о твоей былой попытке жениться на сестре лорда Тернбулл а.

Он поморщился, затем удивил ее улыбкой.

– Я должен был догадаться. Я уверен, что как только появились твои гости, кто-то не стал терять времени и рассказал тебе сказочку о моей связи с семьей Тернбулла, чтобы развлечь тебя.

Чайна положила ладонь на рукав его кителя и посмотрела ему в глаза. Однако в них ничего нельзя было прочитать.

– Александр, воскресшее прошлое может поставить тебя в неловкое положение перед семьей, в которой есть женщина, имевшая для тебя столь важное значение.

– Важное значение? – Он засмеялся, нос оттенком легкой печали. – Ты заслуживаешь того, чтобы знать правду, Чайна, а не всякие выдумки, которые ходят в светском обществе. Когда я хотел жениться на Норе Тернбулл, я обожал ее и испытывал страсть, близкую к умопомрачению. Она же подобных чувств не испытывала и выбрала в мужья Мориса Эруина. Полагаю, примерно это тебе рассказали.

– В основном да.

– Твои источники хорошо информированы.

– Я сомневаюсь, что в Англии найдется хотя бы один дом, в котором слуги не могли узнать секреты своих хозяев – причем быстрее, чем это становилось известно их господам. – Она смочила губы кончиком языка и спросила: – Ты все еще любишь ее?

– Я бы предпочел обсудить это подальше от ушей потенциальных любителей подслушивать. – Предложив ей руку, он бросил взгляд в сторону стола, где слуги убирали остатки блюд.

– Ты уверен? Ты устал и чувствуешь себя не столь хорошо, как раньше.

– Тебе не надо бояться, что я так и упаду на тебя. – Он улыбнулся плутовской улыбкой, затем тихо добавил: – Если, конечно, это не будет целью.

– А теперь и я не хотела бы, чтобы нас подслушали, – шепотом ответила она, радуясь тому, что все слуги находятся на другом конце стола.

Он вывел ее в коридор.

– Могу я надеяться, что это из-за твоей природной скромности? Что ты не хочешь, чтобы твое имя упоминали к месту и не к месту?

– Ты можешь надеяться всегда и на все, что угодно!

– Ты очень бойка сегодня. – Он засмеялся. – Но за обедом ты молчала как рыба.

– Мне было нечего сказать.

– Или не было возможности. Бедняжка Тернбулл! Он должен смириться с тем, что язычок леди Виолы никогда не будет находиться за зубами. Похоже, она любит звук своего голоса во много раз сильнее, чем самого Тернбулла.

– Ты говоришь ужасные вещи.

– Лишь в том случае, если ужасна истина.

Александр продолжал поддразнивать Чайну, пока они не вышли во двор. Свет лился из открытых дверей, нельзя было даже подумать о чем-то предосудительном в их благовоспитанной прогулке, тем более что терраса была видна из многих окон.

Чайна прошла по неровным камням и посмотрела на кряж, за которым начиналась вересковая пустошь. Луна вышла из-за скал. Ее свет, холодный, но мощный, образовал дорожку на пруду за садом.

– Который из ваших предков возвел замок Недеркотт? – спросил Александр, подойдя к ней ближе.

– Это случилось после того, как люди короля Генриха снесли монастырь.

Он прислонил трость к невысокой стенке, отделяющей террасу от сада.

– Расскажи мне о человеке, который построил этот дом.

– Я не имею понятия, кем был мой прапрапрадед, знаю только, что он купил землю у короля и спроектировал дом. Он использовал для строительства камни, оставшиеся от монастыря.

– Твой предок построил парапеты на стенах больше для красоты. Они не дают возможности оборонять дом от нападения с горы. В том месте, где мы стоим, во всех направлениях идет спуск.

– Ты всегда думаешь о войне?

Он нахмурился:

– Я стараюсь не думать об этом.

– Но ты часто вспоминаешь о защите и о баталиях.

– Это, должно быть, потому, что мой мозг еще не вернулся к мирной жизни, хотя война и закончилась.

– Мне кажется, ты горишь желанием забыть об этом.

– Верно. Возможно, – хмыкнул Александр, – мне нужно поступить как Тернбулл и найти нечто такое, что меня всецело будет занимать.

– Что ты имеешь в виду?

– Он взвалил на себя задачу всячески опекать свою нареченную.

– Задачу, о которой его никто не просил.

– Кто еще должен опекать ее, кроме жениха?

Она отошла, не желая ссориться.

Александр шагнул вслед за ней гораздо более проворно, чем она ожидала, и взял ее под руку. Когда его пальцы коснулись ее кожи, ей страстно захотелось повернуться, обвить его руками и почувствовать его губы на своих губах.

Но вместо этого она лишь посмотрела на него:

– Да?

– Почему ты уходишь, словно старая несговорчивая особа, оскорбленная улыбкой флиртующего молодого человека?

– Ты считаешь, что флиртуешь со мной?

Он положил руку на стенку террасы.

– Что тебя беспокоит, Чайна? Ты ведешь себя как-то необычно.

– Ты едва знаешь меня.

– Я знаю, что ты волевая женщина, честная и прямая. – Он одарил ее улыбкой, способной растопить сердце. – И обладаешь чувственностью, которая бросает меня в дрожь, как ничто в жизни не бросало.

Она опустила глаза, ошеломленная его словами. Он дотронулся до ее подбородка и приподнял его.

– Чайна, ты уже дважды спасла мне жизнь. Неужели ты не понимаешь, что это порождает между нами связь, которая позволяет нам забыть про всякие глупые игры между женщиной и мужчиной?

– Я не знаю этих игр.

– Это неудивительно. Должен сказать, что это отрадно. – Он шагнул к ней и нежно коснулся ее губ своими губами. Сдавленно застонав, она отпрянула. – Если бы ты умела играть в эти игры, ты напомнила бы мне сейчас, что мы одни и что я не должен позволять себе таких вольностей.

– Почему я должна говорить тебе то, что ты уже знаешь?

– Это, дорогая моя, и есть часть игры.

Она не могла сдержать дрожь, которая ее пронизала.

– Но я не знаю, как играть в эту игру, о которой ты сказал. – Услышав, как задрожал ее голос, она постаралась придать ему большую твердость. Ей нужно было думать о чем-то другом, а не о его прикосновениях, о его губах, о его крепкой груди, которая находилась столь близко. И ей пришла в голову мысль, которая ее чрезвычайно раздражала. – Наверное, я могла бы взять уроки у эксперта по таким играм…

– У кого именно?

– У леди Виолы.

Он театрально застонал.

– Эта леди усвоила игру очень хорошо, потому что сейчас она попала в зависимость от Тернбулла.

– В зависимость? Ты и раньше говорил, что он опекает ее. Это и есть попытка ее подчинить? Но почему?

– Это обязанность мужчины…

Чайна закатила глаза:

– Поверь, я и так знаю разницу между мужчиной и женщиной. И только потому, что мне еще не было двадцати шести лет, считалось немыслимым, чтобы я руководила штатом слуг без управляющего. Если бы я была замужем, или чуть постарше, или мужчиной, тогда я могла бы управлять этим домом самостоятельно.

– Ты закончила?

Его спокойный голос погасил ее пыл. Это ей совсем несвойственно – быть такой разговорчивой.

– Пока что…

– В таком случае, если ты позволишь мне закончить…

– Если ты воздержишься от провокационных, зажигающих слов…

– С меня достаточно сегодняшнего пожара.

Теплая волна на ее лице сменилась леденящим холодом. Она не собиралась напоминать ему о близкой беде.

– Александр…

Он положил ладонь на ее руку и сказал:

– Позволь мне сказать, в чем я нуждаюсь, прежде чем ты приклеишь мне ярлык неразумного и невоспитанного человека.

Она кивнула. Говорить в тот момент, когда его грубоватая, теплая кожа касалась ее, было невозможно.

– Я собирался сказать, – продолжил он, – что большая часть мужчин, служивших в армии, исповедуют определенный кодекс поведения. Это настолько глубоко въедается в нас, что бывает трудно отделаться от него даже тогда, когда служба завершена.

– Ты говоришь о Тернбулле?

– Да.

Даже при тусклом освещении она смогла заметить, как он стиснул зубы. Она понимала, что должна сменить тему, но когда она открыла рот, то услышала свой голос:

– Ты так и не ответил на мой вопрос. – Она подняла голову, чтобы встретиться с его взглядом. – Ты все еще любишь сестру лорда Тернбулла?

– Может, я не хотел отвечать на этот вопрос.

– Прости меня, Александр. – Она повернулась таким образом, чтобы не видеть его лица. – Я не знаю, что со мной творится сегодня. Я говорю не то, что нужно. Я не должна спрашивать то, что явно причиняет боль.

– Нас обоих можно извинить за то, что мы раздражены сегодня. – Он положил руку ей на плечо. – А тема эта не так уж болезненна. – Он дотронулся другой рукой до ее щеки, и она посмотрела ему в глаза, когда он закончил: – Больше нет.

– Я рада.

– Я тоже. – Притянув ее к освещенной полосе, он спросил: – Почему я позволяю тебе задавать вопросы, которые более никто не посмеет мне задать?

– Возможно, потому, что ты наконец-то сам хочешь на них ответить. – Она села на скамью на самом краю освещенной полосы.

Улыбка Александра сделалась шире. Этот ее поступок был красноречив. Может, это от неуверенности в себе? Нет, причина заключалась в том, что она, наоборот, была уверена в себе и знала, что может произойти между ними, но пока не была готова сделать этот решительный шаг ему навстречу, потому что слишком мало его знала.

Она не имела понятия, что он представлял собой на самом деле: он, конечно, известен как герой войны и прославился на всю страну. Но как раз это его раздражало и мешало жить. Если бы он рассказал ей, что убежал в эти почти пустынные вересковые поля, спасаясь от навязчивого людского внимания, не засмеется ли она? Во время войны он делал то, что и должно для офицера и воина, не больше и не меньше. Ему повезло остаться живым.

– Я в самом деле не сильна в игре между мужчинами и женщинами, – сказала Чайна. – В противном случае я бы придумала несколько хитрых уловок, чтобы вывести тебя из подавленного состояния.

– Я страдаю не от подавленного состояния, а от злости.

– На меня? – Она широко открыла глаза.

– Нет, на себя, за то, что не могу определить, кто учинил пожар.

По ней пробежала волна дрожи, но затем она распрямила плечи. Она не относится к числу женщин, которых нужно опекать. Он восхищался ее силой, которая не была столь очевидна, когда он впервые увидел ее миловидное лицо. Сердце львицы, спрятанное под обличьем котенка.

– Я тоже не нашла на это ответа, – шепотом проговорила она. – Мне так жаль, Александр!

– Жаль?

– Тебя могли убить. А я обещала обеспечить тебе безопасность.

Он покачал головой:

– Нет, Чайна, я не хочу снова слышатьо призраках и о проклятиях.

– Хочешь ты или нет – это не имеет значения. Я обещала защитить тебя и едва не потерпела неудачу. Я…

Он не мог более слушать ее извинения. Он схватил ее за плечи, поднял на ноги и поцеловал. Она обмякла в его руках. Ощущение, более мощное, чем боль, стучащая в его голове, пронизало его всего, каждый его мускул. Ее губы были сладкими и теплыми, и он забыл обо всем на свете. Он снова поцеловал ее, и ему захотелось овладеть ею полностью. Ее руки послушно обвились вокруг него. Целуя ее в шею, он подвел свою ладонь под ее правое колено.

Она тихонько ахнула, он улыбнулся, и его пальцы скользнули вдоль ее ноги. Дойдя до края ее юбки, он погладил ногу сквозь тонкую материю чулок. Она негромко вскрикнула, когда его пальцы ощутили голую кожу поверх подвязки. Чайна впилась ногтями ему в спину и приподнялась навстречу, и он понял, что она готова разделить с ним наслаждение…

Настал его черед издать тихий стон, когда она провела ртом по его щеке прямо под ухом. Ее язык словно обжег ему кожу. Она тихонько засмеялась, ощутив его реакцию, и он почувствовал бешеный ритм ее дыхания.

– Ты бываешь озорницей, – прошептал он, заглядывая ей в глаза. – Не исключено, что ты всё-таки знаешь принципы игры.

Она открыла было рот, чтобы возразить, но не смогла – его пальцы скользнули вверх по бедру. Ее грудь прижалась к его груди. Она откинула назад голову.

Пока его пальцы медленно гладили ей бедро, его губы были прижаты к ее губам. Ее язык стал дразнить его, и эта смелость возбудила его. Она училась быстро, но ему еще нужно было научить ее многому.

Внезапно она задрожала под ним, и он почувствовал, что ее тело покрылось гусиной кожей. Он хотел было предложить ей вернуться в дом, но тут вдруг ощутил невероятный холод.

– Александр, – прошептала она, и он уловил страх в ее голосе.

Он поднял голову и увидел, что луна исчезла. Она вовсе не скрылась в облака, потому что небо оставалось чистым. Было такое впечатление, словно кто-то встал между ними и луной.

Не кто-то, а что-то! Оно возвышалось на тридцать футов над пустошью и бросало тень даже среди ночи. Яркий, как полуденное солнце, свет окаймлял силуэт мужчины-великана. Его черная тень медленно поднималась над стенами замка Недеркотт.

Александр вскочил на ноги и, не обращая внимания на то, как кружилась у него голова, схватил Чайну за руку. Он рывком поднял ее на ноги.

Послышались тяжелые шаги, звуки которых напоминали отдаленные раскаты грома. Великан приближался.