Они стояли на берегу, по Стефани знала, что тонет, безудержно идет ко дну. И в то же время, если вся ее жизнь промелькнет сейчас перед глазами, пусть образ этого человека будет последним, что она увидит. Прижиматься к нему всем телом казалось ей сейчас самым главным.

Стон блаженства, достигший ее ушей, когда она обняла его за шею и дотронулась языком до его языка, мог принадлежать как Джою, так и ей.

Это повторилось снова и снова… пока у нее не закружилась голова… пока она не почувствовала, что ноги ее слабеют.

Любовь…

Стефани знала, что такое чувство существует, но теперь она впервые познакомилась с ним не только понаслышке — оно вошло ей в сердце, укоренилось там и вряд ли когда-нибудь уйдет. Потрясенная и ошеломленная этим открытием, она медленно открыла глаза и быстро заморгала, когда слепящее солнце приветствовало ее возвращение на «Остров миражей».

Однако действительность оставалась прежней… Она, Стефани Элизабет Бернадетт Уортингтон, влюбилась в Джоя Фокса.

— Наверное, это меня надо было предупреждать.

Ее озадаченный мозг едва отметил негромкое замечание Джоя, но настороженное выражение у него на лице слишком быстро напомнило Стефани, что он не забыл цели их поцелуя — он поцеловал ее для того, чтобы избежать встречи с человеком, который мог разоблачить их маскарад. Джой, как всегда, действовал как прагматик, а не романтик.

— Он?.. — Чувствуя, что ей не хватает воздуха, Стефани сделала паузу, чтобы вдохнуть. — Он ушел?

— Да… они ушли.

Взгляд черных как ночь глаз переключился на нее, будто пытаясь прочесть ее мысли. Она быстро отодвинулась от дерева и постаралась изобразить, что все нормально.

— Хорошо. Тогда пошли отсюда, пока он не решил вернуться.

— Ты меня не слушала, Стефф, — решительно ответил Джой. — Я сказал, они ушли… Кэрри была с ним.

На лице у Стефани появилось удивление, затем замешательство и, как Джой и боялся, недоверие и отрицание.

— Я никого с ним не видела. — Она нахмурилась. — Ты уверен, что это была Кэрри?

Непреодолимое желание сказать, что не уверен, охватило его. Но он вспомнил ее в своих объятиях, и эгоизм взял верх. Стефани преодолеет свои чувства к Кэри, потому что он ей поможет.

— Это была именно Кэрри Дент. Через несколько секунд она прошла вместе с пожилой женщиной, восхищаясь растительностью.

Стефани могла только молча смотреть на него. Значит, во время их безумного, невероятного, разбивающего жизнь поцелуя у него хватило хладнокровия заниматься слежкой. Такой выдержке мог бы позавидовать Джеймс Бонд! Среди всех оскорблений больше всего подавляло безразличие Джоя. Но гордость требовала, чтобы она этого не замечала.

Стефани была такой холодной и задумчивой по дороге обратно в коттедж, что Джою захотелось ее потрясти. Или по крайней мере встряхнуть. От их поцелуя он чуть не сошел с ума, этот поцелуй все еще заставлял его кровь циркулировать со скоростью света. Он подействовал так сильно и быстро, что Джою пришлось собрать всю волю, какая у него была, чтобы остановиться. Иначе он уложил бы ее раздетую на землю, прежде чем она поняла бы, что случилось. Ему казалось, что она отвечала на поцелуй — эй, парень, а отвечала ли? — но ее реакция на присутствие на острове жены Кэри разбила все эгоистические надежды Джоя.

Черт возьми! Ему хотелось разозлиться на нее, но опущенная голова и молчаливость Стефани заставили его искать способ поднять ей настроение.

Джой храбро нацепил еще кусок на вилку, отправил его в рот и откусил. Сначала ему показалось, что проглатывать, не жуя, — это почти гениальная находка, но два куска показали, что могут возникнуть опасные побочные эффекты. То ли Стефф перепутала рецепты варки и жарки яиц, то ли она запросто приготовила их в скорлупе, но это были самые хрустящие яйца, которые он когда-либо ел.

— Знаю, ты говорил, что любишь бекон с корочкой, — сказала она, уже наполовину опустошив свою тарелку, — но я боялась, что сожгу его, если подержу на огне подольше. Я могу еще поджарить, хочешь?

— Э… нет. Он… хорошо получился.

Ее жизнерадостная улыбка убедила его, что конечный результат оправдывает средства. Неприкрытое удовольствие, вспыхивающее у нее в глазах всякий раз, как он накалывал кусок на вилку, доказывало, что в жертвенности есть и положительная сторона. Дьявол! В таком случае он не только съест каждый кусочек полусырого бекона, плавающего в жире, яйцах, скрипящих на зубах, как песок, и полузамерзших бобах, но и попросит добавки!

И будет молиться, чтобы больше ничего не осталось!

— Я стала лучше готовить, правда, Джой?

Чтобы уйти от ответа, он положил еще кусок в рот и неопределенно промычал.

— Если хочешь еще, там остались тартинки. Поджарить тебе одну?

— Господи, нет! Э… я хотел сказать, спасибо, но мне уже хватит.

Безупречно белые зубы — он помнил их гладкость на ощупь — блеснули в короткой улыбке перед тем, как впиться в подгоревший тост.

Джой подавил стон, когда у него резко закололо в груди. Может, у него уже началось несварение желудка? Хотя симптомы не совпадали.

У нее серьезные проблемы.

Влюбиться в убежденного холостяка — большая ошибка. А когда этот холостяк Джой Фокс, ошибка становится огромной, граничащей с сумасшествием. Она даже не позволяла себе сказать: «А, какого дьявола! Заведу бурный роман и у меня останется несколько отличных воспоминаний!»

Не то чтобы у нее когда-нибудь был роман, бурный или еще какой, но гипотетически, если бы она решилась на такое, то только не с Джоем Фоксом. Нет, это точно было бы помешательством. С одной стороны, окончание романа с Джоем создаст неприятную, неловкую и, возможно, сложную ситуацию для всех окружающих, и не в последнюю очередь для Дункана. С другой стороны, начало романа с Джоем создаст еще более неприятное, неловкое и, возможно, сложное положение — не в последнюю очередь для нее. Потому что Джой рассматривает ее как «человека, который может трезво рассуждать». Не более того.

— Но, черт возьми, — пробормотала она, пытаясь сесть на водяном матрасе. — Я хочу его!

Услышав правду, сказанную вслух ее собственным голосом, она испугалась. Когда она пришла к такому решению? Гораздо важнее, почему.

Потому что ты влюбилась в него, идиотка! — сказал ей ее здравый смысл.

С мучительным стоном она спустила ноги на пол и, упершись локтями в колени, закрыла лицо руками.

Дело было не в том, что чувства к Джою были необыкновенно сильны и совершенно особенны или что она не знала, как с ними справиться. Просто Джой Фокс был абсолютно не похож на мужчин, которые привлекали ее раньше. Вообще не имел ничего общего с образом мужчины, за которого она всегда хотела выйти замуж.

В голове все перепуталось. Давившее на щеку обручальное кольцо матери не давало забыть об иронии жизни.

Она годами мечтала только об одном — безнадежно влюбиться и выйти замуж. И что она получила? Безнадежная влюбленность и фальшивый брак с человеком, который смотрит на семейную жизнь как на худшую из заразных болезней после чумы. Но что было действительно жестоко, так это обнаружить, что Джой был бы хорошим мужем.

Он был аккуратен, с неплохим чувством юмора — ну, большую часть времени. Хотя сегодня перед завтраком он был не на высоте. Но исправился после того, как поел. И он был мыслящим человеком.

Когда вечером она заявила, что собирается приготовить ужин, он просто с ног сбился, чтобы помочь. Она улыбнулась, вспомнив, как он кинулся заказывать шесть стейков с кухни отеля. И приходится признать, что его неопытный энтузиазм оказался весьма кстати, поскольку чертов гриль вдруг сошел с ума и сжег первые два стейка, которые она положила. Джой в момент убрал огонь и, если быть до конца честной, оказался не таким уж бесполезным на кухне, как она боялась. Несмотря на то, что все время читал инструкции и прочую подобную ерунду.

Стефани вздохнула. Да, у Джоя были задатки потрясающего мужа. Жаль только, что у него было столько же желания двигаться в этом направлении, как у Тори — уйти в монастырь кармелиток.

Мимолетное воспоминание о соблазнительной брюнетке вернуло Стефани на землю — она не принадлежит к тому типу женщин, с которыми у Джоя Фокса были романы. Пора менять направление мыслей, иначе она полезет на стену от боли и злости.

«Думай, Стефани, — сказала она себе, — думай. Чем можно заняться в одиночестве на тропическом острове в час ночи?»

Вдохновение не заставило себя ждать. Стефани заторопилась в ванную и включила воду. Теперь все, что ей нужно, — это хорошая книга и бокал вина. Она удовлетворенно улыбнулась: вино стояло в холодильнике, а у нее в чемодане лежала последняя книга Стивена Кинга…

Джой проснулся от пронзительного воя, от которого кровь холодеет в жилах, и… от едкого дыма. Быстро спрыгнув с софы, он пробежал через комнату, мельком заглянул в кухню и рывком открыл дверь в спальню. Сердце оборвалось при виде пустой кровати.

— Стефф! — Его крик почти перекрыл вой сирены. Немедля он двинулся к ванной и рванул на себя дверь.

Стефани была там… обнаженная. На лице застыл ужас… Она стояла по колено в пене. Короткие светлые волосы, завивающиеся на концах от пены, отливали серебром, а сама пена уже сползала с плеч на высокую грудь, плоский упругий живот и красиво очерченные бедра.

Джой увидел, как ее губы произносят его имя, но ничего не услышал. Казалось, у него отказали все органы чувств, кроме зрения. Он застыл, когда она шевельнулась: свет упал на мыльную пену и она засверкала от крошечных радуг. Даже когда Стефани, уже схватив полотенце, выбиралась из ванны, ноги его все еще не слушались. Он едва пришел в себя, только когда она торопливо стиснула ему запястье.

— Джой! Что за шум? Джой!

— Противопожарная сигнализация!

— О Господи, тартинки!

К счастью, когда Стефани вылетела из комнаты, к Джою вернулся здравый смысл.

— Стефф! — Он бросился за ней и поймал за мыльную руку прежде, чем она исчезла в залитой лунным светом и наполненной дымом кухне. — Оставайся здесь! Я сам!

Несмотря на дым, пламени нигде не было видно, и Джой решил, что сначала надо выключить тостер.

— Джой, осторожно!

В неожиданно наступившей тишине голос Стефани прозвучал неестественно громко. Джой дернул за шнур и отключил тостер.

— Ты что, идиот? Хочешь покончить с собой? Ты так можешь получить удар током.

— Лучше выйди отсюда поскорее, а то надышишься дымом. — Держа еще дымящийся тостер на вытянутой руке, он махнул в сторону дворика. — Открой дверь!

Открыв настежь стеклянную дверь, она пошла за ним во двор и увидела, как он перевернул тостер на железный стол. Из него выпали два маленьких, черных, тлеющих уголька.

— Я надеюсь, ты не собираешься это есть? — спросил он сухо. И, не сдержавшись, выругался. — Черт, нам лучше позвонить на курорт, прежде чем…

Его прервали сумасшедшие звонки и стук во входную дверь.

— Прежде чем они вышлют войска, — закончил он.

— Подождите! — проревел он в сторону двери. — Иду! Иду!

— Нет, — торопливо сказала Стефани. — Это все из-за меня, я и объясню.

Она не успела сделать и шага, как мужская рука опустилась ей на шею.

— Черта с два ты пойдешь к двери в таком виде!

Взглянув на полотенце, она плотнее прижала его к себе и бросилась в спальню.

Она рассчитывала, что Джою понадобится по крайней мере несколько минут, чтобы убедить персонал, что все под контролем. Это даст ей время подготовиться к объяснениям.

Полоса невезения не закончилась. Ей едва хватило времени, чтобы натянуть бриджи и майку, когда раздался резкий стук в дверь.

— Я один, Стефф. Можешь отпереть дверь.

Даже через четырехсантиметровый слой дерева низкий голос Джоя вызвал дрожь в ее теле. Открыть дверь было не самым лучшим решением.

— Стефф… Давай открывай. Я бы хотел услышать твое объяснение.

— Нет.

— Нет? По-твоему, я не заслуживаю объяснения после того, как ты хотела меня поджарить?

— Это была случайность.

— Да, от этого сразу стало легче.

Стефани повернулась и прислонилась лбом к двери.

— А мы не можем поговорить утром? Я устала, Джой.

— Знаешь, так бывает, если встанешь в середине ночи, чтобы принять ванну и поджечь дом.

Она невольно улыбнулась.

— Я не могла заснуть. Думала, ванна поможет расслабиться. Я забыла про тартинки, и тостер, должно быть, сломался.

— Ты понимаешь, что произошло? — спросил он недоверчиво. — Ты, наверное, слишком много выпила, если не почувствовала дыма, Стефф. Когда я тебя увидел, ты была немного не в себе. Ты не напилась там случайно, а?

— Конечно, нет! Я выпила только бокал с небольшим, прежде чем…

— Успокойся, солнышко, — прервал он ее горячий ответ. — Я просто спросил. Хотя пить в ванне может быть опасным. Если бы не противопожарная сигнализация, ты могла бы утонуть раньше, чем сгореть.

Стефани округлила глаза. Это звучало как объявление службы общественного спасения.

— Правда? Это сделало мою кончину вдвойне неизбежной? Или просто я дважды мертва?

Он весело хохотнул.

— Открой дверь, и мы это обсудим. — Его голос звучал искушающе. Слишком искушающе.

— Джой, я устала.

— Мы оба сможем лечь спать, как только ты мне все расскажешь.

Она открыла рот, чтобы поспорить, затем вздохнула. Все что угодно ради спокойствия!

— Хорошо, ради того, чтобы немного поспать, вот тебе сокращенная версия.

— Давай.

— Я не могла заснуть. — Благодаря тебе! — добавила она про себя. — И я решила расслабиться в ванне с хорошей книгой и бокалом вина.

— И тартинками, — вставил он. — Не хочу, чтобы ты забыла о них во второй раз.

Уперев руки в бока, она повернулась лицом к двери.

— Я еще до них не дошла! Кто рассказывает: ты или я?

— Извини, продолжай.

— Спасибо. Когда ванна с пеной наполнилась, я пошла за вином и тогда увидела оставшиеся после завтрака тартинки. Я положила их в тостер, отнесла вино в ванную, налила бокал и легла в ванну. В какой-то момент я налила второй бокал вина, — призналась она. — Но в том, что я не рассчитала время до сотой доли секунды, виноват Стивен Кинг, — добавила она шутливо. — Наверно, я задремала, иначе бы почувствовала запах дыма. А потом проснулась от звуков сирены. Джой, я знаю, что виновата, но я обижена твоим предположением, что я напилась до беспамятства. Потому что я этого не делала.

— Нет… только я сейчас в беспамятстве.

Она замерла. Потом повернулась кругом и открыла от изумления рот — Джой стоял, прислонившись к двери в ванную, скрестив на груди мускулистые руки и наблюдая за ней. Он выглядел так привлекательно, что сердце у нее замерло. Когда-то она в шутку подарила ему серо-желтые боксерские трусы и даже представить не могла, что он их когда-нибудь наденет.

— Боже мой… Ты так красива, Стефани Уортингтон.

Оторвавшись от стены, он легко и непринужденно начал приближаться к ней.

— Э… Джой… я… э… Что за идея войти сюда? — еле выдавила она.

Он не ответил. Да она и сама едва слышала свои слова за неистовым стуком сердца.

— Ч-что ты де… делаешь? — задохнулась она, и все тело у нее задрожало от возбуждения.

Пожалуй, у него были все основания хмыкнуть в ответ на этот странный вопрос.

— Сделай безумную догадку, Стефф.

У нее в голове и так царило полное безумие! Но выразить его словами — значило выглядеть проституткой или — еще хуже — влюбленной дурочкой. В последней отчаянной надежде она попыталась спасти ситуацию:

— Хм… а… пытаешься перебраться с софы?

Джой мягко улыбнулся и нежно погладил ее по щеке.

— Стефф, это простая догадка, а я просил сделать безумную.

Безумную, подумала Стефани. Легко ему говорить, при его-то опыте. Заниматься любовью с Джоем было бы все равно что перейти с небольших склонов на гигантский слалом.

Но боже, как ей хотелось прокатиться!

— Вот, — сказал он, взяв ее рукой за подбородок, — держи в качестве подсказки.

Стефани глянула на свою руку и увидела в ней пачку презервативов! Она сделала, может быть, самый глубокий вдох в своей жизни. Это не было предложением руки и сердца, но, безусловно, означало, что Джой все продумал заранее. Она смогла выдохнуть.

— Стефф, — сказал он мягко, поднимая ей подбородок. Его глаза не отрывались от нее, пока пальцы медленно скользили по шее, а голова наклонялась вниз.