Все утро Джейс не мог сосредоточиться на работе.

В офисе, где всегда слышался ставший уже привычным гул голосов, без конца трезвонили телефоны, стучала машинка, а Дон поминутно отвечала на звонки, воцарилась необычная тишина, напоминавшая ему затишье перед бурей.

Он встал и прошел от своего кресла к кофеварке, но по дороге кофе пить расхотел. Снял со стены часы, потому что не мог не замечать их, и положил на стол циферблатом вниз. Потом вынул из них еще и батарейку, обнаружив, что считает каждый «тик» и каждый «так».

Дверь его кабинета была открыта, что позволяло следить за входной дверью в офис. Со стесненным от волнения дыханием и со стуком крови в висках, он смотрел туда и ждал, когда эта невозможная, эта неистовая Тейт снова ворвется в его спокойную размеренную жизнь.

Абсолютно пустая крышка стола ясно показала Тейт, что секретарши в офисе еще нет, хотя она и так знала, что та появится только часа через полтора. Тейт пришла рано. Очень рано. Но она не могла больше терпеть. Все выходные она ждала этого момента, а ночью, лежа в постели до самого утра, так и не сомкнула глаз. Все, о чем она мечтала, это чтобы побыстрее настало утро. Она чувствовала себя маленькой девочкой накануне Рождества, отчаянно желающей уснуть, чтобы утро наступило поскорее, но лежащей с открытыми глазами в радостном предвкушении и одновременно с гложущим тревожным сомнением, а вдруг Санта-Клаус не придет или утро вообще не настанет.

Теперь же, когда долгожданный момент наступил, она ощутила вдруг неожиданное стремление сбежать, отдалить его и уже повернулась к выходу, когда увидела Джейса. Он стоял у открытой двери в кабинет, справа от стола секретарши, и каким-то странным взглядом внимательно смотрел на нее.

Ни время, ни расстояние не ослабили обаяния этих ярко-синих глаз; они все так же неотразимо действовали на нее. А лихорадочное биение пульса и ощутимая слабость в коленях еще больше подтверждали ей это. Джейс выглядел старше, солиднее, но при этом еще красивее, чем раньше. Он казался таким же самоуверенным, сильным, надежным, как и прежде, и в то же время каким-то другим.

Только несколько метров ковра разделяли их, но подошвы ее словно бы приросли к полу, и преодолеть эти метры у нее недоставало сил. Если бы на его месте были Джуди, Брайен или даже Таг, она без колебаний бросилась бы в их объятия, но сейчас, когда перед ней был именно тот, кого ей больше всего хотелось обнять, она почему-то не могла этого сделать. Следовало бы поприветствовать его, но спазм в горле и сильное биение сердца не давали возможности произнести что-либо, даже если бы она и смогла подыскать нужные слова. «Привет» или что-нибудь в этом роде прозвучало бы слишком банально, учитывая волнение, снедавшее ее.

И Джейс ни слова не произнес. Он был поражен, насколько Татум стала красивей, насколько выглядела старше и взрослей. Хотя слово «красивая» едва ли могло исчерпывающе охарактеризовать женщину, стоявшую перед ним. Эта гладкая, смуглая кожа, эти классически правильные черты лица, эти густые блестящие волны волос, доходившие до плеч, придавали ей естественную земную красоту. Но глубокий взгляд бархатисто-темных глаз и та невинная чувственность, которая проявлялась, когда она опускала ресницы и неуверенно покусывала нижнюю губу, возвышали ее до чего-то большего. Божественная, неземная — вот что казалось ему подходящим сейчас.

Он окинул взглядом ее строгий коричневый жакет, надетый поверх темного платья, которое кончалось не выше колен, ее стройные загорелые ноги в туфлях на высоких каблуках, и этот элегантный, но подчеркнуто деловой наряд вместо прежних неизменных кроссовок и джинсов тоже о многом сказал ему.

Метаморфоза была столь полной, что даже привычный запах духов «Чарли» не пережил ее. Вместо них каким-то новым, более взрослым и чуть дразнящим мускусным ароматом пахнуло на нее. Но в то время, как его чувства не могли не откликнуться на это изобилие утонченной красоты и женственности, в груди что-то сжалось от легкого разочарования, что нет уже прежней милой и взбалмошной Тейт.

Приведенная в замешательство его медленным внимательным осмотром, Тейт испытала вдруг желание кинуться обратно за дверь и убежать, но вместо этого пробормотала лишь нечто невразумительное:

— Я… я подумала, что должна одеться… по-деловому. Но, может, я перестаралась? Скажи…

Он насмешливо вскинул бровь.

— Ничуть. Но ты изменилась. — Прежняя Тейт не потерпела бы никакой критики, она взрывалась при малейшем намеке на нее. — Проходи, — сказал он, делая шаг в сторону, чтобы освободить дорогу в свой кабинет. — С возвращением тебя!

Она сглотнула, потом кивнула, надеясь, что ноги оторвутся наконец от пола, чтобы пройти это расстояние.

— Я… я привезла тебе подарок, — сказала она, роясь в сумочке, висящей через плечо, и не глядя на него, когда проходила в комнату. От легкого соприкосновения с его рукой она вздрогнула и резко остановилась. Взволнованная, она повернулась и сунула ему в руки сверток раньше, чем он успел пройти следом за ней в дверь.

Слегка нахмурившись, он принял странных очертаний бирюзовый сверток и переложил его из руки в руку, словно пробуя на вес.

— Наверное, его одного хватило, чтобы превысить дозволенный вес багажа. — Это вроде бы шутливое замечание не сопровождалось обычной улыбкой.

Несколько секунд шорох разворачиваемой бумаги заглушал отчаянное биение ее сердца. Но только до тех пор, пока синие глаза не поднялись на нее вопросительно от стекловидного предмета, который он держал в руках.

Ей пришлось с трудом сглотнуть, прежде чем она смогла ответить на этот вопросительный взгляд.

— Горный хрусталь. Я купила его у одной цыганки в Венгрии.

— Наверное, у своей дальней родственницы, а?

— Что?

Одобрительно кивнув головой, Джейс с интересом изучал красивый, похожий на кусок льда, камень на своей ладони. Родителям она привезла в подарок бумажники из итальянской кожи, а Тагу изящную ручку. Он же получил от нее просто камень, но какой!

— Считается, что чистый кристалл хрусталя порождает чистые мысли. А ты как думаешь?

— Я… — Он замолчал и неопределенно покачал головой. — Я рад, что ты дома, Тейт, вот что я думаю.

Сияющая улыбка, вызванная этим признанием, восхитила его. Ему захотелось повторить это тысячу раз, чтобы Тейт не переставала так смотреть на него. И никогда не уезжала снова.

— Я тоже. — Она не могла сдержать вздоха облегчения. — Я скучала по тебе, Джейс.

— Правда? — мягко спросил он. — И очень?

Ее первым побуждением было сказать что-то шутливое и закрывающее тему, но сейчас она не могла сделать этого.

— Да, очень, — сказала она, с саморазрушительным упорством продолжая смотреть ему прямо в глаза. — Больше, чем ожидала, больше, чем хотела сама. И в сто раз больше в эти дни, когда вернулась и услышала по телефону твой голос, чем там, за океаном.

— И при этом избегала меня. — Чуть нахмурясь, он положил кристалл на книжную полку и подошел ближе. Только несколько дюймов разделяло их.

— Так почему же ты избегала меня, Тейт?..

Несмотря на смятение, в которое его близость приводила все ее существо, Тейт все же уловила, что эти слова прозвучали почти как мольба. Она снова покачала головой в попытке привести в порядок свои чувства; она просто погибала от этой близости с ним.

— Я не избегала тебя…

Это было правдой. Кого она избегала, так это саму себя, отказываясь признаться себе, что ее неудержимо тянет к Джейсу Бентону. Тянет как к мужчине, а не просто как к старому другу. Она подозревала, что так было всегда, но в прошлом это заслонялось тем, что он принадлежал к семье, все члены которой приняли участие в ее судьбе и заботились о ней. Для шестнадцатилетней девочки, выросшей без заботы и внимания, это казалось более ценным, более чудесным и непостижимым, чем секс.

Но ей было уже не шестнадцать. И даже не двадцать или двадцать один. Она была женщиной, которая понимала желания и потребности своего тела. Достаточно ей было еще в первый день услышать его голос, чтобы осознать, чего именно она хочет и жаждет. Это сознание и пугало и волновало ее. Из того, что говорила ей Фэнтези, немногое запомнилось, застряло в мозгу, но одно осталось: «Найти мужчину, с которым хотелось бы переспать, нетрудно — гораздо труднее найти хороших друзей. А переспать с другом — это значит переспать с дружбой».

Ничего из этого она не могла объяснить Джейсу, который, очевидно, ждал ее объяснений. Она только улыбнулась ему извиняющейся улыбкой, а потом сказала:

— Я была занята. Хотела устроить свою жизнь. Найти работу, где-то устроиться… У меня был миллион дел, которые…

— Чепуха… — Он склонился чуть ближе. — Чушь! Ты избегала меня, Татум. Ты обиделась, что я не пришел повидаться с тобой сразу же, и мы оба знаем это! И ты скажешь неправду, если станешь это отрицать. Ну, попробуй, — поощрял он ее, — отрицай это.

— Хорошо! Все так, я обиделась! — возразила она. — Но на саму себя, что так много значения этому придавала. За три года разлуки я забыла, какой ты чертовски самовлюбленный болван и…

Он схватил запястье руки, которой она уперлась ему в грудь, и притянул ее к себе ухмыляясь.

— Здравствуй, Татум Милано. Теперь я тебя узнаю…

Если Джейс и думал о чем-то, склоняясь к ее губам, так это о том, как же часто ему хотелось сделать это прежде, но раньше он этого не осознавал. Возможно, помог кристалл. А как только ее губы коснулись его губ, он уже не думал ни о чем, кроме той потрясающей женщины, которая была в его объятиях.

Запустив пальцы в ее густые шелковистые волосы, он наклонял ее голову то в одну, то в другую сторону, уже не просто целуя, а отчаянно впитывая в себя. Весь его самоконтроль, все хладнокровие мгновенно полетело к черту. Он задохнулся, он потерялся, словно мальчишка в сладостных восторгах первой любви. Потерялся в пульсации своей собственной крови, которая с бешеной скоростью заструилась по жилам, в приглушенных стонах женщины, которую держал в руках, потерялся во всем, кроме того жгучего желания, которое вызывала она. Все эти годы у него не было недостатка в женщинах, но пи одна из них не воспламеняла его так быстро и так сильно, как Тейт. Это было как лавина, сметающая все на своем пути и внезапно обрушившаяся на него. Потеряв всякую способность логически думать, он впился в ее губы еще сильнее, и его руки лихорадочно стали стягивать с нее жакет.

И сама Тейт потерялась, когда губы Джейса приникли к ее жаждущим губам, когда от жара его страстных поцелуев все тело как будто расплавилось и голова пошла кругом. Сила ее желания не уступала тому, что испытывал он. Ее руки блуждали по его телу теми же судорожными неистовыми движениями: скользящими, поглаживающими, сжимающими. Их поцелуи были одинаково маниакальными, а вздохи страсти и желания сопровождались звуками отрываемых пуговиц, рвущихся швов и расстегиваемых молний. Всякая осторожность, всякое благоразумие были побеждены властью вожделения, страсти, вспыхнувшей подобно бурному пламени.

В исступлении ее пальцы и губы прошлись по его телу: по твердым, выпуклым мускулам его плеч и спины, по чувственной волосистой поверхности грудей и влажной, солоновато-гладкой коже. Мозолистая грубость его ладоней, нежно ласкающих ее налитые соски, заставила Тейт застонать от наслаждения, а ощущение его сильных рук, поглаживающих ее бедра, живот, уверенно сжимающих ягодицы, пронизывало каждую клеточку ее обнаженного тела.

Опутанная сетями чувственности, она даже не почувствовала, когда Джейс поднял ее на стол и, медленно раздвинув ей бедра, шагнул между ними. Точно сами по себе ее ноги поднялись и сомкнулись вокруг ее бедер…

— Ах… цыганка!.. Где ты бродяжила?.. — пробормотал задыхаясь он. — Я так ужасно скучал по тебе!..

Не было сил ответить ему. А потом, не было больше и слов. Не было мыслей. Ничего, кроме сладостного жара, который вызывал и вызывал он внутри нее этим неотвратимым и желанным вторжением…

Ее руки были расслабленно обвиты вокруг его предплечий, а подбородок покоился на его правом плече, когда сознание окружающего из сладостного тумана стало возвращаться к ней.

— Мы даже не закрыли дверь.

Джейс усмехнулся.

— Это лишь доказывает, что тут не было заранее обдуманного намерения.

— А наличие удобного дивана всего лишь в двух шагах тоже свидетельствует о непреднамеренности?

— Не говоря уже о том, что мы не пользовались контрацептивами.

Почувствовав напряжение в его голосе, Тейт попыталась высвободиться из объятий и потянулась к одежде.

— Со мной можешь не бояться неприятностей. Я практиковала очень безопасный секс. — В ее тоне прозвучала нотка обиды. — Когда я потеряла невинность с одним парнем… ну, в общем, неважно… На нем был кондом.

— Перестань, — быстро сказал он. — Я не хочу знать о твоих сексуальных похождениях.

— Слишком поздно. — Быстрым движением она выскочила из его объятий и соскочила со стола. — Ты об них уже узнал.

— Ты хочешь сказать, что это было у тебя всего лишь второй раз?

Беззаботно пожав плечами, она начала собирать свою одежду.

— Чепуха какая-то, — пробормотал он. — Почему же ты не сказала? Если бы я знал…

— То что? Закрыл бы дверь? Воспользовался диваном? — Она не сделала никакой попытки прикрыться, стоя перед ним на высоких каблуках, с одеждой, небрежно переброшенной через руку. Дразнящая улыбка скользнула по ее лицу. — Расслабься, Джейс, — сказала она мягко. — Все в порядке. Я не собираюсь выражать недовольство. У меня, как ты уже знаешь, еще небогатый сексуальный опыт, но, в общем-то, было совсем неплохо.

Неплохо? От изумления Джейс лишился дара речи. Нельзя ведь сказать, что она пресыщена сексом. Значит, либо она слишком бесчувственна, либо ее ожидания в отношении того, что называется великолепным сексом, превосходят все человеческие возможности.

— Тебе лучше одеться, — посоветовала она, взглянув на часы. — Вот-вот явится твоя секретарша.

— Тейт, — сказал он, — посмотри на меня.

— Что такое? — Она бросила на него только быстрый взгляд и тут же принялась яростно рыться в своей сумочке. Достав из нее щетку для волос и подойдя к зеркалу, вделанному в книжную полку, она принялась приводить в порядок прическу.

— Тейт! Черт побери, перестань же на минуту и давай поговорим об этом!

Она замедлила движения, но, встретив в зеркале его требовательный взгляд, отвела глаза.

— Джейс, ведь Дон…

— К черту эту Дон! Я хочу знать, что ты чувствуешь после того, что произошло между нами!

Шагнув к ней, он повернул ее лицом к себе. А увидев тень сконфуженности в ее глазах, успокоился немного и раздражение его улеглось. Она была не так спокойна, как пыталась прикинуться.

— А что касается работы…

— Я не собираюсь смешивать секс и работу.

— Я тоже не хочу этого. Вопрос в том… как нам быть сейчас?

Плечи ее напряглись, и подбородок вздернулся вверх.

— Если тебя волнует, что я стану за тебя цепляться, зависеть от тебя и вообще все усложнять, то можешь не беспокоиться — этого не будет.

— Я не о том. Я спрашиваю, что нам делать сейчас? Как мы… — Он улыбнулся. — Как объясним очень опытной секретарше сыскного бюро, почему твой жакет порван, а у меня рубашка без пуговиц? Знаешь что… — Он мягко обнял ее за плечи и медленно притянул к себе. — Пожалуй, лучше побыстрее убраться отсюда и провести остаток дня в моей постели, где нам никто уже не сможет помешать.

Он поцеловал ее нежно и чувственно. А когда отпрянул, сердце Тейт, казалось, готово было выскочить из груди. И, зная, что поступает вопреки здравому смыслу, что искушает судьбу, она все же ответила:

— Ну что же, мне всегда казалось, что это лучше делать в постели.

Поморгав несколько раз, чтобы привыкнуть к полумраку спальни Джейса, Тейт повернула голову и обнаружила, что он лежит, опираясь на локоть, и внимательно смотрит на нее. Волосы его были всклокочены и местами влажны от душа, который они принимали вместе, устав от жарких объятий. Его подбородок зарос однодневной щетиной, а глаза… Они были такие синие и обольстительные, что их следовало бы запретить законом. Ей казалось, что Джейс Бентон самый великолепный мужчина, когда-либо созданный природой.

— Все еще настаиваешь на своей оценке «неплохо»? — спросил он, мягко надавив пальцем ей на нос и заставив улыбнуться.

— А если я скажу «потрясающе»?

— Ты нисколько не преувеличишь. — Он быстро чмокнул ее в губы и сел. — Я собираюсь заказать пиццу. Что ты скажешь, если я угощу тебя супервеликолепной пиццей с экстрасыром и фантастическими специями?

— Что ножом и вилкой мы роем себе могилу. — Она улыбнулась. — Благодарю, но я пас. Кроме того, мне пора уходить. Джуди ждет меня к ужину.

Неизвестно почему, но когда она весело поднялась из постели и направилась в ванную, Джейс вдруг почувствовал, что настроение упало. Он не знал почему, но это было так. Оно немного улучшилось, когда Тейт явилась на кухню двадцать минут спустя, озабоченно спросив, что сказать Джуди, если та спросит, как прошел ее первый рабочий день в «Бентаг». Для секретарши Джейс оставил записку, в которой сообщал, что ему пришлось срочно уйти из офиса и, не желая оставлять Тейт одну в случае, если Дон запоздает, отпустил ее до завтра.

— Скажи Джуди правду, — предложил он.

— Что? Что я провела весь день с тобой в постели?

Он укоризненно взглянул на нее.

— Что мы провели весь день вместе и я вводил тебя в курс дела. Так и она предположит, когда я привезу тебя домой.

— Я не хочу, чтобы ты отвозил меня домой. Я возьму такси.

— Я сказал, что отвезу, и так и сделаю. Не беспокойся, я не подумаю, что ты «цепляешься», если ты согласишься на это.

— Дело не в этом. Просто… ну, твоя мать очень проницательная. Как бы я ни старалась вести себя по-прежнему, она почувствует, что между нами что-то произошло.

Это замечание развеселило его.

— А каким образом? Если только ты не начнешь при ней обнимать меня и называть «милый», «радость моя» и так далее.

Тейт попыталась проявить твердость.

— Я говорю серьезно, Джейс. Если твоя мать узнает, что мы… э-э…

— Любовники?

Она пожала плечами.

— Ну да. Я не думаю, что она это одобрит.

— Тейт, моя мать родилась не вчера. Она знает, что люди занимаются сексом и без брака. Черт, да у нее самой есть друзья, имеющие внебрачные связи, и она их не осуждает.

— И все же я не могу отделаться от мысли, что она будет разочарована. Она ожидает лучшего для меня…

— Ожидает лучшего! Я ее сын, как-никак! И ее материнский долг обязывает считать, что я лучше всех.

Тейт округлила глаза.

— Ты знаешь, что я не это имею в виду.

— Ну, это не секрет, что она в тебе души не чает. Иногда кажется, что она хотела бы, чтобы ты и в самом деле была ее дочерью.

— Вот в этом, — воскликнула Тейт, — и заключается проблема! Как ты собираешься все уладить, если она решит, что я буду ее законной невесткой?

Джейс слегка побледнел, и Тейт позабавило это, но, с другой стороны, она почувствовала себя… Нет, не оскорбленной, быстро сказала она себе. Но какая-то часть ее существа оказалась словно бы… обиженной! Да, ее гордость была задета тем, что сама идея жениться на ней, похоже, просто претила ему.

— Успокойся, Джейс. У меня столько же желания выйти замуж, как и уйти в монастырь. И даже меньше. Но Джуди прирожденный романтик. Черт, она была уверена, что Итан и Донна составят хорошую пару, а смотри, в каком он теперь дерьме.

Увы, Тейт не преувеличивала трудности, которые испытывал Итан. Его брак с Донной оказался неудачным с первого же дня. Теперь они уже разошлись, и Итану приходилось преодолевать неимоверные трудности, чтобы просто повидать свою дочь. Мысль о своей племяннице, которой еще не было и трех лет, встряхнула Джейсона.

— Что ты собираешься делать, если забеременеешь?

— Пардон?

— Мы же не предохранялись с тобой в офисе. Ты можешь забеременеть.

Подавив болезненный укол в сердце, Тейт сухо рассмеялась.

— Если я забеременею, то, как сказал один гинеколог в Париже, это будет истинным чудом. У меня эндометриоз с четырнадцати лет, — объяснила она. — Недавно стало хуже, вот почему я и вернулась домой. Если придется делать операцию, то я хочу, чтобы ее делали здесь.

Странно, но до сих пор Тейт не спрашивала себя, хочется ли ей иметь детей. И сейчас поняла, что не хочет! Она давно решила, что никогда не выйдет замуж, чтобы не быть эмоционально и материально зависимой от мужчины, и ни за что не захочет устроить своему ребенку такую же жизнь, которая выпала ей на долю, жизнь с матерью-одиночкой. Но мысль о том, что какая-то часть ее будет удалена хирургическим путем и это сделает ее менее женственной, потрясла ее. Глубоко потрясла.

Все это время Кейли поддерживала ее и искренне сочувствовала, но сейчас Тейт ощущала, что этого недостаточно. Что именно в последнее время изменилось, она не знала, но это началось, как только она поняла, что сильно скучает по Джейсу. Возможно, это было чисто сексуальное — необходимость испытать полное удовлетворение, пока она еще полноценная женщина, а возможно, необходимость быть с кем-то, кто сделает ее сильной и не станет донимать жалостью и сочувствием. Но так или иначе, а ее желание быть дома вдруг стало желанием быть с Джейсом.

Так почему же теперь, когда она была дома и с Джейсом, когда испытала такое сексуальное удовольствие, о котором даже и мечтать не могла, ей было не легче, а гораздо труднее смириться со своим положением?

Рассказывая матери, как он провел этот день с Татум, Джейс насочинял с три короба и все время вставлял в свой рассказ такие шуточки, что Тейт невольно краснела.

— Мне кажется, она получила полное удовлетворение от столь содержательно проведенного дня, — лукаво поглядывая на девушку, заявил он. — Не правда ли, Татум?

И разумеется, вместо того чтобы сесть напротив нее за обеденным столом, он сел рядом и дразнил ее с дьявольским коварством, поглаживая ее ноги в самый неподходящий момент. К счастью, все внимание Джуди было сосредоточено на Брайене, чем-то расстроенном после тяжелого рабочего дня в полицейском участке, и эти выходки сына от ее внимания ускользнули. А неожиданный отъезд Джейса в Аделаиду на следующее утро, где он должен был продолжить ведение одного важного дела, оказался весьма даже кстати. Его четырехдневное отсутствие на работе позволило Тейт по крайней мере сосредоточиться на всем том, чему Дон пыталась научить ее. Джейс не забывал о ней даже на расстоянии. Даже просто отвечая на ежедневные телефонные звонки (он звонил, чтобы выяснить, как дела у Тага), она вспыхивала, едва лишь услышав его голос, и воображение тотчас же устремлялось в чувственное русло…

— «Бентаг Инвестигейшнз». Чем могу быть полезна?

— О, да, цыганка, ты можешь мне помочь… — При звуке его глубокого, точно проникающего в нее голоса озноб пробежал у Тейт по спине. — Иди в мой кабинет, садись за стол и…

— Джейс! — невольно выкрикнула она его имя, и Таггерт, пивший кофе на диване, вскочил и, пролив кофе на ковер, ринулся к ее столу.

— Что-то не так? Что с ним случилось?

— Скажи ему, что я страдаю здесь от воздержания и нуждаюсь для поправки здоровья в хорошей дозе цыганского секса, — глумился по телефону Джейс, услышавший вопрос Тага.

Моля Бога, чтобы не покраснеть, Тейт обернулась к его компаньону.

— Э-э… нет, ничего страшного, Таг. Он просто валяет дурака. — И спросила в трубку: — Ты всех новых сотрудниц так доводишь или только меня?

— Только тебя, цыганка, — услышала она в ответ легкий смешок. — Ты избаловала меня, и я теперь не могу без тебя.

Тейт понимала, что он всего лишь дразнит ее, и все-таки в груди разлилась какая-то мягкая теплота от его слов.

— Не знала, что в Аделаиде все делаются льстецами, — сказала она строгим тоном. — А теперь ты будешь говорить с Тагом или нет? Он стоит здесь рядом со мной.

— Везет бездельнику! — засмеялся Джейс. — С удовольствием поменялся бы с ним местами.

Она украдкой бросила взгляд на Тага, пытаясь понять, слышал ли он эти слова из трубки, но, судя по его лицу, тот ничего этого не уловил.

— Ты скучаешь по мне, цыганка?

— Джейс…

— Ну так что? — настаивал он.

— Да. Доволен?

— А как скучаешь?

— Достаточно.

— Сколько достаточно?

— Сколько надо, — отрезала она. — Есть поручения?

Он опять рассмеялся.

— Есть одно: взять ключи от машины в верхнем ящике моего стола, вывести машину из гаража и встретить меня в аэропорту сегодня вечером в восемь сорок пять!

Сердце подпрыгнуло в груди от радости.

— Д-д-да, — задохнулась невольно она.

— Ну вот и договорились. А теперь можешь передать трубку Тагу. Ой, цыганка…

— Да?

— Я тут адски скучал по тебе…

Эту ночь Тейт провела в его объятиях и, хотя знала, что сексуальное влечение у мужчин отнюдь не означает любовь, какой-то частью своего «я» пыталась убедить себя в обратном.

Рано утром она неохотно вернулась к Джуди и проспала у нее до девяти, а выйдя к завтраку и увидев его сидящим в родительской кухне, не могла сдержать довольной улыбки при воспоминании о том, как они вместе провели ночь.

— Привет, Тейт, — сказал он небрежно, хотя взгляд его отнюдь не был холодным, когда Джейс обвел им ее тело, обернутое в халат. — Ты говорила, что собираешься сегодня утром по магазинам. Вот я и подумал, что если я буду следовать за тобой по пятам, то смогу пополнить свой совершенно опустевший холодильник.

Она безотчетно двинулась к нему, чтобы поцеловать, когда голос Брайена напомнил ей о том, что они не одни на кухне.

— На твоем месте я бы дважды подумал, сынок, — сказал он, взглянув из-за своей газеты. — Тейт помешалась на здоровой пище, пока колесила по свету. Не надейся, что с нею ты можешь прилично поесть.

Ухмылка Джейса была настолько сладострастной, что она почувствовала себя не в своей тарелке, — уловив ее, Брайен с одного взгляда мог бы все понять.

— Ничего, мы с ней найдем чем заняться, кроме того чтобы есть. А пока я выпью, пожалуй, чашечку кофе, пока наша любительница здоровья будет переодеваться.

Меньше всего ей хотелось вызвать подозрения Бентонов, что ее отношения с их сыном зашли достаточно далеко — дальше, чем они полагали. Но было что-то изысканно возбуждающее в том, чтобы слышать эти намеки Джейса, хотя они и заставляли краснеть. А вечером, проведя все утро на пляже, а день — в его холостяцкой квартире, они договорились — на работе за рамки чисто деловых отношений не выходить.

Однако уже через две недели Тейт обнаружила, что, учитывая характер того дела, которым они занимались, сдержать этот уговор было для них невозможно…