— Вечно папы нет тогда, когда он особенно нужен, — ворчала Белинда. Они с Холли и Трейси прогуливались среди тех, кто приехал на осеннюю ярмарку в Виверс — Холл. Белинда уже рассказала о том, что было в архиве, и теперь она жаловалась на судьбу. Отец уехал по делам в другую страну и должен был возвратиться только через неделю.

— Я не смогу торжественно объявить ему, что его мистер Хенли Джоунс мошенник, аж до следующей недели, — сетовала Белинда.

— Подожди, — успокаивала ее Холли. — Завещание может найтись в другом месте.

— Не смеши меня, Холли. Его не было в природе. Голову даю на отсечение.

На осенней ярмарке было много стендов и не слишком много посетителей. Детективному клубу было вольготно бродить и глазеть.

В основном выставлялась всякая всячина ручной работы: глиняные фигурки, вышивки, самодельные украшения, деревянные игрушки, таблички на дверь. В дальнем конце павильона торговали потрепанными книгами, старыми пластинками и кассетами.

В одном из проходов подруги остановились у стенда с пейзажами окрестностей Виллоу — Дейла.

— Школьникам скидка, — послышался голос из — за рядов картин. Потом вышел и сам хозяин. — Три штуки по цене четырех.

Холли улыбнулась шутке и уже хотела пройти мимо, как вдруг увидела, что перед ней не кто иной, как Джеймс Хопкирк. Он тоже узнал девочек.

— Где я вас видел?

— Наверху. У Топ — Милл — Холла.

Джеймс Хопкирк щелкнул пальцами:

— Ну как я мог забыть! Вы ведь тоже художники. По настенной живописи.

— Это все ваши работы? — спросила Холли.

— Да. Все до одной. Но могут стать вашими за гроши.

— За гроши — это за сколько? — поинтересовалась Трейси.

— А сколько у вас есть?

— Немного.

— Все равно это больше, чем я наторговал пока что. И кто это выдумал, что художник может разбогатеть.

— А вы лошадей рисуете? — полюбопытствовала Белинда.

— За деньги все, что угодно. — Хопкирк взял блокнот и карандаш. Несколько легких штрихов — и на листке возникла лошадь, совсем как живая. Белинда была готова даже покормить ее.

— Класс! — восхитилась она.

Хопкирк вырвал листок и со словами «это ваше» протянул его Белинде.

— Спасибо, я повешу у себя в спальне.

— Нет, — возразил художник, — надо повесить там, где ее смогут увидеть люди. И заказать мне что — нибудь еще. Вот моя визитка.

Джеймс Хопкирк протянул каждой из подруг по визитной карточке.

Холли засунула визитку в кошелек и обратилась к Хопкирку:

— Вы случайно не знаете, как нам найти стенд Лавинии Джесоп?

— Поищите рядом.

Холли посмотрела на соседний стенд. Он был доверху заставлен пакетиками, бутылочками и баночками. На них красовались ярлычки с именем Лавинии. У другого конца стенда стояла сама Лавиния и разговаривала с какой — то пожилой дамой. Потом она отошла от нее, взяла с полки пузырек и тут увидела девочек.

— Я сейчас! — крикнула она им и засунула пузырек в сумку пожилой дамы. Та потрясла ее руку и засеменила дальше.

— Может быть, поможет, — сказала Лавиния, подходя к девочкам. — Во всяком случае, не повредит. — Она посмотрела на царапину на лбу Белинды, взяла со стола баночку мази и дала пострадавшей. — Дома смажешь. Быстрей заживет. — Она повернулась к Холли: — Покажи свой ожог.

— Да не надо, все уже прошло, — запротестовала Холли. Ожог был у самого плеча, ей не хотелось раздеваться, тем более посреди павильона.

— Извини, — улыбнулась Лавиния. — Я и в мыслях не держала тебя смущать. Не лечиться же ты сюда пришла. Может, по чашечке кофе?

— А как же стенд? — удивилась Трейси.

— С утра мало народу. Я попрошу Джеймса Хопкирка присмотреть.

Казалось, Джеймс Хопкирк был счастлив оказать Лавинии услугу.

— Теперь есть надежда, что и у меня появятся клиенты, — сказал он, усаживаясь между двумя стендами.

— Вы давно его знаете? — спросила Холли Лавинию по дороге в буфет.

— Джеймса Хопкирка? Мы большей частью встречаемся только на ярмарках. Он всю жизнь прожил в Виллоу — Дейле, кроме времен войны. Совсем ребенком он попал в концлагерь.

— В Германии?

— Да. И пробыл в нем почти четыре года. Там он научился рисовать. Ну, хватит о Джеймсе Хопкирке. Расскажите мне про пожар.

За чашечкой кофе с пирожными Холли с Белиндой поведали все о том злополучном вечере.

— Какое счастье, что вы выбрались оттуда живыми, — с облегчением вздохнула Лавиния.

— Мы — то в порядке. Но в газете опять пишут о нечистой силе, о колдовстве. Снова задевают вас.

— Чушь собачья, — отрезала Лавиния. — Никаким колдовством тут и не пахнет.

— Но как же, — запротестовала Белинда, — там были все признаки.

Лавиния отодвинула свою чашку и поднялась из — за стола.

— Ручаюсь, что это была инсценировка.

Детективный клуб поплелся за ней в молчании. Их озадачили слова Лавинии. Кому понадобилось разыгрывать сцены ритуалов черной магии?

Когда они вернулись, Джеймс Хопкирк как раз продавал что — то женщине с ребенком на руках.

— Опрелость. Раздражение от подгузников! — выкрикнул он. — Я дал ей кожную мазь.

— Прекрасно, — откликнулась Лавиния. Она сняла со стенда еще баночку и дала ее Холли. — Помажь. Заживет быстрее.

Холли помазала, как только пришла домой. К вечеру пятно покраснело и стало чесаться.

— Когда чешется, значит — заживает, — успокоила ее миссис Адамс.

Холли и сама так думала, а потому намазалась еще перед сном.

Она проснулась очень рано. Плечо жгло нестерпимо. Боль была в десять раз сильнее, чем раньше. Холли вскочила с кровати и зажгла свет. Краснота расползлась на всю руку, пошли волдыри.

Для мистера Адамса было достаточно одного взгляда на ожог, чтобы схватить Холли в машину и помчаться в больницу.

Молодая докторша покачала головой и сказала, что это уже третий случай за утро.

— Все с ожогами? — спросил мистер Адамс.

— Нет. Какая — то реакция на мазь, которую они использовали.

— О господи! — застонала Холли. — Опять беда.

В вечерней газете уже красовался заголовок: «Смертельное зелье». Оказывается, больше десяти человек из тех, кто купил у Лавинии на ярмарке мазь от кожных воспалений, попали в больницу. Мазь отправили в лабораторию. До получения результатов анализа Лавиния дала слово не продавать ни одной баночки.

— Бред какой — то, — говорила она по телефону Холли. — Я много лет продаю эту мазь, и ни разу ничего не случилось.

Лавиния провела весь день в департаменте охраны здоровья: отвечала на вопросы о составе мази.

— Я объясняла им, что использую только целебные природные продукты.

— Действительно, странно, — согласилась Холли.

— Кстати, а как Белинда?

— Белинда? — переспросила Холли. — А что?

— Я ей тоже дала этой мази для царапины на лбу.

— Сейчас узнаю. — Холли набрала телефон Белинды.

— Как твоя голова? — с места в карьер начала Холли. — Ты не заметила ничего странного?

— Наверное лучше, чем твоя, если ты задаешь идиотские вопросы.

Оказывается, Белинда ничего не знала о случившемся.

— Вчера вечером я помазала царапину. Сейчас она уже затянулась. — Наступила пауза, и вдруг Белинда вскричала: — Нет! Не может быть!

— Что? Снова болит? — испугалась Холли.

— Не то. Не то! Я вспомнила, что намазала губу Мелтдауна. У него было раздражение. Если с ним что — нибудь случится, я навсегда перестану с ней разговаривать.

Белинда стрелой полетела проверить, не захворал ли часом ее любимец. В эту минуту ей было все равно, как чувствует себя подруга. Но заставить страдать коня — этого она себе ни за что бы не простила.

Через пять минут позвонила Лавиния сообщить, что результаты проверки уже пришли.

— С меня сняты подозрения. В некоторые баночки кто — то впрыснул шприцем какой — то яд. На крышках этих баночек были обнаружены едва заметные отверстия.

— Кто же мог это сделать? — растерянно проговорила Холли.

— Точно знаю, что не я. И надеюсь, что полиция мне верит.

Холли положила трубку с твердой уверенностью, что это расследование должен провести Детективный клуб.

— Думаю, что нам нужно пойти и поговорить с Джеймсом Хопкирком, — предложила Трейси. — Он мог заметить у стенда Лавинии кого — нибудь, кто показался ему подозрительным.

Белинда и Холли закивали в знак согласия. Всем троим казалось, что это самое разумное начало расследования.

Холли вытащила кошелек.

— У меня здесь его адрес, — она показала девочкам визитную карточку мистера Хопкирка. У Белинды и Трейси имелись такие же.

Телефона на карточке не было. Значит, придется ехать.

Сказать, что Джеймс Хопкирк жил у черта на куличках, значило бы ничего не сказать.

Сначала шел длиннющий подъем, потом длиннейшая и грязнейшая дорога привела подруг на какой — то пустырь. Проехав по нему километра два, они обнаружили что — то вроде трейлера. Это был проржавевший, видавший виды прицеп. С каждого угла его поддерживали стопки кирпичей, образуя под ним пространство для хранения вещей. Больше вокруг не было ничего.

Более жуткого местечка нельзя было сыскать во всем городе.

Трейси постучала в дверь вагончика. Никто не ответил.

— Скорей всего, его нет, — печально заключила она.

— Тогда придется ждать, — сказала Холли.

Подруги присели на ступеньки трейлера. Стояла прекрасная солнечная погода, и подышать свежим воздухом было приятно. Но вскоре стали собираться тучи.

— Будет дождь, — сказала Трейси.

Белинда посмотрела на небо.

— Дождя не будет, — заявила она. — Облака несутся очень быстро.

В ту же минуту упали первые крупные капли.

Холли и Трейси выразительно посмотрели на подругу.

— Каждый может ошибиться, — пожала она плечами.

— Девять раз из десяти — уже будет прогресс. — Трейси вытянула руку ладонью вверх. — Нам предстоит хорошенько промокнуть.

— Нужно куда — нибудь спрятаться, — стала озираться Белинда.

— Ку — да?!

— В трейлер. Если он не заперт.

Холли ее не поддержала.

— Неудобно.

— Он поймет, — настаивала Белинда. — Нормальный старикан. Что ты думаешь, Трейси?

Трейси пожала плечами:

— По — моему, можно. Ничего страшного.

— Двое против одного! — выкрикнула Белинда и нажала на ручку двери. Щеколда поддалась.

— Смотрите, не заперто! — обрадовалась Белинда.

Но не успела он опомниться, как ее отшвырнул сильнейший толчок двери изнутри. Какой — то человек вырвался из трейлера и помчался стремглав по пустырю. Ошарашенный Детективный клуб поднимался с земли и отряхивался.