Глава 1

Сегодня Джессика Нельсон собиралась произвести на клиента дьявольски благоприятное впечатление, ослепить его, очаровать и вскружить ему голову. На меньшее она была не согласна, искренне полагая, что устоять перед ней не дано никому. Справедливости ради следует сказать, что ее внешние данные давали ей некоторые основания для подобной самонадеянности.

Она взглянула в зеркало заднего обзора и надменно вскинула бровь, убедившись, что вполне могла бы стать символом всех женщин — агентов по торговле недвижимостью в стране и украшать собой их плакат: «Конкуренты, трепещите! Уступите дорогу женщине-риелтору. Иначе вам несдобровать, вы на себе познаете всю силу ее гнева!»

Несомненно, Джон Биттерс проявит живой интерес к ее предложению, решила Джессика, и тогда она раз и навсегда убедит своих родственников в том, что способна зарабатывать свой хлеб не только в качестве стража закона, пожарного или медицинской сестры. Нет, определенно она сделала верный выбор, сменив профессию.

Руки Джессики крепче сжали руль. «Вперед, и только вперед! Я женщина», — продолжала внушать себе Джессика, дыша глубоко и размеренно, как ее учил инструктор по йоге. С нее довольно униформы и фривольного отношения коллег-мужчин, считающих ее своим парнем. Она включила радио-магнитолу и закивала в такт звучавшей ритмичной мелодии, напевая:

— Йом-да-да-да! Йом-да-да-да!

Определенно сегодня был ее день!

В следующий миг раздался звук лопнувшей шины, и настроение у Джессики стало падать столь же стремительно, как и давление в покрышке. Поморщившись от горькой досады, она включила сигнал поворота и, проклиная судьбу-злодейку, стала поворачивать на парковочную площадку. Ну почему ей так не повезло именно сегодня? Проклятие! Йом-да-да-да!

Джессика затормозила, заезжая на свободное место, и четко вписалась между двумя соседними машинами. Поставив рычаг переключения передачи на нейтральную позицию, она огляделась по сторонам. Улицы в этой части города почти всегда были безлюдны, многие окна в домах разбиты, стены покрыты графита, мусор не убирали здесь неделями. Вот и сейчас поблизости не было ни души, вызывать же машину техпомощи представлялось ей бессмысленным делом.

Она взглянула на свои наручные часы и принялась нервно крутить пальцами верхнюю пуговицу блузки. Встреча с Джоном должна была состояться через десять минут. На нее Джессика возлагала колоссальные надежды. И вот теперь все планы летели псу под хвост.

Глубокий вдох. Абсолютная невозмутимость. Йом-да-да-да.

Закрыв глаза, Джессика пробормотала кое-что покрепче. Только без паники, убеждала себя она. Сейчас нужно спокойно сменить колесо, а потом продолжить свой путь в условленное место. Клиент подождет, если он джентльмен, и простит ее. Колеса ей доводилось менять самой и прежде, как-никак она выросла среди мужчин, брат и кузены кое-чему научили ее, и прежде всего следовать правилу — всегда оборачивать неблагоприятные обстоятельства в свою пользу, делать из кислого лимона освежающий лимонад.

Она распахнула дверцу салона, выхватила ключи из замка зажигания, выскочила наружу и открыла крышку багажника. К счастью, запасное колесо у нее с собой имелось. Но проколотого ей все равно было жаль, покрышка-то еще совсем новая! Джессика мысленно наказала себе заехать позже на станцию технического обслуживания и, наклонившись, стала вытаскивать из-под серого синтетического коврика запаску.

— Привет, крошка! — раздался у нее за спиной голос с хрипотцой. — У тебя роскошный задний бампер. Хотелось бы взглянуть и на твои буфера! Повернись к нам личиком, малышка! Дай нам в полной мере оценить твою оснастку.

Джессика оцепенела. Хулиган не унимался:

— Эй, красотка! Не стесняйся нас с Фрэнки. Мы славные ребята, тебе наша компания понравится. Давай немного позабавимся!

Отец наверняка сказал бы, что она сама во всем виновата, ей не следовало выбирать такой опасный маршрут и вызывающе одеваться.

— Тебе помочь? — раздался другой нахальный голос у нее за спиной.

Джессика вздрогнула и потянулась рукой к маленькому деревянному футляру, который она всегда захватывала с собой в поездку по городу: подарок отца к ее шестнадцатилетию — девятимиллиметровый пистолет в полной боевой готовности и с запасной обоймой.

— Похоже, девчонка глуховата, — предположил один из парней.

Рукоять пистолета хорошо ложилась на ее ладонь. Джессика крепко сжала своего надежного друга в руке, резко обернулась и воскликнула, направив на обидчиков ствол:

— А как вам нравится эта игрушка, молокососы? Предупреждаю, в ней непочатая обойма, пуль хватит на всю вашу компанию. Думаю, вам они придутся по вкусу, придурки.

Парни побледнели как мел, готовые намочить со страху в штаны.

Джессике стало чуточку жаль этих безусых юнцов лет семнадцати, в потасканных мешковатых портках, из-под которых выглядывали серые, застиранные трусы. На бандитов они вовсе не похожи. Она перевела дух и состроила свирепую физиономию, такую, какой обычно пугала для смеха своих братьев в детстве, — причудливый гибрид разбойничьего оскала и хулиганского прищура. Это возымело на парней должное воздействие. Писклявым ломающимся голоском один из них сказал:

— Эй, дамочка, только не надо нервничать! Мы пошутили.

— Да, мы не хотели вас обидеть, — подтвердил другой.

Джессика ловко крутанула пистолет вокруг пальца, приняла боевую стойку меткого ковбоя и прицелилась. У парней затряслись поджилки. Она сурово промолвила:

— Я только что выписалась из психбольницы. С удовольствием позабавлюсь с вами, парни. Вы готовы побегать наперегонки с моими пулями? Или предпочитаете ловить их зубами? А как насчет русской рулетки?

— Вот влипли! — пробормотал тщедушный Фрэнки, и шутники стремглав бросились наутек.

— Засранцы! — крикнула им вдогонку Джессика, рассмеялась, словно вакханка, убрала в багажник пистолет и вооружилась домкратом. В ее распоряжении оставалось всего пять минут.

Когда она отвернула гайки на болтах, ее кожа покрылась испариной, а перед глазами запрыгали черные точки. Сняв жакет, она кинула его на заднее сиденье. Она посмотрела на часы: до встречи оставалась одна минута. Все стремительно летело в тартарары.

— Йом-да-да-да! Поторапливайся, милашка, — бормотала она себе под нос, стаскивая проколотое колесо. Наконец оно сорвалось с болтов — и Джессика шлепнулась на задницу, порвав при этом юбку по шву. Сердце отозвалось на эту неприятность тревожным стуком. С трудом, переведя дух, она приказала себе расслабиться и не волноваться, чтобы спокойно оценить ситуацию. — Йом-да-да-да!

Все еще не так страшно, убеждала она себя, косясь одним глазом на увеличившийся разрез на бедре. Но пальцы непроизвольно крутили верхнюю пуговицу на блузке, а из груди рвался отчаянный крик. Нет, взрослым девочкам кричать от отчаяния не положено, лучше сдерживать свои эмоции и сохранять присутствие духа. Просто сегодня, как выяснилось лишь теперь, вовсе не ее день.

Ну ничего, она и это переживет. Призовет на помощь весь свой опыт, напряжет мозги, сожмет кулаки и вновь ринется в бой с судьбой за право свободной женщины. Джессика встала. Если она поторопится, то наверстает упущенное время. Вдохновленная такой мыслью, она принялась отчаянно закручивать гайки на замененном колесе.

Не прошло и десяти минут, как старое колесо очутилось в багажнике, а Джессика — за рулем. Выехав с парковочной площадки, она с надеждой взглянула на часы на приборной панели. Если в пути ей больше ничего не помешает, она, возможно, еще успеет на деловую встречу. Никогда не следует терять надежду! Главное — сохранять бодрость духа и ровное дыхание. Нормальный клиент просто обязан ее дождаться.

Джессика взглянула на свое отражение и поморщилась.

Сейчас ей не помешало бы принять душ и привести себя в порядок. Она попыталась стереть со щеки грязь тыльной стороной ладони и вспомнила, что не захватила с собой тюбик губной помады, а французскую заколку потеряла. Что ж, придется предстать перед клиентом с распущенными волосами, они прекрасно гармонируют с глубоким разрезом на юбке на бедре. Джону это должно понравиться. Если, конечно, он ее дождется…

Йом-да-да-да! — стучало сердце Джессики, как у финалистки ежегодного бостонского марафона. Он обязан ее дождаться!

Чем ближе подъезжала она к месту их встречи, тем медленнее была вынуждена продвигаться, поскольку поток машин на шоссе стал плотнее: люди возвращались домой с работы. Наконец она затормозила напротив выставленного на продажу дома.

Опоздание составило всего лишь двадцать пять минут. Сущие пустяки! Джессика выбралась из машины и быстрым шагом направилась к зданию, на ходу вытирая вспотевшие ладони о разорванную юбку. Но поблизости не оказалось ни души.

Черт бы побрал этого Джона! Чтоб ему провалиться! Она стала метаться по тротуару, словно разъяренная тигрица в клетке.

Очевидно, сделка провалилась. Ей не хотелось в это верить. Ну почему не повезло именно ей? И именно сегодня?

Джессика сделала успокаивающий вздох и поморщилась: воздух в этом районе был перенасыщен выхлопными газами настолько, что у нее во рту возникла горечь, а глаза стали слезиться. Скользнув взглядом по улице, она, к своему огорчению, не увидела ни одного автомобиля голубого цвета, на котором должен был прикатить сюда ее клиент. Может быть, он застрял в пробке?

На ее лицензии риелтора еще не успели высохнуть чернила. Удачная сделка должна была произвести благоприятное впечатление на ее шефа и посрамить родственничков, уже заключивших пари на то, что спустя полгода она вернется на службу в полицию. Гордость Джессики не вынесла бы такого зигзага судьбы. Если еще через десять минут Джон все-таки не появится, решила она, ей останется только тешиться надеждой, что он ей перезвонит и назначит новую встречу. Проклятая шина! И надо же было ей проколоться именно на дороге, ведущей в Белые Просторы! Не подать ли в суд на производителя такой халтуры?

В жутком волнении Джессика стала расхаживать взад и вперед вдоль тротуара, пока ее взгляд не задержался на круглом зеркальном светоотражателе. При виде своего отражения Джессика вздрогнула: с таким вызывающим разрезом сбоку могут и в участок забрать за вызывающую внешность, промелькнуло у нее в голове. Прикусив губу, она стала теребить злополучную пуговицу на блузке.

Ей чертовски повезло, что начальник полиции — ее папаша! Джессика почувствовала, что вот-вот расхохочется и впадет в истерику. Дела ее действительно были плохи.

Она нахмурилась и попыталась собраться с мыслями. Итак, Трой заверил ее, что его брат Джон будет ожидать ее возле продаваемой недвижимости приблизительно в половине шестого. Наручные часы показывали ровно шесть вечера. Так он уже был здесь и укатил или задерживается?

Огорченно вздохнув, Джессика вернулась к своему автомобилю и отперла дверцу, чтобы взять мобильный и позвонить Трою. Но его номер не отвечал. Она убрала ключи от машины в сумочку и задумалась, подперев кулаком подбородок. Что за наваждение? Ведь сегодня же не «черная пятница», в конце-то концов! Она порывисто вскочила, швырнула телефон на сиденье и захлопнула дверцу. Только после этого она сообразила, что ключи остались в сумочке, сползшей с ее колен на пол салона.

— Йом-да-да-да! И даже более того! — промолвила в сердцах она. Ничего, главное — дышать ровно и глубоко. И не суетиться. Это непрофессионально. Истинный риелтор не паникует и не теряет надежду заключить с клиентом сделку и получить хорошие комиссионные. Рассудив таким образом, она снова пошла вдоль улицы по тротуару, стараясь думать позитивно.

С каждым новым шагом в ней крепла уверенность в том, что Джон Биттерс еще не доехал до нее. Спустя минуту-другую он объявится, они вместе посмеются над ее злоключениями и перейдут к делу. Своим заслуженным вознаграждением она докажет своей семье, что способна неплохо справиться с новой работой. Джессика нащупала пуговицу и стала нервно подергивать за нее, сама того не замечая.

Вдох — выдох. Она раскашлялась, глотнув изрядную порцию ядовитых газов. В горле запершило, в глазах возникла резь. Вот в каких условиях приходится порой женщине добывать свой хлеб насущный! И как только здесь живут люди! Она попыталась думать о чем-то хорошем и представила, что отправляется на полученный куш в круиз.

Проклятая пуговица наконец оторвалась, разрушив идиллический образ океанского лайнера. Ворот блузы распахнулся, и бюст едва не вывалился наружу. В сочетании с разрезом на юбке это придавало ей весьма пикантный вид. Как у дешевой шлюхи. Но что подумает о ней клиент? Йом-да-да-да! Не видать ей сегодня гонорара как своих ушей.

А ведь готовясь к сегодняшней встрече, она тщательно продумала свой внешний облик и выбрала строгий наряд: черную юбку, белую блузку с перламутровыми пуговицами, сшитый на заказ черный жакет. А на кого она стала похожа после аварии на дороге? На огородное пугало! Хуже — на истерзанную куклу из магазина «Интим»! Не всякий любитель «клубнички» польстился бы на такую приманку! Разве что какой-нибудь водитель-дальнобойщик, да и то в сумерках, за символичную плату. Нет, уличной проститутки из нее определенно не вышло. Похоже, что и риелтора тоже. Неужели придется подаваться в секретные агенты полиции? От этой мысли по спине Джесс пробежали мурашки, а волосы на затылке зашевелились. Если бы сейчас ее увидел Джон Биттерс, он бы в ужасе отшатнулся.

В этот момент к тротуару подкатил голубой «олдсмобиль».

Уж не братец ли Троя сидел за рулем? Нет, у Джона вроде бы «линкольн». На всякий случай она протерла костяшками пальцев слезившиеся глаза, заправила за ухо локон и натянуто улыбнулась. Клиент выключил мотор, распахнул дверцу и вышел из машины.

Высокий и темноволосый, он полностью вписывался в образ, нарисованный ей Троем и воображением. У нее даже возникло ощущение, что они знакомы с ним тысячу лет, он ее старый и лучший клиент, регулярно приобретающий дорогую недвижимость.

— Джон? — окликнула его она хриплым от газов голосом, типичным для уличных девиц, и, растянув губы в обаятельной улыбке, сделала к клиенту несколько шагов.

Он скользнул взглядом по вырезу у нее на груди, покосился на разрез на бедре и замер в нерешительности. Какой же он симпатяга! Она окинула его подбадривающим взглядом, отметив, что этот славный парень гораздо сексуальнее своего брата, сутулого очкарика, с которым хорошо разве что отгадывать кроссворды. Джессика поймала себя на том, что слишком долго разглядывала ладную фигуру клиента, и отвела взгляд. Бордовая тенниска выгодно подчеркивала мускулистость его широкой груди и удачно сочеталась с темными джинсами на стройных длинных ногах. Джессике вдруг стало душно и жарко при мысли, что такой красавчик способен выполнить все, что женщина пожелает, и еще чуточку — на добрую память… Какой у него смелый, проницательный взгляд!

Она раскашлялась, представив себя в его объятиях.

— Итак, сколько ты хочешь? — спросила он без обиняков.

Иного от настоящего мужчины и ждать было нельзя. Он явно привык брать быка за рога, а корову за вымя. Джессику даже затрясло от звука его сурового голоса.

— Я чувствую, ты не любишь болтать попусту, — сказала она, тщетно борясь с дрожью в коленях. — Приятно иметь дело с решительными клиентами.

— К чему слова, когда мы оба знаем, чего хотим.

— Ты даже не хочешь сперва взглянуть на то, что покупаешь? — спросила Джессика и, к своему удивлению, заметила легкий румянец на его щеках. Впрочем, подумала она, это скорее загар.

Он прокашлялся и спросил:

— К чему размениваться на мелочи? Не разумнее будет перейти к сути дела?

Он говорил с сильным южным акцентом, от которого внутри у Джессики все затрепетало. Медленно и уверенно он приблизился к ней и скользнул по ней выразительным взглядом.

Охваченная его мужским обаянием, Джессика судорожно втянула аромат мужского лосьона. Надо было немедленно взять себя в руки и не раскисать. Дело есть дело! Нужно глубже дышать и мыслить рационально. Иначе не видать ей вознаграждения! Каким же лосьоном он пользуется? Нет, определенно этот аромат дурманил ей голову. Она слегка отвернулась и медленно пошла вдоль края тротуара, стараясь думать исключительно о недвижимости.

Дом был в прекрасном состоянии. И довольно компактным, что сокращало сумму налогов. Для проживания это одноэтажное сооружение было маловато, зато для конторы — в самый раз. А как сказал ей Трой, брат собирался открыть в нем свой новый офис, респектабельное представительство туристического агентства.

Белые каменные колонны вдоль фасада придавали зданию классическую фундаментальность. Правда, черепичная крыша нуждалась в легком ремонте, но это пустяки. Как и две зияющие дыры в стене. Не говоря уже о незначительных внутренних дефектах. Но все это было учтено в процессе сделки! Главное, выгодное расположение здания и замечательные перспективы быстрого экономического роста этого района.

Пожалуй, не будь расположен напротив этого дома старый кинотеатр, в котором, судя по трем сверкающим неоновыми огнями на фасаде огромным буквам «X», крутили специальные фильмы, и не прогуливающиеся возле входа три девицы легкого поведения, все было бы замечательно. Какая досада! Джессика даже поморщилась, глядя на проституток. Слава Богу, сегодня их пока только три. Две крашеные вульгарные блондинки и одна жгучая брюнетка с пышным бюстом. Последняя почему-то помахала Джессике рукой, словно своей доброй приятельнице.

В ответ Джессика тайком сделала им жест: убирайтесь прочь. Девицы громко рассмеялись, сопроводив свой гнусный смех не менее мерзкими жестами. У Джессики возникло легкое головокружение. Она резко повернулась лицом к клиенту, и его взгляд уперся в ее вываливающуюся из блузки грудь. К ужасу Джессики, соски у нее отвердели и встали торчком. Она машинально принялась вертеть пальцами следующую пуговицу. Незнакомец продолжал с интересом разглядывать ее бюст, не выказывая признаков смущения. Джессика демонстративно громко прочистила горло.

— Двести, — хрипло сказала она, подавив приступ вожделения. Ей требовалось непременно завершить эту сделку. И двести тысяч долларов представлялись ей вполне разумной ценой для такой перспективной недвижимости, как это здание вместе с землей. Она закусила губу и стала ждать ответного предложения.

Ни один мускул не дрогнул на непроницаемом лице клиента. Это был действительно крутой мужчина. С таким неплохо и подружиться после совершения сделки. Сходить куда-нибудь поужинать, а потом… Она вздохнула, гоня прочь образы их обнаженных тел на широкой кровати. Что, интересно, думал о ней в этот момент клиент? В какой представлял он ее позе?

Конор Ричмонд смотрел на стоящую перед ним женщину и пытался найти ответ на вопрос: почему такая красавица работает не по вызову, а на улице? Может быть, она тоже новенькая в этом городе, как и сам он? С ее внешностью она могла бы легко обзавестись множеством богатеньких сластолюбцев, готовых расстаться ради ее прелестей и с более значительной суммой, чем пара сотен долларов. Ей только нужно почистить перышки и купить себе одежду получше. В таких рваных колготках и с таким разрезом на юбке щеголяют разве что бездомные, приобретающие одежду на помойке. Что же толкнуло эту бедняжку на кривую дорожку? Что заставило ее торговать своим роскошным юным телом? Наркотики? Глаза у нее были чуточку красные, как бывают у наркоманов. Но никаких следов инъекций на руках Конор не заметил. Неужели она колет эту гадость в стопу между пальцами? Какой кошмар! Куда катится Америка? Нет, никакая Армия спасения этой несчастной падшей женщине уже не поможет…

Остановить ее падение способен только неумолимый закон!

Однако какие же у нее чувственные пухлые губы! И какие соблазнительные достоинства угадываются под ее грязными лохмотьями! В эти вздымающиеся полные груди так и хочется уткнуться лицом. А порванные колготки ничуть не портят ее длинные стройные ноги. Скольким же клиентам она уже закидывала их на плечи? Скольких обвивала ими в порыве дикой страсти? И сколько мужчин уже познали сладость ее женственности? Да, она создана для прелюбодеяния, и с этим уже ничего не поделаешь. Красотки, подобные ей, прожигают свою непутевую жизнь в угаре разврата и наркомании, постоянно предаются блуду и пьянству, подрывая крепкие устои американского общества.

Проезжавшая мимо в кабриолете компания парней приветствовала красотку свистом и сигналом клаксона. Скверная девчонка расплылась в сальной улыбке и проводила их многообещающим взглядом. С диким хохотом компания умчалась.

Лицо девушки стало серьезным. Она, видимо, боялась выпустить из своих цепких лапок клиента. В ее глазах вспыхнул хищный свет. Но Конор знал эти фокусы и не собирался поддаваться чарам уличной проститутки, как похотливый безусый сосунок. В конце концов, становиться ее очередной жертвой он вовсе не собирался, он был на службе.

— Двести, по-моему, чересчур круто, — сказал он.

Блудница облизнула языком губки, стрельнула в него бесстыжими глазищами, светящимися похотью, томно вздохнула и передернула плечами.

— Не бойся, не прогадаешь, — сказала она чувственным голосом, вызвавшим легкое покалывание в мошонке. — Это стоит того, поверь профессионалке!

Конору захотелось скинуть с себя груз профессионального долга хотя бы на несколько часов и с головой погрузиться в сумасбродство, позабыв, что свою соблазнительницу он встретил на улице напротив сомнительного заведения. Блестящие глаза блудницы излучали таинственные импульсы, усугубляя возникшую у него бурную эрекцию. Груди ее призывно подрагивали. Груди трепетали, суля блаженство. А какая роскошная у нее походка, как соблазнительно поводит она крутыми бедрами! Именно это и заставило его остановиться, когда он проезжал по улице мимо.

— И что же я получу за свои деньги? — деловито спросил он.

— Все, разумеется! Без исключения! — проворковала она, невинно хлопая глазками.

Не медля больше ни секунды, Конор полез в карман и достал оттуда пачку банкнот. Она так и впилась взглядом в хрустящие зеленые бумажки. Он вытащил из пачки две сотни и протянул ей. С легким смущением она взяла банкноты. Он убрал остальные деньги в карман.

— Надеюсь, это всего лишь аванс? — нахально спросила она, очевидно, решив, что схватила его за мошонку.

— Все в порядке? — переспросил Конор и приблизился к ней вплотную, настолько, что волны ее аромата вскружили ему голову. Ах, как же сладок ее запах! Его так и подмывало обнять ее и поцеловать в губы.

— Да, теперь все в порядке, — пролепетала она.

Одним неуловимым движением он выхватил из-за спины стальные браслеты и защелкнул их на ее хрупких запястьях.

Какая жалость, что они не встретились при иных обстоятельствах. Им наверняка было бы дьявольски хорошо вместе. Он сделал глубокий вдох и суровым голосом произнес:

— Леди, вы арестованы за незаконное приставание к мужчине.

 

Глава 2

— Какого черта! — воскликнула Джессика, с недоумением глядя на свои руки, скованные наручниками. — Что за дурацкие шутки? Я не позволю так обращаться со мной!

— Я полицейский, леди. Конор Ричмонд. У вас есть право хранить молчание…

— Тебе не удастся заткнуть мне рот, идиот! Можешь не трудиться, я знаю права подозреваемого на зубок. Но только я не нарушала закон! Я протестую, — затараторила Джессика, начиная догадываться, что произошло нелепое недоразумение. Она приняла полицейского за брата Троя, он же подумал, что она ищет себе клиента, или Джона, на уличном жаргоне.

— Я не сомневаюсь, что ты знаешь свои права, милочка, — с ухмылкой сказал Конор. — Тебя ведь наверняка уже не раз отводили в участок. Он для тебя как дом родной.

«Угадал, придурок!» Отец недавно обмолвился о своем новом сотруднике Коноре Ричмонде, приступившем к службе, и намекнул, что хочет ее с ним познакомить.

Что ж, вот и познакомились! Джессика нахмурилась и вздернула носик.

Конор взял ее под локоток и решительно поволок к своей машине. Девицы легкого поведения, фланирующие по другой стороне улицы, залились вульгарным смехом и начали выкрикивать похабные напутствия своей незадачливой товарке. Но Джессику это не смутило, она заартачилась, решив не сдаваться без боя.

— Никуда я с тобой не поеду, щенок! Откуда мне знать, кто ты такой на самом деле? На лбу у тебя это не написано. Почему ты не в униформе? А вдруг ты маньяк? И вообще твоя фамилия мне совершенно не знакома, хотя я знаю здесь всех ребят. А ну показывай жетон и удостоверение полицейского!

Конор, ни слова не говоря, полез в задний карман брюк и, вытащив из него коричневый бумажник, продемонстрировал и жетон, и документ.

— Ну, убедилась? Садись в машину!

Джессика не торопилась выполнить его команду. Она знала свои права, поэтому стала не спеша рассматривать фотографию на удостоверении офицера полиции. Под пристальным взглядом Конора соски ее стали еще тверже, а пульс учащеннее. На лбу выступила испарина.

Когда-то Джессика зареклась флиртовать с полицейскими, но теперь пожалела об этом. Хотя такое решение казалось ей вполне логичным, коль скоро она сама не захотела служить в полиции. Но Конор притягивал ее к себе словно магнит, ее подмывало прижаться к нему всем телом и ощупать его мускулистую фигуру. Особенно манило ее к себе его мужское достоинство, отчетливо обозначившееся под брюками в ходе их полемики.

Это свидетельствовало, что и он к ней неравнодушен. Конор пожирал ее пышные женские формы голодным взглядом, как мальчишка, глядящий сквозь стекло кондитерской на аппетитную выпечку и сладости. Он переступил с ноги на ногу, прочистил горло и заявил:

— Этот номер у тебя со мной не пройдет, милашка! Если тебя уже не раз отводили в участок, это еще не означает, что ты на короткой ноге со всеми сотрудниками. Кстати, меня ты знать не можешь, поскольку я работаю здесь всего неделю.

Джессика не стала оповещать его о том, что это ей известно. Как и то, что он еще не женат и даже ни с кем не помолвлен. Хотя с его-то изумительными глазами и густой черной шевелюрой от женщин у него не было бы отбоя. Вот только она останется верна данному себе слову и не поддастся его обаянию. Нет, нет и еще раз нет!

— Какой такой номер? — переспросила она, спохватившись, что чересчур углубилась в собственные мысли.

— С попыткой соблазнить меня, — прищурившись, ответил он.

Ха-ха-ха! Так она ему и поверила. Йом-да-да-да!

Любопытно будет взглянуть на его физиономию, когда он столкнется в участке с ее папочкой, реакцию которого было нетрудно представить. Да все ребята просто обхохочутся, увидев ее под конвоем и в наручниках. Бедняжка Конор! Ему еще долго будут припоминать этот промах в самом начале его службы. Не в силах устоять перед соблазном поиздеваться над неопытным новичком, Джессика облизнула верхнюю губу и, понизив голос до заговорщицкого, спросила:

— Значит, я пытаюсь тебя соблазнить, красавчик?

Склонность к розыгрышам была у нее в крови, в ее семье все были шутниками. Вот и теперь она не могла упустить возможность выставить дураком подчиненного своего папочки в отместку за его коварство и хоть немного поднять себе настроение. Джессика подбоченилась и выпятила бюст.

Раскрыв от изумления рот, Конор судорожно сглотнул и скользнул бешеным взглядом по ее плечам, груди и животу. Задержавшись на талии, его взгляд сполз ниже.

Колени Джессики предательски задрожали, в промежности возникло характерное томление. Шумно вздохнув, она стала теребить пальцами вторую пуговицу на блузке, но спохватилась, что на ней надеты наручники, и опустила руки. Пора было закончить эту дурацкую игру. И она сказала:

— О'кей, глупышка, надо закрыть этот цирк. Ты ошибся, я вовсе не проститутка. Меня зовут Джессика…

— Эту трогательную сказочку ты расскажешь в участке моему начальнику, — перебил ее, не дослушав, Конор.

Вот упрямец! Переполняемая праведным негодованием, она с досады лязгнула зубами и захлопнула рот. Что ж, с милым папочкой они не разговаривали с прошлого воскресенья, так что она поразит одной стрелой сразу две мишени: и навестит его, и утрет нос этому болвану. Джессика слегка повеселела.

Конор наклонился к автомобилю, просунул руку в окошко, взял с сиденья микрофон и связался по рации с дежурным.

— Я сто пятьдесят шестой! Доставляю задержанную в участок! Прием!

Он покосился на другую сторону улицы, но «коллеги» Джессики, почуяв беду, уже ретировались во избежание неприятностей. Джессика понимающе улыбнулась. Конор строго сказал:

— На этот раз твоим подружкам повезло. Ничего, настанет и их черед, я наведу в своем районе порядок, заставлю всех уважать закон и общественную мораль.

— Они мне вовсе не подружки, — пожав плечами, сказала задержанная.

— Не вешай мне лапшу на уши! Я же видел, как ты им махала!

Рация затрещала, хриплый голос произнес:

— Я вас понял, сто пятьдесят шестой. Действуйте!

Конор сделал серьезную мину, положил на сиденье микрофон и распахнул заднюю дверцу. Но Джессику вдруг охватили сомнения. Он же воспринял ее топтание на месте как намерение бежать или оказать ему сопротивление, взял ее за руку и спросил:

— Желаете испытать мое долготерпение, леди? Не советую!

Она взмахнула длинными ресницами и проворковала:

— Не надо нервничать, милый! Мы же обо всем договорились! Садись за руль, красавчик, и вперед. Маршрут мне известен.

Она тряхнула гривой золотистых волос и лениво опустилась на светло-голубое сиденье. Конор склонился к ней и поинтересовался:

— Зачем ты занимаешься этим?

Джессика взглянула ему в глаза и без тени улыбки ответила:

— Послушай, ты заблуждаешься на мой счет.

— Все, с меня довольно! — не дал ей он договорить.

Видя, что этого упрямца ей не переубедить, она фыркнула:

— Девушке тоже хочется кушать! Может, угостишь?

Брезгливо поморщившись, Конор захлопнул дверцу. Очень довольная собой, Джессика широко улыбнулась, представив себе сценку встречи в участке с родным папочкой и его коллегами. Угрызений совести она старалась не замечать. Он первый начал, вот теперь пусть и пожинает горькие плоды своего чрезмерного служебного рвения. В другой раз будет выслушивать объяснения задержанного на месте происшествия, а не прерывать на полуслове. Себя же она в случившемся виноватой не считала, просто сегодня ей не повезло. Из дома она вышла с благими намерениями и тщательно одетой. Ну кто же мог подумать, что вечером ее доставят в участок как неряшливую уличную проститутку? Да, веселенький, однако, выдался денек!

Конор наконец-то уселся за руль, включил мотор и тронул автомобиль с места. Влившись в транспортный поток, он наставительно произнес:

— Я бы не советовал тебе продолжать заниматься этим ремеслом, крошка.

Джессика поймала его отраженный в зеркале взгляд и молча пожала плечами. Он продолжал:

— Ручаюсь, что тебе предъявят обвинение по нескольким статьям. Так что на этот раз тебе не удастся легко отделаться.

— Неужели? — Джессика вскинула брови. — Ты в этом уверен?

— На все сто процентов, — кивнув, сказал Конор, свернул на скоростное шоссе и прибавил газу.

На его лице отобразилась мудрая печаль, призванная свидетельствовать не только о его профессиональном опыте, но и в активной гражданской позиции. Подобные лекции она сотни раз слышала от своего отца, хотя ей уже и исполнилось двадцать семь лет. И почему, любопытно, все полицейские мнят себя спасителями человечества? Конор Ричмонд, к сожалению, не стал в этом смысле исключением, хотя роль зануды и не увязывалась с его привлекательным обликом. Отчасти именно благодаря частым лекциям отца Джессика и прониклась антипатией к его профессии. Другое дело — работа риелтора! Она предпочла ее службе в полиции вопреки мнению отца и надеялась доказать ему сегодня свою правоту. Но первый блин у нее вышел комом.

Между тем они миновали торговый центр и городской парк, до полицейского участка оставалось уже совсем немного. У Джессики промелькнула мысль еще раз попытаться объяснить Конору, что он ошибся, приняв ее за шлюху. Ведь он в этом городке новичок, ему следовало помочь. Впрочем, какого черта? Почему она должна лишать себя развлечения? Папаша также посмеется вместе с ней от души, он любит и юмор, и розыгрыши.

— А ведь ты вполне могла бы найти себя и в другой профессии, — с кислой миной продолжал философствовать ее цербер. — К примеру, чем тебе не нравится работа официантки? Или сиделки?

Джессика вздохнула, вспомнив о своем дипломе выпускницы престижного колледжа, и стала рассматривать свои черные туфельки на высоких каблуках. Конечно, риелтору удобнее ходить в обыкновенной обуви. Но в туфлях на шпильке она чувствовала себя подлинной леди и стоически сносила все неудобства, связанные с ношением экстравагантных моделей.

Закончив урок воспитания, Конор умолк, очевидно, ожидая реакции Джессики на его гениальные идеи. Понимая, что его сарказм не уймешь, она будничным тоном спросила:

— А как ты относишься к профессиям, требующим высокой квалификации? Например, к торговле объектами недвижимости? Я слышала, риелторы получают крупные комиссионные.

— Да, это дело очень доходное, — сказал Конор, сворачивая на Райфл-роуд. — Но чтобы овладеть им, нужно хотя бы закончить среднюю школу. Вот только вряд ли тебе это удастся при твоем-то образе жизни. Проституция — опасная профессия.

— Ох, насмешил! А профессия полицейского разве нет?

— Ну, ты сравнила! — Смерив ее ледяным взглядом, Конор притормозил и заехал на стоянку напротив красного кирпичного строения — полицейского участка. Джессика заметила, что на площадке осталось всего пять патрульных и с десяток личных машин. Дневная смена закончилась, и большинство сотрудников уже разъехались по домам.

Офицер Ричмонд выключил мотор, вывел задержанную из автомобиля и сказал:

— Мне искренне жаль, леди, но таков мой долг. Надеюсь, что вы когда-нибудь даже поблагодарите меня за то, что я вас задержал.

— Послушайте, Ричмонд! — в сердцах воскликнула Джессика. — Почему вы не дали мне возможность сказать вам нечто важное? Вы нарываетесь на серьезные неприятности!

— Не усугубляй свое положение! — снова оборвал он ее, грубо схватил за локоть и повел по дорожке к крыльцу служебного входа.

Они миновали двойные двери и очутились в прохладном помещении хорошо знакомого ей учреждения.

Цокая каблуками о кафельный пол, Джессика пробормотала:

— О'кей, болван! Сейчас ты будешь присутствовать на собственных похоронах.

Дежурный офицер, сидевший в своей конторке за толстым затемненным стеклом, проводил ее недоуменным взглядом и потянулся к внутреннему телефону. Из ближайшего офиса вышел Майк Уинслоу с листом бумаги в руке и, растерянно посмотрев на Джессику, поприветствовал ее, как свою добрую знакомую:

— Привет, малышка. Как дела?

— Привет, — сердито бросила она ему и проследовала дальше по проходу.

— Вы с Майком знакомы? — удивленно спросил Конор.

— Да, мы раньше вместе спали, — не оборачиваясь, ответила Джессика, и это была чистая правда: они с Майком действительно когда-то спали вместе — в разных кроватях, но в одной детской, поскольку являлись родственниками. Но посвящать своего сопровождающего в детали она не стала.

— А тебе известно, что он женат? — гневно спросил Конор.

— Еще бы! — Она пожала плечами.

На свадьбе своего кузена ей пришлось исполнить роль подружки невесты, щеголявшей в красном платье и красной широкополой соломенной шляпе с красными же страусовыми перьями. Но Майк выглядел счастливейшим человеком на свете, и это было главное.

Офицер Ричмонд юмора не понял и поджал губы. Из кабинетов стали выходить другие сотрудники, тараща изумленные глаза. Внезапно из-за угла вышла тетушка Глория с пачкой документов в руках. У Джессики екнуло сердце и перехватило горло.

Мягкие каштановые волосы тетушки были забраны В пучок на затылке, новое голубое платье подчеркивало синеву глаз. Она подняла их на Джессику и содрогнулась при виде распахнутого ворота ее блузки.

— Сколько раз я должна тебе повторять, что нельзя постоянно теребить пуговицу? — воскликнула она. — Вот и доигралась, все твои прелести вываливаются наружу! Боже, да ты еще и в наручниках! Офицер, что эта скверная девчонка натворила?

— Приставала на улице к мужчинам, — хрипло ответил Конор.

Губы у тетушки Глории задрожали.

— Послушай, деточка, неужели ты не придумала иного способа познакомиться с мужчиной? — с плохо скрытой иронией спросила она, лишний раз подтвердив, что принадлежит к семейству неисправимых шутников Нельсонов. Глория подмигнула племяннице и вполне серьезно заявила: — Бьюсь об заклад, что с ней пожелает побеседовать лично наш начальник. В последнее время она сюда что-то зачастила.

— Поразительно, но она этого даже не скрывает! — поддержал ее негодование Конор. — Пожалуй, я отведу ее в камеру.

— Нет, не торопись! Сперва отведи ее к шефу. Пожалуй, я тоже пойду с вами, — сказала Глория, повернулась и направилась в кабинет начальника.

— В этом нет особой необходимости, я знаю, где находится его кабинет, — сказал Конор.

Однако тетушка Глория пропустила это мимо ушей и ускорила шаг. Дойдя до нужной комнаты, она толкнула ногой дверь, вошла в приемную, положила бумаги на стол и, злодейски усмехнувшись, распахнула дверь кабинета со словами:

— Шеф, наш новый сотрудник доставил вам преступницу!

— Что все это значит? — только и сумел произнести начальник полиции, увидевший входящую в наручниках и порванных колготках дочь. — Как прикажете это понимать?

Джессика подбежала к нему и паточным голосом проворковала:

— Привет, мой сладенький! Давненько мы не виделись. Кажется, с прошлого воскресенья. Ты соскучился?

Она нахально подмигнула ошалевшему Конору и чмокнула папочку в щеку.

 

Глава 3

Конора чуть было не стошнило от этой отвратительной сценки. Ну разве мог он подумать, что его шеф пользуется услугами уличной проститутки? И как только она посмела заявить о знакомстве с ним в присутствии его подчиненных! Ну и порядки в этом участке! А ведь поначалу ему показалось, что здесь царит спокойствие, благодушие, даже домашняя атмосфера. Какой же он, оказывается, наивный!

Конор окинул взглядом кабинет. Цветочки в горшочках на подоконнике, фотографии родственников в рамочках на столе. Ну просто идеальный семьянин! И при этом имеет юную любовницу, которая по возрасту годится ему в дочери. Какой позор. Даже вдовцу это не к лицу.

Тут Конору закрались в голову еще более удручающие мысли: коль скоро эта шлюха спит с его боссом, значит, и весь участок погряз в коррупции и разврате! Какая гадость! Ну и влип же он, однако. Впрочем, осуждать босса за его моральную нестойкость было сложно: эта красотка была способна лишить рассудка любого мужчину своим гибким станом, большим бюстом, волнистыми светлыми локонами, пухлыми губами и бесстыжими глазами, сулящими райское блаженство всякому, кто готов за него щедро заплатить.

— Что с вами, офицер Ричмонд? Язык проглотили? — вывел его из размышлений нежный голос блудницы.

Он вытянул руки по швам и вытаращил на нее полубезумные глаза, готовый испепелить ее одним своим взглядом, как испепелил когда-то Господь Содом и Гоморру, населенных развратниками. Однако в ответ она рассмеялась ему в лицо.

— О'кей, — твердо сказал начальник полиции. — Мне кто-нибудь наконец объяснит, что все это означает?

Он выразительно взглянул на браслеты на запястьях своей любимой дочери, потом на ее распахнутую блузку и поморщился, словно бы съел целый лимон. Не говоря больше ни слова, он достал из ящика стола ключи и, расстегнув наручники, брезгливо швырнул их своему ретивому подчиненному.

У Конора вытянулось лицо. Он поймал браслеты, сунул их в футляр, притороченный к поясному ремню за спиной, и приготовился получить новый сокрушительный удар. Ждать ему пришлось недолго.

— Он арестовал меня, — отчетливо сказала Джессика.

— Арестовал? — Начальник полиции надул щеки. — За что?

— По-моему, это абсолютно очевидно, — дерзнул ответить за нее Конор, решив, что терять ему уже нечего.

— Уточните! — потребовал шеф, побагровев.

— За назойливое приставание к мужчинам, — невозмутимо промолвила Глория.

— Иными словами, за уличную проституцию, — уточнила Джессика.

— Что? Прости… Приставание? — Шеф полиции поперхнулся и зашелся жутким кашлем, вытаращив налившиеся кровью глаза.

Испугавшись, что его хватит удар, Глория налила ему из графина воды в стакан:

— Вот, выпейте!

Начальник полиции залпом осушил стакан, обвел всех присутствующих яростным взглядом и произнес:

— Я буду говорить без обиняков!

— Браво! — разом воскликнули обе дамы.

— Так говоришь, она пыталась снять на улице клиента? — спросил шеф у Конора, насупив брови.

— Так точно, сэр! Но я это пресек! — четко ответил тот.

И тогда начальник полиции громко расхохотался. Не в силах больше терпеть такое унижение, Конор резко повернулся и шагнул к двери. Его остановил оклик Джессики:

— В чем дело, офицер Ричмонд? Вам плохо?

Рука Конора застыла на дверной ручке. В ноздри ему ударил ее дурманный запах. И на мгновение ему показалось, что в кабинете действительно стало жарковато.

— С меня довольно ваших игр, Джесс, — пророкотал начальник участка. — Ступайте позабавьтесь где-нибудь в другом месте, а мне нужно работать.

«Позабавьтесь»? Начальник решил уступить ему свою любовницу? Не веря своим ушам Конор обернулся с исказившимся лицом.

— Папочка, все это вовсе не забавно! Он действительно арестовал меня на улице! Разве ты не заступишься за честь своей дочери? — в отчаянии воскликнула Джессика.

— Что? Папочка? — теперь раскашлялся Конор.

Все с недоумением посмотрели на него, как смотрят на сумасшедшего. Ну как же он сразу не заметил, что у всех троих голубые глаза с поволокой? У него свело живот и заныло под ложечкой. Какой же он идиот! Так осрамиться перед своим начальником! Принять его дочь за проститутку, надеть на нее браслеты и доставить в участок! Славное начало карьеры! По скулам Конора забегали желваки, в его округлившихся глазах засветился ужас, а в животе заурчало.

Кресло под начальником участка тревожно заскрипело. Он хлопнул по столу ладонью:

— Если я буду спасать твою честь всякий раз, когда ты влипаешь в очередную историю, то кто же станет за меня ловить преступников?

Джессика фыркнула и возразила:

— Я не собираюсь влипать ни в какие истории, папочка! Я хотела только показать клиенту один дом на Северной аллее, когда твой подчиненный решил, что я торгую там собой, и надел на меня наручники

У Конора начался нервный тик.

Начальник полиции стал лихорадочно перекладывать с места на место бумаги на письменном столе, бурча при этом:

— Этот шквал краж со взломом в городе меня погубит. Между прочим, Джессика, ни для кого не секрет, что ты способна сама за себя постоять. А вас, Конор, я хотел бы спросить: разве вы не сдали дежурство после полудня?

— Так точно, сэр! Офицер Ричмонд дежурство закончил! — отрапортовал Конор.

— В таком случае отправляйтесь домой отдыхать. Джессика, извинись перед нашим новым сотрудником!

— Я должна еще и извиняться перед ним? За что?

Отец скользнул по ней укоризненным взглядом и вновь уткнулся носом в бумаги. Выдержав паузу, он осторожно положил на стол свое золотое вечное перо и с сокрушенным вздохом промолвил:

— Ты снова потеряла верхнюю пуговицу на блузке! Ну сколько раз мне повторять, что нельзя постоянно ее крутить и вертеть? Если бы только мои подчиненные знали, сколько пуговиц я пришил за все эти годы на ее одежде! — Он с тоской взглянул на Конора, ища у него сочувствия.

— Прошу прощения, братец, — встряла в его монолог Глория, — но я тоже вложила в ремонт ее нарядов толику своего труда!

— Это верно, — согласился отец Джессики, насупив брови, и вновь обратил свой пытливый взор на беспутную дочь. — А что это за передник ты сегодня надела вместо юбки? И как вообще ты умудряешься ходить на таких каблуках? Удивительно, что мне представили тебя в наручниках, а не в гипсе! Ты с кем-то боролась на помойке? Каталась в грязи, защищая свою честь? Где ты порвала колготки? И что за боевая раскраска у тебя на физиономии? Ты видела себя в зеркале?

— Можешь не продолжать, папочка! Я и так хорошо представляю свой нынешний видок, — перебила его Джессика. — Любопытно, появились ли у следствия какие-то зацепки в деле о серии дерзких преступлений? — Она была наделена не только неискоренимым чувством юмора, но и чрезмерным любопытством.

А накануне выборов оно обострилось до крайности в связи с опасениями мэра, что его не переизберут на новый срок из-за неслыханного роста преступности в этом маленьком техасском городке. Охваченное паникой население роптало. Разумеется, виноватой во всем считали бездействующую полицию. Отец осунулся и похудел, пропадая дни и ночи в участке. Джессике больно было на него смотреть. Ее мучила совесть за свое недавнее увольнение со службы в полиции. Но Джессика не привыкла менять свои решения. Она была уверена, что избрала верную стезю. Во всяком случае, до сегодняшнего происшествия, заронившего в ней сомнения относительно обоснованности своих амбициозных планов.

— Простите, сэр, — подал наконец голос Конор, — но мне думается, что служебные секреты не подлежат обсуждению с посторонними гражданскими лицами. Это запрещено инструкцией!

Он язвительно улыбнулся Джессике, как-то странно взглянувшей на него, и снова сделал непроницаемое лицо, стараясь не выдать охватившего его желания отшлепать эту скверную девчонку по попке ремнем, уложив ее себе на колени, как тряпичную куклу, и приговаривая: «Будешь знать, как совращать порядочного офицера, негодница!»

Если бы только Конор знал, как глубоко он заблуждается на ее счет! Она познала изнанку службы в полиции еще с пеленок, в неясном возрасте играла не с куклами, а с браслетами и пистолетами, а вместо сказок отец и тетя рассказывали ей на сон грядущий истории давно раскрытых кровавых преступлений. О работе городской полиции ей все было известно досконально. И она умела держать язык за зубами, как никто другой. И могла постоять за себя.

Джессика разгладила руками юбку и расправила плечи.

Конору показалось, что она стала выше ростом, хотя даже на высоких каблуках Джессика была значительно ниже его. Надменная ухмылочка моментально сползла с его лица. Она тряхнула гривой белокурых волос и с гордостью заявила:

— Да будет вам известно, что я имею лицензию профессионального полицейского, выданную правительством штата Техас!

Ни один мускул не дрогнул на невозмутимой физиономии Конора. Он окинул ее ироническим взглядом и с сожалением промолвил:

— Что ж, в жизни всякое случается.

От ярости она стиснула кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Тем не менее комментировать его слова Джессика сочла нецелесообразным и, поборов волнение, обратилась к отцу и тетушке Глории:

— Поскольку вы чрезвычайно заняты, мы продолжим наш разговор позже. Кстати, сюда с минуту на минуту должен приехать Элл. Он пригласил меня на ужин

В следующий момент раздался стук в дверь. Джессика подбежала к ней и распахнула настежь.

— Надеюсь, я не помешал вашему семейному совету? — входя в кабинет, с обаятельной улыбкой спросил Элл. Он скользнул взглядом по одежде Джессики и как бы между прочим бросил: — А почему бы нам не заскочить по дороге к тебе домой?

Сам этот тактичный молодой человек приятной наружности был одет так, словно бы сошел с обложки журнала мужской моды. В его внешности все было гармонично — и безупречный дорогой костюм, и тщательно причесанные светлые волосы, и даже ухоженные лакированные ногти.

Джессика моментально повеселела в отличие от Конора и шефа полиции, лица которых вновь обрели кислые выражения, и бодро воскликнула:

— Ну, я пошла! Не скучайте, я вам еще позвоню сегодня! Пока, тетушка Глория!

Подхватив ухажера под руку, она увлекла его к выходу.

Конор едва не заскрежетал зубами, провожая взглядом ее виляющие бедра. Любимая дочка начальника полиции действительно оказалась еще той штучкой. Тем не менее представить ее в форме полицейского, с дубинкой и пистолетом ему было трудно. Сотрудник полиции обязан при любых обстоятельствах контролировать свои чувства, Джессика же была явно не в ладах с нервами. Ее эмоции то и дело лезли наружу. А пару раз она едва сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину и не наговорить дерзостей. Особенно после того, как он упомянул служебную инструкцию. Впрочем, грех обижаться на слабый пол: все женщины так устроены, никогда не поймешь, как работают их серые мозговые клеточки.

— Лично мне этот молодой человек не нравится, — нарушил молчание отец Джессики. — Он чересчур ухоженный и нарочито смазливый.

— Да тебе не по душе все молодые люди, которые не носят полицейского значка, огнетушителя или, на худой конец, стетоскопа, — скрипучим голосом сказала Глория, прищурив синие глаза. — Главное, что он нравится Джессике.

Она заправила за ухо непослушный локон, молча повернулась и покинула кабинет, плотно закрыв за собой дверь.

— Ох уж мне эти женщины, — с тяжелым вздохом сказал шеф. — С ними бесполезно спорить, они видят только то, что им хочется, а неприятных вещей не замечают в упор. Итак, сынок, что теперь ты думаешь о моей милой дочурке?

Пытливый глаз бывалого служаки просверлил Конора насквозь, и у молодого офицера перехватило горло. Он с трудом удержался, чтобы не засунуть палец под воротничок, проклиная себя за то, что вовремя не ретировался.

— Она славная девушка, — хрипло ответил наконец он.

— Славная? Черта с два! Такая же упрямица, какой в ее возрасте была ее мамочка.

Конор любил свою работу и не стал с ним спорить по этому поводу, хотя придерживался мнения, что упрямством Джессика пошла в отца. Выдержав паузу, тот продолжал:

— Ей стукнуло двадцать семь, пора замуж. Я надеюсь, что она подарит мне радость общения с внуками прежде, чем я отброшу копыта. На такой работе легко в любой момент сыграть в ящик. А какие у тебя планы на будущее, сынок?

— Осмелюсь заметить, сэр, что мы с вашей очаровательной дочерью практически не знакомы. Если, разумеется, не брать в расчет сегодняшнее курьезное происшествие, — сказал Конор, вскинув бровь.

— Вот и я о том же! — многозначительно произнес его шеф.

Он схватил со стола массивное пресс-папье и стал вертеть его в руках, словно бы собираясь запустить им в бестолкового подчиненного.

Это ускорило мыслительные процессы в мозгах Конора, и он, робко улыбнувшись, словно застенчивый подросток, промямлил:

— Пока я еще не думал о женитьбе, холостяцкая жизнь меня устраивает.

О том, что у него просто не складываются нормальные отношения с женщинами, он умолчал. По иронии судьбы его знакомые девушки либо требовали, чтобы он оставил службу в полиции, либо оказывались с причудами. Так, его последняя любовница оказалась клептоманкой. Всякий раз, когда они с ней уходили из ресторана, она уносила в сумочке столовое серебро.

— Значит, постоянной подружки у тебя нет? — спросил у него босс, покачивая на ладони увесистую безделицу.

— Так точно, сэр! Нет! — сглотнув ком, ответил Конор.

В глазах начальника полиции возник зловещий блеск.

Конор понял, что пора пресечь его попытки сосватать молодому холостому подчиненному свою строптивую и засидевшуюся в девах доченьку. Становиться членом клана Нельсонов Конор не собирался, он хотел честно и самостоятельно сделать карьеру. Значок полицейского вполне заменял ему супругу. Собравшись с духом, он выпалил.

— Мой принцип, сэр, не крутить шашни с дочерьми своих начальников. И вообще не позволять себе никакого баловства на службе. — Он надул щеки, довольный своей находчивостью.

— Я вижу, вы с Джесс просто два сапога пара! Она тоже строго соблюдает свои дурацкие принципы. Вбила себе в голову, что никогда не выйдет за полицейского, врача или пожарного. Присаживайся, сынок!

Конор перевел дух. Но окончательно не расслабился, так как связываться с дочерью своего шефа опасался. Интуиция нашептывала ему, что с этой девицей лучше вообще не иметь никаких дел и даже избегать с ней встреч, раз она предвзято относится к людям в форме вообще и к полицейским в особенности.

Тем не менее трудно было не признать, что она потрясла его своими достоинствами. Он всегда был неравнодушен к голубоглазым блондинкам, а теперь воображение нарисовало ему эту белокурую чертовку абсолютно голой и прильнувшей к нему всем своим восхитительным телом.

Конор заерзал на стуле, устыдившись своих нелепых фантазий. С Джессикой Нельсон, как он слышал от коллег, банальную интрижку не закрутишь, она принципиальная девушка во всех отношениях. Однако же и он вовсе не собирался делать ради нее исключение из своих строгих правил, главным из которых было не влюбляться. Сейчас на первом месте в его планах стояла карьера.

Он мысленно повесил на шею Джессике табличку с надписью: «Осторожно! Чужая территория!» — и моментально выкинул все мысли о ней из головы.

— Так вы, наверное, хотите поговорить со мной о подозреваемых, сэр? — вкрадчиво осведомился он у шефа.

Начальник полиции пожевал губами, потянулся к одной из своих пухлых папок и произнес:

— В списке подозреваемых на первом месте стоит семейство Мередит. Это еще та семейка, должен я сказать!

Конор просиял, довольный, что ловко ускользнул от разговора об их с Джессикой возможной помолвке.

— Папаша Уинстон и два его сыночка, Барри и Джордж, вновь объявились в наших краях недавно. И вскоре после этого начались дерзкие кражи со взломом, они тотчас же попали в наше поле зрения. И вот почему: послужной список Уинстона, этого закоренелого уголовника, мог бы протянуться от Элль-Пасо до Хьюстона. Он всегда работал с подручными. Бывший начальник этого участка, Кельвин Адамс, изрядно помучился, прежде чем надолго отправил всю его банду за решетку. И вдруг этот негодяй Уинстон снова объявился в нашем тихом городе. С чего бы, казалось, ему появляться там, где его знают как облупленного? Ведь он вовсе не дурак! Хотя и не настолько умен, чтобы так четко организовать крупное преступление. Вот, полистай-ка папочку, сынок. Тебе это будет полезно…

Конор нахмурил брови и стал просматривать досье.

— Кто-то всегда предупреждает Уинстона о дне, когда его жертв не будет дома, снабжает его подробными планами зданий. Ну и все такое прочее. Спрашивается: кто же подлинный организатор краж со взломом?

Конор перевернул очередную страницу досье и уставился на фотографию Джорджа, младшего сына Уинстона.

— Ему тридцать лет, недавно он женился, — сказал шеф, вставая с кресла, чтобы обойти вокруг стола. — Хорош гусь! Настоящий итальянский мафиозо. Взгляни на его мерзкую физиономию! Не переношу прилизанных волос, схваченных в косичку, и бледной кожи. А какой у него дерзкий взгляд! Настоящий боевой петушок, готовой распушить хвост и броситься в драку. Только мы и не таких обламывали… — Нельсон криво ухмыльнулся и продолжил: — Лично я арестовывал его уже несколько раз. Он рос хулиганом, умом не блистал; Как-то раз попытался пролезть в дом через отверстие для собаки. Разделся догола и намазался жиром, однако все равно застрял. Хотелось бы мне видеть выражение лица хозяина дома, когда тот вернулся домой.

— Могу себе это представить! — Конор рассмеялся.

— Так вот, к восемнадцати годам этот прохвост стал убеждать всех, что он итальянец, хотя итальянской крови в нем нет ни капли. Мамаша, дамочка легкого поведения, подбросила его на крыльцо папаши, когда ему было всего шесть лет. И с тех пор испарилась. — Шеф присел на край стола и скрестил на груди руки.

— А эта хмурая образина, как я догадываюсь, его старший брат Барри, — сказал Конор, перевернув страницу.

— Точно. Ему тридцать шесть лет. Законченный подлец и мерзавец, весь в своего папашу. Угодил в тюрьму за угон машины уже в четырнадцать лет. Освободившись, стал грабить винные лавки и галантерейные магазинчики. В общем, не встал на путь исправления и не собирается перевоспитываться в обозримое время.

Конор изучил физиономию хлыща, изображенного на снимке, очень похожего на своего братца, и стал знакомиться с информацией о папаше двух негодников. На фотографии, имевшейся в досье, был запечатлен узколобый здоровяк с лицом крайне опасной гориллы и змеиными глазами.

— К такому лучше не поворачиваться спиной, — заметил начальник полиции. — Убьет одним ударом.

Конор захлопнул папку и спросил:

— У вас уже созрел план, шеф?

— Мы хотим заслать в тыл этой шайки своих наблюдателей под видом супружеской парочки. У нас есть опытные оперативные сотрудники, вполне подходящие для этого задания, — Марта и Энджи. Им уже доводилось изображать супругов и прежде. Соседний с семейством уголовников дом сейчас пустует и продается. Там мы и поселим своих агентов после проведения подготовительных оперативных мероприятий прикрытия, разумеется. Но мне в голову пришла одна идея… Почему бы тебе не заменить в этой операции Марти? Грех упускать шанс сделать стремительную карьеру. Ну, что ты на это скажешь?

Нельсон поскреб подбородок и уставился на Конора.

Тот взглянул сначала на него с искренней благодарностью. Но насторожился, заметив подозрительный блеск в его глазах. Хитрый старик явно не торопился раскрыть ему все карты, у него на уме было что-то еще. Почувствовав подвох, Конор внутренне содрогнулся. Уж не задумал ли этот хитромудрый жук подключить к своей операции Джессику? И таким образом поймать его на крючок, с которого ему уже не удастся сорваться? Нет, это параноический бред, решил Конор. Следствие переутомления. Пора отправляться домой и отдыхать. И никаких эротических фантазий, связанных с роковой блондинкой, похожей на дочь его начальника!

 

Глава 4

Джессика выехала на своем красном спортивном «мустанге» на подъездную дорожку возле дома своего отца и выключила двигатель. Всякий раз, когда она приезжала сюда, ее охватывала тихая радость, переходящая в негу.

В последнее время она бывала здесь не так часто, как прежде. Но это ничего не меняло, поскольку с этим домом были связаны ее радужные воспоминания о детстве, той счастливой поре, когда она беззаботно прыгала со своими братьями и кузенами под развесистым вековым дубом, играла их пластмассовыми машинками и пистолетами, метала в мишень дротики, бегала с мальчишками на перегонки.

По воскресеньям они встречались и теперь, чтобы поболтать и поиграть в баскетбол во дворе, хотя от корзины осталось одно ржавое кольцо, сетка же давным-давно сгнила.

Родной брат Джессики был настоящим пай-мальчиком по сравнению с двоюродными. Те были испорченными мальчишками, разбойниками до мозга костей. Они и теперь норовили дернуть ее за локоны или грубо подшутить над ней. Она отвечала им в этом смысле взаимностью и никогда не оставалась в долгу.

Джессика улыбнулась, выбралась из автомобиля и неторопливо пошла по дорожке, обрамленной цветущими розовыми и лиловыми петуньями, к особняку, крыльцо которого было сплошь увито плющом. Легкий теплый ветерок трепал ее шелковистые белокурые волосы, на душе у нее было спокойно и тепло. Вид буйной растительности, заботливо выращиваемой в палисаднике отцом, ласкал ее взор и наполнял сердце умиротворением. Когда-нибудь кустики разрастутся в непроходимые дебри и перекроют все подходы к дому.

У дверей дома ее встретил отец, мрачный, как грозовая туча. Он окинул ее сердитым взглядом с головы до ног и спросил:

— Разве у современной молодежи не принято прилично одеваться, отправляясь на семейный ужин? Помнится, когда-то ты утверждала, что хочешь стать настоящей леди.

От стыда Джессика густо покраснела. Черные джинсы в обтяжку и спортивная черная рубашка того же цвета явно не соответствовали моменту. Снова она опростоволосилась! А ведь хотела просто чувствовать себя в кругу семьи раскрепощенной. Однако отец был прав, на леди в таком наряде она абсолютно не похожа.

— А чем я тебе не нравлюсь в этой одежде? — с невинным выражением лица спросила она. — Разве мы ожидаем гостей? Ты не сказал, что на ужине будет кто-то еще.

— Нужно всегда быть готовой к любой неожиданности, — с загадочным видом ответил отец, проводив ее в большую комнату и захлопнув за собой дверь.

Что же у этого старого лиса на уме? — с тревогой подумала Джессика. Неужели он затеял сватовство? Она с опаской огляделась по сторонам, ожидая встретиться взглядом с прячущимся где-то женихом, но ничего подозрительного не заметила.

Муаровые шторы были отдернуты, солнечный предзакатный свет свободно лился из окна в комнату, обставленную незатейливо, но со вкусом светлой мебелью. На столе красовалась вазочка с конфетами и печеньем. Странно… А на журнальном столике лежали журналы с характерными названиями: «Юная невеста», «Для тех, кто женится в июне», «Свадебные колокольчики», «Вместе с крошкой вас будет уже трое!». О Боже!

Она попала в ловушку. По спине Джессики побежали мурашки. Она прищурилась и спросила, обернувшись к отцу:

— Говори прямо, папочка, что ты задумал! Почему ты не на работе? Или уже раскрыл те кражи?

— Дома мне думается лучше, дочка, — уклончиво ответил он.

И не покривил душой: на клумбах и грядках им были раскрыты самые сложные преступления, о чем при любом удобном случае вспоминали все его сотрудники.

— А кроме того, деточка, я соскучился по тебе. Или я уже не имею права поужинать со своей родной дочерью?

— Соскучился по мне? Это когда же ты успел? Разве мы не виделись в понедельник, когда меня приволок в участок в наручниках твой новый доморощенный Шерлок Холмс? А во вторник мы разговаривали по телефону. Сегодня же только пятница. И мне странно слышать от тебя такие слова.

Джессика замолчала и пристально взглянула на отца. Может быть, она напрасно паникует? А что, если это вовсе не западня, а обыкновенный каприз впадающего в маразм старичка? Или очередной приступ подозрительности у нее самой? Надо закалять нервы, регулярно принимать по утрам ледяной душ, бегать трусцой, побольше бывать на свежем воздухе. И быть поласковее со своим дряхлеющим отцом…

— Тебя часто подводит в последнее время память, папа?

Отец неопределенно хмыкнул и пробурчал:

— Я не настолько стар, чтобы жаловаться на память. Просто мне захотелось увидеться со своей любимой дочкой. Ты разве не рада нашей встрече?

— Рада, папочка! Как ты мог в этом усомниться!

Она повисла у отца на шее, с удовольствием вдыхая запах его любимых мятных леденцов. Ей стало стыдно за свои подозрения, и она дала себе слово впредь почаще навещать своего старика.

В следующее мгновение мелодично прозвенел дверной замок.

Отец встрепенулся и раскашлялся.

— Интересно, кто бы это мог быть? — наконец сказал он.

Джессика отпрянула от него, оскорбленная таким лицемерием до глубины души, и воскликнула, сложив руки на груди:

— Почему бы тебе не отворить дверь и не выяснить, кто это?

Ей снова стало стыдно, на этот раз за то, что она так легко заглотила наживку бывалого интригана. Опять он провел ее, как наивную девчонку.

— Порой меня все-таки подводит память, дочка, — посетовал папаша, направляясь к двери. — Боже, какая радость! Вот так сюрприз! Проходите, дорогой Ричмонд!

На пороге прихожей застыл Конор. Отлично! Господин Тестостерон собственной персоной! Вот только отчего у него ошалелый вид?

— Я привез вам документы, о которых вы говорили, шеф, — робко промолвил наконец он. — Вы же просили меня подвезти вам их сюда вечером, не так ли?

— Ах ну да! — Мистер Нельсон хлопнул себя ладонью по лбу. — Совсем забыл!

Джессика нахмурилась. Конор явно не проявлял к ней никакого интереса, более того, он относился к ней как к избалованной глупенькой дочке своего начальника и смотрел на нее свысока. Впрочем, это ее ничуть не волновало.

Конор вручил ее отцу плотный пакет из коричневой бумаги.

— Добрый вечер, мисс Нельсон, — наконец поздоровался он с ней подчеркнуто вежливо. — Ну, я пошел. Если вам понадобится что-то еще, то я навещу вас в понедельник.

— Ерунда! — воскликнул хозяин дома. — Я вас никуда не отпущу. Вы проделали такой долгий путь! Побудьте немного с нами. Поужинаем вместе, поговорим о том о сем.

Он затащил гостя в дом и захлопнул дверь.

Интересно, подумала Джессика, наблюдая эту сцену, неужели он опасался, что его подчиненный убежит? Случись такое, лично она только обрадовалась бы. Конор не принадлежит к ее типу мужчин. Он был полностью лишен чувства юмора, этот правильный служака, думающий только о своей карьере.

Впрочем, одевался он со вкусом: спортивный темно-коричневый пиджак подчеркивал мощь его широких плеч и прекрасно сочетался как с бежевой сорочкой, так и с брюками сливового цвета. Пожалуй, в целом Конор походил на аппетитный леденец, который она бы с наслаждением отправила в рот. Джессика проглотила слюну и потупилась, устыдившись своих греховных мыслей.

Причина их заключалась с том, что она слишком долго не встречалась ни с кем, кроме Элла. Но их отношения носили чисто платонический характер, что-то настораживало Джессику в облике ее кавалера и мешало ей прыгнуть к нему в кровать.

А по ночам ей представлялся вовсе не Элл, а некий безликий рыцарь на белом коне, стройный и сильный, способный доставить своей возлюбленной райское удовольствие одним лишь своим взглядом, легким прикосновением рук к ее заветным местечкам. Просыпалась она всегда в поту, а потом еще долго не могла отделаться от навязчивых грез, металась в кровати и вздыхала.

Джессика опомнилась, поймав на себе сердитый взгляд отца. Кажется, она снова чуть не оторвала пуговицу на рубашке. Когда же наконец она научится держать себя в руках, особенно в присутствии посторонних? Розовым мечтам о любовнике лучше предаваться в своей спальне в одиночестве.

— Проходите в комнату, Ричмонд! Не желаете выпить виски с содовой? Или лимонаду? Холодненького? — Я бы хотел обсудить с вами некоторые детали тайной операции против похитителей, сэр, на трезвую голову, — сказал Конор.

— Но промочить горло все равно не помешает! — настаивал шеф.

— Хорошо, как вам будет угодно, — согласился гость. Хозяин тотчас же удалился на кухню.

— Я чую подвох, — выпалила Джессика. — Ручаюсь, он хочет нас поженить. У вас есть шанс улизнуть отсюда, пока он не вернулся…

Конор с недоверием взглянул на нее, словно бы впервые ее видел, и у Джессики по спине пробежал холодок.

На миг ей почудилось, что он протягивает к ней руки…

Их взгляды встретились, и туман в ее голове мгновенно рассеялся, она почувствовала себя неловко и сжала ноги. Коль скоро он способен заставить ее таять одним лишь своим взглядом, со страхом подумала она, тогда что же с ней стало бы во время полового акта? Боже, это же беда! Джессика с ужасом ощутила прилив вожделения к этому мужчине, страстный порыв, удовлетворить который она была готова незамедлительно.

Вот до чего может довести серьезную и целеустремленную женщину длительное сексуальное воздержание! Так ведь можно и поступиться своими незыблемыми принципами, нарушить клятву никогда не связываться с полицейскими. Нет, определенно она не виновата, это чисто физиологический аспект, а не попрание морали. Она судорожно вздохнула и заметила, что Конор продолжает ее гипнотизировать.

— В чем дело? — резко спросила она. — Почему вы как-то странно смотрите на меня?

— Вы сильно изменились со времени нашей первой встречи, — густым баритоном ответил он.

— Может быть, вам это просто кажется, потому что я умылась и привела себя в порядок? — попыталась отшутиться она.

— Вы чертовски похорошели, — широко улыбнувшись, пробасил он.

И все завертелось у Джессики перед глазами.

— Вы мне льстите, — прошептала она и не узнала собственного голоса. Голова ее наполнилась туманом.

Ничего подобного с пей прежде никогда не случалось. Как, однако, все это неординарно! Ведь ей должны быть абсолютно безразличны его комплименты! Отчего же тогда у нее так сладко заныло сердце? В этом следовало разобраться…

Он обратил тогда на нее внимание, приняв ее за нахальную уличную девицу, оскорбляющую своим поведением и внешним видом общественную нравственность. Теперь же, впервые увидев ее, ненакрашенную и с волосами, стянутыми в хвостик, он наверняка подумал, что она вообще никогда не следит за своей внешностью. Что ж, пусть думает что угодно! Ей наплевать, она в отцовском доме. Джессика машинально пригладила волосы ладонью и одернула на себя рубашку.

— А вот и я! — послышался добрый отцовский голос. Он вручил им бокалы с лимонадом и сказал, обращаясь к Джессике: — Ты могла бы уделить чуточку внимания нашему гостю!

— Послушай, папа! — вспылила Джессика. — Может быть, вам и мистеру Ричмонду лучше…

— Зовите меня просто Конором, — перебил ее гость. Она сердито покосилась на него и насупила брови.

Его имя ей нравилось, но переходить на фамильярный тон совершенно не хотелось. Чтобы как-то скрыть смущение, она предложила:

— Может быть, перенесем наш совместный ужин на другой день, раз у вас неотложные дела?

— Чепуха! Успокойся, дочка! — отмахнулся отец. — Выпей лимонаду.

Спорить с отцом было бессмысленно, Джессика метнула в него укоризненный взгляд и направилась к удобному креслу, стоящему напротив дивана.

— Доченька, позволь мне посидеть в своем любимом кресле! — воскликнул ее папочка. — Старый диван уже не годится для моей больной спины. — Не дожидаясь ее согласия, он прытко подбежал к креслу и уселся в него, излучая самодовольство.

В этот момент в соседней комнате зазвонил телефон.

— Я возьму трубку! — вскричал отец и, вскочив с кресла, рысцой выбежал в коридор. Однако он вернулся прежде, чем Джессика успела занять его место.

— Тысячу извинений, молодые люди, но мне требуется срочно поехать в участок. Моя машина стала барахлить в последнее время, так что я, пожалуй, воспользуюсь твоим «мустангом», дочка. Ты ведь не возражаешь?

— Я вас подвезу! — сказал Конор, вскочив с дивана.

— Ни в коем случае! — Хозяин дома замахал руками. — Я же не знаю, как долго задержусь там. Подожди меня лучше здесь, сынок, я постараюсь обернуться за час. Ужин на плите! Джессика, поухаживай за гостем!

Не дав ей раскрыть рот, он схватил со стола ключи от ее машины и выскочил За дверь. Старый мошенник! Он опять оставил ее в дураках! Она рванула следом, но успела лишь проводить взглядом свой стремительно удаляющийся «мустанг». Обернувшись, она увидела стоящего у нее за спиной Конора. Глаза его насмешливо сверкали. Над кем это он, любопытно, насмехается? Что это его так позабавило?

— Боюсь, как бы отец опять не натворил чудес с моим автомобилем! — сказала она с тревогой. — В прошлый раз он нажал не на ту кнопку, и порывом ветра снесло складной брезентовый тент. А вы знаете, сколько стоит новый?

Конор расхохотался, но захлопнул рот, сообразив, что ей вовсе не до смеха, и пробормотал извинения. Испепелив его взглядом, она сказала:

— Тогда папа решил, что он поднимал радиоантенну. Честно говоря, мне не привыкать к подобным сюрпризам, ведь я выросла среди хаоса. В нашем доме постоянно сновали туда-сюда тетушка, дедушка и прочие родственники. Это был настоящий проходной двор, в котором никогда не было ни тишины, ни порядка. Впрочем, со временем ко всему привыкаешь.

Джессика спохватилась, что наговорила лишнего, и замолчала. Но после того как она выпустила пар, на душе у нее полегчало. Тем не менее Конор все же не внушал ей доверия, как и вообще люди его профессии. Потому что она выросла среди полицейских и даже одно время хотела посвятить себя делу охраны закона и порядка. Пойти по стопам отца и старших братьев, поддержать семейную традицию, внести свою лепту в борьбу со вселенским злом.

Она овладела знаниями и навыками, необходимыми людям этой опасной профессии, и считала себя хорошим специалистом. Вот только оставаться полицейским до конца своих дней она не собиралась.

Очевидно, возомнивший себя суперагентом Конор действительно принял ее тогда за девицу легкого поведения. Но представить ее себе в полицейской форме и задерживающей преступника он, видимо, не мог, хотя и знал, что почти все ее родственники служат в участке, возглавляемом ее отцом. Уж не напел ли ему про нее сладких песен ее кузен Майк? Тот всегда считал ее сущим ангелом, созданным для заботы о ближних, а не для борьбы с уголовниками. Иногда Майк смотрел на нее с такой братской нежностью, с таким неподдельным умилением, что ей начинало казаться, будто за спиной у нее пара белых крыльев, а над головой — нимб. Это ее всегда бесило.

Схожие мысли посетили в этот момент и Конора, чувствовавшего себя в доме Нельсонов очень комфортно. Ангельское личико опрятно одетой и умытой Джессики вселяло в него подозрение, что ей вообще чужды похотливые мысли. Она относилась к тому сорту скромниц, которые выключают свет, прежде чем улечься в постель. И поэтому он испытывал стыд, ощущая нарастающее сексуальное влечение к этому непорочному созданию, которое он по дьявольскому наваждению арестовал за приставание к мужчинам, заковал в наручники и доставил в участок. Куда подевалось его профессиональное чутье? Да он обыкновенный самонадеянный новичок, а не бывалый полицейский, каким считал себя до того рокового дня.

Оправданием ему, пусть и слабым, могли служить только ее вызывающий вид и подозрительное поведение. Были и другие причины сомневаться в ее кажущемся безупречным облике: ее странный уход со службы в полиции и непонятные отношения со смазливым щеголем Эллом, вкрадчивые манеры которого вселяли в Конора сомнения в его сексуальной ориентации. Но женщинам такие скользкие типы почему-то нравятся. Видимо, Джессику подкупало то, что Элл ее не домогался и скорее всего жил в родительском доме под крылышком своей любимой мамочки.

А чем, собственно говоря, он лучше Элла? Если разобраться, то ведь за короткое время он умудрился наломать кучу дров и доставить Джессике и ее родственникам массу неприятностей. Да он же просто шут гороховый в ее глазах! Бесцеремонно вломился в ее хрупкий внутренний мир, повел себя как слон в посудной лавке, напугал до смерти эту трепетную нимфу, грубо утащив ее в полицейский участок. Так поступают только хамы и грубияны!

— Вы, наверное, проголодались! — вывел его из раздумий мелодичный голосок Джессики.

Конор вздрогнул и вытаращил глаза. Она принялась смущенно крутить пальцами злосчастную пуговицу на вороте рубашки. Ему явно пора было прекратить ее страдания и удалиться. Он сделал глубокий вздох и брякнул:

— Пожалуй, я пойду. Что-то я у вас засиделся.

Джессика облизнула розовым кончиком языка свои пухлые алые губы. У него свело мошонку. Ну как же она не догадывается, что заставляет его страдать? Да, Майк был прав, это чистое и непорочное создание все еще витает в облаках и ничего не знает о земных грехах.

— Отец настаивал, чтобы вы отужинали с нами, раз уж проделали такой долгий путь, — прощебетала райская птаха. — Он скоро вернется и будет огорчен, если не застанет вас здесь. Разве вы не собирались побеседовать с ним о расследовании серии недавних преступлений?

— Мне бы не хотелось отнимать у вас ваше драгоценное время, — учтиво промолвил Конор. — И уж тем более мне будет неловко вынуждать вас обслуживать меня.

— А я и не собиралась этого делать, — метнув в него насмешливый взгляд, сказала она и томно потянулась.

У Конора захолонуло сердце. Господи, как же она прекрасна! От ее ослепительной красоты темнеет в глазах! Если бы только она догадывалась, какие флюиды излучает…

— В этом доме никто не сидит без дела, — заявила Джессика. — Следуйте за мной, я чую аромат тушеного мяса. Отец чудесно готовит это блюдо, просто пальчики оближешь! Он будет рад, если мы оценим его старания. А ему в наказание за отлучку следует оставить пустую кастрюлю!

Джессика лукаво подмигнула Конору и выскользнула в коридор. Ему не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней на кухню, пуская слюни не столько от дразнящих запахов мяса, сколько от ее легкой покачивающейся походки, крутых бедер, округлых ягодиц, длинных ног и стройного стана. Казалось, что она не идет, а парит, не касаясь ступнями пола. Конор прибавил шагу

Выкрашенная желтой и белой краской, кухня выглядела очень уютно. От ароматов блюда, приготовленного домовитым начальником городской полиции, у Конора пробудился волчий аппетит, авторитет же шефа в его глазах значительно вырос. Приятно было осознавать, что тобой руководит не только маститый сыщик, но и рачительный, заботливый глава большого семейства, познавший толк в кулинарии. Любопытно, какие еще у него имеются скрытые достоинства?

Джессика подняла крышку кастрюли и воскликнула, блаженно зажмурившись:

— Я без ума от рагу, приготовленного папочкой! Он покупает исключительно отменные кусочки мяса, добавляет в него специи, морковь и картофель, а потом все это долго тушит. Получается объедение. Как я ни старалась приготовить это божественное кушанье сама, ничегошеньки из этого у меня не вышло. Но папа обещал мне раскрыть свой секрет, когда я выйду замуж. По-моему, только ради этого можно рискнуть и связать себя брачными узами.

Она обернулась и с наивной улыбкой взглянула на гостя.

У того заурчало в животе. Джессика воскликнула:

— Берите из буфета тарелки, а я достану ложки и вилки!

Конор поспешно подскочил к буфету и взял с полки две глубокие фарфоровые тарелки. Поставив их на стол, он стал с интересом рассматривать детские картинки, наклеенные на белый холодильник: порхающие бабочки с блестящими крылышками, пчелки и цветочки, изображенные на них, выглядели трогательно и умилительно.

— Конор, где вы сейчас? — мелодично спросила Джессика. — О чем задумались? — Она улыбнулась, поставив перед ним тарелку, наполненную рагу, и пошла к буфету, чтобы достать из него упаковку крекеров.

— Эти картинки напоминают мне о моих племянницах. Они тоже повсюду расклеивают переводные картинки.

— А где они живут? — спросила Джессика.

— Теперь в Нью-Джерси, там служит их отец, военный летчик, муж моей сестры.

— Это далеко от Техаса, — заметила Джессика. — А где ваши родители?

— Они недавно обосновались во Флориде. Жаль, что теперь наша семья редко собирается вместе. — Он вздохнул, охваченный сентиментальными воспоминаниями о детстве и юности.

Родители, не баловавшие их с сестрой вниманием и заботой, постоянно находились в разъездах в связи со своей работой. Однако всякий раз, когда им удавалось выкроить время для своих детей, они лезли из кожи вон, чтобы порадовать или развеселить их. Конор не держал на своих родителей обиды, понимая, что по-своему они его любили.

— У моего брата Гейба тоже двое малышей, — сказала Джессика. — Это их картинки. Папочка души не чает в своих внуках, он их обожает.

Аромат рагу кружил Конору голову, он с наслаждением вдыхал его и блаженно жмурился, глотая слюнки.

— Папа до сих пор хранит наши с братом детские рисунки, — положив на колени салфетку, продолжала Джессика. — В старом сундуке на чердаке. Да вы ешьте, ешьте! Остынет ведь!

Конор отведал один кусочек и восхищенно закатил глаза.

— Божественно! — Он подцепил вилкой второй кусочек.

Джессика предпочла вилке ложку и уплетала мясо с картошкой за обе щеки, наглядно выказывая свое восхищение отцовской стряпней.

— Наполовину он ирландец, — говорила она с набитым ртом. — Это блюдо, как он утверждает, умеют готовить все его соотечественники. Ирландские корни также обязывают всех членов нашей семьи избирать одну из трех достойных ирландца специальностей: врача, пожарного или полицейского. Но я отстояла право на собственный выбор. Да вы ешьте, ешьте!

Он пристально взглянул в ее синие дымчатые глаза и чуть было не поперхнулся кусочком, ощутив острый приступ голода совсем иного свойства. Откашлявшись, он спросил:

— А почему вы зареклись встречаться с парнями-полицейскими?

Не донеся ложку до рта, Джессика вытаращила изумленные глаза:

— Откуда вам это известно?

— От вашего отца, разумеется!

— Ах разумеется! Все понятно… папочка раскрыл мои секреты. Значит, вы пользуетесь его особым доверием. Поздравляю! Ну, пусть только появится, я ему покажу! Что же касается вашего вопроса, то, по-моему, ответ на него очевиден. Как я смогу встречаться с полицейским, если не желаю работать в полиции. Мне хочется нормальных отношений, а все полицейские ненормальные.

— Как прикажете вас понимать? — нахмурившись, спросил Конор.

— Вас я толком пока не знаю, поэтому к вам сказанное не относится, — успокоила она его. — Но привычки у вас те же, что и у всех моих дорогих братьев, папочки и даже тетушки. Готова поспорить, что на поясе вы носите футляр с пейджером. Они тоже не представляют себе жизнь без пейджера, мобильника и оружия. Без этих игрушек у них резко упадет уровень адреналина в крови, жизнь станет им казаться скучной.

— Но ведь не все же такие фанатики! — возразил Конор.

В пылу спора он даже забыл о рагу, залюбовавшись ее мимикой и жестикуляцией. Джессике же разговор совершенно не мешал отправлять в рот одну полную ложку за другой.

— Ручаюсь, что если сейчас где-то поблизости начнется стрельба, вы первым помчитесь на место происшествия. А как насчет ночных вызовов? Чем прикажете заниматься вашей супруге или любовнице, пока вы гоняетесь за преступниками? Осматривать ваше жилище? Нет, это не по мне!

— Так вот, значит, какова главная причина вашего ухода из полиции… — задумчиво произнес Конор и насадил на вилку сочный кусок мяса.

Она ответила ему пышной тирадой:

— А вас еще манит романтика погони? Вас привлекают опасные приключения? И как долго вы думаете ходить по лезвию бритвы? Подвергать свою жизнь смертельному риску? А как же семья, дети, простые житейские радости?

— Но я не хочу прожить блеклую, постную жизнь, лишенную азарта поиска и риска погони! Опасность закаляет волю, вынуждает нас учиться принимать быстрые и верные решения. И наконец, кто-то должен охранять покой своих сограждан! — Он отложил вилку в сторону и откинулся на стуле.

— Только не я, — покачала головой Джессика. — Я предпочитаю спокойную работу риелтора и не хочу отвечать за чужую безопасность. Я женщина, черт побери!

С последним доводом спорить было трудно, ее принадлежность к прекрасному полу не вызывала у Кокора сомнений. Она была создана природой явно не для того, чтобы носить форму полицейского, оружие и наручники, а для чего-то другого.

Ему показалось, что в атмосфере кухни что-то переменилось в ходе их разговора, и не в его пользу. Джессика словно бы ощетинилась и замкнулась, почувствовав, что он не разделяет ее жизненную позицию. Да и с чего бы ей питать к нему симпатию после того, как он ее арестовал? Вот только почему ему это не безразлично? Ведь ясно же было ему сказано, что она питает антипатию к полицейским и не намерена с ним флиртовать. Пожалуй, довольно ломать себе голову над странностями женской натуры, пора расслабиться и отдохнуть.

Он пристально взглянул ей в глаза и сказал:

— Вы были совершенно правы.

— Относительно чего? — спросила она, пытливо всматриваясь в его невозмутимое лицо.

— Рагу действительно отменное!

Она звонко рассмеялась, пробудив своим чистым и звучным смехом незнакомое волнение в его груди, от которого у него перехватило горло.

— Я рада, что вы так высоко цените кулинарные способности моего папочки.

Эта реприза напомнила ему, что пора бы и честь знать.

Он встал из-за стола и пробормотал:

— Позвольте мне вымыть посуду. А потом я, пожалуй, пойду…

— Не волнуйтесь, с посудой я управлюсь сама! — воскликнула Джессика и потянулась за его тарелкой. Но ладонь ее случайно легла на его руку. В комнате зависла тишина. Ее пальцы были такие мягкие и теплые, а дыхание — учащенным и шумным. Сердце Конора подкатило к горлу.

Зрачки Джессики расширились, она пошатнулась и прильнула к нему. Не долго думая он со свойственной людям его профессии решительностью крепко обнял ее и поцеловал в податливые губы, пахнущие специями и рагу. Она не стала противиться его поцелую, но с неожиданным жаром и готовностью сама впилась в него всем своим горячим ртом. Он почувствовал, как по всему ее напрягшемуся телу пробежала дрожь, и машинально сжал ее грудь рукой. Сосок встал торчком. И тогда другой рукой он погладил ее по спине и стиснул округлую тугую ягодицу.

Из груди Джессики вырвался чувственный стон.

Конор оторопел и уронил руки, пронзенный мыслью о чудовищности своего поступка. Боже, что на него нашло? Он соблазнил дочь своего шефа, начальника полиции города! В его же доме, более того, на кухне, отведав фирменного семейного блюда, приготовленного по старинному ирландскому рецепту. Не пора ли ему отказаться от мяса и стать вегетарианцем? Не хватало только, чтобы сюда вошел отец Джессики и застукал их за этим занятием.

Конор сделал успокаивающий вздох и, отступив от Джессики, принялся собирать тарелки со стола, бормоча:

— По-моему, ты поступила правильно, отказавшись от службы в полиции.

— Это почему же, любопытно? — настороженно спросила она.

— У тебя мягкая натура.

Джессика оцепенела, и Конор с ужасом ощутил в груди тягостную пустоту. Джессика отошла от него на пару шагов, подперла кулаками бока и сказала, прищурившись:

— Иными словами, я, по-твоему, мягкотелая и бесхребетная. Ну продолжай! Интересно послушать о себе мнение суперполицейского, грозы местных сутенеров и проституток, борца за высокую мораль и чистоту улиц.

В этот момент она выглядела дьявольски соблазнительно, хотя и походила на злобную шипящую кошку, показывающую свои острые коготки. Конор прочистил горло и продолжил:

— Я хотел сказать, что ты хорошая и добрая. Полицейский должен быть в меру злым и бескомпромиссным к правонарушителям, уметь проявлять решительность и жесткость в нужный момент. Бывшая сотрудница полиции не позволила бы надеть на себя наручники так легко, как позволила это мне ты. Пожалуй, тебе действительно лучше торговать недвижимостью.

В глазах Джессики вспыхнули огоньки.

— Рада слышать, что вы одобряете мой выбор, офицер Ричмонд! — звонко воскликнула она. — Жаль, что вы не объявились в нашем городке пораньше со своими советами. Тогда бы я, возможно, не потратила бы столько времени на учебу в полицейской академии. Да будет вам известно, что я села к вам в машину только потому, что решила воспользоваться случаем прокатиться с вами до участка.

— Не проще ли было просто попросить меня вас туда подвезти? — возразил Конор, начиная злиться. — Кстати, вы приняли решение оставить службу и без посторонних советов. Или я заблуждаюсь? Впрочем, довольно пустых споров. Меня ждут неотложные дела. Передайте своему отцу, что мне было приятно побывать в его доме и отведать фирменного рагу. Если же у него возникнет желание что-то обсудить со мной, то пусть позвонит мне через часок-другой.

Он поставил тарелку в раковину, повернулся и направился четким шагом к выходу, ожидая удара в спину кухонным ножом. Шедшая следом Джессика прошептала:

— Я, наверно, сообщу папочке, что вы прекрасно провели время в его отсутствие!

Дойдя до входной двери, Конор резко обернулся и замер.

Окаменела и Джессика, став похожей на соблазнительное изваяние древнегреческого божества. Понимая, что разумнее побыстрее унести ноги, пока она не дала волю рукам, Конор продолжал стоять на месте, раскрыв рот и вытаращив глаза. Если бы они встретились при иных обстоятельствах, все могло бы получиться иначе. Что ж, значит, не судьба! Но все равно он бы не стал ее грубо совращать и попирать свои моральные принципы. Может быть, ему стоит извиниться? Но слова застряли у него в горле.

В конце концов, он поступил правильно, не позволив своим эмоциям возобладать над разумом. Зачем ему лишние проблемы? Без крупных неприятностей дело бы не обошлось. Соблазнить дочь начальника полиции почти такой же тяжелый грех, как и лишить невинности дочь священника.

— Увидимся еще как-нибудь, — сказал он, пятясь к двери.

— Вряд ли , — сухо сказала Джессика. — Я редко бываю в участке.

Конор нащупал рукой дверную ручку и бочком выскользнул наружу, убеждая себя в том, что иначе он поступить не мог. Однако внутренний голос язвительно нашептывал ему, что порой, именно совершая разумный поступок, человек делает серьезную ошибку, о которой потом сожалеет.

 

Глава 5

Входная дверь распахнулась, и в дом влетел отец Джессики. Закрыв за собой дверь, он первым делом спросил:

— Конор еще здесь? Ты его хоть накормила?

Сидевшая на диване в большой комнате Джессика лениво вытянула ноги и, скрестив их в лодыжках, ответила вопросом на вопрос:

— А ты не мог вернуться еще позже? О чем ты думал, оставляя меня наедине с мужчиной на три часа?

Отец швырнул ей ключи от «мустанга». К счастью, она успела их поймать, прежде чем связка попала ей в глаз.

— Ну, рассказывай, как все прошло! — потирая ладони, спросил папочка, присев на диван. — Уверен, что вы не упустили своего шанса, голубки.

Джессика подумала, что ему пора посетить психиатра и проверить свои протухшие мозги. Старческий маразм явно прогрессирует. Терпение Джессики лопнуло, она гневно воскликнула:

— О чем ты говоришь? С чего ты взял, что мне симпатичен человек, который ни с того ни с сего арестовал меня на улице и привез в наручниках в участок? Нет, ты точно спятил, папочка. Срочно звони доктору Паркеру.

— Тот инцидент нельзя брать в расчет, — сказал отец, наморщив лоб. — Главное, что он увидел тебя из окна автомобиля и остановился. Разве не понятно, что это судьба?

Судьба? Среди слов, вспомнившихся в связи с этим Джессике, такого слова не было. Но самым возмутительным ей показалось то, что отец нисколько не сожалеет о своей затее. Он действовал с упорством профессиональной сводни и явно не собирался отказываться от своей безумной затеи выдать ее за своего подчиненного. Джессика была на грани истерики.

— Твой Конор Ричмонд — самодовольный эгоист! — воскликнула срывающимся голосом она. — Я больше не желаю его видеть! Да что он о себе возомнил? Видали мы таких суперменов! — Здесь она осеклась, вспомнив, как сладко он ее поцеловал и как их обоих словно бы ударило током при этом. Вот и теперь ее внезапно охватила нервная дрожь. С чего бы это? Откуда возник в ее груди пожар? И почему ей снова хочется очутиться в его крепких объятиях? Почувствовать твердость его мужского естества? И легкое головокружение от своих эротических фантазий? Но почему, черт бы его побрал, он позволил себе такие вольности? Не иначе, как ему что-то наболтали ее братья! Придется с ними разобраться и отбить у них охоту плести о ней небылицы, на что они большие мастера.

Она улыбнулась, вспомнив один забавный случай.

Однажды ее кузены сказали одному новичку, что у нее три груди. Наивный парень не выдержал и попросил ее продемонстрировать ему свою грудь. За это она врезала ему по носу, он распух и покраснел, как у Санта-Клауса.

Джессика с легкой грустью вздохнула, мысленно перенеслась в светлые детские годы, когда она с братьями заранее развешивала на камине носки, в которые веселый добродушный старичок с белой окладистой бородой должен был положить в канун Рождества для детей подарки. Как-то раз она, желая подшутить над кузенами и братцем, положила им в носки по упаковке сухих крендельков, густо усыпанных солью. И потом весь день покатывалась со смеху, наблюдая, как они то и дело бегают к холодильнику за лимонадом, после чего выстраивались в очередь в туалет, один на весь дом.

От воспоминаний ее отвлек вопрос отца.

— А чем разозлил тебя Конор? — насупив брови, спросил он.

— Он… он… — Она затрясла головой, не находя слов, чтобы выразить все свое возмущение. — Да какая разница, в конце-то концов! — Она топнула ногой. — Мы совершенно не подходим друг другу, так что можешь распрощаться со своим идиотским планом поженить нас. Лично я буду держаться от офицера Ричмонда подальше.

Отец не проронил ни слова, и Джессика испугалась, что обидела его, дав волю чувствам. Он ведь хотел сделать как лучше, она же без видимой причины наорала на него. Наконец он промолвил:

— Возможно, ты права.

Он всегда прощал ей все ее проступки и ни в чем ей никогда не отказывал.

Джессика перевела дух. Ей всегда было трудно общаться с папочкой, души не чаявшим в своей любимой дочери. Теперь, став взрослой, она обрела право самостоятельно решать, как ей жить и с кем встречаться. Он же не мог избавиться от привычки контролировать каждый ее шаг и думать за нее, естественно, из благих побуждений. Но родительская опека начинала ее угнетать. Следующие слова, произнесенные отцом, повергли Джессику в недоумение и волнение.

— Ты не согласилась бы мне кое в чем помочь? — вкрадчиво спросил отец. — Как риелтор… Видишь ли, дело в том, что дом, находящийся рядом с жилищем подозреваемых в серии краж со взломом, выставлен на продажу. По-моему, грех упустить такой шанс использовать это в оперативных интересах. Ты ведь числишься пока в резерве и не сдала свой нагрудный значок.

Как ни любила Джессика своего отца, его невинная на первый взгляд просьба сразу вызвала у нее серьезные подозрения. Он явно пытался вернуть ее в число оперативных сотрудников, хотя и не признавался в этом. Сердце ее забилось часто и гулко, пришпоренное мощным выбросом адреналина в кровь. Нет, сказала себе она, с той, полной опасностей, жизнью навсегда покончено. Отец знает, что его дочь никогда не меняет принятых решений, поэтому у нее не должно быть сомнений.

Так почему бы ей не пойти ему навстречу? Сыграть роль риелтора и показать оперативникам, играющим роль покупателей, дом? На всякий случай она все же спросила:

— Ты уверен, что мне ничего не придется больше делать?

— Клянусь честью скаута! — ответил он, вскинув руки в традиционном скаутском жесте.

— Разве тебя не исключили из этой организации за нарушение дисциплины? — язвительно спросила она.

— Старая привычка, — пожав плечами, сказал отец. — Преступники наглеют. Позавчера они средь бел а дня обокрали миссис Хантли. Проникли в ее дом, пока она принимала в саду гостей, и вынесли из ее комнат все, включая ковровые дорожки.

— Разве такое возможно? Их должен был хоть кто-нибудь заметить! Они ведь не невидимки!

— К сожалению, нет! Их никто не видел, если не считать подслеповатую экономку, которая давно уже одной ногой в могиле. Хозяйка не увольняет ее только из жалости. Так вот, она сидела во время кражи на веранде. Злодеи сказали ей, что забирают дорожки в чистку, и она им поверила. Опознать она, разумеется, никого не сможет.

Джессика принялась по своему обыкновению теребить пуговицу на вороте рубашки. Наглая выходка дерзких жуликов возмутила ее до глубины души. Ей живо представилось, как были потрясены хозяйка и ее гости, когда вернулись из-за начавшегося дождя в дом и обнаружили там одни занавески и обрывки проводов, словно бы по комнатам прогулялся торнадо. Быть может, она поторопилась с уходом из полиции?

На своем новом поприще Джессика пока еще не добилась особых успехов. Сделка с Джоном, братом Троя, провалилась, он решил открыть офис в другом городе. А на ту их встречу он просто не приехал, за что его брат перед ней извинялся.

Отец продолжал сидеть с видом невинного ангела, и ничего в его облике не давало ей повода заподозрить его в нечестной игре. Строго взглянув на него, Джессика сказала:

— Хорошо, я пойду тебе навстречу. Но только последний раз. И чтобы без сюрпризов!

— Разумеется! Без тебя мне вряд ли удастся скинуть с загривка мэра! — воскликнул отец, уже долгие годы втайне недолюбливающий своего бывшего одноклассника, ставшего главой города благодаря своим связям в коррумпированных промышленных и торговых кругах. Начальник полиции знал о его темных делишках, однако пока не мог ничего доказать. Оставалось только надеяться, что рано или поздно аферы нечистого на руку чиновника раскроются из-за какой-нибудь его оплошности.

— Хорошо, папа, мы договорились. Я покажу клиенту дом. Мне нужно предварительно оповестить об этом свое начальство? Ведь не полиция же будет покупать эту недвижимость! — сказала Джессика. — Или вам выделили на это отдельный фонд?

— Нет, мы только арендуем эту собственность на некоторое время, — внес ясность в ситуацию отец. — И поселим туда молодоженов, которых сыграют наши специальные агенты. С твоим боссом я обо всем уже договорился. Осталось только предупредить его, что риелтором будешь именно ты. Да, чуть было не забыл относительно твоей машины…

У Джессики похолодело в сердце.

Крепко вцепившись пальцами в рулевое колесо, Джессика нервно кусала губы в ожидании зеленого сигнала светофора на перекрестке. Энтузиазма после разговора с отцом у нее поубавилось, и теперь она жалела, что позволила ему втянуть ее в сомнительную затею. Надо было твердо отказать ему и всерьез заняться своей новой работой. Теперь же ей снова казалось, что она зависла в безвоздушном пространстве на неопределенное время. И поэтому на сердце у нее скребли кошки.

Наконец зеленый загорелся, она снова рванула вперед и в скором времени миновала городской парк и здание школы, откуда до нужного ей дома было рукой подать. Слава Богу, он располагался в престижном районе города. Сегодня она собиралась бегло осмотреть здание и садик, после чего отправиться домой отдыхать. Не надо было оставаться в резерве полиции, лучше бы ее сразу уволили вчистую и больше забот не знала.

Теперь ей нужно было расслабиться и держаться как можно дольше естественно и непринужденно. Хорошее начало, как известно, залог успеха. Марти и Энджи, которых она неплохо знала, пользовались полным доверием ее отца и успешно выполняли все предыдущие задания. На этот раз им была отведена роль наблюдателей. Роль, которую предстояло сыграть самой Джессике, была не менее важной.

Заехав на дорожку, она метнула быстрый взгляд на соседний дом, выключила мотор и выбралась из машины. Крыло «мустанга» было изрядно помято в результате неудачного маневра какой-то дамочки, как уверял ее отец. Завтра автомобиль должен был отправиться на ремонт в автомастерскую.

Джессика пошла по дорожке к дому, незаметно косясь на дом подозреваемых. Он выглядел вполне мирно, на площадке рядом с ухоженной лужайкой стоял почти новый красный «линкольн», возможно, купленный в кредит. Признаков роскоши Джессика не заметила, но и нищеты тоже. Заурядное жилище нормальных средних американцев. На крыльце маленькая девочка играла с куклой, мальчик постарше возился с велосипедом. Людей, похожих на отпетых уголовников, нигде видно не было. Джессика достала из сумочки ключ и отперла дверь.

Интерьер дома, самого маленького и скромного в этом квартале, показался ей симпатичным, удовлетворяющим требования небогатой супружеской пары. Небольшая лесенка вела на второй этаж, где располагались две спальни, ванная и чудесная лоджия. На первом этаже находились просторная гостиная с камином, кухня, чуланы и веранда. Внезапно снаружи послышались звуки чьих-то быстрых шагов. Она вышла в коридор и увидела входящего Конора. Йом-да-да-да! Джессика зажмурилась, подумав, что он ей привиделся.

— Как ты здесь очутилась? — спросил Конор.

— У меня здесь назначена встреча с Марти и Энджи. Но что ты здесь делаешь? — Она вытаращила на Конора недоуменные глаза.

— Твой отец поручил мне сыграть роль мужа Энджи. А тебе?

— Я должна изобразить риелтора, — пролепетала Джессика, начиная кое о чем догадываться.

На сей раз папашин фокус не пройдет! Она выполнит свою миссию и тотчас же уйдет. Прежде чем вновь подпадет под пагубные чары этого супермена. Однако ноги у нее стали словно ватные, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.

Но самое ужасное заключалось в том, что она ощутила влечение к этому мужчине. Мозг приказывал ей бежать от него без оглядки, но грешная плоть жаждала сексуальной разрядки. Женское чутье подсказывало ей, что Конор — непревзойденный любовник, способный доставить ей фантастическое удовольствие. Лучше этого великолепного самца ей видеть не доводилось, и она страстно хотела почувствовать его внутри себя хотя бы раз. А после этого порвать с ним раз и навсегда…

Промежность Джессики увлажнилась, испарина выступила у нее над верхней губой, груди набухли, соски отвердели, она готова была отдаться ему сейчас же на полу в коридоре. Вот только хочет ли ее он? Жаждет ли он близости с ней? Ведь он позорно бежал, поцеловав ее всего лишь раз, и наверняка даже не помышляет о возобновлении с ней интимных отношений, этот черствый карьерист, бездушный полицейский. Так стоит ли ей нарушать данную себе клятву? И вообще размышлять об интрижке с мужчиной, на лице которого написано раздражение? Похоже, он вовсе не рад их случайной встрече. Но почему, почему?

Конор скорчил болезненную мину потому, что силился обуздать эрекцию, внушая себе, что теперь не время и не место помышлять о сексе. Ведь в соседнем доме затаились хитрые и опасные преступники, ему необходимо постоянно быть начеку. Джессика застала его врасплох. Он взглянул на нее исподлобья и с трудом проглотил подкативший к горлу ком. Она, по своему обыкновению, крутила верхнюю пуговицу на вороте блузки эротичного персикового цвета.

Нет, надо гнать от себя прочь все пошлые мысли! Помнить о том, что перед ним целомудренное, чистое, невинное создание — ведь именно так и охарактеризовал ее Майк, ее кузен, а у него не было оснований лгать. Правда, когда он ее поцеловал, то почувствовал в ее теле жар и трепет. Однако это не следовало брать в расчет, связываться с неопытной в сексе женщиной было не в его интересах.

И все-таки что привело ее в этот дом?

— По легенде, ты изображаешь владельца ломбарда? — спросила вдруг Джессика.

— Откуда тебе это известно? — прищурившись, в свою очередь, поинтересовался Конор. — Впрочем, понятно, от папаши.

— Он счел целесообразным ввести меня в курс дела в той мере, в которой это необходимо. Я должна показать этот дом клиенту, изображая риелтора убедительно и правдоподобно.

— Ему не следовало посылать тебя сюда вообще! — сказал Конор. — О чем только он думал! Разве можно подвергать свою дочь смертельной опасности? У тебя ведь нет опыта оперативной работы, верно? А вдруг на тебя нападут? Ранят или убьют?

Джессика подбоченилась и раздельно промолвила:

— Я могу и сама позаботиться о себе. К твоему сведению, я не только офицер полицейского резерва, но и дипломированный риелтор. В случае если кому-то вздумается это проверить, все подтвердится и никаких подозрений не вызовет. Если хочешь, можешь проверить мои профессиональные навыки. Увидишь, как ловко я способна убеждать потенциального покупателя в том, что ему просто необходимо купить этот дом. Я ловкая искусительница.

— Я совершенно не настроен шутить, — предупредил ее Конор. — Это не детские забавы, а тайная полицейская операция. Рекомендую побыстрее вернуться в машину и укатить отсюда. Мы с Энджи сами осмотрим этот домик и во всем разберемся.

— Твое мнение в данном случае не имеет значения, — заметила Джессика. — Не тебе решать, как мне поступать. Так что не командуй здесь.

— Рекомендую и тебе прикусить язык. Не забывай, что ты только резервист. А я — действующий сотрудник! — шагнув к ней, заявил Конор.

В глазах Джессики вспыхнул гнев, однако спустя секунду она опустила ресницы и пролепетала:

— Я уже не знаю, кого мне следует больше опасаться — соседей или тебя! Вот уж не думала, что ты такой грозный мужчина… С тобой опасно находиться наедине…

Он скользнул взглядом по ее золотистым локонам, вырезу на груди и длинным стройным ногам. К чему она клонит? В ее словах угадывался сексуальный подтекст. Уж не бросает ли она ему вызов? Нет, она далеко не наивное создание! И не позволит воспользоваться ее красотой только ради минутного удовлетворения. Она отдастся только тому, кто не только доставит ей райское наслаждение, но потом и женится на ней. В его же ближайшие планы женитьба не входила.

Но его руки сами заключили коварную искусительницу в объятия, и все дальнейшее тоже произошло вопреки ее воле. Джессика прильнула к нему всем трепещущим телом и продемонстрировала свое умение целоваться. Конор тотчас же усмехнулся: кузен Майк знает свою двоюродную сестру достаточно хорошо. Она оказалась дьявольски опасна.

Их губы слились в долгом и страстном поцелуе, заронившем в Коноре сомнения о ее невинности. Все его мужское естество напряглось. Джессика таяла и млела, тихо постанывая. Конор был готов сорвать с Джессики одежду и покрыть поцелуями все ее тело. Ему казалось, что она бы не возражала. Тем более что они одни в пустом доме…

Вот в этом он сильно заблуждался! Ослепленный и оглушенный порывом страсти, Конор не услышал, как кто-то вошел в прихожую. И очнулся, лишь когда у него за спиной раздалось выразительное покашливание.

Сначала он подумал, что пришла Энджи. Отпрянув от Джессики, он хрипло произнес:

— Вы появились не в самый подходящий момент…

Но, обернувшись, он осекся, увидев перед собой соседа.

Это был Джордж! Он стоял рядом с входной дверью и ухмылялся. Чтоб ему провалиться! Теперь вся легенда пошла прахом. Вот что значит утратить бдительность! Шеф доверил ему ответственное задание, а он провалил его с первых же шагов. Что ж, с мечтой о карьере можно распрощаться.

Впрочем, подумал Конор, из любой ситуации следует извлекать пользу. Нужно только пошевелить мозгами!

— Извините, я не хотел вас испугать, — заикаясь произнес Джордж и, щелкнув каблуками, отвесил им поклон. — Меня зовут Джордже, я ваш сосед.

Он говорил с отвратительным итальянским акцентом и был одет не менее нелепо: в рыжеватый хлопчатобумажный костюмчик и черные штиблеты из тисненой кожи. Его жилистую шею украшало несколько массивных золотых цепей. Скользнув по Джессике голодным взглядом, он добавил:

— Я решил просто проверить, что здесь все в порядке.

Джордж пригладил свои зачесанные назад черные волосы, дернул себя за мочку уха, в которой сверкала золотая сережка, шумно вздохнул и улыбнулся, словно бы ничего особенного и не произошло. Но взгляд его недобрых глаз оставался холодным как лед.

Заскрежетав зубами, Конор вымучил улыбку и произнес:

— Похвально, что вы присматриваете за чужой собственностью. Я же тебе говорил, дорогая, — обернувшись к Джессике, добавил он, — что наши соседи милейшие люди!

Она посмотрела на него как на безумного. К чему эта дурацкая импровизация? Чего он хочет? Чтобы она ему подыграла? А ведь еще минуту назад он настойчиво советовал ей поскорее унести отсюда ноги. Если отец узнает, во что он впутал его любимую дочь, Конору несдобровать. Сосед продолжал сверлить ее своим змеиным взглядом. Она изобразила на лице восторженную улыбку и проворковала:

— Ты был прав, милый! Мне нравится этот домик. Здесь достаточно комфортно. Пожалуй, можно снять его на непродолжительный срок.

— Позвольте мне в таком случае горячо поприветствовать вас от имени всех моих родственников! — сказал Джордж. — Для вас двери нашего дома всегда открыты. Вы прекрасны, синьора! — Он поднес к губам пальцы, унизанные золотыми перстнями, и послал Джессике воздушный поцелуй. — Вы просто неотразимы! Белла! Белла! — добавил он по-итальянски.

— Рада с вами познакомиться! Уверена, что мы подружимся! Джордж, вы ведь не позволите мне скучать, пока мой супруг будет на работе. Он очень занятой человек, у него свой ломбард. Ему часто приходится выезжать к клиентам даже ночью…

— Я к вашим услугам в любое время суток! — сказал Джордж и поцеловал ее пальцы. — Заходите!

Он скользнул по ней масленым взглядом. У Конора перехватило горло от негодования. Он нахмурился и промолвил:

— Но мы пока еще не обсуждали условия аренды с риелтором. Возможно, что мы вообще не будем снимать этот дом. Но так или иначе, старина, с вашей стороны было чертовски мило проявить гостеприимство и внимание к нам! — Он по-соседски шлепнул Джорджа ладонью по спине. — Будем друзьями!

Тот зашелся надрывным кашлем, выпучив глаза.

Конор с нескрываемым презрением смотрел на этого жулика и проходимца, недоумевая, почему тот до сих пор разгуливает на свободе. Джордж явно не отличался большим умом, его сообщники наверняка были ему под стать. Несомненно, этой шайкой кто-то руководит, такие же кретины. Впрочем, шеф, помнится, говорил, что Уинстон и Барри — ребята смекалистые. Может быть, один Джордж слегка повредил мозги, упав в детстве с дерева или вывалившись из кузова двигающегося пикапа.

Ход рассуждений Конора прервали перестук каблучков и легкий шорох дамского платья. Он поднял голову и увидел на крыльце, за спиной соседа, Энджи. Конор выразительно посмотрел на нее, но она уже защебетала:

— Доброе утро! Вы уже здесь! Извините, я немного опоздала!

— Не стану вам мешать, господа, у вас, я вижу, дела… — сказал Джордж, придя в себя. — До скорой встречи! — И, послав Джессике пламенный взгляд, он повернулся и пошел к своему дому по газону.

— Это что еще за шут гороховый? — спросила шепотом Энджи, закрыв за собой входную дверь. — Он, случайно, не из цирка? Зачем на нем столько золота? Я едва не ослепла. И что за костюм на нем? В таком хорошо выступать на арене.

— По-моему, все это золото такое же фальшивое, как его итальянский акцент, — передернув плечами, сказала Джессика.

Женщины расхохотались, а Конор помрачнел.

— А какая на нем сорочка! Всех цветов радуги. В такой хорошо изображать пугало в огороде, — съязвила Джессика и снова прыснула.

— Я вижу, вы успешно вжились в свои новые роли, ребята, — сказала Энджи. — Надеюсь, все прошло гладко? Поздравляю!

Конора обдало жаром. Джессика хихикнула, но уже нервно.

— Итак, как же мы поступим? — Энджи пытливо взглянула на Конора. — Ситуация внезапно коренным образом изменилась. Выходит, напрасно я прихорашивалась.

— Я буду выполнять задание по плану, только без жены, — упавшим голосом сказал Конор.

— А меня ты, значит, собираешься убить? — язвительно спросила Джессика, вскинув бровь.

Он действительно был близок к тому, чтобы разделаться с ней после ее флирта с Джорджем. Останавливало его только опасение, что в этом случае ему уже точно не видать повышения по службе. Однако выход из затруднительного положения, на его взгляд, имелся, и он не преминул поделиться своей идеей с коллегами:

— Зачем ударяться в крайности? Можно просто поссориться. И ты уйдешь к себе домой. Такое часто случается.

Джессика подошла к окну и промолвила, задумчиво уставившись в него:

— Нет, это не выход. Я должна попытаться разговорить Джорджа и что-нибудь у него выпытать. А для этого надо лишь остаться с ним наедине…

— Что за бред! — взорвался Конор. — Мы повздорим, и ты уйдешь. Это вполне правдоподобно.

— Минуточку! — Джессика обернулась и подбоченилась. — Разве вы не хотите поскорее арестовать эту шайку? Джордж клюнул на меня, осталось только раскинуть сети…

— Точнее, ноги, — ехидно поправил ее Конор. — Выпятить бюст. Успех гарантирован! Твой отец придет в восторг от этой идеи. Он ведь мечтал вырастить себе достойную помощницу!

— Эй, выбирайте выражения, коллега! — одернула его Энджи. — Тем более в присутствии дам.

Конор махнул рукой и принялся расхаживать взад и вперед по комнате, лихорадочно ища выход из тупиковой ситуации. Наконец его осенило, он застыл на месте и воскликнул:

— Конечно, Джессика могла бы ускорить ход операции, но все дело в том, что она формально не является сотрудником полиции! Рисковать жизнью и здоровьем гражданского лица даже ради поимки преступников мы не вправе. Поэтому об ее участии в этом спектакле не может быть и речи.

— Я не согласна! — заявила Джессика.

— Она способна постоять за себя, — сказала Энджи.

— Это действительно так, — подтвердила Джессика, расправляя плечи. — Между прочим, из полиции я ушла по собственному желанию. И пока еще числюсь в резерве.

— Ха-ха-ха! Резервистов мобилизуют только в чрезвычайных обстоятельствах! — воскликнул Конор. — А сейчас, слава Богу, не война. Так что лучше возвращайся к своему клиенту и не вмешивайся в дела профессионалов, которых ты на дух не выносишь.

Губы Джессики задрожали от обиды.

— Хорошо, с меня довольно! Я умываю руки, а вы выпутывайтесь сами, как хотите! — воскликнула она. — Прощайте.

— Не горячись, — сказала Энджи, вскинув руки. — Не забывай, что ставки в этой игре повысились. Или ты хочешь, чтобы твоего отца выгнали с работы без выходного пособия? Мы должны прищучить эту банду во что бы то ни стало, иначе всем нам несдобровать. Утром обокрали мэра…

Джессика и Конор молча уставились друг на друга.

 

Глава 6

Пошатываясь, Джессика подошла к лестнице и присела на ступеньку. Лицо ее побледнело как мел, губы дрожали.

— Бедный папа! Нет, я не допущу, чтобы его постигла такая жалкая участь. Он так долго и упорно добивался нынешней должности! Ему не перенести такого позора.

— Тебе известны детали происшествия? — спросил Конор у Энджи. — Как вообще такое могло случиться? Это же неслыханная дерзость! И много украли?

— Только одних украшений супруги мэра на тридцать тысяч долларов. И еще какую-то видеозапись, хранившуюся в сейфе. Мэр утверждает, что на пленке записана его последняя встреча с матерью. Он сильно огорчен всем случившимся, — сказала Энджи и тяжело вздохнула.

— Неужели в этом преступлении подозревают этих недоумков? — спросил Конор, уверенный, что для такой аферы его новым соседям просто не хватило бы мозгов.

— Именно так, — сказала Энджи. — На месте преступления воры оставили записку издевательского характера, а в переулке за домом мэра было обнаружено масляное пятно. Но это еще не все. По иронии судьбы в то самое время, когда жулики обчищали его домашний сейф, мэр произносил на банкете напыщенную речь, посвященную успешному сотрудничеству мэрии с силами правопорядка. И стоило ему только намекнуть, что полиция вышла на след неуловимых похитителей, как его оповестили о происшествии в его особняке. Мэр покраснел и переспросил, не ослышался ли он, что его обокрали. Многие из присутствующих после этого поспешили покинуть зал. Над исходом предстоящих выборов нависла реальная угроза.

— Они уже во второй раз совершают преступление средь бела дня, — сказал Конор. — Но сколько бы веревочка ни вилась…

— Именно в этот раз преступники чуть не попались! — сказала Энджи. — У них сломался грузовик. Они были вынуждены бежать, прихватив с собой только похищенное из сейфа. Машина оказалась угнанной, но на ней обнаружены отпечатки пальцев злоумышленников. Ведется расследование.

— Мой отец не должен один отвечать за все это, — заявила Джессика. — Мэр хочет переложить на него свою долю ответственности.

— Мэр прилюдно осрамился! — воскликнула Энджи. — Он рвет и мечет. Клянется, что отправит начальника полиции патрулировать улицы, если в ближайшее время воры не окажутся за решеткой. — Она стянула с ноги туфлю и стала массировать ступню, присев на ступеньку лестницы рядом с Джессикой.

Лицо дочери несчастного шефа полиции стало пунцовым. Услышанное потрясло ее настолько, что в глазах у нее вспыхнула ярость. На всякий случай Конор отошел от нее подальше. Внезапно она вскочила и устремилась к окну, выходящему на соседский дом. Сжав кулаки, она закричала:

— Вы поплатитесь за это, мерзавцы! Я не дам в обиду своего папочку. Вы будете у меня плакать кровавыми слезами, негодяи! Я сгною вас в тюрьме!

Желая успокоить ее и утешить, Конор подошел к ней и обнял за плечи. Она повернулась к нему лицом и сказала:

— Их нужно остановить!

— А для чего, по-твоему, мы здесь собрались? — спросил Конор. — Но только ты не можешь участвовать в этой игре! Ты ведь сдала свой жетон и пистолет. Ты больше не офицер полиции. Ты бывший сотрудник. Так что не ершись понапрасну.

— Бывший полицейский не бывший! — с пафосом промолвила Джессика. — Дело ведь не в жетоне, а в образе мышления. Нет, я снова с вами, коллеги! Я никуда не уйду.

Конор никак не мог с этим согласиться. Будучи гражданским лицом, Джессика не имела права участвовать в разведывательной полицейской операции, как бы ни хотела она выручить своего отца. Тем более после ее непредвиденного знакомства с опасным уголовником Джорджем, этим похотливым гнусным типом, способным изнасиловать наивную и самонадеянную девицу. Рисковать жизнью, здоровьем и честью Джессики было нельзя. Как назло в ее защиту выступила Энджи:

— Джессика права. Соседи ничего не заподозрят, пока она будет жить в этом доме. Но как только она исчезнет из виду, у них могут возникнуть сомнения.

— Нет, мне эта затея не нравится, — решительно заявил Конор. — И сомневаюсь, что шеф ее одобрит. Ведь не исключено, что шайкой руководит неизвестное нам лицо. Участие Джессики в операции скорее вредно, чем полезно. Ведь не известно, как повернется все дело. Может статься, что мы не успеем прийти Джессике на помощь, когда преступники ее раскроют.

— Если бы папа не был во мне уверен, — возразила Джессика, — он бы не поощрял мою учебу в полицейской академии.

Упрямство, сквозившее в ее взгляде, вселяло в сердце Конора тревогу. Она явно была не способна мыслить здраво и намеревалась настоять на своем вопреки всем его обоснованным доводам. Он стиснул зубы и приказал себе успокоиться. Но мысль о том, что Джессика может увязнуть в этом дерьме, выбивала его из душевного равновесия.

— Разве ты не говорила, что не создана для профессии блюстителя закона? — вкрадчиво спросил он.

— Нет, я сказала, что не хочу быть полицейским до конца своих дней. Это мой выбор. По-моему, разница очевидна.

Конор заскрежетал зубами. Настырная девчонка возомнила себя опытным агентом, хотя не имела для этого никаких оснований. Майк говорил, что она была всего лишь одним из патрульных и в серьезных операциях не участвовала.

И еще он добавил, что она нежна, как лепесток розы. В этом с ним нельзя было не согласиться, тем более после ее поцелуев. По спине Конора пробежал холодок, он почувствовал угрызения совести оттого, что пытался соблазнить этого ангела.

Но теперь было не время отвлекаться на самобичевание, требовалось убедить ее в его правоте и совместно найти оптимальное решение проблемы. А таковым ему представлялся только ее безоговорочный отказ от вмешательства в ход операции.

Конор глубоко вздохнул и задал Джессике роковой вопрос:

— Как, по-твоему, я смогу одновременно защитить тебя и схватить этих негодяев?

— Вопрос не корректен! — прищурившись, отрезала она. — В тот день, когда мне понадобится мужчина, способный защитить меня, я куплю поваренную книгу Бетти Крекер и надену передник.

Конор едва не задохнулся от негодования. Тупица, упрямая ослица, психопатка! Но Энджи не позволила ему выплеснуть свой гнев, упредив его вопросом:

— А почему бы не дать ей шанс? Пока вы только ругаетесь, хотя еще даже не вселились сюда. Или вы предпочитаете загубить операцию на корню, раскрыться перед преступниками и тем самым подложить нашему шефу свинью?

Она была права, лучше даже не пытаться отстранить упрямую Джессику от задания. Пусть поживет здесь несколько дней под его присмотром, а там будет видно. Он закрыл глаза и сосчитал до пяти. Сердце не успокаивалось. Тогда он задал себе прямой вопрос: что его пугает в этой затее? Думать долго над ответом не потребовалось, он был вынужден признать, что опасается не устоять перед соблазном и поддаться своим инстинктам. Так как же ему лучше поступить?

Пожалуй, разумнее принять доводы Энджи.

— Ладно, так и быть, — неохотно промолвил наконец он, взъерошив пальцами шевелюру. — Но только на неделю.

— Согласна! — обрадовалась Джессика.

Ожидавший протеста, Конор насторожился. Уж слишком быстро она приняла его условия. Очевидно, она что-то задумала. Но ей не удастся притупить его профессиональную бдительность своим невинным видом, он повидал немало плутов и обманщиков на своем веку. Внешность злоумышленников всегда обманчива.

Однако в глубине души вновь ожил проклятый червь сомнения, зароненный ее кузеном Майком. Конору вспомнился их последний разговор, в ходе которого Майк убеждал его, что Джессика в основном вела документацию в отделе информации, дежурить же на улицы ее отправляли крайне редко, вместе с крепкими парнями, готовыми грудью защитить это невинное ангельское создание от посягательств негодяев.

Вполне возможно, что он и заблуждается в ее оценке, подумал Конор. А на самом деле она чиста и непорочна, как младенец, хотя и целуется, как блудница. На всякий случай не помешает принять меры предосторожности ради ее же пользы. Молчавшая все это время Джессика наконец подала голос.

— Клянусь, что не задержусь здесь дольше, чем это будет необходимо, — заявила она, хлопая глазками.

— Я рад, что ты осознала в полной мере всю грозящую тебе здесь опасность, — с мрачным видом сказал Конор. — Как только мы соберем достаточно доказательств для предъявления подозреваемым обвинения, ты немедленно покинешь этот дом. Оставайся пока здесь, а я схожу осмотрюсь.

Он вышел из комнаты, провожаемый взглядами обеих женщин.

— Можешь наконец расцепить пальцы, — язвительно сказала Энджи.

— В последний раз я прибегала к этой детской уловке, когда мне было десять лет, — улыбнувшись, призналась Джессика. — Теперь я просто вру без зазрения совести, не скрещивая при этом пальцы, как раньше.

Энджи взглянула на нее поверх оправы очков:

— Я знаю, как много означает преданность в вашей семье. Ты ведь не допустила бы, чтобы выгнали с работы твоего отца, не ввязавшись за него в драку.

— Да, это так, — сказала Джессика не задумываясь.

В гостиную вернулся Конор:

— Соседи ведут себя как обыкновенные люди со средним достатком. За домом я обнаружил стол и гриль для пикников.

— Что ж, продолжайте наблюдение, коллеги, — сказала Энджи, вставая и поправляя ремешок сумочки, перекинутый через плечо. — Держите ситуацию под контролем. Я доложу в участок. Ни пуха вам ни пера!

Джессика слушала ее вполуха, думая главным образом о том, что Конор при всем его рвении и упрямстве дьявольски сексуален и привлекателен. Ей хотелось вцепиться пальцами в его шевелюру и впиться ртом в его губы.

Дверь за Энджи захлопнулась, Джессика спохватилась и крикнула ей вслед слова прощания. Вопрос Ко-нора поставил ее в тупик: он спросил, позаботилась ли она о спальных принадлежностях. Заметив растерянность на ее лице, он уточнил:

— Здесь только одна двуспальная кровать.

Щеки Джессики запылали.

— Я не собираюсь играть роль твоей любовницы, так что не строй на этот счет иллюзий! — воскликну-ла она.

— Не забывай, что по легенде мы молодожены. И обязаны сыграть свои роли правдиво, — с ухмылкой сказал он.

Что за новую авантюру он задумал? Уж не вознамерился ли он отпугнуть ее, воспользовавшись тем, что они остались одни в доме? Этот номер у него не пройдет! Она не поддастся его чарам.

Конор застыл в полушаге от нее, дразня ее запахом своего одеколона и возбуждая в ней вожделение своими флюидами. Она глубоко вздохнула, борясь с желанием прижаться к его сильному горячему телу и вместе с ним упасть на двуспальную кровать. Рой фантазий закрутился в ее голове.

Ей представилось, как Конор несет ее на руках к их амурному ложу, перешагивая через две ступеньки лестницы, словно Ретт Батлер, герой ее любимого романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром». И они сольются в любовном экстазе. Не в силах выдержать взгляд этого харизматического мужчины, она опустила глаза, готовая растаять от своего внутреннего жара. Одним легким мановением руки он вынудил ее вскинуть голову и взглянул ей в глаза.

Их взгляды встретились, и она поняла, что он тоже сгорает от вожделения. Джессика затрепетала, на мгновение почувствовав себя Скарлетт, и облизнула губы.

В глазах Конора, потемневших от страсти, вспыхнули искры,

— Не играй с огнем! — сказал он и погладил ее ладонью по основанию шеи. — Лучше уйди сейчас, пока не поздно, не испытывай мое терпение.

Она тряхнула головой и попятилась, пропустив его слова мимо ушей. Он не стал ее удерживать. Она повернулась и направилась к выходу. Но внезапно остановилась в шаге от двери и обернулась.

Конечно же, он не Ретт Батлер, да и она не Скарлетт. Но почему же тогда ее бросает в дрожь от одного лишь его взгляда?

— Я не собираюсь с тобой спать! — выпалила она, собравшись с духом. — Хотя ты мне и симпатичен. Впрочем, мне нравятся многие мужчины, однако ж из этого не следует, что я должна со всеми ними переспать! Тебе придется потерпеть меня здесь несколько дней. И мне наплевать, будешь ли ты в связи с этим страдать или нет.

Произнеся все это на одном дыхании, Джессика выскочила из дома и прыгнула в автомобиль. Руки ее тряслись так, что она с трудом вставила ключ в замок зажигания. И все-таки она держалась молодцом! Не позволила ему запугать ее. А главное — не рухнула в его объятия и не отдалась ему на полу в коридоре.

Теперь ей предстояло переделать массу первостепенных дел: купить постельные принадлежности и пижаму, забрать из дома кое-какую одежду, сменную обувь и швейные принадлежности. А главное, запастись пуговицами и ароматной косметикой на все случаи жизни. И разумеется, приобрести приличный костюм для своего мнимого мужа, чтобы он выглядел достойно!

Джессика дернула за верхнюю пуговицу блузки. Сумеет ли она устоять перед обаянием Конора, если убедит его надеть обновку? Йом-да-да-да! Глубокий успокаивающий вздох. Позитивное мышление. Никакой суеты! Она взглянула на другую сторону улицы. Но это не помогло ей успокоиться. Она чувствовала, что вот-вот не выдержит страшного напряжения и взорвется. И во всем виноват один он!

— Не понимаю, почему мы должны возвращаться домой на той же машине! — раздраженно пробормотала она, глядя в окошко.

Но мускусный запах его одеколона продолжал дразнить ее чувства, порождая у нее в голове неуместные эротические фантазии. Прочь, искушение! О сексе с Конором не могло быть и речи! Она заерзала на сиденье.

— Но ведь твой автомобиль еще в ремонте, — сказал он.

— Да, но можно было воспользоваться услугами такси!

— Такси, по-моему, не соответствует имиджу респектабельного бизнесмена, — возразил Конор.

С этим трудно было не согласиться. Джессика тяжело вздохнула и покосилась на его руки, сжимающие рулевое колесо. Как ей хотелось очутиться на месте «баранки»! Почувствовать его пальцы! Ощутить его горячее дыхание. По телу Джессики пробежали мурашки, она передернула плечами. К чему обманывать себя, она хотела ему отдаться. Ну и что из того? Мало ли какие возникают у нее желания?

— Да, я давно хотел у тебя спросить… Что ты сказала своему другу? — словно бы между прочим, поинтересовался Конор. — Ну, тому, который заехал тогда за тобой в участок.

— Эллу? Он просто знакомый, хороший парень. Между нами не было серьезных отношений. Я помогла ему купить недвижимость в пригороде. Я вообще ничего не обязана ему объяснять! К тому же он сказал, что уезжает куда-то на недельку по делам…

— Прекрасно! А я боялся, что разрушу большую любовь. Ну вот наконец мы и дома!

Конор заехал на парковочную площадку и заглушил мотор. Грузовичок с мебелью, следовавший за ними, притормозил у края тротуара. Отец Джессики предусмотрел все до мелочей.

Начальник полиции был очень доволен развитием событий. Все попытки Джессики внушить ему, что они с Конором вовсе не молодожены, провалились. Она отчаялась заставлять этого старого маразматика взглянуть на вещи трезво и скрепя сердце стала понемножку входить в роль счастливой молодой супруги.

— Дорогая, ты намерена просидеть в машине целый день? — вернул ее в суровую реальность Конор, похлопав по плечу.

Ну и юмор же у него, однако! У Джессики просто не поворачивался язык называть его «милым» или «дорогим». Но из чистого упрямства она вымучила улыбку и проворковала:

— Это куда более приятное занятие, дорогой, чем общаться с тобой.

Он нахмурился и покосился на соседний дом. Джессика неохотно выбралась из автомобиля и стала ждать, пока он откроет багажник и заберет оттуда сумки.

— Чем ты их набила? — проворчал Конор, подхватывая тяжелую ношу.

— Так, разными мелочами, в основном туалетными принадлежностями, — промолвила с приторной улыбкой она.

— А по-моему, ты положила туда новый унитаз и раковину, — кряхтя, сказал Конор и поволок сумку в дом под хихиканье своей «второй половины».

Но как ни старалась Джессика изображать веселую и беззаботную молодую женушку владельца ломбарда, тревожные предчувствия ни на минуту не покидали ее. Всякий раз, когда Конор к ней приближался, ее бросало в дрожь. Ей было мало одних его поцелуев, тело требовало чего-то более основательного. В такие мгновения она напоминала себе, что находится в этом доме исключительно ради спасения своего горячо любимого отца и не должна поддаваться чувствам.

После смерти ее матери отец целиком посвятил себя своим детям и работе. Он выстрадал свой нынешний пост и не должен был его потерять. Джессика поклялась, что она этого не допустит.

Между тем полицейские, переодетые в грузчиков, проворно разгружали грузовик с мебелью. Это были двое ее кузенов, Джимми и Лукас, симпатичные парни. Лукас перехватил ее взгляд и скорчил смешную гримасу.

— Мы могли бы заняться этим прямо сейчас, — сказал Конор, занеся в дом сумки.

— Чем? — настороженно поинтересовалась Джессика.

— А вот чем! — Конор подхватил ее на руки, она машинально обняла его за шею и почувствовала легкое головокружение.

Его зеленые глаза с золотистыми вкраплениями излучали волшебный внутренний свет. Она едва не касалась губами его губ, его свежее дыхание согревало кончик ее носа. У нее перехватило горло от наплыва чувств. Близкая к обмороку, она прошептала:

— Отпусти меня немедленно! Иначе я за себя не отвечаю…

— Молчи, глупая! За нами наблюдают из окна соседнего дома! — прошипел Конор ей в ухо.

И она плотнее прильнула к нему, не в силах подавить вожделение. О том, что подумали видевшие эту сцену кузены, ей даже думать не хотелось. И как же Конор не понимает, что своим поведением он обрекает ее на страдания от насмешек всех ее родственников! А насчет того, что кто-то подсматривает за ними из-за занавески на окне соседнего дома, то он все это придумал. Выходит, он все еще вынашивает дурацкую надежду напугать ее своим грубоватым ухаживанием и заставить позорно ретироваться? Ну уж дудки!

— Мы же недавно поженились, это вполне нормально, — проговорил Конор, внося ее в прихожую, словно перышко. Отпускать ее он явно не торопился. — Как славно ты пахнешь, милая! — осевшим голосом произнес он и осторожно поставил ее на пол.

Сладостная дрожь охватила Джессику при соприкосновении их разгоряченных тел. Ей вдруг захотелось снова очутиться в его объятиях, погладить его сильные руки, стиснуть его талию своими пальцами, а потом…

Какой-то подозрительный шум снаружи прервал полет ее фантазии. Джессика отпрянула от Конора и расправила на себе платье. Он смотрел на нее умиленным взглядом. Она с негодованием воскликнула:

— Даже не помышляй о том, что тебе удастся меня отсюда выжить!

В следующую секунду в дверном проеме возникла фигура Лукаса. Кряхтя и пыхтя, он силился протащить в коридор широкий матрац. Другой его конец держал в руках Джимми, он налегал на матрац так, что Лукас с трудом удерживался на ногах. Грузчики из них явно были никудышные.

Но какого дьявола вообще понадобилось привозить сюда матрац такого размера? Не шуточки ли это Конора? Она с подозрением посмотрела на своего «муженька», но тот лишь недоуменно вскинул брови и развел руками: дескать, я здесь ни при чем. Кузены пошло рассмеялись.

— Ваши смешки совершенно неуместны! — топнув, заявила Джессика. — Своими обезьяньими ужимками вы можете насторожить подозреваемых! Зачем вообще вы привезли сюда весь этот хлам? Что за дурацкий матрац? Чья это затея?

— Клянемся, Джессика, это не наша идея! — воскликнули разом парни, вскинув руки вверх. — Пожалуйста, перестань откручивать пуговицы!

Джессика сложила руки на груди и нахмурилась. Кто же все-таки виновник этого розыгрыша? Кому пришло в голову купить матрац в форме большого сердца? Что за пошлые намеки?

— Не хмурься, дорогая, — примирительно сказал Конор. — И не ломай себе голову над пустяками. Какая разница, кто все это придумал? Главное, что матрац удобный, на нем нам будет сладко спать.

— Но не более того! — прошептала она, когда кузены поволокли матрац по лестнице наверх. — Заруби это у себя на носу!

Вопреки ее желанию воображение услужливо нарисовало ей красивую картину иного свойства: Конора, стоящего в черной атласной пижаме возле их брачного ложа. Затем первая картина сменилась второй: он стянул с себя через голову куртку и начал снимать штаны…

— Может быть, принести тебе холодной воды, милая? — с тревогой спросил Конор, тронув ее за локоть. — Если тебе плохо, я мигом домчу тебя до больницы…

Она отчаянно захлопала ресницами, отказываясь прощаться с видением. Ведь желанный миг блаженства был так близок! Сглотнув ком, она пролепетала:

— Спасибо, дорогой. Ты так внимателен! Не беспокойся, я чувствую себя прекрасно. И в больницу меня отвозить не нужно, я вполне здорова! Пошли распаковывать вещи.

 

Глава 7

Кто-то действительно решил сыграть с ней злую шутку. Она все больше убеждалась в этом, извлекая из коробок и ящиков все новые и новые свидетельства тайного заговора против нее. На первый взгляд свечи с ароматом корицы и фаянсовые подсвечники в форме золотистых купидонов с луками и стрелами выглядели вполне невинно. Однако они наводили на определенные размышления. А подушки в форме сердец? А белый ворсистый коврик, предназначенный для того, чтобы валяться на нем в костюмах Адама и Евы напротив растопленного камина?

Джессика представила, как они станут кататься по нему, обвив друг друга руками и ногами, и чуть было не лишилась сознания. На лбу у нее выступил пот.

Сделав судорожный вздох, она тряхнула головой и прогнала видение. Нет, ее такими шутками не проймешь! Она будет сопротивляться наваждению, не поддастся злым чарам и не уронит честь семьи Нельсон. Шутник будет посрамлен!

Закончив разгрузку, Лукас и Джимми ушли, оставив Джессику и Конора в доме вдвоем. Им предстояло расставить по местам привезенную мебель: пару кресел, платяной шкаф, стол и стулья для кухни, несколько пуфиков и туалетный столик, — а также распаковать коробки с посудой и прочей хозяйственной дребеденью.

Она тайком посмотрела на Конора. Не говоря ни слова, он направился на кухню. Она смекнула, что «муж» проголодался и собирался заглянуть в холодильник, лелея надежду, что его уже кто-то заботливо наполнил съестными припасами и напитками. Джессика с неодобрением посмотрела ему вслед. Как можно в такой момент думать о своем желудке? Неужели никаких иных желаний у него не возникало? У нее, например, на уме было совсем другое. Она возмущенно сложила руки на груди.

Разумеется, мысли ее были заняты не эротическими видениями пикантного свойства, а кражами со взломами.

Из кухни послышался гомерический хохот. Она и не представляла, что Конор способен так смеяться. Он всегда старался сохранять на лице серьезную мину. Что же его так развеселило? Неужели и холодильник им привезли в форме сердечка?

Она на цыпочках подкралась к кухонной двери и заглянула внутрь. Просторная светлая комната смотрела окнами на задний двор. Вдоль стен висели белые полочки, возле окна — деревянный стол с четырьмя стульями. Чуть поодаль располагались разделочный столик и хромированная раковина, над которой кто-то из ее кузенов развесил на крючках медные сковородки. Все выглядело очень мило, совсем по-домашнему. И от этого Джессике вдруг стало страшно.

Слева от двери располагалась плита, дальше — холодильник, у распахнутой дверцы которого стоял ухмыляющийся Конор. Что же его так позабавило? Какой еще сюрприз кто-то поместил в холодильник? Снедаемая любопытством, Джессика подошла к нему поближе и взглянула на полки. Они были сплошь уставлены баночками и коробочками с деликатесами.

— Шампанское, устрицы, клубника, шоколад… Кто же этот волшебник, сделавший нам такой щедрый подарок? — задумчиво произнесла она и, взяв из коробки конфету в серебряной фольге, развернула ее и откусила кусочек. Объедение! Она блаженно зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела, что Конор жует оставшуюся половинку лакомства.

Как он умудрился похитить кусочек у нее из пальцев? Ароматная малиновая начинка прилипла к ее мизинцу. Он наклонился и слизнул ее языком. Боль, возникшая от этого мимолетного прикосновения в лоне, растеклась по бедрам и ногам вместе с потоками соков. Колени Джессики задрожали. Он удивленно взглянул на нее и спросил:

— Что с тобой, дорогая? Тебе дурно?

— Как ты посмел съесть мою конфету? — прошептала она.

— Супруги должны делиться всем без исключения, — сказал он.

— Я не привыкла ни с кем делиться, — возразила она, млея от его дыхания, сгорая от желания поцеловать его в губы, насладиться вкусом малины и почувствовать во рту его язык. А потом волшебным образом перенестись на матрац в форме сердца и ощутить в себе кое-что поосновательнее.

Не ведая, что она творит, Джессика прильнула к нему и слегка раскрыла рот. Он с рычанием впился в ее губы и сжал пальцами ягодицы. Она тотчас же пришла в чувство.

Дело зашло слишком далеко! Как она могла допустить это? Почему вовремя не пресекла его похотливые поползновения? Может быть, потому, что не хотела этого? Не желала отвергать ласки самого сексуального мужчины в этом городе? И даже вынашивала втайне план перепачкать его всего шоколадом и медленно слизывать сладкие коричневые потеки с его восхитительного тела? Что за странные желания внушает ей этот самец? Если так пойдет и дальше, их совместное проживание превратится в изощренную пытку.

Нет! Надо сесть на строгую диету, есть только овощи, и никакого шоколада! Не говоря уже о кофе и крепких напитках.

— Я мог бы научить тебя, как получать удовольствие от нашего совместного проживания, — произнес Конор вкрадчивым голосом.

Джессика отпрянула и затрепетала, вытаращив испуганные и удивленные глаза. Как быстро, однако, он перевоплощается из невозмутимого полицейского, лишенного эмоций, в умелого соблазнителя, знатока женской психологии. Нет, определенно она недооценивала этого мужчину.

— Например, мы бы могли сэкономить на расходах на горячую воду, если бы вместе принимали ванну. Или мылись под душем. Я бы совершенно бесплатно тер тебе спину и делал легкий массаж, — продолжал говорить он.

— Я бы тоже могла научить тебя кое-чему, — многозначительно ответила Джессика осевшим голосом, чтобы он не слишком много мнил о себе.

Конор нахмурился, обескураженный таким замечанием. Но почему-то ее не обрадовало, что она поставила его на место.

— Пошли! — строго сказал он и повернулся к ней спиной.

— Куда? — спросила она, не тронувшись с места. Он обернулся и с обворожительной улыбкой пояснил:

— Мы не можем питаться одними конфетами и деликатесами. Надо запастись нормальными продуктами и бельем. Если, разумеется, ты не собираешься спать голодной, голой и на незастеленной кровати.

— Голой? — повторила за ним Джессика и внезапно обмякла. Перед ее мысленным взглядом нарисовался обнаженный Конор, возлежащий на голом матраце во всей своей мужской красоте.

Дрожь пробежала по ее бедрам. Он посмотрел ей в глаза и все понял. Его взгляд стал медленно скользить по ее телу, как бы снимая с нее одежду и внушая ей, что сопротивляться бесполезно. Равно как и спорить с ним по любому поводу.

— А как же нам быть с подозреваемыми? — прошептала она.

— Не можем же мы постоянно находиться в доме! Это неестественно даже для новобрачных и может вызвать у соседей подозрения. Не волнуйся, без присмотра ни наш, ни их дом коллеги не оставят. Ты идешь или нет?

Она бы с большим удовольствием согласилась улечься с ним на голый матрац. Плоть ее требовала немедленного удовлетворения. С тоской, закатив к потолку глаза, Джессика издала протяжный стон. Может быть, прогулка в магазин отвлечет ее от грязных мыслей? Да и заморить червячка им уже давно пора. Иногда Конор говорит дельные вещи и поступает мудро.

В отличие от ее папаши. Надо же ему было додуматься отправить сюда матрац в форме сердца! Вот набор шоколада — совсем другое дело, за это он заслуживает похвалы. Отец знал, что она обожает шоколадные наборы «Годива», и дарил их ей ко дню рождения, на Рождество и в других торжественных случаях. Таким, например, как окончание учебы в академии. Вот и теперь он выбрал важное событие в ее жизни — ее первое оперативное задание. Но если конфетками папочка рассчитывает задобрить ее и поощрить их роман с Конором, то он заблуждается: она полна решимости остаться верной своей клятве не связываться с полицейскими.

Следуя за Конором, Джессика думала, что сделать это будет невероятно трудно. Потому что даже походка у этого полицейского была дьявольски сексуальной, неторопливой и уверенной. А его сильные длинные ноги вызывали у нее дрожь в коленях. Не говоря уже о трепете в других местах, обусловленном созерцанием его крепкого зада. В доме явно становилось слишком жарко. Остановившись у терморегулятора, она переключила его рычажок на отметку «холод», чтобы к их возвращению воздух в помещении стал свежим и прохладным. И вновь взглянула на спину Конора.

— У вас имеются простыни в форме сердечка? — спросил Конор у продавца.

Джессику поразило, что он задал этот вопрос с невозмутимым лицом. Ее бы наверняка перекосило. Она вообще предпочла бы побыстрее покинуть этот магазин, потому что чувствовала себя в нем некомфортно. Во-первых, из-за духоты, но главным образом из-за обилия в зале голых манекенов обоих полов, демонстрирующих нижнее белье. Особенно впечатлил Джессику тот, на котором была черная кожаная набедренная повязка, подчеркивающая мужское достоинство.

Более того, ей показалось, что манекен ей подмигивает!

Она зажмурилась, тряхнула головой и снова посмотрела на лицо манекена. На этот раз оно выглядело бесстрастным, чем-то похожим на физиономию Конора. Итак, на почве недосыпания и продолжительного сексуального воздержания у нее начались зрительные галлюцинации. Что дальше?

— Тебе снова нездоровится, дорогая? — участливо спросил у нее Конор.

Джессика надменно вскинула подбородок и сказала, наморщив носик:

— Здесь душновато.

Она предпочитала заказывать кружевное сексуальное белье и интимные игрушки по Интернету либо по каталогу. Там всегда был огромный выбор, на любой вкус. Своими приобретениями Джессика была довольна, но думать об этом, стоя рядом с Конором, ей не хотелось. Она и без того уже разгорячилась.

Между тем он чувствовал себя здесь спокойно и непринужденно, словно бывал в отделе белья регулярно. Вид у него был просто ангельский. Джессике же почему-то хотелось спрятаться под прилавок. Ей казалось, что остальные покупатели внимательно следят за ними и ловят каждое их слово.

Продавщица перестала жевать резинку, обернулась и крикнула на весь зал:

— Эй, Миртл! У нас остались простыни в форме сердца?

— По-моему, есть только наволочки! — крикнула в ответ другая продавщица.

— А простыни и пододеяльники есть?

— А какого цвета?

— Да какая разница! — в сердцах воскликнула Джессика. — Пусть она наконец ответит, есть у вас простыми или нет!

Конор зашелся тихим смехом. Джессика надула губки: почему-то он смеялся только тогда, когда у нее сдавали нервы. Несомненно, он видел в ней исключительно объект для насмешек. Любопытно, почему он ей представляется главным образом как участник их жарких сексуальных забав? Нет ли во всем этом чего-то патологического? Не пора ли ей навестить своего психоаналитика?

Миртл надела на нос очки, недовольно закряхтела и присела на корточки перед ящиком за прилавком.

— Остались одни красные! — крикнула она. — Зато не хлопчатобумажные, а шелковые. На них приятно спать голой…

Она выпрямилась и выложила упаковку на прилавок.

Джессику чуть было не стошнило, когда продавщица представилась ей в обнаженном виде, во всей красе своего преклонного возраста. Она схватила упаковку в охапку и воскликнула:

— Это мы возьмем!

— Тебе нравится кумачовый цвет, дорогая? Не будешь ли ты чувствовать себя на таком белье как на пожаре? — вкрадчиво спросил Конор. — Может быть, поищем в других местах что-нибудь в голубых тонах? Под цвет твоих глаз?

— Нет, эти вполне нас устроят, — огрызнулась Джессика, покраснев до корней волос, и быстро пошла в направлении кассы. Конор последовал за ней, как она и рассчитывала. С трудом дождавшись, пока он оплатит покупку, она пулей выскочила из торгового зала на свежий воздух.

— От твоих неуместных шуточек и жары в магазине у меня расшалились нервы и закружилась голова, — капризно заявила она, глядя на ухмыляющуюся физиономию своего спутника. —Ты должен искупить свою вину и угостить меня ужином! Еда всегда меня успокаивает. За весь день я съела только сандвич с яйцом. У меня уже бурчит в животе.

— Что? — Конор изумленно вскинул брови. — Это я еще и должен угощать тебя? После того как позволил тебе взять алое белье? По-моему, это ты должна меня угостить.

— Размечтался! А кто заставил меня выслушивать, как вопят на весь зал эти придурошные продавщицы? Нет уж, за такие мучения ты мне должен купить не только ужин, но и завтрак! — заявила Джессика.

Бешено вращая глазами, Конор молча распахнул дверцу машины. Она проскользнула в салон. Кинув пакет с простыня ми на заднее сиденье, Конор сел за руль. Однако прежде чем включить мотор, он обернулся и спросил:

— А как насчет того, чтобы я подал тебе завтрак в постель?

Джессике потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, к чему он клонит. Ну конечно же, Конор был в своем репертуаре! В очередной раз попытался запугать ее, заставить отказаться от затеи своего папочки и с криком «Караул!» бежать без оглядки из дома, арендованного для наблюдения за матерыми ворами. Но он просчитался и недооценил ее врожденного упрямства.

Более того, его новая неуклюжая попытка пофлиртовать с ней совершенно не разозлила, как он, очевидно, предполагал, а напротив, пробудила у нее желание попросить его уточнить, чем собирается он ее попотчевать и в каком будет при этом костюме. От эклера или трубочки с кремом, предложенных голым агентом полиции, она бы не отказалась, как и от чашечки ароматного мокко. Это придало бы ей бодрости на весь день и вдохновило на подвиги.

Разумеется, Конору в своих тайных желаниях она не призналась, а вместо этого строго взглянула на него и спросила:

— Тебе не кажется, что твои шуточки неуместны? Ведь нам поручено ответственное задание. Я начинаю сомневаться в твоей профессиональности.

Конор прищурился и отчетливо произнес:

— Вот и я о том же, дорогая! Мы имеем дело с законченными преступниками. А ты никак не хочешь этого понять, витаешь где-то в облаках, пребываешь в нездоровом заблуждении. Из-за твоей беспечности мы рискуем не только провалить операцию, но и погибнуть.

Если бы только он знал, каким становится соблазнительным, когда злится! Джессика плотнее сжала колени, более не в силах спокойно смотреть в его темно-зеленые глаза, на которые упал непослушный вихор. Разве можно было винить его за то, что она сходит с ума от желания расцеловать его?

Джессика попридержала полет своих эротических фантазий, рассудив, что теперь для них не самое подходящее время. Конор прав, им сейчас не до развлечений. Но какая, однако, жалость, что он полицейский! Она судорожно вздохнула и сказала:

— В таком случае, офицер Ричмонд, прекратите со мной флиртовать! Это отвлекает меня от мыслей о задании.

— Если у вас расшалились нервишки, мисс Нельсон, рекомендую как можно быстрее пройти курс лечения. И для начала ретироваться подобру-поздорову с места тайной операции, предварительно устроив там семейный скандал, — сказал Конор, повернувшись к ней своей сексуальной спиной и поворачивая ключ в замке зажигания.

Внутри у Джессики тоже что-то перевернулось и заурчало.

Но не от голода, а от негодования. Ей захотелось рвать и метать. Однако чутье подсказало ей, что лучше схитрить и лишний раз солгать, коль скоро она и так уже обречена гореть в геенне огненной за свои прегрешения. Взяв себя в руки, она заявила:

— Так я и поступлю, выбрав для ссоры подходящее время. Соседство с опасной публикой не доставляет мне особого удовольствия. Но я буду терпеть все неудобства ради спасения своего отца, над репутацией которого нависла нешуточная угроза.

— О'кей, договорились, — сказал Конор, отъезжая от края тротуара. Джессика оказалась даже более упрямой, чем он предполагал. Но с этим ему придется смириться. Как и с муками, которые ему предстоит вытерпеть ночью. После сценки в магазине все его сомнения относительно ее непорочности рассеялись. Умудренная сексуальным опытом женщина не смутилась бы так от одного только вида нижнего и постельного белья. Да, Майк был прав, говоря, что она сущий ангел.

Ему вдруг стало поразительно стыдно за то, что он привел ее в зал, где расставлены голые манекены в образцах эротического белья. Но ведь должен же кто-то наконец открыть ей глаза на голую правду этого грешного мира! Показать ей изнанку жизни. Как знать, быть может, эта миссия предназначена ему высшими силами? В конце концов, в ее возрасте давно пора расстаться с девичьими иллюзиями и взглянуть обнаженной реальности в глаза! И то, что эта реальность приняла форму пластмассовых манекенов, в общем, не гак уж и плохо.

— Где бы тебе хотелось поужинать? — спросил он, желая переменить направление своих мыслей.

— В любом заведении, где предлагают еду на вынос. Меня вполне устроит пицца, — ответила Джессика не задумываясь.

Конор молча кивнул.

Они притормозили возле бакалейного магазина, купили кое-какие мелочи и поехали в ближайшую пиццерию. Не прошло и часа, как они уже возвращались домой.

Джессика молчала всю дорогу, чем немного обеспокоила Конора. Несколько раз взглянув в зеркальце, он понял, что она нервничает, поскольку вертит пальцами пуговицу на блузке. Он бы с радостью заверил ее, что волноваться ей не о чем, пока он рядом, но воздержался, опасаясь, что она истолкует его слова превратно и разнервничается еще сильнее.

Добравшись наконец до дома, они открыли багажник и, взяв из него пакеты с покупками, неторопливо пошли по дорожке к крыльцу. Конор умышленно пропустил Джессику вперед, чтобы лишний раз полюбоваться ее стройными ножками и легкой походкой, узкой талией и округлой попкой, заинтриговавшей его, как только он впервые увидел ее на улице. Более сексуального женского атрибута ему видеть еще не доводилось. Не менее привлекательно выглядела Джессика и в доме своего отца; одетая по-домашнему и с волосами, стянутыми на затылке в хвостик, она походила на ласковую пушистую кошечку, которую так и тянет погладить и приласкать.

Сегодня Джессика была одета как леди, что послужило причиной возникновения у него новых эротических фантазий. Бесследно подобные суровые испытания пройти не могли, его здоровье медленно, но верно расшатывалось. Единственным выходом ему представлялось принудить Джессику уйти.

И действительно, как он мог сосредоточиться на работе, когда аромат ее духов кружил ему голову?

Конор покосился на соседний дом: на этот раз кто-то действительно наблюдал за ними, прячась за занавеской. Проклятые похитители чужой собственности! Неужели они сомневаются, что их новые соседи действительно молодожены?

Джессика поставила пакеты на крыльцо, обернулась и сказала:

— Отопри дверь лучше ты, мне не хочется рыться в сумочке.

Ни слова не говоря, он поставил свои пакеты на крыльцо и заключил ее в страстные объятия, исключительно из соображения конспирации, разумеется. Ее губы показались ему сегодня особенно сладкими и податливыми. По всему ее телу пробежала легкая дрожь, глаза засветились мистическим светом. Он крепче прижал ее к себе, вынужденный пойти на это в силу оперативной необходимости. И умница Джессика не стала вырываться и сопротивляться.

Напротив, она прильнула к нему настолько плотно, что он ощутил все ее женские достоинства. Особенно хороши были ее торчащие соски, уткнувшиеся ему в грудь, как рожки молодой игривой козочки. Руки Конора пришли в хаотическое движение, ощупывая все выпуклости и вогнутости ее горячего тела. Не заставила себя ждать и мощная эрекция, от которой Джессика сомлела.

Это обстоятельство пробудило в нем естественное желание сорвать с нее одежду, расстегнуть бюстгальтер и в полной мере вкусить сладость ее роскошного бюста.

Легкий стон Джессики привел его в чувство. Прервав затянувшийся до неприличия поцелуй, Конор молча уставился в ее бездонные глаза, готовый утонуть в них.

— Не знаю точно, что ты затеял на этот раз, но только это не пройдет, — пролепетала она, продолжая дрожать.

— За нами наблюдают, — прошептал он.

— Понимаю! Это очередное тактическое представление. Любопытно, они там не мастурбируют, подглядывая за нами?

Ему не понравилась ее злая ирония. Но Джессика пошла дальше, она изловчилась и больно ущипнула его за ягодицу.

Конор взвизгнул и подпрыгнул.

— Если уж показывать им эротическое шоу, то почему бы не приправить его толикой садизма для остроты ощущений? — сказала скверная девчонка и принялась нахально и бесцеремонно ощупывать его зад и мошонку, проявляя при этом поразительную осведомленность в анатомии.

У Конора перехватило горло и полезли глаза на лоб.

Он с трудом сдерживал назревающую эякуляцию.

Джессика прижала его спиной к двери и ухватила за причинное место. Такой прыти от ангела во плоти Конор не ожидал и от отчаяния зарычал:

— Довольно! Мне кажется, все выглядело достаточно убедительно. Прекрати немедленно, пожалей мой новый костюм!

Она легонько укусила его за мочку уха и прошептала:

— Запомни, дорогой, ты связался со взрослой девочкой, которую не так-то просто удивить и напугать. Я сама умею показывать фокусы и трюки, какие тебе даже не снились. И учти: по правилам я играть не намерена, эта игра без правил!

С этими словами Джессика вынула ключ из сумочки, ловко отперла дверь и проскользнула в прихожую, оставив за собой шлейф дурманного аромата духов.

Естественные физиологические причины мешали Конору последовать за ней с той же легкостью и непосредственностью. Он насупил брови. Будь проклят этот лживый Майк, заморочивший ему голову! Невинное создание не стало бы хватать мужчину за его гордость при свидетелях. И вряд ли осмелилось ущипнуть его за ягодицу. Оно бы вырвалось в панике и убежало в ванную.

Значит, ему пора менять свою тактику! Больше никакого флирта, никаких острот! Пришло время применять тяжелую артиллерию, шарахнуть из своего грозного крупнокалиберного орудия. А с ее кузеном у них будет отдельный разговор. Конор подхватил с крыльца пакеты и решительно шагнул через порог.

Донесшийся до него звук захлопнувшейся двери заставил его навострить уши. Он поставил пакеты на пол и вышел на крыльцо. Джордж, вынимавший почту из ящика, помахал ему рукой и широко улыбнулся, обнажив золотые коронки.

Так вот, значит, кто прятался за цветастой занавеской!

Конор улыбнулся негодяю в ответ и тоже помахал ему рукой, мысленно послав ему пламенный привет, чтобы тот сгорел.

Джессику он обнаружил на кухне, она яростно швыряла продукты на полки буфета. Вид у нее был сосредоточенный и сердитый. Впервые взглянув на нее другими глазами, Конор понял, что шутки с ней действительно плохи.

— Не обижайся, Джессика, — примирительно произнес он. — Так было надо для дела.

— Тогда и ты на меня не сердись, милый, — язвительно сказала она, прищурив голубые глаза. — Но в другой раз постарайся хотя бы подать мне знак, прежде чем тискать и лапать меня на глазах у этих мерзавцев. Хочу повторить еще раз: тебе не удастся меня обескуражить! Я не наивная девственница.

— Это я уже понял, — сказал Конор. — Странно, почему твой кузен Майк убеждал меня в обратном?

— Ах вот оно что! Тогда все понятно!

Джессика широко улыбнулась. Глаза ее засветились лукавством. Она облизнула губы и, выдержав паузу, спросила:

— Значит, ты ему поверил?

Конор поставил пакеты на стол, переступил с ноги на ногу и ответил:

— Разумеется. Ведь он твой кузен. Ему лучше знать…

Джессика подбоченилась и вскинула бровь:

— Неужели я похожа на святую невинность?

У Конора подкатил к горлу ком: на ангелочка в этот момент она действительно не была похожа, скорее, она походила на избалованную мужским вниманием легкомысленную девицу. Где же были его глаза раньше? Что за странное нашло на него умопомрачение? Нет, напрасно он не доверился своему первому впечатлению. Под шелковой блузкой отчетливо обозначились полные тугие груди с набухшими сосками, напрашивающимися на поцелуй. Короткая белая юбка подчеркивала привлекательность ее стройных ног. А туфли на высоких каблуках придавали икрам особую эротичность. Он сглотнул ком и хрипло промолвил:

— Давай прекратим этот нелепый разговор. Я полагаю, что он просто подшутил надо мной, а я на это клюнул.

— Не наводит ли это тебя на мысль, что ты заблуждался не только относительно моей девственности?

— Скажи честно, Джессика, в скольких тайных операциях тебе уже доводилось участвовать? — спросил, в свою очередь, Конор.

Она задумчиво пожевала губами, как бы припоминая, потом глубоко вздохнула и спокойно ответила:

— Эта первая.

Он прокашлялся и наставительно произнес:

— Следовательно, ты признаешь, что не имеешь опыта в таких делах. Поэтому лучше доверь выполнение этого задания профессионалу. То есть мне. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы твоего отца уволили со службы без выходного пособия.

Она прислонилась к дверному косяку, сложила на груди руки и невозмутимо сказала:

— Я нахожусь здесь именно потому, что хочу помочь своему любимому отцу. Если я замечу, что от меня больше вреда, чем пользы, я тотчас же уйду. Даю тебе честное слово.

Конор окинул ее изучающим взглядом и понял, что это не пустые слова. Уходить отсюда она явно не собиралась, а то, что она отвлекает его своими соблазнительными формами, ее совершенно не беспокоило. Что же ему оставалось предпринять в таких обстоятельствах?

Он глубоко вздохнул и сказал:

— Только посмей мне помешать! Пожалеешь! А пока схожу-ка я за остальными пакетами.

Ситуация в корне переменилась. Ему надо было решить, как теперь вести себя с Джессикой, оказавшейся и действительности не девственницей вопреки горячим заверениям ее кузена. Направляясь по темному коридору к выходу, он споткнулся и больно стукнулся лбом о косяк. Перед глазами у него поплыли оранжевые круги. Но в их центре угадывалось очертание матраца в форме сердца, на котором возлежала в соблазнительной позе обнаженная Джессика. Конор чертыхнулся, потер ладонью ушибленное место и вышел на крыльцо.

Свежий воздух принес ему некоторое облегчение. Он бросил ненавидящий взгляд на соседний дом и подумал, что если дело пойдет так и дальше, он сам превратится в преступника. Сумерки быстро сгущались. На душе у Конора стало тревожно.

 

Глава 8

— И что же нам нужно делать? Часами просиживать на кухне? — спросила Джессика, протягивая через стол руку за новым куском пиццы.

Конор, смотревший в окно на соседний дом, обернулся и укоризненно произнес:

— А никто нам и не обещал веселья. Наблюдение за подозреваемыми — дело однообразное и скучное.

Он глотнул из банки газировки и вновь уставился в окно.

— И что же ты надеешься там увидеть? — не унималась Джессика, ерзая на стуле.

Конор издал тяжелый вздох.

— Какая тебя муха укусила? Посиди немножко молча, дай мне сосредоточиться. Тебе вовсе не обязательно знать все детали операции.

— Можно подумать, что это страшная тайна! Ой, не смеши меня! Нетрудно догадаться, что ты ждешь, когда произойдет нечто подозрительное. Например, соседи начнут выносить из дома мебель и грузить ее в фургон. А потом и сами уедут.

Но Конор и бровью не повел, проигнорировав и неуместное замечание, и ее пристальный взгляд.

— Ты решил мне объявить бойкот? — спустя некоторое время спросила она с легкой обидой.

— Не делай из мухи слона, просто я работаю. Ты угадала, я жду, когда случится нечто подозрительное. К примеру, появятся странные гости. Ведь что-то должно же произойти! Не сами же эти кретины разработали дерзкий план ограбления миссис Хантли средь бела дня. Ими кто-то руководит, во всяком случае, так считает твой отец. Именно главаря шайки и нужно в первую очередь схватить. Мелкая шушера вроде этой семейки рецидивистов его не интересует, ему нужна крупная рыба, ненасытная и кровожадная акула уголовного мира.

Джессика наморщила лоб и откинулась на стуле, напуганная нарисовавшейся ей пастью хищницы. Но вот заплывет ли это страшилище в их тихую заводь? Так можно просидеть в засаде до второго пришествия. Внезапно она оживилась и воскликнула с просветленным лицом:

— А почему бы нам и не ускорить ход событий? Спровоцировать злоумышленников на непредвиденные действия? И посмотреть, как они отреагируют, если я постучусь к ним и попрошу одолжить мне чашку сахарного песка…

— Бред! — отрезал Конор.

— Ты даже не дослушал мой план до конца! — возмутилась Джессика.

— И слушать такую чушь не желаю! Это серьезное мероприятие не для твоих мозгов. Радуйся, что я позволил тебе здесь остаться. — Конор обтер бумажной салфеткой руки и встал.

— Я хочу тебе помочь. Ты же все равно не сможешь наблюдать за их домом и днем, и ночью, — обиженно сказала Джессика.

Ее начинало бесить, что Конор смотрит на нее сверху вниз, как на недоразвитую девчонку, всюду сующую свой любопытный нос. А ведь у нее имелся ценный опыт патрулирования улиц! Бесчувственный сухарь! Мог бы хотя бы помассировать ей спину! Почему бы не совместить полезное с приятным?

— Сколько можно повторять, что твоя помощь мне не нужна? — пробурчал Конор, чем окончательно испортил ей настроение. Подумаешь, какой деловой! Ну ничего, она докажет ему, что не намерена сидеть сложа руки и ждать манны небесной.

— Ну все! Я пошла одалживать у них сахар! — заявила Джессика и встала из-за стола главным образом потому, что от долгого сидения у нее онемели мышцы ног и шеи. Да и соседство с молчаливым и угрюмым Конором ее изрядно утомило.

Но стоило только ей вскочить на ноги, как у нее возникло покалывание в отсиженных местах и головокружение. Ей почему-то захотелось, чтобы Конор ее поддержал, а еще лучше, обнял и взбодрил. Но он оставался невозмутимым и неприступным.

Всего лишь два шага разделяло их. Обнимет ли он ее, если она бросится к нему в объятия? Станет ли он целовать ее с тем же пылом, с каким целовал ее на крыльце? Или же он способен возбудиться, только если заметит, что за ними втайне кто-то наблюдает? Уж не извращенец ли он?

— Прекрати! — сурово рявкнул Конор. Она вздрогнула и пролепетала:

— Что именно?

— Перестань так на меня смотреть!

— Как смотреть? — Джессика окончательно сконфузилась.

Он нетерпеливо взмахнул руками:

— Ласково и нежно. Словно бы внушая мне, чтобы я немедленно овладел тобой. Ты эти свои шуточки брось! Я на службе! А ты мешаешь мне сосредоточиться на объекте.

— У тебя больное самолюбие! Ты давно не посещал психоаналитика? Да с чего ты вообразил, что я напрашиваюсь на секс? Не ты ли сам норовил пощупать меня под надуманным предлогом? Нет, дело вовсе не во мне, а в тебе!

В ответ на ее пылкую тираду Конор посмотрел на нее так, что у нее по коже пробежали мурашки. Ей казалось, что он раздевает ее своим взглядом, проникает в ее самые интимные местечки. Она покраснела до корней волос и шумно вздохнула.

— Прекрати! — прошептала она, млея от вожделения.

— Что именно? — невозмутимо спросил он.

— Пожирать меня взглядом!

— Если тебе что-то не нравится, можешь уйти, задерживать не стану! — Он пожал плечами. — Или ты считаешь, что можешь глазеть на меня, а я на тебя нет?

— Если я уйду, вся операция полетит к чертям собачьим. Нет, я останусь. Исключительно ради спасения своего отца.

Конор собрал со стола бумажные тарелки и пустые консервные банки и выбросил их в мусорный бачок.

— Я знал, что с тобой у меня будут одни пустые хлопоты, — сказал он.

— Лечи нервы! — посоветовала Джессика, накрыла крышкой недоеденную пиццу и убрала ее в холодильник. Затем она схватила бумажное полотенце, смочила его водой и принялась протирать им стол, кусая от досады губы. «Ничего, — внушала она себе, — этому чурбану не удастся выжить меня отсюда, хоть он лопни! Ему придется набраться терпения».

И что особенного она в нем нашла? Обыкновенный упрямый, грубый и бесчувственный полицейский, думающий только о службе. Но почему именно к нему она испытывает сексуальное влечение? Что за странный феномен? Нет, это не нормально.

— Лучше держись от меня подальше, — сказал Конор, словно бы прочитав ее мысли. — Иначе возникнут проблемы.

— Поверь, ты все преувеличиваешь. Никаких проблем не будет.

Джессика прикусила язык, опасаясь снова сболтнуть лишнего. Но тотчас же решила, что опасаться ей нечего, разумнее даже не сдерживаться, а выговориться, иначе к окончанию операции она сотрет все зубы и покалечит язык. Конор молча удалился в соседнее помещение.

Джессика сделала глубокий вздох и сосчитала до десяти.

Это ей не помогло.

После второго вздоха она произнесла свое заклинание:

— Йом-да-да-да!

Никаких позитивных результатов!

Оставалось только топать ногами и биться головой о стену. Она схватила со стола бумажную салфетку и стала рвать ее на кусочки. С большим удовольствием она бы вырвала у Конора все волосы. А затем поотрывала бы ему руки и кое-что еще. Она живо представила себе, что именно с особым удовольствием у него ампутировала бы, и принялась остервенело изничтожать салфетку, приговаривая:

— Вот тебе, вот тебе!

Она так вошла в раж, что не услышала, как вернулся Конор. И очнулась, только когда он сказал:

— Предупреди меня, если захочешь выйти из дома.

— Хорошо, без проблем, — сказала она.

— Ты уверена, что вполне здорова? — спросил он, с подозрением глядя на разбросанные по кухне клочки бумаги.

— Здоровее не бывает! — ответила она и залилась нервным смехом.

Он нахмурился и вышел из кухни. Джессика перевела дух. Пора было остыть и взять себя в руки. Так дальше продолжаться не могло. А не позвонить ли ей своей мудрой тетушке Глории? Уж она-то точно знает ответы на все вопросы. Джессика схватила телефон и набрала номер.

— Тетушка, это я, Джессика! — проворковала она, услышав знакомый голос. — Это, случайно, не ты прислала мне матрац в форме сердца? И набор шоколадных конфет?

В ответ в трубке послышался кудахтающий смех.

— Право же, тетушка…

— Нет, милочка, это не моя шутка, — отдышавшись, сказала Глория. — Готова поспорить на всю свою будущую зарплату, что это проделки твоего папочки. Он спит и видит тебя в свадебном наряде.

Конечно, тетушка была права, только папочка мог выкинуть подобный номер. Выдать поскорее замуж свою дочь стало его навязчивой идеей. Поболтав еще немного с Глорией, Джессика положила трубку. Ей значительно полегчало. Пусть Конор думает, что она свихнулась; куда важнее, чтобы у нее прошла подавленность. А для этого все средства хороши.

Лучше всего заняться каким-нибудь полезным делом. Она ведь опытный страж порядка, черт побери! Имеет диплом об окончании полицейской академии. И навыки несения патрульной службы.

Заверещал ее сотовый телефон. Она схватила его со стола, открыла и выпалила:

— Это кто?

— Привет, моя сладенькая! Надеюсь, вы там с Конором нормально устроились? — раздался паточный голос ее папочки.

Джессика упала в кресло и вытянула ноги.

— Да, папа, мы здесь уже вполне освоились. Ты не балуешь меня своими звонками в последнее время. Надеюсь, ты от меня не прячешься?

— Прячусь, дочка? С какой стати?

Но Джессику было трудно одурачить.

— Ну хотя бы потому, что тебе стыдно за свои подарочки! Матрац в форме сердца, шоколадные конфетки, ворсистый белый коврик. Что за намеки, папа? Я ведь объясняла тебе, что Конор меня совершенно не волнует.

— Тогда давай я его уволю и возьму на его место кого-то другого!

— Очень смешно!

— Я ведь знаю, что Конор тебе понравился, дочка! Зачем ты морочишь мне голову?

— Он меня бесит, папа! И я его, кажется, тоже. Мы с ним не пара. Что в этом смешного?

— Твоя мамочка слово в слово сказала то же самое обо мне, когда мы с ней познакомились. Прими это к сведению. Я уверен, что у вас все будет прекрасно.

— По-моему, ты переутомился и перестал что-либо понимать. Говорю же тебе, он меня раздражает.

— Вот и чудесно! Значит, между вами возникла бурная химическая реакция. Тебе следовало уделять большее внимание химии в школе, дочка. — Папаша захихикал и радостно потер ладони.

— Готова поспорить на свой диплом риелтора, что Конор не хочет становиться членом нашего клана. Тебе известно, что наговорили ему Майк и другие мои кузены?

— И что же, дочка?

— Что я девственница!

— А разве нет?

Джессику обдало жаром: она снова забыла, что разговаривает с отцом! И в очередной раз вляпалась в дерьмо.

— Давай сменим тему, папа! Ты ведь звонишь не только для того, чтобы поговорить о моей личной жизни?

Отец напустил, по своему обыкновению, туману, и она так и не поняла, зачем он ей звонил. Очевидно, ему хотелось выяснить, завязался ли у них с Конором любовный роман. Пора было раз и навсегда отбить у него охоту совать свой нос в ее личные дела. Джессика положила мобильник на стол и с тоскливым вздохом подперла руками подбородок.

— Если не прекратишь совать свой нос в дела Джессики, она тебя убьет. Или отречется от такого папочки, — заявила своему брату Глория.

Джо Нельсон продолжал ухмыляться, пребывая в прекрасном расположении духа, на что у него имелись веские причины.

— Ты упустила из виду, сестрица, что я тщательно проверил всю подноготную Конора Ричмонда, прежде чем взять его к себе в участок. Он превосходный полицейский. Именно такой, какой нужен Джессике в качестве спутника жизни.

Он заложил сцепленные в пальцах ладони за голову и откинулся на спинку кресла.

— Я почему-то думала, что ты хочешь вывести на чистую воду эту воровскую семейку Мередит вместе с их тайным руководителем. А ты, похоже, устроил ловушку для потенциального жениха своей дочери на конспиративной квартире, — сказала скрипучим голосом Глория, перебирая бумаги на его письменном столе.

— То же самое мне сказала Джессика, — хихикнув, промолвил начальник полиции.

— А разве это не так?

— В общем-то да, но я надеюсь, что замел следы.

Глория подперла кулаками бока и строго спросила:

— Каким же образом, любопытно? Заказав для них матрац в форме сердца? Или послав дочери шоколадный набор?

— Откуда тебе известно о конфетах?

— Если я не ношу мундир, это еще не означает, что я ничего не замечаю вокруг себя. Да и сама Джессика мне об этом сказала. Между прочим, она подозревает, что обязана этими сюрпризами мне.

— Готов поспорить, что эта парочка станет неразлучной еще до конца операции! Эти голубки просто созданы друг для друга, — с мечтательной улыбкой произнес начальник полиции.

— А работа, как я понимаю, тебя уже не интересует, — угрюмо заметила Глория.

— Ради счастья Джессика я готов ею пожертвовать.

— Я не думаю, что это лучший способ выдать ее замуж. Кстати, коль скоро ты вспомнил о работе… Звонил мэр. Я сказала, что тебя нет в кабинете. Он бросил трубку.

— Чудесно! Пока все развивается нормально. Лишнего даже мэру знать об этой операции не обязательно.

— Ты все еще полагаешь, что это он организовал эти скандальные кражи?

— Скажем так: он все еще в числе подозреваемых.

Брат и сестра понимающе переглянулись.

— Я говорила по телефону с папой, — сообщила Джессика Конору, упорно стараясь не смотреть в его сторону.

Он даже не обернулся, а только нахмурил брови, продолжая пристально всматриваться в ночную мглу. Гостиную, где они сидели, освещали изящный ночник, стоящий на резном столике в углу, и зыбкий свет луны, время от времени пробивавшийся между тучами. Джессику клонило ко сну, глаза у нее слипались, утомленные ночным бдением, а лицо было очень бледным. Конор боролся с желанием подхватить ее на руки и отнести на кровать.

Она поджала колени к подбородку и обхватила их руками, устраиваясь поудобнее в кресле. Конору захотелось уложить ее на матрац в форме сердца, подложить ей под голову подушку такой же конфигурации и накрыть пледом. Однако он даже не пошевелился, а только крепко сжал пальцами подлокотники, пытаясь сконцентрироваться на наблюдении за соседним домом.

Рассеянность была недопустима при исполнении такого ответственного задания. Она была чревата крахом всей сложной многоходовой операции. Последствия этого обернулись бы для него катастрофой. Его безупречная репутация оказалась бы запятнанной. С мечтой о быстрой успешной карьере ему пришлось бы распрощаться.

— Я тоже разговаривал с твоим отцом, — наконец сказал он.

Джессика насторожилась.

— У него уже есть какие-то предположения о том, кто стоит за этой серией нераскрытых преступлений? — тихо спросила она.

— Пока нет, — солгал ей Конор, верный служебной инструкции. Он знал, что даже у стен бывают уши, поэтому предпочитал помалкивать о главном. Хотя и понимал, что Джессика уже кое о чем догадывается.

— Зато они есть у тебя, — помолчав, сказала она, сверля его пытливым взглядом, от которого его охватило смутное беспокойство.

— Да, — неохотно промолвил он. — У меня возникли подозрения в отношении ряда лиц.

— Включая мэра?

— Твой отец не высказывал никаких подозрений на его счет, — уклончиво ответил Конор, встревоженный такой проницательностью. Он все больше убеждался в том, что недооценил таланты этой женщины. А началось все с ошибочного предположения, что она девственница. Нет, с ней лучше быть настороже.

Краем глаза он заметил, что Джессика загадочно улыбается, заправляя за ухо непослушный волнистый локон. Его мужское достоинство отозвалось на этот жест эрекцией. Конор закинул ногу на ногу и помрачнел, озадаченный таким поворотом событий.

— Отец не уважает мэра, — сказала Джессика. — Он считает его притворщиком и лицемером. Ты знаешь, что они учились в одной школе? И даже в одном классе? Возможно, это как-то сказывается на их суждениях. Вором отец своего бывшего одноклассника не считает, вот проходимцем — пожалуй. Я бы не стала исключать этого скользкого типа из круга подозреваемых.

Конор заерзал на кресле, озадаченный ее логикой и осведомленностью. Обычно он никогда не обсуждал с младшими по званию версии следствия, но теперь готов был сделать для Джессики исключение.

— А как тогда объяснить, что его самого обокрали? — спросил у нее он, обернувшись. — Ведь это не лучшим образом отразится на предвыборной кампании.

— Верно. Зато отведет от него подозрения. Не забывай, что нажива преступников многократно превосходит возможные доходы мэра от его служебной деятельности, — усмехнувшись, возразила Джессика.

В этом Конор был с ней полностью согласен.

— Неужели твой отец этого не понимает? — спросил он. — Я знаю, что ему многое известно о темных сторонах деятельности мэра, его сомнительных связях с нечистыми на руку дельцами, некоторых подозрительных контрактах.

— В распоряжении отца пока нет достаточных доказательств его противозаконной деятельности. Что же до связей мэра с людьми с подмоченной репутацией, то это никого в нашем городишке не удивляет. Здесь все друг друга знают.

— Ничего, я помогу твоему отцу призвать негодяев к ответу! — уверенно заявил Конор. — Я добуду доказательства их вины!

— Но ведь ты не в силах вести наблюдение за домом подозреваемых круглосуточно! Тебе нужно иногда и отдыхать.

Конор взглянул на свои наручные часы: стрелки показывала полночь. Сердце у него тревожно забилось в груди.

— Я не устал, — сказал он. — А вот тебе не помешает прилечь и поспать…

Ему явственно представилось, как Джессика уляжется голой на упругий сердцевидный матрац, застеленный алым шелковым бельем, и погрузится в сон. А он будет охранять ее покой до рассвета.

Джессика сладко потянулась и зевнула.

— Пожалуй, ты прав, я так и поступлю, — согласилась она. — Надеюсь, что ничего экстраординарного не случится.

— В доме напротив погасили свет, — сказал Конор. — Вокруг тихо, как на кладбище. Думаю, что все наши соседи спят мертвым сном. Но я не сомкну глаз до утра. Можешь спать спокойно.

— Что ж, я желаю тебе мирного дежурства. Если захочешь вздремнуть, разбуди меня, я тебя подменю, — сказала она и встала с кресла с проворством кошки.

— Приятных сновидений! — пожелал он ей. Джессика стала неторопливо подниматься по лестнице, но вдруг остановилась, обернулась и сказала:

— Я долго спать не буду, только несколько часов. Можешь проведать меня на рассвете…

От этих слов у Конора перехватило дух. Он явственно представил, как проскользнет под одеяло и прижмется к обнаженной Джессике. А когда она проснется, удивленно хлопая заспанными голубыми глазами, запечатлеет на ее губах страстный поцелуй. И тогда она обовьет его руками и ногами…

— Непременно, — хрипло произнес он.

Она растворилась во мраке, он сглотнул ком и тряхнул головой, прогоняя греховные видения. Но они упорно преследовали его, оттесняя тревожные мысли о том, что добрачная половая связь с дочерью его начальника, да еще во время оперативного задания, не кончится добром. И тем не менее он уже был не способен думать ни о чем другом, как о жарком сексе с Джессикой.

Сверху донесся шум душа. В брюках Конора возникло не предусмотренное кроем натяжение материи. Он был вынужден расстегнуть пуговицу на поясе и молнию в ширинке. Воображение услужливо нарисовало ему голую дочь начальника полиции, нежащуюся под теплыми струями, смывающими мыльную пену с ее шелковистой кожи. Вскоре шум воды прекратился, но полет эротической фантазии Конора продолжался. А послышавшееся жужжание фена волшебным образом породило в его голове совершенно идиллическую картину, в которой он, перевоплотившись в шмеля, погружал свой хоботок в алый цветок и жадно поглощал ароматный нектар, пахнущий духами Джессики.

Разумеется, после этого эрекция вышла из-под его контроля окончательно. Он взъерошил волосы, не зная, что ему с этим делать. Пальцы сжали подлокотники так, что костяшки побелели.

Он понял, что если сейчас же не возьмет себя в руки, ему лучше сменить профессию. Куда вдруг подевались его смекалка и находчивость? Почему вдруг подвела его интуиция? Ведь он должен был предвидеть такое развитие событий, когда решил прибегнуть к безобидному флирту, чтобы вынудить Джессику выйти из опасной игры. А теперь он стал жертвой собственных интриг, рабом своей похоти, клевретом порока. Все перевернулось с ног на голову. Джессика не только не испугалась его домогательств, но и сама стала добиваться близости с ним.

Так, может быть, он жестоко заблуждается, увенчивая Джессику ореолом порядочности? Шестое чувство подсказывало ему, что она вовсе не прочь ввязаться в любовную интрижку с ним, не требуя взамен никаких серьезных обязательств. Может быть, ему стоит прислушаться к своему внутреннему голосу?

Он решительно встал, подошел к телефону и позвонил оперативному дежурному.

— Полицейский департамент «Белые Просторы», — раздался в трубке четкий голос.

— Говорит офицер Ричмонд. Организуйте скрытое патрулирование района. Мне нужно принять душ.

— Сделаем, Конор.

В последний раз взглянув на соседний дом, он стал осторожно подниматься по лестнице в спальню. В коридоре он замер, пригладил пятерней волосы и разгладил на себе рубашку. Сделав глубокий вздох, он отворил дверь и вошел в комнату.

Из ванной на пол падал мягкий электрический свет, в темных углах затаились тревожные тени. Поколебавшись, Конор направился прямо к кровати, стараясь держаться естественно и непринужденно. Но что это? Почему Джессики нет под атласным одеялом? И что за подозрительное посапывание доносится из соседней, маленькой, спальни?

На полу она, естественно, спать не могла. Он на цыпочках пересек помещение и заглянул во вторую спальню. Когда его глаза привыкли в темноте, он увидел Джессику, спящую на маленьком надувном матраце. Так вот почему ее сумка была такой тяжелой! Она прихватила с собой матрац и портативный насос! А он, болван, опять остался с носом. От огорчения Конор пал духом. Однако на предусмотрительную Джессику не рассердился. В отличие от него она проявила завидную смекалку и предусмотрительность. Так кто же из них профессионал?

Одетая в хлопчатобумажную пижаму, она спала, скинув с себя одеяло и подоткнув одну руку под подушку, а другой обняв себя за плечи. Ее белокурые волосы придавали ей сходство со спящим ангелочком. Конор содрогнулся, вспомнив, что уже давно не спал рядом с подобным созданием.

Но Джессика явно дала ему понять, что не желает связываться с легавым, он тоже не собирался отказываться ради секса от карьеры. Случайные связи и без того подмочили его репутацию, что и побудило его перевестись из крупного города в маленький провинциальный, где он собирался начать свою жизнь с чистого листа, быть осмотрительным и не давать повода для кривотолков. Пора ему опомниться и выбросить глупые мысли о Джессике из головы навсегда.

Бросив на нее последний страстный взгляд, он быстро вернулся в ванную комнату. Пар еще не выветрился, как и запах духов Джессики. Конор глубоко вздохнул, закрыл дверь, включил душ, разделся и встал под упругие теплые струи, надеясь, что они смоют вместе с потом и пошлые мысли.

Скрип дверных петель потревожил мирный сон Джессики. Она раскрыла глаза и прислушалась. В ванной явно кто-то мылся. Сердце Джессики тревожно заколотилось: неужели сюда поднялся Конор? Нет, этого не может быть, он бы не бросил пост наблюдения. В следующую минуту ее сомнения рассеялись: дверь ванной распахнулась, и в спальню вышел голый офицер Ричмонд. Она ущипнула себя за руку. Нет, это не сон! Капли воды стекали с его блестящего тела на пол, сверкали в волосах. Вид его широких плеч, узких бедер и плоского живота привел ее в трепетный восторг.

У нее перехватило горло. Низ живота свело сладкой болью. Плоть властно требовала возвращения долга природе. В глазах Джессики вспыхнула страсть. Конор склонился над кроватью, и повязка упала с его бедер. Его природный дар оказался несравненно прекраснее, чем представлялся ей в сокровенных мечтах. Дыхание Джессики стало порывистым и шумным, соски встали торчком, преддверие лона покрылось росой. Стенки сокровищницы блаженства стали судорожно сжиматься, бедра задрожали, по спине поползли мурашки.

Глубокий вдох и медленный выдох! Ей стало только хуже. Пожар страсти стремительно расползался по всем клеточкам. Внутри у нее все трепетало. И только Конор мог унять эту нервную дрожь, лишь один он был способен ее успокоить.

Его образ навечно запечатлелся в ее памяти, она знала, что никогда не сможет от него избавиться. Слава Богу, Конор не догадывается, что она смотрит на него в потемках. Если бы только он узнал об этом и, что еще хуже, догадался бы, какие фантазии рождались в ее голове, она бы уже не осмелилась взглянуть ему в глаза.

— Спи, Джессика! — услышала она его тихий голос и со стыда едва не сгорела. Вероятно, по неосторожности она произвела какой-то шум, который привлек его внимание, и тем самым выдала себя.

Но как давно раскрылся ее секрет? Не умышленно ли он продемонстрировал ей свое мужское достоинство, желая в очередной раз выбить ее из душевного равновесия? Может быть, ему доставляет удовольствие издеваться над ней? Точно, так оно и есть! Он не расстался с мыслью выпроводить ее отсюда. Джессика перевернулась на другой бок и натянула до подбородка одеяло.

— Раз секс-шоу закончилось, Конор, я попытаюсь уснуть. А ты погаси, пожалуйста, свет в ванной, он бьет мне в глаза, — раздраженно крикнула она ему.

Матрац заскрипел, Конор встал с кровати. Джессика украдкой обернулась, метнула в него жадный взгляд и нырнула под одеяло, изнемогая от вожделения. Он щелкнул выключателем.

Свет погас, но уснуть она уже не смогла, обуреваемая порочными помыслами. И дернул же ее черт еще раз взглянуть на его обнаженное тело! И успеть рассмотреть его причинное место во всем его великолепии. Разве могла она после этого отдаться в объятия Морфея?

Помочь ей мог бы ледяной душ, но тогда Конор бы понял, что с ней происходит после этого шоу. Впрочем, уже и так, очевидно, знал, что она не равнодушна к его физическим достоинствам. А они действительно были выше всяких похвал!

Бронзовая от загара кожа, широкая грудь, мускулистый стройный торс, сильные руки, могучая шея, великолепные ноги — все это не оставило бы равнодушной любую женщину.

Джессика почувствовала, что изнемогает от внутреннего жара, легла на спину и расстегнула пуговицы пижамы, стараясь не смотреть в сторону кровати, на которой лежал Конор. Но этого ей показалось мало, и она стянула с себя штанишки. Лишь тогда ей полегчало.

— Тебе жарко, Джессика?

Она вздрогнула и повернулась на бок. Конор застыл в дверном проеме, уже полностью одетый.

— Ты ведь понимаешь, что в конце концов наше терпение иссякнет и мы предадимся безумному совокуплению. Не лучше ли тебе утром уехать отсюда и тем самым избавить и себя от разочарований, и меня от неприятностей?

И как только этому дьяволу удавалось читать ее мысли? Во всяком случае, частично. Джессика не выдержала и закричала:

— Катись ко всем чертям, Конор! Разбуди меня через несколько часов, я сменю тебя на посту. Все! Убирайся!

 

Глава 9

Открыв наутро глаза, Джессика тотчас же вспомнила постыдные события минувшей ночи. Жизнь стала ей не мила. Он поймал ее на подглядывании. Какой срам!

Она взглянула на будильник: половина восьмого утра. Потерев пальцами виски, она припомнила и еще одно обстоятельство. Среди ночи Конор растормошил ее и сказал, что он валится с ног от усталости. Полусонная, она сварила себе кофе и, взбодрившись им, уселась с книгой в руках возле кухонного окна. В половине пятого Конор сменил ее на посту, и она пошла досыпать.

Джессика натянула на голову одеяло, готовая пролежать под ним целый день, но темнота породила в ее воображении картину разгуливающего нагишом по спальне Конора. У Джессики моментально разыгрался большой сексуальный аппетит.

Борясь с желанием заморить сексуального червячка легким и банальным образом, она потихоньку встала и на цыпочках прокралась в соседнюю комнату. Но ни там, ни в ванной, дверь которой был а распахнутой, Конора не оказалось.

Это ее вполне устраивало. Уже хотя бы потому, что давало ей возможность окончательно проснуться и собраться с мыслями. Джессика выпустила воздух из надувного матраца, свернула его и засунула в стенной шкаф. Потом бегом помчалась в ванную.

Из настенного зеркала на нее глядело измученное и взлохмаченное огородное чучело. Быстро стянув с себя трусики и хлопчатобумажную майку, она повернула кран и встала под душ. Горячие струйки мгновенно оживили ее занемевшие мышцы, она с горечью подумала, что теперь по ночам неудобства ей предстоят еще долго, пока воров не арестуют. Сомнений в том, что это случится быстро, у нее почему-то не возникало.

Неохотно закончив утреннюю водную процедуру, она вытерлась полотенцем, мятной пастой почистила зубы, надела темно-зеленые лосины, кроссовки, топ, а поверх него свободного кроя белую безрукавку. Заколов зачесанные назад волосы позолоченной заколкой, .она снова взглянула на свое отражение и расстегнула на вороте верхнюю пуговицу. Теперь вид у нее стал вполне приемлемым, соответствующим настроению и ситуации. Она собиралась держаться с Конором так, словно бы ничего особенного не случилось. Ну, подумаешь, она видела его мужской причиндал и голую задницу. Великое дело!

Однако возникшее тотчас же эротическое видение этих частей его великолепного тела вызвало у нее утробный стон. Как же теперь она будет смотреть на Конора, если он вызывает у нее ассоциации с его великолепной эрекцией и необоримое желание немедленно воспользоваться ею? Джессика погрозила своему отражению пальцем и решительно направилась на кухню, откуда уже доносились дразнящие ароматы яичницы с беконом и перезвон посуды.

— Доброе утро, — сказал Конор, скользнув по ней рассеянным взглядом, и снова занялся фасолью, аппетитно булькающей в кастрюльке. — Кофейник на раздаточном столике, чашки в буфете слева. Сейчас угощу тебя яичницей и гренками.

Он выглядел удивительно домовитым и хозяйственным, хлопоча у плиты в переднике в синюю полоску. Его кулинарные способности стали для Джессики приятным открытием. Конор держался так естественно и непринужденно, словно бы ровным счетом ничего особенного не произошло минувшей ночью. И на душе у нее сразу же полегчало.

— Вообще-то обычно по утрам я ничего не ем, только пью кофе, — сказала она, открывая крышку кофейника и нюхая сваренный им напиток.

— Ты шутишь? — спросил он, колдуя с яичницей.

— Нет, я говорю вполне серьезно. По утрам я привыкла совершать пробежку. Согласись, что бегать трусцой на полный желудок не очень приятно.

— Не хочешь сделать исключение из своего правила? Яичница удалась на славу!

— Благодарю, нет! — отказалась Джессика и налила в чашку кофе. В животе послышалось протестующее урчание.

— А как насчет фирменной фасоли? — продолжал уговаривать ее Конор.

Она покосилась на булькающее коричневое варево и поморщилась:

— Фу, какая гадость! Кофе тоже пить невозможно, он чересчур крепкий. — Она вылила половину содержимого чашки в раковину и добавила горячей воды. — Будет лучше, если каждый из нас станет сам готовить себе завтрак.

— По-моему, это как-то не вяжется с общепринятым представлением о супружестве, — заметил Конор. — Спим мы уже раздельно. Не кажется ли тебе, что со стороны это выглядит подозрительно?

— Ты прав, об этом нужно подумать, — сказала Джессика и тотчас же пожалела об этом. Конор мог неверно истолковать ее слова. — Я хочу сказать, что… — Она осеклась.

— Кстати, — непринужденно промолвил Конор, — а с какой стороны кровати ты предпочитаешь спать? Как твой муж, я должен знать все твои привычки. Согласись, будет обидно, если из-за какой-то мелочи мы провалим операцию.

У Джессики пересохло во рту. Она прочистила горло и сказала:

— Мне это безразлично.

Конор пожал плечами и, положив яичницу на тарелку, сел за стол. Джессика уставилась в свою чашку. Он густо полил яичницу кетчупом и стал уплетать это кровавое месиво за обе щеки. Джессика бросила украдкой взгляд на его тарелку и почувствовала рвотный позыв. Нацепив на вилку кусочек бекона, Конор задумчиво посмотрел на него и произнес:

— Между прочим, мы уже много знаем друг о друге.

На что он намекает? На ночное происшествие? Если так, то в его словах имелась толика правды: она действительно увидела больше, чем предполагала.

Конор отправил кусок в рот, прожевал и проглотил его, вытер губы салфеткой и добавил:

— Например, я знаю, что ты имеешь привычку вертеть пальцами верхнюю пуговицу на блузке, когда нервничаешь. Вот и сейчас того и гляди ее оторвешь!

Покраснев от смущения, Джессика оставила пуговицу в покое, разгладила пальцами ткань и пролепетала:

— Не стану отрицать, я не лишена недостатков.

— Не подумай, что я тебя в чем-то упрекаю, но ты еще и храпишь во сне, — сказал Конор и отправил в рот кусочек хрустящего гренка. — Зря ты отказалась от завтрака!

— А ты чавкаешь! — выпалила она, улыбнувшись.

— Но я тоже не ангел, — сказал с улыбкой он. — И не принимай все это близко к сердцу. Подобные мелочи, как правило, не становятся главной причиной развода.

Джессика чуть было не задохнулась от возмущения. Они еще не поженились, а он уже рассуждает о разводе. Нет, определенно он не джентльмен. Порядочные мужчины не оголяются, зная, что в соседней комнате находится дама, которая может случайно стать свидетелем их раздевания.

Она вдруг с ужасом почувствовала, что ощущает колоссальное сексуальное возбуждение, сопровождающееся обильным выделением соков лона, и заерзала на стуле.

Конор положил свою руку поверх ее руки и серьезно произнес:

— Скажи, пожалуйста, а какие блюда ты вообще предпочитаешь? Мне важно это знать. Если целый день пить только кофе, можно испортить себе не только желудок, но и нервы. А нам нужно сохранять спокойствие.

О каком спокойствии он говорит, положив на ее пальцы свою горячую и крепкую ладонь? Джессика отдернула руку и встала, едва не перевернув стол. Ее затрясло как от удара током. Схватив со стола кофейник, она подбежала к раковине и вылила в нее бурую безвкусную бурду, от которой у нее во рту остался отвратительный привкус. Переведя дух, она бросила через плечо:

— Я люблю китайскую и мексиканскую кухню.

— Все любят китайскую кухню, — философски сказал Конор. — Китайцы едят все, что передвигается по суше, летает и плавает.

— Пожалуйста, не уточняй, иначе меня стошнит! Я пошутила. Китайские блюда я ненавижу с детства! — Джессика стала споласкивать чашку под краном. — Может быть, не будем обсуждать наши гастрономические вкусы? Давай лучше поговорим о твоих спортивных увлечениях. Ты любишь футбол? В нашей семье все мужчины футбольные фанаты. Их невозможно оторвать от экрана во время матча. Они и меня заразили своим увлечением, хотя раньше я предпочитала смотреть любовные сериалы.

Лицо Конора расплылось в улыбке, и Джессика сообразила, что опять наговорила лишнего. Для дочери полицейского это вполне нормально. Она обвела взглядом кухню, высматривая бумажные салфетки, чтобы вытереть мокрые руки. Куда же они подевались?

— Я люблю спорт, — сказал Конор. — Но предпочитаю участвовать в игре, а не смотреть ее трансляцию по телевизору. Вот, возьми салфетку! — Он достал из нагрудного кармана чистую салфетку и протянул ее Джессике.

Пока она вытирала руки, он встал и, подойдя к раковине, начал мыть грязную посуду, говоря при этом:

— И еще я люблю выезжать теплыми весенними деньками на природу. Как славно попировать в компании друзей или красивой подруги, устроившись на пледе! Отведать хорошего сыра, выдержанного вина, жареного мяса. А потом предаться с любимой плотским радостям под сенью раскидистого дерева и щебетание птиц. А ты любишь пикники, Джессика?

Он вперил в нее выразительный взгляд.

В кухне зависла гробовая тишина. Казалось, что стихло даже пение птиц за окнами, перестали урчать холодильник и биться о стекло мухи. Джессика молча шевелила губами.

— Я люблю жареных цыплят, — прошептала она, вытаращив глаза.

Ей стало тесно, жарко и душно в маленькой кухне, которую заполнил этот невыносимый самец. Кто же он? Злой волшебник? Магистр черной магии? Гипнотизер? Почему он обладает над ней такой властью? Как ему удается вгонять ее в оцепенение? Неужели на нее так подействовал один лишь вид его волшебной палочки? Нет, скорее, жезла!

Она облизнула пересохшие губы и промямлила:

— Пожалуй, я выйду прогуляюсь… То есть пробегусь трусцой. Я делаю это каждое утро.

— В нынешней ситуации это нецелесообразно, — сказал он.

Что он хотел этим сказать? Неужели у него возникли идеи получше? Например, относительно их совместной разминки на кровати, достаточно основательной, до мота и приятной усталости. Ее потребность размяться была так велика, что она не выдержала и спросила дрожащим голосом:

— Что ты хотел этим сказать? У тебя имеются какие-то предложения?

— Я предлагаю тебе не рисковать и остаться дома. Снаружи могут случиться непредвиденные ситуации. Например, к тебе может приблизиться кто-то из подозреваемых.

Джессика даже покраснела со стыда. Полицейский всегда остается полицейским. И Конор в этом не исключение.

— Благодарю за заботу, офицер Ричмонд, — сказала она. — Только ваши опасения беспочвенны. Вы просто плохо меня знаете. Вам кажется, что я легкая добыча для преступников. Но вы заблуждаетесь, на самом деле я…

— Хорошо-хорошо! — Он замахал руками. — Я знаю, что ты окончила полицейскую академию и даже пару раз патрулировала улицы. Но все равно рекомендую тебе не забывать об осторожности. Держись подальше от гнезда этих уголовников, на всякий случай.

Джессика вспыхнула, но возражать не стала. Объяснять что-либо этому толстолобому мужлану было бессмысленно, у него в мозгах слишком мало извилин. Ни слова не говоря, она повернулась и выскочила из кухни, на ходу расстегивая безрукавку. Швырнув ее на кушетку в коридоре, она выбежала на крыльцо.

Свежий воздух всегда действовал на нее благотворно. Она запрокинула голову, глубоко вздохнула и улыбнулась. Туман у нее в голове начал рассеиваться. Хорошая пробежка должна была вернуть ей бодрость и самоуверенность. И помочь ей изгнать из своего воображения Конора, парализовавшего ее волю и пробуждавшего в ней нездоровую похоть.

Господь свидетель, до встречи с этим племенным жеребцом она не была так сексуально озабоченной. У Конора из всех его пор сочился тестостерон, этот секс-символ ростом под два метра напрочь вытеснял из ее головы все здравые мысли, оставляя только одну — о долгом и бурном сексе с ним. До полного умопомрачения и упадка сил.

Пульс Джессики резко участился. Она подняла над головой руки, делая глубокий вдох, потянулась и стала выполнять наклоны влево и вправо, широко расставив ноги. Затем она немного попрыгала на месте и побежала трусцой по улице, наслаждаясь теплым ветром и солнечным светом, ласкающим ее кожу. С каждой минутой настроение у нее улучшалось. Однако голый Конор все еще маячил перед ее мысленным взором, похожий на легендарного героя-любовника из мифов Древней Греции.

Джессика завернула за угол дома и побежала к парку, расположенному в полумиле от ее старта. Достигнув тенистой липовой аллеи, она прибавила шагу и вскоре почувствовала, что в ее жилах забурлил адреналин.

Деревья слились в одно размытое пятно. Сердце бешено застучало у нее в груди. Но она продолжала стремительно бежать вперед, стремясь вырваться из плена эротических фантазий. Конечно, она понимала, что свобода будет нелегкой, однако жаждала даже короткой передышки. У нее уже не было сил думать об этом роковом мужчине, ей хотелось набраться сил перед новой встречей с ним. хоть на миг почувствовать себя свободной и независимой женщиной.

Внезапно из-за дерева вышел незнакомец. Джессика резко остановилась, едва не потеряв равновесие и не упав на дорожку. Мужчина сразу же вызвал у нее подозрение, он не был похож на местного жителя, совершающего утреннюю прогулку по парку. Его грязные взлохмаченные космы и затасканная одежда наводили на мысль, что он бездомный бродяга. Да и душок от него исходил весьма характерный. Незнакомец улыбнулся, обнажив гнилые желтые зубы.

Джессика попыталась обойти его справа. Он перегородил ей путь. Это ей не понравилось. Стычка с уличным хулиганом не входила в ее планы на это утро.

— Послушайте, не стойте столбом у меня на пути! Отойдите в сторону! — решительно сказала она, не спуская настороженных глаз с нахального оборванца.

— Гони монету! Наверняка у тебя в кармане найдется мелочь, — рявкнул негодяй. — Живо! Иначе у меня могут возникнуть и другие желания, милашка! Ты такая аппетитная! — Он демонстративно потер рукой свое причинное место.

— Да как ты смеешь, вонючий бездельник, так со мной разговаривать? С какого перепугу я стану тебе что-то давать? Только попробуй дотронуться до меня своими немытыми лапами, пожалеешь! — рявкнула в ответ Джессика.

— Заткнись, цыпочка! Иначе я сверну тебе шею. Я — Большой Маки всегда беру то, что мне нравится. Мне никто не осмеливается перечить!

Джессика усмехнулась:

— В последний раз предлагаю тебе, козел, посторониться и пропустить меня! Больше я повторять не стану.

Он грубо схватил ее за руку. Это стало его первой ошибкой. Джессика не испугалась, а даже обрадовалась неожиданной возможности выпустить пар. Отработанным приемом она перекинула бродягу, словно мешок с мусором, через плечо. Он треснулся всей своей вонючей тушей о землю, грязно выругался, но, будучи крупным и крепким, тотчас же вскочил на ноги.

Джессика встала в боевую стойку и приготовилась продолжить свой урок хороших манер. Она чувствовала себя в отличной форме.

Здоровяк потряс лохматой башкой и ринулся на нее, словно разъяренный бык. Джессика в последний миг отступила в сторону и сделала ему подсечку. Он упал и треснулся лбом о ствол дерева, шумно отравив при этом воздух своими миазмами.

— Что, получил? Хочешь еще?

— Проклятая сучка! Дай мне только ухватить тебя покрепче! Тебя мама родная не узнает. Я вышибу тебе мозги! Но сначала выверну тебя наизнанку вон в тех кустиках. И никто не помешает мне вволю с тобой позабавиться, — прорычал бродяга, брызжа слюной и вращая налитыми кровью бешеными глазами.

Но едва лишь он выпрямился, издав утробное рычание, как Джессика подпрыгнула и с огромной силой ударила обеими ногами его по физиономии. Хулиган рухнул, стукнувшись затылком о землю, раскинул в стороны руки и захрипел, пуская кровавые сопли.

Не дав ему прийти в себя, Джессика ударила его носком кроссовки по печени, присела и завершила серию приемов рубящим ударом ребром ладони по сонной артерии на шее. Охнув, грабитель и насильник закрыл глаза и затих.

— Отдохни немного, — сказала Джессика, выпрямляясь.

— Вот это удар! — раздался у нее за спиной мужской голос. — Высший класс!

Она резко обернулась, приготовившись к новой схватке.

Молодой человек попятился:

— Спокойно, леди! Я спешил к вам на помощь. Но вы управились сами. Отличная работа! Ему надолго запомнится этот урок. Вы молодец.

— Благодарю, — с облегчением сказала Джессика, разглядывая юношу. На вид ему было не более шестнадцати лет. Высокий, симпатичный, с обаятельной улыбкой, он должен был нравиться молоденьким девчонкам.

— Я позвонил в Службу-911, — добавил он. — Вы занимаетесь карате?

— У меня черный пояс, — с улыбкой похвасталась Джессика, лихорадочно ища выход из тревожной ситуации. Если парень вызвал полицию, значит, патрульная машина примчится сюда через минуту. Пресса и телевидение тоже наверняка здесь вскоре появятся. А внимание к себе общественности ей привлекать не хотелось. Поэтому она сказала: — Послушайте, юноша, я тороплюсь. Сделайте одолжение, скажите полицейским, что я убежала, прежде чем вы успели меня хорошенько рассмотреть.

Парень удивленно вытаращил глаза:

— Вы, наверное, какая-то знаменитость? Суперженщина или что-то в этом роде. Я много читал о людях, обладающих необыкновенными способностями. Вы вообще-то, случайно, не инопланетянка? — Он даже покраснел от волнения.

— Нет, я самая обыкновенная женщина, умеющая постоять за себя. Советую и вам заняться восточными единоборствами.

Где-то неподалеку завыла полицейская сирена.

— Все, пока! Мне пора бежать, — сказала Джессика. — Спасибо за помощь. Вы славный юноша. Вам за это воздастся.

С этими словами, повергшими молодого человека в оторопь, Джессика шмыгнула в кусты и была такова.

Настроение у нее после случившегося резко поднялось. Но, даже сорвав злость на хулигане, она не воспылала желанием вернуться на службу в полицию. Ей хотелось чувствовать себя не суперженщиной, а леди, хрупкой, нежной и притягательной для истинных джентльменов и недосягаемой для бродяг и грабителей. Однако пока суровая реальность доказывала, что в мире, где насильники выскакивают в парке из-за деревьев, витать в облаках смертельно опасно. Надо всегда быть начеку, как того требует служебная инструкция.

Конор застилал постель в спальне, когда снизу послышался звук захлопнувшейся с силой входной двери. Он понял, что это вернулась с пробежки Джессика, и принялся взбивать подушки и разглаживать покрывало. Еще не хватало, чтобы она обозвала его лентяем и неряхой!

Окинув взглядом комнату, он остался доволен наведенным порядком. Даже в душевой он не только насухо вытер тряпкой пол, но и повесил на сушилку мокрое полотенце Джессики. Испытанное при этом волнение, переросшее в эротическое видение, заставило его в очередной раз задуматься, не скатывается ли он в омут порока. Все чаще воображение рисовало ему картины голой Джессики, принявшей пикантную позу. И все болезненнее протекала у него эрекция. Было в этом нечто постыдное и нездоровое…

Да, вел он себя в последнее время как-то странно, нес всякую чушь о пикниках, футболе и соитиях под сенью векового дуба и трели соловьев. Чего он стремился этим добиться? Напугать ее? Нет, скорее, склонить к разврату! Конор положил ладони на раковину и уставился в зеркало. Глядевший на него человек со взглядом сексуального маньяка определенно мог сорвать операцию.

Со стороны лестницы послышались голоса. Конор нахмурился, обернулся и распахнул дверь, недоумевая, с кем это Джессика разговаривает. Может быть, она встретила знакомую во время пробежки? Но зачем ей понадобилось приводить в дом постороннего человека? Это ведь грубейшее нарушение конспирации, неоправданный риск! Конор поджал губы, подкрался к перилам и посмотрел вниз. Увиденное повергло его в замешательство.

Странным ему показалось уже то, что на Джессике была надета не свободная белая безрукавка, в которой она выходила из кухни, а куцый эластичный топ, напоминающий бюстгальтер. Стараясь не задерживать взгляд на ее пупке, он переключил свое внимание на ее спутницу, белобрысую грудастую вульгарную деваху в обтягивающей короткой юбке и прозрачной блузке в зеленую полоску.

Ткань ее наряда была полупрозрачной, видимо, пышнотелая красотка хотела, чтобы окружающие в полной мере могли оценить ее прелести, лишь символически прикрытые шелковой лентой, заменяющей трусики. Бюстгальтера же на ней вообще не было.

Она по-свойски хлопнула Джессику ладонью по спине и воскликнула:

— Я хочу взглянуть на вашу спальню!

Отдышавшись после неслабого удара, Джессика сказала:

— Там ужасный кавардак! Мне даже неудобно показывать тебе комнаты наверху, Труди. Взглянешь в другой раз, когда я наведу там порядок.

— Ерунда! Если у тебя в спальне кавардак, то у нас с Джорджем настоящий бардак! — Секс-бомба зашлась звонким смехом. — Мы практически не вылезаем из постели. Ведь и мы недавно поженились, у нас сейчас медовый месяц.

Молодая супруга Джорджа выглядела так же карикатурно, как и ее прилизанный муженек, с его фальшивым золотом и итальянским акцентом. Эти двое чудаков составляли идеальную пару. Представив себе их на брачной церемонии, Конор едва не прыснул со смеху.

— Мне бы хотелось взглянуть на ваш балкон. С него, наверное, открывается чудесный вид! — воскликнула гостья.

— Но сначала позволь показать тебе комнаты на первом этаже, — беря ее под локоток, сказала Джессика.

Конор попятился в спальню и тихонько затворил за собой дверь. Какого дьявола Джессика влипла в эту дурацкую ситуацию? Не надо было отпускать ее на пробежку! А вдруг вместо Труди ей случайно встретились бы Джордж или Барри? Эти негодяи были падки на смазливых молодых женщин и способны на любую низость. Сумела бы она защититься от сластолюбивого громилы? Вряд ли! Конор в волнении прошел в соседнюю комнату, интуитивно почувствовав, что надувной матрац находится в стенном шкафу, достал его оттуда и унес в семейную спальню, преисполненный решимости восстановить должный порядок в отношениях с Джессикой. Он больше не собирался идти у нее на поводу и попустительствовать ее капризам. Раз уж по оперативной легенде они супружеская чета, то и спать обязаны вместе. Мало ли кто еще к ним внезапно нагрянет? Все должно выглядеть естественно и не вызывать никаких подозрений.

Но куда же спрятать ее проклятый матрац? Он был довольно громоздким. А не засунуть ли его под кровать? Там ему самое место! Сказано — сделано! Он согнулся в три погибели и стал запихивать матрац под огромное любовное ложе. Проклятый матрац не поддавался. Звук женских голосов становился все громче. Они поднимались по лестнице.

Конору живо представилось, как изумится жена Джорджа, застав его за этим занятием. Она наверняка почует неладное и поделится своими сомнениями с мужем и другими родственничками. Воры всполошатся и незаметно исчезнут. Отца Джессики с позором выгонят со службы. Конора прошиб пот. Он сунул руку в карман и достал оттуда нож.

 

Глава 10

— Что там за шум? — спросила Труди и стала подниматься по лестнице.

Но не успела она преодолеть и двух ступенек, как Джессика схватила ее за руку.

— Шум? Какой еще шум? — недоуменно воскликнула она, страшась даже представить, что может вытворять в спальне Конор. В любом случае любопытной незваной гостье наверху нечего было делать.

Труди, выпятив груди, подбоченилась и возмущенно воскликнула, глядя на хозяйку дома сверху вниз:

— Только не притворяйся, милочка, будто ты не слышала никаких подозрительных звуков. Кто-то двигает мебель и пыхтит при этом. Пойдем проверим. Или вы там что-то прячете?

Переубеждать толстуху было бессмысленно, она сочилась любопытством и недоверием. Джессике не оставалось ничего другого, кроме как надеяться, что Конор сумеет остановить этот бульдозер.

— Мне нечего прятать! — сказала она, хмыкнув, и протиснулась мимо соседки, чтобы первой войти в спальню.

Конора она застала там за странным занятием: он озонировал воздух ее любимыми духами из флакона с распрыскивателем.

— Дорогая, у нас есть таблетки активированного угля? — озабоченно спросил он у Джессики. — Я, кажется, объелся тушеной фасолью. Мне нельзя злоупотреблять этим блюдом, меня потом весь день пучит. Если бы только ты знала, как я страдаю…

Для пущей убедительности он шумно испортил воздух.

Труди застыла на пороге спальни с выпученными глазами.

Такого горячего приема ей, видимо, еще никогда не оказывали. Окинув Конора ошалелым взглядом, она сказала:

— О Боже, кажется, я не вовремя…

— У нас гости, дорогая? — как ни в чем не бывало промолвил Конор и поставил наконец флакон на туалетный столик.

Труди похлопала глазами, растерянно посмотрела на Джессику и пробормотала:

— Такое со всяким может случиться, дело житейское. Меня тоже на прошлой неделе прошиб понос, так я весь день не слезала со стульчака. Пришлось потом проветривать весь дом.

Джессика, покрасневшая со стыда до корней волос, не выдумала ничего лучшего, как представить ей своего супруга.

— Это Конор, мой муж, — промямлила она. — Конор, это Труди, жена нашего соседа Джорджа. Того самого, с которым мы познакомились, когда приехали взглянуть на этот дом. Вспомнил?

— Вообще-то его зовут Джордже, — тяжело вздохнув, заметила толстуха. — Но вы можете называть его и Джорджем, если так вам удобнее.

Джессика исподтишка окинула взглядом комнату. Из-под кровати торчал угол ее надувного матраца. Какого дьявола Конор засунул туда ее личное имущество? Где теперь она будет спать? Что за изуверство? Нет, этот Конор определенно извращенец. Ну ничего, он за все поплатится…

— Я бы хотела выйти на балкон, — сказала Труди, прервав ее мстительные мысли. — Где он у вас?

— За спиной у Конора, — холодно промолвила Джессика, прищурившись и поджав губы.

Любопытная соседка вперила в Конора пронзительный взгляд своих поросячьих глазок и приторно улыбнулась.

— Наверное, с балкона вам безумно приятно любоваться звездами по ночам, — наконец произнесла она. — Как это романтично!

Улыбнувшись, Конор отступил в сторону, освобождая гостье проход. Она проскользнула мимо него, коснувшись плечом его руки, вышла на балкон и промолвила с наигранной восторженностью:

— Очень мило! Я в восхищении! Боже, как бы мне хотелось полюбоваться отсюда в полночь небосводом!

— Я рад, что вам у нас понравилось, — в тон ей сказал Конор чувственным баритоном.

Они откровенно флиртовали прямо на глазах у взбешенной Джессики, еще не смирившейся с утратой своего надувного матраца, варварски испорченного Конором в порыве своих садистских эмоций.

— Тебя все еще пучит, милый? — пропела она ангельским голоском. — Если не хочешь испортить нашей гостье романтическое настроение, спустись на кухню и прими таблетку. Только постарайся не лопнуть!

— Спасибо, милая! — смущенно потупившись, буркнул Конор. — Ты так заботлива! Пожалуй, я последую твоему совету и приму лекарство. — Он виновато улыбнулся Труди и поспешно ретировался.

Как только стих звук его шагов, Джессика сказала:

— Не раскатывай губы на моего мужа, Труди! Глаза выцарапаю!

— Ох, какие мы, оказывается, ревнивые! Тебе повезло с ним, он настоящий мужчина! — с улыбкой воскликнула толстуха. — Вот тебе мой дружеский совет: не обращай внимания на то, как смотрят на твоего супруга другие женщины. Просто будь с ним поласковей по ночам на вашем чудесном любовном ложе в форме сердца, — она выразительно кивнула на кровать, — тогда у него и мыслей не возникнет об измене тебе. Если, конечно, вы не сторонники свободной любви…

Не будь Джессика на задании, она бы скинула нахалку с балкона. Но обстоятельства вынуждали ее терпеть грязные намеки этой блудливой коровы, готовой наставить рога своему Джордже с кем угодно. О моральных принципах самого Джорджо говорить не приходилось, он бы с удовольствием организовал с новыми соседями маленькую вакханалию.

— Я вижу, ты ревнивая, — так и не дождавшись ответа от Джессики, сказала Труди. — Что ж, этот зеленоглазый дьявол редкий красавец, я тебя понимаю. Да ты, похоже, питаешь и облаках и не слушаешь меня! Эй, соседка! Вернись на землю!

Джессика тряхнула головой и растерянно спросила:

— Так о чем мы говорили, Труди? Я задумалась о своем…

— Пустяки, ты просто не выспалась. Представляю, какой жаркой была для тебя эта ночь. Так вот, милочка, я говорила, что ты можешь не ревновать ко мне своего благоверного. Мой Джорджо тоже жуткий собственник, он обожает меня. — Она пригладила свои платиновые локоны, повела плечами и вздохнула. — Да и я тоже не позволю ему пялиться на других женщин.

— Мне кажется, тебе не стоит беспокоиться, что на него кто-нибудь позарится, — насмешливо сказала Джессика. — У него такой неприступный и грозный вид!

— Плохо ты знаешь женщин! — прищурившись, возразила Труди. — Они слетаются на итальянский шарм, как мухи на навоз.

Это оригинальное сравнение так позабавило Джессику, что она залилась звонким смехом. Глядя на нее, Труди тоже прыснула со смеху. Но пора было закончить этот беспредметный разговор, обильно приправленный пошлостью. Джессика взяла себя в руки и с серьезной миной спросила:

— Надеюсь, что по роду своей деятельности ему не приходится постоянно подвергаться опасности со стороны плотоядных хищниц?

— Слава Богу, нет. Он в основном работает по ночам, доставляет различные грузы. Его отец и брат живут вместе с нами. — Труди подошла к стенному шкафу, бесцеремонно открыла его, окинула взглядом вещи Джессики и сказала, наморщив носик: — Милочка, нам надо прогуляться по магазинам, обновить тебе гардероб. Я сама выберу для тебя шикарные платья!

Одеваться так, как Труди, Джессика готова не была, поэтому уклонилась от обсуждения нарядов и задала новый вопрос:

— А как зовут брата Джорджо? Он совсем не похож на итальянца. Да и твой свекор тоже.

— Брата моего мужа зовут Барри, — поморщившись, словно бы она съела целый лимон, ответила Труди. — У них разные матери. Мать Джорджо — итальянка, это в нее он пошел своей жгучей красотой и горячим темпераментом.

— Понятно, — сказала Джессика, прикидывая, как ей лучше выудить из соседки побольше сведений о ее родне, не вызвав у нее при этом подозрений. — Мой Конор тоже часто работает ночью, у него свой ломбард, приходится проводить экспертизу, учет товара и все такое прочее. Он ворочает большими деньгами. — Она умолкла, сообразив, что сболтнула лишнего. Зачем ей надо было дразнить гусей? А вдруг Труди наводчица? И пришла вовсе не для того, чтобы полюбоваться окрестностями с их балкона, а посмотреть, можно ли здесь поживиться.

Труди подошла к зеркалу и стала прихорашиваться.

Джессика подошла к ней и по-дружески взяла ее под руку:

— Удивительное совпадение: у нас обеих мужья работают ночью. Может быть, поэтому они такие выносливые? — Она взяла со столика тюбик губной помады ярко-красного цвета и подкрасила губы. — И что еще более удивительно, они оба неплохо зарабатывают. Я, во всяком случае, не жалуюсь. И ты, по-моему, тоже.

Труди разразилась хохотом и воскликнула, закатив глаза к потолку:

— Я знала, что у нас окажется много общего! Джордже мне ни в чем не отказывает, он тратит на меня уйму денег!

— Труди! — раздался снаружи чей-то оклик.

— Ну вот, легок на помине! — Соседка хихикнула, выглянула в окно и крикнула: — Я здесь, мой пупсик!

— Что ты делаешь в чужой спальне? — прорычал Джорджо. — Ты с другим мужчиной? Ты забыла, что я тебе вчера говорил?

Джессика подошла к окну и встала рядом с Труди.

Одетый в светлый итальянский костюм и с огромной золотой цепью на шее, Джордж приветливо помахал ей рукой, на запястье которой сверкнули золотые часы, и с приторной улыбкой произнес:

— Тысячу извинений, синьора Джессика! Я не знал, что моя крошка там вместе с вами.

— Да как ты посмел обвинить меня в супружеской неверности! — завизжала Труди. — Ты ведь знаешь, что я люблю только тебя! Другие мужчины меня не интересуют. Как тебе только не стыдно постоянно напоминать мне о моих прежних ошибках! — Она расхныкалась.

— Не плачь, мой пончик! Ты меня неправильно поняла! — попытался успокоить ее Джорджо.

— С меня довольно! Я устала! Все, я ухожу жить к маме! — завизжала Труди.

— Нет! Этому не бывать! — зарычал Джордж. — Послушай, милая, не желаешь ли прокатиться со мной по магазинам? — спросил он, изменив тон на угодливый и льстивый.

— Ты не шутишь? — недоверчиво спросила Труди.

— Какие могут быть шутки, любовь моя! Я хочу сделать тебе подарок. Спускайся ко мне, милая! Да поживее!

— Ну, тогда другое дело, я уже лечу к тебе, мой птенчик!

Джордж с облегчением вздохнул, семейный скандал был улажен. Труди улыбнулась и лукаво подмигнула Джессике:

— Эта сцена ревности ему обойдется по крайней мере золотой браслет с бриллиантами.

— У тебя хороший вкус! — сказала Джессика.

— Бриллианты — лучшие друзья девушки. Послушай, почему бы вам с мужем не проведать нас в субботу вечером? Джорджо пожарит мясо, я представлю тебя всем своим родственникам. Выпьем пива или хорошего вина. В общем, повеселимся!

— Замечательная идея! — обрадовалась Джессика. — Мы с Конором обязательно придем. — Не веря, что ей привалила такая удача, она проводила гостью до дверей. Воображение рисовало ей успешное завершение операции после обнаружения ими доказательств во время вечеринки и триумфальное возвращение домой, на свою собственную кровать.

Но, затворив за Труди дверь, Джессика была вынуждена признать, что она вжилась в роль молодой супруги Конора и предпочла бы доиграть этот забавный спектакль. Стоило только ей вспомнить о напарнике, как она услышала его укоризненный голос:

— А ведь я предупреждал тебя, что выходить из дома одной небезопасно. И оказался, как всегда, прав. Что же ты наделала!

Едва не заскрежетав от злости зубами, она ответила:

— Мы приглашены к соседям на вечеринку! Это даст нам возможность скрытно обследовать их дом и, возможно, обнаружить улики преступления. Ты же до сих пор еще ничего не добился.

— Мы здесь вовсе не для того, чтобы вступать с подозреваемыми в контакт! — рявкнул Конор, насупив брови. Он был взбешен ее несанкционированным поступком и не считал нужным это скрывать. Если бы только он знал, как сексуален в минуту гнева! — А если бы тебе повстречался бы кто-нибудь из этих уголовников на узкой тропинке? Последствия подобной встречи нетрудно предсказать. Отныне я запрещаю тебе выходить без меня куда-либо даже на короткое время! И не пытайся мне возражать! А теперь я должен вернуться на пост и продолжить наблюдение за объектом. — С этими словами он повернулся и удалился в гостиную, выпятив грудь и чеканя шаг.

У Джессики от волнения перехватило горло. Да за кого он ее принимает? За безмолвную марионетку? Взгляд ее упал на связку ключей от автомобиля. Она схватила их, а заодно и свою безрукавку, лежавшую на стуле вместе с ее сумочкой, и выскользнула за дверь. Дышать с этим невыносимым типом одним воздухом ей стало противно. Нервы могли сдать в любой момент, и тогда бы она его прикончила.

Но даже спустя полчаса, остановившись в тихом уголке парка, Джессика чувствовала себя взвинченной. Конечно, она слегка поторопилась, приняв приглашение соседей, но Конор не имел права ругать ее за инициативу и строить из себя большого босса. Внезапно в ее сумочке заверещал мобильник. Она радостно улыбнулась. Он раскаялся и хочет попросить у нее прощения! Она выхватила аппарат из сумочки и, раскрыв его, воскликнула:

— Я слушаю!

— Привет, птичка! — раздался в трубке голос Элла. — Твой шеф сказал, что ты взяла на несколько дней отпуск за свой счет. Надеюсь, с тобой ничего серьезного не приключилось?

Джессику окатило волной глубочайшего разочарования. Звонок Элла ее совершенно не обрадовал. Надо было срочно что-то выдумать, и она сказала:

— Нет, со мной все в порядке. Просто у меня накопилось множество нерешенных проблем, таких, например, как починка автомобиля. Как поживаешь?

— Ужасно по тебе соскучился! Давай встретимся и поболтаем за чашечкой кофе. Я могу тебя проведать…

Как бы ни был Элл ей симпатичен, встречаться с ним наедине было неосмотрительно. Она была не готова к близким отношениям с этим щеголеватым молодым человеком. Однако выпить по чашечке кофе в людном месте было можно. Поэтому Джессика согласилась встретиться с ним в одном уютном маленьком кафе.

Спустя четверть часа она уже была в условленном месте. Удивленный ее спортивным видом, он спросил:

— Ты совершала пробежку? Ничего, в конце концов, это не какой-то роскошный ресторан, сойдет и так. — Элл улыбнулся и чмокнул ее в щеку.

Вместо радости Джессика испытала стыд и окинула взглядом переполненное посетителями помещение. Ей показалось, что старушенция, сидевшая за ближайшим столиком, смотрела на нес с легким укором, и она слегка покраснела.

Но что ее так смущает? Ведь она же свободная женщина, а не замужняя дама, пришедшая на тайное свидание с любовником! Она вправе делать все, что ей вздумается, даже флиртовать. Они заняли свободный столик, и Элл спросил:

— Почему ты так напряжена? Ты чего-то опасаешься?

— Какая ерунда! Не выдумывай! Тебе показалось! — воскликнула она и деланно рассмеялась.

Он сжал ее руки своими теплыми пальцами.

— Я плохо спала прошлой ночью, — сдавленно сказала она, что было чистой правдой, поскольку уснуть крепким сном ей мешали эротические видения.

— Ты чем-то расстроена? Поделись со мной своими тревогами! — тепло, глядя ей в глаза, промолвил Элл.

Откровенничать с ним она не собиралась, а потому сказала ему полуправду:

— В общем-то ничего серьезного. Отец в последнее время встревожен участившимися в городе кражами. Мэр торопит его с раскрытием этих преступлений, грозится уволить отца с работы.

— Мне лично все еще не верится, что кто-то осмелился обворовать средь бела дня самого мэра! — сказал Элл. — Представляю, как взбешен этим мэр, он чувствует себя дураком.

Официантка вскоре подала им кофе. Когда она ушла, Элл пожаловался:

— Я чувствую себя весьма скверно.

— Почему? — спросила Джессика, сделав глоток.

— Все из-за твоей истории с покупкой дома мэра. Ты ведь показывала мне его до того, как он был официально выставлен на продажу. Мне не дает покоя мысль, что я случайно мог обмолвиться о намерении мэра продать свой дом. Или, того хуже, сболтнуть лишнего об установленной в доме сигнализации. В общем, у меня возник комплекс вины перед твоим отцом. — Элл взъерошил свои тщательно уложенные волосы пятерней и виновато улыбнулся.

— Этот дом я показывала не одному тебе, а многим другим желающим приобрести его, — сказала Джессика. — Все делалось официально. И никто не делал секрета из того, что в то утро мэр будет выступать в помещении местного отделения Американского легиона. Так что не забивай себе голову ерундой! Ты ведь хотел купить этот дом, чтобы твоей маме стало немного комфортнее жить, не так ли? По-моему, ты заслуживаешь похвалы, а не порицания.

— Да, в моей маленькой квартире ей было не совсем уютно, — проникновенно сказал Элл, тяжело вздохнув. — Мама любит работать в саду, это помогает ей отвлечься от воспоминаний об ушедшем от нас в прошлом году отце… В общем, ты сама все понимаешь… Жаль, что дом опечатан…

Глядя на Элла, Джессика спрашивала себя: что ей мешает полюбить этого нежного и заботливого человека? Как же ей ему помочь? Ведь он так страдает из-за того, что покупка дома мэра стала невозможна из-за ведущегося расследования ограбления. Движимая самыми добрыми побуждениями, она тихо промолвила, оглянувшись по сторонам:

— Возможно, все кончится…

— Что ты хочешь этим сказать? — с надеждой во взгляде спросил Элл. — Полиция вышла на след воров? Их скоро поймают?

— Извини, не могу ничего добавить. Просто поверь мне.

— Хорошо, Джессика. У меня словно камень упал с сердца!

Он заметно повеселел, взбодрился и приосанился.

Глядя на его просветлевшее симпатичное лицо, Джессика мысленно обозвала себя дурой, упускающей свое счастье. Элл явно был бы рад вступить с ней в интимные отношения, а в дальнейшем в законный брак. Это был идеальный вариант, но только вот ей он не подходил, в чем она теперь была уверена.

Позже, прощаясь с Эллом, Джессика почувствовала, что встреча с ним пошла ей на пользу. Она осознала, что проживание с Конором ни к чему ее не обязывает, это обыкновенная работа. Своими личными делами она займется позже, а пока ей следует сосредоточиться на поимке преступников.

Из размышлений ее вывел неожиданный поступок Элла: он порывисто обнял ее и страстно поцеловал в губы. Она же думала в этот миг, по странному стечению обстоятельств, о губах и объятиях Конора. Элл тихо произнес, отдышавшись:

— Я буду рад видеть тебя у себя дома.

— Нет, я пока еще к этому не готова, — солгала ему Джессика, озираясь по сторонам.

— Я понимаю, — с ослепительной улыбкой сказал он. Это ее слегка насторожило: он всегда говорил так, прощаясь с ней, что было неестественно для мужчины. Мог хотя бы разок обидеться. Но Элл был не таков, он все терпел.

Пока Джессика целовалась с Эллом, выйдя из кафе, Конор продолжал вести наблюдение за соседским домом, сохраняя хладнокровие. Но тревога о пропавшей напарнице лишала его душевного равновесия. Как и подозрительная тишина в жилище преступников. Он поджал губы, нахмурился и вновь задался вопросом, куда подевалась безответственная дочка его шефа.

Неужели она обиделась на него за резкий тон, которым он выговаривал ей за ее проступок? Но разве он был не прав, напомнив о грозящей ей со стороны злодеев опасности? Эти мерзавцы способны на любую низость, за всеми ними числились пьяные дебоши, драки, тюремные сроки.

Впрочем, Джессика могла владеть приемами самообороны. Этого он почему-то не учел. Но все равно ей не справиться в одиночку с главарем клана Мередит. Он порвет ее на кусочки!

Внезапно послышался подозрительный шум. Кто-то потихоньку отпер входную дверь, пробрался на цыпочках в прихожую и затворил за собой дверь. Конор продолжал невозмутимо смотреть в окно: даже крыса не должна была прошмыгнуть в дом подозреваемых незамеченной. Тем не менее он произнес:

— Ты не должна была брать мою машину! Она могла понадобиться мне в оперативных целях.

— Я знала, что ты в любой момент можешь связаться с оперативным дежурным и попросить выслать группу наружного наблюдения, — сказала с вызывающей самоуверенностью Джессика.

— Тебя это не должно волновать. Я отвечаю за исход операции! И попрошу впредь мне не мешать. Где ты шлялась?

— Ездила по окрестностям, пытаясь успокоить нервы.

— Рекомендую в другой раз принимать ледяной душ.

— Этого больше не повторится, — пообещала Джессика.

— Надеюсь, — сказал Конор, стиснув зубы. Внезапно у него зазвонил сотовый телефон.

— Да! — бросил он, откинув крышку аппарата.

— Есть какие-то подвижки? — спросил у него начальник полиции.

— У нас был незапланированный контакт с женой Джорджа, — отрапортовал Конор и добавил, глубоко вздохнув: — Она побывала в нашем доме.

— Все это странно… Сперва Джордж, потом Труди. Я чувствую за всем этим подвох. Будьте начеку! Они что-то замышляют, эти негодяи. Не расслабляйтесь ни на минуту.

Судя по голосу, босс был взволнован не на шутку. Он прочистил горло и спросил:

— Надеюсь, у вас с Джессикой все нормально?

— Должен отметить, сэр, что у вас на редкость упрямая дочь, — четко произнес Конор, зная, что Джессика стоит у него за спиной.

— Да, она пошла в меня. Не терпит отказов и возражений.

Они поговорили еще немного, и шеф положил трубку.

Конор помрачнел и положил свой сотовый в карман.

Начальник полиции явно заботился больше о благополучии своей любимой дочери, чем об успехе операции. Эти Нельсоны большие шутники, однако! Им бы в цирке работать, а не в полиции. Конор сел в кресло и скрестил ноги в лодыжках. Слава Богу, что он пока еще не собирается переквалифицироваться в клоуны. И не поддается на разные фокусы и трюки Джессики, в которых она поднаторела, пока росла в этой веселенькой семейке. Ей не удастся сбить его с истинного пути. Служба всегда была для него превыше всего, и он останется верен своим принципам!

 

Глава 11

Завтрак прошел в молчании. Конор имел обыкновение есть в одиночестве, наслаждаясь тишиной и процессом поглощения пищи. С аппетитом у него все было в порядке, как и с пищеварением. Ни запором, ни колитом, ни изжогой, ни поносом он никогда не страдал. И был уверен, что все желудочные и кишечные расстройства случаются только на нервной почве. А потому избегал шумных застольев и пустых разговоров за столом.

Но с некоторых пор с ним произошла поразительная метаморфоза. По необъяснимой причине ему доставляло удовольствие лицезреть за обеденным столом Джессику, слышать ее мелодичный голос и рассыпчатый смех, наблюдать, как ловко она управляется с едой, промокает бумажной салфеткой свои пухлые алые губки, задорно сверкает голубыми глазками, с наслаждением пьет чай или кофе, приготовленный ею самой.

У него возникло странное желание узнать о ней как можно больше: ее жизненные интересы, цели, устремления, склонности и привычки. Но Джессика не желала с ним откровенничать, она словно бы набрала воды в рот после того, как он отчитал ее за знакомство с Труди. И хотя она, покатавшись с ветерком по окрестностям на его автомобиле, и осознала свою ошибку, неприятный осадок от ссоры остался на душе у них обоих.

Молчание Джессики начинало расшатывать его нервную систему. Короткие ответы, которые он слышал от нее, когда задавал ей какие-то вопросы, нельзя было назвать беседой. Если так пойдет и дальше, думал Конор, глядя в окно на соседский участок, он сойдет с ума. И тогда многие годы будет созерцать мир в окошко сумасшедшего дома.

Но по мере того как испарялась его злость, он стал понимать, что Джессика проявила завидную смекалку в общении с женой опасного преступника и заслуживает не порицания, а похвалы за то, что удостоилась приглашения на ужин к соседям. Быть может, он подсознательно боялся, что коварные уголовники добавят ему в угощение яду? Или был морально не готов развлекаться и отдыхать в компании отпетых воров? Не явилась ли его злость, излитая на Труди, проявлением невроза или психоза? Может быть, он переутомился? Но ответы на такие вопросы можно было получить только у доктора. Теперь же было целесообразно сосредоточиться на получении информации о подозреваемых, и в этом Джессика могла оказаться ему весьма полезной. Да что уж там лукавить, она проявила находчивость и доказала, что является его надежным напарником в этой операции. О прочих ее достоинствах он боялся даже подумать, зная по своему горькому опыту, что добром это не кончится.

Но его рот уже растянулся в улыбке. Только огромным усилием воли ему удалось придать своей физиономии непроницаемое выражение. Нельзя было давать Джессике никаких поводов для нелепых догадок. Полет фантазии мог унести ее чересчур далеко от объекта их наблюдения. Или же, не дай Бог, породить у нее нездоровый оперативный зуд, чреватый провалом.

Конор покосился на Джессику, она сидела, закинув ногу на ногу, рядом с ним в удобном кресле. Костюм для пробежек она успела сменить на сарафан, украшенный крупными ягодами земляники, соломенную шляпу и сандалии, из которых игриво высовывались ее пальчики с алыми ноготками. Это клубничное изобилие вызывало у Конора неуместные ассоциации, породившие эрекцию. Уже в который раз, черт бы ее побрал!

Он прочистил горло и сказал:

— Тебе не следует сидеть так близко ко мне.

— Я знаю. Но ведь тебя может сморить сон. И тогда я тебя подменю на время, — холодно сказала она.

— Хорошо, оставайся пока на прежнем месте, — согласился он.

Силы его действительно иссякали. Короткий сон, который он позволил себе минувшей ночью, не восстановил его работоспособность полностью. Самым разумным было бы немедленно покинуть пост и пойти отдохнуть. Однако какая-то неведомая сила продолжала удерживать его в кресле.

В доме напротив ничего подозрительного не происходило. Барри лишь однажды вышел на крыльцо покурить, потом вернулся в дом. Вот и все, ничего необычного, тревожное затишье.

Если уж его зад прирос к креслу, может быть, стоит задать Джессике несколько осторожных вопросов? Дополнительная информация о частной жизни своей напарницы никогда не помешает. За разговором у него, возможно, стихнет желание схватить ее в охапку, уса— дить к себе на колени и зацеловать до смерти или до полуобморочного состояния.

— Объясни мне, пожалуйста, почему Майк убеждал меня в том, что ты воплощение святости и непогрешимости? — брякнул он со свойственной ему прямотой.

Джессика взглянула на него и многозначительно улыбнулась. У Конора вспотели ладони. Он сцепил в пальцах руки и прикрыл ими свое причинное место, проявляющее признаки беспокойства.

— Потому что я всегда поддерживала идеальную чистоту в туалете, а стульчак заклеивала специальной лентой, как в номерах отеля после каждой дезинфекции. Это очень дисциплинировало моих братьев.

В ее голубых глазах запрыгали смешинки. У Конора возникло желание подхватить ее на руки и отнести на кровать.

И как только ей удавалось мгновенно перевоплощаться из ангела в секс-бомбу? Нет, определенно ему пора перестать вообще кому-либо доверять и начать больше верить собственным глазам.

Словно бы прочитав его мысли, она проворковала:

— Мне все еще не верится, что ты воспринял его сказки всерьез. Неужели ты настолько доверчив и наивен?

Конору стало жарко от этих слов. Густо покраснев, он уставился в окно и промолвил осевшим голосом:

— Если бы сказки рассказывал один он, я бы, возможно, в них и не поверил. Но ему вторили другие твои кузены. Наслушавшись их восхвалений, я уверовал, что у тебя над головой нимб.

— Так я и есть сущий ангел! — Джессика невинно похлопала глазками, сцепив руки в кольцо над головой.

— Теперь я в этом уже не сомневаюсь, — промямлил он.

Хотя взгляд его при этом прилип к ее грудям с торчащими сосками, обтянутыми тонкой белой тканью. На лице Джессики расцвела улыбка порочной девицы, не оставлявшая сомнений в том, что ее обуревает вожделение. Конор насторожился.

— А у тебя большая семья? — спросила она, очевидно, надеясь отвлечь его внимание от своих прелестей. — Расскажи мне о своих тетушках и дядюшках, кузенах и кузинах. И разумеется, о сестре, живущей в Нью-Джерси. Я сгораю от любопытства. Вы с ней перезваниваетесь или переписываетесь?

Конор затряс головой, не в силах оторваться от ее пышного бюста, и с трудом ответил:

— С родной сестрой мы видимся не чаще двух раз в год. Они с мужем часто меняют местожительство. Еще реже я встречаюсь со своими родителями, так как они переехали во Флориду. Со своими дальними же родственниками я только переписываюсь.

— Тебе, наверное, очень одиноко! Не потому ли ты решил поселиться в нашем маленьком городке? — сочувственно сказала Джессика, вновь поразив Конора своей проницательностью.

Уж не наследственный ли это дар? Неужели и ее отец видит его насквозь и манипулирует им словно марионеткой? Эти Нельсоны точно взяли его в серьезный оборот. А теперь вот и Джессика выуживает из него семейные секреты. Как же неосмотрительно было с его стороны затеять этот разговор! Похоже, она в очередной раз его обыграла.

Как же ему лучше ответить на ее каверзный вопрос? Ведь он даже не задумывался над глубинными мотивами своего решения перебраться в этот маленький провинциальный городок. Убеждал себя, что устал от суеты большого города, надеясь, что на новом месте службы сумеет быстро сделать карьеру. В действительности же он бежал от одиночества! Искал общения, простоты и душевной теплоты, которыми был обделен в детстве. Конечно, можно было обосноваться во Флориде, но родители давно уже стали для него чужими людьми, со своими заботами и проблемами. Жизнь сына их совершенно не интересовала.

Копаться в своей душе ему сейчас не хотелось, поэтому он предпочел изменить тему и спросил:

— А почему все твои родственники называют тебя не Джессикой, а Джесс?

Смущенная вопросом, она поджала под себя ноги, что не ускользнуло от внимания Конора, с большим удовольствием любовавшегося ее прекрасными коленями.

Глядя на них, Конор представлял себе картину упоительного соития, в процессе которого ноги Джессики будут обвивать его торс, побуждая проникать в ее умопомрачительные глубины все глубже и глубже, в самое жерло вулкана страстей. По его спине пробежала дрожь.

— В нашей семье всегда было больше мужчин, чем женщин, — тихо промолвила Джессика. — И они стали звать меня на свой мужской манер Джесс. Вот так это уменьшительное имя и закрепилось за мной. Кузены до сих пор считают меня «своим парнем».

— Но внешне ты совсем не похожа на парня, — заметил Конор, окинув ее масленым взглядом.

Щеки Джессики порозовели, она устремила взгляд в окно, насупила брови и прошептала:

— К нашим соседям пожаловала гостья!

Конор тоже посмотрел в окно, проклиная себя за недозволенную рассеянность. Приближавшаяся к дому подозрительная женщина была болезненно бледна и худа. Одетая в униформу почтальона, она несла в руках посылку. Подходя к входной двери, женщина оглянулась по сторонам, поправила роговые очки на переносице и нажала на кнопку звонка.

— Эта особа не внушает мне доверия, — прошептала Джессика.

Свое мнение о ней Конор высказать не успел, так как дверь распахнулась. Почтальонша вручила открывшему посылку. Конор успел заснять этот момент фотоаппаратом, выхватил мобильник и связался с начальником полиции.

— Я весь внимание, — заговорщицким голосом ответил тот.

— Наблюдаем подозрительный объект женского пола в униформе «Ю-пи-эс». Брюнетка, приблизительно сорок лет, доставила подозреваемым посылку. Проследите за ней! Проверьте, действительно ли она является сотрудником этой компании.

Он отключил телефон, переместился к входной двери и, слегка приоткрыв ее, сказал, глядя в щелку:

— Она приехала в служебном автомобиле. Все выглядит вполне нормально. Это-то меня и настораживает…

Между тем похожая на скелет женщина вернулась к машине, затравленно огляделась по сторонам и, сев за руль, укатила.

— Какого размера была посылка? — спросила Джессика, присев рядом с Конором у двери на корточках.

От такого соседства у него ком подкатил к горлу и возобновилась эрекция.

— Ты заметил, какого размера был сверток или нет? — толкнув его локтем в бок, прошипела Джессика.

Эрекция достигла своей кульминации. Что не укрылось от внимания Джессики. Конор затаил дыхание.

— Ты оглох? — спросила Джессика. — Так какого же он размера? Я говорю о свертке!

— Солидного, — прохрипел он, изо всех сил пытаясь думать исключительно о задании, а не о женских прелестях своей напарницы, манящих его насладиться ими незамедлительно.

— Там вполне могла уместиться видеокассета, — предположила Джессика. — Подобная той, что украли из дома мэра, пока он произносил свою предвыборную речь.

В кармане у Конора зазвонил сотовый телефон.

— Слушаю, — достав аппарат, сказал он.

— Мы приставили к ней наблюдателей. Но пока все выглядит так, словно бы она действительно доставляет посылки. На всякий случай мы наведем о ней справки, — сообщил ему отец Джессики.

Голос главы семейства Нельсонов оказал на Конора успокаивающее воздействие. Закончив разговор, он убрал в карман телефон и сказал Джессике:

— Пока все выглядит вполне нормально. Сомневаюсь, что наведенные об этой особе справки прольют дополнительный свет на кражу видеокассеты из дома мэра. Кажется, это ложная тревога.

— Все ясно. И что же мы будем делать дальше? — спросила Джессика и, выпрямившись, начала расхаживать в волнении по гостиной.

Они бы могли, разумеется, заняться сексом на матраце в форме сердца. Но эту идею Конор не озвучил, а предложил возобновить наблюдение за соседним домом. По вытянувшемуся лицу Джессики было нетрудно понять, что такое предложение ее совсем не обрадовало.

Наступила ночь. Джессика ушла наверх отдыхать, Конор остался на вахте. Но мысленно он тоже находился в спальне.

Удобно устроившись в кресле и подложив под голову подушку, он взглянул на телефон и фотоаппарат, лежащие у него под рукой на столике, и попытался сосредоточиться на задании. Это было адски трудно. Он вздрагивал при каждом шорохе, доносившемся сверху, пытался представить себе, чем занимается Джессика.

Вскоре его веки отяжелели и опустились. Ему привиделась упоительная картина: голая Джессика, выходящая из ванной. Ее умащенная маслом кожа соблазнительно блестела, торчащие соски полных грудей словно бы напрашивались на то, чтобы он коснулся их губами. А темный треугольник волос, прикрывающих ее заветную тайну, манил его вглядеться получше в хитросплетение завитков и разгадать секрет, который они скрывали.

Проклятие! Она вновь опутала его своими чарами, даже на расстоянии. Конор изменил позу, чтобы уменьшить давление материи на его мужское достоинство, впавшее в неистовство, и взлохматил пальцами свою шевелюру. Как он мог позволить ей засесть у него в печенках? Ведь ежу понятно, что ничего серьезного между ними быть не может! Она откровенно заявила, что не станет связываться с полицейским.

Как это ни странно, ему чертовски хотелось ее переубедить.

Но только не теперь, всему свое время. Пока нужно отдать все силы раскрытию преступления. В частности, подумать хорошенько о подозрительной доставщице посылки. Она вела себя неестественно, явно нервничала, озиралась по сторонам, словно бы чего-то боялась. Хорошо, что он успел запечатлеть ее на пленке. Теперь у них будет ее снимок, а это уже успех. Глядишь, от нее потянется ниточка к более крупной рыбине.

Раздался звонок в дверь, потом — нетерпеливый стук.

— Открой мне, Джессика! Это я, Труди! — послышался голос настырной толстухи.

— Чтоб тебе провалиться! — пробормотал Конор и, вскочив с кресла, схватил в охапку подушку и одеяло и побежал прятать их в чулане.

— Что ей надо? — шепотом спросила Джессика, сбежав вниз по лестнице. — Ведь уже полночь!

Конор молча швырнул подушку и одеяло в чулан, захлопнул дверь и обернулся, решив не оставлять Джессику в опасности одну. Но едва лишь она приблизилась к нему, как он понял, что совершил промах. В горле у него застрял ком, в брюках вздулся неприличный бугор. Сердце заколотилось с удвоенной силой. А в глазах зарябило. И все потому, что на Джессике была надета полупрозрачная коротенькая голубенькая ночная рубашка. Тончайшая материя подчеркивала все выпуклости и вогнутости ее несравненного тела. Отделанный кружевом глубокий вырез позволял оценить в полной мере достоинства ее роскошного бюста.

— Ты меня слышишь, Конор? — прошипела она.

Стряхнув наваждение, он попытался сообразить, что происходит и как ему поступить. Но его мозг отказывался работать в отличие от другой части тела, подрагивающей от нетерпения поскорее стать задействованной.

— Перестань таращиться на меня! — строго сказала Джессика. — Уверена, что ты не в первый раз видишь женщину в ночной рубашке.

— Да, но меня привел в восхищение этот милый цветочный узорчик на ткани! И сам голубенький цвет материи, — пролепетал Конор. — Тебе эта рубашка к лицу! Почему бы тебе не носить ее дома и днем? Я бы хотел взглянуть на нее при дневном освещении… Особенно хороши кружева на вырезе!

Джессика стыдливо прикрыла руками груди, отчего подол рубашки задрался еще выше. Она явно была смущена его вниманием к ее прелестям и не осталась равнодушна к его комплиментам. Дыхание ее заметно участилось, по телу пробежала дрожь.

Конору стало совсем не до мысли о поимке преступников. Его волновало только одно — нашли ли чувства, охватившие его, отклик в сердце Джессики. Исходившие от нее флюиды подсказывали ему, что он ей далеко не безразличен. Это обоюдное замешательство, однако, продлилось недолго. Труди снова стала звонить и колотить кулаками в дверь. Джессика отворила ее и спросила:

— Что стряслось, Труди? Мы уже легли спать!

Не удостоив ее ответом, соседка молча вторглась в прихожую. Джессика едва успела отступить влево, Конор же получил удар дверью по лбу.

— Джорджо меня разлюбил! — грудным голосом провозгласила толстуха, подперев кулаками бока. — Я не переживу этого!

У Конора вытянулось лицо. Джессика сделала большие глаза. Конор пожал плечами, как бы говоря, что в данном случае он бессилен чем-то помочь убитой горем соседке. Джессика смерила его уничтожающим взглядом, обняла Труди за плечи и увела ее в гостиную.

— Это конец! — тряся головой, говорила толстуха. — Он приревновал меня к продавцу в ювелирном магазине. Я всего лишь состроила ему глазки, а Джорджо взорвался, заметив это. И не купил мне браслет! Нет, я этого не перенесу! — Она завыла в полный голос, словно вдова, убитая кончиной своего горячо любимого супруга, оставившего ей пятерых детей и уйму долгов.

— Я могу у вас переночевать? — сквозь слезы спросила она. — Я буду спать в коридоре на кушетке. Тихо, как мышка! Вы меня даже не услышите! Ну приютите же меня до утра, умоляю!

Труди в их доме? На кушетке в коридоре? Само небо послало ему удачу! Конор возликовал и готов был на радостях расцеловать незваную гостью. Тестостерон, бурливший в ею жилах, полностью затмил ему рассудок. Возникшая эрекция грозилась порвать брючину. Мошонку свело сладкой болью. Голова переполнилась эротическими фантазиями. И только нечеловеческим усилием воли он охладил свой пыл и напомнил себе, что он на задании. Изобразив на лице сочувствие и заботливость, он произнес:

— Ну конечно же, дорогая Труди, ты можешь остаться у нас до утра. — Он похлопал ее ладонью по могучей спине. — Мы не допустим, чтобы ты спала на садовой скамейке. Я прав, Джессика? — Он вскинул брови и взглянул на свою напарницу.

— Разумеется, дорогой! — сквозь зубы сказала она. Однако странный блеск в ее глазах заставил его насторожиться. Она что-то задумала. Долго ломать голову над разгадкой ее коварного плана ему не пришлось. Джессика воскликнула: — Мне кажется, что на кушетке тебе будет неудобно спать, милочка. Там вполне может переночевать Конор. А ты разделишь со мной кровать. — Она победно улыбнулась.

— О нет, я даже слышать об этом не желаю! Супружеское ложе священно! Кушетка меня вполне устроит.

Конор облегченно вздохнул. Во рту у него пересохло от нахлынувших эротических грез, в основе которых лежало их с Джессикой неистовое совокупление.

Джессика молча шевелила губами.

— Так что возвращайтесь на свою кровать, голубки, — проворковала Труди с приторной улыбкой, — а я до рассвета вздремну здесь на кушетке, чтобы с первыми же лучами солнца вернуться к своей мамочке. — Она громко шмыгнула носом.

Конор мысленно приготовился к маленькому шоу одной актрисы с вырыванием на себе волос, надрывными криками и ручьями слез. «Спокойно, — внушал он себе, — ты на службе! Крепись!»

Джессика, судя по выражению ее лица, была на грани срыва.

Нельзя было допустить провала операции. И тут Конора осенило. Он открыл дверь чулана и обрадованно воскликнул:

— У нас ведь здесь есть запасная подушка и плед, милая! Вот держи! — Он схватил спальные принадлежности в охапку и сунул их в руки Джессике. Она злобно прищурилась и молча положила подушку и плед на кушетку.

— Огромное вам спасибо! — Труди громко высморкалась в бумажную салфетку. Стекла в окнах задребезжали. — Я буду вести себя тихо, как мышка! Ступайте же спать, голубки!

— Если хочешь, я останусь с тобой, — предложила Джессика.

Но Конор бесцеремонно схватил ее за руку и сказал:

— По-моему, Труди хочется побыть одной, собраться с мыслями, всплакнуть. Не будем ей мешать, дорогая! Пошли спать… Ты ведь едва держишься на ногах от усталости! — Он сжал ей руку так, что она пошатнулась. — Я уверен, что Труди поймет нас правильно.

— Да, разумеется! Не обращайте на меня внимания, — сказала Труди, присаживаясь на кушетку.

Конор обнял Джессику за талию и почувствовал, что она словно одеревенела. Он был вынужден легонько ущипнуть ее за ягодицу. И только после этого она сдвинулась с места и начала подниматься по лестнице. Положив ей на бедро ладонь, Конор взял ее другой за грудь, чтобы она случайно не упала.

— Вы просто идеальная пара! — воскликнула с придыханием им вслед Труди и расхныкалась.

К счастью, они уже были у дверей спальни. Конор заслонил собой путь к отступлению. Джессика резко обернулась и обожгла его пламенным взглядом. Окажись на месте Конора преступник, он бы оцепенел и прирос к полу. У него же только слегка ослабла эрекция. Зато окрепла уверенность в том, что Джессике следует вернуться на службу в полицию.

Она фыркнула и решительно вошла в спальню. Конор проскользнул следом и затворил за собой дверь. И только потом вспомнил, что оставил внизу свой сотовый телефон. Связь с шефом была потеряна. Он подошел к окну и, к своему ужасу, убедился, что из него соседского дома не видно. Запахло провалом.

Он нервно взъерошил волосы. Присутствие Труди в их доме чрезвычайно осложняло ситуацию. Что же ему было делать? Не спускаться же за телефоном на глазах у непредсказуемой толстушки? Она могла выкинуть любой номер. Выражение лица Джессики не сулило ему ничего хорошего. Он уже готов был бежать к Труди и уговаривать ее лечь спать на кровати.

Но интуиция подсказала ему, что Джессика испепеляет его взглядом по другой причине: она просто-напросто изнемогает от желания поскорее отдаться ему! Почувствовать в себе его мужскую твердь, содрогнуться в исступленном оргазме и разрыдаться от свалившегося на нее счастья. Какой же он глупец! Она уже давно жаждет интимной близости с ним и потому не находит себе покоя — убегает на пробежки, уезжает куда-то на автомобиле, мечется по дому в полупрозрачной одежде. А теперь она прикончит его, если он будет медлить.

Ярость и в самом деле стремительно охватила Джессику. Она действительно испытывала желание убить Конора. Но только не одним смертельным ударом, а медленно и мучительно, подвергая его изощренной восточной пытке. Да как он посмел воспользоваться ситуацией в своих похотливых интересах? И как она позволила ему манипулировать ею словно куклой? Какой же все-таки она была дурой, представляя этого мужлана в розовом романтическом свете? Он самый обыкновенный жеребец, неуемный хряк, бесстыдный козел! И вовсе не благородный рыцарь на белом коне! Разве джентльмен стал бы резать ножом ее надувной матрац, чтобы лишить ее последнего бастиона? Нет, настоящий герой не станет хитростью заманивать ее в постель!

Она подошла к стенному шкафу, вынула из него подушку и швырнула ею в Конора. Он ловко и без видимых усилий поймал ее, чем разозлил Джессику еще сильнее. Конор нахмурился и строго спросил:

— А что мне оставалось делать? Не мог же я выгнать ее на улицу? Что бы после этого она о нас подумала? Не забывай, зачем мы здесь! Любой поспешный поступок чреват для нас провалом!

Но от этих доводов ей совершенно не полегчало, хотя их справедливость и не вызывала у нее сомнений. Все шло к тому, чтобы лечь с ним в постель. Но этого ей не хотелось, она бы чувствовала себя гораздо спокойнее, если бы он лег на кушетку. И вдруг внутренний голос спросил у нее, уверена ли она в этом. Этот вопрос заставил ее хорошенько задуматься.

А ведь действительно, к его соседству на кровати она вполне могла привыкнуть! Воображение нарисовало ей сладко посапывающего во сне Конора, ее руки, опутавшие его грудь, спину, плечи и… Она судорожно сглотнула ком в горле, содрогнувшись от охватившего ее вдруг жара. Как же посмела она дотронуться, пусть даже в мечтах, к полицейскому? Ведь греховные помыслы равноценны самому грехопадению! Гореть ей за это в адском пекле!

Поймав на себе его изучающий взгляд, она воскликнула:

— Я вовсе не хотела, чтобы ты выставлял Труди за порог среди ночи! И мне совершенно понятно, зачем мы здесь находимся. Но все это не означает, что я в восторге от сложившейся двусмысленной ситуации.

— Я готов спать на полу, — заявил Конор, побледнев как мел.

— Придется, раз ты порезал ножом мой надувной матрац! — крикнула в ответ она, вращая глазами.

Он потянулся за одеялом и болезненно поморщился.

— Что с тобой? — испуганно воскликнула Джессика.

— Пустяки! — Конор отошел от нее на несколько шагов.

— Но я же вижу, что тебе больно! — не унималась Джессика. — Ты прихрамываешь на правую ногу! Что с ней?

— Ерунда, разболелась старая рана. Я получил ее несколько лет назад, задерживая преступника. Время от времени она дает о себе знать. Пусть это тебя не тревожит, мне доводилось спать и в худших условиях, чем на полу.

Джессике стало стыдно за свой глупый поступок. Она прикусила нижнюю губу и потупилась. Конор молчал, шумно дыша.

— В конце концов, мы взрослые люди, — наконец промолвила она. — И должны вести себя подобающим образом. Я уверена, что мы уместимся вдвоем на кровати.

Она наклонилась и начала взбивать подушки.

Когда же она выпрямилась и оглянулась, то была поражена выражением лица Конора. На нем читалось откровенное вожделение. И весь он источал похоть. Поймав ее оторопелый взгляд, он хрипло произнес:

— По-моему, ты права. Одну ночь мы вполне можем провести в одной постели.

Джессика была воспитана в духе доверия к полицейским. Она знала, что они умеют контролировать свои эмоции. Но в сложившихся обстоятельствах она доверяла своему напарнику не больше, чем, к примеру, Джорджу, если бы тот очутился в хранилище банка в обеденный перерыв и со связкой ключей от сейфов.

Она вернулась к стенному шкафу, взяла из него три наволочки и расстелила их посередине кровати.

— Это еще для чего? — спросил Конор.

— Чтобы ты не забывался, — строго ответила она.

— Значит, ты мне не доверяешь?

Джессика молча нырнула под одеяло и натянула его до подбородка.

— Доверяю, но предупреждаю: не смей до меня дотрагиваться.

Конор рассмеялся и пошел в ванную.

Она закрыла глаза, и тотчас же воображение нарисовало ей картину эротического свойства. Некоторое время Джессика пыталась лежать спокойно. Потом матрац просел, и Конор залез под одеяло. Она поджала ноги к животу.

— Спи, Джессика! — глухо буркнул он.

О каком сне он говорит? Нет, это не входило в ее планы.

Конор дышал ровно и глубоко, вдох и выдох, вдох и выдох.

Ладонь Джессики легла на низ живота. Ночь ей предстояла долгая и бессонная. Йом-да-да-да!

 

Глава 12

Все тело Джессики пылало и плавилось от небывалой страсти. Приятное неземное тепло обволакивало ее подобно кокону. Она потерлась во сне лицом о подушку и с удивлением почувствовала, что сквозь наволочку проросли волосы.

Более того, из подушки исходил глухой гул, словно бы внутри ее кто-то бил в бубен, бил изо всех сил, умело и ритмично, как шаман. И приснится же такое! Эротические сны Джессики всегда были фантастичными и яркими. Она привыкла к этому. Вот и теперь ее совершенно не удивило, что во сне кто-то нежно поглаживает ее груди и дергает за соски. Она прильнула головой к своему мнимому любовнику, умоляя его поласкать и другие ее зудящие местечки.

Но чьи это настойчивые голоса вдруг вторглись в их идиллию? Кто мешает им целиком предаться утолению сладострастия? Неужели к их амурным играм хотят присоединиться другие сластолюбцы? Нет, она вовсе не намерена участвовать в оргии, ей достаточно одного возлюбленного. Пусть развратники убираются прочь!

Однако они остались глухи к ее просьбе. И ей не оставалось ничего другого, как встать и прогнать их. Поэтому она проснулась, зевнула и сладко потянулась.

— Труди! Труди, покажись, мой любимый пупсик! Прости меня, мой персик! Я готов вымаливать у тебя прощение, стоя на коленях, о мой горшочек со сладким маслом! Твой котик умоляет его простить! Отзовись же наконец! Или ты там не одна?

Голос Джорджа было трудно не узнать. Впрочем, как и ответный вопль его супруги.

— Проваливай отсюда, Джордже! Утром я вернусь к мамочке! Зря я не послушала ее тогда и вышла за тебя замуж! Пошел прочь, вонючий козел! Видеть тебя больше не желаю, скупердяй!

Это явно был уже не сон. Джессика тряхнула головой и похлопала глазами. Где она очутилась? Почему лежит не на своем надувном матраце? На чьей волосатой широкой груди покоилась ее голова? И чья рука давит ей на грудь? А главное, почему так пылает ее попка? Что с ней произошло, пока она крепко спала? Уж не очутилась ли она в Зазеркалье?

Туман в голове Джессики стал медленно рассеиваться, и постепенно в ее памяти воскресли события прошлого вечера. Уж лучше бы она не просыпалась! Реальность показалась ей кошмаром. Оказалось, что мужчина, ласкающий ее во сне, вполне осязаем и даже знаком — это Конор. Его пальцы продолжали машинально теребить ее соски, вставшие торчком. Джессика закусила губу, сообразив наконец, что за печка могла так разогреть ее попку. Горячая головка застряла в ложбине между ее ягодицами, словно раскаленная кочерга в тлеющих углях. Так вот почему во сне ей было жарковато!

— О, моя сдобная булочка! — завыл за окном Джордж, как шакал, пытающийся проникнуть в курятник. — Не разбивай мне сердце! Вернись домой! Умоляю тебя, мой пончик!

Рука Конора внезапно замерла на груди Джессики. Видимо, крики соседей все же нарушили его сладкий сон.

Чтоб этим крикливым идиотам пусто было! Все тело Джессики ныло от неудовлетворенности. Но Конор окончательно проснулся и, убрав руку с ее груди, перевернулся на спину.

Матрац под ним просел и жалобно скрипнул. Такой же жалобный стон едва не вырвался у Джессики из груди. Тяжело вздохнув, она хрипло вздохнула:

— Что за Содом, черт побери? Кто там вопит снаружи?

— По-моему, это Джордж умоляет Труди вернуться к нему, вытаптывая в отчаянии траву на нашем газоне, — ответил Конор спящим голосом. — Слава Богу, что Труди не впустила его в дом. Здесь было бы море крови.

Джессика потерла пальцами заспанные глаза, повернула голову и молча уставилась на Конора, освещенного лунным светом, падающим из окна. От его тела исходил жар, сам он тоже пылал, как жерло вулкана, изнемогая от медовой истомы.

Она тяжело вздохнула и, затаив дыхание, закрыла глаза, не в силах спокойно смотреть на лежащего с ней рядом самца. Бездействие становилось невыносимым, энергия, скопившаяся в ней, требовала немедленного выхода. Она попыталась медитировать. Йом-да-да-да! Но все ее попытки слиться с мирозданием оказались неудачными.

— Ты хочешь еще немного поспать? — спросил Ко! юр.

— Нет, — пролепетала она, пытаясь высвободить ногу из-под его ноги.

Теперь, когда они оба проснулись, убеждала она себя, лучше забыть о том, что произошло ночью. Мало ли что случается с полусонными людьми, очутившимися по воле случая в одной постели? Зачем же продолжать думать о сексе, когда за окном диким голосом вопит уголовник, брошенный своей женой? Рука ее случайно легла на нечто торчащее, горячее и влажное, расположенное где-то внизу живота Конора. Он охнул и засопел. Она стиснула пальцами подозрительный предмет и обмерла. Такого чуда природы она еще никогда в кулаке не сжимала.

— Я непременно завтра куплю тебе этот проклятый браслет, моя радость! — снова завопил в следующий миг Джордж.

Конор почему-то шумно задышал, возможно, из-за того, что Джессика машинально начала двигать рукой туда-сюда.

— А ты больше не будешь обзывать меня так, как обозвал вечером в ювелирном отделе? — спросила Труди.

— Прости меня, ты ведь знаешь, какие мы, итальянцы, вспыльчивые и ревнивые! Я просто схожу с ума от твоих женских прелестей! Ну разве можно обижаться на сумасшедшего?

— Джорджо тронулся рассудком? — спросил Конор, уже балансируя на грани умопомрачения.

— Тише! Я хочу послушать, что они скажут! — прошептала Джессика, сжав его мужское достоинство еще крепче от волнения. — Готова поспорить, что она получит и браслет, и ожерелье.

— Да как же ты посмел приревновать меня к продавцу? Разве ты забыл, что я поклялась больше никогда и ни с кем не флиртовать? — воскликнула Труди.

— Но ведь ты строила ему глазки! С этого-то все и началось и день нашей свадьбы! Вспомни, что произошло в нашу первую брачную ночь! — завопил ее муженек.

— Неужели она наставила ему рога в их первую брачную ночь? — изумленно спросила Джессика.

— Вряд ли ее можно строго судить за это, — философски ответил Конор, с трудом сдержав стон.

— Ты же поклялся, что не станешь упрекать меня в этом! Нет, мамочка была права, лучше бы я вышла за настоящего американца, а не за фальшивого итальянца! — завизжала Труди.

— Любимая! Я куплю тебе еще и те серьги! В комплекте с браслетом. Только вернись ко мне! — простонал Джордж.

— С крупными бриллиантами? — уточнила толстуха.

— Разумеется, мой сладенький пирожок! — последовал ответ.

Спустя минуту входная дверь со скрипом отворилась и тотчас же захлопнулась. Очевидно, Труди решила вернуться домой. Супруг встретил ее восторженным возгласом:

— Труди, радость моя! Больше я никогда тебя не обижу!

Их голоса стали удаляться и вскоре стихли.

Лишь тогда Джессика разжала пальцы и перевела дух.

— Кажется, они угомонились, — сказал Конор. — Мне пора на вахту.

— Что ж, долг превыше всего, — упавшим голосом произнесла Джессика, внушая себе, что не хочет заняться сексом. В ушах у нее звучало: «Йом-да-да-да!» Соски набухших грудей требовали ласк его губ и пальцев. Лоно судорожно сжималось. Промежность пылала. Она обхватила руками подушку и заглушила ею свой отчаянный утробный стон. Будь прокляты все эти бесчувственные полицейские!

Скрипнул матрац, Конор встал с кровати. Сейчас или никогда! Джессика собралась с духом и выпалила:

— Может быть, останешься?

Конор вздрогнул и медленно опустился на край матраца.

— Что ты хочешь этим сказать? — густым баритоном спросил он после долгого томительного молчания.

— Так, уже ничего! Забудь об этом! Поговорим утром! — сказала Джессика, стиснув ноги.

Соки обильно орошали ей бедра, низ живота наполнился тяжестью, а лоно — ужасающей пустотой. Она знала, что сойдет с ума от эротических снов, если немедленно не утолит голод плоти. Но, верная своей клятве и долгу, только скрежетала зубами. Однако похоть уже помутила ей рассудок. Помимо своей воли она резко повернулась на другой бок и коснулась плеча Конора. Тот вздрогнул, как от удара электрическим током, и вытаращил глаза. Тяжело дыша, Джессика прошептала, слегка пугая его своим горящим взглядом:

— Не уходи, останься со мной! Пожалуйста!

Конор порывисто взял ее за руку, поцеловал ее пальцы и глухо сказал:

— Но я должен быть внизу, на своем посту…

— Этой ночью уже вряд ли что-нибудь случится, — сказала она.

Он закусил губу, ей стало стыдно за свою несдержанность, но поделать с собой она уже ничего не могла. Не в силах противиться ее взгляду, Конор нырнул под одеяло и крепко прижал ее к себе, так что у нее перехватило дух.

Всего один раз, внушала она себе, ерзая по матрацу. Один раз не считается… Тогда пусть будет одна ночь! Они забудут обо всех своих обязательствах и клятвах до восхода солнца. Но с первыми же лучами вновь станут только напарниками. И не более того! Все войдет в прежнюю колею.

Рука Конора легла на ее вздымающуюся грудь, и все закружилось у Джессики перед глазами. От благоразумных мыслей не осталось и следа, они мгновенно испарились. Джессика перевоплотилась в блудницу, необремененную предрассудками и жаждущую наслаждений.

Конор легонько коснулся пальцем ее торчащего соска. Тихий стон сорвался с ее губ, она затрепетала в предвкушении безудержной любовной игры, о которой втайне мечтала с того самого вечера, как Конор арестовал ее на улице.

Он зарычал, уткнувшись носом в ее шею, и прикусил зубами ей мочку уха. Его сильное горячее тело напряглось.

— Я мечтал об этом чудесном миге с тех пор, как увидел тебя тогда на углу улицы, — признался он.

— В разорванной юбке, с дыркой на колготках и с распахнутым до пупка воротом блузки, — прошептала она, судорожно вздохнув. — Тебе просто нужна была проститутка… Что ж, она твоя! — С этими словами Джессика обвила ногами его бедра, а рукой ухватила за причинное место.

Он охнул и сказал:

— Какая ты, оказывается, бесстыдница! А я-то считал тебя девственницей, боялся к тебе прикоснуться. Но теперь я возьму реванш! Эту ночь ты надолго запомнишь, скверная девчонка!

Он сбросил одеяло на пол и, приподнявшись, окинул Джессику плотоядным взглядом. Она легонько сдавила ему пальчиками мошонку, напоминая, что с ней шутить опасно. Особенно в сексе. Он медленно провел указательным пальцем по ложбинке между ее прекрасными грудями, коснулся пупка и надавил на ее трепетный бутончик. Джессика застонала от неописуемого удовольствия и прошептала:

— Еще, Конор! Сильнее!

— Ты так долго дразнила меня, так умело мучила, что теперь должна ответить за это, — выдохнул он.

Джессика запрокинула голову и выпятила груди.

— Ты постоянно отвлекала меня от выполнения задания, вынуждала терпеть адские муки, — говорил Конор, поглаживая росистое преддверие лона. — Все твое тело сочится вожделением, в твоих глазах читается сексуальный вызов, явная мольба о том, чтобы я приласкал тебя, отведал меда твоих губ…

Она знала, что все так и обстояло, но не считала нужным оправдываться, поскольку Конор тоже вел себя вовсе не как монах, он тоже подавал ей недвусмысленные намеки.

— А кто внес меня на руках в дом, едва мы встретились на пороге? А потом слизывал шоколад с моих пальцев?

Она прикусила язык, живо вспомнив, как его губы сомкнулись на ее дрожащей плоти. Нектар хлынул из ее волшебной сокровищницы ручьями. Она раскрыла было рот, но тотчас же закрыла, не найдя подходящих слов для выражения своих эмоций. Но взгляд ее говорил ему все настолько определенно, что он сжал рукой ее грудь и глухо произнес:

— Что ж, на одну ночь я позволю себе забыть о своем профессиональном долге. Но потом…

— Да, конечно, я согласна, — пролепетала Джессика, купаясь в эротических ощущениях, словно в волнах теплого моря, ей не хотелось ни о чем думать, она жаждала чувственных впечатлений. Впервые в жизни она испытывала столь сильное возбуждение. Но почему же он медлит?

Конор припал губами к ее бутону сладострастия и стал его жадно сосать. Джессика застонала в полный голос, впадая в умопомрачительный экстаз.

— Ты говорила, что никогда не станешь флиртовать с полицейским, однако сейчас твое тело опровергает твои слова, — переведя дух, промолвил Конор. — Получается, что ты лгала?

Пора было прекратить эти насмешки. Она порывисто вскочила и, встав на колени, толкнула его на матрац. И не успел он опомниться, как она уже села на него верхом.

— Ну, что ты скажешь на это, умник? Кто из нас прав?

Конор крепко ухватил ее руками за тугие ягодицы.

Джессика насмешливо улыбнулась и сжала в руке его мошонку, давая ему понять, что она знает разные грязные приемчики, как и положено выпускнице полицейской академии. Он вытаращил глаза и раскрыл рот, как бы признавая свое поражение. Очень довольная собой, Джессика запустила пальцы в густые волосы на его могучей груди. Возбуждение ее достигло своего пика. Конор тряхнул головой и прохрипел:

— Давай договоримся сразу: это будет в первый и последний раз. Тебе не хочется связываться с полицейским, а в мои планы пока не входит заводить с кем-либо серьезный роман. Я говорю это, чтобы потом ты не предъявляла ко мне никаких претензий. Ну, что скажешь?

Джессика пронзила его пламенным взглядом и замерла, размышляя над ответом. Конор затаил дыхание.

 

Глава 13

— А с чего ты решил, что я хочу за тебя замуж? — наконец сказала она чувственным грудным голосом. — Мне нужен секс! Я хочу испытать умопомрачительный оргазм!

В ответ раздался его оглушительный смех, что ее несколько обрадовало. Предаваться сладострастию с лишенным юмора мужланом ей не хотелось. Ведь секс должен доставлять партнерам радость, заставлять их позабыть о всех своих печалях, дарить им счастье хотя бы на мгновение. Она была намерена провести эту ночь весело и получить как можно больше удовольствия, предаваясь безудержному безумству. Вот только готов ли к этому Конор? Почему он как-то странно смотрит на нее, вместо того чтобы незамедлительно овладеть ее телом?

— Порой ты ставишь меня в тупик, — неожиданно сказал он с легкой грустью.

Это замечание повергло Джессику в недоумение. Что же ему не понятно? Она же выразилась достаточно ясно. Как еще ему объяснить, чего она от него хочет? Или он задумал пойти на попятную? Нет, этого она не допустит!

Джессика спрыгнула с кровати и начала исполнять эротический танец, поводя бедрами, тряся бюстом и вращая глазами. Лицо Конора окаменело и побагровело, он шумно дышал и поедал ее плотоядным взглядом. Она же продолжала виртуозно исполнять танец живота, глядя на него без тени смущения. Тело ее пылало, глаза сверкали. Облизнув языком губы, она сказала:

— Если ты не знаешь, что со мной делать, милый, то я могу тебе подсказать. Надеюсь, ты проявишь толику сообразительности и не огорчишь меня окончательно.

Конор вскочил с кровати словно ужаленный, грубо схватил ее в охапку и швырнул на кровать. Она расхохоталась. Но он был настроен чрезвычайно серьезно. Без лишних слов он ввел ей в лоно два пальца. Джессика томно охнула и подалась вперед.

— Какая ты темпераментная, нежная, горячая и влажная…

— Так возьми же меня скорее! — выдохнула она, изнемогая от страсти.

— А вот торопиться как раз и не надо! — наставительно сказал он, совершая рукой ритмичные движения. — Мне хочется сперва тебя хорошенько исследовать, почувствовать тебя на ощупь и на вкус, познать тебя досконально.

Джессика затрепетала от радости. Их желания совпали!

Конор внезапно извлек свои умелые пальцы из лона.

Негодяй! Обманщик! Садист! Он собирается мучить ее!

Взгляд Джессики припал к его могучему мужскому жезлу.

Во рту у нее пересохло, глаза подернулись поволокой. Ничего подобного видеть ей еще не приходилось. Низ ее живота свело сладкой болью, унять которую мог только оргазм. Ну когда же наконец этот загорелый бесподобный самец овладеет ею? Когда он заполнит ее женскую пустоту своей мужской плотью? Вознесет ее к облакам, где она будет парить, словно птица?

Но Конор продолжал молча демонстрировать ей свои мужские достоинства. Она поедала его жадным взглядом, все больше распаляясь. Его широкие плечи, рельефные мышцы живота, мощная мускулатура рук и ног сводили ее с ума. Фигура Конора была безупречна, причинное же место просто выше всяких похвал. Наконец он сдвинулся с места — и сердце Джессики затрепетало. Он взял ее за лодыжки, раздвинул ей ноги и согнул их в коленях. Джессика издала протяжный стон.

Дрожь пробежала по всему ее телу. Пальцы Конора жадно ощупывали ее икры, колени, бедра и ягодицы. Вот он наклонился над ней — и она закусила губу, ожидая прикосновения его губ и языка к своим наиболее чувствительным точкам. Однако пока она чувствовала только его горячее дыхание. Пальцы Джессики скомкали простыню, она заскрежетала зубами и обхватила ногами спину Конора. Терпение ее иссякло.

И вот наконец долгожданный миг настал: раздвинув пальцами нежные лепестки ее благоухающей розы, Конор припал к ней ртом и начал энергично пить ее нектар, проникая языком в ее потайной тоннель.

Кровь ее взбурлила, бедра свело сладчайшей судорогой, вибрирующий хоботок пронзило раскаленной иглой — и шквал оргазма увлек ее в пучину безудержного ликования. Она выгнулась дугой и вцепилась пальцами в шевелюру Конора, издавая утробный животный вой. Ему вторил жалобный скрип кровати. Воодушевленный столь бурным одобрением его ласк, Конор приник к сочной сердцевине Джессики губами, одновременно вогнав указательный палец в ее тесную расселину. С искаженным страстью лицом она снова нырнула в омут чистой радости, готовая утонуть в нем. Конор методично вкушал ее медовое лакомство. Джессика зависла в безвоздушном пространстве.

Когда же она плавно опустилась на землю, то обнаружила, что Конор лежит рядом с ней на кровати, поглаживая ладонью ее распустившуюся розу. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы каждая клеточка Джессики заполнилась похотью. Вожделение охватило ее с головы до ног. Еще никогда не испытывала она такого сексуального аппетита. Желание утолить голод было настолько велико, что она встала на колени, сжала в руке его торчащий пест и принялась самозабвенно его дегустировать. Это был упоительный процесс, прервать который было невозможно. Конор зарычал, вцепившись пальцами в ее волосы, и стал яростно двигать торсом, вгоняя свой леденец все глубже и глубже ей в горло. Джессика сосала, как помпа.

Приятно пораженный ее новым талантом, Конор выкрикнул:

— Ай хорошо! О Боже! Ты просто чудо! Еще, еще! Молодец!

Польщенная такой похвалой, Джессика прервала минет и, подняв на Конора невинные голубые глазки, проворковала:

— Тебе действительно понравилось, милый?

Он зарычал, подхватил ее под мышки и одним броском уложил на спину. Она и глазом не успела моргнуть, как он уже достал из бумажника пакетик, разорвал упаковку и натянул презерватив на пенис. В следующий миг лоно Джессики содрогнулось от бесцеремонного вторжения сурового гостя. Небеса разверзлись, на Джессику обрушился алмазный дождь. Она сжала ногами бока Конора и начала двигаться в одном ритме с ним. Сокрушая своим амурным орудием ее лоно, он говорил:

— А ты дьявольски хороша! Такая тугая и горячая!

Джессика изогнулась и с силой подалась вперед низом живота. Он прикусил язык и ускорил темп своих телодвижений. Шумно дыша, они устремились к финишу. Каждое новое его проникновение в ее бурлящее страстью лоно наполняло Джессику неописуемым восторгом. Она вся пылала, но никак не могла насытиться его ласками. Стиснув стенками лона ствол его любовного орудия, она втягивала головку в себя все глубже и глубже. Бедра ее ходили ходуном, мышцы напряглись, лобковая кость трещала, брызги нектара разлетались во все стороны по комнате. Но пожар страсти только сильнее разгорался.

Конор стонал, рычал и хрипел, но не сдавался.

Внезапно все тело Джессики свело судорогой, она вскрикнула и замотала головой, охваченная мощнейшим оргазмом. Секундой позже с животным рычанием кончил Конор, до боли сжав пальцами ее взмыленные бедра. Пот капал с его лба ей на лицо. Сладкие спазмы все еще терзали ее горячее тело. Конор же продолжал двигать торсом, хватая воздух раскрытым ртом и выпучив покрасневшие глаза. Джессика впала в нирвану.

Ничего подобного она еще никогда не испытывала. Боже, что же с ней произошло? Все плыло у нее перед глазами, мысли путались. Звезды все еще прыгали в воздухе, она чувствовала себя в какой-то другой галактике.

Конор лег на бок и привлек ее к себе. Она прильнула к нему и зажмурилась, отказываясь верить, что все это происходит с ней наяву. Нет, определенно этого не должно было с ней случиться! Ей хотелось только маленького оргазма, но не перемещения в иное измерение. Ну почему все не обошлось без приключений? Зачем ей все эти незнакомые ощущения, это неистовство, звериная ненасытность? Что ей теперь делать со своим новым сексуальным опытом? Как она будет обходиться без таких полетов в космос?

Конор поглаживал ее по спине и плечам, потом переключился на живот и бедра. Соски грудей Джессики снова встали торчком, в заветном бутончике возникло приятное покалывание, ягодицы сжались, дыхание участилось, а в глубине лона забурлила огненная лава. Как же ей быть со всем этим? Что сказать Конору? Поблагодарить его за сказочный оргазм? Чмокнуть его в небритую щеку, прилечь и уснуть? Фу, как это банально!

Конор помог ей разрешить эту проблему: он поцеловал eе в макушку, встал с кровати и пошел в ванную. Джессику снова охватило вожделение при виде его божественной фигуры. Он захлопнул за собой дверь, она вздохнула, улыбнулась и с наслаждением потянулась, как полакомившаяся сливками кошка, довольная собой и своей жизнью. Джессика улеглась на спину и накрылась одеялом, борясь с желанием замяукать. Шелк приятно холодил ее разгоряченную кожу, воскрешая в памяти забавную сценку в магазине. Джессика тихо рассмеялась.

Дверь ванной распахнулась, комната наполнилась влажным ароматным паром. Из его клубов материализовался Конор, одетый в джинсы и рубашку, распахнутую на груди. Шлепая мокрыми босыми ступнями по деревянному полу, он подошел к кровати и тихо промолвил:

— Пожалуй, мне стоит спуститься в гостиную и убедиться, что в соседнем доме ничего необычного не происходит. Принести тебе чего-нибудь из кухни?

— Нет, возвращайся поскорее сам! — промурлыкала она.

— Хорошо, я постараюсь, — с улыбкой ответил он и ушел.

Джессика уткнулась носом в подушку и радостно рассмеялась. Когда звук шагов Конора стих, она встала, посетила ванную и снова улеглась под одеяло. На нее внезапно напала зевота, потом стало зябко и одиноко. Скорее бы вернулся Конор! Он бы мгновенно согрел ее и взбодрил. Она снова зевнула и закрыла глаза. Ей стало спокойнее и теплее. Она тихонько вздохнула и погрузилась в сон.

Тем временем Конор, уже занявший свой наблюдательный пост, пытался проанализировать случившееся и сделать правильные выводы. Мысленный процесс шел трудно, хотя он и чувствовал значительное облегчение. Стресс был успешно снят, казалось бы, можно с легким сердцем возобновить работу. Никаких объективных причин для раскаяния в содеянном он не усматривал, напротив, имел все основания похвалить себя за оперативное устранение помех несению его службы и быстрое возвращение на наблюдательный пункт. Однако проклятый червь сомнения продолжал исподволь точить его душу, задавая ему коварный вопрос: удастся ли ему забыть о полученном наслаждении? Сумеет ли он теперь спокойно смотреть на Джессику, не вспоминая все ее тайные достоинства? Останется ли невозмутимым при ее появлении его мужское естество? Будет ли безмолвствовать его основной инстинкт?

Он тяжело вздохнул и зажмурился, воображение мгновенно нарисовало ему обнаженную Джессику, вкушавшую его запретный плод. Он явственно ощутил своими вспотевшими ладонями шелковистую кожу ее грудей, которые он ласкал в тот момент, и упругие соски, напрашивающиеся на поцелуй.

К горлу подкатил ком, он сглотнул его и облизнул губы. Ах, как сладок ее природный нектар! С каким удовольствием он бы снова его отведал! Вкусил бы толику квинтэссенции Джессики, женщины, воплощающей в себе пламенную страсть, сладкую негу и дурманное искушение.

Но что за подозрительное напряжение возникло у него в чреслах? Конор нахмурился, потерев рукой свое взбунтовавшееся причинное место, и мысленно чертыхнулся. Не хватало только, чтобы эрекция стала причиной его роковой оплошности. Стряхнув навязчивые воспоминания о сексе с Джессикой, он вновь уставился на окна соседнего дома и замер, охваченный тревожными предчувствиями. Снаружи послышался шум автомобиля, затем и сама черная машина возникла в поле зрения Конора. Она остановилась у края тротуара, из нее вышел человек в широкополой шляпе, натянутой на лоб, огляделся по сторонам и быстрым шагом направился к дому подозреваемых. Подойдя к входной двери, он опять огляделся и постучался.

Волосы на затылке у Конора встали дыбом. Что за подозрительный ночной гость пожаловал в логово воров? Лица его в сумерках ночи Конору разглядеть не удалось, но было ясно, что это важная птица. Дверь отворилась, и подозрительный посетитель прошмыгнул в дом.

Не долго думая Конор босиком выбежал через черный ход на задний двор, подкрался к окну гостиной соседей и попытался заглянуть внутрь. Но безуспешно, шторы были плотно задернуты. Конор стал пробираться вдоль стены к другому окну, но наступил на колючку и едва не вскрикнул. Балансируя на одной ноге, он вытянул ногтями шип и мысленно сделал себе выговор за неосмотрительность. И дернул же его черт спуститься на первый этаж босиком! И все из-за Джессики. Если, конечно, не принимать в расчет его собственную глупость.

Со вторым окном ему повезло больше, нижний край жалюзи не достигал подоконника, и сквозь щель было видно, что происходит в помещении. Как назло, ночной гость стоял к Конору спиной. Помимо него, в комнате находились брат Джорджа Барри и сам папаша Уинстон. Очевидно, Джордж был занят с женой.

Незнакомец был одет в длинный черный плащ, на руках у него были черные кожаные перчатки. Его жесты показались Конору знакомыми. Неужели это мэр?

— Ну повернись же, дьявол! — пробормотал он. — Дай мне взглянуть на твою физиономию, негодяй! Хотя бы мельком…

Он сунул руку в карман, однако вместо телефона нащупал там только свой неуемный причиндал. Вот что случается, когда думаешь не головой, а головкой! Мобильник остался на стуле в гостиной. А как бы он теперь ему пригодился!

Уинстон расхохотался и шлепнул гостя ладонью по спине. Тот вздрогнул и отошел от старого разбойника на полшага. Из этого наблюдательный Конор сделал логический вывод, что посетитель испытывает антипатию к хозяевам дома. Возможно, он поручает им выполнить грязную работу, но не переваривает их общество. Все стали выходить из помещения. Конор начал потихоньку перемещаться к углу дома, надеясь, что ему удастся увидеть лицо посетителя, когда тот выйдет на крыльцо.

Наконец входная дверь распахнулась, сноп свет упал на ступеньки. Раздались голоса:

— Значит, договорились. Глядите, не сорвите мне дело!

— Все будет как по маслу, господин…

— Тише! Никаких имен! Сколько раз еще повторять, что меня нельзя, называть по имени, болван! Слушай меня хорошенько и запоминай! Это последнее дело, больше у меня для вас работы здесь не будет. Так что затаитесь и не делайте глупостей. Это не совет, а строгое предупреждение! Ослушаетесь — всех прикончу.

Гость не прощаясь направился к своей машине.

Увидеть его лица Конору так и не удалось. Стекла автомобиля были тонированными, номерной знак замазан грязью, вероятно, специально. Следовательно, владелец черного седана являлся опытным, матерым правонарушителем. Скорее всего он и был организатором серии дерзких преступлений в городе, все еще не раскрытых полицией. Но гулять на свободе шайке воров осталось недолго, на их след вышел офицер Конор Ричмонд. Теперь главным было не позволить злодеям уйти от наказания и бесследно скрыться.

Когда отъехавший от дома автомобиль исчез в сумраке ночи, Конор вернулся к окну, однако света в комнате уже не было. Разочарованный, он замер, прижавшись спиной к стене. Но в следующий момент вспыхнул свет в соседнем окне. Конор осторожно подкрался к нему и заглянул внутрь. В комнату вошел Джордж, одетый в забавные панталоны с рисунком в виде отпечатков красных губ. На шее у него болтались две массивные золотые цепочки. В темном углу на кровати сидела Труди, одетая в садомазохистский кожаный наряд.

— Подойди ко мне, мой маленький горячий итальянец! — грудным голосом произнесла она. — Я знаю местечко, куда ты можешь поместить с вою перченую колбаску. Ты убедишься, что я люблю своего проказника.

Конора едва не стошнило от этой отвратительной сцены. Вне всяких сомнений, в эту ночь соседи не собирались выходить из дома. Согнувшись в три погибели, Конор пересек газон и вернулся черным ходом в свой дом.

Входя в гостиную, он увидел спускавшуюся по лестнице Джессику. Она потерла пальцами заспанные глаза и капризно воскликнула:

— Почему ты так долго не возвращался ко мне? Ведь эту ночь мы собирались провести вместе!

Она выглядела настолько соблазнительно, что у Конора возникло желание заключить ее в объятия и расцеловать, а затем сорвать с нее ночную рубашку, припасть губами к ее соскам и зачмокать от удовольствия, как младенец. А после этого незамедлительно поставить ее перед собой на колени, вцепиться пальцами в ее волосы и попотчевать ее своим нектаром, ценительницей которого она оказалась. Как много все-таки у них общего!

Однако теперь было не самое подходящее время для подобных фантазий. Требовалось принять меры в отношении преступников, замышляющих новое дерзкое ограбление. Схватить их за руку было делом его чести. Он прочистил горло и сказал:

— У наших милых соседей только что был гость.

Джессика побледнела как мел. Устремив взгляд в окно, она сбежала по ступенькам. Но Конор остановил ее, сказав:

— Поздно. Гость ушел.

— Ты сообщил об этом моему отцу?

— Нет. Телефон остался в гостиной, как, впрочем, и мои туфли в спальне. Злодей ускользнул от меня неопознанным. Даже номерная табличка на его машине оказалась замазанной грязью. Это бывалый негодяй! Он все предусмотрел — Конор отвернулся, скрывая свое искаженное гневом лицо.

Он готов был рвать и метать от злости на самого себя. Где были его мозги? Как он умудрился упустить такой шанс раскрыть опасный заговор уголовников? Ну конечно, он обязательно возьмет реванш. Справедливость восторжествует!

Рука Джессики легла на его плечо. Она тихо промолвила:

— Все люди когда-нибудь ошибаются. Не переживай, мы непременно его установим и упрячем за решетку вместе с его подручными.

— Но в любом случае нельзя терять ни минуты! — с жаром воскликнул Конор. — Я подслушал обрывок их разговора. Они готовят новое преступление, самое крупное и последнее. Жаль, что я так промахнулся! Будь мобильник при мне, я бы связался с оперативным дежурным и попросил бы выслать сюда группу наружного наблюдения. Нет, мне нет прощения! Пора менять работу. Таким разиням не место в полиции.

— В этом есть доля и моей вины, — сказала Джессика. — Я готова разделить с тобой ответственность за этот промах.

Конор тяжело вздохнул и промолчал. По скулам его забегали желваки. Ему стало ясно, что это не только бесславный конец его карьеры, но и финал его любовного романа.

Джессика бесшумно покинула комнату. Он упал в кресло и потер глаза руками. Но это не помогло ему унять сердечную боль. Казалось, его сердце разорвется. Никогда еще Конор не чувствовал себя jак скверно, как теперь.

Луна скрылась за черной тучей. Гостиная погрузилась во мрак. В доме воцарилась мертвая тишина. Конор закрыл глаза.

 

Глава 14

Он так и просидел в кресле до утра, то погружаясь в короткий тревожный сон, то пробуждаясь и возобновляя наблюдение за домом соседей. Собственно говоря, наблюдением это назвать было нельзя: мысли его были заняты Джессикой и всем связанным с ней.

Ему грезилось, что он обнимает и целует ее во все сладкие места, овладевает ею с нечеловеческой страстью в замысловатых позициях, вновь и вновь возносясь вместе с ней к розовым облакам, сквозь которые пробивается свет далеких звезд, сверкающих, словно крупные бриллианты. В своих снах он был счастлив. А проснувшись, стряхнул обрывки видений и с невозмутимым видом женатого мужчины вышел из дома, чтобы взять из почтового ящика газеты.

Светило солнце, на небосклоне застыли пушистые облака, в парке чирикали птички. Но на душе у Конора скребли кошки. А в печенках засела она, Джессика, причина всех постигших его несчастий. Впрочем, винить во всем одну только ее было нельзя, он предчувствовал, что эта авантюра добром не кончится, однако же все-таки залез к ней под одеяло, хотя мог бы и лечь спать на полу.

Не надо было с ней трахаться!

Потому что обыкновенным сексом то, что они вытворяли, не назовешь. И ему, как старшему по званию офицеру, следовало стыдиться своего поступка. Но по какой-то необъяснимой причине стыдно ему не было.

Хорошенько подумав, Конор понял, почему у него не возникло раскаяния. Вес было просто: впервые в жизни он получил от соития с женщиной полное удовлетворение, как физическое, так и моральное. А главное, перестал ощущать себя никому не нужным и одиноким. Он обрел родственную душу.

Его родители всегда были заняты только собой. Сестра целиком посвятила себя мужу. И в детстве, и в отрочестве, и в юности Конор страдал от недостатка внимания к нему родственников. Джессика подарила ему то, чего ему всегда недоставало.

И вот теперь ему предстояло порвать с ней всякие отношения. Либо поставить операцию под угрозу провала. Несомненно, выбрать следовало то, к чему обязывал его служебный долг. Он не мог предать свои принципы и не оправдать оказанное ему высокое доверие, о котором ему напоминал его жетон полицейского.

«Как бы не так, — язвительно заметил его внутренний голос, — ты уже стал предателем».

— Эй, Конор! — окликнул его кто-то.

Он обернулся и увидел Джорджа. Чтоб ему провалиться!

Оглянувшись по сторонам, Джордж пошел к нему через газон. Вид у него был очень таинственный.

— Привет! — сказал Конор, изобразив на лице улыбку.

— Чао! Хочу поблагодарить вас за любезность, которую вы с женой оказали Труди. Не приюти вы ее на ночь, она бы уехала к своей маме. Вы замечательные люди! Я ваш вечный должник! С ее мамочкой не так-то просто найти общий язык. Честно говоря, это редкая стерва, как говорите в таких случаях вы, американцы. — Глаза Джорджа светились искренней благодарностью.

Конор вспомнил, что в досье на Джорджа упоминалось, что родная мамочка подбросила его в раннем детстве под дверь дома его папаши и скрылась в неизвестном направлении. Вряд ли в юные годы бедняжке пришлось сладко при таком папочке и таком братце, как Барри.

На мгновение Конору даже стало действительно его жалко. Но он быстро опомнился и решил воспользоваться ситуацией в интересах службы.

— Скажу тебе как другу, — произнес он заговорщицким тоном, — мы могли бы неплохо зарабатывать, проворачивая вместе разные делишки. Я владею ломбардом и могу быстро реализовывать «горячий» товар. И никто об этом не узнает.

Джордж бросил быстрый взгляд на свой дом, словно бы опасаясь, что из него выскочат его разъяренные родственнички, кашлянул и сказал:

— Но ведь это незаконно… Попахивает неприятностями!

Конор хмыкнул, надменно посмотрел на него и промолвил:

— Так-то оно так, приятель, но только как иначе нам угодить нашим прекрасным дамам? Сам знаешь, какие у них запросы. Даже при моих доходах я не всегда в состоянии удовлетворить все капризы Джессики. Подумай хорошенько над моим предложением.

— Хорошо, я подумаю. Друзья должны помогать друг другу! — Джордж ослепительно улыбнулся.

Дверь ею дома распахнулась, и на крыльцо вышел небритый пожилой здоровяк, одетый в линялую зеленую майку и джинсы. Бросив в их сторону недобрый взгляд, он смачно плюнул на цветочную клумбу. Это был сам Уиистон Мередит, и вид у него был далеко не миролюбивый.

— Пожалуй, я лучше пойду, — пробормотал Джордж, посерев от страха, и торопливо ретировался.

Уиистон снова окинул Конора злым взглядом и ушел в дом, хлопнув дверью так, что задрожали стекла в окнах. Конор ухмыльнулся и расправил плечи: ему ли, бывалому полицейскому, бояться какого-то уголовника? Он тоже плюнул на дорожку и принял решение позвонить шефу и честно рассказать ему все о ночном происшествии. Но представить все так, чтобы полностью вывести Джессику из-под удара. За допущенные ошибки он обязан был ответить сполна сам, как честный офицер и порядочный мужчина. Она не должна была из-за него пострадать.

Конор застыл в оцепенении в двух шагах от Джессики. Сердце его бешено стучало в груди, в голове прокручивались незабываемые картины событий минувшей ночи, он весь кипел от вожделения. Она тоже трепетала и от волнения крутила пуговицу на вороте блузки, обтягивающей полные груди.

— Оставь пуговицу в покое, — сказал он, думая о ее сосках.

— Это получается непроизвольно, — пролепетала она, ощущая смутное томление от его взгляда, в котором сквозила пылкая страсть. — Я ничего не могу с этим поделать.

Джессика томно вздохнула, покраснела и потупилась. Ей следовало носить майки и блузы без пуговиц, но эта красная блузка была любимой, в ней она чувствовала себя комфортно. Да и вообще в доме не было ни стиральной машины, ни утюга, а ее нынешний гардероб оставлял желать лучшего. В скором времени ей вообще предстояло, очевидно, расхаживать по комнатам в чем мать родила. И вот тогда ее шансы женить на себе Конора, как того хотелось ее папочке, несомненно бы, выросли.

Конор пододвинул к ней поближе блюдо с картофельным салатом. Его выразительный взгляд продолжал ее смущать, однако она не собиралась возражать, потому что сама была переполнена вожделением. После всего того, что произошло между ними прошлой ночью, желание вновь ощутить его в себе не покидало ее ни на минуту. В памяти то и дело воскресали в мельчайших подробностях эпизоды их безумства. И Джессике хотелось возобновить этот сладострастный пир, а не жевать картофельный салат. Вот самого Конора она была готова проглотить целиком.

Однако он по-своему истолковал игру чувств, отобразившуюся на ее лице, и не предложил ей отведать чего-то пикантного, а с озабоченной миной произнес:

— Если хочешь, можешь не ходить на вечеринку, я скажу Труди, что тебе нездоровится. Пожалуй, так и нужно поступить во избежание непредвиденных осложнений. Надо беречь нервы!

Он забрал у нее блюдо, накрыл его пластиковой тарелочкой и убрал в холодильник. Джессика нервно рассмеялась. После забавной семейной сценки, свидетельницей которой она стала, Труди и Джордж ей казались милейшими людьми, не внушающими никакого беспокойства. Странно, что Конор так и не понял, что покоя лишает ее он сам. И хотя он и вел себя так, словно бы никакой интимной близости между ними не было, она могла думать только о новом соитии с ним. Впрочем, пусть он остается при своем ошибочном мнении, она не станет его разубеждать. Он явно удручен их обидным упущением, и лучше не сыпать ему соль на рану.

Она почувствовала укол совести и поджала губу. Как не стыдно ей было предаваться безумной страсти, находясь на задании, от исхода которого зависит судьба ее отца? Кто же она после этого, как не безответственная девица?

У Конора имелись все основания опасаться, что она снова что-нибудь испортит из-за своей самонадеянности. Ничего, она исправит свою ошибку и докажет, что тоже профессионалка.

— Нет, я непременно пойду к соседям на вечеринку! — воскликнула Джессика, собравшись с духом. — А вдруг нам удастся обнаружить в их доме что-то такое, что поможет нам установить личность главаря банды!

— Даже и не думай! — сурово взглянув на нее, сказал Конор. — Вечером к соседям отправлюсь я один, ты же останешься дома. Так будет лучше как для твоей безопасности, так и для дела.

— Хорошо, пусть будет по-твоему, — согласилась она, видя, что спорить с ним бесполезно. — Я буду играть роль покорной жены-домохозяйки. В конце концов, я всего лишь статистка в этой пьесе, а главную роль играешь ты, образцовый суперполицейский. А я лучше поберегу свои нервы.

Конор нахмурился и спросил:

— Зачем ты вообще поступала в академию, если преступники тебя раздражают? Ты чересчур эмоциональна для полицейского.

Джессика прыснула со смеху. За кого он ее принимает? За психопатку? Впрочем, в сложившихся обстоятельствах он имел право задать ей такой вопрос. А ведь и в самом деле, что побудило ее в свое время поступить в полицейскую академию? Хотя отец был категорически против ее намерений.

— Мне хотелось во всем походить на своего папочку, — подумав, ответила она. — Мама умерла, когда мне было всего четыре года. Отца я боготворила, он был моим кумиром.

Джессика горестно вздохнула, вспомнив, как плакали все они втроем, отец, она и брат Гейб, когда мама скончалась.

Вернувшись из больницы, отец рассказал им, что маму забрал к себе на небо Господь, потому что нуждался в особом ангеле. В памяти Джессики осталась болезненная женщина с вялой, виноватой улыбкой и ее белокурые волосы. Со временем боль от утраты смягчилась, и жизнь пошла своим чередом. Отец стал для своих детей примером, они пошли по его стопам, уверенные, что поступают правильно.

— Разочарование пришло ко мне позже, — сказала Джессика, подперев голову ладонями. — Я поняла, что профессия полицейского мне не подходит, что я не создана для униформы, оружия и ночных погонь за преступниками. — Как и для кратковременных отношений с мужчинами, с большинством из которых она знакомилась, когда выписывала им штраф за превышение скорости. Естественно, папочка был не в восторге от ее хаотической личной жизни и мечтал о том, чтобы поскорее выдать ее замуж. Но об этом Джессика умолчала.

— Кстати, раз уж ты вспомнила о своем отце… — прокашлявшись, произнес вдруг Конор. — Я уже позвонил ему и рассказал о ночном происшествии.

— О чем именно ты ему рассказал? — побледнев, спросила Джессика.

— Разумеется, не о том, что произошло между нами в спальне. — Конор встал из-за стола и продолжал, расхаживая по кухне с озабоченным видом: — Я лишь упомянул о том, что к нам среди ночи заявилась Труди и что я был вынужден какое-то время находиться в помещении на втором этаже.

Джессика подумала, что ей придется навестить свою парикмахершу после завершения этой операции и попросить удалить появившиеся у нее седые волосы.

— Любопытно, — сказала она. — Продолжай!

— Я сказал, что уснул. А как только соседка ушла, снова спустился вниз и увидел, что к нашим подопечным пожаловал посетитель. — Он пожал плечами и тяжело вздохнул.

— Выходит, фактически ты принял всю ответственность за нашу общую ошибку на себя? — спросила Джессика.

— Это сейчас уже не имеет значения, — отрезал Конор, насупив брови. Всем своим грозным видом он давал ей понять, что разговор на эту тему закончен.

Однако Джессику такое окончание их дискуссии не устраивало. Она была по горло сыта «героями», которых строили из себя ее кузены, брат и папаша. Еще одного «мученика» ей было не надо. И стены своей квартиры она не собиралась украшать медалями и почетными грамотами. Ей хотелось домашнего тепла, уюта и простого человеческого счастья, толику которого она познала минувшей ночью с Конором.

— А что же, по-твоему, имеет значение? — спросила она, не справившись с волнением.

— Взаимное понимание и полное доверие, — сказал он. — А ты что-то скрываешь от меня, недоговариваешь. Ответь наконец честно, из-за чего ты ушла из полиции? Согласись, что для выпускницы полицейской академии служба в подразделении, которым руководит ее отец, дело не только престижа, но и чести. — Конор вперил в нее пытливый взгляд.

— Разве тебе важно все обо мне знать? — спросила Джессика, чувствуя, что балансирует на грани нервного срыва.

— Да, важно! И ты сама это знаешь.

Разговор начинал принимать нежелательную направленность. Джессике не нравилось, когда кто-то пытался влезть ей в душу. Но послать Конора с его расспросами куда подальше она не решалась. И потому попыталась отделаться от него поверхностным объяснением:

— Но ведь я уже говорила, что мне просто надоело носить полицейскую форму. Имею я, в конце концов, право чувствовать себя женщиной на работе? А форма превращала меня в некое бесполое существо, что пагубно влияло на мою нервную систему и психику.

О том, как она излечивалась от своего комплекса неполноценности, Джессика благоразумно умолчала. Ну не рассказывать же Конору о том, что в отчаянной попытке утвердиться в своей женственности она переспала с доброй половиной мужчин их маленького городка? Женщина имеет право на личные тайны! Тем более если она дочь начальника полиции.

В глазах Конора читалось недоверие. Он сказал:

— Я не верю, что ты ничего от меня не утаиваешь. Ты чего-то недоговариваешь! От своего напарника нельзя ничего скрывать!

У него определенно был талант дознавателя! Но если вдобавок он обладал и даром ясновидения, тогда ее дела совсем плохи. Потому что именно в этот момент она снова подумала о жарком сексе с ним минувшей ночью, доставившем ей неописуемое удовольствие.

Порочные видения внезапно вспыхнули перед ее мысленным взором. Под кожей у нее словно бы запузырились воздушные крошечные шарики, а губы сложились в бантик для поцелуя. Груди набухли, встали торчком соски, в промежности возникло приятное покалывание. Ей захотелось броситься на Конора и самозабвенно ему отдаться.

Увы, Конор на этот раз не угадал ее желание, а миролюбиво сказал:

— Можешь не отвечать, если не хочешь. Ты вправе сама решать, где тебе лучше работать.

Теперь он изображал великодушного джентльмена! Притворялся, что его не волнует, почему она уволилась из полиции. Странно, что до сих пор ему никто не рассказал об этом происшествии, вспоминать о котором ей всегда было неприятно. Однако раз уж он затронул эту тему, лучше утолить его любопытство, чтобы он втайне не расспрашивал ее бывших сослуживцев.

— Я упустила поджигателя, — пробурчала Джессика и замолчала, ожидая его реакции.

— Ну и что? Злодеям часто удается уйти от ответственности! — Конор пожал плечами. — Любой полицейский может допустить в работе промах. И давно приключилась с тобой эта история?

— Год назад. Злоумышленник убежал, пока я спасала козла. — Джессика тяжело вздохнула.

Конор вскинул брови, сложил руки на груди и спросил:

— Козла? Я не ослышался?

— Нет, — подтвердила она. — Дежурный сообщил мне по рации, что возле дома замечен какой-то субъект. Вскоре после этого я услышала подозрительный звук, похожий на жалобный детский крик. Я подумала, что это зовет на помощь ребенок, и поспешила ему на выручку. О чем и сообщила по рации в участок. Дел о происходило летним днем, в начале школьных каникул.

Она умолкла, подумав, что Конор наверняка считает ее полной дурой. Но он слушал ее с непроницаемым лицом и не перебивал. Она собралась с духом и продолжила:

— Как ты знаешь, вездесущие репортеры постоянно сканируют эфир в надежде перехватить какое-то любопытное сообщение на политической частоте. Очевидно, их заинтересовали мои переговоры с диспетчером, и в скором времени они прибыли на место происшествия со своей аппаратурой. Именно в тот момент, когда я пыталась освободить от колючей проволоки блеющего козла, который забрел в огород с капустой.

— Так ты, выходит, стала героиней захватывающего телерепортажа? Поздравляю! — с иронической улыбкой воскликнул Конор. — Жаль, что я его не видел. И чем все закончилось?

Джессика уставилась в окно, готовая провалиться сквозь пол со стыда. Но раз уж она его заинтриговала, надо было рассказывать все до конца.

— Когда я освободила несчастное животное от проволоки, порыв ветра сорвал с меня фуражку. Я наклонилась за ней, а неблагодарный козел боднул меня под зад. Оператор, естественно, заснял этот сенсационный эпизод. Я стала героиней дня. Потом еще долго надо мной потешался весь город. А поджигатель убежал, успев поджечь пустой соседский дом. Вот такой приключился со мной конфуз.

— Кто-нибудь пострадал?

— Слава Богу, нет. Но ведь в доме могли быть люди!

— А вместо козла в беде мог оказаться ребенок. Ты поступила правильно. Подозрения относительно того типа могли не подтвердиться! А вдруг он просто осматривал дом, намереваясь его купить?

— Тем не менее все вышло иначе. Я считаю, что совершила непростительную ошибку! — упорствовала Джессика. — Возможно, для другого полицейского она и могла показаться незначительной. Но я дочь начальника полиции! Моя фамилия Нельсон, а все Нельсоны должны быть героями, а не простофилями.

— Ты решила, что не имеешь права на промах? Какая ерунда! Не принимай то происшествие близко к сердцу. Вот я, к примеру, вчера тоже совершил оплошность. Но ведь не унываю! И не жалею о том, что мы делали перед этим в постели. Ты мне веришь?

Он пристально посмотрел ей в глаза, наклонился и нежно поцеловал ее в губы. По телу Джессики разлилось тепло. Она зажмурилась и прильнула к нему, готовая к новым ласкам. Но Конор только погладил ее легонько по спине, вздохнул и сказал, отстранившись:

— Извини, Джессика, но я на службе. Больше никакого секса во время дежурства.

Разочарованная, она взглянула на него с укором. Конор мягко улыбнулся и успокоил ее:

— У нас еще будет время для продолжения наших отношений, так что наберись терпения и не надувай губки.

— Ну уж дудки! — в сердцах воскликнула она. — Не надо делать мне одолжения. Все кончено, Конор! Я поклялась, что не стану любовницей полицейского. Мы здесь для того, чтобы поймать преступников. Лучше не повторять ошибок, допущенных прошлой ночью. Тем более что ты предупредил меня, что не хочешь вступать с какой-либо женщиной в долговременные серьезные отношения. Мы завершим эту операцию и разбежимся.

— А как же наши чувства? Ведь мы не равнодушны друг к другу, и ты это знаешь, — сказал Конор, обескураженный ее словами. — Почему бы нам и дальше не встречаться?

Но Джессика была настроена решительно и не собиралась проявлять слабость. Раз уж он не хочет на ней жениться, то им незачем и встречаться. Ведь рано или поздно их тайна раскроется, и она снова опозорится на весь город, как тогда с бодливым козлом.

— Запомни, Конор! — заявила она, вздернув носик. — Как только операция будет закончена, я уйду отсюда, даже не обернувшись.

Он шагнул к ней, глядя в глаза, положил руку ей на плечо и вкрадчиво сказал:

— Я тебе не верю, Джессика Нельсон!

Сердце у нее екнуло. Но она стиснула зубы и промолчала.

 

Глава 15

В гости к соседям они пошли тем не менее вдвоем.

Джессика отчаянно боролась с желанием покрутить пуговицу на вороте блузки и то и дело поглядывала на Конора.

Запах его лосьона после бритья кружил ей голову и будоражил чувства.

Но он словно бы не замечал, что она смотрит на него с вожделением, и держался подчеркнуто строго и торжественно. Она же была не способна думать ни о чем, кроме как об упоительном сексе с ним на каком-нибудь пустынном песчаном пляже, под шум набегающих на берег океанских волн, под шелест раскачивающихся пальм и щебетание птичек.

Весь этот день воображение рисовало ей далекий экзотический остров, где они с Конором разгуливали нагишом и предавались любви, счастливые, всем довольные и загорелые, как туземцы. В короткие перерывы между коитусами Конор массировал ей плечи и спину, умастив свои руки пахучим целебным маслом. Она же млела от его прикосновений и мурлыкала от удовольствия.

В результате теперь, направляясь в логово опасных преступников, она никак не могла успокоиться и проникнуться ответственностью, ей мешали жар в лоне и легкое покалывание в ее заветном бутоне. Более того, ей казалось странным, что у Конора под воздействием ее флюидов не возникла эрекция. Воистину он полицейский до мозга костей! Лицо его дышало спокойствием и невозмутимостью. Джессика решила последовать его примеру — изобразила серьезную мину и расправила плечи.

Неожиданно Конор взглянул на нее и улыбнулся. Джессика покраснела и потупилась, не в силах оставаться хладнокровной, когда он так сексуально улыбался. Она была готова отдаться ему прямо на пороге соседского дома! Он нажал на кнопку дверного звонка. Джессика покосилась на него из-под опущенных ресниц: одетый в бежевые слаксы и белую сорочку с короткими рукавами, он выглядел достаточно импозантно.

Щеки Джессики запылали, сердце затрепетало, промежность увлажнилась. Она уставилась на дверь, борясь с желанием взглянуть на его ширинку. Наконец послышался звук чьих-то шагов, дверь распахнулась, и открывший ее мужчина рявкнул:

— Кого еще там черти принесли?

Джессика попятилась и едва не упала с крыльца. Застывший в дверях грубиян был похож на вонючего, уродливого и злого медведя. Одет он был в мятую грязную черную майку и бесформенные порты. Бритва давно уже не касалась его обрюзгшей физиономии с маленькими колючими глазками. Это был Мередит-старший, глава разбойничьей семейки, живое воплощение кошмара. Конор стиснул локоть Джессики, она изобразила на лице вежливую улыбку. К счастью, в прихожую выбежала Труди — бесцеремонно оттеснив плечом свекра, она радостно завопила:

— Конор! Джессика! Как я рада! Проходите!

Одета она была в облегающую блузку леопардовой расцветки, узкую черную кожаную мини-юбку, черные колготки и босоножки на платформе. В мочках ушей у нее позвякивали серебряные колечки.

— Не стой столбом, папочка! — сказала она свекру. — Ко мне пришли дорогое гости. Ступай переоденься, но сперва прими душ. От тебя воняет, как от старого козла. — Она брезгливо наморщила носик.

— Ты знаешь, что я терпеть не могу компаний, — почесав небритую щеку, пробасил матерый уголовник. — Я лучше досмотрю свою любимую передачу и потом схожу прогуляться.

— Ладно, как знаешь. Мясо за тебя пожарит на решетке Джордж.

Уинстон удалился в свою комнату, и Труди мученически закатила глаза.

— А еще воображает себя главой клана! Совсем выжил из ума, старый хряк, — сказала она. — Проходите же в дом, не обращайте на дурака внимания.

Конор и Джессика нерешительно вошли в прихожую, пол которой был устлан узорчатым китайским ковром. Стены украшали пейзажи и картины в абстракционистском стиле. На полках красовались симпатичные безделушки, поделки из рога оленя и спортивные кубки. Вешалка тоже была выполнена из оленьих рогов, на ней висели бейсболки. Труди жестом предложила гостям следовать за ней по длинному узкому коридору.

— У нас так редко бывают гости! — воскликнула она с сожалением. — Все Мередиты жутко нелюдимы! Но я поменяю здесь порядки! Не представляю себе жизни без общения. Ведь в этом нет ничего предосудительного, не так ли? Мой муж этого не понимает, он ужасный ревнивец! Ну вот и моя кухня. — Она толкнула дверь и пропустила гостей вперед.

С минуту Джессика стояла как вкопанная с открытым ртом, потом промолвила:

— Ничего подобного я в жизни не видела! Какая необычная цветовая гамма! Какой оригинальный дизайн!

И действительно, здесь было чему удивиться. Пол в черно-белую клетку походил на шахматную доску. Полочки и шкафчики были раскрашены во все цвета радуги. Холодильник, стоявший в центре, был выкрашен в красную, белую и голубую полоску, а стены — в ярко-оранжевый цвет. У Джессики зарябило в глазах. Конор хранил многозначительное молчание.

— Все это придумала и сделала я сама! — похвасталась Труди.

— У вас очень своеобразный вкус, — промолвил Конор.

— Джордж говорит, что мне нужно учиться на дизайнера.

— Он большой ценитель всего прекрасного, — сказал Конор.

К счастью, Труди не уловила саркастических ноток в его голосе и приняла его слова за чистую монету. Дверь, ведущая во внутренний дворик, распахнулась, и в кухню вошел Джордж, окутанный ароматом жареного мяса. В животе у Джессики заурчало, жаркое пахло дьявольски аппетитно.

Сглотнув слюнки, она сказала:

— Такой интерьер стоил вам, наверное, уйму денег. Не знаю, удастся ли мне уговорить Конора выделить и мне кругленькую сумму на новую обстановку.

— Ты же знаешь, милочка, что нам следует вести хозяйство экономно. Разве что Джордж подскажет мне, как быстро поправить свои финансовые дела. Судя по всему, он преуспевает. Не так ли, дружище?

Джордж гордо выпятил грудь, надул щеки и заявил:

— Не люблю хвастаться, приятель, но мои дела действительно идут успешно.

— А каким бизнесом вы занимаетесь? — поинтересовалась Джессика.

— Каким бизнесом? — переспросил Джордж, вскинув брови. — О, самым разным! Извините, я должен вернуться к мясу, пока оно не пригорело. Вернемся к нашему разговору позже…

Он поспешно ретировался.

— Джордж — замечательный повар! — сказала Труди. — Особенно удаются ему итальянские блюда, например, макароны с острым томатным соусом и сыром. Пальчики оближешь! Кстати, вы сейчас сами сможете в этом убедиться. Я лично обожаю все мучное! У меня припасена и бутылочка прекрасного вермута. Вам ведь наверняка нравится вино с ароматом персика и клубники?

Джессику едва не стошнило, у Конора отвисла челюсть. Но Труди уже перекладывала макароны в миску, чтобы отнести ее на стол в саду. Гости стали помогать ей носить туда посуду и приборы. Общими усилиями накрыв стол, все уселись за него. Пришел и глава клана, все в том же непрезентабельном виде, и уселся подальше от Труди и гостей. Одного лишь взгляда на его небритую физиономию было достаточно, чтобы потерять и аппетит, и желание возобновить разговор об источниках доходов его семейства.

Брат Джорджа Барри смерил гостей холодным изучающим взглядом и принялся поглощать картофельный салат. Время от времени он посматривал на Джессику так, что она начинала беспокойно ерзать на стуле. Зато Уинстон, сидевший до этого хмурый, неожиданно злодейски ухмыльнулся и вперил в нее масленый взгляд. Заметив, что она покраснела, он проткнул вилкой кусок жареного мяса, отправил его в рот и громко зачавкал.

От этих звуков Джессика поперхнулась и была вынуждена выпить глоток отвратительного фруктового вина. Переведя дух, она спросила у Труди:

— А вы давно здесь живете?

— Не очень, — покосившись на свекра, прошептала Труди. — Около трех месяцев, с тех пор как у Барри появилась работа.

— Заткнись, пока не подавилась! — рявкнул Барри, с подозрением глядя на Джессику.

— Не будь грубияном, Барри! — огрызнулась Труди. — Это обыкновенный застольный разговор. Тебе пора бы научиться хорошим манерам. — Она в сердцах швырнула зеленую льняную салфетку на стол и сердито фыркнула.

В воздухе зависла томительная тишина. Труди с трудом сдержала слезы. Джордж затравленно косился то на брата, то на отца. Те хмуро смотрели исподлобья на гостей. Желая разрядить атмосферу, Конор спокойно произнес:

— Что вы думаете о предстоящем футбольном сезоне? Есть у нас в этом году какие-то шансы?

— Разумеется! — воскликнул с улыбкой Джордж. — Я с нетерпением жду первого матча! Буду болеть за «Далласских ковбоев»!

Он просто лучился энтузиазмом футбольного фаната.

Его родственники тоже повеселели. Успех Конора раззадорил Джессику, она решила тоже что-нибудь придумать. Но мужчины стали обсуждать шансы своих любимых клубов на победу, и ей не оставалось ничего другого, как затеять с Труди дискуссию о модных фасонах летней одежды. Но собеседница не блистала эрудицией и вообще пребывала в подавленном настроении.

Между тем вечеринка, не задавшаяся с самого начала, подходила к концу. Джессика приуныла, отчаявшись раздобыть улики преступной деятельности хозяев дома. Перспектива следить за ворами еще несколько недель ее совершенно не прельщала. Спасти ее могли только смелые и неординарные действия. Она резко встала из-за стола и сказала:

— Труди, где у вас туалет?

— Я тебя туда провожу! — вызвалась толстушка.

— Не утруждайся, дорогая! Я сама найду дорогу, ты только объясни мне ее в общих чертах. — Она тепло улыбнулась.

Очутившись в доме без присмотра, Джессика быстро проследовала по коридору и открыла одну из дверей. За ней оказался чулан для белья. Она бегло осмотрела его, но ничего подозрительного не обнаружила. Следующая комната оказалась спальней Джорджа и Труди. В ней все было слащаво розового цвета — и стены, и мебель, и ковер, и покрывало на огромной кровати. Джессика растерянно огляделась по сторонам и направилась к дверям стенного шкафа.

Войдя в него, она вытянула вперед руки и принялась ощупывать пальцами вещи на средних полках, пошарила в нижних полочках для обуви и наконец обнаружила в углу видеокассету. Зачем ее засунули в кладовую? Что на ней записано? Сердце Джессики тревожно екнуло.

— Вы что-то здесь ищете? — раздался голос Барри у нее за спиной.

Она похолодела. Проклятие! Все пропало! Она поймана с поличным! Джессика медленно выпрямилась и обернулась, держа руки с кассетой за спиной. В голове у нее шла напряженная мыслительная работа.

Барри прищурился и пронзил ее изучающим взглядом.

Она кокетливо улыбнулась, невинно похлопала глазками и проворковала медовым голоском:

— Кажется, я попалась! Какой стыд и позор!

И надо же было ей попасться именно Барри! Будь на его месте Джордж, она как-нибудь выкрутилась бы из этой дурацкой ситуации. Но его братец — это совсем другой коленкор. С ним шутки плохи, он способен взять ее за горло и вытрясти из нее всю душу. А то и просто зарезать, как цыпленка, и закопать в огороде. По спине Джессики пробежали мурашки, душа у нее ушла в пятки. Но мозг продолжал функционировать, ища выход. Сказывались и воспитание в семье полицейского, и знания, полученные во время учебы в полицейской академии, и природная находчивость.

Что же ей делать с кассетой? Уронить ее на пол? Нельзя, она произведет подозрительный шум при падении. Оставалось только незаметно спрятать ее под одеждой.

Вообще-то тайно изымать вещественные доказательства не положено. Узнай об этом Конор, он бы убил ее, Джессика перевела дух. После просмотра кассету придется положить на место. Если только она окажется полезной. Не говоря уже о том, что сначала требовалось заморочить Барри голову и выбраться сухой из воды. С умением пудрить парням мозги у нее никогда не возникало проблем, она прошла основательную стажировку уже в детстве, а потом еще долгие годы оттачивала свое мастерство, пока не овладела искусством вранья в совершенстве. Не моргнув и глазом Джессика выпалила:

— Я искала туалет и заблудилась! Очутившись абсолютно случайно в этой комнате, я поняла, что это спальня Труди, и решила полюбоваться на ее гардероб. Вы же знаете, какие все мы женщины любознательные.

Она паточно улыбнулась, обнажив жемчужно-белые ровные зубки, которыми по праву гордилась. А для пущего эффекта даже облизнула верхнюю губу кончиком языка.

Барри все сильнее мрачнел, молча слушая ее трескотню.

Но сладенькая улыбка сползла с лица Джессики не только по этой причине: она почувствовала, что проклятая кассета сползает все ниже и ниже из-под блузки в штаны, в расселину между ягодицами. Стараясь не делать резких телодвижений, Джессика попыталась обойти Барри и выбраться из стенного шкафа. Но он словно бы прирос к полу. Тогда она провела кончиком пальца по его груди и с придыханием спросила:

— Ты ведь не выдашь меня Труди?

Барри шумно засопел, вращая налитыми кровью глазами.

— Обещаю впредь не совать свой нос куда не надо, — добавила Джессика игривым тоном, приготовившись применить один из приемов рукопашного боя. На ее удачу, делать ей этого не пришлось, Барри наконец прорвало.

— Я следил за тобой весь вечер, — хрипло сказал он, — и заметил, что ты то и дело поглядываешь в мою сторону. Я понял, что ты меня хочешь. И я хочу тебя, крошка! Давай займемся этим немедленно, прямо в стенном шкафу.

— Я думала, что ты не заметишь, что я на тебя смотрю, — томно промолвила Джессика, чтобы выиграть время. — Но здесь немного тесновато и душновато, не правда ли?

— Да, пожалуй. Но почему бы нам не покувыркаться на кровати? Она такая удобная и просторная! А главное, с упругим матрацем. Вот увидишь, тебе понравится…

Глаза Барри стали маслеными.

Пора было его вырубать. Однако тогда она выдаст себя и провалит операцию! Отца с треском выгонят со службы, а Конор… Он просто убьет ее. И потом, что подумают Джордж и Труди, обнаружив в своей комнате труп? Может быть, замаскировать его, выкрасив в розовый цвет?

Барри шагнул к ней, дрожа от вожделения, и вкрадчиво сказал:

— По-моему, нам лучше не рисковать. А вдруг сюда заглянет Конор и застанет нас в пикантном положении? Давай лучше встретимся позже, где-нибудь в укромном уголке и наиграемся вдоволь.

От него так несло чесноком, что Джессика едва не задохнулась. Уж не боится ли он вампиров? Барри улыбнулся, приняв ее смущение за согласие. Джессика решила перехватить у него инициативу и прошептала:

— Неплохая идея. Я вижу, что ты настоящий мужчина. Уверена, что в постели с тобой мне не будет скучно, как со своим муженьком.

Ее хрипловатый голос и выразительная мимика, заимствованная у исполнительниц ролей проституток в старых эротических фильмах, произвели на Барри нужное впечатление.

— Ты не ошиблась во мне, крошка! — с ухмылкой завзятого сердцееда воскликнул он. — Я настоящий жеребец.

В этот момент раздался голос Конора:

— Джессика! Где ты запропастилась? У тебя расстроился желудок? Не нужно было пить этот отвратительный вермут!

— О нет! Только не это! Нельзя, чтобы он застукал нас вместе! — испуганно воскликнула Джессика, изобразив на лице отчаяние.

Но Барри не только не отступил в сторону, чтобы выпустить ее из чулана, но, напротив, обнял ее своими липкими лапами и хрипло спросил:

— Когда и где мы встретимся?

— Я дам тебе знать, мой сладенький, — пролепетала она и наконец-то добилась своей цели: Барри позволил ей проскользнуть мимо него и выбраться из розовой комнаты.

Придерживая рукой кассету, Джессика засеменила по коридору. Ей навстречу из кухни вышли Труди и Конор. Она остановилась и воскликнула:

— Ах вот вы где! А я, к своему стыду, заблудилась…

— Мы уже начали волноваться, — сказал Конор, сверля ее недобрым взглядом.

— Честно говоря, милый, у меня расстроился желудок. Кажется, я чересчур увлеклась фасолью.

— Вы, ребята, будто бы и не техасцы! Впервые вижу двух своих земляков, у которых из-за любой ерунды пучит живот.

— С моим животом сегодня все в порядке, — сказал Конор. — Угощение было отменным, я съел все с аппетитом.

Но хотя тон его голоса был очень любезным, кислая мина, с которой он пытался польстить Труди, говорила, что дома Джессике предстоит выдержать нешуточную головомойку.

Она вполне была к ней морально готова и гордо расправила плечи, плотнее стиснув при этом ягодицами кассету.

— Да, все было очень мило, — промолвила она, лихорадочно подыскивая предлог для того, чтобы немного задержаться в гостях. Однако кассета за поясом брюк напоминала ей, что лучше поскорее покинуть этот гостеприимный дом. Она и так уже наделала массу глупостей и едва не провалила все дело. Хотя для человека без специальной подготовки она действовала довольно-таки ловко. Не поторопилась ли она уволиться из полиции? Может быть, служба там — ее призвание? Так или иначе, в данный момент перед ней стояли две другие конкретные задачи: оставить с носом Барри и незаметно положить на место видеокассету. Она копчиком чувствовала, что на ней записано нечто чрезвычайно важное для раскрытия серии дерзких краж. Если предчувствие не обманывает ее, тогда у нее возникнет повод для ликования: отца не выгонят со службы. Все остальное — ерунда.

Внутри у Джессики все бурлило и кипело от волнения. Она уже предвкушала победу и посрамление Конора. Кассета — это лишь первый шаг к ее триумфу, еще немного — и она найдет похищенные драгоценности!

Между тем Конор попрощался с Труди и вышел из дома, даже не взглянув в сторону Джессики. Она бочком вышла на крыльцо и крикнула ему вслед:

— Конор, подожди меня! Не торопись!

Но он даже не обернулся и продолжал шагать по газону.

Рискуя потерять на ходу драгоценную улику, она поспешила за ним. Он остановился наконец и обернулся. Когда она поравнялась с ним, он схватил ее за руку и прошипел:

— Ни слова! Обсудим все дома!

— Отпусти меня! — запищала Джессика, морщась от боли. — У тебя стальные пальцы, ты меня покалечишь!

Он ослабил хватку, но запястья не выпустил, пока не затащил се в прихожую. Освободившись, Джессика проскользнула мимо него в гостиную. Он захлопнул дверь и последовал за ней, кипя негодованием.

— Чем ты занималась в доме, пока все сидели за столом? Ты кем себя возомнила? Человеком-невидимкой? Или супердетективом? Тебе не пришло в голову, что ты можешь погубить всю нашу операцию? С ворами шутки плохи!

— Я решила рискнуть и пронести собственное расследование. Ведь мы так и не сдвинулись с мертвой точки!

В отчаянии Конор взъерошил на голове волосы. Ну что за глупое создание эта женщина! От нее всегда только одни неприятности, стоит лишь на минуту потерять бдительность, как она выкинет очередной фортель.

— «Не сдвинулись с мертвой точки»? — вскричал он. — Чем, по-твоему, мы вообще здесь занимаемся? Нам поручено вести за объектом скрытое наблюдение, но не добывать доказательства. Этим займутся другие оперативники, когда придет время. Так что не тебе судить о том, добились мы успеха или нет. Это решит руководство. Да ты отдаешь ли себе отчет, насколько велики ставки в этой игре?

Но на лице Джессики не читалось никакого раскаяния.

Из этого Конор сделал вывод, что у нее припрятан козырный туз в рукаве. Она явно что-то замышляла, эта хитрая бестия.

— Не кипятись, Конор, — промолвила наконец она. — Я кое-что прихватила с собой из этого воровского гнезда.

— Что? — Он раскрыл от изумления рот, отказываясь поверить своим ушам. Неужели эта ловкая кошка поймала-таки наконец свою мышку? Испытывать его терпение Джессика не стала.

Она сунула руку за пояс, повела бедрами и вытащила из «тайника» видеокассету. Конор вытаращил глаза.

— Здесь неоспоримые доказательства их виновности! — воскликнула Джессика, помахав своей добычей у него перед носом. — Я уверена, что эта кассета украдена у мэра. Вместе с драгоценностями. Теперь преступникам уже не отвертеться, мой папочка скоро возьмет их за жабры.

— Да ты понимаешь, что ты натворила? Улики нельзя добывать незаконным путем! Они теряют силу и не признаются судом. Ты поставила все мероприятие под угрозу провала! Лучше бы ты не занималась самодеятельностью.

— Будем считать, что я не выкрала улику, а всего лишь позаимствовала ее на время. Мы просмотрим пленку, а потом я положу кассету на прежнее место, — заявила Джессика.

— Но откуда ты знаешь, что это та самая кассета? — досчитав до десяти, спросил Конор.

— Других кассет я просто не обнаружила, — привела несокрушимый довод Джессика, одернув блузку. — Значит, это именно та самая! Иначе зачем им было прятать ее среди коробок для обуви в стенном шкафу? — Выпалив эту тираду, Джессика наморщила лоб, очевидно, впервые сообразив, что она может заблуждаться.

Конор молча забрал у нее кассету, подошел к видеосистеме и, вставив ее в приемник, включил телевизор и нажал на кнопку. Джессика затаила дыхание. Ладони у нее вспотели.

Она уселась на пол напротив экрана, он замер с ней рядом в тревожном ожидании. Внезапно появившееся изображение повергло обоих в шок. Перед объективом видеокамеры прыгал, размахивая руками и корча страшные рожи, мужчина в костюме пещерного человека.

— Я Тарзан! — вопил он. — Я король джунглей. Где моя маленькая рабыня? Иди ко мне скорее, моя пышечка!

Вглядевшись в наряд этого шута получше, Конор понял, что он сшит из ткани леопардовой расцветки. И хотя костюм был явно великоват его обладателю, он не прикрывал худых рук и костлявых коленок Джорджа. Колотя себя кулаками в грудь, он издавал пронзительные вопли, кривлялся и скалил зубы, как кровожадный дикарь.

Конор покосился на Джессику, и ему стало ее жаль. Она застыла в полном недоумении, потрясенная своей глупой ошибкой.

— Я иду к тебе, мой большой самец! — раздался с экрана голос Труди.

Джессика не выдержала и отвернулась.

В следующий момент на экране появилось лицо испуганной женщины, показавшееся Конору знакомым. Он прищурился и воскликнул:

— Ба! Да ведь это доставщица посылок! Они, видимо, снимают домашние порнофильмы. Веселенькая компания! Теперь понятно, почему эта женщина затравленно озиралась по сторонам. Не хочешь полюбоваться на Труди в бикини?

— Выключи немедленно эту гадость! — вскрикнула Джессика.

Видя, что с ней вот-вот случится истерика, Конор выключил телевизор. Прикрыв лицо руками, Джессика расплакалась.

Конор не переносил женских слез, он решил не выговаривать ей за допущенную оплошность. Она уже и без его нотаций поняла, что совершила дурацкий поступок. Но что это? Конор с удивлением взглянул на Джессику. Руки с лица она убрала, по щекам ее текли слезы, плечи вздрагивали. Но она не рыдала, а истерически смеялась. Конор нахмурился:

— По-твоему, то, что ты едва не раскрыла нас, очень забавно? Ты находишь свой нелепый поступок смешным? Или тебя так развеселил Джордж в костюме дикаря?

В ответ она забилась в новом приступе хохота, перерастающего в гомерический. Более того, она повалилась на спину и задергала в воздухе ногами, визжа:

— Ой, не могу! Ой, сейчас умру!

Лицо Конора оставалось невозмутимым. Джессика взглянула на него и стала кататься по полу.

— Не понимаю, что тебя так развеселило, — сквозь зубы процедил Конор. — Лично я ничего смешного не увидел.

Однако воображение услужливо нарисовало ему возможное развитие сюжета фильма с участием Труди и Джорджа. Ему живо представилось, как они качаются на лиане, срывая на лету с ветвей бананы и швыряясь ими в обезьян. Губы Конора наконец растянулись в улыбке. Гнев его утих, ему подумалось, что ничего страшного в действительности не произошло. Нужно расслабиться и отдохнуть. А с Джессикой можно поговорить серьезно позже, когда она успокоится. Но не успела улыбка сползти с его лица, как раздался телефонный звонок.

Он вышел в коридор, подошел к аппарату и поднял трубку.

— Мне надо поговорить с Джессикой, — произнес грубый мужской голос.

— Одну минуточку! Я сейчас ее позову! — Он положил на столик трубку и тяжело вздохнул. Как ни старался звонивший изменить свой голос, Конор узнал его. Каков наглец! Конор вернулся в комнату и сурово сказал:

— Звонит Барри. Он хочет тебя.

Джессика смертельно побледнела. Ей стало не до смеха.

 

Глава 16

Мысленно пожелав Барри провалиться в тартарары и упрекнув себя в самонадеянности, Джессика с деланным удивлением переспросила:

— Барри хочет со мной поговорить?

— А ты что подумала? — рявкнул Конор.

— Нет, но мне просто стало любопытно, зачем вдруг ему понадобилась! — продолжала прикидываться наивной девочкой Джессика.

— Вот и мне тоже! — прорычал Конор. — Тем более в связи с тем, что он пошел в дом следом за тобой. У вас появилось что-то общее, о чем я пока еще не знаю?

— Пожалуй, лучше, если я спрошу у него, — сказала Джессика, вставая с пола и отряхивая брюки от пыли, чтобы потянуть время. Но никаких идей, как ей вывернуться из этой ситуации, у нее так и не возникло.

— Я буду присутствовать при этом разговоре, — безапелляционно заявил Конор, прошел мимо нее в коридор и передал ей трубку.

Вяло улыбнувшись, Джессика взяла ее дрожащей рукой и пролепетала:

— Я слушаю.

— Когда же мы встретимся? — без обиняков спросил Барри.

Только этого ей сейчас и недоставало. Мало того, что она взяла не ту кассету, так еще ввязалась в дурацкую авантюру с этим похотливым негодяем. Как же ей выпутаться из этой передряги?

— Сейчас для этого не самое подходящее время, — прошептала она, прикрыв трубку ладонью. Конор дышал ей в затылок, навострив уши, и она была вынуждена двинуть ему локтем в солнечное сплетение, а тыльной стороной ладони — по глазам и носу. Согнувшись в три погибели, он отполз в дальний угол. Отвоевав свое законное жизненное пространство, Джессика повторила: — Ты меня понял? Я занята.

— Он рядом? — спросил Барри.

— Да! — ответила она, закатив к потолку глаза.

— Встретимся этой ночью! — не унимался Барри.

— Нет! Это невозможно. Послезавтра.

— В понедельник? Нет, я буду занят. А как насчет вторника?

— Еще точно не знаю. — Джессика не осмеливалась оглянуться и посмотреть на Конора.

— Встретимся во вторник, когда стемнеет. В нашем саду возле дощатого стола. Там нас никто не увидит. Останешься довольна. — Не дожидаясь ответа, Барри положил трубку.

По спине Джессики пробежал а дрожь: с ворами у нее еще не было любовных интрижек. Жизнь каждый день преподносит ей новые сюрпризы, не оставляя ей времени на скуку и безделье.

Для принятия окончательного решения у нее имелось трое суток. Но уже сейчас она была почти готова встретиться с Барри и попытаться вытянуть из него какую-то полезную информацию. Он должен был проговориться. И тогда бы ей удалось компенсировать ошибку, допущенную в ту ночь, когда они с Конором чересчур увлеклись сексом. А также конфуз с видеокассетой. Ради этого стоило рискнуть.

Естественно, ответственность за досадную промашку, которую она совершила с Конором в ту ночь, когда к соседям нагрянул их таинственный гость на автомобиле с замазанными грязью номерами, должен был разделить с ней папочка. Ведь это он прислал им матрац в форме сердца! С этого-то все и началось… Джессика снова закатила к потолку глаза и положила трубку.

— Так что же именно произошло между вами в доме во время пикника? — спросил Конор, нахмурив брови.

Выражение его лица предполагало один ответ — честный. Тяжело вздохнув, Джессика выпалила:

— Барри застал меня в тот самый момент, когда я рылась в гардеробе Труди.

Конор молча пошел в гостиную и встал у окна, повернувшись к Джессике спиной. Обеспокоенная таким его поведением, она бросилась следом. Он сжал пальцы в кулаки, заслышав ее торопливые шаги, и спросил:

— Он прикасался к тебе?

Ей показалось удивительным, что его волнует не столько угроза, нависшая над операцией, сколько интимные аспекты их с Барри разговора в стенном шкафу. На такие мелочи вообще не стоило обращать внимания, когда речь шла о раскрытии серии опасных преступлений. Уж не ревнует ли он ее к этому уроду? Охваченная порывом нежности, Джессика чуть было не обняла Конора. Но в последний момент спохватилась и спокойно солгала:

— Нет, он и пальцем до меня не дотронулся!

— Короче говоря, собирай свою дорожную сумку и выматывайся отсюда, — стальным голосом произнес Конор. — Я не допущу, чтобы ты вляпалась в историю по собственной дури. С меня довольно твоей самодеятельности.

Обескураженная столь грубым заявлением, Джессика остолбенела. От охватившей ее на миг нежности не осталось и следа. Ее сменила праведная ярость. Когда же ему надоест выгонять ее из дома? Неужели даже то, что произошло между ними на супружеской кровати с сердцевидным матрацем, не смягчило его черствого сердца полицейского. А может быть, он проклинает себя за допущенную слабость и хочет любым путем и под любым предлогом поскорее от нее избавиться? Нет уж, этот номер у него не пройдет, не на ту напал! Нельсоны не сдаются без боя, в их жилах нечет кровь истинных героев. Она не опозорит свою фамилию и поставит этого самонадеянного мужлана на место. В конце концов, она дочь начальника городской полиции, выпускница полицейской академии, взрослая и самостоятельная женщина, кое-что повидавшая в жизни.

Джессика топнула ножкой и воскликнула:

— Нет, этому не бывать!

Конор резко повернулся. Джессика даже не вздрогнула.

— Я не покину этого дома, пока не обнаружу нужную нам видеокассету. Наш долг — упрятать этих негодяев за решетку. Мы почти у цели! И для ее скорейшего достижения мне придется рискнуть еще разок. Уверена, что я справлюсь.

— Как это понимать? — спросил Конор, прищурившись.

— А так, что во вторник я встречаюсь вечером с Барри в их саду за домом возле дощатого стола для пикников, — не поведя и бровью, четко ответила она.

— Ты никуда не пойдешь одна! Тем более на свидание с этим эротоманом. Он изнасилует тебя прямо на столе. Нет, я не стану подвергать тебя такому риску! — твердо сказал он.

— Но я могла бы выпытать у него, когда они собираются обворовыват следующий дом, — возразила Джессика, поражаясь упрямству и недальновидности своего напарника.

— Это мне уже известно, — сказал Конор. — В понедельник.

— Кто тебе сказал? — удивленно спросила она.

— Я догадался сам, пока разговаривал с этими парнями о футболе. Словно бы между прочим я спросил у них, не могли бы они помочь мне перевезти в понедельник вечером кое-какой товар. Они ответили, что будут заняты. Мне все стало понятно.

Конор развел руками: дескать, видишь, как все просто!

— Так вот почему Барри назначил мне свидание на вторник! — воскликнула Джессика, прищелкнув пальцами. — Конор, ты гений!

Он подпер бока кулаками.

— Коль скоро этот вопрос разрешен, ты можешь начинать собирать вещи. Я скажу Труди и Джорджу, что мы поссорились и ты вернулась к себе домой. Они воспримут это спокойно.

— Нет, мне лучше остаться, чтобы они не насторожились, — продолжала упрямиться Джессика.

Ответом ей было долгое выразительное молчание. Конор посмотрел в окно, пожевал губами и наконец произнес мертвым голосом:

— Хорошо, пусть будет по-твоему. Оставайся. Но только имей в виду, что я сам упакую твою сумку и вышвырну тебя отсюда, если ты снова совершишь какую-нибудь глупость.

— Я буду вести себя тихо, как мышка, — с облегчением вздохнув, пролепетала Джессика, чтобы не злить его.

Разумеется, бездействовать она не собиралась, но надеялась, что в другой раз ее не поймают. Схватка с преступниками день ото дня становилась все более увлекательной. В Джессике проснулся спортивный азарт. Все чаще у нее возникала мысль, что из нее мог бы получиться прекрасный полицейский.

И тогда она холодела и заклинала небеса избавить ее от подобных идей. Равно как и от серьезного любовного романа с полицейским. Потому что люди этой профессии не хозяева собственной жизни. Они подчиняются уставу и служебным инструкциям и ставят свой профессиональный долг выше личных интересов. О каких же глубоких чувствах тогда можно говорить? Разве возможна нормальная семейная жизнь с мужчиной, который вскакивает среди ночи от звонка оперативного дежурного и мчится на задание?

В гробу она видела такого муженька! Хватит с нее того, что она в детстве насмотрелась в своем доме. Довольно с нее героев! Ей нужна спокойная семейная обстановка, а не убогое подобие личного счастья. Пусть ее муж ежедневно возвращается с работы в одно и то же время и весь свой досуг посвящает исключительно одной ей, но не своей работе.

Как же она раньше не понимала, что нуждается в стабильности? Ведь все же так просто! Возможно, потому-то она и встречалась с милым и услужливым Эллом, готовым во всем уступать ей, что втайне мечтала о белом домике с палисадником, в котором резвятся двое их детишек. И о супруге, ночующем дома.

Жизнь полицейского полна романтики и опасности, она будоражит воображение и манит к себе наивных простаков, еще не задумывающихся всерьез о своем предназначении. Но к ней это все, к счастью, уже не относится, она прозрела, поняла суть своих проблем и может смело шагать по жизни вперед.

В понедельник ночью их миссия завершится, жизнь вернется в нормальное русло, и она снова начнет торговать недвижимостью. Ну разве это не чудесно?

— Итак, чем же мы займемся до понедельника? — спросила она у Конора, обретя наконец душевное равновесие.

Он раскрыл было рот, но она уже догадалась, как именно он ответит, и вскинула руки в упреждающем жесте.

— Я знаю, можешь не говорить. Мы будем следить за соседя ми!

На лице Конора, суровом и напряженном, расцвела довольная улыбка. На сердце у Джессики полегчало, она расслабилась и, как это с ней всегда случалось, тотчас же представила себя в его объятиях, лежащей голой на кровати с матрацем в форме сердца. Пальцы Конора, нежно поглаживающие ее тело, раздвинули ее ноги и проникли в лоно. Джессика зажмурилась и судорожно вздохнула. Офицер Конор Ричмонд, казавшийся ей суперполицейским, неуклонно следовавший всем служебным предписаниям, преображался в ее фантазиях в порывистого и безрассудного любовника, готового отрешиться от всего мира в своем стремлении доставить ей неземное удовольствие. Любопытно, вдруг подумалось ей, о чем он думает теперь! Неужели тоже о сексе?

Словно прочитав ее мысли, Конор бесстрастно произнес:

— Первым на вахту встану я.

— Хорошо, — облегченно сказала Джессика. — А я пока приберусь на кухне.

Она взяла со столика сотовый телефон, повернулась и побрела мыть грязную посуду. Конор явно охладел к ней после всех ее нелепых выходок и вряд ли воспылает прежней страстью, такой, какую он продемонстрировал ей в ночь скандала между Труди и Джорджем. Отчего же тогда она не может преодолеть влечение к нему? Этому должно быть какое-то разумное объяснение.

Быть может, страсть вспыхнула в них из-за вынужденного сожительства в ограниченном пространстве? Или усиление гормональной активности обусловлено их нервным перенапряжением? Изнемогала бы она от страсти, если бы на месте Конора оказался Элл? В груди у Джессики похолодело: нет, вряд ли! Но тогда почему же она никак не может насытиться ласками Конора? Почему всякий раз у нее мурашки пробегают по коже, когда она думает о нем? Отчего теплеет у нее на сердце, когда он улыбается? И поет душа, когда у него загораются глаза? Что смешного находит она в его оригинальном юморе?

Джессика склонилась над раковиной и стала мыть тарелки, размышляя при этом о загадочном феномене ее одержимости Конором. Хорошо было бы с кем-нибудь посоветоваться, но вот вопрос — с кем? Отец наверняка пришел бы в восторг, узнав, что дочь увлеклась его новым сотрудником, пребывающим в наивном неведении о ее былых шалостях. Но вряд ли бы он обрадовался, если бы проведал о допущенных ею промахах. Нет, с ним лучше не откровенничать, чтобы не сболтнуть лишнего.

А как насчет тетушки Глории? Или братца Гейба? Люди они, конечно, надежные и проверенные, но не стоит испытывать их терпение. Очередной разговор на тему секса может переполнить чашу их терпения. Вертя в руке сотовый телефон, Джессика наморщила лоб и набрала номер отца.

Звонок дочери обрадовал Джо.

— Как твои дела, дорогая? Спасибо, что не забываешь меня!

Бодрый голос отца всегда поднимал ей настроение. После беседы с ним она чувствовала себя так, словно бы съела тарелку горячего куриного супа с домашней лапшой в холодный зимний день. Вот и теперь Джессика расслабилась уже после первых произнесенных им слов, откинулась на спинку стула и, положив ноги на табурет, проворковала:

— Я тебя обожаю, папочка!

— Ну, как настроение? Как видишь, твое возвращение в ряды стражей порядка пока проходит не так уж и скверно.

Улыбка на лице Джессики погасла, сменившись хмурой миной. Ну и шуточки, однако же, у папочки! Он снова в своем репертуаре. Она глубоко вздохнула и сказала:

— Ты же знаешь, папа, что о моем возвращении в полицию не может быть и речи! Я согласилась побыть здесь, только чтобы помочь тебе. Как только эти ребята окажутся в камере, я снова стану риелтором.

Как ни странно, голос ее прозвучал недостаточно твердо. Поколебавшись, она выпалила, желая убедить отца в своей профессиональной негодности:

— Я дала маху, папа.

— Кому ты дала, дочка? — переспросил начальник полиции.

— Перестань шутить, я говорю серьезно. Я выкрала из дома подозреваемых видеокассету. Но она оказалась с записью домашней порнографии, а не той, что воры похитили из дома мэра. В общем, Конору от меня никакой пользы, один только вред.

— Чепуха! — бодро воскликнул отец. — Без ошибок не проходит ни одно расследование. Случается, невиновного даже сажают на электрический стул. Пока ничего страшного не произошло. Просто у тебя еще не прошел синдром бодливого козла.

Он залился кудахтающим смехом. Джессика поморщилась.

— Послушай, дочка! — продолжал папочка. — Шутки шутками, но ты не должна страдать из-за своих прошлых ошибок. Все мы не совершенны, ты тоже не лишена недостатков. Ну и что из того? Надо добросовестно выполнять свою работу, но не лезть из кожи вон. Короче говоря, ты прекрасный сотрудник, я тобой горжусь.

— Я уже говорила, что обожаю тебя, папочка? — воскликнула Джессика.

— Да, пару раз. Признайся честно: этот парень тебе нравится или нет? — со свойственной ему прямотой спросил отец.

Он, как обычно, застал ее врасплох. И солгать она не сумела.

— Да, папа. По-моему, он уже обосновался у меня в печенке, — выдохнула Джессика и почувствовала невероятное облегчение.

Ей живо представилось улыбающееся лицо отца.

Но говорить, что ему не надо заботиться о ее счастье, она не стала, решив отложить откровенный разговор с ним до завершения операции. Когда придет время , она объяснит ему свою точку зрения на брак и втолкует, что способна сама позаботиться о себе. Во всяком случае, мужа она выберет самостоятельно, без подсказок заботливых родственников. Боже, неужели каждой дочери суждено пройти сквозь тернии, чтобы получить в награду звезду своего счастья?

 

Глава 17

Конор откинулся в кресле. Джессика, уже с утра закусившая удила, беспокойно металась из угла в угол гостиной. Надо было отпустить ее на пробежку, подумал Конор. Ох уж этот проклятый Барри! Он спутал им все карты. Из-за него они не могли и носа высунуть из дома.

Пусть только он попробует дотронуться до Джессики! Ходить ему после этого со сломанным носом. Нет, думать о нем постоянно нельзя, нужно расслабиться и подумать о чем-то другом, а не о том, как он расквасит физиономию Барри.

Легко сказать — расслабиться. По как это сделать? Расслабляться на службе Конор не привык, однако и с таким напарником, как Джессика, ему тоже работать не доводилось. Взгляд его упал на пушистый коврик на полу. Чем не ложе для сексуальной разминки? Воображение тотчас же нарисовало ему Джессику, лежащую на коврике с раскинутыми руками и ногами, совершенно голую, умоляющую его взглядом уделить ей внимание, поцеловать ее груди, поласкать соски…

Конор содрогнулся и заерзал в кресле. Это становилось уже невыносимым. Образ Джессики то и дело путал его мысли.

Боль в чреслах, вызванная бурной эрекцией, не утихала. Почему эротические видения возникают у него именно во время дежурства? Что за странное наваждение? И это только после одной ночи, проведенной в постели с Джессикой. Любопытно, во что бы он превратился, если бы покувыркался с ней на кровати недельку?

— Тебе еще не надоело просиживать штаны? — спросила она, подойдя к нему. — Так ведь можно сойти с ума.

— Надоело, — признался Конор. — А что делать? Служба!

Джессика с тяжелым вздохом села рядом с ним на стул. Запах ее духов ударил ему в ноздри. Он жадно вдохнул хорошо знакомый цветочный аромат и задался вопросом: почему сегодня она вдруг надела шорты? Неужели ей надоело одеваться по утрам как леди? Не означает ли это, что она пересмотрела свое прежнее отношение к профессии полицейского и решила вернуться в ряды стражей закона?

В шортах она смотрелась очень мило, но и в платье выглядела тоже неплохо, особенно когда надевала туфли на шпильках. Взгляд Конора скользнул по ее длинным ногам. Да, шорты ей определенно шли. Как и белая майка, под которой явственно обозначались ее соски. Конора так и подмывало дотронуться до них пальцами. Перехватив его взгляд, Джессика сказала:

— Мы так и будем молчать весь день, пока не тронемся рассудком? Расскажи мне что-нибудь о своих предыдущих оперативных заданиях.

— А что именно тебя больше интересует?

— Ну какой-нибудь забавный эпизод. Или твоя работа всегда была скучной?

— Я ведь предупреждал тебя, что наблюдение — штука изнурительная и нудная. Впрочем, случается, что на объекте происходят неординарные происшествия. В нашем же случае все подозрительно тихо и спокойно. Если бы не тот ночной визит незнакомца, я бы подумал, что мы ошиблись, заподозрив эту семейку в преступлении.

— У тебя, должно быть, большой опыт подобной работы, — сказала Джессика. — Почему бы тебе не поделиться им со мной?

Конор сложил на груди руки и неохотно произнес:

— О'кей. Однажды мы с напарником следили за торговцами наркотиками. Целый месяц на объекте не отмечалось вообще никакой активности. Мой напарник начал чудить — ходить во сне как лунатик. Я был вынужден приковать его к кровати наручниками. Вот такой со мной приключился забавный случай.

— Я вижу, тебе везет с напарниками.

— Круче тебя у меня еще никого не было, — пошутил он.

Джессика внезапно нахмурилась и прошептала:

— Послушай, тебе не кажется, что этот человек похож на мэра?

Конор поморгал, отказываясь верить своим глазам. Действительно, к дому подозреваемых направлялся средь бела дня мэр города собственной персоной. Джессика схватила камеру и сфотографировала его.

Конор недовольно покосился на нее и сказал:

— Оставайся на месте. А я выйду через черный ход и попытаюсь что-нибудь предпринять.

Джессика молча кивнула. Он добавил:

— Если со мной что-нибудь случится, вызови подкрепление.

Проводив его взглядом, Джессика вновь уставилась в окно, преисполненная смутной тревогой. Интуиция подсказывала ей, что мэр как-то связан с ворами. У него были хищные, как у ласки, красные глазки и вертлявая походка.

Мэр позвонил в дверь, и на крыльцо вышла Труди. Оглянувшись по сторонам, она по-свойски похлопала гостя по плечу. В ответ он потрепал ее ладонью по пухлой щечке. Она хихикнула.

Все это Джессика запечатлела на пленку. Краем глаза она наблюдала и за крадущимся вдоль изгороди Конором. Он был уже в нескольких шагах от входной двери, когда Труди и мэр вошли в дом.

Конор стал смотреть в одно из окон. Джессика затаила дыхание и мысленно помолилась, чтобы его не застали за этим занятием. Пульс у нее участился, от волнения над верхней губой выступила испарина. Джессика перевела взгляд на задний двор Мередитов и увидела там Барри, закуривающего сигарету. Его лицо показалось ей неестественно бледным, пальцы у него дрожали. Глубоко затянувшись, он выпустил голубоватую струйку дыма и задумчиво взглянул на небо. Ах, если бы знать, какие преступные замыслы рождались в его голове в эту минуту! Увы, Джессика не была телепатом, она могла только с нарастающей тревогой следить за двумя мужчинами, стоявшими всего в нескольких шагах друг от друга, и кусать губы. Стоило только Барри завернуть за угол, и он увидел бы Конора. Бездействовать в такой ситуации она не могла.

Желая привлечь к себе внимание Конора, она отдернула занавеску и замахала руками. Как на грех, это заметил Барри. Он оживился и, помахав рукой в ответ, послал ей воздушный поцелуй. А для пущей выразительности потер ладонью свое причинное место, выпирающее в штанине. Бугор в его ширинке был настолько велик, что Джессику чуть было не стошнило. Фу, какая гадость, пошлость и мерзость! Нет уж, этому недоумку не дождаться от нее взаимной симпатии.

Она подала ему знак не приближаться к ее дому, сглотнула ком, подступивший к горлу, и послала негодяю воздушный поцелуй. Он радостно кивнул, намекая, что все понял. Она с облегчением вздохнула и обтерла вспотевшие ладони о шорты. По коже у нее пробежали мурашки.

Барри докурил сигарету, затушил каблуком бычок и вернулся в дом. Однако Конора на прежнем месте Джессика не обнаружила. Куда же он подевался? Она нахмурилась.

— Ну, теперь ты, надеюсь, поняла, почему я не отпустил тебя утром на пробежку? — раздался его голос у нее за спиной. — Не хватало только, чтобы в парке ты столкнулась с Барри. Представляю, как обрадовался бы он этой встрече!

Конор грубо схватил ее за плечи и встряхнул. Она обмякла, чувствуя свою вину. Дрожь быстро распространялась от предплечий к животу и породила вибрацию в заветном бутончике. С трудом сдерживая вожделение, она спросила:

— Это был мэр? Где он? Ушел?

— Да. Предварительно отдав Труди какие-то брошюры. По-моему, он проводит агитационную кампанию. Не исключено, однако, что под видом информационных материалов он передал ей указания относительно следующего ограбления. Ведь Труди вполне может быть участницей этого спектакля, хотя и прикидывается простушкой.

Их разговор прервала настойчивая трель дверного звонка.

— Это, наверное, мэр, — прошептал Конор и привлек Джессику к себе. — Нельзя, чтобы он увидел нас здесь, ему известно, кто мы такие на самом деле. Открывать ему дверь мы не станем!

Звонок снова пронзительно заверещал, и Конор поцеловал Джессику в губы. Растаяв окончательно в его объятиях, она прильнула к нему, изнемогая от страсти. Его явственная эрекция свидетельствовала, что и он охвачен вожделением. Им обоим срочно требовалась разрядка. Конор сжал руками груди Джессики и стал теребить набухшие соски. Она охнула и выпалила:

— Я хочу тебя! Возьми же меня скорее!

Он стянул с нее через голову майку. Все тело ее пылало, глаза подернулись поволокой, она шумно и часто дышала. Конор припал губами к соску и стал его жадно сосать. Все завертелось у нее перед глазами, она вцепилась руками ему в плечи. Он раздвинул ей коленом ноги, она присела и начала тереться о колено промежностью, тихонько повизгивая и мотая головой. Внезапно Конор отпрянул.

— Умоляю, продолжай! — с мольбой простонала она. — Я уже на грани… — У нее перехватило горло от негодования: как он посмел оттолкнуть ее за мгновение до желанного облегчения! Это слишком жестоко и нечестно, нельзя быть таким холодным эгоистом.

— Успокойся, — сказал Конор, — мне просто нужно перевести дух. Сейчас продолжим…

Он шутливо укусил ее за мочку уха и просунул в раковину язык. Джессика взвизгнула и обхватила руками его спину, чтобы стянуть с него рубашку. Его рельефная мускулатура возбудила ее еще сильнее. Она впилась пальцами в его кожу и застонала, запрокинув голову. Он стал целовать ей шею и груди, издавая звериное рычание. Джессика впала в экстаз. Ей представлялось, что сейчас он овладеет ею, словно дикарь, и она мгновенно испытала оргазм. Конор вдруг замер, поднял голову и взглянул в окно. Она с дрожью в голосе спросила:

— Надеюсь, там пока все тихо?

— Да, — прохрипел он в ответ.

— Чудесно, — удовлетворенно сказала она и стала расстегивать ремень и пуговицы у него на брюках. Он не сопротивлялся, как она и ожидала. Брюки упали к его ногам на пол.

— Так уже гораздо лучше, — заметил он и обворожительно улыбнулся. — Теперь твоя очередь!

Совместными усилиями они стянули с нее шорты. Джессика залилась нервным смехом, предвкушая удовольствие от созерцания Конора голым. Однако он лишил ее такой радости, без лишних слов повернув ее спиной и пригнув ее голову к подоконнику. Такая позиция совершенно не мешала ей вести наблюдение за домом напротив. Однако никакого движения там не отмечалось. О чем она и сообщила незамедлительно Конору:

— Все спокойно!

Он ухватил ее руками за полные груди, сжал пальцами соски и принялся их массировать. Она уперлась в подоконник лбом и пошире расставила ноги, оттопырив аппетитные ягодицы и поводя бедрами. Но Конор не торопился воспользоваться предоставленными ему возможностями. Он только уперся головкой своего любовного орудия в ее копчик. Джессику охватила сладкая дрожь. Она крепче вцепилась в подоконник руками, мысленно умоляя его поскорее начать действовать.

— Потрогай же меня там! — грудным голосом простонала она.

— Где именно? — спросил ее мучитель. — Где-то здесь? — Он легонько провел по трепетному бутончику кончиком пальца.

— Сильнее! Еще сильнее! — выдохнула она.

Он сжал ей преддверие лона всей рукой и ввел средний палец в ее тесную расселину. Издав утробный звук, Джессика задергалась. Конор принялся постепенно усиливать натиск на ее запретный плод. Впав в экстаз, она стала быстро двигать торсом, ускоряя наступление оргазма.

Внезапно Конор замер и хрипло произнес:

— Нет, я не могу заниматься сексом на боевом посту. Это же оскорбление устава. К тому же нас могут случайно увидеть из окна соседнего дома.

Колени Джессики подогнулись, и она рухнула на пол. Он подхватил ее на руки и отнес на белый ворсистый коврик, говоря при этом:

— Не расстраивайся, дорогая, сейчас мы продолжим.

— Возьми же меня быстрее! Я умираю, — выдохнула Джессика.

Он встал возле нее на колени, наклонился и прошептал, согревая ей соски своим жарким дыханием:

— Ты так прекрасна! Так стройна! Так хорошо сложена!

— Я бегаю по утрам, — пролепетала она, закрывая глаза. — Мне так давно хотелось отдаться тебе на этом коврике. Я столько раз представляла себе, как это будет происходить!

— Я тоже мечтал об этом, — признался Конор и стал жадно сосать ее сосок, правой рукой сжимая ее упругую ягодицу.

Она дотянулась до его мужского достоинства и стиснула его пальчиками. Слегка изменив положение тела, он впился ртом в ее медоносный цветок. Изогнувшись дугой, она принялась судорожно двигать торсом. Он воскликнул:

— Нет, я больше не могу терпеть! — и выхватил из кармана презерватив не менее ловко, чем пистолет.

Джессика улыбнулась, отметив, что он, как истинный профессионал, находится в полной боеготовности. Конор зубами разорвал упаковку, мгновенно натянул презерватив на пенис и вогнал его в ее росистое лоно по самую мошонку. Она обхватила ногами его бедра и стиснула стенками лона долгожданного гостя. Он продолжал двигаться по ее тесному тоннелю вперед и назад, и вскоре Джессика впала в безудержный экстаз.

Конор увеличил темп своих телодвижений. Она зажмурилась, стиснула зубы и запрокинула голову. Снова и снова он сотрясал ее до основания мощными ударами, высекая своим огнивом искру возле пороховой бочки ее страсти.

Мгновенно вспыхнувшее пламя распространилось по всем ее клеточкам. А Конор все увеличивал темп своего проникновения в ее сокровищницу сладострастия. Охваченная пожаром, она истошно закричала:

— Ой, больше не могу! — и содрогнулась в умопомрачительном оргазме, который стремительно унес ее в неведомый волшебный мир. Словно сквозь вату, она услышала, как зарычал, исторгая семя, Конор, и на миг потеряла сознание. Очнувшись, она покосилась на своего героя, уже лежащего на боку, и шепотом спросила:

— Ты жив?

— Не уверен, — ответил он. — У тебя раньше уже было нечто подобное?

— Нет!

— И у меня тоже. Именно это меня и смущает. Ведь ты же знаешь, что я не собираюсь вступать в серьезные отношения с полицейскими. Я с самого начала тебе это сказала.

— Я тоже предупреждал тебя, что не намерен заводить с кем-либо серьезный роман в ближайшее время!

— Мы должны это прекратить! — выпалила она неожиданно для себя, переворачиваясь на бок лицом к нему, и замолчала, увидев его причинное место вблизи, предательские соски мгновенно встали у нее торчком, затрепетал, подняв головку, и клитор.

Окинув ее ироническим взглядом, Конор промолвил:

— Не будем загадывать, время покажет. Пока еще мы оба к этому не готовы, в чем нетрудно убедиться.

— Так или иначе, нам надо крепиться, — сказала Джессика, оторвав взгляд от его причинного места, резко вскочила и побежала к лестнице, чтобы принять отрезвляющий холодный душ. Она надеялась, что вода смоет и стойкий запах Конора, и зуд в тех местах, к которым он прикасался. Однако тугие струи не смогли избавить ее ни от ужасающей пустоты в лоне, ни от жуткого ощущения, что она собственными руками ломает свою жизнь.

Джессика обхватила плечи руками и понурилась, отчаявшись унять внезапно охвативший ее озноб.

 

Глава 18

— Звонил твой отец, — сообщил ей Конор. — Он приказал мне срочно прибыть в участок в связи с новыми обстоятельствами. Но мне бы не хотелось оставлять тебя здесь одну.

Разумеется, он опасался, что в его отсутствие она снова влипнет в историю. А что он, собственно говоря, должен был о ней думать, после того как она призналась, что проворонила маньяка-поджигателя, пытаясь спасти бодливого козла? Да и в моральном плане она проявила себя не лучшим образом. Что ж, теперь ей приходилось за все это расплачиваться.

И долго это будет еще продолжаться? Почему ей постоянно приходится перед ним извиняться и оправдываться? Терпеть этот высокомерный, менторский тон? Не пора ли пересмотреть свое поведение и перестать совершать ошибки? Джессика закусила губу, вспомнив, что дурацкая порнокассета до сих пор еще не возвращена ею на место. А Барри питает надежду вовлечь ее в постыдный адюльтер. Так что опасаться, как бы она не натворила новых чудес, Конор имел полное право. Однако это вовсе не означало, что она должна капитулировать. Просто ей нужно постараться впредь не ошибаться.

— Не беспокойся, со мной ничего страшного не случится, — заверила она Конора. — Клянусь честью герлскаута!

Но он почему-то этим не удовлетворился.

— А вдруг сюда нагрянет Барри? Что тогда? — Конор принялся беспокойно расхаживать по комнате, нахмурив брови. — Нужно все предусмотреть.

— Я не открою ему дверь! — пожав плечами, сказала с милой улыбкой Джессика. — Обещаю, что не покину дом, даже если Барри его подожжет. Не волнуйся, я сумею за себя постоять. А в случае реальной угрозы дам тебе знать.

— Я могу быть уверен, что ты снова не накуролесишь? — строго глядя на нее, спросил Конор.

— Я ведь уже поклялась! — ответила она, хлопая глазами.

— Ты состояла в организации герлскаутов? — с недоверием спросил он. — И умеешь вести домашнее хозяйство?

— К твоему сведению, я лучше всех в отряде пекла печенье, соседи раскупали его моментально. А почему, по-твоему, я решила переквалифицироваться в риелторы? Все по той же причине — большой любви к дому и уюту.

О том, что продавать домашнюю выпечку ей помогали ее многочисленные родственники, работающие полицейскими, врачами «Скорой помощи» и пожарными, она умолчала. Ну какой благоразумный человек откажет людям подобных профессий в пустячном одолжении?

— Так или иначе, но теперь ты взрослая девочка и играешь в далеко не безобидные игры. Короче говоря, дверь никому не открывай. Понятно?

— Так точно, сэр! Можете спокойно отправляться в участок.

Джессика проводила Конора до двери и заперла ее за ним.

— Помни, что я тебе сказал: в дом никого не впускать! — крикнул он снаружи.

— Да катись ты… — пробормотала она и вздохнула с облегчением.

Теперь, когда ее цербер уехал, у нее появилась возможность собраться с мыслями и составить план дальнейших действий. Кое-какие идеи у нее уже возникли. Она подошла к телефону в коридоре и набрала нужный номер. После двух гудков в трубке послышался звонкий голос:

— Говорите! Я слушаю!

— Привет! Это я, Джессика. Я хочу попросить тебя привезти мне кое-какие вещи.

— Послушай, Джесс, имей совесть. У меня ведь сегодня выходной! — возмутился Майк.

— Ну пожалуйста! Очень тебя прошу!

— Ладно, только в последний раз, — неохотно сказал ее двоюродный брат. — Что именно тебе нужно?

Быстро перечислив все необходимые ей вещи, Джессика не преминула попросить его еще об одном одолжении:

— Ты не мог бы дать мне свой мотоцикл?

— Нет! И не проси! — отрезал он. — В чем дело, кузен? Ты мне больше не веришь?

— Верю. Но доверить тебе свой мотоцикл не могу. Это не игрушка! Лучше давай прекратим этот разговор!

Даже став женатым человеком, он остался верен своему принципу — никому не одалживать своего стального коня — «Хонду-233-СС». Однако Джессика снова попыталась разжалобить его и начала канючить:

— Ну будь человеком, Майк! Ты ведь сам учил меня ездить на мотоцикле. Ничего с ним не случится, можешь быть уверен. Верну тебе твое сокровище без единой царапины. Мне позарез нужен сегодня вечером мотоцикл, а больше обратиться не к кому. Не обижай свою кузину! Сделай мне приятное! Пожалуйста!

— Ладно, уговорила! Но учти, если я обнаружу на нем хотя бы одну вмятину, то вывешу твой скальп на фасаде твоего дома.

— Ты чертовски любезен, кузен!

— Кстати, как проходит операция? Все нормально?

— Да, в общем, почти… за исключением двух незначительных происшествий. Мы еще поговорим об этом в другой раз, сейчас мне надо работать. До встречи!

Она положила трубку, перешла в гостиную и стала следить за соседним домом, спрятавшись за штору. Вскоре на задний двор вышел покурить Барри. Он покосился на их окна. Но Джессику не заметил, докурил сигарету и вернулся в дом. Как ни странно, особого облегчения Джессика не испытала. Она бы предпочла, если бы случилось какое-нибудь маленькое чрезвычайное происшествие, которое дало бы ей шанс проявить себя и реабилитироваться в глазах отца и Конора.

— Йом-да-да-да! — в сердцах пробормотала она, поймав себя на таком крамольном желании. Что за противоестественная тяга к опасным авантюрам? Зачем ей это служебное рвение?

Нет, больше никаких пистолетов и наручников! Только спокойствие, домашний уют и безобидная работа. Роль риелтора больше подходит леди, чем оперативная легенда. К черту униформу! Да здравствует строгий деловой костюм! И пеньюар для разнообразия в часы досуга. Вот таким должно представляться ей безоблачное будущее. Только вот найдется ли в нем место для Конора? Джессика тяжело вздохнула.

Войдя решительной походкой в участок, Конор направился прямо в кабинет начальника. В приемной его встретила Глория. Она сказала:

— Джо ждет тебя, он очень нервничает.

— Я выехал сразу же после нашего телефонного разговора, — сказал Конор.

— Как складываются ваши с Джесс отношения? — спросила Глория, сверкнув глазами. — Надеюсь, нормально?

Он густо покраснел и ответил:

— Порой она проявляет редкое упрямство.

Вдаваться в подробности он не собирался.

— Но иногда она бывает очень находчива и забавна, — заметила Глория, прищурив голубые глаза. — Тебе так не кажется?

Развивать эту тему Конору не хотелось, его волновали сейчас только служебные проблемы. Да и вообще ему не было свойственно делиться с посторонними своими секретами. И тем более если дело касается женщин.

— Можешь не отвечать, если не хочешь. Ступай в кабинет, Джо тебя заждался, — с хитрой улыбкой сказала Глория и вновь уткнулась носом в бумаги.

Убеждать кого-либо из семьи Нельсонов в безобидности их с Джессикой отношений не имело смысла. Это была на редкость упрямая компания, в которой лучше помалкивать, а не вступать в светские разговоры. Конор постучал в дверь и переступил порог кабинета шефа.

— Вот это оперативность! — похвалил его Джо, подняв голову от документов, с которыми работал. — Рекордное время.

— По вашему тону я догадался, что дело весьма серьезное, — сказал Конор, сделав каменное лицо.

— Присаживайся! — Шеф указал ему рукой на кресло напротив себя. Не пронюхал ли начальник об их с Джессикой интимной связи? Неужели она все рассказала отцу? Вряд ли, не такой у нее характер. — Я вызвал тебя, чтобы сообщить, что данное дело закрыто, — сказал шеф, захлопнул досье и тепло улыбнулся.

— Простите, я не ослышался? Вы подразумеваете нашу операцию? — удивленно переспросил Конор. — Как такое возможно?

— Ты правильно меня понял, сынок, — сказал шеф. — Час назад настоящие воры арестованы. Они пытались обокрасть дом на Барнетт-серкл, но попались: сработала новейшая сигнализация, недавно установленная хозяевами. Мы взяли голубчиков тепленькими. Их двое, сейчас их допрашивают. Расколются как миленькие!

— Они признались в остальных своих кражах? — спросил Конор, все еще не веря, что подлинные преступники схвачены.

— Пока эти молодчики все отрицают, — откинувшись в кресле, сказал Джо. — Один из них даже имел наглость заявить, что они вовсе не воры, а просто шалуны, которые тайком забрались в дом своей подружки, чтобы сделать ей сюрприз — подарить чучело енота. Дескать, они были пьяны и не подозревали о сигнализации. Чучело мы нашли. Но их сказкам я не верю. Ничего, они у меня еще запоют! Во всем признаются, сопливые негодяи.

— Что ж, это хорошо… Но как же быть с разговором, который я подслушал, спрятавшись под окнами дома наших нынешних подопечных? Они затевают очередное преступление этой ночью!

— А вдруг они говорили о работе? Они ведь перевозят какие-то грузы по ночам. Думаю, что это ложная тревога. — Шеф махнул рукой: дескать, пустое.

— Нет, разговор был очень напряженный, тут дело непростое. Профессиональное чутье еще ни разу меня не подводило! — стоял на своем Конор. — Надо принимать меры!

— Теперь в этом пет необходимости. Так что собирайте вещи и разъезжайтесь по домам, — усмехнувшись, сказал Джо.

У Конора свело живот. Подобного поворота разговора он не ожидал. Ему не верилось, что сегодня они с Джессикой расстанутся навсегда. В горле у него пересохло, по скулам забегали желваки, левое веко задергалось.

Начальник полиции взял со стола миниатюрный глобус и крутанул его, блаженно улыбаясь, как счастливый ребенок, держащий в руках свою любимую игрушку. Конор молча смотрел в пол. Покосившись на него, начальник полиции вдруг сказал:

— Не думаю, что вы с Джессикой теперь будете часто видеться. По-моему, она всерьез возьмется за Элла. А ты как считаешь?

— Наверное, вы правы, — осевшим голосом сказал Конор, представляя, как Элл целует и ласкает Джессику, разомлевшую в его объятиях. Почему-то это видение вызвало у него желание набить сопернику морду. Впрочем, тотчас же подумал Конор, прав на Джессику у него нет, половой акт еще не повод для того, чтобы бесцеремонно вмешиваться в ее личную жизнь.

— А мне жаль, что между вами так ничего серьезного и не завязалось, — промолвил Джо, поставив глобус на стол. — Вы могли бы стать неплохой парой.

— Она ведь на дух не переносит ухажеров в полицейской форме, — пробурчал Конор и резко встал. — Разрешите идти?

— Ступай, сынок! — сказал шеф и вновь принялся крутить глобус. — Передай Джессике, что она может возвращаться домой.

Конор вышел из кабинета, кивнув на прощание Глории в приемной, и четким шагом направился к выходу из участка.

Едва только он вернулся на кухню и молча полез в холодильник за бутылкой минеральной воды, как Джессика догадалась, что произошло нечто экстраординарное. Таким угрюмым она не видела его с того памятного дня, когда он арестовал ее на улице, заподозрив в приставании к мужчинам.

— У тебя такое лицо, Конор, словно бы ты узнал чудовищную новость. Рассказывай, не томи меня!

Он допил воду, сел за стол и сказал:

— На самом-то деле новость не плохая, а хорошая

— Но почему-то ты не прыгаешь от радости, — недоверчиво заметила она, присев за стол напротив него.

— Настоящие воры пойманы. Нам дана команда расходиться по домам. Спектакль окончен!

Джессика недоверчиво прищурилась:

— Ничего не понимаю! Никто из Мередитов не покидал дом. Что сказал тебе мой отец? Кого они задержали?

— Других парней. А Мередиты не виновны. Во всяком случае, в этой серии краж. Все кончено. Наш мэр — сущий ангел. Он просто проводил свою предвыборную кампанию. Вот такие-то пироги. Ступай собирай сумки. Мы покидаем этот дом.

У Джессики перехватило горло. Мозг онемел. Раскрыв рот, она тупо уставилась на Конора, не понимая, чего именно ей хочется. Неужели это конец?

Боль пронзила ее сердце. Она перевела взгляд на окно.

Озабоченный выражением ее побледневшего лица, он спросил осевшим голосом:

— Что с тобой, Джессика? Может, выпьешь холодной воды?

Она нервно рассмеялась и встала. Молчать больше не было сил, и она выпалила, сама того не желая:

— Забавно, кажется, я начала к тебе привыкать. Все было очень славно. Однако же пора вернуться домой и заняться торговлей недвижимостью. Эта история закончена. Я с удовольствием буду вспоминать ее веселые эпизоды на досуге…

— Нет, Джессика! Эта история не должна завершиться так банально! — Конор порывисто вскочил со стула.

Она отвернулась, пряча от него лицо, и воскликнула:

— Разве мы уже не совершили здесь массу неблагоразумных поступков, осложнивших нам жизнь? Я по-прежнему не намерена всерьез связываться с полицейским, а ты не собираешься брать на себя долговременные обязательства. Стоит ли нам усугублять наши ошибки?

Конор обошел вокруг стола и воскликнул, взяв ее за плечи:

— Что касается долговременных обязательств, то я действительно пока еще не определился. Но теперь, когда я получше узнал тебя, Джессика, я почувствовал желание быть с тобой рядом как можно чаще. Почему бы нам и не продолжить наши отношения?

Сердце Джессики затрепетало: случилось то, чего она опасалась, им обоим не хотелось терять друг друга. Ну почему он стоит к ней так близко? Опять он вторгся в ее личное пространство! Джессика вздохнула, и терпкий мускусный запах его тела защекотал ей ноздри. Этот запах сводил ее с ума. Как, впрочем, и многое другое в нем. Неужели она в него влюблена? Проклятие, ведь он полицейский…

— По-моему, лучше завершить все сегодня, пока мы еще владеем своими чувствами, — пролепетала она.

— Поздно, Джессика, — выдохнул он и жарко поцеловал ее в губы.

Она сомлела и прижалась к нему, с ужасом чувствуя, как быстро зреет в ней вожделение. Руки ее непроизвольно обвили его плечи, и она затаила дыхание, почувствовав низом живота его бурную эрекцию.

Конор подхватил ее на руки и усадил на подоконник.

Она уперлась в него ладонями и запрокинула голову, подставив Конору шею и груди для поцелуев. Возможно, завтра она пожалеет о своей невыдержанности, но теперь ей хотелось утонуть в омуте желаний. Но почему же Конор вдруг оцепенел? Что ему мешает раскрепоститься и отринуть условности?

Джессика нетерпеливо заерзала на подоконнике, рука случайно соскользнула, и пальцы машинально вцепились в кран — он повернулся, и в раковину хлынула вода. Что бы это означало? Но не успела она решить, насколько сексуальна тугая струя, как Конор вызвался помочь ей и, не рассчитав силы, оторвал смеситель. Брызги ударили ему в лицо. Он зажмурился и затряс головой. Джессика прыснула со смеху, но в следующий миг ее самое обдало холодной водой.

— Мне холодно, — пожаловалась она тонким голоском.

— Это заметно, — с ухмылкой сказал Конор, глядя на торчащие соски.

Джессика почувствовала себя невероятно возбужденной лишь от одной мысли, что она мокрая. Конор просунул руку под влажную ткань майки и сжал грудь. Обняв другой рукой Джессику за талию, он привлек ее к себе и впился ртом в сосок. Она издала томный стон и задрожала. В лоне у нее забурлил вулкан. Конор стал сосать другой сосок.

Закатное солнце наполнило кухню волшебным золотистым светом. Джессику бросило в жар. Конор тоже запылал от страсти.

Она погладила его ладонью по спине, сжала пальцами нижний край рубашки и попыталась стянуть ее с него через голову.

Он отпрянул и спросил:

— Уж не хочешь ли ты меня раздеть?

Джессика вызывающе тряхнула волнистыми локонами — они рассыпались по плечам. Конор молча ждал ответа. Ее взгляд скользнул по его животу и бедрам, и у нее пересохло во рту.

— А почему бы нам не устроить стриптиз? — хрипло промолвила она, облизнув губы.

— И кто же станет его исполнять? — спросил он.

— Ты, разумеется. Для разнообразия, — с вызовом ответила она. — Ведь танцуют же обнаженные женщины для мужчин.

Конор рассмеялся и стал стягивать с себя рубашку. Глаза Джессики остекленели, ноздри затрепетали, с шумом втягивая теплый воздух, а в голове у нее помутилось. Конор закрыл глаза и начал имитировать танец живота. Джессика закусила губу, впадая в экстаз. Кожа Конора блестела, его телодвижения завораживали Джессику.

— Еще! Продолжай! — прохрипела она.

— Что еще прикажешь мне сделать?

— Снимай брюки! Быстрее!

Он стал расстегивать одной рукой ремень, а другой поглаживать ее по бедру. Похоть захлестнула Джессику. На мгновение у нее возникло желание быть отхлестанной его ремнем в коленопреклоненном положении. Вытянув ремень их петель, он бросил его на пол со словами:

— Не сейчас. Я осуществлю твои эротические фантазии в другой раз, дорогая.

Все поплыло у Джессики перед глазами. Конор снял брюки. Ей показалось, что она сидит на горячих углях.

— Чего еще тебе хочется? — спросил он.

— Мне… Я бы хотела…

Она спрыгнула с подоконника на пол и встала перед ним на колени. Он раздвинул ноги. Она вцепилась пальцами в его мужское достоинство, наклонилась и, стянув с него трусы, принялась самозабвенно делать ему минет. Конор зарычал от удовольствия. Она вцепилась ногтями в его тугие ягодицы, активно кивая и энергично втягивая щеки. Он впился пальцами в ее волосы и задышал шумно и учащенно. Его солоноватый леденец проник ей глубоко в горло. Конор лихорадочно задергался. Она поперхнулась и отшатнулась, раскашлявшись. Он рявкнул:

— Достаточно! — и рывком поднял ее с колен.

Джессика с трудом отдышалась. Щеки ее пылали. Он сжал руками ее полные груди и жадно поцеловал ее в полураскрытый рот. Ее охватила дрожь. Он стянул с нее шорты и принялся изучать преддверие лона. Вскоре его любопытный средний палец проник в ее жаркий тесный тоннель. Восторгу Джессики не было предела. Виляя бедрами, она воскликнула:

— Возьми меня быстрее!

Он выхватил из кармана брюк заветный пакетик и проворно натянул презерватив на свое внушительное любовное орудие. Обхватив руками его плечи, Джессика ловко обвила ногами его бедра. Жезл его мужества вошел в нее до упора. Она закатила глаза и сладострастно охнула. Не прошло и нескольких секунд, как все вокруг взорвалось и разлетелось на мелкие осколки. Словно сквозь вату она услышала, как он издал звериный крик и задергался в экстазе. Такого блаженства она никогда еще не испытывала. Конор хрипло спросил:

— Боже, что ты со мной сделала?

Но ответить ему она была не в силах, только плотнее прильнула к нему и погрузилась в нирвану.

 

Глава 19

— Но ведь мы не можем оставаться здесь навечно, — пролепетала Джессика, лежа рядом с Конором на кровати.

Он убрал упавший ей на глаза локон и окинул ее пылким взглядом, в полумраке она выглядела дьявольски сексуальной, и у него моментально возникла мощная эрекция.

После бурного соития на кухне они поднялись в спальню и рухнули на кровать, чтобы возобновить свои жаркие взаимные ласки. Страсть явно не хотела выпускать их из своей железной хватки, и они еще долго утоляли свой сексуальный голод.

Потом они приняли душ и уснули, обнявшись, усталые, но счастливые. Проснувшись, они обнаружили, что комната освещена лишь электрическим светом, падающим на пол из приоткрытой двери ванной. Который теперь час и как долго они спали, Конор не знал и знать не хотел. Главным для него было то, что Джессика лежит с ним рядом.

— А почему бы нам и не остаться здесь навсегда? — сказал он и сжал руками ее полные груди. Соски моментально отвердели, она тихонько застонала, но промолчала. Ему остро захотелось вновь овладеть ею, соитие с ней доставляло ему райское удовольствие. Он провел ладонью по ее волосам, пахнущим шампунем, и снова спросил: — Почему бы и нет, Джессика?

— А хотя бы потому, что мы умрем с голоду, — хихикнув, ответила она и ухватила его рукой за мужское достоинство.

В глазах у него потемнело, он перевернулся на спину, высвобождая свое сокровище из ее шаловливых пальчиков, рывком сел и спустил ноги с кровати. За окном было темно. В животе у Конора заурчало. Пора было заморить червячка.

— Пожалуй, действительно надо поесть, — сказал он, обернувшись.

— Да, я бы съела чего-нибудь вкусненького, — мечтательно произнесла Джессика, обнимая подушку.

Ее голое тело, однако, наводило Конора на мысль о безотлагательном утолении голода иного рода. Неужели он так никогда и не насытится этой женщиной? От вида ее женских прелестей у него возникло волнение в чреслах.

Джессика посмотрела на часы и проворковала:

— Одиннадцать. Мне кажется, что сегодня уже поздно собирать сумки и таскать их в машину. Лучше отложить отъезд до утра.

Относительно позднего времени с ней трудно было не согласиться. Но подчеркнуто невинное выражение ее лица навело Конора на подозрение, что она что-то затевает.

— Ты тоже считаешь, что нам пора подкрепиться? — спросил он, встав и начав одеваться.

Но Джессика продолжала лежать в той же соблазнительной позе и не выказывала намерений последовать его примеру. Более того, ее взгляд показался ему несколько странным.

— Что-то не так? Почему ты меня рассматриваешь, словно бы видишь впервые? — спросил он.

— Никак не могу на тебя налюбоваться, — сказала она, лениво вставая со своего ложа.

Ее грациозностью нельзя было не залюбоваться, в полумраке она походила на богиню, поднимающуюся с трона. Конор окинул жадным взглядом ее выразительные формы и проглотил подступивший к горлу ком.

Покачивая бедрами, Джессика величественно прошла мимо него, делая вид, что не замечает его взволнованности.

Конор стал смотреть, как она одевается.

— Ступай на кухню, — сказала она ему. — Я вскоре туда тоже спущусь.

Ноги Конора словно приросли к полу. Есть ему расхотелось, возникло непреодолимое желание утолить свой сексуальный голод. Но коль скоро его королева велела ему идти на кухню, он был вынужден подчиниться и пошел разогревать пиццу.

Вскоре Джессика присоединилась к нему и полезла в холодильник за бутылкой минеральной воды. Конор переложил подогретую пиццу со сковороды на блюдо и поставил его на стол.

— Выглядит и пахнет довольно аппетитно, — проворковала Джессика, откупоривая бутылку. — Мы с моим братом Гейбом частенько лакомились пиццей по вечерам.

Она отрезала кусочек и отправила его в рот.

— Вы с ним были, наверное, очень близки, — предположил Конор, жуя пиццу.

— Да, хотя порой он делал мне пакости. Но я все ему прощала и не таила обиды на его злые розыгрыши. Так и должно быть в нормальной семье. Готова побиться об заклад, что в семье Мередит нет ни согласия, ни взаимного уважения. Они живут по иным правилам, напоминающим законы волчьей стаи. Любопытно, чем они сейчас занимаются?

Но Конор ее не слушал, он любовался ее движениями, руками, лицом, голубыми глазами. Она поймала на себе его влюбленный взгляд и покраснела. Желание все еще теплилось в ней и грозило вспыхнуть с новой силой в любой момент. Она выпила стакан холодной воды и взглянула в окно. На лбу у нее вдруг обозначились морщинки, она воскликнула:

— А соседи-то не спят! Подозрительно!

Конор обернулся и вздрогнул: одно из окон соседнего дома было освещено. Впрочем, подумал он, это его уже не должно волновать, раз наблюдение снято. Впереди у него было двое суток заслуженного отдыха. И поведение странной семейки больше не должно было его настораживать. Тем более что люди могли просто собираться на работу. Конор взял Джессику за локоть и привлек ее к себе. Она ловко устроилась у него на коленях с куском пиццы в руке. Он так засмотрелся на ее голубые глаза, подернутые дымкой, что стал машинально откусывать от ее куска и жевать. Это ей не понравилось. Она нахмурилась и спросила:

— И часто ты воруешь у своих знакомых еду? Сперва ты слопал без спросу мою шоколадную конфету, а теперь уплетаешь мою пиццу? Да ты настоящий троглодит!

— Прости, Джессика, я ненарочно, — смущенно пробурчал Конор и наклонился, чтобы откусить еще кусочек. Но Джессика была начеку и отдернула руку. Ему пришлось доедать свою порцию, которая оказалась, к его удивлению, не менее вкусной. Однако до вольная улыбка сползла с его физиономии, когда он увидел, что Барри, вышедший на крыльцо, с опаской оглядывается по сторонам. Сосед закурил сигарету, спустился с крыльца и подошел к гаражу, втянув голову в плечи.

— Как-то неестественно он держится, — сказала Джессика.

— Да, весьма подозрительно, — произнес Конор, приподнимаясь со стула, чтобы лучше видеть, как Барри будет открывать гараж.

— Ты уверен, что мой папочка поймал настоящих жуликов? — спросила Джессика, заглядывая через его плечо.

— Я — нет. Зато он уверен, хотя задержанные ни в чем пока не сознались. Они все отрицают. — Он погладил ее ладонью по оттопыренной попке, а другой рукой ухватил за грудь.

Она томно вздохнула.

Конор почувствовал напряжение в чреслах, но не подал виду. Лицо его оставалось сосредоточенным, он задумчиво произнес:

— Чутье еще ни разу меня не подводило. Вот и сейчас я нутром чувствую, что подлинные преступники на свободе. Но я не стану сидеть сложа руки и выясню, что в действительности происходит.

С этими словами он выпрямился и решительно направился к двери.

— Куда ты? Что ты задумал? — напуганно воскликнула Джессика.

— Проследить за соседями! Проверить, не готовят ли они новое ограбление! Если так, то на этот раз они не уйдут!

— А вдруг ты ошибаешься?

— Нет! Эти рецидивисты не внушают мне доверия. — Он быстро прошел по коридору к лестнице и стал подниматься по ней в спальню.

Войдя в нее, Конор достал из ящика бельевого шкафа нож, привязал его ремешком к лодыжке, затем надел кобуру с пистолетом и стал натягивать носки и ботинки. Внутренний голос нашептывал ему, что надо поторапливаться. Конор покинул спальню и спустился в гостиную, где застыл перед окном.

Пока он напряженно всматривался в темноту, Джессика сбегала в комнату наверху и переоделась в эластичный черный спортивный костюм. Когда она спустилась в гостиную, Конор, обернувшись, удивленно спросил:

— Ты что задумала? Ни шагу из дома!

— Не беспокойся, я буду следовать за тобой бесшумно, как кошка. В темноте меня никто не заметит.

— Нет, Джессика, ты останешься дома!

Облегающий костюм подчеркивал все ее женские достоинства настолько выразительно, что желание проследить за Мередитами сменилось у Конора вожделением. Уже в который раз эта чертовка отвлекала его от серьезных намерений. Но сейчас он был полон решимости продемонстрировать ей твердость своего характера. Не хватало только, чтобы она путалась у него под ногами, пока он следит за опасными преступниками. А вдруг в самый ответственный момент у него опять возникнет эрекция? Как тогда он сумеет задержать злостных нарушителей закона?

— Я не отпущу тебя одного, — заявила Джессика, подбоченившись.

Он отвернулся и уставился в окно, не удостоив ее ответом.

Из дома боязливо вышел Джордж и, озираясь, быстро подошел к автомобилю и сел в него. Одет он был, как и Барри, в неброский темный мешковатый костюм. Конор тихо сказал, не оборачиваясь:

— Джессика, не отвлекай меня. Сейчас не время ссориться. Оба голубчика уже в машине. Я последую за ними и выясню, что они задумали. Прошу тебя, останься дома!

— За меня не волнуйся, я смогу за себя постоять! — заявила она.

Он обернулся. Она скрестила руки на груди, всем своим видом демонстрируя свое возмущение его недоверием. Ее укоризненный взгляд как бы говорил ему, что нельзя недооценивать ее врожденную смекалку и некоторый профессиональный опыт. В конце концов, ему может пригодиться ее помощь! Однако Конор был непоколебим, он твердил, что она должна сидеть дома и не вмешиваться в мужские дела.

— И довольно об этом! — рявкнул он.

— Нельзя же быть таким упрямым ослом! — в сердцах воскликнула Джессика и топнула ножкой. — Я тебя подстрахую!

Он высокомерно ухмыльнулся и заявил безапелляционным тоном:

— Ты и носа не высунешь из дома! Поклянись, что не станешь мне мешать! Иначе я сейчас же позвоню твоему отцу.

— О'кей, — сдавленно сказала она, — я не буду путаться у тебя под ногами.

Конор с облегчением вздохнул и вновь взглянул в окно.

Джессика потупилась, проклиная себя за минутную слабость. Она была не в силах перечить мужчине, в которого по уши влюбилась. Вот уж обрадовался бы ее папочка, если бы узнал об этом! Но ведь сам Конор явно не собирался брать на себя серьезные обязательства, его вполне устраивало ее молчаливое согласие продолжать предаваться с ним страсти. Да, он был великолепен в постели, но ей было этого мало. Джессика вздохнула и расправила плечи. Сейчас не время размышлять о своей интимной жизни, лучше подумать, как обмануть упрямого Конора и незаметно подстраховать его.

— Может быть, нам стоит связаться с оперативным дежурным и вызвать подкрепление? — неуверенно предложила она.

— Во-первых, с Мередитов уже сняты все подозрения, — тяжело вздохнув, ответил Конор. — Во-вторых, при мне мобильник и рация. Я смогу в любой момент связаться с участковым. Не беспокойся, все будет хорошо. Пока еще никаких оснований для тревоги у нас нет, соседи просто отправляются на новую работу.

Он обернулся и мягко улыбнулся. Джессика согласно кивнула в ответ и молча позволила ему выскользнуть из дома. В сердце ее заползла тревога, по спине пробежали мурашки. Не позвонить ли отцу? Но вдруг окажется, что парни действительно отправляются на заработки? Тогда она в очередной раз оконфузится и подтвердит свою профессиональную несостоятельность.

Не долго думая Джессика выскользнула наружу через черный ход и крадучись пошла к зарослям, где Майк должен был оставить для нее свой мотоцикл, накрыв его зеленым покрывалом. Мотоцикл оказался в условленном месте, кузен сдержал слово. Джессика затаилась возле него и стала ждать. Время текло томительно медленно. Тревожное предчувствие, охватившее Джессику, нарастало.

Братья Мередит все еще сидели в автомобиле. Быть может, им просто нравилось так проводить свой досуг? А почему бы им и в самом деле не расслабиться в салоне машины, не поболтать о чем-то своем, семейном? Но вот наконец зарычал мотор — и Джессика встрепенулась, приготовившись выкатить стального коня из укрытия, надеть шлем и вскочить в седло. Что бы ни думал о ней Конор, она была хорошим полицейским, способным не растеряться в любой опасной ситуации. А столкновение с бодливым козлом только укрепило ее дух.

Послышался звук проезжающей мимо машины с ворами. Потом тихое урчание двигателя автомобиля Конора. Джессика вскочила на мотоцикл, завела мотор и включила фару — на дорожку упал яркий сноп света. Сердце Джессики бешено заколотилось в груди. Она тронулась с места и вскоре благополучно выехала на улицу, где прибавила газу.

Но обе машины словно сквозь землю провалились. Неужели они свернули за угол? Джессика тоже свернула в переулок и вздохнула с облегчением, увидев впереди автомобиль Конора. Теперь ей требовалось держаться от него на безопасном расстоянии и не терять его из виду.

Холодный ночной воздух продувал ее до мозга костей. Она зябко поежилась, но не пала духом. Конечно, ей следовало бы надеть куртку, но она как-то об этом не подумала: все-таки в июле в Техасе даже по ночам никогда не бывает холодно. Главное, чтобы ее не заметил Конор. И тогда…

В ее голове начал прокручиваться вероятный сценарий событий. Криминальные фантазии оказались не менее красочными, чем эротические. Их главным героем снова стал Конор. Он, естественно, арестовал всех злодеев, застав их врасплох. Похищенное имущество возвращалось его законным владельцам. Мэр оставлял начальника полиции в покое. Короче говоря, все были счастливы и расходились по домам. Сама же Джессика возвращалась к торговле недвижимостью.

Вот только вряд ли воспоминания смогут согреть ее в холодную зимнюю ночь! От этой внезапной мысли Джессика зябко передернула плечами. Она терпеть не могла, когда в ее размышления вторгался внутренний голос, особенно если он оказывался прав. Крепче сжав пальцами рукояти руля, она заставила себя сосредоточиться на реально происходящем.

Конор выехал на главную улицу, где поток автомобилей был значительно плотнее. В душу Джессики закрался предательский холодок. У нее возникло предчувствие, что в эту ночь обязательно произойдет нечто такое, что перевернет всю ее жизнь. И как бы она ни старалась предотвратить эти события, ей уже не удастся ничего изменить.

Автомобиль Конора снова нырнул в проулок, от него Джессику отделяли две машины. Она сбавила скорость. Конор свернул на Дункан-роуд. Какого черта? Джессика нахмурилась. В этом пустынном районе ни магазинов, ни жилых зданий не было, только складские помещения тянулись по обеим сторонам шоссе, безмолвные и одинокие во мраке ночи.

Машина Конора ползла по дороге со скоростью черепахи.

Джессика выключила фару и тоже убавила скорость.

Внезапно вспыхнули задние сигнальные огни автомобиля Конора. Джессика затормозила на обочине возле раскинувшейся акации и напрягла зрение. Загорелся свет в салоне машины Конора, он открыл дверцу. Джессика спрятала мотоцикл за деревом и побежала вдоль шоссе. Бегать трусцой по ночам ей прежде не доводилось, особенно в малознакомых и опасных местах. Но это не остудило ее пыла, она продолжала бежать вперед.

Как ни странно, расстояние между ней и машиной Конора не сокращалось. А между тем она изрядно вспотела и стал а задыхаться. Джессика остановилась и, припав спиной к дереву, попыталась отдышаться. Сердце ее готово было лопнуть. В чем же, черт побери, дело? Что с ней случилось? Ведь она была в прекрасной спортивной форме. Неужели ее сковал страх? Или это не страх, а перевозбуждение? Скорее всего предчувствие развязки всех этих таинственных приключений! Она приказала себе успокоиться и собраться. Для этого следовало сделать несколько специальных упражнений: размять мышцы шеи, покрутив головой, медленно поднять вверх руки, сцепленные в пальцах, и выполнить глубокий вздох, как бы вбирая в себя космическую энергию, а потом легонько помассировать пупок. Джессика неторопливо выполнила все рекомендации своего инструктора по йоге и тотчас же почувствовала приток бодрости. Затем она представила, что очутилась в горах в теплый летний день, и пульс ее замедлился . А ведь раньше она не верила в эту дребедень!

— Йом-да-да-да!

Она открыла глаза. Вокруг царила благодатная тишина. Джессика поджала губы, прищурилась и сфокусировала свой взгляд на автомобиле Конора. Возможно, отец был прав, говоря, что ей суждено стать полицейским самой природой. Зря она недооценивала роль отцовских генов. А нелепый случай с поджигателем и козлом был своеобразным испытанием на прочность.

Теперь ей выпало еще одно суровое испытание — на профессиональную пригодность к оперативной работе. Следовало признать, что пока роль агента казалась ей увлекательной. Очевидным было и то, что во многом этому способствовало увлечение Конором. Однако игра, в которую она заигралась, становилась чересчур опасной. Пора было образумиться и вернуться к нормальной, спокойной жизни агента по торговле недвижимостью. Только вот как ей быть с Конором?

Джессика поймала себя на том, что окончательно запуталась в своих противоречивых желаниях, и замерла. Вокруг по-прежнему было тихо. Но это была обманчивая тишина…

К автомобилю Конора она приблизилась, согнувшись в три погибели. Самого Конора не было видно. Машина стояла рядом с металлическим сооружением, за ним тянулись ряды складских строений. Затаив дыхание, Джессика выглянула из-за угла железной постройки и огляделась.

Полная луна освещала территорию достаточно ярко, чтобы Джессика смогла заметить Конора, крадущегося с пистолетом в руке к дверям одного из складов. Неподалеку был припаркован автомобиль братьев Мередит. Внезапно за спиной у Конора возникла фигура человека. И не успела Джессика вскрикнуть, как злодей огрел Конора какой-то железкой по затылку. Тот рухнул на землю.

Джессика зажала рот ладонью, чтобы не выдать себя криком. Проклятие! Они убили ее возлюбленного! Она закусила губу. А вдруг Конор только оглушен и потерял сознание? В этом следовало удостовериться. Прячась в тени складов, она стала подбираться к Конору поближе. Когда до него осталось всего несколько шагов, ноги ее подкосились, и она шлепнулась на землю.

Злодей, оглушивший Конора, бросил орудие преступления на гравий и стал нервно расхаживать взад и вперед возле входа в склад. Конор слабо пошевелился. У Джессики отлегло от сердца, она перевела дух и вгляделась в негодяя, поднявшего руку на ее напарника.

Чем пристальнее всматривалась она в очертания незнакомца, тем крепче становилось возникшее у нее впечатление, что она знает этого мужчину и ей доводилось и прежде бывать в этом безлюдном месте. Она медленно выпрямилась, и все ее сомнения рассеялись. Да, черт побери, это же он! Джессику сковал испуг.

 

Глава 20

Рядом с лежащим Конором стоял Элл! Джессика сжала и разжала пальцы, чувствуя, как испуг сменяется яростью. Оказывается, она встречалась не с порядочным и вежливым молодым человеком, а с оборотнем в джентльменском обличье. Как ловко, однако, он вводил ее в заблуждение своими сладкими речами и хорошими манерами. Он говорил, что живет с мамой, но так и не познакомил с ней Джессику, ограничившись рассказами о ее любви к своему саду, о перенесенном ею потрясении в связи с кончиной своего супруга, отца Элла. И разумеется, о том, как он заботится о беспомощной старушке.

Мерзавец и лгун! Он водил ее за нос и, вероятно, втайне посмеивался над ее доверчивостью. Как же она не разглядела волка под овечьей шкурой? Куда подевалась ее бдительность? Почему молчали ее гены? От досады Джессика едва не расплакалась. Элл обернулся, и она с ужасом увидела, что его мрачная физиономия искажена звериным оскалом. Наконец-то он явил ей свою подлинную, бандитскую, сущность!

Джессике вспомнилось, как он расспрашивал ее о ходе расследования серии дерзких краж, интересовался жизнью ее родственников, короче говоря, выуживал из нее полезную информацию. Получалось, что она невольно стала его сообщницей, разболтала секретные сведения, не приняв во внимание предостережения отца и Конора о том, что бандой грабителей руководит опытный злодей, остающийся в тени.

Джессику пробил холодный липкий пот, очевидно, вследствие колоссального умственного и нервного перенапряжения. Никогда прежде ей не приходилось попадать в столь опасную ситуацию и проводить такой сложный психологический анализ. И впервые ей вдруг стало мучительно больно и стыдно за свои нелепые ошибки.

Затаив дыхание, она посмотрела на распростершееся тело возлюбленного и сжала кулаки: не дай Бог, если Конор не отделается шишкой на голове и легким сотрясением мозга.

— Джордж! Барри! Выходите! — крикнул Элл и пронзительно расхохотался. Эхо разнесло смех маньяка по всей мрачной территории. Нет, этого упыря она не знала. До поры ему удавалось удачно рядиться в тогу благодушного парня.

Джессика заскрежетала от злости зубами и прорычала:

— Сукин сын! Урод! Подонок! Ты мне за все заплатишь!

Она достала из потайного кармана сотовый телефон, раскрыла его и набрала номер отца.

— Что стряслось? — проворчал он. — Почему так поздно?

— Слушай меня внимательно, папа, и не перебивай. Это вопрос жизни и смерти. Мы с Конором выследили настоящих воров. Нам срочно требуется помощь. Выручай!

— Где вы находитесь? — деловито спросил начальник полиции.

— В западном предместье города. Возле товарных складов на Дункан-роуд. Понял?

— Да, дочка. Я знаю это место.

— Чудесно! Скорее высылай подкрепление. Конор пока без сознания, его оглушил чем-то тяжелым Элл. С ним братья Мередит.

— Элл? Вот негодяй! Он мне всегда не нравился.

— Преступники пока еще не обнаружили меня. Я спряталась за металлическим гаражом у шоссе.

— Будь осторожна, дочка! Опергруппа скоро прибудет!

Отец положил трубку. Она захлопнула крышку мобильника и спрятала его в карман. Из темноты донесся голос Элла:

— Пошевеливайтесь, ребята, у нас гость!

— Кто такой? — рявкнул Барри, выйдя из помещения склада.

Он подошел к Конору и пнул его ногой.

— Говорил же я тебе, что нельзя ему доверять! — набросился он на Джорджа. Тот оцепенел.

— Вы его знаете? — удивленно спросил Элл.

— Это же наш сосед, — сказал Барри. — Наверное, хотел получить с нас долю за молчание. Труди приглашала его с женой к нам на ужин. Он с первого же взгляда мне не понравился.

— Болваны! — воскликнул Элл. — Что вы натворили!

Братья в испуге попятились от него.

— Что за шум? Вы так орете, что проснется и усопший.

Из склада вышел Уинстон Мередит, подтягивая на ходу штаны и заправляя в них рубаху, распахнутую на бочкообразной волосатой груди.

— Ваш сосед, который лежит здесь, в действительности полицейский!

Уинстон наклонился над Конором и пнул его ногой в бок. Конор застонал. Уинстон плюнул на него и проворчал:

— Я сразу заподозрил, что он что-то замышляет против нас. А ты, Джордж, уверял меня, что он отличный парень. Да кто станет с тобой, идиотом, дружить? Дураком жил, дураком и помрешь! Не случайно твоя мамаша тебя на дух не переносила. Потому-то она и подбросила тебя на мое крыльцо, а сама сбежала. Послал же мне Господь сыночка-болвана! Не иначе как в наказание за все мои грехи.

— Как поступим с полицейским? — спросил Элл.

— Пришьем его и закопаем, — сказал Уинстон и смачно сплюнул.

У Джессики екнуло сердце, она полезла в карман за телефоном. Но в этот момент Элл сказал:

— Убьем, но не сейчас, а чуть позже, когда загрузим машину. Мне довелось однажды встретиться с этим типом, и он вел себя так, словно я ничтожество, недостойное лизать ему ботинки. Оттащите его в сторону и свяжите. Я хочу с ним немного позабавиться.

— А по-моему, надо пристрелить его сейчас же, — возразил Уинстон. — Мне это раз плюнуть.

По спине у Джессики пробежал холодок.

— Нет. Я хочу, чтобы он знал, кто его прикончит. Это станет для него последним уроком. Пусть хотя бы перед смертью поймет, что мозги всегда побеждают мускулы.

— О чем это вы тут говорите? — подал наконец голос Джордж. — Конор — славный парень, надо просто припугнуть его хорошенько, он будет помалкивать…

— Да прекрати же ты наконец паясничать! Меня тошнит от твоего дурацкого акцента. Ну какой из тебя итальянский мафиозо? Того и гляди со страху наделаешь в штаны. Так что заткнись и оттащи своего соседа в склад. И не забудь его связать, пока он не очнулся! — приказал Элл.

Облегченно вздохнув, Джессика обтерла тыльной стороной ладони вспотевший лоб. У нее в запасе оставалось еще некоторое время. Скорее бы прибыла группа захвата!

— Послушай, Элл, а вдруг он успел вызвать своих дружков на подмогу? — встревожился Барри.

— Разве ты не слышал, что сказали в выпуске новостей? Его коллеги уверены, что схватили настоящих воров. Нам нечего опасаться, он действовал в одиночку. Учуял что-то легавый, но переоценил свои возможности, возомнил себя невидимкой — вот и поплатился за свою самостоятельность.

Элл снова залился пронзительным смехом, от которого у Джессики мурашки поползли по коже. «Ничего, — подумала она, — мы еще поглядим, кто будет смеяться последним». Вряд ли тупоголовые Мередиты догадались, что она вовсе не безобидная домохозяйка. Что ж, отныне они будут вспоминать ее с содроганием, как свой самый жуткий кошмар. Она вздохнула и приказала себе успокоиться. Потом бесшумно стала подкрадываться вдоль стены склада к двери, готовая одним ударом отключить любого, кто окажется на ее пути. Дверь оказалась не запертой изнутри. Вот идиоты! Она приоткрыла ее и заглянула внутрь.

Злоумышленники — Уинстон, Барри и Джордж — под руководством Элла грузили какие-то вещи в кузов пикапа. Вероятно, этой ночью они собирались избавиться от награбленного, а не совершить новое преступление, как предполагали они с Конором. Элл, хитрая бестия, выпытал у нее, что полиция вышла на след шайки, и решил продать ворованное и залечь на дно. Ящики с похищенными телевизорами и видеосистемами стояли вдоль стен в два ряда. По всему помещению была расставлена украденная мебель и другое добро. Конор, к ужасу Джессики, сидел связанный в кресле, закрыв глаза. Преступники не обращали на него внимания, уверенные, что он еще без сознания. Но вот он слегка приподнял голову. Значит, пришел в себя. С облегчением переведя дух, Джессика проскользнула в склад и на четвереньках поползла к Конору, прячась за коробками. Она была преисполнена решимости освободить своего возлюбленного даже ценой собственной жизни. Очутившись рядом с креслом, она подала ему чуть слышный звуковой сигнал:

— Псст!

Голова Конора дернулась. Он открыл глаза и снова зажмурился, поморщившись от боли. Ничего, Элл ей за все заплатит сполна! Она отомстит за дорогого ей человека! Нельсоны не бросают друзей в беде и не прощают обид!

Конор приоткрыл глаза и наконец увидел ее за коробками. Она помахала ему рукой и улыбнулась. Он нахмурился. Какая черная неблагодарность! Неужели он предпочел бы, чтобы она убежала, а его убили и зарыли либо бросили в реку? Нет, этому не бывать, плохо он ее знает. Она способна справиться с любым противником, за исключением, возможно, бодливого козла. Уж этих-то двуногих подонков она раскидает по складу без труда! Им потом еще долго придется лечиться.

Она подкралась сзади к креслу, на котором сидел со связанными руками Конор, пододвинула к себе поближе коробку для маскировки и шепнула:

— Не вижу радости на твоем лице!

— Убирайся! — выдохнул он, не спуская глаз с воров, снующих с грузом возле машины.

В висках у него заломило от жуткой мысли, что могут сделать с Джессикой четверо негодяев, если они ее обнаружат. Ему явственно представилась сцена группового насилия, а потом бездыханное тело Джессики с дыркой от пули…

Нет, он этого не допустит! Он ее спасет! Любой ценой!

— Мог бы хотя бы поблагодарить меня, — не унималась она. — Я рискую жизнью, чтобы спасти твою неблагодарную задницу. Кстати, как твоя голова? Я видела, как Элл тебя ударил.

— Затея твоего дружка провалилась, я выжил, — процедил Конор. — Пожалуйста, сделай отсюда побыстрее ноги, пока они тебя не схватили.

— Нет, и не проси! Элл мне больше не друг! Он бессовестно воспользовался моей доверчивостью и должен заплатить за это.

— Уходи, Джессика! И вызови помощь!

— Я не такая дура, как ты думаешь, Конор! Я позвонила папочке. Оперативная группа уже спешит к нам на выручку. По моей команде они начнут штурм этого склада.

— Прекрасно! А теперь вон отсюда!

— Нет! Только вместе с тобой! И не приказывай мне, Конор!

— А ты не будь упрямой козой! Лучше свяжись с оперативным дежурным.

— В металлическом помещении мой телефон не работает.

— Возьми мою рацию, она пристегнута к поясному ремню.

— Они тебя не обыскали? Вот болваны!

— Они нашли оружие и на этом успокоились. О рации они даже не вспомнили. Как не подумали и о ноже, который привязан ремнем к моей лодыжке. — Конор самодовольно хмыкнул.

Джессика пошарила рукой у него возле талии, нащупала рацию и отстегнула ее. Затем она извлекла из чехла нож и разрезала им веревки у него на запястьях. Он вздохнул с облегчением, но остался в прежней позе.

— Мне нужно справить малую нужду, — вдруг заявил Джордж, прокашлявшись. — И заодно взгляну, как там наш пленник.

— Ступай, только быстро, — сказал Элл, брезгливо поморщившись.

Конора прошиб пот. Не заметит ли Джордж за коробками Джессику? Успеет ли она убежать, пока он будет удерживать мерзавца? А вдруг его сообщники ее догонят?

Джордж подошел к нему и громко сказал:

— Ты еще жив, умник? — Оглянувшись на своих дружков, он шепотом добавил: — Крепись, приятель, я не дам им убить тебя. Ты помог мне с Труди, я выручу тебя, незаметно передам тебе нож, чтобы ты смог перерезать веревки. Все будет о'кей.

— Он очнулся? — спросил Элл, обернувшись.

— Еще нет, все в порядке, — успокоил его добрый Джордж.

— Тогда скорее справляй нужду и возвращайся к работе. Нам надо поторапливаться, — прикрикнул на него Элл.

— Хорошо. Я мигом! — крикнул в ответ Джордж.

Джессика сидела за коробками тихо, как мышка.

Джордж достал из кармана выкидной нож и, выпустив лезвие, разжал руку. Нож пролетел в миллиметре от мошонки пленника и впился острием в сиденье кресла.

— Убегай быстрее ветра, дружище. И не оглядывайся, — шепнул Джордж и удалился.

Конор вытянул нож из сиденья и убрал его в карман.

— Вызывай подмогу! — прошипел он. — Довольно испытывать судьбу.

Джессика включила рацию и прошептала:

— Начинайте захват через пять минут!

Как только она открыла рацию, Конор понял, что допущена роковая оплошность. Эхо разнесло характерное потрескивание по всему складу. И Элл, услышав подозрительный звук, резко обернулся.

 

Глава 21

— Беги, Джессика! — выдохнул Конор, заметив, что Элл сунул руку в карман пиджака. — Уноси отсюда ноги! Пока не поздно!

— Я не оставлю здесь тебя одного! — ответила она. Но было уже поздно. Элл достал из кармана наган, оглянулся по сторонам и с искаженным яростью лицом двинулся к своему пленнику. Конор даже не вздрогнул, только закрыл глаза, притворившись спящим. Застыв от него в двух шагах, Элл крикнул:

— Эй, кто здесь?

Барри, Джордж и Уинстон, разом обернувшись, уставились на пленника. Барри поставил на пол ящик, поднял с пола ломик и занял боевую стойку. Конор не подавал признаков жизни. Уинстон подошел к Эллу и спросил:

— В чем дело?

— Я слышал какой-то подозрительный звук.

— Наверное, наш сосед просто испортил воздух, — предположил вовремя подоспевший Джордж. — Ложная тревога!

— Нет, это был звук иного рода, слишком резкий, — возразил ему Элл, покачав головой.

— С перепугу всякое случается, — продолжал бубнить Джордж, прикидываясь простачком. — Ты понюхай сю, может, он со страху наложил в штаны. Вот они и треснули по шву.

— А вот я влеплю ему пулю в лоб, тогда поглядим, какой при этом возникнет звук! — сказал Элл, свирепея.

Конор понял, что отмалчиваться становится опасно, и подал голос:

— Я понял, что ты негодяй, как только впервые увидел твою слащавую физиономию. Странно, что Джессика сразу не раскусила тебя, мерзкий слизняк! Ты ведь полное ничтожество.

— Ты заблуждаешься, легавый! Я кое на что способен. Твоя наивная Джессика оказала мне большую услугу, пригласив посмотреть выставленный на продажу дом. А заодно и выболтала массу ценных секретных сведений. — Он залился противным смехом. — Она даже предупредила меня, что ее папочка вышел на наш след. Правда, я не учел твоей прыти. Ты успел подобраться к нам слишком близко. Однако совершил ошибку, не уведомив свое начальство, что мы собираемся закрыть свою лавочку. Иначе полиция давно была бы здесь.

Он заметил грязное пятнышко на своем белом костюме и нахмурился.

— С какой стати дочь начальника полиции вдруг стала снабжать тебя служебной информацией? — спросил у него Конор, стремясь выиграть время до прибытия группы захвата.

— Так она и не подозревала, что выдает мне секреты! Она просто расхваливала своего папочку, которым безмерно гордится. И успехи его подручных. У нее ведь куриные мозги, а язык как помело.

Коробка позади кресла Конора после таких слов упала на пол. Конор оцепенел от ужаса. Он не ожидал, что у Джессики сдадут нервы. Что же теперь с ними будет?

Сжав в руке рукоять револьвера, Элл обошел вокруг кресла и приказал:

— Выходи! Ты попался! Я буду стрелять!

У Конора свело живот.

— Только попробуй ее обидеть. Подонок! — рявкнул он. — Ты сдохнешь как собака. И будешь умирать долго и мучительно.

Джессика вышла из своего укрытия. Все присутствующие остолбенели. Вид у нее был решительный. Она выпятила грудь, подбоченилась и заявила, глядя негодяю в глаза:

— Вам бы не помешало здесь прибраться! Опасно загромождать проход ящиками. Да и подмести здесь тоже давно пора, от пыли першит в горле.

Как она могла держаться так уверенно и хладнокровно? Неужели она не осознает возможные последствия? Ведь от пули ее не спасут даже опытные спецназовцы, которые должны прибыть сюда с минуты на минуту. Конор не выдержал и рявкнул:

— Почему ты не убежала?

— Элл не осмелится меня обидеть! — пожав плечами, самоуверенно заявила Джессика. — К тому же на ночь бегать вредно.

— Боюсь, что сегодня тебе придется спать на дне реки, — пробурчал Конор, проклиная тот день, когда познакомился с этой упрямой особой женского пола.

Конор от ярости заскрежетал зубами.

— Молчать! — взвизгнул Элл, размахивая револьвером.

Его правая рука задрожала. Конор судорожно вздохнул. Джессика прищелкнула языком и озабоченно промолвила:

— Элл, ты неважно выглядишь, у тебя лицо в красных пятнах.

— Она права, — встрял в разговор Уинстон. — Тебя, случайно, не подташнивает?

— Молчать! Идиоты! — вскричал Элл. — Заткнитесь!

Барри внезапно увидел рацию, которую Джессика спрятала под креслом, и встревоженно спросил:

— Эй, взгляни-ка на ту штуку, Элл! Что это такое?

У перепуганного до смерти Элла полезли на лоб глаза.

— Это рация, болван! Она вызвала подкрепление!

Он затрясся от страху так, что все тело его заходило ходуном. А вид у Джессики стал такой бравый, словно бы она приготовилась арестовывать всю воровскую шайку в одиночку. И когда она раскрыла рот, Конор сжался, предчувствуя беду.

— Тебе конец, Элл, — заявила она. — Лучше сдайся нам сам. Тебе это зачтется.

— Это все твои проделки, стерва! — заверещал он, брызжа слюной. — Предупреждала меня мама, чтобы я не связывался с подобными тебе девицами.

— Зря ты ее не послушался, — съязвила Джессика.

Элл дико взревел и вскинул ствол револьвера. Конор вскочил с кресла, готовый заслонить Джессику своим телом от пули. Но она успела ударить злодея ногой в солнечное сплетение. Конор врезал ему кулаком по челюсти, оружие выпало у мерзавца из руки и брякнулось на пол.

— Конор! Берегись! — крикнула Джессика.

Барри занес над его головой лом, однако Конор успел уклониться.

В следующее мгновение Джессика ударила Барри ребром ладони по шее. Он побагровел и захрипел. Джессика двинула ему коленом по мошонке. Это решило все дело, злодей рухнул на пол, ухватившись руками за свое причинное место.

Его отец обхватил Джессику руками сзади. Она резко наклонилась, упала на одно колено и швырнула старика через плечо. Он шмякнулся об пол и завизжал, как резаный хряк.

— Не бейте меня! — взмолился Джордж. — Я ваш друг! Я передал вам нож! — Эхо разнесло его вопли по всему складу.

— Остынь, крикун! Тебя мы не тронем. Ступай лучше справь наконец свою малую нужду.

Судя по мокрому пятну на брюках бедняги, совет ее запоздал. Джордж стыдливо понурился.

Конор обвел взглядом поле битвы. Барри катался по полу, хрипя от боли в промежности. Старик Уинстон вообще не подавал признаков жизни. Элл тоже не шевелился. Ну, Джессика! Даже не предупредила его, что она владеет приемами самообороны! А ведь ее папочка как-то упоминал о том, что она способна постоять за себя. Да и сама Джессика не раз пыталась ему это втолковать. Теперь он посмотрел на нее новыми глазами.

— Я всего лишь защищалась, — сказала она, по-своему истолковав его восхищенный взгляд. — Ну, слегка переусердствовала, бывает… Все полицейские порой ошибаются, не так ли? А если честно, то у меня черный пояс мастера карате.

Конор подбоченился и заявил:

— Могла бы и предупредить! Чтобы я не беспокоился за тебя понапрасну.

— Ты беспокоился? За меня? С какой стати?

— Не притворяйся, что ты не понимаешь причины! Я вижу тебя насквозь, лукавая обманщица!

Конор заключил Джессику в объятия и посмотрел ей в голубые глаза. Он боготворил ее и мечтал жениться на ней, но не был уверен, что она хочет выйти за него.

Внезапно двери склада с шумом распахнулись, и в помещение, заставленное разнообразным украденным добром, ворвались полицейские. Джессика отшатнулась. Конора охватил озноб. Неужели она его отвергла?

— Как ты, доченька? — спросил у нее отец, лично возглавивший операцию по захвату опасных преступников.

— Я чувствую себя великолепно, папа! — ответила она, обернувшись.

— Вы оба молодцы, объявляю вам благодарность, — заявил начальник полиции и хлопнул с размаху Конора ладонью по спине так, что бедняга раскашлялся. — Узнаю почерк своей дочери, — добавил он, увидев распластавшихся на полу злодеев. — Наденьте на них наручники и сопроводите в машину!

Подчиненные бросились исполнять его приказ.

Джессика потупилась и припала к плечу своего отца.

Конор шагнул к ней и произнес:

— Джессика, нам надо серьезно поговорить!

Однако ответить ей помешал отчаянный вопль

Джорджа, которого двое дюжих полицейских поволокли в фургон:

— Конор! Ну скажи им, что я помог тебе освободиться! Я твой преданный друг!

Конор обернулся и сказал одному издержавших его сотрудников:

— Будьте с ним помягче! Он и так уже намочил с перепугу в штаны. Того и гляди, сойдет с ума. Он действительно пытался устроить мне побег. Это следует отметить в протоколе допроса. Суд должен это учесть при вынесении приговора. Кстати, Джордж, ты ведь хочешь смягчить свою участь?

— Да, сэр! Разумеется, хочу! Я готов сотрудничать!

— Тогда вспомни, что вы похитили из дома мэра.

— Драгоценности, сэр! Но они уже проданы перекупщикам.

— А как насчет видеокассеты? Вы забрали ее?

— Да, она тоже была в сейфе, — подтвердил Джордж. — Мы засунули ее вместе с драгоценностями в мешок и ушли.

— А где она теперь? — спросил начальник полиции.

— В бардачке в кабине грузовика, — выпалил Джордж. — Возможно, мэр хранил ее в сейфе не случайно, — предположила Джессика. — На ней может быть запечатлена какая-то тайная страница его личной жизни, не предназначенная для постороннего глаза. Тем более накануне выборов, как вы сами понимаете. Вправе ли мы вторгаться в его интимные секреты, господа? Это противоречит конституции.

— Ты хочешь сказать, что я чуть было не лишился своей должности из-за кассеты, на которой наш мэр запечатлен без трусов? — возмутился начальник полиции.

Все присутствующие прыснули со смеху.

— Этого нельзя исключить, сэр, — сказал Конор.

— Существует лишь один способ прояснить эту туманную ситуацию, — сказал Джо. — Достать кассету из бардачка и просмотреть ее. — Он залез в кабину грузовика и забрал пленку.

— Здесь полно видеомагнитофонов и мониторов, сэр! — подсказал ему услужливый Джордж.

Обменявшись выразительными взглядами, Джо, Конор и Джессика направились в контору. Конор включил телевизор, начальник полиции вставил кассету в приемное устройство. Экран вспыхнул. Появилось изображение мужчины и двух женщин, лежащих на одной кровати. Однако они не спали.

— Я бы осмелилась предположить, что ни одна из этих дам не похожа на супругу мэра, — язвительно заметила Джессика. — Однако сюжет весьма занимательный.

Ее отец нахмурился, вскочил со стула и выключил телевизор, пробурчав:

— Моя дочь не должна смотреть подобную пакость!

— Но ведь мы сейчас при исполнении, папа! — возразила Джессика.

Начальник полиции неопределенно хмыкнул и пожал плечами.

— Итак, что же мы предпримем? — спросил Конор.

— Кассету мэру я не верну, — решительно сказал Джо. — Он доставил мне много хлопот, пока находился у власти. Пора вырвать эту занозу из… В общем, я говорю это к тому, что мэр оказывал своим приятелям незаконное содействие и получал долю прибыли от их махинаций. С этим надо кончать!

— Давно пора, папочка! — сказала Джессика.

— Что ж, будем считать, что данное дело закрыто. Полагаю, вы будете рады разойтись по домам. Я чрезвычайно признателен тебе, доченька, за все, что ты сделала ради меня. Хотя и ненавидишь работу полицейских.

Конор приготовился выслушать пылкий монолог Джессики о том, как ей противна служба в полиции. Но Джессика произнесла нечто совершенно иное:

— Вообще-то я хочу сказать, папочка, что мне все это очень понравилось. И я подумала, что поторопилась уволиться со службы. Что ты скажешь о том, чтобы использовать меня в качестве секретного агента?

— Нет! Я категорически возражаю! — ответил за начальника полиции Конор. — Это слишком опасная работа. Моя жена не должна рисковать своей жизнью. Я не намерен постоянно думать, где ее черти по ночам носят.

Джессика сложила на груди руки и промолвила:

— Неужели так трудно сделать мне предложение в более романтичной форме?

— Значит, ты согласна? — спросил Конор, стараясь не смотреть в ее голубые бездонные глаза.

— Согласна на что? — переспросила она. Он сделал глубокий вдох и выпалил:

— Стать моей женой!

— А ты еще сомневался? Конечно же, дорогой. Ведь я тебя люблю! Мы непременно поженимся. И станем чудесной парой оперативных работников. Ты ведь убедился в моих способностях, не так ли? Вместе мы переловим всех преступников в нашем городе. Разумеется, если нам не помешает какой-нибудь козел.

— Моя жена не будет ловить преступников! — ответил Конор.

— Я могла бы притворяться девицей легкого поведения! — прищелкнув пальцами, продолжала фантазировать Джессика. — Ты ведь знаешь, дорогой, как убедительно это у меня получается!

Она тряхнула волосами и приняла соблазнительную позу.

— Только представь, как роскошно я буду смотреться ночью на углу кинотеатра, в котором крутят фильмы для взрослых.

Конор был вынужден прибегнуть к последнему аргументу: он порывисто заключил ее в объятия и запечатал ей рот жарким и долгим поцелуем. Она застонала и обвила его плечи руками. Конор готов был целовать ее бесконечно, чтобы уберечь от необдуманных поступков. Но у него перехватило горло от волнения. Он отстранился и спросил:

— Ты больше не будешь мне морочить голову своими глупыми фантазиями?

— Поцелуй меня снова!

— Ты обещаешь выбросить из головы эту безумную затею стать секретным агентом?

— Обещаю! — пролепетала она. — А теперь поцелуй меня!

Он с радостью выполнил ее просьбу.

Джессика вздохнула и вцепилась ему в волосы, подумав, что ей определенно суждено отправиться в ад за свое бесстыдное вранье.

КОНЕЦ