Тара трудилась над списком самых неотложных дел. Вначале было все просто: купить бескаркасную мягкую мебель, порошок для посудомоечной машины, шампунь от перхоти, не забыть о еде, позвонить в банк, купить подарок ко дню рождения Изадоры, позвонить папе и спросить, как он живет. Но когда ей пришел счет по кредитной карте, а также вспомнились другие дела, список стал неимоверно разрастаться.

Счет по кредиту Тара успела внимательно изучить, когда стояла в огромной, длиной с милю, пробке. Там же она узнала о новых натуральных средствах ухода за кожей. Тара твердо для себя решила, что никогда не будет пользоваться химией, чтобы ее кожа без ухода не казалась темно-серой и постаревшей. «Наверное, у мастеров в салонах красоты особый нюх на людей, склонных к самоедству и самобичеванию», — подумалось Таре. Она вспоминала, как безошибочно они ловили этих страдальцев, чтобы потом убедить их, что дико дорогие крема в красивых баночках станут для них панацеей. Тара знала, что грядет тяжелый месяц — предстояло еще внести взносы за автостраховку, — но все равно решила отдаться во власть этих дорогущих, но зато натуральных косметических кремов. Решила, но так и не сделала, и потому сейчас искренне сожалела об этом. Тара вновь просмотрела список необходимых покупок. Средства по уходу за кожей там были представлены во всей красе. Тара знала, что покупки несравненно успокаивают нервы, но такое «лечение» ей было явно не по карману. Денег было в обрез — лишь на самое необходимое.

К тому же Тара обнаружила нечто, что была бы рада посчитать за ошибку. Оказалось, многое она хотела покупать на деньги, которые откладывала на покупку машины. «Хорошо, что ошибка была обнаружена сейчас, а не позже», — подумала Тара. Она так не любила использовать кредиты для затыкания финансовых прорех. Процент был таков, что дешевле было бы закрыть эти прорехи физически — заплатами, вырезанными из банкнот в десять фунтов. Признаться честно, так это сам банк неожиданно для нее изменил весь график выплат по ипотеке и теперь требовал оплаты в соответствии с новым графиком.

— Итак, «звонок в банк» на самый верх списка, — проговорила Тара.

Уже на работе она получила сообщения от Стеллы, от какого-то клерка из банка и от Ленни — журналиста, который просил еще один день. «Пожалуйста, свяжитесь с банком», — передразнила она до невозможности вежливый тон.

— Что поделываешь? — спросил Скотт Ирвинг. Чуть присев на стол, он улыбался Таре. Улыбка Скотта обладала тем магическим — вернее, антимагическим — действием, что от нее женщины торопились подобрать животы и проверить в зеркальце свой макияж.

Тара решила украдкой взглянуть в затемненный монитор компьютера, но сдержалась.

— Прекрасно, — сказала она, поскольку была уверена в том, что с утра накрасилась.

— А наша модница пойдет на ленч?

Почувствовав искреннее внимание, Тара улыбнулась:

— Я бы с удовольствием…

Скотт расцвел в еще более широкой улыбке:

— Тогда я за вами зайду.

Сидевшая за рабочим столом с кипой бумаг в руках Тара попыталась понять, что сейчас произошло. Итак, на предложение Скотта она ответила «да», причем чисто интуитивно, даже не подумав. «А вдруг это было ошибкой?» — задавалась она вопросом.

— Ленч? — невинно переспросила Изадора, проходя мимо с чашкой кофе в руке.

— В общем, да, — сбивчиво ответила Тара. Ей так не хотелось говорить Изадоре, что она идет со Скоттом. В конце концов, что такого в том, что она пойдет на обед с коллегой, с которым к тому же есть что обсудить. У них как раз появился и новый сценарист, и новый материал. Только вот люди могли разглядеть в этом нечто нехорошее.

— Знаешь, Тара, ты профессиональная обманщица, — сказала Изадора, недвусмысленно подмигивая. — Назначать свидания в рабочее время с коллегами — это нечто. Тебе нравится Ирвинг?

— Это не свидание, — настойчиво произнесла Тара, заливаясь румянцем. — Это касается работы.

— Что-то он меня ни разу не приглашал на ленч, — заметила Изадора.

— Это потому, что ты на меньшее, чем дорогой ресторан, не согласна, — быстро парировала Тара. — А с замужней женщиной свидание не так дорого стоит.

— Итак, идешь в паб исключительно на запеченные бутерброды с сыром и сандвич с помидорами?

— Да, — кивнула Тара. — Я же говорю, что это касается работы. Я замужняя женщин, счастлива в браке. По-твоему, я должна отказываться встречаться с коллегами по работе, особенно если они привлекательны? Что за комплексы?

Изадоре не было нужды даже отвечать на это возражение. Выражение ее лица сказало все. «Что же, она права», — подумала Тара.

Для начала она просмотрела на автоответчике список сообщений и решила перезвонить Стелле, а потом уже приступать к работе. Стелла подняла трубку после первого гудка — должно быть, была рядом. Правда, голос ее звучал неестественно-напряженно.

— Привет, Стелла.

— Привет, Тара. Хотела рассказать тебе новости о папе. Ты знаешь, он включил автоответчик и не берет трубку. Но я позвонила Анджеле Девон. Та сказала, что у него все в порядке. Сегодня вечером Анджела решила пригласить его на ужин, хотя он сам вроде бы сказал, что ни в ком не нуждается и никуда не пойдет. Вчера вечером Алистэр вытащил отца на прогулку — говорит, что он, кажется, даже плакал.

— О Боже, — проговорила испуганная Тара. — С таким же успехом я могла бы представить себе плачущего Супермена.

— Я догадываюсь. Понятно, почему он нам не звонит. Алистэр говорит, что отец может сломаться.

— Это ужасно, — сказала Тара. — Жаль, что мы не можем ничего сделать.

— Увы, — как-то холодно ответила Стелла. — Он хочет, чтобы мама вернулась в Кинварру, но она не вернется. Я звонила ей и сказала, что приеду с Эмилией на уик-энд. Но мама отказалась, сказав, что хочет побыть одна.

— Это так не похоже на нее. Прежде она перешла бы Гималаи, только чтобы пообщаться с Эмилией.

— Мама сказала, что, возможно, на следующий уик-энд она будет готова нас принять.

— А как насчет папы?

— Звонила Холли. Сказала, что завтра вечером приедет в Кинварру, чтобы побыть с ним на выходных. Вначале отец отказывался, говорил, чтобы она не беспокоилась, но Холли его уговорила.

— Холли — молодец, — сказала Тара. — Только она сумела наладить отношения с папой.

Далее в списке Тары был звонок в банк. От предыдущих событий в душе остался неприятный осадок, но Тара постаралась взять себя в руки. Итак, в банке почему-то решили, что могут вот так просто закрыть кредитную линию, с помощью которой оплачивается ипотека, рассуждала Тара. Отдел кредитования населения, выдавший ей кредитку, непонятно на каком основании вменял ей несуществующие транзакции — очевидно, в надежде на то, что она не заметит. Тара была в гневе, а что такое гнев Тары Миллер, банку еще предстояло узнать. Если где Тару и можно обмануть, то только не в банковском деле.

Неистово вдавливая кнопки, она набрала номер кредитного отдела.

Спустя десять минут Тара устало повесила трубку. Единственное, что она сейчас чувствовала, — это была пульсирующая боль в висках. Клерк из кредитного отдела учтиво, но твердо сообщил ей, что очередной взнос по ипотеке не был ими переведен, поскольку на общем банковском счете Тары с Финном, на счете гарантированного обеспечения, средств недостаточно. Тара уже понимала, в чем причина. Кто-то пару раз выводил средства с банковского счета Джефферсонов, и Тара знала кто. Даже по телефону клерк почувствовал потрясение Тары, хотя со скромного сберегательного счета не ушло ни цента. Да и, по правде говоря, оттуда совсем нечего было брать. Банк пошел Таре навстречу и предложил явиться для личного рассмотрения вопроса управляющим.

Тара сказала, что в принципе согласна, только вначале должна сделать пару звонков. В кредитном отделе подтвердили ее самые худшие опасения. Самая крупная сумма была выведена в один из уик-эндов с банкомата, располагавшегося совсем рядом с домом.

Тара записала жалкую сумму, которая оставалась на их общем банковском счете. Рядом записала сумму, которую ей надлежало заплатить по счету за обслуживание кредита, прибавила примерную сумму за телефон, электричество, отопление, за пару заказов, которые они делали в местном супермаркете. Затем прибавила свою зарплату и зарплату Финна. «Как пояс ни затягивай, одни цифры по-прежнему далеки от других», — мрачно думала она. Тара с Финном никогда не откладывали деньги впрок. У них все было рассчитано так, что после всех выплат денег едва хватало до конца месяца. Без счета гарантированного обеспечения кредитной линии была беда. Правда, если бы им удалось не есть в течение трех месяцев, сидеть в темноте и отказаться от водонагревателя, то определенная надежда на оплату счетов все же появилась бы. А иначе они окажутся по уши в долгах.

Тару больше пугал не сам долг, а его причина. Финн, она знала это точно, ни на что не копил, у него не было пугающе дорогого костюма авторской работы, как не было и шикарной машины. Тара знала, что сделал с деньгами ее муж. Он их пропил. Она вспомнила, как Финн как-то раз за свой счет угостил кого-то в баре. А однажды на радостях по какому-то поводу даже угостил выпивкой всех немногочисленных посетителей паба. «Да, все сбережения ушли на бутылки», — с горечью подумала она.

Тара понимала, что в таком состоянии не сможет спокойно сидеть и есть, не говоря уже о том, чтобы общаться. Она позвонила Скотту, чтобы отменить ленч.

— Мне очень жаль, — сказала она, — но у меня появились семейные проблемы. Большие проблемы. Так что в таком состоянии я буду плохим компаньоном.

Скотт понял все с полуслова.

— Никаких проблем, Тара, — ответил он. — Мы можем посидеть и в другое время. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Нет, — отказалась Тара. — Что может быть скучнее, чем выслушивать чужие семейные проблемы?

— Ну что ты, это не так, — деликатно ответил Скотт.

— Ну ладно, пока, — сказала Тара и быстро повесила трубку. В такой момент ей явно было не до флирта.

Второй, решающий звонок Тара сделала своему мужу на мобильный, но тот, как всегда, работал в режиме голосовой почты. Ожидая сигнала, после которого можно было оставить сообщение, Тара мрачно задавалась вопросом, как он ведет свои дела, если никогда не берет трубку.

— Финн, нам надо поговорить о финансах. Очередной взнос по ипотеке не был оплачен из-за того, что средств на счете недостаточно. Перезвони мне, это срочно.

Тара оставила еще два сообщения, но Финн так и не перезвонил. Тара чувствовала, что работать сегодня уже не сможет, и пошла домой ждать мужа. Так за ожиданием она вспоминала, какой счастливой была, когда они только расписались с Финном. «Или это только были мои иллюзии? — размышляла она. — Жизнь любит кормить несбыточными обещаниями». Тара любила Финна, эта любовь была жива и теперь, только запряталась глубоко в душе.

Тара кляла себя за то, что не замечала, что происходит с Финном. Она вспоминала, как они жили прежде, и с удивлением открыла для себя, что в их отношениях все же был переломный момент.

Когда они только поженились, Финн, казалось, пил не больше других, но слишком уж быстро хмелел. Тара вспомнила и то, что все их уик-энды превращались в сплошные посещения пабов. Не было и дня, когда ее муж не открывал бы бутылки вина. «Да, все признаки алкоголизма налицо, — думала она теперь. — Как же я этого не замечала?» Возможно, причина была в том, что ее муж, даже когда выпивал, мало подходил под типичный, разгульный образ пьяницы. Он оставался все тем же Финном — очаровательным, забавным и любвеобильным, ни разу не впал в агрессию и даже не повысил голос. Но пьяный Финн все же отличался от Финна трезвого. Душа у него, что ли, мертвела, становилась бесчувственной. Финн все так же улыбался, болтал всякие глупости, но был от нее, кажется, за многие сотни миль. Это Тара ненавидела больше всего.

Когда часы пробили одиннадцать, Финна все еще не было. Тара сдалась и легла спать, но заснула только под утро. На следующее утро она быстро приняла душ и оделась, словно хотела быть красивой, когда зайдет в гостевую спальню в надежде найти там Финна. Только вот тупая боль в затылке никак не хотела ее оставлять. Полностью одевшись и выпив по-быстрому чашечку кофе, она решительно открыла дверь гостевой спальни. Муж был там. Он уже не спал и вовсю улыбался ей. Только вот глаза смотрели как-то настороженно.

— Я поздно пришел, решил лечь здесь, чтобы тебя не будить, — сказал он, словно оказывал ей великое одолжение.

Тара лишь молча смотрела на него. «Как же можно так обманывать?» — думала она.

— Почему ты не пришел вчера вечером? — спросила она.

— Я же говорил вчера, — ответил он. — Работал с клиентами. Большой контракт от клиринговой компании теперь у нас в руках. Они собираются купить у нас много компьютеров для своих филиалов по всей Ирландии. — Заметив, что Тара недоверчиво скривила губы, он добавил: — Клиентов надо ловить. А выезды в организации и выступления с рекламой компании — это часть нашей работы.

Именно таким был стандартный ответ Финна на любые замечания по поводу его неумеренной общительности. Тара даже подумывала о том, чтобы вывести эту фразу на одной из стен квартиры.

— А давай на уик-энд поедем с компанией в Корк? — предложил Финн, с надеждой глядя на Тару. — Ребята знают там милые места, где можно остановиться. Там мотели с кухнями, есть и клубы — тебе понравится.

— Мы не можем себе это позволить, — сказала она. — У нас проблемы, Финн. Банк не смог перевести с нашей кредитки очередной платеж по ипотеке.

— Не переживай, — добродушно отреагировал Финн. — Ребята могут поехать в Корк и без нас.

Он встал и зевнул, потягиваясь, отчего кончики его пальцев почти коснулись потолка. Тара почувствовала, как к ней подступает бешенство.

— Ты плохо понимаешь, что я говорю! — повысила она голос. — Мы на мели, банк не смог сделать взнос потому, что ты снял деньги с нашего банковского счета. Ты даже умудрился очистить мою кредитную карточку.

— Я как раз собирался рассказать об этом, — виновато признался Финн. — Просто мне потребовались деньги. А о выплате не волнуйся. На днях мне начислят премию, и мы покроем все расходы. — Финн улыбался безмятежно, как ребенок. — Так что мы могли бы отправиться на выходные в Корк. Просто успокойся и не думай о деньгах. Тогда и мы отдохнем, и наши проблемы решатся… через пару дней. Вот увидишь, мы сможем оплатить все счета. Ты же знаешь, что я никогда не пошел бы на то, чтобы испортить нашу кредитную историю. Просто я немного ошибся… в расчетах. — Финн потянулся, намереваясь прикоснуться к руке Тары. — Не сердись на меня, любимая. Когда придут деньги, я куплю тебе подарок, обещаю.

Тара резко стряхнула его руку. «Ну неужели он так ничего и не понял?» — с раздражением подумала она.

— Финн, дело не в деньгах, — сказала она, — и подарок ничего не решит. Проблема в том, что ты взял деньги с нашего счета, ничего мне об этом не сказав. Я знаю, на что тебе нужны деньги. На выпивку. Ты обещал, что не будешь пить. Говорил, что завяжешь, а не завязал.

— Но я действительно стал меньше пить, — ответил Финн. — А ты просто срываешься на меня из-за того, что твои родители разводятся.

— Дело не в этом, и ты это знаешь! — резко, пожалуй, чересчур резко, сказала Тара.

— Именно в этом, — как-то устало произнес Финн. — Ты не можешь принять того факта, что в твоей семье есть проблемы. Семейная жизнь, Тара, это не только веселые игры и пикники. Ни у кого из нас в детстве не было идиллии. Но мы должны суметь забыть о прошлом и продолжать жить.

Таре хотелось расплакаться, кинуть мужу в лицо, что не ее родители стали для нее проблемой, а его проклятый эгоизм. Но слова застревали в горле, а мысли вертелись вокруг того бесчеловечного предательства, на которое решился ее отец. А ведь она его так любила — наверное, даже больше, чем ее мама. И вдруг оказалось, что отец был не тем человеком, каким казался. «Вначале я ошиблась в отце, потом выбрала не того мужа», — горько размышляла она.

Тара была не из тех женщин, которые могли плакать. Но за пять дней, прошедших с их кошмарного торжества, она чувствовала, что еще немного — и разрыдается. Еще сутки назад она могла сдерживаться, но теперь слезы сами собой хлынули из ее глаз. В немом изумлении Финн наблюдал, как Тара стоит перед ним и беззвучно рыдает, как слезы бегут по мокрым щекам.

— Тара, любовь моя, не плачь, прошу тебя, — произнес он, крепко обнимая ее. — Мы любим друг друга. Это ведь немало?

С этими словами Финн принялся нежно, словно ребенку, вытирать ей слезы. И, совсем как ребенок, Тара плакала, не пытаясь остановить слезы. Она надеялась, что со слезами уйдут и те страдания, с которыми она жила последнее время. Тара полагала, что хорошо себя знает, но страдание сидело глубоко внутри ее, и теперь оно выходило со слезами, остановить которые она уже была не в силах.

— Я люблю тебя, Тара. Ну скажи же мне, что ты это знала, — сказал Финн, с нежностью обнимая ее. — Я знаю, со мной трудно жить, но я попробую стать другим. Поверь мне. Дай мне еще один шанс.

Тара почувствовала объятия мужа, услышала, как совсем рядом бьется его сердце, и сказала себе: «Хорошо».

— Я люблю тебя, — сказала она, словно через завесу слез, приглушенным голосом. — Я хочу быть с тобой. Не хочу больше быть одна.

Только сейчас осознав, как она устала от одиночества, Тара почувствовала, что просто не сможет жить одна. Все те гневные слова, что она приготовила для мужа, внезапно куда-то испарились. Ей хотелось только стоять и стоять так — в объятиях мужа. Стоять и ни о чем не беспокоиться. «Не будь его со мной, мне бы одной пришлось все решать и обо всем думать», — промелькнуло у нее в голове.

— Ты больше не будешь одна, — успокоил ее Финн. — Я здесь, любимая, я с тобой.

Тара вытерла щеки рукавом и снова уткнулась лбом в плечо мужа. «Господи, неужели жизнь налаживается?» — подумала она.