— Блэкберн, ты начинаешь удивлять меня. — Приближаясь к особняку, Сомертон придержал лошадь.

— Да? — Мэтью пристально смотрел на него, пока они рысью продолжали скакать к конюшням.

— Ты так же, как и я, знаешь, что сейчас упустил наилучшую возможность скомпрометировать ее. Но все же ты ничего не сделал, когда я сказал, что она должна остаться в том доме одна. — Сомертон понимающе улыбнулся.

— Одно дело, когда тебя застанут целующимся с леди в оранжерее, и совершенно другое, если обнаружат, что ты совращаешь леди в заброшенном вдовьем доме.

— Пожалуй, ты прав, — поразмыслив над его словами, признал Сомертон. — Селби могли бы простить поцелуй, но не то, чем ты на самом деле занимался там.

— Это твое предположение.

— Разумеется, это только предположение, — ухмыльнулся Сомертон. — Я совершенно уверен, что вы и пальцем не дотронулись друг до друга, — саркастически добавил он. — Не было никаких поцелуев, никаких прикосновений, верно?

Отвечать не имело смысла, так как что бы ни сказал Мэтью, это была бы ложь. Каждый их поцелуй был восхитительным и вел к еще более потрясающим ощущениям.

— Все к лучшему, Блэкберн.

— Это почему? — Спешившись, Мэтью держал поводья.

— Тебе никогда не приходила в голову мысль, что Дженнет, быть может, еще не готова? — Спрыгнув с лошади и взяв поводья, Сомертон направился к конюшне.

— Не готова к чему?

Сомертон остановился и оглянулся на него.

— К замужеству.

— Ей двадцать пять лет, — рассмеялся Мэтью. — Это не тот возраст, когда большинство женщин выходит замуж. И она собиралась выйти замуж за Джона еще пять лет назад.

— Она уверена, что ты такой же, как твои отец и брат, — покачал головой Сомертон. — Но оставим в стороне всю эту дребедень. Она влюблена в тебя?

— Ну, знаешь, разве это так важно? — Но как только эти слова слетели с его губ, Мэтью пожалел о них. Он вспомнил, как Дженнет сказала, что хочет мужа, который любил бы ее и был бы верен ей.

— Важно, — тихо и твердо заявил Сомертон. — Для нее очень важно.

Заметив мечтательное выражение в глазах Сомертона, Мэтью нахмурился:

— Никогда не знал, что ты такой романтик, Сомертон.

— Я — нет. — Его голубые глаза потемнели. — А Дженнет — да, и тебе следует это ценить.

Что, Сомертон тоже влюблен в нее?

— Запомню твои слова.

Покачав головой, Сомертон повел свою лошадь к мальчику-конюху.

— Почему ты не ухаживаешь за ней? Позволь ей лучше узнать тебя. Она увидит, что ты не игрок и не транжира.

У меня нет времени писать ей любовные письма и присылать цветы. Я должен жениться до конца года.

— Что ты собираешься делать, когда мы вернемся в Лондон?

— Понятия не имею. — Ему каким-то образом нужно было преодолеть барьеры, удерживавшие Дженнет.

Они с Сомертоном уже договорились, что должны вернутся вместе и объявить, что почти весь день ездили верхом, и Мэтью, отдав поводья мальчику-конюху, пошел к дому, но Сомертон взял его под локоть и повел к дорожке, уходящей в сторону от дома.

— А ты никогда не думал просто спросить ее, выйдет ли она за тебя замуж?

— Почему ты так заботишься о моих отношениях с Дженнет?

— Могу предположить, это означает «нет», — отозвался Сомертон, покачав головой.

— Именно ты только что сказал, что ей требуется время.

— Ей могло требоваться время. Но если ты соблазнил ее — кстати, я был бы удивлен, если бы ты удержался от этого, — то должен сделать ей предложение. — Обычная насмешливая улыбка Сомертона пропала, сменившись сердитым взглядом.

— С каких пор ты стал добродетельным членом общества, поддерживающим его моральные устои? Как я слышал, именно ты имеешь репутацию распутника. Скольких леди ты соблазнил, а потом оставил, не сказан «прости-прощай»?

— Я довольствуюсь вдовами и проститутками, которых не интересует или не заботит замужество.

Глядя на Сомертона, Мэтью заметил, как легкий румянец окрасил его щеки.

— Попроси ее выйти за тебя замуж, — потребовал Сомертон.

— А если она откажется от моего предложения?

— Тогда тебе останется надеяться, что она носит твоего ребенка и у нее не будет выбора.

Мэтью помрачнел, поняв, что вел себя глупо, не приняв мер предосторожности. Дженнет вполне могла носить ребенка — его ребенка. От этой мысли у Мэтью стало теплее на душе, пока он не вспомнил о ее склонности упрямиться.

— Я совсем не уверен, что это изменило бы ее отношение к браку.

— Селби любит сестру, но он не допустит, чтобы она оказалась опозоренной, если речь идет о ребенке, — тихо усмехнулся Сомертон.

— Ей не требуется, его согласие на брак, также как не требуется разрешение устроить скандал, у нее достаточно денег, чтобы делать то, что ей хочется.

— Ты, несомненно, прав, но ее глубоко заботит честь семьи.

Мэтью пристально посмотрел на приятеля. Быть может, Сомертон знает больше, чем делает вид? Мэтью знал, как важно для Дженнет беречь имя семьи, но как узнал о этом Сомертон? Не мог ли он случайно узнать и их тайну?

— Что же тогда мне делать? — Мэтью остановился.

— Сделать предложение.

«Сделать предложение». Однако мысль о том, что Дженнет ему откажет, принесла слишком много воспоминаний пренебрежительном отношении к нему собственных родителей. Он был вторым сыном, и пока Дэвид был здоров, не было необходимости уделять младшему сыну какое-то внимание. Мэтью мысленно встряхнулся: теперь все это уже не имело значения.

— Я подумаю над твоими словами.

— Сделай больше — попроси Дженнет выйти за тебя замуж.

— Давай войдем в дом и поприветствуем леди Астон, чтобы все видели нас в одежде для верховой езды, — предложил Мэтью, горя желанием сменить тему, потому что в данный момент его жизнь стремительно выходила из-под контроля.

Сделав круг, они подошли к парадной двери дома, и дворецкий, распахнув ее перед ними, впустил их внутрь.

— Добрый день, милорды.

— Добрый день, Гановер, — нарочито громко ответили оба и неторопливо пошли в сторону парадной гостиной, из которой доносились женские голоса.

Мэтью пытался различить голоса и, наконец, узнал высокомерный тон леди Астон.

— Ее нет целый день. Думаю, кто-то из нас должен поехать и убедиться, что с леди Дженнет все в порядке. Но еще хуже, что лорд Блэкберн тоже куда-то пропал.

Болтовня снова стала громче, и Мэтью ускорил шаги.

— Кто-то назвал мое имя? — спросил он, остановившись вместе с Сомертоном на пороге гостиной.

— Лорд Блэкберн? — У леди Астон побелело лицо. — Никто не видел вас уже несколько часов, и мы подумали…

— Мы с лордом Сомертоном ездили верхом.

— О-о! — выдохнула она, и легкий румянец окрасил ее щеки.

— Я правильно слышал, вы что-то сказали о том, что леди Дженнет пропала?

— Ну… да.

— Тогда мы должны найти ее, она могла упасть, — сказал Мэтью и обратился к Сомертону: — Разыщи Селби.

— Он и леди Селби поехали верхом в Лондон за какими-то сувенирами, — отозвалась леди Астон.

Проклятие! Было бы лучше, если бы Селби поехал с ними. Взглянув на леди Астон, Мэтью непроизвольно сжал кулаки. Он нисколько не сомневался, что это она все тщательно спланировала и, по всей вероятности, заперла его и Дженнет в мансарде.

— Быть может, сначала стоит проверить вдовий дом, — предложила леди Астон, глядя вниз, на свои руки. — Я просила леди Дженнет взглянуть на него и посоветовать, как его обновить.

— Конечно, — чуть скривив губы, согласился с ней Сомертон. — Вы поедете с нами?

— Непременно. — Леди Астон выпрямилась в кресле. — Я только надену амазонку и присоединюсь к вам в конюшне.

— Будем с нетерпением ждать вашего появления, — сказал Мэтью.

Минута проходила за минутой, и Дженнет все ждала, когда же кто-нибудь приедет и выпустит ее. Короткие дневные тени быстро удлинялись, и вскоре должно было стемнеть. Мысль о том, чтобы провести в доме всю ночь, вселяла в Дженнет страх: без камина, который согревал бы комнату, и без свечей, чтобы освещать ее, часы до рассвета покажутся бесконечными.

Ей следовало настоять, чтобы Мэтью взял ее с собой. Они сумели бы придумать какую-нибудь историю, которой все поверили бы. От твердого деревянного стула, на котором она сидела уже целый час, у Дженнет разболелась спина, и она, встав, чтобы потереть ее, взглянула в окно и увидела группу всадников, направлявшихся к вдовьему дому.

— Слава Богу!

Чтобы все выглядело как можно более правдоподобно, Дженнет открыла окно и закричала:

— Помогите! Я заперта в мансарде!

Она увидела, как Сомертон и Мэтью осадили лошадей и указали на ее окно, а леди Астон, посмотрев наверх, в растерянности раскрыла рот.

— Мы идем, леди Дженнет! — крикнул ей в ответ Сомертон.

Внимательно прислушиваясь, Дженнет поняла, что группа прибывших спешилась и вошла на первый этаж. На волю случая нельзя, было полагаться, сцена должна выглядеть убедительно, и Дженнет из-за двери снова закричала:

— Я наверху, в мансарде!

— Наверх, — услышала она голос Мэтью.

— Я думаю, ключ в спальне, — сказала леди Астон.

Эта стерва, несомненно, знала, где именно лежит ключ. Наконец замок щелкнул, дверь, скрипнув, отворилась, и Мэтью, Сомертон, леди Астон и еще одна женщина толпой вошли в мансарду. Дженнет попятилась к лестнице, а леди Астон посмотрела на нее.

— Кто здесь с вами? — грозно спросила она.

— В каком смысле? Здесь никого нет. Я поднялась сюда, чтобы зарисовать комнаты в мансарде, и услышала, как кто-то запер дверь. Я колотила в дверь, а потом выглянула в окно, но понятия не имею, кто это мог быть. — Дженнет пошла вверх по лестнице в мансарду, чтобы забрать папку с эскизами и грифель.

Леди Астон, поднявшись вслед за ней, взглядом коршуна окинула комнату и даже заглянула под кровать и в небольшой одежный шкаф. К счастью, Дженнет проветрила комнату от мускусного запаха занятия любовью и поправила постель.

— Что она делает? — невинным тоном спросила Дженнет. — Ведь она сама попросила меня побывать здесь.

— Вот именно, — отозвался Мэтью. — Возникает логичный вопрос: почему она решила, что здесь с вами должен быть мужчина?

— Чуть раньше я скакала мимо, и перед домом было две лошади, — ответила леди Астон, бросив ему уничтожающий взгляд.

— Да, миледи. — Дженнет надеялась, что покрасневшие щеки говорят о ее замешательстве. — До того как мою дверь заперли, я была здесь, а какая-то пара вошла в одну из нижних спален и… ну… Думаю, они не знали, что я здесь, наверху.

— И кто именно был там, внизу? — полюбопытствовала леди Астон и поджала губы.

— Не могу сказать точно. — Дженнет потупилась, стараясь придать себе совершенно невинный вид.

— Думаю, вы знаете, кто был там. — Став перед Дженнет, леди Астон в упор смотрела на нее. — Уверена, вы что-то скрываете.

— Леди Дженнет, пожалуйста, если вы знаете, кто был здесь, скажите леди Астон, — тихо попросил Мэтью.

Дженнет посмотрела на Мэтью, потом на Сомертона и медленно покачала головой.

— Да, скажите мне, — потребовала леди Астон и, сложив руки на груди, ждала ответа.

— Женщина называла его Робертом, — с преувеличенно тяжелым вздохом ответила Дженнет.

— Роберт? — Леди Астон побледнела.

— Да, мадам, — прошептала Дженнет.

— А имя женщины вы слышали?

Дженнет кивнула, но ей не хотелось выдавать имя несчастной служанки. Дженнет сомневалась, что, пуская лорда Астона в свою постель, молоденькая девушка предоставляла себе, сколько неприятностей ее может ожидать.

— Назовите мне ее имя, леди Дженнет, — во весь голос потребовала леди Астон.

— Энни, — сказала Дженнет.

— И что они делали там, внизу?

— О, мадам! Я не могу точно сказать. — Дженнет отвернулась от пристального взгляда леди Астон.

— Постарайтесь, — настаивала леди Астон.

— Раздавались такие звуки, словно у них…

— Что?

—…была любовная связь.

— Я убью его, — прошипела леди Астон, а подойдя к окну, пробормотала: — Как я могла прозевать их?

— Возможно, один из них и запер леди Дженнет в комнате, — высказал предположение Сомертон.

— Ну конечно. — Щеки леди Астон снова приобрели естественный цвет. — Вероятно, это дело рук этой маленькой проститутки, Энни. До наступления ночи ее ноги не будет в имении.

— Леди Астон, а что, если я ошиблась? — сказала Дженнет. — Их голоса были приглушенными и…

— Не старайтесь сохранить работу для этой шлюхи.

— Думаю, пора ехать, пока не стало темно, — вмешался Мэтью. — Нам еще нужно переодеться к обеду.

— А я должна принять ванну после того, как весь день пробыла в этом грязном доме. — Дженнет хотелось поскорее покончить со всем этим.

— Да, конечно, — отозвалась леди Астон. Она, несомненно, была расстроена тем, что стало известно о любовной связи ее мужа со служанкой.

А Дженнет переживала за ту девушку, за Энни, и решила, что, пожалуй, сможет найти ей работу: Виктория всегда искала кого-то, кто помогал бы ей заботиться о сиротах.

— Пойдемте, — сказал Мэтью.

Леди Астон с подругой в раздражении спустились по лестнице, а Дженнет беззвучно поблагодарила обоих мужчин — Мэтью и Сомертона. Если бы не план Сомертона, она была бы полностью и непоправимо опозорена. И хотя такая идея ей отчасти нравилась, Дженнет понимала, что это недопустимо и нельзя даже думать об этом.

И как ни была ненавистна ей эта мысль, Дженнет знала, что должна снова взяться за осуществление своего плана найти Мэтью жену.

Спускаясь к обеду, Дженнет хмурилась и чувствовала себя несчастной. Она заново просмотрела список возможных невест Мэтью и обнаружила, что все они совершенно не подходят ему. Каждая из женщин хотела бы получить титул графини Блэкберн, но ни у одной из них не хватило бы смекалки, чтобы помочь ему вернуть к жизни имения. И предположение, что отец какой-то из них согласится на брак, в данный момент было главным недостатком плана.

Идя по коридору, Дженнет размышляла, могла ли женщина, не имеющая опыта ведения хозяйства, справляться с повседневными делами нескольких имений.

Незаметно проскользнув в гостиную, она села в хепплуайтское кресло, обитое голубой кожей. Мэтью сидел в другом конце комнаты один, так как после гневного выступления миссис Марстон остальные гости в комнате держались подальше от него. Дженнет очень хотелось подойти к нему, сесть рядом и больше узнать о его имениях, но после принятого сегодня решения гораздо разумнее постараться не обращать на него внимания — как будто такое вообще возможно.

Даже на таком расстоянии его взгляд обжигал ее, воспламенял, обнажал душу. Дженнет беспокойно заерзала под его пронзительным взглядом и ощутила, как между ног выступила теплая влага.

— Ну и ну, что за выражение у вас на лице?

Вздрогнув, Дженнет взглянула вверх и увидела улыбающегося ей Сомертона.

— О чем вы говорите, Сомертон?

Тихо усмехнувшись, Сомертон опустился в соседнее кресло.

— Сегодня я внезапно обнаружил, что вы верите кое-чему, касающемуся кое-кого. Что совершенно не соответствует истине.

— Вот как? И кто же это может быть?

— Думаю, вы знаете, о ком я говорю. — Он наклонился ближе к Дженнет и прошептал: — Я знаю, что вы видели, как мы выходили от Нортона несколько дней назад.

— Это никак не могла быть я. — Дженнет глубоко вздохнула. — Я бы никогда и близко не подошла к игорному заведению.

— Как и человек, бывший со мной. Блэкберн не игрок.

— Хотите сказать, что и вы тоже? — Дженнет искоса взглянула на сидевшего рядом мужчину: у Сомертона подрагивали губы, пока он подыскивал ответ.

— Честно говоря, я игрок. К тому же довольно хороший. И именно благодаря этому могу узнать игрока с первого взгляда. Но Блэкберн не игрок. Он просто помогал мне в тот вечер.

— Почему вас так волнует, что я думаю о Блэкберне? — тоже шепотом спросила она.

— Потому что он в отличие от меня хороший человек. — Сомертон встал и отошел, не дав ей возможности задать еще какой-нибудь вопрос.

Дженнет взглянула на Мэтью. Могла ли она ошибаться в отношении его? Тот факт, что его отец и брат были заядлыми игроками, неоспорим. У большинства мужчин хватало силы воли сопротивляться соблазну заключать пари, не считая спортивных, но родня Мэтью, очевидно, не могла устоять. А он?

— Добрый вечер, леди Дженнет.

Дженнет увидела смотревшего на нее барона Хантли.

— Добрый вечер, Хантли. — Что ему нужно?

— Могу я сесть с вами? — Он кивнул на соседнее пустое кресло.

— Конечно, — ответила Дженнет, хотя предпочла бы, чтобы он ушел.

— Я слышал об ужасном происшествии с вами во вдовьем доме сегодня днем.

О Боже, сплетни уже начались!

— По слухам, Астон и посудомойка трахались прямо у вас под ногами. — Он наклонился вперед и шепнул: — Наверное, это было отвратительно.

— Чрезвычайно, — отозвалась Дженнет.

— Правда? — Его голос был низким и обольщающим. — А вас интересовало, что именно они делали?

— Хантли, было абсолютно очевидно, что они делали. И по-моему, это совершенно непристойный разговор. — Дженнет хлопнула веером по ладони.

— Просто я хочу, чтобы вы знали, что я был бы неутомимым учителем.

Боже правый, из всех мужчин высшего света, сделавших бы такое предложение, Хантли был последним, кого выбрала бы Дженнет.

— Хантли, ваше предложение просто гнусно.

— Но подобное не остановило вашу невестку, — с насмешкой заметил он.

Некоторые никак не могли забыть о выходке Эйвис.

— Что ж, я не Эйвис.

— Верно, но вам должно быть интересно знать, что происходит между мужчиной и женщиной.

— На самом деле нет. Я старая дева и предпочитаю такой остаться. — Насколько грубой ей следует быть?

Хантли отвернулся, но Дженнет успела заметить, как его лицо перекосилось от досады. Никогда прежде он не проявлял к ней никакого интереса, и его внезапное чрезмерное внимание показалось ей странным. Не может ли его неожиданно возникший интерес объясняться финансовыми затруднениями? По-видимому, ее состояние пробуждает в людях не лучшие качества.

— Что ж, хорошо, леди Дженнет. Но помните, если ваше любопытство когда-нибудь подтолкнет вас на правильный путь, то я к вашим услугам.

— Не сомневайтесь, буду помнить. — Взглянув по сторонам, она обрадовалась, что никто, кроме Мэтью, не обратил внимания на ее беседу с Хантли, а Мэтью сидел слишком далеко, чтобы услышать что-либо из их разговора.

— Хантли? — Бэннинг занял место, которое только что освободил Хантли.

Дженнет бросила ему возмущенный взгляд.

— Никогда.

— Правильно. Итак, я слышал, что Сомертон и Блэкберн сегодня спасли тебя из еще одной неприятности. — Бэннинг откинулся на спинку кресла, так что оно слегка отклонилось.

— Ничего серьезного. — Дженнет снова через всю комнату посмотрела в сторону Мэтью.

— Я тоже так слышал. — Бэннинг сделал паузу. — И все же не могу избавиться от мысли, что в этом происшествии было что-то еще, кроме того, о чем все говорят.

— И ты, как обычно, пытаешься превратить это небольшое происшествие в нечто гораздо более страшное.

— Если участвует один из этих подлецов, то непременно случится что-то плохое, а если участвуют они оба, то жди несчастья. — Бэннинг стиснул зубы, а Дженнет тихо рассмеялась:

— Я думала, вы с Сомертоном — друзья.

— Поверь мне, у Сомертона нет друзей… И Блэкберн их не заслуживает, тем более тебя.

— Я не друг. — «Только любовница… и никогда никем другим не буду».

— Тогда непонятно, почему ты все время не сводишь с него глаз.

— Ничего подобного, — солгала Дженнет и мгновенно повернула голову к брату.

— Смотрела, пока я не обратил на это твое внимание. — Он выровнял кресло. — Джен…

— Бэннинг, прошу тебя, не пытайся говорить мне, какой он ужасный человек.

— Я и не собирался. Я только хочу, чтобы ты поняла, что единственная причина, по которой он тебя добивается, — это твои деньги.

— Я знаю, — тихо пробормотала она. Даже если он не игрок, то, не имей она состояния, он никогда бы не добивался ее.

От боли, пронзившей ей сердце, Дженнет закрыла глаза.