Глава 1

Венеция, 1818 год

Софи Рейнар стояла на одном из бесчисленных мостиков, переброшенных через множество каналов в Венеции. Она не знала, имеет ли он название, но сомневалась, что это место чем-либо замечательно. Плотнее закутавшись в шаль, чтобы защититься от прохладного февральского ветра, девушка вглядывалась в темную поверхность воды. Из дома напротив слышалась музыка, которая словно тонула в канале. По какой-то странной причине доносившаяся мелодия успокаивала и напоминала о доме. Лондон…

Софи планировала через три дня покинуть Венецию, чтобы вернуться на родину после двухмесячного отсутствия. Конечно, она тосковала по Лондону, но в то же время была бы не прочь остаться здесь еще на несколько недель. Нельзя сказать, что ее друзья сильно соскучились по ней. Сейчас, когда все ее подруги обзавелись мужьями и детьми, они были постоянно заняты. Конечно, в большой степени их счастье — это ее заслуга.

Софи сосватала всех своих подруг благодаря своему искусству сводить людей. Даже ее единокровный брат Энтони женился народной из них.

В то время как у самой Софи никого не было.

После того как состоялась свадьба Энтони и Виктории, она уехала из Лондона. Ведь она фактически потеряла всех своих подруг и всерьез опасалась, что никогда не сможет встретить любимого человека. Неужели ей суждено было провести остаток жизни одинокой? Что-то подсказало Софи, что она должна отправиться в Венецию.

После длительного путешествия под парусами, а затем месячного пребывания в этом чудесном городе она так и не познакомилась ни с одним мужчиной. Не произошло ничего такого, что могло бы заставить девушку изменить мнение о том, что это путешествие было всего лишь приятным времяпрепровождением, не больше. Вероятно, так оно и должно было быть.

Наклонившись над балюстрадой, Софи вглядывалась в холодную темную воду, пытаясь уловить какой-нибудь знак того, что ей следует остаться здесь дольше. Ее голову все чаще терзала печальная мысль, что, возможно, ей вообще не суждено встретить в жизни любовь.

А Софи мечтала о ней…

Она хотела, чтобы кто-то ее нежно любил, а не просто заботился о ней, потому что отец лишь давал им с матерью деньги на жизнь. Девушка полагала, что мать ее любила. Может быть, и так. Но предпочтение; отдавала все же многочисленным любовникам. Даже здесь, в Италии. Пока Софи совершала в одиночестве прогулку, та отправилась на поиски приключений. За двадцать шесть лет мало что изменилось.

Софи продолжала смотреть на темную воду, надеясь найти подсказку, что же ей делать дальше. Она не чувствовала ничего, кроме отчаяния. И зачем было два месяца назад покидать дом, подруг и отправляться в путешествие, которое она с трудом могла себе позволить?

Должна же быть какая-то причина? Но сколько Софи ни всматривалась в воду канала внизу, пытаясь освободиться от чувства подавленности, не могла найти ответа. Сосредоточив внимание на своих мыслях, девушка краем уха слышала какие-то отдаленные голоса. Она не обращала внимания на эти звуки, пытаясь определить по каким-то предметам признаки своего будущего. И вдруг ощутила резкий толчок.

Она даже испугаться не успела.

О Господи! Что происходит?

И тут же поняла, что падает в канал.

Неудивительно, что девушка так ничего и не смогла рассмотреть из своего будущего. У нее его просто не было! Издав громкий крик, она упала, больно стукнувшись головой о какой-то предмет, и ее тут же поглотила темная вода.

— Что за черт! — Николас поднял голову и увидел женскую фигуру, которая свалилась с моста, ударилась о лодку и исчезла в воде.

— Я совсем не умею плавать, синьор! — с отчаянием крикнул гондольер, когда небольшое суденышко отчаянно закачалось на волнах.

Николас сорвал с себя жилет и прыгнул вниз, удивляясь тому, что мужчина, проведший всю жизнь на воде, так и не научился плавать. Темнота усложняла возможность найти упавшую, но, к счастью, ее юбки зацепились за что-то и удерживали на месте.

Он с трудом отцепил их и схватил женщину за талию. Пока тащил ее сквозь толщу холодной воды, у него зашлось дыхание. Однако Николас держался, дав себе слово не погибнуть в этом зловонном канале Венеции, где его никто не сможет найти, а Эмма так никогда и не узнает, что с ним случилось. Какой нелепой была бы смерть!

Когда он вынырнул на поверхность, гондольер Винченцо затащил мокрую девушку на судно. Николас неуклюже перелез через борт лодки. И сразу кинулся к лежавшей без сознания незнакомке.

— Немедленно домой! — приказал он Винченцо по-итальянски и опустился на колени.

Николас вспомнил, чему учил его отец, и нажал на то место, где сходились ребра девушки. После того как он проделал эти манипуляции три раза, она наконец закашлялась и вода хлынула из ее легких.

Винченцо причалил лодку к берегу возле дома, а девушка еще не пришла в себя и пыталась вдохнуть воздух. Николас осторожно поднял ее и внес внутрь теплого дома. Вокруг тут же засуетились слуги.

— Приготовьте горячую ванну и положите девушку в моей спальне. Я помоюсь в другой комнате. — Он прошел к ступенькам, потом повернулся. — И разожгите камин в моей спальне.

Николас не стал дожидаться ответа и понес ее на третий этаж. Поместив девушку в кресло близ камина, он подумал, что скоро ее зубы перестанут стучать от холода.

Она заморгала и приоткрыла глаза. Ее черные брови недоуменно приподнялись.

— Ш-ш-ш, — прошептал Николас и добавил: — все в порядке, не волнуйтесь. Вы уже на суше.

— Благодарю, — тихонько произнесла она. — Где я нахожусь?

— Я привез вас в дом моего друга. Вы можете здесь помыться и согреться. Слуги найдут для вас что-нибудь из одежды. А потом я провожу вас домой.

Последующие минуты прошли в молчании, пока оба ждали, когда принесут воду для ванны. Почти все время девушка держала глаза закрытыми — то ли игнорируя его, то ли еще не придя в себя.

Наконец раздался стук в дверь, и вошли слуги с ведрами, в которых дымилась горячая вода. Они поставили все это вблизи камина, как Николас и велел.

Софи приоткрыла глаза, хмуро наблюдая за происходящим. Затем потерла пальцами виски и поморщилась.

— Как вы себя чувствуете? — тут же спросил он. — Болит голова?

Она некоторое время молча смотрела на него, затем кивнула.

— И очень сильно. Но я верю, что выживу.

Николас почувствовал какую-то обреченность в голосе девушки, и ему пришла в голову ужасная мысль.

— Вы намеревались умереть?

В ответ послышался тихий смех.

— Нет, синьор! Я вовсе не пыталась расстаться с жизнью. Это был просто… — она сделала паузу, — несчастный случай.

Пауза в ее словах заставила задуматься, говорит ли она правду.

— Может, вам вызвать врача?

— Нет. Со мной все в порядке.

— Я попрошу горничную помочь вам, — сказал Николас и покинул комнату. Спустившись, в спальню на втором этаже, он задумался о том, что представляет собой девушка, которая принимает ванну в его комнате. Черноволосая, сероглазая, очень хорошенькая. Ее кожа была нежно-розового, а не оливкового оттенка, как у большинства жительниц Венеции.

Николас потянул за узел галстука, который от этого только туже затянулся на шее. Он достал нож из раскисших ботинок и отрезал эту деталь насквозь промокшей одежды. Раздевшись, погрузился в ванну с чистой теплой водой.

Его мысли снова возвратились к незнакомке, которая сейчас находилась в его комнате. При мысли о ней его член мгновенно напружинился от желания. Николас уже давно не испытывал столь быстрой реакции. И изрядно устал от всяких женских хитростей и проделок, целью которых было выгодное замужество. Многие надеялись получить право на то, чтобы сказать, что они спали с будущим герцогом.

Только одна из его знакомых отличалась от всех. Но сейчас она была замужем и имела сына. Эта женщина всегда смотрела на него только как на друга или как на брата. Николас тоже никогда не осмеливался попробовать, возможно ли между ними нечто большее. Вероятно, она и могла бы пойти на более теплые отношения. Впрочем, теперь это не имело значения, он уже упустил свой шанс.

Но женщина, которую он выловил сегодня в реке, не имела понятия, кто он такой, и он намеревался сохранить свое инкогнито. Если бы она узнала о его титуле, то, скорее всего, сделалась бы такой же настырной, как и все те женщины, которых Николас знал. Хотя это и не имело значения. Он возвратит ее домой и никогда больше не увидит. Ибо считал, что она наверняка имеет супруга. А замужних женщин он всегда избегал.

Он закончил мыться и вылез из ванны. Стоя возле камина, Николас вытерся и плеснул в бокал бренди. Окинув взглядом комнату, он с удивлением обнаружил, что камердинер все еще не принес ему сухую одежду.

Он позвонил колокольчиком и нетерпеливо стал ждать.

Хотелось поскорее одеться и узнать побольше подробностей о спасенной девушке. Если бы его приятель Доминик был здесь, он бы наверняка помог. Но у него срочные дела в Милане, он уехал и предоставил Николасу свой роскошный дом в полное распоряжение.

— Si, signore? — спросил появившийся слуга.

— Perfavore, пришли мне Лейна с моей одеждой. Он допил последнюю каплю бренди и поставил бокал на стол.

— Signore, — начал было слуга и замолчал.

— Si?

— Леди в вашей спальне заперла дверь и не открывает.

Николас тихонько хмыкнул.

— Должно быть, дама хочет уединения. Попроси миссис Косту постучать и объяснить ситуацию.

— Si, signore.

Николас сел в кресло (на нем было только полотенце) и, закрыв глаза, стал ждать. Наконец он услышал звуки шагов и стук в дверь.

— Signore?

— Да, — отозвался он, не открывая глаз.

— Signorina не отвечает.

Николас заморгал и нахмурился. Уж не случилось ли что-либо с ней? Она ведь ударилась головой о гондолу, прежде чем свалилась в воду. Не желая позволить раненой женщине умереть в доме своего друга, он вышел из комнаты.

Миссис Коста стояла перед дверью с охапкой одежды.

— Ваша гостья не отвечает, signore, — на ломаном английском сказала служанка.

— Откройте дверь и проверьте, что с ней.

Миссис Коста пожала плечами, достала из кармана связку ключей и открыла дверь. Потом вошла в комнату и огляделась. Возвратившись в коридор, женщина объяснила:

— Signorina спит.

— Ну надо же! Я возьму свои вещи.

Служанка передала ему одежду для спасенной девушки. Николас вошел в спальню и остановился у порога. Незнакомка лежала на его кровати с закрытыми глазами, дыхание у нее было ровным.

Николас покачал головой. Ему нужно было забрать свои вещи и оставить ее в покое. Бедняжке пришлось немало перенести в этот вечер. Он прошел в глубь комнаты и снова остановился. Затем, влекомый силой желания, шагнул поближе к кровати, осторожно сел на краешек и устремил на нее взгляд. Черные волосы обрамляли ее лицо и казались слегка влажными. Он протянул руку, чтобы отвести в сторону несколько темных завитков с ее щеки. Девушка пошевелилась и отвернулась от него, приоткрыв жадному взору плечо цвета слоновой кости. Осознание того факта, что она лежала голой под покрывалом, лишь обострило его желание.

Нагнувшись, Николас легонько поцеловал ее в нежное плечо. От нее пахло лавандой, и на вкус она была как сладкий грех. Он вел себя совершенно глупо, испытывая желание к особе, даже имени которой не знал. Его неуправляемый член снова напрягся. Что было в этой девушке такого, если она будила в нем столь острое желание? Он не мог припомнить, чтобы с такой силой вожделел какую-нибудь другую женщину.

Она снова пошевелилась и на сей раз, повернулась на спину. Ее веки дрогнули, и на него воззрилась пара чудных серых глаз. Они округлились от удивления, и в то же самое время медленная улыбка коснулась ее полных алых губ.

Но тут же исчезла. Кто этот мужчина, который настойчиво гипнотизирует ее взглядом?

Боль в голове слегка утихла, но она еще не пришла в себя. Софи смотрела на незнакомца и чувствовала, что ее бьет дрожь. Грудь его была сложена из могучих мускулов, сверху вниз шла дорожка тонких каштановых волос. Софи опустила глаза и поняла, что ее окончание находится под полотенцем, которое окутывало его бедра.

Ну и ну! Ни один джентльмен не появится перед женщиной почти обнаженным. Или в Венеции дела обстоят иначе? Софи сильно в этом сомневалась, однако недоумевала, почему этот мужчина осмелился предстать перед ней в таком виде. Если бы кто-то увидел их в такой ситуации, она была бы навек опозорена. Хотя кто ее знает, здесь?

Софи перевела взор на его лицо, посчитав, что так гораздо безопаснее. Но она заблуждалась. Его каштановые волосы были слегка длинноваты для английского джентльмена, такие обычно были у итальянцев. У него были карие глаза медового оттенка, которые потеплели, когда он ответил ей улыбкой, и нос который был чуть больше, чем при идеальной пропорции.

Уж не является ли этот незнакомец той «причиной», которая привела ее в Венецию? Это необходимо выяснить.

Софи закрыла глаза и вновь стала мечтать о любви, как это было в течение последних нескольких месяцев. Возник туманный образ мужчины ее грез. Наконец-то! Кажется, он стал вырисовываться перед ней. Он был похож на… Девушка заморгала и открыла глаза.

— Это вы? — прошептала она по-итальянски. Настоящий мужчина в ее представлении был именно таким, как этот незнакомец. Стало быть, он и был той причиной, которая заставила ее совершить путешествие в Венецию. Ее интуиция не подвела. Она должна выяснить побольше подробностей о нем, прежде чем покинет его дом.

Мужчина в недоумении уставился на девушку.

— Это ведь вы спасли меня, — сказала она, как бы извиняясь. — Прошу прощения. Я заснула в вашей кровати.

— Нисколько не возражаю. — Его улыбка сделалась еще шире, и на щеках появились две ямочки.

У нее сильно забилось сердце. Это был именно тот мужчина, в которого она должна была влюбиться, Софи нисколько не сомневалась в этом. Она абсолютно доверяла своим видениям.

— Я страшно замерзла даже после ванны, а горничная так и не появилась с сухой одеждой.

— Поверьте, мне очень приятно видеть в своей постели такую красавицу!

Румянец набежал на щеки Софи. Похоже, она не могла отвести взгляда от красивого итальянца.

— Спасибо, — тихо сказала она.

— За что?

— За то, что вытащили меня из этого ужасного канала. Это героический поступок.

Он улыбнулся.

— Вы практически свалились мне на колени.

— Однако вам пришлось рисковать жизнью, чтобы, выловить меня. — Она была признательна ему за это. Но только ли благодарность испытывала девушка сейчас? Ни один из ее знакомых не заставлял сердце биться так, как этот красавец.

— Я не мог позволить вам утонуть, — проговорил он. — Это было бы не по-мужски.

Она много лет ожидала того, который мог бы воспламенить ее сердце. Подруги, которым она помогла найти пару, говорили ей, что они поняли, что это мужчина их мечты уже после первого поцелуя. Софи отчаянно хотела, чтобы этот незнакомец ласкал ее… И даже занялся с ней любовью.

Господи! Неужели она, в самом деле, желает этого? Ведь она совсем недавно встретилась с ним. Что же с ней происходит?

Ее взгляд скользнул к его губам. Ощутить страсть к этому красивому мужчине будет великолепным завершением ее длительной поездки. Софи все никак не могла оторвать взгляда от его губ. Полных губ очень красивой формы. Она должна узнать их вкус.

— Как вас зовут? — спросила девушка, наконец.

Он свел брови вместе и сделал небольшую паузу, прежде чем ответить.

— Нико. А как ваше имя?

Софи инстинктивно поняла, что он не открыл ей всей правды. Но почему? Что этот человек пытается от нее скрыть? Может быть, он женат? Оглядевшись вокруг, она в этом усомнилась. Высокие потолки были украшены херувимами и ангелами, но комната была достаточно строго обставлена, без всяких женских штучек.

Софи потянулась и сжала ладонь мужчины в своей. Закрыв глаза, она попыталась что-то узнать о нем. Однако эта затея ни к чему не привела. Она встречалась в своей жизни и с другими людьми, по ладони которых можно было что-то прочитать, но это был, пожалуй, самый трудный случай. Единственное, что она почувствовала, — это то, что незнакомец не относится к разряду повес. Он скорее всего уважал женщин. Но и не обходил их стороной.

Девушка с улыбкой открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее в смущении.

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил мужчина ее мечты.

— София, — прошептала она.

Она видела, как шевельнулись его губы, произнося ее имя, и снова подумала о поцелуе с ним. Но захочет ли он чего-то большего, чем такая малость? И сможет ли она дать ему то, что он, возможно, ждет? Чем дольше она смотрела на него, тем сильнее тепло разливалось по телу. Если незнакомец так действует на нее, то отдаться ему будет либо настоящим чудом, либо огромной ошибкой.

Не хотелось думать, что этот мужчина может разочаровать ее. А что, если в нем и заключено ее будущее? Это не какое-то туманное видение, а реальность. Если бы она связала с ним свою судьбу, стала бы от этого счастливой? Вопросы, вопросы…

— София, вы замужем? — тихо спросил он, нарушив затянувшееся молчание.

— Нет. А вы женаты?

Он улыбнулся:

— Нет.

Софи задала себе вопрос: почему ее спаситель не высказал никакого удивления, когда она заговорила на итальянском? Девушка уже довольно бойко говорила на нем, иначе в этом путешествии ей пришлось бы непросто.

Интересно, что могло бы произойти, если бы она позволила соблазнить себя? Пришел бы он к выводу, что она предназначена ему судьбой? Помешает ли он ей покинуть Венецию через три дня, как она запланировала?

Софи хотела бы думать, что именно так и произойдет.

Если этот мужчина предназначен ей, как она в это уже поверила, тогда любовная связь с ним была бы вполне допустима. Все ее подруги стали близки со своими будущими мужьями до замужества. Никто из них не осудит ее за то, что она поступит так же.

Девушка провела пальцем по его сильной руке. Он напрягся от этого прикосновения, и она почувствовала его желание. Теперь ей казалось все более вероятной одна вещь: когда она вернется в Англию, то уже не будет девственницей. Сенсационное открытие для ее подруг!

Глаза его расширились, когда она провела пальцами по его шее и медленно притянула к себе. Призывно глядя на незнакомца, Софи еле слышно прошептала:

— Мне все еще холодно. Вы не хотите согреть меня?

 

Глава 2

Некоторое время Николас молча смотрел на нее. Он не имел понятия, почему медлит. Перед ним лежала в постели красивая женщина, которая хотела, чтобы он занялся с ней любовью, а он колебался. Да что с ним такое, черт возьми?

Возможно, София разрушит чары другой женщины, под влиянием которой он пребывал и которую так безответно любил. Он просто хотел забыться на некоторое время. Его эрекция требовала от него решительных действий. Его рот находился совсем рядом с ее полными губами, и он принял решение.

— Думаю, что мне это удастся!

Николас подался вперед и нежно поцеловал девушку в губы. Желание пронзило его, когда та ответила ему. Его язык скользнул в ее рот, и он услышал стон удовольствия. Он должен обладать ею сегодня ночью. И ничто его не остановит!

Он осторожно лег на нее. Ее мягкое, податливое тело приникло к нему, ее груди прижались к его груди. Пока ее язык играл с кончиком его языка, он занимался тем, что раздвинул ей ноги.

Его губы скользнули к ее уху. Нежно смяв губами мочку, он улыбнулся, когда она снова застонала. Ее бедра инстинктивно приподнялись и прижались к его напрягшемуся члену. О Господи, она была такой милой! Ну, как тут устоишь?

Николас проделал языком жаркую дорожку вдоль ее шеи. Одновременно он сдвинул покрывало и увидел цель, к которой стремился. Ее розовый сосок дерзко воспрянул, и, видя такую реакцию, Николас легонько сжал его двумя пальцами.

— О-о… — тихонько простонала она, и ее глаза сделались огромными от овладевшего ею желания.

— Тебе нравится?

— О да, — пробормотала девушка.

Он снова приник к ее рту, ощущая ее взволнованное дыхание, пока она не заерзала под ним. В нем взыграло с новой силой желание, которое он пытался сдержать, чтобы сполна насладиться созерцанием и лаской ее ослепительно красивого тела.

Он не мог вспомнить, когда последний раз испытывал столь неукротимую страсть, как сейчас с Софией. После близости со многими женщинами его возбуждение и страсть значительно поутихли в последний год. Его утомляли женщины и их образ жизни, стремление найти богатого жениха. В значительной степени именно поэтому он решил путешествовать. Но София являла собой нечто совсем особенное. Ее тихие стоны, свидетельствующие об испытываемом ею удовольствии, распаляли в нем желание.

Проведя рукой по пушистым волосам лобка, он раздвинул пухлые складки и дотронулся до желанного маленького бугорка. Он улыбнулся, уткнувшись ей в груди, когда она вскинулась от этого его прикосновения.

— Невероятно, — прошептала она.

— София, я безумно хочу тебя, — сказал он, уделив внимание ее другой груди.

— Да. Нико.

Ему не требовалось дополнительных слов. Его палец погрузился в щель, достигнув теплых влажных глубин. Он пошевелил им, но, почувствовав упругое сопротивление, осторожно ввел внутрь другой палец.

— Нико, — прошептала она.

Услышав этот стон и свое имя, Николас возбудился до предела. Он пошевелился и занял такое положение, когда его член оказался у самого входа в щель. Медленно, осторожно он вошел в нее. Его тело жаждало проникнуть глубже, но щель была маленькой и тесной, и требовалось время, чтобы она приспособилась к размеру его естества.

Спустя некоторое время он попытался проникнуть глубже, но не смог. Его глаза округлились, когда он понял причину.

— София?

— Не останавливайся, Нико, — прошептала она. — Продолжай.

Эти ее слова еще больше усугубили дело, ибо его желание брало верх над контролем. Она внезапно обвила ноги вокруг его бедер и крепко притянула его к себе. Николас закрыл глаза по причине ошеломительной страсти, а так же понимая, что первое соитие меняет все. Он должен дождаться, когда она будет готова продолжать.

Если бы он знал об этом раньше, он мог бы сделать это с меньшими неудобствами для нее.

Софи ахнула, когда он лишил ее девственности. Она знала, что будет больно, но никто не говорил ей, насколько это странное ощущение — чувствовать мужчину внутри себя.

Когда он осыпал ее шею поцелуями, она начала постепенно приспосабливаться к тому, что он находится внутри ее. Ее дыхание успокоилось, а ощущения от поцелуев в шею вызвали дрожь в позвоночнике. Он стал дразнить соски языком, а затем взял их в свой теплый рот.

Проведя ладонью по животу, он скользнул между ног и отыскал клитор. Он потрогал его большим пальцем, заставив ее забыть о неприятных ощущениях, которые он причинил своим проникновением. Влага в ее лоне окружила его член, и она поняла, что боль постепенно уменьшается. Oна слегка пошевелила бедрами, и тихо вздохнула. Малейшее движение приносило странные, неведомые ощущения, но в то же время вызывало интерес.

Почувствовав его горячие губы на своих грудях, она подняла ноги еще выше, не выпуская его бедер. На сей раз, они простонали в унисон.

— Ты готова продолжать? — шепотом спросил он.

— Да.

Он приподнялся над ней настолько, чтобы видеть ее лицо. Софи не могла отвести взора от его теплых карих глаз. Он медленно вышел из нее, и она разочарованно застонала. Ее мать объясняла ей, что происходит между мужчиной и женщиной. Это не могло быть завершением. Кульминация еще впереди.

Перед тем как полностью выйти из нее, он сделал глубокий толчок. Она застонала, ощутив всю его полноту. Девушка никогда не могла даже предположить такое, чтобы Нико оказался в глубине ее лона. Он увеличил темп толчков, и Софи отвечая ему, ощутила новый прилив страсти. Она подалась навстречу ему настолько, что решила, что это предел. Его палец снова вернулся к чувствительному бугорку, на сей раз, играя с ним решительнее. Закрыв глаза, она испытывала такое ощущение, будто рассыпается на миллион частей.

— София, — пробормотал он и, толкнувшись еще дважды, неподвижно замер.

Она улыбнулась, видя выражение удовольствия на его лице. Это ее тело доставило ему такое удовлетворение. Закрыв глаза, она наслаждалась моментом.

Он лежал на ней и тяжело дышал. Когда его дыхание несколько успокоилось, он легонько укусил ее плечо. Она улыбнулась, ощутив прикосновение его зубов.

— София, — снова произнес он несколько виновато, и поцеловал ее в шею.

— Гм? Я сама хотела тебя, Нико. Тебе не в чем упрекнуть себя.

Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

— Мы ведь только познакомились в этот вечер. Наверное, я был слишком настойчив.

Она медленно и обольстительно улыбнулась.

— А разве ты никогда не хотел женщину, которую только что встретил?

— Тут все совсем иначе.

— Почему? Потому что ты мужчина? — Она выгнула бровь. — Женщина не в состоянии испытывать такое же желание?

Он скатился с нее и лег на спину.

— У девственницы все происходит совсем иначе.

— В самом деле? И тебе известно, каким именно образом?

— Женщина хочет, чтобы акт сопровождался эмоциями. А не был простым семяизвержением, как у мужчины.

Она тихонько засмеялась и повернулась на бок.

— Тогда почему же я, едва посмотрев на тебя, захотела, чтобы ты овладел мной? Я не могу сказать, что люблю тебя. Тем не менее, я все-таки хотела тебя.

Он тоже повернулся на бок, и они оказались лицом к лицу.

— Ты хочешь сказать, что, то, что произошло, для тебя ничего не значило?

— Разумеется, нет. — Она провела ладонью по его крепкой челюсти. — Ты был у меня первым.

Взяв ее руку, он поднес ладонь к своим губам. Легкая дрожь пробежала при этом по всей ее руке.

— А что, если я хочу еще? — спросил Нико.

Девушка медленно улыбнулась. Она сделала правильный выбор. Он может стать ее идеальным партнером. Хотя она, в сущности, ничего о нем не знает.

— Нам нужно это обсудить.

— Что ты скрываешь, София? — Он уставился на нее своими карими глазами.

— Ничего, — солгала она. Пока что она не могла рассказать о себе слишком много. Вначале нужно посмотреть, как будут складываться дела.

Он издал сдерживаемый вздох.

— Ты можешь остаться на ночь?

— Нет, но я могу задержаться еще на несколько часов, — ответила она и погладила его по щеке.

— В таком случае мы не должны терять время даром.

— Вот как?

— Именно так, — шепотом ответил он и крепко обнял ее.

Николас сделал глубокий вдох, пытаясь снова взять верх над чувствами. У него никогда не было таких женщин, как София. Он не подозревал, что может существовать такое очаровательное создание. Он хотел ее снова и снова.

Прижавшись к нему, она положила ему голову на грудь. Он обвил ее руками. Возможно, он сможет заставить ее изменить свое решение уйти. Он прикрыл покрывалом ее обнаженные обольстительные части тела.

В его голове крутилось множество вопросов, которые хотелось бы ей задать, но он не знал, станет ли она отвечать на них. По какой-то причине она хотела получить опыт любовной связи с мужчиной. Возможно, потому, что он спас ей жизнь. Но он хотел надеяться, что это не единственная причина. Выходит, она с ним только ради благодарности?

Она подняла голову и посмотрела на него. Затем слегка улыбнулась, отчего его сердце снова ускорило свой ритм.

— Который час? — тихо спросила Софи.

Он нахмурился, полагая, что она уже думает об уходе. Он не хотел, чтобы она покинула его. Взглянув на небольшие часы на ночном столике, он ответил:

— Скоро полночь.

Ее улыбка тут же погасла.

— Мне пора идти.

— Почему?

— Моя тетушка скоро будет дома. Я должна быть там, когда она вернется.

— Очень хорошо. — Он снова обвил ее руками. — Но скажи мне наконец, как ты оказалась в воде?

Девушка тихонько хихикнула.

— Я засмотрелась на канал.

— Понятно, — хмыкнул он, — но почему и как ты нырнула туда?

— Какие-то мальчишки пробегали мимо и столкнулись со мной. Я так сильно наклонилась, что потеряла равновесие и полетела вниз.

Николас нахмурился.

— Но почему ты так пристально смотрела в воду, перегнувшись через балюстраду?

— Иногда это помогает сосредоточиться.

— На чем же?

Она вздохнула.

— На себе. На своем будущем.

— И что тебе удалось узнать?

Софи некоторое время молчала.

— Ничего, к сожалению, — наконец ответила она тихо. — Я не увидела ничего, достойного внимания.

И этот ответ открыл ему больше, чем она хотела бы. Ему было непонятно, почему такая красивая девушка полагает, что в жизни ей уже нечего ожидать.

— Так ты по этой причине пришла к выводу, что должна потерять девственность со мной?

— А если даже и так? — шепотом ответила она, поглаживая пальцами ему грудь.

— Ты думаешь, что это правильное решение?

— Я полагаю, что ты слишком уж озабочен тем, что между нами произошло.

— Это должен был быть подарок мужу, а не мне. — Он почувствовал, как девушка замерла, тесно прижавшись к нему.

— Я сомневаюсь, выйду ли вообще когда-нибудь замуж, — сказала она настолько тихо, что он едва расслышал.

— Почему?

— Мне уже двадцать шесть, через несколько месяцев будет двадцать семь. Слишком стара, наверное, для замужества.

— В самом деле? — Он засмеялся. — Мне случилось знать женщин, которые вышли замуж, будучи гораздо старше тебя, дорогая, и все оказались счастливы.

— У нас к этому относятся иначе. — Нахмурившись, девушка отвернулась от него.

— Где же это, интересно? — негромко спросил он, надеясь получить хоть какую-то информацию о ней.

— Неважно, — уклонилась она от ответа.

К сожалению, София была права. Ему ни к чему все эти подробности, он ведь все равно уедет. Девушка, скорее всего, была итальянкой и, вероятно, католичкой. Отца хватит апоплексический удар, если он привезет домой из своего путешествия такую невесту. Его сыну, маркизу, и будущему герцогу, была нужна совсем другая жена. Она должна принадлежать к высшему обществу и подарить ему достойных наследников.

София явно не относилась к этому типу женщин. Конечно, ему было хорошо с ней. Даже сейчас он хотел ее, как никакую другую женщину, Николас вопросительно взглянул в ее серые глаза.

Девушка обольстительно улыбнулась.

— Иди ко мне!

— Ты не ощущаешь боли?

— Есть только один способ это выяснить. — Она обвила руками его шею и притянула к себе.

Софи вздремнула несколько минут. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой порочной. Лечь в постель с мужчиной, с которым едва познакомилась, и при этом не испытывать никакого стыда. Она и предположить не могла, что способна на такое.

Но что толку думать об этом теперь! Все уже произошло.

Она взглянула на часы. Шел уже второй час ночи, и она должна прибыть домой до того, как ее мать возвратится с очередного рандеву. Она выдавала себя за тетю Софи, чтобы придать ей большую респектабельность. Софи всегда гордилась тем, что она не такая, как мать. Но сейчас после того как переспала с мужчиной, которого только что встретила, она в этом усомнилась. В чем же теперь разница между ними?

Спустившись с кровати, она посмотрела на мужчину, который стал ее первым любовником. Как хорошо, что ее первое впечатление о нем оказалось верным! Если так, то он может отыскать ее завтра. И станет ухаживать за ней, пока они не узнают друг друга получше. Сейчас ей не хотелось покидать Венецию, ведь она наконец встретила мужчину своей мечты!

Глядя на точеные черты его лица, девушка пожелала нарисовать его портрет. Нельзя сказать, что у нее был к этому особый талант. Ее подруга Жанетт — совсем другое дело, у той явные способности. Жаль, что ее нет рядом!

Софи спохватилась, вспомнив, что давно пора уходить. Две свечи давали достаточно света для того, чтобы она смогла найти одежду, которую миссис Коста оставила для нее. Надев вполне приличное коричневое шерстяное платье, она подошла к зеркалу в углу комнаты.

Но нельзя уйти, не оставив хотя бы прощальной записки и не сказав, где Николас может найти ее. Найдя на письменном столе бумагу, девушка взяла в руки гусиное перо и макнула в чернильницу. Она боялась, что наделает ошибок, все-таки итальянский — не ее родной язык.

Перечитывая записку, Софи заколебалась. Что, если для него она была всего лишь простым развлечением? Однако быстро выбросила этот вздор из головы. Ее подсознание подсказывало, что все будет хорошо. Она свернула записку и надписала на ней его имя.

Стопка бумаг на письменном столе ее заинтриговала. Возможно, она сможет выяснить кое-что еще о том, кто стал ее первым мужчиной. Бросив взгляд на кровать, она убедилась, что в этот момент Нико спал глубоким сном. Она снова обратилась к бумагам. И наткнулась на изрядно потрепанный лист. Было ощущение, что его перечитывали много раз.

Софи внезапно почувствовала прилив эмоций. Тот, кто написал это послание, был явно небезразличен Нико. Очевидно, Софи поняла, что он очень любил женщину, писавшую эти строки. Она закрыла глаза и сосредоточилась на эмоциях, которые порождало это письмо.

Внезапно ей стало стыдно. Она должна положить его на место и тихо уйти. Но какая-то сила заставила ее осторожно открыть письмо.

Оно было написано на английском!

А она старалась говорить и писать по-итальянски! Софи прочитала первые строчки письма, и ее руки задрожали. Оно начиналось не общепринятым обращением «Дорогой Нико», а словами «Мой замечательный Николас» и было датировано тремя годами раньше.

Это было теплое письмо с описанием событий высшего света Лондона.

Вот как?

Она снова посмотрела на кровать. Скорее всего, Николас не мог быть англичанином. Она бы почувствовала это! Если бы он был ее соотечественником, тогда то, что произошло сейчас, было бы, в самом деле, ошибкой. Он узнал бы, кто такая Софи на самом деле, — незаконнорожденная дочь графа и актрисы.

Помоги ей Господь, если он действительно англичанин!

Закусив губу, она продолжила чтение и остановилась, когда было упомянуто имя Бэннинг. Это должно было быть простым совпадением. Бэннинг являлся братом Жанетт и был женат на ближайшей подруге Софи — Эвис.

Не в силах совладать с любопытством, она бросила взгляд на подпись. Письмо выпало из ее рук.

Софи не могла пошевелиться. Девушка села и тупо смотрела на письмо. Она была потрясена.

«Жанетт», Ничего себе!

Откуда ее подруга знала этого человека? Софи посмотрела на стопку бумаг на письменном столе и увидела еще одно письмо, адресованное Нико… Николасу.

Только оно адресовалось лорду Энкрофту.

«Лорд Энкрофт». Кто же это такой?

Софи ухватилась за стол, поскольку чуть не упала. Неужели она провела ночь с английским лордом?

Мужчиной, который, вероятно, платил своим любовницам за то, чтобы они покинули Лондон, а их дочери воспитывались без него. Как ее отец!

Дрожь сотрясала все тело Софи. Дело обстояло даже еще хуже, если ее память не подводит. Лорд Энкрофт был не только другом Жанетт и Бэннинга, он к тому же был кузеном Элизабет.

Не было ни малейшей надежды сохранить любовные отношения с Николасом. Она была никто, в то время как он был маркизом и будущим герцогом.

О Господи! Она смяла написанную ею записку и бросила на едва тлеющие угольки камина. Она будет молиться, чтобы он не сделал попытки найти ее. Софи попятилась из комнаты, не спуская глаз со спящего мужчины. Это было ее самой большой ошибкой.

Она переспала с кузеном своей лучшей подруги.

 

Глава 3

— Что-то случилось? — спросила Виктория.

Софи подняла взгляд от чашки с чаем и увидела, что все ее подруги с озабоченностью, если не с тревогой, смотрят на нее. После возвращения в Лондон три недели назад она так и не рассказала никому из них о произошедшем. Это было странно, потому что все они раньше откровенно рассказывали ей о своих мужчинах. Девушка как могла, оттягивала встречу с ними. В течение последних нескольких недель она выдвигала для этого целый ряд уважительных причин, но сегодня должна была с ними повидаться.

Даже сейчас, когда она сидела в гостиной Эвис, Софи напрягалась всякий раз, стоило ей заслышать шаги. Она не имела понятия, вернулся ли Николас в Лондон, но знала, что он вполне может появиться в доме Селби. Тот факт, что они не встречались раньше, был просто волей провидения. До замужества Эвис и Жанетт единственным местом, где Софи могла увидеть Николаса, был дом Элизабет. А подруги редко здесь встречались из-за вздорного характера ее тетушки.

Николас волею случая никогда не заходил к своей кузине, когда там бывала Софи. Но сейчас он мог нанести визит мужу Эвис — Бэннингу. Или зайти к Жанетт или ее мужу. Или даже к мужу Виктории Сомертону. Ясно, что в одном из этих мест Софи может быть представлена Николасу. Оставалось надеяться, что ее интуиция сработает до его появления в дверях. Правда, она не имела понятия, что она станет делать, если их встреча состоится.

— Софи, ты стала такой скрытной после своего возвращения, — сказала Эвис. — Может, ты поведаешь нам наконец о своем путешествии?

— Да, расскажи нам все подробно, — подхватила Элизабет.

Но ни одной из подруг она не могла довериться, Виктория вышла замуж за единокровного брата Софи в декабре, и Энтони знал Николаса с детства. Элизабет была кузиной Николаса. А Жанетт была женщиной, которую Николас любил. Даже Эвис была женой одного из приятелей Николаса.

Они все знали его и поверили бы в то, что тот должен сделать ей предложение после того, что произошло в Венеции. Но Софи понимала, что этот мужчина не для нее. Мало того, что он влюблен в ее лучшую подругу, он к тому же маркиз. А такой человек никогда не женится на внебрачной дочери графа, имя которого она даже не могла назвать. И хуже того, поскольку она покинула его комнату среди ночи, она не могла вызвать его образ, когда сосредоточивалась на своем будущем. А снова видела лишь темноту. Определенно ее пребывающий в смятении мозг рождал видение того, чего она в этот момент ждала, но не облик любимого. Ее щеки вспыхнули, когда она вспомнила о том, как она желала Нико в ту ночь.

— Софи! — упрекнула ее Эвис. — Ты выглядишь сегодня совершенно рассеянной.

— Не о чем особенно рассказывать, — пробормотала она. — Венеция, безусловно, изумительна. Погода была холодноватой, но не такой суровой, как в Лондоне в январе.

Подруга покачала головой.

— Итак, это все, что ты можешь сообщить после такого длительного отсутствия? Ты знаешь, что нас интересует. Ты с кем-нибудь познакомилась?

Софи покраснела.

— Я не могу говорить об этом, Эвис.

Подруги дружно захихикали.

— Интересно, почему же? — удивленно спросила Элизабет. — Мы все рассказывали тебе о наших мужчинах. Даже о первом постельном опыте до замужества.

Софи посмотрела на нее. Рыжеволосая, веснушчатая, зеленоглазая, Элизабет ничем не напоминала своего красивого кузена. Софи зажмурилась и припомнила его светло-карие глаза. Она могла бы утонуть в них!

— Дорогая, я никогда не видела тебя такой расстроенной, — добавила Виктория. — Мы можем чем-нибудь помочь?

Странно, но единственной, кто ни о чем не спросил ее, была Жанетт. Софи уставилась на подругу, удивляясь, почему та выглядела такой бледной и, похоже, была не в настроении.

— Итак, мы ждем, — настаивала Элизабет.

Софи понимала, что, если она что-нибудь им не расскажет, они все равно не оставят ее в покое.

— Ладно. Я действительно познакомилась с мужчиной. Но это случилось за три дня до моего отъезда, и поэтому ничего из нашей встречи не вышло.

— Как жаль, — тихонько произнесла Эвис. — Но ты хотела, чтобы что-то все же получилось, да?

Софи понимала, что у нее нет иного выбора, кроме как лгать. Она больше никогда не увидит Николаса, так зачем ей говорить правду?

— Да. Это был замечательный мужчина.

— Очень обидно за тебя, — сказала Виктория. — Ты ничем не хуже нас и заслуживаешь встречи с прекрасным кавалером.

Софи поджала губы и отчаянно заморгала.

— Спасибо, дорогая. Я безгранично рада за всех вас.

И она действительно была счастлива за своих подруг.

У Жанетт и Эвис уже были дети, а Элизабет должна родить первого ребенка в октябре. Посмотрев на Викторию, Софи, улыбнулась, увидев признаки необъявленной беременности на лице своей невестки. Это означает, что Софи скоро станет тетей. Все сосватанные ею пары демонстрировали, что очень счастливы и вполне довольны жизнью.

Софи вздрогнула, услышав звук шагов в коридоре. Муж Эвис остановился у порога и с улыбкой прислонился к косяку двери.

— Я должен сообщить всем нечто важное, — сказал он со смешком. — Особенно это касается вашей незамужней подруги.

Как ей ни был симпатичен Селби, это реплика задела ее. Она так хотела бы понять, что с ней происходит в последнее время. Кажется, любой пустяк теперь мог вызвать в ней желание разрыдаться.

— Дорогой, это очень нелюбезно по отношению к Софи, — попеняла мужу Эвис.

— Я приношу извинения, мисс Рейнар. — Он кивнул в ее сторону и перевел взгляд на Элизабет: — Ваша светлость, я нашел вашего странствующего по свету кузена.

— Неужели объявился Николас? — ахнула Элизабет.

«О Господи, не дай ему оказаться здесь!» — мысленно вознесла молитву Софи. Если это произойдет, она не сможет дать объяснения, которые требуются сегодня. Она дружила со своими подругами семь лет и никогда не встречала его раньше. Возможно, так и будет, иначе ей придется навсегда расстаться с теми, кто ей стал так близок. А Софи отнюдь не хотелось, чтобы дело дошло до этого.

— Да, он зашел в «Уайтс», и обещал отобедать с нами сегодня вечером. Почему бы вам и вашему мужу не присоединиться к нам?

Эвис улыбнулась.

— Замечательная идея, Бэннинг! Я скажу повару, что у нас будет обед на десятерых.

Сердце у Софи забилось так сильно, что она испугалась, как бы ей не упасть в обморок.

— Я сожалею, Эвис, но я сегодня вечером встречаюсь с клиентом.

— Вот как?

— Да. Если бы я знала заранее, я смогла бы изменить свои планы.

— Очень жаль, дорогая. Тогда я скажу повару, чтобы он рассчитывал на девятерых.

Софи издала продолжительный вздох. Теперь ей придется уходить, на тот случай если Николас появится слишком рано.

Селби наклонил голову и попрощался:

— Всего доброго, дорогие леди.

Подруги весело щебетали, а Софи не могла даже пошевелиться, судорожно сцепив руки, чтобы никто не увидел, как они дрожат.

— Я не знала, что ты еще не видела Николаса, — сказала Жанетт, обращаясь к Элизабет. — Он заходил к нам почти две недели назад.

Та пожала плечами.

— Он и Уилл пока еще не стали друзьями, но я очень надеюсь на это.

Нико уже виделся с Жанетт. Софи покачала головой. Какой дурочкой она была, полагая, что что-то значит для него. Он до сих пор продолжал любить ее подругу.

— А кто твой клиент? — поинтересовалась Виктория.

— Леди Кантуэлл. — Софи встала. — Было очень приятно вас всех повидать, мне пора уходить.

— Кто-нибудь из вас хочет высказать догадку, что все это означает? — спросила Эвис, снова возвращаясь в гостиную.

Элизабет недоуменно покачала головой.

— Я бы сказала, что Софи в кого-то влюбилась в Венеции. Не припомню, чтобы она вела себя так странно.

— Какая досада! — пробормотала Жанетт. — Как же нам познакомить ее с Николасом, если она не останется на обед?

— К сожалению, в этот раз не получится, — со смешком сказала Виктория. — Хотя Энтони сообщил мне, что Энкрофт заявил, будто скоро начнет поиски жены, ведь он уже вернулся в Лондон. И может даже нанести визит к одной городской свахе, чтобы с ее помощью найти достойную кандидатуру.

Эвис вздохнула. Они все решили еще зимой, что Софи и Николас будут идеальной парой друг для друга. Сейчас, когда они оба вернулись из путешествий, как раз настало время для того, чтобы их познакомить. Поскольку Софи нашла пару каждой из них, подруги решили, что теперь их черед помочь ей найти свою пару.

— Все, что нам нужно, — это подтолкнуть Николаса в нужном направлении во время обеда, — предложила Эвис. — И все сработает так, как и было запланировано.

Николас кинул пальто лакею Селби и проследовал за дворецким в гостиную. Он улыбнулся, заслышав звуки смеха, долетающие из зала. Хотя было приятно ощущать, что ты вернулся домой, но его не оставляло чувство потери с того момента, когда он проснулся и обнаружил, что София ушла.

Он попробовал навести о ней справки, но, похоже, никто ничего о девушке не слышал. Ему ничего не оставалось, как прекратить поиски и смириться. Однако так хотелось узнать, кто же она. Он глупо поступил, не выведав этого у Софии во время встречи.

— Лорд Энкрофт, — объявил дворецкий.

— Николас, дорогой! — воскликнула Элизабет и тут же оказалась в его объятиях. — Наконец-то ты вспомнил о нас!

Все бросились к нему с приветствиями, но он видел только одну Жанетт. Та улыбнулась ему и села рядом со своим мужем, лордом Блэкберном.

— Это так здорово — встретить тебя, после долгого отсутствия, Николас, — проговорила Жанетт с искренней улыбкой.

— Благодарю. Так приятно видеть всех вас в здравии.

— Садись, Энкрофт, — сказал Селби, указывая на стул, который находился на почтительном расстояний от стула Жанетт.

Николас подошел к Сомертону.

— Добрый вечер, дружище.

— Наконец-то объявился, бродяга! Как прошло твое путешествие? Расскажи все подробно.

— Пожалуйста, дорогой! — подхватила Элизабет. — Действительно ли Венеция так красива, как все говорят?

Николас поведал им все о своей поездке в Италию. О музеях, которые он посетил, операх, которые слушал, и соборах, которым уделил внимание.

— Счастливчик! — Виктория вздохнула. — Я тебе так завидую. Италия — моя мечта.

— И ты побываешь там, дорогая, — включился в разговор Сомертон, наклонившись к жене. — Непременно!

Виктория вспыхнула и улыбнулась мужу в ответ. Эго согрело сердце Николаса — видеть всех такими счастливыми. Он очень сомневался, что ему удастся найти такую любовь, как у собравшихся в этой гостиной. Терпение его отца лопнуло — он хотел внуков. Николас понимал, что пришло время начать поиски жены.

— Венеция действительно великолепна, — спохватился Николас. — Это красивейший город, в котором тебя всюду окружает вода. Зимой там чуть теплее, чем в Лондоне.

Он заметил, что женщины переглядываются друг с другом, и на их лицах написано странное смущение.

Первой заговорила Жанетт:

— Несколько странно, что один из красивейших городов мира описывают, рассказывая о тамошней погоде, а не о его красоте.

— Что вы имеете в виду?

— Да так, ничего особенного, — пробормотала та, покачав головой.

Вошел лакей и объявил, что кушанья сейчас будут поданы. К счастью, не было карточек с именами, и Николас сам выбрал место рядом с Сомертоном и Викторией. Он чувствовал себе гораздо уютнее рядом с женатой парой, чем с женщиной, которая считала его всего лишь другом.

— Николас, — сказала Жанетт, собираясь сделать глоток лимонада. — До меня дошел слух, что ты планируешь обратиться за помощью к мисс Рейнар, чтобы найти себе жену. Это правда?

Николас напрягся и метнул взгляд на Сомертона, который лишь виновато пожал плечами.

— Возможно. Я почти не думал об этом с того момента, как покинул Англию.

— Но теперь, когда ты вернулся, пора и в самом деле посетить ее. Эта сваха лучше всех в городе способна находить людей, которые идеально подходят для того, чтобы стать хорошей парой.

— Я пока что не решил, насколько это своевременно, отбился Николас, пытаясь подавить нарастающее раздражение. Меньше всего он нуждался в том, чтобы жены его друзей сватали его. Это было уделом его отца.

— О, — с улыбкой сказала Элизабет, — она ни за что не станет спешить, если время еще не настало. Так что нет причины для того, чтобы отказаться от визита к ней.

— Я непременно подумаю об этом, дорогая, — улыбнулся Николас.

— Не сердись на нас, пожалуйста, — виновато пробормотала Виктория. — Ты наш друг, и мы хотим видеть тебя счастливым, вот и весь наш интерес. Извини, если он тебе неприятен.

Николас сделал глубокий вдох. После встречи с Софией никакая другая женщина не влекла его. Ни разу. И идея посетить сваху не вызывала в нем особого энтузиазма.

— Я все понимаю. И как уже сказал, подумаю о том, чтобы нанести визит мисс Рейнар.

Сомертон и Селби хмыкнули, а Блэкберн и Кендал изумленно уставились на женщин.

Когда обед закончился, мужчины задержались, чтобы выпить по бокалу бренди. Беседа, начавшаяся неторопливым разговором о политике, перетекла в обсуждение красоты итальянок.

— Они действительно так хороши? — с интересом спросил Селби.

— У меня было не слишком много возможностей это уточнить, — уклончиво ответил Николас.

Конечно, все считают, будто он нарочно уходит от ответа. Ему хотелось скорее покинуть эту компанию, ведь он пришел сюда с одной целью — поговорить, наедине с Сомертоном. Поболтав еще немного, мужчины наконец покончили с бренди.

Когда они поднялись, чтобы присоединиться к своим женам, находящимся в гостиной, Николас положил ладонь на руку приятеля. Тот понимающе кивнул.

— Извините, — сказал Сомертон остальным. — Мне нужно кое о чем переговорить с Николасом.

— Спасибо, — поблагодарил тот, когда остальные ушли. — Я знаю, что ты человек проницательный — в отличие от многих других.

— Ладно, ладно, — улыбнулся на похвалу Сомертон. — Чем могу быть полезен?

Николас вынул бриллиантовую серьгу из кармана жилета.

— Мне нужно выяснить, кому принадлежит эта вещица.

Приятель взял украшение из рук Николаса и, нахмурившись, стал его рассматривать.

— Понятно, что твоя поездка была гораздо интереснее, чем ты нам рассказывал. Небось, утаил самое главное, хитрец ты этакий?

— Восхитительной оказалась лишь одна ночь в Венеции. Я даже не знаю имени девушки. Она, правда, назвала мне его, но сомневаюсь, что оно истинное.

— Почему?

— Потому что я тоже не открыл ей своего.

Сомертон пожал плечами:

— Никаких опознавательных меток на сережке.

— И нельзя ничего установить?

Приятель задумался. А потом, будто спохватившись, быстро сказал:

— Отнеси ее мисс Рейнар. Возможно, она выскажется более определенно.

Черт побери! И этот туда же!

Сомертон усмехнулся и покачал головой.

— Эта девушка к тому же еще и медиум. Она помогала мне много раз, когда я работал на Эйнсуорта.

— Ты думаешь, эта провидица может сказать мне, кому принадлежат эти серьги?

— Убежден, что она тебе поможет. — Сомертон отодвинул стул и поднялся. — Извини меня, пожалуйста.

Николас кивнул. Вместо того чтобы сразу присоединиться к компании, он некоторое время задумчиво смотрел на украшение, пытаясь угадать, где в этот момент находится его итальянская ундина.

Софи слышала, как Хендрикс открыл парадную дверь, и удивилась, кто мог прийти к ней так рано. Никто из ее клиентов не являлся раньше полудня, а сейчас было всего десять часов. Услышав тяжелые шаги, она поняла, кто это может быть, и мысль о возможности увидеться со своим единокровным братом сильно улучшила ее настроение.

Но чем ближе Энтони подходил к маленькой гостиной, тем мрачнее она становилась. Что-то явно было не в порядке. Софи это чувствовала.

Он остановился на пороге, внимательно глядя на сестру.

— Ты знакома с Энкрофтом?

Сердце у Софи дало сбой. Откуда брат узнал?

— О чем ты говоришь, Энтони?

Он презрительно прищурился.

— Ты спала с ним в Венеции, не так ли? Только не лги!

— Он вычислил меня? — прошептала она. — Понял, что это была я?

— Нет, пока еще не в курсе. Николас считает, что занимался любовью с какой-то итальянкой, которая не открыла ему своего настоящего имени. — Сомертон взялся за поручни кресла и наклонился к сестре. — Как ты могла? Распутство не в твоем характере, дорогая.

Софи знала, что брат, по обыкновению, пытался запугать ее, но сейчас было самое неподходящее для этого время. Страх разоблачения гнался за ней по пятам с того самого момента, как она покинула Венецию.

— Я не знала, что это он, — пробормотала она. — Не имела понятия, что это Энкрофт, до тех пор пока…

Брат с гневом отвернулся от нее. Час от часу не легче.

— Ты позволила ему совратить себя, даже не подозревая, кто лег с тобой в постель?

— Думаю, с тобой тоже случались похожие вещи, — саркастически заметила Софи.

— Это совсем другое дело. Я все-таки мужчина.

— О, значит, все те женщины, которые делили с тобой постель, прекрасно знали тебя, да?

Энтони нахмурился.

— Речь не обо мне. К тому же ни одна из моих избранниц не была моей сестрой.

— Ты уверен? — Она намекала на сексуальную невоздержанность их отца. Кто мог поручиться, сколько его незаконнорожденных детей проживает в Лондоне!

— Энтони, Энкрофт спас мне жизнь. — Она подняла руку, чтобы он не перебивал ее. — Но дело даже не в этом.

Я подумала, что Николас — именно тот мужчина, с которым я найду свое счастье.

— Что ты имеешь в виду?

Софи объяснила, что видела образ человека, похожего на Энкрофта, когда размышляла о своем будущем, стоя на мосту перед падением в воду.

— Но с того момента, как я покинула Венецию, больше не испытывала ничего подобного. Возможно, я ошибалась. Просто теряюсь в догадках!

— Значит, ты соблазнила его, полагая, что этот человек может стать твоим мужем?

Софи согласно кивнула.

— Когда он вошел в мою комнату и сел на кровать, где я лежала… Не могу объяснить, что произошло со мной. Я хотела, чтобы он… поцеловал меня. Многих достойных мужчин я встречала в свете. Энтони, но ни к одному из них не испытывала такого влечения.

Девушка заморгала и отвернулась, понимая, что брату этого не понять. Как и ей самой, впрочем.

Энтони уселся в кресло напротив нее.

— Все ясно, Софи. Так у меня было с Викторией. Я понял, что она единственная. И я не ошибся.

— Послушай, я была уверена, что отдаюсь мужчине, который со временем станет моим мужем. И мне было так хорошо с ним. Я не имела понятия, что это Энкрофт. Если бы знала, то ушла бы до того, как он прикоснулся ко мне.

— Почему?

— А мое прошлое? Разве его сохранишь в тайне? Вряд ли именитый наследник захочет жениться на мне. — Она горестно засмеялась.

— А как ты узнала, что это Энкрофт? — тихо спросил Энтони. — У тебя было видение?

— Нет! Я обнаружила, что его мысли очень трудно читать. Перед уходом написала Николасу записку и указала, где он может меня найти. — Ее голос дрогнул. — Затем увидела потрепанное письмо на столе. Взяла его и прочитала. — Софи закрыла глаза, вспоминая, какие эмоции испытала при этом. — Это было послание от Жанетт.

— Я считаю, что тут затронута моя честь. Вызвать его на дуэль?

Софи покачала головой.

— Не вздумай! То, что ты мой брат, знают только члены семьи. Как посмотрит Энкрофт, если ты станешь защищать меня?

— Теперь это уже не твоего ума дело, Софи. Если он не сделает тебе предложения, я убью его за то, что этот негодяй опозорил тебя.

— Я так не считаю, Энтони.

— Ты беременна?

— Нет, — честно призналась девушка. Она благодарна Господу за то благодеяние, которое получила при возвращении. Софи умела предотвращать беременность, но ничего не предприняла в ту ночь, полагая, что Николас именно тот мужчина, который женится на ней.

— Это ничего не меняет. Твоя честь запятнана. И я должен определить, поступит ли Энкрофт как порядочный человек.

— Глупости ты говоришь. Я ведь незаконнорожденная. Никто о моей чести не станет заботиться. — Ее гнев все возрастал по мере того, как брат выказывал свои агрессивные намерения.

— Этим займусь я. — Энтони вскинул голову и усмехнулся. — Полагаю, что всегда могу привлечь внимание отца к этой ситуации.

— Как будто его интересует моя жизнь. — Софи нахмурилась: — С тех пор как я никому не называю его имя, он не обращает на меня ни малейшего внимания.

Сомертон откинулся на спинку кресла.

Но ты забываешь, что Энкрофт со временем станет герцогом. Наш отец может быть очень даже заинтересован в том, чтобы его дочь заполучила столь высокородного мужа.

— Не смей этого делать, — предостерегла его Софи. — Все равно это ни к чему не приведет. Подумай о последствиях. Пожалуйста, не вмешивайся в мою жизнь. Пусть все идет, как идет.

— Сейчас уже поздно говорить об этом, Софи. Надо было раньше думать.

Девушка закрыла глаза и попыталась подавить бушующие в ее груди эмоции. Существует лишь один способ остановить Энтони, придется его применить.

— Если ты пойдешь к отцу, я расскажу правду о твоей матери.

Никто в светском обществе не знал, что та содержала дорогой бордель в Мейфэре. Все полагали, что она умерла много лет назад, как это представил обществу его отец. Если это всплывет, Энтони и его семья будут опозорены. Брат гневно сверлил ее глазами, и Софи даже поежилась, увидев ярость на его лице.

— Ну что ж, хорошо, — сказал он со зловещей усмешкой.

Однако ее интересовало нечто другое.

— Энтони, каким образом ты все это выяснил?

— Оказывается, ты кое-что забыла в постели своего любовника.

Софи перенеслась мысленно в ту ночь и вспомнила, как вылезла из ванны и вытерлась. И лежала совершенно голой под покрывалом.

— Теряюсь в догадках.

— Может быть, ты потеряла сережку? Одну из тех, которую я купил тебе на день рождения в прошлом году.

Девушка прикрыла ладонью рот. Когда она возвратилась в ту ночь в комнаты, которые они снимали с матерью, то сняла с уха одну сережку и предположила, что вторую потеряла в канале. Ей и в голову не пришло, что это могло случиться в постели Николаса.

— Он нашел ее! — пробормотала Софи.

— Представь себе.

Девушка закусила губу, думая, что теперь делать. Ей нравились эти сережки — и не потому, что были бриллиантовыми, а потому, что ей подарил их брат. И вот сейчас одна из них находится у Николаса. И как всего лишь одна ночь могла породить столько проблем?

— Я слышал, что твоя так называемая тетя решила остаться в Италии. Это правда?

Софи закрыла глаза, ощутив внезапную острую боль. В течение семи лет ее мать играла роль ее тетки, своеобразной дуэньи.

— Она решила, что некий итальянский граф слишком привлекателен, чтобы сопротивляться, и стала его любовницей. Так что я осталась без компаньонки.

Энтони чертыхнулся.

— Хочешь, я найму такую, которая поможет сохранить твою репутацию?

— Не надо. Мамочка уже не первый раз уходит из дома. Она вернется через месяц-другой, когда граф устанет от нее. А теперь я хотела бы остаться одна. — Софи терпеть не могла одиночества, но надо было прийти в себя, осмыслить ситуацию.

— Хорошо. Но я хотел бы дополнительно нанять несколько лакеев. Хочу, чтобы, по крайней мере, двое находились у парадной двери, помимо Хендрикса. Он слишком стар для того, чтобы удержать решительного мужчину.

Девушка понимала, что брат имеет в виду Николаса, но сомневалась, что тот захочет снова с ней увидеться. Она была всего лишь коротким эпизодом, одним из многих в его насыщенной острыми ощущениями жизни. Однако не хотелось спорить с Энтони из-за того, что он пекся о ее безопасности и делал это из любви к ней.

— Спасибо, Энтони. Пусть будет по-твоему.

Брат хотел было подняться, но снова сел.

— Николас — благородный человек, Софи. Если он найдет тебя, очень большая вероятность, что сделает тебе предложение.

Она покачала головой.

— Это не имеет значения, Энтони. Я не подхожу для него. А он — для меня.

Энтони посмотрел на нее недоверчиво.

— Ты так считаешь?

— Конечно.

— Ну что ж, — сказал он со вздохом. — Только не удивляйся, если Энкрофт скоро пожалует сюда.

Софи вскочила на ноги.

— Ты сказал ему!

— Нет. Это твои подруги подбивают Николаса зайти к тебе, чтобы помочь ему найти жену.

Девушка засмеялась.

— У меня очень мало клиентов-мужчин. Большинство из них считают, что я шарлатанка, оплачиваемая амбициозными мамашами.

Энтони хмыкнул.

— Я не думаю, что тебе стоит волноваться по этому поводу. Николас хотел узнать, не могу ли я найти хозяйку сережки. Я сказал, что ему надо обратиться к тебе за помощью. — Энтони поднялся и направился к двери. Задержавшись у порога, он повернулся и улыбнулся. — Так что все зависит от того, как ты поступишь.

Брат удалился, и печаль легла ей на сердце. Что она могла сделать? Николас не для нее, это ясно. И ей лучше всего избежать встречи с ним.

 

Глава 4

Николас поднимался на верхнюю площадку лестницы мисс Рейнар в третий раз за эту неделю. Каждый раз, когда он здесь появлялся, дворецкий говорил ему, что та примет его завтра. Но сколько же можно твердить одно и то же? Он увидится с ней, даже если придется прорваться в дом силой.

— Добро пожаловать, лорд Энкрофт, — сказал дворецкий, открыв двери.

— Мадам примет меня сегодня, мистер Хендрикс?

Тот попытался скрыть улыбку.

— Я посмотрю, дома ли она.

Николас снова был приглашен в маленькую гостиную в передней части дома. Вместо того чтобы сесть в то же самое светло-зеленое кресло, как это было в предыдущие дни, принялся нетерпеливо расхаживать по комнате. Остановившись, он обратил внимание на пейзаж, изображающий небольшой коттедж, который был похож на дом Бэннинга. Николас посмотрел на подпись художника и покачал головой. Он должен был бы знать одну из живописных работ Жанетт, которая висела в доме ее подруги.

— Милорд, мисс Рейнар будет рада видеть вас вечером в восемь часов. Если у вас нет других планов, — заявил появившийся дворецкий.

— Вот как? — Он подошел поближе. — Скажите мне, мистер Хендрикс, вы верите в то, что она действительно будет дома в это время?

Дворецкий кивнул и протянул ему записку:

— Это для вас.

Николас пробежал глазами текст. Мисс Рейнар извинялась за то, что откладывала встречу. Причина заключалась в том, что существовала договоренность с другими клиентами. Она обещала принять его сегодня вечером.

— Очень хорошо, — сказал Николас, пряча записку в карман. — Передайте ей, что, если она не позволит войти к ней в назначенный час, я все равно непременно ее увижу.

— Конечно, сэр. — Хендрикс направился к входной двери и открыл ее. Увидимся в восемь, милорд.

Николас вернулся к себе домой. Он прошел в детскую, где Эмма и ее гувернантка занимались уроком истории. Его дочь посмотрела на него, и ее карие глаза радостно сверкнули.

— Папа! — Не дожидаясь, когда гувернантка позволит ей оторваться от урока, она бросилась к нему с распростертыми объятиями.

— Дорогая, — проговорил он, улыбаясь и обнимая маленькую девочку. — Ты ведешь себя так, словно не видела меня несколько недель.

Ощущая тепло ее объятий, он на миг позабыл обо всем на свете. И все отчетливее понимал, что его дочери нужна мать. Хорошая мать. Такая, которая любила бы Эмму, несмотря на тот факт, что малышка была незаконнорожденной.

— А теперь скажи, — он ласково потрепал девочку по волосам, — что ты изучаешь сегодня? — Николас подошел к столу, где стояла гувернантка. — Здравствуйте, миссис Гриффон.

Та сделала почтительный реверанс.

— Добрый день, милорд.

— Надеюсь, я не помешал вам.

— Что вы, сэр. Мы всегда рады вас видеть.

— Эмма старается? — спросил Николас.

— Да, сэр. Она очень умненькая.

— Приятно слышать. — Он бросил взгляд на грамматику, лежащую на столе. — Ну, раз она успевает хорошо, малышке не повредит, если я ненадолго уведу ее полакомиться мороженым у Гантера.

Миссис Гриффон улыбнулась девочке.

— Я думаю, что это будет справедливо, милорд. Эмма отлично потрудилась, изучая латынь.

— Замечательно. — Он нанял миссис Гриффон, потому что та без колебаний согласилась обучать Эмму, и, кажется, преуспела в этом. Его умная дочь должна получить самое лучшее образование. Он протянул малышке руку.

— Ты готова?

Ее радостная улыбка наполнила его сердце счастьем.

— Да, папа.

Когда они приехали к Гантеру, кареты заполняли Беркли-сквер. Официант принял у них заказ, пока они сидели в фаэтоне, наслаждаясь необыкновенно теплым апрельским днем. Николас рассеянно поглядывал по сторонам. Он бросил взгляд на двух леди, сидящих в карете, и в одной из них узнал леди Сомертон. Но его внимание привлекла и другая женщина. У нее были темные волосы и красивое лицо, она улыбнулась и что-то сказала в ответ своей собеседнице.

Николас покачал головой. Показалось… София была в Италии, а не в Лондоне. Однако он не мог отвести взгляда. Внезапно леди повернула голову и в упор посмотрела на него. Даже с почтительного расстояния, разделявшего их, он уловил удивление на ее лице. И в этот момент карета тронулась.

Ему не привиделось. Это была она. Его София. Если бы не Эмма, Николас тут же последовал бы за каретой и определил, где она живет. А теперь ему остается только ждать, а потом зайти к леди Сомертон и получить от нее объяснения. Он подумал, уж не могла ли София приехать в Лондон, чтобы найти его. Возможно, она забеременела, и ей нужно было поставить его в известность об этом.

Но откуда она могла знать леди Сомертон?

Как только Эмма доела свое лимонное мороженое, он отвез ее домой, затем сразу же направился к дому приятеля на Дьюк-стрит. Дворецкий проводил его в гостиную и попросил подождать.

— Лорд Энкрофт?

Он повернул голову и увидел на пороге Викторию со смущенным выражением лица.

— Леди Сомертон, вы прекрасно выглядите сегодня.

— Спасибо, — ответила та, шагнув в комнату. — Вы хотите поговорить со мной? Муж в клубе «Уайтс».

— Я заехал всего лишь на минуту, если позволите.

Виктория подошла к креслу и села.

— Не желаете ли чаю?

— Благодарю, я займу совсем немного времени. — Он откашлялся. — Сегодня был у Гантера и заметил вас в карете, стоявшей неподалеку.

— Да, я была там с моей подругой.

Он кивнул.

— Я хотел бы узнать о ней. Почему она в Лондоне?

Виктория удивлённо посмотрела на него.

— Она здесь живет, милорд.

Значит, она англичанка! Господи, София могла уехать из Италии, обнаружив, что забеременела.

— Вы не могли бы дать ее адрес? Мне необходимо поговорить с ней.

Виктория улыбнулась.

— О, это просто замечательно, что вы вняли нашему совету. Мисс Рейнар найдет вам подходящую спутницу жизни, я уверена.

— Мисс Рейнар? Какое она имеет к этому отношение?

Виктория откинулась на спинку кресла.

— Но именно с ней я была сегодня у Гантера, милорд. Софи и я дружим много лет.

— Неужели? — Разве возможно такое совпадение? — А мисс Рейнар путешествовала недавно? Она очень похожа на женщину, которую я видел, но не имел случая познакомиться, в Венеции.

— Ну да, она была там несколько недель назад.

— Спасибо, леди Сомертон. — Он поднялся, намереваясь откланяться.

— Вы ведь просили адрес мисс Рейнар?

— Благодарю, я его знаю, — ответил Николас с улыбкой. В восемь часов вечера он должен встретиться с Софией.

Софи сделала глубокий вдох, поправляя шляпку без полей. Она подсурьмила веки, чтобы придать себе более таинственный вид. Положив румяна на щеки и губы, взглянула в зеркало и едва узнала себя. С учетом того, что комната будет очень тускло освещена, Николас никогда ее не узнает. Все должно сработать идеально.

После отказа ему в течение нескольких дней она вынуждена будет принять его. Если быть честной с самой собой, девушка очень хотела увидеть его. Она только не желала, чтобы он ее узнал. Придется убедительно объяснить ему, почему женщина, обладательница сережки, не хочет, чтобы ее отыскали и, по крайней мере, вернули пропажу. Она увидится с ним, и после этого он навсегда оставит ее в покое.

Навсегда.

Софи в отчаянии сжала кулаки. Что с ней происходит? После встречи с Николасом она все время испытывала раскаяние. Любовная связь в Венеции для него оказалась лишь делом случая и не должна ничего значить для нее.

Если бы только это было правдой.

Даже сегодня, когда девушка заметила его, ей захотелось оказаться рядом с ним. Она предположила, что девочка в его карете могла быть его дочерью. На этот раз ее итальянский любовник выглядел иным — более суровым и высокомерным. И, тем не менее, она все еще хотела его. Закрыв глаза, девушка представила его без одежды. Она словно ощутила, как его руки нежно отлаживают ее тело. Ощутила вкус его теплых поцелуев.

Это наваждение, и его необходимо остановить. В противном случае ничего хорошего не выйдет. Преисполненная решимости выбросить из головы амурные дела, она спустилась вниз по лестнице.

— Добрый вечер, Хендрикс, — сказала она. — Пожалуйста, проводите лорда Энкрофта в кабинет, когда он появится. Не заставляйте его ждать.

— Да. Мэм.

В кабинете она погасила все свечи, за исключением трех. Поскольку огонь в камине прогорел, в комнате было темно, и он не сможет узнать ее. Часы пробили восемь, и у Софи засосало под ложечкой. Она предусмотрела все. И если не совершит ошибки, эта встреча не займет много времени, а потом Николас оставит ее в покое.

Громкий стук в парадную дверь заставил ее сердце отчаянно забиться. «У меня все получится», — сказала она себе. Софи услышала негромкие мужские голоса, и дрожь пробежала по ее позвоночнику. Он не узнает ее. Ни за что. Девушка набрала побольше воздуха в легкие и сделала продолжительный выдох.

— Лорд Энкрофт, мэм.

Она окинула его взглядом. При свете, падающем из коридора, трудно было в деталях рассмотреть его красивое лицо. Хотя не требовалось больших усилий для того, чтобы вспомнить каждую черточку. Оно навсегда врезалось в ее память, как и та ночь, когда она впервые увидела Николаса.

— Добрый вечер, милорд, — чуть прерывающимся голосом сказала она, поднимаясь с кресла. — Я ожидала вас.

— Нисколько не сомневаюсь, — ответил мужчина, входя в кабинет.

Хендрикс вопросительно посмотрел на хозяйку, та кивнула. Тихонько удалившись, он прикрыл за собой дверь.

— Пожалуйста, садитесь за стол напротив меня, — Софи возвратилась к своему креслу.

— Мне сказали, что вы сможете помочь мне. — Николас расположился напротив.

— Возможно, — туманно ответила она. — Чем могу быть вам полезна?

— У меня есть сережка, и я хотел бы установить ее владелицу.

— Моя интуиция не всегда срабатывает, но очень часто я могу прочитать информацию, которую таит в себе предмет.

— Очень интересно.

— Почему вы хотите найти эту женщину?

— Хотел бы удостовериться, что у нее все в порядке. А заодно побольше узнать о ней. Когда мы встретились, она мало что рассказала о себе.

Софи уставилась на свои руки. Кажется, не дрожат.

— Иногда вещи, как и люди, вынуждены хранить секреты, милорд. В этом случае мне трудно их распознать и дать вам ответ.

— Я слышал, что вы прекрасно умеете, это делать, — сказал он.

Игнорируя последнюю фразу, она попросила:

— Позвольте мне взглянуть на предмет.

Николас протянул украшение. Надо каким-то образом уговорить его оставить сережку у нее.

— Ну и что вы скажете? — спросил Николас нетерпеливо.

Софи закрыла глаза и сконцентрировала внимание на сережке. Она снова ничего не ощущала. А ведь этого не могло быть после всего, что произошло между ними. Но драгоценный предмет хранил молчание, и ее будущее по-прежнему оставалось в тумане.

— Итак? — с некоторым нетерпением произнес он.

Она должна была что-то ему ответить.

— Вы встретили эту женщину в Италии… Я вижу вокруг воду… Должно быть, это Венеция.

— Да уж, этого добра там вполне достаточно.

Она удивилась: почему ей почудилась шутливая интонация в его ответе?

— Да, Венеция. Обладательница сережки была в опасности… Но вы спасли ее. — Для придания драматического эффекта она добавила: — О Господи!

— Что такое?

— Вы были любовниками, — прошептала она.

— Да, и это не противоречит истине.

Софи ощутила, как напряглись ее мышцы от звука его голоса. Сидя напротив него за столом с закрытыми глазами, она вспомнила все то, чем они занимались в ту ночь. Надо поскорее остановиться, пока она не выболтала всю правду о себе.

— Женщина не хочет, чтобы ее нашли.

— Почему? — хриплым голосом спросил Николас.

— Она считает все случившееся ошибкой. Следовательно, я не могу получить дополнительную информацию от этого предмета. — Она открыла глаза, но постаралась избежать его пронзительного взгляда. Протягивая ему сережку, тихо добавила: — Я очень сожалею.

— В самом деле? — шепотом спросил Николас, прищурив глаза.

Софи нахмурилась и стала смотреть в стол, чтобы не встречаться с его настойчивым взглядом.

— Я хотела бы вам помочь. Но мне нечего добавить. — Она откашлялась и с тоской посмотрела на сережку, которую ей подарил брат. — Если хотите, я возьму ее и постараюсь что-либо узнать позже, когда никого рядом не будет. Иногда никем не нарушаемая тишина помогает мне сконцентрироваться.

— О, — сказал он, слегка откидываясь в кресле, и схватил сережку, лежащую на ее открытой ладони. — Я не думаю, что смогу так легко расстаться с ней. Видите ли, она представляет для меня некую сентиментальную ценность.

— Даже так! — Она испытала разочарование, но затем подумала: его слова могут означать, что он, хотя бы чуть-чуть… любит ее. Она тут же постаралась отбросить эту будоражащую воображение мысль. Это не имело никакого значения. Ей не на что надеяться. Слишком разное у них общественное положение.

Возможно, брат сможет выманить у него сережку. Очень хотелось, чтобы она снова принадлежала ей.

— Вы, похоже, расстроились, что я не отдаю вам сережку? А почему?

Софи растерянно заморгала и наконец, решилась поднять глаза.

— Мне абсолютно все равно. Почему я должна унывать от того, что вы хотите сохранить сувенир в память о вашей незаконной связи.

— Вот как? — От его хриплого смеха по ее рукам пошли волной мурашки. — Вы ошибаетесь! — Николас подался вперед и зашептал: — Связь была чувственной. Страстной. Эротичной. И вполне законной.

Софи сглотнула, будучи не в состоянии отвести взор от его теплых карих глаз. Она может утонуть в них. Ее губы слегка приоткрылись, и у нее появилось желание, чтобы он приблизился к ней и поцеловал. Она не будет сопротивляться, не сможет.

Девушка резко откинулась на спинку кресла. Губы Николаса сложились в самодовольную улыбку, одна бровь поднялась. Он словно понимал, о чем Софи думает. Нет, это невозможно, он не мог этого знать.

Николас пристально посмотрел на нее.

— Скажите мне, мисс Рейнар, вы никогда не бывали в Венеции?

— Нет, — солгала она и тут же пожалела об этом. Через общих знакомых он может легко выяснить, что она была там всего несколько недель назад.

— Вы ничего не путаете?

Софи покачала головой. Теперь отступать было нельзя.

— Не имею такой привычки.

— Рад, это слышать. — Он отодвинул кресло, подошел к камину и протянул руки к огню, словно они озябли.

— Лорд Энкрофт, полагаю, что больше мне нечего сказать. Желаю вам всего хорошего.

Николас покачал головой.

— Стало быть, вы считаете, что мне уже пора уходить?

— Да, — прошептала она. Ее пронизала волна страха. Этот мужчина опасен во многих отношениях. Надо держать ухо востро.

— Но у нас так много того, что мы должны обсудить.

— Вы полагаете? — нервно спросила Софи. — Мне трудно согласиться с вами.

— Почему такая красивая женщина, как вы, лжет? — Он подошел к ней и оказался за спинкой ее кресла.

— В чем же вы усмотрели неправду? — спросила она.

— Во многом. — Его пальцы скользнули по ее шее и развязали ленты шляпки.

— Что вы делаете? — Софи попыталась подняться с кресла, но его руки легли ей на плечи, заставив остаться на месте.

Он распустил ей волосы, при этом булавки одна за другой падали на деревянный пол.

— Если вы не прекратите, я позову лакея!

Николас нагнулся и теплыми губами скользнул по ее шее. Девушка задрожала от острого ощущения, тут же вспомнив, насколько сладкими были его поцелуи. О Господи, ей захотелось сейчас же, немедленно ощутить их вкус.

Она не смогла удержаться оттого, чтобы откинуть голову назад и тем самым дать ему более свободный доступ к ее губам. Она ощущала тепло его дыхания, по мере того как его язык приближался к ее шее. А его пальцы нежно ласкали ее, обволакивая сознание теплым туманом.

Что в этом мужчине заставляло ее реагировать так страстно? Ей захотелось повернуться к нему лицом и упасть в его объятия. Его язык прошелся по мочке уха, вызвав трепет и пробудив желание.

— Может быть, не стоит звать лакея? — шепнул он ласково.

Она должна это сделать! Однако горячий рот Николаса приник к ее шее, и все мысли прошли. Его язык ласкал ей шею, в то время как руки скользнули ниже. Медленно они опустились ей на груди и стали гладить ее сквозь платье, рубашку и корсет. Софи закрыла глаза и поняла, что он отошел от нее и остановился поодаль. Открыв глаза, она уловила хитрое выражение на его лице.

Он все знал.

— Скажите Софии, что я не люблю лгунов.

И повернулся, чтобы уйти, но она поняла, что должна остановить его, объяснить, почему просит оставить ее в покое.

— Николас, погоди!

 

Глава 5

Николас уже взялся за ручку двери, когда ее голос заставил его остановиться. Уйти от нее, когда его снедало желание, было равносильно самоубийству. Он сказал себе, что это единственный способ проучить ее. И в то же время у него было такое ощущение, что наказывает он себя, а не ее.

— Что ты хочешь, София? Или, может, Софи?

— Софи, но я думаю, что ты уже знал это, разве не так, Нико?

Он обернулся и уставился на нее. Увидев ее распущенные волосы и обольстительно чувственную внешность, он еще крепче сжал ручку двери. «Уходи», — подсказывал ему разум. Однако ноги не слушались его.

— Да, я знал твое имя и то, что ты и есть та самая женщина из Венеции. Зачем было обманывать?

Она отвела от него взгляд.

— Это была ложь во спасение. Я действительно хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Какая чушь, — прошептал он. Ее душа, казалось, источала одиночество. Ему так хорошо было известно это чувство.

— Я не та, которая тебе нужна.

— Я ищу женщину, которая легла со мной в постель в Венеции. Я хочу знать, кто она и почему не желает быть откровенной со мной. И почему ушла, не оставив даже записки.

Софи быстро встала.

— А сам? Почему не признался, что ты англичанин? Кузен Элизабет? Почему не сказал, что ты любишь Жанетт? — Она закрыла ладонью себе рот.

— Что ты сказала? — сердито проговорил он, делая к ней шаг. — Откуда тебе, черт возьми, известно, что я был влюблен в нее?

Николас остановился, когда оказался совсем рядом с ней. Ее глаза сделались большими и круглыми. Никто не мог знать о его чувствах к Жанетт.

— Как ты узнала? — повторил он свой вопрос.

— Я ведь медиум, — быстро ответила Софи.

— В таком случае, почему ты не определила, что я англичанин? Если ты обладаешь талантом ясновидения, то почему продолжала говорить со мной по-итальянски? Почему не догадалась, что я кузен Элизабет?

Нижняя губа Софи слегка задрожала.

— Я нечаянно прочитала ее письмо тебе, — наконец призналась она.

Николас еще сильнее нахмурил брови.

— Но в нем нет ничего такого, что говорило бы о моих чувствах.

— Вот тут ты не прав. Я должна была взять в руки письмо, чтобы определить, что именно оно таит в себе, какие тайны скрывает.

— И что?

— Написанные на бумаге строки хранили следы твоих эмоций. Ты перечитывал их столько раз, что я не смогла сосчитать. Ты носил это письмо у себя на груди. Даже сейчас, когда ты пришел ко мне, чтобы найти женщину, с которой переспал в Венеции, ты взял его с собой.

Она отвернулась и тут же едва не споткнулась о свое кресло. Николас протянул руку, чтобы не дать ей упасть.

— Не трогай меня! — воскликнула она, делая шаг в сторону.

— Ты, разумеется, права, — признался он. — Я очень сожалею, что увиденное письмо причинило тебе боль.

Софи продолжала стоять спиной к нему.

— Неужели я ошиблась? — прошептала она.

Николас повернул ее лицом к себе. Он был уверен, что расслышал ее слова правильно, но хотел подтверждения.

— Что ты сказала?

— Ничего. — Она отвернулась от него.

Он не слишком верил в способности медиумов. Люди не могут видеть будущее других людей или читать их мысли. Это бред!

Николас смотрел на ее печальное лицо, и в нем росло отчаяние. Он хотел обнять ее, поцеловать, успокоить и заняться с ней любовью. Но не мог сделать ничего из того, что хотел. Она теперь знала секрет, который он хранил от всех столько лет. Однако его ладони обхватили ее щеки, и после минутного колебания его губы коснулись ее рта.

Что с ним происходит? Он любил Жанетт и в то же время не мог перестать думать о Софи. Может быть, она ключ к тому, чтобы помочь ему справиться с мучительным чувством?

Николас ощутил ее сопротивление и улыбнулся. Она, похоже, пыталась противостоять его посягательствам. Однако как только губы Софи приоткрылись; она тут же сдалась. Ему следовало бы уйти, пока дело не зашло слишком далеко, но как только ее бархатный язычок коснулся его языка, он потерял контроль над собой. Утонул в страсти, которая начинала полыхать, когда он оказывался рядом с девушкой. Он провел рукой по ее спине и положил ладонь на округлые ягодицы.

Она застонала, когда он притянул ее к себе и дал ей почувствовать свое вожделение. Потом провел пальцами по ее спине и нащупал пуговицы. Быстро расстегнув их, начал стягивать шелковое платье с ее тела.

— Что ты делаешь? — отчаянно зашептала она. — Это безумие!

Николас увидел, что Софи вся трепещет.

— Господи, да что за чертовщина происходит со мной? — пробормотал он, отстраняясь от нее.

Софи посмотрела на его мощную спину, которая выделялась силуэтом на фоне камина. Она стала лихорадочно натягивать на себя рукава платья.

— Не только с тобой, — шепотом проговорила она.

— Я понимаю, — сказал он. — Но начал я. Мне и отвечать.

— Пожалуй. — Сердце гулко колотилось у нее в груди. — По-моему, в прошлый раз инициатива принадлежала мне?

— Хорошо, мисс сваха. Ответьте мне, что конкретно означает, если два человека не могут оторвать друг от друга руки? — Он сел в кресло, стоявшее возле камина.

— Похоть, — шепотом ответила Софи, пожав плечами. — Моя мать была актрисой и любовницей сразу нескольких мужчин. Она рассказывала мне о взаимоотношениях полов и о том, насколько это опасно и в то же время неодолимо.

— Даже так? — со смешком спросил Николас.

— Ты мне не веришь? Хочешь убедиться на собственном опыте? — Опершись руками о подлокотники кресла, она наклонилась над ним настолько, что декольте давало прекрасный обзор. Николас тотчас же устремил взор на ее груди. Глаза его при этом сильно потемнели.

— Возможно, я был не прав, — тихо признался он. На его лице появилась улыбка, обозначившая ямочки на щеках. — Сейчас я готов отдать что угодно, чтобы заняться с тобой любовью снова.

— В самом деле?

— Да. Но скажи мне, — добавил он, проводя пальцем по верхней части ее груди, — ведь сексуальное возбуждение взаимно?

— Что ты имеешь в виду? — Девушка попыталась проигнорировать волну желания, которая пробежала по ее животу.

Его руки спустились ниже, и он накрыл ладонями груди. Его пальцы стали нежно ласкать их, и это длилось до тех пор, пока растущее желание не вынудило их продолжить чувственный эксперимент. — Я тоже вызываю у тебя ответное чувство?

Ей следовало бы сказать, что это не так, но когда он обнял ее и притянул к себе, она смогла лишь кивнуть.

Его улыбка стала еще шире.

— Похоже, мы опять там же, где были, пять минут назад.

Софи ощутила его мощную эрекцию даже через одежду, ее лоно сделалось влажным и горячим, и она была уже не в состоянии думать о чем-либо другом, кроме охватившего ее наслаждения. Она закрыла глаза и сглотнула, пытаясь найти в себе силы контролировать себя. Однако стоило снова взглянуть на него, как ею тут же овладело страстное желание ощутить поцелуй на губах. Она не хотела быть сильной. Она хотела ощущать скольжение ею рук по телу и видеть его лицо, когда он испытывает удовольствие, которое они переживают оба.

Софи прильнула к нему еще ближе и приблизила губы к его рту. Он тут же обнял ее за шею и прижал к себе. Его рот приоткрылся, и его язык затеял игру с ее языком. Не в силах больше совладать с желанием, она развязала ему галстук, чтобы ощутить пальцами его кожу.

Руки Николаса скользнули по ее платью и стащили лиф до самого пояса. Он не мог себя сдерживать, ибо обоих захлестнула страсть. Она хотела его сейчас же, немедленно. Хотела ощутить его в себе, хотела, чтобы он гладил и ласкал ее.

Софи со стоном оторвалась от его губ и стала быстро расстегивать его рубашку. Он помог ей сбросить эту часть своей одежды и предстал перед ней с обнаженной грудью в одних лишь брюках.

— Софи, — простонал он, снова обнимая ее, — что мы делаем?

— Сама не знаю, — пробормотала она.

Он ослабил ее корсет, расшнуровал его и бросил на пол. Затем стянул до пояса рубашку, получив беспрепятственный доступ к обольстительной груди. Затем занялся ее юбками, а потом расстегнул и сбросил свои брюки.

Его напрягшийся член потерся о ее нежную кожу и скользнул во влажное лоно, ощутив влажный бугорок. Он приподнял ей бедра и вошел в щель на полную глубину. Софи тихонько ахнула. Не ощущалось никакой боли, было лишь ощущение наполненности, которое порождало чувственную дрожь.

— Ой, Николас, — прошептала она, — как же мне хорошо!

— Лучше, чем в прошлый раз? — пробормотал он, уткнувшись губами ей в щеку.

— Пожалуй.

Он положил руки ей на бедра и показал, как ей следует двигаться. При каждом толчке ее пронизывала волна сладостной дрожи. Когда она увеличила скорость, дрожь превратилась в содрогания. Понимая, что не сможет контролировать наступление оргазма, который на нее обрушивался с возрастающей силой, она закрыла глаза и предалась сладострастным ощущениям.

В самый разгар соития Софи почувствовала, как он крепко прижался к ней и застонал, произнося при этом ее имя. На его чувственном лице читались удовольствие и удовлетворение.

Но Софи вдруг осознала ужасную вещь. Она снова позволила страсти одержать верх над благоразумием и не позаботилась о том, чтобы предотвратить беременность. Теперь снова будет в течение нескольких недель мучиться ожиданием и молиться о том, чтобы не попасть в беду.

Николас откинул голову на спинку кресла, чувствуя, как колотится в груди сердце. Да что же, черт возьми, с ним происходит? Он всегда мог контролировать свою реакцию на женщин. Но с Софи все было иначе. Он просто не мог оторваться от нее.

Она прислонила голову к его плечу, а он задался вопросом, о чем девушка думает. Наверное, хочет выйти замуж. Но затем к нему пришла пугающая мысль. А не могла ли она уже в Венеции знать, кто он такой? Вдруг Софи преследовала его, чтобы только затащить в постель? Женщины пытались заманить его и женить на себе с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать лет.

И тут же услышал печальный вздох. Подняв голову, Софи в упор посмотрела на него.

— Нет — прошептала она.

— Прошу прощения?

— Я сказала «нет». — Она нежно поцеловала его в губы. — Я не преследовала тебя в Венеции. И мы оба знаем, что брак между нами невозможен.

Его мышцы напряглись.

— Откуда ты узнала, о чем я думал?

Ее глаза блеснули в тусклом свете, свечи.

— Мы соединены. — Софи покачала головой, а он посмотрел вниз, где они продолжали оставаться в соитии. — Я имею в виду — эмоционально. Это позволяет мне иногда читать твои мысли, особенно когда мы пребываем в таком положении.

Николас поморщился.

— Не уверен, что это мне по душе.

— Ты не должен слишком беспокоиться об этом. Твои мысли трудно читать. Иначе я бы узнала, что ты англичанин, еще когда мы были в Венеции. — Она обольстительно улыбнулась.

— Мне не нравится все это.

— Почему? У тебя есть секреты?

Он наклонил голову и посмотрел ей в глаза.

— А разве их нет у тебя?

Софи отвернулась и поджала губы.

— Вероятно, есть.

Он хотел выведать ее тайны. Почему она кажется такой одинокой, хотя он знал, что у нее есть несколько хороших подруг? Кто ее отец? Николас слыхал, что это некий граф, который не признает ее своей дочерью. Он прижал ладони к ее щекам и поцеловал. Еще раз, вкусив ее сладость, он сказал:

— Ты когда-нибудь будешь со мной откровенна?

— Я думаю, тебе сейчас лучше уйти, — сказала Софи и освободилась из его объятий. Потом быстро схватила свою одежду и прикрылась ею.

— Софи?

— Пожалуйста, Николас.

— Хорошо, я подчиняюсь. — Он встал и начал одеваться, не спуская с нее глаз. Если бы только он мог читать ее мысли, как она его! Он завязал галстук и надел жилет.

Впервые в жизни Николас не имел понятия, что сказать сейчас, после их близости. Раньше он назначил бы встречу на другой вечер или пригласил в ресторан. И все его любовницы были довольны.

Но сегодня все по-другому. Софи была незамужней женщиной, по всей видимости, живущей одиноко и не имеющей никого, кто защитил бы ее честь. Ему следовало бы предложить ей руку и сердце сразу после того, как он лишил ее невинности, но девушка ушла от него ночью, когда он спал.

А что удерживает его сейчас?

Ее серые глаза были широко открыты, волосы распущены, нижняя губа слегка дрожала, и она походила на испуганную лань. «Мы оба знаем, что брак между нами невозможен», — пришли ему на ум сказанные ею слова.

— Софи, почему ты сказала, что мы не можем пожениться?

— Потому что это так, — пожала она плечами. — Мы вышли из различных общественных слоев. Кроме того, даже толком не знаем друг друга, Николас. К тому же ты любишь Жанетт. Я никогда не выйду замуж за мужчину, который любит другую.

Он не мог ничего возразить против ее логики, но что-то в глубине души заставляло его не соглашаться и даже поспорить с ней. Ее слова звучали скорее как оправдание. Существовала ли другая причина, из-за которой она не хотела выходить за него замуж? Возможно, она любила другого мужчину и использовала его так же, как он ее для того, чтобы забыть Жанетт. Он хотел сказать ей, что больше не любит Жанетт. Однако так и не попытался разубедить ее. Как он мог это сделать, если в его душе все-таки еще теплилось какое-то чувство?

— Пора прощаться, — сказал он, наконец. — Ты ведь этого хочешь?

— Разумеется.

Однако ему меньше всего хотелось сейчас уйти. Гораздо лучше подхватить ее, поднять наверх, в спальню, и снова заняться с ней любовью. Желание быть с ней всецело захлестнуло его. С ней он был совсем другим, по-настоящему живым. А таковым он не чувствовал себя уже больше года.

— Пожалуйста, Николас, — шепотом попросила она, — уходи.

— Как хотите, мадам. — Он подошел к двери, затем с хитрой улыбкой обернулся и, показав ей ее сережку, сказал: — Если хочешь получить ее назад, приходи в мой дом завтра в девять вечера.

На следующее утро Софи сидела в кресле, в котором они накануне занимались любовью. Она не спала большую часть ночи, раздумывая, почему так повела себя с ним. С точки зрения логики в этом не было никакого смысла. Но она никогда не относилась к числу женщин, способных мыслить разумно. Она доверяла своим инстинктам, своему видению, своим чувствам. Хотя ни одна из этих вещей ей не помогала.

Глаза ее наполнились слезами, но она сумела сдержать себя. Он был не для нее. Николас играл роль отвлекающего момента.

Он хотел, чтобы она забрала свою сережку сегодня вечером. Это может создать лишь дополнительные неприятности. Они оба испытывают вожделение друг к другу, но если продолжать эти отношения, это принесет лишь новую боль. Тем не менее, она не была готова порвать с ним связь. В нем было нечто такое, что порождало в ней порочные мысли и греховную реакцию во всем теле.

Николас был тем мужчиной, который может завладеть ее сердцем, если она это позволит. Но этого не должно случиться. Если бы он был создан для нее, Софи сразу бы это почувствовала. Всякий раз, когда девушка пыталась заглянуть в свое будущее, она ничего там не видела, а значит, он не является мужчиной, предназначенным ей судьбой.

У нее было такое ощущение, что она сходит с ума. Надо с кем-то поговорить об этом, и, похоже, Эвис — наиболее подходящий для этого кандидат. Она была наиболее далека от Николаса и отличалась благоразумием. Плюс к этому она имела Селби в качестве любовника до замужества. Если кто и мог помочь ей, так только она.

Когда Софи появилась в доме Селби, она молилась о том, чтобы подруга приняла ее, не приглашая больше никого из их общих знакомых. Войдя в маленькую гостиную, Софи испустила вздох облегчения, увидев на чайном подносе всего лишь две чашки.

— Леди Селби сейчас появится, — сказал лакей и вышел из комнаты.

Эвис переступила порог через несколько мгновений и закрыла за собой дверь. Ее каштановые волосы были собраны в пучок, на пальцах были видны следы чернил.

— Прости, Софи. Как раз перед твоим приходом у меня родился интересный замысел очередной сцены для моей будущей книги. Мне пришлось сделать несколько записей, чтобы я не забыла.

— Я понимаю.

Эвис уже опубликовала одну книгу и работала над другой. Софи почувствовала укол легкой зависти к успеху подруги. У нее был чудесный муж, красивая маленькая дочка и страсть к литературе.

— Что случилось, Софи? — Эвис подсела к своей гостье на диван и взяла ее за руку. — Ты очень изменилась, стала какой-то странной. И честно говоря, твое поведение стало еще более необычным, когда ты вернулась из Венеции. Мы дружим много лет. Надеюсь, ты мне доверяешь. Я хотела бы, чтобы ты рассказала мне все.

Софи заморгала.

— Я влюбилась, Эвис.

Та широко улыбнулась.

— У меня было ощущение, что все именно так и есть. Это кто-то, кого ты встретила в Венеции?

— Да. Но он англичанин. — Софи посмотрела на подругу. — И ты с ним встречалась.

— Вот как?

— Ну, из всех наших подруг ты, наверное, знаешь его меньше всех. Именно поэтому я и пришла к тебе.

Эвис нахмурилась.

— И кто он?

— Лорд Энкрофт, — шепотом произнесла Софи.

— Но ведь это замечательно! — радостно воскликнула Эвис.

Софи покачала головой:

— Ты не права. Дело в том, что он не может быть парой для меня.

Подруга отпустила руку Софи и потянулась за чаем. Она подала чашку Софи, после чего откинулась на парчовую спинку дивана.

— А теперь расскажи мне, почему ты пришла к такому выводу.

— Я это знаю, — сказала Софи, сделав глоток. Она позволила ароматному напитку омыть язык, и возникшее тепло несколько успокоило ее.

— Объясни.

— Я сразу поняла, что Селби был парой для тебя, Блэкберн — для Жанетт, Кендал — для Элизабет и Сомертон — для Виктории. Но мы с Энкрофтом никогда не будем вместе.

Эвис покачала головой.

— Ты уверена? — И прежде чем Софи успела ответить, добавила: — Я имею в виду, что, возможно, ты сама не веришь, что заслуживаешь такого мужчину.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты дочь графа, который не признает тебя. Твоя мать была актрисой и любовницей нескольких мужчин. Возможно, ты полагаешь, что недостойна мужчины, который когда-то станет герцогом?

Софи молча смотрела на чай в своей чашке. Уж не блокирует ли она свою возможность увидеть будущее именно по этим причинам? Возможно. Однако нет объяснения тому, почему она не видела лица Николаса до того, как узнала, кто он. Она понимала, что не достойна быть герцогиней, но тут было нечто другое.

Все, кого она когда-либо любила, покинули ее. Ее мать уходила от нее всякий раз, когда заводила нового любовника. Отец за двадцать шесть лет видел ее очень редко. Если бы она влюбилась в такого мужчину, как Николас, а затем бы потеряла его, уступив другой женщине, то вряд ли могла бы после этого прийти в себя.

— Не знаю, Эвис.

— Ты должна забыть про все свои опасения. Энкрофт — замечательный мужчина. — Эвис лукаво улыбнулась. — Сделай то, что мы все тебе предлагаем.

— Что именно?

— Соблазни его, — со смешком ответила подруга.

Софи отвернула лицо, почувствовав, как вспыхнули у нее щеки. Откуда она могла знать, что желание сблизиться с ним присутствовало у нее с первого раза, как только девушка увидела его? Эвис тихонько захихикала.

— О Господи, — наконец сказала она. — Да ты уже сделала это! Признайся!

— Да, — призналась Софи. — Когда вы ушли вместе с Селби, ты уже знала, что станешь его любовницей. Ты когда-нибудь думала о том, что тебе не следует делать этого?

Эвис улыбнулась.

— Ты абсолютно права. Но он все же исхитрился, чтобы я выбрала его. К тому же он был братом Жанетт.

— Но ты все же пошла на это.

Эвис задумчиво посмотрела вдаль.

— Я не хотела желать его до самоотречения. И была уверена, что поступаю неправильно.

Софи посмотрела на подругу.

— А ты смогла бы оставаться только любовницей?

— Я никогда не была ею, Софи. Он был моим любовником, и это было все, чего я от него хотела.

Смогла бы она быть столь смелой? Идея иметь Николаса в качестве своего любовника, похоже, всерьез ею завладела. Она никогда не встречала такого обворожительною мужчину. Почему еще спрашивает об этом? Ее мать только этим и занимается в течение многих лет. И никогда не отдавала своего сердца ни одному из своих избранников.

— Пусть Николас будет моим любовником, — прошептала Софи, чувствуя, как заполыхали ее щеки. — По крайней мере, до тех пор, пока один из нас не устанет от другого.

Эвис одобрительно кивнула:

— Думаю, это блестящая идея.

— Ой, Эвис, ты не должна говорить об этом ни единой душе! Дай мне слово!

Софи не следовало делиться с Эвис этим секретом. Однако из всех ее подруг она была самой осторожной и сдержанной. И ни единой душе не выдаст ее тайну.

— Энкрофт любит совсем другую женщину. — И тут уж Софи ничего не могла поделать.

Подруга нахмурилась.

— Тогда почему ты хочешь стать его любовницей? В самом деле, почему?

— Не могу удержаться.

 

Глава 6

Николас глотнул бренди и позволил пьянящей жидкости несколько мгновений задержаться на языке. После ухода дочери он уже не менее часа сидел в кабинете, наблюдая за тем, как медленно движутся стрелки на часах. Если Софи появится и захочет того, чего желал он; им придется найти иное место для любовных утех. Он не мог принимать ее здесь, когда наверху находилась Эмма.

Взглянув на часы на камине, он понял, что пора отпускать на ночь слуг. Чем меньше людей будет в момент появления Софи, тем лучите. Он прошел в коридор и позвал своего камердинера.

— Лейн, скажи слугам, что они могут уйти сегодня пораньше.

— Да, милорд. — Он бросил взгляд на лакея. — Джонатан тоже?

— Нет, ему придется остаться у двери.

— А я что должен делать?

Николас усмехнулся:

— Мне не понадобится твоя помощь этой ночью.

— Да, милорд. — Лейн отправился на кухню, чтобы проинформировать обслугу о распоряжении хозяина.

— Джонатан, — сказал Николас, подходя к входной двери. — Я ожидаю сегодня даму. Когда она появится, проводи ее в мой кабинет.

— Слушаюсь, милорд.

Николас снова вернулся к своему бренди и наблюдению за стрелками часов, надеясь, что последующие получаса пройдут быстро. Однако время шло удивительно медленно, и его терпение стало истощаться.

— Да где же Софи, черт возьми? — пробормотал он. Николас был уверен, что украшение имеет особое значение для нее.

Он сунул руку в карман и вытащил сережку. Тот, кто сделал девушке такой подарок, хорошо потратился. Огоньки играли в бриллиантах, оправленных в платину. Он не мог быть от любовника, но кто еще мог преподнести драгоценности Софи?

Послышался стук в переднюю дверь, и сердце отчаянно застучало у него в груди. Николас не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так волновался и нервничал, ожидая женщину. Но с Софи все было совершенно иначе. Никогда еще вожделение не брало над ним такой власти.

— Милорд, пришла мисс Рейнар.

Николас встал, когда в комнату вошла Софи. На ней было серебристого цвета шелковое платье с глубоким вырезом, в котором его жадному взору открывалась аппетитная ложбинка между грудями. О Господи, она, кажется, согласна стать его любовницей. Стащить этот наряд с ее обольстительного тела будет настоящим счастьем!

— Рад видеть вас, мисс Рейнар, — наконец вспомнил о правилах хорошего тона Николас.

— Добрый вечер, милорд.

— Джонатан, ты можешь идти, — сказал он, не сводя глаз с Софи.

— Но, сэр, я обычно сторожу дом до зари.

— Сегодня ты свободен.

Когда дверь за лакеем закрылась. Николас подошел к девушке.

— Я не был уверен, что ты придешь.

— У тебя есть кое-что, что я хочу получить.

Николас надеялся, что это то же самое, чего желает и он.

Софи посмотрела на него сквозь полуопущенные ресницы, и ее губ коснулась хитрая улыбка.

— Сережка, — сказала она таким обольстительным голосом, какого прежде ему никогда не доводилось слышать.

— Может быть, у тебя есть еще какое-то желание, коль уж ты здесь?

— Подождем и посмотрим. — Она приблизилась к камину, и ее серебристое платье заблестело от бликов огня.

Николас подошел к бутылке с бренди и налил два бокала. Передавая ей один из них, он спросил:

— Скажи мне, пожалуйста, почему эта сережка так много значит для тебя?

Девушка тихонько засмеялась.

— Я же не могу носить одну!

— Пожалуй, — усмехнулся Николас. — А кто тебе их купил?

— Мой, друг.

— Столь дорогой подарок мог преподнести только муж или любовник.

Софи сделала глоток бренди.

— Вероятно, — ответила она, пожав плечами. — Но поскольку у меня был только один любовник и, нет мужа, я могу назвать этого человека другом.

Николас понял, что, как бы он ни старался, она не назовет имя мужчины, сделавшего подарок. Возможно, сережки достались ей от отца. В конце концов, до него доходили слухи, что тот оплачивал расходы дочери при условии, что она никогда не откроет его имя. Понятно, почему они так дороги Софи.

— Ты собираешься отдать мне сережку? — спросила она, поставив бокал на стол. — Или это была просто уловка, чтобы заставить меня прийти в твой дом ночью?

Николас подошел к ней и заключил в объятия.

— А что я за это получу?

Ее заливистый смех звучал как колокольчик.

— Я уже отдала тебе больше, чем кому-либо из других мужчин.

— Верно! — Наклонившись, он поцеловал ее в шею. — Но думаю, что все-таки я должен быть вознагражден.

— Что ты имеешь в виду?

Он проложил дорожку из поцелуев к ее плечу. Почувствовав ее дрожь, он слегка укусил ее за шею.

— Думаю, ты уже догадалась.

Софи прижалась к нему, ощутив волнение мужской плоти.

— Софи, я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.

Девушка напряглась. Эти слова произвели странное действие на нее. Она ожидала услышать другие. Софи почувствовала легкую досаду, но в то же время не хотела, чтобы их отношения прервались.

Она задалась вопросом: что же будет дальше? Жанетт была потеряна для него, да и вряд ли подруга испытывала к Николасу нечто большее, чем простые дружеские чувства. Софи не знала ни одного знатного мужчины, который мог бы сделать ей предложение. Уж слишком многого она хочет. Но вот великосветский повеса зазывает ее в постель. По-своему это заманчиво, но ведь, сколько времени она потратит впустую. Так стоит ли игра свеч? И что она ответит Николасу?

— Нет, — наконец покачала головой девушка.

— Почему же? Он продолжал ласково поглаживать ее плечо. — Я могу дать тебе все, чего ты хочешь — дом, кареты, слуг…

Софи улыбнулась:

— У меня все это уже есть. — Затем, понизив голос до шепота, добавила: — Все, чего я хочу, — это тебя.

Он замолчал и прекратил свои ухищрения.

— Я не понимаю тебя, Софи. Ты не хочешь быть моей любовницей, но говоришь, что хочешь меня.

Она прижала палец к его губам.

— Я буду твоей любовницей. Но равноправной с тобой. С правом сказать все, что я захочу и когда захочу. Так же, как и ты. С правом закончить эти отношения, если я так решу. Мне не нужно ни подарков, ни денег. Ничего такого, что заставило бы чувствовать себя обязанной.

Николас с улыбкой посмотрел на нее.

— Думаю, мы оба подучим удовольствие от такого альянса.

— Не будет никаких разговоров о браке или о любви, — добавила Софи. Она не могла позволить себе влюбиться в него, зная, что они никогда не смогут быть вместе. Защищая таким образом свое сердце, она не испытает горького привкуса при расставании, когда их отношения завершатся.

— А как можно помешать себе, влюбиться? — спросил он, нахмурившись.

— Ты определенно не испытывал такого чувства ни к одной из своих пассий.

— Это было излишним. Но я никогда и не устанавливал таких правил со своими любовницами. Они всегда знали, что я не могу и не собираюсь вести никого под венец.

— Как и в нашем случае. Мы договариваемся, что будем избегать сердечных переживаний и не будем влюбляться. — Она погладила тыльной стороной ладони его щеку.

Николас покачал головой.

— Это не всегда бывает так просто, дорогая.

— Я это понимаю. Но мы заранее договоримся, что если один из нас почувствует, что его влечение превращается в нечто большее, тут же прекращаем наши отношения.

— Ну что ж, если ты хочешь установить такие правила, — он сделал небольшую паузу, словно у него имелись какие-то оговорки, — то я согласен.

— И что же дальше?

В его глазах заблестели золотистые искорки. Он взял ее за руку и молча повел в свою спальню.

Софи успела сделать глубокий вдох, пока его взгляд не испепелил ее окончательно. Его просторная комната была в точности такой, какой она себе ее и представляла. Огромная кровать занимала большую часть пространства, рядом с ней стоял ночной столик красного дерева. Возле камина располагались два кресла с подголовниками, обитые золотистым бархатом. Стены были оклеены синими обоями.

— Волнуешься? — спросил он.

Софи вскинула голову.

— С чего бы это?

— Я испытывал желание сорвать с тебя платье, едва ты вошла в мой кабинет.

Она нервно сглотнула, наблюдая за тем, как Николас подошел к зеркалу и повернул его в сторону кровати.

— Что ты делаешь?

От улыбки, которую он ей адресовал, у нее едва не подогнулись колени. От своей матери она слышала о многих удивительных штучках, которые мужчины любили проделывать в постели. Но Софи и предположить не могла, что ее тело так энергично отреагирует на мысль о том, что она будет наблюдать за тем, как Николас занимается с ней любовью. У нее мгновенно участился пульс и от вожделения, она увлажнилась.

— Иди сюда, — шепотом проговорил он, протягивая ей руку.

Она подошла к постели, где Николас поджидал ее. Он повернулся лицом к ней и снова поцеловал ее в шею.

По телу Софи пробежала дрожь, когда пальцы дотронулись до пуговиц ее платья на спине и стали их расстегивать. В зеркале под некоторым углом она могла наблюдать за этим как бы со стороны.

Он сбросил шелк с ее плеч, и его руки быстро расшнуровали корсет. В считанные мгновения Софи обнаружила, что стоит совершенно голой рядом с кроватью, а вся ее одежда валяется на полу.

Она еле держалась на ногах, пока он осыпал поцелуями ее спину. Затем медленно повернул Софи лицом к себе.

— Почему я совершенно нагая, а ты — нет? — спросила она и потянулась к его сюртуку.

— Это легко решаемая проблема, — отреагировал он и стал срывать с себя одежду, пока не оказался таким же обнаженным, как и она. — Ну, как, теперь лучше?

— Гораздо, — сказала Софи и потянулась к его члену. Она прошлась пальцами по всей немалой длине ствола, наблюдая за его реакцией в зеркале. Вспомнив рассказы матери о том, что мужчинам нравится больше всего, она прошлась языком по бархатной головке члена.

— Еще, — застонал он, потом поднял руки к ее голове и распустил волосы, которые водопадом упали ей на спину.

Она окончательно забрала член в рот. Подражая движениям, которые они проделывали в постели, она скользила ртом вверх и вниз по всей его длине.

— О, это свыше моих сил, — простонал Николас, глядя на ее старания в зеркале. — Софи, прошу тебя, больше не надо. — Он приподнял ее и прислонил к кровати. Его рот отыскал ее напрягшийся сосок и принялся его посасывать.

Она не могла оторвать глаз от зеркала, глядя на то, как он ласкал ее груди. Обняв его за спину, она застонала. Девушка жаждала, страстно хотела его.

— Николас, пожалуйста…

— Потерпи немного, — пробормотал он. И целовал ее всю, спускаясь к животу и лобку, пока не достиг самого сокровенного места. Он поместил одну из ее ног на кровать, чтобы иметь более удобный доступ к желаемому, а также для того, чтобы она могла в деталях видеть, что он делает.

Ей было видно все, что его язык проделывал с ней, и это едва не свело ее с ума от вожделения. Когда он ввел палец в нее, она застонала от сладострастия. Он водил пальцем взад и вперед, имитируя движения пениса. Сладостное чувство по спирали возрастало в ней до тех пор, пока она не почувствовала, что пришло время закрыть глаза и отдаться наступающему оргазму. Содрогаясь от ошеломительных ощущений, она со стоном произнесла его имя.

Николас, смеясь, снова повернул ее липом к столбику.

— Теперь понаблюдай за тем, как я буду входить в тебя, — шепотом проговорил он.

Софи заставила себя снова открыть глаза и стала свидетелем того, как его член медленно входил между складками. Она судорожно вцепилась в столбик, пока его член заполнял ее лоно. Приподняв бедра, она вздохнула, ощутив, как ею снова овладевает радостное чувство.

Она не спускала глаз с зеркала, наблюдая за тем, как член ритмично входит и выходит из нее и наконец застонала. Дрожь наслаждения завладела всеми частями ее тела, и она забилась в новом оргазме.

— Софи, милая, я должен выйти из тебя.

— Не надо, я обо всем позаботилась, — пробормотала она, толкаясь бедрами ему навстречу.

Он обхватил ее бедра и помогал ей в ее движениях, пока не достиг собственного пика.

— Софи, — простонал он, бессильно припадая к ней.

Софи проснулась от звука легкого сердцебиения где-то совсем рядом. Николас обнимал ее рукой, а она лежала у него на груди. После волшебной ночи изысканных любовных утех она не знала, существует ли возможность того, чтобы остаться верной своим заповедям. В нем было нечто такое, что заставляло ее сердце вздрагивать, когда она видела, его. Как она удержит себя от того, чтобы не влюбиться в этого мужчину?

Ей так нравилось, когда он обнимал ее своей крепкой рукой. С ним она чувствовала себя защищенной и отнюдь не одинокой.

— О чем ты думаешь?

Софи приподняла голову и затаила дыхание. Сердце у нее замерло, когда Николас ответил ей улыбкой.

— О тебе.

— Вот уж не стоит, право. Я страшно занудный человек.

— Я не заметила.

— Что можно найти во мне интересного?

Софи засмеялась и провела пальцем по его щеке.

— Помимо чисто физических качеств? — спросила она и тут же бросила взгляд в сторону его живота, где легкая простыня не могла скрыть эрекцию.

— Да, если отвлечься от некоторых деталей.

— Очень хорошо. — Она перевела взор на его красивое лицо. Я думаю, что ты очень заботливый отец. Твоя дочь здесь?

— Нет. Я…

— Никогда не приводишь в дом женщину, когда она лома, — закончила Софи за него.

— Да, верно. А ты думаешь, что это так важно.

— О да. У меня не укладывается в голове, чтобы ты считал в порядке вещей заниматься любовью с дамой, которая не является твоей женой, если девочка рядом.

— Что еще?

— Мне кажется, что ты напрашиваешься на комплимент, Николас, — со смешком проговорила она.

— Возможно. Но женщина не часто говорит их мужчине.

Софи нахмурилась.

— В самом деле? А почему так происходит?

— Я думаю, что большинство из вас считает, что только они их заслуживают.

— Это, конечно же, глупо. — Софи улыбнулась и нежно поцеловала его. — Например, ты изумительно целуешься.

— Как и ты, дорогая. — Николас привлек ее к себе и стал целовать с такой страстью, что у нее зашлось сердце. — А теперь скажи мне, что ты используешь для того, чтобы предохраняться?

— Губку в уксусе.

— И это действует?

— Так говорила мне мать, — захихикала Софи. — С учетом того, что я потеряла счет мужчинам, с которыми она занималась любовью в течение двадцати шести лет и при этом ни разу не забеременела, думаю, что и нам ничего не угрожает.

Николас уложил ее на спину и лег на нее.

— А это безопасно для нескольких актов за ночь?

— Думаю, что да, — с улыбкой ответила она.

Он провел языком по ее твердому соску.

— Но, Николас, я должна уйти.

— Гм… — пробормотал он, посасывая сосок. Подняв голову, добавил: — Насколько я понимаю, у нас еще есть несколько минут.

Не имея сил что-либо возразить на это, Софи кивнула:

— Думаю, ты прав.

А когда его голова снова наклонилась над ее грудью, она подумала, что трудно будет сдержать данное себе слово и не влюбиться в него.

 

Глава 7

За окнами бушевала гроза. От громовых раскатов дребезжали рамы. Софи крепче обняла Николаса. Она слышала, как мерно бьется его сердце, и этот звук чудесным образом успокаивал ее суеверный страх перед стихией.

— Подумаешь гроза, — прошептал он ей на ухо. — Нашла чего бояться!

— Когда ты рядом, мне ничего не страшно. — Софи улыбнулась, уткнувшись ему в грудь.

— Я уберегу тебя от любой беды, дорогая.

Хотелось бы в это верить! Почти каждую ночь в течение последней недели Николас приходил в ее дом, и они любили друг друга. Не раз и не два встречали вместе рассвет за тихой беседой. Но скоро этому придется положить конец, иначе неизбежно пойдут сплетни.

Софи едва не засмеялась вслух — такой нелепой даже ей самой показалась эта отговорка. Она очень хорошо платила слугам за молчание. Однако могла бы воспользоваться этим предлогом для того, чтобы убедить Николаса, что им надо расстаться. Уже тогда, когда девушка пообещала ему, что любовь никогда между ними не встанет, сердце ее не было к нему равнодушно. И она заставила его поклясться в том же — они никогда не дадут, волю своим чувствам.

Но как быть, если она все-таки полюбит его?

Чем больше времени Софи проводила в его обществе, тем сильнее прикипала к нему душой. К сожалению, придется вскоре положить конец их отношениям. Но не сейчас. Пока еще не время.

— Софи, — прошептал он.

Она приподняла голову и заглянула в его янтарные глаза.

— Да?

Николас осторожно провел подушечкой пальца по ее нижней губе.

— Элизабет пригласила меня в оперу завтра вечером. В ложе будет одно лишнее место. Ты не хочешь к нам присоединиться?

Софи вздохнула. Может, встречаясь с ним у себя в доме, она и не давала повода для сплетен, но если они вместе появятся на людях…

Предвидя ее ответ, он поторопился добавить:

— Ты могла бы сесть впереди, с Элизабет, а я — во втором ряду, с Кендалом. В этом не будет ничего неприличного.

— Она спросила меня вчера, не могу ли я пойти с ней в театр, однако не упомянула о том, что ты будешь там с ними. — Теперь, пожалуй, придется отказаться от приглашения, а ведь ей так хотелось пойти! — Прилично это или неприлично, разговоры все равно пойдут.

— Мне все равно.

— А мне — нет. Мой бизнес напрямую зависит от того, насколько безупречна моя репутация. Увидев нас вместе, люди могут подумать, что мы — любовники.

— Так оно и есть, — сказал он с чувственной улыбкой. — Успокойся, Элизабет всем скажет, что ты — ее гостья, а меня пригласил Кендал.

Софи нахмурилась. Она пыталась придумать, как отговорить его от этой рискованной затеи. Единственная проблема состояла в том, что ей вовсе не хотелось этого делать. Софи так редко бывала в театре, только когда кто-то из подруг приглашал ее. И чаще всего ее спутницей была Элизабет, пока еще не вышла замуж. Возможно, увидев их вместе, никто и не подумает заподозрить Софи в том, что она близко знакома с Николасом. Но возможно, ей просто очень хочется в это верить по той причине, что у нее появлялся лишний повод побыть в его обществе.

— Пожалуй, если я приеду в оперу с Элизабет и ее мужем, никто ни о чем не догадается.

Николас поцеловал ее.

— Вот и прекрасно.

— И все же могут пойти слухи.

— Какая чушь! Из-за невинного похода в театр с моей кузиной и твоей лучшей подругой?

Софи в тревоге покусывала губы.

— Ты уверен, что я поступаю правильно?

— Безусловно, — со смешком сказал он. — Перестань тревожиться из-за того, что о тебе могут сказать другие. Так ты идешь?

Софи полагала, что маркизу коим являлся ее любовник, действительно не стоило волноваться из-за таких пустяков. Но она — совсем другое дело. Девушка не знала, как отреагирует ее отец, узнав о том, что она была в опере в одной ложе с Николасом. Тот вполне может подумать, что Софи пошла по стопам матери. Впрочем, в этом он будет прав. Или почти прав. Ей трудно было представить, что она могла бы жить на содержании у какого-нибудь мужчины, не испытывая к нему пылких чувств, потому что уже сейчас было крайне трудно поддерживать любовную связь с Николасом. Не поддаваясь эмоциям.

— Так что ты решила?

Только сейчас Софи поняла, что Николас ждет от нее ответа.

— Я пойду и постараюсь не волноваться из-за того, что подумают обо мне другие.

— Вот и договорились. — Он протянул руку к книге, лежащей на ночном столике. — Что ты читаешь?

Она попыталась, впрочем, безуспешно, выхватить ее у него из рук.

— Отдай!

Но Николас и не думал делать этого.

— Хм, что же это такое? «Странница»! Как интересно!

— Ты читал эту книгу? — Маловероятно, подумала Софи, что маркиз увлекается дамскими романами.

— Вообще-то да, — ответил он с улыбкой. — Я считаю, что Фанни Берни весьма удачно живописует участь женщин, которые не могут рассчитывать на поддержку и помощь членов семьи.

Девушку многое восхищало в Николасе, особенно его интерес к литературе. Однако она не могла скрыть своего удивления по поводу выбора книг для чтения.

— И отчего же судьба этой женщины так тебя заинтересовала?

— Моя дочь могла бы разделить участь бедной Джульетты.

— Верно, но у нее есть семья.

— Как и у героини романа.

— Да, но родные Джульетты отказались ее признать. — Совсем, как отец Софи. Она отвела взгляд и зажмурилась, пытаясь справиться с эмоциями. — Возможно, именно поэтому мне так близко то, о чем пишет Берни. Я тоже одинока.

Сказав так, Софи покривила против правды, хотя никто не должен был узнать о том, кто приходится ей отцом, кто ее брат и сестры и вообще есть ли они у нее. Но у нее было одно существенное преимущество перед Джульеттой — замечательные подруги, жившие с ней в одном городе.

— Сочувствую, — прошептал Николас. Он наклонился и поцеловал ее. — Но я думаю, что ты ошибаешься, когда говоришь, что у тебя никого нет. Ты совсем забыла, что я — рядом.

— И я благодарна тебе за это.

Софи смотрела на него, все сильнее убеждаясь в том, что они слишком сблизились друг с другом. Сама мысль о том, чтобы влюбиться в мужчину, который не может стать ее мужем, пугала девушку. Она не станет жить так, как ее мать, не станет содержанкой, полностью зависящей от своих покровителей и их прихотей.

Николас отодвинулся и скинул одеяло с нагого тела.

— Мне пора уходить.

— Ты прав, — прошептала Софи. Их отношения, возможно, уже зашли слишком далеко. Им надо расстаться.

Николас приехал в оперу один. Элизабет предложила добираться туда вместе, но он знал, что Софи будет чувствовать себя еще более неловко, если ответить кузине согласием. Николас хотел, чтобы этот вечер стал для девушки особенным. И чтобы каждый день, каждая ночь, проведенная с ним, были для нее такими же.

За тринадцать лет тесного общения с женщинами Николас еще не встретил ни одной, с кем бы он чувствовал себя так легко и свободно. С Софи они могли говорить о чем угодно. Когда они молчали, Николас не испытывал ни тревоги, ни неловкости, и это ощущение тоже было для него новым. С другими женщинами затянувшиеся паузы в разговоре означали, что тучи сгущаются и вот-вот вспыхнет ссора. Рядом с Софи ему было спокойно и уютно.

Поставленное ею условие о том, что никаких пылких чувств между ними быть не должно, вот-вот может быть нарушено. Он уже был готов признаться себе в том, что влюбился в нее. Если бы только знать, что она думает по этому поводу.

Николас прошел к ложе герцога Кендала, раскланиваясь со знакомыми. Он мог лишь надеяться на то, что Элизабет и ее муж обладают достаточным влиянием в свете, чтобы сплетники поостереглись распускать слухи о нем и Софи.

Лакей в ливрее распахнул перед Николасом дверь, и он вошел в ложу. Четыре золоченых кресла с парчовой обивкой были обращены к сцене. Элизабет тепло улыбнулась ему. Кендал привстал и поклонился.

— Николас, я так рада, что ты решил к нам присоединиться, — сказала кузина и для приличия официально представила его и Софи друг другу.

Он поцеловал даме руку, пряча улыбку.

— Рад познакомиться, мисс Рейнар.

— Благодарю вас, милорд.

Николас не мог не заметить того, что она пристально следит за каждым его движением, когда он направился к креслу рядом с Кендалом. До того как заиграл оркестр, Николас и его приятель Кендал обменялись несколькими вежливыми репликами. А потом вместо того чтобы смотреть на сцену, Николас не сводил глаз с Софи.

Почему он никогда не замечал, какая у нее красивая шея? Почему не обращал внимания на то, как сияют ее волосы в мерцающем свете свечей? Чем больше времени Николас с ней проводил, тем очевиднее для него самого становился тот факт, что он питает к ней определенные чувства. Он заметил боль в ее глазах вчера вечером, когда они обсуждали книгу Фанни Берни. София отчаянно хотела иметь семью. И он желал того же.

Возможно, через несколько недель он мог бы вновь поднять тему официального оформления их отношений.

Николас улыбался, глядя на ее зачарованное лицо. Девушка была настолько поглощена зрелищем, что едва ли замечала, что он не спускает с нее глаз. Но Элизабет все видела и легонько похлопала его веером по ноге.

— Мне кажется, что тебе следует уделять больше внимания опере, дорогой, — прошептала она.

Николас знал, что кузина сделала замечание лишь потому, что беспокоилась за Софи. Если кто-нибудь из публики заметит его повышенное внимание к ней, репутация ее окажется в опасности. И Софи будет права, если обвинит в этом его.

Николас перевел взгляд на сцену, но представление его мало увлекало, и взгляд его то и дело устремлялся на Софи. Он мечтал о том, как медленно снимет с девушки этот изумрудный наряд. И так далеко зашел в своих мечтаниях, что уже, видел, как расшнуровывает ее корсет и роняет его на пол.

Николас понимал, что надо взять себя в руки. К счастью, объявили антракт, прервав его эротические мечтания. Однако у него возникла небольшая проблема. Будучи джентльменом, он считал своим долгом встать и принести Софи лимонад, но сделать это, не обнаружив своего возбужденного состояния, не мог.

Она обернулась к нему с улыбкой.

— Чудесная опера! Правда, лорд Энкрофт?

Софи не представляла, как прелестно выглядит этим вечером.

— Вы абсолютно правы, мисс Рейнар.

Элизабет приказала лакею примести лимонад, тем самым, избавив Николаса от неизбежной неловкости. Дверь в ложу распахнулась, и он увидел на пороге ложи нескольких молодых людей, которые тут же уставились на Софи. Для Николаса это явилось неприятным сюрпризом.

— Добрый вечер, лорд Ривердейл, — сказала Элизабет, когда виконт вошел.

— Приветствую вас, господа. — Он поздоровался с Элизабет и Кендалом, после чего кивнул Николасу. — Рад видеть вас, милорд. — Но глаза его были устремлены на Софи.

Его спутники тоже вошли в ложу в надежде на то, что их познакомят с девушкой. Николас поднялся и отошел к дальней стене, чтобы наблюдать за происходящим с некоторого расстояния. Его кузина представила Софи каждому из мужчин. Некоторые из них оглянулись на Николаса, словно желали убедиться в том, что он не является ее покровителем.

У него не было сомнений относительно того, чего именно хотят все эти ловеласы от Софи. Сжимая кулаки от бессильной ярости, он ждал, пока они все уйдут. Девушка трогательно краснела, принимая комплименты, и улыбалась. Ревность овладела им, когда он услышал, что она говорит с Ривердейлом, намеренно понижая голос до томных интонаций.

Николасу это совсем не понравилось — она кокетничает с другим в его присутствии. Только этого не хватало! Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, чтобы успокоиться.

Наконец незваные гости покинули ложу, и Николас вернулся на свое место. Софи и Элизабет энергично обмахивались веерами — лица у обеих раскраснелись. Переглянувшись, женщины дружно захихикали. Вновь заиграла музыка, и поднялся занавес.

Николас смотрел на Софи, зная, что попал в беду.

На третий вечер после посещения оперы в дверь Софи постучали. Она сразу узнала этот звук — несколько медленных ударов набалдашником трости. Конечно, это леди Кантуэлл. Она приходила к ней раз в неделю. Как правило, почтенную даму интересовали лишь ее внуки, но в последнее свое посещение она сильно удивила Софи, задав ей вопрос о любви. Неужели старушка прониклась к кому-то нежными чувствами?

— С каждым днем путь до вашего дома становится все длиннее, — сердито заявила дама, пройдя в комнату.

Софи ответила ей улыбкой.

— Вы заказали мой любимый чай?

Леди Кантуэлл пила напиток особого сорта, вынуждая Софи каждый месяц заказывать его для своей клиентки. А это недешево!

— Да, мэм, конечно.

— Хорошо. Меня замучила жажда. — Дама, прихрамывая, подошла к столу и села. Наливайте.

Софи никогда бы не потерпела подобную грубость от других своих клиентов, но леди Кантуэлл была не такой, как все. Будучи сварливой и вздорной, она обладала одним неоспоримым достоинством — прекрасно знала свет и его обычаи, и тем была Софи весьма полезна, позволяя черпать интересные сведения. Она налила почтенной даме чай и села за стол напротив посетительницы.

— До меня дошли слухи, что вас видели в обществе одного небезызвестного маркиза пару дней назад.

Девушка едва не обожглась.

— Нет, мэм, слухи неверны. Три дня назад я была в опере с герцогиней Кендал. Лорд Энкрофт тоже был там, но в качестве гостя герцога. Я не была с ним знакома до того вечера.

Леди Кантуэлл наклонила голову и засмеялась надтреснутым старческим смешком.

— Ну, разумеется. Маркиз прислал все эти цветы, не так ли?

— К сожалению, нет. Во время антракта меня представили нескольким молодым людям. — Софи сделала паузу и наклонилась к гостье, давая понять, что придает своим словам особое значение. — Но я считаю, что намерения их не вполне благородные.

— Уверяю вас, мисс Рейнар, мужчины мало изменились за последние шестьдесят лет. Во времена моей молодости им стоило бы лишь раз на вас взглянуть и, зная о вашем происхождении, они бы непременно пришли к заключению, что вы можете служить лишь для их удовольствия. Не дайте им обмануть себя любезным обхождением.

Софи улыбнулась:

— Уверяю вас, я точно знаю, чего именно они от меня хотят.

Леди Кантуэлл взяла ладонь Софи в свою изуродованную подагрой старческую руку и легонько пожала.

— Нацеливайтесь на брак, моя дорогая. Непременно найдется тот, кому ваша родословная безразлична.

— Так мы поменялись местами? Теперь вы предсказываете будущее?

— Нет, просто я знаю, что ваша красота и доброта непременно завоюют сердце какого-нибудь достойного молодого человека. — Она еще раз пожала Софи руку. — А сейчас расскажите мне о новой любви в моей жизни.

Софи выбросила из головы всякие посторонние мысли и закрыла глаза. На нее накатила обычная дремота, началось легкое головокружение, а потом… ничего. Чернота так и не расступилась. О Боже! Кажется, она теряет свой дар!

— Я жду! — нетерпеливо напомнила леди Кантуэлл.

— Не знаю, что и сказать. Я ничего не вижу. — Софи открыла глаза и пристально посмотрела на гостью. — Вы точно ничего не пытаетесь от меня скрыть?

— Я предельно откровенна.

— Ну, хорошо. Предприму еще одну попытку. — Софи закрыла глаза, но чернота все так же не хотела рассеиваться. Почему с ней это снова случилось? С тех пор как тогда, в Венеции, она ударилась головой, с ее природным даром стали происходить странные вещи. Неужели она утрачивает его?

Она открыла глаза.

— Простите, леди Кантуэлл. Кажется, сегодня у меня ничего не получится.

Старуха пожала плечами.

— Возможно, мне стоит прийти дня через два или три.

— Да, так будет лучше для нас обеих.

Как только посетительница ушла, Софи написала тому единственному человеку, который мог бы ей помочь. Закончив послание матери, она заглянула в записную книжку, чтобы проверить, кому еще назначила прийти сегодня, но в этот момент в кабинет вошел лакей с еще одним большим букетом роз. Софи закатила глаза.

— Еще цветы?

— Да, мэм.

— От кого на этот раз?

Лакей протянул хозяйке визитную карточку.

Софи тихо рассмеялась.

— Опять Ривердейл. Надеюсь, это не значит, что он будет присылать мне розы до тех пор, пока я не соглашусь с ним встретиться.

— В доме не останется ни одной свободной вазы, если это будет продолжаться, мэм. Куда поставить цветы?

— Понятия не имею. — Софи обвела взглядом комнату. Везде стояли огромные букеты. — Отнеси эти розы в гостиную.

— Там их полно.

— Ну станет еще больше. — Последние два дня цветы приносили в дом постоянно. Все шестеро мужчин, с которыми ее познакомили в опере, прислали по огромному букету, а Ривердейл — даже два. Несколько мужчин попытались встретиться с ней лично, но до сих пор Софи ни одного из них не согласилась принять.

Услышав тяжелую поступь Хендрикса, она решила, что и сегодня придется весь день отказывать кавалерам, жаждущим ее общества.

— Мэм, вас хочет видеть лорд Энкрофт, — объявил дворецкий.

Софи нервно покусывала губу. Она не виделась с ним с того вечера в театре. Ужасно по нему скучала и при этом не переставала думать о том, как быть с их дальнейшими отношениями. Он уже значил для нее слишком много. И это ее пугало.

— Мэм? Вы согласны, его принять?

— Да, пусть войдет.

Хендрикс удалился. Софи не была уверена в том, что поступает правильно. Последнее время в ее поступках было слишком много спонтанности. Эмоции властвовали над разумом. Но одно девушка знала наверняка: она еще не была готова с ним порвать. Один лишь звук его шагов заставлял чаще биться сердце.

Николас вошел и обвел недоуменным взглядом комнату.

— Так сколько же чертовых букетов тебе прислали?

Софи едва заметно улыбнулась, уловив в его голосе нотки ревности.

— Седьмой только что прибыл. Если ты тоже принес цветы, то тогда их будет восемь.

У Николаса вспыхнули щеки.

— С сожалением должен признать, что сегодня я не сделал этого. Хотя, что толку — ты едва ли смогла бы их отыскать в этой оранжерее! — с раздражением пробормотал он.

— О Николас! — покачала головой Софи. — Нет никакого повода сердиться. Я точно знаю, почему все эти господа пытаются за мной ухаживать.

— Неужели? — спросил он, склонив голову набок.

Софи подошла к нему и нежно улыбнулась.

— Конечно. — Она приблизилась еще на шаг, так что они почти касались друг друга. — У меня нет никакого желания становиться содержанкой. Они напрасно тратят свое время и деньги, пытаясь добиться моего расположения.

— Тогда скажи, — растягивая слова, проговорил Николас, — каким образом мужчина может добиться этого?

— Хм! — Софи провела пальцем по пуговицам его фрака. — Во-первых, ему не следует присылать мне розы, потому что я от них чихаю.

— Ну, этим я даже заработал себе одно очко. Я никогда не присылал тебе эти цветы. Другие мысли есть?

Софи начала расстегивать его фрак.

— И не стоит писать мне романтических стихов. Они не выдерживают критики.

— Я никогда бы не позволил себе такой глупости.

— Умница! — Она заглянула в его янтарные глаза, и вдруг все перестало ее волновать. Николас — только он имел для нее значение.

— Продолжай!

Софи смотрела на него снизу вверх.

— Чтобы добиться моего расположения, надо знать, когда следует меня поцеловать.

Он ответил ей улыбкой.

— Похоже, я в этом преуспел. — Николас заключил ее в объятия и прижался губами к ее зовущему рту.

Этот мужчина уже очень неплохо изучил ее, подумала Софи.

 

Глава 8

Николас поднимался по ступеням к двери отцовского дома на Гросвенор-сквер со смешанным чувством отвращения и тревоги. Отец вызывал его к себе лишь для того, чтобы отчитать за какой-нибудь неблаговидный поступок. Ом улыбнулся, вспоминая, что последний выговор от строгого родителя получил после интрижки с одной актрисой, которая вообразила, что после единственной проведенной с маркизом ночи может рассчитывать на брак с ним. Она закатила ужасную сцену, и отцу пришлось от нее откупиться. Николас и сам мог бы дать ей денег прежде, чем отправить восвояси, но посчитал, что дама не заслужила этого, тем более после устроенной ею безобразной сцены.

Николас надеялся, что этот вызов никак не связан с Софи. Она не была его содержанкой, но при этом оставалась его любовницей. Его отец, возможно, не слишком благосклонно относился к тому, что его сын поддерживал внебрачную связь с женщиной, которая, как говорят, приходилась дочерью графу.

Но Николасу его мнение было безразлично. Отец никогда его не любил. Для него важна была лишь репутация его сына в свете. Герцог желал, чтобы его отпрыск вел себя безупречно как наследник и как будущий восприемник герцогского титула.

— Доброе утро, сэр, — поприветствовал его дворецкий, открывая дверь. — Лорд Энкрофт в кабинете, ждет вас.

— Очень хорошо, Бейкер. — Николас умышленно заставил своего отца ждать больше часа. Давно пора понять, что его сын — взрослый мужчина и не станет прибегать по первому щелчку пальцами.

Николас прошел через просторный, отделанный серым мрамором холл. Он, помнил, как бегал тут наперегонки со своим братом Саймоном. Николас поморщился при воспоминании о нем. Младшему брату в этом году исполнилось бы двадцать семь. Увы, он умер от оспы в возрасте десяти лет. В то время Николас был на учебе в Итоне, где у него даже не было возможности отдать дань скорби. А он так любил его!

Настроение у него было мрачным с самого утра. Он не видел Софи почти неделю, и от этого не находил себе места. Несколько раз пытался ее навестить, но всякий раз ему отвечали, что хозяйки нет дома. Нельзя сказать, чтобы Николас в это верил. Он спрашивал себя, не стоит ли попытаться сделать ей предложение. При том, что мысль о браке обычно наводила на него тоску, перспектива брака с Софи совсем не казалась ему мрачной. Однако он сомневался, что девушка ответит ему согласием. Она ясно дала понять, что в их отношениях нет места любви, и никаких разговоров о замужестве не допускала.

Николас подошел к двери кабинета и остановился на пороге. Отец не слышал его шагов, и потому голова его оставалась опущенной — он работал над какими-то документами. Николас воспользовался возможностью понаблюдать за ним. Он не видел отца вот уже несколько месяцев. Голова у герцога стала совсем седой, но для мужчины, почта достигшего семидесятилетия, в этом не было ничего необычного. Тем не менее, он показался старше и несколько тщедушнее, чем тогда, когда сын видел его в последний раз.

Николас деликатно покашлял, и водянисто-голубые отцовские глаза впились в него с нескрываемой злобой.

— Нечего сказать, ты весьма точен, — произнес он вместо приветствия.

— Десять утра — слишком ранний час для визитов.

— Если твой отец требует, чтобы ты явился в это время, значит, надо быть пунктуальным. А теперь сядь, — сказал герцог, указав на стул по другую сторону стола.

— Зачем ты вызывал меня? Я допустил очередную оплошность? Хочешь меня отчитать?

Герцог порылся в бумагах, после чего отложил в сторону перо.

— Нет, на этот раз ты ничего предосудительного не совершал. По крайней мере, ничего такого, о чем бы я знал. Как прошло твое путешествие?

Николас прищурился. Его отец никогда не потребовал бы прийти к нему для того, чтобы тет-а-тет поговорить о таких пустяках. Может, он все-таки узнал о его романе с Софи?

— Превосходно, в особенности мне понравилось пребывание в Венеции.

Отец брезгливо скривил губы.

— Я был там один раз. Ничего примечательного, если не считать таковым вонючие каналы и чудовищные оргии. Омерзительный город!

— Так я слушаю тебя!

— Будь по-твоему, опустим любезности. Мой доктор говорит, что мне осталось прожить в лучшем случае год. И посему я решил, что ты должен жениться в этом сезоне.

— Это правда? — Николас если и почувствовал некоторое сожаление о том, что отцу так мало отпущено, то горести не ощутил совсем. Тот никогда не проявлял к нему каких-либо теплых чувств. Он лишь требовал от сына строгого послушания, и это все. Даже отчитал Николаса за то, что тот взял Эмму на воспитание, и сам ни разу не захотел встретиться со своей единственной внучкой.

— Да. Это должно тебя порадовать, поскольку ты являешься единственным наследником. Однако, зная твой вкус в отношении женщин, я решил, что ты должен сочетаться браком до того, как я…

— Понимаю, — сказал Николас, непроизвольно стиснув подлокотники кресла, в котором сидел. Он никогда не позволил бы отцу подыскать для него спутницу жизни. Для отца главным критерием стало бы положение женщины в обществе — именно так он сам выбирал себе жен. Обе его супруги, с которыми Николасу довелось иметь дело, были желчными корыстолюбивыми особами, которым от герцога были нужны лишь его титул и деньги. Николас ничего не мог сказать о своей матери, поскольку она умерла при родах.

Отец взял со стола лист бумаги и протянул сыну:

— Вот список юных леди, которых я посчитал бы твоим достойным выбором.

— И с какой стати я должен согласиться на твои условия? Если, как ты говоришь, тебе осталось жить не больше года, тогда я вскоре стану наследником и смогу сам принять решение.

— Ты унаследуешь титул и неотчуждаемые земли. Но состояние, которое я накопил, пойдет на нужды благотворительности, если я не одобрю твоего выбора до того, как отойду в мир иной.

Николас стиснул зубы. Он не собирался жениться ни на одной из представленных претенденток, но решил пока не идти на конфликт с отцом.

— Женщина, которую выберу я, обязательно должна быть из этого списка?

— Не совсем так. Сюда я включил тех, кто отвечает моим предпочтениям, и тем самым упростил твою задачу. Если ты остановишь свой выбор на другой женщине, тебе следует меня об этом уведомить, и я наведу справки о ее родословной.

— А дочь графа тебя устроит?

— Я буду весьма польщен тем, что она станет очередной герцогиней Энкрофт. При условии, что ее имя не замарано никаким скандалом. Я должен быть твердо в этом уверен. — Брови герцога сошлись на переносице. — Ты действительно ухаживаешь за такой девушкой? Меня не поставили в известность о том, что ты внезапно изменил своим пристрастиям.

Николас улыбнулся:

— Я говорю о перспективах. Официально еще не приступал к этому. — Но он знал, о ком именно говорит.

— Лорд Энкрофт с визитом, мэм, — сказал дворецкий с порога ее кабинета.

Софи оторвала глаза от книги и нахмурилась.

— Скажи ему, что меня нет дома, Хендрикс.

— О, но это будет такая ужасная ложь! — донесся из холла знакомый бархатный баритон.

Проклятие!

— Так и быть, пусть проходит!

Не успел дворецкий выйти за дверь, как тут же появился Николас. Прислонившись к дверному косяку, он принял вальяжно-расслабленную позу, однако за этой видимой непринужденностью Софи сразу разглядела напряженность, которая не имела никакого отношения к сексу.

— Вы больно ранили мои чувства, миледи, — сказал он, прижав руки к сердцу. — Почему вы не хотите меня видеть?

— Надеюсь, вы сами прекрасно понимаете, — сказала она, небрежно от него отмахнувшись.

— Отнюдь! — Николас вошел и закрыл за собой дверь.

— Полагаю, вам не следовало бы делать это. Не хочу, чтобы из-за вас пострадала моя репутация.

— Не волнуйтесь, я не дам ни малейшего повода. — Он подошел ближе. В походке его и позе, казалось бы, не было ничего особенного, но она чувствовала, что он раздражен. — Почему ты меня игнорируешь?

Софи смотрела на него с улыбкой.

— Ты, видно, забыл, что я не твоя содержанка. И не обязана принимать тебя, когда нахожусь не в настроении.

— Ты, конечно, права. Однако правила приличия требуют, чтобы ты хотя бы прислала мне записку.

Софи видела гнев в его взгляде. Она понимала, что его претензии обоснованны. Конечно, надо было написать ему или принять, чтобы объясниться.

— Извини, Николас. Ты прав. Я вела себя непозволительно. Должна была, по крайней мере, написать тебе.

— Или проинформировать лично. — Он сократил дистанцию между ними и, взяв за плечи, привлек к себе. — Что-то не так?

Софи отвела взгляд. Все то, что между ними, происходило, ее устраивало. Всю неделю она только тем и занималась, что анализировала свое отношение к нему. И чувство, которое девушка испытывала к своему любовнику, стремительно перерастало в нечто настолько глубокое и сильное, что она уже не могла его игнорировать.

— Оказывается, очень трудно сдерживать эмоции, — тихо призналась она.

— В самом деле? — Николас прикоснулся губами к мочке ее уха и поцеловал ее. — Я пытался тебя об этом предупредить.

Действительно, он что-то такое говорил. Но она ему не поверила.

— Именно поэтому считаю, что для нас обоих будет лучше, если мы перестанем видеться.

Николас поднял голову и изумленно на нее уставился.

— Из-за того, что тебе показалось, будто ты что-то испытываешь ко мне, мы должны расстаться? Но это же полная бессмыслица.

— Я так не считаю. — Она высвободилась из его объятий, отошла и села за стол.

— Ты можешь пояснить?

Она опустила глаза, боясь встретиться с ним взглядом. Потому что, глядя Николасу в глаза, она не смогла бы сказать то, что собиралась.

— Тогда никому из нас не будет больно.

Он вздохнул.

— Дорогая, если мы небезразличны друг другу, тогда каждому из нас, так или иначе, будет непросто.

— Я это понимаю. Но рано или поздно тебе придется жениться. — Она отвернулась. — Я не уверена, что смогу спокойно на это смотреть. Возможно, тебе следует уйти сейчас.

— Я непременно так и поступлю, но только после того, как скажу, ради чего пришел.

— Слушаю тебя.

Он опустился на колено, стиснул ее руку и сказал:

— Софи, ты окажешь мне честь, согласившись стать моей женой?

Она вскрикнула в ужасе:

— Ты шутишь?! Мы едва знакомы! И большую часть времени, что мы встречались, мы проводили…

— Не надо уточнений! — вмешался он.

— Позвольте с вами не согласиться.

Николас улыбнулся, и сердце ее затрепетало.

— И все же за то время, что мы были вместе, я отнял у тебя невинность и множество раз наслаждался твоим телом.

Софи закрыла глаза и попыталась ощутить, что подвигло Николаса на этот шаг. Эмоции переполняли его, и она это чувствовала. Но определить причины его внезапного поступка ей оказалось трудно. Она покачала головой.

— Николас, я знаю, почему ты сделал мне предложение:

— Все очень просто. Я просто хочу на тебе жениться:

— Нет. — Софи высвободила руку. — Твой отец настаивает на этом. Я уже говорила тебе, что никогда не выйду замуж за человека, который любит другую.

Николас поднялся и посмотрел на нее сверху вниз.

— Послушай, Софи. Дело не только в моем чувстве к Жанетт. Я знаю, что она замужем. И никогда не полюбит меня. Никогда не станет воспринимать меня иначе, чем друга. Я начинаю с этим свыкаться, и если ты действительно обладаешь тем даром, о котором говоришь, то и сама это уже знаешь. Так в чем же истинная причина того, что ты не хочешь за меня выходить?

Софи встала. Они стояли совсем близко друг к другу.

— Я совсем не знаю тебя, Николас.

— Ты знаешь меня гораздо лучше, чем большинство моих знакомых.

— Но этого мало для брака! — воскликнула она.

— У тебя есть возможность исправить это. Позволь мне ухаживать за тобой как полагается.

— Нет, это невозможно.

— Почему?

Они соприкоснулись плечами, когда Софи прошла мимо него к камину. Она не хотела причинять ему боль, но иного способа заставить Николаса отступиться не находила.

— Я не вижу тебя своим мужем, — прошептала она, глядя в пустой камин.

— О чем ты говоришь?

— Я свела вместе множество пар за последние пять лет, включая некоторых наших общих друзей. Я знала, что они созданы друг для друга, — и поняла это сразу. — Она повернулась к нему лицом, и в глазах ее блестели слезы. — Я видела тебя в моем сознании только в ту ночь в Венеции, Николас. И ни разу с тех пор. Наверное, неправильно истолковала свое видение.

— Почему ты так думаешь?

Просто уверена в том, что мне было суждено провести с тобой только одну ночь. Нам предстояло стать любовниками, но не мужем и женой. Я — не твоя половинка. А ты — не моя.

Он схватил книгу со стола и швырнул ее в угол.

— Проклятие, Софи. Меня это нисколько не убеждает.

— Это правда, Николас. Мы можем быть потрясающими партнерами в постели, но истинной любви между нами никогда не возникнет.

— Я не уверен, что ты говоришь искренне, — пробормотал Николас, подойдя к брошенной им на пол книге. Он поднял ее и взглянул на обложку. — Прости, что погорячился.

Софи сделала глубокий вдох.

— Я принимаю твои извинения, но считаю, что ты должен уйти. Немедленно.

— Софи, — сказал он тихо. — Подумай хорошенько.

— Всего доброго, лорд Энкрофт.

— Прощайте, мисс Рейнар. — Николас прошел к двери, ни разу не оглянувшись.

Она не хотела, чтобы он ушел, злясь, на нее. Надо было найти способ его задержать. Если бы только Софи могла подольше смотреть в его глаза и грезить о тех чудных ночах, что провела с ним.

— Николас, возможно, я могу тебе помочь.

Он остановился возле двери и покачал головой.

— Вряд ли, дорогая!

— Я найду твою настоящую любовь, — тихо сказала, она. — Женщину, с которой тебе суждено провести всю жизнь. Ту, которая будет достойна тебя.

— Интересно, и как же ты сделаешь это?

— Подойди сюда.

Николас помедлил немного перед тем, как развернулся и подошел к ее рабочему столу. Она села в кресло, а он устроился напротив нее. Софи почувствовала, как по телу ее пробежала приятная дрожь предвкушения.

— Дай мне руку, — сказала она шепотом.

Он послушался. Софи чувствовала силу его рук и вспоминала, как он ласкал ее обнаженное тело. Дрожь ее усилилась. Надо выбросить из головы эти искушающие мысли.

— Думай о любви, — сказала она, закрыв глаза, и сосредоточилась на его мыслях и чувствах. И как всегда бывало в таких случаях, Софи почувствовала головокружение.

Но никаких образов не возникало — была лишь одна чернота.

Она еще раз попыталась очистить сознание от посторонних мыслей, сконцентрировавшись исключительно на нем. И вновь не увидела ничего. Вначале неудача с леди Кантуэлл, теперь — с Николасом… Софи не понимала, почему такое происходит только с некоторыми из ее клиентов. Еще вчера она принимала подругу Жанетт, и с ней не возникло никаких трудностей.

— Ну? — нетерпеливо спросил он.

— Тсс. Иногда для этого нужно несколько минут. Просто продолжи думать о любви.

И вновь одна чернота в сознании. Должно быть, она теряет свой дар. Если признается в этом, то ее бизнесу придет конец, а этого Софи не могла допустить.

Если она в действительности ничего не увидела, то, что ему скажет? Даже если ей совсем не хотелось стать свидетельницей того, как он ухаживает за другой, Софи искренне желала Николасу найти свое счастье с той женщиной, которой он достоин. Оставалось только назвать ее — настоящую леди, которая полюбила бы его и помогла бы ему забыть Жанетт.

— Мисс Аманда Уэйнскот, — прошептала она. Та была хорошенькой девятнадцатилетней девушкой и вполне могла полюбить Николаса. Она идеально ему подходила.

— Я никогда не слышал это имя. Ты уверена? — Он смотрел на нее, недоверчиво хмурясь.

— Абсолютно. Она — твоя половинка. — Софи отпустила его руки и открыла глаза. — Это прекрасная партия, и твой отец одобрит такой выбор.

Николас молчал в оцепенении. А она не могла отвести глаз от его лица. Почему ее влекло к нему как мотылька на пламя свечи? Он был хорош собой, но дело не только в этом. В его глазах она видела одиночество и понимала, что за этим стоит. И еще в них укоренилась боль. Боль, которую она не могла постичь, о которой он никогда ей не скажет. Она могла бы сказать ему правду о том, что видела, но хотела дать надежду.

Надежду, которую она навсегда утратила.

— Полагаю, мы теперь редко будем видеться. Ты будешь занят.

Николас нахмурился и медленно кивнул, но он не пожелал отпустить ее руку.

— Полагаю, так оно и будет.

— Ты должен уйти, — прошептала она. — Через десять минут ко мне придет очередная клиентка, и я должна подготовиться к встрече с ней.

— Софи, — начал было Николас, затем замолчал. — Ни ты, ни я небыли готовы к нашей первой ночи в твоем доме. И хотя ты сказала мне, что предприняла меры предосторожности тогда, всякое могло произойти. Если ты обнаружишь, что ждешь ребенка, прошу, сообщи об этом. Я не стану связывать себя обязательствами с другой женщиной, пока не буду знать наверняка.

Софи закрыла глаза.

— Конечно.

Перед тем как отпустить ее руку, он в последний раз ее пожал.

— Я ухожу.

— До свидания, Николас.

— Всего доброго, мисс Рейнар.

Два следующих дня Николас провел, пытаясь разузнать как можно больше о мисс Уэйнскот. И при этом не переставал задаваться вопросом: зачем ему это надо? Он не видел смысла в предсказании Софи. У него не было никакого желания познакомиться с этой особой.

В глубине души Николас знал с самой первой встречи с Софи, что та никогда не выйдет за него замуж. Ее происхождение ставило девушку гораздо ниже его на социальной лестнице, и она это понимала. И если все обстояло именно таким образом, ему надо было жить дальше без нее. Так или иначе, он должен был обзавестись семьей. И если Софи ни разу не ошиблась, подбирая половинки для его друзей, то почему он не мог ей доверять?

С этой мыслью Николас посетил один из балов с единственной целью — присмотреться к мисс Уэйнскот. Она танцевала с несколькими мужчинами, но только по одному разу. Исключение составил лишь лорд Клейбрук, эта хорошенькая девушка вальсировала с ним дважды.

Что-то в ней ему не понравилось, но Николас не мог определить, что именно. Был лишь один человек, который мог помочь ему разрешить эту загадку. Он зашел в клуб «Уайтс» в надежде найти там Сомертона и не ошибся. Приятель негромко беседовал о чем-то с лордом Брентвудом.

Николас подошел к ним.

— Добрый день, джентльмены. Сомертон, когда у тебя выдастся свободная минутка, я бы хотел поговорить с тобой.

— Мы уже закончили, — сказал тот и, обернувшись к собеседнику, добавил: — Советую прислушаться к моим словам.

— Спасибо тебе! — Лорд Брентвуд встал и кивнул Николасу: — Всего доброго, лорд Энкрофт.

Сомертон откинулся на спинку кресла.

— Угощайся, Николас.

Тот налил себе немного виски.

— Что тебе известно о мисс Уэйнскот?

Приятель поморщился.

— Я думал, ты хочешь узнать, кому принадлежит та сережка. Сомневаюсь, что мисс Уэйнскот недавно побывала в Венеции.

— Я действительно хотел найти хозяйку украшения, но обстоятельства изменились. Дело в том, что мисс Рейнар как раз сейчас занята тем, что помогает мне найти подходящую невесту.

— Правда? — Сомертон схватил стакан с виски и осушил его одним махом. — И она верит, что мисс Уэйнскот именно та самая особа, которая тебе нужна?

Николас предпочел промолчать.

— Интересно, — продолжил приятель и вновь наполнил стакан. — По последним известным мне сведениям эта девушка вскоре будет обручена с лордом Клейбруком. Николас медленно потягивал виски и размышлял. Возможно, на этот раз Софи ошиблась.

— Но это будет брак по любви или по расчету? Сомертон пожал плечами:

— А кто ж его знает?

— Понимаю. Но, как я полагаю, они оба будут присутствовать на балу у Нортвудов в конце недели.

— Почему бы тебе, не спросить у него самого? — Сомертон кивнул на лорда Клейбрука, сидящего за столиком в дальнем углу комнаты.

— Пожалуй, я так и поступлю.

Николас подошел к молодому виконту и улыбнулся ему:

— Как поживаете, Клейбрук?

У того от удивления расширились глаза.

— Спасибо, хорошо.

Николас присел рядом с ним и завел светскую беседу о погоде и политике. Наконец он вывел разговор на интересующую его тему и сказал:

— Я слышал, бал у Нортвудов обещает стать настоящим гвоздем сезона. Прекрасная возможность выбрать себе невесту по вкусу.

Виконт улыбнулся:

— Выходит, слухам можно верить.

— О чем вы говорите? Сплетников у нас много.

— Я слышал, что отец лишит вас наследства, если вы не выберете себе жену до окончания этого сезона. По меньшей мере, человек десять уже сделали ставки на то, кто именно окажется вашей невестой. Вот взгляните! Уже есть книга ставок.

Как, черт возьми, слухам удается расползаться с такой ошеломляющей скоростью? Отец уведомил Николаса о своем решении всего пару дней назад. Он решил, что смысла отпираться нет, тем более что пока не строил никаких конкретных планов.

— Ах, вы об этом, небрежно взмахнув рукой, сказал Николас. — Моим отцом действительно овладело настойчивое желание женить меня в этом году. Так что за красавицу прочат мне в жены?

— Пока перевес на стороне мисс Джастин Литлбери.

Николас скосил взгляд на упомянутую виконтом книгу ставок. Она была распахнута как раз на нужной странице. Ему показалось, что он узнал почерк Сомертона. Приятель делал ставку на будущую невесту Николаса так, словно он, лорд Энкрофт, был какой-то скаковой лошадью! С какой бы радостью он дал ему по физиономии!

— Довольно странный выбор, — заметил он. — Я всего лишь один раз встречался с этой девушкой.

— Очевидно, этого оказалось достаточно, чтобы решить жениться, — со смехом ответил Клейбрук. — Кроме того, вы дважды с ней танцевали на балу у Хартфилдов.

Это так, но ни к чему объяснять, что он поступил так из жалости к юной леди. Бедняжка стояла у края танцевального зала, не замечаемая никем из присутствующих рядом мужчин.

— А у вас как дела на этом фронте? — полюбопытствовал Николас. — Ходят разговоры, что вы обручитесь с одной особой уже на этой неделе.

— Эти слухи не имеют под собой никаких оснований. — Ответил Клейбрук и поднялся. — К сожалению, я тороплюсь. Так увидимся на балу у Нортвудов?

— Непременно.

Николас дождался, когда виконт уйдет, и лишь после этого подошел к столу, на котором лежала пресловутая книга для пари. Клейбрук был прав, сказав, что мисс Литлбери лидирует с большим отрывом. Мучимый любопытством, Николае взглянул, на кого сделал ставку Сомертон.

— Негодяй! — пробормотал он.

Тот поставил тысячу фунтов на то, что Николас женится на мисс Софи Рейнар еще до окончания сезона.

Он был готов убить мерзавца.

 

Глава 9

— Как ты мог так со мной поступить? — Софи кричала на своего сводного брата. — Ты думал, что я не выясню, кто сделал эту ставку?

Улыбка Сомертона лишь еще сильнее распаляла ее гнев. В раздражении она мерила комнату шагами. Как он мог так подвести ее?

— Это всего лишь пари, дорогая.

— Нет, ты разрушил мою жизнь. — Со вчерашнего дня ее не оставляло волнение. Как правило, это означало, что вот-вот случится что-то ужасное. Однако дурные предчувствия оправдались лишь к вечеру, когда заглянувшая к ней в гости Элизабет сообщила Софи об этом поступке Сомертона.

— Поскольку ты не позволяешь мне вступиться за твою честь, вызвав обидчика на дуэль, мне приходится изыскивать иные способы, чтобы заставить его заплатить за то, что он сделал с тобой.

— И тебе безразлично, что будет при этом с моей репутацией?

— Я ничего не сделал, чтобы погубить ее.

— Да? Две мои клиентки уже отменили сегодняшний сеанс. Я что, должна считать это простым совпадением?

— Именно так! — Брат скрестил руки на груди.

— Вмешиваясь в мою жизнь, ты не только создаешь угрозу моей репутации, но и рискуешь навлечь на меня гнев нашего отца. Впрочем, тебе лично ничто не угрожает — он не осмелится выплеснуть свой гнев на своего наследника, но ему ничего не стоит урезать мое содержание.

— Софи, я сам буду тебе помогать, если такое произойдет.

Она всплеснула руками.

— Я не нуждаюсь в твоей поддержке. Все, что я от тебя прошу, — это не вмешиваться в мои личные дела.

Сомертон встал и принялся ходить по ее маленькому кабинету.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы защитить тебя.

В дверь тихонько постучали.

— Войдите, — сказала Софи.

Дворецкий открыл дверь и заглянул в комнату.

— Простите, мэм. К вам с визитом лорд Энкрофт.

Сомертон остановился и хмуро уставился на сестру.

— Скажи ему, что меня нет дома.

— Маркиз сегодня особенно настойчив, мэм.

— Я сказала, что меня нет тома.

— Да, мэм.

Софи взглянула на брата и обнаружила, что тот ухмыляется.

— Это совсем не то, что ты подумал своим грязным умишком, — сказала она Сомертону, когда дверь вновь закрылась.

— Правда? Я слишком хорошо знаю Николаса, чтобы считать, что сильно промахнулся в своих предположениях. Ему бы давно следовало попросить твоей руки.

— Он уже делал мне предложение.

Брат от неожиданности попятился.

— Это правда? — спросил он, нахмурившись. — Тогда почему я ничего не слышал о вашей помолвке?

— Потому что я ему отказала. — Софи прошла кабинет из конца в конец. Эмоции готовы были выплеснуться через край.

— Почему ты так поступила? — тихо спросил Сомертон.

— Ты сам знаешь. Я не могу выйти за него замуж.

— Из-за того, что у него внебрачный ребенок?

— Нет, дурачина! Потому что он маркиз!

— Ему нет дела до твоей родословной, — прошептал Сомертон.

Может, это и так. Вполне вероятно, Николасу это безразлично, но что скажут в свете?

— Уходи, Энтони. Ты становишься невыносимым.

— Так и быть! — Брат быстро удалился, оставив дверь за собой широко открытой.

Софи прижала ладони к вискам. Сегодня вес шло из рук вон плохо. Все началось еще с утра, когда к ней на сеанс пожаловала сама мисс Уэйнскот, чтобы еще до бала у Нортвудов выяснить, будет ли лорд Клейбрук для нее идеальной парой. И если в сеансе с Николасом она ничего не увидела, кроме сплошной черноты, с этой клиенткой видение было на редкость ясным.

И тем самым единственным мужчиной для нее действительно был лорд Клейбрук. Софи понимала, что ей придется сказать Николасу о том, что она ошибалась. Но к такому признанию она должна морально подготовиться, поскольку леди Нортвуд тоже была в числе клиенток Софи, эта дама настояла на том, чтобы и она посетила устраиваемый ею костюмированный бал. Впрочем, в маске она могла оставаться неузнанной и проследить за Николасом.

И тогда, наблюдая затем, с кем он будет танцевать, и общаться, она сможет решить, кто же станет для него идеальной парой.

Переполох в холле прервал ее размышления. Выйдя из кабинета, она увидела, что Николас прижал Сомертона к входной двери.

— Тебе мало твоей красавицы жены, приятель?

Тот захохотал:

— О, более чем достаточно! Отпусти меня, пожалуйста.

— Оставь мисс Рейнар в покое, — прошипел Николас, не вняв увещеваниям друга. Он нависал над Сомертоном, грозно раздувая ноздри. — И не смей больше никогда распускать о нас грязные сплетни.

Приятель склонил голову набок, встретился взглядом с Софи и ухмыльнулся:

— Насколько я понимаю, ты хотел бы знать, зачем я сделал ту ставку?

— Николас, оставь Энто… лорда Сомертона в покое. — Она чуть не проговорилась, назвав брата по имени.

Он отпустил приятеля и повернулся к ней.

— Ты не могла бы мне объяснить, почему этот женатый мужчина находился с тобой в кабинете при закрытых дверях?

Софи почувствовала, как в ней закипает гнев.

— Вообще-то это тебя не касается. — Она изо всех сил старалась не реагировать на довольную ухмылку брата, который подмигнул ей, пользуясь тем, что Николас стоял к нему спиной.

— Ты наняла еще лакеев, как я тебе предлагал? — спросил он.

Софи раздраженно махнула рукой Хендриксу, который неподвижно, как статуя, стоял посреди холла. По-видимому, поведение джентльменов ввергло его в шок.

— Ты сам видишь, что я этого не сделала. А к чему — твой вопрос?

— Ответ прямо здесь, перед тобой, — сказал он, кивнув на Николаса.

— Уходите, вы оба, — сказала она устало прикрыв глаза.

— Да, я ведь, кажется, давно собирался это сделать, — со смехом сказал Сомертон. — Удачи, дорогая!

Были дни, когда ей хотелось придушить старшего брата, и сегодня был как раз один из таких. Как только дверь за Сомертоном закрылась, Николас сердито уставился на Софи.

— Может, позвать еще одного лакея? — спросил Хендрикс, приходя в себя.

Хорошо, что у дворецкого хотя бы сейчас достало ума подумать о подмоге. Возможно, брат ее был прав, предлагая ей усилить штат слуг. Если бы Хендрикс не служил у них с тех времен, как она была еще ребенком, Софи, возможно, уволила бы его после сегодняшнего.

Но у нее просто не хватило бы духу так поступить со стариком.

— Я сама справлюсь с лордом Энкрофтом. — Она искренне надеялась, что ей это по силам. — Николас, я считаю, что ты должен сейчас же уйти.

От его взгляда по спине у нее побежали мурашки страха.

— Вначале мы должны поговорить.

Девушка отступила на шаг.

— Нет.

— Я настаиваю. — Он крепко схватил ее за локоть. — Нам многое надо обсудить.

— Ну что ж, согласна. — Софи вошла в кабинет.

Николас громко захлопнул за собой дверь. Его переполняли гнев и раздражение. И не приходило в голову разумного объяснения того вопиющего факта, что Сомертон находился с Софи в кабинете за закрытой дверью, кроме одного, самого очевидного. В таком случае понятно, почему он называл ее по имени.

— У тебя роман с мужем лучшей подруги? — грозно спросил Николас.

Но реакция ее оказалась неожиданной. Софи от души рассмеялась.

— Конечно! Я знаю Сомертона почти десять лет, но решила дождаться, когда он женится на моей самой близкой подруге, чтобы наконец улечься с ним в постель.

Николас слышал её сарказм и чувствовал себя глупо.

— Я не думал, что вы так давно знакомы.

И очевидно, они не любовники, подумал он. Тогда почему производят впечатление близких людей? Это было настолько явно, что сильно задело Николаса. Между ними определенно что-то было, но что именно, он не мог понять. Странные отношения…

— Кто для тебя Сомертон? — тихо спросил Николас, надеясь, что она скажет ему правду.

— Очень хороший друг, — ответила Софи. — Человек, с которым я всегда могу откровенно поговорить. Тот, кто даст советы, когда я в них нуждаюсь. Он в какой-то мере заменяет мне отца.

Николас опустил взгляд на ковер, а затем вновь поднял глаза на Софи.

— Ты всегда можешь обратиться ко мне.

— Нет, не могу, — упрямо ответила она.

— Почему?

— Николас, мы слишком близки, чтобы быть просто друзьями.

Он вздохнул и опустился в то самое кресло, в котором всего неделю назад занимался любовью с этой упрямицей.

— Софи, полагаю, ты слышала о ставке, которую Сомертон сделал в клубе «Уайтс»?

— Да, Элизабет мне рассказала об этом.

— Понимаю. С какой стати мужчина, которого ты считаешь другом, стал бы делать подобное.

Софи прижала руки к вискам, словно хотела справиться с болью, и принялась мерить шагами комнату. Она молчала, и Николасу пришло в голову, что девушка пытается придумать для него какую-нибудь правдоподобную ложь.

— Он знает о нас, — наконец прошептала она.

— Ты ему сказала?

Софи остановилась и хмуро на него посмотрела.

— Ты сам это сделал.

— Это какая-то ошибка, — возразил Николас, поднимаясь с кресла.

— Сомертон подарил мне серьги на день рождения в прошлом году. И одну из них я потеряла в твоей постели в Венеции. Поэтому он и просил тебя прийти ко мне.

Николас выругался сквозь зубы.

— Ну, по крайней мере, это объясняет странный поступок с этой ставкой в «Уайтсе» и его к тебе отношение. Полагаю, мой добрый приятель собирается вызвать меня на дуэль, не так ли?

— Нет, он никогда бы так не поступил. — Уголки ее губ скорбно опустились. — Я в растерянности — как быть?

— Поскольку ты не желаешь выходить за меня. Очевидно, делать нечего, — сказал Николас как отрезал. Он провел ладонью по волосам. — Пока нас не видят вместе, никому не придет в голову подозревать, что между нами существуют какие-то отношения. Все решат, что эта ставка в «Уайтсе» — очередная выходка Сомертона.

— Учитывая то, как редко я бываю на балах и званых ужинах, нам это не грозит. При условии, что ты не станешь обивать порог моего дома и драться с моими гостями.

Софи говорила, вполне разумные веши, и все же у него не было желания прекращать свои визиты к ней. Его тянуло к этой своенравной девушке, он был очарован ею. Но она была права. Ни ему, ни ей не нужны сплетни. И чем больше времени он проводил в ее обществе, тем больше возрастала угроза ее репутации. Единственным выходом для них обоих было бы окончательное расставание. Как это ни больно.

— Хорошо, тогда я уйду.

Она кивнула решительно, добавив:

— Прощай.

Николас вздохнул и покинул комнату. Единственное, что ему сейчас хотелось, — напиться и забыть обо всем. Он не хотел думать о Софи, и уж точно всякое желание ею обладать пропало без следа.

Сев в карету, Николас горько рассмеялся. Еще ни к одной женщине его не влекло так, как к ней. Даже к Жанетт. Сейчас его влюбленность в Жанетт превратилась в полузабытое воспоминание. Единственная женщина, о которой он мечтал, была Софи. Именно с ней он мог бы найти свое счастье.

Интересно, сколько должно утечь воды прежде, чем настанет то время, когда он сможет проникнуться чувством к другой?

И вообще, сможет ли он полюбить кого-нибудь после Софи?

Софи надела маску, прежде чем вышла из экипажа. Темно-лиловые перья ее шляпки подчеркивали элегантность бледно-лилового изысканного наряда. Девушка была уверена в том, что никто ее не узнает, и искренне надеялась, что тот единственный мужчина, ради которого она приехала сюда, не откроет ее инкогнито.

Софи твердо решила, что будет стараться привлекать к себе как можно меньше внимания. Даже подругам не сказала, что намерена присутствовать на этом балу. Она была здесь лишь для того, чтобы понаблюдать за Николасом и теми дамами, с которыми он будет общаться.

Софи не видела его несколько дней и ужасно соскучилась. Она полагала, что, увидев его хотя бы издали, удовлетворит свою потребность в его обществе на сегодняшний вечер… и на всю оставшуюся жизнь.

Поднимаясь к парадной двери дома Норфолков, Софи вдруг усомнилась в том, что сможет остаться незаметной, приехав на бал в одиночестве. Обычно она всюду появлялась с матерью, которая, выдавая себя за ее тетю, играла роль компаньонки, тем самым, создавая хотя бы видимость приличий. Впрочем, на балах Софи бывала очень редко.

Она быстро вошла в зал и подошла к столу с закусками. Несколько человек поздоровались с ней кивком головы, но ни один не попытался заговорить. Если бы только отец признал ее! Тогда посещение блистательных балов вроде этого было бы для нее обычным делом, ни к чему не обязывающим времяпрепровождением. Тогда никто не стал бы приставать к ней с сомнительными предложениями.

— Почему же ты никому из нас не сказала, что собираешься быть здесь?

Да уж, неузнанной остаться не удалось. Софи с улыбкой повернулась к подруге.

— Добрый вечер, Эвис.

— Так что за причина твоего появления, дорогая? — с улыбкой спросила Эвис.

— Я решила ехать в самый последний момент.

— Понимаю. Может, кто-то конкретный помог тебе в этом?

— Эвис, ты ведь не из тех, кто ходит вокруг да около. Спроси меня прямо о том, что хочешь узнать. — Софи взяла с подноса проходящего мимо лакея бокал вина.

Та взяла подругу под руку и отвела в дальний угол зала, где никто не мог их подслушать.

— У тебя все еще продолжается роман с Энкрофтом?

— Ничего подобного. Я всего лишь помогаю ему найти спутницу жизни!

— В самом деле? Ты ищешь жену своему любовнику?

— Представь себе. В это так трудно поверить?

Эвис в недоумении уставилась на Софи. Та была вынуждена отвести взгляд.

— Получается, что ставка Сомертона в «Уайтсе» ничего не значит?

— Абсолютно. Ты же знаешь, как странно ведет себя порой мой братец. Должно быть, он видел, как мы разговаривали с Николасом, и предположил самое очевидное после того, как узнал, что отец Энкрофта потребовал, чтобы его сын женился еще до окончания сезона.

— Ты уверена? — тихо спросила Эвис.

Софи, склонив голову набок, пристально посмотрела подруге в глаза.

— Мы уже об этом говорили с тобой. Маркиз любит другую женщину, и я не хочу быть третьей лишней.

— Жаль, что все так грустно, — со вздохом сказала Эвис. — Выходит, вы только деловые партнеры. Понятно!

— Уж видно, так распорядилась судьба.

— Ты видела Жанетт? — спросила подруга, очевидно, чтобы сменить тему.

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— Я за нее так волнуюсь! Она сама не своя последние несколько недель. Когда я говорила с ней в последний раз, Жанетт пожаловалась мне, что поссорилась с Блэкберном.

Софи пожала плечами.

— О, Эвис, почти все супруги время от времени ругаются. Смею предположить, что и вы с Селби не исключение. И что же они не поделили?

— Она не хочет говорить. — Эвис медленно потягивала лимонад. — И это меня тревожит. На Жанетт совсем не похоже. Между нами никогда не было никаких тайн.

— Я бы с тобой не согласилась. Помнишь, как долго она молчала о смерти своего жениха? Возможно, посчитала, что ссора с Блэкберном имела слишком личный характер, чтобы рассказывать о ее причинах сестре своего мужа.

Эвис покачала головой:

— Такого рода соображения никогда ее не останавливали.

— Это верно.

— Вот и Энкрофт. Мне пора.

Софи обвела взглядом зал и сразу увидела Николаса. Она узнала его тотчас, даже в маске. Разлет плеч, красивая осанка, высокий рост и ямочки на щеках, когда он улыбался, выделяли его из всех присутствующих. При одном взгляде на него сердце ее забилось чаще, и горячая волна прокатилась по телу.

Девушка нашла уединенный уголок, откуда могла наблюдать за ним, не опасаясь, что ей помешают. Николас оживленно о чем-то беседовал с мужем Элизабет до тех пор, пока та их не перебила. Герцог повел жену в танцевальный зал, оставив приятеля в одиночестве.

Он обвел взглядом зал и на мгновение взгляд его остановился на ней. К счастью, ненадолго. Внимание его, по всей видимости, привлекла мисс Аманда Уэйнскот. Девушка стояла рядом с матерью, оживленно беседуя. Лицо ее раскраснелось от радостного возбуждения, но, когда Николас подошел к ней, она сильно побледнела.

Если бы только Софи могла слышать их разговор! Мать Аманды буквально толкнула дочь в объятия Энкрофта. Девушка угрюмо смотрела в пол, когда маркиз вел ее танцевать. Софи стало ужасно стыдно за себя, когда она подсмотрела, что Аманда устремила влюбленный взгляд на лорда Клейбрука.

Она чувствовала, что должна вмешаться в эту ситуацию. Впрочем, пока еще не время. Интуиция подсказывала ей, что тот не слишком торопится делать предложение, и ревность может оказаться самым решающим фактором, который подтолкнет его к решительному действию.

Софи не сводила глаз с Николаса. Глядя на то, как он ведет Аманду в танце, она мечтала о том, чтобы оказаться сейчас на месте этой девушки. Но это исключено. Маркиз ей не пара. Знать бы только, кто же ее суженый!

Аманда наконец подняла взгляд на Николаса и улыбнулась ему. Судя по всему, они вели вежливую беседу. Музыканты заиграли медленнее, и Николас, вальсируя, подвел партнершу к выходу на террасу. Софи увидела, что он вывел девушку на свежий воздух.

Какая глупость!

Что толкает его на столь неосмотрительные поступки? Отчаяние? Ему так приспичило надеть хомут на шею? Софи сильно сомневалась, что он готов сломя голову броситься исполнять требование отца, когда узнала о желании Энкрофта-старшего женить сына. Ей показалось, что Николас смирился с необходимостью найти невесту в ближайшее время, но особого стремления поскорее расстаться со статусом холостяка в нем не почувствовала. Софи направилась в другой конец зала, заметив при этом, что лорд Клейбрук сделал то же самое. О Боже, она должна оказаться рядом с Николасом раньше, чем он!

Софи открыла дверь на террасу, и ее сразу обдало холодом. Апрельский вечер выдался не слишком погожим.

— Энкрофт, где вы? — шепотом спросила она, направляясь по тропинке в сад.

— Что вам угодно?

Софи заглянула за изгородь из кустов роз и обнаружила парочку, сидящую на скамейке.

— Клейбрук идет сюда.

Аманда вспыхнула и быстро поднялась.

— Благодарю вас, лорд Энкрофт. Вы очень помогли мне советом. — С этими словами девушка быстро покинула своего собеседника.

Николас поднялся и посмотрел на Софи сверху вниз с высоты своего внушительного роста. Она чувствовала его ярость даже с расстояния нескольких шагов. Девушка попятилась, но он схватил ее за руку и приблизил к себе.

— Почему ты пошла за мной сюда, Софи?

— А зачем тебе было оставаться с Амандой наедине?

— Это тебя не касается. Кроме того, ты сама напророчила, что она идеально мне подходит. С какой стати тебе сердиться из-за того, что мы вышли подышать?

— Мисс Уэйнскот не твоя избранница, — прошептала Софи, глядя в его глаза в прорези маски. — И я вовсе не расстроена!

— Ты сказала мне, что Аманда просто создана для меня. — Он больно стиснул ее плечо. — Так ты солгала?

— Нет… Да… Я не хотела, — призналась Софи. Она должна была сказать ему правду. — Когда я попыталась определить, кто твоя идеальная пара, у меня ничего не вышло. И тогда я сказала тебе, что это — мисс Уэйнскот. Я подумала, что она может тебя полюбить.

— И почему ты вдруг переменила свое мнение?

— На днях девушка приходила ко мне на сеанс, и я увидела, что лорд Клейбрук — именно тот самый мужчина, за которого она должна выйти замуж.

Николас в ярости перевел дыхание.

— Тогда почему ты не сообщила мне об этом раньше?

Софи отвела взгляд в сторону, но он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Я должна была убедиться. Твёрдо знала, что если увижу вас танцующими вместе, то сразу все пойму.

— И что ты скажешь теперь, когда нас увидела?

— Мисс Уэйнскот суждено остаться с лордом Клейбруком, — тихо сказала Софи. — Прости, Николас.

— Мне не нужна была ни ты, ни твоя интуиция или как там ты называешь свой «дар», чтобы прийти к тому же выводу. Я понял это раньше, чем довел ее до танцевального зала. Поэтому мы и вышли в сад вдвоем. Чтобы заставить Клейбрука ревновать.

Николас отпустил плечо Софи и вернулся к каменной скамье. Усевшись, он еще какое-то время молча смотрел вниз.

— Выходит, нет для меня суженой?

Сердце ее сжалось от боли за него. Она понимала, что он испытывает. Чувства отверженности и одиночества были так ей знакомы. Суждено ли ему найти свою половину, или он обречен, прожить жизнь без любви? А ей? Софи не чувствовала себя отверженной, лишь когда была с ним рядом.

— Возможно, еще не пришло время. Твоя женщина пока еще не вошла в твою жизнь. Наверное, именно по этой причине я не могу сосредоточиться, — Софи знала, что говорит неправду. Она видела Кендала и Элизабет вместе еще до того, как будущий муж подруги вернулся в Англию. Только не могла определить его имя.

— Или этой женщины просто не существует. — Николас встал и посмотрел на нее с укором. — В любом случае я больше не стану тебя беспокоить. Мне все равно, на ком жениться.

Он собрался уходить, но Софи задержала его, ухватив за локоть.

— Ты не прав, Николас. Расскажи мне о браке твоих родителей.

— Зачем?

Он отвел взгляд, делая вид, что рассматривает маленький полураскрытый бутон цветка.

— Мать умерла при родах, давая жизнь моему младшему брату. Тогда мне было всего два года. Если бы не ее портрет в поместье, я бы не знал, как она выглядит.

— Вот как? — Софи прикусила нижнюю губу. Отчего она чувствовала, что он что-то недоговаривает? — Я не предполагала, что у тебя есть брат. Расскажи мне о нем. Какой он?

Софи почувствовала, как напряглись мускулы под ее пальцами. Она закрыла глаза и сразу увидела, что случилось.

— Оспа, — прошептала она.

— Я могу хоть что-то утаить от тебя? — тихо спросил Николас.

Софи пожала плечами.

— Стоит тебе постараться, и я ничего не смогу о тебе узнать. На самом деле по большей части ты остаешься для меня закрытым. Я могу «заглянуть» в твое сознание лишь тогда, когда ты сам этого хочешь.

— Все это не важно. Мне нужна жена… Ты не хочешь быть моей супругой. И посему я возвращаюсь в зал, где буду искать ее. Всего доброго, мисс Рейнар.

Софи смотрела ему вслед, и сердце ее наполнилось печалью. Он столько потерял в жизни! На мгновение она позволила себе задаться вопросом о том, каково это — быть его женой. И тут же упрямо тряхнула головой, прогоняя опасные мысли. Она была незаконнорожденной и, следовательно, ничтожеством в глазах общества.

 

Глава 10

Николас танцевал со многими прелестными девушками, но ни одна из них не возбудила в нем интерес. От своей избранницы он хотел услышать нечто большее, чем сплетни или болтовню о моде. К несчастью, в своем абсолютном большинстве те дамы, что могли поддержать интересный разговор, уже были замужем. Николас, потягивая бренди, обвел взглядом зал. Взгляд его немедленно отыскал Софи.

Она была окружена подругами, и со стороны могла показаться вполне довольной жизнью. Мило улыбалась. Хотя улыбка ее была какой-то вымученной. Николас, не успев дать себе отчет в том, что делает, направился к ней через зал.

— Так вот кто прячется под этой маской! — сказала Жанетт с несколько наигранным смешком. — Николас, я сразу узнала тебя!

Впервые звук ее голоса не возымел на него никакого действия. Странно! Обычно стоило ей заговорить, и жаркая волна окатывала его с головы до ног. С ним поздоровались все. Все, кроме Софи. Он почти ощущал ее ревность. Николас чуть заметно улыбнулся. Это чувство, по крайней мере, означало бы, что она хоть что-то к нему испытывала.

— Жанетт, позвольте пригласить вас на танец?

Ее темные брови удивленно поползли вверх, но она кивнула:

— С удовольствием, Николас.

Серые глаза Софи стали холодны как лед.

Николас подавил смешок, протянув руку Жанетт. Провожая ее к танцевальному залу, он сделал девушке комплимент:

— Вы сегодня чудесно выглядите!

И это было правдой. Сапфировый наряд подчеркивал синеву ее глаз. Глубокое декольте привлекало взгляд к пышной груди. Всего несколько недель назад обнимать ее в танце было бы для него танталовой мукой, но сегодня все мысли его были только о Софи.

— Вы такая молчаливая сегодня. У вас все в порядке?

Жанетт заморгала, словно вопрос застал ее врасплох, после чего медленно кивнула:

— Абсолютно.

— Я слишком давно вас знаю, чтобы принять эту вежливую отговорку за ответ.

— Не сейчас, Николас. Не здесь.

Он невольно задался вопросом: что же могло произойти? Оглядевшись, не заметил в зале Блэкберна.

— Где ваш муж?

— Ему нездоровится, и он остался дома.

Возможно, в этом причина ее неважного настроения. Вполне вероятно, что она тревожится за своего мужа, как всякая добропорядочная жена.

— Давайте переменим тему. Скажите лучше, какая леди вам сегодня приглянулась?

Николас улыбнулся. Он чувствовал себя с Жанетт на удивление легко и комфортно, и сам этому удивлялся. Ему очень нравилось это ощущение свободы в общении, когда влечение не создает скованности и напряженности.

— Я джентльмен, Жанетт. И никогда не стал бы бесчестить женщину, обсуждая ее достоинства.

Жанетт засмеялась:

— Ну конечно, вы правы, Николас. Кто же спорит? Тем не менее, меня не покидает ощущение, что вы танцуете со мной лишь для того, чтобы заставить кого-то ревновать вас.

— Я бы никогда не позволил себе такого, — ответил он с улыбкой. — Кроме того, вы замужем.

— О, я убеждена, что вы пошли бы на все, что угодно, чтобы завоевать женщину.

— Возможно.

— Вы скажете мне, кто она? Назовете ее имя?

Николас покачал головой:

— Простите, но это невозможно. Она не верит в то, что мы будем вместе.

— А вы?

— Я начинаю приходить к выводу, что она — как раз то, что мне нужно.

Софи моргала, с трудом сдерживая рыдания. Наблюдая за тем, как Николас танцует с Жанетт, она чувствовала себя еще более одинокой и покинутой, чем в самые мрачные минуты жизни. Надо было уходить, не дожидаясь, пока слезы польются из глаз. Глядя на них, Софи спрашивала себя: не в том ли причина ее неспособности «провидеть» Николаса, что именно Жанетт была предназначена ему судьбой?

Могут ли двое мужчин иметь одну и ту же вторую половину?

До сих пор она никогда не думала в таком ключе, но сейчас решила, что в этом есть определенный смысл. Жаль, что ее матери здесь не было. Она смогла бы дать Софи совет, поскольку обладала таким же даром, что и дочь.

Может, она перепутала Блэкберна и Николаса? Нет, этого просто не может быть. Она ясно видела Блэкберна с Жанетт, а не его.

— Может, нам пора подкрепиться? — предложила Эвис, взяв Софи под локоть.

Подруга кивнула.

Вместо того чтобы подвести ее к столу с закусками, Эвис пригласила подругу на террасу. Отыскав тихую скамейку, они присели.

— Он влюблен в Жанетт?

Софи так и не смогла проглотить вставший в горле ком. Слезы потекли по ее щекам. Девушка угрюмо кивнула.

— О, — прошептала Эвис. — Я всегда думала, что они относятся друг другу скорее как брат и сестра.

— Жанетт относится к нему именно так, — выдавила из себя Софи. — Но его чувства к ней в какой-то момент изменились.

— И он никогда не говорил ей об этом?

— Нет. Он был уверен, что Селби разозлится, что его лучший друг воспылал страстью к его сестренке.

Эвис покачала головой.

— Дело не в этом.

— Ты так считаешь?

Возможно. Николас просто боялся услышать от Жанетт отказ.

Софи сосредоточенно нахмурилась. Скорее всего, Элвис недалека от истины. Николас рассказал ей о смерти матери, но ничего не говорил о том, как жил после этого. Она поняла, что его младший брат умер еще ребенком, и явственно ощутила одиночество Николаса. Если у него не сложились отношения с отцом, то, возможно, страх быть отвергнутым явился причиной того, что он не позволил отношениям с Жанетт развиться дальше так, как хотел. Но при этом не проявил подобной сдержанности, когда сделал предложение Софи. Возможно, это было лишь проявлением его порядочности. Он поступил так, как, по его мнению, должен вести себя джентльмен, лишивший девушку невинности.

— Что ты знаешь о его семье, Эвис?

— Немногое. Николас никогда не стремился домой во время школьных каникул и потому проводил много времени с семьей Бэннинга. Они с отцом, похоже, не слишком ценят общество друг друга.

Отчего так? — Что могло бы подвигнуть человека не любить родного сына? Из того, что было известно Софи из циркулирующих в обществе сплетен, скорее всего, причиной охлаждения герцога Бэлфорда к сыну был роман его покойной жены. Хотя для супруги герцога не было ничего слишком уж предосудительного в том, что бы завести роман на стороне после того, как она родила мужу двух детей. Свет на подобные вольности смотрит сквозь пальцы.

— Они расходятся во мнениях по многим вопросам, — ответила Эвис. — Когда Николас решил взять к себе внебрачную дочь, отец его весьма красноречиво заявил, что он это не приветствует.

У Софи дрогнули губы.

— Ну что же, многие разделяют такую позицию.

Эвис обняла подругу за плечи.

— Прости, что напомнила тебе об этом.

Софи по-прежнему считала, что Николас скрывает от светских пересудов куда больше, чем может показаться на первый взгляд. Ей хотелось узнать его тайны. Даже если в душе она понимала, что делать этого не следует.

— Мне пора уезжать, — пробормотала она.

— Останься, пожалуйста, — уговаривала ее Эвис. — Не так уж часто тебе выпадает случай побывать на балу.

Софи кивнула. Конечно, подруга права, придется остаться. Не потому, что ей тут так нравилось, просто здесь у нее была возможность понаблюдать за тем, как Николас общается с женщинами, и подобрать ему подходящую пару. Теперь, когда она точно знала, что мисс Уэйнскот ему не подходит, девушка считала своим долгом помочь Николасу найти свою суженую.

Они вернулись в зал.

Николас и Жанетт по-прежнему танцевали, и на их лицах светились улыбки, Софи не могла смотреть на эту идиллию. Она подошла к столу с угощением и взяла с подноса бокал с шампанским.

— Этим ты вряд ли себе поможешь, — раздался, за спиной голос Сомертона.

Софи сделала большой глоток, прежде чем обернулась к брату.

— Ты так считаешь? А я слышала, что сам-то очень часто прибегаешь к подобному средству, когда хочешь забыться.

— Моя маленькая сестренка сердится? — с ухмылкой спросил Энтони.

— Женитьба дурно на тебя повлияла. Ты становишься все более, несносным.

— Возможно, я знаю, как помочь твоей беде. Надо заставить Николаса ревновать.

Софи посмотрела в насмешливые глаза брата.

— Какая чушь!

— Тебе надо потанцевать с кем-то, — сказал он, протягивая руку. — Так пойдем, покажем класс?

— Нет, он не станет к тебе ревновать. — Софи пригубила шампанское. — Кажется, он сообразил, что у нас чисто платонические отношения. И мне совсем не хочется вызывать у него это чувство. Я пытаюсь найти ему подходящую жену.

— Ну конечно, кто же сомневается. И все же я считаю, что ты должна с кем-нибудь потанцевать. — Сомертон обвел взглядом зал. — Брентвуд тебя устраивает?

— Он слишком молод, — не согласилась Софи.

Энтони улыбнулся:

— И это хорошо. Ему двадцать три — прекрасный возраст!

Софи с тоской устремила взгляд на танцоров. Редко ей выпадал шанс оказаться среди них.

— Возможно, я согласилась бы.

— И это будет не просто танец, — подмигнув, сообщил Энтони. — Это будет вальс.

Софи прикусила губу. Многие по-прежнему считали этот новомодный танец возмутительно безнравственным.

— Я не уверена, что вальс — это тот танец, который доставит мне удовольствие.

— Положись на меня. — Брат отошел, широко улыбаясь.

Освободившись от его навязчивой компании, Софи тут же устремила взгляд на танцующих Николаса и Жанетт. Теперь ей уже было мало того, что ее пригласят на танец, — ей надо самой выбрать партнера. Впрочем, Софи хотелось как можно быстрее отвлечься, а для этой цели годились любые средства.

Энтони вернулся вместе с Брентвудом. Молодой человек улыбался так по-детски, что Софи едва не рассмеялась. Поскольку он теперь работал вместе с Сомертоном в качестве тайного агента Британской разведки, он часто бывал у Софи, пользуясь ее услугами медиума.

— Добрый вечер, мисс Рейнар, — Сказал молодой человек, поклонившись.

— Рада вас видеть, лорд Брентвуд, — ответила она, кивнув.

— Можно пригласить вас на танец?

— Конечно.

Он протянул ей руку и повел в центр зала. Партнер был очень хорош собой: голубоглазый высокий блондин, но он не оказывал на нее такого магического воздействия, как Николас. Музыканты перестали играть, ожидая, пока танцоры займут места на довольно тесной площадке.

Стоя рядом с Брентвудом, Софи искала глазами Николаса. Тот проводил Жанетт на место, к ее брату, после чего удалился, и она потеряла его в толпе. Софи постаралась внушить себе, что это не имеет значения. Действительно, едва ли, завидев ее танцующей с Брентвудом, Николас станет ее ревновать.

Но как только заиграла музыка, она невольно расслабилась и вскоре начала получать истинное удовольствие. Танцевать с Брентвудом оказалось куда приятнее, чем она предполагала. Он был чудесным партнером: умелым, улыбчивым, умеющим поддержать разговор. С ним Софи не чувствовала того напряжения, которое испытывала с другими мужчинами.

— Мисс Рейнар, спасибо, что помогли мне с последним заданием.

— Всегда рада оказать услугу, — ответила она.

— Это правда, что вы можете найти того единственного, с кем человеку суждено быть вместе?

— Да. Почти всегда. Исключения, конечно, случаются.

Брентвуд чуть заметно наклонил голову набок и улыбнулся.

— Буду иметь это в виду, когда придет время.

Софи тихо рассмеялась.

— Любовь не всегда приходит вовремя, милорд. Напротив, чаще всего возникает тогда, когда оба партнера считают, что время для этого самое неподходящее.

— Вы хотите меня о чем-то предупредить? В мою жизнь вот-вот войдет какая-то женщина?

— Я не могу ничего сказать вам сейчас: Если вы действительно хотите об этом узнать, приходите ко мне на сеанс.

— Спасибо, я так и поступлю.

Как только танец закончился, она взяла бокал вина и направилась на террасу подышать воздухом. Несколько фонарей освещали усыпанную гравием дорожку, но Софи решила, что безопаснее держаться ближе к дому. Она думала так до тех пор, пока затянутая в перчатку знакомая рука не взяла ее под локоть и не увлекла по тропинке в сад.

— Куда вы меня тащите?

— Нам надо поговорить.

Она взглянула Николасу в лицо и увидела на нем нечто такое, что заставило ее встревожиться не на шутку.

— О чем?

Николас не останавливался, пока они не оказались там, где им никто не мог помешать. Он подвел ее к небольшой каменной скамье.

— Сядь, — приказал он.

Софи не спешила повиноваться. Она продолжала стоять, скрестив руки на груди.

— Вы хотите испортить мою репутацию, лорд Энкрофт.

— О, как вы неприступны, мисс Рейнар. Вам понравилось танцевать с Брентвудом? — Ревность взыграла в нем, когда он увидел Софи вальсирующей с высоким красивым блондином. Он был на волосок от того, чтобы выйти в круг танцующих и демонстративно ее увести. Остановило Николаса лишь сознание того, что он будет при этом выглядеть весьма глупо.

— Брентвуд прекрасный танцор, и говорить с ним очень приятно. Я получила большое удовольствие. Что ж тут такого?

Николас стиснул зубы.

— Я рад за вас.

— А вам понравилось танцевать с Жанетт?

Лицо Николаса расплылось в довольной улыбке.

— О, разумеется.

— Прекрасно. Теперь, когда мы убедили друг друга в том, что оба довольны, я хочу вернуться в зал, — сказала Софи и направилась к дому.

Николас схватил ее за руку и привлек к себе.

— Он еще совсем мальчишка, — укоризненно заметил он. Под напускным безразличием явно скрывалась проснувшаяся ревность.

— Вы опять о моем партнере?

О ком же еще?

Софи наклонила голову и улыбнулась.

Ревность тебе не клипу. Николас.

Вот черт. Она знает, что он чувствует. Софи сказала, что если он постарается, то может скрыть от нее свои мысли. Только вот получится ли у него?

— И ты ничего не испытывала, когда я танцевал с Жанетт?

Софи высвободила руку и пошла дальше по тропинке. Не оборачиваясь, она ответила:

— Возможно, зависть. На случай, если ты не заметил, Брентвуд был единственным, кто пригласил меня танцевать сегодня. И то лишь потому, что Сомертон его заставил.

— Мне очень жаль, Софи. — Сердце его сжалось. Мужчины не приглашали девушку только потому, что ее отец таки не признал ее своей дочерью. К счастью, его Эмма никогда не окажется в подобной ситуации.

— Я не нуждаюсь в сочувствии! — резко ответила она.

— Можно пригласить тебя на танец? — сказал он тихо. Не надо было просить ее об этом. Если Софи согласится, тело ее окажется в опасной близости к его телу. И кто знает, к чему это приведет. Если откажется, это будет означать, что она действительно считает, что он пригласил ее лишь из жалости.

Софи бросила на него взгляд через плечо. Николаса пронзил ток желания. Медленно, очень медленно ее полные губы сложились в улыбку.

— Я бы с удовольствием согласилась. Но подумай, как это отразится на ставках в этой вашей книге в «Уайтсе».

— Мне плевать на это! — Николас шагнул к ней. — Потанцуй со мной, пожалуйста.

— Мне уже пора уходить, — нерешительно прошептала девушка.

— Но я тебя прошу. — Он приблизился к ней вплотную. — Если ты откажешься, я вынужден буду поцеловать тебя, чтобы вновь почувствовать, что ты моя и ничья больше.

Глаза ее расширились.

— Хорошо, так и быть. Но нас не должны видеть входящими в зал вместе.

— Ты иди первой, а я отправлюсь следом.

Софи кивнула и быстро пошла к дому, словно ей не терпелось поскорее от него избавиться.

Зачем он согласился? Николасу следовало забыть о своем приглашении и ехать домой. Но он поплелся в зал навстречу искушению. Возможно, удастся убедить ее возобновить их связь. Господи, как же он соскучился по ней!

Окинув взглядом зал, он обнаружил Софи стоящей рядом с Сомертоном. Николас едва не рассмеялся в голос. Неужели она решила, что это его остановит? И пошел к ним, глядя прямо на нее. Когда-нибудь он выяснит, при каких обстоятельствах они с этим типом так тесно сблизились.

— Добрый вечер, Сомертон, — кивнул Николас.

— Здравствуйте, лорд Энкрофт. — Он, нахмурившись, окинул взглядом Софи.

— Рада видеть вас, лорд Энкрофт, — сыграла свою роль Софи.

Позвольте вас пригласить?

Сомертон смотрел на него, прищурившись.

— Вас ничто не обязывает принимать его приглашение, Мисс Рейнар.

Софи улыбнулась ему.

— Но отказ был бы непростительной грубостью, вам не кажется? Кроме того, принимая в расчет размер вашей ставки в «Уайтсе», я смею предположить, что, согласившись танцевать с лордом Энкрофтом, я оказываю вам неоценимую услугу.

— Я лишь желаю тебе добра, дорогая!

Николас вновь невольно задался вопросом: что их связывает? Сомертон вел себя с Софи почти по-братски.

Но такое невозможно. Отец Сомертона вовсе не был похож на человека, способного завести любовницу. Николас все еще помнил тот вечер, когда он привел приятеля к известной куртизанке. Он лишь хотел преподнести ему пикантный подарок на восемнадцатилетие. Сомертону было тогда мучительно трудно поступиться своими моральными принципами.

— Я с удовольствием приму ваше приглашение, — наконец сказала Софи и улыбнулась.

Сомертон насупился.

— Один танец, не более.

Николас повел девушку в середину круга. Музыканты заиграли вальс, и он привлек ее к себе. Ему потребовалось все его самообладание, чтобы не прижать к себе Софи слишком тесно. Он просто изнемогал от желания.

— Поедем домой вместе, — прошептал Николас ей на ухо.

— Это было бы неосмотрительно, — ответила она.

— А до сих пор мы поступали разумно?

— Вовсе нет, — со смешком ответила она. — Но надо же когда-то браться за ум.

— Если ты настаиваешь, — наконец сдался он, смирившись с тем, что ему придется удовлетвориться лишь этим невинным объятием в танце.

— Николас, мне бы все еще хотелось помочь тебе найти невесту.

Ее партнер напряженно замер.

— Зачем?

— Потому что тебе нужно жениться. Ты должен найти себе подходящую спутницу жизни. И быть счастливым.

А он уже искрение начал верить в то, что держит в объятиях ту самую единственную, которая ему нужна. Но как ее в этом убедить? Хотя если Николас позволит ей и дальше заниматься поисками его второй половины, то сможет хотя бы иногда видеться с ней, говорить с ней и, возможно, прикасаться к ней.

Чем больше времени это займет, тем дольше они будут вместе. Смогут общаться и лучше узнать друг друга. Возможно, тогда он сможет убедить девушку в том, что она и есть его идеальная пара.

— Хорошо. Я приду завтра.

 

Глава 11

Софи держала руку мисс Джастин Литлбери, пытаясь «прозреть» ее единственного. Те образы, что возникали в ее сознании, ей самой казались бессмысленными. Она увидела размытые очертания мужчины, напоминавшего ей Николаса. Но следом возник уже более четкий образ светловолосого мужчины с зелеными глазами и небольшим шрамом на подбородке. Так кто из них был предназначен мисс Литлбери судьбой?

В очередной раз Софи испытала неприятный шок. Интуиция ее все чаще стала давать, сбои. Что она будет делать, если и в самом деле утратит дар медиума? Останется ни с чем. Вчера леди Кантуэлл вернулась к ней уже в третий раз, и Софи вновь ничем не смогла ее порадовать.

— Ну? — Мисс Литлбери теряла терпение. — Я должна завтра приехать на бал, уже точно зная о том, кто мой суженый.

— Тише, — осадила клиентку Софи, пытаясь сосредоточиться на том образе, что напомнил ей Николаса. Это он или не он? И кто тот, другой?

— Мисс Рейнар, так вы можете мне помочь или нет? Отвечайте прямо.

Софи в изумлении уставилась на нее. Джастин Литлбери недавно исполнилось двадцать, она была дочерью виконта и воспринималась всеми как тихая, застенчивая барышня. Однако сейчас производила совсем иное впечатление. В глазах недавней скромницы читалась решимость добиться желаемого любой ценой.

— То, что я вижу, мне пока непонятно.

— Что же именно?

— Я вижу двух мужчин, но их изображения как-то размыты. Я не могу определить имена.

— Ну вот, я так и думала, — сказала мисс Литлбери. — Вы не обладаете даром видеть будущее.

— Мисс Литлбери, иногда одного сеанса бывает недостаточно. Возможно, вы еще недостаточно доверяете мне, чтобы раскрыть передо мной свой внутренний мир.

Девушка сердито поджала губы и встала.

— Я думаю, что вы — просто шарлатанка. Разумеется, очень заинтересованы в том, чтобы я пришла на следующий сеанс, поскольку берете плату за каждое посещение.

— Но поймите, все не так просто, как вам кажется, — пояснила Софи. — Если человек действительно хочет что-то от меня скрыть ему это удается. До тех пор пока между нами не установятся доверительные отношения, мне трудно определить что-то конкретное.

Мисс Литлбери порылась в ридикюле и, вытащив монету, бросила ее на стол.

— Это последняя плата, которую вы от меня получаете.

В раздражении она направилась к двери. Софи покачала головой, но все же решила оставаться вежливой и проводила свою молодую клиентку до двери. Мисс Литлбери остановилась у входа в небольшой гостиной, где визитеры ждали, пока о них доложат хозяйке.

— Лорд Энкрофт!

Николас встал и с улыбкой подошел к девушке.

— Приятно вновь с вами встретиться, мисс Литлбери.

— Взаимно, милорд, — ответила она кокетливо и, оглянувшись на Софи, добавила: — Я бы на вашем месте не стала тратить время и деньги на эту шарлатанку. Она обычная мошенница.

Николас покачал головой:

— Я с вами не соглашусь. Мисс Рейнар очень мне помогла.

Мисс Литлбери прищурилась, переводя взгляд с Николаса на Софи и обратно.

— В самом деле?

— Да. — Он с улыбкой посмотрел на молодую леди. — Вы будете завтра на балу у Блэкбернов?

— Разумеется. — Она бросила пренебрежительный взгляд на Софи. — По крайней мере, там меня будут окружать приличные люди. — Раздраженно хмыкнув, девушка быстро вышла за дверь.

Софи вернулась в свой кабинет.

— Как же я устала от нее!

— Полагаю, эта скандальная особа не знает, что вы с Жанетт хорошие подруги, — пояснил Николас, пройдя в комнату следом за хозяйкой.

— Наверное. — Софи остановилась на пороге и улыбнулась. — Мне вправду интересно, как она отреагирует, увидев меня на балу завтра вечером.

Николас сдержанно засмеялся:

— Хотел бы и я взглянуть.

— Перейдем к делу. — Софи села и положила руки на стол. Стараясь не обращать внимания на мурашки, побежавшие вверх в тот момент, когда он прикоснулся к ее рукам, она сказала: — Теперь мне нужно, чтобы ты предельно сконцентрировался на мыслях о любви. Не думай ни о чем другом.

Она дождалась, пока Николас закроет глаза, и только после этого; сделала то же. Как обычно, сразу испытала легкое головокружение, но, как и раньше, ничего не увидела. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой беспомощной. Словно перед ней вырастала темная глухая стена, преграждавшая доступ к мыслям клиента. Должна быть какая-то причина, по которой она не могла увидеть ту женщину, что предназначалась Николасу судьбой.

Или она вообще не могла читать его мысли? Но все это казалось бессмысленным. Она легко проникала в его подсознание, когда они были близки. Так почему же не могла увидеть его вторую половину? Почему, пытаясь проникнуть в его внутренний мир, видела лишь сплошную черноту, как в случае с леди Кантуэлл?

— Николас, сделай одолжение, подумай о своей дочери.

— Зачем?

— Я просто проверяю одну теорию.

— Хорошо.

Как только он начал думать об Эмме, сознание Софи наводнили образы.

— Да, — ответил он.

— И красивые карие глаза?

— Точно, — медленно ответил он с едва уловимым насмешливым удивлением.

— Она красивая девочка, Николас. — Софи видела ее издали в тот день у Гантера, но сейчас в сознании ее возник образ очень симпатичной малышки.

— Все это верно. Но какое имеет отношение к моей второй половине?

Открыв глаза, Софи встретилась с его янтарным взглядом. Стиснув зубы, она пыталась постичь, почему не может увидеть его судьбу.

— Ты опять ничего не рассмотрела, верно? — тихо спросил он.

— Прости, Николас. Я теряюсь в догадках.

— А мне все понятно. — Он встал и подошел к окну, выходящему на маленький внутренний двор. — Той женщины, которая полюбит меня, просто не существует.

У Софи защемило сердце от жалости к нему.

— Мы не можем судить об этом.

— Почему же? — ответил он, глядя в окно. — Зря я позволил уговорить себя на это глупое гадание. До сих пор никто не смог меня полюбить.

— Готова поспорить, что твоя мама тебя любила, — прошептала Софи.

— Возможно, но я ведь ее не помню.

— Николас, присядь. Давай поговорим. — Она кивнула на два кресла перед камином и выбрала то, в котором они не занимались любовью.

Николас поморщился, заметив, какое кресло она оставила для него.

— Что ты хочешь узнать, Софи?

— Многое. Я верю, что если ты расскажешь мне о себе больше, то я смогу помочь тебе справиться с той болью, которая не хочет отпускать твое подсознание.

— Что ты имеешь в виду?

— Я знаю, что ты действительно думаешь, что ни одна женщина тебя не полюбит. Из-за этого, возможно, мне не удается ничего толком рассмотреть. И потому я хочу спросить тебя: почему ты так считаешь? Ведь тебя всегда окружало столько приятных дам.

Николас стиснул зубы и отвернулся.

— Возможно, мать составляет исключение. Я не помню! Но ни одна из моих мачех меня не любила. Я это точно знаю. Их радовало, когда я уезжал в Итон на учебу, а когда, вместо того чтобы приехать на каникулы домой, к отцу, я жил у Селби, радости их не было границ.

— Как насчет любовниц? Мать Эмми любила тебя?

— Она была просто моей содержанкой. Никаких нежных чувств не было. Не могу сказать, что ей не нравилось мое общество, но мои деньги она любила куда больше. Все мои прежние пассии стремились со мной переспать, видя во мне будущего герцога и надеясь иметь высокий титул в будущем, иных мотивов не присутствовало.

Софи поймала себя на том, что вот-вот расплачется. Она так хотела, чтобы Николас познал настоящую любовь, чтобы встретил женщину, которая бы стала его женой по любви, а не по расчету.

— Ты когда-нибудь любил кого-то, помимо Жанетт?

Николас скрестил руки на груди.

— Думал, что люблю, но вскоре понял, что мои чувства не больше чем быстро проходящая страсть.

— О ком ты говоришь?

— О матери Эммы, — тихо ответил он.

— Ах, вот как, — пробормотала Софи. Она подумала о тех двух предыдущих сеансах, когда ей не удалось ничего разглядеть. Почему же она не увидела ту женщину? — Когда ты понял, что не любишь ее?

— Когда она взяла деньги моего отца и попыталась уехать из Лондона с Эммой.

— Но я думала…

Николас помрачнел и отвел взгляд.

— Ты полагала, что я заплатил Мэгги, чтобы она оставила Эмми со мной.

— Так все считали. — Щеки ее зарделись. Пусть она не так давно была знакома с Николасом, но этого, времени было достаточно, чтобы понять, что тот не мог так поступить.

— Я был в ярости. Не мог простить ей того, что она поступила так подло. Но я не собирался позволить ей увезти нашу дочь и успел перехватить Мэгги до ее отъезда. Она сказала мне, что так, пожалуй, лучше, потому что не собиралась оставлять Эмму у себя.

Софи открыла рот от удивления.

— И каковы были ее намерения в отношении дочери?

— Оставить малышку на пороге первой же попавшейся церкви.

Софи зажала рот рукой. Даже ее легкомысленная мать не возражала бы, если бы отец согласился взять их дочь на воспитание, но она не бросила девочку, когда получила от него категорический отказ.

— Прошло десять лет. У меня никаких чувств к Мэгги не осталось. Кроме, возможно, жалости. Она упустила свой шанс увидеть, какую чудесную дочь мы произвели на свет. Николас вновь посмотрел на Софи и нахмурился. — Почему у тебя такой вил, словно ты вот-вот заплачешь?

Она покачала головой, отгоняя слезы.

— Я не знаю. Возможно, моя ситуация не так уж сильно отличается от той, в которой находится Эмма. Хотя если бы мой отец признал меня, в обществе меня бы принимали куда благосклоннее.

— Почему же он не хочет сделать этого? — Николас наклонился и взял ее за руки. — Отец был в то время женат?

Софи кивнула.

— И к тому же любил выставлять себя в свете образцом добродетели.

— Мне жаль. Выходит, тебя растила одна мать?

— Когда у нее для этого было время. В основном мой отец оплачивал нянек и гувернанток. Моя мать время от времени живет со мной — когда надоедает очередному покровителю.

— Где она сейчас?

— В Венеции с каким-то графом. Софи отвела взгляд. На нее нахлынули воспоминания. Закрыв глаза, она представила Николаса таким, каким увидела его, когда он вошел к ней, — почти нагим. Я подумала, что ты итальянец, — прошептала она.

— Прошу прощения. Ты что-то сказала?

— Я подумала, что ты итальянец, когда впервые увидела тебя в Венеции.

Николас засмеялся.

— А я был уверен, что ты итальянка.

Они дружно рассмеялись.

— На самом деле я немного разозлилась, когда прочла письмо Жанетт и узнала, что ты говоришь по-английски.

Черт дернул ее за язык. Увидев отчужденность в глазах Николаса, она поняла, что снова повторила свою ошибку — упомянула имя этой женщины.

Николас поднялся с кресла.

— Мне пора ухолить, — сказал он, не глядя на нее.

— Пожалуйста, останься, — прошептала она. — До четырех у меня нет клиентов.

Николас смотрел на Софи словно завороженный и не находил сил шевельнуться. Он понимал, что лучше уйти сейчас, до того как они начнут говорить о чем-то интимном. Но ее серые глаза заволокли слезы, и он, сам, не желая того, остался.

— Так почему ты разозлилась, прочитав записку Жанетт? — тихо спросил он. У него не было желания говорить о женщине, которую он когда-то любил, но он хотел, чтобы Софи продолжила беседу.

— Писать по-итальянски мне куда труднее, чем говорить. И потому стоило большого труда написать тебе прощальную записку на этом языке. Когда я покончила с ней, то заметила письмо, написанное по-английски. — Софи сняла с юбки несуществующую пылинку. — И конечно, когда мне открылось, кто ты такой, я сразу выбросила свое послание в огонь.

— Ах, вот как. Выходит, тебе не повезло. — Он усмехнулся, встретив недоумение в ее взгляде. — Может, в следующий раз ты захочешь узнать о своем любовнике чуть больше, прежде чем тащить его к себе в постель.

— Послушай, тебе лучше уйти прямо сейчас, — сквозь зубы процедила девушка.

— Расскажи мне, — сказал он, проигнорировав ее требование, — как ты познакомилась со своими подругами, которых столь удачно выдала замуж?

Софи чуть заметно улыбнулась.

— Эвис пришла сюда семь лет назад. Она хотела узнать, почему поклонник ее поцеловал. В то время этот вопрос показался мне странным. Но когда я проникла в ее сознание, сразу поняла, что они с Селби созданы друг для друга.

Николас нахмурился.

— Но они поженились только два года назад.

— Раньше для них обоих еще не пришло время.

— Так кто тогда ее поцеловал?

Она приподняла бровь и усмехнулась.

— А ты не знаешь?

— Ну, это был точно не я.

Софи рассмеялась.

Конечно! Это был Селби. Он выиграл пари и растопил сердце Снежной королевы.

— Я слышал, что его никто не выиграл.

— Селби — человек порядочный, — прошептала Софи.

Николас невольно задался вопросом, согласился бы с ней его приятель. Не сказав никому о том поцелуе, он потерял лишних пять лет.

— Так почему: семь лет назад у них ничего не получилось?

Софи склонила голову набок.

— Они были еще не готовы к браку. Если бы поженились тогда, то никогда не были бы так счастливы, как сейчас. Им обоим надо было созреть для этого.

Что, если ему и Софи судьбой предназначено быть вместе, но для этого тоже нужно время? Не в этом ли причина того, что она не видит никого рядом с ним?

Софи встала и вышла из комнаты, чтобы распорядиться насчет чая. Николас между тем обдумывал свое предположение. Он не верил в то, что им с Софи не суждено быть вместе. Ему ведь так хорошо рядом с ней!

Она ошибалась в отношении их обоих. И он хотел это ей доказать.

— Чай скоро принесут, — сказала девушка, вернувшись в комнату.

— Спасибо, дорогая.

Николас взял книгу со стола.

— Неужели ты еще не прочла «Гордость и предубеждение»?

Софи покраснела.

— Я перечитывала эту книгу несколько раз.

— И сколько же?

— Четыре.

— Вот это да! Хорошая книга, конечно, но ты могла уже выучить ее наизусть. — Николас едва не засмеялся, взглянув на ее возмущенное лицо.

— Она великолепна. Может, и тебе стоит ее перечитать?

— Пожалуй, займусь этим. — Он открыл книгу, словно собрался немедленно последовать совету Софи.

— Не сейчас, — раздраженно бросила она.

— Ладно, — сказал он с готовностью. — И что же мы будем обсуждать за чаем?

Когда лакей накрыл стол и удалился, Николас, откинувшись на спинку кресла, с удовольствием стал наблюдать за Софи. Она разлила душистый чай по чашкам, протянув ему одну из них. Целый час они говорили о том, что Николас находил интересным: о греческих философах и современной политике. Софи, как оказалось, была неплохо образованна. Как ни странно, он узнал об этом только сейчас и спрашивал себя: почему же она так тщательно скрывает свой ум и начитанность?

Время приближалось к четырем. Николас понимал, что ему надо уходить. Давно он так хорошо не проводил время.

— Мне, пожалуй, пора.

Софи отвела взгляд и медленно кивнула.

— Прости, что я не могла тебе помочь.

Он протянул руку, помогая ей подняться. Одного мимолетного прикосновения хватило, чтобы по ее телу пробежал ток желания. Николас знал, что ему не следует целовать Софи, но стоило девушке поднять на него глаза, как все добропорядочные мысли испарились. Он порывисто привлек ее к себе.

— Пожалуйста, не надо, — прошептала она.

Николас с трудом отстранился.

— Почему нет?

— Ты знаешь причину. Мы ведь не остановимся на одном поцелуе.

— А тебе этого разве не хочется? — спросил он с искушающей улыбкой. Николас хотел отнести ее в спальню и любить всю ночь напролет. Но он понимал, что это повлечет за собой большие проблемы, и восхищался ее моральной стойкостью, тем, что она оказалась сильнее его в своем решении.

— Еще бы! — с едва заметной улыбкой сказала Софи. — Даже слишком. Но я боюсь за свою репутацию.

— Ты, конечно, права. — Надо взять себя в руки, хотя это очень трудно сделать. Николас осторожно поцеловал ее на прощание. — Всего вам доброго, мисс Рейнар.

— Благодарю, — прошептала она в ответ.

* * *

Герцог Бэлфорд, сидя в своем кожаном кресле, ставшем последнее время слишком просторным для него, нетерпеливо постукивал пальцами по столешнице из вишневого дерева. Прошла неделя с тех пор, как он передал своему сыну список потенциальных невест, чьи кандидатуры не вызывали у него возражений, но, как сообщил его осведомитель, за это время Николас не почтил своим вниманием ни одну из них.

— Ваша светлость, к вам лорд Уитэм.

Бэлфорд недовольно поморщился.

— Пусть войдет.

Нельзя сказать, чтобы этот визит стал для герцога неожиданностью. Неспроста имя мисс Литлбери фигурировало в списке, который он передал сыну. От этого брака были бы в выигрыше оба семейства. В коридоре послышались шаги, затем в кабинет вошел Уитэм.

— Мое почтение, ваша светлость, — с поклоном сказал гость.

— Рад видеть вас. — Откинувшись на спинку кресла, герцог ждал, пока тот усядется. — Что вам удалось узнать?

— На балу у Нортвудов ваш сын танцевал с несколькими дамами: с леди Блэкберн, мисс Уэйнскот, мисс Холден, мисс Смит, мисс Рэндал и мисс Рейнар.

— Я знаю всех их, за исключением последней, — покачал головой герцог. — Кто она такая?

— Сваха, ваша светлость. — Лорд нервно одёрнул полу фрака. — Говорят, у нее есть дар читать мысли, и с его помощью она создает, так сказать, идеальные семейные пары.

Бэлфорд разразился смехом, но тут же закашлялся. После приступа на носовом платке, которым он прикрывал рот, остались капельки крови. На этот раз больше, чем в прошлый.

— Но отчего леди Нортвуд вздумалось приглашать в свой дом какую-то гадалку?

— Люди говорят, что эта девушка — внебрачная дочь некого графа и актрисы. Но ни один граф пока не признал ее своей дочерью. Ходят слухи, что отец оплачивает ее расходы, но, вполне возможно, она сама сочинила себе такую биографию, чтобы привлечь солидную клиентуру из общества. Скорее всего, у нее есть покровитель, который ее содержит.

Бэлфорд разъярился не на шутку.

Перед уходом Николас говорил что-то насчет дочери графа. Неужели он имел в виду эту сваху? Лучше бы ему забыть о мисс Рейнар. Нельзя допустить, чтобы какая-то самозванка стала его невестой.

— Так люди говорят. Лично я не верю, что эта особа что-то собой представляет. Но имею сообщить вам нечто большее, ваша светлость, — промямлил Уитэм, опустив глаза.

— Что именно?

— Моя дочь Джастин ходила вчера на сеанс к этой гадалке. — Он сделал многозначительную паузу и посмотрел на герцога. — И перед уходом она заметила в приемной лорда Энкрофта.

— Она узнала, зачем он туда приходил?

Уитэм покачал головой.

— Джастин решила, что он был там с определенной целью. Она подумала, что мисс Рейнар, возможно, пытается найти для вашего сына подходящую пару.

Бэлфорд стиснул зубы. Он хорошо знал Николаса и сильно сомневался в том, что мисс Рейнар интересовала Николаса только как гадалка.

— Как она выглядит?

— Я видел ее только один раз, ваша светлость. Очень красивая женщина с темными волосами и серыми глазами.

— Возраст?

— Думаю, лет двадцать пять.

Как раз во вкусе его беспутного отпрыска! Бэлфорд надеялся, что их отношения не зайдут далеко, поскольку ни за что не потерпел бы, чтобы эта простолюдинка стала герцогиней Бэлфорд. Как только сын его обзаведется, как подобает семьей, тогда пусть заводит себе хоть целый гарем любовниц.

— Что-нибудь еще? — спросил герцог.

— Нет, ваша светлость. — Уитэм поднялся, чтобы уйти.

— Не спешите! — Герцогу пришло в голову, что он сам в силах позаботиться о том, чтобы Николас женился на достойной женщине. — Не удивляйтесь, сэр, моему вопросу. Согласится ли ваша дочь скомпрометировать себя с моим сыном?

— Я вас не понимаю. — Уитэм даже побледнел.

— Не стройте из себя невинность. Так всегда поступали и, будут поступать в свете. Ей ни к чему отдавать Николасу девственность. Достаточно устроить так, чтобы их застали во время страстного поцелуя где-то в укромном уголке на балу. Что бы создалось впечатление, что они находятся в близких отношениях.

Уитэм с облегчением вздохнул.

— Я позабочусь о том, чтобы Джастин дала на это согласие. Надеюсь, моя дочь станет женой вашего сына и следующей герцогиней Бэлфорд.

— Отлично! — Губы герцога расползлись в довольной улыбке.

 

Глава 12

Проснувшись на следующее утро, Софи проверила, не начались ли наконец у нее месячные. Никаких следов на простыне. Задержка была больше двух недель, и она не без причин опасалась того, что повторила ошибку своей матери. Едва девушка приподнялась, как внезапно накатившая на нее тошнота заставила ее снова лечь.

— О Боже — прошептала она, едва прошел первый приступ.

Софи повернулась на бок, свернувшись калачиком. По щекам текли слезы. Что ей теперь делать? Впрочем, выбор был не так уж велик. Она даже думать не хотела о том, чтобы избавиться от ребенка. Можно отдать его в приют, но она никогда бы не смогла пойти на это. Оставалось одно — родить малютку и растить его в одиночестве, то есть поступить так, как в свое время сделала ее мать.

Или сказать Николасу. Что он посоветует?

Софи смахнула слезу со щеки. Она должна была сообщить ему о беременности, все равно не удастся утаить от него тот факт, что ждет от него ребенка. Да и скрывать от него правду ей не хотелось. Если он и не был предназначен ей судьбой, она все равно успела его полюбить. Софи не сомневалась в том, что он вновь предложит ей выйти за него замуж. Надо было лишь решить для себя: сможет ли она стать супругой человека, который продолжал любить другую женщину?

Но разве у нее была альтернатива?

Нет!

Она могла лишь молиться о том, что когда-нибудь Николас полюбит ее так же, как Жанетт. И если он так и не сможет отдать ей сердце, всю свою нежность она подарит ребенку.

Софи медленно потягивала лимонад, глядя на вальсирующие пары. К счастью, тошнота в это утро вскоре отступила, что лишь усугубило ее подозрения. Придется все рассказать Николасу. И чем раньше, тем лучше.

На балу у Жанетт собрались все сливки общества, но удостоить приветственным кивком Софи решились лишь самые близкие ее подруги. Она чувствовала себя невидимкой в людном зале. Николаса девушка так и не смогла отыскать взглядом, хотя он вчера сообщил ей о том, что обязательно приедет на этот бал.

Почему она так соскучилась по нему, если виделась с ним лишь вчера? Возможно, если бы она согласилась, чтобы он проявил нежность, то сейчас не испытывала бы столь острой неудовлетворенности. Софи едва не рассмеялась над собой вслух. Его ласки имели над ней власть куда более сильную, чем ее собственная воля. Впрочем, если она действительно была беременна, то могла бы отдаться ему, не думая о последствиях.

Софи вновь обвела взглядом зал и, наконец, увидела на пороге Николаса. Сердце ее затрепетало. На нем был черный фрак, жилет цвета бургундского с золотым шитьем, белоснежный шейный платок и черные бриджи. От одного его вида у нее от истомы сразу же подкосились колени.

Софи наблюдала за тем, как он направился к мисс Рэндал, стоящей рядом с матерью. С чего ему вздумалось искать благосклонности у Шарлотты? Эта девушка уж никак не годилась на роль будущей герцогини. Она была патологически застенчива и потому на балах в основном подпирала стены. Возможно, Николас решил пригласить ее просто из жалости? Или он принадлежал к тому типу мужчин, что предпочитают иметь безропотных жен-домоседок, с которыми могут поступать так, как им заблагорассудится?

Впрочем, Николас не казался ей таковым. Вчера во время их беседы за чаем Софи заметила: ему нравится, что она легко поддерживала разговор на любую тему. Она и сама получила немалое удовольствие от их беседы. Такое удовольствие она испытывала разве что от общения с Эвис. Хотя, пожалуй, общаться с Николасом было куда приятнее во многих смыслах.

Между тем он поклонился мисс Рэндал и повел ее на середину зала. Они танцевали кадриль — танец, беседовать во время которого довольно затруднительно. И даже когда им представлялась возможность поговорить, не спешили ею воспользоваться.

— Настоятельно советую перестать на него пялиться, — раздался тихий голос у нее за спиной.

Софи стремительно обернулась. Эвис стояла рядом.

— Ты давно здесь? — спросила она у подруги.

— Уже порядком. Но народу так много, что к тебе было не протиснуться.

Софи улыбнулась:

— Но это же замечательно! Еще год назад половина тех, кто сейчас здесь находится, и не подумали бы принять приглашение Блэкбернов. Жанетт и ее муж явно делают успехи. Их популярность в свете растет.

— Согласна. Но послушай, дорогая, я хочу предупредить, что не следует постоянно искать Николаса взглядом. Ты ведь отказала ему. Хотя от имени всех твоих подруг хочу заявить, что мы бы предпочли. Чтобы его женой стала ты.

Софи озабоченно нахмурилась. Она не осмеливалась сообщить подруге о своей беременности. И потому продолжала делать вид, что брак между ней и Николасом невозможен.

— Но я не могу за него выйти.

— Почему? — Подруга пила лимонад мелкими глотками.

— Ты прекрасно знаешь причину, — прошептала Софи.

Эвис склонила голову набок.

— Скольких людей в этом зале ты сделала счастливыми, когда помогла найти им свои половинки?

Девушка огляделась и, пожав плечами, сказала:

— Около двадцати. Но это ничего не меняет. Когда им не надо уже во мне нуждаться, они сразу перестают меня замечать.

О своих подругах ты не можешь так сказать.

Софи порывисто сжала ей руку.

— Спасибо тебе.

Что бы там ни говорила ей Эвис, Софи понимала, что она никогда не сможет считать себя ровней всем этим людям вокруг. Николасу следовало подыскать себе жену из высшего общества. Герцогиня должна уметь вести себя в обществе, а ей, простой девушке, никогда не постичь таинства светского обхождения. Она боялась, что Николас стал бы стесняться ее, и от одной этой мысли ей становилось не по себе.

Если бы все в этой жизни было проще! Тогда они могли подождать до рождения ребенка и принять решение в зависимости от того, каким будет его пол. Если у них будет дочь, он мог бы помочь ей растить девочку, но если она носит под сердцем сына, то это все усложняет. Едва ли Николас захочет, чтобы она родила ему наследника.

Сегодня же она должна рассказать ему о том, что ее тревожит.

Жанетт подошла к ним, натянуто улыбаясь. Она была очень бледна. Что-то явно ее удручало. Софи решила, что должна узнать, в чем дело, и по возможности помочь подруге.

— Я рада, что вы обе смогли оказать мне честь своим присутствием. Не могу поверить — в зале нет пустого места.

— Ты неважно выглядишь, — без обиняков сказала Эвис. — С тобой все в порядке?

Жанетт улыбнулась.

— Я здорова.

Софи пожала руку подруги.

— Спасибо, что пригласила меня.

И сразу же почувствовала, почему та осунулась. Жанетт была беременна. Срок небольшой, но ребенок уже жил в ней. Софи улыбнулась. Если ее подозрения не были беспочвенны, то они с Жанетт должны родить примерно в одно время.

— Эвис, леди Кантуэлл просила меня привести тебя к ней. Она должна спросить тебя о чем-то, но чувствует себя слишком усталой и не может подняться с кресла, — сказала Жанетт.

— Конечно, пойдем.

Как только подруги ушли, вновь оставив ее в одиночестве, Софи обвела взглядом зал. Она все еще думала о том, что побудило Николаса танцевать с Шарлоттой Рэндал. Девушка подошла ближе к тому месту, где он стоял, разговаривая с незнакомым ей мужчиной. Они, оживленно беседуя, медленно направились к выходу на террасу, и вскоре Софи потеряла его в толпе.

Несколько минут спустя спиной почувствовав его присутствие, Софи сказала, не оборачиваясь:

— Мисс Рэндал тебе совсем не подходит.

— Правда? — шепотом спросил он и подошел к ней вплотную. — И что не так на этот раз? Она с кем-то обручена? Уже влюблена в другого?

— Нет. Она болезненно застенчива и не годится на роль герцогини.

— На этот раз ты рассуждаешь прямо как мой отец. — Николас отошел, не сказав ей более ни слова.

Софи прикусила губу. Не сообщив ему вовремя о том, что узнала о мисс Уэйнскот, Софи утратила его доверие в вопросах выбора спутницы жизни. Он был явно раздражен ее непрошеным советом.

Перед тем как сообщать ему о своей возможной беременности, придется перед ним извиниться.

Увидев, что Николас выходит в сад, Софи решила, что должна воспользоваться возможностью поговорить с ним наедине. Она неторопливо направилась к выходу. За напускной непринужденностью скрывалось сильнейшее волнение. Сердце ее билось часто-часто. Выйдя на свежий воздух, Софи с наслаждением вздохнула полной грудью. Сад был полон весенними ароматами. Софи отправилась на поиски Николаса, стараясь двигаться бесшумно. Услышав голоса, она остановилась и прислушалась.

— Что случилось, Жанетт? Прошу тебя, не молчи!

Софи зажала рот рукой. Он был с ее подругой! Наедине, в темном саду!

О, Ники, это ужасно!

— Да говори же, в чем дело!

— Я жду ребенка, — прошептала Жанетт, шмыгнув носом, что наводило на мысль о том, что она плачет.

— Ты же заверяла меня, что знаешь, как предотвратить нежелательную беременность. Когда это, случилось?

У Софи, словно ноги вросли в землю! С какой стати Жанетт стала бы рассказывать Николасу столь интимные вещи? Могло ли быть так, что они — любовники? Но это невозможно! Софи сама подобрала подруге идеальную пару, и она твердо знала, что они с Блэкберном любят друг друга.

Хотя если это правда, то ее неспособность увидеть будущее для Николаса можно объяснить. Он сам запутался и не знает, какие чувства испытывает к Жанетт…

— Это случилось в ту ночь, когда ты вернулся из Венеции. Мы оба тогда слишком много выпили, — пробормотала подруга.

— Ты сказала Блэкберну?

— Как я могу? Он придет в ярость!

Софи очнулась от ступора и бросилась бежать прочь со всех ног. Жизнь потеряла для нее всякий смысл.

Николас вернулся в зал с твердым намерением отыскать Софи и пригласить ее на танец. После безуспешных поисков он подошел к леди Селби.

— Вы великолепно выглядите, — сказал он, склонившись над ее рукой.

— Благодарю вас.

— Не видели мисс Рейнар? Мне надо было с ней кое о чем поговорить.

Леди Селби улыбнулась.

— Я не знала, что вы знакомы с ней.

— Она пытается найти мне пару.

— Ах да, разумеется.

Его собеседница сообщила Николасу, что Софи была здесь, но уже довольно долго она ее не видела.

Подождав еще немного, он решил вновь выйти в сад. Может, девушка решила подышать свежим воздухом. Прихватив с собой бокал бренди, он бродил по аллеям. Но и там ему не удалось отыскать Софи. Возможно, она решила вернуться домой пораньше. Присев на скамью, Николас стал думать о том, что же делать дальше.

— Так выбор сделан?

Николас поднял голову и увидел Сомертона. Тот стоял, прислонившись к кирпичной стене. В руке у него был бокал. Как, черт возьми, этому типу удалось подкрасться к нему так незаметно? Дорожки в этом саду были усыпаны шуршащим гравием!

— О чем ты?

— О невесте. Скромнице, подпирающей стены во время танцев.

— С чего ты взял, что я занят поисками невесты?

Сомертон рассмеялся.

— На самом деле я вовсе не убежден в этом. Отчего-то мне сдается, что, танцуя с другими дамами, ты пытаешься вызвать ревность у одной нам обоим хорошо знакомой свахи.

— А если и так? — Николас медленно потягивал ароматный напиток.

— Софи может тебе не поверить. В конце концов, она говорят, умеет читать чужие мысли.

— Верно, я слышал. Но тебе-то, какое дело? Кто она тебе?

Сомертон прищурился.

— Просто друг. И ничего более.

Николас все же ему не верил. Тот слишком ревностно относился к Софи. Но, зная Сомертона, понимал, что больше ничего от этого упрямца не добьётся.

— Ну конечно, — недоверчиво протянул Николас и глотнул бренди. — Забавно, как сильно заботит тебя ее благополучие. Это наводит на разные мысли, тебе так не кажется?

— Брось, Николас. Есть вещи, до которых не стоит докапываться.

— Да уж. Однако если бы я пожелал на ней жениться, ты стал бы возражать?

Сомертон скрестил руки на груди.

— Не мне принимать решение.

— Понятно, — кивнув, согласился Николас. — Но для того чтобы пойти на этот шаг, мне придется узнать, кто ее отец. Надо умилостивить своего родителя. Тебе, случаем, ничего об этом не известно?

Приятель стиснул зубы.

— Предлагаю тебе задать этот вопрос Софи.

— Я мог бы так поступить. Но мы оба знаем, что тебе нетрудно получить нужную информацию о любом человеке.

— Я больше не у дел, Николас.

— Так ли? Или есть иная причина, по которой ты не хочешь в этом участвовать? — Наблюдая за Сомертоном, Николас сразу понял, — что тот наверняка знает тайну Софи. Но скорее унесет эту тайну с собой в могилу, чем сделает достоянием гласности.

— Думай, как хочешь. — Сомертон резко развернулся и пошел прочь еще до того, как Николас успел задать ему следующий вопрос.

 

Глава 13

Со времени бала у Блэкбернов прошло уже четыре дня, а Николас так и не повидался с Софи с тех пор. Он несколько раз заходил к ней, но всякий раз получал отказ. Приходил с визитами в дома ее подруг с тайной надеждой застать девушку у них, но безрезультатно. Даже выбрался в оперу, и все время искал взглядом среди нарядной публики Софи, но и там удача ему не улыбнулась.

Слуга Николаса помог хозяину надеть фрак. Сегодня вечером Тилсоны устраивали званый ужин. Он спрашивал себя: увидит ли там Софи? Возможно, по дороге можно навестить ее, и, в случае если та тоже получила приглашение, они могли бы поехать вместе.

Необычайно трудно заставить женщину ревновать, если с ней вообще не видишься.

— Все готово, милорд.

— Спасибо, Лейн.

— Экипаж подан, сэр.

— Нет нужды дожидаться моего возвращения сегодня, — сказал он слуге.

— Слушаюсь, милорд. Как прикажете.

Николас подошел к двери в комнату Эммы и постучал.

— Войдите, — сказала она.

Девочка сидела за туалетным столиком и расчесывала густые волосы.

— Добрый вечер, дорогая.

— Папа, ты сегодня такой красивый!

Он взял щетку из ее рук и провел по темным блестящим прядям. Давно уже он не делал этого, а ведь до того как у Эммы появилась гувернантка, привык к этому ежевечернему ритуалу. Он расчесывал, и заплетал волосы дочери в косы, а потом она ложилась в постель, и он читал ей сказки. Славное было время!

Николас задумчиво спросил:

— Как ты думаешь, стоит попробовать заплести тебе косу короной? Когда-то у меня это получалось.

Эмма засмеялась.

— Ты уже, наверное, разучился.

— Да, пожалуй. — Николас разделил ее волосы на пряди. — Похоже, я вспомнил. Смотри, как красиво!

— Спасибо, папа.

Он поцеловал дочь в макушку.

— Я уезжаю к Тилсонам. Увидимся утром.

— Если ты не проспишь!

— Чтобы я пропустил наш завтрак? Ни за что.

— Надеюсь. Потому что я должна услышать обо всех красивых нарядах, что ты увидишь на балу.

Николас шутливо закатил глаза.

— Ты хочешь заставить меня запомнить, что было надето на каждом госте?

— Вовсе нет! — Эмма улыбалась отцу. — Меня интересуют, только наряды дам.

— Тогда согласен.

Девочка встала и обняла его.

— Я люблю тебя папа.

— Я тоже тебя люблю, дорогая.

Николас велел кучеру сделать крюк, проехав по Клиффорд-стрит перед тем, как направиться к Тилсонам.

Как бы он ни уговаривал себя выбросить Софи из мыслей, у него ничего не получалось. Честно говоря, ему не хотелось ставить крест на их отношениях. Медленно проехав мимо дома девушки, он заметил, что приемная ее хорошо освещена, а перед домом стоят несколько экипажей.

Николас постучал в потолок, давая кучеру сигнал остановиться. Как раз в это время к дому Софи подъехала еще одна карета. Селби с женой вышли из экипажа и вошли в ее дом. Он многозначительно улыбнулся.

Дверь кареты распахнулась, и лакей помог ему сойти. Николас пошел к ее дому, весело насвистывая. Дворецкий с каменным лицом встретил его.

— Добрый вечер, лорд Энкрофт.

— Добрый вечер, Хендрикс. Хозяйка принимает?

Хендрикс открыл рот и замер ненадолго, словно не знал, что сказать.

— Пожалуйста, подождите в приемной. Я посмотрю, дома ли мисс Рейнар.

Николас с улыбкой прошел в гостиную. Он услышал, как дворецкий открыл дверь в гостиную и узнал знакомый голос. Кузина с супругом появились в проходе.

— Николас! — Элизабет вошла в комнату и обняла кузена. — Что ты тут делаешь? Пойдем с нами в гостиную.

— Как скажешь, — ответил он. — Добрый вечер, ваша светлость.

— Рад вас видеть, Энкрофт, хотя я бы предпочел, чтобы вы называли меня Кендал.

— Как вам будет угодно — Николаса все еще коробил странный акцент, что привез муж кузины из Америки. Он следом за ними поднялся наверх. В холле второго этажа Элизабет взяла его под руку.

— Это так эффектно — войти в комнату в сопровождении двух красивых мужчин.

Николас сдержанно хохотнул. Они переступили порог, и все находящиеся в комнате замерли, словно в немой сцене в спектакле.

— Смотри, кого я нашла в твоей приемной, Софи. Следовало бы сказать гостю, что ты не придерживаешься формальностей, когда приходят твои друзья.

Николас мог бы поклясться, что Элизабет с трудом сдерживает смех. Когда кузина увидела его в приемной, она, по всей видимости, решила, что его тоже сюда пригласили. Но при виде этой едва уловимой усмешки на ее губах, Николас уже догадался, что она задумала.

Он посмотрел на Софи и сам едва не рассмеялся — такой у нее был ошарашенный вид. Но глаза ее превратились в узкие щелки, когда удивление стремительно сменилось гневом.

— Добрый вечер, мисс Рейнар. Спасибо, что пригласили меня сегодня.

Она стиснула зубы, словно с трудом удерживалась, чтобы не сказать какую-нибудь колкость.

— Добрый вечер, лорд Энкрофт, — сквозь зубы процедила девушка. — Прошу извинить меня, но мне надо сообщить слугам, чтобы принесли еще один прибор.

— Я прошу прощения, если забыл ответить на ваше приглашение, — прошептал он, когда она проходила мимо. — Должно быть, решил, что вы почувствуете мое желание быть здесь.

Щеки ее вспыхнули, и она вышла из комнаты, не сказав ни слова.

— Вы ужасный человек, Николас, — отчитала его Жанетт. — Софи понятия не имела о том, что вы придете, и я готова поспорить, что она вас и не приглашала вовсе.

— Я зашел всего лишь затем, чтобы с ней поговорить. Элизабет пригласила меня подняться.

— Славный ход, умница, — кивнув, сказала Эвис. — Я бы так же поступила.

— Она непременно на тебя разозлится, — сказала Виктория, обращаясь к подруге.

Николас бросил на нее взгляд и пробормотал:

— Нет, весь ее гнев достанется мне.

— Нисколько в этом не сомневаюсь! — воскликнул Сомертон.

Софи вернулась к гостям. Она выглядела гораздо спокойнее. Проходя мимо Николаса, девушка отвела глаза, но того это нисколько не смутило. Он был тут со своими друзьями, и находиться здесь ему было куда приятнее, чем на балу среди чопорных снобов, общение с которыми доставляло мало удовольствия.

Он наблюдал за Софи, когда она подошла к небольшому столику в углу, на котором стояли несколько графинов с напитками. Платье девушки из голубого шелка было украшено вышитыми по подолу белыми лилиями. Она повернулась и направилась к нему.

— Могу я предложить вам херес, лорд Энкрофт?

Николас взял протянутый ею бокал и поднял его, в молчаливом приветствии. Софи вернулась на свое место, не обращая на него внимания. Но он знал, что безразличие ее напускное. Каждые несколько секунд ее взгляд устремлялся в его сторону и, скользнув по нему, возвращался к кому-то еще из находящихся в комнате гостей.

В то время как его друзья непрестанно обменивались любезностями, они Софи молчали. Наконец лакей объявил, что ужин подан. Поскольку гостями были лишь семейные пары, Николас дождался, пока они выйдут из комнаты, чтобы проводить Софи в столовую.

Она взяла его под руку, но, едва они остались в коридоре одни, тут же отстранилась.

— Как вы смеете! Это неприлично, в конце концов.

— Я заехал тебя проведать. И понятия не имел о том, что ты устраиваешь званый ужин.

Софи прищурилась.

— Я тебе не верю. Кто-нибудь из моих подруг предупредил тебя.

— Никто ничего мне не говорил о твоей вечеринке.

— Как бы там ни было, ты должен быть на балу у Тилсонов, а не здесь.

Николас улыбался, глядя на нее сверху вниз. Он чувствовал, как участилось дыхание девушки.

— С чего ты так решила?

— Потому что тебе надо искать себе жену. И не среди замужних дам, которые пришли ко мне в гости. Разве что ты строишь планы относительно одной из них!

Николас привлек ее к себе.

— Я пришел сюда не ради Жанетт, — прошептал он. — Даже не знал, что она здесь… Очень хотелось тебя увидеть.

Софи смотрела на него, слегка приоткрыв рот. Ему хотелось почувствовать губами вкус ее губ, но для этого время сейчас было не самым подходящим. На этот раз она сама должна сделать первый шаг. Прийти к нему по доброй воле.

— И все же, — с нажимом в голосе сказала Софи, — вам милорд, надлежит быть у Тилсонов.

— Здесь ведь тоже есть свободная незамужняя женщина, — сказал он, многозначительно приподняв бровь.

— Но она вам недоступна.

— Поживем — увидим.

Николас повел ее вниз, в столовую, стараясь не замечать волнующего запаха ее духов с ароматом жасмина, нежного прикосновения ее обнаженной руки. Наблюдая за тем, как часто вздымается ее грудь, он не сомневался, что Софи испытывает те же эмоции, что и он. Потребность в близости становилась все острее.

Так или иначе, она снова должна принадлежать ему.

Войдя с ним под руку в столовую, Софи остановилась в нерешительности. Поскольку ужин был дружеским, она не стала расписывать на карточках места для каждого за столом. Все гости успели рассесться, оставив свободными два соседних стула. Это означало, что ей придется сидеть за ужином рядом с Николасом. Он будет так близко, что она ощутит свежий аромат его туалетной воды и возможно, они даже будут касаться друг друга локтями.

Едва заметно качнув головой, она подошла к свободному стулу. Он сел рядом, и внезапно она почувствовала, что Николас сидит слишком близко, едва не касаясь ее. Софи напомнила себе о том, что может и должна выдержать это испытание. В конце концов, это был всего лишь ужин.

Она хотела высказать ему все, что думает о его романе с замужней женщиной, но не решалась сделать это, даже вызвав его для разговора в гостиную, поскольку Жанетт и Блэкберн были у нее в гостях. Все, что от нее требовалось, — держать себя в руках.

Принесли суп. Софи ела молча, слушая, что обсуждают ее гости. Эвис и Жанетт говорили о своих детях, Элизабет и Виктория с живым интересом слушали своих более опытных подруг. Мужчины беседовали о политике. Только Софи и Николас не принимали участия в разговорах. Что выглядело, по меньшей мере, странно.

— Николас, ты знал, что Софи была в Венеции в одно время с тобой? — спросила Элизабет, глотнув вина.

Софи почувствовала, как краска заливает ее лицо. Она бросила на подругу хмурый взгляд. Зачем она напомнила об этом?

— Понятия не имел, ровным голосом ответил Николас.

— Жаль, — протянула Элизабет, — а как было бы интересно, если бы вы там встретились!

— Действительно, — согласился Николас и повернулся к Софи: — А вы что по этому поводу думаете, мисс Рейнар?

Та деликатно кашлянула и сказала:

— Поскольку до той поездки нас никто друг другу не представил, я сомневаюсь, что мы даже заметили бы друг друга.

Николас усмехнулся, глядя на нее.

— О, я думаю, вы не правы, — пробормотал он так тихо, что расслышать его могла только она одна.

Софи попыталась придумать другую тему для разговора и не нашла ничего лучше, чем ухватиться за первую пришедшую на ум банальность:

— Погода последнее время стоит чудная, не так ли?

Все согласно закивали. Похоже, прием сработал. Но не тут-то было.

— Я не уверена, что соглашусь с тобой, Софи, — сказала Жанетт.

— Почему? За всю неделю ни разу не было дождя и…

— Я насчет вашей возможной встречи в Венеции. — Подруга гоняла кусок ветчины вилкой по тарелке и почти ничего не ела. — В конце концов, вы оба англичане — соотечественники в чужой стране. Было бы приятно хотя бы услышать так далеко от дома родную речь.

Софи едва не подавилась.

— С вами все в порядке? — участливо спросил у нее Николас.

Она кивнула и выпила глоток вина.

— Возможно, ты права, Жанетт. Однако поскольку мы не встретились там, нет смысла продолжать этот разговор.

К счастью, Эвис заговорила о какой-то очередной светской сплетне. Но в этот момент Софи внезапно почувствовала, как колено Николаса скользнуло по ее ноге. Ее сразу пронзил ток желания. Как могла она иметь виды на мужчину, который неравнодушен к ее подруге? Он посмотрел на нее и извинился, но она увидела насмешливые огоньки в его глазах.

Когда лакей убрал тарелки, Софи поднялась из-за стола и сказала:

— Дамы, оставим джентльменов наслаждаться бренди. А мы тем временем попьем чаю в гостиной.

Подруги дружно встали и последовали за ней.

Едва дверь закрылась, они дружно принялись хихикать.

— Не знаю, что вы находите таким забавным!

— О, перестань, Софи, — сказала Эвис, усевшись на диван. — Ты должна признать, что Николас очень красив.

Софи не могла с ней не согласиться. Это же очевидная истина.

— Полагаю, так оно и есть.

— Извини за то, что я сказала насчет вашей гипотетической встречи в Италии, — улыбнулась Элизабет. — Просто подумала, что было бы так романтично встретиться там. Венеция такой прекрасный город!

— Ты абсолютно права, — пробормотала Софи, уставившись в пустой камин. Она никогда не забудет ту ночь.

— У тебя мечтательное выражение лица, — подлила масла в огонь Жанетт. — Думаешь о том мужчине, с которым повстречалась в Венеции?

На этот раз Софи почувствовала, что у нее горят щеки.

— Не исключено — уклончиво ответила она.

— Если бы только это был Николас, — мечтательно протянула Элизабет.

— Твоих рук дело? — Софи гневно посмотрела на Эвис. — Зачем ты им рассказала?

— О Боже! Так это все-таки был он! — воскликнула Элизабет. — Это же чудесно! Ты станешь моей кузиной по мужу. Наши дети будут родственниками, как у Эвис и Жанетт. Как же я рада!

— Дорогая, я молчала как рыба, — сказала Эвис, улыбаясь Софи. — Ты сама нечаянно проговорилась.

— А я догадалась. — Виктория хитро подмигнула.

Жанетт нахмурилась:

— Откуда?

Софи бросила хмурый взгляд на Викторию, которая в ответ виновато покачала головой. Никто не знал, что они были родственницами, пусть и не кровными.

— Я… Я поняла это по твоей реакции, — солгала она.

— Хм. Я знаю Николаса целую вечность и, совершенно ничего не заметила. — Жанетт взяла чашку с чаем и отпила глоток. — Как я могла такое пропустить?

— Возможно, была слишком занята другими мыслями, — с вызовом парировала Софи.

Подруга в недоумении уставилась на нее. Она начала понимать, что происходит.

— Николас мой кузен, и я тоже ничего не заметила, — удивилась Элизабет. — Итак, ты совершила то, что всегда советовала делать нам?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты соблазнила Николаса?

 

Глава 14

Софи переводила взгляд с Эвис на Викторию и обратно. Она никогда ничего не утаивала от подруг. Разве что имя своего отца. Но они, похоже, понимали причины ее молчания и никогда не допытывались. Виктория сама догадалась о том, кто отец Софи, когда они с Энтони стали любовниками.

— Да, — опустив глаза, призналась Софи.

— И при этом не знала, кто он такой? — спросила Элизабет.

— Мы оба говорили по-итальянски. Я понятия не имела о том, что Николас — англичанин.

— Но охотно пустила его к себе в постель? — каким-то странным голосом пробормотала Жанетт.

— Так уж получилось!

— Извините, — сказала подруга и стремительно направилась к двери. Она часто моргала. Софи подозревала, что таким образом Жанетт пытается скрыть набегающие слезы.

— Когда же вы встретились? — настаивала Элизабет.

Софи поняла, что ей, так или иначе, придется рассказать подругам все. Никогда в жизни ей не было так стыдно. Признаться в том, что она легла в постель с мужчиной, с которым едва успела познакомиться — все равно, что расписаться в собственном безумии.

Софи едва закончила рассказ, когда мужчины вернулись из столовой. Блэкберн вошел первым и сразу же сказал, что жене нездоровится и потому он должен отвезти ее домой. Интересно, от чего ей вдруг стало плохо — из-за беременности или виной ее дурного самочувствия стала тема разговора?

Софи украдкой взглянула на Николаса, и у нее перехватило дыхание. Зачем мужчине такая красота? Но тут же сурово напомнила себе о том, что не должна забывать о его предательстве. Ей бы надо гневаться на него, а она готова была пускать слюни, как влюбленная школьница. Гости сели рядом с жёнами или пристроились на подлокотниках кресел. Софи показалось, что Николас чувствует себя как-то неловко. Странно. Наконец он выбрал себе место и сел напротив нее.

— Так о чем вы беседовали перед нашим приходом? — с любопытством спросил Селби. — О модах? О последних светских сплетнях?

— О детях, мой дорогой, — ответила Эвис. Муж взял ее за руку и нежно пожал.

Софи не могла не замечать все эти многочисленные трогательные жесты, которыми обменивались ее подруги со своими мужьями, свидетельствующие о любви и нежной привязанности. Порой им достаточно было одного взгляда, иногда — пожатия руки, иногда — легкого прикосновения. Вздохнув, она украдкой бросила взгляд на Николаса. От одной его улыбки сердце ее застучало втрое сильнее.

— С Жанетт все в порядке? — озабоченно спросил Селби. — Последние несколько недель она сама не своя.

Эвис улыбнулась:

— Могу тебя заверить, что скоро ты поймешь причину ее недомогания.

— Неужели? — Селби взглянул на жену. — У нее будет ребенок? Так скоро?

Софи посмотрела на Николаса. Тот заметно побледнел.

— С вами все в порядке, лорд Энкрофт?

Он нахмурился и склонил голову набок. Каштановая прядь упала на лоб.

— Я прекрасно себя чувствую. Спасибо за заботу, мисс Рейнар.

— Софи, — сказала Виктория, — это правда — насчет Жанетт?

— Да, — ответила та, глядя в упор на Николаса. Он наконец отвел взгляд, и бледность уступила место румянцу. — Я узнала об этом у Блэкбернов на балу.

— Не думаю, что ее муж обрадуется, — пробормотал Селби.

— Отчего же? — спросил Сомертон. — У него появится, возможно, второй сын.

Селби кивнул:

— Это так, но Блэкберн хотел бы иметь больше времени для того, чтобы поправить свои финансы. Они едва завершили ремонт городского дома. Он надеялся закончить работы в имении в Лэнкшире до того, как родится еще один ребенок.

— Ну что же, не все в жизни можно спланировать, — пробормотал Николас.

— Предлагаю сыграть в карты, — быстро сказала Софи, меняя тему.

Гости разбились на группы, оставив ее и Николаса без партнеров. Софи знала, что ее подруги все это нарочно подстроили. Николас встал и направился к столу с шахматами.

— Не хотите ли сыграть со мной, мисс Рейнар?

— Спасибо, не хочется, — холодно ответила Софи. Завтра она выскажет подругам все, что о них думает. Разумеется, все решили, что они с Николасом должны пожениться. Едва ли кому-нибудь из них было известно о том, что связывает ее любовника и Жанетт.

Софи не знала, что им скажет. Она не могла рассказать им об этом. Настанет конец света.

— Но если вы откажетесь, я просто умру от скуки. Как любезная хозяйка вы должны развлекать гостя.

— Хорошо, я согласна. Мне было бы крайне неприятно, если бы кто-то узнал, что я посмела не пойти навстречу желанию человека, которого даже не приглашала.

Софи выбрала белые фигуры и сделала первый ход пешкой.

— Отчего ты злишься на меня? — прошептал Николас.

— Я не собираюсь сегодня с вами это обсуждать.

— Тогда когда? — настойчиво поинтересовался он, прежде чем сделать ход конем. — Уверен, дело не в том, что я явился к тебе, без приглашения. В сущности, это пустяки.

— Тут вы правы. — Софи огляделась и обнаружила, что Эвис и Элизабет пристально смотрят на них. Надо перестроиться, чтобы еще сильнее не разжечь их любопытство. Найти какую-нибудь нейтральную тему, чтобы исключить сексуальный подтекст, который, кажется, постоянно присутствовал в их разговорах. — Расскажи мне о своей дочери, — сказала она и сделала еще один ход пешкой.

Николас видел боль в ее глазах и хотел, во что бы то ни стало рассеять ее. Обведя взглядом комнату, он заметил, что за ними пристально наблюдают. Он был удивлен: зачем Софи сменила тему разговора, почему вдруг решила спросить его об Эмме. Ни одна женщина, за которой он ухаживал, и ни одна из тех, которых он содержал, не интересовалась его дочерью. Большинство предпочитало делать вид, что Эммы вообще не существует.

— У нее все хорошо, спасибо. — Николас окинул взглядом доску, задумался ненадолго и пошел слоном.

Софи удивленно приподняла бровь.

— И это все? Элизабет не раз говорила о том, какой вы прекрасный отец.

— Тебе на самом деле хочется узнать об Эмме, или ты просто пытаешься поддержать вежливый разговор?

Софи склонила голову набок и ответила не сразу.

— Мне действительно это очень интересно.

— Эмме десять лет, и она уже считает себя взрослой леди. Очень умна для своего возраста. Я бы сказал, даже слишком. Сегодня она дала мне наказ запомнить, в каких нарядах придут на бал дамы, и, наутро отчитаться перед ней во всех подробностях.

Софи рассмеялась.

— В ее возрасте я была такой же. Со временем она удивит тебя. Скоро начнет докучать, требуя самые модные обновки.

— Что ж, я жду этого с нетерпением, — пробормотал Николас.

— Искренне надеюсь, что у нее есть хорошая гувернантка, которая сможет занять ее ум более полезными вещами.

Николас глотнул бренди, глядя, как она берет его пешку.

— Гувернантка Эммы очень высокого мнения о ее умственных способностях. Миссис Гриффон уже учит ее латыни и греческому.

— Элиза Гриффон?

— Да, — ответил Николас. — Ты ее знаешь? Она одна из твоих клиенток?

— Нет, — ответила Софи, быстро заморгав. — Она была и моей гувернанткой — восемь лет.

— В самом деле? — Николас сам себе улыбнулся. Надо будет проверить рекомендации миссис Гриффон. Возможно, так он сможет узнать, кто отец Софи.

— Она прекрасный учитель, — с чувством сказала Софи. — Ты должен непременно попросить ее сводить Эмму в Британский музей.

— Это еще зачем?

— Я не встречала человека, который бы знал больше об экспонатах этого музея, чем миссис Гриффон. Благодаря ей я полюбила историю.

— Тогда я непременно воспользуюсь твоим советом.

Софи взглянула на доску. Николас взял ее пешку. Она улыбнулась, и тут он понял свою ошибку. Так увлекся, что подставил ладью под удар. Софи с довольной улыбкой съела ладью. После этого сопротивляться ее партнеру не имело смысла. Но он не сдавался.

— Пожалуй, мне стоит больше уделять внимания игре, а не партнерше, — заметил Николас.

— Предупреждаю, миссис Гриффон учила меня играть и в шахматы.

Закончив партию, гости подошли к столу и принялись наблюдать за развитием событий. Николас наконец сумел отразить атаку Софи и заставить ее перейти к обороне, но играла она действительно неплохо. Что было странно для женщины. Николас играл с женщинами в шахматы всего несколько раз в жизни и ни разу не получил удовольствия: его партнерши либо вообще не знали, как ходят фигуры, либо не имели представления о стратегии и тактике игры.

Насупившись, Софи смотрела на доску. Наконец она сделала ход конём, защищая короля.

— Думаю, я слишком форсировала события, увлекаясь атакой, — тихо сказала она.

— Скорее всего, вы правы, — ответил он. — Шах и мат.

— Спасибо за игру, милорд.

Николас поклонился и встал.

— Мне пора уходить.

Честно говоря, делать это ему хотелось меньше всего. Надо было остаться, чтобы понять, что заставляет ее злиться на него, и, найдя ответ на свой вопрос, развеять мрачные тучи. Но еще больше он хотел заняться с ней любовью. В ближайшее время придется придумать, как уговорить ее. Сколько же можно ходить вокруг да около?

Николас задвинул стул и еще раз поклонился хозяйке.

— Всего доброго, мисс Рейнар.

— До свидания, лорд Энкрофт.

Он вышел из дома, а следом и остальные гости. В целом Николас остался доволен вечером. Как только Софи перестала злиться на него за то, что он явился к ней без приглашения, все пошло гладко. Они мило поговорили. И он еще кое-что о ней узнал.

Вернувшись домой, Николас прошел в кабинет и достал папку с документами миссис Гриффон. Судя по рекомендательному письму, она проработала гувернанткой у лорда Уэстбери двенадцать лет. Тот был отцом Сомертона, но это не означало ничего, потому что сестре приятеля Дженне только что исполнился двадцать один год.

И все же что-то не давало Николасу покоя. Миссис Гриффон была гувернанткой Софи восемь лет. И еще она занимала эту должность у лорда Уэстбери двенадцать лет плюс еще четыре года здесь. Это означало, что она проработала в этом качестве в обшей сложности двадцать четыре года. Странно. Миссис Гриффон сообщила ему, что стала гувернанткой в возрасте тридцати лет, после того как овдовела. Николас был уверен, что в этом году ей исполнилось сорок шесть.

Может, она ему солгала?

Но зачем? Чтобы скрыть свой возраст? Николас слишком устал, чтобы думать об этом сейчас. Завтра он выяснит правду.

Софи взяла с тарелки на ночном столике печенье в надежде, что, съев его, будет не так страдать от тошноты. Этим утром она чувствовала себя из рук вон плохо, как никогда. Возможно, у нее было просто несварение после вчерашнего обильного ужина. Обычно она так много не ела на ночь.

Лучше бы она не вспоминала о вчерашнем вечере, потому что от одного воспоминания ей стало дурно. Она сделала глубокий вдох, приказав себе не думать о том, как этот сукин сын вторгся в ее дом и испортил ей праздник. Но как ни старалась, не могла забыть виноватого выражения лица Николаса, когда Селби заговорил о беременности Жанетт. Как она вообще могла влюбиться в такого ублюдка? Он переспал с ней в Венеции и, вернувшись в Лондон, как ни в чем не бывало, продолжил роман с ее подругой.

Какой она была наивной, что поверила в тонкость души Николаса! Он оказался бесчувственным циником, не более того. Какой дурой она была, убедив себя, что он хороший человек. Ну что же, больше никогда не допустит такой ошибки.

Как бы там ни было, она справится с проблемами, которые сама создала. Правда, не знала как. Когда ее беременность станет заметна, отец, весьма вероятно, перестанет давать ей деньги. Возможно. Софи каким-то образом сумеет жить на те, что платили ей клиенты. Но настанет время, когда она не сможет работать. И как быть тогда?

Софи откинулась на подушки, борясь с очередным приступом тошноты. Ей не хотелось уезжать. Ее сводный брат, ее сводные сестры Дженна и Бронуин жили здесь. И подруги были рядом. Но Лондон был слишком дорогим городом, чтобы жить лишь на те крохи, что она могла заработать сватовством. Сомертон конечно, поможет ей, если она его попросит об этом, но Софи претила сама мысль о том, чтобы брать деньги у него и Виктории.

— Что же мне делать? — прошептала она.

Был еще один способ решить все проблемы одним махом, но Софи никогда, не смогла бы к нему прибегнуть. Если она расскажет Николасу о ребенке, тот будет настаивать на браке. Она не могла выйти за мужчину, который так бессовестно обманывал ее. Он явно принадлежал к тому типу дамских угодников, каких разве что могила исправит. А она не принадлежала к категории женщин, готовых мириться с тем, что муж содержит любовниц или заводит романы на стороне с замужними женщинами, Софи из личного опыта знала: мужские измены совсем не так невинны, какими их видят многие. Они обернулись трагедией для Сомертона, сестер. Не лучшим образом повлияли и на судьбу матери Софи.

Наверное, лучше все же уехать из страны и начать новую жизнь. Придумать себе новое имя. Отречься от семьи и друзей. Обречь себя на одиночество в чужом, незнакомом городе. Софи не была уверена в том, что способна на это. Однако тогда она сможет с полным правом сказать, что стала хозяйкой собственной судьбы.

Как она могла так жестоко ошибиться в Николасе?

В дверь тихенько постучали, и горничная просунула голову в дверь.

— Мадам, к вам пришли.

Софи посмотрела на часы на стене. Кто мог явиться к ней в такое время?

— Я никого не жду?

— Это леди Дженна и мисс Бронуин.

Софи улыбнулась. Ее сводные сестры все же смогли найти время, чтобы нанести ей визит.

— Проводи их в гостиную и возвращайся ко мне. Поможешь одеться.

— Слушаюсь, мэм.

Софи медленно выбралась из кровати. Кажется, тошнота прошла. Она быстро надела платье из муслина в голубую и белую полоски и закрутила волосы в узел.

— Наконец-то! — радостно воскликнула Софи, войдя в гостиную. — Приятно видеть вас обеих в столь ранний час. Чем обязана?

Дженна закатила глаза.

— Она, — сестра выразительно кивнула на Бронуин, — сказала, что с тобой что-то случилось, и настояла на том, чтобы мы обе пришли к тебе. И чем раньше, тем лучше.

Софи опасливо посмотрела на десятилетнюю девочку. Бронуин приходилась Дженне сестрой не только по отцу, но и по матери, хотя немногие об этом знали. Она воспитывалась в сиротском приюте, но как только Сомертон выяснил, что Бронуин приходится ему сестрой, он сразу же забрал ее к себе домой, где она и жила сейчас вместе с ним и его женой Викторией.

Девочка, как и Софи, обладала некоторыми необычными способностями, только она не знала, насколько силен дар сводной сестры. Дар Сомертона был слабее, чем у Софи, из чего она делала вывод о том, что к ней талант провидения перешел в основном от матери.

— Почему ты решила, что со мной что-то не так, дорогая?

— Я видела плохой сон, — ответила девочка. — С тобой все в порядке?

— Я превосходно себя чувствую, — солгала Софи.

Бронуин прищурилась.

— Неправда!

— Если сестра говорит, что она здорова, значит, так оно и есть, — рассердилась Дженна.

Софи присела на диван, обитый бледно-зеленой тафтой, и, улыбнувшись своим гостьям, сказала:

— Нет причин волноваться.

Бронуин с любопытством смотрела на Софи.

— Мне приснилось, что у тебя будет ребенок. Мои сны всегда сбываются.

Дженна засмеялась:

— Софи еще даже не замужем.

Она знала, что если не скажет сестрам правду, Бронуин не перестанет донимать ее вопросами. Если девочка вдруг заговорит об этом с Викторией или Сомертоном, то положение Софи только усугубится.

— Прошу вас, не надо никому об этом говорить. Ни одной живой душе.

Дженна удивленно уставилась на нее.

— Ты, в самом деле, беременна?

Софи утвердительно кивнула:

— Думаю, что да.

Бронуин снова села и, скрестив руки на груди, напомнила Дженне:

— Я же говорила!

— Дайте мне честное слово, что никто об этом не узнает. — Софи умоляюще сжала руки. — Ни твой отец, ни Виктория, ни Энтони.

Дженна нахмурилась, но медленно, с серьезным видом кивнула. Бронуин лишь пожала плечами.

— Дорогая малышка, почему бы тебе, не попросить миссис Холмс принести нам печенья к чаю?

— Хорошо, я уйду. — Девочка вышла из комнаты и направилась на кухню.

— Кто отец ребенка, Софи? Он уже знает? Ты действительно считаешь, что сможешь долго скрывать свое положение?

Софи протестующе замахала руками.

— Не все вопросы сразу. Я не скажу тебе, от кого жду малыша.

— Он знает о твоей беременности?

— Нет. Конечно, я не смогу держать в неведении его или нашего отца больше двух месяцев. Просто еще не решила, как мне быть.

— О Софи! — воскликнула сестра. — Ты непременно должна ему сказать об этом… если только, он свободен. Надеюсь, у него нет жены? Это было бы ужасно!

— Успокойся, он холост. — Софи опустила взгляд на колени и принялась расправлять складки на юбке. — Но любит другую женщину.

— Ну и пусть! Вполне возможно, он полюбит тебя, когда вы поженитесь и у вас родится ребенок.

Софи окинула хмурым взглядом свою наивную сестру.

— А тебя саму такое бы устроило?

Глаза Дженны наполнились слезами.

— Полагаю, что нет. Но ты же находишься в непростом положении. Большую часть твоих расходов оплачивает наш отец, и клиенты дают кое-какой доход. Оба эти источника могут иссякнуть, если ты решишь родить ребенка вне брака.

Для своих двадцати с небольшим лет сестра была очень разумной девушкой.

— Я уже подумала об этом.

— И что же ты решила?

Если бы Софи знала ответ на этот вопрос! После того как она стала случайной свидетельницей разговора между Николасом и Жанетт в саду во время бала, она едва ли могла думать о чем-то, кроме этого. Софи не покидало ощущение, что ее предали — и любимый мужчина, и близкая подруга. В глубине души она понимала, что у нее остается только один путь.

— Скорее всего, мне придется покинуть страну.

 

Глава 15

Эвис дождалась, пока Элизабет усядется, прежде чем начать разборку. Она собрала подруг у себя с единственной целью — понять, в чем они допустили ошибку, поскольку их план с треском проваливался.

— Итак, — сказала Эвис, разгладив морщинки на юбке, — кто-нибудь из вас заметил вчера, что Николас и Софи злятся друг на друга?

— Лично мне показалось, что Софи дуется на него, — заметила Элизабет. — Николас умеет держать себя в руках.

— Но нашей подруге такая задача по силам, — со смехом сказала Виктория.

Жанетт кивнула.

— Может, кому-нибудь из нас стоит нанести ей визит и выяснить, в чем причина ее раздражительности?

— Прекрасная мысль, дорогая, — с улыбкой сказала Эвис. — Но ты забываешь о том, что Софи слишком проницательна — она всех видит насквозь. Надо придумать убедительный повод для этого, в противном случае наша подруга сразу заподозрит неладное.

Все тут же устремили взгляды на Жанетт. Та смущенно потупилась.

— Полагаю, вы уже все знаете?

Эвис кивнула.

— Я помню, как тебя тошнило по вечерам, когда ты была беременна Кристианом. Бессонные ночи. Я отсыпалась утром, и то лишь после того, как съедала тост, запив его чаем. С восходом солнца ты чувствовала себя превосходно. Нетрудно было догадаться о твоем положении, дорогая!

— Ну что же, ваша догадка верна. Блэкберн удивил меня своей реакцией. Я думала, муж рассердится из-за того, что второй ребенок появится так скоро, но он так обрадовался! — Жанетт замолчала и отпила глоток чая. — Так что я зайду к Софи завтра, чтобы поговорить с ней о моей беременности.

— Превосходно, — сказала Эвис. — И, пожалуйста, постарайся выяснить, отчего она так гневается на Николаса. Я уверена, что дело, разумеется, не в том, что тот пришел на ужин без приглашения. Между ними что-то происходит, и нам надо понять, почему мы не можем их поженить.

Николас сидел за столом и нетерпеливо барабанил пальцами по столешнице из вишневого дерева. Он пригласил к себе в кабинет миссис Гриффон уже десять минут назад, а та все не являлась. Достав из папки рекомендации гувернантки, Николас в который раз пробежал глазами письмо от лорда Уэстбери. Там было черным по белому написано, что она служила у него двенадцать лет.

Так кто же лгал?

Софи казалась вполне искренней, когда хвалила эту женщину. Первым напрашивался вывод о том, что гувернантка сказала неправду относительно своего возраста и стажа работы. Но как бы там ни было, миссис Гриффон была наставницей Софи и потому не могла не знать ее отца.

В дверь кабинета деликатно постучали.

— Вы хотели видеть меня, милорд?

Николас внимательно посмотрел на гувернантку. В ее светло-каштановых волосах легко различались седые пряди, а вокруг глаз залегли глубокие морщинки. На вид ей было около пятидесяти.

— Да, миссис Гриффон, — сказал он, вежливо встав. — Прошу вас, присаживайтесь.

Та нахмурилась.

— Что-то случилось?

— Я бы хотел задать вам пару вопросов.

— Пожалуйста, — сказала она, сев на указанный им стул.

Николас вернулся за стол и взял в руки письмо от лорда Уэстбери.

— Миссис Гриффон, когда вы пришли устраиваться на работу, то сообщили мне, что вышли замуж в двадцать лет, и девять лет спустя ваш муж умер. Через год после его смерти вы стали служить гувернанткой у лорда Уэстбери.

— Да милорд. Все верно.

— Вам, прошу простить, если вопрос покажется бестактным, сорок шесть лет?

.

Он пристально посмотрел на гувернантку. Глаза ее не лгали.

— И вы работали только на лорда Уэстбери?

— Я была наставницей Дженны.

— Все двенадцать лет? — продолжал допрос Николас.

Миссис Гриффон напряженно замерла.

— Что конкретно вы пытаетесь узнать, милорд?

Я познакомился с девушкой, которая сообщила мне, что вы были ее гувернанткой на протяжении восьми лет. И у нее совсем другое имя.

На глазах у Николаса женщина сильно побледнела.

— Софи вам сказала об этом? — прошептала она еле слышно.

— И очень обрадовалась, когда я сообщил, что вы гувернантка моей дочери. Хвалила ваш ум и методы обучения. И еще настоятельно рекомендовала мне попросить вас устроить для Эммы серию экскурсий по Британскому музею, потому что вы очень много знаете о хранящихся там экспонатах.

Миссис Гриффон прижала ладонь к губам. Глаза ее наполнились слезами.

— Как она, милорд? Я не видела ее больше восьми лет.

— Очень хорошо. Могу я предположить, что лорд Уэстбери нанял вас учить Софи потому, что приходится ей отцом?

— Милорд, я прошу у вас прошения за то, что не была с вами вполне откровенна. Я действительно работала на него двенадцать лет. Восемь лет — с Софи, а следующие четыре года — с леди Дженной. — Миссис Гриффон опустила голову и тихо сказала: — Прошу вас, милорд, никому не говорите. Если кто-нибудь узнает правду, лорд Уэстбери перестанет давать дочери средства к существованию.

— Я не собираюсь объявлять об этом. Это вовсе ни к чему.

— Тогда зачем вам понадобилась эта информация?

— Как средство для достижения цели, мисс Гриффон. — Увидев, что та застыла в недоумении, он пояснил: — Этого, возможно, будет достаточно, чтобы убедить Софи выйти за меня замуж.

— О, милорд, из нее получится чудесная маркиза!

Николас широко улыбнулся.

— Убежден, что так оно и будет, миссис Гриффон.

На следующее утро Софи смогла спуститься к завтраку лишь к одиннадцати. С каждым днем утренняя тошнота становилась все мучительнее. Грудь увеличилась и стала настолько болезненно-чувствительной, что даже надевать корсет стало пыткой. Софи никогда не была плаксой, а сейчас из-за любого пустяка на глаза набегали слезы.

Взглянув в ежедневник, она вздохнула с облегчением. Сегодня у нее не будет клиентов. Покончив с перепиской, Софи взяла книгу и пошла с ней в гостиную. Чтение хоть как-то отвлечет ее от назойливых дум.

Но только сегодня буквы расплывались, смысл ускользал, и мысли возвращались к насущной проблеме ее теперешнего состояния. Ей предстояло принять решение в самое ближайшее время. Если альтернативы отъезду из страны нет, то гнева отца ей не избежать.

Возможно, удается убедить его, что так будет лучше для них обоих. Если Софи уедет из Англии, он сможет жить спокойно, уверенный в том, что никто не узнает, что она — его дочь. Отец должен обрадоваться этому обстоятельству, не так ли? Возможно, тогда он согласится и впредь ее содержать. Она могла бы снять небольшую квартиру в Венеции и уже там заниматься тем делом, что приносит ей доход здесь. Без отцовских денег не удастся прокормить себя и ребенка.

Но самым большим препятствием к отъезду был Николас. Что бы ни произошло между ним и Жанетт, он должен узнать о ее беременности. Он будет в ярости, если Софи скроет правду. И что еще хуже, вне зависимости от пола ребенка может пожелать забрать того к себе, как в случае с Эммой. Софи никогда не согласится на это.

Господи, как же выпутаться из всего этого ужаса?

— Мадам, к вам гостья, — объявил с порога Хендрикс, леди Блэкберн.

Софи опустила взгляд на руки. Она ничего не могла сделать с переполнявшим ее гневом. Возможно, решила она, пора высказать Жанетт начистоту все, что она думает. Тогда хоть в чем-то наступит ясность.

— Пригласи ее войти.

— Велите приказать принести вам чай сюда?

— Нет, благодарю. — У Софи глаза блестели от слез. Она не считала Жанетт своей самой близкой подругой, но не могла остаться безразличной к предстоящей утрате.

— Доброе утро, Софи, — с улыбкой сказала Жанетт, войдя в гостиную.

— Чем обязана столь раннему визиту? — сквозь зубы процедила она вместо приветствия.

Жанетт, как ни в чем не бывало, уселась в кресло, обтянутое бледно-желтой тафтой.

— У меня есть, кое-какие новости, и я хотела ими с тобой поделиться.

— Я уже их знаю.

Жанетт нахмурилась и склонила голову набок.

— Полагаю, ты почувствовала мое состояние, но только радости я не вижу.

— А ты счастлива?

— Сейчас — да. Вначале очень переживала. Не знала, как к этому отнесется Мэтью. Он хотел немного подождать с рождением второго ребенка, и потому мы пользовались тампонами, как ты и рекомендовала.

Речь шла о тех способах предохранения, про которые напрочь забыла Софи, когда осталась с Николасом наедине в этой самой комнате. Если бы она вспомнила о мерах предосторожности, когда они занимались любовью в этом самом кресле, то, возможно, сейчас не оказалась бы в столь затруднительном положении.

— Итак, Блэкберн ничего не имеет против того, чтобы растить ребенка от другого мужчины?

Жанетт вскочила с кресла как ошпаренная.

— О чем ты говоришь?

— Я знаю правду. Нечаянно услышала ваш разговор с Энкрофтом в саду во время бала.

Синие глаза подруги расширились от ужаса.

— Я не имею понятия, о чем ты говоришь, Софи. Между мной и Николасом ничего нет. Мы просто друзья.

— Конечно! Вас связывает только общий ребенок.

— Что за чушь ты несешь? — Жанетт открыла рот от изумления. — Не могу поверить своим ушам! И это говоришь ты, которая сама свела нас вместе! Софи, ведь это ты сказала мне, что Блэкберн — моя настоящая любовь! Я найду с ним свое счастье.

— Ты не единственная женщина, которая заводит романы на стороне после рождения первенца, — с горечью констатировала Софи. А ведь она испытывала такое удовлетворение, когда они поженились. Как можно так ошибаться?

— Я никогда бы так не поступила, Софи. И ты оскорбляешь меня своими нелепыми обвинениями.

— Довольно, Жанетт. — Она встала и скрестила руки на груди. — Я не желаю больше слушать твою ложь. Уходи из моего дома!

— С удовольствием, — сказала та, резко развернулась и вышла из комнаты.

Николас поднимался на второй этаж дома Софи, когда дверь гостиной на втором этаже распахнулась и оттуда выбежала Жанетт. Он перехватил ее на лестнице. Зная вспыльчивый характер своей знакомой, он все же удивился. Что могло так ее разозлить?

— Добрый день!

Ее синие глаза метали молнии.

— Ты пришел навестить Софи?

— Да. А что случилось?

— Удачи тебе! Она явно съехала с катушек. Может, так на нее повлиял этот ее дар. — Жанетт выхватила из рук лакея шляпку и подвязала ленты под подбородком.

— Из-за чего сыр-бор? — тихо спросил Николас, надеясь успокоить ее.

— Софи считает тебя отцом моего ребенка. Как тебе это нравится?

Николас пытался сдержать смех, но у него ничего не вышло.

— Она думает, что мы с тобой…

— Да. — Жанетт шагнула к двери. — Счастливо оставаться, Николас.

— Милорд! — опомнившись, подал голос Хендрикс.

Я должен объявить хозяйке о вашем приходе. Иначе она вас не примет.

Николас слышал, что дворецкий позвал на подмогу лакея, но ничто не могло удержать его. Он вошел в гостиную и замер. Девушка стояла перед окном, и слезы потоком текли по ее щекам. В таком состоянии он еще никогда ее не видел.

Софи услышала его шаги, обернулась и едва не прожгла насквозь взглядом, столько в нем было гнева.

— Убирайся отсюда немедленно, Николас! Все это из-за тебя.

Он медленно приблизился к ней.

— Софи, что такого я сделал? Теряюсь в догадках.

— Ты все разрушил!

— Я не понимаю, — тихо сказал он. — Говори яснее!

— Брак Жанетт и мою жизнь — крикнула она сквозь слезы.

— О чем ты говоришь? — Николас слышал тяжелые шаги лакея, поднимающегося на второй этаж. Если ему не удастся как можно быстрее ее утихомирить его, пожалуй, утащат отсюда силой.

— У тебя был роман с Жанетт. Она носит твоего ребенка.

— Что?! — закричал он.

Два дюжих лакея вбежали в комнату.

— Хотите, чтобы мы его вывели, мадам?

— Да! — Софи смотрела на Николаса тяжелым взглядом. — Ты поступил подло. А теперь прошу покинуть мой дом и мою жизнь навсегда.

— Как ты могла хоть на мгновение подумать, что я способен на это? — Николас оттолкнул слуг Софи, но безрезультатно. Его решительно потащили из комнаты. — Даже не мечтай, что на этом все закончится. Я еще вернусь.

— Не стоит утруждаться, — бросила она в ответ и утерла слезы. — Я больше не пущу тебя в свой дом. Никогда.

Оказавшись за дверью, Николас освободился от цепких лап слуг и, самостоятельно спустившись, вышел из дома. Перед тем как сесть в экипаж, он остановился, задумавшись о том, каким образом Софи могла прийти к столь странному заключению. Об их разговоре с Жанетт не знала ни одна живая душа.

— Сэр, вы бы хотели вернуться домой? — спросил его кучер.

— Нет, поедем к Блэкбернам.

— Слушаюсь, милорд.

Пока карета катила по булыжной мостовой, Николас предпринял попытку посмотреть на происходящее с точки зрения Софи. Она знала, что он был влюблен в Жанетт. Но почему этот факт привел ее к столь немыслимому предположению? Невероятно! В голову не приходило ни одного правдоподобного объяснения.

Он дожидался Жанетт в малой гостиной. Николас всегда находил обстановку этой комнаты забавной. В отличие от Софи, ценившей сдержанность и теплые пастельные тона, ее подруга предпочитала яркие, даже кричащие краски. Экспрессивность Жанетт находила полное выражение в интерьере ее дома.

— Что она тебе сказала? — спросила она с порога и быстро прошла в комнату, шурша шелковыми юбками.

Николас улыбнулся женщине, в которую, как ему когда-то казалось, был так сильно влюблен. Конечно, она ему и сейчас нравилась. Но что-то изменилось в нем с тех пор, как он встретил Софи.

— Полагаю, твоя подруга считает, что у нас с тобой тайная связь.

Жанетт всплеснула руками.

— Почему она несет этот вздор?

Николас нахмурился. Он тоже думал об этом всю дорогу сюда.

— Понятия не имею.

— Она сказала, что подслушала наш разговор в саду во время бала. Мы говорили о моем состоянии, но каким образом Софи пришла к заключению о том, что этот ребенок — твой, выше моего понимания.

— Возможно, слышала только часть разговора.

— И все же я не могу понять, как она могла прийти к такому странному заключению. Мы с тобой всегда были только друзьями.

Николас вздохнул. Возможно, пришла пора сказать Жанетт правду.

— Присядь рядом, — попросил он.

— Что происходит, Николас? — Жанетт выглядела немного испуганной, но послушно опустилась рядом с гостем на диван.

Он взял ее за руку.

— Жанетт, Софи знает обо мне нечто такое, о чем я никому никогда не рассказывал.

Жанетт удивленно сдвинула темные брови.

— Ты скрываешь какую-то тайну? Ведь мы знакомы целую вечность, уж со мной-то мог бы поделиться!

— Когда мы с твоей подругой только познакомились, она нашла письмо, которое ты написала мне несколько лет назад. — Николас замолчал. Ему было крайне неприятно говорить об этом, но он понимал, что необходимо выяснить отношения. Пришло время поставить крест на этой неразделенной любви!

— И что?

— Я хранил его и часто перечитывал. Ты так интересно писала о том, как проводишь время.

Жанетт пожала плечами.

— Я все равно ничего не понимаю.

— Софи решила, что я влюблен в ту, что написала это письмо. Короче говоря, в тебя.

— И все же я не понимаю, какое это имеет отношение к ее безумному предположению.

Николас вздохнул.

— Она знала, что я тебя любил.

 

Глава 16

Еще ни разу в жизни Николасу так сильно не хотелось сбежать, как в эту минуту. Лицо его залила краска, и потому он отвернулся, не в силах выдержать изумленный взгляд Жанетт. Он совершил ошибку, рассказав ей о своих чувствах.

— О, Николас, и ты столько лет молчал! — со вздохом сказала она, выдернув свою руку.

— Жанетт, это было так давно, — сказал он, отыскав наконец в себе силы повернуться к ней лицом. — Еще до того, как Блэкберн вернулся в Англию.

Жанетт покачала головой.

— Почему ты мне не признался?

— Как я мог? — Он встал и подошел к окну. — Ты была любимой сестренкой Селби. Я знал тебя с тех пор, как тебе исполнилось восемь лет. Как мог я объяснить, что мои чувства к тебе из братских и целомудренных превратились в далеко не столь невинные.

— Я думала, мы откровенны друг с другом, — прошептала она. — Рассказывала тебе обо всем, что происходило в моей жизни.

Николас с упреком взглянул на Жанетт.

— Ты никогда не упоминала о Блэкберне.

— Но это тебя не оправдывает. Ты должен был мне поведать о своих чувствах.

— После того как умер твой жених, мне даже в голову не могло прийти, что я могу быть тебе интересен. И честно говоря, мне просто не хватило мужества. — Николас вернулся к дивану. — Я был уверен, что ты не ответишь мне взаимностью.

Жанетт уставилась в пол.

— Возможно, ты правильно поступил. Я чувствовала себя такой виноватой из-за смерти Джона.

— Потому что не хотела выходить за него замуж. Ты любила Блэкберна.

Жанетт лишь молча кивнула в ответ.

— Скорее всего, ты рассудил верно. Даже если бы ты признался мне в своих чувствах, я бы все равно ответила отказом.

— Потому что ты любила Блэкберна, — повторил Николас. Какую бы неловкость ни испытывали они оба во время этого нелегкого разговора, на душе становилось легче от того, что все наконец прояснилось.

— Наверное, ты прав! — Жанетт беспомощно улыбнулась. — И что теперь делать? Есть ли выход из положения?

Николас откинулся на спинку дивана и покачал головой.

— Не знаю. Как я могу убедить Софи, что теперь я люблю тебя как брат сестру?

Жанетт развела руками.

— Надо сказать ей правду.

— Что ты имеешь в виду?

— Скажи Софи, что ты любишь ее, а не меня. И сделай это так, чтобы она поверила.

Николас закрыл глаза и задумался. Любил ли он Софи? Или то было всего лишь чувственное влечение? Честно говоря, он сам не знал ответ на этот вопрос. Но был уверен в том, что, если женится на ней, они могут быть счастливы. Было ли этого достаточно? Это любовь? Или всего лишь зов плоти?

— Все не так просто, Жанетт.

— Так что ты все-таки собираешься предпринять?

Вразумить Софи. — А сделать это он мог лишь при условии, что ее «телохранители» не вышвырнут его из дома. Уголки губ Николаса поползли вверх.

— О, чувствую, ты что-то замыслил, сказала Жанетт. У тебя слишком выразительное лицо.

— Ровным счетом ничего. — Сегодня обязательно он попадет к Софи в дом. Не через дверь, так через окно. Ведь от объяснения с ней зависит слишком многое.

Софи положила книгу на стол и загасила свечи в гостиной. Как ни старалась, за весь день она так и не смогла сосредоточиться на чтении. После того как Жанетт и Николас ушли, она все продолжала думать о них. Подруга обиделась. Еще бы! Ведь Софи обвинила ее в адюльтере с ее любимым мужчиной.

Она пожелала спокойной ночи привратнику и поднялась наверх. Голова гудела от множества вопросов, на которые девушка не могла найти ответ. Возможно ли, что она ошиблась в своих предположениях относительно Жанетт? Похоже, после возвращения из Венеции она перестала отличать истину от домыслов. Существовало ли хоть что-то, в чем она не ошибалась?

Может быть, между Жанетт и Николасом все-таки ничего не было?

Горничная помогла Софи раздеться. Вместо того чтобы лечь в постель, она продолжала ходить по комнате в ночной рубашке, потому что была слишком взвинчена, чтобы уснуть. Достаточно ли было у нее оснований, чтобы прийти к выводу, что Жанетт забеременела от Николаса? Все, на чем основывались ее подозрения, — это сведения о том, что Николас в свое время любил Жанетт, и еще подслушанный разговор о ребенке.

Софи подошла к окну. Прохладный ветерок колыхал кисейные занавески. Улица была пуста и тиха. Она стала вспоминать, Жанетт сказала Николасу, что все произошло в ту ночь, когда он вернулся из Венеции. И что они оба слишком много выпили; Софи прижалась лбом к оконной раме. За все время, что они были знакомы с Николасом, она ни разу не видела его навеселе. И не помнила, чтобы он когда-нибудь выпивал больше двух бокалов за вечер. В то время как Жанетт могла превзойти в этом едва ли не любого мужчину.

Скрип половицы заставил ее обернуться. Она оглянулась и увидела Николаса. Софи даже вскрикнуть не успела, как он зажал ей рот рукой.

— Молчи! Ни слова. Если ты позовешь слуг, я вынесу тебя отсюда еще до того, как они прибегут. И тогда насильно привезу тебя, к себе домой и буду держать там, пока ты не согласишься со мной поговорить. Я понятно объяснил?

Софи сглотнула комок страха, сдавивший горло. Она никогда не видела его в таком гневе. Поскольку рот у нее был зажат, единственное, что она могла сделать, — это согласно кивнуть.

Николас медленно убрал руку. Софи повернулась к нему лицом.

— Зачем ты здесь? И как попал в дом?

— Ты оставила окно открытым с тыльной стороны здания.

— Но как тебе удалось подняться наверх так, что никто не заметил? — Софи попятилась, инстинктивно пытаясь оказаться от него подальше, чтобы не чувствовать жар его тела. Все потому, что от этого мысли ее вновь начинали принимать неверное направление.

— Я нахожусь у тебя в доме с восьми часов. Мне оставалось дождаться, когда твои слуги отправятся ужинать, чтобы тайком прокрасться сюда. Возможно, Сомертон был прав, когда говорил, что тебе нужно нанять дополнительный штат прислуги.

— Зачем ты пришел, Николас? — повторила вопрос Софи. В ней тоже закипал гнев. Он не имел права являться сюда. Не имел никакого права вторгаться в ее дом и в ее мысли.

— Я тебе еще утром сказал, что наш разговор не закончен. — Заметив ключ от комнаты на ночном столике, он схватил его и запер дверь изнутри.

Теперь она была наедине с тем единственным мужчиной, сопротивляться которому у нее не было сил.

— Нам нечего обсуждать.

Николас подошел к ней вплотную. Одетый во все черное, он выглядел как-то непривычно, таинственно.

— Как ты могла подумать, Что у меня интрижка с Жанетт?

Софи отступила на шаг, потом еще, пока не уперлась в кровать.

— А что еще я должна была подумать? Ты любишь ее. Она ждет ребенка и очень расстроена по этому поводу. Я слышала, как Жанетт сказала, что ребенок был зачат в ту ночь, когда ты вернулся из Венеции. И что вы оба слишком много выпили тогда.

Николас сложил руки на широкой груди и усмехнулся:

И это всё?

— Мне и этого хватило!

— Нет, дорогая, ты просто пришла к неверному заключению. Если бы ты задержалась, то услышала бы, что Жанетт расстроена из-за беременности лишь по той причине, что ее муж хотел начать перестройку усадебного дома. Он хотел, чтобы промежуток между рождением первого и второго ребенка был больше, и Жанетт переживала из-за того, что он не будет любить этого малыша так, как любит Кристиана.

— Тогда непонятно, почему она сказала, что ребенок был зачат в ту ночь, когда ты вернулся из Венеции.

Николас присел на край кровати.

— Твоя подруга пригласила меня на ужин. К тому времени, как я ушел, они оба — Жанетт и Блэкберн — были слегка навеселе. Я выпил лишь один бокал бренди.

Софи прикусила губу. Слезы жгли ей глаза. Девушка хотела бы поверить ему, но не могла. Прошло уже два месяца, как они познакомились, а она по-прежнему так мало о нем знала. И все же надо было дать ему возможность объясниться, прежде чем делать скоропалительные выводы.

— Прости, — сказала она. Она посмотрела на Николаса, и сердце ее забилось чаще. Только сейчас она осознала: все то время, что он находился с ней в комнате, на ней была лишь тонкая белая ночная рубашка. И тут же соски ее отвердели и натянули ткань.

Он встал и медленно приблизился к ней. Теплой рукой приподнял ее подбородок.

— Единственная женщина, с которой я был близок после нашей встречи в Венеции, это ты, — тихо сказал он. — И больше мне никто не нужен.

Софи чувствовала себя ужасно из-за того, что так с ним обошлась. Она заглянула в его чувственные карие глаза и сразу потонула в них. Поднявшись на цыпочки, она запрокинула голову.

— Если ты меня сейчас поцелуешь, — прошептал Николас, — я не покину твою кровать до утра.

— Я совсем не против, — ответила Софи, коснувшись губами его губ.

И едва его бархатный язык коснулся ее языка, все эти чудесные ощущения, что рождала в ней близость с ним, захлестнули ее с новой силой. Желание увлажнило ее лоно. Она попыталась стянуть сюртук с его плеч. Николас отвел ее руки и снял его сам. В одно мгновение ночная рубашка Софи оказалась на полу у ее ног.

Стоя перед ним обнаженная, она вдруг почувствовала смущение. Тело ее, пусть едва заметно, но уже начало меняться. Заметит ли он это? Николас привлек ее к себе и жадно поцеловал. Руки его лихорадочно шарили по ее спине, сжимали ягодицы.

Софи торопливо расстегивала пуговицы, сгорая от нетерпения. Скорее бы почувствовать рядом его тело. Он тихо застонал, отстранившись.

— Ложись, — приказал он и рывком скинул рубашку.

Софи повиновалась. Лежа на спине, она любовалась тем, как обнажается перед ней его тело. Раздевшись до пояса, Николас сел на кровать, чтобы стянуть сапоги. Она не удержалась и провела ладонью по его мускулистой спине. Он обернулся к ней и улыбнулся, и от этой улыбки пульс ее опасно участился.

Николас встал и спустил брюки. Ладони ее покалывало от желания прикоснуться к нему. Приподнявшись на колени, она протянула руку к его груди. Он с шумом втянул воздух. Осмелев, она скользнула рукой ниже, коснулась завитков. Нежно, очень нежно она прикоснулась к его члену. Подняв глаза, увидела, что Николас зажмурился от удовольствия. Подвинувшись ближе, она провела языком по головке его естества.

— О Софи, — хрипло прошептал он.

Поскольку он не велел ей остановиться, она взяла его в рот. Потом отпустила. Ощущение наполнения рта возбуждало ее.

— О, перестань, — простонал он. Николас опрокинул ее на кровать и накрыл ее своим телом. — Ты понимаешь, как сильно я тебя хочу?

— Ммм, — сказала она, целуя его в шею. — Еще бы!

Он стал покрывать жаркими поцелуями ее шею и грудь. Когда он сомкнул губы вокруг восставшего соска, она едва не вскрикнула. Грудь ее никогда не была такой чувствительной. Но когда он лизнул сосок, боль превратилась в изысканное наслаждение.

Николас провел языком влажную дорожку вниз, по животу, достигнув самой чувствительной точки. Когда губы его отыскали тот самый бугорок, она непроизвольно подняла бедра. Он чувствовал, как напряглись ее мышцы, когда он ласкал ее. Он погрузил пальцы во влажное тепло и понял, что теряет над собой контроль.

— Николас, — тихо простонала она — сейчас.

Он улыбнулся, целуя ее нежное бедро.

— Как скажешь, Софи.

Нависнув над ней, он медленно вошел в шелковистое лоно. Ни одна женщина не казалась ему такой желанной. Ему хотелось остаться в ней навсегда. Она манила его, завлекала словно сирена. Он гладил ее по волосам, наблюдая за тем, как меняется ее лицо, как ее захлестывает желание.

— Николас, — отрывисто выкрикнула Софи. Она выгнула спину, конвульсивно сжимая его в себе.

Он больше не мог сдерживать себя. Тело его сотрясалось от наслаждения. Наконец он опустился на нее.

— Софи, — проговорил он, уткнувшись ей в шею. Он снова это сделал. Вместо того чтобы вовремя выйти из нее, он остался в ней. Что было с ним не так, если он терял над собой контроль во время близости с ней? С ним такого никогда не случалось с другими женщинами. Даже с его постоянными любовницами. Единственный раз, когда он забылся, случился с Мэгги.

Зная, что он, должно быть, придавил ее своей тяжестью и причиняет ей боль, Николас скатился с нее и лег рядом. Обняв Софи, он привлек ее к себе. Она положила голову ему на грудь.

— Софи, — тихо сказал он.

Она водила пальцем по его груди.

— Да?

— Нам действительно надо поговорить.

Рука ее замерла.

— И что же на этот раз мы должны обсудить?

— Может, начнем с твоего отца? — спросил он и убрал с ее лба упавшие на него темные завитки.

Софи покачала головой:

— Нет, эту тему лучше не поднимать.

— Я уже сам узнал все, что хотел.

Девушка приподнялась и посмотрела на него сверху вниз. Лицо ее исказилось мукой.

— Но это невозможно!

— Мое любопытство возбудил Сомертон. Слишком уж сильно он тебя опекает. Мне показалось, что приятель ведет себя с тобой как старший брат.

— Я уже говорила тебе, что он — мой давний друг.

Николас улыбнулся.

— Да, припоминаю. Но тебе не следовало упоминать, что ты знаешь, миссис Гриффон, — сказал он, проведя кончиком пальца по ее щеке.

— Она бы никогда не выложила тебе правду о моем отце.

Николас погладил ее по щеке.

— Дознаться было совсем нетрудно. Эта женщина работала всего на одного нанимателя, прежде чем появилась в моем доме. Так что, если бы ты не сказала мне, что она учила тебя, я бы считал, что она была гувернанткой только у Дженны.

Софи упала на подушки и закрыла лицо руками.

— Как я могла совершить такую глупость?

Он медленно отвел руки от ее лица.

— Ты ничего плохого не сделала. Просто порадовалась за Эмму — ведь у моей дочери такая хорошая гувернантка. Ты хотела, чтобы я знал, как мне повезло.

— Отец будет в ярости! — воскликнула девушка. — Может случиться, что я лишусь крыши над головой!

— Софи, я ни за что не проговорюсь об этом ни одной живой душе. — Он взял ее руку и поднес к губам. — И никогда не причиню тебе боль. Уж в этом можешь на меня положиться.

— Откуда я знаю, что тебе можно доверять? — прошептала она.

— Если не считать нашей первой встречи, случившейся при довольно пикантных обстоятельствах, когда я сказал тебе, что меня зовут Нико, я ни разу тебе не солгал. Ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо другой.

— Я знаю твои секреты лишь потому, что обладаю определенными способностями, но не потому, что ты со мной делился ими.

— Ты знаешь их, потому что я позволяю тебе делать это. — Николас поцеловал ее в кончик носа. — Но ты не ведаешь всех моих тайн.

— Правда? — Софи перекатилась на бок. — Раскрой мне такую, о которой никто не знает. Только не о Жанетт, по тому, что эта тайна мне уже известна.

Николас отодвинулся, глядя в ее серые глаза. Они таинственно мерцали в неровном свете свечи. Тело его наполнялось теплом.

— Хорошо, но если об этом узнают, я буду вынужден требовать сатисфакции.

Она улыбнулась.

— Согласна.

— Я ненавижу крыс.

Она вскинула голову.

— Может быть, просто боишься?

Он закрыл глаза, вызывая в памяти те обстоятельства, что стали причиной его патологического страха перед этими отвратительными созданиями. Ни одной живой душе об этом он не рассказывал.

— Я ужасно боюсь этих мерзких тварей.

— Почему? — Она легонько водила пальцем по его лицу.

— Когда мне было девять лет, мы с братом Саймоном были в поместье в Котсуолдсе. Обследовали старый дом, который совсем развалился. Я прошел на середину комнаты, прогнившие доски пола подломились подо мной, и я провалился в грязный подвал. Там было черным-черно, и не было возможности отыскать лестницу.

— И там были крысы? — спросила она.

Николас кивнул.

— Саймон не мог найти никого, кто бы помог мне выбраться. Та часть дома, где была лестница, обвалилась, поэтому он не мог до нее добраться. Брат сказал мне, что побежит в усадьбу, в главный дом, и приведет помощь.

— И как долго его не было?

Николас зажмурился. Воспоминания были остро болезненными.

— Не из-за Саймона я просидел так долго в этой вонючей дыре.

— Тогда из-за кого?

— Из-за моего отца. — Николас зажмурился. Он так и не смог простить ему его жестокость по отношению к ребенку.

— Что?

— Когда мой отец узнал, что мы нарушили запрет и полезли в тот дом, он решил меня наказать. Я просидел в том подвале пять часов. И все время чувствовал, как рядом со мной по полу метались крысы, слышал, как они пищали.

— Но ты мог серьезно пострадать!

— Я знаю. Но к счастью, ничего плохого со мной не случилось. Отделался несколькими царапинами, которые получил при падении. И все же звуки, которые издавали те отвратительные создания, напугали меня до смерти.

Софи нежно поцеловала его.

— Ты ведь понимаешь, что это, скорее всего, были мыши-полевки.

— Теперь я это знаю. Но когда тебе девять лет и ты сидишь взаперти в темноте в компании грызунов…

Она сжала его руку.

— Я даже представить не могу, что ты чувствовал. Твоему отцу должно быть стыдно за то, что он подверг ребенка такому жуткому испытанию.

— Не думаю, — пробормотал он перед тем, как коснуться губами ее губ. Как бы ему ни нравилось с ней разговаривать, желание вспыхнуло сразу.

Софи слегка оттолкнула его.

— Тебе пора уходить, — задыхаясь, проговорила она.

Николас обнял ее за шею и привлек к себе.

— Ты ведь на самом деле не хочешь этого!

— Теперь ты читаешь мои мысли? — сказала она и страстно его поцеловала.

 

Глава 17

Софи просыпалась медленно. Обнаружив, что голова ее покоится на груди Николаса, она в недоумении заморгала и поспешила отодвинуться. Тот крепко спал. Глядя сверху вниз на любимого, девушка мечтала, как здорово было бы просыпаться рядом с ним каждое утро? Это так приятно — подолгу нежиться с ним в постели, узнавать его тайны и делиться с ним своими секретами. И сколько бы длилась эта идиллия? Несколько месяцев, лет? А потом? Прискучили бы они друг другу?

Софи улыбнулась. Сама мысль об этом удивляла своей нелепостью. Сердце призывало не прислушиваться к тому, что говорит ей ее дар, и признаться ему в том, что она ждет от него ребенка. Он полюбит их сына или дочь и, если Бог даст, и ее со временем. Но что-то ее останавливало.

Брак с ней создаст для него массу неразрешимых проблем. Его отец никогда не смирится с тем, что Николас выбрал ее, Софи, в качестве будущей герцогини. Единственное, что она могла сделать, чтобы тот благословил сына на этот брак, — сообщить ему о том, кто ее отец. Но это создаст массу неразрешимых проблем для нее самой и ее семьи. Впрочем, все это пустое. Отец Николаса угрожал лишить своего сына наследства, если тот найдет невесту, которая хоть чем-то не устроит его.

Если она расскажет Николасу о ребенке, его ничто не остановит. Он женится на ней, невзирая на последствия. Даже если они окажутся трагическими как для него, так и для ее родных.

Софи стало нехорошо. Чтобы побороть тошноту, она снова легла на спину и несколько раз глубоко вздохнула. Молясь о том, чтобы не разбудить его, она открыла тумбочку и вытащила печенье. Быстро прожевав кусочек, она снова опустила голову на подушку.

Она смотрела в потолок и думала о том, как случилось, что жизнь ее так запуталась. Перед Николасом она уже извинилась за то, что подумала о нем и Жанетт, но перед подругой предстояло покаяться. Софи сильно сомневалась, что та простит ее так же легко, как он.

Теплые губы прикоснулись к ее обнаженному плечу. Софи закрыла глаза. По телу побежал ток предвкушения. Возможно, именно ее любимый был лучшим средством для избавления от утренней тошноты.

Он повернулся на бок и посмотрел на нее сверху вниз. Убрав крошку из уголка ее губ, он улыбнулся.

— Ешь в постели? Как не стыдно!

Надо было срочно придумывать какое-то оправдание.

— У меня вчера весь день во рту не было ни крошки — все из-за тебя и Жанетт, а сегодня, проснувшись, сразу почувствовала зверский голод.

Николас в недоумении смотрел на нее.

— Ты хранишь еду в тумбочке возле кровати?

— Не волнуйся, мышей здесь нет. К тому же у меня в доме живут две кошки, так что беспокоиться не о чём.

— Ну, если ты в этом уверена… — Николас вздохнул. — Мне надо уходить, пока нас не застукали.

Софи провела рукой по его каштановым волосам.

— Да, тебе пора, — со вздохом согласилась она.

— Если ты будешь так на меня смотреть, я останусь.

— Но ты должен, — прошептала она. — Ты погубишь меня, если останешься.

— Не волнуйся, дорогая. — Николас наклонился и нежно ее поцеловал. — Увы, мое время истекло. Надо и честь знать.

Девушка еще не готова была его отпустить.

— Николас, что же мне сказать Жанетт? Она наверняка разболтает подругам о том, что я ей наговорила, и они все станут презирать меня за это.

Николас смахнул слезу с ее щеки.

— Я знаю Жанетт с детских лет. Она вздорная и непредсказуемая, но при этом и самая великодушная женщина из всех, кого я встречал. И сразу простит тебя, вот увидишь.

— Откуда такая уверенность? Ты же знаешь, какой она бывает упрямой. Я глубоко и незаслуженно ее оскорбила.

— Она твоя подруга. И если ты поговоришь с ней завтра или, еще лучше, сегодня, она все воспримет правильно.

— Я не могу! — Почему он не в состоянии этого понять? — Да у меня язык не повернется сказать, что пришла к столь нелепому заключению, потому что считала ее твоей любовницей.

Николас отвернулся.

— Но объясниться придется все равно.

— Она мне не поверит, — с горечью возразила ему Софи. — Подумает, что я просто сошла с ума.

— Я рассказал ей, какие питал к ней чувства много лет назад, — пробормотал Николас.

Рука Софи замерла на его щеке.

— Ты признался?

— Да, — ответил он, сделав глубокий выдох.

Девушка прикусила нижнюю губу.

— Представляю, как тебе было трудно.

— Жанетт великодушна, и она поняла меня. И что важно, не заставила чувствовать себя жалким обманщиком.

Софи было ужасно стыдно за то, что она создала всем столько проблем. И все из-за проклятой ревности!

— Прости, что из-за меня тебе пришлось пойти на такой шаг.

— Мне давно надо было это сделать.

Софи кивнула, но она знала, что его признание ничего бы не изменило. Жанетт и Блэкберн были созданы друг для друга, и Николас являлся третьим лишним. Интересно, какие чувства он испытывает к Жанетт сейчас? Все еще любит ее? Она хотела, чтобы он встретил наконец единственную, которая могла бы сделать его счастливым. Но до сих пор понять не могла, кто она — предназначенная ему судьбой женщина. Единственное, что было известно Софи… так это то, что его избранница не она. И не могла позволить ему совершить такую ужасную ошибку. Женившись на ней, он станет изгоем. Общество отвернется от него.

— Ты можешь как-нибудь отвлечь слуг, чтобы я мог беспрепятственно покинуть этот дом? — спросил Николас, вставая с постели.

Не доверяя своему желудку, Софи подниматься не стала. Она наблюдала за тем, как он одевается, лежа в кровати.

— Я велю привратнику подняться сюда, а ты тем временем выйдешь за дверь.

— Она будет заперта, — резонно заметил он. — Мне придется уходить тем же путем, каким я сюда попал.

— Будь осторожен, — прошептала Софи.

Он обернулся и пристально на нее посмотрел.

— Обещаю.

Софи перевела дыхание перед тем, как постучать в дверь Жанетт. Привратник открыл дверь и впустил ее в приемную. Она, прикусив губу от волнения, ждала появления хозяйки. Вместо того чтобы сесть на кушетку, девушка нервно ходила по комнате.

— А, ты пришла извиняться. Милости прошу!

Софи обернулась. В голосе и взгляде Жанетт не было и тени дружелюбия:

— Послушай, дорогая! Мне ужасно стыдно за свои слова. Я признаю, что ошиблась. Ты простишь меня?

Жанетт медленно вошла в комнату.

— При одном условии.

— Я согласна на все.

Подруга улыбнулась.

— Расскажи мне, как ты пришла к этим выводам. Весьма странным.

— Охотно, — пробормотала Софи и принялась рассказывать все о том, что привело ее к столь нелепым предположениям.

В гостиной повисло тягостное молчание. Жанетт вызвала слугу, велев принести чаю. Когда стол был накрыт, подруга поведала:

— Вчера Николас нанес мне визит, он признался, что был в меня влюблен. Это было до появления Блэкберна, но все равно не понимаю, почему он мне никогда ничего не говорил об этом. Чего опасался?

— Ты — младшая сестра его лучшего друга. Николас мог подумать, что Селби сочтет его чувство к тебе довольно странным. И еще опасался отказа с твоей стороны.

— Возможно. — Жанетт слегка нахмурилась. — Ты когда-нибудь видела его рядом со мной, когда гадала?

Софи улыбнулась и покачала головой:

— Нет. Только Блэкберна. Он для тебя — идеальная пара.

Подруга налила чай и со вздохом спросила:

— О, ты слышала о леди Кантуэлл?

— А что случилось?

— Эвис сообщила мне, что она умерла во сне прошлой ночью. — Жанетт сделала глоток чая. — Я не думала, что это произойдет так скоро. А ведь какая общительная была женщина!

У Софи голова шла кругом. Почему она об этом не знала? Почему со своими способностями не увидела приближение ее кончины?

— Ты не знала? Леди Кантуэлл ведь была твоей клиенткой. Я подумала, что ты должна была бы что-то такое почувствовать.

И Софи была того же мнения. Как можно было не заметить столь явного знака судьбы? Явилось ли это очередным свидетельством того, что она постепенно утрачивает свой дар?

Возвращаясь от Жанетт, Софи продолжала думать об этом. Карета проезжала по улицам Мейфэра. Леди Кантуэлл была первой ее умершей клиенткой, но Софи была убеждена, что должна была почувствовать приближение кончины этой дамы. Последние три раза, когда та приходила к ней на сеанс, Софи наблюдала одно и то же — черноту. Так, может, в этом все дело? Может, это — тот самый знак, предвещающий скорую смерть?

До сих пор в сознании Софи возникала чернота только в случае с двумя ее клиентами — с леди Кантуэлл и с Николасом.

— О Боже, — прошептала она. — Неужели он следующий?

Герцог Бэлфорд нетерпеливо барабанил пальцами по столу, ожидая, когда прибудет Уитэм. С их последней встречи прошло слишком много времени. Николаса надо женить как можно скорее. Герцог прикрыл рот рукой, закашлявшись. На этот раз носовой платок оказался еще гуще забрызган кровью. Герцог Бэлфорд опасался, что прогнозы врача, давшего ему еще год жизни, были слишком оптимистичны.

Он успел привести в порядок все свои дела. Единственное, что не удалось сделать, это призвать к порядку своего непослушного сына. Не будет ему покоя на том свете, если Николас разрушит все, что с таким трудом создавал его отец.

— Лорд Уитэм, ваша светлость, — с порога объявил дворецкий.

— Я жду вас, проходите!

— Благодарю, ваша светлость. — Гость запыхался от быстрой ходьбы. — Прошу прошения за опоздание, сэр.

— Расскажите мне, что вам удалось выяснить. Из того, что никаких слухов до меня не дошло, могу ли я предположить, что ваша дочь еще не скомпрометирована? Уж простите старика за такой термин.

Уитэм опустился в кресло напротив герцога.

— Недоразумение, ваша светлость. Мы все спланировали. Поцелуй должен был произойти на балу у Тилсонов, но ваш сын там так и не появился.

Герцог нахмурился.

— И где же он провел тот вечер?

— Человек, которого я нанял, чтобы следить за ним, сообщил, что лорд Энкрофт был на небольшом званом ужине, который устраивался в доме мисс Рейнар. Кроме него, там присутствовали Селби, Блэкберны, Кендалы и Сомертоны.

Герцог Бэлфорд вынужден был признать, что, если не брать в расчет лорда Сомертона, к тем людям, с которыми водил дружбу Николас, нельзя предъявить никаких претензий. И с тех пор как его приятель женился на этой маленькой выскочке, он сильно изменился к лучшему — остепенился и поумнел.

— Выходит, мисс Рейнар хорошо знакома с ними всеми?

Уитэм потупил взгляд.

— Да, ваша светлость.

— Я вижу, что вы чего-то недоговариваете. Говорите, не стесняйтесь.

— Два дня назад мой человек, тот самый, которого я приставил следить за лордом Энкрофтом, обнаружил, что ваш сын проник в дом мисс Рейнар через окно и оставался там до половины четвертого утра.

Черт бы побрал беспутного мальчишку! Он никогда ничему не научится.

— Сегодня Мидлтоны дают бал. Я сделаю так, что Николас будет там. А вы позаботьтесь о том, чтобы вашу дочь застали в компрометирующей ситуации. Если вы этого не сделаете, вы окончательно упустите шанс.

— Да, ваша светлость. Джастин сделает все, что в ее силах, чтобы соблазнить вашего сына.

— Нет, я хочу, чтобы вы сами все организовали. У нее не хватит на то ума.

— И что я должен сделать?

Герцог улыбнулся. Дав Уитэму подробные инструкции, он махнул рукой, отпуская виконта. Сейчас оставалось лишь придумать, как сделать так, чтобы Николас поехал на тот бал. Как только Уитэм ушел, герцог велел дворецкому написать сыну записку.

Николас сел напротив и уставился на отца. Он говорил с врачом герцога несколько дней назад и из услышанного понял, что чахотка медленно, но верно убивает его. Будь его папаша более порядочным человеком, Николас, наверное, испытывал бы к нему жалость. Но тот загубил его детство и убил в своем сыне все теплые чувства.

— Я прошу тебя об услуге, — сказал старик и закашлялся.

— Слушаю, отец!

— Это не имеет никакого отношения к моему желанию поскорее женить тебя, Николас. — Он протянул сыну запечатанный конверт. — Я хочу, чтобы ты лично вручил это письмо лорду Мидлтону сегодня вечером на балу в его доме.

— Но почему именно сегодня?

— Потому что сегодня днем он занят, а сообщение должно быть прочитано до завтрашнего утра. Если я поручу слуге, передать ему письмо. Мидлтон может не получить его вовремя. Письмо касается инвестиций в одно предприятие, сделанных нами обоими. Он должен уже утром предпринять определенные действия, в противном случае деньги будут потеряны. Тебе придется дождаться его ответа.

Николас пристально смотрел на отца. Туберкулез сильно изменил герцога. Отец Николаса всегда был высоким и сильным мужчиной, но сейчас он казался тщедушным и каким-то ветхим. На краю его стола висела трость.

— Ты сделаешь то, о чем я тебя прошу? — спросил он.

— Конечно, отец. — Сунув письмо в карман, он поднялся. — Полагаю, это все?

— Нет, сядь, пожалуйста. Я бы хотел обсудить с тобой еще кое-что.

Николас послушно опустился в кресло и стал ждать.

— До меня дошли слухи, что ты слишком тесно сдружился с некоей мисс Рейнар. Некоторые говорят, что она сваха, и ты общаешься с ней только по этой причине. Если это так, то я не возражаю. При условии, конечно, что невеста, которую она тебе подберет, будет из моего списка. Однако если вас связывает нечто большее, то тебе лучше сразу понять, что после того, как ты женишься, открыто встречаться с любовницей не сможешь. Такого рода связи принято осуществлять в тайне от супруги.

Николас встал.

— С кем я поддерживаю отношения — мое личное дело, сэр.

— Верно, если тебе нет дела до тех денег, что ты потеряешь.

Николас едва заметно улыбнулся.

— А если это так и есть? Не в деньгах счастье.

— Тогда первые несколько лет пребывания в титуле герцога тебя ждет нелегкая жизнь. Поместья приносят куда меньше дохода последнее время. И тебе придется вкладывать в них все до последнего фунта. Я обещаю, что от меня ты не получишь ни пенни.

— Поступай, как знаешь. А я буду делать то, что считаю нужным. — Если бы только его отец знал, что ему наплевать на его угрозы. Николас стремительно вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

— Мисс Литлбери, признаюсь, вы удивили меня, — сказала Софи, заходя в кабинет. — Я полагала, вы считаете меня шарлатанкой.

На щеках девушки вспыхнул лихорадочный румянец.

— Моя подруга, мисс Холл, призналась, что вы удачно подобрали ей пару.

Софи никак не могла припомнить клиентки с таким именем. Впрочем, некоторые ее посетительницы пытались обмануть Софи, назвавшись чужими именами.

— Она вышла замуж?

— Пока нет, но в этом сезоне рассчитывает получить предложение руки и сердца.

Софи нахмурилась.

— Скажите правду, зачем вы пришли?

Бледно-голубые глаза мисс Литлбери удивленно расширились.

— На что вы намекаете?

— Я не знаю никакой особы с таким именем. Последний раз, когда вы были у меня, вы назвали меня мошенницей. Так в чем состоит истинная цель вашего сегодняшнего визита?

Мисс Литлбери вспылила.

— Как смеете вы, ничтожество, обвинять меня во лжи!

Софи усмехнулась. Этой особе явно что-то было от нее нужно. Стараясь говорить как можно спокойнее, она ответила:

— Я ни в чем вас не обвиняю. Просто хотела бы знать, зачем вы пришли ко мне вновь. И прошу вас воздержаться от оскорблений.

Мисс Литлбери заморгала и уставилась в потолок.

— Извините. Мой отец желает, чтобы я вышла замуж за одного мужчину. Я не уверена в том, что он именно тот, кто составит мое счастье. — Девушка прикусила губу и опустила взгляд. — Вы помогли одной моей подруге, подыскав ей великолепную пару. Мисс Элизабет Тайсон стала графиней Ротерхэм. Она так счастлива. Прошу прощения за то, что не сказала вам правду с самого начала.

— Принимаю ваши извинения, — кивнула Софи. — А теперь возьмите меня за руку и думайте о любви… о том, какие качества вы хотели бы видеть в своем муже.

Мисс Литлбери сосредоточилась, и Софи сразу ощутила знакомое легкое головокружение. Она закрыла глаза и, как и в прошлый раз, увидела лишь смутные тени, словно сквозь дымовую завесу. Там находились двое, и хотя Николас был одним из них, он словно отступил на второй план.

— В вашей теперешней жизни я вижу двух мужчин, — прошептала Софи. — Один из них — блондин с зелеными глазами, и он очень хорош собой. — Ну, насколько тот красив, определить было трудно, но, по крайней мере, ей он показался довольно импозантным.

— А второй?

— С ним все гораздо сложнее. Не уверена, что могу сказать, что это значит.

— Кто он? — настойчиво спросила клиентка.

— Думаю, это лорд Энкрофт, — тихо сказала Софи. — Я не понимаю, почему я вижу его вдалеке, в какой-то дымке.

— Как насчет того, кто на первом плане? Как его зовут?

Софи сосредоточилась, но полное имя постичь не могла.

— Могу лишь сообщить, что его зовут Эдвард или Эдмунд. Что-то вроде этого.

— Не думаю, что мне знаком мужчина с таким именем.

Софи держала глаза закрытыми, но, и не глядя на девушку, она чувствовала, что та лжет. Эдвард — имя весьма распространенное. Открыв глаза, Софи увидела в глазах клиентки довольный блеск.

— Мой отец хочет, чтобы я вышла за лорда Энкрофта, — призналась мисс Литлбери. — Я могла бы стать герцогиней. Но при виде счастья мисс Тайсон, которая вышла замуж по любви… — Девушка замолчала и отвела глаза.

— Мисс Литлбери, я скажу вам кое-что, если вы пообещаете, что это останется строго между нами.

Та быстро повернула голову к Софи.

— Разумеется, я не стану говорить никому о нашем разговоре.

— Хорошо. Я думаю, что мужчина на первом плане — тот самый, с которым вы обретете счастье. У меня был сеанс с лордом Энкрофтом, и я убедилась, что вы не его избранница. Потому он и отступил в моем видении на второй план.

— Тогда кто же его пара?

— Я не смогла определить этого. В его случае не увидела вообще ничего. — Софи все еще задавалась вопросом о том, связано ли это как-то с близостью смерти, как в случае с леди Кантуэлл.

— Итак, — сказала мисс Литлбери, — вы не предложили никакой конкретной кандидатуры лорду Энкрофту.

Софи ощутила неприятный холодок в груди. Судя по тону, каким были сказаны эти слова, девушка явно что-то замышляла.

— Что вы хотите этим сказать?

Мисс Литлбери улыбнулась и высвободила руку.

— Спасибо, что потратили на меня время, мисс Рейнар. Мне пора.

— Послушайте!

— Да? — Клиентка встала и взяла ридикюль. Достав деньги, она положила их на стол.

— Пожалуйста, поверьте мне. Вам предназначен совсем другой.

— Ну, если вы когда-нибудь сможете определить его имя, пожалуйста, дайте мне знать, мисс Рейнар. Всего доброго. — Мисс Литлбери, шурша муслиновыми юбками, удалилась.

Софи осталась сидеть за столом. Неприятное чувство не ушло после ухода девушки.

С наступлением вечера тревожное чувство лишь усилилось. Софи, поужинав, вернулась в кабинет и взяла со стола монеты, оставленные мисс Литлбери. Сжав их в ладони, она закрыла глаза.

И тогда она увидела Николаса и мисс Литлбери. Вокруг них была чернота. Софи выронила деньги, словно они обожгли ее руки.

Николас был в беде. И Софи была уверена в том, что виной тому — ее сегодняшняя посетительница. Не могло ли случиться так, что мисс Литлбери какими-то своими действиями насылала на него смерть? Нет, Софи не должна была оставаться безучастной. Ее долг — спасти любимого.

 

Глава 18

Николас нетерпеливо ждал, пока слуга почистит его фрак. От самой мысли о том, что придется ехать на этот бал у Мидлтонов, у него портилось настроение. Даже во рту ощущался, какой-то противный привкус. Одного он не мог понять — зачем, все это? Ну, вообще-то одна мысль у него была — дело в Софи. Он рассчитывал провести с ней больше времени этим вечером, возможно, и ночью тоже. После того как передаст Мидлтону письмо, он сразу уедет и отправится прямо к ней.

Николас постоянно думал об этой женщине, и, если уж быть до конца честным, она проникла не только в его сознание, но и в сердце. С тех пор как он встретил Софи, о Жанетт Николас вспоминал все реже.

— Все готово, милорд, — доложил Лейн и поднес хозяину фрак.

— Спасибо. — Николас надел его и поправил лацканы. В дверь тихо постучали. Думая, что это Эмма, он сказал: — Войдите.

Лакей открыл дверь. Вид у него был встревоженный.

— К вам мисс Рейнар, милорд. — Он понизил голос до шепота. — И она приехала одна, без компаньонки.

Николас улыбнулся при мысли о том, что Софи находится у него в доме, но тут же нахмурился. Она знала, что они не могли встречаться здесь, когда в доме была дочь. — Спасибо, Лайэм. Проводи ее в приемную. Я сейчас подойду.

— Как прикажете, милорд. — Лакей, пятясь, вышел за дверь и закрыл ее за собой.

— Ну, как я выгляжу, Лейн?

Слуга смахнул невидимую пылинку и отступил на шаг.

— Очень хорошо, милорд.

— Ну, вот и прекрасно. — Николас направился к мраморной лестнице. На пороге гостиной он остановился.

Сердце его учащенно забилось. Софи была там. И заплетала Эмме косы. Обе они казались очень довольными.

И в этот момент Николас понял, что любит Софи. У него не было сомнений в том, что и Эмма ее полюбит. Сейчас вопрос стоял лишь о том, как скоро ему удастся убедить Софи стать его женой. Придется внушить ей, что нет нужды бояться пересудов и сплетен. Все это не имеет никакого значения, если есть взаимное чувство.

Придется сказать ей правду о деньгах отца. Конечно, имея наследство, жить, было бы гораздо легче, но они и без них справятся. У Николаса благодаря удачным инвестициям скопился немалый капитал.

Прислонясь к колонне, он наблюдал за ними. У Софи было такое счастливое лицо, когда она смотрела на девочку! Ему хотелось каждый день до конца жизни видеть этот взгляд.

Разумеется, он понятия не имел о том, любит ли она его. Уж слишком Софи хотелось найти ему подходящую пару. Не так должна бы вести себя любящая женщина. Что, если она вновь ему откажет?

Но сейчас он не мог об этом думать.

— Итак, — спросил он, выйдя из-за колонны, — над чем это вы столь дружно хихикаете?

Девушка вскрикнула от неожиданности.

— Папа, мисс Софи соорудила мне корону. — Эмма встала и покрутилась, чтобы он смог оценить ее прическу. — У нее так здорово получилось!

— Это верно, — ответил Николас, — но что вы обе тут делаете?

— Я искала тебя, — пожав плечами, сказала его дочь. — Мария плохо себя чувствует, поэтому я велела ей пойти к себе и лечь в постель. А миссис Гриффон ты сегодня отпустил, чтобы она смогла пойти в театр. И когда я пришла сюда, вместо тебя увидела мисс Софи.

Николас вошел в комнату и присел на обтянутый золоченой парчой стул.

— Понятно!

— Знаешь, — возбужденно продолжила Эмма, — мисс Софи рассказала мне, что миссис Гриффон была и ее гувернанткой! Это правда, папа?

Николас улыбнулся дочери.

— Да, разумеется.

— Она велела мне попросить миссис Гриффон отвести меня в Египетский зал Британского музея, потому что та все знает о Египте.

Николас бросил взгляд на Софи и едва не проникся к ней жалостью. Его дочь была ужасной болтушкой. Но похоже, девушку это только забавляло.

— Эмма, мне кажется, ты в это время уже должна быть в постели и читать книгу перед сном.

— Да папа. — Девочка обняла Софи. — Спасибо за то, что сделали мне такую красивую прическу, мисс Софи.

— Всегда рада, дорогая, — пробормотала та.

Эмма поцеловала отца и на цыпочках вышла из комнаты. Наступила гулкая тишина.

Наконец Николас кашлянул.

— И так, чем обязан такой честью, мисс Рейнар?

— Мы можем поговорить наедине? — быстро спросила она.

— Конечно. — Николас встал и закрыл дверь. — Ты что-то хочешь мне сообщить?

Лицо ее приобрело растерянное выражение.

— Даже не знаю, с чего начать.

— Просто скажи, зачем ты приехала. Софи. — Он вернулся на свой стул, хотя ему очень хотелось занять то место на диване, где сидела его дочь.

— Ты куда-то собираешься?

Николас нахмурился и покачал головой.

— Ты рисковала своей репутацией, чтобы спросить меня о планах на вечер?

— Ты никуда не должен сегодня выезжать.

— Софи, у тебя было какое-то видение? Со мной случится что-то плохое? — Он понимал, что Софи безоговорочно верит в свой дар, но о себе он этого не мог сказать.

Девушка поморщилась.

— Как бы тебе это объяснить…

— Постарайся, — продолжал настаивать он. Николас посмотрел на часы на камине. Уже пробило восемь. Он планировал приехать на бал пораньше, чтобы передать отцовское послание и сразу вернуться домой. Теперь, похоже, ему не удастся так легко отделаться.

— Сегодня днем у меня была мисс Литлбери. И с тех пор меня не покидают дурные предчувствия. — Софи пристально смотрела на него. — Это касается тебя и ее. Что-то нежелательное может произойти на сегодняшнем балу.

Николас был едва знаком с этой девушкой, хотя он заметил ее имя в списке отца. Возможно, Софи прознала что-то об этом и пыталась помешать ему, жениться на мисс Литлбери.

— Софи, я еду к Мидлтону лишь для того, чтобы передать ему срочное письмо от моего отца.

— Не надо, Николас, — взмолилась Софи. — Я уверена, что-то случится, если ты поедешь на этот бал. Тебе грозит опасность!

Он откинул голову на спинку стула и уставился в потолок.

— Я должен, — прошептал он. — Дал слово отцу.

Софи подалась вперед.

— Пожалуйста, доверься мне. У меня такое чувство, что это погубит тебя. Ты можешь доставить письмо завтра?

— Нет. Непременно сегодня вечером.

— Я могла бы поехать с тобой, — пробормотала Софи, опустив взгляд на свои руки.

— Поступив так, ты погубишь свою репутацию. И потеряешь всех клиентов. Те сразу поймут, что мы — любовники.

— Если это защитит тебя, я плевать хотела на все.

— Софи, одумайся!

Она знала: надо срочно что-то предпринять, чтобы не дать ему уехать из дома. Поскольку ее слова не могли убедить Николаса, нужно было изыскать иной путь. Девушка медленно поднялась и подошла к нему.

— Что ты делаешь? — спросил он с улыбкой.

Помня о том, как они занимались любовью в кресле в ее кабинете, она раздвинула его ноги. От неожиданности он не стал сопротивляться.

— Я просто хочу поцеловать тебя, Николас.

— Нет, ты просто хочешь не дать мне уехать на бал.

Софи прижалась губами к его губам и нежно его поцеловала. Наконец почувствовав отклик, тесно прильнула к любимому. Со стоном он привлек ее к себе. Она начала эту игру, но он быстро взял ситуацию под контроль. Рука его обвила ее талию, и от поцелуя Софи бросило в жар. Она попыталась дотянуться до его шейного платка, но он перехватил ее запястья. Чувствуя его эрекцию, она терлась об него. Николас со стоном отстранился.

— Встань, — решительно приказал он.

Девушка подумала, что он хочет, чтобы она разделась перед ним, и повиновалась приказу. Она попыталась дотянуться до застежки на спине, но не смогла расстегнуть ни одной пуговицы.

— Ты не будешь возражать? — спросила она, повернувшись к нему спиной.

Стул скрипнул, когда Николас встал и развернул Софи к себе лицом. Она болезненно поморщилась. Девушка чувствовала его гнев.

— Не смей больше приходить в мой дом и играть со мной в игры вроде этой. Я сказал тебе, что у меня нет выбора, что я должен поехать на этот бал. Твои попытки меня соблазнить ни к чему не приведут.

Софи сморгнула слезы. Еще никогда она не испытывала такого унижения!

— Прости, — прошептала она.

Николас прошел к двери и вызвал привратника.

— Проследи за тем, чтобы мисс Рейнар благополучно добралась до дома.

— Николас, подожди!

Он замер на несколько мгновений.

— Что еще?

— Я боюсь за тебя. Уверена, что ты окажешься в смертельной опасности, если поедешь туда.

— Сильно сомневаюсь в том, что мисс Литлбери способна на убийство. — Николас направился к двери и не оборачиваясь пробормотал: — Всего доброго, мисс Рейнар.

Николас с сожалением проводил Софи взглядом. Один Бог знает, как трудно ему далось решение отправить ее домой. Но сверять каждый свой шаг с тем, что подсказывала ей ее «интуиция», будь она неладна, он тоже не мог.

Он похлопал себя по карману фрака, проверяя, на месте ли записка для лорда Мидлтона. Доставив письмо, он сразу же поедет к Софи и все ей объяснит. Она должна понять, что он не мог нарушить данное отцу слово.

Как бы там ни было, предупреждение Софи об опасности не шло у него из головы. Николас не знал никого, кто мог бы желать ему смерти. У него был двоюродный брат, к которому перешел бы титул, если бы с ним, Николасом, произошло самое страшное, но Питер совсем не стремился стать герцогом. И с какой стати Софи так встревожилась? Все это казалось бессмыслицей.

Дочери лорда Мидлтона были все замужем, так что Николас сомневался в том, что его пытаются заманить в ловушку, создав компрометирующую ситуацию. Так что же, если не это, могло так напугать Софи? Николас был едва знаком с мисс Литлбери, но сильно сомневался, что застенчивая, необщительная девушка так уж стремилась стать его супругой.

Приехав на бал, он дождался, пока о его появлении известят хозяев, а потом попросил слугу передать лорду Мидлтону записку с просьбой принять его в своем кабинете в десять часов. Поздоровавшись с несколькими знакомыми, Николас подошел к Сомертону, который стоял у колонны, наблюдая за танцующими.

— Добрый вечер, — поприветствовал Николас старого друга.

— Здравствуй, Николас. Что привело тебя сюда?

— Поручение отца.

— Сегодня вечером мне прислали записку, в которой попросили не спускать с тебя глаз. — Сомертон сделал глоток виски. — Ты не знаешь, с чего бы тебя потребовалось охранять?

— Понятия не имею! Какая-то чепуха, связанная с чьими-то дурными предчувствиями. — Николас взял с подноса бокал с вином.

— Не относись к этому так легкомысленно, — сказал в ответ приятель. — Софи редко ошибается.

— Как бы там ни было, сегодня она явно промахнулась. Я здесь лишь для того, чтобы передать Мидлтону письмо. И не собираюсь задерживаться. — После бала он вернется к девушке и извинится зато, что грубо вел себя. Впредь надо вести себя спокойнее.

Сомертон усмехнулся:

— По твоим словам, осложнений не предвидится. И все же я должен прислушаться к совету Софи.

Николас махнул рукой.

— Твое дело. Я должен встретиться с Мидлтоном в десять в его кабинете. Без посторонних.

— Тогда мы должны оказаться там чуть раньше и убедиться, что комната действительно пуста. Я постою у двери, чтобы быть уверенным в том, что никто, кроме лорда, в кабинет не войдет.

Николас раздраженно вздохнул.

— Как тебе будет угодно! Осторожность, конечно, не помешает.

До назначенной встречи осталось всего несколько минут, Николас наблюдал за танцующими парами. Светлые шелка дамских платьев сливались в вихре с темными цветами костюмов кавалеров. Мерцали многочисленные свечи. Он почувствовал зависть к кружащимся парам. Как бы ему хотелось оказаться там, среди них, обнимая Софи.

Скорее бы отдать письмо, чтобы он мог вернуться к ней. Возможно, как только девушка увидит, что с ним все в порядке, поймет все и без объяснений. Он чувствовал, что обидел ее, и корил себя за это.

— Пора, Николас.

Они с Сомертоном направились к кабинету Мидлтона, находящемуся в конце длинного коридора. Приятель крадучись вошел туда и взмахом руки пригласил Николаса, последовать за ним.

— Здесь никого нет, — сообщил он, заглядывая на всякий случай за бархатные портьеры. — И единственная дверь — та, через которую мы вошли.

— Как я уже сказал, сегодня интуиция Софи дала сбой. Я передам Мидлтону письмо, дождусь его ответа и затем сразу уеду.

Сомертон кивнул.

— Надеюсь, все будет в порядке. Но кто его знает?

Голос друга звучал как-то странно, и Николас, не удержавшись, спросил:

— Что-то не так?

— Не знаю. Но надо быть настороже.

— Мы уже осмотрели комнату. Если ты проследишь, чтобы сюда никто не вошел, кроме самого лорда Мидлтона, то нечего опасаться. — Николас раздраженно провел рукой по волосам.

— Я чувствую, что это ловушка. — Приятель был явно взволнован. — Пожалуй, останусь тут с тобой.

— Мне нужно, чтобы с лордом мы были наедине. Подожди в коридоре и не пускай сюда никого. Этого будет достаточно.

Сомертон тяжело вздохнул.

— Как тебе будет угодно!

Как только приятель ушел, Николас прошел в дальний угол кабинета, где стоял буфет, и достал графин с бренди. Наполнив бокал, он вернулся к окну. Отсюда можно было увидеть любого, кто вошел бы в комнату с половины слуг.

Сначала Софи, а теперь и Сомертон заставили его нервничать. Теперь он сам ощущал какой-то суеверный страх. Могло ли случиться, что они оба ошибаются? Внезапное желание бежать из этой комнаты охватило его. Может, стоит позвать сюда приятеля? Так будет спокойнее:

— Господи, это какое-то безумие, — пробормотал Николас и залпом выпил бренди.

Он был тут один. Никто не мог пройти сюда мимо Сомертона, кроме самого Мидлтона. Николас вновь достал из кармана часы. Где же он, черт возьми!

Николас вновь наполнил бокал и выглянул в окно. Из-за дождя не многие из гостей решались выйти на свежий воздух. По усыпанной гравием садовой дорожке со смехом пробежала молодая женщина, ее кавалер не отставал. Николас дал себе зарок никогда не выпускать Эмму из виду, когда она начнет посещать балы.

Скрип отодвигаемой деревянной панели заставил Николаса обернуться. Джастин Литлбери внезапно появилась в кабинете с усмешкой на губах.

— Добрый вечер, милорд, — игриво сказала она. — Вы удивлены?

Еще бы! Нужно было обязательно проверить помещение на предмет тайных ходов. Сомертон оказался мудрее его.

Девушка подошла, придерживая длинный шлейф платья.

— Почему вы такой молчаливый, милорд?

— Вам нужно немедленно уйти, мисс Литлбери.

— Но мне было велено прийти сюда и встретиться с вами. Вы — моя идеальная пара.

Она стояла совсем близко и, должно быть, вылила на себя целый флакон розовой воды. От этого запаха у Николаса защекотало в носу, и он чихнул.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно. — Она протянула руки к его жилету.

Схватив ее за запястья, Николас спросил:

— Кто вам это сказал?

— Мисс Рейнар, разумеется. Она очень опытная сваха.

Софи сообщила мисс Литлбери, что та предназначена ему. Но это бессмыслица! Она бы предупредила его заранее. Здесь что-то не так! Николас глубоко ушел в свои мысли и не заметил, как девушка высвободила руки и обняла его за шею.

Он попытался отстраниться, но та уже прижалась губами к его губам. Николас схватил ее за плечи и тут обнаружил, что платье ее расстегнуто на спине.

Так вот почему Софи предупреждала его! У нее, вероятно, внезапно проснулась совесть! Сама спровоцировала скандал, а потом испугалась последствий. Мысли его путались. Софи сказала, что его жизнь в опасности. Может, таким образом, пыталась удержать его от поездки? Или она заранее знала, что задумала мисс Литлбери, но пообещала ей не говорить Николасу об этом? Все эти предположения казались какими-то странными и бессмысленными.

Дверь распахнулись, и в комнату вошел лорд Мидлтон. Николас с силой оттолкнул мисс Литлбери.

— Энкрофт, что тут происходит? — сурово спросил Мидлтон.

— Черт! — воскликнул Сомертон, войдя следом за хозяином дома. Он был явно растерян. — Как эта особа тут оказалась?

— Проникла через тайный ход, — пробормотал Николас, опускаясь на стул. Он закрыл лицо руками.

— Проклятие, — пробормотал Сомертон. — Я ведь предупреждал тебя об опасности! Какого же черта!

Почему он не послушал Софи? Потому что был чересчур самонадеян. Николас хотел доказать ей, что ее интуиция не всегда срабатывает. А добился того, что скомпрометировал себя перед другом отца.

Никогда в жизни он не был так рассержен. Попался как последний дурак.

 

Глава 19

Софи нервно мерила шагами спальню. Наконец она услышала стук в дверь. Сердце ее забилось так громко, что, наверное, горничная по ту сторону двери смогла услышать этот стук.

— Да?

— Лорд Сомертон хочет вас видеть, мадам.

Софи взглянула на часы. Уже час ночи! Понятно, что брат пришел к ней не с добрыми вестями.

— Пусть пройдет в мой кабинет.

Глубоко дыша, Софи заклинала себя успокоиться. Сосредоточившись, она попыталась разобраться в своих ощущениях. Ясно одно — Николас жив, и, тем не менее, что-то очень-очень плохое случилось с ним.

С трудом девушка поплелась в кабинет. В голове роились вопросы: почему она не приняла его предложения, почему не сообщила, что носит его ребенка, почему не сказала, что любит его?

— Софи, — сказал Сомертон, когда она вошла. — Ты выглядишь ужасно. Сядь, пока не упала в обморок.

У нее внезапно все поплыло перед глазами. Она с трудом различала силуэт брата посреди комнаты. Но еще до того как колени подкосились, Сомертон успел подхватить ее и отнести к дивану.

— Что случилось, говори скорее!

— Подожди минутку, — пробормотал тот, обмахивая ее лицо книгой словно веером.

Софи выхватила ее из его рук и швырнула в другой конец комнаты.

— Я должна знать!

— Ладно. — Брат крепко держал ее за руки. — Николас был на балу.

— Об этом я уже догадалась. Что там произошло?

— Я сделал все, что мог, чтобы это предотвратить, Софи.

— Сомертон, скажи мне, наконец, что произошло, — требовательно сказала она. — Он жив?

Сомертон угрюмо скривился.

— Ты думала, что в опасности жизнь Николаса и не сказала мне об этом? Если бы я знал, ни за что не позволил бы ему остаться одному в кабинете Мидлтона.

— Я не знала, какая именно опасность ему угрожает, — неохотно призналась Софи. Она рассказала брату о смерти леди Кантуэлл и о том, что, пытаясь проникнуть в сознание Николаса, видела только сплошную черноту, как это было с ее клиенткой. — Расскажи все подробно.

— Николас вошел в кабинет, чтобы передать Мидлтону письмо от его отца. Перед этим я тщательно осмотрел комнату и убедился, что в комнате никого нет. Когда мы с лордом вошли, там с Николасом оказалась мисс Литлбери. Она его целовала. И платье ее было расстегнуто на спине.

— О Господи, — прошептала Софи. — Как она попала туда?

— Через тайный ход. — Сомертон отошел от дивана. — Я виню во всем только себя. Ты же предупредила, чтобы я глаз с Николаса не спускал. А я подвел тебя. Надо было настоять на том, чтобы остаться с ним в кабинете.

Софи опустила глаза.

— Ты не мог знать о секретной панели. Хотелось бы понять, как о ней стало известно предприимчивой мисс Литлбери…

Сомертон поднял с пола брошенную Софи книгу и положил ее на стол.

— Ее отец, лорд Уитэм, старинный друг Мидлтона. Они могли договориться и рассказать ей об этом, чтобы заставить Николаса на ней жениться.

Софи кивнула. Выводы брата звучали вполне логично. Мисс Литлбери пришла к ней, чтобы получить информацию о Николасе. Когда Софи сообщила ей, что видит его в ее будущем, тут же решила, что он и есть идеальная пара для нее.

— Что же теперь будет, Энтони? — Задавая этот вопрос, девушка и сама догадывалась, как станут развиваться события.

— Уитэм вызовет Николаса на дуэль, если тот не сделает предложение его дочери.

— Полагаю, ты прав.

— Но еще не все потеряно, дорогая, — сказал Сомертон, пытаясь ее успокоить.

Софи покачала головой.

— Я всегда знала, что нам не суждено быть вместе. Понимала, чем рискую, когда ложилась с ним в постель.

— Скажи ему, что ты ждешь от него ребенка. Это же очень важно!

Софи в ужасе подняла на Него глаза.

— Как ты узнал об этом?

Брат ласково улыбнулся.

— Догадайся сама, — сказал он, пожав плечами.

— Ты хочешь сказать, что тоже можешь видеть то, что скрыто от других? Как и я? — О том, что у Сомертона хорошо развита интуиция, Софи знала, но дар его был несравненно слабее ее способностей.

Он склонил голову набок и усмехнулся.

— Груди твои стали больше, кожа сияет, и всякий раз, когда я прихожу к тебе по утрам, ты чувствуешь себя из рук вон плохо. Я имею возможность наблюдать то же самое у себя дома.

Софи улыбнулась брату.

— Ну конечно. И все же я не могу ему сказать, Энтони, — Софи нервно мяла поясок домашнего халата. — Николас — порядочный человек. Он поступит, как подобает джентльмену в отношении мисс Литлбери.

— Он должен поступить, как подобает джентльмену с тобой, — Энтони присел на край дивана. — Мисс Литлбери я могу взять на себя.

— Ничего не предпринимай! С тех пор как я вернулась из Венеции, у меня не осталось никаких сомнений в том, что мы с Николасом не созданы друг для друга. Есть вещи, которые не от нас зависят. Вспомни, как обстояли дела у вас с Викторией. Если бы вы повстречались раньше назначенного вам судьбой срока, ничего бы у вас не сложилось. Вот почему я не называла тебе ее имени вплоть до прошлого года.

— Ты до сих пор все свои теории строишь на том, что не видишь Николаса в своем сознании. На этот раз ты можешь ошибаться, Софи.

— Я и для него не вижу подходящей пары, — согласилась она.

— А как насчет мисс Литлбери? Она ведь была у тебя на сеансе?

Софи рассказала брату о том, как увидела размытый образ Николаса и более отчетливый образ другого мужчины. Кого-то, кто был ей незнаком.

— Это вновь наводит меня на мысль о том, что Николасу не суждено прожить долгую жизнь. После того как он умрет, мисс Литлбери выйдет замуж за другого, которого я увидела в ее будущем.

— Как он выглядит? — спросил Сомертон.

Софи пожала плечами.

— Светлые волосы, зеленые глаза. Он мне показался высоким, но кроме этого… Подожди! Я помню, что у него был небольшой шрам на подбородке. Хотя своей клиентке я об этом не сказала. Она слишком быстро ушла, и у меня не было возможности выяснить подробности. Единственное, что мне удалось узнать, так это то, что его зовут Эдвард или, возможно, Эдмунд.

Сомертон отвернулся.

— Хм. Не думаю, что мне известны мужчины с такими именами и шрамом на подбородке.

Софи зевнула.

— Это не важно. Николас теперь вынужден сделать предложение мисс Литлбери, и она его примет.

— Иди спать, Софи. У тебя изможденный вид. — Сомертон поцеловал сестру в лоб и вышел из дома.

Больше она ничего не могла сделать. Никогда в жизни девушка не испытывала таких противоречивых чувств и побуждений. Если она расскажет Николасу о ребенке, то сломает жизнь мисс Литлбери. Если промолчит, то сломает свою жизнь. Но, будучи незаконнорожденной дочерью графа, в глазах общества Софи оставалась никем. Николас не мог предпочесть ее знатной особе.

И вновь она останется одна.

Софи смахнула слезу со щеки. В тот единственный раз, когда она по настоящему нуждалась в совете, ее матери не было рядом с ней.

— Ты сделаешь мисс Литлбери предложение сегодня же, я настаиваю!

Николас скрестил руки на груди, прислонившись плечом к оконной раме. Разговор происходил в кабинете его отца.

— И не подумаю!

Лорд Энкрофт, опираясь на трость, медленно поднялся. Прикрыв рот платком, он закашлялся. Когда приступ прекратился, он пристально посмотрел на сына.

— Ты скомпрометировал порядочную девушку.

— Нет, отец. Все было подстроено. Комната была пуста, когда я вошел. Мой друг стоял возле двери, чтобы туда не мог войти никто, кроме хозяина дома. Мисс Литлбери прокралась через потайную дверь, замаскированную под стенную панель. Платье ее уже было расстегнуто, чтобы представить все так, словно я хотел ее соблазнить.

Отец покачал головой.

— Тебе следовало вести себя более осмотрительно.

Николас с трудом сдерживал гнев. Он швырнул отцу письмо, которое по его просьбе срочно должен был передать Мидлтону.

Герцог пристально посмотрела на сына.

— Ты его прочел?

Николас рассмеялся.

— Представь себе! Ты говорил, что оно касается ваших инвестиций. Оказалось, что это всего лишь благодарственная записка Мидлтону за содействие. Но ведь ты уверял меня в том, что я обязан вручить ее немедленно, в противном случае вы потеряете большие деньги.

Отец его вновь закашлялся. Подняв глаза, он пробормотал:

— Должно быть, я передал тебе не то письмо.

— Хватит лгать, отец. Зачем вы с Уитэмом это все подстроили?

— Потому что ты должен жениться на мисс Литлбери. Она прекрасная пара для тебя. Не то, что эта шлюха гадалка, с которой ты продолжаешь путаться.

Николас стиснул кулаки.

— Мисс Рейнар, между прочим, дочь графа!

Отец его хрипло рассмеялся.

— Разумеется, она всем это говорит. Странно только, что ее папаша не желает предавать огласке свои родственные связи с этой потаскушкой.

— Я знаю его имя, — возразил Николас, хотя в данный момент это не имело никакого значения.

— Тогда уведоми и меня. Как бы там ни было, все равно ничего не изменится. Эта особа была и навсегда останется незаконнорожденной.

— Я пообещал, что никому не скажу.

Старый герцог ехидно протянул:

— Ах, какая удобная отговорка!

— Послушай, отец. Я не стану делать предложение мисс Литлбери.

— Вот как? — Герцог сделал, еще один шаг и ткнул Николаса в грудь наконечником трости. — И я полагаю, тебе абсолютно безразлично то, что в обществе узнают, кем на самом деле может быть твоя незаконнорожденная дочь.

— Будь ты проклят, старик. Не смей впутывать Эмму в эту грязь!

— Женись на мисс Литлбери, и никто никогда не узнает, что девчонка, возможно, является, твоей сестрой.

Николас закрыл глаза, борясь с болезненными воспоминаниями. Он помнил, как обнаружил отца в постели со своей любовницей. Он так и не смог простить его. Герцог Бэлфорд сказал тогда, что не нашел иного способа доказать сыну, что Мэгги была всего лишь шлюхой. И он оказался прав.

Как бы там ни было, узнать, кто из них приходится Эмме настоящим отцом, так и не представилось возможным.

Не то чтобы это имело большое значение: В сердце своем Николас всегда считал малышку своей дочерью. Но если обстоятельства, предшествующие ее появлению на свет, станут, известны в широких кругах, жить ей будет куда труднее. Пока еще девочке не довелось столкнуться с интригами и злыми языками света. Но как только в обществе станет известно о том, что Николас и его отец спали с одной и той же женщиной, заставить злопыхателей замолчать станет невозможно.

Николас никогда не сделал бы ничего такого, что могло бы навредить репутации Эммы.

— Я поговорю с лордом Уитэмом и его дочерью сегодня же.

Софи услышала стук в парадную дверь и почувствовала, как непроизвольно напряглись мышцы. Почти всю ночь она не могла уснуть и после долгих раздумий приняла одно из самых непростых решений в жизни. Она не знала, как это произошло и почему, но она полюбила Николаса. И не могла позволить ему принять неверное решение.

Брак с ней принесет ему огромные финансовые затруднения и погубит его репутацию. Даже при том, что мужчины гораздо меньше заботятся о ней, чем женщины, статус все же имеет определенное значение. Николас станет герцогом, когда скончается его отец. Ему нужна была достойная жена, которая знает, как вести себя в обществе. Мисс Литлбери идеально отвечает всем требованиям, она законная дочь виконта. И если не считать произошедшего на балу, репутация ее всегда считалась безукоризненной.

Софи и сама как-нибудь проживет. Если ее и мучила совесть из-за того, что она ничего не сказала Николасу о ребенке, она твердо знала, что поступает так в его интересах. У него уже была дочь, и мисс Литлбери родит ему еще детей. А этот малыш будет ее единственной радостью. Никогда в жизни не вверит она свое сердце другому мужчине.

Пока Софи находится в Англии, ей придется встретиться с Николасом еще раз. И он будет последним. Каким-то образом ей предстоит заставить его поверить в то, что она не хочет выходить за него замуж. Надо быть сильной. Ради него.

И это было самым трудным испытанием.

Софи сделала глубокий вдох и долгий выдох. Она наконец поняла, почему увидела образ Николаса в Венеции. Судьба предназначила его в любовники. Им суждено иметь лишь короткий роман, ничего более.

Сосредоточив мысли, Софи ощутила исходящий от него гнев. Парадная дверь открылась. О, только бы это был не Николас! Послышались шаркающие шаги по коридору, и в дверях появился дворецкий.

— Мисс Рейнар, — объявил Хендрикс. — Пришел лорд Энкрофт.

— Пусть войдет!

— Нужно ли подать чай?

Софи сомневалась, что им предстоит светская беседа.

— Нет благодарю.

— Как пожелаете.

Чем ближе подходил к ней Николас, тем явственнее она ощущала его гнев. Если бы только можно было успокоить его, умилостивить… Но нет, вряд ли ей удастся сделать это.

— Лорд Энкрофт, мадам, — объявил Хендрикс и, развернувшись, вышел, оставив их наедине.

Николас закрыл за собой дверь.

— Могу предположить, что тебе уже известно о случившемся.

— К сожалению. — Софи отвела взгляд от его сердимого лица. Она с трудом подавляла желание огорошить его новостью, которая не сможет повлиять на уже принятое решение и лишь оставит после себя горький осадок. — Сомертон заехал ко мне после бала и все рассказал.

— Я в этом не сомневался, — пробормотал Николас и, подойдя к буфету, достал бутылку бренди. — Ты не возражаешь?

— Нисколько!

Он налил себе большой бокал и осушил его залпом. После этого налил еще один и быстро выпил.

— Почему ты это сделала, Софи?

Он винил ее?

— О чем ты? Почему предупредила тебя о том, что что-то плохое случится, если ты поедешь на тот бал? Я была обязана сделать это. А вот почему ты не послушал?

Николас вальяжно устроился на диване. Но за внешней безмятежностью скрывалось раздражение, и Софи это чувствовала.

— Почему ты пыталась внушить мне, что моя жизнь в опасности, когда знала наверняка, что мисс Литлбери намерена себя скомпрометировать?

— Я просто предчувствовала, что тебе грозит опасность. И исходит она от нее.

Николас подошел к камину и хмуро уставился на Софи. Он буквально прожигал ее взглядом.

— Ты ведь сама заявила своей клиентке, что я идеально подхожу ей в мужья!

— Я не говорила этого! — Неудивительно, что Николас был так зол на неё.

— С чего бы мисс Литлбери лгать?

Софи хрипло рассмеялась.

— А ты не догадываешься? Она скомпрометировала себя, чтобы добиться от тебя предложения, а ты продолжаешь ей верить! Наивный человек!

Николас сделал долгий выдох. Подавшись вперед, он нервно провел рукой по волосам.

— Ты ведь права, — прошептал он.

— Мисс Литлбери действительно была у меня на сеансе, — тихо призналась Софи и рассказала Николасу о беседе с девушкой.

— Почему в твоих видениях был я?

— Вероятно, мисс Литлбери уже имела определенный план, — пожав плечами, сказала Софи. — Честно говоря, не знаю. Я лишь могу сообщить людям, что вижу. И не всегда понимаю, что это означает.

Как с чернотой, которую она видела, когда пыталась прочесть сознание Николаса. Что же это означало?

— Что мне делать, Софи?

— Ты сам знаешь.

Он встал и пристально посмотрел на нее. В глазах его стояла боль. Софи чувствовала, что Николас находится в конфликте с самим собой. Ей хотелось дотронуться до его щеки, погладить его по волосам, поцеловать в губы и уверить, что все у любимого сложится хорошо.

Но так не будет.

И она больше никогда не сможет приласкать его.

— Я думал об этом весь день, — сказал он. — Хочу, чтобы ты знала: я не прикасался к этой интриганке. Это она поцеловала меня.

Софи смотрела в пол.

— Понимаю. Сомертон мне и об этом рассказал. Он ведь видел все своими глазами.

— Это правда, Софи. Нас обоих обвели вокруг пальца.

Девушка согласно кивнула.

Николас допил бренди и опустился на колени перед ее креслом. Он схватил ее за руки и поднес их к губам.

Она старалась не смотреть на него, но не могла с собой справиться. При виде того, как он страдает, Софи едва не сдалась. Но отступать от принятого решения было нельзя. Она не могла причинить ему вред и не хотела, чтобы из-за нее разрушилась его жизнь и, жизнь его дочери.

Она должна быть сильной, как бы ни было больно.

— Софи, — прошептал Николас, уткнувшись ей в руки. — Я хочу жениться на тебе.

— Нет, — пробормотала она. — Мы не можем этого сделать. Я не хочу ломать твое будущее!

— Надо обнародовать имя твоего отца. Все нас поймут.

Софи закрыла глаза, чтобы скрыть слезы.

— Это ничего не изменит. Кроме того, он вряд ли захочет меня признать.

Открыв правду, Николас даст повод для еще одной лавины слухов, еще более скандальных. И тогда выставит себя уже окончательным идиотом, а Сомертон и ее сестры будут погублены.

— Ты должен поступить с мисс Литлбери как надлежит джентльмену, — прошептала она.

Николас встал с колен и устремил на нее тяжелый взгляд. Он едва не дрожал от ярости. Сжимая кулаки, гневно спросил:

— Ты хочешь, чтобы я женился на ней? Но с какой стати?

— Если не сделаешь этого, репутация девушки будет навсегда испорчена. С тобой поступили бесчестно, но, увы, такое случается.

— Ты хочешь, чтобы я сочетался браком с женщиной, с которой, как тебе доподлинно известно, не буду счастлив?

— Николас, я не могу определить это точно. Будущее таит много загадок. — Софи пыталась говорить как можно спокойнее в надежде, что тем самым воздействует и на него.

— Знаешь, Софи, мне все равно придется жениться на мисс Литлбери! Меня обложили со всех сторон.

— Что ты хочешь этим сказать?

Николас привлек ее к себе и согрел щеки своим дыханием.

— Если я не сделаю этого, мой отец распустит скандальный слух о моей дочери.

— Нельзя допустить этого! — воскликнула Софи.

— Скажи, что хочешь быть моей женой, — тихо проговорил он у самых ее губ. — И я ради тебя горы сверну. А там — чему быть, того не миновать.

О Боже, как ей хотелось ответить ему согласием.

— Нет, — прошептала девушка, оттолкнув его. — Этого не будет.

Скрестив руки на груди, Николас мрачно уставился на нее.

— Значит, ты хочешь, чтобы я сделал предложение мисс Литлбери?

Софи едва сдерживала слезы. Она так не хотела этого, но твердо знала, что для него будет лучше жениться на этой плутоватой девице.

— Придется!

— Ну что же, будь по-твоему.

 

Глава 20

Подруги пришли навестить Эвис, не было только Софи. Виктория дождалась, пока хозяйка разольет чай, и потом сообщила ужасную новость.

— У нас очень большие проблемы, — заявила она.

— Что на этот раз случилось? — спросила Эвис, протягивая чашку Жанетт.

— Энкрофт сегодня сделает официальное предложение мисс Литлбери.

— Этого не может быть! — воскликнула Элизабет.

Виктория рассказала о том, что произошло на балу у Мидлтонов.

— Энтони считает, что мисс Литлбери скомпрометировала Энкрофта, чтобы стать его женой.

— Ты хочешь сказать — герцогиней! — покачав головой, пробормотала Жанетт. — Какая подлость!

— Бедняжка Софи! Мы можем что-то предпринять? — Виктория сдерживала слезы.

Эвис, откинулась на спинку дивана.

— Вряд ли! Если они официально оформят помолвку, то Энкрофт будет вынужден на ней жениться. Если нарушит договор, отец мисс Литлбери может подать на него в суд.

— Надо найти какой-то выход! — воскликнула Элизабет. — Этого нельзя допустить. Его избранницей должна быть Софи. И никто, кроме нее.

— К тому же она ждет от него ребенка, — прошептала Виктория.

— О Боже, — дружно выдохнули остальные.

— Ты уверена? — тихо спросила Жанетт.

Подруга кивнула. Она не могла сказать, что получила эту информацию от мужа, не раскрыв правду о родственных связях между Энтони и Софи.

Шум в холле привлек внимание дам. Виктория улыбнулась, увидев входящего в комнату мужа. После пяти месяцев брака она продолжала смотреть на него влюбленными глазами. Следом за ним появились Блэкберн и Бэннинг.

— Думаю, мы нашли способ вызволить Николаса из этой беды, — объявил Энтони.

Эвис засмеялась:

— Теперь, когда Софи всем вам помогла, вы хотите, чтобы и Энкрофт женился удачно?

Селби поцеловал жену в лоб и присел на подлокотник дивана.

— Мы уверены, что мисс будет идеальной парой для него.

— Очень верно подмечено, Бэннинг, — ответила Жанетт и ласково прислонилась к нему.

— Так как вы намерены помочь моему кузену? — спросила Элизабет.

— Наш гениальный выход — это мистер Эдмунд Хестер, — заявил Энтони.

Виктория обвела взглядом комнату, пытаясь понять: знакомо ли это имя хоть одной из ее подруг? Элизабет, кажется, оживилась.

— Он второй сын виконта Уэллингтона, верно? — уточнила она.

Энтони кивнул.

— Он сражался с Веллингтоном. После ранения у него на подбородке шрам.

— Понятно, — сказала Виктория, соотнеся полученную информацию с той, что передала Энтони Софи относительно второго мужчины в жизни мисс Литлбери.

— Итак, все, что от нас требуется, — свести их, — прокомментировала ситуацию Жанетт. — Не думаю, что это будет так уж сложно устроить. Если они действительно созданы друг для друга, то у нас все получится.

— Ты уверена? — спросил Блэкберн.

Жанетт похлопала мужа по руке.

— Мой дорогой, у меня есть подозрение, что никто из моих подруг не сохранил невинность до свадьбы. В этом сила идеального союза.

Муж Элизабет окинул ее вопросительным взглядом: Ты всерьез веришь, что наши отношения завязались с подачи мисс Рейнар?

Энтони усмехнулся:

— Я в этом нисколько не сомневаюсь. Но для того чтобы наш замысел удался, мисс Литлбери придется расторгнуть помолвку с Николасом.

Эвис энергично подалась вперед.

— Тогда нам нужен точный план: что и как предпринимать.

Николас сидел в гостиной для приема посетителей в доме лорда Уитэма. Тошнотворный зеленый цвет стен, напоминающий о гороховом супе, вполне соответствовал его настроению. После утреннего разговора с Софи он чувствовал себя сломленным.

— Лорд Энкрофт, рад видеть вас.

Николас повернулся на звук голоса хозяина дома.

— Не могу ответить тем же, давайте поскорее покончим с этим делом.

Пухлое лицо лорда покраснело.

— Как пожелаете. Пройдем в мой кабинет и обсудим все условия.

Когда они шли мимо музыкальной комнаты, Николас заметил там мисс Литлбери. Та сидела за фортепьяно и была необычайно бледна. Девушка даже не улыбнулась, увидев его. Николасу вдруг подумалось, что, возможно, он зря все валил на нее. Скорее всего, они оба стали пешками в хитрой игре их отцов.

— Я бы хотел также поговорить с вами, вашей дочерью и женой, лорд Уитэм, — решительно сказал он.

Тот удивленно посмотрел на гостя:

— С какой целью, интересно?

— Считаю, необходимо кое-что выяснить.

— Как скажете. — Уитэм открыл дверь в кабинет и пропустил гостя вперед. Подойдя к своему столу, он потер руки. — Думаю, что вы останетесь довольны, милорд. Приданое Джастин вас приятно удивит.

Николас сел в кресло, обтянутое кожей, у противоположного края стола из вишневого дерева. Просмотрев протянутые Уитэмом бумаги, он не нашел, к чему придраться. Вызывать нотариуса не было необходимости.

— Вопросов нет. — Николас поставил подпись внизу документа.

— Превосходно, милорд. Мои поздравления. — Уитэм вышел из-за стола с протянутой рукой. — Из Джастин получится превосходная герцогиня.

— Я еще пока не обладаю этим титулом, — напомнил он.

Уитэм улыбнулся:

— Дело времени. Я говорил с вашим отцом на прошлой неделе. Думаю, что скоро все решится.

Николас скривился. Как бы он ни относился к отцу, его покоробила та нескрываемая радость, с которой Уитэм объявлял об этом.

— Вы часто встречаетесь с ним?

И вновь щеки Уитэма покраснели от смущения.

— Ну конечно, у нас ведь совместный бизнес.

Похоже, что они больше занимались сводничеством!

— Ну что же, лорд Энкрофт, пора объявить хорошую новость семье.

Николас последовал за хозяином дома в гостиную, где находились леди Уитэм и Джастин. На кушетке напротив сидели две младшие дочери.

— Лорд Энкрофт, приятно видеть вас в нашем доме, — сказала мать невесты, сделав реверанс.

Николас подошел к ней и ее старшей дочери и поклонился обеим.

— Благодарю, мадам.

— Мы все обсудили, — лорд Уитэм был явно доволен. — Нужно только назначить дату свадьбы.

— Чем быстрее, тем лучше, — заметила леди Уитэм. — Пусть все сплетники наконец закроют рты.

— Я не согласен, — возразил Николас. — Думаю, что необходимо подождать. Для спешки нет никаких оснований.

— Вы так считаете? — удивленно спросила мать Джастин.

— Видите ли, — сказал Николас, сложив руки на груди, — дело в том, что я не прикасался к вашей дочери. Следовательно, свадьба состоится только после Рождества. Я не хочу делать своим наследником ребенка, зачатого другим мужчиной. Придется подождать, чтобы все знать наверняка.

— Но, милорд — леди Уитэм явно была расстроена, — откуда нам знать, что вы не вступите в близкие отношения с нашей дочерью за это время?

Николас смотрел на даму сверху вниз.

— Я уезжаю в свое поместье на две недели. И до свадьбы буду встречаться с мисс Литлбери только в присутствии ее компаньонки.

— Вам не кажется, что это слишком, милорд? — осторожно спросила леди Уитэм. — Если вы уедете в деревню, оставив свою невесту, в обществе пойдут ненужные разговоры.

— Я так не думаю. Просто считаю своим долгом позаботиться о том, чтобы титул был унаследован моим сыном. У меня есть еще одно условие. Помимо того, что между сегодняшней помолвкой и свадьбой должно пройти не меньше семи месяцев, я установлю слежку за вашей дочерью. Если ее увидят в обществе мужчины и при ней не окажется компаньонки, помолвка будет тут же расторгнута. Надеюсь, это понятно?

Мисс Литлбери побледнела и медленно кивнула.

— Милорд, уверяю вас, я буду вам хорошей женой.

Николас окинул девушку взглядом и медленно процедил:

— Сильно в этом сомневаюсь, мисс Литлбери. — Чем больше он наблюдал за девушкой сегодня, тем больше убеждался в том, что она не особенно стремится вступить с ним в брак.

Возможно, Сомертону удастся выяснить, с кем ее видели до недоброй памяти ночи на балу у Мидлтонов.

Софи смотрела на цифры в книге расходов. Если не достать денег, она не сможет уехать из Лондона и жить на свои средства. Отец оплачивал аренду дома, многие другие ее расходы, и она никогда не задумывалась о том, какая дорогая жизнь в столице. Возможно, в Венеции другие цены. Хотя она помнила, как недешево обошлось ее пребывание в этом городе, длившееся всего несколько недель. Конечно, она могла бы поехать куда-нибудь в другое место, но в Италии жила сейчас ее мать. Пусть она была занята устройством своей жизни, но все-таки сможет хотя бы посочувствовать дочери.

Софи подумала, не попросить ли денег у отца. Возможно, тот обрадуется, что его дочь уедет из Англии, тем самым, устранив угрозу разглашения его тайны, и оплатит расходы на ее переезд и проживание. Софи быстро написала лорду Уэстбери, прося у него разрешения приехать к нему завтра.

Она попросила Хендрикса передать письмо посыльному. Если отец откажется дать ей денег, то оставался еще один человек, к кому она могла бы обратиться. Ей претила сама мысль об этом, но может случиться так, что у нее не будет иного выбора.

— Ваш экипаж подан, мадам, — объявил дворецкий.

Элизабет пригласила ее на ужин с друзьями. Софи решила, что этим она обязана сообщению о помолвке Николаса и мисс Литлбери. Новость, конечно, уже облетела подруг, и они хотели поднять ей настроение. Софи надеялась, что у них хватит такта не упоминать за ужином о лорде Энкрофте, иначе она расплачется и не сможет остановиться.

Софи поднялась к парадной двери дома подруги. Ей не пришлось стучать, привратник сразу распахнул перед ней дверь. Элегантное убранство холла выдавало изысканный вкус хозяев — всякий, кто попадал сюда, понимал, что находится в доме герцога.

— Добрый вечер, мисс Рейнар. Все уже в гостиной. Я сообщу Кеннету, чтобы о вашем приезде доложили, — сказал, приветствуя ее, дворецкий.

Софи следом за ним поднялась по мраморным ступеням гостиной! Она с облегчением вздохнула, увидев в гостиной только самых близких подруг. Их мужей не было.

— Софи, — сказала Элизабет, нежно обнимая ее, — с тобой все в порядке?

— Я здорова, благодарю. — Она высвободилась из объятий подруги и села рядом с Эвис. — Спасибо за приглашение.

— Мы так рады видеть тебя, дорогая.

— Где же все ваши мужья? — спросила Софи.

— В своем клубе, конечно, — ответила Эвис. — Мы решили, что сегодня было бы неплохо устроить девичник.

Девушка нахмурилась. В подозрительно жизнерадостном тоне Эвис было что-то настораживающее. Словно та что-то скрывала. Софи слегка покачала головой. Ну вот, дожила, теперь начала подозревать лучших подруг в каком-то заговоре. Возможно, это беременность не лучшим образом на нее влияет.

К счастью, никто из женщин не промолвил ни слова о Николасе и его помолвке. Все разговоры касались семейных дел и сплетен. Неожиданно для Софи из холла донесся звук мужских голосов. Эвис натянуто рассмеялась.

— Думаю, джентльмены решили, что в этом доме еда гораздо вкуснее, чем в любимом клубе. — Элизабет старалась говорить искренне.

О, подруги явно что-то замышляли. Софи намеренно заняла стратегически выгодную позицию, с которой могла без помех наблюдать за входящими. Чем она и занялась, когда мужчины стали по одному проходить в комнату. Первым появился Кендал, за ним — лорд Селби, Блэкберн, Сомертон, и…

Софи напряженно застыла, когда в комнату вошел Николас. Лицо его сделалось мрачнее тучи, когда он увидел ее. Очевидно, не ожидал встретить ее здесь.

— Николас, смелее! — сказала Элизабет. — Мы ждем тебя.

— Мне надо уходить, — сказал он чуть хрипло. Карие глаза его прожигали Софи насквозь.

— Не выдумывай! — оживленно защебетала Жанетт. — Ты должен остаться на ужин.

Эвис взяла Софи за руку и пожала, выражая поддержку. Та стала лихорадочно придумывать какую-то отговорку, чтобы уйти, но так и не успела: лакей объявил, что ужин подан.

— Теперь уже ты не можешь покинуть нас, Николас. — Элизабет шутливо погрозила пальцем.

Каждая из женщин в качестве эскорта в столовую выбрала своего мужа. Софи стояла в нерешительности. Она не хотела брать Николаса под руку.

— Софи, позволь мне проводить тебя в столовую?

— Полагаю, ты должен сопровождать свою невесту, а не меня.

Николас нахмурился.

— Но ее здесь нет.

— Тогда и тебя тут быть не должно, — пробормотала она сквозь зубы.

— Возьми меня под руку и не устраивай сцен.

Софи неохотно подчинилась, пытаясь не замечать свежего аромата его лавандового мыла. Когда они спускались по лестнице, она явственно почувствовала, как напряглись его мышцы под шерстяным рукавом фрака. Как мучительно ощущать его близость! Она вызывала непрошеные воспоминания о жарких объятиях, о том, как после любовных баталий он обнимал ее — нагую и удовлетворенную…

Нельзя думать об этом! Ведь ситуация круто изменилась.

— С тобой все в порядке? — прошептал Николас, когда они дошли до нижней ступеньки. — Ты какая-то взвинченная.

— Мне пора уезжать домой.

Он привлек ее к себе. Казалось, девушка утонет в его возбуждающем аромате.

— Ты никуда не поедешь.

Она высвободила руку и отошла от него на шаг.

— Кто ты такой, чтобы мне указывать?

Николас взял ее за руку и увлек в маленькую гостиную. Закрыв за собой дверь, он спросил с болью в глазах:

— Что не так, Софи? Ты расстроена, потому что я внял твоему требованию и сделал предложение мисс Литлбери?

— Нет! — Софи почти кричала. — Мне не нравится, что ты сейчас находиться здесь вместо того, чтобы быть со своей невестой. Надо было взять ее с собой.

Николас покачал головой.

— Ты что, с ума сошла? Я пошел в клуб, где встретил своих друзей. Они пригласили меня на ужин. Я должен был пригласить мисс Литлбери в мужской клуб?

— Разумеется, нет.

— Ты действительно веришь, что ей будет уютно в компании наших приятелей?

Софи достаточно хорошо успела узнать девушку, чтобы не питать иллюзий относительно того, как подруги примут ее. Да они ее просто съедят. Они решат, что она слишком молода для Николаса. Да и интересы, и эрудиция мисс Литлбери едва ли отличались особой широтой.

— Вовсе нет, — наконец признала она. — И ты прав в том, что поддерживаешь отношения со своими друзьями. Мне пора уезжать. Подруги сами приедут навестить меня. Если захотят, конечно.

Николас, тяжело вздохнул.

— Не торопись, Софи. Здесь ведь присутствует и твой брат. Было бы несправедливо лишать вас возможности общаться.

— Не волнуйся! — Софи развернулась и вновь оказалась к нему лицом. — Сомертон может приехать ко мне сам. Я ухожу. — Она прошла мимо Николаса, но он успел схватить ее за плечо.

— Софи, не делай этого. У тебя столько же прав находиться здесь, сколько и у меня.

Девушка решительно стиснула губы и кивнула:

— Это так. Но мне действительно пора. Спокойной ночи.

Софи выдернула руку и вышла за дверь. И размышляя над тем, что ее ждет, уже по дороге домой она окончательно поняла, что ей ничего не остается. Придется уехать из Англии.

Николас еще долго смотрел на закрытую дверь, прежде чем сдвинулся с места. Он был почти уверен в том, что потерял Софи навсегда. Никогда больше не увидит он, как светлеет ее лицо, когда она ему улыбается. Никогда не услышит ее заразительный смех. Никогда не услышит, как она кричит, когда ее накрывает волна оргазма.

— А где Софи?

Николас поднял голову и увидел хмуро взирающего на него Сомертона.

— Она решила, что не может находиться со мной в одной комнате, и уехала.

— Не могу сказать, что я ее за это виню, — не без желчи заметил приятель.

— Твоя сестра сама велела мне сделать предложение мисс Литлбери. Это же факт!

— Ну конечно. Отец не желает ее признавать, и потому она считает, что ты куда лучше устроишься в жизни с богатой невестой, — сказал Сомертон, все так же неприветливо глядя на Николаса.

— И при этом мы оба знаем, кто ее отец, и нам обоим известно, что он обладает, куда большим влиянием, чем лорд Уитэм.

— И откуда же вы получили эти сведения? — раздался женский голос за спиной Сомертона.

Николас едва не выругался, увидев Жанетт. Выражение лица у нее было озорное.

— Так получилось!

— Интересно, — протянула она. — Я дружу с Софи больше пяти лет, и она не проговорилась ни одной живой душе. Кто-нибудь еще в курсе?

— Виктория, кажется, догадалась, — сказал Сомертон словно невзначай.

Темные брови Жанетт сдвинулись к переносице.

— Как же это произошло? — Она вдруг уставилась на Сомертона, изумленно открыв рот. — О Боже!

— Теперь и ты поняла, — заметил Николас, многозначительно посмотрев на приятеля.

— Я никогда не замечала сходства. Вплоть до этой самой минуты. — В голосе Жанетт звучали нотки почти благоговейного ужаса.

— Сходство? — послышался еще один женский голос. — Сходство с кем?

Эвис с любопытством уставилась на них.

Сомертон не выдержал.

— Возвращайся в столовую, дорогая. Ужин ждет.

— Предпочла бы послушать ваш разговор.

— Эвис, Софи когда-нибудь говорила тебе, кто ее отец? — спросила Жанетт.

— Разумеется, нет, да я и не настаивала. А почему ты спрашиваешь?

Подруга махнула рукой в сторону Сомертона и Николаса.

— Они оба знают. И Виктория тоже.

— Откуда же? — сгорала от любопытства Эвис.

— Софи и Сомертон знают друг друга десять лет… — начала Жанетт.

Не дав ей продолжить, тот выпалил:

— Софи — моя сестра. Господи, почему женщины такие сплетницы?

Эвис ошеломленно уставилась на него.

— Это правда?

— Представь себе. — Сомертон нервно сжимал и разжимал кулаки. — Теперь все знают об этом. Шила в мешке не утаишь.

— О чем вы говорите? — спросила Элизабет с порога столовой. — Мне просто интересно: почему вы все толпитесь в коридоре вместо того, чтобы ужинать. И где Софи?

Сомертон и Николас застонали в унисон.

 

Глава 21

Софи разбирала корреспонденцию на столе в надежде увидеть ответ от отца. Так ничего и не найдя, она прикусила губу. Если не получит от него письма до завтрашнего дня, придется прибегнуть к последней возможности.

После вчерашней встречи с Николасом в доме Элизабет она не могла больше оставаться в Англии. Сама мысль о том, что будет видеть Николаса в обществе его жены, этой маленькой пакостницы, отравляла Софи жизнь.

— Мисс Рейнар, к вам с визитом лорд Уэстбери.

Отец приехал! Последний раз он приходил навестить ее, когда ей было пятнадцать лет и она болела корью. Общение между ними в основном ограничивалось короткими записками, когда расходы дочери оказывались выше того, что он считал нормой.

— Пусть войдет, Хендрикс. — с трудом выдавила Софи. — Проси!

Руки ее тряслись, когда она шла в гостиную. Следует ли ей распорядиться насчет чая? Девушка опустила взгляд па платье. Как хорошо, что она догадалась надеть сегодня один из лучших своих нарядов. Нервничая, Софи никак не могла собраться с мыслями.

— Добрый день, мисс Рейнар.

— Рада вас видеть, лорд Уэстбери. — Она вышла из-за стола. — Может, присядем сюда? — Она указала на два кресла у камина.

— Конечно. — Как только Хендрикс закрыл дверь, отец, окинув взглядом дочь, сказал: — Ты так напоминаешь мне Дженну.

Софи кивнула.

— Спасибо.

— Я не собирался делать тебе комплимент. Твоя сестра тоже упряма и своевольна. — Он откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. — Я прочел твою записку, и мне показалось, что у тебя ко мне срочное дело. Так в какую же неприятность ты угодила?

Софи сглотнула комок в горле. За последние несколько лет отец ее сильно изменился. В темных волосах появились седые пряди, и лицо приобрело постоянно нахмуренное выражение.

— Я в беде, отец.

— Чей он?

Софи заморгала, подняв на него глаза.

— Я не понимаю. — Она была в недоумении.

— Легко догадаться, что ты беременна. Я всегда знал, что этот день наступит. Кто отец ребенка? — Он нетерпеливо постучал пальцем по подлокотнику кресла.

— Я бы предпочла не говорить этого, — ответила Софи, не поднимая глаз.

Уэстбери встал и подошел к камину.

— Могу предположить, что ты хочешь получить мое разрешение на то, чтобы сообщить этому типу мое имя. — Отмахнувшись от ее возможных возражений, Уэстбери продолжил: — Не рассчитывай на это! Ты всегда знала, что произойдет, если о наших родственных связях станет известно в обществе. Не надейся, что я позволю тебе прикрываться моим титулом. И не мечтай о том, что сможешь женить на себе этого хама за мой счет.

— Я не собираюсь нарушать данное тебе слово, отец.

Уэстбери развернулся к ней лицом.

— Тогда чего ты хочешь?

— Мне надо уехать из Лондона.

— Почему?

— Отец моего ребенка — маркиз, — прошептала Софи.

— Его имя? — требовательно спросил отец.

Отпираться уже не имело смысла. Софи закрыла глаза и выдавила из себя:

— Лорд Энкрофт.

— А, тот ублюдок. У него уже есть одна незаконнорожденная дочь. Он собирается забрать ребенка? Поэтому ты должна уехать?

Софи покачала головой.

— Он не знает о ребенке. И не узнает. Он обручен с мисс Литлбери.

— Я знал, что рано или поздно ты станешь такой же, как твоя мать, — пробормотал Уэстбери и направился к двери.

И тогда Софи захлестнул гнев. Она поднялась с кресла.

— Вы ошибаетесь! — воскликнула она. — Это я-то пошла в мать? Или все же в отца, не способного хранить верность жене, которая его любила?

Уэстбери замер у двери, схватившись за ручку.

— Ты ничего не знаешь о моей жизни.

— Я все знаю о твоей жизни. Мой брат сказал мне все, что он узнал от своей матери. От твоей бывшей жены.

— С меня довольно. Я буду продолжать оплачивать твои расходы, пока ты будешь находиться здесь. Что ты решишь — твое дело. — Наконец он повернул ручку и вышел из комнаты.

Софи опустилась в кресло и зарыдала. Теперь у нее оставался только один выбор.

Николас наблюдал за Джастин, танцующей с лордом Брентвудом. Где бы ему меньше всего хотелось сейчас находиться, так это здесь, на этом балу. После долгого и бессмысленного препирательства, он все же уступил настойчивому требованию отца и согласился сопровождать свою нареченную на бал к Хаффингтонам. Николас все же решил поехать на этот бал, сообразив, что ему предоставляется возможность понаблюдать за тем, как общается Джастин с другими мужчинами. Николас подозревал, что мисс Литлбери все же питала к кому-то интерес.

Впрочем, при виде ее скучающего лица Николас исключил Брентвуда из числа своих возможных «соперников». Музыканты закончили играть кадриль, и Брентвуд проводил Джастин к сопровождавшему ее Николасу.

— Спасибо, лорд Брентвуд, — сказала Джастин.

— Благодарю вас. — Он поклонился и отошел.

— Господи, ну и зануда, — поморщилась девушка.

— Почему вы так считаете?

— Танцует со мной, но говорит, что я должна познакомиться с его другом.

— И что тут плохого?

Мисс Литлбери бросила на жениха возмущенный взгляд.

— Я ведь обручена.

— Ах да.

— А, Николас, вот вы где!

Он обернулся. К ним направлялись Элизабет и Кендал. Николас заметил, как сразу же непроизвольно напряглась Джастин.

— Добрый вечер, дорогая, — сказал Николас и поцеловал кузину в щеку. — Какая приятная встреча!

— А это, должно быть, мисс Литлбери.

Николас едва сдержал смех. Элизабет вполне убедительно изображала надменность и высокомерие. Из нее получилась превосходная герцогиня.

— Добрый вечер, ваша светлость, — сказала Джастин, присев в почтительном реверансе.

— Николас, я думаю, мы с твоей невестой должны прогуляться. — Элизабет окинула ее выразительным взглядом. — Прощу вас, мисс Литлбери.

Та боязливо оглянулась на Николаса.

— Что задумала твоя жена? — спросил он у Кендала.

— Полагаю, решила, что мисс Литлбери должна научиться правильно вести себя с твоими родственниками и друзьями. Забавно было бы посмотреть на этот урок. — Герцог взял два бокала бренди с подноса и один из них протянул Николасу. — Ты ведь понимаешь, что ни одному из нас не хочется, чтобы ты женился на этой девушке.

— Я тоже не стремлюсь к этому. — Николас потягивал янтарный напиток, мечтая сбежать отсюда куда-нибудь поскорее. Его тяготили эта обстановка, этот зал, этот разговор. Николас устремил взгляд в сторону Элизабет и увидел, что ее и его невесту тут же окружили Эвис, Жанетт и Виктория. — Интересно, что они затевают, Кендал?

— Не все ли тебе равно?

— Скорее всего, ты прав. — И все же Николасу стало как-то тревожно за свою нареченную. Он слишком хорошо знал всех этих женщин, чтобы не подозревать ничего плохого.

— Кому они ее представляют? — спросил Кендал, оторвав его от не слишком приятных мыслей.

Николас повернул голову и увидел рядом с группой небезызвестных ему дам, взявших в кольцо Джастин, светловолосого молодого мужчину.

— По-моему, это Хестон. Второй сын Уэллингтона.

Кендал пожал плечами:

— Я не знаю ни одного из них. Не успел познакомиться за то время, что живу в Лондоне. Так скажи мне, Энкрофт, если у тебя нет желания вступать в брак с этой девушкой, зачем ты с ней обручился?

— Элизабет наверняка тебе все объяснила.

— Она сказала что-то насчет того, что мисс Литлбери попыталась тебя поцеловать, и в это время кто-то вошел в комнату. И, тем не менее, я не понимаю, почему из-за этого ты должен на ней жениться. Я бы точно не стал.

Николас тихо засмеялся. Муж его кузины пробыл в Англии всего несколько месяцев и еще не успел приобрести навыки, необходимые для выживания в обществе.

— Ее репутация была бы погублена. Ни один мужчина не захотел бы после этого взять ее в жены.

— И все же это не повод надевать хомут. Расторгни помолвку.

— Если я это сделаю, ее отец подаст на меня в суд.

— И что с того?

— Ответ тот же — это сломает судьбу мисс Литлбери.

— Но она сама виновата. Ты знаешь, что мы с Элизабет поддержим тебя, если ты решишь расторгнуть эту дурацкую помолвку.

Николас вздохнул, наблюдая за тем, как Хестон ведет Джастин танцевать. И тут заметил нечто обнадеживающее. Впервые он увидел, как девушка улыбалась, и улыбалась искренне. Наверное, он должен был бы испытать ревность. Но Николас абсолютно ничего не чувствовал.

Потягивая бренди, он думал о Софи. Что она сейчас делает? Должно быть, лежит, свернувшись калачиком на диване, и читает. К черту все это! Почему он не может ее забыть?

— Кендал, я ухожу.

Приятель удивленно нахмурился.

— А как же твоя невеста?

— Она приехала сюда со своими родителями, пусть они и везут ее домой. Спокойной ночи!

Покинув бал, Николас испытал громадное облегчение. Ему претило то, что его видят с Джастин. Зная, что у него всего семь месяцев на то, чтобы найти способ выпутаться, он чувствовал себя так, словно на шее его затягивается удавка.

Прохладная майская ночь была наполнена ароматами цветов. Этот запах напоминал ему о Софи. Он должен ее увидеть. Сегодня же.

Но когда карета остановилась у ее особняка, он увидел всего одно освещенное окно. Может, ее не было дома? Николас сильно в этом сомневался. Еще не было и одиннадцати — она никогда так рано не ложилась.

Он вышел из экипажа и направился к парадной двери. Та приоткрылась, и привратник высунул голову.

— Мисс Рейнар не принимает посетителей в это время, милорд.

— Пожалуйста, доложи ей обо мне. Николас протиснулся мимо него в дом.

— Милорд, я вынужден настаивать на том, чтобы вы ушли. Мисс Рейнар уже легла.

— Делай, что говорю.

Николас услышал, как на втором этаже хлопнула дверь. Надеясь увидеть Софи, он поднял голову, и тут же мечта его сбылась. Девушка вышла на лестничную площадку и подошла к перилам. Она была в пушистом халате, темные волосы заплетены в косу. Заметив его, она попятилась.

— Лорд Энкрофт, придя в себя, сказала Софи, — я думаю, вам сообщили, что я не принимаю посетителей.

— Пожалуйста, спустись. Надо поговорить.

— Нам нечего обсуждать.

Сердце Николаса таяло при одном лишь взгляде на нее. Как хотелось ему подбежать к Софи, обнять и сказать ей, что все будет хорошо. Но он не мог. Она бы ему не позволила. И он не был уверен в том, что все действительно образуется. Похоже, на пути к их счастью возникло слишком много препятствий.

— Прощу тебя, Софи. Мне надо кое-что узнать.

Она досадливо тряхнула головой:

Так и быть, я приму вас.

Николас ждал у подножия лестницы, пока Софи спустится к нему. Он протянул ей руку, но она словно не заметила ее. Следом за Софи он прошел в ее кабинет. Девушка зажгла несколько свечей.

— Что же тебе так срочно понадобилось узнать, что нельзя было дождаться утра?

— Я хочу, чтобы ты снова попробовала прочесть мое будущее.

— Зачем? Мы уже несколько раз пытались, и по каким-то причинам я не могу увидеть, что тебе предначертано.

Николас сел за тот стол, за которым всегда сидела Софи, гадая своим клиентам.

— Ты сказала, что я был в твоих видениях, когда принимала мисс Литлбери. Если нам предначертано быть с ней вместе, может быть, получится и на этот раз.

Софи вздохнула.

Она принесла свечу и поставила ее в центре стола.

— Дай мне свои руки.

Николас послушно протянул их. Так приятно было прикасаться к ее теплым ладоням.

— Я знаю, что должен думать о любви.

— Постарайся.

Выбросив из головы все посторонние мысли, он сконцентрировался на мыслях о Софи. Николас хотел, чтобы девушка знала: она для него — единственная женщина.

— Прошу тебя, сосредоточься!

— Что ты видишь?

— Ты мешаешь мне. Думай только о любви.

— Я так и делаю, — прошептал он с закрытыми глазами. И тут же возник образ любимой.

— Нет, — сказала Софи, убирая руки. — Я не та, кого ты должен любить.

Он откинулся на спинку стула, наблюдая за ней. Она встала с кресла и нервно зашагала по комнате.

— Ты единственная так считаешь.

— О чем ты, Николас?

— Я знаю, что именно ты — моя судьба. Наши друзья верят в то, что мы будем вместе. Моя кузина и твой брат считают, что мы должны пожениться. — Он сложил руки на груди. — Так ты можешь конкретно объяснить мне, почему уверена в том, что мы друг другу не пара?

Софи чувствовала себя совсем разбитой. Она сошла с ума: зачем впустила его в дом? Надо прекратить этот опасный разговор. Пора положить конец этому безумию.

— Ты знаешь, почему должен уйти.

Николас медленно отодвинул стул и встал. Она окинула его взглядом и продолжила ходить перед камином.

— Скажи мне: как убедить тебя в том, что именно я предназначен тебе судьбой?

Софи покачала головой:

— Никак! Если я не вижу этого сама, о чем тогда вести речь?

Николас с шумом вдохнул.

— Софи, ничего глупее я в жизни не слышал. Как, скажи на милость, влюбляются друг в друга обычные люди, коих на планете абсолютное большинство? Они не ждут, пока увидят образ своего избранника у себя в сознании.

— Разумеется, нет, — раздраженно ответила Софи. — Но у них нет моего дара. Они просто не в состоянии увидеть своего суженого.

— А вдруг и ты не можешь сделать это?

Софи нахмурилась.

— Что ты хочешь сказать?

— Возможно, ты способна видеть лишь будущее других людей. А твое — закрыто от тебя.

— Это ничего не меняет, — пробормотала Софи. — У тебя уже есть невеста.

— Одно твое слово — и я расторгну помолвку. — Николас пристально смотрел на девушку. Та молчала и мысленно загибала пальцы, перечисляя все те осложнения, которые возникнут, если она произнесет заветное слово.

— Я не могу так поступить с тобой. — Софи беспомощно заморгала и уставилась в потолок. — Мисс Литлбери вполне подходящая для тебя партия, и ты поступишь правильно, вступив с ней в брак. Женившись на ней, ты упрочишь свою репутацию…

— Мне плевать на это!

— Как я говорила, — с нажимом в голосе продолжала Софи, — ты получил отцовское благословение на брак с этой девушкой. И он не оставит тебя нищим. Разве этого мало?

Николас шагнул к ней.

— Я не нуждаюсь в его помощи, Софи. Мой отец считает, что я лишь проигрываю деньги в карты и трачу их на шлюх, но я вкладывал их в дело и имею собственные средства.

Она прикусила губу и заморгала.

— Я не принесу тебе ничего, кроме несчастья, Николас.

— Это не так. — Он сделал еще шаг к ней.

Софи отступила, укрывшись за стулом.

— Я не могу стать герцогиней, поверь. Отец никогда не согласится признать меня своей дочерью.

— А что, если бы он наконец решился сказать правду? Тогда бы ты передумала? — Николас подошел к ней вплотную. Теперь их разделял только стул.

Признание отца значительно бы все упростило, но Софи знала, что тот ни за что не согласится. Как всегда, мысль об этом отозвалась в ней болью.

— Не надейся, он никогда не пойдет на такой позор. Я для него — лишь мучительное напоминание о том, что стало с его браком. Из-за меня, его бросила жена. Из-за меня он даже не знает о том, что у него есть еще одна дочь. Из-за меня родной сын ненавидит его. Из-за меня…

Внезапно Софи обнаружила, что рыдает, уткнувшись в его крепкую грудь.

— Разве ты не понимаешь, Николас? Я виновата во всем.

— О, Софи, — пробормотал он, уткнувшись в ее волосы. — Прошу тебя, успокойся. — Он наклонился, подхватил ее на руки и отнес на диван. — Тсс, любимая.

— Если бы я не родилась, ничего этого не случилось бы. — Она не могла остановить поток слез. Не в силах была остановить и словесный поток. — Сомертон ненавидит нашего отца, потому что его мать ушла, узнав обо мне.

— Нет, Софи, — тихо сказал Николас. — Она не уходила. Мать Энтони погибла в дорожной аварии.

— Ты ошибаешься. Она жива.

Николас легонько встряхнул девушку.

— Я знаю Сомертона двадцать лет. Его мать погибла.

— Она живет рядом с сиротским приютом, которым заведует Виктория. И управляет борделем. Если бы не мое рождение, жила бы со своим мужем-графом, и, возможно, Сомертон был бы совсем другим человеком.

Софи никогда никому не рассказывала об этом. И сейчас она нарушила обещание, данное своему брату и Виктории.

— О Господи, зачем я проговорилась! — простонала она, стирая слезы со щек.

Николас, который все это время гладил ее по голове в надежде успокоить, замер.

— Ты мне правду говоришь? Леди Уитли — мать Сомертона?

Софи кивнула. Она чувствовала себя ужасно виноватой.

— Пообещай, Николас, что не скажешь об этом ни одной живой душе. Никто не должен об этом узнать. В противном случае и Сомертон, и его сестры будут погублены.

Николас нахмурился.

— У Энтони только две сестры — ты и леди Дженна, ничего не понимаю.

— Девочку, которую Виктория взяла к себе из приюта, зовут Бронуин. Она дочь леди Уитли от ее законного мужа. Только мой отец не знает об этом, потому что она не хотела, чтобы герцог забрал ее к себе, как Дженну и Сомертона. — Софи подняла заплаканное лицо. Глаза застили слезы. — Вот почему ты должен молчать.

— Но, Софи, здесь нет никакой твоей вины. Это твой папаша заварил всю эту кашу. — Николас ласково гладил ее по плечу.

— Если бы не я, семья моего брата была бы нормальной.

Николас от души захохотал.

— Почему ты надо мной смеешься?

— Софи, я очень мало встречал таких семей в обществе. И думаю, что одна из них — это семья Селби. Многие люди никогда не могли понять, как леди Селби могла любить своего мужа, если тот настолько ее старше.

— Все это не важно. Я довольно погубила жизней и большего греха на себя брать не стану. — Девушка отвернулась. — Думаю, тебе пора уходить.

— Софи, я люблю тебя.

Она стремительно обернулась к Николасу. Серые глаза метали гневные искры.

— Не смей говорить об этом! Ты любишь Жанетт и не забывай, что у тебя есть невеста.

— Мои чувства к твоей подруге не были любовью. Я понял это, когда встретил тебя. Поверь мне, дорогая!

— Пожалуйста, уходи Николас.

Он сделал шаг к ней и остановился.

— Ты любишь меня, Софи?

О, как ей хотелось сказать ему правду! Но нельзя делать этого. Она и так наговорила слишком много лишнего.

— Прощай!

Николас долго пристально смотрел на нее, словно обдумывая что-то.

— Как пожелаешь, — сказал он наконец и вышел из комнаты.

Софи смотрела ему вслед, понимая, что должна как можно скорее уехать из Лондона. Николас сказал, что готов ради нее расторгнуть помолвку. И это испортит все! Завтра она приступит к осуществлению своего плана. Нельзя терять время!

 

Глава 22

Утром следующего дня Софи у себя в кабинете дописывала письма. Затем она просмотрела список дел, которые предстояло осуществить до отъезда. А их было немало! И что было сложнее всего — предстояло действовать так, чтобы никто не узнал о её намерениях до того, как корабль отправится из Портсмута в Венецию.

В дверь постучали.

— Войди, Хендрикс.

— Мисс Рейнар, вас хочет видеть герцог Бэлфорд. — Дворецкий с поклоном удалился из комнаты.

— Доброе утро, ваша светлость! — присев в глубоком реверансе, приветствовала гостя Софи.

— Мисс Рейнар! — Герцог, тяжело опираясь на палку, подошел к столу и сел напротив хозяйки дома. Опустившись на стул, с трудом перевел дыхание. — Не знаю, что он в вас нашел, — сказал он, пристально посмотрев на девушку.

— Простите?

— Я сказал, что не понимаю, что мой сын в вас нашел. — Герцог покашлял в платок. — Но это не имеет никакого значения.

Софи откинулась на спинку стула.

— И почему вы пришли к такому выводу, ваша светлость?

— Хочу напомнить, если Николас забыл вам сказать: мой сын женится на мисс Литлбери.

— Мне это известно. Хотя я все равно не понимаю, зачем вы пришли сюда.

Старик снова закашлялся.

— У меня есть к вам предложение.

— Вот как?

— Да. Я знаю, что вы пытаетесь ввести в заблуждение, как моего сына, так и многих светских дам. Включая ваших самых близких подруг. — Изуродованная подагрой старческая рука цепко обхватила набалдашник трости. — Но меня вам не провести.

О чем говорил этот человек?

— Я не понимаю вас, милорд.

От его льдистого взгляда по телу Софи побежали мурашки.

— Вы вводите всех в заблуждение, внушая, что ваш отец — некий граф. Многие, может, вам и поверили, но я не так простодушен. У вас внешность заурядной цыганки из табора — уж поверьте опытному взгляду.

Софи выгнула бровь.

— Вы так считаете?

— Да.

— Какова все-таки истинная цель вашего визита ко мне, ваша светлость?

— Я дам вам десять тысяч фунтов, чтобы вы уехали из Англии и оставили любые попытки связаться с моим сыном.

Софи во все глаза уставилась на старика, на время лишившись дара речи. Она никогда не могла представить, что он предложит ей такие огромные деньги, лишь бы она покинула страну.

— Вы полагаете, что можете от меня откупиться, как поступили с любовницей Николаса?

Судя по всему, ей удалось удивить гостя.

— Вы знаете об этом?

— Разумеется, — со смехом ответила она. — Я же медиум. — Она встала и вышла из-за стола. — Подержитесь за мою руку, ваша светлость. Это не займет много времени.

Софи могла ожидать чего угодно, только не того, что произошло. Герцог послушно вложил свои руки в ее ладони. Девушка закрыла глаза. В сознании ее возникла целая череда образов, быстро сменяющих друг друга, отдельные моменты его жизни. Ей стало, невыразимо жаль старика.

— Сочувствую вам, милорд, — прошептала она и вернулась за стол.

— Поясните!

— Вы были уверены, что ваши жены никогда вас не любили. А это не так. Вы своими руками разрушили отношения с сыном.

Герцог медленно поднялся со стула и швырнул на стол большой конверт.

— Скатертью дорога, мисс Рейнар.

* * *

Николас видел восторг и радость на лице Джастин, когда она танцевала с мистером Хестоном. Порядочный жених высказал бы свое неудовольствие по этому поводу родителям невесты, но он не собирался этого делать. Если она будет вести себя в том же духе, помолвка будет расторгнута на вполне законных основаниях. И не по его вине.

Прошла неделя с тех пор, как он видел Софи в последний раз. Николас ужасно по ней соскучился. Он надеялся, что за это время мисс Литлбери допустит желанную оплошность и он сможет считать себя свободным от всяческих обязательств по отношению к ней и ее семье. Но Джастин была очень осторожна.

— Николас, вот вы где!

Он обернулся и улыбнулся при виде Жанетт и ее мужа.

— Как вы оба поживаете?

— Очень хорошо, — ответила она и тут же потащила Николаса в укромный уголок. — Ты виделся с Софи?

— На этой неделе — нет. А почему ты спрашиваешь? — Его охватили недобрые предчувствия.

— Никто из нас не получал от нее вестей вот уже несколько дней.

— А Сомертон в курсе?

Жанетт пожала плечами.

— Виктория сказала, что он был вынужден уехать по каким-то важным делам.

Николас знал, что его друг раньше работал тайным агентом. Впрочем, он, насколько было известно Энкрофту, отошел от дел вскоре после женитьбы. Возможно, стране снова понадобилась его помощь.

— А ты сама к ней заезжала?

— Нет. Я собиралась сделать это завтра. — Жанетт нахмурилась. — Я думаю, что с ней что-то случилось.

— Почему?

— Не знаю. Просто чувствую, и все.

— Она меня не примет, я точно знаю, — сказал Николас и, наклонившись, шепнул приятельнице: — Но пожалуйста, дай мне знать после того, как с ней поговоришь, все ли в порядке.

Та улыбнулась:

— Непременно!

Николас устремил взор на танцующие пары, но не увидел среди них свою нареченную. Он обвел взглядом зал, но так ее и не нашел. Возможно, Джастин отошла в дамскую комнату. Подождав несколько минут, Николас решил отыскать ее родителей.

— Где ваша дочь, позвольте спросить?

Водянистые глаза леди Уитэм удивленно расширились.

— О чем вы? Она только что танцевала с мистером Хестоном.

— Да, я видел. Но сейчас она исчезла, — ответил Николас. — Возможно, вам следует заглянуть в дамскую комнату, леди Уитэм.

— Хорошо. Я так и сделаю.

Она отправилась искать дочь, а Николас, оставшись с отцом Джастин, продолжал высматривать свою невесту в зале. Усилия его увенчались успехом: он увидел, как она тайком прошмыгнула в зал с террасы. Щеки ее горели, а волосы были слегка растрепаны. Заметив, что ее жених и отец смотрят на нее, она покраснела еще гуще. Джастин очень походила на женщину, вернувшуюся с любовного свидания.

— Я поговорю с ней, милорд, — быстро сказал Уитэм, направляясь к мисс Литлбери.

— Да уж, окажите любезность.

Николас продолжал наблюдать за выходом на террасу, чтобы увидеть, кто из мужчин войдет в зал в одиночестве. После пятнадцати минут ожидания он был вознагражден тем, что увидел мистера Хестона. Тот появился с таким видом, словно ничего предосудительного не совершал. Николас не стал делать скоропалительных выводов, но теперь он точно знал, что за мисс Литлбери нужен был глаз да глаз.

Софи поставила саквояж на кровать и повернулась к брату. Если бы не он, ей бы ни за что не осилить это путешествие. Сомертон настоял на том, чтобы она позволила ему проводить ее до Портсмута в своем экипаже, так что расходов на почтовую карету удалось избежать.

— Спасибо, Энтони.

Он порывисто обнял ее.

— Я буду по тебе скучать.

— Пожалуйста, пообещай, что никому не скажешь ни слова.

Сомертон покачал головой. В тесной каюте он, казалось, занимал все свободное пространство.

— Как я могу тебе это обещать? Очень трудно будет скрыть правду от Виктории, ты знаешь ее проницательность.

— Просто не говори никому, куда именно я уехала. Я распорядилась, чтобы завтра всем разнесли письма от меня. Как только устроюсь, сразу сообщу, по какому адресу мне писать. Надеюсь, друзья поймут, почему я не смогла повидаться с ними до отъезда.

Софи прикусила губу. Единственным человеком, который по-настоящему вызывал ее беспокойство, был Николас. Он придет в ярость, когда узнает, что она уехала, не попрощавшись с ним. Но это даже к лучшему. Теперь ничто не будет отвлекать его от общения с невестой. Может, они и не самая идеальная пара, зато из Джастин получится хорошая герцогиня.

— Ты сообщила Энкрофту о своей беременности?

Софи покачала головой.

— Если он узнает, то может совершить какую-нибудь глупость и расторгнуть помолвку. Я не хочу, чтобы это произошло из-за меня. Как только я буду знать, что Николас уже женился, я отправлю ему письмо.

— Он никогда тебе этого не простит.

Софи пыталась прогнать слезы. Впрочем, с тех пор как она приняла главное решение в своей жизни, глаза ее постоянно были на мокром месте.

— Я знаю!

Останься, Софи. Не оставляй своих родных и друзей, — взмолился Энтони.

— Я не могу! Не хочу видеть, как Николас стоит у алтаря.

— В твоих силах изменить все! — закричал Энтони. — Скажи ему о ребенке, и он настоит на том, чтобы вы поженились.

— Он не пожелал вступить в брак с матерью Эммы, — прошептала она.

— Потому что его отец от нее откупился. Герцог дал ей денег, чтобы она уехала. Много денег.

Софи кивнула. Она помнила тот толстый конверт, что оставил ей отец Николаса. Какой виноватой она себя чувствовала! Ей так много надо было сказать Николасу. Она была обязана сообщить ему, что на самом деле думает по поводу того, что не в силах увидеть его будущее. Но стоило ли ему об этом говорить? Мать всегда учила ее проявлять особую осмотрительность. Всегда существовала вероятность того, что она ошибалась в своих трактовках увиденного.

— Софи, мы можем сказать всем, кто твой отец. Я знаю, Дженна и Бронуин будут на нашей стороне. Даже леди Уитли готова за нас вступиться, если мы ее попросим.

— Нет, — с нажимом в голосе сказала Софи, — я не хочу, чтобы из-за меня была погублена твоя репутация и репутация твоих сестер.

— Мне это безразлично, и Виктории тоже, — спокойно ответил Энтони. — Дженна и Бронуин будут только рады открыто признать тебя сестрой.

— Нет, я никогда не пойду на это. — Надо было заставить Энтони уйти, пока решимость ее не иссякла. Ей ужасно не хотелось покидать родных и друзей. — Я не стану губить вас.

— Софи, корабль отплывает только через несколько часов. Можно, я останусь с тобой?

Она знала, что Энтони хочет побыть с ней лишь для того, чтобы настоять на своем и отговорить ее от отъезда.

— Нет, благодарю. Пожалуйста, поезжай домой, к жене и люби ее до конца жизни.

Брат тяжело вздохнул.

— Ладно, я вижу, ты твердо стоишь на своем. — Он обнял сестру и поцеловал в щеку. — Счастливого пути!

— Спасибо.

Софи едва сдерживала слезы, провожая взглядом уходящего Энтони. Теперь ей предстояло провести три недели или около того в одиночестве, в компании одной лишь горничной. Она надеялась, что мать получила ее письмо, в котором девушка сообщала о своем скором приезде.

Минуты тянулись словно часы. Наконец корабль отчалил. Софи покидала Англию навсегда.

Николас ждал записки от Жанетт или кого-то еще из подруг и друзей Софи о том, как обстоят дела у его любимой. Возможно, все же стоит самому ее навестить. Но он знал, что Софи не желает его принимать.

Николас пробежал взглядом записку от нанятого им сыщика. Похоже, Джастин пристрастилась к прогулкам на террасу. Еще дважды она была замечена входящей в зал со стороны сада в несколько растрепанном виде.

Наконец в дверь постучали. Николас встал, готовый увидеть Жанетт. Но когда открылась дверь, он, услышал лишь приглушенные мужские голоса.

— К вам с визитом герцог Бэлфорд, милорд, — объявил с порога дворецкий.

— Проси, ответил Николас. Он слышал медленные шаги отца и громкий кашель.

— Добрый день! — Старик наконец вошел в кабинет.

— И чем я обязан этой честью, ваша светлость?

Герцог сел в кресло напротив сына и искоса взглянул на графины с напитками.

— Вначале налей мне бренди.

Николас исполнил его просьбу. Протянув бокал отцу, он снова сел.

— Зачем ты пришел?

— Хотел узнать, как продвигаются дела со свадьбой, — ответил тот и сделал глоток. — Чертовски хорошая штука.

— Свадьба состоится после Рождества.

У герцога был такой вид, словно он хотел встать и наброситься на сына. Но в его возрасте и при его состоянии здоровья быстро сделать это не мог.

— После Рождества! О чем это ты? Я хочу, чтобы ты женился до моей кончины.

Николас усмехнулся.

— Мне ужасно жаль, ваша светлость. Но я не позволю никому себя одурачить. Мисс Литлбери скомпрометировала себя, и я не желаю рисковать. Вполне возможно, что она беременна от другого мужчины.

— Этого не может быть. Я уверен, что она девственница. Ее отец меня проинформировал, — сказал герцог.

Прочитав отчет своего осведомителя, Николас сильно сомневался в этом.

— Тогда, конечно, сомнений нет, — с сарказмом заметил Николас. — Впрочем, даже если бы сам король заявил о ее невинности, меня бы это не убедило. До тех пор пока я сам не удостоверюсь в том, что она не носит чужого ребенка, я на ней не женюсь.

Герцог прищурился.

— Все из-за той гадалки?

— Мисс Рейнар тут совершенно ни при чем.

— Так я тебе и поверил. — Отец сделал большой глоток бренди. — Впрочем, это не важно. Она такая же, как все шлюхи.

Николас вскочил на ноги и стиснул кулаки.

— Не смей так говорить о ней!

Старый герцог ехидно рассмеялся и встал, собравшись уходить.

— Разумеется, она шлюха. Самая настоящая. Ни слова не сказала, когда я дал ей десять тысяч фунтов в обмен на обещание навсегда уехать из Англии.

Николас ничего не сказал, провожая взглядом ковыляющего к двери отца. Софи никогда бы не поступила так. Ее расходы оплачивал ее отец. Кроме того, друзья девушки знали бы, если бы она уехала из страны. Они бы ему сообщили.

Но что, если это правда?

Николас отказывался верить отцу. Тот был способен на вероломство, и сын хорошо об этом знал. Старый герцог готов был пойти на все, что угодно, чтобы не дать своему сыну жениться на Софи. И ради этого мог даже расстаться с весьма значительной суммой.

Николас пребывал в смятении. Был лишь один способ все прояснить — самому увидеться с Софи. Он крикнул дворецкому, чтобы ему немедленно подали карету. В ожидании экипажа Николас принялся нервно ходить по комнате.

— Простите, милорд, — сказал, показавшись в дверях Лейн. — Вам только что принесли письмо.

Николас нетерпеливо взял его.

— Спасибо.

Увидев знакомый почерк Софи, Николас почувствовал облегчение. Она бы никогда не уехала, не попрощавшись с ним и своими подругами.

Николас сломал печать, пробежал глазами письмо и, скомкав его в тугой шар, бросил в угол комнаты. Она его оставила. Она не просто уехала, она еще и взяла деньги у его отца. В голове Николаса, словно что-то взорвалось. Пульсирующая боль скатилась вниз, к сердцу.

Она его бросила. Оставила, даже не сказав «прощай». Как она могла так с ним поступить? Он был готов на все ради нее. Николас потянулся за графином с бренди и налил себе полный бокал.

Он будет пить, пока не притупится боль. Напьется до бесчувствия. Будет пить, пока все мысли о Софи не исчезнут из его головы. Возможно, ему удастся выпить столько, что он забудет, как сильно он ее любил, какой она была красивой и как ему было с ней хорошо.

Николас смеялся, вливая в себя третий бокал. В доме его не хватит бренди, чтобы забыть о ней. Едва ли во всем Лондоне найдется достаточно спиртного, чтобы помочь ему о ней забыть.

— Прошу прощения, леди Блэкберн, — сказал дворецкий Николаса, — но его светлость не принимают.

— Напился? — тихо спросила Жанетт. Сегодня днем она получила от Софи письмо и догадывалась, что творится с Николасом, если и он получил от Софи послание. И потому Жанетт приехала к нему, как только смогла.

— Он заперся в кабинете. Вот уже три часа, как сидит там. И за это время он ни разу не выходил, лишь велел принести ему еще одну бутылку бренди, — доверительно сообщил дворецкий. — Я боюсь, это как-то связано с письмом, что принес ему ранее Лейн.

Этого Жанетт и боялась. Как только она сама прочла весточку от Софи, сразу поняла, что непременно должна увидеться с Николасом.

— Я с ним поговорю.

— Слушаюсь, миледи.

Сделав глубокий вдох, Жанетт направилась к кабинету, постучала, ожидая, что ей ответят. За дверью молчали, и она постучала громче.

— Николас, пожалуйста, впусти меня.

— Уходи, Жанетт. Я никого не хочу видеть.

— Это не визит вежливости.

Он хрипло рассмеялся.

— Тогда зачем ты пришла?

— Мы должны поговорить о том, что произошло.

— Софи уехала, и это все.

— Николас, впусти меня, — настаивала она.

— Уходи!

— Может, у нее была причина для отъезда. — Жанетт затаилась. В кабинете Николаса стало очень тихо. Она отошла от двери и вдруг услышала за ней шаги.

Дверь распахнулась. Николас был в мятых брюках и рубашке навыпуск. Заглянув через его плечо, она увидела, что вся остальная его одежда разбросана по комнате. Жанетт захотелось плакать, так стало жаль его! Ей ведь тоже пришлось через многое пройти, прежде чем она обрела счастье со своим мужем.

— Что именно тебе известно об ее отъезде? — требовательно спросил Николас.

— Можно мне наконец войти? — Уже задавая этот вопрос, Жанетт испытала приступ тошноты, в комнате сильно пахло перегаром. Хотя она сама была обычно не прочь выпить, но во время беременности не выносила даже запах алкоголя.

— Расскажи мне, что ты знаешь.

— Ты испытываешь мое терпение. — Жанетт протиснулась мимо него в комнату и поддела ногой валявшийся на полу сюртук. — Чудно, — пробормотала она.

— Послушай: или говори, или уходи и оставь меня наедине с моим бренди.

Она укоризненно покачала головой.

— Лейн вряд ли обрадуется, когда увидит комнату в таком состоянии.

— Мне наплевать на это. Что тебе известно о Софи?

Нарочито медленно Жанетт села и расправила юбку.

— Ну что же, Николас, сегодня я получила от нее письмо, в котором подруга сообщает, что должна покинуть страну, — ей невыносима сама мысль о твоей женитьбе.

— Примерно то же самое она написала мне. — Николас запустил хрустальный бокал в камин. Тот разлетелся на мелкие осколки.

— Надеюсь, тебе теперь станет легче, — прошептала Жанетт.

Николас прошелся по комнате, гневно раздувая ноздри.

— Я даже не представляю, где она!

Жанетт улыбнулась.

— Не можешь сообразить, куда Софи могла отправиться? Серьезно? Мне кажется что ответ очевиден.

Николас тупо уставился на нее.

— Ты знаешь? Она тебе сказала?

— Нет, конечно. И сильно сомневаюсь, что кто-то имеет хоть какую-нибудь информацию об этом. Но я догадываюсь!

Николас потер ладонями лицо, пытаясь привести себя в чувство.

— Жанетт, — сказал он, стараясь сдержать раздражение, — не испытывай мое терпение!

— Теперь ты видишь, что много пить нельзя. — Она погрозила пальцем. — Ну, подумай хорошенько!

Николас хмуро смотрел на нее.

— Так и быть! — рассмеялась она. — Софи — романтичная натура. И она тебя очень любит.

— Я в этом вовсе не убежден, — перебил он Жанетт.

— Поверь мне, Николас. Так сильно, что предпочла уехать, лишь бы не губить твою репутацию. А это, признайся, непременно произошло бы, согласись она стать твоей женой. Теперь отвечу на твой вопрос. Мне кажется, Софи отправилась в то место, которое хранит воспоминания о вашей первой встрече.

— Венеция, — выдохнул Николас. — Я мог бы сам додуматься. Ведь ее мать сейчас в Италии.

— Вот именно. И ей особенно необходимо, чтобы рядом с ней оказался близкий человек.

Поскольку все прочие ее родственники жили в Лондоне, Софи отправилась к матери. В этом была железная логика. Только Николас был слишком пьян, чтобы мыслить здраво.

— Я должен к ней поехать!

— И как ты намерен убедить ее вернуться? Какие аргументы представишь?

Николас наконец опустился на стул рядом с Жанетт и задумался над ее словами. Какие доводы он мог привести? Предлагал расторгнуть его помолвку, уговаривал выйти за него замуж. Сказал, что любит Софи. Что еще он мог сделать?

— Честно, я не знаю.

— Когда я решила покинуть Англию, то бежала ото всех. Я была в ужасе от того, что погубила Блэкберна и свою семью. И не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, куда я уехала. — Жанетт прикусила губу.

— Какое все это имеет отношение к Софи?

— Она поступает так же, как я, но только потому, что решила спасти твою репутацию. И не ставить под удар брата и его сестер.

Николас слишком хорошо знал, как Софи любит своих родных. Только по этой причине он до сих пор не призвал к ответу ее отца. Но он не имел права делать это без ее согласия. Возможно, просто надо было пойти к лорду Уэстбери и попросить у него руки его дочери.

Николас откинулся на спинку стула и, запрокинув голову, закрыл глаза. От выпитого голова у него сильно кружилась. Надо было срочно принять меры, чтобы протрезветь и обрести способность мыслить ясно.

— Мне плевать на свою репутацию. Я это много раз говорил Софи.

— Но ей это небезразлично. Она не хочет, чтобы ты пострадал из-за нее.

— Понимаю, — пробормотал Николас. Но он все же не знал, как ее вернуть, — ведь испробовал все, на что был способен. — Я в растерянности, Жанетт.

— Думаю, что первым делом нужно расторгнуть помолвку.

— Это не так просто, как кажется.

— А я говорю — ты обязан на это решиться.

— Мой отец угрожал погубить будущее моей дочери Эммы, если я пойду на это. И я считаю, что это не пустая угроза.

— Что он может сделать? — тихо спросила Жанетт.

— Эмма может быть моей дочерью, — Николас выдержал паузу, чтобы набрать в легкие воздух, — а может быть и моей сестрой. Об этом мне не дано узнать. Но если я расторгну помолвку с мисс Литлбери, мой отец сделает эту информацию всеобщим достоянием. Представляешь последствия?

Жанетт встала и прошла к окну. Отодвинув штору, она устремила взгляд в пространство. После довольно продолжительного молчания твердо сказала:

— Ты ведь понимаешь, что твой отец умирает, и за те восемь лет, что пройдут до той поры, когда Эмма выйдет в свет, вряд ли кто вспомнит о том, что он сказал. И если ты будешь утверждать, что она — твоя дочь, никто ему не поверит. Скорее всего, люди решат, что герцог Бэлфорд от тяжелой болезни повредился рассудком.

Николас задумался. В ее словах был резон. Безусловно, разговоров не избежать, но через столько лет все давно забудут об этом скандале. Хотя он знал, что не ему принимать решение, которое может роковым образом повлиять на судьбу дочери.

— Ты должен убедить Софи, что, невзирая ни на какие обстоятельства, не отказался от нее. Блэкберн готов был переехать в Америку и жить там со мной, если бы я согласилась выйти за него только на этих условиях. Ты должен стоять на своем: вы будете вместе, что бы ни случилось.

Впервые за несколько часов губы Николаса сложились в улыбку.

— Ты уверена, что Софи отправилась в Венецию?

Жанетт пожала плечами.

— Твердо не могу сказать. Виктории и Сомертона не будет в городе несколько дней. Убеждена в одном: Энтони единственный человек, который точно знает, где находится сестра.

Ну конечно! Как он сразу не догадался? Сомертон не вернулся на свою работу, он пообещал это Виктории и сдержит слово. Конечно, приятель настоял на том, чтобы проводить Софи в Портсмут.

— Хорошо. Я дождусь его и все выясню.

 

Глава 23

Энтони возвратился в Лондон и поднялся к парадной двери дома, который терпеть не мог. Дворецкий открыл перед ним дверь.

— Добрый вечер, милорд.

— Лорд у себя?

— Да, он в кабинете.

Не дожидаясь, пока о нем объявят, Сомертон вошел туда, даже не постучавшись. Отец недовольно поморщился при его появлении — сын отвлек его от срочной работы над документами.

— Добрый вечер, Энтони. Что привело тебя сюда в столь поздний час?

— Я только что вернулся из Портсмута. — Он прошел к буфету и налил себе виски. — Ты не хочешь узнать, зачем я туда ездил?

— Надеюсь, ты просветишь меня? — нарочито растягивая слова, спросил отец.

Энтони залпом выпил виски и налил еще. Только потом он сел.

— Отвозил туда сестру. Посадил ее на корабль, на котором она отправилась в Венецию.

— Твоя сестра в своей спальне.

Энтони стиснул стакан. Ему претило то, что отец не желал даже перед ним признаваться в том, что Софи — его дочь.

— Моя сестра сейчас плывет в Венецию. Так и не получив никакой помощи от своего отца. Должен тебя проинформировать, — Сомертон замолчал, чтобы сделать глоток виски, — что завтра же объявлю всем — Софи моя сестра.

Отец хрипло рассмеялся.

— Зачем тебе это? Она уехала. Ее больше нет. Заявив об этом, ты ничего не добьешься, лишь навлечешь позор на всю семью.

— Видишь ли, я уверен в том, что некий небезызвестный маркиз тоже собирается отправиться в Венецию. Поскольку я сомневаюсь в том, что долгое, проживание в Италии входит в его планы, могу лишь предположить: сделав моей сестре предложение, он привезет ее назад, в Лондон.

— Что ты наделал, Энтони?

— Пока ничего. Если Энкрофт еще не знает о том, что Софи сейчас на пути в Венецию, к завтрашнему дню он будет в курсе. Я устал хранить твои грязные тайны. Довольно лжи. Если ты надумаешь меня остановить, вспомни об одном маленьком секрете, который я до сих пор никому не выдал. Мне ничего не стоит предать гласности тот факт, что моя мать все еще жива и управляет самым знаменитым борделем в Мейфэре.

— Ты не сделаешь этого! Это погубит тебя и Дженну. — Отец встал и направился к буфету. Налив себе бренди, он обернулся, надменно приподняв бровь. — Впрочем, делай что хочешь, Энтони. Никто тебе не поверит, а твоя мать тебя за это возненавидит.

— Признай Софи своей дочерью. Хотя бы раз в жизни поступи как подобает порядочному человеку. — Энтони допил виски. — Я прошу об этом ради твоих дочерей, а не ради себя.

Отец покачал головой:

— Не могу, Энтони. Я всю жизнь указывал другим, как следует жить. Всегда был образцом для подражания. Если сейчас объявлю о том, что у меня побочная дочь, моя жена жива и является знаменитой леди Уитли, все отвернутся от меня.

Энтони встал.

— Тебя должно заботить лишь то, что думают о тебе родные. Близкие люди, а не чужие. Доброй ночи, — процедил он с презрением и ушел.

Николас ехал к Уитэму с желанием поскорее покончить со всей этой историей. Голова его все еще гудела с похмелья — вчера выпил слишком много бренди, — но, по крайней мере, соображал он вполне ясно. Вооруженный отчетом сыщика о действиях Джастин, он твердо знал, что теперь предпримет.

Карета замедлила ход перед домом лорда, и Николас старался внутренне подготовить себя к неизбежному скандалу. Уитэм придет в ярость, но он был уверен, что поступает правильно.

Николас медленно вышел из экипажа и направился к двери. Дворецкий распахнул перед ним дверь, едва он поставил ногу на первую ступеньку.

— Добрый день, милорд.

— Я должен поговорить с лордом Уитэмом. Это срочно.

Его проводили в гостиную для посетителей. Николас сел, но тут же вскочил и принялся быстро ходить по комнате. Он знал, что именно скажет Уитэму. Тем не менее, ему было тревожно, и это чувство нарастало.

Тишину дома внезапно нарушил громкий звук возбужденных голосов. Они доносились с дальнего конца коридора. Николас выскочил из гостиной и побежал на шум. Крики доносились из кабинета Уитэма.

— Милорд, — произнес у него за спиной дворецкий, — лорд Уитэм примет вас через пару минут.

Николас раздраженно отмахнулся от него. Он сразу узнал голос Джастин. Та кричала на отца.

— Я ни за что не выйду за лорда Энкрофта!

— Ты сделаешь то, что тебе говорят!

— Я выйду за Хестона, даже если нам придется для этого бежать в Гретна-Грин.

Ну, в этом бегстве уже не было смысла, раз он все равно не собирался жениться на этой девушке. Николас открыл дверь и увидел за столом Уитэма. Он и Джастин были разгорячены скандалом. Хестон стоял у камина и явно нервничал.

— Энкрофт, почему вы здесь? Мне не доложили о вашем приходе!

— Я пришел поговорить с вами о свадьбе, — ответил Николас. — И не мог не стать свидетелем, как вы с дочерью кричали друг на друга.

Уитэм побагровел и злобно уставился на дочь.

— Прошу прощения, милорд. Джастин, кажется, забыла, в чем состоит ее дочерний долг.

— Вы так думаете? Николас обернулся к ней с ласковой улыбкой. — Мисс Литлбери, я вас правильно понял? Вы не желаете больше идти со мной под венец?

Джастин кивнула.

— Мне искренне жаль, милорд. Я думала, что смогу быть счастливой, став герцогиней. — Она опустила глаза на ковер. — Но я люблю мистера Хестона.

— Какая чушь, — презрительно процедил Уитэм. — Быть герцогиней куда важнее.

Николас смерил его презрительным взглядом.

— Вы ошибаетесь, милорд. Любовь — вот что самое, главное в жизни. Мисс Литлбери, если вы предпочитаете расторгнуть помолвку, я приму ваше решение и не буду иметь никаких претензий ни к вам, ни к мистеру Хестону.

— Это правда?! — не веря своему счастью, воскликнула девушка. — Мой отец сказал, что вы никогда этого не допустите. Пригрозил, что вы вызовите мистера Хестона на дуэль.

— Наши родители решили нас поженить и навязали нам свое решение. Нам обоим. Я люблю другую женщину. А вас, скорее всего не достоин. Желаю вам счастья!

— Благодарю вас, милорд. Вы так великодушны, — пробормотала Джастин и всхлипнула.

— Не вам это решать, — вмешался Уитэм.

— На этот счет вы заблуждаетесь, — заявил Николас. — Мы вполне способны разобраться без вас. Кроме того, если вы помните, я просил не оставлять вашу дочь без сопровождения ни на минуту. Вы нарушили наш договор, и у меня есть сведения из надежных источников о том, что мисс Литлбери и мистер Хестон уединялись на террасе на двух балах кряду.

Лорд хмуро уставился на дочь:

— Это правда?

— Представь себе! — с вызовом ответила она.

— Мистер Хестон, вы планируете жениться на мисс Литлбери? — спросил Николас еще до того, как Уитэм пришел в себя.

Молодой человек откашлялся и, шагнув вперед, заявил:

— Я бы очень этого хотел, милорд.

— Отлично, значит, вопрос улажен. — Николас обернулся к Уитэму: — Ваша дочь выйдет замуж за мистера Хестона, с вашим благословением, разумеется. Я верю, что если вы предложите ему такой же контракт, как мне, жених будет счастлив.

— Мне не нужен такой зять. Моя дочь выйдет за пэра королевства.

— Милорд, — сказал Хестон, — я полагаю, что в ваших же интересах разрешить эту ситуацию, не привлекая к ней излишнего внимания. Джастин, возможно, уже носит под сердцем вашего внука.

Уитэм схватился за стул, чтобы не упасть.

— Ты и он были близки… — брызжа слюной, прошипел он.

— Да уж, согрешили, — с вызывающей ухмылкой ответила мисс Литлбери.

Уитэм прошел к столу, достал брачный контракт и протянул Николасу:

— Уничтожьте его.

— Именно это я сейчас и сделаю, — сказал тот. Положив документ в карман, он вышел из дома. С него довольно!

До Гросвенор-сквер отсюда было рукой подать. Теперь Николас чувствовал в себе достаточно сил и решимости, чтобы провести разговор с герцогом в правильном ключе. Он вошел в дом, и дворецкий проводил его в спальню отца. Таким болезненно-бледным Николас видел Бэлфорда впервые.

— Не надо так на меня смотреть, — недовольно сказал его отец. — Я еще не умираю. Просто устал сегодня.

Николас воздержался от язвительной реплики.

— Я пришел лишь затем, чтобы сообщить вам одну не слишком приятную новость, ваша светлость.

— Да? Слушаю тебя!

Николас вытащил из кармана брачный контракт и показал отцу. Затем с видимым удовольствием разорвал его на мелкие кусочки у герцога на глазах.

— Я не женюсь на мисс Литлбери.

Отец вытаращил глаза.

— Ты расторг помолвку?

— И вовсе даже не я, — сказал Николас с хриплым смешком. — Это сделала мисс Литлбери. Очевидно, она не смогла выполнить одно из условий, на котором я настоял: не путаться с другими мужчинами. — Николас направился к двери.

— Ты все еще можешь на ней жениться, если у Джастин наступят месячные. Попроси, чтобы отец сослал ее в деревню и держал там взаперти до тех пор, пока они не узнают наверняка, что их дочь не беременна.

Николас подкачал головой.

— Вы, похоже, меня не поняли, ваша светлость. Я намерен поехать в Венецию и жениться на мисс Рейнар.

Герцог медленно сполз с постели.

— Я не позволю этой шлюхе войти в мой дом!

— Я люблю Софи, и она все равно станет моей женой. — Надо было давно это сказать. — Всего хорошего, отец.

— Если ты сделаешь это, я лишу тебя наследства.

Николас обернулся с ухмылкой.

— Как вам будет угодно. Мне не нужны ваши деньги. Мне и своих хватает.

— Не лги мне, Николас. Ты тратишь все, что тебе дают, на шлюх и карты.

— Вот здесь ты ошибаешься. Я вкладывал большую часть своей ренты в прибыльный бизнес на протяжении последних двенадцати лет. Так что обойдусь без тебя!

Только бы убедить Софи выйти за него, и все у них будет хорошо. Они еще будут счастливы.

Николас велел слугам уложить вещи, пока ждал Сомертона. Билет в Венецию был уже куплен, но он не хотел уезжать, пока не встретится с братом Софи.

— Папа, можно мне с тобой поговорить?

Николас оглянулся. В глазах дочери, стоящей в дверях, был страх.

— Эмма, ты знаешь, что для тебя я всегда найду время. В чем дело?

— Мне очень важно узнать кое-что. — Она робко шагнула ему навстречу.

Это было так не похоже, на его малышку!

— Заходи и скажи, что тебя тревожит.

Девочка села на стул напротив отца и сделала глубокий вдох.

— Я слышала, как слуги говорили о том, что ты снова едешь в Венецию.

— Да, это так. Я не хотел говорить тебе, пока не буду знать точно, когда уезжаю.

— А еще я слышала, почему ты отправляешься туда. — Эмма прикусила губу и нахмурилась.

Николас закрыл глаза и вздохнул. Ему никогда не приходило в голову спросить дочь о том, как та относится к Софи. Надо было раньше об этом подумать. Девочка взволнованно сжала руки.

— Я считаю, что если ты едешь в Венецию для того, чтобы просить руки мисс Рейнар, я должна быть с тобой, — тоненьким голоском пропищала Эмма. — Возможно, придется убедить Софи, как сильно я хочу, чтобы она была у меня вместо матери.

Николас во все глаза смотрел на свою дочурку. Она так повзрослела. И наверное, может стать тем решающим доводом, который убедит Софи. Николас был уверен в том, что та не сможет обмануть ожидания девочки, которой так хочется жить в полной семье.

— Я думаю, это отличная мысль. Пойди и скажи миссис Гриффон, что вы обе едете со мной. Так ты хотя бы не пропустишь занятия.

Эмма бросилась к нему на шею.

— Спасибо, папа!

Поцеловав отца в щеку, она выскользнула из комнаты. На пороге она остановилась и сделала учтивый реверанс.

— Приятного вам дня, лорд Сомертон.

— И вам того же, леди Эмма.

— Я еду в Венецию! Ура!

— Прекрасно, — сказал Сомертон и быстро вошел в комнату. — Так ты уже знаешь, где Софи?

— Я ожидал подтверждения, что не ошибся в своих предположениях, — сказал Николас и поднялся навстречу другу.

— Они оказались верными. — Энтони прошел к буфету и налил себе виски. — Будешь?

— Пожалуй, откажусь.

Сомертон засмеялся:

— Я слышал от Жанетт, что ты на днях слегка перепил.

— Никогда больше не смогу даже смотреть на спиртное! Особенно на бренди.

— Как ты думаешь, почему я пью виски? С бренди у меня связано одно весьма неприятное воспоминание. С тех пор мой желудок отказывается его принимать.

Николас подождал, пока Сомертон сядет, перед тем как начать его расспрашивать.

— Куда именно Софи отправилась?

Сомертон дал ему адрес ее матери на площади Санта-Марина.

— Ее мать находится на содержании у некоего графа, так что Софи, вполне возможно, найдет себе какое-то иное жилье к тому времени, как ты приедешь.

— Ты не сумел ее остановить?

Сомертон усмехнулся и покачал головой.

— Ты же не мог уговорить ее выйти за тебя. — Немного помолчав, приятель продолжил: — Ей кажется, что она поступает правильно. Я пытался убедить ее не уезжать хотя бы из Англии, но она меня не послушала.

Николас вздохнул.

— Она могла бы прийти ко мне за советом.

— Нет, она считала, что должна уехать.

С деньгами его отца. То, что Софи могла поступить так, не шло у Николаса из головы. Он чувствовал, что она предала его своим поступком. Понятно, что у девушки не хватало собственных средств, но она могла бы взять деньги у него.

Когда они вернутся, он отдаст герцогу все до последнего пенни. Как только Софи объяснит ему, почему она пошла на это.

— Скажи мне, Сомертон, — сказал Николас и надолго замолчал, — ты думаешь, я смогу убедить твою сестру вернуться домой?

— Она считает, что принесет тебе лишь несчастья, Николас.

Тот вздохнул.

— Я много раз повторял ей, что репутация для меня ничего не значит.

— Николас, ты знаешь, чего Софи боится больше всего?

Он задумался, но, насколько ему помнилось, девушка опасалась лишь того, как бы в обществе не узнали, кто ее отец.

— Своего папашу?

— Не совсем. — Сомертон покачал головой. — Она бы меня убила, если бы узнала, что я вот-вот тебе открою. Всю свою жизнь сестра чувствовала себя брошенной теми, кого любила. В первую очередь отцом, который никогда не признавал того, что она — его дочь. Затем ее «любящей» матерью, которая оставляла Софи заботам нянек и гувернанток для того, чтобы ублажать очередного покровителя, пока ему не надоест. Я тоже приложил к этому руку. Виделся с сестрой, когда мне было это удобно, а не тогда, когда она во мне нуждалась.

— У нее есть хорошие подруги, — напомнил ему Николас.

— Все они теперь замужем, и у каждой своя жизнь.

Николас помнил одиночество, что увидел в ее серых глазах.

— У нее был я.

— Ах да, конечно. Ты. Маркиз и будущий герцог. С какой стати, по мнению Софи, такой мужчина, как ты, должен брать ее в жены? Чью-то побочную дочь?

— Я несколько раз предлагал ей выйти за меня. И всякий раз она мне отказывала.

— Ее можно понять! — Сомертон выругался сквозь зубы. — Она не хочет причинять тебе вред, не хочет, чтобы ты бросил ее потому, что брак с ней испортит твою репутацию, не хочет видеть, как ты умрешь, оставив ее с разбитым сердцем и в безутешном горе. И снова в одиночестве.

— О чем ты говоришь?

Сомертон рассказал ему, что, держа Николаса за руки, сестра видела лишь черноту, как в случае с леди Кантуэлл незадолго до смерти.

— Она серьезно так думает?

— Да. Так как ты сможешь убедить ее вернуться домой?

Николас усмехнулся:

— Привезу с собой свое секретное оружие.

Приятель рассмеялся:

— Эмма! Ну конечно. Ребенку она не сможет отказать.

— Я тоже так подумал. Как только Эмма скажет ей, как сильно она хочет видеть Софи своей мамой, той ничего не останется — только согласиться вернуться в Лондон и выйти за меня. Я так думаю. Кроме того, если мне действительно в скорости суждено умереть, то Эмме срочно нужна мать.

— Дьявольски хитро, Николас, — с усмешкой сказал Сомертон. — Мне этот план определенно нравится. И кстати, сообщи ей, что я уже уведомил леди Селби, что Софи — моя сестра по отцу. Уверен, эта дама за пару дней разнесет сплетню по всему свету. К тому времени как вы с ней вернетесь, все уже будут знать.

— Возможно, Софи не понравится то, что ты сделал, — осторожно заметил Николас.

— Привези ее домой, а я уж как-нибудь вытерплю гнев моей сестры, когда она вернется.

— Именно так я и поступлю.

 

Глава 24

После почти четырехнедельного плавания, когда тошнота по утрам только усиливалась с каждым днем, Софи была несказанно рада ступить на твердую землю. Мать встретила ее у доков, прибыв на гондоле, принадлежащей ее покровителю.

Девушка огляделась. Увы, при виде города, хранящего самые сокровенные воспоминания, она не ощутила того воодушевления, на которое рассчитывала. И была вынуждена зажать нос платком. От ужасной вони ее бросило в пот. А эта изнуряющая, влажная духота! Определенно, Венеция зимой ей нравилась куда больше, чем сейчас.

К счастью долго вдыхать «аромат» каналов ей не пришлось — мать жила неподалеку от порта. К жилищу графа пришлось пробираться по узким кривым переулкам. Софи успела забыть, как близко друг к другу стоят тут здания. Раскинув руки, она могла дотянуться до домов по разные стороны дороги.

— Я все еще не могу поверить, что ты здесь, дорогая, — сказала ее мать, открывая перед ней дверь.

Софи улыбалась. Анджелина встретила дочь тепло, и ее радость при встрече, кажется, была искренней.

— Я немного удивлена. Прошло уже несколько месяцев, а ты все еще с этим графом. Не похоже на тебя!

Мать лучезарно улыбалась.

— У нас все очень хорошо!

— Приятно слышать. — Софи действительно порадовалась за мать. Пусть та никогда не ставила дочь на первое место в, числе жизненных приоритетов, но старалась делать для нее все, что могла. Зарабатывать на жизнь, удовлетворяя мужские прихоти, всегда нелегко, особенно когда ты уже не так молода.

Хотя мать Софи в свои сорок восемь все еще была видной женщиной. В черных волосах было всего несколько седых прядей. На лице появились новые морщинки, но их было куда меньше, чем у большинства дам ее возраста. А фигура — просто потрясающая!

— Я хочу, чтобы ты отдохнула и попила чаю. — Анджелина провела дочь в теплую комнату с высоким потолком и большой хрустальной люстрой. Она смутно напоминала Софи ту спальню, в которой они с Николасом любили друг друга. — Я поселила тебя здесь, по соседству с собой. Если ты решишь остаться, мы можем подыскать тебе собственное отдельное жилье.

Даже если бы Софи хотелось пожить с матерью подольше, она понимала, почему та говорит о необходимости найма жилья. Этот дом служил лишь местом свиданий графа с Анджелиной в тайне от его супруги. Девушка никогда не задумывалась о том, как жестоко порой обходится с ее матерью жизнь.

Она села на парчовый диван. Анджелина велела принести чаю. Наконец голова у Софи перестала кружиться. Всю первую неделю на корабле ее нещадно тошнило. И еще она все время плакала. Когда слез больше не осталось, пыталась убедить себя в том, что поступила правильно.

Но от этого сердечной боли меньше не становилось.

Даже сейчас, когда прошел почти месяц со дня отъезда, Софи все так же мучительно хотелось видеть Николаса. Как сможет она жить, зная, что тот живет в Лондоне вместе с молодой женой, с которой строит свое семейное счастье? В то время как она будет пытаться в одиночку прокормить и вырастить их ребенка. Как только графу надоест ее мать, та, вне сомнений, возвратится в Лондон. Анджелина вернется, а вот она, Софи, никогда не сможет сделать этого.

— А сейчас я хочу услышать правду, — сказала ее мать, разливая чай. Протянув фарфоровую чашку с цветочным орнаментом дочери, она добавила: — Знаю, что ты не приехала бы сюда, если бы в твоей жизни все шло хорошо. Твой отец пригрозил, что прекратит оплачивать твои расходы?

— Я думаю, ты уже знаешь, почему я здесь, — ответила Софи.

— И все-таки, — настаивала Анджелина несколько раздраженно, — я бы предпочла, чтобы ты мне сама все рассказала.

— Я жду ребенка. От маркиза.

Серые глаза ее матери расширились.

— О, видит Бог, я считала, что граф — это недоступная вершина, когда у нас с твоим отцом завязался роман, но маркиз?

— Он станет герцогом, когда умрет его отец, что может случиться в любой момент, потому что у старика чахотка.

Анджелина покачала головой с загадочной улыбкой.

— Все эти годы ты говорила мне, что не пойдешь по моему пути. И все же вот оно — случилось. Яблоко от яблони?

— Я знаю, мама. — Софи уставилась на свои руки. От стыда щеки ее пылали.

— Итак, твой маркиз дал тебе денег, чтобы ты уехала до того, как его жена узнает правду?

Софи медленно потягивала чай. Тошнота постепенно проходила.

— Не совсем так. Он холост, но помолвлен. Я уехала сама, потому что, оставшись в Лондоне, только погубила бы его репутацию, жизнь Энтони и девочек.

Анджелина нахмурилась и покачала головой.

— Ты всю жизнь переживаешь за других. Твой покровитель знал, во что впутывается, когда сделал тебя своей любовницей. Ему следовало бы предложить позаботиться о тебе и уж, по крайней мере, о своем ребенке.

— Я не была его содержанкой. Мы были любовниками, но нас не связывали никакие взаимные обязательства.

Мать встала и принялась нервно ходить по комнате.

— Если ты собиралась пойти по моим стопам, следовало бы хорошо все взвесить. Мужчина должен платить тебе за твою благосклонность. Обязан поселить в приличный дом со слугами, покупать тебе наряды.

— Мама, я не хотела от него ничего этого.

Анджелина сдула со лба упавшую прядь.

— Ты его любишь, верно?

Слезы затуманили глаза Софи, но она кивнула.

— Я очень старалась не влюбиться в него, мама.

— Ты пыталась прочесть в его сознании, что он испытывает к тебе?

— Много раз. — Софи рассказала, что увидела лишь однажды, когда потеряла сознание в канале после удара о гондолу. — Я легла с ним в постель, потому что решила, что он предназначен мне судьбой.

— Но, Софи… — заговорила Анджелина и вдруг замолчала. — Если ты такая же, как я, то ты не можешь увидеть своего будущего.

— Почему?

— Мне это не дано. Я никогда не пыталась это как-то объяснить. Просто Бог сотворил меня такой, и все. Он хочет, чтобы я помогала другим, но собственное будущее от меня сокрыто.

— Тогда почему я увидела его, когда упала в канал?

Анджелина надолго замолчала.

— Ты сказала, что ударилась головой о гондолу. Может, твое видение как-то связано с этим. Возможно, из-за травмы завеса приоткрылась, а потом, когда ты пришла в себя окончательно, все вернулось на круги своя.

— Тогда почему я не могу читать мысли Николаса? Иногда у меня получается, но когда он хотел найти свою половину, ничем не смогла ему помочь. И потом леди Кантуэлл…

— Кто она такая?

Софи вздохнула и рассказала о своей неудаче с этой дамой.

— Дорогая, я многое узнала о своем даре за те годы, что им пользуюсь. Возможно, пришла пора, и тебе кое-что узнать.

— Что именно?

— Во-первых, я никогда не могла определить точно, что кому-то предстоит умереть. Было так, что я «смотрела» людей за несколько часов до их смерти и все же могла что-то увидеть, но были и другие, такие, которым мой дар не мог помочь.

Софи потерла виски. У нее вдруг заболела голова.

— И чем еще ты хочешь со мной поделиться?

Анджелина тихо рассмеялась.

— Ты не можешь «видеть» себя. И будущее твоего суженого, если оно как-то связано с тобой. Это нам противопоказано.

— Думаешь, именно Николас моя половинка?

— Мне кажется, что твое сердце уже знает ответ на этот вопрос, моя дорогая. И не пытайся меня в этом разубедить.

О Боже, что она натворила со своей жизнью! Как все запутала!

Софи подошла к окну и распахнула деревянные ставни. В комнату пахнуло жаром. Глядя на маленькую площадь Санта-Марина в самом сердце Венеции, Софи раздумывала над тем, что только что узнала. Что, если мать ее права?

Отвернувшись от окна, Софи вопросительно взглянула на нее.

— Ты можешь «посмотреть» меня?

— А нужно ли? — Анджелина таинственно улыбалась, мелкими глотками потягивая чай. — Что подсказывает тебе твое сердце?

Софи сжала кулаки.

— Ты сама требовала не доверять ему!

Анджелина отпрянула, как от пощечины.

— Ничего подобного я тебе не говорила. Лишь учила помогать другим — тем, кто не может разобраться в своих чувствах.

— Всякий раз, как ты доверялась своему сердцу, все заканчивалось обидами и болью!

Мать пожала плечами:

— Возможно. Но поверь, дорогая, все это было слишком большой платой за счастье. Софи, если ты на самом деле любишь того мужчину, ты не в силах ничего сделать. И твое ясновидение тут не помощник.

Она ещё раз объяснила матери, что не может и не хочет допустить, чтобы из-за нее пострадали другие.

— Я не могу сломать судьбы близких людей. Не забывай о том, что я — всего лишь незаконнорожденная дочь.

— Нет, это твой отец ублюдок, если не признает тебя.

Софи не могла сказать своей матери всю правду. Она понимала, как важно для него сохранить положение в обществе. И, отыскав Энтони, Софи «увидела» тайну его матери.

— Отец поступает так, как считает нужным. Все могло бы сложиться куда хуже для меня… и тебя.

— Полагаю, ты права. — Анджелина улыбнулась. — Давай поговорим о чем-то более приятном. Когда, по твоим расчетам, ты должна родить?

Обсуждая свою беременность с матерью, Софи продолжала думать о Николасе. Следовало ли ей довериться своему сердцу?

Нет, куда важнее уберечь его репутацию и будущее Эммы.

Следующие две недели промчались как один день. Софи переехала в маленькую квартирку неподалеку от того дома, где жила ее мать. К счастью, та была полностью обставлена, так что тратиться на мебель не пришлось.

Она положила руку на живот и замерла. Почему у нее было такое чувство, словно он наполнен крохотными пузырьками? Девушка снова прижала к нему ладонь и засмеялась.

— Что такое? — удивленно спросила ее мать, попивая чай.

— Кажется, я только что почувствовала, как шевельнулся ребенок!

Мать с улыбкой посмотрела на нее.

— Вполне возможно. До родов осталось чуть меньше пяти месяцев. Ты уже распорядилась, чтобы горничная перешила твои платья?

Софи улыбнулась, встретив понимающий взгляд Анджелины.

— Да, все они уже стали немного тесными в лифе.

Нельзя сказать, чтобы беременность ее была очень заметна, но ей показалось, что живот немного увеличился.

— Мама, можно задать тебе вопрос? — спросила Софи и тут же покачала головой. Не стоило делать этого!

— Что ты хочешь знать?

— Ты можешь почувствовать пол ребенка? — прошептала она.

Возможно, девушка поступала неправильно, но она понимала, что, если родится мальчик, надо сообщить об этом Николасу. Он имел право знать, что у него будет сын. И, помня, сколько любви она видела в его глазах, когда он говорил об Эмме, Софи понимала, что поступает дурно, утаивая тот факт, что ее любимый в скором времени станет отцом.

— Обычно мне это удается. Но предпочитаю не сообщать об этом родителям.

— Почему?

— После девяти месяцев вынашивания ребенка приятно получить сюрприз. Я никогда не хотела знать заранее — будет у меня мальчик или девочка, когда была беременна тобой. — Анджелина пожала руку дочери. — Хорошо помню первый день, когда ты появилась на свет. Ощущения незабываемые!

— Спасибо, мама. — Софи смахнула слезу: — Я хотела знать это только из-за Николаса.

— Ты еще не сообщила о том, что ему предстоит стать отцом?

— Знаю, что должна была, но… — Она боялась — вот и все отговорки.

— Ты сегодня же ему напишешь, — приказала ей мать. — Пожалуй, тебе лучше прямо сейчас сделать это. Мальчик у тебя родится или девочка, ему следует знать о своем ребенке.

Софи дождалась, пока мать уйдет, и обмакнула перо в чернильницу. Всем своим друзьям она уже написала две недели назад, сообщив свой адрес. Девушка никогда еще не чувствовала себя такой одинокой.

Она медленно, выводила буквы, подыскивала слова, пытаясь объяснить, почему покинула Николаса и ничего не сказала ему о ребенке. Софи скомкала и бросила в камин несколько листков бумаги — ничего не получалось. Разве объяснишь все, не видя его любимых глаз! Надо было лично сказать ему о своей беременности. Признаться в своих чувствах!

Ей так хотелось вернуться в Лондон, чтобы снова его увидеть, почувствовать объятия сильных рук.

Приедет ли он к ней, когда узнает, в какой ситуации она находится? Софи сомневалась, что мисс Литлбери позволит сделать это. Она, скорее всего, убедит Николаса не думать о незаконнорожденном ребенке, потому что она, его законная жена, родит ему и наследника, и еще столько детей, сколько тот пожелает. И будет права.

И все же Софи будет любить малыша за них обоих. Она снова погладила себя по животу, почувствовав легкое движение внутри. Скоро станут ощутимыми настоящие толчки.

Софи перечитала письмо и передала слуге, чтобы тот отнес его на почту. Николас получит ее послание примерно через месяц. И еще месяц пройдет до того, как она сможет получить ответ. Если вообще он соизволит написать ей.

Она вытерла слезы и приготовилась принять свою первую клиентку. Анджелина рекомендовала Софи одной из своих подруг. К счастью, та оказалась ее соотечественницей, так что не придется переводить свои мысли с английского на итальянский. Начать бизнес в Венеции оказалась совсем не так легко, как девушке представлялось. Здесь своих медиумов было в избытке! К тому же говорящих на родном языке, без малейшего акцента.

Леди Сидуэл потеряла мужа два года назад и перебралась в Венецию, чтобы пережить трудное время. Она пришла в себя и была готова к новой любви. Анджелина пообещала подруге, что Софи поможет ей найти подходящую пару.

Иногда она чувствовала себя самозванкой и мошенницей, потому что пыталась найти людям вторую половинку, тогда как свою потеряла. Что после этого можно сказать о ее профессиональной квалификации?

За две недели общения с леди Сидуэл Софи приобрела еще пять клиенток по рекомендациям этой дамы. Впервые за все время, прошедшее с той поры, как девушка покинула Лондон, она начала думать, что жизнь ее может войти в нормальное русло. Каждый день Софи ощущала, как внутри ее шевелится ребенок, и это наполняло ее счастьем.

Но сегодня Софи не находила покоя. Ее одолевала смутная тревога, для которой вроде, не было причины. Она молилась о том, чтобы все было хорошо с ее родственниками и подругами. Ни Элизабет, ни Виктория еще не должны были родить. И когда снова мучительно заныло сердце, все стало понятно с предельной ясностью.

Дело было в Николасе.

Неужели причина в том, что он сегодня сочетается браком с мисс Литлбери? Софи прошла к окну и открыла, ставни, впуская влажный воздух. Она невидящим взглядом уставилась на церковь. Звон колоколов наполнил послеполуденный воздух печальным гулом.

Может, там, в Лондоне, в соборе Святого Георгия, сейчас тоже звонят колокола в честь бракосочетания Николаса и Джастин? Она вся сжалась при этой мысли. Как бы там ни было, девушка знала, что к алтарю с ним могла идти она.

— Простите, мадам, — сказал, приоткрыв дверь, слуга. — К вам посетительница.

— Она дала вам визитку? — спросила Софи. В это время никто не должен был прийти.

— Нет, но дама пояснила, что дело у нее срочное. — Роберт был одним из двух слуг, которые согласились поехать вместе с ней в Венецию. — Ее зовут миссис Гриффон.

Ее бывшая гувернантка? Что она делает в Венеции? Софи тут же почувствовала, что была важная причина для столь неблизкого путешествия немолодой женщины.

— Быстрее проводи ее ко мне.

Миссис Гриффон семенила позади Роберта, не успевая за ним. Наконец, обогнав слугу, распахнула объятия навстречу Софи.

— Дорогая, — воскликнула она, — не могу поверить глазам! Какая ты стала красавица!

— Миссис Гриффон, что случилось? — спросила Софи, медленно отстраняясь.

Миссис Гриффон внимательно посмотрела на свою бывшую воспитанницу. Взгляд ее невольно соскользнул к ее заметно округлившемуся животику.

— Теперь я понимаю, почему лорд Энкрофт так сюда торопился.

Софи почувствовала, как к щекам прихлынула кровь. Николас появился в Венеции? Ради нее?

— Миссис Гриффон, почему вы пришли ко мне?

— О Боже, я ведь ничего не объяснила. Вы должны пойти со мной. Лорд Энкрофт заболел.

— Он здесь?

— Да, мы прибыли вчера вечером, но к утру ему стало нехорошо. Лорд проснулся в ужасном жару. Он остановился в доме друга. Здесь, недалеко, нужно только перейти через мост Риальто. — Миссис Гриффон умоляюще сжала руки. — Пожалуйста, поторопись, Софи.

Николас был болен. Вот почему она была сама не своя с утра.

— Кто-нибудь вызвал врача?

— Конечно, но лорду Энкрофту нужны вы.

— Позвольте, я только возьму кое-что из моих трав. — Софи побежала в спальню и вытащила небольшой саквояж, в котором хранила снадобья. Следом за своей бывшей гувернанткой она вышла на улицу. Воздух был влажным, отчего жара казалась невыносимой. Они прошли по узким улочкам к мосту Риальто. Короткий путь казался бесконечным под невыносимо палящим солнцем. С каждым шагом тревога Софи усиливалась. Миссис Гриффон не стала бы заходить к ней, если бы Николас не был серьезно болен.

— Вот мы и пришли. — Дама остановилась напротив роскошного старинного дома, выходящего тыльной стороной на Большой канал. Они быстро поднялись по ступеням. — Проходите, дорогая. Он наверху.

Вдруг Софи услышала чьи-то легкие шаги. По коридору бежала дочь Николаса.

— Мисс Софи, наконец-то вы здесь! — Она бросилась ей на шею. — Слава Богу, вы ведь знаете, как вылечить папу!

— Все будет хорошо, — сказала Софи, пытаясь успокоить девочку. — Что случилось с твоим отцом?

— У него жар, и врач не знает почему. — Она смотрела на нее, и в янтарных глазах девочки стояли слезы. — Вы ведь сможете помочь папе, правда?

Софи не хотелось давать пустых обещаний, ведь она еще даже не видела Николаса. К тому же, пытаясь заглянуть в его сознание, видела лишь черноту. У нее оставались сомнения относительно того, чем была вызвана ее неудача: тем ли, что он — ее настоящая любовь, или тем, что жить ему осталось недолго.

— Вначале я должна осмотреть твоего отца, — сказала наконец Софи, погладив Эмму по щеке.

— Тогда вы должны увидеть его прямо сейчас, — сказала Эмма, отстраняясь.

Софи прошла следом за Эммой в ту самую комнату, где они с Николасом впервые любили друг друга. Ничего здесь с тех пор не изменилось, если не считать того, что мужчина, лежащий на кровати, раскраснелся от жара. Софи тихо подошла, боясь его разбудить. Положив ладонь на его лоб, она спросила себя: отчего все так переполошились? Температура скорее всего была невысокая.

— Что сказал врач?

— Только то, что у Николаса жар.

Софи обернулась. Высокий красивый черноволосый мужчина стоял на пороге.

— Простите, — сказал он, подойдя ближе. — Я друг лорда Энкрофта. Меня зовут Доминик Сантанджело. А вы, должно быть, мисс Рейнар?

Софи едва не попятилась. Он слышал о ней? Неужели Николас все рассказал ему об их отношениях? От смущения девушка зарделась.

— Да, я — Софи Рейнар.

— Очень рад. — Он поцеловал ей руку. — Эмма настояла на том, чтобы миссис Гриффон зашла за вами и привела сюда.

— Врач дал Николасу какое-нибудь лекарство?

— Только немного опийной настойки, чтобы он уснул. Николас сказал, что еще несколько пассажиров заболели во время путешествия.

Софи проглотила комок страха и задала самый важный вопрос:

— Кто-нибудь из них умер?

 

Глава 25

Миссис Гриффон переглянулась с Эммой, затем с Домиником. Их нерешительность только усиливала тревогу Софи.

Гувернантка заговорила первой:

— Насколько нам известно, все живы. Мы обе, Эмма и я, чувствовали себя неважно последние дни, но температуры ни у одной из нас не было.

Софи было известно лишь то, что у Николаса жар. То есть почти ничего. Это могло быть симптомом, как незначительного недомогания, так и чего-то гораздо более серьезного. Что ее действительно беспокоило, так это то, что при сравнительно несильном жаре он так и не проснулся, несмотря на всю суету в его спальне. Но это было к лучшему, потому что сейчас организм его боролся с болезнью, а сон — лучшее лекарство.

Софи открыла саквояж и вытащила склянку с ивовой корой.

— Миссис Гриффон, вы не могли бы принести немного холодной воды?

— Я помогу, — поспешно сказал Доминик.

Софи облегченно вздохнула. Теперь в спальне с Николасом остались только она и Эмма. Приготавливая снадобье, она, взглянув на девочку, заметила ее бледность. Та присела на кровать к отцу и взяла его за руку. Софи чувствовала, как переживает малышка.

— Эмма, как прошло путешествие? — спросила она, пытаясь отвлечь ее от тревожных мыслей.

— Нормально. Только длилось слишком долго, — пробормотала Эмма, не сводя глаз с Николаса.

— Миссис Гриффон водила тебя в Британский музей?

— Пока не успела. Но мы обязательно пойдем туда, как только вернемся домой.

Эмма с тревогой посмотрела на Софи.

— Папа умрет? — спросила девочка едва слышно.

— Даже не думай об этом! — Она подошла к ней и обняла.

— Я не хочу, чтобы он умирал. Тогда мне придется жить со своим дедушкой, а я даже не знаю его.

Софи очень хотелось верить в то, что Николас догадался составить завещание, в котором передавал опекунство над Эммой кому угодно, только не своему отцу. И вновь подумала о том, что, если бы она не сглупила и не уехала из Лондона и от него, Николаса, ничего этого могло и не случиться, и они могли быть счастливы.

Не надо было так безрассудно доверять своей интуиции! В сердце своем Софи знала всегда, что Николас — ее мужчина. Почему она так боялась прислушаться к голосу разума? Почему позволила страху перед общественным мнением диктовать ей самые важные решения, от которых напрямую зависела ее жизнь?

Сколько бы ему ни осталось прожить — пару недель или полвека, — она должна была остаться с ним и радоваться каждому мгновению, что выпало им быть вместе.

А сейчас Софи не знала, оставила ли ей судьба хоть один шанс.

— Эмма, нам нужно уйти и дать возможность мисс Софи заняться лечением, — сказала миссис Гриффон, войдя и комнату с тазом прохладной воды.

— Но я не хочу, — закапризничала девочка.

— Ты должна пойти со своей гувернанткой, — сказала Софи и вновь обняла Эмму. — Я дам тебе знать, если состояние папы изменится.

Девочка нехотя отстранилась и, посмотрев на нее снизу вверх, пробормотала:

— Я буду ждать.

Миссис Гриффон вывела ее из комнаты. Софи внимательно посмотрела на Николаса, намочила салфетку и положила влажную ткань ему на лоб. Тот что-то прошептал, но она не смогла разобрать слов.

Девушка присела на кровать и погладила его по щеке, шершавой из-за отросшей за сутки щетины.

— О, Николас, сможешь ли ты когда-нибудь простить мне мое безрассудство?

Он тихо застонал, но ничего не сказал.

— Я должна была прислушаться к твоим словам. Ты не боялся сплетен, был готов рисковать своей репутацией ради меня, хотел на мне жениться… на мне, побочной дочери графа, который даже не захотел меня признавать.

Горячие слезы катились по ее щекам. Она не сводила глаз с его красивого лица.

— Мне так жаль, Николас.

Он непременно должен выздороветь. Она должна была признаться во всем, так много нужно ему сказать. И если Николас все еще хочет на ней жениться, она скажет ему «да» без колебаний.

А что, если она ему не нужна? Если он и думать о ней забыл?

Но что толку размышлять об этом сейчас. Вначале он должен выздороветь. А уж потом она будет расхлебывать последствия собственных поступков.

— Дорогая, может, будет лучше, если ты нам позволишь ухаживать за лордом Энкрофтом? — прошептала миссис Гриффон.

Софи обернулась и увидела, что Доминик и ее бывшая гувернантка стоят на пороге. Они смотрели на нее с сочувствием.

— Я должна остаться с ним.

Доминик покачал головой:

— Я не могу вам этого позволить, мисс Рейнар. Вы рискуете собственной жизнью и жизнью ребенка.

Софи, нахмурившись, взглянула на миссис Гриффон:

— Это вы ему сказали?

Мужчина рассмеялся:

— Вовсе нет. Это и так видно. Могу лишь предполагать, что будущий малыш от Николаса.

Софи кивнула. Она понимала, что эти хорошие люди желают ей только добра, но, как бы ни была она благодарна им за заботу, не могла покинуть Николаса, зная о том, что тот приехал в Венецию ради нее.

— Понимаю, что мне следует уйти, но не могу. Я кое-что смыслю в медицине, и, судя по тому, что вы мне рассказали, эта болезнь не из тех, что долго не излечиваются.

— И, тем не менее, хочу вам напомнить, что вы подвергаете опасности жизнь ребенка.

— Я не могу покинуть его… вновь. — Последнее слово Софи произнесла едва слышным шепотом.

— Вы даже не представляете, как он на меня разозлится, если вы заболеете. — Доминик окинул взглядом Николаса, а потом с усмешкой махнул рукой. — Так и быть! Делайте то, что считаете нужным. Я хочу, чтобы мой друг был здоров.

— И я тоже.

— Вам что-нибудь еще нужно?

— Нет, благодарю. У меня все есть.

Доминик и миссис Гриффон ушли, оставив ее наедине с любимым. Софи намочила салфетку прохладной водой и положив ее на лоб Николаса, придвинула стул к его кровати и села рядом с ним.

В тишине лучше думалось. Софи размышляла: почему так глупо вела себя? Теперь, увидев его вновь, она осознала, как сильно любила его. Девушка, взяла его руку, поднесла к своей щеке и потерлась о его шершавую ладонь.

Софи не хотела думать о том, что может его потерять. Только не сейчас, когда вновь обрела его. Господь не мог так жестоко обойтись с ней.

Николас на мгновение открыл глаза.

— Софи? — пробормотал он.

Она наклонилась над ним и улыбнулась.

— Да, Николас, я здесь.

— Хорошо, — прошептал он, закрыл глаза и снова уснул.

По крайней мере, теперь любимый знал, что она была тут, рядом с ним.

Когда село солнце, Софи через силу поужинала вместе с Домиником и миссис Гриффон. Эмма отнесла поднос с едой в спальню отца.

— Вы будете спать в моей кровати сегодня, — объявил Доминик.

Миссис Гриффон округлила глаза.

Тот махнул рукой.

— Не в этом смысле. Я посижу с Николасом ночью, пока мисс Рейнар отдохнет. Он снесет мне голову, если я позволю ей, просидеть всю ночь рядом с ним, не сомкнув глаз.

— Вы правы, — с облегчением вздохнула гувернантка.

— Спасибо. — Софи понимала, что спорить с ними бессмысленно. Она с трудом подавила зевок. Зная, что Доминик дежурит у постели друга, она могла спать спокойно.

Николас зажмурился от яркого солнечного света.

— С возвращением!

Он открыл глаза и увидел Доминика у окна.

— Как долго я пролежал в кровати?

— Всего лишь сутки.

— Ничего себе! — Почему он ничего не помнил? — И все это время я проспал?

Приятель подошел к постели и ухмыльнулся.

— Должно быть, я забыл сказать врачу, чтобы он не давал тебе опийной настойки.

— Так я и поверил, — язвительно протянул Николас. — Черт, Доминик, я слишком хорошо тебя знаю. Ты сделал это намеренно, не отпирайся!

— Только так я мог заставить тебя отдохнуть. Если бы врач не дал тебе снотворного, ты бы попытался увидеться с мисс Рейнар еще вчера. И тогда действительно мог бы слечь надолго.

Николас нахмурился. Он отчетливо помнил, что Софи была здесь, возле его кровати. Но этого просто не могло быть! Должно быть, он сошел с ума. Она даже не знала о том, что он здесь, в Венеции.

— Пожалуй, ты прав, Доминик.

— Так как ты себя чувствуешь?

— Отвратительно. И что ты за хозяин, если не предлагаешь своему гостю с утра подкрепиться?

Тот от души рассмеялся.

— Думаю, что могу устроить для тебя завтрак. Так мне пригласить Лейна?

Николас потер свою шершавую щеку.

— Не надо. Я, кажется, еще не выспался. Будь неладен этот опий. От него у меня голова нещадно болит.

— Посмотрим, как ты будешь чувствовать себя, когда поешь. — Доминик вышел, чтобы распорядиться насчет завтрака.

Николас думал о том, что скажет Софи, когда к ней придет. Обрадуется ли она, или разозлится на то, что он преследует ее? Но, как бы любимая ни отнеслась к его приезду, значения это не имеет — все равно она вернется с ним в Лондон.

Но захочет ли она послушаться? Николас полагал, что, если он приведет с собой Эмму, дочь поможет убедить Софи выйти за него замуж. Но что, если он заблуждался? Что, если она вообще не хочет иметь детей после того, как собственный отец ее бросил? Они никогда не говорили об этом. А он горит желанием иметь ребенка от Софи!

Хотя если вспомнить, как та себя вела с Эммой, сомнения, любит ли она детей, отпадали сами собой. Итак, существовал лишь один способ узнать, каково ее отношение к данному вопросу, — спросить Софи при личной встрече. Только вот он не был уверен, что готов вести этот разговор сегодня.

Будь неладен Доминик! Зачем он только позволил врачу дать ему опийную настойку! Ведь знал, к чему это приведет! По неизвестным причинам это снадобье погружало Николаса в более глубокий сон, чем всех прочих.

Лакей принес поднос с завтраком. Проголодавшись за сутки, устав от отвратительной еды, которой кормили пассажиров на корабле, Николас съел все до последней крошки.

— Мне прислать к вам Лейна, милорд? — спросил лакей, прежде чем унести пустой поднос.

— Нет. Думаю, что еще немного посплю. — Николас забрался под одеяло и закрыл глаза.

Но сон все не шел к нему. Он продолжал думать о Софи. Может, стоит одеться и попытаться увидеться с ней сегодня? Однако пока опий еще не выветрился из его головы, делать этого не стоило. Ему нужна была ясная голова, чтобы убедить ее вернуться в Лондон и стать его женой. К такому разговору следовало бы хорошо подготовиться.

— Как ты себя чувствуешь?

Он так глубоко ушел в свои мысли, что не услышал, как подошла Софи.

— Что ты тут делаешь?

— Миссис Гриффон сказала мне, что ты нездоров и нуждаешься в моей помощи. — Она медленно приблизилась к кровати.

Николас окинул взглядом фигуру девушки и вдруг взгляд его замер, остановившись на её животе. Софи была беременна. Его ребенком. Она уехала в Венецию, не сказав об этом ни слова, с деньгами его отца.

— Убирайся, отсюда. Немедленно!

— Что?

— Я не хочу тебя видеть. — Он повернулся к ней спиной, глядя в стену. Как мог он быть таким глупцом? Она была ничем не лучше Мэгги. А может, даже хуже. Она знала о том, как больно ударило по нему предательство матери Эммы, что чувствовал он, когда та, взяв деньги его отца, уехала с его дочерью. И Софи поступила с ним точно так же.

— И не подумаю, Николас. По крайней мере, до той поры, пока ты не объяснишь мне, почему ты хочешь, чтобы я ушла.

Он почувствовал, как просели пружины матраса, когда Софи присела на кровать. Повернувшись, Николас гневно уставился на ее бледное лицо. Глядя в эти серые глаза, ни за что не подумаешь, что она вынашивала такие дьявольские планы. Нет уж, он не даст снова себя обмануть.

— Я велел тебе уходить. Не заставляй меня вызывать лакея, чтобы тот тебя выпроводил.

Софи заморгала, пытаясь прогнать слезы.

— Почему? — прошептала она. — Ты ведь приехал сюда, чтобы увидеть меня… — И внезапно остановилась. — Ты знаешь!

— Он мне все сказал. — Николас не сразу поверил, когда отец сообщил ему, что Софи взяла его деньги. Но они ей, безусловно, были нужны, если принять во внимание тот факт, что она ждала ребенка. Так, значит, это правда!

— Он пообещал мне, что не скажет тебе ничего. — Софи смахнула слезу. — Я знаю, что должна была поговорить с тобой до отъезда, но ведь ты был занят — делал предложение мисс Литлбери.

— Она не имеет к этому никакого отношения.

— Еще какое! — Софи встала и подошла к большому окну, выходящему на канал. — Я хотела тебе все сказать, но боялась.

— Ты знаешь, что я чувствовал после предательства Мэгги. И ты поступила точно так же.

— Я понимаю твои чувства! — воскликнула Софи. — Но что мне оставалось делать? Я не хотела губить твою жизнь и твою репутацию. Если бы я сказала тебе о ребенке, ты бы расторгнул помолвку с мисс Литлбери. Я не могла сломать так много судеб.

Почему Софи не желала понять, как больно ранил его тот факт, что она взяла деньги у его отца?

— Что-то мне невдомек, — прошептала она, повернувшись к нему лицом. Серые глаза ее были в слезах. — Что еще я сделала не так?

— Я говорю сейчас о твоем поступке. Ты уехала беременная моим ребенком и с деньгами лорда Энкрофта, совсем как Мэгги.

 

Глава 26

— Нет, Николас, ты ошибаешься, — сказала Софи, вернувшись к его постели. По крайней мере, теперь ей стало понятно, чем был вызван его гнев. Он злился вовсе не потому, что она ждала ребенка. — Я бы никогда не взяла деньги у твоего отца.

Тот смотрел на нее недоверчиво.

— Он сказал, что оставил деньги у тебя на письменном столе.

Софи успокоилась и присела на дальний край кровати.

— Да, предлагал целое состояние, чтобы я уехала из страны. Но я распорядилась, чтобы деньги ему вернули в тот же день. После того как ты рассказал мне о лорде Энкрофте столько ужасных вещей, разве я могла взять у него хоть пенни?

— Тогда о чем мы сейчас говорим? — спросил Николас, потирая виски.

Софи тихо рассмеялась.

— Сдается мне, мы с тобой не поняли друг друга. Когда ты произнес: «Он сказал мне», — я подумала, что речь идет о моем положений. Я заставила его дать твердое обещание, что он будет молчать о моей беременности.

— Я говорил о деньгах. — Лицо Николаса медленно расплылось в улыбке, и на щеках показались ямочки. — Ты обратилась к Сомертону за финансовой помощью, верно?

— А к кому же еще? — Софи опустила взгляд. — Мне очень не хотелось делать это, но выхода не было.

— Тебе надо было прийти ко мне!

Софи покачала головой:

— Нет. Ты должен был жениться на мисс Литлбери. Я посчитала, что в этой ситуации не имею права рассчитывать на твою помощь. Я не была у тебя на содержании, и договоренности о финансовой стороне наших отношений у нас не было.

— Ты была моей любимой женщиной, — прошептал он. — Я бы все для тебя сделал.

Софи услышала его слова и замерла. Она не расплакалась, хотя узнала самое главное, — Николас говорил о ней как о своей любимой в прошедшем времени: Так зачем он прибыл в Венецию? Час от часу не легче.

Софи внезапно поняла, что навсегда потеряла единственного мужчину, которого любила.

Если бы она осталась в Англии, все могло бы сложиться по-другому. Но она погубила свою жизнь и жизнь, своего еще не родившегося малыша.

— Мне так жаль, Николас, — прошептала она. — Мне надо было раньше рассказать тебе обо всем. Я сама все испортила. Ты должен был знать о ребенке!

— Дорогая, но я сразу все понял, когда увидел твой округлившийся животик. Какие тут еще требуются комментарии?

Софи покачала головой.

— Я отправила тебе письмо примерно две недели назад. Скорее всего, оно еще не добралось до Лондона. Я понимала, что ты имеешь право знать истинное положение вещей.

— Почему же ты ждала так долго? — спросил он нежно, и Софи едва не разрыдалась вновь.

— Боялась! — Наконец она призналась в этом ему и себе.

— Но чего?

— Что ты отнимешь у меня ребенка. И я снова останусь одна.

Николас медленно покачал головой.

— С Мэгги все было совсем не так, как у нас с тобой, Софи. Она собиралась бросить мое дитя. Я бы никогда этого не допустил.

— Я бы никогда на такое не пошла. Уж это тебе должно быть известно.

— Знаю. Наблюдая за тобой и Эммой, почувствовал, что между вами сразу возникла симпатия. Думаю, что причиной тому были обстоятельства твоего рождения. И еще…

Софи кивнула, поощряя его к продолжению.

— Ты единственная женщина из всех, с кем я был знаком, которая расспрашивала меня о моей дочери.

— В самом деле? Думаю, ты общался с не лучшими представительницами слабого пола.

— Наверное, ты права. — Николас привлек ее к себе.

— Тебе надо отдыхать, — сказала она и пощупала его лоб. — Мне кажется, жара у тебя больше нет.

— Я не был болен. Думаю, что просто перегрелся на солнце. Несколько пассажиров на корабле слегли с высокой температурой, и потому, как мне кажется, миссис Гриффон и Эмма решили перестраховаться и настояли на том, чтобы приятель пригласил врача. Доминик знал, что мне не стоит давать опий, и все равно позволил это сделать. От этой настойки я сплю как убитый много часов подряд. Терпеть не могу эту дрянь!

Девушка прижалась щекой к его груди и вздохнула. Николас нежно гладил ее по волосам.

— Я люблю тебя, Софи, — пробормотал он. — Я знал, что люблю тебя, уже в тот вечер, когда ты пришла ко мне домой и я, увидел тебя рядом с моей дочерью в гостиной. Но все же мне казалось: нужно доказать тебе, что твоя интуиция может тебя обманывать, и поэтому поехал на тот чертов бал у Мидлтонов.

Горло ее сдавил спазм. Она не могла говорить. Николас упомянул о том вечере, когда она познакомилась с Эммой. Маленькая девочка сразу тронула ее сердце!

— А я начала в тебя влюбляться в тот вечер, когда ты пришел на ужин без приглашения. Слушая, как ты рассказываешь о дочери… — Софи закрыла глаза. Продолжать она не могла.

— Но ты была в ярости из-за того, что у меня роман с Жанетт.

Она кивнула:

— Это так. И все же то, как ты говорил об Эмме, тронуло меня так глубоко, что я против воли задумалась о том, насколько бы изменилась моя жизнь, если бы мой отец любил меня так, как ты любишь дочь.

Он нежно погладил ее чуть выпирающий животик.

— Я хочу, чтобы ты вернулась домой, Софи.

Она тоже мечтала об этом — так соскучилась по родным и друзьям, жившим в Лондоне.

— Согласна, дорогой.

— Но только как моя жена, — прошептал Николас, целуя ее.

Мысль о том, что ей, возможно, предстоит стать маркизой, приводила Софи в ужас. Но после нескольких недель, проведенных в Венеции в одиночестве, девушка поняла, что не может больше так жить. Ей не обойтись без поддержки любимого, необходимо постоянно чувствовать его присутствие. В кольце его рук было так надежно и спокойно!

Она медленно развернулась к нему лицом. Он не размыкал объятий. Софи взглянула в его карие глаза и утонула в любви, которую увидела в них.

— Но как быть с мисс Литлбери? Вы ведь были помолвлены. О, Николас, неужели ты отказался жениться и погубил репутацию Джастин?

— Ничего подобного я не делал. Она сама сказала своему отцу, что любит мистера Хестона, а не меня.

Софи долго смотрела на него, прежде чем задала вопрос:

— Как же девушка решилась на это?

— Очевидно, ее будущий муж не захотел, чтобы кто-нибудь еще узнал о том, что она, возможно, носит его ребенка.

Софи округлила глаза.

— Мистер Хестон — это блондин с зелеными глазами.

— И небольшим шрамом на подбородке. Ты права!

— Он и был предназначен Джастин судьбой, — прошептала Софи. — Именно его я увидела, но растерялась, потому что рядом был ты.

— Мисс Литлбери нашла своего суженого. — Николас наклонился и нежно поцеловал Софи. — А ты суждена мне. Итак, ты согласна быть моей женой?

— Ты уверен, что действительно этого хочешь?

— Абсолютно! Мне безразличны сплетни, я плюю на то, что отец может лишить меня наследства. Все, что для меня важно, — быть рядом с тобой, дорогая.

— Я люблю тебя, — прошептала Софи и поцеловала его.

Какой сладострастной мукой стало прикосновение его языка к ее языку! По телу ее медленно растекалось тепло. Она никогда не думала, что способна так сильно чувствовать. Софи медленно отстранилась. На губах ее играла улыбка.

— Если бы в соседней комнате не находилась сейчас моя дочь, ты бы уже лежала на спине, — сказал Николас с плотоядной улыбкой.

— Я думаю, у нас для этого будет времени больше чем достаточно.

— Надеюсь. Конечно, нам будет нелегко. Ты готова к тому, что наши имена будут трепать на каждом углу?

Софи вздохнула.

— Знаю, что сплетники дадут волю своим языкам. Они станут судачить обо мне, о нас, о нашем браке, о нашем ребенке. Но все мои подруги в той или иной степени испытали на себе осуждение общества. Их всех можно отнести к категории «скандальных особ». Теперь, думаю, пришла моя очередь. Уверена, что все они будут на нашей стороне, и постараются не дать нас в обиду.

— Уж это точно! — Николас рассмеялся. — Как ты думаешь, кто свел мисс Литлбери и мистера Хестона? Я считаю, твои приятельницы приложили все силы, чтобы мы поженились.

Софи засмеялась и положила голову ему на плечо.

— Поэтому Элизабет и привела тебя наверх в тот вечер, когда я устроила ужин для друзей! А я думала, что это просто жест вежливости с ее стороны.

— Нет, это не так. Но и я далеко не промах. Если уж мне предоставили шанс провести время с тобой и нашими друзьями, то я его упускать не собирался. Выгнать меня не так-то просто.

— Я рада, что ты тогда не ушел.

— Но ты была вне себя от ярости, — напомнил ей Николас.

— Только потому, что ты застал меня врасплох. — Софи насупилась. — Ты действительно думаешь, что подруги старались нас поженить?

— Никаких сомнений. Ты их всех перезнакомила, и они решили, что пора оказать тебе ответную услугу и помочь найти достойного спутника жизни.

— Они поступили правильно, — со смешком ответила Софи. — Я сама не понимала, что делаю.

— И я тоже.

— Скандал будет грандиозный, — с улыбкой заметила Софи и погладила себя по животу. — Особенно сейчас.

— Он уже начался.

Софи нахмурилась и подняла на него встревоженный взгляд.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе не стоит беспокоиться насчет того, чтобы твой отец тебя признал, потому что Сомертон уже публично объявил о том, что ты его сестра.

Софи зажала рот рукой. Как мог Энтони совершить такую глупость?

— Зачем он это сделал? — пробормотала она.

— Потому что любит тебя. И леди Дженна тоже. Она хочет, чтобы все знали, что ты ее сестра по отцу. Все они ждут твоего возвращения в Лондон. — Николас взял ее за руки и поднес их к губам.

Слезы жгли ей глаза.

— Николас, ты говорил мне, что, если женишься на мне, это может повредить репутации твоей дочери.

Николас вздохнул.

— Я уже рассказал Эмме, что может произойти.

— Тогда, может, поставишь в известность и меня?

Николас кивнул.

— Когда я был близок с Мэгги, то сообщил своему отцу, что люблю ее и хочу жениться на ней. Тот ответил, что она просто шлюха, что я нужен ей только ради денег. И постарался сделать так, чтобы я вошел в его спальню, когда они…

— О Боже, — пробормотала она. — Какой ужасный человек!

— Отец хотел, чтобы я сам убедился в том, что Мэгги интересует лишь мое богатство. И хорошо, чтобы она с ним переспала. — Николас отвернулся. — А два месяца спустя она пришла ко мне и объявила о своей беременности.

Ну и что? Софи была в недоумении. Девочка и так знала, что она — внебрачный ребенок.

— Я не понимаю, Николас.

— Дело в том, что я никогда не смогу узнать, кем мне приходится Эмма — дочерью или сестрой. И мой отец угрожал раскрыть эту тайну всему свету.

— Мне ужасно жаль! Но твой рассказ лишь убеждает меня в том, что я уже говорила: вступив в брак со мной, ты навлечешь неприятности на себя и свою семью.

— Эмма обо всем знает. Нужно, чтобы девочка понимала, что может произойти, если ты согласишься стать моей женой и ее матерью.

— Что она сказала? — спросила Софи, хотя понимала: Николас не приехал бы сюда, не будь на то благословения его дочери.

— Моя умница заявила, что сразу полюбила тебя. И ей абсолютно все равно, кто ее настоящий отец, потому что она считает им только меня.

Софи смахнула слезу со щеки.

— Она чудная девочка!

Николас окинул Софи любящим взглядом.

— И еще она сказала, что ей нужна мать, которая бы любила ее без оглядки на обстоятельства ее рождения.

Софи едва сдерживала слезы.

— Чего ты на самом деле боишься, дорогая? — спросил Николас с нажимом в голосе.

— Потерять тебя, — прошептала она. — Я думала, что будет лучше, если сама тебя брошу. Но я ошиблась. После того как леди Кантуэлл умерла, я испугалась, что причина, по которой я не могу увидеть твоего будущего, в том и состоит, что у тебя, его просто нет. Мысль о том, что я увижу твою смерть, была мне невыносима. Я знаю, что это звучит ужасно. Конечно, я не должна была уезжать, прости меня.

— Не надо винить только себя, Софи, — сказал Николас, приблизившись к ней. — Всю жизнь тебя бросали близкие. Твой отец, твоя мать и даже я. Надо было настоять на том, чтобы мы поженились сразу, как только я встретил тебя. Мне следовало приложить к этому больше усилий.

Девушка обняла его.

— Я не знаю, как справлюсь с ролью маркизы, а уж тем более герцогини. Никогда в жизни не занималась организацией балов. И признаться, не знаю, как правильно рассаживать гостей на званом ужине. Тебе будет за меня неловко. И мне будет больно читать в твоих глазах, что ты меня стесняешься.

— Какая ерунда, Софи. У тебя есть подруги, которые во всем помогут. Они так любят тебя! — Николас обнял ее. — Я уверен, что прекрасно справишься со всеми трудностями. Ты — вот что для меня важно. Ты, и только ты. Я хочу, чтобы ты была моей женой и матерью моих детей.

Софи вздохнула. Никакие ее доводы и сомнения не смогли поколебать решимость Николаса, и она уже устала приводить аргументы. Нужно верить ему и любить его безоглядно.

— Я люблю тебя, Николас, — пробормотала она. — Конечно, я не смогла оставаться безучастной к тому, что ты женишься на другой женщине. И особенно боялась погубить твою репутацию. Я не знала, как поступить. Прости, что покинула тебя, не объяснив причины.

— Тсс, — прошептал он и коснулся губами ее губ. — Я люблю тебя, Софи. И только это сейчас важно.

— Ты прав.

Она подняла глаза на свого идеального партнера и улыбнулась. В Николасе было все, что она хотела, но о чем боялась мечтать из-за своего происхождения. Софи прижалась к нему теснее. Именно в кольце его рук она и хотела оставаться до конца дней.

Дверь приоткрылась, и в щелке показалась голова Эммы.

— Можно мне войти?

— Конечно, милая, — со смехом ответил Николас. Он крепче обнял Софи, когда та попыталась отстраниться.

Девочка улыбнулась и подмигнула отцу.

— Значит ли это, что она сказала «да»?

— Дорогая, подойди ближе и поздоровайся с твоей новой мамой. — Николас светился от счастья.

Его резвая дочь бегом преодолела оставшееся до них расстояние и прыгнула на кровать. Обняв Софи, она прошептала:

— Я так рада! С первой нашей встречи поняла, что мы подружимся.

— Дорогая, мы с твоим папой очень любим тебя. Точно так же, как будем любить твоего братика или сестренку, когда он или она появится на свет.

Янтарные глаза Эммы широко открылись.

— У вас будет малыш? Ура!

— Но если мы не доберемся до Лондона как можно скорее, в семье появится еще один внебрачный ребенок.

Николас рассмеялся.

— Через три дня корабль отправляется в Англию, на нем мы и поплывем. Как только прибудем в Англию, я получу специальное разрешение, и нас поженят в течение недели.

У Софи сердце переполнялось счастьем. Все, о чем она могла мечтать, было рядом. И не имело никакого значения то, что брак их вызовет скандал. Важно лишь то, что они все любили друг друга.

 

Эпилог

Скандал был и впрямь грандиозный! Софи повертела золотое кольцо на пальце и улыбнулась. Общество пришло в ужас, узнав о ее беременности и предстоящем браке с Николасом.

С тех пор как они поженились, а случилось это четыре месяца назад, ее мужа перестали приглашать на балы, званые ужины и светские приемы. Софи чувствовала себя из-за этого ужасно. Как она и предсказывала, общество отвернулось от Николаса из-за того, что он осмелился жениться на ней. Однако ему, казалось, не было никакого дела до того, как отнеслись к его выбору представители высшего общества. Они с Софи жили друг для друга, а еще у них были замечательные друзья.

Она никогда в жизни не была так счастлива, как сейчас. И ей не было дела до того, что о ней говорят чужие люди.

Софи подняла на руки своего двухнедельного сына и нежно прижала к груди. От него пахло молоком и чем-то сладким. Вот что было для нее важно. И любимый мужчина, который оберегал ее.

— Вы вообще-то собираетесь давать малышу имя? — с улыбкой спросила Эвис.

Софи обвела взглядом гостей, собравшихся в ее новом доме. Она была окружена теми, кто ее любил. Николас сидел на подлокотнике кресла и ласково держал ее за руку. Здесь были все их друзья и родственники.

— Мы решили назвать его Саймоном.

Все согласились с тем, что имя очень подходит их сыну. Софи не могла нарадоваться, глядя на своих подруг. Сердце ее переполнялось счастьем. Она нашла им достойные пары. Некоторым потребовалось от нее больше помощи, некоторым — меньше, но все они идеально подходили друг другу.

Виктория и Энтони суетились вокруг маленькой дочери Анны. Элизабет держала на руках сынишку, а Кендал не сводил с них глаз. Жанетт смеялась, глядя на малышку, которая пыталась выхватить бокал вина у братика, тот, стащил его у матери и не желал отдавать.

— Думаю, он весь пошел в тебя, — заявила она мужу.

— Так и есть! — Блэкберн передал крошку Рейчел матери, а сам взял на руки Кристиана.

Маленькая дочь Эвис и Селби сидела на полу и увлеченно играла с тряпичной куклой. Сияющее лицо подруги выдавало ее состояние.

— Дорогая, не пора ли открыть всем маленький секрет? — лукаво спросила Софи.

Та улыбнулась и закатила глаза.

— Ну конечно, разве от вас можно что-то скрыть? Я сейчас на четвертом месяце.

Все принялись ее целовать. Едва стихли поздравления, в дверь постучал дворецкий.

— Простите, ваша светлость, к вам посетитель.

Кендал встал и нахмурился.

— С какой стати мои визитеры приходят сюда?

Слуга деликатно покашлял.

— Простите, ваша светлость. Я обращался к герцогу Бэлфорду.

Гости повернули головы к Николасу. Они все знали, что его отец вскоре умрет, и, к счастью, сын помирился с ним. Он даже однажды привел с собой Эмму, чтобы они могли наконец встретиться. Жаль, подумала Софи, глядя на малыша, что старик так и не увидел своего внука.

Николас кивнул и вышел из комнаты. Спустя несколько минут, вполголоса переговорив с кем-то в коридоре, он вернулся.

— Мой отец умер во сне час назад.

— Сочувствую, дорогой. — Софи пожала мужу руку.

— Я знаю, что должен был бы испытывать сожаление, но, честно говоря, я его не чувствую, — признался Николас. — Что интересно, нотариус отца только что сообщил, что отец не изменил завещание.

— Что ты будешь делать с наследством? — спросила Софи. Она знала, что Николас не хотел брать отцовских денег после всего, что случилось.

— Теперь моя дочь будет очень богатой невестой, — сказал он с улыбкой. — Никто не посмеет отрицать ее законной принадлежности к аристократии.

Софи стало как-то не по себе. Она вдруг осознала, что стала теперь герцогиней Бэлфорд, и тяжело вздохнула.

— Перестань переживать, дорогая, — погрозила пальцем Элизабет. — Из тебя получится прекрасная герцогиня.

— И сам факт того, что ты стала ею, заставит умолкнуть всех ваших врагов, — добавила Эвис.

— Полагаю, ты права.

— Безусловно, — ответила та. — Кроме того, как только появится другой повод для скандала, все слухи о вас тут же прекратятся. Я уверена, что это произойдет со дня на день. Не может быть, чтобы в обществе не нашлось ни одной юной леди, не замеченной в чем-то предосудительном.

Все рассмеялись, и у Софи отлегло от сердца. Ей было все равно, сколько потребуется времени для того, чтобы прекратились сплетни. У нее наконец было все о чем она мечтала. Счастье прочно вошло в ее жизнь.