Энтони возвратился в Лондон и поднялся к парадной двери дома, который терпеть не мог. Дворецкий открыл перед ним дверь.

— Добрый вечер, милорд.

— Лорд у себя?

— Да, он в кабинете.

Не дожидаясь, пока о нем объявят, Сомертон вошел туда, даже не постучавшись. Отец недовольно поморщился при его появлении — сын отвлек его от срочной работы над документами.

— Добрый вечер, Энтони. Что привело тебя сюда в столь поздний час?

— Я только что вернулся из Портсмута. — Он прошел к буфету и налил себе виски. — Ты не хочешь узнать, зачем я туда ездил?

— Надеюсь, ты просветишь меня? — нарочито растягивая слова, спросил отец.

Энтони залпом выпил виски и налил еще. Только потом он сел.

— Отвозил туда сестру. Посадил ее на корабль, на котором она отправилась в Венецию.

— Твоя сестра в своей спальне.

Энтони стиснул стакан. Ему претило то, что отец не желал даже перед ним признаваться в том, что Софи — его дочь.

— Моя сестра сейчас плывет в Венецию. Так и не получив никакой помощи от своего отца. Должен тебя проинформировать, — Сомертон замолчал, чтобы сделать глоток виски, — что завтра же объявлю всем — Софи моя сестра.

Отец хрипло рассмеялся.

— Зачем тебе это? Она уехала. Ее больше нет. Заявив об этом, ты ничего не добьешься, лишь навлечешь позор на всю семью.

— Видишь ли, я уверен в том, что некий небезызвестный маркиз тоже собирается отправиться в Венецию. Поскольку я сомневаюсь в том, что долгое, проживание в Италии входит в его планы, могу лишь предположить: сделав моей сестре предложение, он привезет ее назад, в Лондон.

— Что ты наделал, Энтони?

— Пока ничего. Если Энкрофт еще не знает о том, что Софи сейчас на пути в Венецию, к завтрашнему дню он будет в курсе. Я устал хранить твои грязные тайны. Довольно лжи. Если ты надумаешь меня остановить, вспомни об одном маленьком секрете, который я до сих пор никому не выдал. Мне ничего не стоит предать гласности тот факт, что моя мать все еще жива и управляет самым знаменитым борделем в Мейфэре.

— Ты не сделаешь этого! Это погубит тебя и Дженну. — Отец встал и направился к буфету. Налив себе бренди, он обернулся, надменно приподняв бровь. — Впрочем, делай что хочешь, Энтони. Никто тебе не поверит, а твоя мать тебя за это возненавидит.

— Признай Софи своей дочерью. Хотя бы раз в жизни поступи как подобает порядочному человеку. — Энтони допил виски. — Я прошу об этом ради твоих дочерей, а не ради себя.

Отец покачал головой:

— Не могу, Энтони. Я всю жизнь указывал другим, как следует жить. Всегда был образцом для подражания. Если сейчас объявлю о том, что у меня побочная дочь, моя жена жива и является знаменитой леди Уитли, все отвернутся от меня.

Энтони встал.

— Тебя должно заботить лишь то, что думают о тебе родные. Близкие люди, а не чужие. Доброй ночи, — процедил он с презрением и ушел.

Николас ехал к Уитэму с желанием поскорее покончить со всей этой историей. Голова его все еще гудела с похмелья — вчера выпил слишком много бренди, — но, по крайней мере, соображал он вполне ясно. Вооруженный отчетом сыщика о действиях Джастин, он твердо знал, что теперь предпримет.

Карета замедлила ход перед домом лорда, и Николас старался внутренне подготовить себя к неизбежному скандалу. Уитэм придет в ярость, но он был уверен, что поступает правильно.

Николас медленно вышел из экипажа и направился к двери. Дворецкий распахнул перед ним дверь, едва он поставил ногу на первую ступеньку.

— Добрый день, милорд.

— Я должен поговорить с лордом Уитэмом. Это срочно.

Его проводили в гостиную для посетителей. Николас сел, но тут же вскочил и принялся быстро ходить по комнате. Он знал, что именно скажет Уитэму. Тем не менее, ему было тревожно, и это чувство нарастало.

Тишину дома внезапно нарушил громкий звук возбужденных голосов. Они доносились с дальнего конца коридора. Николас выскочил из гостиной и побежал на шум. Крики доносились из кабинета Уитэма.

— Милорд, — произнес у него за спиной дворецкий, — лорд Уитэм примет вас через пару минут.

Николас раздраженно отмахнулся от него. Он сразу узнал голос Джастин. Та кричала на отца.

— Я ни за что не выйду за лорда Энкрофта!

— Ты сделаешь то, что тебе говорят!

— Я выйду за Хестона, даже если нам придется для этого бежать в Гретна-Грин.

Ну, в этом бегстве уже не было смысла, раз он все равно не собирался жениться на этой девушке. Николас открыл дверь и увидел за столом Уитэма. Он и Джастин были разгорячены скандалом. Хестон стоял у камина и явно нервничал.

— Энкрофт, почему вы здесь? Мне не доложили о вашем приходе!

— Я пришел поговорить с вами о свадьбе, — ответил Николас. — И не мог не стать свидетелем, как вы с дочерью кричали друг на друга.

Уитэм побагровел и злобно уставился на дочь.

— Прошу прощения, милорд. Джастин, кажется, забыла, в чем состоит ее дочерний долг.

— Вы так думаете? Николас обернулся к ней с ласковой улыбкой. — Мисс Литлбери, я вас правильно понял? Вы не желаете больше идти со мной под венец?

Джастин кивнула.

— Мне искренне жаль, милорд. Я думала, что смогу быть счастливой, став герцогиней. — Она опустила глаза на ковер. — Но я люблю мистера Хестона.

— Какая чушь, — презрительно процедил Уитэм. — Быть герцогиней куда важнее.

Николас смерил его презрительным взглядом.

— Вы ошибаетесь, милорд. Любовь — вот что самое, главное в жизни. Мисс Литлбери, если вы предпочитаете расторгнуть помолвку, я приму ваше решение и не буду иметь никаких претензий ни к вам, ни к мистеру Хестону.

— Это правда?! — не веря своему счастью, воскликнула девушка. — Мой отец сказал, что вы никогда этого не допустите. Пригрозил, что вы вызовите мистера Хестона на дуэль.

— Наши родители решили нас поженить и навязали нам свое решение. Нам обоим. Я люблю другую женщину. А вас, скорее всего не достоин. Желаю вам счастья!

— Благодарю вас, милорд. Вы так великодушны, — пробормотала Джастин и всхлипнула.

— Не вам это решать, — вмешался Уитэм.

— На этот счет вы заблуждаетесь, — заявил Николас. — Мы вполне способны разобраться без вас. Кроме того, если вы помните, я просил не оставлять вашу дочь без сопровождения ни на минуту. Вы нарушили наш договор, и у меня есть сведения из надежных источников о том, что мисс Литлбери и мистер Хестон уединялись на террасе на двух балах кряду.

Лорд хмуро уставился на дочь:

— Это правда?

— Представь себе! — с вызовом ответила она.

— Мистер Хестон, вы планируете жениться на мисс Литлбери? — спросил Николас еще до того, как Уитэм пришел в себя.

Молодой человек откашлялся и, шагнув вперед, заявил:

— Я бы очень этого хотел, милорд.

— Отлично, значит, вопрос улажен. — Николас обернулся к Уитэму: — Ваша дочь выйдет замуж за мистера Хестона, с вашим благословением, разумеется. Я верю, что если вы предложите ему такой же контракт, как мне, жених будет счастлив.

— Мне не нужен такой зять. Моя дочь выйдет за пэра королевства.

— Милорд, — сказал Хестон, — я полагаю, что в ваших же интересах разрешить эту ситуацию, не привлекая к ней излишнего внимания. Джастин, возможно, уже носит под сердцем вашего внука.

Уитэм схватился за стул, чтобы не упасть.

— Ты и он были близки… — брызжа слюной, прошипел он.

— Да уж, согрешили, — с вызывающей ухмылкой ответила мисс Литлбери.

Уитэм прошел к столу, достал брачный контракт и протянул Николасу:

— Уничтожьте его.

— Именно это я сейчас и сделаю, — сказал тот. Положив документ в карман, он вышел из дома. С него довольно!

До Гросвенор-сквер отсюда было рукой подать. Теперь Николас чувствовал в себе достаточно сил и решимости, чтобы провести разговор с герцогом в правильном ключе. Он вошел в дом, и дворецкий проводил его в спальню отца. Таким болезненно-бледным Николас видел Бэлфорда впервые.

— Не надо так на меня смотреть, — недовольно сказал его отец. — Я еще не умираю. Просто устал сегодня.

Николас воздержался от язвительной реплики.

— Я пришел лишь затем, чтобы сообщить вам одну не слишком приятную новость, ваша светлость.

— Да? Слушаю тебя!

Николас вытащил из кармана брачный контракт и показал отцу. Затем с видимым удовольствием разорвал его на мелкие кусочки у герцога на глазах.

— Я не женюсь на мисс Литлбери.

Отец вытаращил глаза.

— Ты расторг помолвку?

— И вовсе даже не я, — сказал Николас с хриплым смешком. — Это сделала мисс Литлбери. Очевидно, она не смогла выполнить одно из условий, на котором я настоял: не путаться с другими мужчинами. — Николас направился к двери.

— Ты все еще можешь на ней жениться, если у Джастин наступят месячные. Попроси, чтобы отец сослал ее в деревню и держал там взаперти до тех пор, пока они не узнают наверняка, что их дочь не беременна.

Николас подкачал головой.

— Вы, похоже, меня не поняли, ваша светлость. Я намерен поехать в Венецию и жениться на мисс Рейнар.

Герцог медленно сполз с постели.

— Я не позволю этой шлюхе войти в мой дом!

— Я люблю Софи, и она все равно станет моей женой. — Надо было давно это сказать. — Всего хорошего, отец.

— Если ты сделаешь это, я лишу тебя наследства.

Николас обернулся с ухмылкой.

— Как вам будет угодно. Мне не нужны ваши деньги. Мне и своих хватает.

— Не лги мне, Николас. Ты тратишь все, что тебе дают, на шлюх и карты.

— Вот здесь ты ошибаешься. Я вкладывал большую часть своей ренты в прибыльный бизнес на протяжении последних двенадцати лет. Так что обойдусь без тебя!

Только бы убедить Софи выйти за него, и все у них будет хорошо. Они еще будут счастливы.

Николас велел слугам уложить вещи, пока ждал Сомертона. Билет в Венецию был уже куплен, но он не хотел уезжать, пока не встретится с братом Софи.

— Папа, можно мне с тобой поговорить?

Николас оглянулся. В глазах дочери, стоящей в дверях, был страх.

— Эмма, ты знаешь, что для тебя я всегда найду время. В чем дело?

— Мне очень важно узнать кое-что. — Она робко шагнула ему навстречу.

Это было так не похоже, на его малышку!

— Заходи и скажи, что тебя тревожит.

Девочка села на стул напротив отца и сделала глубокий вдох.

— Я слышала, как слуги говорили о том, что ты снова едешь в Венецию.

— Да, это так. Я не хотел говорить тебе, пока не буду знать точно, когда уезжаю.

— А еще я слышала, почему ты отправляешься туда. — Эмма прикусила губу и нахмурилась.

Николас закрыл глаза и вздохнул. Ему никогда не приходило в голову спросить дочь о том, как та относится к Софи. Надо было раньше об этом подумать. Девочка взволнованно сжала руки.

— Я считаю, что если ты едешь в Венецию для того, чтобы просить руки мисс Рейнар, я должна быть с тобой, — тоненьким голоском пропищала Эмма. — Возможно, придется убедить Софи, как сильно я хочу, чтобы она была у меня вместо матери.

Николас во все глаза смотрел на свою дочурку. Она так повзрослела. И наверное, может стать тем решающим доводом, который убедит Софи. Николас был уверен в том, что та не сможет обмануть ожидания девочки, которой так хочется жить в полной семье.

— Я думаю, это отличная мысль. Пойди и скажи миссис Гриффон, что вы обе едете со мной. Так ты хотя бы не пропустишь занятия.

Эмма бросилась к нему на шею.

— Спасибо, папа!

Поцеловав отца в щеку, она выскользнула из комнаты. На пороге она остановилась и сделала учтивый реверанс.

— Приятного вам дня, лорд Сомертон.

— И вам того же, леди Эмма.

— Я еду в Венецию! Ура!

— Прекрасно, — сказал Сомертон и быстро вошел в комнату. — Так ты уже знаешь, где Софи?

— Я ожидал подтверждения, что не ошибся в своих предположениях, — сказал Николас и поднялся навстречу другу.

— Они оказались верными. — Энтони прошел к буфету и налил себе виски. — Будешь?

— Пожалуй, откажусь.

Сомертон засмеялся:

— Я слышал от Жанетт, что ты на днях слегка перепил.

— Никогда больше не смогу даже смотреть на спиртное! Особенно на бренди.

— Как ты думаешь, почему я пью виски? С бренди у меня связано одно весьма неприятное воспоминание. С тех пор мой желудок отказывается его принимать.

Николас подождал, пока Сомертон сядет, перед тем как начать его расспрашивать.

— Куда именно Софи отправилась?

Сомертон дал ему адрес ее матери на площади Санта-Марина.

— Ее мать находится на содержании у некоего графа, так что Софи, вполне возможно, найдет себе какое-то иное жилье к тому времени, как ты приедешь.

— Ты не сумел ее остановить?

Сомертон усмехнулся и покачал головой.

— Ты же не мог уговорить ее выйти за тебя. — Немного помолчав, приятель продолжил: — Ей кажется, что она поступает правильно. Я пытался убедить ее не уезжать хотя бы из Англии, но она меня не послушала.

Николас вздохнул.

— Она могла бы прийти ко мне за советом.

— Нет, она считала, что должна уехать.

С деньгами его отца. То, что Софи могла поступить так, не шло у Николаса из головы. Он чувствовал, что она предала его своим поступком. Понятно, что у девушки не хватало собственных средств, но она могла бы взять деньги у него.

Когда они вернутся, он отдаст герцогу все до последнего пенни. Как только Софи объяснит ему, почему она пошла на это.

— Скажи мне, Сомертон, — сказал Николас и надолго замолчал, — ты думаешь, я смогу убедить твою сестру вернуться домой?

— Она считает, что принесет тебе лишь несчастья, Николас.

Тот вздохнул.

— Я много раз повторял ей, что репутация для меня ничего не значит.

— Николас, ты знаешь, чего Софи боится больше всего?

Он задумался, но, насколько ему помнилось, девушка опасалась лишь того, как бы в обществе не узнали, кто ее отец.

— Своего папашу?

— Не совсем. — Сомертон покачал головой. — Она бы меня убила, если бы узнала, что я вот-вот тебе открою. Всю свою жизнь сестра чувствовала себя брошенной теми, кого любила. В первую очередь отцом, который никогда не признавал того, что она — его дочь. Затем ее «любящей» матерью, которая оставляла Софи заботам нянек и гувернанток для того, чтобы ублажать очередного покровителя, пока ему не надоест. Я тоже приложил к этому руку. Виделся с сестрой, когда мне было это удобно, а не тогда, когда она во мне нуждалась.

— У нее есть хорошие подруги, — напомнил ему Николас.

— Все они теперь замужем, и у каждой своя жизнь.

Николас помнил одиночество, что увидел в ее серых глазах.

— У нее был я.

— Ах да, конечно. Ты. Маркиз и будущий герцог. С какой стати, по мнению Софи, такой мужчина, как ты, должен брать ее в жены? Чью-то побочную дочь?

— Я несколько раз предлагал ей выйти за меня. И всякий раз она мне отказывала.

— Ее можно понять! — Сомертон выругался сквозь зубы. — Она не хочет причинять тебе вред, не хочет, чтобы ты бросил ее потому, что брак с ней испортит твою репутацию, не хочет видеть, как ты умрешь, оставив ее с разбитым сердцем и в безутешном горе. И снова в одиночестве.

— О чем ты говоришь?

Сомертон рассказал ему, что, держа Николаса за руки, сестра видела лишь черноту, как в случае с леди Кантуэлл незадолго до смерти.

— Она серьезно так думает?

— Да. Так как ты сможешь убедить ее вернуться домой?

Николас усмехнулся:

— Привезу с собой свое секретное оружие.

Приятель рассмеялся:

— Эмма! Ну конечно. Ребенку она не сможет отказать.

— Я тоже так подумал. Как только Эмма скажет ей, как сильно она хочет видеть Софи своей мамой, той ничего не останется — только согласиться вернуться в Лондон и выйти за меня. Я так думаю. Кроме того, если мне действительно в скорости суждено умереть, то Эмме срочно нужна мать.

— Дьявольски хитро, Николас, — с усмешкой сказал Сомертон. — Мне этот план определенно нравится. И кстати, сообщи ей, что я уже уведомил леди Селби, что Софи — моя сестра по отцу. Уверен, эта дама за пару дней разнесет сплетню по всему свету. К тому времени как вы с ней вернетесь, все уже будут знать.

— Возможно, Софи не понравится то, что ты сделал, — осторожно заметил Николас.

— Привези ее домой, а я уж как-нибудь вытерплю гнев моей сестры, когда она вернется.

— Именно так я и поступлю.