Николас поднимался по ступеням к двери отцовского дома на Гросвенор-сквер со смешанным чувством отвращения и тревоги. Отец вызывал его к себе лишь для того, чтобы отчитать за какой-нибудь неблаговидный поступок. Ом улыбнулся, вспоминая, что последний выговор от строгого родителя получил после интрижки с одной актрисой, которая вообразила, что после единственной проведенной с маркизом ночи может рассчитывать на брак с ним. Она закатила ужасную сцену, и отцу пришлось от нее откупиться. Николас и сам мог бы дать ей денег прежде, чем отправить восвояси, но посчитал, что дама не заслужила этого, тем более после устроенной ею безобразной сцены.

Николас надеялся, что этот вызов никак не связан с Софи. Она не была его содержанкой, но при этом оставалась его любовницей. Его отец, возможно, не слишком благосклонно относился к тому, что его сын поддерживал внебрачную связь с женщиной, которая, как говорят, приходилась дочерью графу.

Но Николасу его мнение было безразлично. Отец никогда его не любил. Для него важна была лишь репутация его сына в свете. Герцог желал, чтобы его отпрыск вел себя безупречно как наследник и как будущий восприемник герцогского титула.

— Доброе утро, сэр, — поприветствовал его дворецкий, открывая дверь. — Лорд Энкрофт в кабинете, ждет вас.

— Очень хорошо, Бейкер. — Николас умышленно заставил своего отца ждать больше часа. Давно пора понять, что его сын — взрослый мужчина и не станет прибегать по первому щелчку пальцами.

Николас прошел через просторный, отделанный серым мрамором холл. Он, помнил, как бегал тут наперегонки со своим братом Саймоном. Николас поморщился при воспоминании о нем. Младшему брату в этом году исполнилось бы двадцать семь. Увы, он умер от оспы в возрасте десяти лет. В то время Николас был на учебе в Итоне, где у него даже не было возможности отдать дань скорби. А он так любил его!

Настроение у него было мрачным с самого утра. Он не видел Софи почти неделю, и от этого не находил себе места. Несколько раз пытался ее навестить, но всякий раз ему отвечали, что хозяйки нет дома. Нельзя сказать, чтобы Николас в это верил. Он спрашивал себя, не стоит ли попытаться сделать ей предложение. При том, что мысль о браке обычно наводила на него тоску, перспектива брака с Софи совсем не казалась ему мрачной. Однако он сомневался, что девушка ответит ему согласием. Она ясно дала понять, что в их отношениях нет места любви, и никаких разговоров о замужестве не допускала.

Николас подошел к двери кабинета и остановился на пороге. Отец не слышал его шагов, и потому голова его оставалась опущенной — он работал над какими-то документами. Николас воспользовался возможностью понаблюдать за ним. Он не видел отца вот уже несколько месяцев. Голова у герцога стала совсем седой, но для мужчины, почта достигшего семидесятилетия, в этом не было ничего необычного. Тем не менее, он показался старше и несколько тщедушнее, чем тогда, когда сын видел его в последний раз.

Николас деликатно покашлял, и водянисто-голубые отцовские глаза впились в него с нескрываемой злобой.

— Нечего сказать, ты весьма точен, — произнес он вместо приветствия.

— Десять утра — слишком ранний час для визитов.

— Если твой отец требует, чтобы ты явился в это время, значит, надо быть пунктуальным. А теперь сядь, — сказал герцог, указав на стул по другую сторону стола.

— Зачем ты вызывал меня? Я допустил очередную оплошность? Хочешь меня отчитать?

Герцог порылся в бумагах, после чего отложил в сторону перо.

— Нет, на этот раз ты ничего предосудительного не совершал. По крайней мере, ничего такого, о чем бы я знал. Как прошло твое путешествие?

Николас прищурился. Его отец никогда не потребовал бы прийти к нему для того, чтобы тет-а-тет поговорить о таких пустяках. Может, он все-таки узнал о его романе с Софи?

— Превосходно, в особенности мне понравилось пребывание в Венеции.

Отец брезгливо скривил губы.

— Я был там один раз. Ничего примечательного, если не считать таковым вонючие каналы и чудовищные оргии. Омерзительный город!

— Так я слушаю тебя!

— Будь по-твоему, опустим любезности. Мой доктор говорит, что мне осталось прожить в лучшем случае год. И посему я решил, что ты должен жениться в этом сезоне.

— Это правда? — Николас если и почувствовал некоторое сожаление о том, что отцу так мало отпущено, то горести не ощутил совсем. Тот никогда не проявлял к нему каких-либо теплых чувств. Он лишь требовал от сына строгого послушания, и это все. Даже отчитал Николаса за то, что тот взял Эмму на воспитание, и сам ни разу не захотел встретиться со своей единственной внучкой.

— Да. Это должно тебя порадовать, поскольку ты являешься единственным наследником. Однако, зная твой вкус в отношении женщин, я решил, что ты должен сочетаться браком до того, как я…

— Понимаю, — сказал Николас, непроизвольно стиснув подлокотники кресла, в котором сидел. Он никогда не позволил бы отцу подыскать для него спутницу жизни. Для отца главным критерием стало бы положение женщины в обществе — именно так он сам выбирал себе жен. Обе его супруги, с которыми Николасу довелось иметь дело, были желчными корыстолюбивыми особами, которым от герцога были нужны лишь его титул и деньги. Николас ничего не мог сказать о своей матери, поскольку она умерла при родах.

Отец взял со стола лист бумаги и протянул сыну:

— Вот список юных леди, которых я посчитал бы твоим достойным выбором.

— И с какой стати я должен согласиться на твои условия? Если, как ты говоришь, тебе осталось жить не больше года, тогда я вскоре стану наследником и смогу сам принять решение.

— Ты унаследуешь титул и неотчуждаемые земли. Но состояние, которое я накопил, пойдет на нужды благотворительности, если я не одобрю твоего выбора до того, как отойду в мир иной.

Николас стиснул зубы. Он не собирался жениться ни на одной из представленных претенденток, но решил пока не идти на конфликт с отцом.

— Женщина, которую выберу я, обязательно должна быть из этого списка?

— Не совсем так. Сюда я включил тех, кто отвечает моим предпочтениям, и тем самым упростил твою задачу. Если ты остановишь свой выбор на другой женщине, тебе следует меня об этом уведомить, и я наведу справки о ее родословной.

— А дочь графа тебя устроит?

— Я буду весьма польщен тем, что она станет очередной герцогиней Энкрофт. При условии, что ее имя не замарано никаким скандалом. Я должен быть твердо в этом уверен. — Брови герцога сошлись на переносице. — Ты действительно ухаживаешь за такой девушкой? Меня не поставили в известность о том, что ты внезапно изменил своим пристрастиям.

Николас улыбнулся:

— Я говорю о перспективах. Официально еще не приступал к этому. — Но он знал, о ком именно говорит.

— Лорд Энкрофт с визитом, мэм, — сказал дворецкий с порога ее кабинета.

Софи оторвала глаза от книги и нахмурилась.

— Скажи ему, что меня нет дома, Хендрикс.

— О, но это будет такая ужасная ложь! — донесся из холла знакомый бархатный баритон.

Проклятие!

— Так и быть, пусть проходит!

Не успел дворецкий выйти за дверь, как тут же появился Николас. Прислонившись к дверному косяку, он принял вальяжно-расслабленную позу, однако за этой видимой непринужденностью Софи сразу разглядела напряженность, которая не имела никакого отношения к сексу.

— Вы больно ранили мои чувства, миледи, — сказал он, прижав руки к сердцу. — Почему вы не хотите меня видеть?

— Надеюсь, вы сами прекрасно понимаете, — сказала она, небрежно от него отмахнувшись.

— Отнюдь! — Николас вошел и закрыл за собой дверь.

— Полагаю, вам не следовало бы делать это. Не хочу, чтобы из-за вас пострадала моя репутация.

— Не волнуйтесь, я не дам ни малейшего повода. — Он подошел ближе. В походке его и позе, казалось бы, не было ничего особенного, но она чувствовала, что он раздражен. — Почему ты меня игнорируешь?

Софи смотрела на него с улыбкой.

— Ты, видно, забыл, что я не твоя содержанка. И не обязана принимать тебя, когда нахожусь не в настроении.

— Ты, конечно, права. Однако правила приличия требуют, чтобы ты хотя бы прислала мне записку.

Софи видела гнев в его взгляде. Она понимала, что его претензии обоснованны. Конечно, надо было написать ему или принять, чтобы объясниться.

— Извини, Николас. Ты прав. Я вела себя непозволительно. Должна была, по крайней мере, написать тебе.

— Или проинформировать лично. — Он сократил дистанцию между ними и, взяв за плечи, привлек к себе. — Что-то не так?

Софи отвела взгляд. Все то, что между ними, происходило, ее устраивало. Всю неделю она только тем и занималась, что анализировала свое отношение к нему. И чувство, которое девушка испытывала к своему любовнику, стремительно перерастало в нечто настолько глубокое и сильное, что она уже не могла его игнорировать.

— Оказывается, очень трудно сдерживать эмоции, — тихо призналась она.

— В самом деле? — Николас прикоснулся губами к мочке ее уха и поцеловал ее. — Я пытался тебя об этом предупредить.

Действительно, он что-то такое говорил. Но она ему не поверила.

— Именно поэтому считаю, что для нас обоих будет лучше, если мы перестанем видеться.

Николас поднял голову и изумленно на нее уставился.

— Из-за того, что тебе показалось, будто ты что-то испытываешь ко мне, мы должны расстаться? Но это же полная бессмыслица.

— Я так не считаю. — Она высвободилась из его объятий, отошла и села за стол.

— Ты можешь пояснить?

Она опустила глаза, боясь встретиться с ним взглядом. Потому что, глядя Николасу в глаза, она не смогла бы сказать то, что собиралась.

— Тогда никому из нас не будет больно.

Он вздохнул.

— Дорогая, если мы небезразличны друг другу, тогда каждому из нас, так или иначе, будет непросто.

— Я это понимаю. Но рано или поздно тебе придется жениться. — Она отвернулась. — Я не уверена, что смогу спокойно на это смотреть. Возможно, тебе следует уйти сейчас.

— Я непременно так и поступлю, но только после того, как скажу, ради чего пришел.

— Слушаю тебя.

Он опустился на колено, стиснул ее руку и сказал:

— Софи, ты окажешь мне честь, согласившись стать моей женой?

Она вскрикнула в ужасе:

— Ты шутишь?! Мы едва знакомы! И большую часть времени, что мы встречались, мы проводили…

— Не надо уточнений! — вмешался он.

— Позвольте с вами не согласиться.

Николас улыбнулся, и сердце ее затрепетало.

— И все же за то время, что мы были вместе, я отнял у тебя невинность и множество раз наслаждался твоим телом.

Софи закрыла глаза и попыталась ощутить, что подвигло Николаса на этот шаг. Эмоции переполняли его, и она это чувствовала. Но определить причины его внезапного поступка ей оказалось трудно. Она покачала головой.

— Николас, я знаю, почему ты сделал мне предложение:

— Все очень просто. Я просто хочу на тебе жениться:

— Нет. — Софи высвободила руку. — Твой отец настаивает на этом. Я уже говорила тебе, что никогда не выйду замуж за человека, который любит другую.

Николас поднялся и посмотрел на нее сверху вниз.

— Послушай, Софи. Дело не только в моем чувстве к Жанетт. Я знаю, что она замужем. И никогда не полюбит меня. Никогда не станет воспринимать меня иначе, чем друга. Я начинаю с этим свыкаться, и если ты действительно обладаешь тем даром, о котором говоришь, то и сама это уже знаешь. Так в чем же истинная причина того, что ты не хочешь за меня выходить?

Софи встала. Они стояли совсем близко друг к другу.

— Я совсем не знаю тебя, Николас.

— Ты знаешь меня гораздо лучше, чем большинство моих знакомых.

— Но этого мало для брака! — воскликнула она.

— У тебя есть возможность исправить это. Позволь мне ухаживать за тобой как полагается.

— Нет, это невозможно.

— Почему?

Они соприкоснулись плечами, когда Софи прошла мимо него к камину. Она не хотела причинять ему боль, но иного способа заставить Николаса отступиться не находила.

— Я не вижу тебя своим мужем, — прошептала она, глядя в пустой камин.

— О чем ты говоришь?

— Я свела вместе множество пар за последние пять лет, включая некоторых наших общих друзей. Я знала, что они созданы друг для друга, — и поняла это сразу. — Она повернулась к нему лицом, и в глазах ее блестели слезы. — Я видела тебя в моем сознании только в ту ночь в Венеции, Николас. И ни разу с тех пор. Наверное, неправильно истолковала свое видение.

— Почему ты так думаешь?

Просто уверена в том, что мне было суждено провести с тобой только одну ночь. Нам предстояло стать любовниками, но не мужем и женой. Я — не твоя половинка. А ты — не моя.

Он схватил книгу со стола и швырнул ее в угол.

— Проклятие, Софи. Меня это нисколько не убеждает.

— Это правда, Николас. Мы можем быть потрясающими партнерами в постели, но истинной любви между нами никогда не возникнет.

— Я не уверен, что ты говоришь искренне, — пробормотал Николас, подойдя к брошенной им на пол книге. Он поднял ее и взглянул на обложку. — Прости, что погорячился.

Софи сделала глубокий вдох.

— Я принимаю твои извинения, но считаю, что ты должен уйти. Немедленно.

— Софи, — сказал он тихо. — Подумай хорошенько.

— Всего доброго, лорд Энкрофт.

— Прощайте, мисс Рейнар. — Николас прошел к двери, ни разу не оглянувшись.

Она не хотела, чтобы он ушел, злясь, на нее. Надо было найти способ его задержать. Если бы только Софи могла подольше смотреть в его глаза и грезить о тех чудных ночах, что провела с ним.

— Николас, возможно, я могу тебе помочь.

Он остановился возле двери и покачал головой.

— Вряд ли, дорогая!

— Я найду твою настоящую любовь, — тихо сказала, она. — Женщину, с которой тебе суждено провести всю жизнь. Ту, которая будет достойна тебя.

— Интересно, и как же ты сделаешь это?

— Подойди сюда.

Николас помедлил немного перед тем, как развернулся и подошел к ее рабочему столу. Она села в кресло, а он устроился напротив нее. Софи почувствовала, как по телу ее пробежала приятная дрожь предвкушения.

— Дай мне руку, — сказала она шепотом.

Он послушался. Софи чувствовала силу его рук и вспоминала, как он ласкал ее обнаженное тело. Дрожь ее усилилась. Надо выбросить из головы эти искушающие мысли.

— Думай о любви, — сказала она, закрыв глаза, и сосредоточилась на его мыслях и чувствах. И как всегда бывало в таких случаях, Софи почувствовала головокружение.

Но никаких образов не возникало — была лишь одна чернота.

Она еще раз попыталась очистить сознание от посторонних мыслей, сконцентрировавшись исключительно на нем. И вновь не увидела ничего. Вначале неудача с леди Кантуэлл, теперь — с Николасом… Софи не понимала, почему такое происходит только с некоторыми из ее клиентов. Еще вчера она принимала подругу Жанетт, и с ней не возникло никаких трудностей.

— Ну? — нетерпеливо спросил он.

— Тсс. Иногда для этого нужно несколько минут. Просто продолжи думать о любви.

И вновь одна чернота в сознании. Должно быть, она теряет свой дар. Если признается в этом, то ее бизнесу придет конец, а этого Софи не могла допустить.

Если она в действительности ничего не увидела, то, что ему скажет? Даже если ей совсем не хотелось стать свидетельницей того, как он ухаживает за другой, Софи искренне желала Николасу найти свое счастье с той женщиной, которой он достоин. Оставалось только назвать ее — настоящую леди, которая полюбила бы его и помогла бы ему забыть Жанетт.

— Мисс Аманда Уэйнскот, — прошептала она. Та была хорошенькой девятнадцатилетней девушкой и вполне могла полюбить Николаса. Она идеально ему подходила.

— Я никогда не слышал это имя. Ты уверена? — Он смотрел на нее, недоверчиво хмурясь.

— Абсолютно. Она — твоя половинка. — Софи отпустила его руки и открыла глаза. — Это прекрасная партия, и твой отец одобрит такой выбор.

Николас молчал в оцепенении. А она не могла отвести глаз от его лица. Почему ее влекло к нему как мотылька на пламя свечи? Он был хорош собой, но дело не только в этом. В его глазах она видела одиночество и понимала, что за этим стоит. И еще в них укоренилась боль. Боль, которую она не могла постичь, о которой он никогда ей не скажет. Она могла бы сказать ему правду о том, что видела, но хотела дать надежду.

Надежду, которую она навсегда утратила.

— Полагаю, мы теперь редко будем видеться. Ты будешь занят.

Николас нахмурился и медленно кивнул, но он не пожелал отпустить ее руку.

— Полагаю, так оно и будет.

— Ты должен уйти, — прошептала она. — Через десять минут ко мне придет очередная клиентка, и я должна подготовиться к встрече с ней.

— Софи, — начал было Николас, затем замолчал. — Ни ты, ни я небыли готовы к нашей первой ночи в твоем доме. И хотя ты сказала мне, что предприняла меры предосторожности тогда, всякое могло произойти. Если ты обнаружишь, что ждешь ребенка, прошу, сообщи об этом. Я не стану связывать себя обязательствами с другой женщиной, пока не буду знать наверняка.

Софи закрыла глаза.

— Конечно.

Перед тем как отпустить ее руку, он в последний раз ее пожал.

— Я ухожу.

— До свидания, Николас.

— Всего доброго, мисс Рейнар.

Два следующих дня Николас провел, пытаясь разузнать как можно больше о мисс Уэйнскот. И при этом не переставал задаваться вопросом: зачем ему это надо? Он не видел смысла в предсказании Софи. У него не было никакого желания познакомиться с этой особой.

В глубине души Николас знал с самой первой встречи с Софи, что та никогда не выйдет за него замуж. Ее происхождение ставило девушку гораздо ниже его на социальной лестнице, и она это понимала. И если все обстояло именно таким образом, ему надо было жить дальше без нее. Так или иначе, он должен был обзавестись семьей. И если Софи ни разу не ошиблась, подбирая половинки для его друзей, то почему он не мог ей доверять?

С этой мыслью Николас посетил один из балов с единственной целью — присмотреться к мисс Уэйнскот. Она танцевала с несколькими мужчинами, но только по одному разу. Исключение составил лишь лорд Клейбрук, эта хорошенькая девушка вальсировала с ним дважды.

Что-то в ней ему не понравилось, но Николас не мог определить, что именно. Был лишь один человек, который мог помочь ему разрешить эту загадку. Он зашел в клуб «Уайтс» в надежде найти там Сомертона и не ошибся. Приятель негромко беседовал о чем-то с лордом Брентвудом.

Николас подошел к ним.

— Добрый день, джентльмены. Сомертон, когда у тебя выдастся свободная минутка, я бы хотел поговорить с тобой.

— Мы уже закончили, — сказал тот и, обернувшись к собеседнику, добавил: — Советую прислушаться к моим словам.

— Спасибо тебе! — Лорд Брентвуд встал и кивнул Николасу: — Всего доброго, лорд Энкрофт.

Сомертон откинулся на спинку кресла.

— Угощайся, Николас.

Тот налил себе немного виски.

— Что тебе известно о мисс Уэйнскот?

Приятель поморщился.

— Я думал, ты хочешь узнать, кому принадлежит та сережка. Сомневаюсь, что мисс Уэйнскот недавно побывала в Венеции.

— Я действительно хотел найти хозяйку украшения, но обстоятельства изменились. Дело в том, что мисс Рейнар как раз сейчас занята тем, что помогает мне найти подходящую невесту.

— Правда? — Сомертон схватил стакан с виски и осушил его одним махом. — И она верит, что мисс Уэйнскот именно та самая особа, которая тебе нужна?

Николас предпочел промолчать.

— Интересно, — продолжил приятель и вновь наполнил стакан. — По последним известным мне сведениям эта девушка вскоре будет обручена с лордом Клейбруком. Николас медленно потягивал виски и размышлял. Возможно, на этот раз Софи ошиблась.

— Но это будет брак по любви или по расчету? Сомертон пожал плечами:

— А кто ж его знает?

— Понимаю. Но, как я полагаю, они оба будут присутствовать на балу у Нортвудов в конце недели.

— Почему бы тебе, не спросить у него самого? — Сомертон кивнул на лорда Клейбрука, сидящего за столиком в дальнем углу комнаты.

— Пожалуй, я так и поступлю.

Николас подошел к молодому виконту и улыбнулся ему:

— Как поживаете, Клейбрук?

У того от удивления расширились глаза.

— Спасибо, хорошо.

Николас присел рядом с ним и завел светскую беседу о погоде и политике. Наконец он вывел разговор на интересующую его тему и сказал:

— Я слышал, бал у Нортвудов обещает стать настоящим гвоздем сезона. Прекрасная возможность выбрать себе невесту по вкусу.

Виконт улыбнулся:

— Выходит, слухам можно верить.

— О чем вы говорите? Сплетников у нас много.

— Я слышал, что отец лишит вас наследства, если вы не выберете себе жену до окончания этого сезона. По меньшей мере, человек десять уже сделали ставки на то, кто именно окажется вашей невестой. Вот взгляните! Уже есть книга ставок.

Как, черт возьми, слухам удается расползаться с такой ошеломляющей скоростью? Отец уведомил Николаса о своем решении всего пару дней назад. Он решил, что смысла отпираться нет, тем более что пока не строил никаких конкретных планов.

— Ах, вы об этом, небрежно взмахнув рукой, сказал Николас. — Моим отцом действительно овладело настойчивое желание женить меня в этом году. Так что за красавицу прочат мне в жены?

— Пока перевес на стороне мисс Джастин Литлбери.

Николас скосил взгляд на упомянутую виконтом книгу ставок. Она была распахнута как раз на нужной странице. Ему показалось, что он узнал почерк Сомертона. Приятель делал ставку на будущую невесту Николаса так, словно он, лорд Энкрофт, был какой-то скаковой лошадью! С какой бы радостью он дал ему по физиономии!

— Довольно странный выбор, — заметил он. — Я всего лишь один раз встречался с этой девушкой.

— Очевидно, этого оказалось достаточно, чтобы решить жениться, — со смехом ответил Клейбрук. — Кроме того, вы дважды с ней танцевали на балу у Хартфилдов.

Это так, но ни к чему объяснять, что он поступил так из жалости к юной леди. Бедняжка стояла у края танцевального зала, не замечаемая никем из присутствующих рядом мужчин.

— А у вас как дела на этом фронте? — полюбопытствовал Николас. — Ходят разговоры, что вы обручитесь с одной особой уже на этой неделе.

— Эти слухи не имеют под собой никаких оснований. — Ответил Клейбрук и поднялся. — К сожалению, я тороплюсь. Так увидимся на балу у Нортвудов?

— Непременно.

Николас дождался, когда виконт уйдет, и лишь после этого подошел к столу, на котором лежала пресловутая книга для пари. Клейбрук был прав, сказав, что мисс Литлбери лидирует с большим отрывом. Мучимый любопытством, Николае взглянул, на кого сделал ставку Сомертон.

— Негодяй! — пробормотал он.

Тот поставил тысячу фунтов на то, что Николас женится на мисс Софи Рейнар еще до окончания сезона.

Он был готов убить мерзавца.