Гэбриел не ответил на мой вопрос. Он внезапно растерялся. Дважды пробовал заговорить, но умолкал, не закончив. Поднявшись на ноги, он кругами расхаживал по гостиной.

Гэбриел предложи мне вернуться в большой дом, но я категорически отказалась. У меня не было никакого желания встречаться с вампирами. Тогда он принес мне завтрак, а заодно прихватил и шахматы.

– Я что-то не в настроении играть…

Кажется, мои слова обидели его.

– Мы начнем партию, пока ты будешь есть.

Гэбриел положил между нами доску и расставил фигуры. А я, сама удивляясь вдруг разыгравшемуся аппетиту, набросилась на сочное красное яблоко. Забыв о манерах, я откусывала огромные куски и облизывала пальцы. Гэбриел кивнул на доску – мой ход.

Я села, скрестив ноги, отложила яблоко и вытерла липкие руки о перемазанные кровью джинсы. Честно говоря, затея Гэбриела не вызывала у меня восторга. Но, сев поудобнее на бетонном полу, я развернула тяжелую доску, поменяв фигуры местами. Гэбриел удивленно посмотрел на меня.

– Сегодня я играю красными, – сказала я, показывая, что настроена серьезно. Я не отступлю и получу ответ на все вопросы.

Осторожно, чтобы не поцарапать старинную доску, я передвинула пешку на две клетки вперед и собралась приступить к расспросам, но Гэбриел вдруг нанес мне удар ниже пояса.

– Лайла, мне придется уйти.

Его слова эхом отозвались в моем сознании. Храбрость и решительность как ветром сдуло.

– Ч-что? – только и сумела выговорить я, заикаясь.

– Вчера вечером Томас передал послание: ситуация гораздо хуже, чем я предполагал. Чистокровные повелители пришли к соглашению: принято решение схватить тебя во что бы то ни стало. Созвали всех Чистокровных, всех бойцов Кланов и теперь они, объединив усилия, ищут тебя.

С виду Гэбриел казался абсолютно спокойным и невозмутимым, но его голубые глаза расширились. Я пыталась осознать услышанное.

– Объединившись, ищут меня? – переспросила я, не желая верить.

– Да. Все до единого.

– Что еще сказал Томас? Он успел объяснить, зачем я им? – спросила я, потирая лоб.

– Нет, зато он сообщил, что его Клан во главе с Элихио начал поиски первыми, пока остальные еще только собирались. Он хочет найти тебя сам и прославиться.

– Значит, уходить нужно всем нам?

– Да, но разными путями. Ты отправишься с Руаданом. Он спрячет и защитит тебя.

– А ты? А остальные?

Гэбриел взял пешку и передвинул фигуру на клетку вперед.

– А я должен найти Малахию. Это очень мудрый Падший ангел. Мне не известно, зачем Чистокровные ищут тебя, но я точно знаю: тебя ищут не только они. – Замолчав, Гэбриел сурово сжал губы и снова поднял на меня глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Архангелы тоже тебя разыскивают. Похоже, ты понадобилась высшим существам обоих измерений. Да, ты бессмертна, но понятия не имею, почему их так волнует сам факт твоего существования. Необходимо выяснить это, чтобы понимать, что происходит.

От волнения у меня скрутило живот.

– Тогда отправляйся к Архангелам, отправляйся к своим – они наверняка помогут!

Гэбриел отвел взгляд.

– К ним нельзя, Лайла. Они хотят твоей смерти.

С чего он это взял? Зачем им убивать меня? Бессмыслица какая-то.

– Руадан увезет тебя, а я отыщу Малахию: он должен хоть что-нибудь знать. Ведь защитить тебя я сумею, лишь когда буду знать, кто ты и зачем нужна им. Я обязательно вернусь, обещаю. Я готов оберегать тебя, где бы ты ни была. Это мой долг.

Подавшись вперед, Гэбриел погладил меня по щеке, но впервые его прикосновение не успокоило, и я отшатнулась. Что же он наделал, если чувствует себя в неоплатном долгу? Не знаю, не помню… Хотя какая разница? Я прикусила язык – испугалась, что ответ мне не понравится.

– А остальные?

Куда отправятся Джона, Брук и Анора?

– Уедут вместе. Доверить тебя им я не могу. Особенно после вчерашнего происшествия с Джоной.

Я насторожилась. Признаваться в том, что вчера я стояла на грани предательства, не хотелось.

– Я порезалась. Джона среагировал, а тут вошла Брук, – уклончиво сообщила я и сделала ход пешкой. Шахматы помогали выиграть время.

– И что же она увидела? – уточнил Гэбриел, убирая упавшую на глаза прядь.

Я вспыхнула, переменила позу и, уставившись на доску, сказала:

– Теперь ты.

Гэбриел передвинул пешку и выжидающе посмотрел на меня.

– Лайла, ты можешь поступать, как пожелаешь. Я прошу лишь об одном: не подвергай себя опасности. Джона – вампир. Помни об этом всегда, даже если… даже если тебе с ним хорошо.

Голос Гэбриела дрожал. Он подозревает, что Джона мне не безразличен.

Я снова передвинула пешку.

– Ну, я…

Ангел оборвал меня:

– Я уже сказала, что ты свободна в своем выборе.

Сколько равнодушия в его словах! Ну разумеется: мои поступки ему безразличны. Защищая меня, он всего лишь исполняет долг, Вряд ли Гэбриел испытывает ко мне романтические чувства, тем более ко мне теперешней. Допустим, мои прошлые воплощения по привычке привлекают его… С Гэбриелом так сложно понять что-нибудь однозначно.

– Остальные уже готовы, и ты тоже собери вещи. Скоро нам придется покинуть этот дом, – ровным тоном сообщил он.

– Все уже уложено. Мои сборы были недолгими.

Взяв с доски ладью, я нахмурилась.

– Гэбриел, я…

Как сказать, что я люблю его и не хочу, чтобы он уходил? Мне страшно, но не из-за Чистокровных. Я боюсь снова потерять его.

Лицо Гэбриела смягчилось. Он взял мою руку, замершую над доской, переплел наши пальцы.

– Не бойся, с тобой ничего не случится. Я не допущу.

Он не понимал истинных причин моего страха…

Отпустив мою руку, Гэбриел сделал ход слоном.

А у меня вдруг лопнуло терпение.

– Зачем мы тратим время на шахматы? – бросила я.

– Я хотел начать партию, которую мы закончим после моего возращения. Я буду ждать продолжения.

Я отодвинулась от камина: жар стал слишком сильным.

– Возьми меня с собой, – неожиданно жалобно попросила я.

– Это опасно. Они догадаются, что я ищу Малахию.

О ком он – о вампирах или об Архангелах?

– Если все эти высшие существа хотят уничтожить меня, почему они до сих пор не явились сюда?

Он поморщился. Я почувствовала, что мой вопрос ему неприятен.

– Не могут. Они наблюдают за другими ангелами. И потом, тебя не так легко найти…

Я взялась за красного коня, и вздрогнула. Мысли рассыпались. Указательный палец, лежащий на отполированной гриве, странно покалывало. Фигура в моей руке начала увеличиваться. С дрожью в голосе я призналась:

– С этим конем происходит что-то странное…

Гэбриел улыбнулся.

– Ты всегда испытывала к нему особые чувства. Говорила, что он похож на Ури, твою лошадь.

При звуке этого имени моя кожа покрылась мурашками. Я вновь летела сквозь туннель времени. Вот я на великолепной белой кобыле мчусь по густой зеленой траве. Мы несемся через мокрый луг, а над нами сгущаются грозовые тучи. Я натягиваю поводья и останавливаю лошадь, потому что навстречу нам галопом мчится всадник. Он тоже останавливается, и я с удивлением понимаю: это не Гэбриел. Ослабив поводья, он убирает упавшие на лицо длинные соломенные волосы, откидывает их назад. Блеснувший на пальце золотой перстень привлекает мое внимание. Я его уже где-то видела… Я пытаюсь рассмотреть всадника, но сцена неуловимо меняется, и сосредоточиться не выходит.

Неожиданно грозовые тучи над головой закрывают солнце, картинка перед глазами крутится волчком. Меня охватывает паника. То же самое я испытала тогда, с Гэбриелом, когда застряла в воспоминаниях и столкнулась с Чистокровным. Сердце колотилось как бешеное, я вырывалась, пытаясь вернуться к реальности.

Волна тепла от камина коснулась моей щеки. Напряжение немного спало. Я снова в комнате. Напротив сидит Гэбриел: он что-то говорит, но я вижу только движения губ, а слов не слышу. Тишина. Я застряла между Гэбриелом и грозовыми тучами.

На лицо ангела легла мрачная тень, и он бросился вперед. Я отчаянно потянулась к нему, наши пальцы почти соприкоснулись, но мы так и не сумели соединить их.

Я летела по туннелю против своей воли. Гостиная, шахматная доска, поленья в камине – все это исчезло. Меня влекла какая-то необъяснимая сила.

Перед глазами разлилась пустота, и на ее фоне возник Чистокровный – огромный, нависающий надо мной. Он приближался не спеша, и я все отчетливее видела его угольно-черную татуировку, покрывающую тело. Рисунок начинался на лице, спускался по шее двумя широкими симметричными полосами, отливал черным глянцем. Именно этот Чистокровный явился мне, когда я пила лимонад с Гэбриелом. И вот он вернулся. На этот раз один.

Расстояние между нами сокращалось, а он, казалось, не двигается. Я хотела бежать, но ноги не слушались, тело оцепенело. Вампир кружил вокруг меня, исчезая и появляясь вновь. Затем протянул когтистую, похожую на птичью лапу, провел по моему лицу и сжал на горле – ровно настолько, чтобы в легкие перестал поступать воздух. Он мучил меня и смеялся. Над нижней губой показались остро отточенные клыки.

Я задыхалась от болезненных спазмов. Морда чудовища была совсем рядом, и я могла видеть ее во всех омерзительных деталях. Лучше бы я умерла прямо сейчас. Он держал меня за шею, и я не могла отвернуться. Когда черные зрачки монстра начали меняться и стали прозрачными, меня охватил еще больший ужас. И вот в его глазах, точно на глянцевой пленке, я увидела темный силуэт девушки-Тени. Где же она?

От бессилия потекли слезы, но усилием воли я приказала себе успокоиться. Ноги и руки обмякли, как вдруг мертвая хватка на горле ослабла. Я хрипела и задыхалась, а раздвоенный язык чудовища скользнул по моему подбородку, по векам, слизнув слезы. Рванув меня за волосы, Чистокровный запрокинул мою голову и, выпустив зазубренные когти, срезал одну прядь, после чего отшвырнул меня.

Лежа на земле, я с изумлением смотрела, как Чистокровный поднес срезанные волосы к морде и втянул уродливыми ноздрями аромат срезанных волос. Из белых они в один миг стали иссиня-черными. Неужели все, к чему он прикасается, окрашивается в цвета ночи?

Монстр, хрустя суставами, разминал шею. Он вскинул лапищу – и мое тело оторвалось от земли. Он управлял мной!

– Ты принадлежишь мне! – прорычал он на незнакомом языке, но я поняла смысл каждого слова.

Во мне мутной волной поднималась лютая злость, какой я никогда не испытывала. Кровь в жилах закипела и сделалась черной, пальцы изогнулись, выпуская из-под треснувшей кожи когти.

Объятая жаром, я чувствовала, как смещаются в челюстях мои зубы, как прорезаются острые клыки. Ударила молния, но я уклонилась, и та рассыпалась множеством огненных копий, каждое из которых, вибрируя, звенело моим именем, – и происходившие со мной метаморфозы прекратились. Сверкнула вторая молния, вновь прозвучало мое имя, и жар стих. Я пропустила момент, когда чудовище исчезло, потому что смотрела только на молнию, заливавшую все вокруг ослепительным светом. Земля уплыла из-под ног, и я понеслась в пустоту.

Я открыла глаза. Прямо предо мной мерцал размытый, но достаточно яркий огонек – маячок, который вел меня домой. Пятнышко света разрасталось, пока в нем не появился Гэбриел. Ко мне вернулась способность дышать, судорога больше не скручивала тело.

– Лайла! Где ты была! Что с тобой? – набросился с вопросами Гэбриел.

Я что-то промычала, и он растерянно замолчал. А когда заговорил, обращался со мной, как с маленькой девочкой:

– Лайла, я тебя не понимаю.

Он гладил меня по пылающей щеке, и кровавые слезы запачкали его ладонь.

– Она моя, – прошипела я чужим голосом.

Сохраняя абсолютное спокойствие, Гэбриел взял мое лицо в ладони и склонился так близко, что мы соприкасались кончиками носов. Я зажмурилась: что он увидит в моих распухших, обведенных темными кругами глазах?

– Она под моей защитой! Тебе конец, если хоть волос упадет с ее головы!

Так кричал Гэбриел, а монстр, проникший в мое сознание, слушал.

– Она ангел! Я вырву ее из твоих лап!

Все кончено. Чистокровный не лгал, иначе бездонная черная воронка не начала бы раскручиваться внутри меня. Я могу оказаться кем угодно, но не той, кем меня считает Гэбриел. Уже нет.

– Лайла, – тихо позвал он.

Я вскочила на ноги, схватившись за горло. Больно! Больно, будто невидимая рука вонзает нож и вынимает, вонзает и вынимает. Боль распространялась от шеи, за которую меня душила рука вампира, и опускалась ниже, раздирая легкие. Не в силах сдерживаться, я кричала громко и неудержимо и терла шею, пытаясь избавиться от ощущения, что все внутри кипит, плавится.

Гэбриел встал. Каждый мускул под кожей был напряжен как у античной мраморной статуи. Он решительно схватил меня за запястья, прижал мои руки к бокам. Я неистово трясла головой. Да что же это? Что со мной? Что им от меня надо? Кто я? В крови бурлило бешенство.

– Лайла! Смотри на меня, Лайла! – Гэбриел кричал очень громко, но я не собиралась повиноваться ему. Не хочу, чтобы он заглядывал мне в душу через эти глаза – чужие глаза, в которых он увидит неизвестно что.

С мрачным, звериным неистовством я отдернула от него руки, высвободила запястья и бросилась к выходу, наступив на золотое солнце. Перед самым моим носом дверь распахнулась: на пороге стоял Джона.

– Останови ее! – приказал Гэбриел.

Мой вид – кровавые слезы из горящих глазниц – изумил Джону: я успела заметить это, бросив на него один-единственный взгляд. Но он без промедления схватил меня и прижал к себе, лишив способности двигаться.

– Нельзя… не могу, чтобы он меня видел такой, – прошептала я, и вампир чуть расслабился. Решив, что я никуда не денусь, он опустил руки, а я, не мешкая, оттолкнула его и выскочила на дорожку.

Сама не понимая, что со мной происходит, на ватных ногах я кое-как добежала до большого дома. Думая лишь о том, чтобы проскочить незаметно, я через внутренний дворик вбежала в кухню, пронеслась по холлу. На подлокотнике дивана сидела Анора: она изумленно посмотрела в мою сторону, но почему-то не заметила меня, будто я была невидимкой.

Выйдя через главную дверь, я помчалась прочь от дома, вдоль дороги. Связь с Гэбриелом намеренно заблокировала: нельзя, чтобы он слышал хоть часть мыслей, терзавших меня сейчас. Надо найти тихое место, побыть одной, успокоиться. На другой стороне дороги в стене леса виднелся просвет, туда я и свернула. Из-за сильного удара в бок и дыма, застелившего глаза, пришлось остановиться. Я посмотрела на ударившую меня машину: капот смят, водитель растерянно таращится. Ну и пусть. Я бросилась к просеке. Когда водитель опустил стекло, я уже скрылась среди деревьев, так что проклятия он выкрикивал в пустоту.

На подкосившихся ногах я опустилась под дерево с огромными корнями. Меня трясло. Мое тело по-прежнему пылало от жара. Со лба ручьями лился пот, из глаз текли кровавые слезы, меня мутило. Я поднесла к глазам ладонь – видна четко, отдалила – она расплылась, будто принадлежала иному миру. Крепко зажмурившись, я заставила себя думать о хорошем, о счастливых моментах. Гэбриел. Мы играем в шахматы на конюшне, мы обнялись, его губы касаются моих…

Картинки снова и снова проносились перед мысленным взором, и пусть медленно, но тошнота отступала, жар уходил. Я коснулась кристалла, спрятанного под воротом блузки, и прикосновение к его граням окончательно привело меня в чувство.

И сразу же небеса разверзлись: на землю потоками хлынула вода. За считаные секунды я промокла до нитки. Я рыдала, подняв голову, подставляя лицо огромным каплям, и слезы смешивались со струями дождя.

Я сидела, обхватив колени руками, свернувшись в комок у корней огромного дерева, и даже думать не могла о том, где я и безопасно ли находиться здесь одной.

«Лайла, где ты?»

Мои мысли наполнил свет, изгоняя одиночество. Но я не ответила.

«Тебе нельзя быть одной. Отзовись! Скажи, где ты».

Прекрасно понимая, что поступаю неразумно, я оборвала связь. Да, мне нельзя сидеть здесь без всякой защиты, но я слишком боюсь себя. Мне нужно время, чтобы убедиться: Чистокровный не вернется. Я не допущу, чтобы Гэбриел вновь увидел меня такой. И я возвела воображаемую стену у входа в туннель. Мысленно я клала кирпич за кирпичом и, как только положила последний, наступила абсолютная тишина. Подтянув колени к груди, я горестно раскачивалась.

Я задремала под шум дождя. Проснулась оттого, что продрогла насквозь: джинсы и изодранная блузка плохо защищали от холода.

День подходил к концу. Сквозь густой туман слабо пробивались последние лучи солнца. Мне стало страшно. Здесь очень опасно. А вдруг они уехали без меня? Может, они меня ищут? Во мне всколыхнулось запоздалое чувство вины. Сколько времени я просидела здесь? Казалось, что совсем мало, но ведь солнце садится, значит, прошло несколько часов.

Крепко зажмурившись, я постаралась разогнать марево и разрушила стену. Наверное, Гэбриел ждет моего возвращения.

«Лайла! Отзовись! Где ты?»

В ответ я показала ему лес вокруг меня, огромное дерево, под кроной которого укрылась. И буквально через минуту Гэбриел оказался рядом. Он схватил меня и прижал к себе. Прижал так, что между нами не осталось ни миллиметра пустого места. Запустил пальцы в мои мокрые волосы. Я подняла голову и посмотрела прямо в его глаза, полные беспокойства и грусти. Прошептала:

– Прости.

– Мне не за что тебя прощать, – искренне ответил он.

Во мне больше не было ни капли злобы, я снова стала человеком, и как же стыдно мне сделалось. Я вся была как открытая рана.

– Никогда, слышишь, никогда не закрывайся от меня! Я хочу защитить тебя. И ты должна быть на моей стороне, помогать мне, иначе ничего не выйдет. Ты понимаешь, Лайла?

Я виновато кивнула. И, не в состоянии лгать, сказала то, о чем думала:

– Ты любил меня когда-то…

– Да, – коротко ответил он.

– Теперь я другая. Я изменилась и совсем не помню, кто такая Лайла. Она мне чужая. Я вообще не знаю, кто я, – никогда этого не знала.

Гэбриел прижал меня к себе, поцеловал в макушку.

– Неправда. Я смотрю на тебя и вижу ту же девушку. Ты не так открыто улыбаешься, в твоем взгляде – усталость, но ты та же красавица, которую я полюбил. И сейчас наша связь стала крепче, если это вообще возможно.

Он говорил очень веско, но я не могла отделаться от мысли, что он хочет убедить не столько меня, сколько себя самого.

Взяв меня за подбородок, Гэбриел всматривался мне в глаза. Он тихо провел кончиками пальцем по моим щекам, а затем склонился и нежно поцеловал в губы.

– Лайла, ты сама должна решить, чего на самом деле хочешь.

Я поняла его: нужно решить, кем я хочу быть на самом деле.

Дрожащими губами я ответила:

– Единственное, чего я никогда не забывала, – твое лицо. Могу поклясться, что чувствовала тебя с самого первого дня нашей разлуки. Я связана с тобой необъяснимой, невиданной и неизбежной силой. Не знаю, кто я на самом деле, но кем бы ни была и кем бы ни хотела быть, без тебя все теряет смысл, – всхлипывая, говорила я, но слез больше не было, они иссякли.

– Лайла… – начал Гэбриел и умолк. Его рука у меня на талии сжалась в кулак. – Лайла, поверь, я никогда не допущу, чтобы твоему счастью что-то угрожало. Пусть тебе и суждена некая дорога, но ты должна сама выбрать – пойти по ней или нет. Ты имеешь на это полное право. Не позволяй решать за тебя.

Гэбриел крепко сжал челюсти, но в его лице не было жестокости.

Чего же я хочу на самом деле? Стать обычной? Нет. Да, я завидую обычным людям, но мне предначертано быть иной. Я не могу без Гэбриела, в этом тоже сомнений нет. И чтобы понять, почему я без него не могу, я должна осознать, кем я была и кем стала.

Воздух пах сырой землей. Моросил дождь. Рубашка Гэбриела промокла и прилипла к груди, сквозь прозрачную от воды ткань был виден мускулистый торс. Цитрусовый аромат растворялся в других запахах, но я все же улавливала его. Гэбриел растирал мне плечи, затем взял за руку. Я не сопротивлялась.

Мы сказали друг другу все, что могли. Пока этого достаточно. Теперь нам обоим необходимо выждать, успокоиться и лишь затем сделать следующий шаг.

Согревая меня теплом своего тела, Гэбриел сказал, вернее, потребовал:

– Идем. Почти стемнело.

Металлические ограда была погнута, прутья местами вырваны. Хотелось бы мне, чтобы душераздирающий визг и шипение, доносившиеся со стороны дома, мне только чудились. Но они были реальны.

Они здесь.