С нехорошим предчувствием я сидела на краю кровати у себя в спальне. С той ночи в клубе прошло двое суток.

Когда мы вернулись, на пороге нас встретил Руадан. Мой поступок очень огорчил его, и он не стал этого скрывать. Мы не обсуждали случившееся. В голове у меня все крутилась мысль, знают ли Руадан с Гэбриелом о Джоне и Брук. Самого Джону я не видела с тех пор, как мы с Брук уехали, а он отправился заметать следы. Видимо, он весьма старательно выполнял мою просьбу.

Гэбриелу я не дозвонилась. Мне хотелось верить, что он был занят поисками ангела, а не ублажал Анору. Наверное, кто-то неведомый подслушал мои мысли, и в этот самый момент раздался сигнал телефона.

– Гэбриел!

– Лайла, я возвращаюсь.

– Удалось узнать что-нибудь? Ты ездил не зря?

Он помолчал.

– Думаю, не зря. В Бостоне его не оказалось. Он все время ускользал от меня, я опаздывал совсем немного, но сегодня настиг его в Монреале. Мы возвращаемся вместе. Похоже, он знает, кто ты, но отказывается говорить, пока не встретится с тобой. Самое позднее завтра вечером мы уже встретимся с тобой, – торопливо сообщал подробности Гэбриел.

– А он знает, какая компания тебя окружает?

Вряд ли ангел мог чувствовать себя уютно рядом с вампирами.

– Да. Не то чтобы он выказал восторг, узнав об этом, но все же согласился приехать. Мне пора. Скажи быстро, как дела? Как ты?

Он разговаривал со мной так нежно, так ласково, что от одного звука его голоса я успокаивалась.

– Мы живем все вместе, но… я безумно по тебе скучаю, – призналась я, отодвинув обиду на задний план и чувствуя необходимость вновь установить с ним связь.

– Я тоже по тебе скучаю, Лайла. Совсем скоро мы будем вместе, обещаю. Как только разрешится наша нынешняя проблема, в нашем распоряжении окажется целая вечность…

На фоне разговора приглушенно зазвучал женский голос.

– Это Анора? – напряглась я.

– Да. Мне пора.

И снова я почувствовала, что меня предали.

– Да. Тебе пора. Пора к ней.

С этими словами я повесила трубку.

Вечно отсиживаться в комнате я не могла. Умывшись, я натянула джинсы с простенькой футболкой и поднялась в гостиную.

На моих глазах Брук забросила в сумочку телефон и помаду и продела руки в рукава джинсовой куртки.

– А вот и она! – провозгласила вампирша с неопределенной интонацией, поправляя волосы, чтобы те не лезли в глаза, и одновременно изучая мой скромный наряд. – Ну вообще! Я в курсе, что тебе плевать на свой внешний вид, но ты хоть чуть-чуть постарайся не выглядеть вокзальной бродяжкой!

– Где все? – спросила я, проигнорировав выпад, и прошла к холодильнику за апельсиновым соком.

– Руадан в кабинете – где же еще? Джона пока не возвращался, – уклончиво ответила Брук, чтобы ненароком не выдать лишнего Руадану.

Взяв со стола ключи, она с интересом посмотрела на меня.

– Джона прислал сообщение. Думаю, ты сильно обидела его, если такое вообще возможно. Он хотел, чтобы ты смотрела на жизнь проще, давал тебе свободное пространство. Я покатаюсь. Может, найду его.

Я обрадовалась, что чувства Джоны оказались задеты, и понадеялась, что теперь он будет держаться от меня подальше. Мне больше не хотелось его видеть. Как же наивна я была, считая, что в нем сохранилось хоть что-то доброе!

– Пока, Чесси, – попрощалась Брук, надев огромные темные очки.

Мои слова настигли ее в дверях:

– На улице зима. Сними эти кошмарные очки.

Удержаться от небольшого реванша я оказалась не в силах.

Брук повернулась, подняла очки.

– Я ношу их не ради моды, – неожиданно серьезно сказала она.

– Тогда зачем? – не растерялась я, споласкивая стакан.

– Привычка – вторая натура. Когда я была человеком, я всегда носила темные очки… Я была слепой. До встречи!

Я неподвижно смотрела ей вслед. Стакан выскользнул из руки и со звоном покатился по раковине. Брук была той самой незрячей девочкой, которую Джона вынес из дома, когда его нашли Руадан с Гэбриелом. По словам Руадана, она умерла. Да, она умерла, но Джона вернул ее с того света, превратив в вампира.

В мозгу пронеслись все кошмарные обвинения, которые я ему бросила. Руадан сказал, что она напоминала Джоне сестру. Сестру, которую он не сумел спасти. А вот Брук спасти получилось. Теперь мне стало ясно, почему он так внимательно относился к ней, почему исполнял любой ее каприз.

Я бросилась на крыльцо, но Брук уже умчалась.

Тогда я вернулась к себе в спальню, надела кроссовки, взяла телефон. Нужно было найти Джону и попросить у него прощения.

На бегу я выкрикивала его имя. Я набирала его номер, но дозвониться не могла. Я понятия не имела, где он может быть и захочет ли говорить со мной, если я его все же найду, но должна была попытаться.

Не меньше часа я бежала прочь от дома. Повсюду, насколько хватало глаз, расстилались зеленые поля. Вдали показалась речушка с кирпичным мостиком. Небо было затянуло тучами, холод пощипывал руки, заставляя волоски вставать дыбом. Вокруг царило абсолютное спокойствие.

Не было ни души. Не было ничего.

Я побежала к мостику. В воздухе чувствовалась влага, возле речки стало еще холоднее. Я снова позвала Джону, и – как в сказке! – на противоположном берегу реки возникла мужская фигура. Лица было не разглядеть, но кто же еще мог там стоять?

– Джона!

Силуэт растаял в воздухе и вновь возник на середине мостика, но теперь мужчина стоял спиной. Я побежала к нему, лихорадочно подбирая слова и отчаянно надеясь, что он простит мне все, что я наговорила, и примет мое раскаяние.

Фигура растаяла, как только я ступила на мост.

– Джона!

Я посмотрела вниз. Речку сковала тонкая корка льда. Перила мостика едва доходили мне до колен, и я сомневалась, стоит ли идти дальше. Кусты на противоположном берегу зашевелились. Он ждал меня. Я сделала несколько шагов, как вдруг резкий порыв ледяного ветра хлестнул меня по лицу. Мужчина возник прямо передо мной. Но это был не Джона.

– Этан?

Все в том же старинном наряде, волосы забраны в хвост. Этан внимательно изучил меня, а затем приложил палец к моим губам.

– Тс-с… Ты жива, Лайла.

Этан называл меня по имени – по моему единственному имени.

Я кивнула. Он не убирал палец от моих губ.

– Ты давно должна была умереть, как и я.

Его юго-восточный акцент был удивительно мягок и звучал изысканно: даже самые богатые и знатные лондонцы, с которыми мне довелось общаться, не умели так говорить. Черные зрачки Этана были расширены, и я не могла определить, желал ли он мне зла.

Наверное, я должна была испугаться, оказавшись один на один с вампиром, но вместо этого почувствовала грусть. Перед мысленным взором проносились картинки нашего с ним детства. Мы тогда были иными и многому учились друг у друга. Сейчас я видела не просто давно мертвую оболочку – передо мной стоял старинный друг.

– Ты мне задолжала, – с печальной улыбкой сказал Этан.

Выходит, он желал мне зла.

Я снова глянула вниз, на покрытую серебристой корочкой водную гладь, и подумала, не прыгнуть ли в реку. Этан смотрел куда-то мимо мена. Вдруг старый мост задрожал под тяжелой поступью. Отбросив меня в сторону, какая-то тень кинулась на Этана, опрокинув его на спину. Я попыталась удержать равновесие и успела поймать взгляд Джоны, прежде чем Этан с диким ревом схватил его за щиколотки.

Падая, Джона всем телом налетел на меня, и я, не сумев схватиться ни за него, ни за какую-нибудь опору, упала с моста.

Джона выкинул руку, чтобы поймать меня, но он был слишком далеко, а Этан не собирался ослаблять хватку. Лицом вниз я упала в ледяную воду.

Внешний мир перестал существовать: в ушах гремело мощное течение, которое увлекало меня за собой. При ударе у меня из легких вышел весь воздух, и его место сразу же заняла обжигающе холодная вода. Поток уносил мое безвольное тело. Глаза оставались открыты, но сквозь муть ничего было не разглядеть. С ужасом я осознала, что вот-вот умру и опять начну жизнь с чистого, совершенно пустого листа.

И тогда я уцепилась за тоненькую ниточку сознания. Невыполнимая задача уцелеть вызвала из памяти образ Гэбриела, с которым я не желала расставаться до последнего вздоха.

Сперва отказали руки, затем я перестала чувствовать ноги и больше не могла отталкивать мрак, который заливал все вокруг, просачиваясь внутрь меня. Я медленно задыхалась в ледяной воде, сознание проявлялось и исчезало, как сигнал неисправного телевизора.

Но затем какая-то сила, пробив тонкий лед, выдернула меня за руки из воды. Я не могла открыть глаза, не могла сделать вдох, не понимала, что происходит.

– Чесси! Чесси!

Голос доносился издалека, словно сквозь толщу воды. Только благодаря тому, что меня со сверхчеловеческой силой тряс вампир, я начала приходить в себя. Хоть я и была бессмертна, тело мое оставалось хрупким, человеческим.

Кто-то прикоснулся своими губами к моим, и в легкие, вытесняя воду, ворвался поток свежего воздуха. Я закашлялась и перевернулась на бок, извергая потоки грязной жидкости. Неизвестный спаситель колотил меня по спине, помогая избавиться от проглоченной воды.

Я заморгала, и постепенно картинка перед глазами приобрела резкость. Вдали виднелся утонувший в тумане кирпичный мост. Я сидела на берегу реки. Меня била крупная, неудержимая дрожь.

– Все хорошо, красавица, я рядом… Главное – дыши…

Джона был так ласков со мной, так окутывал заботой, что мне на секунду показалось, что рядом Гэбриел. Вампир убрал у меня с лица мокрые пряди, промокнул волосы и теперь растирал мне руки, пытаясь хоть немного меня отогреть.

– Прости. Я столько наговорила тебе…

– Ты была права, Чесси. Я не лучше других, – ответил он, взяв мои заледеневшие ладони в свои. – Не переживай. Не спеши. Упала ты серьезно.

Растворяясь в ореховых глазах, я коснулась пальцами щек Джоны.

– Ты не чудовище. Ты спас ее и любишь, как родную сестру.

Джона отстранился от меня, вопросительно вскинув брови.

– Руадан рассказал мне, что случилось той ночью, когда ты решил стать другим и спас Брук. Только сейчас я узнала, что именно она была той девочкой. Мне надо было найти тебя и попросить прощения за то, что я осмелилась тебя судить.

Джона долго смотрел на меня, а затем заговорил медленно, подбирая каждое слово:

– Тогда я не знал, но, если бы не мое вмешательство, за ней бы явились они – соплеменники Гэбриела. И Брук все равно бы осталась жива – в иной, лучшей форме. А я сделал ее подобной себе – оболочкой, из которой похищена душа. Я лишил ее света и наполнил тьмой, за что мне не будет прощения.

– Ты ведь не знал! Тогда тебе казалось, что ты поступаешь правильно…

Запахло мокрой травой. Легкие очистились, я снова могла дышать.

– Пожалуйста, Джона, прости меня.

Чувствуя себя неловко, я понурила голову, а он принялся распутывать пальцами мои волосы.

– Кто был на мосту? Ты его знаешь?

Я умудрилась почти забыть о своей тайне.

– Его зовут Этан, – ответила я, не поднимая головы. – Он подарил мне кольцо.

Я достала из-под футболки цепочку. Руки немного отогрелись, к пальцам вернулась чувствительность – я ощутила покалывание острых граней.

– Твой жених был вампиром?!

– Когда мы были помолвлены, он еще не был вампиром. Я не знаю, что с ним произошло. Впервые он набросился на меня той ночью, когда мы встретились, но я его не узнала. А затем он позвал меня на рыночной площади…

– Я же знал, что рядом с тобой есть кто-то, чувствовал какую-то силу! Почему ты не сказала? Вставай, ты в опасности, нужно уходить отсюда.

Джона поднял меня, но ноги не слушались.

– Этан пришел один, я уверена. У нас с ним осталось неоконченное дело. Он нужен мне… Нужен, потому что может рассказать, что со мной произошло.

Я повисла на руке Джоны, который пытался меня увести. Он обернулся и нетерпеливо спросил:

– Почему ты так уверена, что он знает?

– Потому что это он убил меня.

Зрачки вампира расширились и налились краснотой.

– Вдруг Этану известно, что было со мной дальше и как я стала такой?

Неужели Джона не понимал, что я пока не готова была вернуться в дом?

– Чесси, ты вампир! Это и без него ясно.

Слова слетели с уст Джоны раньше, чем он успел подумать о последствиях. Я отпрянула.

– Нет! – воскликнула я, и голос мой рассыпался звонким льдом. – Я не вампир.

Джона пристально смотрел на меня, просчитывая следующий шаг.

– Может, ты не такая, как я. Ты сильнее, но ты, безусловно, вампир.

У меня вырвался нервный смешок.

– Почему же я тогда не в курсе?

В небе творилось что-то невероятное. Облака расступались пред первыми лучами нового дня, закручиваясь вихрями и наливаясь густой свинцовой тяжестью. Было похоже, что на землю вот-вот обрушится ливень.

– Я пил твою кровь. Мне никогда не доводилось пробовать ничего подобного. Она не похожа ни на кровь человека, ни на кровь Обращенного вампира. Твоя кровь смешалась с моей, наполнив меня такой силой и стремительностью реакций, будто…

– Договаривай.

– Будто у Чистокровного.

Я резко отвернулась от Джоны, и живот пронзила острая боль. Стоя к вампиру спиной, я заглянула под футболку: там была глубокая рана.

– Что случилось?

Моментально учуяв запах крови, Джона накрыл ладонью рассеченное место.

– Заживет, – процедила я сквозь зубы.

В глазах Джоны вновь мерцали красные искры. Он медленно поднес перепачканную моей кровью ладонь ко рту и облизал ее, а затем поспешно одернул на мне футболку и отвернулся.

– Джона, не переживай, ты мне не навредишь…

Он убрал ладонь ото рта и взял меня за руку. Я чувствовала, что он весь превратился в комок нервов.

– Это мучительно?

– Что? – Глаза Джоны сверкнули.

– Когда не можешь, ну, сам понимаешь…

Вампир тяжело сглотнул.

– Да. – Он посмотрел мне на живот, затем снова поднял глаза. – Кажется, будто внутри пылает сразу тысяча солнц и единственный способ выпустить их наружу – это… – Фразу он так и не закончил.

– От человеческой крови ты такого не испытываешь?

Он покачал головой.

– А прежде чем убить женщину-вампира, ты чувствуешь что-то похожее?

Он снова покачал головой.

– Я пил из женщин-вампиров, выпивал из них всю кровь до последней капли. Но ощущения и близко не сравнятся с теми, которые даришь мне ты. Просто поверь: ты одна из нас.

– Я никогда не пила кровь человека. Я никого не убивала!

Насколько я знала, это было правдой.

– Правда? А как же тот тип из клуба?

Теперь настала моя очередь сглотнуть вставший в горле ком.

– Ты убил его – не я.

– Это сделала ты. Правда, ты меня вырубила, лишив удовольствия наблюдать за процессом, но я уверен. Кроме нас двоих там никого больше не было. Разве ты не помнишь?

Я зажала рукой рану на животе, чтобы Джону не так сильно будоражил запах крови.

Конечно, в моей памяти было много пробелов – много бездонных дыр. Она напоминала исцарапанный диск с поврежденной информацией. Я понятия не имела, кто я, но в одном была уверена: убийцей я не была. Будь я убийцей, разве Гэбриел смог бы меня полюбить? Я потрясла головой, отгоняя наваждение. Зачем Джона говорил мне такое, зачем путал меня?

Без предупреждения вампир выпустил клыки, поднес ко рту запястье и расцарапал кожу, после чего подошел ко мне, обнял меня за плечи второй рукой и тесно прижал к себе.

– Что ты делаешь? – пробормотала я.

Вызванная его действиями тревога сменилась необъяснимым волнением, которое не имело ничего общего с испугом. Странный трепет будоражил кровь, гнал по венам адреналин, наполняя меня предвкушением.

Я жаждала, чтобы Джона коснулся меня.

Он поднес запястье к моим губам. Клыки оставили на коже кровавые борозды. Я втянула сладковатый коричный аромат его кожи и будто бы снова оказалась под водой, а он стал жизненно необходимым глотком воздуха.

– Попробуй меня, – прошептал он.

– Зачем? – простонала я, не в силах оторвать взгляд от сочащейся крови.

– Если ты та, кем я тебя считаю, ты испытаешь наслаждение.

Я посмотрела ему прямо в глаза.

– Если я та, кем ты меня считаешь, я убью тебя.

– Может… Но ты узнаешь правду.

Его рука скользнула мне под футболку, провела по ране, поднялась выше и сжала грудь, затянутую в кружевное белье. Волна возбуждения такой силы, какую мне никогда не доводилось испытывать прежде, захлестнула меня, увлекая за собой. Я желала лишь одного – вкусить Джону, обладать им.

Ноги подогнулись. Вампир еще сильнее прижал меня к себе.

– Он никогда не будет с тобой. А я могу быть твоим так, как ты пожелаешь. Я хочу тебя…

Идеально белыми клыками Джона покусывал меня за мочку уха.

Я прижалась щекой к его щеке, тяжело дыша. Рот наполнился слюной. Пьянящий сладкий запах совершенно одурманил меня. Горло горело. Я послушно поднесла к губам его запястье, но все еще медлила.

Свинцовые тучи наконец-то прорвались дождем. На нас посыпались тяжелые крупные капли. Не отпуская руку Джоны, я подняла глаза к небу. Струи дождя лились мне на лицо, но не гасили пламя, сжигавшее меня изнутри. Снова опустив голову, я увидела, как мечется тьма в зрачках Джоны.

– Пожалуйста, – прошептал он.

Демон внутри него побеждал. Видимо, внутри меня тоже.

Я провела носом вдоль его вспоротой кожи, подавив подступившие слезы, взяла его ладонь и приложила ее к щеке, нашла его губы.

Он крепко держал мое лицо в своих ладонях. Как же я устала бороться! У меня не осталось сил жить, и я отдалась мраку, который окутывал меня, проникая внутрь.

На смену всему пришла лишь пустота.

Но вот вдали замаячила белая точка. Она росла и увеличивалась, пока не вытеснила тьму. Солнце. Свет ослепил меня, и я упала на траву.

От мерзлой земли шел холод, обжигавший мне спину. Растерянный Джона склонился надо мной.

– Чесси, – тихо позвал он.

Горячие руки легли мне на ключицы. От футболки на мне остались жалкие лохмотья.

– Что произошло? – спросила я, увидев, что губы Джоны были испачканы кровью. – Ты пил из меня?

Он сел рядом. Последние огненные искры в его глазах погасил мой ледяной тон.

– Что ты запомнила последним?

– Ты разодрал себе запястье, но я поцеловала тебя. Я же говорила, я не такая, как ты.

На моей коже не было следов укусов, затянулась даже рана на животе. Тогда чья же кровь была на Джоне?

– Что произошло? – повторила я.

Джона ответил очень спокойно. По глазам нельзя было понять, что он думал.

– Ничего, красавица. Все хорошо. Ты пока не готова, мне кажется…

– Не готова к чему?

– Ни к чему. Забудь.

Я приподнялась и села.

– Ну уж нет. И ты туда же. Джона, расскажи, что случилось, – потребовала я, покачав головой.

Пропустив мою просьбу мимо ушей, Джона переплел свои пальцы с моими и поднял меня с земли.

– Начни с моей футболки! Почему она разодрана? – вспылила я, вырвавшись.

Ничего не ответив, Джона поднял с земли свою кожаную куртку и накинул ее мне на плечи.

– Вернулся Этан? – с надеждой предложила я единственное объяснение, пришедшее в голову, и внимательно огляделась.

Это было вполне логично. Наверное, завязалась драка, поэтому одежда на мне оказалась изодрана, а Джона перемазался кровью. Видимо, я потеряла сознание.

Но вампир не собирался посвящать меня в детали случившегося, но, впрочем, не стал и лгать:

– Нет, он исчез, когда ты упала с моста.

– Тогда почему моя футболка изодрана в клочья? – зашипела я. – Почему у тебя лицо и губы в крови?

Во мне кипела злоба, но Джона лишь молча удалялся от меня.

– Отвечай! Немедленно! – крикнула я, и он остановился, но не сказал ни слова, не оборачиваясь и не поднимая головы. – Джона!

Оглянувшись, он наконец произнес:

– Лучше спроси, почему лицо и губы в крови у тебя?

Он не ошибся: к такому я была не готова.