Дальнейшая бурная сцена, разыгравшаяся в холле, для Шарли прошла как в тумане. У нее болели ребра и раскалывалась голова, так что она весьма смутно видела, как Спенсер бросился в конец коридора и вытащил из тени Элизабет.

Элизабет была совсем голая, а в руках держала большой дуэльный пистолет.

Похоже, она, не тратя времени даром, вылезла через окно малой гостиной и тем же путем проникла в библиотеку Джордана, где зарядила один из дорогих дуэльных пистолетов, хранившихся в витрине под стеклом.

Затем отчаянная девушка пробралась в холл и, никем не замеченная, хладнокровно выстрелила в Доббса сзади.

Когда Спенсер привлек ее к себе и прикрыл первой попавшейся одеждой из валявшейся на лестнице кучи, Элизабет сперва покачнулась, а потом бросилась к Шарли.

– Боже мой, Шарли, ты в порядке? – спросила она.

Шарли помнила, что выжала из себя легкую улыбку, греясь в объятиях Джордана.

– Благодаря тебе, Элизабет, благодаря тебе, – прошептала она.

Джордан не в силах был произнести ни слова, он просто крепко прижимал Шарли к себе, ее волосы намокли от его слез.

Спенс пошел проверить Доббса.

– Он мертв.

Элизабет побледнела и отвернулась, ее вырвало.

В этот момент раздался чей-то крик, и все заметили наконец, что из коридора второго этажа валит дым. Но Шарли мало что помнила после того, как Джордан поднял ее и унес подальше от всей этой суматохи.

У него на руках она снова потеряла сознание.

С тех пор прошло несколько часов.

Огонь был потушен, не успев нанести дому почти никакого ущерба. Элизабет лежала в постели, а Спенсер стоял над ней и больше всего напоминал очень злую сторожевую собаку. Шарли, выкупанная и одетая, сидела в кабинете Джордана. На том самом диване, на котором они разделили полную страсти ночь менее двенадцати часов тому назад. Она не обращала внимания на его речи и игнорировала его требования.

Головная боль ушла, уступив место глухому назойливому гудению, ребра немного побаливали, напоминая о падении, но, в общем и целом, Шарли невероятно повезло, что она осталась жива.

По-настоящему сильно болело только ее сердце.

Правда вышла наружу самым худшим образом из всех возможных. Теперь Джордан Линдхерст знал, кто она такая, и им пришло время расстаться. Ничего другого не оставалось.

Джордан тихо вошел в комнату и сел за свой стол.

Шарли оценила его жест. Сохраняя дистанцию, им будет легче пережить этот трудный разговор.

– Ты в порядке? – Его голос звучал ровно, в нем не было ни малейшего признака тех эмоций, которым он дал волю, когда крепко прижимал ее к себе.

– Да, спасибо. Пара шишек и синяков. Ничего серьезного. Мне и правда очень повезло.

– Благодаря Элизабет. Отчаянная юная леди. – Губы Джордана изогнулись в усмешке.

Шарли не могла не улыбнуться в ответ.

– Да. Я хотела к ней заглянуть, но сэр Спенсер рыскает по коридору, строго-настрого запрещая кому бы то ни было нарушать ее покой.

– Он настоящий собственник во всем, что касается Элизабет. И он безумно строг в вопросах дисциплины. Сомневаюсь, что ей удастся еще когда-нибудь поупражняться в прицельной стрельбе голышом.

Шарли побледнела при этих словах, потому что они снова пробудили в ней ужасные воспоминания.

– Шарли, нам надо поговорить.

– Я знаю. Позволь мне сперва извиниться за то, что ты узнал, кто я такая, столь ужасным образом, – Она опустила глаза, упершись взглядом в свои колени, и обнаружила, что тесно переплела пальцы. Она высвободила руки и изо всех сил постаралась собраться.

– Почему ты, мне не сказала?

– Сказать тебе? Но как я могла это сделать, Джордан? Ведь я должна была быть мертва. Весь свет считал, что Филипп Кальвертон и его молодая жена погибли той ночью. А этой самой женой была я. Я не хотела иметь больше ничего общего с родом Кальвертонов.

– Даже со мной?

– Особенно с тобой. Ты представлял реальную угрозу моим тайнам. А когда судьба свела нас вместе…

– Мы испытали страсть.

– Да. – Шарли сглотнула и отвела взгляд. – Когда это случилось, я совсем запуталась.

Она встала и начала нервно мерить комнату шагами.

– Одно дело, если у тебя роман с… хозяйкой борделя. А другое дело спать со своей сводной… ну, в общем, какой-то дальней родственницей. Вдовствующая графиня Кальвертонская спит с нынешним графом? Ты хоть представляешь себе, что бы сделало высшее общество с этой крупинкой информации? Это бы разрушило тебе всю жизнь, Джордан.

Она стояла у окна и смотрела в него пустым взглядом, не замечая солнечного света, льющегося на зеленые лужайки.

– Я бы рассказала. В какой-то момент я бы тебе рассказала. Я ничего не говорила не потому, что не доверяла тебе. Не думай так, пожалуйста. А просто потому что…

– Почему же?

– Потому что я была… счастлива. Впервые в жизни я нашла человека, который делал меня счастливой столь разнообразными способами, что я не в силах была их даже сосчитать. Я была жадной. Я хотела получить больше дней удовольствия и радости, хотела чего-то, что будет согревать меня и что я буду вспоминать в старости, когда меня все забудут. Поэтому я все время откладывала разговор с тобой, Джордан. Даже когда ты привез меня сюда, я не смогла тебе сказать. Тут не было никого из прежних слуг, все было новым. Я и понятия не имела, что Доббс работает на конюшнях и ждет своего часа. А ты не знал его имени, да?

Джордан вздохнул и покачал головой.

– Нет, не знал. Иначе, возможно, догадался бы раньше.

– По крайней мере, одно меня радует во всей этой истории. – Она повернулась и взглянула на Джордана, опершись о низкий подоконник. – Теперь я знаю наверняка, что не убивала Филиппа Кальвертона.

Джордан нахмурился:

– Конечно, не убивала. Его убил пожар. Тут никаких вопросов быть не может.

Шарли закрыла глаза, увидев, какой любовью лучится его взгляд. Она не могла позволить себе насладиться ею сполна. Слишком больно будет уходить от такой любви.

– Я приходила к нему в ту ночь, Джордан. Я знала, что он хочет попробовать еще раз, а я этого не желала. Поэтому я схитрила и послала Марии записку от лица Филиппа. Я надеялась, что, если она будет там, возможно, они не захотят меня. Но они захотели. И, когда я пришла туда, она… она – ну, скажем, она его ублажала. Меня затошнило, и я сбила свечу второпях, когда бросилась на поиски ночного горшка.

Шарли снова открыла глаза, не подозревая, что все пережитые обиды и боль прошлых лет отражались в их серди глубине и что Джордан это видел.

– Я думала, что моя свеча стала причиной пожара, Джордан. Все эти годы я жила с сознанием того, что, вероятно, убила своего мужа и его любовницу.

Джордан был в смятении. Женщина, которую он любил больше жизни, была не той, за кого он ее принимал. На самом деле она была вдовой его очень дальнего родственника. И хотя ее существование не отрицало его прав на наследство, оно очевидно осложняло ситуацию. Его сердце до краев наполнилось сочувствием к Шарли, когда она открыла ему свои самые глубокие страхи. Каково жить с таким чувством вины?

Это объясняло ее царственное заносчивое поведение и невероятный самоконтроль.

– Полагаю, Мэтти тогда тоже была здесь? – спросил он, больше для порядка, а не потому, что ему нужно было это знать.

– Да. Она сумела вывести меня, когда мы поняли, что Кальвер-Хаус в огне. Дом был в очень плохом состоянии; Он сильно нуждался в ремонте, и огонь распространился со страшной скоростью. Когда мы убегали, на Мэтти упала горящая деревяшка, с тех пор у нее остались шрамы. Несмотря на это, она взяла…

– Что взяла, Шарли?

– Она всегда говорила, что я слишком хороша для Кальвертона. – Шарли попыталась выжать из себя некое подобие улыбки. – Она говорила, что я должна выйти замуж за хорошего человека и что у меня должно быть много детишек. И когда мы убегали от пожара, она прихватила с собой несколько украшений. Благодаря ее прозорливости нам хватило денег на покупку «Лунного дома».

– Покупку «Лунного дома»? Разве ты его не унаследовала?

– Нет. Он принадлежал кузине Мэтти. Я хотела, чтобы сама Мэтти стала его владелицей, но она отказалась и предпочла остаться в своем прежнем качестве. Я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, где я и кто я, поэтому какое-то время жила там, переодетая юношей. Я была просто Шарли, мальчиком на побегушках из «Лунного дома». И это было очень весело.

Джордан смотрел на нее так, словно видел впервые в жизни. Как же ему объяснить?

– Не знаю, поймешь ли ты, Джордан, как замечательно было ощущать себя свободной – свободной не только от брака, который был для меня сплошным мучением, но и от всех запретов и ограничений, которые наше общество накладывает на женщину. В образе Шарли я могла ходить, куда мне хотелось, говорить и делать все, что мне вздумается, и узнавать то, что мне было интересно. Именно эта свобода меня так привлекала.

Она вздохнула и снова принялась ходить по комнате.

– Я могла незамеченной гулять по городу. Я могла ходить на биржу и удовлетворять свой интерес к бизнесу. Джентльмены всегда рады продемонстрировать свои знания заглянувшему парнишке. Если бы я пришла туда как женщина, меня бы угостили чаем и выпроводили.

Джордан кивнул, молча с ней соглашаясь.

– Я познакомилась с девушками. О, они разгадали мой секрет, но понимали, что у меня нет другого выхода. Конечно, они не знали, кто я, знали только, что скрываюсь и что я очень полезна. Я взяла деньги, которые мы выручили от продажи драгоценностей, и начала их вкладывать. Оказалось, что у меня талант, потому что к тому времени, как Анна заболела и мы узнали, что «Лунный дом» выставлен на продажу, у меня уже было достаточно денег, чтобы его выкупить. Я думаю, она была счастлива с ним расстаться, зная, что он перейдет ко мне.

– И ты начала помогать девушкам, которые на тебя работали.

При этих словах Шарли подпрыгнула:

– Ты собирал информацию?

– Да уж.

Она пожала плечами.

– Кто-то должен был начать. Я просто не могла допустить, чтобы хоть одна из моих девушек страдала так, как страдала я. Заботясь о них, я ложилась спать с легким сердцем.

– А теперь?

Ну вот. Главный вопрос. Он висел между ними, как облако смога в зимнем лондонском воздухе.

– Теперь? Теперь я не знаю, что мне делать.

Джордан встал и подошел к ней.

Шарли попятилась, не желая чувствовать его рядом и ощущать ту боль, которую ей суждено будет испытывать всю жизнь после того, как они расстанутся.

– Могу я внести предложение по этому поводу?

– Нет.

– Нет?

– Нет. Джордан, то, что происходит между нами, что бы это ни было, должно прекратиться. Немедленно. Здесь и сейчас.

В комнате воцарилось молчание. Джордан смотрел на нее и вертел в руках перьевую ручку из набора письменных принадлежностей со своего стола.

Шарли не в состоянии была поднять на него глаза.

– Почему? – Его вопрос, казалось, рикошетом отскочил ото всех книжных полок, закрывающих стены от пола до потолка, и врезался в Шарли миллионами мелких осколков. – Потому что я тебе безразличен?

Она фыркнула:

– Джордан, не говори глупостей. Это совершенно не так.

Она отвернулась и не заметила улыбки, которая заиграла на его губах.

Шарли продолжала, ее голос звучал ровно, руки были крепко сжаты.

– Все дело в том, кто мы. А мы должны честно признаться в том, кто мы есть на самом деле. Больше никаких пряток. Мы не будем больше скрываться.

Она снова повернулась к нему. Ее поза и осанка излучали уверенность и чувство собственного достоинства. На Джордана теперь смотрела та самая неприступная и элегантная дама, хозяйка «Лунного дома».

– Я была графиней Кальвертонской, женой, а потом вдовой Филиппа, шестого графа, и твоего… кто бы он там ни был. Дальнего родственника, седьмая вода на киселе. Неважно. – Она отмахнулась от ненужных деталей.

– Я также мадам Шарли, хозяйка «Лунного дома», дома удовольствий. Ты полковник Джордан Линдхерст, герой войны, а ныне седьмой граф Кальвертонский. У нас нет будущего. Это невозможно.

– Невозможно?

– Да. Совершенно невозможно. Твоему общественному положению придет конец, если станет известно, что ты спал с вдовой своего предшественника. Также твоему общественному положению может повредить слух о связи с мадам Шарли. Хотя не так сильно. По какой-то причине общество легче относится к подобным вещам. Она остановилась перевести дух.

– Моему бизнесу, вероятно, пойдет на пользу огласка нашей связи, но только потому, что мужчины будут выстраиваться в очередь в надежде занять твое место. А я не допущу ничего подобного.

Челюсти Джордана сжались, а перо в его руках переломилось пополам.

– Вижу, тебе это тоже не по вкусу, – холодно добавила она. – Поэтому я должна уехать, Джордан. Я уже приказала подготовить все к моему отъезду в «Лунный дом». Как только уложат мои вещи… Чем раньше я уеду, тем скорее ты сможешь разобраться с этой историей с Доббсом. Власти наверняка захотят услышать какие-то разъяснения о причинах его смерти. Но я уверена, что вы с сэром Спенсером сумеете ответить на все их вопросы, не впутывая Элизабет.

Шарли подошла к двери, стараясь высоко держать голову и не давать воли слезам. Но взглянуть на Джордана она была на в силах.

– Я должна поблагодарить тебя за невероятную преданность в том, что касается моей защиты. Ты сказал, что я буду в безопасности, что ты убережешь меня, и ты это сделал. Я всегда буду тебе обязана, потому что эта помощь неоценима. Лучшее, что я сейчас могу для тебя сделать, это уехать и просить тебя, забыть обо мне. Дальше наши пути расходятся.

Когда в дверь постучали, Шарли рискнула, наконец, поднять на него глаза.

Артур тихо заглянул в комнату.

– Извините, сэр. Карета для леди Шарлотты готова.

Джордан кивнул, и Артур удалился.

– Шарли. – Звук его голоса заставил ее остановиться. – Я люблю тебя.

Из ее горла вырвалось сдавленное рыдание.

– Не надо, Джордан. Ради бога, мне и так тяжело. – Она закрыла глаза, и по щекам у нее заструились слезы.

– А что мне остается делать? Ты меня покидаешь. Я не хочу, чтобы ты уезжала из-за каких-то глупых причин, из соображений приличий или заботы о моей репутации.

– Эти причины не глупые, и ты это знаешь. У меня нет другого выбора. Ты что, думаешь, что я хочу от тебя уйти?

– Я не знаю, Шарли. Чего ты хочешь?

Ну вот, пожалуйста. Этот противный вопрос, который она целую вечность назад задала Элизабет.

Шарли собрала всю имеющуюся у нее волю в кулак и подошла к Джордану, высоко держа голову и с трудом сдерживая слезы.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив, Джордан. Я хочу, чтобы ты знал, что ты сделал меня другим человеком. Человеком, который освободился от груза, лежавшего на сердце, человеком, избавившимся от призраков прошлого, которые преследовали его. Благодаря тебе у меня теперь есть воспоминания, которых мне хватит на всю жизнь. И это хорошие воспоминания, Джордан, благодаря тебе.

Она протянула руку и погладила его по щеке, встретившись с горящим взглядом его карих глаз.

– Я хочу, чтобы ты знал, что я никого не любила до тебя, Джордан, и никого никогда больше не полюблю. Поэтому я должна уехать.

Шарли наклонилась и мягко провела губами по его губам.

Развернувшись, она вышла из комнаты и через несколько минут уже сидела в карете.

– До свидания, леди Шарлотта, счастливого пути, – сказал Артур и захлопнул за ней дверцу.

– Спасибо, Артур. Я рада была познакомиться с вами.

Артур улыбнулся.

Шарли подумала, что он, наверное, рад ее отъезду. Лошади пустились вскачь, карета понеслась, и Шарли выглянула в окно. На этот раз она оставляла позади не груду горящих обломков.

Она оставляла здесь свою душу.

Джордан сидел в своем кабинете и слушал цоканье лошадиных копыт по подъездной дорожке Кальвертон-Чейз. Звук, который отдалял Шарли от него все больше и больше.

Его губы сжались от той пустоты, которую он ощущал не только в комнате, словно бы осиротевшей без нее, но и в своем сердце.

Он хотел ее. Он хотел, чтобы она была рядом с ним в эту самую минуту и на всю оставшуюся жизнь. Каким-то образом он должен этого добиться.

Она оставила его в силу множества справедливых и несправедливых причин.

Он знал, что общество уничтожит их обоих, если их семейные отношения станут достоянием общественности. Хотя между ним и Шарли и не было никакого кровного родства, одно произнесенное шепотом слово о чем-то, хоть отдаленно напоминающем инцест, станет концом для них обоих.

Джордан поморщился, вспомнив неприятно щекотавшие нервы слухи, которые уже ходили о Байроне и его сестре после того, как она в прошлом году родила дочь.

Он не питал иллюзий насчет того, что его известность приближалась по масштабу к славе поэта, да и его репутация не была столь скандальной, но факт остается фактом – он состоит в сексуальных отношениях с вдовой графа, от которого унаследовал свой титул.

Высший свет не особо будут заботить их отношения. Они просто выдумают такие отношения, которые будут соответствовать их пресыщенным натурам и потребности в сплетнях.

Нет, в данной ситуации требовались радикальные меры, и Джордан понимал, что пришло время принять важнейшее решение, которое повлияет на ход его жизни.

Жизни, в которой была Шарли. Джордан никогда бы не поверил, что женщина может стать для него настолько важна, что ему придется перекроить все свое существование ради нее. Однако же он абсолютно не сомневался в том, что собирается сейчас сделать именно это.

Он не мог себе представить жизнь без Шарли. Даже теперь он чувствовал боль из-за ее отъезда. Она уехала всего десять минут назад, а он уже ощущал сильнейшее одиночество. Одиночество нового, крайне неприятного свойства. Словно кто-то по ошибке забрал его руку или ногу.

Дверь отворилась, перебив череду его метаний и размышлений, и в проеме появилась голова Артура:

– Прикажете собирать вещи?

Джордан вздохнул. Порой этот человек бывал совершенно невыносим.

– Артур, ты меня когда-нибудь до смерти доведешь. Найди, пожалуйста, Спенса и попроси его уделить мне пять минут. Если понадобится, можешь связать его и воспользоваться мечом, чтобы оттащить его от Элизабет. Мне нужен его совет. И сам потом возвращайся. Я хочу услышать и твое мнение насчет пары моих блестящих идей.

Артур фыркнул:

– Если хотите знать мое мнение, то сейчас самое время.

Джордан приподнял бровь и взглянул на своего невозмутимого камердинера:

– Ты так считаешь?

– Да, считаю. Я уже девять или десять лет наблюдаю, как вы меняете женщин, словно перчатки, в надежде найти, наконец, ту, которая удовлетворит не только это… – Артур презрительно махнул рукой, показывая на член Джордана. – И, похоже, время пришло. Джордан усмехнулся:

– Ты так думаешь?

– Да, полковник. И, если хотите знать мнение вашего покорного слуги, вы сделали отличный выбор.

– Артур, ты и вправду невероятно проницателен.

– Я всегда так думал, – скромно признался Артур.

– И еще у тебя напрочь отсутствует совесть.

– Конечно. Я ваш камердинер. Мы вместе служили, не правда ли? И вместе трахали девочек в лучших публичных домах Европы, так ведь?

Джордан покачал головой и рассмеялся:

– Те дни давно прошли, мой друг. Нас с тобой ожидает новое приключение. Как думаешь, нам оно по плечу?

Артур выпрямился в полный рост. Так он доходил Джордану примерно до уровня подбородка:

– Нет ничего, с чем не справился бы отчаянный 95-й!

Старый девиз их батальона воспламенил душу Джордана.

– Тогда за дело. Приведи мне Спенса и доставай чемоданы. Мы отправляемся в путешествие.