– Расскажи мне о мадам Шарли.

Элизабет внимательно посмотрела на сидящего напротив нее в карете Джордана, когда тот выпалил свой приказ, даже не потрудившись подождать, пока она расправит платье. Карета тронулась и покатилась по мостовой. Элизабет прищурилась и взглянула на неотрывно наблюдавшего за ней мужчину.

– Что ты хочешь узнать?

– Элизабет. Не будь такой занудой.

– Я заключу с тобой сделку. Я расскажу тебе то, что мне известно, если ты будешь дотрагиваться до меня в это время.

– Что?! – Джордан, наверное, меньше удивился бы, если бы у кареты вдруг выросли крылья и она поднялась бы в небо над Лондоном.

– Прикоснись ко мне, Джордан. Я всю ночь смотрела, как люди терлись друг о друга, ласкали друг друга, целовались. Это сводит меня с ума.

– Ты не понимаешь, что говоришь, – резко ответил Джордан. – И если ты думаешь, что заставишь меня на себе жениться, скомпрометировав подобным поведением, то позволь заметить, ты очень сильно ошибаешься.

Элизабет вздохнула:

– Черт бы тебя побрал, Джордан Линдхерст. Дело совсем не в тебе. Впрочем, я в этом, похоже, никого не смогу убедить. Я не хочу за тебя замуж. Ты слышишь меня?

Она вся подалась вперед и с силой ткнула ему в грудь указательным пальцем.

– Я тебя слышу. Ты не одинока в своем нежелании. Его разделяет половина Лондона, а также большая часть Чизвика и добрые две трети шхун на Темзе.

Она проигнорировала его сарказм:

– У меня есть определенные потребности, Джордан. У женщин есть свои потребности. И я устала удовлетворять их самостоятельно. Я хочу знать, что могу заставить мужской член зашевелиться не хуже этой мадам Шарли.

– О чем ты, черт возьми, говоришь? И следи за своей речью. – Джордан с трудом смог выдавить из себя эти слова. Элизабет Уэнтворт, несравненная королева лондонского высшего света, употребляла такие слова и выражения, которые он никогда не ожидал услышать из ее утонченных уст.

– Я видела, как ты на нее смотрел, Джордан. Она спустилась по лестнице, и твои бриджи чуть не треснули, А теперь смотри-ка… – Она наклонилась еще ближе и дернула за свое платье спереди.

Ее груди вывалились из смелого декольте, и Джордан, изумленно наблюдавший за ее действиями в полумраке кареты, вынужден был признать, что они были прекрасным образчиком женских прелестей.

– Видишь?

– Э-э… Да. Очень хорошо вижу. А теперь спрячь их.

Элизабет наклонилась еще ближе к Джордану, так, что он почувствовал ее легкий аромат.

– Нет, Джордан. Вот о чем я говорю. – Она положила ладонь ему на бриджи, чувствуя под рукой бугорок, который появился примерно в то же время, когда ее груди освободились от декольте.

– Это все очень мило. Но смотри-ка. Если я сейчас скажу тебе, что мадам Шарли наверняка любит, когда ее груди берут в рот и сосут.

Под рукой Элизабет член Джордана резко подпрыгнул, и он проклял свое тело за то, что оно так его выдавало.

Элизабет усмехнулась:

– Дорогой, мне нет до этого никакого дела. Если ты хочешь трахнуть проститутку, то на здоровье, никаких проблем. Речь сейчас не об эмоциях, не о любви, не о браке и не о том, чтобы жить счастливо и умереть в один день. Я просто хочу узнать побольше об удовольствии. Хочу, чтобы до меня дотронулись с теплотой и нежностью. Я взрослая женщина, Джордан. Сегодня вечером я видела секс везде вокруг себя. И я тоже хочу получить свою порцию. От человека, которому доверяю. Пожалуйста, не заставляй меня искать кого-то еще.

Она взяла его руку и притянула ее к своей мягкой груди, потом потерла ею свой сосок и вздохнула от удовольствия:

– Ну пожалуйста!

Джордан и сам был на взводе, поэтому не смог выйти победителем из яростной борьбы с самим собой. Все его мысли были полны сероглазой красавицей, его плоть все больше затвердевала, да еще в придачу привлекательная женщина просила его прикоснуться к ее телу.

Черт, он всего лишь мужчина.

– Происходящее не выйдет за пределы этой кареты, Элизабет. Я ясно выражаюсь?

– Конечно, Джордан. Я ведь не хочу, чтобы все узнали, что мне приходится молить о сексе. – Ее полный иронии тон не остался незамеченным для Джордана.

– Я не собираюсь заниматься с тобой сексом, Элизабет. Я доставлю тебе удовольствие, и все.

– Это все, что мне нужно, дорогой. – Она скользнула на сиденье рядом с ним и прижалась к нему грудью. – Я даже позволю тебе притвориться, что я – это она.

Джордан нахмурился:

– Я всегда уделяю внимание своим партнершам, Элизабет. Я не играю в такие игры.

Элизабет хихикнула:

– Прекрасно. Но ты ведь не можешь запретить мне рассказывать тебе то, что я о ней знаю. Ну же, Джордан. Давай. Дотронься до меня; Я не стеклянная и не рассыплюсь от этого на части.

Джордан вздохнул. Иногда дружба предъявляет к человеку очень высокие требования. Он нагнулся, приблизив голову к груди Элизабет. Ее груди были тугими и полными, и она вздрогнула, когда он мягко поцеловал, нежную окружность, обхватил губами сосок и потянул за него.

– О да. Как приятно. Еще, пожалуйста. Джордан сделал то, что она просила.

– Итак. – Он подул на ее соски, влажные после прикосновения его горячего рта. Элизабет задрожала. – Ты собиралась рассказать мне о ней.

Элизабет выгнула спину, подставляя свою грудь его ищущим губам.

– Да. Она довольно молода. Ей года двадцать два, не больше. Так, по крайней мере, мне говорили. О боже, да… еще, да… вот здесь…

Губы и язык Джордана были заняты ее сосками: он покусывал, посасывал и лизал… Когда он обвил руками талию Элизабет и притянул ее к себе на колени, то почувствовал, как она вся обмякла и расслабилась под его ласками. Одной рукой он нащупал завязки у нее на спине и ослабил их. Элизабет облегченно вздохнула, когда он опустил лиф ее платья. Она была очень красивой женщиной.

Джордан почувствовал, что эта дружеская услуга уже не кажется ему неприятной.

– Она владеет «Лунным домом» чуть меньше года. Некоторые говорят, что он перешел к ней по наследству, другие – что она выкупила его, проработав там всю жизнь. А еще ходит слух, что ей подарил его один мужчина, который хотел купить ее таким образом.

Зубы Джордана непроизвольно сжались вокруг ее соска, Элизабет взвизгнула.

– Прости. Продолжай.

– Хорошо, если только ты продолжишь.

Джордан, который был прекрасным солдатом, четко последовал полученному приказу. Он просунул одну руку под шелк ее платья и медленно заскользил ей вверх по бедру Элизабет, дразня и гладя нежную кожу, которая скрывалась за аккуратными подвязками.

– Она… она… О, дорогой, это та-а-ак приятно. – Элизабет вся изогнулась, когда Джордан мягко обхватил ладонью средоточие ее желания.

Он чувствовал ее влагу под своей рукой, а его пальцы начали поглаживать ее мягкие складки, узнавая, что ей нравится, а что нет, и распределяя влагу по ее горящей желанием сокровенной пещерке.

– Продолжай, – попросил он и надавил на ее чувствительный бугорок, заставив Элизабет стонать от наслаждения.

– Она… о-о… говорят, что она все еще девственница. А другие говорят, что у нее были сотни мужчин. Ее девочки стоят очень дорого, это точно… – Элизабет вздохнула, когда Джордан проник пальцем в ее лоно.

– О, как хорошо. М-м. Да… Ты знал, что Пинки Ватерстон заплатил двести гиней за ночь с одной из них? – Она открыла глаза и посмотрела на Джордана. – Двести гиней. Ты можешь себе представить?

Почувствовав, что она отвлекается, Джордан ввел в нее еще один палец, напомнив о том, где она находится и чем сейчас занимается.

У Элизабет перехватило дыхание. Она один раз судорожно сглотнула перед тем, как продолжить:

– Она хорошо заботится о своих девушках. Никому не позволено причинять им вред. В ее заведении существуют очень строгие правила. О Боже… О, Джордан… – Ее голос перешел в шепот, когда пальцы Джордана проникли еще глубже.

Ноги Элизабет раскрылись пошире, а пальцы Джордана в это время искусно ласкали ее набухший, ноющий от наслаждения бугорок.

– Не надо больше ничего говорить, Элизабет. Не сейчас…

Чувство вины заставило Джордана ласкать Элизабет руками со всем опытом и умением, которыми он обладал. Негоже фантазировать об одной женщине, когда другая полуобнаженная красавица лежит у тебя на коленях.

Злясь на самого себя, Джордан яростно сосал ее грудь, тесно прижимая девушку к себе, к своему рту, а его рука теперь уверенно скользила по ее влажному лону. Он глубоко погрузил в нее два средних пальца, а большим прижимал ее набухший клитор. Потом он осторожно сжал зубами ее сосок, ритмично двигая пальцами внутри нее.

Элизабет вся извивалась под Джорданом, вжимаясь в его руку и его рот. Она застонала, когда он нащупал место, от прикосновения к которому напряглись все ее мышцы. Он почувствовал, как напряжение растет и как судорожно она втягивает ртом воздух.

Джордан усилил свои сводящие с ума ласки.

Элизабет сжала зубы, ее ноги вытянулись, из горла вырвался, звук, напоминающий рыдание.

Ее лоно сжалось вокруг его руки так сильно, что Джордан был уверен: теперь его пальцы несколько недель будут в синяках.

Элизабет сотрясал оргазм, она вся дрожала и изгибалась, не в силах сдержать реакцию своего тела на наслаждение.

Джордан мягко погладил ее, покрыл нежными поцелуями груди, пока ее еще сотрясали слабые, но не менее сладкие судороги. Он мягко извлек влажную от ее соков руку из тесного лона.

– О, Джордан, – выдохнула она. – Спасибо.

Джордан вдруг почувствовал себя полным дерьмом:

– Элизабет, я…

Она подняла руку и приложила палец к его губам:

– Ты сделал так, как я просила, Джордан. И за это я тебе благодарна. Ты сегодня сделал мне огромный подарок. Ты подарил мне наслаждение. Ты освободил мое тело от напряжения, которое я постоянно испытывала в последнее время, и ты дал мне то, что я смогу использовать как основу. То, за что я смогу держаться, когда останусь наедине с собой, и что я смогу вспомнить, если однажды мне захочется приятных воспоминаний. – Она лукаво улыбнулась. – И еще ты дал мне понять, что Райан Пендерли никудышный любовник.

– Что?!

Элизабет поправила платье и повернулась спиной к Джордану. Он был так поражен, что, не говоря ни слова, механически принялся зашнуровывать ее корсет.

– Райан Пендерли. Да. Тихий, помешанный на пейзажах майор в отставке Райан Пендерли. Знаешь, наверное, я выйду за него замуж. Но мне придется немного научить его тому, что происходит между мужчиной и женщиной. Именно поэтому мне нужно было что-то, с чем я могла бы сравнивать. Ты понимаешь?

Джордан вдруг понял, что все еще сидит с открытым ртом, и поспешно исправил это упущение.

– Значит, все это… то, что мы только что… ты и я, это все было для того…

– Для того чтобы узнать, хорош Райан или нет. Да. Ведь нельзя понять этого, если тебе не с чем сравнивать, правда?

Джордан почувствовал, что его губы растянулись в усмешке.

– Элизабет, ты совершенно невероятная женщина.

Элизабет усмехнулась ему в ответ:

– Да, я знаю. И еще я знаю, что мне действительно нравится Райан Пендерли. Он милый. Ты, конечно, тоже милый. Ты гораздо лучше умеешь доставлять женщине удовольствие, Джордан, и ты подарил моему телу такие прекрасные прикосновения. Но, и, пожалуйста, не обижайся, что я это говорю, ты не затронул мое сердце.

– Я не обижаюсь. – Джордан нахмурился. – По-моему, нет. – Он встряхнул головой. – Вообще-то я теперь совсем не знаю, что мне думать. За этот вечер произошло столько всего странного и непонятного.

– Бедняжка. Сначала воспылал желанием к хозяйке борделя. А на обратном пути тебя стали откровенно домогаться. Нелегкая выдалась ночка, да?

Джордан улыбнулся, потому что все это она произнесла голосом, напрочь лишенным всякого сочувствия.

– Да. Ну ладно. Можешь от души надо мной посмеяться. Ты получила то, что хотела. А вот что на данный момент есть у меня?

– Это хороший вопрос, Джордан. Что у тебя? Интерес к неподходящей женщине? Разбитое сердце? Ущемленное самолюбие? Сильнейшая похоть? Что такого есть в этой мадам Шарли, что так сильно тебя завело?

Джордан посмотрел в окно на темные улицы Лондона, когда карета покатилась медленнее.

– Не знаю, Элизабет. Это правда. Я просто не знаю.

В шумных комнатах дома номер 14 по Болио Кресент у мадам Шарли не было времени на то, чтобы разобраться в своих чувствах.

Люди требовали внимания, а ее занятие требовало от нее отвечать любезно, остроумно, улыбаться и сохранять чуть отстраненный вид, который, как Шарли было прекрасно известно, придавал ей некую изюминку, вызывал интерес к ее персоне.

Настроение высшего общества все время менялось. Сегодня они возводили человека на трон, а завтра, нимало не задумываясь, рубили ему голову. Пока что мадам Шарли очень везло, она привлекала к своему «Лунному дому» правильных людей и создавала обстановку, в которой сексуальные желания соседствовали с жадным любопытством до любовных утех.

Посетители могли одним глазком взглянуть на запретные плоды и тайные удовольствия, не компрометируя себя и свое общественное положение. Шарли очень нравилось, что в последнее время к ней отваживались приходить женщины и что их смелость не имела негативных последствий.

Одна из таких женщин и занимала мысли Шарли, пока она выполняла свои обычные обязанности. Привлекательная темноволосая красавица, которая схватила Джордана Линдхерста за локоть и так и не отпустила.

Видит Бог, Шарли вообще не следовало думать о Джордане Линдхерсте, не говоря уже о том, кем была эта женщина и какие отношения ее связывали с Джорданом. Но каким-то невероятным образом этот человек проник в самую ее сущность, и у нее ныли от желания те потаенные уголки тела, которые, как она полагала, никогда уже не среагируют ни на одного мужчину.

Шарли достигла того отрезка своего обычного маршрута, где шумные залы сменялись тихими коридорами. Она часто останавливалась здесь и заглядывала в специально предназначенные для этого, но скрытые от постороннего глаза смотровые отверстия, через которые видны были расположенные за ними комнаты. Шарли твердо придерживалась мнения, что, если девушка оказывала клиентам сексуальные услуги, это не означало автоматически, что с ней можно плохо обращаться. Человек, желающий сделать женщине больно, мог смело отправляться в другое место. Дом номер 14 на Болио Кресент был домом удовольствий, и Шарли решительно отстаивала позицию, что таковым он должен являться для всех. Не только для клиентов.

Салли Троттер честно отрабатывала свои деньги. У Салли, симпатичной жизнерадостной девушки, было несколько постоянных клиентов, двое из которых проводили с ней сегодняшний вечер. Братья Томпсон-Файф растянулись на огромной кровати, они смеялись, сплетясь с Салли в тесных объятиях. Эта комната, как и несколько других, предназначалась для клиентов, которые любили наслаждаться с несколькими партнерами сразу, и сегодня она принадлежала Салли, Неду и Томми. На глазах у Шарли Нед Томпсон-Файф до упора вошел в лоно Салли. От этого толчка Салли еще глубже взяла в рот член его брата Томми, которым была занята в данный момент.

Томми явно был признателен за такое движение, и Салли медленно выпустила его плоть изо рта, тесно сжимая ее на пути к головке, а потом снова глубоко впустила его в себя так, что ее губы сомкнулись у самого основания. Все это время она, не переставая, двигала бедрами, доводя до неистовства бедного Неда, который уже готов был пролиться.

Шарли закрыла глазок как раз в тот момент, когда раздался его крик, возвещающий о желанном финале.

В других комнатах происходило примерно то же самое: самые разные мужчины занимались сексом с самыми разными женщинами самыми разными способами. По большей части клиенты были благородного происхождения. Девушки Шарли не считались запредельно дорогими, но точно не предназначались для тех, кто придерживался принципов экономии.

Шарли с трудом сдержала усмешку, взглянув на одного из клиентов, известного врача и политика, которого Белла щекотала огромным пером. Очевидно, только Белла могла надавливать на перо с нужной силой, одновременно, производя талантливые манипуляции руками, чтобы обеспечить клиенту эрекцию и приносящую удовлетворение развязку. Этот клиент недавно увеличил количество посещений до трех раз в неделю.

Шарли подошла к последней двери в коридоре и тихо заглянула внутрь. Здесь сегодня состоялся «дебют» ее новой девушки Сюзи под умелым руководством Грейси, одной из самых опытных работниц «Лунного дома».

Их клиентом был Невилл Джонс, успешный инвестор и очень тихий, спокойный человек. Мистер Джонс не был красавцем, и основным его аргументом в общении с женщинами являлось богатство. Однако Шарли находила его очень приятным и внимательным, а его самооценка была на удивление адекватной.

– Я люблю женщин, мадам Шарли, – сказал он ей при первом знакомстве, которое состоялось несколько месяцев назад. – Но моя внешность не особо их привлекает. К сожалению, мои деньги преуспевают в этом вопросе гораздо больше. – Он печально поморщился. – Я не хочу, чтобы меня соблазняли в погоне за моим состоянием. Если я захочу купить женщину, то это будет честная сделка, условия которой будут известны всем заинтересованным сторонам. А, насколько я понимаю, ваши девушки чистые, старательные, и с ними приятно проводить время.

Шарли чуть наклонила голову, зная, что все сказанное им – правда. Она очень гордилась репутацией, которую заслужили ее девушки.

– Поэтому Я хотел бы попросить, чтобы со мной бывали две женщины одновременно. Это то, что мне всегда хотелось попробовать, но что я вряд ли смог бы получить без профессиональной помощи. – Его лицо осветила очаровательная улыбка, в уголках глаз собрались морщинки. И Шарли вдруг с удивлением обнаружила, что улыбается ему в ответ.

Так мистер Джонс стал их постоянным клиентом. Он приходил минимум раз в неделю и брал с собой наверх двух девушек на всю ночь. Это было дорогое удовольствие, но все имеющие к этому отношение находили такое положение вещей вполне удовлетворительным.

И судя по тому, что увидела Шарли, заглянув в глазок, у мистера Джонса опять выдалась очень приятная ночь.

Свернувшись клубочком на смятых простынях на большой кровати, юная Сюзи мирно спала. Вид у нее был довольный, и дышала она спокойно и ровно.

А вот Невилл Джонс и Грейси еще не закончили.

Невилл сидел у подножия кровати на мягком одеяле и держал Грейси на коленях.

Шарли подумала, что, хотя мистер Джонс уже был немолод, его тело было упругим и приятным взгляду. По крайней мере, та его часть, которую она могла разглядеть.

Что-то заставило Шарли задержаться у глазка. Обычно она просто проверяла, чтобы с девушками все было в порядке, и заканчивала свой обход. Но сегодня вечером что-то изменилось. Ее потребности были другими. Она по-новому ощущала свое тело.

Поэтому сегодня она стала наблюдать за Грейси, когда та откинулась, позволяя Невиллу Джонсу ее услаждать.

Шарли заметила, что член мистера Джонса был глубоко погружен в тесный вход, скрытый между ягодицами Грейси. Одно только это заставило Шарли в изумлении замереть. Грейси никогда не скрывала, что ей нравилось, когда ее брали таким способом, но она мало кому из клиентов позволяла это делать. Похоже, мистер Джонс очень хорошо себя вел сегодня, раз Грейси зашла так далеко. Их тела были соединены с небольшим наклоном вперед так, что Шарли прекрасно были видны блестящие, набухшие от наслаждения створки пещерки, скрытой между бедрами Грейси.

Вдруг она застонала и притянула руку Невилла к груди, а его другая рука скользнула ей между ног и нащупала клитор.

Он слегка пошевелил бедрами, и Грейси снова застонала.

На один ослепительный миг Шарли обуяла дикая зависть. Ей до боли захотелось почувствовать, на что это похоже. Что в этот момент чувствовала Грейси? Каково это – ощущать мужскую плоть, глубоко погруженную в самое потаенное отверстие твоего тела, и желать, чтобы он заполнил пальцами пустоту в твоем лоне? Шарли на секунду закрыла глаза, и перед ее мысленным взором промелькнул образ Джордана Линдхерста.

От этих возмутительных фантазий Шарли отвлек стон Невилла Джонса, и она снова посмотрела в глазок, чтобы увидеть, как он откинул голову назад, а его губы приоткрылись, демонстрируя тесно сжатые зубы.

Грейси вся дрожала, неистово двигая бедрами. Она прижала своей рукой руку Невилла, когда он скользнул пальцами глубоко в ее лоно. Очевидно, они достигли кульминации.

Шарли увидела, как они оба напряглись, а потом Грейси вскрикнула и забилась в судорогах. Невилл испытывал оргазм молча, его тело сотрясала дрожь.

Сила их кульминации словно выплеснулась через дверь, достигла застывшей у глазка Шарли и пробудила пульсирующую боль меж ее бедер. Она жаждала такой же разрядки. Шарли закрыла глазок дрожащей рукой и разгладила складки спереди на платье.

И что только с ней творится?

Шарли очень боялась, что ответом на этот вопрос был мужчина с длинными сильными ногами, красивыми ягодицами и карими глазами, взгляд которых проникал в самую душу.

Она вздохнула и постаралась выбросить Джордана Линдхерста из головы.

Закончив обходить владения ночным дозором, Шарли направилась к своим апартаментам. Внизу оставалось несколько посетителей, и ее девушки будут заняты еще несколько часов. Но роль Шарли в сегодняшнем вечере была выполнена. Если возникнут какие-то проблемы, ее позовут. Если нет, Антонио запрет двери около трех, в доме приберутся и все стихнет до утра.

– С вами все в порядке, мисс Шарли?

Шарли подпрыгнула от звука голоса Мэтти.

– Мэтти, ты должна была давно лечь. Зачем ты ждала меня все это время? – легко пожурила женщину Шарли, зная, что обе они очень устали.

– Это была необычная ночь, мисс Шарли. Уж я-то знаю. Я не могла уснуть, не убедившись, что вы спокойно устроились на ночь в своей постели. Одна.

– Мэтти! – Шарли была поражена. – После всего, через что нам пришлось пройти, ты и вправду думала, что…

– Это все из-за полковника Линдхерста. Из-за него я места себе не находила. С чего это вдруг он вот так сюда заявился?

Шарли вздохнула, когда Мэтти начала расчесывать ей волосы:

– Мэтти, он ведь понятия не имеет, кто я такая. То, что он пришел сюда, простое совпадение. Ну, вообще-то его привела сюда старая травма. Я видела шрам.

Она закрыла глаза, и на секунду перед ее глазами возникла гладкая кожа и пара крепких ягодиц.

– Ну, не знаю. Мне это не нравится. Совсем не нравится.

– Мне тоже, Мэтти. Но в данном случае у нас нет выбора. По всей вероятности, мы видели графа Кальвертонского сегодня в последний раз.

– Да. Наверное, вы правы. – Мэтти закончила причесывать волосы хозяйки, обняла Шарли и подоткнула одеяло, когда та устроилась на ночь в своей постели. – Но я вынуждена напомнить, дорогая, что мы уже однажды так думали.

Шарли не требовалось подобное напоминание. После ухода Мэтти прошло очень много времени, прежде чем глаза ее закрылись и она погрузилась в сон.