Рулон полиэтилена задел моё плечо, грохнулся на пол и развернулся на несколько футов, остановившись возле стойки выдачи. Удар оттолкнул меня к другой стороне лесов и сбил с ног. У меня перехватило дыхание. Тяжело дыша, я схватилась за плечо. Мэри перебралась через развёрнутый полиэтилен и полезла под леса, ко мне. Я смотрела на неё, широко открыв глаза, задыхаясь, как рыба, которая подпрыгнула слишком высоко и оказалась на берегу.

Мэри выругалась — я и подумать не могла, что ей известно такое слово. Это было так не похоже на неё, что я бы рассмеялась, если бы не досадная проблема с дыханием.

— Кэтлин, ты жива? — Мэри опустилась на колени рядом со мной.

Я кивнула, издавая судорожные звуки в попытке вдохнуть. Позади неё появился Ларри.

— Мне позвонить 911?

— Звони, — сказала Мэри.

Я яростно затрясла головой, отчего хриплые звуки стали ещё хуже. Я не собиралась в больницу — иначе, когда Уилл Редферн вернётся с парковки, или где он там, меня здесь не будет. И тогда я не смогу влепить ему пару раз этим треклятым рулоном, который только что ударился о моё плечо. Я закрыла глаза, и на мгновение меня посетило видение в духе Уолтера Митти — я замахиваюсь рулоном пластика, как бейсболист перед полной трибуной, и гоню Уилла за стену и дальше, вниз к озеру.

— Кэтлин, тебе нужно к доктору, — сказала Мэри.

— Нет... я в порядке, — выдохнула я.

— Мэри права, — Ларри вытащил мобильник.

Не раздумывая, я потянулась за его телефоном и тут же скривилась от боли в левом плече.

— Видишь? — сказала Мэри.

Я вздохнула про себя, а может и вслух. По правде говоря, я побаиваюсь больниц. Когда мне было семь, я заблудилась в старой больнице Ки-Уэст. Родители играли в «Застольном этикете» Алана Эйкборна. Во время выхода во втором акте отец споткнулся о край ковровой дорожки. К концу пьесы половина его лица превратилась в огромный синяк, а глаз заплыл. В итоге мы оказались в приёмном покое — вместе со всей труппой, помощником режиссёра и молодой женщиной из «Данкин Донатс», влюблённой в актёра, игравшего Тома. Среди всей этой суматохи я отправилась на прогулку и потерялась. Не вдаваясь в подробности скажу, что когда тебе семь, дело к полуночи, а ты большую часть вечера провела за кулисами в обнимку с пакетом сырных слоек, от вида искусственной ноги со страху можно дух испустить... ну, или как минимум полупереваренные слойки.

Ларри захлопнул крышку мобильника как раз в тот момент, когда в библиотеку вошла Рома. Мэри тоже увидела её и замахала, подзывая к нам. Рома опустилась на колени на кафельный пол рядом со мной.

— Что случилось?

— Вон тот рулон, — показала Мэри, — упал с лесов и ударил её. Она не хочет, чтобы мы звонили в больницу.

— Мне это знакомо, — сказала Рома, поднимая руку. — Подождите, я посмотрю, — она пощупала мой затылок. — Кэтлин, у тебя это уже становится привычкой. И не самой лучшей.

— Не голова, — прохрипела я, дотрагиваясь до правого плеча. — Он меня в плечо ударил.

Пальцы Ромы опустились ниже.

— Из тебя воздух вышибло, — сказала она. Придерживая плечо спереди ладонью одной руки, другой она ощупала лопатку и шею. Она взяла мою руку и медленно отвела вперёд, потом назад. — Так больно?

Я покачала головой. Она продолжала меня осматривать.

— Тебе не нужна скорая помощь.

Ларри и Мэри переглянулись, и он спрятал телефон в карман.

— Спасибо, — прошептала я. Дыхание уже почти восстановилось.

— Похоже, ничего не сломано, — Рома осторожно коснулась моего плеча. — Но если бы у тебя было четыре ноги, а не две, я могла бы утверждать более уверенно. — Она протянула руку, чтобы помочь мне встать.

Ларри взял другую мою руку, с отвращением посмотрел на размотанный рулон, покачал головой.

— Это же пароизоляция, — пробормотал он, — зачем она им здесь понадобилась?

— Не могли бы вы смотать его, пока кто-нибудь ещё не споткнулся и не пострадал?

— Конечно, — сказал он.

Я осторожно подвигала плечом, стараясь не скривиться от боли. Рома скрестила руки на груди.

— У тебя будет ужасный синяк. Попробуй приложить лёд.

— Приложу. Спасибо, что опять помогла мне, — я смахнула неожиданно выступившие слёзы. В плече что-то щёлкало.

Рома улыбнулась и покачала головой.

— На этот раз ты так легко не отделаешься. За пару дней травмируешься уже второй раз. Тебе стоит показаться доктору, и не тому, у которого пациенты вылизываются. Плечо надо бы на рентген, просто на всякий случай.

Я открыла рот, чтобы возразить, и Рома подняла руку.

— Не трать попусту слова, Кэтлин. Мне случалось удерживать на месте девятисотфунтовых коров. Не вынуждай меня закидывать тебя в мой пикап.

Мэри торжествующе ухмыльнулась. Мне хотелось показать ей язык, но это как-то не очень подходило к роли начальницы.

— Ладно, — согласилась я. — Но сейчас пятница, вечер. Я могу попасть на приём в клинике не раньше следующей недели.

— Кто твой врач? — спросила Рома.

Я сказала. Она вытащила телефон, набрала номер и отошла на несколько шагов.

Я повернулась к Мэри.

— Спасибо за заботу. Я правда в порядке. Можешь вернуться за стойку.

Она взглянула на Рому.

— Ладно.

Ларри свернул полиэтилен и прислонил рулон к стойке.

— Как Эдди мог оставить такое у людей над головой и уйти? — возмутилась Мэри. — Или Уилл. Ты могла серьёзно пострадать.

Могла. Или Мэри. Или Абигайль, Джейсон и любой другой, пришедший в библиотеку. Я спускала Уиллу с рук слишком многое.

— Я буду за этим следить, — пообещала я Мэри. Она не казалась особенно убеждённой, но вернулась за стойку.

Рома сунула телефон в карман и подошла ко мне.

— Я тебя записала на полпятого. Рентген плеча, а потом доктор посмотрит.

— Спасибо, — меня немного смущала её заботливость. — Как тебе удалось?

Рома подавила зевок.

— Извини. День начался рано. А насчёт договорённости — я у твоего доктора няней была, — она положила руку мне на плечо. — Так что иди в клинику.

— Рома, спасибо, что позаботилась о моём плече и с доктором договорилась. Я тебе обязана.

Она улыбнулась и пошла в сторону музыкальной секции.

— Ну да, обязана, — сказала она, оглянувшись.

Мэри сидела за стойкой. Я подошла к входной двери, выглянула наружу. На парковке ни следа пикапа Уилла. Я вернулась в холл, осторожно обошла леса, осматривая каждый угол. Больше ничего, что могло бы на кого-нибудь упасть, но рисковать мне не хотелось. В дворницком чулане нашлось четыре жёлтых вывески-сэндвича с надписями «Осторожно» и «Мокрый пол». Я вытащила их и прикрепила к лесам при помощи светящейся оранжевой ленты из ящика с хламом, оставшимся от Хеллоуина. Течь в компьютерном зале уменьшилась, превратившись в тонкую струйку.

— Ларри, вы случайно не ехали мимо Стрэттона по пути сюда?— спросила я электрика.

— Ага, ехал. А что?

— Там стоял пикап Орена?

Он минуту подумал.

— Да, он там был. Хотите, чтобы он зашёл посмотреть на эти окна?

Я кивнула. Потом подвигала рукой вверх-вниз, назад, вперёд. Почти не больно, или, может, мне хотелось, чтобы так было.

— Я присмотрю за этим ведром, — сказал Ларри.

— Спасибо, — улыбнулась я.

Я пошла к себе за дождевиком, остановилась у стойки, сказать Мэри, что ухожу.

— Если без меня вернётся Уилл Редферн, не отпускай его.

Мэри взглянула на рулон полиэтилена, все ещё стоящий у стойки, и недобро улыбнулась.

— Не волнуйся, не отпущу.

Дождь перестал. Я пошла по Олд-Мэйн-стрит. Дул ветер с озера, и воздух был свежий и чистый. Пикап Орена стоял на парковке у театра, и я чуть было не запрыгала от радости. Дверь служебного входа оказалась не запертой. Дежавю. В голове промелькнул образ Грегора Истона на рояле. Я вспомнила, как неестественно неподвижен он был. Даже во сне наше тело движется, мы дышим и поворачиваемся, у нас дрожат веки и дергаются пальцы. На фоне мертвенно-бледной кожи рана на его голове казалась нарисованной каким-то гримером. Я тряхнула головой, чтобы избавиться от видения, но это не помогло. Я почти забыла, как сильно был ранен дирижер. Детектив Гордон тоже не спрашивал меня об этом. На секунду закрыв глаза, я представила себе голову Истона.

Да, она напомнила мне сценический грим, наверное потому, что я видела литры фальшивой крови и множество «ужасных» ран — отрубленные головы, ампутированные конечности, торчащие из груди ножи — за те годы, что засыпала под фильмы ужасов. Странность заключалась в том, что рана Истона была чистой. Голова была разбита, рана свежая, но никакой запекшейся крови на коже или седых волосах. Ни крошки приставшего песка или грязи. Уверена, самому Истону затруднительно было позаботиться о чистоте.

Я открыла глаза. Наверняка Грегор Истон не сам промыл рану, но тогда кто это сделал? Кто был с ним, когда его ударили? Может, тогда его кровь и оказалась на полу в библиотеке? Я провела рукой по затылку, и острая боль в плече напомнила о моей собственной травме и необходимости прямо сейчас найти Орена и что-нибудь сделать с протечкой в библиотеке.

Внутри театра за кулисами горел свет. Я прошла через холл мимо прожекторов и прочего оборудования. На сцене кто-то играл на фортепиано. Я остановилась у края занавеса. Музыка была мне незнакома, но от неё хотелось двигаться, кружиться вместе с мелодией, словно танцующей на сцене. Я забыла про Грегора Истона, текущее окно и потерявшихся подрядчиков. Забыла про своё ушибленное плечо.

Я сделала пару шагов вперёд — посмотреть, кто играет. Может, Вайолет? Или Эми. Или Руби. К моему удивлению, за роялем сидел Орен, сильные пальцы порхали над клавиатурой. Я не сошла бы с места, даже если бы театр загорелся, прекрасная музыка потрясла меня, пронзила насквозь. А потом она закончилась, Орен оглянулся и увидел меня.

Он смущённо отвёл взгляд, провёл рукой по затылку, возвращаясь к реальности. Я медленно поднялась на сцену и остановилась позади фортепиано. Он смотрел на меня, наклонив голову.

— Это было прекрасно, — сказала я. Слова неожиданно позабылись. — Я... я не знала, что вы играете.

Орен провёл по шее и уронил руку на колени.

— Я... эээ, нет. Очень мало. — Он старался не смотреть мне в лицо. — Что вы здесь делаете? В библиотеке какие-то проблемы?

— Одно из окон течёт, — кивнула я. — Дальнее, в компьютерной комнате.

— Звонили Уиллу Редферну? — Он покачал головой. — Если бы вам удалось его найти, вы не пришли бы сюда, так?

— Простите, я знаю, что у вас здесь много дел, — сказала я, — но Уилл появился и ушёл, так что я и оглянуться не успела, а на выходные нельзя оставлять текущее окно.

— Да, нельзя. Пойду посмотрю, — он встал. — Мне нужно кое-что взять с собой.

— Пойду обратно, — сказала я. — Там увидимся.

По дороге в библиотеку я даже не застёгивала плащ. Уилл не звонил и не появлялся. Ничего удивительного. Не успела я повесить на место куртку, как пришел Орен. Он направился в компьютерный зал, проходя мимо щитка, поднял руку, приветствуя Ларри. Течь теперь стало меньше, просто капало.

— Похоже, это шов, — сказал Орен.

— Ларри так же думает, — ответила я.

Орен кивнул.

— Пойду возьму лестницу и посмотрю снаружи.

Я внимательно рассматривала оконную раму в надежде, что проблема лишь в отогнувшимся кусочке металла или отошедшем уплотнении.

— Кэтлин, — позвала Мэри.

Я обернулась.

— Тебя Эверетт Хендерсон.

Я кивнула и указала в сторону кабинета, чтобы она перевела туда звонок. Прикрыв за собой дверь, я сняла трубку.

— Алло, Эверетт.

— Здравствуйте, Кэтлин. Лита сказала, вы хотели поговорить со мной.

Я рассказала про Уилла и ремонт, изо всех сил стараясь не показывать своего огорчения.

— Орен сейчас снаружи, на лестнице. Пытается найти место протечки. Я оставила Уиллу два сообщения и не хочу, чтобы всё так и продолжалась.

На другом конце провода помолчали. Наконец, Эверетт сказал:

— Мне так жаль, Кэтрин. Лита очень не советовала нанимать Уилла, — он тихо вздохнул. — Я ходил в школу с отцом Уилла, воспоминания о прошлом повлияли на моё решение.

Я постаралась аккуратно выбирать слова.

— Эверетт, вы не виноваты, что Уилл так организует работу.

— Вы очень добры. Я должен уехать из города по делам. Вернусь в понедельник, и вечером заеду, чтобы обсудить, что делать дальше. Согласны?

— Согласна.

— Хорошо. А вы уверены, что не травмировались? Врачу показывались?

Я потерла плечо, вздрогнув, когда коснулась больного места.

— Все нормально, Эверетт. Рома отлично справляется и с двуногими пациентами.

— Я рад, — сухо ответил он.

— А после обеда я заеду в клинику. Я в порядке.

— Думаю, вы не сознаетесь, даже если это не так. Если вам что-нибудь нужно...

— ... звоните Лите, — закончила я. — Так и сделаю.

— Нет ли поблизости Орена? Я хотел бы поговорить с ним.

— Одну минуту, — я вышла из кабинета, как раз когда Орен входил в здание.

— Это уплотнение, — крикнул он, — я могу его починить.

— Отлично, — сказала я. — Звонит Эверетт, он хотел бы поговорить с вами.

Орен, похоже, не удивился.

— Ладно, — сказал он, вытирая руки о рубашку.

Телефон на стойке выдачи был к нему ближе. Пока Орен разговаривал с Эвереттом, я снова обошла леса. Мне совсем не хотелось, чтобы они простояли тут все выходные, но вряд ли Уилл, Эдди или хоть кто-нибудь сегодня снова появится. Орен повесил трубку и подошел ко мне.

— Эверетт попросил починить окно.

— Спасибо.

— Он также попросил разобрать леса, если парни Уилла не вернутся до конца дня, — он внимательно на меня посмотрел. — Сказал, с них что-то упало прямо на вас.

— Вон тот рулон, — я показала на полиэтилен, так и стоявший у стойки.

— Ничего страшного? — спросил Орен,

— Только плечо болит, — кивнула я.

— И чем только Уилл думает...

Я сказала бы, но это анатомически невозможно.

— Тогда я начну работать, — сказал он.

Я подошла к Мэри, разбиравшей стопку книг.

— Перерыв.

— Уверена? — спросила она.

— Ты работаешь сверхурочно, тебе положен перерыв, — я посмотрела на часы. — Где Джейсон?

— Наверху.

Мэри встала, и я заняла ее место.

— Скажи Джейсону, пусть тоже отдохнет.

— Конечно, — ответила она, поднимаясь по лестнице в комнату для персонала.

Я работала за стойкой, пока не вернулась Мэри, потом пошла к себе, чтобы напечатать копию бюджета библиотечных переделок и актуальный список того, что закончено и что ещё надо дорабатывать. Надо закончить с покраской, и компьютерный зал не готов, не говоря уж о конференц-зале. Имелось и ещё не меньше дюжины мелких незавершённых работ. Если бы Уилл прекратил бездельничать, мы могли бы уложиться в график. Большое «если бы»...

Пока принтер печатал, я проверила почту. Одно сообщение от Лизы. Тема — Истон. Я щёлкнула по сообщению.

Грегор Истон — урождённый Дуглас Грегори Уильямс.

Всё страньше и страньше. Лиза. Дуглас Грегори Уильямс. Я записала это имя в синий библиотечный блокнот. Итак, Истон сменил имя. Зачем? Может, поэтому я не смогла найти ничего о его прежней жизни? Да, «всё страньше и страньше». Пока у меня были только вопросы. Кем на самом деле был Грегор Истон? Почему он оказался в библиотеке после закрытия? С кем он встречался? Что с ним произошло? И самое важное — как он умер?

Лиза очень хорошо умела добывать информацию. И я надеялась, что она сможет рассказать мне больше про этого Истона-Уильямса. И теперь, когда детектив Гордон относится ко мне не так подозрительно, может, я смогу узнать, как Истон — я не могла называть его иначе — умер на самом деле.

В открытую дверь постучали. Я подняла глаза. На пороге стоял Орен.

— На данный момент течь я залатал. До завтра окно просохнет, и я смогу сделать постоянную заплатку. Остальные окна я проверил и проблем не нашёл, но на всякий случай оставил ведро и тряпки.

— Спасибо, что пришли на помощь.

Он пожал плечами, кивнул.

— Я вернусь в конце дня, чтобы разобраться с лесами. — Он поколебался, потом сделал пару шагов вперёд. — Вы сделали здесь большую работу, Кэтлин. Мальчишкой я проводил в этом здании много времени, зарывшись в книги — гонялся за пиратами, разгадывал тайны, отправлялся на сафари. Видеоигр тогда не было. — Он улыбнулся. — Это было самое моё любимое место. Пока вы не приехали, здесь всё постепенно приходило в упадок — и здание, и книги. Вы снова сделали библиотеку тем необычным, особенным местом.

Это самая длинная речь, какую я слышала от Орена. Я просто не знала, что сказать.

— Спасибо. Для меня это... очень важно.

Орен замялся.

— Ну, значит, я ещё вернусь. — Он бросил взгляд на мой стол, на блокнот с нацарапанным в нём настоящим именем Истона. Орен коснулся блокнота указательным пальцем. — Истон был не очень хороший человек.

Он откашлялся и покачал головой.

— Я лучше пойду, — сказал он, и ушёл прежде, чем я смогла спросить, откуда он знает, что Дуглас Грегори Уильямс и Грегор Истон — одно лицо.