Геркулес перестал вертеться. Я положила руку на сумку в знак предупреждения — сидеть спокойно и тихо. Гулять по городу воскресной ночью с котом в сумке — точно не преступление, но и не особенно нормально. Невинная улыбка — всё, что мне оставалось.
— Здравствуйте, детектив Гордон.
Я я подошла к машине.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил он.
— Спасибо, нет, — ответила я. — Я вышла на прогулку и заглянула сюда, повидаться с Ореном, но его нет дома. Вот пирожные. — Я всё ещё держала в руках холщовую хозяйственную сумку с пирожными. — Я хотела угостить Орена — в благодарность за то, что вчера он починил протёкшее окно в библиотеке.
Вот — отличное объяснение, почему я оказалась во дворе Орена. Я наконец в безопасности.
— Садитесь, — сказал детектив Гордон.
Или нет.
— Простите?
Он наклонился чуть дальше и открыл дверцу пассажирского сидения.
— Я отвезу вас домой. Не очень хорошая идея — прогуливаться в одиночку так поздно.
Так поздно? Мне не хотелось открыто смотреть на часы, но по моим подсчётам, сейчас не больше одиннадцати. Плюс — у меня есть большой фонарик, перечный спрей, кот и шесть пирожных.
— Спасибо, не стоит, — сказала я.
— Мне будет спокойнее, если я увижу, что вы дома и в безопасности.
Я не могла понять — то ли он очаровательно-старомоден, то ли снисходительно-высокомерен.
— Обычно я не принимаю приглашений прокатиться с незнакомцем, — сказала я.
Он улыбнулся.
— Мы не совсем уж незнакомцы, мисс Поулсон.
Он прав. Ноги у меня устали, про плечо и говорить нечего. И я понятия не имела, сколько ещё Геркулес высидит спокойно, пока опять не откроется этот ящик Пандоры, вернее, сумка с котом.
— Вы правы, — сказала я.
Я села в машину, устроила Геркулеса под ногами. Детектив Гордон развернулся на дорожке у дома Орена и поехал назад.
— А что вы здесь делаете воскресной ночью? — спросила я.
— Полицейская работа.
— Грегор Истон?
Он не ответил и не отвёл глаз от дороги. Только слегка улыбнулся. Мне пришло в голову, что, возможно, детектив ехал повидаться с Ореном. Пора поговорить о чём-то безобидном.
— Не знала, что вы — кошатник, детектив.
Он вопросительно посмотрел на меня. Потом понял.
— Рома попросила вас помочь ей этим вечером.
— Так и есть.
— Вам удалось поймать Люси?
Он притормозил на углу, потом повернул вниз по Маунтин-роуд.
— Мы её поймали. И вы не ошиблись, лапа у неё сломана. Рома запланировала операцию на завтра.
— Хорошо. — Он притормозил за грузовиком, ожидавшим поворота налево. — Я не хотел, чтобы Люси...
Он не закончил фразу, но я поняла, о чём он.
— Рома сказала, это вы нашли Десмонда, — сказала я, борясь с желанием нагнуться и проверить, как там Геркулес.
— Да. На него напало какое-то другое животное. Он лежал на краю дороги. Я сначала даже не понял, кот это или чья-то выброшенная из машины куртка.
— Но как же вам удалось довезти его к Роме? Как вы забрали его в машину?
— Да, это было непросто, — он притормозил, включил поворотник и свернул к моему дому. — Я не знал, что он дикий. — Он обернулся ко мне. — Я ничего не знал о диких котах. Десмонд сходил с ума, когда я подобрал его. Он выл, шипел, исцарапал мне все руки. К счастью, я был на полицейской машине с перегородкой между задними и передними сидениями. Мне как-то удалось засунуть его назад. — Он покачал головой. — Я набросил на него одеяло, и, кажется, это немного помогло. Потом помчался в клинику — с сиреной и мигалками.
— Вы спасли Десмонда, — я расстегнула ремень и потянулась за сумкой. — И из-за этого Рома узнала о котах из Вистерия-Хилл. Так что их вы тоже спасли.
Он тронул ворот рубашки.
— Котов спасает Рома, она взяла на себя львиную долю работы.
— Но всё же... — на этот раз я не закончила предложение. Я опять вспомнила про пирожные. Они съездили со мной к Орену и вернулись почти нетронутыми. — Вот, — сказала я, протягивая ему свёрток из фольги. — И спасибо, что подвезли меня домой.
Я вышла из машины, одной рукой прижимая к себе Геркулеса.
Детектив Гордон снова перегнулся через пассажирское сидение.
— Спасибо за пирожные.
Я посмотрела, как он уезжает, потом пошла к дому и зашла на веранду. Оказавшись внутри, я сразу открыла сумку. Геркулес свернулся клубочком на дне.
— Мы дома, — сказала я.
Он открыл один глаз.
— Давай, вылазь. У меня ещё осталось немного того вонючего печенья.
Это заставило его выпрыгнуть из сумки.
— И не думай, что я забуду, что ты сделал у Орена, — я погрозила ему пальцем.
Я щёлкнула кухонным выключателем. Из-за раковины на нас таращился Оуэн. Я засмеялась.
— Услышал, что я сказала, да? — я нагнулась и погладила его, — про «вонючее печенье».
Он тихонько мяукнул в ответ.
Я взяла стакан молока, насыпала каждому коту по маленькой кучке печенья с сардинами и сыром. Потом села за стол и вытащила бумажку, которую нашёл Геркулес. В том, что Оуэн и Геркулес, похоже, пытались помочь мне разобраться, что случилось с Грегором Истоном, не было никакого смысла. Не может этого быть. С другой стороны — как и остальных их способностей. И я решила забыть о логике и разуме — по крайней мере, сейчас — пусть всё идёт, как идёт.
Я разгладила кусочек бумаги на столе. Теперь, когда я ясно видела эти значки и цифры, я надеялась, что они обретут какой-то смысл. Этого не случилось. И в самом деле, каковы шансы, что Геркулес смог найти ключ к разгадке того, как Орен связан с Грегором Истоном? А то, что я говорю с котами так, будто они меня понимают, вовсе не значит, что так и есть. Они же коты. Умные коты с некоторыми нереальными способностями, но всё же — коты. В данный момент у одного вся морда в крошках от печенья, а у другого — клубок пыли на кончике хвоста. Всё было бессмысленно. Я устала, расстроилась, и мне хотелось только нырнуть в пенную ванну, а потом в прохладную постель. Что я и сделала.
После ночи, наполненной причудливыми снами, я проснулась чуть позже, чем обычно в воскресное утро. В одном из моих снов Орен играл на пианино, а публика состояла из котов. Я резала фрукты на кухне, одетая в пижамные брюки и майку, когда в заднюю дверь постучала Ребекка. Без обычной тёмно-розовой помады она выглядела усталой и бледной.
— Извини, Кэтлин. Я тебя не разбудила?
— Нет, — сказала я. Я как раз собиралась приготовить блинчики. У тебя всё в порядке?
— Нет, — сказала она. — То есть, да. — Она потёрла пальцем висок. — Извини. Я немного не в себе. Эми в больнице. Ей уже лучше, но она совсем одна. Мне не хотелось тебя беспокоить, но не могла бы ты отвезти меня туда? — Она подняла перевязанную руку. — Я не могу водить — толком не могу — из-за этого.
— Конечно, отвезу, — сказала я. — Ты сказала, что с Эми уже всё в порядке, но что с ней случилось?
— Какая-то аллергия. Горло распухло, и она начала задыхаться. Она была у Эрика вместе с другими с фестиваля. Там оказался доктор, турист, ел десерт с женой. Какова была вероятность, что найдётся врач... — Она на мгновение прикрыла глаза, потом вздохнула. — Но врач нашёлся. И Эми спасли.
— Это самое главное, — сказала я.
— Ты права. Главное, что Эми в порядке.
— Дай мне минутку, чтобы одеться. — Я провела её на кухню, подвинула кресло. — Садись. Я сейчас.
Я сгребла фрукты в миску, прикрыла сверху тарелкой и поставила в холодильник. Потом подошла к Ребекке, тронула за плечо.
— Я сейчас. Вот кофе, если хочешь чашечку.
Она на мгновение накрыла мою руку своей.
— Спасибо.
Я сжала её плечо и пошла к лестнице. Надела шорты и майку, причесалась, заколов назад чёлку. Потом схватила сумку и спустилась вниз. Ребекка с кем-то разговаривала. Оуэн. Она откинулась на спинку кресла и говорила тихо, я не могла разобрать слов. Оуэн сидел перед ней, наклонив голову, и внимательно слушал.
— Я готова, — сказала я Ребекке. — Скоро вернусь, — Оуэну.
Коты уже накормлены, в мисках свежая вода. Я выключила кофеварку, заперла за нами дверь и пошла за Ребеккой через задний двор к её маленькой синей «тойоте». Она протянула мне ключи. Открыв для неё дверцу со стороны пассажирского места, я обошла вокруг к сиденью водителя. Потребовалась минутка, чтобы отрегулировать зеркало.
— В Ривервью? — спросила я Ребекку.
— Да. Знаешь, где это?
— Да.
Я выехала задним ходом и направилась по Хилл-стрит, стараясь выбрать самый короткий путь к больнице. Утром в воскресенье движение в Мейвилл-Хайтс не особенно сильное, так что, на самом деле, какой дорогой ехать — не так уж важно. Уже возле больницы я притормозила, пропуская белку, которая молнией пронеслась через дорогу. Я улыбнулась Ребекке. Всю дорогу она сидела молча и напряжённо. Ей удалось улыбнуться в ответ.
— Я знаю, Эми не моя внучка, но если бы и была — я не могла бы любить её больше.
Белка сделала последний рывок к обочине.
— Как вышло, что вы с Эми так сблизились? — спросила я.
— Я её стригла. — Краем глаза я видела, что она улыбается воспоминаниям. — Она была непослушным ребёнком. Родители Эми погибли, когда ей было четыре, разбились на машине. Бабушка Эми умерла задолго до её рождения, так что Эми растил дед и целая вереница нянек.
— Должно быть, её слегка избаловали, — предположила я.
Ребекка рассмеялась.
— Волосы у неё были, как у Маугли из «Книги джунглей», а сама Эми была дерзкой и грубой. Я сказала, что стану её стричь, когда она немножко научится манерам.
— А она?
— Она вернулась домой и подстриглась сама, садовыми ножницами, которые стянула из кладовой.
— Не очень хорошо, — улыбнулась я.
— Не очень. Няня снова привела её ко мне, чтобы исправить нанесённый ущерб. Девочка вела себя так же грубо и упрямо, как и в первый визит. Но мне нравился этот ребёнок. Она напомнила мне... того, кого я когда-то знала. — Она откашлялась. — Я сказала ей, если она хочет стричься сама, надо хотя бы научиться делать это правильно. В субботу утром она сидела у двери парикмахерской, когда я пришла ее открывать. А спустя несколько недель — сбежала из дома. Я обнаружила её завёрнутой в простыню, которую она стащила у кого-то с бельевой верёвки, спящей на садовой скамейке.
Я подъехала к больнице и нашла место для парковки справа от входа.
— Большое спасибо, Кэтлин, — сказала Ребекка.
— Я пойду с тобой.
— Не стоит.
— Не заставляй меня использовать кухонные ножницы в качестве аргумента, — сказала я с шутливой суровостью. — Хочешь, чтобы это было на твоей совести?
— Ладно, ты выиграла, — улыбнулась Ребекка.
Мы нашли Эми сидящей на кровати. Волосы у неё были прилизанные, кожа бледная, и выглядела она лет на двенадцать. Поймав взгляд Ребекки, Эми закусила губу. Ребекка обняла её, поцеловала в макушку.
— Ну, как ты? — она отстранилась, убрала волосы с лица Эми и внимательно посмотрела на неё.
— Я не могла... дышать.
Я заметила пару длинных царапин у неё на шее, как будто Эми рванула её ногтями. Ребекка погладила её по щеке.
— Но теперь всё уже позади, мы узнаем, на что у тебя аллергия и как быть осторожнее. Всё хорошо, — она снова обняла Эми.
— Я так хочу домой, — Эми положила голову на плечо Ребекки.
Ребекка ласково похлопала её по спине.
— Мы и собираемся забрать тебя домой, и я ещё испорчу тебе остаток дня.
Эми оглянулась на меня.
— Привет, Кэтлин.
— Привет, — сказала я. Рада, что ты в порядке.
— Спасибо, что привезла Ребби. Я не знала, кому ещё позвонить, и не подумала, что водить она не может.
— Не беспокойся об этом, — сказала я.
— Дорогая, где твоя одежда? — спросила Ребекка, оглядывая комнату.
— Может, там, — Эми указала на узкий шкаф у окна.
Ребекка заглянула в него, вытащила прозрачный пластиковый пакет с вещами Эми. Верх пакета был завязан свободным узлом.
— Давайте я, — я развязала узел и протянула сумку Ребекке. Она встряхнула одежду Эми и разложила на кровати.
— Сможешь одеться сама?
Эми кивнула.
— Ладно. Я пока найду медсестру, узнаю, есть ли для тебя какие-нибудь предписания.
— Я думаю, меня направят к аллергологу, — сказала Эми. — Я собираюсь провериться, хотя доктор — здешний, не тот, что был у Эрика — уверен, что все дело в маковых зернах.
Ребекка на мгновение прикрыла глаза.
— Зёрна мака, — прошептала она. — Сейчас вернусь.
— Я подожду в коридоре, — сказала я Эми. — Крикни, если понадобится помощь.
К тому времени как Эми оделась, Ребекка вернулась со списком аллергологов и остальными бумагами Эми. Я отвезла их в маленькую квартирку Эми недалеко от Стрэттона.
— Кэтлин, поставишь машину ко мне? — спросила Ребекка.
— Конечно, — согласилась я. — Но как ты вернёшься домой?
— Могу пройтись, как всегда.
— Тебе не нужно оставаться, Ребби, — сказала Эми с заднего сидения, но выражение её лица говорило об обратном.
Мы с Ребеккой переглянулись.
— Прости дорогая, придётся тебе меня терпеть, — сказала она. — Как минимум пару дней.
Я увидела, как Эми с облегчением расправила плечи.
— Спасибо за всё, Кэтлин, — сказала Ребекка.
— Всегда пожалуйста, Ребекка, — сказала я. — Серьёзно, звони, если Эми что-то понадобится или захочешь, чтобы я отвезла тебя куда-нибудь.
Она кивнула, расстегнула ремень и вышла из машины.
— Спасибо, — сказала с заднего сидения Эми. — Я так рада, что ты поселилась рядом с Ребби.
— Я тоже, Эми, — ответила я. — Береги себя.
Я отвела машину Ребекки назад, к её дому, поставив так, чтобы в следующий раз было легче выехать. Ребекка забыла на спинке сидения свитер, он свалился на коврик, и я его подобрала. Внизу осталось грязное пятно. Я решила захватить его с собой и постирать. Заперев машину и сунув ключи в сумку, я пошла через двор к своему дому. На крыльце сидел Геркулес, глядя на окно. Он спрыгнул вниз, посмотрел назад, потом на меня, и замяукал.
— Ты что? — спросила я. — Если ищешь Ребекку — она с Эми, и с Эми всё в порядке.
Герк вслед за мной вошёл в кухню. Внутри, прямо перед дверью, сидел Оуэн.
— Ребекка у Эми, Эми в порядке, — сказала я.
Я бросила свитер Ребекки на спинку стула.
— Мне нужен кофе, — сказала я, не обращаясь ни к кому.
Как только кофеварка заработала, я полезла в холодильник. Может, сделаю французский тост с фруктами вместо блинчиков. Оуэн стоял на задних лапах, а передние положил на спинку кресла, куда я бросила свитер Ребекки. Он жевал рукав.
— Оуэн! Прекрати! — крикнула я.
Испуганный кот упал на все четыре лапы и теперь смотрел на меня с таким же глупым выражением, как во время жевания цыплёнка с кошачьей мятой.
— Да что с тобой такое? Это же свитер Ребекки.
Я подобрала кардиган, свернула и повесила на спинку кресла. Потом пошла к холодильнику за фруктами, которые резала, когда в дверь постучала Ребекка. Когда я обернулась, Оуэн подпрыгивал, стараясь зацепить свитер лапой.
— Эй! А ну перестань! — завопила я и схватила свитер прежде, чем коту удалось до него дотянуться.
Оуэн повесил голову. В дверях гостиной появился Геркулес. Я схватила свитер одной рукой, прижала к себе и нагнулась к Оуэну.
— Что же это с тобой такое? — спросила я, стараясь говорить спокойно.
Оуэн посмотрел на меня и сунул голову в смятый в клубок свитер. Прежде чем я успела его оттолкнуть, он выдернул голову и затряс ею. Если бы не знала, я могла бы поклясться, что в рукаве спрятан Весёлый цыплёнок Фред. Я смотрела на Оуэна, а он изо всех сил старался не смотреть на меня. Может, я не так уж и ошибаюсь. Я протянула руку и почесала кота за ухом.
— Всё в порядке. Я на тебя не сержусь.
Я поднялась, встряхнула свитер и поднесла к лицу. Он чуть заметно пах кошачьей мятой. Я наклонилась над Геркулесом, держа перед ним рукав. Он понюхал, поморщился и отодвинул голову — такая же реакция, как на цыплят с кошачьей мятой. Ребекка обещала больше не покупать их Оуэну. Должно быть, мята была в составе компресса на руке, догадалась я. Не знала, что кошачья мята помогает от артрита. Ничего удивительного, что Оуэн так странно себя вёл. Я поднялась наверх, наполнила тёплой водой раковину рядом со стиралкой, добавила мыло и замочила свитер.
Когда зазвонил телефон, я приканчивала последний кусок французского тоста. Я изо всех ног кинулась в гостиную, думая, что это мать или Ребекка. Но я ошиблась.
— Привет, Кэтлин, — раздался из трубки голос Лизы. — Отгадай, что я выяснила.