Сердце вдруг застучало чаще.

— А с чего вы взяли, что записка от меня?

Он протянул мне бумажку. Это оказалась ксерокопия, оригинал был написан на библиотечной бумаге: «Встретимся в библиотеке, в одиннадцать тридцать. Кэтлин».

— Я этого не писала.

— Здесь ваше имя и бланк библиотеки.

Я заставила себя пару раз вздохнуть поглубже.

— Да, но это не моя рука. У меня почерк гораздо хуже. Я не писала Грегору Истону. И смотрите — это не адресовано ему. Тут вообще нет обращения. А насчёт бумаги — это не библиотечный бланк. Мы её нашли в кабинете и используем для черновиков. Вот, посмотрите на название библиотеки. — Я протянула ему листок.

Детектив взгянул на бумагу, потом на меня.

— «Бесплатная публичная библиотека Мейбл-Хайтс»?

Я кивнула.

— Ага. У меня на столе такие блокноты. И пара в комнате для персонала, и целая стопка под стойкой выдачи. Мы все ими пользуемся. Я пишу на такой бумаге не меньше десятка записок в день — сотрудникам, рабочим, себе, но только внутри библиотеки, — я опять показала на ксерокопию. — Это даже не целый листок. Похоже, кто-то оторвал половину.— Я указала в сторону второго этажа. — Там вы можете найти сколько угодно образцов моего почерка. Я не писала Истону записок. И не приглашала его сюда на свидание.

— Как скажете.

Детектив убрал бумагу в карман.

— А почему вы так уверены, что он возвращался? — спросила я. — Только из-за того обломка запонки? — Лицо детектива по-прежнему ничего не выражало. — Погодите, а на полу точно была кровь Истона?

— А откуда вам известно, что это кровь?

— Ну, когда я спросила, что вы подобрали с пола, когда мы увидели кровь, вы не стали поправлять меня.

— Да, не стал.

За спиной детектива появилась Мэри.

— Простите, что прерываю. Кэтлин, на второй линии Уилл Редферн, хочет поговорить с тобой.

— Извините, детектив, — сказала я, — я должна ответить.

Я пошла вслед за Мэри к главной стойке — это быстрее, чем в мой кабинет.

— Доброе утро, мистер Редферн.

— Здравствуйте, мисс Поулсон. Я хотел узнать, открыта ли библиотека, прежде чем прислать своих ребят.

Я удивилась — откуда же он звонил. Голос отдавался гулким эхом, как будто говорили из душевой кабины или, скорее, из огромного мусорного бака.

— Я слышал, вчера полиция закрывала здание.

— Да, — сказала я, — но сейчас большая часть библиотеки открыта — кроме конференц-зала, где вы сложили инструменты.

— Ничего, инструменты у нас есть.

— Сегодня нужен ещё электрик, — сказала я, подтягивая телефон поближе, чтобы перейти на другую сторону стойки и освободить место Мэри.

— Электрик? Зачем?

— Я включила пылесос в одну из старых розеток в компьютерном зале, и меня чуть не убило током.

— Не может быть, — сказал Редферн.

— Я не шучу. Надо проверить всю проводку в этой части библиотеки, и ещё нужны новые розетки для компьютеров.

— Я постараюсь прислать кого-нибудь сегодня же.

Может, он что-то жует?

— Спасибо.

— А вы уверены, что дело не в пылесосе? — спросил он.

Я глянула на Мэри и покачала головой. Она сочувственно улыбнулась. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Не помогло.

— Уверена.

— Знаете, мисс Поулсон, здание библиотеки далеко не новое, и потому капризное, как старая дева. Вы тут слишком недавно и не знаете всех его причуд.

Ну вот, снова этот слегка снисходительный тон. Я закрыла глаза и представила, как мое раздражение наполняет большой красный воздушный шар, выходящий из макушки. Этому упражнению для релаксации мама учила на уроках актерского мастерства.

— Так вы пришлете электрика? — Шар становился все больше, больше и больше. — Если это проблема, я могу позвонить Эверетту, попрошу его порекомендовать кого-нибудь.

— В этом нет необходимости, — быстро сказал он.

— Спасибо. — Я подняла руку и щелчком отправила воображаемый шар в полет.

— Парни будут у вас через час, — продолжил Уилл, — и до конца дня я пришлю электрика. Звоните, если будут еще какие-то проблемы.

— Спасибо, — повторила я, но он уже отключился. Я подтолкнула телефон к Мэри.

— Уилл планирует что-нибудь сделать сегодня? — спросила она.

— Будем надеяться.

Я повернулась и обнаружила у выхода детектива Гордона. Я подошла к нему.

— Мы закончили?

— Пока да, — ответил он, доставая из кармана ключи.

— Спасибо за помощь.

— Не за что, — он почти улыбнулся. — Буду на связи. — Он показал на огражденную лентой часть библиотеки. — Мы должны закончить на следующий день.

Я кивнула.

— Вы не скажете мне не покидать город?

Его губы дрогнули. Он хотел улыбнуться.

— Собираетесь куда-то?

— Нет.

— Тогда не вижу проблемы.

Он повернулся и ушел.

Я вернулась в компьютерную комнату. Сьюзен скручивала шнур пылесоса.

— Засуну его в кладовку наверху, — сказала она.

Я кивнула.

— Спасибо. Когда Гарри придет косить газон, я спрошу, может, он его починит.

Глянув на почерневшую стену, я снова услышала хлопок, увидела искры, почувствовала, как мышцы руки скрутило в болезненные узлы.

— Рука болит?

Я поняла, что, сама не замечая, потираю запястье.

— Нет, просто ноет немного, как будто растянула. — Болело как после девяти баскетбольных подач, но я не стала этого говорить. — Уилл Редферн пришлёт электрика, — добавила я, чтобы сменить тему.

— Что-то не очень верится, — Сьюзен указала на стену. — Тебя могло убить током. А помнишь, когда снимали радиаторы, тебя обожгло из запорного клапана?

Я судорожно вздохнула, вспомнив, как струя пара чуть не снесла мне половину лица.

— Может, это прозвучит странно, — начала Сьюзен, — но ты не замечала, что каждый раз, когда здесь что-то происходит, страдаешь ты?

— Не каждый.

Она скорчила мне рожу.

— Да ладно, Сьюзен. Ты думаешь, Уилл Редферн саботирует ремонт библиотеки? Зачем? Он что-то имеет против книг? Или чтения?

— Ну, когда ты так говоришь, это кажется глупым, — признала Сьюзен.

— Угу. Уилл просто... неорганизованный. Он пытается делать десяток вещей одновременно. «И он сексист и чересчур надменный», — добавила я про себя. — Если он не пришлет сегодня электрика, я найду его сама.

— Ладно. — Сьюзен взяла одной рукой пылесос, а другой шланг. Оглядев почти пустынную библиотеку, она поинтересовалась: — А чего хотел детектив?

Я не видела причин не говорить ей.

— Он все ещё считает, что Истон возвращался в библиотеку во вторник вечером.

— Невозможно, — так горячо воскликнула Сюзан, что у нее очки съехали с носа. — Кэтлин, он не возвращался. Я бы его увидела.

— Так я и сказала детективу Гордону.

Тут к нам подошла хорошенькая рыжеволосая девушка с двумя кудрявыми малышами.

— Извините, вы не подскажете, где у вас книжки-картонки?

Я улыбнулась.

— Они в нашем новом детском отделе, вон там, — я указала на дальний конец библиотеки, повернулась к Сьюзен и беззвучно прошептала «Не волнуйся». Она закатила глаза.

«Парни» Уилла Редферна появились через полчаса и сразу приступили к работе над новой стойкой выдачи книг. Еще через двадцать минут в здание вошел электрик, я как раз спустилась из своего кабинета. Он оказался слегка помолодевшей и намного более светловолосой версией Гарри Тэйлора, ухаживавшего за нашим газоном.

— Мисс Поулсон? — он протянул мне руку. — Я Ларри Тэйлор из «Тэйлор электрик».

— Пожалуйста, зовите меня Кэтлин. — У него были зеленые глаза Гарри. — Вы не родственник Гарри Тэйлора?

— Ага. Старый Гарри — мой отец, а молодой — мой старший брат. Гарри, Гарри и Ларри, — улыбнулся он, и я расслабилась.

Я вкратце рассказала о пылесосе, искрах и моем полете и показала почерневшую розетку. Он присел, чтобы рассмотреть поближе.

— Нужно взглянуть на щиток.

— Он в подвале. Я провожу вас.

Он поднял руку.

— Не надо, я знаю, где это.

— Тогда за дело.

Сьюзен, сидя на полу, расставляла справочники на нижней полке.

— Скажи, что это был Ларри Тэйлор.

— Так и есть.

— Хорошо. Как все Тэйлоры, он не умеет работать плохо.

— Отличный рекламный слоган. Интересно, он написал его на своей визитке? — я протянула ей огромный атлас.

Она скорчила мне рожу, и я улыбнулась в ответ.

— Поможешь отнести стол в детский отдел?

— Конечно.

Она встала и вытерла руки о юбку.

Мы умудрились пронести собранный мной стол через всю библиотеку, ни разу ни на что не натолкнувшись. Сюзан вернулась к справочникам, а я оттащила стол на место и принесла четыре стула. Ларри Тэйлор появился, когда я ставила в центр стола корзинку с паззлами. Проблема заключалась в старом щитке и еще более старой проводке.

— А эта розетка? Как только у вас пожара еще не было, — сказал Ларри.

— Вы можете... вы возьметесь за эту работу?

Он немного поразмыслил, потом кивнул.

— Да, ради Эверетта и библиотеки.

Я буквально почувствовала, как груз падает с плеч.

— Не могли бы вы составить для меня примерную смету? Чтобы я понимала, во что это обойдется?

— Конечно, — он вынул из-за уха карандаш и что-то написал в маленьком блокноте, лежавшем в кармане рубашки. — Я могу начать завтра днем, не раньше.

— Хорошо. Занесите смету, когда сможете. И счет присылайте прямо сюда.

Он кивнул и заткнул карандаш обратно за ухо.

— Я отсоединил все розетки и один комплект светильников в той зоне, больше никто не пострадает.

— Большое спасибо.

— Я принесу смету до конца дня. Увидимся завтра в обед.

Мы пожали руки, и он ушел.

Если в начале дня тебя чуть не убивает током, дальше дела могут идти только лучше. Ларри закончил осмотр щитка около половины пятого, как раз когда приехал Орен, чтобы начинать собирать компьютерные столы и кабинки. А команда Уилла Редферна почти закончила центральную стойку. Когда я рассказывала, что случилось, Орен сжал челюсти, но ничего не сказал, только спросил, как я. Я ответила, что Ларри собирается починить проводку, и Орен одобрительно кивнул. Ничего другого мне и не было нужно.

Когда я вернулась домой, Геркулес сидел на веранде, глядя в окно. Я отперла дверь, бросила сумку и взяла кота на руки.

— Ах ты, хитрюга, я и не видела, как ты выскользнул утром. Как же тебе удалось?

Он не ответил — был слишком занят мурчанием, пока я чесала ему подбородок. Я держу на веранде две миски со свежей водой — коты не станут пить из одной, — сухой корм и кошачий туалет, потому что они часто просачиваются туда, когда я ухожу. Геркулес даже научился открывать входную дверь, так что он мог выходить во двор. Я открыла заднюю дверь, посадила кота на пол в кухне и вернулась на крыльцо за сумкой. Когда вернулась, Оуэн сидел на полу рядом с братом.

— Привет, — сказала я ему. — Ну, как прошёл день?

Я нагнулась и почесала Оуэну макушку. Он прищурил глаза от удовольствия.

Коты пошли за мной наверх, подождали у кровати, пока я переоделась, потом спустились за мной вниз, наблюдать, как я буду готовить ужин. Я дала каждому по маленькому кусочку крабового мяса из своего салата из пасты прежде, чем начать есть. Со вчерашнего вечера оставались два брауни. Я положила на свою тарелку одно пирожное — может, удастся не съесть сразу оба. Потом разрезала свой брауни на четыре кусочка и съела один.

Оуэн не сводил с меня глаз, пока я расправлялась со вторым.

— Забудь, — сказала я. — Пирожные кошкам нельзя.

Кот пристально следил за мной, на секунду я встретилась с ним взглядом. Я сунула в рот кусочек шоколада и потянулась в кресле. Правая рука ещё немного болела, а мысли кружились, возвращаясь к последним часам Грегора Истона.

— Зачем Истону возвращаться в библиотеку? — спросила я котов. Геркулес, намывавший морду, замер с лапой за ухом и недоуменно посмотрел на меня. — Знаю, глупый вопрос, — сказала я и взглянула на Оуэна. — Пока мы были там, он не возвращался. — Оуэн согласно мяукнул и продолжил вылизывать хвост. — Сьюзен и Мэри сказали, что не видели его. Зачем бы им врать?

Похоже, ни один из котов не собирался ничего добавить. Я откусила большой кусок от последнего пирожного.

— Выходит, либо он не приходил, либо прокрался незаметно. Если не приходил — как туда попала сломанная запонка? А если прокрался — какого чёрта ему там понадобилось?

Оуэн зевнул. Ответ не хуже любого другого. Зазвонил телефон, и я пошла в гостиную.

— Привет, кузнечик, — сказал голос в трубке.

Мама.

— Привет, мам, — я уселась в кресло у телефонного столика, зацепила ногой пуфик и подвинула поближе.

— Как дела?

Несмотря на невероятную поглощенность собой, у нее, кажется, был какой-то материнский радар, сообщающий, что с нами что-то не так.

— Нормально.

Так и было, за исключением ноющей руки и детектива, полагающего, что я кого-то убила.

— Я знаю, что ты нашла тело того композитора.

Я устроилась в кресле поудобнее и вытянула ноги на пуфик.

— Кузнечик, я не динозавр. У меня есть компьютер, и я читаю «Мейвилл-Хайтс кроникл» каждое утро.

Значит, дело не в радаре, а в интернете.

— Ты каждый день читаешь местную газету?

— Конечно, — сказала она, будто нечто само собой разумеющееся, — я хочу знать, что происходит там, где ты находишься.

— Ну... это... это мило.

— Ты в самом деле в порядке?

У меня перехватило горло, а в груди опять появилась тяжесть от тоски по дому.

— Да, честно.

Я кашлянула, пытаясь избавиться от тяжести.

— Знаешь, он был похотливым старым козлом.

— Ты знакома с Грегором Истоном? — Вообще-то мне не стоило удивляться: мама знала многих людей искусства. Она работала в театре с шестнадцати лет.

— Только с его не особо хорошей репутацией.

— В смысле?

Она вздохнула.

— В основном слухи и сплетни, сама понимаешь. Говорили, он не мог держать руки — и другие части тела — при себе.

— И всё?

— Кажется, ему нравились женщины помоложе.

Я вспомнила, что Руби рассказывала об Эми Лестер.

— Его пригласили на ваш летний музыкальный фестиваль, да?

— Ага. Летний музыкальный фестиваль «Дикая роза». Он в последнюю минуту кого-то заменил.

Оуэн обошёл пуфик, уселся возле моего кресла, и я чуть подвинулась, чтобы погладить его.

— Я удивлена. К чему такому маститому музыканту маленький провинциальный фестиваль?

— Не знаю.

Я как-то не думала об этом раньше, но мама была права. Истон не похож на человека, кто сделает такое по доброте душевной. Хотя при жизни я встречалась с ним лишь однажды, и в тот раз Оуэн прыгнул ему на голову, так что, может, он просто был не в духе.

— Как папа?

— Невыносим.

— Что случилось?

— У нас творческие разногласия.

— Насчет чего?

— Насчет его прочтения роли Ника Боттома. Твой отец переигрывает.

Я прикусила щеку, чтобы не рассмеяться.

— Это довольно пылкий персонаж.

— Между «пылким» и «пылающим» большая разница, — фыркнула она.

Я не могла больше терпеть и расхохоталась.

— Ты справишься, мам.

Она помолчала.

— Я вчера видела Эндрю.

Эндрю. Высокий блондин с голубыми глазами, мышцами в нужных местах и улыбкой, от которой плавится эластик в колготках.

— Здорово, — я постаралась не выдать своих чувств.

— Он передает тебе привет.

Эндрю, который после нашей ссоры уехал в Мэн на двухнедельную рыбалку и вернулся женатым. Не на мне. Я сглотнула.

— Как он?

— Кажется, похудел.

— У него много работы в это время года. — Я посмотрела на часы. — Мне пора на тай-чи, мам.

— И ты не хочешь говорить о своем бывшем.

Возможно, у нее все-таки есть радар.

— Не хочу. Но у меня на самом деле сейчас тай-чи.

— Тогда иди. Позвони мне, Кузнечик.

— Позвоню. Пока.

Я повесила трубку и взяла Оуэна. Сидя у меня на коленях, он внимательно изучал мое лицо.

— Эндрю передал привет.

Оуэн склонил голову набок и положил лапу мне на грудь.

— Все в порядке, — я сгребла кота и встала.

— Знаешь, Эндрю говорил, что я не умею быть спонтанной, — сказала я, когда мы шли к лестнице. — Так что я бросила работу в Бостоне и приехала через полстраны руководить реконструкцией библиотеки, которая никогда не закончится, а для пущего эффекта я теперь подозреваемая в деле об убийстве. — Оуэн поднял голову и посмотрел на меня. — Да, думаю, я показала ему.