Пока Уилл помогал Эви сесть в шикарный двухколесный экипаж, она пыталась побороть излишнее волнение. Ей было ужасно неловко после вчерашней сцены в гостях, хотя Уилла отвратительная схватка с Калистой явно позабавила. Эви не могла постигнуть задумки матери, которая почему-то делала все возможное, чтобы свести ее с Уиллом, словно она и впрямь верила, что тот явился к ним только для того, чтобы поухаживать за ней.

Но как только Уилл запрыгнул в коляску и сел рядом с ней, все неприятные мысли улетучились. На месте осталось лишь острое ощущение близости его плеч, рук, бедра. Такое количество точек соприкосновения и обжигающий жар ее собственного тела – все это грозило свести Эви с ума.

Уилл улыбнулся, надвинул шляпу почти на глаза и спросил:

– Тебе удобно или дать плед на колени? – Он посмотрел на небо.

Тяжелые тучи затягивали синее небо, превращая аккуратные особняки на их улице в скучные бледно-серые здания.

– Думаю, что будет дождь, так что давай-ка положим зонт под сиденье.

– Мне не нужен плед, но кажется сегодня не самый лучший день для прогулки в парке, – вымолвила Эви. – И если ты не ошибаешься, мы вымокнем до нитки.

Уилл посмотрел на нее с озорной улыбкой, которая начала нравиться Эви все больше.

– Я никогда не ошибаюсь, – уверенно проговорил капитан Эндикотт. – К тому же мы не так уж много времени проведем в парке.

Эви удивила эта загадочная фраза, но Уилл направил экипаж вниз по улице и ловко вписался в крутой поворот на Аппер-Брук-стрит, которая вскоре привела их к Парк-лейн.

– Нет, все-таки скажи, куда мы едем? – не выдержав молчания, спросила Эви. – Надеюсь, это обычная прогулка, потому что я не одета для таинственных приключений.

Взор Уилла пробежал по ее телу, задержавшись на несколько секунд на груди.

– Ты выглядишь чудесно, – произнес он низким, волнующим голосом, от которого у Эви побежали мурашки. Само собой, это чувство могло возникнуть еще от того, что она находилась в опасной близости от Уилла. Эви, удивленная открытым флиртом Уилла, попыталась отодвинуться хотя бы на дюйм-другой.

– Я не об этом спрашивала, – чопорно произнесла она.

– Сначала мне нужно кое-что сказать.

Эви подняла на него глаза, озадаченная внезапным переходом от легкомысленного флирта к серьезному тону. Она всегда с легкостью понимала Уилла – если не считать их поразительного недопонимания несколько лет назад, – и знала, что он не склонен к странным переменам настроения. Но теперь он, похоже, так сильно изменился, что она едва его узнавала.

Впрочем, Эви понимала: то же самое можно сказать и о ней. Хоть она и не была такой беззаботной, как ее сестра, Эви не напоминала наглухо застегнутую старую деву. Она помнила свое детство, полное смеха, игр и глупых приключений, которые дети устраивали сами себе, ведь тогда не надо было никому угождать, кроме себя. Однако постепенно она потеряла чудесное ощущение веселья и беспечности. Временами, глядя на Аделин, полную любопытства к жизни, Эви чувствовала себя лишь ее бледной копией, лишенной красок. Эви тяжело вздохнула, ее нервировали бездействие и непонятные отношения, возникшие между ней и Уиллом. Он нарушил ее покой. У нее была чудесная жизнь, были друзья и семья, все ее любили, и работа, которая очень занимала ее. Внезапное возвращение Уилла взбудоражило ее жизнь, заставило копаться в себе, искать ответы на мучительные вопросы. Нет, следовало держаться от него на безопасном расстоянии!

– Эви, ты меня слушаешь? – донесся до нее голос Уилла.

Подскочив от неожиданности, Эви удивленно заморгала. Они уже свернули на Пиккадилли и теперь ехали мимо Грин-парк-лодж.

– М-м-м… да… так сказать… – Она поморщилась. – Извини, Уилл. Я что-то замечталась.

– Этим ты поставила меня на место, – заметил он.

Эви смущенно замолчала, а Уилл, насмешливо посмотрев на нее, повернул на аллею, ведущую к Резервуару, и остановил лошадей в небольшой рощице.

– Кажется, ты говорил, что мы поедем в парк, – напомнила Эви.

– Нет, парк отменяется, мне нужно кое-что тебе сказать, – Уилл опустил поводья и повернулся к ней.

В этот ранний час в рощице было безлюдно; здесь не оказалось даже нянек с детишками, все, без сомнения, оставались дома в ожидании подступающей непогоды. Вообще-то Эви показалось, что на нее уже упала капля-другая, но она не собиралась пока сообщать об этом.

Сложив руки на ридикюле, Эви посмотрела на Уилла с безмятежной – так она, по крайней мере, надеялась – улыбкой. Такой школьная учительница могла бы наградить своего лучшего ученика. Это была ни о чем не говорящая улыбка, которой ответ был не так уж и важен.

Уилл взял Эви за подбородок, заставляя ее посмотреть прямо ему в глаза. Взгляд его проник прямо в сердце Эви. В былые дни Эви находила это очаровательным. Но теперь его пристальный взгляд породил в ней противоречивые желания: растаять в его объятиях или удрать подальше от Уилла в сомнительную безопасность Хертфорд-стрит.

Странная улыбка появилась в уголках его губ. Эви в мельчайших подробностях помнила их вкус, хотя почувствовала их прикосновение при лунном свете единственный раз много лет назад.

Уилл едва прикасался к ней, но эти легкие касания его пальцев передавали весь жар и чувство любовных объятий.

– Ты хочешь свести меня с ума, да? – почти прошептал он.

Глубина его взгляда парализовала Эви, заставив сердце тяжело забиться, разгоняя горячую кровь. Где-то в его глубине ее существа появилась дрожь, и она постепенно охватила ее всю, у Эви затряслись даже пальцы.

– Уилл… – с усилием произнесла она. – Чего ты хочешь?

Он словно очнулся от наваждения, его взгляд ожил. Уилл быстро осмотрелся по сторонам, нежно провел пальцем по ее шее и вздохнул. Кровь тяжелыми толчками стучала у Эви в ушах, мешая понимать происходящее.

Уилл на несколько дюймов отодвинулся от Эви.

– Одному Богу известно, что я делаю, – пробормотал он, будто обращаясь к себе самому.

– Если ты этого не знаешь, то я уж точно тебе ничего не могу объяснить, – сказала Эви, раздосадованная очередной мгновенной сменой его поведения.

Если именно таков новый Уилл, то Эви не уверена в том, что он ей нравится. Хотя, честно говоря, ей очень нравятся его прикосновения, но ему она ни за что в этом не признается.

К счастью, Уилл рассмеялся, и она немного приободрилась.

– Прости меня за сцену в столовой, – проговорил он. – Я вовсе не собирался создавать для тебя проблемы. – Уилл взял в руки вожжи, но так и не тронул лошадей с места. Его взгляд застыл, а лицо помрачнело.

– Что-то не так? – спросила Эви, толкая локтем его в руку, твердостью напоминающую железяку.

Уилл поморщился.

– Да. Я должен извиниться за вчерашнее поведение моего… м-м-м… герцога Йоркского. Я даже представить не мог, что он может быть так груб. Мне очень жаль, Эви. Для тебя все это было ужасно.

Это, конечно, правда, но Эви прекрасно понимала, что и для Уилла эта сцена была отвратительна. Он сгорал от стыда, и Эви мысленно прокляла его отца за то, что тот публично унизил сына. Однако она понимала, что ее чрезмерное сочувствие смутит Уилла еще больше.

– Знаешь, что я хочу? Чтобы ты в первую очередь извинился передо мной за то, что начал разговор с Калистой. Полагаю, ты не знал, что она ужасная стерва, но это не служит тебе оправданием, – пошутила Эви.

Уилл понимающе улыбнулся уголком рта. Отпустив тормоз, он умело развернул лошадей и снова направил их на Пиккадилли.

– Ты права, я этого не знал. Но можешь мне поверить, теперь мое мнение в отношении этой особы полностью совпадает с твоим. Вчера вечером леди Калиста получила по заслугам.

Эви тихонько облегченно вздохнула. При одной мысли о том, что Уилл попался в лапы этой мегеры, ее начинало мутить. Не от ревности, твердо сказала себе Эви, а от того, что ее друг мог пасть жертвой гнусной ведьмы.

– Но как ты попал в когти Калисты? – поинтересовалась Эви. – Вы ведь даже не были знакомы. – Эви полночи ворочалась без сна, думая об этом обстоятельстве, были еще и другие вещи, но любопытство все еще донимало ее.

Уилл задумался, словно обдумывая ответ.

– Можешь это тоже отнести на счет герцога, – наконец ответил он. – Тот буквально бросил ее в мои объятия.

– Неужели? А мне показалось, что он читал тебе нотацию.

– Так и было до этого броска.

Эви внезапно понадобилось заняться содержимым своего ридикюля. Она не должна была задавать этот вопрос, но и смолчать не смогла.

– Полагаю, он говорил тебе что-то обо мне? – спросила она.

Уилл посмотрел на нее с сочувствием.

– Неужели это было так очевидно?

Эви подняла руку – таким был ее молчаливый ответ.

Уилл вздохнул.

– А я-то надеялся, что никто ничего не понял, – пробормотал он.

– Думаю, это заметила только я да капитан Джилбрайд, – успокоила Эви, решив не упоминать слов Аделин, которая заявила, что добрая половина гостей заметила, как герцог устроил Уиллу Эндикотту выволочку.

Уилл тихо выругался. Эви прикоснулась к его рукаву.

– Тебе ни к чему переживать из-за этого, Уилл, – сказала она. – Мне просто хотелось бы знать, чем я его обидела. – Она улыбнулась. – Я известна своим умением обижать людей, но это первый раз, когда я досадила особе королевской крови.

Ее слова вызвали сдержанную усмешку Эндикотта.

– Ты тут не причем, – попытался оправдаться он. – Мой от… герцог…

– Со мной ты можешь называть его высочество, как хочешь, – перебила Эви. – Герцог – твой отец, и тебе важно его отношение. Так и должно быть.

– Спасибо, – успокоился Уилл. – Мне трудно о нем говорить. И еще труднее думать о нем как об отце, если хочешь знать правду. Но меня вырастил дядя, и это он всегда был рядом со мной, а не герцог.

– Да, представляю, как трудно тебе было делить родственные чувства между ними. И все-таки перестань уходить от ответа, Волк. – Эви нарочно назвала его так. – Я буду донимать тебя, пока ты не скажешь, о чем он тебе говорил. – То, что Уилл совершенно очевидно увиливал от ответа, вызывало одновременно любопытство Эви и заставляло ее тревожиться за него.

– А я уж и забыл, какая ты ворчунья, Эви. Нет, погоди. Я не…

– Может, мне стоит ударить тебя по башке?

– Нет, прекрати! Я тебе скажу. Но бить возницу по голове не рекомендуется, когда ему нужно провести экипаж через Мейфэр.

К этому времени они уже подъехали к окраине Мейфэр и направлялись к Лестер-сквер. Увлеченная разговором, Эви почти не обращала внимания на суету лондонских улиц.

– Мой отец, – осторожно начал Уилл, – проявил интерес к моему будущему.

– Но это же замечательно, разве не так?

– В некотором смысле – да, но, похоже, он хочет примерить на себя роль свата.

Эви понадобилось несколько секунд, чтобы понять смысл его слов.

– Конечно, – наконец промолвила она. – Он хочет, чтобы ты женился на богатой наследнице, благовоспитанной и красивой, которая поможет тебе занять подобающее место в обществе. Но не на такой, как я, с точки зрения герцога.

Уилл посмотрел на Эви оценивающе.

– Ты всегда была умна, как дьявол, Эви.

– Тем лучше для меня. Надеюсь, ты сообщил своему отцу, что я не имею на тебя никаких видов?

Уилл покачал головой.

– По мнению отца, это я обращаю на тебя внимание.

У Эви перехватило горло.

– Ты должен был сказать ему, что это не так, – хрипло проговорила она.

– Он не дал мне слова сказать. Дав мне нагоняй, он тут же представил меня леди Калисте. – Уилл иронично посмотрел на Эви. – Остальное тебе известно.

Эви решила, что объяснение Уилла вполне правдоподобно. Но что-то подсказывало ей, что не стоит дальше настаивать на объяснениях, и тому существовала тысяча причин, о которых она вскоре вспомнит.

И все из-за Майкла, дурочка.

Вспомнив о потенциальном женихе, Эви поразило, с какой легкостью она забыла о нем, находясь рядом с Уиллом Эндикоттом.

– Надеюсь, ты не слишком обиделась, Эви, – обеспокоенно поинтересовался Уилл. – Уверен, герцог ничего не имеет лично против тебя.

Вчера вечером у Эви сложилось противоположное мнение. Его отношение к ней было странным, потому что до этого она никогда не разговаривала с герцогом Йоркским. Но тот явно почему-то окрысился на нее, однако даже если Уиллу известна причина такого отношения, он никогда не скажет об этом, чтобы не задеть ее самолюбия.

Она легонько похлопала его по руке.

– Твой отец думает о твоих интересах, и я это понимаю. Но разреши дать тебе совет… Мне кажется, что ты не должен всегда считаться с его мнением. Да, он принц и твой начальник, но не следует смешивать личные дела и общественные.

Уилл насмешливо поднял брови.

– Ты это имеешь в виду, когда дело касается твоей матери? – спросил он.

– О-ох! – Эви преувеличенно вздохнула. – Очень хорошо, этот урок я усвоила и не буду больше влезать в твою личную жизнь. Однако в ответ я попрошу тебя оказать мне такую же любезность.

– Да, разумеется, – довольно официально согласился Эндикотт. – Если ты хочешь именно этого.

Эви едва не застонала.

– Я пошутила, Уилл. Я предлагаю не портить день разговорами о наших надоедливых родителях. Ну а теперь, когда ты принес извинения с подобающим смиренным видом, можешь ли ты все-таки сказать мне, куда мы едем?

Кое-какие мысли на этот счет у Эви были, хотя это казалось ей весьма странным местом для прогулки. Но когда экипаж свернул на Ковентри-стрит с магазинами по продаже драгоценностей, золотых и серебряных украшений, предположения Эви подтвердились.

– Надеюсь, теперь ты понимаешь? – спросил капитан Эндикотт с улыбкой.

– Ты везешь меня в приход Сент-Маргарет?

– Конечно, – ответил он. – Я хочу, чтобы ты показала мне, чем там занимаешься.

– Зачем?

Когда капитан спросил ее о работе, она сочла, что это не более чем вежливый интерес старого друга.

– Я не какой-нибудь там пустослов, – обиделся Уилл, но его тон ни на минуту не обманул Эви. – Временами я могу быть вполне серьезным.

– Вообще-то ты очень серьезный человек из всех, кого я знаю. Точнее, один из… – поправилась Эви, подумав о Майкле. – Но скажи мне, ради бога, почему ты хочешь провести день, болтаясь в благотворительной школе? Тебе не будет скучно?

Уилл сосредоточился на беге лошадей, пытаясь обогнать две кареты, кучера которых были увлечены шумной перебранкой. Он молчал до тех пор, пока они не оказались в безопасном месте, Эви не могла отделаться о мысли, что он обдумывает, что ей ответить.

– Все, что связано с тобой, не может быть для меня скучным, – изрек Уилл, наконец. – Если дело важно для тебя, значит, и для меня тоже.

Эви поигрывала тонкой медной цепочкой ридикюля, не зная, что сказать. Мысль о том, что она представляет для него какую-то ценность, вызывала больше вопросов, чем ответов.

– К тому же, – добавил Уилл, – Алек заинтересован в том, чтобы оказать вашему заведению помощь, вот я и решил, что есть смысл взглянуть на него. Алек чрезмерно доверчив, и я не хочу, чтобы кто-то воспользовался этим.

Эви резко повернулась к Уиллу, его слова разозлили ее.

– Уильям Эндикотт, не хотите ли вы сказать, что я на это способна?

– Черт возьми, Эви, – бросил капитан. – Я вовсе не тебя имел в виду, и тебе это известно.

– Не понимаю, как еще можно истолковать твои слова, – парировала Эви.

– Я вовсе не о тебе беспокоюсь, – проворчал Уилл.

Эви тяжело вздохнула.

– Значит, ты намекал на Майкла… Я совершенно не понимаю, почему он тебе не по нраву. Майкл абсолютно порядочный, честный человек, он вложил немалую сумму собственных средств в Сент-Маргарет и Хибернианскую благотворительную ассоциацию.

– Если ты не догадываешься, почему он мне не нравится, я уже точно не скажу тебе об этом, – сухо заметил Эндикотт. – Давай-ка оставим эту дискуссию на другое время. Но пока будь уверена – я абсолютно искренен, говоря, что все, что интересует тебя, интересно и мне.

Эви очень хотела бы выяснить, откуда у Уилла появилось такое недовольство Майклом. Она была почти готова поверить в то, что все дело в ревности, как бы глупо это ни звучало. Но поскольку и Майкл, без сомнения, питал такие же чувства к Уиллу, она никак не могла придумать другого разумного объяснения. Однако поскольку эта тема показалась Эви опасной, она решила согласиться с Уиллом и прекратить этот разговор.

– Очень хорошо, – промолвила она. – У тебя еще есть вопросы?

– Как получилось, что ты занялась благотворительностью в Сент-Маргарет? – Уилл придержал лошадей, чтобы свернуть на Принсес-стрит.

– Я узнала о благотворительной деятельности от Майкла, разумеется. Как тебе известно, мы познакомились на лекции в Королевском обществе и вскоре поняли, что у нас много общих интересов.

Недовольное ворчание Уилла послужило ей объяснением того, насколько ему не понравился ее ответ.

– Как бы там ни было, – торопливо добавила Эви, – он представил меня в Сент-Маргарет и Хибернианской благотворительной ассоциации. Это стоящее дело, оно требует много сил, можешь мне поверить. И я была рада взяться за него.

– Могу себе представить, – холодно вымолвил капитан Эндикотт. – А как твои родители относятся к тому, что ты так много времени проводишь в Сент-Джайлзе?

– Маме это, конечно, не по душе, – угрюмо сказала Эви. – Отец относится более лояльно, хотя беспокоится и считает опасным, что я так часто езжу на Святую землю.

Уилл изумленно посмотрел на нее.

– Господи, только, пожалуйста, не говори мне, что ты ездишь в трущобы!

Эви покачала головой.

– Я же не идиотка, Уилл! Но если понадобится, я обязательно поеду.

– Я бы настойчиво посоветовал тебе не делать этого ни при каких обстоятельствах, – хмурясь, промолвил Уилл. – Это гораздо опаснее, чем ты думаешь.

Эви не стала говорить ему, что это она как раз может себе представить, потому что уже дважды попадала в рискованную ситуацию, когда возила семьям прихожан еду и необходимые вещи. Но она делала это днем, в сопровождении Майкла и еще одного мужчины, который получал от них помощь. Это было не так уж опасно, хотя условия жизни бедняков оставили у нее ощущение печали и безнадежности.

И все равно она не собиралась рассказывать об этом Уиллу. Лишь Аделин было известно, сколько всего она делает в Сент-Маргарет, а сестра никогда ее не выдаст.

– Повторяю: я – не идиотка.

– Мне это в голову не приходило, – с разочарованием проговорил капитан Эндикотт. – Но у тебя невероятно доброе сердце и склонность к безрассудным поступкам.

Эви округлила глаза.

– Ты уверен, что не перепутал меня с Эди? Я же просто образец осторожности.

Уилл фыркнул.

– Раньше так оно и было, – согласился он. – Но я не уверен, что ты и сейчас такая же.

Она больше не хотела, чтобы Уилл по-прежнему считал ее «кроткой мисс былых времен», которая из осторожности не рискует часто менять друзей.

Эви довольно улыбнулась. Работа в Сент-Маргарет, да еще с Майклом, помогла ей преодолеть присущие ей робость и нерешительность.

– Расскажи мне о своей работе побольше, – попросил Эндикотт.

Пока он гнал лошадей по шумным улицам, приближаясь к перенаселенным кварталам района Сент-Джайлз, Эви описала свою работу в приходе Сент-Маргарет, которая была больше связана с благотворительной ассоциацией, чем с церковью. Однако и та и другая были почти одним целым, потому что церковь поддерживала благотворительную школу для местных ребятишек и помогала прихожанам, обращавшимся за поддержкой.

– Обязательное посещение службы было не обязательным требованием, – слегка вздохнув, заметила Эви. – Если бы это было не так, мы точно не смогли бы помочь такому большому количеству людей, которые получают от нас помощь.

– Ага, так проблема в вере? – осторожно спросил Уилл.

– У бедных людей очень трудная жизнь, у них не хватает времени ходить в церковь, – ответила Эви. – К тому же пагубные пороки очень распространены в бедных кварталах.

– Пьянство, например?

Эви поморщилась.

– Да. Помимо пива, они пьют и крепкие напитки, джин например. Конечно, этот грех свойственен не только ирландским иммигрантам. Ты не должен так думать.

Начав работать в Сент-Маргарет, Эви стала лучше понимать, какая нетерпимость все еще существовала в обществе в отношении ирландцев. С этим она была вынуждена постоянно бороться, пытаясь получить помощь от потенциальных благотворителей. Чаще всего ее попытки оказывались бесплодными, а после смерти лорда Кардуэлла, самого щедрого попечителя организации, ей и Майклу стало еще труднее собирать нужные средства.

Уилл понимающе кивнул:

– Ирландцы предрасположены к пьянству не более англичан, – заметил он. – И глупо думать иначе.

– Боюсь, бо́льшая часть светского общества не разделяет твою точку зрения, – сказала Эви.

– Насколько я понял, у тебя возникают некоторые трудности в сборе денег? – спросил он.

– Вообще-то у благотворительной школы проблем нет, – ответила Эви. – Некоторые процветающие владельцы магазинов и торговцы ирландского происхождения оказывают ей щедрую поддержку. Бо́льшая часть средств на содержание церкви тоже поступает от них.

– Непосредственно со школой или церковью ты связана? – поинтересовался Уилл.

– Я и Майкл казначеи школы, но в первую очередь мы связаны с Хибернианской благотворительной ассоциацией.

– Я понимаю, почему у тебя возникают проблемы со сбором денег для школы. Дело в ужасном названии, – сухо промолвил Эндикотт.

– Это верно, – наморщив носик, сказала Эви. – Но я никак не могу уговорить Майкла изменить его.

Уилл приостановил лошадей до самого медленного шага, избегая столкновения с двумя перегруженными повозками, соперничающими за право первыми миновать людный перекресток. Как только они проехали толпу зевак, с наслаждением наблюдавших за словесной перепалкой кучеров, он вернулся к разговору.

– А как ты? – спросил он. – Что ты сама думаешь о положении ирландцев?

Эви нахмурилась, снова спрашивая себя, чем вызван такой большой интерес капитана Эндикотта к ее работе?

– Меня очень беспокоят условия их жизни, и я мечтаю сделать все возможное, чтобы облегчить их страдания. Но если тебя интересует, есть ли у меня какое-то особое политическое мнение об Унии или о католической эмансипации, то я дам тебе отрицательный ответ. Я знаю, что это очень важные вещи, но для меня важнее накормить голодных детей, дать им крышу над головой или найти их родителям работу.

Уилл прищурился, в уголках его рта заиграла улыбка. Эви не могла избавиться от ощущения, что она только что прошла какую-то проверку.

– Так вот что ты делаешь? – спросил он, и улыбка при этом согревала его голос. – Кормишь голодающих и защищаешь бедных? Что ж, именно этого я от тебя и ожидал.

– Ты говоришь обо мне, как о какой-то скучной средневековой святой, – промолвила Эви, пытаясь скрыть тот факт, что от его похвалы и от выражения лица затрепетала как листок на ветру. – Ну да, я действительно стараюсь помогать людям и вижу в этом свое предназначение.

Уилл кивнул, снова переключая внимание на оживленную улицу.

– И, как я понял, ты делаешь это, помогая людям найти достойную работу – иногда в домах богатых людей?

– Да, – улыбнулась Эви. – Это Майкл тебе сказал?

– Нет, Алек. Они с Боумонтом много беседовали, особенно о Сент-Маргарет.

Эви тревожно сжала свой ридикюль.

– Я очень надеюсь, что у капитана Джилбрайда серьезные намерения. Поверь мне, я честно говорила о том, что мы нуждаемся в помощи. Становится все труднее находить необходимые средства.

– Да, он вполне серьезный человек, как и я, – сказал Эндикотт. – Но меня удивляет, что рабочие моменты так удручают тебя.

– К сожалению, у меня нет хорошеньких английских сирот, которых можно было бы использовать в качестве приманки для благотворителей. У меня есть взрослые, по большей части неграмотные, иногда имеющие дурную репутацию или пьяницы, – сказала Эви, решив быть честной. – А если они при этом не только ирландцы, но и католики, ты можешь себе представить, как многие реагируют на мои просьбы.

– Да, однако совсем не похоже, что все эти проблемы лишили тебя присутствия духа, Эви, – заметил капитан Эндикотт.

Она слегка поерзала на месте. Прав ли он? Эви считала, что она просто честна с ним.

– Ты меня совсем не знаешь, не так ли? – спросила она, безуспешно пытаясь говорить легкомысленным тоном.

Переложив вожжи в одну руку, другой рукой Уилл накрыл ее ладонь.

– В таком случае я очень рад познакомиться с новой Эви. И я буду счастлив помочь тебе во всем, если смогу.

Краска смущения появилась на щеках Эви, когда она посмотрела на Уилла. Обычно она легко читала по его лицу, о чем он думает. Но сейчас… Похоже, они начали заново узнавать друг друга. Прошло много времени, и оба очень изменились, повзрослели, беззаботное детство кануло в Лету.

Но не успела Эви что-то сказать, как Уилл выпустил ее руку и направил экипаж по мощеному двору к церкви Сент-Маргарет. С тех пор как они оказались в лабиринте улиц, расходящихся от площади Семи циферблатов, Уилл уверенно правил лошадьми к месту их назначения, ни разу не спросив у Эви дорогу. Она опять нахмурилась, удивляясь его интересу к этому месту и ее делам.

Он остановил экипаж перед невысоким, похожим на склад зданием, пристроенным к небольшой церкви.

– Зайдем внутрь? Мне не терпится узнать, где ты работаешь, – сказал он.

Пока он помогал ей выбраться из экипажа, Эви не могла отогнать от себя мысль, что Уилл что-то задумал. Возможно, теперь она не так хорошо, как раньше, распознавала его намерения, но тихий внутренний голос все время твердил, что она не совсем потеряла чутье.