Эви улыбнулась сестре и взяла у нее чашку чая. Улыбка получилась нервная, словно Эви что-то тревожило. На обеде, который устраивала мать, присутствовал Уилл – невероятно красивый в своей парадной форме – и Эви пыталась унять предательскую дрожь, лишавшую ее присутствия духа и заставлявшую колени подгибаться. Ко всему прочему, когда она решила, что ей удалось взять себя в руки, Эви обнаружила, что сидит рядом с ним за столом. Щеки ее обдало жарким румянцем, она горела как в лихорадке, пытаясь справиться с переполнявшими ее чувствами.

После обеда они с Аделин уединились в угловом алькове.

– Ты из-за Волка так нервничаешь, да? – спросила шепотом Аделин, устроившаяся рядом с сестрой на стуле с узорчатой обивкой. Сестры укрылись в алькове, как только леди Риз после обеда пригласила дам в гостиную, – они надеялись, что в этом уголке им удастся избежать разговоров с кем бы то ни было. Эви нужно было успокоиться, чтобы привести в порядок мысли до того, как Уилл, Майкл и прочие мужчины присоединятся к ним. До этого Эви бо́льшую часть обеда заикалась как дурочка всякий раз, когда Майкл бросал на нее взгляд с противоположного конца стола. Мать нарочно посадила ее рядом с Уиллом, как можно дальше от Майкла. Вины Эви в этом не было, и она намеревалась при первой возможности рассказать об этом Майклу. Тот был далеко не в восторге, что весь обед ему приходилось наблюдать, как она поддерживает непринужденную беседу со своим соседом по столу, но так диктуют светские приличия. Наверняка Майкл решил, что она флиртует с Уиллом, хотя ничего такого не было. Она об этом и мечтать не может. Прошло несколько дней с тех пор, как они с Уиллом вдвоем посетили Сент-Маргарет. Эви вспоминала об этой поездке с замиранием сердца и до мельчайших подробностей.

– Это так заметно? – тихо спросила она.

Аделин выразительно посмотрела на правое колено Эви. Опустив глаза, Эви вздрогнула, увидев, что ее колено подскакивает вверх-вниз в бешеном ритме, словно у марионетки, которую дергают за веревочку. Она сжала колени, чтобы прекратить это.

– Только не допускай, чтобы мама это заметила, – посоветовала Аделин. – Иначе она заставит тебя связать ноги шарфом.

При мысли об этом обед, точнее, то немногое, что ей удалось проглотить, заворочалось у Эви в желудке. В детстве Эви имела чудовищную привычку трясти ногой, когда она нервничала. Будучи не в состоянии отучить Эви от этого уговорами, мать, в конце концов, стала под платьем связывать ей ноги шерстяным шарфом. Поскольку леди Риз пришло в голову использовать это исправительное средство в середине августа, Эви было страшно жарко и чудовищно неприятно. Она пролила из-за этого немало слез, но надо было признаться, что мамино средство подействовало. Не прошло и двух недель, как привычка почти исчезла и возвращалась очень редко. Лишь когда Эви бывала очень сильно взволнована.

– Может, мне удастся уговорить ее воспользоваться на этот раз шелковым шарфом, – неуверенно сострила она.

– Я же шучу, дорогая моя! – воскликнула Аделин. – Мама больше не сделает ничего такого страшного, но непременно тебя отругает, а это, сама понимаешь, никому не нужно.

Аделин быстро огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит. К счастью, остальные леди, а их было восемь, собрались вокруг мамы в другом конце комнаты. Сегодня был малый званный вечер, к ним в гости пришли в основном друзья семьи, которые хорошо друг друга знали. Они весело болтали, рассаживаясь с чашками чая в руках в роскошно обставленной комнате, которую только что оклеили новыми обоями с изображением Блумсберри-сквер. Маме очень хотелось показать отремонтированную комнату, благодаря чему она оставила дочерей-близнецов в покое, и те ждали, когда к ним присоединятся мужчины.

– Знаешь, – заговорщическим тоном сказала Аделин, – если ты не хочешь неприятностей, то проведи остаток вечера за разговорами с Волком. Сама не знаю, но почему-то мама от него в полном восторге с тех пор, как он вернулся с войны.

– Восторг тут не при чем, все дело в Майкле. Мама наверняка надеется, что я увлекусь Волком и забуду Майкла, – усмехнулась Эви. – Разве я могу изменить бедному Майклу?

Брови Аделин комично приподнялись.

– Не хотелось бы тебя критиковать, но в последнее время ты то и дело оставляешь его одного, игнорируешь, – заметила она.

Эви вытаращила на нее глаза.

– Вовсе я его не игнорирую! – возмутилась она. – Боже, да это мама весь вечер не дает мне приблизиться к нему! До обеда она попросила леди Монтроуз не отходить от него, а за обедом усадила Майкла на другом конце стола, зато рядом со мной пристроила Уилла. Само собой, мне пришлось разговаривать со своим соседом по столу, учитывая, что он мой старый друг.

– Но ведь ты не кокетничала с ним, не правда ли?

Удивленная, Эви вопросительно посмотрела на сестру.

– Ничего такого я не делала! Или тебе показалось, что делала?

– Да, делала, если ты ждешь от меня откровенности. Но я не виню тебя в этом, – Аделин успокаивающе взяла сестру за руку. – Уилл чертовски привлекателен, к тому же у него такие плечи!

– Я бы не сказала, что такие же широкие, как у капитана Джилбрайда, но ты и сама видела, – язвительно заметила Эви.

Сестра отогнала это замечание взмахом руки.

– Надо быть слепой, чтобы этого не заметить, но это все равно что восторгаться хорошим скакуном, – парировала Аделин. – Мне нравится любоваться им, но это вовсе не означает, что я хочу ездить на нем верхом.

– Ты очень смела в своих суждениях, – Эви с трудом сдерживала смех. – Если мама услышит, что ты говоришь столь рискованные вещи, она на неделю запрет тебя в комнате.

– Но ей-то я никогда ничего подобного не скажу, – отозвалась Аделин. – Однако давай вернемся к Волку…

Эви подняла руку, останавливая ее.

– Я не желаю его обсуждать, – отрезала она. – Он всего лишь старый друг, и на этом все.

– Да ты просто жалкая лгунишка, моя дорогая! После вашей недавней прогулки ты места себе не находишь, как школьница, которая потеряла голову из-за красавца-офицера. История из плохого романа. Ты бы получше следила за собой, Эви, иначе не оберешься неприятностей.

– Тебя послушать, так можно подумать, что мы не мороженое ели в «Гантерз», а уединились под кустами Воксхолл-Гарденз, хотя, конечно же, ничего такого не было! – возмутилась Эви. – И главной целью нашей встречи были вовсе не развлечения, как тебе отлично известно. Уиллу захотелось увидеть Сент-Маргарет, и именно там мы провели бо́льшую часть времени.

Уголок рта Аделин скептически приподнялся.

– О, да! Волк изображал из себя агента капитана Джилбрайда, у которого возник неожиданный интерес к беднякам. Говорю же тебе, Эви, я не доверяю этому громиле шотландцу. Мне он мало напоминает филантропа, которого пытается из себя изображать, я ни на секунду не поверила, что его хоть капельку волнуют те несчастные в Сент-Маргарет, которым ты помогаешь.

Эви покачала головой.

– Это несправедливо, – заметила она. – Нам ничего не известно о склонности капитана Джилбрайда к благотворительности, поэтому я считаю, что мы можем доверять его словам. Боже мой, к чему ему проводить так много времени с Майклом, если бы он, действительно, не хотел оказать помощь?

– Кое-что мне на ум приходит, – сказала Аделин.

– И что же?

– Он нарочно отвлекает от тебя Майкла, чтобы освободить путь Волку.

Эви удивленно посмотрела на сестру. Ей это в голову не приходило, но довод сестры был вполне разумным. От этой мысли сердце девушки застучало, как барабан. Эви пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем она нашла в себе силы ответить.

– Это смешно! – выпалила она. – Уилл интересуется мной лишь как другом.

На личике Аделин появилось жалобное выражение.

– Можешь говорить, что хочешь, – бросила она.

Эви и так последние дни отгоняла от себя мысль, что Уилл, похоже, все-таки ухаживает за ней, а ее работа только предлог. Его поведение в кафе и потом в экипаже ясно намекало на то, о чем толковала сестрица: он флиртовал с ней. Раньше такого не было, правда, тогда они были моложе… Он был не из тех, кто кружит девушкам головы. Но все это было давным-давно, когда Уилл только что вышел из мальчишеского возраста. Теперь, с болью осознавала Эви, капитан Уильям Эндикотт стал мужчиной.

Эви принялась нерешительно спорить с сестрой, но тут дверь распахнулась, и мужчины с виконтом во главе вошли в комнату. Женщины ожили, как цветы, сбрызнутые свежей водой, а несколько самых юных стали делать все возможное, чтобы обратить на себя внимание Уилла и капитана Джилбрайда. Но, конечно, Эви не могла винить их за это, потому что они были самыми привлекательными кавалерами в комнате. Хотя, возможно, и во всем Лондоне. Особенно Уилл, однако разве это несправедливо?

– Не смотри сразу, – прошептала Аделин, – к нам идет Майкл. И – какой сюрприз! – за ним спешит Джилбрайд.

Эви успела слабо улыбнуться, когда Майкл и капитан Джилбрайд подошли к ним. Для девушки, стискивающей зубы, это совсем непросто.

– Эвелин, это место свободно? – Майкл кивнул на свободное место рядом с Эви. Судя по его тону, он не был уверен, что сестры Уитни ему рады.

– Я заняла его для тебя! – воскликнула Эви, похлопав рукой по сиденью. – Ложь, конечно, но вполне невинная. – Пожалуйста, присоединяйся к нам. За весь вечер я не смогла и парой слов с тобой перемолвиться.

Откинув назад полы фрака, Майкл сел.

– Ты же была так занята, – осторожно, с натянутым смешком заметил он. – Я не хотел мешать.

Впрочем, то хорошее впечатление, которое Майкл хотел произвести, было тут же испорчено неприязненным взглядом, который он бросил на Уилла, занятого разговором с матерью Эви в другом конце комнаты.

Эви сдержала вздох. Что бы Уилл ни делал, это вызывало у Майкла ревность. Повернувшись спиной к сестре, которая уже успела вступить в словесную перепалку с капитаном Джилбрайдом, Эви принялась успокаивать расстроенные нервы своего ухажера.

Короткое обсуждение планов, касающихся организации уроков не только для детей, но и для взрослых, вернуло Майклу его обычное мягкое чувство юмора. Придвинув к ним свой стул, Джилбрайд вступил в разговор и задал пару умных вопросов, в ответ Майкл принялся горячо разглагольствовать о своем намерении расширить Хибернианскую благотворительную ассоциацию в ближайшие несколько месяцев. Эви должна была отдать капитану должное: он ничем не выдал, что его интерес к благотворительности был неискренен.

Пока мужчины страстно обсуждали, как бы «выдавить деньги из богатеев», как выразился Джилбрайд, Эви повернулась к сестре, не в силах сдержать некоторого злорадства.

– Я же говорила тебе, что капитан искренен в своих интересах, – прошептала она.

Ее сестра с подозрением посмотрела на капитана, и Эви картинно закатила глаза. Стало понятно, что Аделин не нравится ничего, когда дело касается капитана Джилбрайда. Обычно Аделин легко ладила со всеми, но по какой-то причине, которую Эви была не в состоянии понять, та никак не могла найти общий язык с очаровательным шотландцем. И с каждым разом ее неприязнь росла как на дрожжах.

Но тут взгляд ее сестры оторвался от двух мужчин, и внезапно Аделин словно окаменела.

– Черт! – прошептала она. – Похоже, Уилл попал в когти к маме! Она явно что-то замышляет, и, кажется, это его совсем не радует.

– Дьявольщина! – вырвалось у Эви, тоже увидевшей, что мать направляется в их сторону, практически волоча за собой Уилла. При этом, к несчастью, она испепеляла взглядом беднягу Майкла.

– Прошу прощения, дорогая, ты что-то сказала? – спросил Майкл. Он был явно чем-то озадачен, оторвавшись от разговора с Джилбрайдом.

Эви слабо улыбнулась.

– Я… я просто предупредила, что к нам идет мама, – отозвалась она.

– Неужели? – спросил Джилбрайд с хулиганской улыбкой. – Надо мне проверить слух, потому что я готов поклясться, что вы сказали что-то совсем другое.

– Я бы посоветовала вам сделать это немедленно и оставить нас, – пробормотала Аделин.

Бросив на сестру сердитый взгляд, Эви посмотрела на приближающуюся мать и на Уилла, на лице которого застыло страдальческое выражение. Без сомнения, мать ему что-то жужжала в уши.

– Господи! С какой стати, вы, молодые люди, собрались здесь, в углу? – поинтересовалась леди Риз с таким яростным выражением на лице, что стала похожа на хищную птицу. Схожесть с хищницей усиливалась, благодаря темным волосам с легкой сединой на висках. – Дорогие мои, это не очень-то вежливо по отношению к нашим гостям, вы так не считаете? – Ее ястребиный взор устремился на дочерей. – Вы не должны узурпировать право на капитана Джилбрайда и мистера Боумонта, девочки! А ты, Эвелин, совсем забыла Уильяма. Разве можно так обращаться со старым другом? – Миссис Риз с елейной улыбочкой посмотрела на Уилла, которого это заявление явно смутило.

И неудивительно, поскольку перемена ее матери в отношении Уилла была просто поразительной.

Майкл и Джилбрайд поднялись с мест, когда миссис Риз приблизилась к ним. Капитан широко развел руки, награждая хозяйку кривой, но в то же время невероятно обаятельной улыбкой. Аделин изумленно охнула, и Эви украдкой посмотрела на сестру.

Аделин сильно побледнела, словно только что получила какой-то неприятный сюрприз. Эви сделала в уме пометку, чтобы после окончания вечера спросить у сестры, в чем дело.

– Ох, леди Риз, это все из-за меня! – искренне извинился Джилбрайд. – Это я увлек мистера Боумонта и юных леди беседой, монополизировав их внимание. Вы должны позволить мне исправить ошибку. Просто скажите мне, что делать, и я весь ваш!

Леди Риз была не совсем равнодушна к чарам капитана. Слегка ударив его веером по руке, она рассмеялась на удивление молодо и звонко.

– Приберегите ваши чары для представительниц молодого поколения, мой дорогой капитан! – сказала она. – Ваши уловки на меня не действуют. Как бы там ни было, это не ваше дело развлекать в моем доме моих же гостей. Мои дочери должны почувствовать себя хозяйками, вместо того чтобы прятаться в углу.

Взгляд матери предсказуемо устремился на Эви, а это означало, что цель ее гнева – именно она, а не Аделин. Эви приготовилась выслушать очередную лекцию о том, как нехорошо быть невнимательной к старому другу Уиллу.

– Вообще-то это я виноват, что полностью завладел вниманием капитана Джилбрайда, – быстро вмешался Майкл, – и я прошу за это прощения. У доброго капитана было несколько вопросов о нашей работе в Сент-Маргарет, и я решил ответить ему на них с помощью мисс Эвелин, разумеется.

Майкл посмотрел на миссис Риз с милой улыбкой, которая показалась Эви ничуть не менее очаровательной, чем у капитана Джилбрайда, и куда более искренней. Ее ухажер попытался перевести огонь матери на себя, однако Эви почувствовала, как рухнуло в груди ее сердце, потому что попытка Майкла помочь ей лишь ухудшила ситуацию. К несчастью, Майкл этого либо не заметил, либо ему было все равно, потому что он продолжал витийствовать, как будто леди Риз не бросала на него его взгляд, полный плохо скрываемой неприязни.

– Я обычно обо всем на свете забываю, когда речь заходит о моей работе, – весело продолжал Майкл, – так что вам следует во всем винить меня, а не ваших дочерей.

Эви показалось, что теперь напряженный, квадратный разворот маминых плеч сделал ее похожей на пугало, а не на хищную птицу. И это пугало вот-вот спустится со своего шеста и побежит за ними по комнате.

– Вот что, мистер Боумонт, – процедила миссис Риз, – мне не кажется, что домашний прием – подходящее место для разговоров о вашей работе, как вы это называете. Я думаю, что нет более склонного к благотворительности человека, чем я…

Миссис Риз замолчала, устремив оловянный взгляд пугала на Эви, которая не смогла сдержать тихий, сдавленный стон.

– …чем я, – повторила ее мать. – Но с меня довольно разговоров об этих выходцах из Ирландии, которым вы с моей дочерью столь настойчиво помогаете. И я вынуждена попросить вас воздержаться от этих разговоров под крышей моего дома!

– И конечно же, никто не обвинит вас в этом, леди Риз, – осторожно вмешался Уилл. – Как уже заметил капитан Джилбрайд, вы должны во всем винить нас. Мистер Боумонт просто оказал нам любезность, отвечая на наши вопросы.

Эви, у которой к этом моменту так сильно подвело от страха живот, что она опасалась, что уже никогда не сможет выпрямиться, умудрилась благодарно улыбнуться Эндикотту. Но когда Уилл кивнул ей, в ее васильковом взоре появилось предостерегающее выражение: «Держись от этого подальше!»

– Ваше благородство достойно восхищения, Уильям, – изрекла леди Риз таким тоном, что можно было не сомневаться: ничего восхитительного она в его поведении не видит. – Мистеру Боумонту известно, как я к этому отношусь. – Она бросила на Эви многозначительный взгляд. – И я вынуждена настаивать на том, чтобы он больше не распространялся тут о благотворительности, иначе его больше не примут в моем доме.

Как это часто бывало, когда леди Риз сердилась, ее голос поднялся до высоты звука горна, привлекая к себе внимание гостей. Эви с ужасом смотрела на мать, чувствуя, что из-за того, что та может быть такой грубой, ее охватывает нарастающее чувство гнева. Эви прекрасно понимала, что Майкл почти не интересует леди Риз, но ее поведение этим вечером было попросту подлым и выходило за рамки приличия.

– Мама, знаешь, это несправедливо. – Эви едва могла говорить, потому что от гнева у нее сдавило горло. – Майкл – душа благотворительности, и он не заслуживает твоего порицания.

Аделин предостерегающе сжала руку сестры, но Эви была слишком разъярена и унижена, чтобы отреагировать на этот знак. Она привыкла к тому, что мать вечно досаждает ей, причем очень часто на людях. Но напасть прямо на Майкла, добрейшего человека, которого она когда-либо видела, – это все равно, что проткнуть пузырь, до отказа заполненный негодованием и стыдом, которых она больше не могла выносить.

– Я считаю, что ты безобразно обращаешься с ним, и я больше ни минуты не намерена это терпеть! – воскликнула Эви, почти не замечая ошеломленных лиц окружающих. Она видела лишь глаза своей матери, черты которой стали такими же неподвижными и суровыми, как у василиска.

– Не смей читать мне нотации, девочка моя, – проговорила леди Риз. – Я этого не потерплю.

Подгоняемая гневом, Эви вскочила с места.

– И что же ты сделаешь, мама? Выбросишь меня на улицу?

Майкл встал и осторожно взял Эви за локоть.

– Эвелин, твоя мать имеет полное право решать, какие темы для разговора подходят ее дочерям, – вымолвил он. – Я сожалею лишь о том, что чем-то сильно обидел ее.

Оценив извиняющийся, виноватый вид Майкла, Эви высвободила свою руку.

– Как ты можешь говорить такое?! Ее отношение к тебе отвратительно! Я только одного не могу понять: как тебе удается терпеть все это изо дня в день?

Уилл решил вступить в разговор:

– Леди Риз, почему бы вам не позволить мне…

– Не вмешивайся в это дело, Уилл! – перебила его Эви, ткнув пальцем в его сторону.

К ее большому удивлению, Уилл лишь кивнул, словно давая ей разрешение продолжать.

– Эвелин Уитни, ты не скажешь больше ни слова, – отчеканила мать. – А если ты все-таки откроешь рот…

– Боже мой, какой живой разговор, – прервал их чей-то веселый голос.

Эви с облегчением вздохнула, увидев отца, выглядывающего из-за плеча матери.

– Слава богу! – пробормотала она.

– Могу только предположить, что вы говорите о политике, – радостно проговорил отец, хотя его круглое, приятное лицо было полно тревоги. – В самом деле, джентльмены, можем ли мы позволить леди вести беседу на такую ужасную тему?

Мать, оглянувшись, с обидой посмотрела на него.

– Мой дорогой сэр, если бы вы только знали…

– Да, любимая, одну минуту… – перебил ее отец, осторожно кладя руку ей на плечо.

Леди Риз поджала губы, явно проглотив те злые слова, которые едва не сорвались у нее с языка. Отец Эви был спокойным, добродушным человеком, он редко вмешивался в разговоры жены и детей или вникал в домашние дела, касающиеся управления хозяйством. Но в тех редких случаях, когда он все же решался это сделать, мать понимала, что лучше ему не противоречить.

– Эви, – продолжал отец, тепло улыбаясь дочери, – я рассказывал лорду Теплтону об издании «Приключений Гулливера», которое недавно купил. Будь добра, принеси мне, пожалуйста, эту книгу из библиотеки.

После вмешательства отца гнев Эви стал постепенно таять, но на его место пришло смятение, когда она поняла, как сильно оскандалилась. Эви терпеть не могла сцен и не любила привлекать к себе внимание, но только что она повела себя в точности так же грубо, как и ее мать. Поэтому в ответ на просьбу отца она только кивнула, мысленно поблагодарив, что он дал ей возможность сбежать.

– Не спеши, детка, – добавил отец.

– Я пойду с ней, – сказала Аделин, вставая и хватая сестру за руку.

– Ты останешься со своей матерью, – заявил отец. Он говорил спокойным, но не терпящим возражений тоном. – А ты ступай, Эви. И не торопись, пожалуйста.

– Спасибо, папа, – прошептала она.

Эви не могла заставить себя посмотреть в лицо Майклу. Он ведь мог подумать, что она такая же мегера, как и ее мать. Однако она, проходя мимо, невольно бросила взгляд на Уилла. При виде сочувствия и беспокойства на его лице Эви едва не разрыдалась.

Быстро заморгав, чтобы слезы не застилали ей глаза, Эви чинно направилась к двери. Комната показалась ей просто гигантской, когда она проходила мимо гостей, взгляды которых были полны симпатии и удивления. К счастью, все были близкими друзьями их семьи и знали, что леди Риз имеет обыкновение повышать голос в компании. Однако сплетен и поддразниваний, вызванных ее ссорой с матерью, все равно не избежать, особенно потому, что к делу имел отношение Майкл. Пройдет еще немало времени, пока мать простит ее за скандал, и ее ждут его последствия. Это, правда, особо не огорчало Эви, потому что у Майкла и без того полно врагов – завистников, которые будут только рады в очередной раз опорочить его имя. Эви буквально тошнило от стыда за непозволительное поведение матери и за отсутствие хороших манер.

Однако Эви все же пришло в голову, что неплохо бы Майклу и самому выступить в свою защиту от нападок ее матери. Он ведь мог со страстью говорить о том, во что верил, но не подумал постоять за себя, став мишенью для оскорблений. Сегодня ситуация была несколько иной, чем во время инцидента на балу у герцогини Кампуорт, когда Эви тоже была вынуждена встать на его защиту.

Впрочем, с другой стороны, какое у нее есть право ожидать от Майкла чего-то другого, когда она сама лишь в редких случаях могла постоять за себя?

Наконец Эви дошла до широких двустворчатых дверей. Старший лакей распахнул их перед ней, бросив на Эви быстрый, сочувствующий взгляд. Эви уныло улыбнулась ему в ответ: она была благодарна слуге за доброту, но ее смущало, что даже слуги за нее переживают.

В коридоре Эви остановилась, прижав руки к разгоряченным щекам и раздумывая, что делать дальше. Ни папа, ни Аделин и уж точно ни Майкл не станут переживать, если она не вернется к гостям. Более того, они, вероятно, думают, что она убежит и спрячется, как часто это делала. Просьба отца принести книгу была направлена лишь на то, чтобы разрядить напряженную ситуацию и дать ей возможность уйти из комнаты. Эви было известно, что лорд Теплтон не имеет привычки интересоваться старыми изданиями книг, потому что его интересовали только собственные лошади и то, что ему подадут на следующий прием пищи. Так что Эви могла просто подняться в свою комнату, забраться в постель и дожидаться, пока Аделин придет и расскажет, как им с папой удалось все уладить. Так было всегда, когда мама на нее сердилась.

Но пока Эви медлила у лестницы, решая, куда ей все-таки пойти, – наверх, в спальню, или вниз, в маленькую библиотеку отца, – перед ее внутренним взором проплыло лицо Уилла с теплым, понимающим взглядом. Похоже, произошедшая сцена его ничуть не смутила, более того, он ободряюще кивнул ей. Никто, кроме Аделин, не понимал ее мать так же хорошо, как Уилл, и в детстве он не раз говорил Эви, что она должна уметь постоять за себя. Мать станет ее больше уважать, если она вспомнит о своей гордости. Не забавно ли, что на днях она дала Уиллу тот же совет, касающийся его отца? И вот теперь она в полной растерянности и не сообразит, что же ей делать.

Да, она вела себя по отношению к матери ужасно неуважительно и за это готова ответить. Но на этот раз она не возьмет на себя ответственность за то, что первой устроила сцену, не позволит матери испытать удовлетворение, что та на глазах у гостей отправила ее к себе в комнату. Эви давно было пора прекратить реагировать на вздорный характер матери. Поскольку Эви росла, постоянно опасаясь неодобрения матери, она научилась уходить в тень, когда дело доходило до выражения собственных чувств и отстаивания своей точки зрения. И вдруг она поняла, что ей с каждой минутой становится все неприятнее осознавать, что она отступила и что люди считают ее трусихой.

Начать хотя бы с Уилла. С ним Эви тоже вела себя неосмотрительно, но впредь она откажется от такого поведения.

Глубоко вздохнув, Эви приподняла подол платья и стала уверенно спускаться по лестнице в библиотеку. Какой-то тоненький голосок в глубине ее сознания спросил, почему для нее так важно показать Уиллу, а не Майклу, что она не испытывает страха? Эви понимала, что должна набраться смелости и прямо ответить себе на этот вопрос, но она пока взяла паузу, так как этим вечером ее ждало еще немало сражений.

Она решила не обращать внимания на тот неоспоримый и неприятный факт, что ее раздражает Майкл и не раздражает Уилл. Эви распахнула дверь в библиотеку. Переступив порог, она на несколько мгновений задержалась, чтобы глаза привыкли к полумраку комнаты, освещаемой лишь масляной лампой, стоявшей на письменном столе отца, да неярким огнем камина. Подойдя к огню, Эви вытащила лучину из медной подставки и с ее помощью разожгла свечи в настенном канделябре, а также в подсвечнике на небольшом столике рядом с креслом, в котором обычно читал ее отец.

Начав осматривать книжные полки в поисках томика Свифта, Эви вдохнула знакомые ароматы кожи, пергамента и отцовского табака. Ей нравилась эта комната, и она старалась как можно больше времени проводить здесь. Несмотря на то что домашнее собрание книг было совсем не таким большим и полным, как в библиотеке особняка Мейвуд-Мэнор, у отца была подобрана неплохая коллекция поэзии, романов и классических произведений. По настоянию отца, большие кожаные кресла были не столь модными, сколько удобными, а уилтонский ковер достаточно пушистым, чтобы на нем можно было поваляться день-деньской у камина с книгой в руках. Эта комната была территорией отца, его убежищем, в котором он прятался от жены и домашней суеты.

Заметив нужную книгу на одной из верхних полок, Эви, встав на цыпочки, уже потянулась было за ней, как вдруг легкий сквознячок пробежал по подолу ее платья. Через мгновение она услышала звук закрываемой двери. Вздохнув, Эви опустилась на пятки, понимая: короткие мгновения передышки для нее закончились.

– Я могу тебе помочь? – При звуке голоса Уилла она вздрогнула, как от удара.

Резко повернувшись, Эви едва не потеряла равновесие и была вынуждена схватиться за одну из полок.

– Волк! – воскликнула она. – Что ты здесь делаешь?

В мягком свете свечей Уилл действительно походил на волка. Его волосы обрели темно-золотистый оттенок, а высокие скулы и волевая линия подбородка придавали чертам суровое, почти жесткое выражение. Пока он приближался к ней, Эви едва сдерживала желание прижать руку к груди в том месте, где неистово колотилось ее сердце. У Уилла не было причины заставлять ее так нервничать, и ей необходимо было взять себя в руки.

Он остановился всего в нескольких дюймах от книжных полок, рядом с которыми стояла Эви, и на его лице расцвела медленная и невероятно привлекательная улыбка. Эви увидела его такие – о! – мужские губы, и ощутила, как ее пульс рванул вперед со стремительностью скаковой лошади. Уилл оперся вытянутой рукой о полку красного дерева, таким образом она оказалась, словно в ловушке, между ним и шкафом.

– Ну вот, Эви, – произнес он таким голосом, от которого она задрожала, – я пришел, чтобы узнать, не нужна ли тебе помощь.