Джастин остановилась у двери кабинета мистера Стила — Гриффина — и машинально разгладила юбки, перед тем как постучать. Зачем она это делает, было загадкой даже для нее самой. Она не сомневалась, что будущего супруга нисколько не интересует ее внешность. В конце концов, их брак будет только формально таковым — не желающие друг друга люди вынуждены связать себя обязательствами волею непредвиденного стечения обстоятельств. Не было причин делать вид, что их союз станет чем-то другим. Именно эту мысль она собиралась довести до Гриффина в самых недвусмысленных выражениях.

Как только найдет в себе мужество заговорить с ним.

После ужасного разговора с Домиником и Гриффином Джастин убежала в свою комнату, закрыла дверь на замок и, дрожа, упала на кровать, думая о крахе жизни, которую она так старательно строила для себя последние годы. Потребовалось немало усилий и изрядная сила воли, чтобы в конце концов сгладить все острые углы и, главное, не поддаться самому могущественному члену семьи — виконту Кертису. Но игра стоила свеч. После исполненной драматической неопределенности жизни в доме отца Джастин наконец обрела мир, к которому всегда стремилась, в старомодном и безмятежном доме леди Белгрейв. Ей пришлось упорно бороться за эту жизнь, и она высоко ценила каждое ее мгновение.

И теперь, после единственного необходимого, но опрометчивого поступка, все пошло крахом. На ближайшее обозримое будущее она оказалась привязанной к одному из самых скандально известных людей Англии. Жизнь Гриффина Стила можно было назвать любой, но только не спокойной и респектабельной, так что она вполне преуспела в поисках своей прямой противоположности, которую вовсе не искала.

Она вздохнула и поморщилась. Сильно болели места, расположенные на лице чуть ниже скул. Насколько ей было известно, там находились суставы, соединявшие челюсть. Вероятно, она слишком долго и сильно стискивала зубы, пытаясь справиться с волнами паники. Зубы, наверное, стерлись до самых корней.

Джастин неохотно подняла руку, готовясь постучать в дубовую дверь, но тут изнутри раздался голос Гриффина:

— Джастин, прекрати топтаться за дверью, как подслушивающая горничная, и заходи.

Девушка испуганно отдернула руку и прижала ее к груди. Сердце колотилось где-то в горле. Он просто испугал ее — вот и все. И вовсе она не реагирует на чувственные нотки в его голосе.

«Смелее, Джастин. Не отворачивайся от проблемы, а решай ее, и все будет хорошо».

Она даже нервно огляделась по сторонам, настолько реальным показался ей голос отца. Он был рядом, помогал ей, поддерживал. Уже много раз в прошлом, когда ей хотелось убежать, спрятаться, уклониться от неприятной задачи, он мягко, но неумолимо требовал, чтобы она смело противостояла тому, что ее тревожило.

— Нет смысла избегать проблемы, — нередко повторял он. — В большинстве случаев единственный способ ликвидировать ее — пройти через нее. И источник твоей проблемы, кем бы он ни был, будет только больше уважать тебя.

Она неоднократно убеждалась, что так и получается.

— Джастин, я должен выйти и завести тебя сюда за руку, или ты все же войдешь сама? Надеюсь, ты уже проанализировала все вопросы, которые возникли в твоей очаровательной головке?

Мерзавец.

Гриффин был чертовски восприимчивым человеком. Почему он не может быть таким же толстокожим, как практически все остальные мужчины, никогда не знающие, о чем думает женщина? На Джастин были мягкие тапочки, и она точно знала, что по пути не производила никакого шума. Только Гриффин, похоже, обладал необъяснимой и раздражающей способностью чувствовать абсолютно все, что происходит в его владениях.

Придав лицу серьезное выражение — зря, что ли, она практиковалась перед зеркалом, — Джастин вошла в комнату, собираясь немедленно начать трудный разговор. Ей необходимо многое втолковать будущему супругу и многое понять самой.

Для начала он мог бы изложить, каким видит их ежедневный распорядок дня. Конечно, их брак станет фиктивным, но в глазах закона он будет самым настоящим. Сама идея о том, что мужчина, сидящий за массивным письменным столом и взирающий на мир, как пират или разбойник с большой дороги, вскоре получит право контролировать всю ее жизнь, заставляла внутренности Джастин переворачиваться.

Гриффин был одет в черное — белой была только рубашка под черным жилетом. Он снял сюртук и галстук и закатал рукава до локтей. Вид его загорелых мускулистых рук и открытой шеи снова вызвал бурю ощущений в многострадальном животе Джастин. Теперь в нем что-то затрепетало.

Глаза хозяина кабинета весело блестели, но слова были скрупулезно вежливыми.

— Проходи, дорогая, и садись у огня. Ты выглядишь замерзшей.

Он обошел стол, мягко взял ее за локоть и подвел к креслу у огня. Джастин заметила, что он окинул ее быстрым, но внимательным взглядом.

— Ты бледная как бумага, — сказал он. — Почему ты отказалась составить мне компанию за ужином? Тебе необходимо хорошо питаться. — Он нетерпеливо махнул рукой, предвидя ее возражения. — И не надо использовать ребенка как оправдание. Ты больше не няня, Джастин. Пора бы осознать это. — Его тон был откровенно неодобрительным.

Через Фелпса он передал ей не приглашение, нет, приказ немедленно идти в столовую. Она вежливо отказалась, ссылаясь на недомогание Стивена и усталость Роуз, которая не в силах с ним справиться. Гримаса Фелпса ясно показала, насколько не нравится ему идея передавать все это хозяину, но Джастин вовсе не собиралась позволить Гриффину Стилу навязывать ей свою волю. Возможно, через несколько дней она действительно станет его женой, но при этом останется личностью, имеющей свое мнение и желания. И кроме того, она была так смущена и взбудоражена последними событиями, что сомневалась в своей способности проглотить хотя бы кусочек.

— Я была не голодна, — ответила Джастин. — И Стивен капризничал. Роуз же не может делать абсолютно все. Все же я появилась в этом доме только из-за ребенка. — Она улыбнулась, надеясь, что улыбка получилась вежливой, но безразличной, тем самым давая понять, что будущий супруг должен держаться на расстоянии.

Гриффин усмехнулся.

— Все изменилось, дорогая. Очень скоро ты станешь хозяйкой этого дома. Так что тебе не пристало вести себя как обычная служанка.

— У меня нет ни желания, ни намерения вести здесь хозяйство, — выпалила она и, опомнившись, добавила: — Уверена, что вам это тоже не нужно.

Нам нужно быть вежливыми и держаться на расстоянии.

Губы мужчины раздраженно сжались. Развернувшись на каблуках, он подошел к этажерке, стоящей за его письменным столом, достал хрустальный графин и маленький стаканчик.

— Только не бренди! — воскликнула Джастин. — У меня и так болит живот. — Сообразив, что сказала лишнее, она покраснела.

Гриффин усмехнулся.

— Не волнуйся, это всего лишь миндальный ликер. Очень полезная вещь и для живота, и для нервов.

Он вернулся к ней со стаканом, и девушка с покорным вздохом приняла его, понимая, что легче выпить несколько глотков обжигающей жидкости, чем отказаться.

Гриффин стоял и смотрел на нее задумчивым, но каким-то отсутствующим взглядом. Секунды шли, и Джастин все больше одолевало беспокойство. Даже успокаивающее тепло ликера не помогало.

— Мистер Стил, вы специально стараетесь заставить меня волноваться еще больше? — наконец спросила она.

Мужчина озадаченно нахмурился, потом покачал головой.

— С какой стати?

— Насколько я поняла, вам нравится, когда все вокруг вас в напряжении. — Она заставила себя улыбнуться. — Вероятно, так людьми легче управлять.

Его тихий смех подействовал на Джастин очень странно: он одновременно взбудоражил и успокоил ее.

— Нет, я не хочу, чтобы ты волновалась еще больше. И нет, я не хочу тобой управлять.

— А кто вынуждает меня выйти замуж? — спросила она и осторожно поставила стакан на круглый столик между двумя креслами.

Гриффин прищурился. Его губы опять сжались в тонкую линию.

— Я не заставляю тебя что-то делать. И себя не заставляю.

Неприятное ощущение исчезло, смытое фальшивым теплом от миндального ликера. Или мужским смехом.

— Простите, — сказала она, удивляясь странному теснению в груди. — Это все мой эгоизм. Я забыла, как все это неприятно для вас.

Мужчина потер лоб, словно решая какую-то загадку, а потом медленно опустился в соседнее кресло.

— Поверь мне, женитьба на тебе, Джастин, это далеко не самое страшное, что мне приходилось делать. Никоим образом.

Неожиданно он повернулся и ослепил ее широкой заразительной и — Джастин не могла этого не признать — искушающей улыбкой.

— На самом деле, — заявил он, — я получу даже целый ряд преимуществ, поэтому ты зря думаешь, что я готов броситься в Серпентайн.

Глаза Джастин округлились, и она растерянно пролепетала:

— Рада это слышать.

Гриффин снова рассмеялся, и она наконец расслабилась и обрела достаточно мужества, чтобы начать трудный, но необходимый разговор. Похоже, ее будущий муж не склонен устраивать шумиху из-за бытовых проблем, что вполне согласовывалось с ее мыслями об их будущей жизни.

— Да, и в связи с этим, — начала она, — нам следует достичь понимания о том, как мы будем жить, когда… после того как…

— Ты хотела сказать, когда мы поженимся, — насмешливо подсказал Гриффин.

— Да. — Внезапно Джастин поняла, что сидит, выпрямившись, словно аршин проглотила, на самом краешке кресла — того и гляди свалится — и похожа, должно быть, на каминную кочергу. Глубоко вздохнув, девушка постаралась избавиться от напряжения… хотя бы частично… и немного подвинулась.

— Продолжай, — сказал Гриффин, приняв свою излюбленную расслабленную позу.

— Вы наверняка чего-то от меня ожидаете. Думаю, я буду продолжать ухаживать за Стивеном и помогать Роуз. — Она сделала паузу, чрезвычайно обрадованная пришедшей в голову мыслью. — И я рассчитываю, по крайней мере, на один плюс от изменения природы наших отношений.

— Какой же? — Гриффин был очень похож на вкрадчивого черного кота, который готовится наброситься на мышь.

— Я смогу выходить из дома! Гулять с малышом в парке, делать покупки. Уверена, миссис Фелпс к концу дня с ног валится, и я буду рада избавить ее от части работы.

Гриффин медленно выпрямился.

— Ничего этого ты делать не будешь.

Джастин нахмурилась.

— Почему? Я же должна работать, чтобы содержать себя, по крайней мере, пока проблема не решится.

— Мы решаем проблему посредством брака, Джастин, — тщательно подбирая слова, сказал Стил. — И тебе вовсе не надо содержать себя. Ты станешь моей женой и в качестве таковой будешь пользоваться уважением, которого заслуживает изменение твоего статуса. — Гриффин подался к ней и продолжил, сверля взглядом: — К моей жене не будут относиться как к служанке — ни я, ни кто-либо другой.

Несколько минут Джастин пыталась осознать услышанное, после чего открыла рот, но заговорить смогла не сразу.

— Но… но… это же не будет настоящий брак, — запинаясь, пролепетала она. — Нет, в одном отношении он, конечно, будет настоящий, но в другом…

Гриффин громко хохотнул, но на этот раз его смех не был искушающим.

— Уверяю тебя, дорогая, наш брак будет настоящим во всех отношениях. Доминик и я убили полдня на получение специального разрешения и подготовку мероприятия. Так что завтра ты станешь миссис Гриффин Стил перед богом и людьми.

Невидимый обруч вокруг сдавил еще теснее ее грудь. Гриффин неожиданно показался высокомерным и властным, как любой лорд, с которым ей приходилось встречаться, и стократ более грозным.

Но его слова были странными и нелепыми.

Независимо от буквы закона, она не собиралась склоняться перед ним. Дядя Доминик не мог ждать от нее ничего подобного, да и Гриффин тоже.

— Хорошо, — снова заговорила она. — Я понимаю необходимость создания должного впечатления у общества и буду вести себя соответственно. Видит бог, я буду высоко нести честь вашего имени.

Заметив усмешку Гриффина, девушка приободрилась.

— Но я думаю, что мы должны четко понимать, чего ждем друг от друга, чтобы избежать неловкостей в будущем.

На лице Гриффина снова появилось выражение заинтересованности. Он склонил голову набок и принялся изучать сидящую рядом девушку, как натуралист изучает необычное насекомое. Откровенно говоря, Джастин почувствовала себя в точности так же — словно ее разрезали и изучают под микроскопом.

— Продолжай, — потребовал Гриффин. — Не могу дождаться.

— Вы должны отнестись к моим словам серьезно, мистер Стил, — сказала она строгим голосом.

— Поверь, дорогая, я весь обратился в слух.

Джастин мысленно закатила глаза, но поздравила себя с железной выдержкой. Видит бог, хотя бы один из них должен вести себя по-взрослому, и она была уверена, что эго будет не Гриффин. Его настроение менялось так быстро и легко, что уследить за ним было все равно что пытаться поймать ветер.

— Дело в следующем, — решительно начала она. — Я не знакома со всеми сторонами вашей жизни, в том числе вашей социальной жизни, поэтому, надеюсь, вы меня простите за то, что я обозначу только основные контуры плана. Но могу вас твердо заверить, что для света я буду являться идеальным образцом замужней женщины. И, несмотря на то, что говорила ранее, буду вести хозяйство в вашем доме, если вы желаете. Но это я оставляю на ваше усмотрение, поскольку ваши слуги явно знают свое дело.

Она замолчала, давая Гриффину возможность изложить свое мнение, но он молча махнул рукой.

— Я также организую любое социальное мероприятие, которое вы сочтете необходимым, приму гостей и… буду хорошей хозяйкой. — Она на несколько секунд задумалась. — Хотя я не представляю, кто будет ходить к нам в гости. Ведь ни одна приличная женщина и близко не подойдет к этому дому.

— Да, — согласился Гриффин. — В этом отношении мне повезло.

— Тогда, полагаю, ваше везение продлится и после нашего брака, — язвительно сказала Джастин. — Если же кто-нибудь из наиболее либеральных членов общества пригласит нас на какое-нибудь социальное мероприятие, а, зная дядю Доминика, думаю, так и будет, я, конечно, буду сопровождать вас, как жена.

Гриффин явно удивился.

— Ты на самом деле считаешь, что это когда-нибудь случится?

Джастин уверенно кивнула.

— Дядя Доминик сделает все, чтобы восстановить мою репутацию. А для этого убедит своих друзей открыть для нас двери своих домов.

Гриффин поморщился и сразу потянулся за графином и стаканом, стоявшими на углу его письменного стола.

— Об этом я не подумал. Ужасная перспектива.

В голосе Гриффина прозвучала такая искренняя тревога, что Джастин поневоле почувствовала удовлетворение. В конце концов, будет справедливо, если он тоже испытает некоторые неудобства.

Она дождалась, пока мужчина сделает несколько глотков.

— Я могу продолжать? — осведомилась она, чопорно сложив руки на коленях.

Гриффин понуро вздохнул.

— Ты уж обозначь сразу все ужасы, которые ждут меня в браке.

— Так вот. Что касается вашей социальной жизни, как я уже говорила, о ней я ничего не знаю.

На лице Гриффина появилась озорная улыбка, и Джастин тут же пошла на попятную.

— И не хочу знать. Я только прошу, чтобы вы не требовали от меня присутствия на мероприятиях, которые будут посещать дамы полусвета и, скажем так, которые нельзя будет назвать респектабельными.

Гриффин промолчал, и она сочла нужным пояснить:

— Не то чтобы я чего-то не одобряла или кого-то осуждала. Мне очень нравится Роуз, да и девочки из «Золотого банта», с которыми мне приходилось сталкиваться, всегда были ко мне добры. Но если цель всей затеи — восстановить мою репутацию, вряд ли есть смысл втягивать меня в ситуации, которые произведут обратный эффект.

— Я никогда не сделаю ничего подобного, Джастин, — тихо сказал Гриффин. — Я думал, ты и сама это понимаешь.

Его темные глаза смотрели на нее так пристально, что девушка, хотя и не совсем поняла, в чем дело, покраснела.

— Спасибо, — прошептала она.

— Что-нибудь еще?

Джастин собралась с силами. Оставалось преодолеть последнее, зато самое сложное препятствие. Ей казалось, что она знает, каков будет ответ, но уверенности не испытывала. Слишком уж непредсказуемым был этот человек.

— Я полагаю, мы оба согласны, что наш брак будет не совсем таким, как у других, — сказала она, надеясь, что Гриффин поймет ее смутный намек.

К сожалению, он выглядел явно озадаченным.

— Боюсь, я не совсем понимаю.

— Я хочу сказать, что поскольку наш брак можно считать браком по расчету, нет необходимости вступать в супружеские отношения.

В его глазах светилось что-то горячее и возбуждающее.

— Ты имеешь в виду плотскую связь?

— В общем, да, — сказала Джастин, стараясь выглядеть опытной женщиной, а не испуганной девчонкой, которой больше всего хочется заползти в шкаф и спрятаться.

Гриффин прищурился и резко подался к ней.

— Иными словами, ты не желаешь консумировать брак.

Джастин кивнула, надеясь, что выглядит такой же бесстрастной, как он.

Мгновением позже она поняла, что он вовсе не бесстрастный. Гриффин был до крайности раздражен, скорее даже взбешен. Совершенно непонятная реакция. Не мог же он на самом деле ожидать от нее этого. Или мог?

— Могу я спросить почему?

— Я думала, это очевидно, — попыталась увильнуть она.

— Просвети меня.

— Ну, во-первых, мы совсем не знаем друг друга.

Гриффин безразлично пожал плечами и снова откинулся на спинку стула. Он сделал ленивый глоток, потом еще один. Но Джастин никак не могла отделаться от чувства, что за его внешней леностью и бесстрастностью прячется напряженная работа мысли. Наконец он заговорил:

— Многие мужья и жены не успевают узнать друг друга до того, как оказываются в супружеской постели.

— Да, но их никто не заставляет жениться, — сказала она, считая, что говорит вполне разумные вещи. — В этом разница.

— Джастин, очень многие мужчины и женщины неохотно идут к алтарю, иногда даже под дулом пистолета.

Она поморщилась.

— Это правда. Наверное.

Гриффин протянул ей руку ладонью вверх.

— Ну же, Джастин, назови настоящую причину. Почему ты не хочешь оказаться в моей постели? Мы бы могли доставить друг другу немало приятных ощущений.

Он мог бы с таким же успехом бросить ее в котел с кипятком.

— Сэр, такого рода комментарии совершенно излишни.

— Возможно, но я все еще жду ответа.

Несколько секунд Джастин медленно закипала, в упор глядя на мужчину. Он ведет себя возмутительно!

— Ладно, — наконец сказала она. — Я хочу иметь возможность в какой-то момент аннулировать брак. Но это возможно, только если мы не вступали в супружеские отношения.

Гриффин уставился на нее, не в силах поверить своим ушам.

— Я не понимаю. Ты согласилась выйти за меня замуж, чтобы спасти репутацию, но желаешь остаться девственницей, чтобы в какой-то момент в будущем иметь возможность аннулировать брак. Предположительно, когда о скандале все забудут.

— Правильно. — Она в очередной раз стиснула зубы. Нет, они точно начнут крошиться.

Гриффин тряхнул головой и с искренней симпатией улыбнулся.

— Девочка моя, это не сработает.

— Почему?

— Потому что тебе не поверит ни один нормальный человек.

В его словах не было смысла!

— Почему? — опять спросила она, понимая, что начинает походить на попугая.

— Ты уже успела немного узнать меня, правда?

Она кивнула.

— И знаешь, какую репутацию я приобрел?

Она снова кивнула. Ну вот, теперь не попугай, а китайский болванчик.

— И зная это, по-твоему, нормальный человек сможет допустить мысль, что я не уложил тебя в постель, независимо от того, насколько ты пуглива и чопорна?

Джастин почувствовала, что у нее путаются мысли, а перед глазами мелькают странные круги. Вот и ее будущий муж почему-то стал расплываться по краям.

— Но это же будет правдой, — жалобно пискнула она, — а если еще вы подтвердите… — Она замолчала, потому что Гриффин покачал головой.

— Все равно никто не поверит, — повторил он таким серьезным тоном, что все возражения замерли у нее на губах. — Джастин, хотя мои любовные похождения, безусловно, несколько преувеличены, моя репутация по большей части заслуженна. Мне жаль, но это правда. И это ничего не меняет. Завтра ты выйдешь за меня замуж и, вероятно, проживешь в браке со мной много лет.

Джастин почувствовала себя птицей, попавшей в силки охотника. Сердце билось легко и быстро, словно пойманная птичка трепыхалась у нее в груди.

— Но вы же не можете этого хотеть, — жалобно пискнула она.

Его безразличная поза противоречила напряжению, которое сгустилось в воздухе вокруг него. Правда, искр пока не было видно. Он повернул голову, и пламя из камина осветило тонкий шрам на лице мужчины.

— Я смирился с этим, — сказал он.

Джастин отчаянно затрясла головой, чтобы избавиться от ощущения нереальности, грозившего поглотить ее целиком. Возможно, она ошиблась с самого начала. Вместо того чтобы заставлять его согласиться на ее условия, ей следовало спросить его, чего он ждет от брака по расчету, не важно, долгого или короткого.

— Могу я спросить, какой вы видите нашу будущую жизнь? — спросила Джастин и улыбнулась. По ее расчетам, улыбка должна была поощрить его на откровенность.

— Вопрос, конечно, интересный, особенно сейчас. По правде говоря, до того как началась вся эта эпопея с младенцем, я занимался распродажей своих владений.

Джастин выпрямилась.

— Вы хотите сказать, что продавали свои бордели и игорные дома?

— Я уже продал все игорные дома и сейчас завершаю передачу «Золотого банта» Мэдлин и еще нескольким девушкам из числа работающих там. Кстати, для информации: я владел только одним борделем, тем, который прилагался к игорному дому, располагавшемуся в этом доме, который я впоследствии переоборудовал под жилой. Так получилось, что мне пришлось купить вместе с клубом бордель. Иначе он бы оказался проданным людям, которым не было дела до благополучия девочек, там работавших.

Джастин не знала что сказать, поэтому промолчала.

Гриффин горько усмехнулся.

— Но даже с одним борделем я сутенер, Джастин, и с этим ничего не поделаешь.

— Я все понимаю, — тихо сказала она. — Спасибо за разъяснение.

Гриффин поднял голову и взглянул на невесту с некоторым удивлением.

— Что вы собирались делать после того, как продадите все? — спросила она.

Он скривился и энергично потер основание шеи. Джастин заметила, что он всегда по привычке делает это, когда расстроен. При этом несколько прядей волос обычно выбивались из-под кожаного шнурка. К своему ужасу, Джастин поняла, что ей хочется прикоснуться к его волосам. Они, наверное, мягкие и шелковистые.

— Я собирался уехать из Англии, — сказал он. — Несколько лет путешествовать по Европе и Ближнему Востоку, возможно, еще по Египту. — Мгновение поколебавшись, он смущенно улыбнулся. — Ты можешь поехать со мной. Муж имеет полное право путешествовать со своей женой.

Он снова потянулся к ней и при этом казался исполненным желания. Их разделял маленький стол, стоящий между двумя креслами, но он не мешал Джастин ощущать силу присутствия мужчины. На грудь словно легла тяжелая рука. Девушке пришлось как следует постараться, чтобы овладеть собой и начать нормально дышать.

— Это будет настоящее приключение, не правда ли? — проговорил Гриффин тоном змея-искусителя. — Только подумай, как отлично мы сможем позабавиться, бродя по свету, словно два свободных духа, которые ни перед кем не должны отчитываться, — разве что друг перед другом.

— Я даже не знаю, что сказать, — пробормотала она.

Но что-то глубоко внутри ее с радостью ухватилось за идею исследовать экзотические земли вместе с Гриффином. Их будет только двое, и они смогут делать все, что захотят. Идея была волнующей, рискованной, даже опасной.

И самой большой опасностью был Гриффин.

Нет.

Всю свою жизнь, по крайней мере, взрослую жизнь, она всячески старалась избегать хаоса и драм и не имела ни малейшего желания идти им навстречу.

Он явно прочитал ответ на ее лице, поскольку отодвинулся и беззаботно пожал плечами. Она не могла не думать, что Гриффин был разочарован ее ответом. Похоже, он ожидал от нее другого.

— Дело твое, — сухо сказал он. — Можешь не сомневаться, что я не стану принуждать тебя делать то, чего ты не хочешь. Просто прими к сведению, что в течение ближайших нескольких месяцев я покину Англию.

— Я понимаю, — сказала Джастин и удивилась сама себе. По совершенно непонятной причине ее огорчило известие о его скором отъезде. — В этом случае я вернусь в дом леди Белгрейв.

— Ты ничего подобного не сделаешь, — заявил Гриффин и встал. — Ты — моя жена, и я обеспечу тебя соответствующим жильем и содержанием. Это будет дом в Лондоне или в деревне, как пожелаешь. Никто никогда не скажет, что я не позаботился о жене. Ты меня поняла, Джастин?

Она даже рот раскрыла, потрясенная яростью в его глазах. Ей хотелось возразить, сказать, что он ей ничего не должен, но внутренний голос объяснил ей, что она и так зашла достаточно далеко. Лучше обсудить ситуацию с Домиником и разработать соответствующие планы в более удачное время.

— Да, я понимаю. Я не хотела вас обидеть и не имела в виду, что у вас отсутствует чувство долга.

Гриффин язвительно усмехнулся, отвернулся и уставился в огонь.

— Да, я такой, — сказал он. — Раб долга.

Горечь в его голосе задела Джастин. Ей захотелось прикоснуться к нему, утешить. Но, учитывая все то, что они обсудили, и необходимость держать его на расстоянии, поддаться такому порыву, тем более с Гриффином, было бы безумием.

— Прекрасно, — заявила она и встала. — Судя по всему, мы пришли к пониманию относительно правил поведения. На публике мы будем дружной парой, мужем и женой. А наедине… — Она заколебалась, не зная, как облечь свои мысли в слова.

Гриффин оглянулся, в его глазах засверкали дьявольские искры.

— А что наедине?

Боже правый, этот человек никогда не знает, где остановиться. Очевидно, во избежание недоразумений она должна выразить свою позицию предельно ясно, называя вещи своими именами.

— А наедине мы будем друзьями, — твердо сказала она.

Гриффин повернулся к ней, скрестил руки на груди и прислонился плечом к стене.

— Но ведь брак — это высшая степень дружбы, разве нет?

Этот человек переходит все границы!

— Тогда братом и сестрой, — отрезала она.

— Боже! Что за дикая мысль! — воскликнул Гриффин.

Несмотря на возмущение, Джастин пришлось скрыть улыбку.

— Если это все, позвольте откланяться. Мне необходимо идти к ребенку.

— Одну минуту, — сказал он и медленно приблизился к девушке, едва сдержавшей желание попятиться. — Раз уж мы пришли к соглашению, его следует как-то скрепить.

Он оказался совсем близко, и Джастин пришлось задрать голову, чтобы видеть его лицо. На нем застыло странное насмешливое выражение, заставившее ее пульс участиться.

— Уверена, в этом нет необходимости, — выпалила она. — Я вам доверяю.

— И, тем не менее, я настаиваю, — медленно проговорил он, и Джастин почувствовала, как его длинные сильные пальцы сжали ее руку.

— Ладно, — пискнула она. — Думаю, в рукопожатии нет ничего дурного.

Но другая рука Гриффина слегка приподняла ее подбородок, вынудив ее заглянуть ему в глаза. Странно, как в черных словно ночь глазах может скрываться столько жара и огня?

Ее сердце окончательно сбилось с ритма, по телу прокатилась волна дрожи, ноги подкосились.

— Иди ко мне, — проворковал Гриффин. — Холодного рукопожатия явно недостаточно. В такой важный момент поцелуй станет намного уместнее.

Когда Джастин тихо ахнула, он улыбнулся.

— Речь идет о поцелуе между друзьями, конечно. — Его хриплый шепот завораживал, пугал мысли. — Целомудренном и респектабельном.

— Я… я…

Но Гриффин прекратил бессвязное бормотание, накрыв ее рот поцелуем. Его губы были теплыми и твердыми. Джастин непроизвольно вздрогнула, и он крепко взял ее за плечи, желая поддержать. Но, удостоверившись, что она твердо стоит на ногах, он опустил руки. И все это время его губы исследовали ее губы. Его прикосновение было нежным и бережным — так колибри пьет росу из цветка. Странно, но поцелуй был одновременно успокаивающим и возбуждающим. Часть ее существа хотела прислониться к мужчине, обрести убежище и силу в его объятиях, а другая дрожала от растущего тревожного желания обхватить руками его шею и прижаться к нему всем истосковавшимся по ласке телом.

Несколько долгих мгновений они стояли рядом, касаясь друг друга только губами. Джастин и сама не заметила, как ее руки легли на гладкий сатин жилета мужчины.

Еще никогда в жизни она не чувствовала такого восхитительного тепла и не представляла, что поцелуй может оказать такое волшебное воздействие на ее тело. Мысли путались, и лишь одна была вполне четкой: ей хотелось стоять так всегда, жадно впитывая силу и тепло мужского тела. Она вдохнула его запах, и от непреодолимого искушения закружилась голова.

Но потом Джастин почувствовала, как его язык раздвинул ее губы и проник в рот, принеся с собой вкус бренди. Она застыла, шокированная его смелостью и потрясенная своим инстинктивным желанием открыться ему навстречу.

Она уперлась ладонями в грудь Гриффина и приготовилась всеми силами сопротивляться, если придется. Но к ее удивлению, он немедленно отстранился, и его взгляд показался ей… невидящим? Только через несколько секунд он заморгал, и его взгляд обрел ясность. Если бы Джастин не знала, что это за человек, она бы подумала, что поцелуй произвел на него такое же ошеломляющее впечатление, как на нее.

— Это был вовсе не дружеский поцелуй, — тоном обвинителя заявила она, на всякий случай сделав шаг назад.

И сразу ощутила разочарование — да что же это с ней творится! — поскольку Гриффин не попытался ее удержать.

— Иди, Джастин, — сказал он с обычной циничной ухмылкой на красивом лице. — У тебя нет повода сердиться. Не сомневаюсь, что многие молодые люди целовали тебя на террасе или в садовой беседке во время бала.

Его глаза оставались насмешливыми, но голос был низким и хриплым. А когда он поднял руку, чтобы убрать упавшую на щеку прядь волос, Джастин могла бы поклясться, что его пальцы слегка дрожат.

— Я вовсе не сержусь, — строгим голосом сообщила она, молясь, чтобы он не заметил, как сильно у нее дрожат коленки. — И у меня никогда не было привычки вести себя неприлично и бегать с мужчинами по террасам и беседкам.

По правде говоря, ее ни разу никто не приглашал ни на террасу, ни в какое-нибудь другое укромное место, но Гриффину вовсе не обязательно об этом знать.

— Да, наверное, так оно и есть. — Он всмотрелся в ее лицо, строгий и серьезный, как судья. Его настроение менялось быстро, как погода, и было таким же непредсказуемым. — Если бы я не знал тебя так хорошо, я бы мог подумать, что это был твой первый поцелуй.

Мерзавец.

— Если не возражаете, — громко и весело проговорила она и даже растянула губы в улыбке, надеясь, что Гриффин не сочтет ее безумной, — я вас покину. Мне надо проверить…

— Да, я знаю. Тебе надо проверить, как там ребенок. Ну иди.

Джастин кивнула, повернулась к двери, но ее дрожащие пальцы не сразу сумели сладить с дверной ручкой. Когда наконец дверь открылась, она услышала негромкий чуть язвительный голос Гриффина:

— И не засиживайся допоздна, Джастин. Помни, завтра наша свадьба. Ты должна выглядеть отдохнувшей.