Вивьен, Аден и Кит сбились в кучку под портиком Корморан-Хауса, потому что не хотели промокнуть под ледяным дождем. Из-за отвратительной погоды и позднего часа на Джермин-стрит было пусто, лишь несколько карет ожидали возле других игорных домов и борделей.

Напряженно выдохнув, Вивьен откинула вуаль, чтобы ветер охладил разгоряченное лицо. Ей вовсе не хотелось объяснять свое поведение Адену, но она с радостью покинула удушливые, действующие на нервы «объятия» клуба.

К сожалению, передышка была лишь временной. Возможно, у Адена и есть к ней некоторые претензии, но у нее к нему их значительно больше. Его вмешательство стоило ей четырех тысяч фунтов! Теперь не только Кит не сможет заплатить хотя бы часть денег ростовщику, но и сама Вивьен потеряла значительную часть собственных сбережений, уменьшив тем самым возможность делать ставки за игровыми столами. Но еще тяжелее было почему-то перенести мысль, что обобрал ее именно Аден.

Тут он взглянул на нее, негромко выругался, одним быстрым движением подскочил к Вивьен и опустил вуаль с полей шляпки на лицо.

– Что это вы делаете? – рявкнула она, пытаясь поднять их обратно. – Я сейчас скончаюсь от духоты в этом ужасном месте!

– На случай, если вы еще не заметили, мы не в чистом поле, – прорычал в ответ он. – А если вам тут так чертовски плохо, не понимаю, какого дьявола вы тут сидели!

Проигнорировав сказанное, Вивьен преувеличенно внимательно стала оглядываться.

– Я не вижу ни единого человека. И буду благодарна, если вы придержите руки при себе.

– Да, клянусь богом! – вмешался Кит, возбужденно размахивая руками. – Вы нам сегодня здорово подгадили, капитан! Виви уже держала Кастла и Бэрримора на крючке, как тут заявились вы и все испортили. Что, дьявол вас побери, нам теперь делать?

Аден медленно повернулся и устремил убийственный взгляд на Кита. Даже в неверном свете дверного фонаря Вивьен разглядела в его темных глазах ледяное недоверчивое изумление.

Она положила ладонь на руку брата и слегка сжала, предостерегая. Господь свидетель, она разделяла его досаду и гнев, но драка на парадном крыльце игорного дома точно обернется катастрофой.

Кит, что-то проворчав, подчинился, ограничившись испепеляющим взглядом. Он боролся со своим негодованием еще до случившегося, и началось это после дневного допроса с пристрастием. По словам Кита, Аден отчитал его как мальчишку, и приказал даже близко не подходить к ростовщикам, карточным столам и беговым дорожкам. Однако Вивьен поддерживала требование Адена – во всяком случае до тех пор, пока тот не появился в клубе и не обчистил ее.

– И вообще, почему это мы тут стоим? – требовательно спросил Кит. – Сегодня чертовски холодно.

– Я жду карету мистера Стила, чтобы отвезти домой леди Вивьен. Что до вас, вы вольны идти, куда захотите. Собственно, почему бы вам не убраться отсюда прямо сейчас? Для одного дня мне вашего тупого идиотизма хватило по горло, – с жестокой откровенностью заявил Аден.

Вивьен захотелось топнуть ногой. Ну почему ее вечно окружают мужчины с дурным характером, любящие раздавать приказы направо и налево?

Она помешала Киту наброситься на Адена, встав между ними. Чем скорее они расстанутся, тем лучше.

– Кит, тебе совершенно ни к чему стоять тут в такую ужасную погоду, и в конце концов, сейчас не так уж и поздно. Разве ты не собирался присоединиться к кому-нибудь из своих друзей? Или зайти в клуб, выпить бокал бренди.

Брат вытаращил на нее глаза.

– Виви, сейчас четвертый час утра, и на улице мороз! После этой адской ночи я хочу только одного – попасть домой и лечь в постель.

– Значит, можете пройтись до Блейк-Хауса пешком, – сказал Аден. – Свежий воздух пойдет вам только на пользу. А мне нужно поговорить с миссис Смит наедине.

Он взял Вивьен за руку и повлек вниз по ступенькам – из конюшни позади Джермин-стрит как раз выехало, грохоча колесами, элегантное ландо. Кучер в ливрее остановил экипаж прямо перед ними, Аден потянул Вивьен на мостовую, открыл дверцу, обхватил своими большими руками за талию и безжалостно закинул ее внутрь, на мягкое сиденье. Она испуганно пискнула и упала спиной на подушки, причем шляпа съехала ей на глаза.

Пока она пыталась привести себя в порядок, экипаж просел под весом Адена.

– Почему мы не можем поехать домой все вместе? – жалобно крикнул Кит.

Что-то бормоча себе под нос, Аден постучал по крыше, и кучер тронул лошадей, оставив бедного Кита одного. Вивьен наконец-то справилась со шляпой и выпуталась из многочисленных слоев вуали.

– Это невероятно грубо, – сказала она. – Нет никаких причин, по которым Кит не мог поехать с нами.

Аден откинулся на спинку сиденья и медленно скрестил руки на мускулистой груди. Его гнев словно клубился в воздухе.

– Причина была, и очень уважительная. Я едва не убил его за то, что он сам такой идиот и позволил вам вести себя как слабоумной.

Пузырь раздражения, раздувавшийся у нее в груди, лопнул.

– Все шло прекрасно до тех пор, пока не появились вы! – закричала Вивьен, взмахнув рукой. – Я полностью контролировала ситуацию!

Аден уставился на нее с откровенным недоверием.

– Вы играли на деньги в самом печально известном заведении Лондона, причем бросили вызов двум распутным дегенератам. Вы вообще представляете, что могло случиться, узнай они, кто вы такая? Запятнанная репутация – это самая меньшая беда. Оба без малейших угрызений совести попытались бы шантажом затащить вас к себе в постель, вероятно, сразу вдвоем. Вы бы оказались совершенно беззащитной перед их грязными заигрываниями. Переступив порог этого места, вы позволили считать себя последней шлюхой! Не думал, что после всего пережитого вы так беспечно отнесетесь к своей безопасности. Оказывается, я страшно ошибался.

Вивьен вздрогнула, увидев на его лице презрение, такое заметное даже в тусклом свете единственного фонаря. А его слова располосовали ее гордость на тысячу ленточек. Она прижала руку в перчатке к ключице, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение, закрыла глаза и стала медленно, глубоко дышать.

Затем открыла глаза, и взгляды их схлестнулись, но сейчас в его глазах было меньше гнева и больше досады. Вивьен пошевелилась на своем диванчике и уткнулась коленями в его длинные, обутые в сапоги ноги. Тесное пространство вынуждало их находиться в непосредственной близости друг к другу, и от накала витавших в воздухе эмоций Вивьен дышала тяжело и прерывисто.

Аден вздохнул, потер указательным пальцем переносицу.

– Вивьен…

– Я делала то, что было необходимо! – взорвалась она. – И если ради этого пришлось вести себя, как шлюха, пусть! Но зачем вы так бессердечно бросили мне вызов? Что мне теперь делать? Я не могла позволить себе потерять даже фунт из своих сбережений, а теперь потеряла несколько тысяч! Мы с Китом оба из-за вас пострадаем!

– Если бы вы остались дома, как я просил, – прорычал Аден, наклоняясь вперед, – вы бы не попали в такое положение. – Его широкие плечи заполнили собой чуть не наполовину ландо.

Вивьен с трудом удержалась, чтобы не отшатнуться и не вжаться в спинку сиденья. Аден не испугал ее, она знала, что он никогда не сделает ей ничего плохого. Но с этим разгневанным выражением на каменном лице, в окружающей его атмосфере первородной оскорбленной мужественности он представлял собой фигуру устрашающую.

Ну уж нет, он ее не запугает. Вивьен приняла самый надменный вид, стараясь смотреть презрительно, но даже втиснутый в этот экипаж, он все равно нависал над ней.

– Я не намерена сидеть дома, как жалкая размазня, не в силах управлять собственной жизнью, – произнесла она. – И более чем способна позаботиться о себе сама.

Аден хлопнул себя ладонью по лбу.

– Да ну? Что-то мне так не показалось, когда я неделю назад нашел вас заточенной в отвратительной пещере.

Все высокомерие с нее слетело в один миг.

– Да, в самом деле, – выдавила она. – Но вы просто скотина, раз бросаете мне в лицо это мерзкое воспоминание, и уж никак не джентльмен, раз позволили себе обчистить меня в карты. Пообещав защиту, вы поставили меня в ужасное положение, и я никогда вас за это не прощу.

В ответ Аден по-настоящему грязно выругался, и Вивьен невольно ахнула. Он сунул руку в карман пальто и вытащил толстую пачку банкнот.

– Это ваши деньги, Вивьен. Неужели вы и вправду думали, что я оставлю их себе? – Он бросил пачку ей на колени. – Я не граблю женщин, и уж тем более – вас.

Она заморгала, глядя на банкноты. В голове не осталось ни одной мысли. Несколько купюр спланировали на пол, но Аден нетерпеливо поднял их.

– Гм. Значит ли это, что вы обчищаете мужчин? – спросила она. Глупо, конечно, но Адену отлично удается делать ее дурой.

Слабая попытка пошутить никак не исправила угрюмого выражения его лица. Вивьен нервно сглотнула – у нее все-таки возник один уместный вопрос.

– Почему? – спросила она. – Почему вы это делаете?

– Позвольте я покажу, Вивьен.

Он потянулся, крепко ее схватил и перетянул к себе на колени. Весь воздух словно улетучился у нее из легких. Она вцепилась ему в плечи. Сердце кувыркнулось и бешено заколотилось, пытаясь вобрать в себя все возбуждение и тревогу, заполнившие все вокруг.

Крепко держась за плотную шерстяную ткань пальто, Вивьен подняла на него взгляд. Его черные глаза пылали, он обнажил белоснежные зубы в улыбке, больше похожей на волчий оскал.

– Чт… что вы делаете? – запинаясь, произнесла она.

– Отвечаю на ваш вопрос, – пробормотал он, и низкий рокот его голоса заставил ее затрепетать.

А затем Аден, заключив в объятия, навис над ней, чтобы поцеловать. Он впился в ее губы. Никакой нежности. Он терзал ее губы, требуя впустить его с мужской самоуверенностью, которая мгновенно смела ее сопротивление.

Впрочем, Вивьен особо и не сопротивлялась. Она на секунду замерла, а затем ее захлестнуло наслаждение, и она обмякла в его руках, всхлипнув со странным ощущением облегчения, когда его язык дерзко ворвался в ее рот.

Когда она расслабилась, прикосновения Адена сделались нежнее. Продолжая ее целовать, утоляя голод резкими движениями языка, он подсунул руку ей под колени и поправил неудобную позу. Поднял ее ноги, уложил на диванчик и удобнее устроил Вивьен в своих объятиях. Ее попка прижалась к его паху и…

Вивьен распахнула глаза и дернулась назад, прервав поцелуй. Она уже ощущала эту твердость раньше, в ночь своего спасения, когда он посадил ее перед собой на коня. Тогда его мужской… гм… отросток тоже упирался в нее, но сегодня он казался ей даже больше, чем в тот раз, и любые сомнения, какие она еще питала по поводу его интереса к себе, мгновенной умерли.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Аден не ослаблял объятий, но и не делал попыток снова прильнуть к ее рту. Он всматривался в лицо Вивьен, и его внимательные темные глаза были насторожены, но при этом пылали желанием. От такого сочетания голова ее закружилась.

Словно в трансе, Вивьен подняла руку и потрогала свои губы. Горячие и припухшие. Зрачки Адена расширились, он следил за каждым ее движением. Вивьен положила руку ему на грудь, провела пальцами по лацканам пальто, смяла превосходную ткань гастука. Под пальцами его сердце колотилось быстро, но ровно, его жизнь и жар перетекали в ее ладонь.

– Да, кажется, я поняла, – прошептала Вивьен. – Но мне могут потребоваться дальнейшие разъяснения.

Он застонал, прижавшись подбородком к ее макушке.

– Господи, женщина, ты сводишь меня с ума.

Рука, обнимавшая Вивьен за плечи, напряглась, ближе притягивая ее к широкой груди. Ощущение было таким чудесным – он был таким горячим и сильным, – что она не удержалась и немного поерзала от удовольствия. Восставшее естество прижималось к ее ягодицам; Вивьен почувствовала какое-то приятное томление и заерзала еще сильнее.

Аден что-то прошипел и поднял голову. Его словно высеченные резцом скульптора черты заливал румянец, веки отяжелели, глаза сделались голодными и полными искушения.

Секундой позже он снова завладел ее ртом, вонзился языком внутрь, целовал ее жадно и страстно. Вивьен подчинилась мгновенно, открывшись ему так, как не открывалась никому и никогда. Ни единому мужчине.

Дрожа от желания, она прижималась к нему все сильнее, целовала его в ответ. Она хотела от него всего, толком не понимая, что такое это все. Но когда рука Адена скользнула ей под юбки и поползла вверх по обтянутой чулком ноге, Вивьен застонала и обхватила рукой его шею. Она желала его всего, и хотя ей казалось, что он целует ее всем своим телом, этого было мало. Когда его длинные пальцы, их мозолистые подушечки, скользнули за подвязки, ее охватил трепет, и показалось, что все тело тает от страсти. Почти бессознательно она раздвинула бедра, молча предлагая ему взять то, чего он хочет.

Карета, дернувшись, остановилась, оба пошатнулись. Рука Адена замерла на ее бедре, поцелуй прервался. Аден приглушенно выругался и поднялся, потянув за собой и Вивьен.

Когда она села, голова ее закружилась. Она вцепилась в Адена, пытаясь собрать остатки здравомыслия. Он продолжал бормотать ругательства, торопливо опуская ее юбки и поправляя одежду.

– Что случилось? – задыхаясь, спросила Вивьен. – Ты стал такой сердитый.

Аден снял ее с колен, как перышко, и посадил на противоположный диванчик. Вивьен уставилась на него, недоуменно моргая, очень уж резко все изменилось. Всего несколько мгновений назад она могла бы поклясться, что страсть захлестнула его с той же силой, что и ее. Но сейчас он дрожал от напряжения и выглядел… смущенным?

Аден Сент-Джордж смутился? Невозможно.

– Что случилось? – повторил он ее вопрос, свирепо сверкнув глазами. – Черт побери, Вивьен. Еще минута, и ты бы лежала в моих объятиях полуголая! У тебя что, вообще нет чувства самосохранения?

Вивьен нахмурилась, схватила свою шляпу, валявшуюся на полу кареты (должно быть, упала, когда он ее сгреб), и нахлобучила на голову. Ругаясь вполголоса, она попыталась распутать вуаль, закрутившуеся на поля. После сегодняшней выходки она в жизни не наденет больше вуаль!

– И совсем ни к чему грубить! – огрызнулась она. – Всего несколько минут назад ты тоже был полон энтузиазма!

– А тебе следовало бы надрать мне уши за подобные вольности, – парировал он, поправляя галстук. – Целый вечер катастрофы происходят одна за другой, а уж этот небольшой эпизод – просто вишенка на торте!

Сердце Вивьен зашлось от боли.

– Жаль, что вы так к этому отнеслись, – сказала она со всем достоинством, какое только смогла изобразить. – Мне-то все показалось очень милым. Глупо с моей стороны думать, что вы почувствовали то же самое.

Она надеялась, что выглядит не настолько задетой, как себя чувствует, но виноватое лицо Адена тут же сказало, что именно такой. Он вздохнул, подался вперед, осторожно взял ее руки в свои. От его прикосновения, такого нежного и осторожного, на глаза навернулись непрошеные слезы.

– Моя милая девочка, – произнес он напряженным голосом. – После всего, что тебе пришлось пережить за последние несколько недель, ты стала такой уязвимой. С моей стороны было непорядочно этим воспользоваться.

Вивьен выдернула руки и скрестила их на груди.

– Я, знаете ли, не ребенок. И вы ничем не воспользовались, потому что я вполне в состоянии сама принимать решения. – И если это прозвучало грубо, так тому и быть, потому что то, что он говорил и делал сейчас, скорее походило на то, что ее отвергли, чем на угрызения совести джентльмена.

Аден выпрямился, оказавшись чуть дальше от нее. При взгляде на его насупленные брови ей показалось, что между ними пролегли не дюймы, а лиги.

– Вивьен, будет большой ошибкой делать какие-либо выводы, основываясь на нашем коротком знакомстве. Я вовсе не сказочный принц.

То есть он считает, что она ведет себя, как ребенок?

– Если вы думаете, что это ошибка, зачем же вы меня поцеловали?

Он перевернул руки ладонями кверху и уставился на них, будто рассчитывал прочитать ответ в пересекающих их линиях. Затем поднял взгляд, и Вивьен мгновенно поняла, что самообладание вернулось к нему; и тогда в ее сердце поселилось что-то, похожее на печаль.

– Миледи, я еще раз повторяю – вы почти ничего обо мне не знаете. Боюсь, вы нарисовали себе картинку, очень далекую от правды. Для нас обоих будет лучше, если вы это поймете. А самое лучшее – вообще забыть об этом инциденте.

Он сделал движение к двери, собираясь ее открыть, но Вивьен, останавливая, положила ладонь ему на руку.

– Тогда почему бы не рассказать, кто вы такой? – спросила она. После того, что между ними только что произошло, она ни за что не позволит ему просто уйти. Никогда мужское прикосновение не действовало на нее с такой силой. Ей необходимо понять, почему она такое чувствует, и знать, что он тоже это почувствовал.

Аден осторожно убрал ее руку и поднял с пола упавшие банкноты. Взяв с сиденья ридикюль Вивьен, начал заталкивать деньги туда.

Та выхватила у него ридикюль, и банкноты разлетелись по полу. Как еще он намерен оскорбить ее этой ночью?

– Мне не нужна ваша благотворительность, капитан. Вы взяли надо мной верх в честной игре, так что деньги ваши.

Его глаза расширились от удивления. Вивьен ответила на незаданный вопрос надменной улыбкой, слегка гордясь тем, что сумела пробить брешь в его бесстрастности.

Тут Аден прищурился.

– Не будьте дурой, Вивьен. Возьмите деньги.

Она прижала ридикюль к груди.

– Не возьму. И должна заметить, капитан, что ваши оскорбления мне совсем не нравятся. И говорю я вовсе не о ваших поцелуях.

– Тогда о чем, дьявол вас побери? – заорал он.

– Человек чести сам платит свои долги. И раз уж вы считаете себя человеком чести, – с сарказмом произнесла она, – то должны понимать эту простую мысль.

Ноздри Адена раздулись, он стал похож на быка, готового напасть на любого глупца, осмелившегося ступить на его территорию.

– Вы в самом деле думаете, что я возьму ваши деньги? – возмущенно воскликнул он. – Черт побери, Вивьен! Я всего лишь пытался преподать вам урок, а не усугубить ваше незавидное положение! И вы наверняка это понимаете.

Вивьен потянулась к дверной ручке, но он перехватил ее руку. Несмотря на весь свой гнев, она почувствовала возбуждение даже от этого простого прикосновения.

– Мне не нужны ваши уроки, сэр, – отрезала Вивьен. – Пожалуйста, отпустите меня.

– Не раньше, чем ты возьмешь проклятые деньги!

Настойчивый голосок в голове убеждал ее сдаться, но гордость не позволяла. Аден совсем ее не уважает, и если она уступит ему сейчас, он будет считать, что у нее вовсе нет понятия о чести.

– Нет.

Несколько долгих мгновений они молча смотрели друг на друга. Вивьен пыталась выдержать его обжигающий взгляд, но все глубже погружалась в мучительные терзания о прошедшей ночи. Она лишилась всех своих шансов спасти Кита, да еще выставила себя полной дурой, открыв Адену свои чувства. Но как бы сильно ей ни требовались деньги, которые он так настойчиво ей совал, она их не возьмет, иначе лишится чувства собственного достоинства. Он считает ее взбалмошной шлюшкой. Именно поэтому он ее поцеловал, а потом отверг.

Вивьен попыталась проглотить комок, ставший в горле. Жалость к себе грозила захлестнуть ее, а этого она терпеть не могла. Наконец, не сумев переглядеть его, она опустила взор.

Он издал непонятный негромкий звук.

– Милая, посмотри на меня.

В негромком рокочущем голосе послышалась такая нежность, что комок в горле увеличился вдвое. Вивьен покачала головой, слишком униженная, чтобы ответить.

Пальцем в перчатке он приподнял ее подбородок и всмотрелся в лицо Вивьен серьезным, но ласковым взглядом. И когда она тоже взглянула на него, в этих черных глазах стала медленно разгораться страсть.

– Ты говоришь про честь, – произнес Аден, поглаживая ее подбородок. Вивьен не смогла сдержать дрожь, и в его глазах вспыхнул интерес.

Может быть, он все-таки не считает ее совсем уж отвратительной.

– А как насчет моей чести? – продолжал Аден. – Каким бы я был мерзавцем, если бы совершил по отношению к тебе подлость?

– Тогда почему ты вообще сел со мной играть? – прошептала Вивьен.

– Мне необходимо было тебя защитить. Бэрримор и Кастл буквально пускали слюни у твоих ног. Выиграв у них такие крупные суммы, ты полностью завоевала их внимание, а это бывает очень опасно. Мне требовалось увести тебя оттуда, и игра против тебя оказалась самым быстрым способом это сделать.

Вивьен обдумала это, примеряя к тому, что уже о нем знала. С точки зрения Адена это выглядело вполне разумно.

– Необязательно было так чертовски хорошо играть, – пробурчала она наконец. – Кстати, где ты этому научился?

– О, то тут, то там. Должно быть, у меня есть к этому некоторые способности, – беспечно ответил он, осторожно вынимая ридикюль из ее пальцев.

И способности к поцелуям, подумала Вивьен, но решила не уточнять, где он так хорошо научился делать это.

Когда Аден снова начал заталкивать деньги в ее ридикюль, Вивьен замерла.

– Капитан…

– Нет, Вивьен, – твердо ответил он. – Тебе нужны эти деньги, и я хочу, чтобы ты их взяла. Я уже говорил, что уберегу тебя от беды, а я всегда держу свое слово. Кроме того, я с ужасом думаю, какие еще безумные планы можете придумать вы с братом ради получения денег. Пока этот – самый безопасный.

Вивьен почувствовала, что слабеет. Да, он рассуждает разумно, но ей совсем не нравилась мысль, что она для него всего лишь обязательство. Или источник раздражения, что еще хуже.

– Но это же целая куча денег! – сделала последнюю попытку она. – Я не могу так с вами поступить.

Аден рассмеялся.

– Поверьте, я страдать не буду. А теперь, пожалуйста, успокойте мою гордость и возьмите чертовы деньги.

Нет, он не будет жалеть об этих деньгах. По крайней мере тут он не врал. Семейство Сент-Джорджа обладало одним из самых крупных состояний в Англии. Даже будучи младшим сыном, Аден имел куда более толстый кошелек, чем она.

– Ой, ну ладно. Но обещаю вернуть их вам и рассчитываю, что вы примете мои выплаты.

В его глазах снова полыхнуло жаркое пламя, и сердце Вивьен куда-то ухнуло. Она начинала думать, что самым убийственным талантом Адена было умение превращать ее мозги в желе.

– Следовало бы поймать вас на слове, – отозвался Аден, затянул шнурки на ридикюле и отдал его Вивьен.

Она выглянула в окно кареты и вздохнула, только сейчас заметив, что они остановились всего за несколько домов от Блейк-Хауса.

– Полагаю, мне лучше пойти домой. Раньше или позже кто-нибудь непременно подойдет и поинтересуется, что мы так долго делаем в карете.

И разве это будет не идеальное завершение сегодняшнего вечера? Аден, конечно, придет в ужас, если его увидят в карете наедине с ней. Последнее, что ему требуется, – оказаться в компрометирующем положении.

При этой мысли Вивьен снова потянулась к дверной ручке, но Аден накрыл ее руку своей ладонью.

– Еще нет. Нужно обсудить еще один вопрос.

– Должно быть, вы шутите, – вздохнула она.

– К сожалению, нет. Полагаю, вы используете деньги, полученные в результате сегодняшнего восхитительного приключения, на покрытие векселей вашего брата?

– Да, но вы же знаете, что он должен гораздо больше.

У Адена снова сделался суровый вид.

– Как ни печально, но вам придется воздержаться от вылазок вроде сегодняшней. Собственно, пока я не найду человека, виновного в вашем похищении, вам лучше всего держаться как можно ближе к дому.

Проклятье. Вивьен посмотрела на Адена, прикидывая, как сильно можно на него надавить.

Он предостерегающе прищурился.

– Вивьен, вы испытываете мое терпение.

Поборов соблазн ответить в таком же духе, она прибегла к благоразумию.

– Знаю и прошу за это прощения. Но вам же прекрасно известно, сколько Кит должен. Я просто не могу стоять в стороне и смотреть, как в моей семье назревает катастрофа.

– Я уже говорил, что вы не отвечаете ни за свою мать, ни за Кита.

– Тут мне придется с вами не согласиться.

Вид у Адена был недовольный, но внезапно он удивил Вивьен, наклонившись вперед и легонько шлепнув ее по подбородку.

– Вы, мадам, доведете меня до Бедлама, и сейчас он кажется мне самым спокойным местом на земле. Я уступаю…

Вивьен радостно улыбнулась, но он поднял руку.

– …пока, но настаиваю, чтобы вы рассказывали обо всем, что намерены делать. Я все еще должен оберегать вас.

И в первый раз за долгие часы ее беспокойство улеглось. Может, она и стала колючкой под его седлом, и до сих пор не может понять, что же он на самом деле чувствовал, целуя ее, но на душе становилось тепло при мысли, что он твердо намерен выполнить свою клятву – обеспечить ее безопасность. А теперь ей нет нужды врать насчет своих планов помочь Киту, и все становится намного проще.

– Вообще-то у меня есть план, – призналась Вивьен. – И мне кажется, совсем неплохой. Я уверена, что вы знаете о завтрашнем бале-маскараде у леди Бентли. Я понимаю, это очень рискованно, но там будут все лучшие игроки, и я уверена, что смогу отлично поиграть. – Она просияла. – А раз уж вы будете за мной присматривать, то мне и беспокоиться не о чем.

И стала выбираться из кареты, старательно игнорируя поток приглушенных ругательств, лившихся изо рта Адена.