Вивьен заперла дорожный сундук и улыбнулась служанке, которой Аден поручил ее охранять.

– Спасибо, Эванс. Не могли бы вы, пожалуйста, попросить мистера Макдоннела или одного из лакеев подняться и унести это? Мне осталось упаковать только дорожную сумку, и я буду готова.

Эванс, долговязая расторопная женщина, фыркнула и взялась за сундук.

– Это ни к чему, миледи. Я не слабее их всех. И стреляю лучше, – пробормотала она, закидывая сундук на плечо.

В это Вивьен поверила сразу. Эванс могла притворяться камеристкой, но ее таланты определенно лежали в других областях. Она не очень искусно укладывала волосы или гладила одежду, зато следила за Вивьен, как кошка за единственным котенком. Ее спокойная участливая сила оказалась настоящим благословением в эти последние несколько дней, когда Аден сбежал в Лондон, даже не предупредив.

Вздохнув, Вивьен сложила шаль и сунула ее в саквояж. Эванс и Макдоннел страстно противились ее отъезду и чинили препятствия на каждом шагу. В конце концов она взяла дело в свои руки, улизнула вчера от них и наняла дилижанс на нынешнее утро. Накануне вечером Макдоннел закатил настоящую истерику, когда Вивьен сообщила, что он в последний раз накрывает ей обед.

– Миледи, вы не можете уехать! – восклицал Макдоннел, прижимая к жилету супницу, полную клецок. – Вы должны оставаться здесь до тех пор, пока за вами не приедет капитан Сент-Джордж или сэр Доминик! Мне голову оторвут, если я вам позволю. Кроме того, – безнадежно добавил он, – я уверен, что капитан вернется со дня на день.

Вивьен вежливо заметила в ответ, что Макдоннел может остановить ее единственным способом, – заперев в спальне. А если он действительно ее запрет, она просто вылезет в окно, спустится вниз по шпалерам и уедет в Лондон почтовой каретой.

Хмуро глядя на нее, Макдоннел в конце концов согласился, при условии, что они с Эванс поедут тоже. В глубине души Вивьен испытала облегчение, поскольку мысль о путешествии в одиночку ее пугала. Только понимание того, что она может застрять в Сент-Клементе еще на долгие недели, вынудило ее преодолеть все сомнения и ослушаться строжайшего письменного приказа Адена во всем повиноваться Макдоннелу.

«Мы позаботимся об этом, капитан Сент-Джордж».

Нахмурившись, она затолкала ночную рубашку в битком набитый саквояж и села на него, чтобы застегнуть. Всякий раз, стоило ей вспомнить последние слова Адена (а она вспоминала их постоянно), кровь быстрее бежала по венам. Он отверг ее, и это сначала ошеломило Вивьен, затем разозлило, а потом от унижения и гнева ее бросило в жар. Потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься за ним следом, но мысль о том, что она непременно разразится слезами, удержала Вивьен от безрассудного поступка.

А когда она успокоилась настолько, чтобы снова начать соображать, то поняла, что поступок Адена исполнен глубочайшего смысла. Всю свою жизнь он считал себя изгоем. Несмотря на то что в его жилах текла самая что ни на есть голубая кровь (и каким же шоком стала для него информация о том, кто его настоящий отец!), его отвергали те, кто больше всего значил для него в жизни. Он чувствовал себя нежеланным и недостойным, живым воплощением скандала.

Размышляя обо всем этом, дрожа от холода в своей одинокой постели, Вивьен все-таки расплакалась. Она оплакивала не себя, а того одинокого маленького мальчика, сумевшего вырасти достойным мужчиной, но по-прежнему считавшего, что он никому не нужен. А выплакавшись, решила, что нужно дождаться утра и при свете дня сказать Адену, что она твердо намерена выйти за него замуж, поэтому лучше ему сразу привыкнуть к этой мысли.

Это и стало самой большой ее ошибкой. Она несколько часов позволяла прислуге убеждать себя, что он вот-вот вернется, но в конце концов интуиция подсказала ей правду. И если она хочет прожить жизнь с Аденом, нужно за это побороться и убедить его, что нелогично отказываться и от нее, и от жизни, которую они могут построить вместе.

Затянув ремни на саквояже, Вивьен в последний раз окинула взглядом уютную, изящно обставленную комнату. Все последние недели комната служила ей убежищем, так же как и город, и новые друзья. Она уже отправила миссис Петтигрю письмецо, сообщая, что им с мистером Паркером необходимо съездить в город, но они надеются вскоре вернуться. Месяц назад она с содроганием думала о том, что придется вести тут тихую, простую жизнь, а сейчас жизнь в Лондоне казалась ей пустой и беспокойной, полной шума и движения, но совершенно бессмысленной. Здесь она обрела довольство и счастье. Рядом с Аденом легко было представлять себе жизнь, не имеющую ничего общего с пустым блеском общества, зато полную любви.

Кинув на руку накидку, Вивьен подхватила саквояж и направилась к двери. Удерживая тяжелую сумку, она ногой толкнула дверь и зашагала по коридору, но едва начала спускаться по лестнице, как снизу раздался грохот, следом послышались возбужденные сердитые голоса и несколько ударов.

Встревожившись, Вивьен бросила саквояж и кинулась обратно, но добежала только до лестничной площадки. От голоса с резким знакомым акцентом кровь в жилах похолодела. Она вжалась в стену, чтобы ее не заметили, и попыталась восстановить внезапно оборвавшееся дыхание.

Хованский.

Снизу доносились и другие ужасные звуки, и Вивьен поняла, что он притащил с собой целую банду головорезов, и сейчас те дерутся с Макдоннелом и лакеем.

Она с трудом перевела дух, понимая, что у нее осталось всего несколько секунд; нужно бежать либо через окно верхнего этажа, либо по потайной лестнице, начинающейся в шкафу в дальней спальне. Аден показал ей эту лестницу сразу, как только они приехали, просто на всякий случай, но похоже, сейчас это ее единственный шанс.

Продолжая прижиматься к стене, чтобы половицы не заскрипели, Вивьен кралась по коридору. Если она сумеет выбраться, побежит прямо к миссис Петтигрю и спрячется в ее доме. А потом, когда стемнеет…

– Вивьен, я знаю, что ты там, наверху, – послышался знакомый голос, заставив ее замереть на месте. – Предлагаю спуститься прямо сейчас, или, боюсь, твоим слугам не поздоровится.

Вивьен прислонилась головой к стене, дрожа от ярости. Она никогда не любила своего старшего брата, но в данную минуту по-настоящему его ненавидела.

– Вивьен, спускайся немедленно! – рявкнул Сайрус.

– Я тебя и в первый раз услышала! – заорала она в ответ.

Она отлепилась от стены, сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь унять безумно колотящееся сердце. Чтобы пройти через все это, ей потребуются ясная голова и крепкие нервы, хотя она не представляла, что может сказать обоим, кроме «нет».

Горькая усмешка искривила губы, когда она медленно начала спускаться по лестнице. Аден сказал ей «нет», и посмотрите, чем все это закончилось, – она одна, в беде, и некому ее защитить.

Мужество едва не изменило Вивьен, когда она дошла до лестничной площадки и увидела хаос, царивший в холле. Не меньше пяти сурового вида мужчин в шинелях толклись в этом небольшом пространстве; Макдоннел и Эванс, связанные, с кляпом во рту, сидели у стены и свирепо сверкали глазами на захватчиков. Девис, лакей, без сознания, с разбитым в кровь лицом, лежал на полу.

Чуть в стороне стояли Сайрус и князь Иван. Ее брат, взъерошенный, взбешенный выглядел, как всегда, напыщенно и совершенно неуместно. Зато князь просто смотрел на Вивьен с видом расчетливым и одновременно торжествующим, как у охотника, только что загнавшего дичь.

Громко выругавшись, Вивьен кинулась вниз по ступенькам к Девису, небрежно оттолкнув в сторону двух стоявших над ним головорезов.

– Вивьен! – возмущенно воскликнул Сайрус. – Буду благодарен, если ты в присутствии князя последишь за речью!

Вивьен на секунду изумленно уставилась на него. Даже князь посмотрел на ее брата так, словно не верил своим глазам, явно решив, что тот полный болван.

– Заткни свою пасть, Сайрус, – процедила Вивьен сквозь стиснутые зубы.

Не обращая больше внимания на идиотизм брата, она осторожно ощупала голову Девиса, пытаясь понять, насколько тяжело он ранен. К счастью, Девис застонал, и ресницы его затрепетали.

– Леди Вивьен, я должен настоятельно просить вас подняться с пола, – холодно произнес князь Иван. – Подобное поведение не подобает даме вашего положения.

– А в вашем положении подобает нанимать головорезов, чтобы избивать слуг и похищать женщин? – рявкнула в ответ Вивьен. – Интересно, что скажет русский посол, когда я во всех подробностях расскажу, что здесь сегодня произошло?

Взгляд Хованского запылал ледяной яростью. Вивьен с трудом подавила желание отшатнуться в сторону и свернуться в комочек. Несмотря ни на что, она перед ним не спасует!

– Ради бога, Вивьен, встань, – пробормотал Сайрус, кинув опасливый взгляд на князя. Протянув руку, он поднял ее на ноги и приблизил губы к уху. – Не зли его, – прошипел он. – Этот человек совсем сумасшедший.

Вивьен отодвинулась от него.

– А ты обнаружил это только сейчас? – Она и не подумала понизить голос.

Князь уже взял себя в руки.

– Миледи, предлагаю перейти в вашу гостиную и там обсудить все, как разумные люди.

– В сложившемся положении и близко нет ничего разумного, – отрезала Вивьен. Она гордилась тем, как уверенно звучит ее голос, хотя внутри все тряслось, как желе. – Вы должны забрать этих мужланов и покинуть дом. Немедленно.

Князь вежливо ей поклонился.

– Это и мое намерение, но только после того, как мы придем к соглашению.

Скрестив руки на груди, Вивьен в упор уставилась на него, решив, что не сдвинется с места и не произнесет больше ни слова.

Хованский с сожалением покачал головой.

– Вы меня вынуждаете, леди Вивьен. Пожалуйста, запомните, – все, что здесь сегодня произойдет, станет непосредственным результатом ваших действий.

Он кивнул одному из своих людей, громадному уроду с кривым носом и бесформенными ушами. С беспощадной ухмылкой тот поднял Эванс за воротник так, что ноги ее едва касались пола, и молниеносным движением ударил по лицу.

Голова Эванс дернулась, звук тяжелой пощечины эхом прокатился по холлу. Вивьен вскрикнула и инстинктивно рванулась вперед, но брат ее удержал.

Князь Иван склонил голову набок и всмотрелся в Эванс, которую по-прежнему удерживал его человек. Красное лицо над кляпом уже начало распухать, но глаза по-прежнему сверкали свирепым вызовом.

– Перейдем для беседы в гостиную, леди Вивьен? – осведомился князь Иван. – Или моим людям следует отвести вашу горничную на кухню и продолжить урок там? Заверяю, результаты придутся вам не по вкусу.

У Вивьен все внутри сжалось от ужаса. Она посмотрела на князя.

– Где остальные слуги? Кухарка и лакей?

– На кухне. Можете не сомневаться, что вся ваша прислуга надежно заперта. Вся, – подчеркнул Хованский.

Последняя, слабая надежда, что хоть одному из людей сэра Доминика удалось бежать, испарилась.

– Дорогая моя леди, нет никакой необходимости причинять вред вашим слугам и дальше, – успокоительно произнес князь. – Если вы пойдете нам навстречу, все будет хорошо.

– Вивьен, не будь идиоткой, – вмешался Сайрус, и в его голосе послышалась мольба. Он глянул на Эванс и сглотнул. Вид у него был совсем больной. – Давай перейдем в другую комнату и поговорим. Пожалуйста.

Вивьен окинула взглядом холл, отметив злобные, плотоядные ухмылки людей Хованского. Она не сомневалась, что же сделают все, что прикажет хозяин, причем с огромным удовольствием.

Проглотив досаду, она кивнула.

– Я сделаю то, о чем вы просите, но только если вы торжественно поклянетесь, что слугам больше не причинят вреда.

Хованский отвесил ей еще один смехотворно официальный поклон.

– Я хочу услышать, как вы это произнесете, ваше высочество, – настойчиво сказала Вивьен. – Пообещайте, что им больше не причинят вреда.

Эванс и Макдоннел неразборчиво запротестовали. Головорез, державший Эванс, тряхнул ее, как кот мышку, и она замолчала.

Хованский прижал руку к сердцу.

– Даю мое княжеское слово, – произнес он.

По спине Вивьен пробежал холодок. Ей придется дорого заплатить за то, что князь счел оскорблением его чести. Но это будет позже, а пока нужно думать, как спасти слуг.

Она кивнула, повернулась и, пройдя мимо большой гостиной, направилась в утреннюю. Комната была маленькой, а это означало, что большинству головорезов Хованского придется остаться в холле. Вивьен была не совсем уверена, но показалось, что нескольких она узнала по ночи ее похищения. От одного взгляда на них охватила паника, а ведь ей требовалось все ее самообладание.

Сайрус с князем вошли за ней в солнечную, выходящую на южную сторону комнату. Хованский закрыл за собой дверь и изящно повел рукой, указав Вивьен на кресло. Глядя на его поведение, можно было подумать, что он явился с обычным утренним визитом, и это сильнее всего убедило Вивьен в том, что он действительно сумасшедший.

Она настороженно присела на краешек одного из низких кресел. Вивьен любила эту комнату, веселые оттенки кремового и желтого в ее отделке, удобную мебель, обитую ситцем в цветочек. Грудь пронзила жгучая боль сожаления, стоило вспомнить, как она завтракала здесь с Аденом, болтала с ним за кофе, мешая читать газету, и с каждым днем все сильнее в него влюблялась.

Но в этих воспоминаниях нет никакого толку, они только дразнят ее.

Брат опустился в кресло напротив, беспокойно глядя на князя Ивана, и открыл рот, собираясь что-то сказать, но Вивьен его опередила.

– Как вы нашли меня, Сайрус?

Он вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

– По письму, которое ты написала Киту.

– Кит не мог меня предать!

Сайрус горько рассмеялся.

– Конечно, нет. Он клялся и божился, что знать не знает, где ты, но я видел, что он врет. Этот идиот думал, что защищает тебя, хотя на самом деле вел нас прямо к краху. – Сайрус с вызовом посмотрел на Вивьен. – Он не оставил мне выбора. Пришлось обыскать его комнату и найти письмо.

Вивьен прижала руку к груди. Аден предупреждал, чтобы она никому не писала, но она знала, что Кит будет вне себя от тревоги, пока не убедится, что с ней все в порядке. И написала всего один разочек и строго-настрого велела никому ничего не рассказывать.

– Ты не имел на это права, – скованно произнесла она.

– А ты не имела права убегать, ничего не сообщив семье, – огрызнулся Сайрус. – Мама была просто вне себя, как ты можешь себе представить. Мне две недели пришлось терпеть ее истерики, я уж не говорю про кредиторов.

Вивьен впилась ногтями в мягкие подлокотники кресла.

– Будь ты действительно любящим братом, ты берег бы меня, а не использовал, как средство погашения своих долгов и упрочения карьеры. Папа пришел бы в ужас, увидев, как ты с нами обращаешься.

– Наш отец был таким же болваном, как и все прочие в этой семье, – презрительно бросил Сайрус. – А чего ты от меня ожидала? Что я буду стоять в стороне и смотреть, как вы все мараете грязью фамильное имя? Должен добавить, что и твое поведение больше подобает какой-нибудь шлюхе.

– Довольно, лорд Сайрус! – Ледяной голос князя Ивана хлестнул, как плеть. – Вы не смеете оскорблять мою будущую жену, даже если она приходится вам сестрой.

Сердце Вивьен пропустило удар. Она знала, чего хочет Хованский, но когда услышала, как дерзко он объявляет это вслух, у нее перехватило дыхание.

– Извинитесь перед леди Вивьен, – приказал Хованский, не отводя от Сайруса глаз.

Брат взглянул на нее, затем на князя. Очевидно, то, что он увидел, испугало его так же сильно, как Вивьен. Он скупо кивнул и обиженно произнес:

– Прости меня, Вивьен.

Ее мозг наконец-то преодолел безумие момента.

– Князь Иван, я не соглашалась выйти за вас. Я вернусь в Лондон, если должна, но вы не можете принудить меня к замужеству. Угрозы или избиение моих слуг не помогут вам достичь желанной цели. Ни один священник не обвенчает нас, узнав, что мое согласие было получено под давлением.

Князь Иван склонил голову набок, окинул ее сальным взглядом, вытащил из внутреннего кармана позолоченную табакерку. Неторопливо угостился понюшкой, отряхнул руки и только потом снизошел до ответа.

– О, но вы дадите свое согласие с радостью, миледи. Видите ли, я держу в своих руках все состояние и будущее вашей семьи.

Вивьен потрясенно уставилась на брата.

– Сайрус, о чем он говорит?

Тот отвел глаза. Она схватила его за рукав и тряхнула.

– Это правда?

Лицо брата на мгновение страдальчески исказилось, и сердце Вивьен гулко стукнуло. Но Сайрус уже стряхнул ее руку и надменно посмотрел.

– Его высочество великодушно взял на себя бремя долгов мамы и Кита. Как тебе хорошо известно, они просто чрезмерны. В сочетании с закладной на Блейк-Хаус…

– Которая тебе потребовалась, чтобы профинансировать твою чертову карьеру! – пылко воскликнула Вивьен.

– …и стоимостью восстановления имения в Сомерсете, – продолжал Сайрус, – мы пришли к разорению. Без помощи князя Ивана мы все окажемся в долговой тюрьме.

– Сколько мы ему должны? – перепуганным шепотом спросила Вивьен.

Сумма, названная Сайрусом, ошеломляла. Голова Вивьен закружилась, ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы усмирить панику.

– Так что, как видите, дорогая моя леди Вивьен, – произнес князь Иван, глядя на нее с омерзительно собственническим блеском в глазах, – ваша семья в дальнейшем обязана своим положением в обществе, да и существованием в целом только мне. Разумеется, когда вы станете моей женой, ваша семья станет частью моей, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы она процветала. Собственно, это будет моим самым заветным желанием, поскольку знаю, что это доставит удовольствие вам.

Она смотрела в выпуклые жабьи глаза и видела в них триумф. Стены комнаты словно надвигались на нее, и она с трудом дышала.

– Зачем вам это? – прошептала Вивьен. – Наверняка на свете много женщин, которые будут только рады вашему вниманию.

Одна бровь взлетела вверх.

– Мне казалось, это очевидно. Я люблю вас.

– Значит, вот как вы проявляете свою любовь – угрожая моей семье и шантажируя меня? Это поведение мерзавца, сэр, а не почти принца! – воскликнула Вивьен.

Она ожидала, что он возмутится ее оскорблением, но жабье лицо растянулось в леденящей душу улыбке, а злобность во взгляде вызвала жжение в животе.

– Ах, леди Вивьен, не могу рассказать, как сильно я жду нашей свадьбы. Вы такая пылкая, но вам нужно научиться покорности мужу. Думаю, получу огромное удовольствие, пока буду школить вас, превращая в безупречную супругу.

К горлу подступила дурнота. Вивьен пришлось подавить ее, чтобы не захлебнуться; она кинула отчаянный взгляд на брата.

– Мама никогда на это не согласится.

Сайрус мрачно сунул руку в карман пальто, вытащил конверт и протянул ей.

Вивьен нетерпеливо разорвала конверт, а мгновением позже трясущимися пальцами сминала мольбу матери выйти за князя Ивана.

– Сайрус, что ты сделал? Как ты заставил ее согласиться на это? Мама знает, что я про него думаю!

– Просто рассказал ей правду, – ответил брат.

– Это значит, ты ей угрожал, – с горечью заключила Вивьен. – А Кит? Он не будет просто стоять в стороне и смотреть, что происходит!

Сайрус гадко рассмеялся.

– У него нет выбора. Кит уже на полпути в долговую тюрьму, а то и к чему-нибудь похуже.

Вивьен посмотрела на скомканную бумагу в кулаке. Разум, потрясенный предательством, отторгал слова брата. В отчаянии она уцепилась за то последнее, что еще могло ее спасти.

– Нет. Капитан Сент-Джордж никогда…

Князь Иван вскинул руку, едва не ударив ее по лицу.

– Мое терпение заканчивается, леди Вивьен! Ваш брат объяснил вам все обстоятельства, и вам придется это принять. Если же нет, всю вашу семью ждут разорение и гибель.

Он наклонился к ней. Лицо приняло цвет запекшейся крови. Вивьен пыталась не отшатнуться, но сдержаться не смогла. Этого человека захлестывала безумная надменность, как запах горькой ядовитой травы.

– А если вы дорожите жизнью своего драгоценного капитана, – прошипел он, причем его акцент сделался еще более явным, – то никогда больше не упомянете при мне его имя. Его жизнь в ваших руках.

Сайрус сжал руку Вивьен и выглядел при этом так же дурно, как она себя чувствовала.

– Да ладно, старушка. Не все так плохо. Ты станешь княгиней, почти принцессой. Тебе больше никогда не придется беспокоиться о деньгах, да и маме с Китом тоже. – Он болезненно улыбнулся. – И я уверен, что премьер-министр и принц-регент сочтут это превосходным. Только подумай, каким влиянием ты будешь обладать!

Вивьен вырвала руку.

– Пусть катятся к дьяволу, оба.

Князь беспечно пожал плечами.

– В любом случае приготовления уже идут полным ходом. Я успел поговорить с послом и графиней Ливен. Естественно, они в восторге. Думаю, к этому времени посол уже намекнул принцу-регенту о нашем обручении. Официальное объявление появится, когда мы вернемся в Лондон.

Онемев от отчаяния, Вивьен смогла только помотать головой в бесполезном отказе. Западня надежно захлопнулась. Даже Аден, окажись вдруг здесь, вряд ли смог бы сделать хоть что-то для ее защиты.

Словно прочитав ее мысли, князь наклонился еще ближе, пригвоздив ее к месту истинно змеиным взглядом.

– Если вы думаете, что ваш лихой капитан вам поможет, предлагаю прикинуть еще разок. Вы моя, леди Вивьен, и я не позволю ни одному мужчине встать у меня на пути к моей невесте.

Его едкое дыхание обжигало, и Вивьен еще глубже забилась в кресло.

– Надеюсь, я выразился достаточно ясно? – с угрозой в голосе осведомился он.

Вивьен заставила себя кивнуть. Она буквально слышала, как прутья клетки с щелчком встают на свои места. Они спланировали это так тщательно – князь и Сайрус, – что у нее не осталось ни единого шанса. А если она обратится за помощью к Адену…

Аден.

Может, он и не хотел на ней жениться, но Вивьен ни капли не сомневалась, что он вновь рискнет своей жизнью, лишь бы спасти ее. И еще она не сомневалась, что Иван Грозный выполнит свою подлую угрозу, а учитывая его богатство и власть, еще и выйдет сухим из воды. Но даже это не имело никакого значения. Значение имел только Аден, и если он погибнет или пострадает, пытаясь спасти ее, Вивьен не сможет жить с этим ужасным бременем на душе. С гнетущим чувством приняла она проигрышную карту, выданную судьбой, и посмотрела в злобные, торжествуюшие глаза Хованского.

– Я все прекрасно поняла, ваше высочество. Но раз уж все так обернулось, я хочу оставить капитану Сент-Джорджу письмо… – Он начал возражать, но Вивьен, останавливая, подняла руку. – Вы можете его прочитать. Я всего лишь хочу сообщить, что согласилась выйти за вас замуж и буду недовольна, если он попытается вмешаться.

Князь отвесил ей еще один помпезный поклон, откровенно насмехаясь.

– Разумеется, моя дорогая. Все, что пожелаете.

Вивьен подошла к небольшому письменному столику в углу комнаты. Порылась в поисках бумаги и чернил и устало опустилась на стул, чтобы написать записку. Слова неохотно сходили с пера, и Вивьен услышала, как щелкнул замок на клетке, в которую только что превратилась ее жизнь.