Позднее тем же вечером Ник и Холли отправились на ферму Лоуренсов. Если Ник и волновался перед встречей с Фредди, то не показывал вида. Целый день шел дождь, и Холли припарковала машину прямо около дома. Выключив зажигание, она посмотрела на Ника.

— Ты готов? — спросила она мягко.

— Да, дорогая, я готов. — Он улыбнулся. — А ты?

Холли кивнула, пытаясь скрыть свое напряжение. Они быстро вышли из машины, прошлепали по лужам и поднялись по ступенькам. Задержавшись лишь на одно мгновение на крыльце, чтобы перевести дух, Холли постучала в дверь.

— Заходите, — встретила их мать Фредди, и при взгляде на Ника глаза ее сразу потеплели и заискрились. — Здравствуйте, Ник, как ваши дела?

— Добрый вечер, Лора, — вежливо поздоровался Ник. — У меня все в порядке. А как вы?

— Да как вам сказать?.. — ответила та, отходя в сторону и пропуская их в дом. — Это был не самый лучший год, но могло бы быть и хуже.

Ник кивнул.

— Я знаю, Холли рассказывала мне про мальчика.

— Спасибо, что нашли время, чтобы приехать поговорить с ним.

Холли стояла чуть позади, наблюдая за этим обменом приветствиями. Неожиданно Ник повернулся к ней.

— Холли, почему бы вам с Лорой не пойти на кухню и не выпить по чашечке кофе? Я бы хотел побыть с Фредди наедине.

Холли насторожилась, но возражать не стала. Лишь секунду она внимательно смотрела на Ника, а потом проследовала за Лорой через узкую прихожую в кухню, где хозяйка гостеприимно сказала ей:

— Садитесь. Я сейчас приготовлю кофе.

Холли согласно кивнула. Она была очень удивлена просьбой Ника. Но потом подумала, что, значит, для этого у Ника была серьезная причина, и, успокоившись, целый час проболтала с Лорой о том о сем.

По дороге домой Ник, который весь день пребывал в хорошем настроении, был странно молчалив. Он почему-то сам захотел вести машину и, усевшись за руль, резко рванул с места.

Несколько раз Холли бросала на него нетерпеливые взгляды, прежде чем спросила:

— Ну и что ты думаешь?

— О чем?

— О Фредди, конечно, — сказала она с легким раздражением в голосе.

Какое-то время он продолжал молча вести машину, а потом взглянул на нее.

— Холли. Я не хочу, чтобы ты поняла меня превратно, но боюсь, что ты неправильно вела себя с ним.

— Я?! Что ты хочешь сказать? На что ты намекаешь?

— Я ни на что не намекаю, — Ник был очень серьезен. — Скажу тебе прямо: я очень сомневаюсь, что ты поступаешь правильно. Неужели ты веришь, что мальчик снова будет ходить? Зачем ты обещаешь ему то, что невозможно?

— Но неужели это хуже, чем верить, что он не будет ходить? — сказала она угрюмо. — Ты думаешь, я это должна была ему сказать? Что я не верю, когда он так отчаянно нуждается в ком-нибудь, верящем в него?

— Да, — ответил Ник. — Я думаю, так было бы честнее.

Холли с минуту молчала. Она пристально смотрела на Ника в надежде уловить хоть искру понимания.

— Николас, не все блестящие головы в нашей стране занимаются исключительно космосом. Есть выдающиеся умы и среди медиков-исследователей. Фредди Лоуренсу всего семнадцать. Если в ближайшие десять лет в медицине не будет никаких серьезных прорывов, то, я думаю, люди, особенно те, кого это непосредственно касается, наконец возмутятся и зададут кое-какие вопросы правительству. Ты знаешь, наверное, что последнее серьезное открытие в медицине произошло в пятидесятых годах? Открытие поливакцины. Да, было много мелких достижений, но ничего по-настоящему эффективного в медицине этой страны нет уже долгое время. Сколько было разговоров об искусственном сердце! А люди умирают, так и не дождавшись, пока медицинские исследования дадут результаты. Я выбираю веру в то, что Фредди будет ходить, потому что если в стране есть головы, способные заниматься исследованием Вселенной, то где-нибудь обязательно найдется человек, достаточно одаренный, чтобы исследовать функции спинного мозга и вылечить несчастных вроде Фредди. Честно говоря, большая любовь между врачами и пациентами уже заканчивается, и я рада этому.

Ник ответил не сразу. В задумчивости он качал головой, потом произнес:

— Знаешь, в университете я учился с неким Брайаном Маккормиком. Кажется, он занимается как раз этими проблемами. Я постараюсь его найти и выяснить, можно ли что-нибудь сделать для Фредди.

— Лоуренсы на мели, Ник. Если даже и удастся что-то сделать, они не смогут себе этого позволить.

— Посмотрим, — ответил Ник, потом взглянул на Холли уже веселее и сказал: — Большая Ба ждет тебя сегодня вечером на обед.

— Ох!.. — Холли улыбнулась. — А не знаешь, какое сегодня меню?

У Холли был тяжелый рабочий день и, подумав о том, что еще предстоит трехчасовая уборка на кухне, она решила, что это уже слишком.

Ник снял руку с руля, обнял Холли и произнес с наигранной серьезностью:

— Кажется, она говорила, чтобы мы не ждали ничего особенного. Она хочет успеть посмотреть какой-то очередной сериал.

После этих слов Холли немного успокоилась.

Флора Беннет действительно сделала ей приятный сюрприз, приготовив ужин, состоявший всего лишь из разогретых бутербродов с сыром, крутых яиц и молока. И уборка кухни заняла только сорок минут.

Первого августа большие железные ворота опустились, закрывая проезд, и около них появился охранник. За домом миссис Беннет произошли невероятные изменения: там был построен целый спортивный лагерь. Все это означало, что Ник Браун вместе с тренером, менеджером и несколькими помощниками приступил к тренировкам. Хэнк Марв, тренер Ника, очень нервно воспринял присутствие Холли, поэтому она по большей части держалась в стороне. Марв был большим, несколько обрюзгшим человеком средних лет. Он непрерывно потел и, как казалось Холли, походил на дохлую ящерицу: его стекловидные карие глаза будто выкатились из орбит, а когда он говорил, открывалась только левая половина рта. Холли избегала встречаться с ним — по мере возможности. Но, избегая Марва, она рисковала никогда не увидеть Ника, так как этот брюзга ходил за Ником повсюду словно тень.

Прошло почти две недели, прежде чем поздним субботним вечером наконец-то раздался знакомый стук в дверь квартиры Холли. Открыв дверь, Холли улыбнулась Нику.

— Как тебе удалось обмануть охрану?

— Я проехал дорогой за домом, — усмехнулся он.

Только теперь Холли заметила, что под глазом Ника темнеет фингал размером с грейпфрут.

— Что с тобой случилось? — прошептала она.

Он застенчиво улыбнулся.

— Сделал зиг, когда следовало сделать заг.

— Ничего себе! Хорошо еще, что ты вообще жив! — Холли испуганно смотрела на него. — Ты себе больше ничего не повредил?

— Нет, — прошептал он, находя ее руку. — Только вот здесь. — Он приложил ее руку к своей груди. — И все потому, что я скучаю по тебе. Я просто не в силах это вынести!

Холли почувствовала его горячее дыхание у себя на щеке. Он с наслаждением вдыхал аромат ее духов.

— Ты хорошо пахнешь. — Его мягкий голос щекотал ей ухо.

Холли отстранилась, снова взглянула на подбитый глаз Ника и опять прильнула к нему, играя его мягкими влажными волосами.

— Николас, Лоуренсы сегодня улетели с Фредди в Канаду, — вдруг сказала она.

Он кивнул.

— Да, я знаю. Я говорил с Лорой и с Фредди. Я рад, что Брайан согласился посмотреть Фредди и смог выкроить время.

— Ты прекрасно поступил, Ник. Мне остается только надеяться, что он поможет мальчику. И если это произойдет, то только благодаря тебе.

— Ну почему? — сказал он, покачав головой. — По-моему, благодаря тебе. Ты все это начала, ты вселила веру в мальчика… да и в меня тоже. — Ник наклонился и поцеловал Холли, потом взял ее руку, и они сели на диван.

— Холли, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

— Прямо сейчас?

— Ну конечно, не сию минуту, а после боя.

— В случае победы или поражения? — улыбнулась она.

Ник вздохнул.

— И я хочу, чтобы ты поехала со мной в Лас-Вегас. Обещаю тебе место возле самого ринга.

— Я не знаю, Николас…

Ник уставился на нее.

— Я не знаю, — повторила она медленно, — смогу ли я сидеть перед рингом и смотреть на это безобразие.

— Понятно. — Он холодно посмотрел на нее. — В таком случае, может быть, лучше отложим разговоры о свадьбе?

Холли, словно ужаленная, вскочила и свирепо взглянула на него.

— Почему ты так говоришь?

— Все очень просто. Если ты меня любишь…

— Я люблю тебя! — перебила его она.

— Неужели? — На лице его появилась горькая улыбка. — Может быть, ты и любишь того Ника Брауна, с которым познакомилась здесь, Холли. А как насчет Ника Брауна, который в октябре пройдет между рядами большого зала и ступит на ринг? Как насчет него? Его ты будешь любить?

Холли подозрительно поглядела на него.

— Ты пришел ко мне, чтобы устроить небольшую разминку, Николас? Неужели тебе мало твоих тренировок?

Он откинулся назад и уставился в потолок.

— Знаешь, Холли, ты никогда не говорила мне о своем отношении к тому, чем я занимаюсь. Теперь я знаю, как ты относишься к делу моей жизни, которое я люблю. Боюсь, ты не сможешь смириться с ним…

— А что ты хотел от меня услышать? — воскликнула она. — Что я смогу спокойно или с удовольствием наблюдать, как тебя или кого-нибудь другого превратят в бесформенную массу? Извини, но я не хочу этого видеть! Я не хочу видеть, как тебя изувечат!.. или ты изувечишь своего противника. — Холли замотала головой, словно отгоняя страшное видение. — Я горжусь твоими успехами, Ник, но я не понимаю…

— А почему ты занимаешься тем, чем занимаешься? — перебил ее Ник.

Она задумалась на секунду.

— Мне кажется, то, что мы делаем в жизни, должно приносить нам хоть какое-то моральное удовлетворение, иначе мы проживем жизнь, обманывая себя, и умрем, так и не поняв, зачем вообще родились на свет.

— Как ни странно, но ты сноб, Холли.

— Вовсе нет! — упрямо возразила она.

— Вовсе да! Ты посмотри на себя. Ты уступаешь только тогда, когда считаешь, что это пойдет на пользу твоим пациентам. Вспомни про мотоцикл! Почему ты больше не гоняешь на нем? Почему? — Он перевел дыхание. — Из-за моей прабабушки. Но когда речь идет обо мне — ты и пальцем не пошевелишь!

— Я не хочу видеть тебя измордованным! — пыталась оправдаться Холли. — Можешь ты это наконец понять? Я не хочу видеть тебя истекающим кровью, усталым, измученным. Я не против того, чем ты занимаешься; я возражаю только против того, что могут сделать с тобой противники. — Холли ласково погладила Ника по щеке. — Ради Бога, посмотри на свой глаз!

— Холли, ты должна понять, что я выбрал бокс по доброй воле. Никто меня не принуждал: это был полностью мой выбор. Я уважаю тебя. Мне нравится, что ты любишь свою работу. Но если мы хотим быть вместе, то и тебе придется смириться с тем, что я боксер, а когда уйду из спорта, — с тем, что я был боксером. Потому что это всегда будет частью моей жизни.

Холли медленно повернулась к нему; ее переполняли сейчас очень противоречивые чувства. Конечно же, Ник прав. Он боксер, классный боксер, герой в глазах многих. Он поднялся на самую высокую ступень выбранной им профессии и страстно любил то, чем занимался. Зачем она завелась? Зачем причиняет Нику боль в такой ответственный момент его жизни? Ник ведь хочет только, чтобы и она гордилась им, — и, пожалуй, это не слишком высокая плата за его любовь…

Этой ночью они не занимались любовью. Ник ушел, а Холли лежала в постели, думая о нем, нуждаясь в нем так неистово, что сердце ее просто рвалось на части. Она чувствовала себя такой одинокой, как никогда раньше. Зарывшись в подушку, Холли подавила готовое прорваться рыдание. Она не понимала его мира — мира, находящегося за пределами этого городка. Но она решила сделать отчаянную попытку понять. Ник был необходим ей, необходим для счастья!

В короткие предрассветные часы Холли приняла окончательное решение. Она поедет в Лас-Вегас! Поедет просто потому, что у нее нет другого выбора, если она хочет сохранить любовь Ника. И может, после того, как она увидит Ника победителем, она поймет его гораздо лучше.

Рано утром раздался звонок в дверь, и Холли выпрыгнула из постели, решив, что это Ник, который тоже провел бессонную ночь и сейчас вернулся. К ее глубокому разочарованию, на пороге стоял Хэнк Марв. Холли застыла с раскрытым ртом, не в силах скрыть своего изумления.

— Могу я зайти на минутку? — спросил он громким лающим басом.

— Да, — покорно ответила Холли.

Он подождал, пока она надела халат и медленно вышла из ванной в комнату.

— Послушайте, мисс Гамильтон, — монотонно начал Марв. — Мне неизвестно, знаете ли вы, что творится у Ника в голове, но позвольте вам заметить, что это не к добру. Если он будет в том же духе продолжать тренировки, то просто проиграет матч в октябре. Мой личный опыт подсказывает, что в большинстве случаев если чемпион срывается, значит, в этом замешана женщина. А в этой истории данная женщина — вы. Так?

Она недоумевая смотрела на него, искренне пораженная его словами. Но, как ни странно, Холли не рассердилась.

Марв прочистил горло.

— Итак, я не знаю, что там между вами происходит, но что бы это ни было, пора кончать. «Влюбленному щенку не место на ринге, — говорят боксеры. — Потому что если он туда попадет, ему непременно оттяпают его маленький хвостик».

Он сделал драматическую паузу.

— К примеру, вчера Ник пропустил сильный удар — между прочим, нокаутирующий удар — только потому, что витает где-то в облаках. С тех пор как он вас встретил, его словно подменили. И пора это прекратить. Он ведь гордость Америки, в конце концов!

Краска залила ее щеки.

— Что я могу сделать? — чуть слышно спросила Холли.

— А что вы собираетесь делать? — тут же последовал вопрос.

— Ничего.

Глаза Хэнка Марва совсем вылезли из орбит.

— Слушайте, не валяйте дурака! — пробурчал он. — Поезжайте с ним в Лас-Вегас, выходите за него замуж — сделайте все необходимое, чтобы Ник не терзался сомнениями, любите вы его или нет. Это его страшно беспокоит, и он проиграет, если вы откажетесь.

Холли с симпатией посмотрела на него и прошептала:

— Я не откажусь.

Марв усмехнулся.

— Я вижу, что вы все поняли, — сказал он спокойно и направился к двери. — И скажите ему об этом сегодня же.

Ранним вечером Холли и Ник сидели у бассейна, опустив ноги в воду. Холли еще не знала, как сказать ему о своем решении, и в раздумье молчала. Ник тоже молчал. Наконец, собравшись с духом, Холли кокетливо взглянула на него.

— Николас, я тебя очень люблю.

Ник недоверчиво взглянул на нее, и Холли немедленно продолжила:

— Я хочу быть с тобой, хочу поехать с тобой в Лас-Вегас. И я приду на твой матч.

В его глазах промелькнуло сомнение.

— Ты это только так говоришь или ты действительно все решила?

— Я все решила.

Он вдруг откинул голову назад и рассмеялся.

— Ты и вправду согласна?

— Да!

Ник прижал Холли к себе с такой силой, что у нее аж все косточки затрещали. Но это длилось только мгновение. Потом их глаза встретились — и весь мир погрузился в тишину. Ник медленно и страстно целовал ее, и Холли отвечала ему со всей силой переполнявших ее чувств.

Неожиданно из внутреннего дворика донесся голос. Там, прислонившись к ограждавшей розы решетке, стояла Флора Беннет.

— Я приготовила холодный лимонад и, кажется, очень вовремя. — Она помахала им рукой. — Идите-ка, выпейте по стаканчику!

Их радостный смех эхом прокатился по холмам.