В эту ночь Джилл чувствовала себя такой ранимой и беззащитной, как никогда в жизни. Она верила, что ее полет принесет ей что-то хорошее. Вера была частью ее характера. Она должна как-то развеять мрачные прогнозы, складывающиеся в общественном мнении. Ее ум был в смятении. Она не предвидела такой враждебной огласки.

Джилл сидела у окна и смотрела на космический корабль, застывший на стартовой площадке в нескольких милях отсюда. Какие-то неясные огни виднелись у горизонта.

Когда в дверь постучали, она некоторое время сидела не двигаясь. Стук повторился. Два коротких удара. Она встала с кресла и, как была в ночном халатике, пошла к двери. Она посмотрела в глазок и увидела стоящего у двери Джейка Уитни. Помотав головой, она спросила из-за двери:

— Что вам надо? — На лице ее был ужас.

— Я хочу поговорить с тобой, — послышался тихий голос.

— Я не думаю, что это правильно. У ночи миллион глаз.

— Ладно, Джилл, открой дверь. — Голос его теперь звучал громче и требовательнее.

Она не стала продолжать спор, а просто открыла дверь. Он стоял на пороге — босой, в хлопчатобумажных брюках, в рубашке с расстегнутым воротником. Джилл какое-то мгновение смотрела на него, потом отступила в сторону и впустила Джейка в комнату. Она испытывала смятение чувств, и ей было легко не улыбнуться ему.

Он вошел и огляделся.

— У тебя номер гораздо лучше моего, дорогая, — произнес он.

— Наверное, потому, что я приехала первая, — быстро отозвалась она.

Он пожал плечами:

— У тебя есть что-нибудь выпить?

Она кивнула в сторону бара:

— Там есть виски и ром.

— Как насчет того, чтобы выпить рома с кока-колой? Я дойду до автомата и принесу коку.

— Ладно.

Он вышел из номера и через минуту вернулся с бутылочкой коки.

— Этого хватит? 7 меня нашлось мелочи только на одну.

— Хватят, конечно. Я выпью самую малость.

— Вот и хорошо, потому что после сегодняшнего дня мне хочется выпить побольше.

Он открыл ром, уверенной рукой наполнил два стакана, добавил коку. Потом передал один стакан ей. Джилл отошла к низкому креслу и уселась в него, стараясь, чтобы халат не распахнулся. Джейк прошел к дивану и уселся там, раскинув руки. Сделал хороший глоток и кивнул ей:

— Пей.

Джилл пригубила ром с кокой. Смятение ее все увеличивалось. Что он здесь делает? Зачем она открыла ему дверь? Это безумие, чистое безумие. Глядя на него, удобно устроившегося на диване, она почувствовала сильное сердцебиение. С ее стороны глупо было открывать ему дверь.

— Ты не допустишь, чтобы все это задевало тебя? — неожиданно спросил он, сделав еще один большой глоток.

— Нет.

— Ты уверена?

— Да. — Она мрачно улыбнулась сама себе.

Он оглядел обстановку комнаты, стены, обратил внимание на потрясающий вид из окна на море, потом откинул голову на спинку дивана и уставился в потолок.

— Тебя беспокоит то, что произошло между нами? — тихо спросил он.

— Нет, — солгала она, потом добавила: — Но это не осталось между нами, об этом известно всем.

Он кивнул, продолжая смотреть в потолок, и пробормотал:

— Знаю. Служба безопасности.

— Быть может, для тебя это такое простое объяснение, Джейк. Возможно, ты к этому привык, но для меня это было потрясением, — проговорила она с раздражением. — Мне не нравится, когда за мной шпионят даже в постели.

Он перевел на нее глаза, потом снова поднял их к потолку.

— Никто не требует от нас, Джилл, чтобы мы были идеальными. Чтобы на нас не было ни пятнышка. В конце концов мы люди и имеем право на человеческую слабость. У службы безопасности есть свои причины следить за нашими действиями — в таком случае у нас меньше шансов, что нас будут шантажировать или что в наше окружение просочатся иностранные агенты. Меньше возможностей утечки информации о полете и оборудовании. Честно говоря, меня это не волнует. Я считаю это частью мер безопасности и не тревожусь по этому поводу. — Его голос был глубоким и ровным, как безмятежное озеро. — Что произошло между нами, то произошло. Поговорим об этом.

Она отставила свой стакан с выпивкой.

— Я не хочу говорить. Это было давно, и я забыла об этом. — Она не могла понять, зачем он все-таки пришел сюда, к ней. Чтобы поговорить о чем-то, случившемся год назад? Если он так уж захотел поговорить с ней, то почему только сейчас? Джилл беспокойно двигала ногой по ковру. — Тебе надо уйти, Джейк, — решительно заявила она, глядя на свои голубые шелковые комнатные туфли.

Он не обратил внимания на ее слова.

— Сколько мужчин было в твоей жизни, Джилл? — резко спросил он и выпрямился, сидя на диване.

Она посмотрела ему прямо в глаза:

— А это, Джейк Уитни, тебя не касается. — Ее враждебность улетучилась, и она почувствовала, как внутри у нее все напряглось. — Пожалуйста, уходи.

Он внимательно смотрел на нее, и в его взгляде было странное выражение.

— Немного, — ответил он сам на свой вопрос. — Совсем немного, но меня это беспокоило.

Она смотрела на него без всякого выражения, и по ее глазам он вряд ли мог что-либо понять.

— Тебе незачем беспокоиться обо мне, Джейк.

Он слегка улыбнулся и продолжал, словно не слыша того, что она сказала.

— Я никогда не мог понять, что случилось. Ведь нам было так хорошо вдвоем, и я подумал, что наши отношения будут продолжаться. Но ты на следующий день вела себя так, словно ничего не произошло. И каждый раз за весь этот год, когда мы сталкивались, я в твоих глазах видел только злость, чтобы не сказать больше. Ты так странно вела себя по отношению ко мне, что я начал волноваться. Я хочу знать, не был ли я единственным мужчиной, который прикасался к тебе? Мне очень важно знать это, Джилл.

Она сидела, совершенно смущенная.

— У тебя нет никакого права приходить сюда и расспрашивать меня о моей личной жизни, Джейк. Да это и не имеет никакого значения, разве ты не понимаешь?

Его красивое лицо оставалось сосредоточенным и серьезным.

— Для меня это имеет значение.

— Я не собираюсь обсуждать эту проблему, — сказала она, с трудом переведя дыхание. — Это только осложнит все на данном отрезке наших жизней.

Он поставил свой стакан на столик, встал и пошел к ней, шурша босыми ногами по упругому ворсу ковра, и сел на пол около ее кресла. В его глазах была вопрошающая нежность, когда он положил руку на ее колено.

— Я такой дурак, что хочу, чтобы это повторилось.

— Джейк, неужели у тебя мало сложностей? Разве у нас нет других проблем? — Она нагнулась и убрала его руку со своего колена, глядя на него со все растущим дурным предчувствием. — Ты ведь знаешь, у нас завтра трудный день. Мы переезжаем на базу.

Ее слова замерли в воздухе, и она почти задохнулась. Она не осознавала, насколько тонок ее халат, пока не ощутила сквозь ткань теплоту его руки. Она вдруг почувствовала себя почти нагой и в этот момент вся собралась, чтобы заставить его отодвинуться подальше.

Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее.

— Ты прекрасна, Джилл. Я думаю, ты обладаешь самой естественной красотой, какую я не видел ни у одной женщины. Ты само совершенство.

Она глянула на него из-под густых ресниц:

— Джейк, не надо.

Его лицо приблизилось к ее лицу, и губы слегка коснулись уголка ее рта.

— Не говори «не надо».

Его губы, влажные и теплые, вновь приникли к ее губам, на этот раз более настойчиво. Он сдавил ее, не давая ей возможности сопротивляться или кричать. И она в этот момент почувствовала, что тонет, растворяется в глубинах чувств и ощущений. Она теряла контроль над собой.

Слегка вскрикнув, она попыталась отодвинуться, но он продолжал целовать ее, и его губы были везде — на ее лбу, на щеках, на подбородке.

— Джейк, пожалуйста… пожалуйста, уходи, — шептала она.

— Тсс, — прошептал он, прижал свою щеку к ее щеке и нежно приподнял Джилл из кресла. — Я хочу тебя, Джилл.

Она ощущала дрожь его тела, когда он медленно обнял ее. Он склонился над ней и целовал, а руки его нащупали застежки халата, и прежде, чем она успела что-то сообразить, халат упал на спинку кресла. Джейк касался ее плеч, ее шеи своими нежными пальцами, а потом одна его рука скользнула под ворот ее ночной рубашки и легла на грудь. Она уже не могла протестовать, останавливать его. Она и не хотела останавливать его, ее трепет совпадал с трепетом его тела. Она таяла, таяла медленно, но безнадежно, когда он все сильнее прижимал ее к себе.

Его руки скользили вниз по ее спине, и она испытала волну экстаза, когда он прижал к себе ее бедра и она сквозь ночную рубашку почувствовала его вожделение, огнем проникающее в ее плоть. Огонь его рук, его влажных губ, его пылающего тела обволакивал ее, и она понимала, что беззащитна. Он взял ее на руки и понес в спальню.

И в этот момент чьи-то кулачки начали отчаянно стучать в дверь. Джейк медленно опустил Джилл и с удивлением посмотрел в сторону двери.

— Кто это может быть? — хрипло спросил он.

Джилл вернулась в гостиную и накинула халат. Стук возобновился, на этот раз еще громче. Подходя к двери, Джилл обернулась и увидела, что Джейк уже скрылся в спальне.

Она вздохнула, открыла дверь и оказалась лицом к лицу с темноволосой журналисткой, которая прилетела вместе с Джейком.

— Полковник здесь? — спросила журналистка.

— Нет, его здесь нет, — убедительно солгала Джилл.

— Вы не знаете, где он? В номере его нет. — Голос журналистки становился более возбужденным.

— Почему бы вам снова не постучаться к нему? Я думаю, он уже будет там. Он ведь мог выйти ненадолго.

Она захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Когда Джейк вошел в комнату, она была не в состоянии смотреть на него.

— Джилл, я не… — начал он и раскрыл руки.

— Замолчи и уходи.

— Джилл, поверь, я не имею понятия, почему эта женщина явилась сюда. О Боже, ты думаешь, я знал об этом?!

Не в силах сдержать слезы, Джилл затрясла головой.

— Я хочу одного — чтобы ты ушел отсюда, Джейк. Сейчас я хочу только этого.

Он кивнул.

— Ладно, я ухожу. Но имей в виду, что даже таких коротких мгновений у нас с тобой теперь долго не будет.

— Я надеюсь, — прошептала она. — Очень надеюсь.

Он нахмурился, молча прошел мимо нее, открыл дверь и, уже выходя, сказал:

— Спокойной ночи, Джилл. Увидимся утром.

Долгое время она стояла неподвижно, прислонившись к двери, бессмысленно глядя на мебель в комнате. Неожиданно она ощутила страх. Если бы эта журналистка не постучала в ее дверь в этот час, Джилл опять оказалась бы в постели с Джейком Уитни. Ее пугало чувство, которое она испытывала к нему, пугала власть, которую он имел над ней. Быть может, это потому, что он первый мужчина в ее жизни? Может, в этом ключ его власти над ней?

Она шагнула в комнату и остановилась там, словно в трансе. Ведь были и другие мужчины — мальчики, молодые люди в университете. Встречи с ними всегда сопровождались поцелуями, прикосновениями, но в последний момент она увертывалась, боясь решиться на близость с кем-либо из них. С Джейком было по-другому. Джейк был как шторм, который обрушивается неожиданно. Это случилось прежде, чем она осознала, что происходит. Как и сегодня вечером. Она съежилась, подумав о том, как близка была к тому, чтобы повторить то, что произошло год назад. Джилл глубоко вздохнула, подошла к окну и выглянула. Она могла расслышать легкий свист ветра и увидеть сполохи, украшающие темнеющее небо. Она покачала головой. Ясно, что погода не окажется проблемой в отличие от всего остального. Придвинув кресло к окну, Джилл наблюдала за облаками. Близился шторм. Короткие шторма в это время года здесь нередки. Облачный фронт, который она наблюдала, указывал на то, что буря надвигается. Джилл сердито почесала бровь. Буря за стенами отеля ничто по сравнению с бурей, бушующей в душе Джилл.

Она была готова встретить Джейка так, как один профессионал встречает другого. Она мысленно прокрутила в памяти весь вечер. В чем она была не права? Где совершила первую ошибку? Когда открыла ему дверь? Могут ли они оставаться друзьями? Она хотела бы быть с ним в дружеских отношениях. Она хотела бы иметь возможность смеяться и шутить с ним, как она смеялась и шутила с Джеральдом. Теперь Джеральда здесь не было. Его место на космическом корабле занял Джейк. Джеральд был ее другом. В этом отношении служба безопасности может быть уверена. Между ними не было ничего, кроме дружбы. Джейка же она знала как любовника, но не как друга. В итоге она летит с мужчиной, с которым спала, и оставляет на Земле мужчину, с которым они были друзьями. Какой в этом смысл?

Ветер за окном усилился, и дождь ударил по стеклу. Джилл попыталась думать о Джейке объективно. У него выразительные голубые глаза, скорее серовато-голубые, черные ресницы, чувственные полные губы, умеющие дуться. Она подумала, что он обладает классической красотой. Широкие плечи, отличное телосложение при высоком росте. Ее раздражало то, что она не могла найти изъянов в его внешности, да и ни одна женщина не могла их обнаружить. Его внешность вызывала смятение, когда он шел сквозь толпу женщин. Но что у него внутри? Это был гораздо более трудный вопрос. Она бывала с ним в разных ситуациях и знала, что с профессиональной точки зрения он абсолютно пригоден к участию в программе космических исследований. Он умеет вести себя, он уверен в себе. Может быть мягким или решительным в зависимости от обстоятельств. Он любит наслаждения, и в сегодняшнем обществе это вполне приемлемо. А может, ее настораживает то, что его отношение к ней недостаточно серьезно? То, что она так глубоко чувствует, для него, возможно, чисто поверхностный случай. Конечно, в действительности она его почти не знает, и молодой женщине, которая занималась с ним любовью, очень грустно признаваться себе в этом.

Ветер за окном неожиданно стих, а громыханье грома умолкло так же внезапно, как и началось. Резкие перемены погоды не удивляли Джилл. Непредсказуемость погоды была более предсказуема, нежели эмоции, бурлящие в ее душе.