Они пропитывают собой все, являясь неотъемлемым, тем, что также именуется всеобщим, хотя бы с точки зрения властей. Вникая в них, обнаруживается их все большая сложность, проникающая в состав того, как оперирует общество, от Государства и его правительства и ниже. Тогда, как и теперь, государственных органов безопасности, активных подобным образом внутри нашей территории, непосредственной или более широкой, не было, так что мы просто получали рекомендации от начальств, должным образом назначенных. Но, по-видимому, в периоды уязвимости люди вступают в конфронтацию с такими органами лицом к лицу, и вскоре начинают осознавать их существование хотя бы в плане его отрицания, хотя бы остаточном.

Эти начальства и безопасности принимают на себя роль оборонительной или обвинительной власти, судебной, присяжной, карательной, как потребуется. Оперативные роли. Это не политика. Часто говорят о «надлежащих выводах», что это означает.

Они не переносят сложностей. Утверждают, что в них нет необходимости, неуместны. Как мы сами понимаем положение дел, так им и говорим. Мы не скрываем нашего восприятия данной ситуации, данной нам. Мы им ничего не утверждаем. Является ли это определяющим в отношении правительства, как органа Государства. Разумеется. И они удивляются, что мы понимаем все сразу.

Это можно только принять. Если действительно так все и есть, это можно только принять. Хорошо бы еще понять, что нам внушают. Демократический контроль, его существование одобрено. Другие органы, действующие независимо. Это можно понять. Еще существует контроль исполнительный. Однако следует также признать, что это гарантирует оперирующим их независимость, следует также понять и это. Тоже и гласность высказываний. Конечно, такой контроль допустим, это также следует признать. Но когда мы, как в настоящий момент, более полно вникаем в «защитную деятельность», мы приходим к более полному пониманию глубины конфронтации, природы того, что есть конфронтация. Нам нет необходимости сохранять неведение относительно того, что таится в нашей среде, как не требуется и того, чтобы в нас насильно впихивали подобную информацию. После того, как мы накапливаем соответствующие данные, а мы их накопим, дальнейшее понимание этой или родственных ей ситуаций становится нашим. От этого места и где бы то ни было. Мы понимаем, что говорится, или что говорим мы сами. Стало быть, это означает произвести скачок в логическом ходе рассуждений. Стало быть также, мы приходим к пониманию, что если человек умирает в борьбе от телесного повреждения, несчастного случая или немощи, от того, что они именуют злом, или вследствие того, что они именуют военными действиями, в результате намеренных поступков или упущений, злого умысла, пренебрежения сохранностью людей и далее, и что по международному судебному решению это образует гражданское или уголовное преступление, то на этой стадии действует понятие ценности, и все это не должно лежать за пределами нашего контроля, поскольку любая такая смерть есть акт терроризма. Инспирированного Государством.

Вот в чем все зло. Ситуация не контролируется.

Ситуация может рассматриваться, как лежащая за пределами контроля, хотя бы за пределами контроля человеческих существ, органов из человеческих существ. Если мы верим в существ, которые не мы, боги, то мы обращаемся к богам, и таким образом получаем порок или что еще, все что угодно, что лежит вне нас, вне нашего контроля, нас, человеческих существ. Но то же относится и к гражданскому. Это не противоречие. Что такое гражданский. Да, ситуация контролируется. Но кто контролирует-то, кто контролер.

Мы задавали эти вопросы. Нам рекомендовали образ мысли, нам надлежало понять, какие результаты достигаются этими смертями в рамках нашей культуры. Как наш народ должен реагировать на них, как реагируют на них государство и верхние начальства. Таким способом мы установим, как они могут реагировать на данное «защитное формирование», как это следует делать

Да, и как мы реагируем на них, исходя из этого понимания. Довольно ли того, что мы делаем. Некоторые говорят довольно.

Совет Государственной Безопасности реагирует, как на таинство, но мы не безопасность, для нас здесь таинства нет, тем не менее, мы занимаем лидирующую позицию, как если бы мы владели таинством. Безопасность питает к этой позиции отвращение. Все власти. Можно слышать, как они повторяют так при всяком случае, что нет тут никакого таинства, какое еще таинство, если только его не вымышлять как таковое, намеренно скрывая правду. Мы также утверждаем, что таинства нет. Была жизнь и нет жизни. И кто ее отнял.

Мы можем встать на позицию приезжего, любого приезжего, чужака среди нас, туриста, гостя нашей страны. Как ему неприятно. И более того. Но мы-то должны реагировать. Как мы должны реагировать. Мы можем заткнуть уши и приезжего не слушать, такие рекомендации. Можем не верить в ситуацию, проявлять осмотрительность и тем самым оставаться контролерами. Но ведь возможно, что и нас контролируют. Некоторые так и говорят.

Таковы вопросы, которые мы должны задавать, вопросы, требующие, чтобы их задавали. Мы перечислили эти вопросы, ответы не поступили. Реплики – не ответы, может быть и ответы, но не вообще.

Юридические круги, структуры власти, сферы влияния в этих кругах и структурах. Правоведы и прочие люди высокой морали, все сплошь профессора, ассистенты помощников политических лидеров, секретари благотворительных корпораций на этой планете Земля. Они разговаривают с нами. Они тоже члены человеческого вида. Большое спасибо. Они обращают наше внимание на международную законность среди и между владельцем некой собаки, которая покусала некоего ребенка, и родителями такового ребенка. Нам предлагают пример, распространенный в этих кругах, часто используемый и часто неправильно. Таким образом, мы выслушиваем эти примеры, чтобы вступить в беседу. А как еще поговорить. Говорить мы можем. Можем ли. Да, научились. Можем даже с юмором. Юмора нам хватает.

Мы обнаруживаем, реакция на эти примеры может достигать оснований, фундаментальных принципов нашего поведения, как мы реагируем один на другого. Эти принципы, способы существования, они всеобщи. Настоящим мы согласуем отправную точку, члены человеческого вида, все мы. Вникая в предмет, обнаруживается его все большая сложность, проникающая во все части общества, от любого Совета Государственной Безопасности и его правительства и выше, и ниже. Люди лицом к лицу вступают в конфронтацию со всеми начальствами, органами, отрядами правопорядка, другими, армейскими, безопасностью, местной и заграничной, в роли защиты или обвинения, судебной, присяжной, карательной, внесудебной, упрощенного судопроизводства и всегда с правительством, как неотъемлемым государственным органом, демократически избранным, должным образом назначенным.

Это ведь мы сталкиваемся лицом к лицу с начальствами. А кто мы такие. Мы те, кто ищет. Многие коллеги, многие люди. Существует дезинформация и пропаганда. Раньше она усиливалась, а теперь укрепляется и укрепляется снова. Немногие из нас заметят это, забеспокоятся. Кто может горевать, открыв для себя реальность контроля со стороны Государства. Признано, что этот контроль существует. Все могут полностью отдаться политической деятельности, придя к пониманию репрессий, которые существуют в обществе, в культуре, в нашем сообществе. Отдельный человек приходит к пониманию, свободно принимает его. Конфронтация может быть непосредственной. Это делает честь. Приезжий может уважать это, внимательно разглядывать. Люди, чуждые нашей стране, также имеют опыт, другой. Кто-то им не изнурен, они вне этих много более утомительных обстоятельств. А мы изнурены, очень многие из нас, все тело болит.

Некоторые не желают слушать того, что мы говорим, продолжая приводить нам примеры из международных кругов, про детей, идущих из школы. Какой еще школы. Это наша страна, родина.

Примеры, они для нас, но нам не нужны примеры, столь излюбленные заграничными источниками.

Ну пожалуйста, выслушайте нас.

Да выслушаем, выслушаем, что нам еще остается, слушать дозволено. И нам предлагают примеры, про владельца одного пса, который покусал одного ребенка, ну да. Маленькие девочки и огромных размеров псы, злонамеренные псы, один такой просто перескочил через высокую изгородь или забор частной собственности, да, сада, и как таковой впился зубами в ногу ребенка, худенькой девочки, хотя крови видно почти что и не было. Сэр, в реальном мире природы такие явления не единичны. Существуют обидчики, порочные люди, еще более порочные. Нам приходится думать об этом. Может это и теория, но такова и практика, таков мир и нормы его поведения. Маленькие дети как таковые, каковы бы они ни были, подвергаются нападениям, жестоко, безжалостно, да, огульно, со стороны этих все более крупных физических лиц, сильных физических лиц, еще более порочных обидчиков, за которыми стоит мощь всех кругов, армейских, юридических, таковы же тогда и агенты терроризма, персонально, независимо. Это возможно. Кто бы мог подумать.

Выходит, это все то же самое, когда соседей и родственников, старых женщин выволакивают на улицу и открывают стрельбу по их ночным одеждам и волосам, или группы стариков раздевают догола и связывают им мошонки одну с другой, одну с другой, одну с другой, по цепочке, чтобы водить их по улицам и чтобы другие члены общества могли глумиться над ними, а если нет, то и они будут подвергнуты карательным действиям безопасностью, армейскими или еще какими государственными оперативными, уж какие найдутся.

Нам говорят, такие дела не подлежат обсуждению. Всякие специалисты и профессиональные эксперты, правоведы, доктора, все профессора и высшие начальства, все смотрят на нас, думая поулыбаться, поулыбаться над нашими вопросами. Могут присутствовать и определенные приезжие, которые пытаются не улыбаться, уж так пытаются. Кто они, эти приезжие, кем могут быть, чужаками не чужаками. Они что-то знают, улыбаться или нет, что именно делать. Мы можем спрашивать про «улыбаться», расскажите нам про «улыбаться», что это «улыбаться» означает, не почему вы улыбаетесь над нами или нет, а что означает, такой вот теоретический вопрос.

Как мы устали от этого, говорят они, от ваших вопросов.

А мы говорим, ладно, что ж вы тогда начинаете, мы должны что ли думать не о жизни в нашей стране, а о хорошеньких девочках, идущих домой из школ и колледжей вашей страны Сэр, давайте отвлечемся от детей, идущих домой из ваших школ и колледжей, к перескакивающим заборы злобным псам, давайте обсудим убийства и казни, политические убийства, что называется, убийства, инспирированные Государством, направляемые Государством. Это значит, сделать скачок в цепочке рассуждений. Ну да. А также прийти к заключению, что в борьбе, когда человек умирает от телесного повреждения, несчастного случая или немощи, что это тоже можно рассматривать как политическое убийство или, что называется, казнь. Так они нам говорят. Мы отвечаем. Да, мы все согласны, это тоже акты терроризма.

Вот теперь можно заняться и ситуацией среди и между владельцем злобного пса, перескочившего через калитку сада, который покусал маленького, худенького ребенка. Еще более важную роль играют в этом деле родители, родители ребенка, взрослые человеческие особи, к которым и следует относиться как к взрослым человеческим особям, тем, для которых существуют институты Государства, в настоящее время, благодаря соответствующим демократическим процедурам, работающим хорошо или не хорошо, не важно, но с согласия, с согласия, к добру или к худу, процедурам, которые мы можем защитить, укрепить, как таковые того потребуют, да, демократическим демократическим демократическим.

Вот это то, что мы есть, наша независимость, самоуправление. Пойдем в наших рассуждениях дальше. Это мы можем в любое время. Почему бы и нет. Это время есть наше время. Все оно в нашем распоряжении. Все действия предпринимаются в наших городах, и селах, и территориях, в нашей сельской местности, на наших озерах, в долинах и взгорьях. Мы сами приводим их в действие. Владелец озверевшего обидчика, этого бешеного пса, вместилища всех пороков, совершенно не контролируемого, этот владелец начинает с отрицания, отрицает каждый эпизод этого дела шаг за шагом за шагом, особенно, что он ни какой такой собаки не знает, будь то злобная или укрощенная в домашних условиях, и ничего не знает относительно какого бы то ни было ребенка, женщины или мужчины, будь то укушенных или облизанных в самой дружелюбной манере. Владелец готов допустить, что он, так сказать, имеет пса, действительно, но что касается этого, три четверти населения данного участка, если не больше, все имеют асов, да, последний источник питания, мы же все голодаем, кто этого не знает, да, у меня есть собака, я ем собаку, может это и ненормально, может, сэр, и цыпленка есть тоже нехорошо, только мы все проголодались.

А теперь, если позволите, быстренько о том, что таковой пес существует в качестве собственности такового субъекта, установлено также, что существует таковое дитя, маленькая девочка и так далее, что она была покусана данным прыгучим злобным сильным безжалостным неразборчивым псом.

Пусть все свидетели сделают шаг вперед.

Мы думаем, что свидетели непременно найдутся, а это не так, не само собой разумеется, даже в таких, в густонаселенных местностях, в местах скопления публики. А если свидетелей и отыщут, выставят их, можно ли полагаться на их показания. С полной верой. Правдивость показаний. Или эти свидетели родственники дитяти, или имели с ней предварительное знакомство. Или с ее родителями, с расширенной семьей, памятуя также, что таковые семьи всегда озлоблены, очень озлоблены увечьем данного ребенка, какие же с них соберешь показания.

Если свидетели надежны в смысле непредубежденности к данному ребенку, тогда об их отношениях с владельцем данного пса. Здесь в участке все время ссоры и мелочность. Владелец данного пса может вспомнить некоторого сумасшедшего экстремиста террориста, который желал бы возможности донести на него. Он не любимый гражданин, он не хулиганствующий элемент, но скорее законопослушный, таким образом имеет врагов, многих и различных, поскольку наше общество населено хулиганами, мириадами. Таким образом, ребенок укушенный собакой, это тем врагам и нужно, так называемым свидетелям и их друзьям, именно так. Они бы солгали, сказали бы все, что хотят, заявив, что весь вред от собаковладельцев, в частности, от этого. Так что, если любой так называемый свидетель относится к таковой категории, их показания считаются поэтому сомнительными, разумеется.

А теперь о жертве-ребенке, говоря о ней, об этом образцовом дитяти, половозрелой девочке подросткового возраста, почему она шла домой из школы по этой улице, а не по другой. Каково ее происхождение. Она ребенок, женского пола. Она надежна. Многие девочки с трудом различают между фактами и фантазиями. Мы знаем детей, сами были детьми. Мальчики тоже, выдумывают фантазии. Взрослые, да, и они, это недостаток всех человеческих существ, рассказывают небылицы. Зрелые ответственные взрослые человеческие особи, кто станет обращать внимание на их болтовню, большое внимание.

Что касается некоторых детей, это правда, начальства уведомляют нас, что они очень озорничали в этом участке, и этот владелец собаки, как ответственный законопослушный гражданин, пытался исправить все антиобщественное поведение этих хулиганствующих элементов. Он сам взвалил на свои плечи это общественное бремя, миротворец и моральный стратег, кто хотите, и даже вознаграждения не просил. И что получил в награду. Клеветническое обвинение. Дело не только в ищущих мести детях, к числу которых почти определенно принадлежит эта образцовая девочка, или она имеет друзей, которым помогает в такой мести, от их лица.

Теперь насчет больницы скорой помощи и обследовании этой образцовой пострадавшей, убедился ли так называемый врач или врачи в существовании так называемого укуса, что за него несут ответственность зубы, что ответственны собаки, каково время укушения, эти зубовные ранения, не могли ли они появиться раньше.

Другие врачи, наблюдательные начальства, были ли они поблизости, проверяли ли медицинские заключения. Возможно, первый врач ненадежен. Не провел ли он непрерывно три, четыре, пять дней на рабочем месте, кофе и медикаменты, табак, алкоголь, прочие вещества, такое напряжение, да, и что за опыт у этого врача, сексуальные обыкновения с мужчинами, женщинами, о чем они нам говорят, может он молод годами, лишен познаний о зубовных ранениях. Возможно, он не способен отличить укус одной собаки от другой. Указывают ли зубовные ранения на пса в частности или это может быть зубовная рана любой другой собаки на планете Земля, от таксы до ротвейлера. Может первый врач отличить зубы собаки и каждого другого вида животных, известного человечеству. И не может ли в затерянных джунглях к югу от Борнео водиться какое-то неизвестное животное с зубами, оставляющими схожие отпечатки. Не было ли в тот день поблизости от поселка девочки замечено одно или более странных животных. А если ни одного еще не заметили, то почему, провели ли эксперты по заблудшим животным систематические поиски.

Итак, вне всяких разумных сомнений, этот пес является полукровкой. А вот насчет нападений на образцовых девочек, тут нет, не это послушное и дружелюбное животное, которое всегда любило детей человека. Этот пес заслуживает доверия, на него нередко оставляли младенцев. Все расширенные семьи и друзья владельца этого помесного пса дадут показания о его добропорядочности. Также и о владельце этого дворового пса, о его добропорядочности. Доказано, что любые или все животные, владеемые таким образцовым гражданином, должны быть послушными и дружелюбными. За это поручаться и другие владельцы собак. Далее, они расскажут нам, как много-много в этом участке помесных псов, большинство из которых обладают физическим сходством с подозреваемым. И люди этого участка не могут отличить одного помесного пса от другого. А те, которые могут различить этих помесных псов, лично с ними знакомы. Таков ли этот ребенок, знакома ли она с помесными псами своей общины настолько, что способна отличить одного от другого, даже когда они наскакивают на нее неизвестно откуда.

А теперь о свидетелях со стороны так называемой жертвы, распространённо, что в таких делах, как эти, люди принимают ту или другую сторону из собственных целей и интересов. Некоторые не любят помесных псов или владельцев помесных псов и проводят кампании за прекращении всякой такой активности. Такие свидетели руководятся своекорыстием. Возможно, они состоят в отрядах сумасшедших экстремистов, впадающих в неподобающие крайности по вопросам общественного порядка и собачьих нечистот, выбирая в качестве первой мишени для нападок помесных псов и владельцев помесных псов. Не попал ли ребенок под таковое влияние – эксцентричных учителей школы с их собственным эксцентричным безумным своекорыстием. Обладающие сильной волей учителя способны влиять на впечатлительную юность, на всю нашу молодежь. Не является ли желаемой целью нашего общества

И также об отдельных членах семьи этой образцовой женщины, чья давняя враждебность к домашним животным засвидетельствована местными жителями, соседями и другими. Их влияние могло оказать существенное воздействие на этого ребенка, так что теперь она предубеждена против собак, тогда как раньше любила играть с этими пушистыми зверушками. Каков ее опыт в связи с дворнягами. Или она всех животных боится.

Животные чувствуют страх и часто реагируют на него. Если ребенок гуляет по улице, видит такового и действует под его давлением, это может расстроить собаку. Даже самые послушные и дружелюбные из этих существ среагируют, ощутив угрозу со стороны других существ, человеческих существ. Реакция будет только естественной. Мы говорим о выживании. Можно сказать, что если животное необоснованно провоцируется, его реакция оправдана, даже если в глазах человека эта реакция неразумна. Люди это люди, а звери это звери, и мы не можем представить себе животное, которое будет действовать разумно. Как человеческие существа мы ответственно относимся к членам царства животных, относимся по доброму, помогая им выжить. Мы не можем и не должны пытаться приводить им резоны, даже самым интеллигентным псам, поскольку даже эти, наиболее интеллигентные из псов, не являются разумными существами, да, самые интеллигентные псы, даже они не способны вести себя разумным образом. Мы не в состоянии привести псу такие разумные доводы, что они заставят его отказаться от своей псовости. Таким образом, мы, человеческие особи, принимаем ответственность за них, где это по возможности человечно. Углубляться же в вопрос, что есть по возможности человечность, это уже не наше дело, это пусть другие, если им захочется, путь так и поступят.

Опять-таки, никто не может предвидеть все непредвиденные обстоятельства. Бык-производитель, когда крестьянин уходит в поле, если его не приковать цепью к железному столбу, волен бродить где хочет, однако таковой бык может при этом нанести ущерб себе, либо иному скоту. Не в меньшей мере то же самое и с помесными псами и их ответственными владельцами, которые принимают все меры предосторожности, чтобы гарантировать, что, когда они уходят на такое расстояние, что их не видно и не слышно, это животное не имеет возможности нанести ущерб себе или другим. Могут произойти неразумные, непредсказуемые события, именно поэтому владельцы собак огораживают свою садовую собственность и запирают калитки, как в обсуждаемом нами ныне настоящем случае. К несчастью, вследствие неизвестных раздражителей, собака оказывается под воздействием провокации или угрозы. Мы не можем знать всей полноты фактов, будучи неспособными проникнуть в голову собаки. Однако в данном конкретном случае, ведущие эксперты по дворнягам готовы показать всем членам суда, что раздражители, испытанные псом, были действительно велики, что и породило в нем прыгучую силу, которая обычно не ассоциируется с животными несобачьих видов, и которую рядовой собаковладелец не мог разумным образом предсказать, тем более, что родословная помесных псов остается открытой для спекуляции и, возможно, где-то один из его предков оказался членом древнего вида собакоподобных существ, плодившихся, быть может, в неизведанных джунглях к югу от Борнео и обладавших необычайной прыгучестью, поскольку чем еще все это можно объяснить, мы сказать не способны.

Такие вопросы вероятны. Действия любящих родителей в отношении их пораненного ребенка-жертвы женского пола тоже оправданы. Родители вправе горевать, когда на их дитя набрасываются безжалостно и неразборчиво. И все-таки, дети переживают процесс развития, обучения, приобретают разумные навыки, навыки суждения, те навыки, которых мы можем разумно ожидать от более зрелых личностей, приближающихся к демократической ответственности. Следует ожидать, что такой опыт, пусть и довольно противный, послужит полезным уроком как для отдельного ребенка, так и для других детей участка. Владелец дворняги не заслуживает порицания вне рамок того, чего можно ожидать, разумно, от собаковладельца, предосторожности, им предпринятые, были разумными в данных обстоятельствах, целиком уникальных, целиком единичных, в этом особом, конкретном случае. Международный суд дает полностью непредвзятые, основанные исключительно на фактических данных рекомендации, чтобы в дальнейшем собаковладельцы, прилагали все усилия для выяснения генеалогии любой дворняги, в обладание которой они могут вступить, прежде чем они согласятся принять на себя ответственность за сказанное обладание. Настоящий суд не сомневается в том, что данный собаковладеющий человек воздвигнет, при наличии должных оснований, еще более высокий забор и/или калитку. И далее, международный третейский судья указывает всем собаковладельцам помесных псов на разумность того, чтобы все животные, пребывающие в любых территориальных владениях, содержались лучше на их задах, а не фронтально. Благодарю вас, сэр.

Таковые требования закона, имеющие целью осуществление судебного правосудия, определение действий взаимно предпринимаемых физическими лицами, наделить их свободой, но при этом не за счет других. По-видимому, равенством наделяются все физические лица, однако это равенство загадочно и имеет все больше отношение к существенному условию или условиям, принимаемым как общие всеми физическими лицами.

Нам затруднительно принимать «всех физических лиц» в качестве определения человечества, что приводит нас, как оно и следует, к неверному пониманию и путанице. Касательно человечества, как одной широкомасштабной общности физических лиц, где различия начинаются с одного единственного факта, с общности, к которой может применяться единое право. Экономические и общественные различия суть физические, индивидуальные качества, как иногда и обладание собственностью, а они должны включаться в рассмотрение индивидуальных дел.

Нам указывают, что мы говорим не о том праве, совсем о другом. Общества отличаются, законы отличаются. Коллеги раздражают международных экспертов неспособностью отличить одно от другого. В качестве примера, поясняющего, иллюстративного, можно взять нашу историю. И все же в ранние времена, наше «защитное формирование» было восприимчивым к этим доводам и примерам, коллеги вступали в такие дебаты, соглашались на предложения, выдвигаемые в конференц-залах, в коридорах политических палат, да, мы принимали такие каналы.

В тех случаях, которые касаются политических преступлений, ужасов, жестокостей, прецеденты имеют минимальную ценность, к тому же, добившись в одном случае, мы не можем исходить из предположения, что создан прецедент, который изменит реакции будущего Государства. Каждое дело подготавливается как уникальное, единичное, вот именно, феноменальное явление. Да, разумеется. Сэр. А успех в одном деле, всегда чем-то ограничен, так что Государство и сообщество более широкое, международное сообщество, определяют будущие победы, ныне упреждаемые, исходя из повседневной деятельности демократически избранных правительств (должным образом назначенных), действующих от имени своих хозяев, отправляющих всю соответственную законодательную деятельность, соответствующую, как она есть, и по возможности, вырабатываемую при посредстве проблем, по мере, когда и как они возникают, и как тогда можем мы определить свидетельства, что тогда является доказательством, как можно установить истину, чьим бременем это должно стать, скажите мне, вот жертва, я сразу соглашусь. Если они пропитывают все и неотъемлемы, так объясните нам, как это может быть. Да, и еще, что именуется всеобщим, хотя бы с точки зрения властей.