Да, у нее были рыжие волосы. Она снаружи пришла. При ней был большой узел, сверток такой. Откуда вдруг возникает то и другое? Она спешила в нашу секцию. Я слышал, закрылась дверь. Она ее тихо закрыла, не хотела шума. С ней был ребенок, малыш, несла на спине, личико крохотное.

Лицо младенца, любого младенца

У этой женщины не было спутника. Я никого с ней не заметил, может и сопровождал. Этого спутника видно не было. Никто не видел его, ее. Я не видел, ни другие. Как я могу это сказать, если бы мог.

У меня ведь тоже ребенок.

Дул ветер. На ней была широкая шляпа, и такая одежда, все тело видать. Она не свою одежду носила, так похоже, вроде старалась скрыться, просторная одежда, слишком.

Но может ей было все равно, это возможно.

Она на меня и не поглядела ни разу. Я улыбался время от времени, нет, почему она на меня так не глядит? Да, боялась, но не меня. Почему? Без причины. Меня к ней тянуло, я хотел ее, если бы можно, да, сексуально, как это, мужчина и женщина, ничего страшного, ужасного. Она увидела меня, да, посматривал на нее, это делал. Часто. Да я и не отрицаю. Но только я ничего бы не сделал, нежелательного. Так что я ее разглядывал. Она посмотрела на меня, я тоже смотрел, наблюдая. Для нее это также было кое-что, может она так и думала, что она думала, ну, как я за ней наблюдаю, изучаю ее, вот что думала, насчет мужчины и женщины, может и испугалась.

Это место, в котором мы были, там ужасные вещи, события, все оставили свой знак. Да, такие знаки существования. Их существования. Некоторые материальные.

Их воздействие на нас, на меня, как и на всех, на человеческих существ, оно лишает нас силы, решимости, ослабляет дух, да, дух наш ослаб, я бы так это сказал.

Какая еще история.

У нее был малыш, с ней.

Я говорил, у меня тоже ребенок, так что мысли о моем ребенке, о другой жизни, одна в другую.

Я говорю о духе. Что-то может пробиваться наружу. Это не спасает, я с этими мыслями свыкся, мне и сейчас с ними удобно, сейчас тоже, также, да.

Что тут перечислять, сущность человеческой жизни, только одна наша сила, она вот, что это такое, это важнее решимости. Я не мог уклониться от таких описаний моего состояния, подбираясь к тому, чем оно было, хотя чем же оно могло быть, мной, в процессе становления. А то, что произошло, так и не стало бы ясным, пока я не выйду за пределы моего я, подальше отсюда, но ведь это когда еще будет, и как нам жить во всем этом до того, если оно вообще наступит.

Никто не объясняет нам этого. Никто никогда ничего.

А что произошло с рыжей, я сказать не могу, но она была одна из многих, если была, думаю, все-таки была. При ней был большой узел, сверток, как будто что-то внутри. У меня тоже ребенок, я ведь уже говорил.