Впервые я прочел книгу «Повелитель мух» в 15 лет, когда наша семья проводила отпуск в Англии, в Ноттингеме, – для меня это была туманная страна Робин Гуда и Д. Г. Лоренса. Рассказ Уильяма Голдинга о деградации мальчиков, оказавшихся на необитаемом острове, – разрисованные лица, песнопения, издевательства над Пигги, жажда крови – ассоциировался у меня с погруженной в рецессию Англией, с которой я познакомился в том году: травля, унижающие хулиганов учителя, пятнадцатилетние подростки, напивающиеся в пабах, стычки между панками и пижонами на танцах в школе.

В основе «Повелителя мух» лежит мысленный эксперимент, известный как «опыт естественного состояния», впервые описанный философом Фомой Аквинским около восьмисот лет назад. Какими станут люди, если поместить их в обстоятельства, в которых отсутствует цивилизация, так чтобы они вернулись в свое естественное состояние? Как они будут себя вести без, как выразился Голдинг, «защиты родителей, школы, полиции и закона»? Для многих результаты такого мысленного эксперимента соответствуют предположениям Макиавелли о природе человека: не связанные структурами и ограничениями общества, мы действуем под влиянием основных инстинктов и своей склонности к насилию.

«Повелитель мух» начинается с выборов. Мальчикам нужно выбрать между Ральфом – авторитетным, спокойным и привлекательным физически – и Джеком, который одержим оружием, мясом, боевой раскраской и убийством живущих на острове свиней. Мальчики отдают предпочтение Ральфу, и у них начинает складываться общество с демократическим диалогом, правилами, распорядком и обязанностями. Но проходит не так уж много времени, и Джек захватывает власть. Он привлекает маленьких мальчиков на свою сторону с помощью боевой раскраски. Власть Джека держится на силе, запугивании и страшных рассказах о фантастическом звере, который обитает в соседнем лесу. В конце книги Джек и его племя преследуют Ральфа, намереваясь убить.

Мысленные эксперименты с естественным состоянием – это основа споров о природе человека. Неужели в отсутствие нравственных норм и общепринятых условностей общества поведение человека будет определяться только инстинктами? Какие законы важнее всего? Какие принципы должны определять распределение ресурсов? Кто получает власть при формировании групп? На последний вопрос многие отвечают, что власть переходит к самым сильным и жестоким индивидуумам, которые добиваются уважения членов группы. Но это убеждение не согласуется с данными науки, которые мы рассмотрим далее.

Последние 20 лет я проводил эксперименты с естественным состоянием, чтобы выяснить, как распределяется власть. В общежитиях колледжей и детских летних лагерях я записывал данные о том, кто именно получает власть. Я превращал в лабораторию целые женские клубы и студенческие братства, фиксируя суть и распространение репутаций индивидуумов внутри сетей социальных связей. Я тайно выяснял, о каких членах группы распространяются слухи и для кого эти слухи предназначены. Результаты этих исследований кратко выражены в названии этой главы. Макиавеллиевский взгляд на власть предполагает, что индивидуум захватывает ее с помощью силы, стратегической хитрости и ослабления других, однако наука считает, что власть не берут – она дается индивидуумам группой.

Это означает, что ваша способность изменять мир формируется тем, что о вас думают другие люди. Способность изменять состояние других людей зависит от их доверия к вам. Ваша способность наделять властью других определяется их желанием подчиниться вашему влиянию. Ваша власть составлена из оценок и действий других людей. Эта идея выражается в четырех принципах.

Многочисленные эксперименты с естественным состоянием демонстрируют, что стратегия Джека, состоящая в запугивании, принуждении и насилии, не является доминирующей; наоборот, группы демонстрируют инстинктивную тенденцию наделять властью индивидуумов, которые приносят максимум пользы и минимум вреда другим, тем, кто способствует общему благу (принцип № 5). Чтобы уменьшить вероятность злоупотребления властью, группы определяют способность людей влиять на других, формируя репутации, которые соответствуют вкладу в общее благо (принцип № 6). Группы вознаграждают тех, кто приносит пользу всем, повышая их статус и уровень уважения к ним (принцип № 7). А когда действия индивидуума вредят общему благу – ощущению благополучия группы, – то группа прибегает к сплетням и другим средствам разрушения репутации, чтобы уменьшить влияние этого индивидуума (принцип № 8).

Принцип № 5. Группы наделяют властью тех, кто способствует общему благу.

Принцип № 6. Группы формируют репутации, которые определяют способность влиять на других.

Принцип № 7. Группы награждают статусом и уважением тех, кто способствует общему благу.

Принцип № 8. Группы наказывают сплетнями тех, кто вредит общему благу.

Эти четыре принципа опираются на понятие общего блага. Эта идея возникла в философском движении XVIII в., известном как утилитаризм; философы Фрэнсис Хатчесон, Джереми Бентам, а впоследствии Джон Стюарт Милль использовали количественный подход для определения того, какое действие является полезным. Их ответ таков: действие полезно в той степени, в которой оно увеличивает общее благо, или, как мы бы выразились сегодня, коллективное благополучие сети социальных связей; а в более широком смысле – доверие и силу общества. Хатчесон писал: «То действие является наилучшим, которое обеспечивает самое большое счастье для наибольшего числа людей, а то действие является наихудшим, которое подобным же образом причиняет несчастье».

Любое действие, которое предпринимает индивидуум, может быть измерено общим благом: степенью, в которой оно приносит пользу другим и не приносит вреда. Разумеется, дать оценку действиям или личности не так просто. Необходимо учитывать намерения человека, а люди часто действуют с самыми благими намерениями, но приносят много вреда – например консультант по финансовым вопросам, который убеждает клиентов сделать инвестиции, искренне считая, что они принесут прибыль, но в итоге оказывается неправ. При оценке пользы и вреда того или иного действия следует также принять во внимание последствия, краткосрочные и долгосрочные. Например, публикации Томаса Кларксона об ужасах рабства в Великобритании поначалу вызвали шок в обществе, но в итоге вдохновили на действия, которые принесли пользу многим людям.

Несмотря на все эти сложности, люди прекрасно разбираются, полезны ли действия человека для всех остальных. Высокую оценку в терминах общего блага получает тот, кто действует в интересах многих и приносит мало вреда, – человек, занимающийся благотворительностью, Томас Кларксон, способствовавший отмене рабства, пожилая женщина, организовавшая в своем районе кампанию по раздельному сбору отходов, ребенок, утешающий товарища, над которым смеются сверстники, или руководитель, распределяющий ресурсы таким образом, что это способствует процветанию организации. И наоборот, действия, которые наносят вред многим людям и от которых выигрывают немногие, получают низкую оценку в терминах общего блага. Это ксенофобские высказывания или оскорбительные видео в интернете, стрельба в школе или сознательное создание финансового продукта, который разорит многих людей.

Когда действия индивидуумов получают высокую оценку в терминах общего блага, положение их групп улучшается. Такие действия усиливают доверие среди членов группы, способствуют тесному сотрудничеству и другим подобным действиям, обеспечивают группе конкурентное преимущество. Что касается людей, наделенных властью, то до тех пор, пока их действия способствуют общему благу, все остальные, находящиеся под их влиянием, процветают, будь то маленькие группы (школьные друзья, структурное подразделение на работе, спортивная команда, соседи) или большие (политические партии, общественные организации, регионы и государства). Любая группа добивается бо льших успехов, когда ее члены действуют в интересах всех.

Еще удивительнее выглядит тот факт, что общее благо является главным фактором распределения власти внутри социальных групп. Фактически это основное условие, которым руководствуются социальные коллективы при наделении властью индивидуумов. Группа как единое целое остерегается склонных к насилию, макиавеллиевских личностей, таких как Джек в «Повелителе мух», по той простой причине, что если они выйдут из-под контроля, то нарушат функционирование группы. Группы осознают возможность злоупотребления властью, понимают, что получившие власть люди могут быстро превратиться в машины для самоудовлетворения, полагая, что вправе причинять вред другим ради собственной выгоды. Многие социальные практики, которые будут рассматриваться в этой главе, чрезвычайно внимательны к тем, кто вредит общему благу.

В эпоху Просвещения приверженцы философии утилитаризма разработали концепцию общего блага, чтобы понять, что такое счастье и гармоничная жизнь. Но люди были озабочены общим благом гораздо раньше, и именно оно определяет динамику распределения власти.

 

Группы наделяют властью тех, кто способствует общему благу

Мысленные эксперименты с естественным состоянием, подобные «Повелителю мух», теоретически убедительны, но научные подтверждения их результатов получить трудно. Практически в любую новую ситуацию – первый день в детском саду, социализация в колледже, поступление на работу или приобретение друзей в Facebook – мы приносим с собой багаж прошлого – мы уже принадлежим к определенному социальному классу, являемся жителями того или иного района, выходцами из семьи со своей родословной и историей, имеем национальность. Тем не менее существует почти идеальное место для проведения подобного эксперимента – студенческое общежитие крупного университета. Юношеские годы – это период, когда молодые мужчины и женщины начинают осознавать свою власть; их социальный ранг определяет, на какие мероприятия их будут приглашать, а также сексуальную жизнь, которой они будут наслаждаться – или только мечтать. Стандартизованные условия в общежитии – комнаты размером три на четыре метра, один и тот же адрес, еда массового производства в кафетерии – минимизируют классовые различия, которые влияют на место проживания, соседей и образ жизни.

Руководствуясь этими соображениями, около 20 лет назад я договорился об участии в эксперименте студентов, живших в одном корпусе общежития для первокурсников Висконсинского университета в Мэдисоне. Одни студенты были богатыми, другие принадлежали к среднему классу, третьи росли в бедных семьях – то есть они отражали классовые и имущественные различия, существовавшие в американском обществе. Я планировал провести эксперимент с естественным состоянием и посмотреть, в чьих руках окажется власть.

В начале семестра я посетил общежитие и попросил студентов указать уровень «влияния» каждого человека в их корпусе. Они также заполнили анкету с вопросами о том, в какой степени их личность определяется пятью социальными тенденциями, пятью факторами поведения, известными как «большая пятерка». В представленной ниже таблице я выразил «большую пятерку» в понятных неспециалистам терминах – энтузиазм, доброта, фокусировка, спокойствие и открытость – и для каждого фактора указал действия, которые способствуют или не способствуют общему благу.

Я вернулся сначала через четыре месяца, а затем через девять месяцев и каждый раз просил студентов оценить власть своих товарищей. Для каждого я составил таблицу рейтингов власти в начале, середине и конце учебного года. Выяснилось, что власть быстро переходит к определенным людям: через две недели после начала учебы некоторые студенты уже обладали большей властью, чем другие. Кроме того, я обнаружил и нестабильность власти: уровень влияния студента в глазах его товарищей менялся на протяжении года.

Кто приходит к власти? Кому вручают власть группы (принцип № 5) и у кого формируются более высокие репутации (принципы № 6 и № 7)? Интуиция подсказывает нам, что милые и приятные люди оказывается в конце списка, что для повышения статуса нужно идти по головам, а для получения власти – хладнокровно избавляться от соперников и даже союзников. Но в данном случае интуиция ошибается. В моем эксперименте главным индикатором того, кто из студентов поднимется к вершине списка в течение первых двух недель учебы в колледже и кто сохранит свои позиции в конце года, был энтузиазм. Значение имели также другие факторы «большой пятерки»: доброта, фокусировка, спокойствие и открытость способствовали приобретению власти.

Эти выводы подтвердились при исследовании женского клуба Университета Вандербильта, студенческого братства Висконсинского университета, общежитий в Беркли и даже летнего баскетбольного лагеря. Тем не менее для исследований, в которых участвуют только студенты американских колледжей, характерны серьезные ограничения. Молодые люди, обычно из семей среднего класса или высших слоев общества, которые имеют такие привилегии, как свобода и качественное образование, составляют тонкую прослойку в масштабах всего человечества, и полученные на их примере данные ничего не говорят о тех, кто живет за пределами «башни из слоновой кости».

Специалисты по социальной психологии исследовали и другие группы, чтобы понять, кто из людей получает власть. В финансовых учреждениях, больницах и на фабриках они выявляли тех, кто делал карьеру и занимал руководящие должности, а также тех, кого считали эффективными руководителями. В школах они изучали членов ученических советов и детей, которых сверстники считали лидерами, кто пользовался популярностью (принципы № 6 и № 7). В воинских частях их внимание привлекали новобранцы, которые дослужились до офицерского звания. В выборки попадали самые разные люди – по социальному происхождению, полу и национальности. Все 70 исследований выявили одну и ту же картину – к власти приходили люди, обладающие всеми личностными факторами из «большой пятерки».

Группы наделяют нас властью, когда мы проявляем энтузиазм, кого-то защищаем, выступаем со смелыми утверждениями и выражаем интерес к другим. Наша способность влиять усиливается, когда мы добры, ценим других, сотрудничаем и уважаем мнения и поступки окружающих. Наши шансы изменить мир повышаются, когда мы сфокусированы, формулируем четкие цели и методы их достижения, а также привлекаем к делу других. Мы получаем власть, если сохраняем спокойствие и в тяжелые времена помогаем шире взглянуть на мир, рассказываем истории, которые утешают людей, поддерживаем доброжелательность. Влияние также усиливается, когда мы открыты и задаем важные вопросы, прислушиваемся к другим и готовы воспринять их мнение, предлагаем необычные идеи и новые перспективы. Понятие «большой пятерки» охватывает разные способы, которыми мы, по выражению Арендт, «побуждаем других к коллективному действию» и способствуем общему благу.

В сообществах охотников и собирателей группы также вручают власть тем, кто способствует всеобщему благу. Однозначный вывод, сделанный на основании 48 исследований, заключается в том, что власть получают люди, обладающие такими качествами, как «щедрость (то есть доброта), храбрость в бою, мудрость в принятии решений, связанных и с повседневной жизнью, и с военными действиями, умение разрешать конфликты внутри группы, ораторский талант, честность, справедливость (то есть открытость), надежность (фокусировка), такт (спокойствие) и нравственная чистота», а также «сила и решительность» (энтузиазм) в сочетании со «скромностью». Вполне логично, что в группах охотников и собирателей власть получают те, кто смел и кто умеет улаживать конфликты, однако факторы из «большой пятерки», способствующие общему благу, имеют не менее важное значение. Не обнаружено никаких свидетельств того, что в сообществах охотников и собирателей насилие, свойственное Джеку в «Повелителе мух», помогает получить власть.

Принцип № 5 – группы наделяют властью индивидуумов, способствующих общему благу, – может быть применим даже к нашим ближайшим родственникам, шимпанзе. Специалист по приматам Франс де Вааль после защиты докторской диссертации шесть месяцев наблюдал за сообществом шимпанзе в зоопарке Бюргерса в Арнеме, в Нидерландах, а результаты своих наблюдений изложил в книге «Политика у шимпанзе» (Chimpanzee Politics).

В самом начале, когда де Вааль только приступил к работе, вожаком группы был самец Йерун – ему доставалась лучшая еда, продолжительный груминг и неограниченный доступ к сексуально активным самкам. Затем вызов Йеруну бросил молодой, крупный самец по кличке Лейт, и через шесть месяцев положение альфа-самца занял он. Любопытно, что Лейт не прибегал к запугиванию или грубой силе, чтобы завоевать власть, – из более тысячи контактов между Йеруном и Лейтом только пять закончились дракой. Точно так же, как у людей, дорогу к власти Лейту проложила способность заботиться о других шимпанзе. Он чистил шерсть других шимпанзе, обнимал их – делился социальными ресурсами с другими (принцип № 5) и демонстрировал способность поддерживать мир в группе (принцип № 6). Наградой ему служили почтительные поклоны и покорные улыбки – признаки статуса у шимпанзе (принцип № 7). По словам де Вааля, «вожак получает помощь и уважение группы в обмен на поддержание порядка».

Франс де Вааль наблюдает за группой шимпанзе в зоопарке Бюргерса, Арнем, Нидерланды

Photograph by Catherine Marin

Никки приветствует Йеруна как подчиненный. Ритуализированное подчинение включает в себя позу, в которой обезьяна смотрит снизу вверх, а также хрюкающие звуки и гримасы, которые указывают на статус подчиненного и являются предшественниками того, как мы выражаем свое уважение к людям с высоким статусом

Photograph by Frans de Waal

Йерун преследует Лейта. Интересно отметить, что на этом снимке Йерун, теряющий власть, проявляет большую агрессию

Photograph by Frans de Waal

В социальной жизни приматов, как людей, так и обезьян, группы вручают власть тем, кто способствует общему благу. Такая динамика власти гарантирует, что группы возглавят индивидуумы, которые не будут действовать им во вред, а, наоборот, проявят энтузиазм, доброту, фокусировку, спокойствие и открытость, тем самым принося пользу всем.

 

Группы формируют репутации, которые определяют способность влиять на других

Самая известная буква в американской литературе – это «А» в «Алой букве» Натаниэля Готорна. Буква «А» была вышита на одежде Гестер Прин как напоминание о любовной связи с молодым, харизматичным священником, Артуром Диммесдейлом – в XVII в. этот поступок считался предосудительным и стал причиной социального остракизма. Яркая буква «А» пылала на груди Гестер и в ее мозгу, словно печать стыда. Когда женщина идет по городу Салем в штате Массачусетс, все видят эту букву, что порождает слухи, усмешки и оскорбительные предположения у городских сплетников. Ее дочь Перл, плод незаконной связи, оказывается в изоляции и подвергается жестоким нападкам со стороны других детей города.

«Алая буква» – это не зависящие от эпохи размышления о таких универсальных понятиях, как страсть и репутация, о которой идет речь в следующем принципе власти, принципе № 6: способность человека влиять на других определяется его репутацией внутри группы. Репутация – это оценка личности индивидуума, данная социальным коллективом. В сущности, репутация говорит о личности человека, о доверии к нему, о его честности или о способности содействовать общему благу.

Буква «А» на одежде Гестер Прин определяет ее репутацию, в основном сексуальную. Но что означает это «А» сегодня, в эпоху большей сексуальной свободы и возможностей для самовыражения? Ответ на этот вопрос я получил в общежитии Калифорнийского университета в Беркли. Осенью, а затем весной студенты по одному приходили ко мне в лабораторию и в свободной беседе давали характеристику двум случайно выбранным товарищам по общежитию. Участники эксперимента крайне редко упоминали такие грани личности, как способность к самовыражению или высокая нравственность. Их больше интересовали доброта, уважение и сотрудничество – действия, способствующие общему благу. Всего через неделю совместного проживания участники эксперимента отзывались о некоторых студентах как о бездушных, эгоистичных, неискренних и невнимательных. У них уже складывалась репутация, которая определит их влияние среди товарищей по общежитию (принцип № 6).

Закономерности, отмеченные в общежитиях колледжей, характерны и для рабочих коллективов. «Паршивых овец» знают все – это люди с репутацией подрывающих целостность организации. Они грубы и неучтивы, без зазрения совести пользуются плодами деятельности других, постоянно жалуются, ссорятся, провоцируют скандалы. Такая репутация им дорого обходится – этих людей не наделяют властью, и у них меньше возможностей для влияния и инноваций (принцип № 6).

В прошлом наказание за действия, вредящие общему благу, были более примитивными. В XVII в. в Германии жителей деревни, нарушавших правила общины, заставляли носить маски позора – Schandmasken, соответствовавшие их проступкам. Например, маски свиней с гигантскими рылами были наказанием за пьянство, обжорство или жадность (мелкие злоупотребления властью, которые мы рассмотрим в 4-й главе). Проходя по городу в этих масках, наказанные подвергались насмешкам, и их социальный статус сильно понижался (принципы № 7 и № 8).

Люди быстро понимают, заботятся ли другие обо всем сообществе и будут ли они содействовать общему благу. Это понимание проникает в повседневные разговоры, которые определяют жизнь группы и формируют репутации ее членов. Например, в инвестиционных банках и компаниях, специализирующихся на финансовой аналитике, работники быстро приобретают репутацию либо склонных к сотрудничеству, либо людей, преследующих свои цели, и при переходе к новому проекту члены команды уже знают о репутации друг друга, даже если они раньше не встречались. Репутации живут годами – они существуют в голове коллег и определяют каждодневные взаимодействия.

Маска позора

Формируя репутации, группы определяют влияние человека – принцип № 6 – двумя разными путями. Во-первых, репутации создают возможности для влияния. Исследования показывают, что, если у вас репутация человека, заботящегося об общем благе, другие будут направлять вам больше ресурсов. Они с большей готовностью и более эффективно будут сотрудничать с вами. Люди с репутацией эгоистов и преследующих собственные цели, наоборот, обычно исключаются из существующих областей инновации и сотрудничества и вытесняются на периферию сетей социальных связей. Репутации выступают в роли усилителей возможности влияния.

Во-вторых, репутации служат средством для группы показать индивидуумам, как их действия влияют на других, повышая шансы, что они и дальше будут вести себя так, чтобы приносить пользу группе. Для того чтобы это понять, взгляните на геометрическую фигуру внизу.

Вызывает ли она у вас какие-либо чувства или ощущения? Например, легкий румянец на щеках? Эти точки напоминают расположение рта и глаз на лице человека. При взгляде на них создается впечатление, что на нас кто-то смотрит и готов высказать мнение о нашей репутации. Исследователи обнаружили, что даже случайный взгляд на эту абстрактную картинку заставляет людей проявлять большую щедрость к другим.

В этом эксперименте участникам вручали определенную сумму денег и просили написать на листе бумаги, сколько (в том числе ноль) они согласны отдать незнакомому человеку. На краю листа располагалась фигура из трех точек – либо напоминающая человеческое лицо, либо те же самые точки, но перевернутые. Присутствие рисунка, минимально напоминающего лицо, наполовину уменьшило количество испытуемых с эгоистичным желанием оставить все деньги себе. Заботясь о репутации, мы стараемся проявить себя с лучшей стороны.

Группы активно формируют репутации своих членов, фокусируясь на способности человека содействовать общему благу. Репутации создают возможности для влияния и осознания того, что тебя оценивают другие, напоминая влиятельным людям, что их власть преходяща и основана на суждениях окружающих. Репутации побуждают власть имущих к сотрудничеству и альтруизму. Когда обладающие властью перестают обращать внимание на то, что о них думают, – близорукость, нередко сопровождающая власть, – они быстро скатываются к импульсивным действиям, которые вредят общему благу, и в результате теряют власть.

 

Группы награждают статусом и уважением тех, кто способствует общему благу

В ходе эволюции распределение пищи было главным средством, при помощи которого люди строили сети социальных связей, и обеспечивало уважение тем, кто добывал пищу для всей группы (принцип № 7). У эскимосов нетсилик у каждого члена племени имеется 12 человек, с которыми он делится пищей, и эта группа сохраняется на протяжении всей жизни. Убив тюленя, охотник тщательно делит его на 14 частей: 12 он отдает членам своей группы, а две оставляет себе. Распределение пищи дисциплинирует и поддерживает социальные связи.

В примитивных культурах, таких как у эскимосов нетсилик, группы повышают статус индивидуума пропорционально количеству пищи, которой он делится. В горах Новой Гвинеи соседние племена каждый год устраивают праздник, на котором происходит ритуальная раздача выращенной и собранной провизии – на поляне складываются кучи ямса, туши свиней и ряды кокосовых орехов. Чем большее количество пищи раздает человек, тем выше к нему уважение. Точно такая же закономерность отмечена для правил распределения мяса в Африке южнее Сахары, в племени иннуитов в Арктике, среди обитателей бассейна Амазонки. Те, кто щедро делится пищей с соплеменниками, повышают свою репутацию и получают эволюционное преимущество: им легче найти пару и у них более многочисленное потомство, а за детьми щедрых женщин с большей готовностью присматривают другие.

Такая раздача тюленьего мяса, ямса и других продуктов в обмен на уважение соплеменников свидетельствует о более общем принципе, связанном с распределением власти: группы присваивают людям более высокий статус за действия, способствующие общему благу (принцип № 7). Статус – это признак уважения других людей, показатель репутации индивидуума. Очень часто власть и статус сопутствуют друг другу. Например, мы уважаем тех людей, профессии которых дают возможность существенным образом влиять на других, – врачей, судей, учителей. Люди, изменяющие мир, пользуются уважением окружающих и имеют высокий статус в обществе.

Тем не менее власть и статус – это не одно и то же. Можно иметь власть, но не иметь статуса. Коррумпированный политик или финансист с Уолл-стрит не пользуется уважением большинства, но способен влиять на других посредством политики или движения капитала. И наоборот, люди могут иметь высокий статус, но не обладать властью. Например, профессора обладают всеми признаками высокого статуса – почетные титулы, уважение в обществе, – но многие из них занимаются непонятными вещами, которые почти не влияют на мир. Эти различия свидетельствуют о том, что социальные коллективы могут опираться на драгоценный социальный ресурс – статус, – чтобы формировать поведение тех, кто обладает властью.

Члены группы вознаграждают индивидуумов, способствующих общему благу, при помощи статуса, формы проявления которого сформировались в процессе эволюции приматов. (Взгляните на фотографию на с. 55, где шимпанзе по имени Никки приветствует Йеруна, статус которого выше, и вспомните, как вы смущались и заикались в присутствии уважаемого человека.) Когда мы краснеем, кланяемся, киваем или отводим взгляд, то тем самым повышаем статус индивидуума, на которого направлены эти действия, и он чувствует, что его признают, ценят и уважают. Мы повышаем статус других людей с помощью комплиментов, лести, благодарности, публичной критики, наград, открытой похвалы и восхищения. Люди во всем мире систематически используют такую тактику, как вежливость, – околичности, намеки, извинения, формальности – при обращении к тем, кто обладает высоким статусом. Эти незначительные изменения в построении фраз и интонациях передают уважение к собеседнику.

Эти действия, подчеркивающие более высокий статус собеседника, вызывают у него в мозгу мощную реакцию, подтверждая произнесенные 130 лет назад слова Уильяма Джеймса о том, что «глубочайшим свойством человеческой природы является страстное стремление людей быть оцененными по заслугам». В одном из исследований участникам эксперимента, лежащим внутри МРТ-сканера, давали прослушать слова благодарности, которые произносили их друзья: «В трудную минуту ты всегда был рядом», «Ты придавал мне силы», «Ты поддерживал меня в минуты сомнений». Эти фразы, повышающие статус, активизировали богатые дофамином нервные цепочки в вентральном стриатуме, области мозга, активность которой повышается, когда мы испытываем удовольствие, например от шоколада или расслабляющего массажа. То есть уважение со стороны членов группы запускает реакции мозга, ассоциирующиеся с удовольствием.

Когда социальные группы повышают статус индивидуумов при помощи формальных актов признания – например премий, – это побуждает других действовать в интересах группы. Когда научные сообщества присуждают престижные награды за личный вклад, то продуктивность в этой области знаний повышается; стремление к повышению статуса вдохновляет на упорный труд и инновации.

Таким образом, статус высоко ценится; к нему стремятся отдельные люди, а группы избирательно награждают им, поощряя великодушие и упорный труд. Это стремление к повышению статуса идет на пользу группе, приводит к соревнованию в благородстве индивидуумов, борющихся за статус. Примеры такого конкурентного альтруизма можно увидеть в повседневной жизни: огромные суммы, отдаваемые на благотворительность, пожертвование альма-матер ради того, чтобы одно из зданий назвали в чью-либо честь, или молодые люди, не боящиеся испачкать руки и одежду, помогая пожилому человеку, у которого испортилась машина.

Побудительное свойство статуса – это еще одно средство, с помощью которого группы контролируют власть имущих, пытаясь противостоять эгоистичным желаниям, которые сопровождают злоупотребление властью. Если обладающие властью больше не ценят уважение тех, кто стоит ниже их, а также неправильно воспринимают или переоценивают степень этого уважения, то становятся объектами такого осуждаемого социального поведения, как слухи, – мощного средства, с помощью которого группы вручают власть тем, кто способствует общему благу.

 

Группы наказывают сплетнями тех, кто вредит общему благу

Многие люди считают сплетни смертным грехом. Апостол Павел приравнивал сплетни и злословие к убийству, обману и блуду – проступкам, заслуживающим смертной казни. Учителя обычно просят школьников не сплетничать и не наушничать. И на то есть веская причина: сплетни способны унизить человека, навредить ему и даже свести в могилу. Рейчел, жена Эндрю Джексона, бросила первого мужа и сбежала с будущим президентом в 1793 г., когда разводы были редкостью, составляя от 0 до 5 %. В результате во время президентской кампании Джексона женщина стала объектом злобных сплетен. Прочтя в газете о своей погубленной репутации, она разрыдалась. А через несколько недель умерла.

Неудивительно, что никому не нравится, когда его называют сплетником. Но такое использование сплетен – обычно теми, кто злоупотребляет властью, – является исключением из общего правила. На самом деле сплетни – это древнее и универсальное средство, с помощью которого члены группы наделяют властью избранных членов, а затем и контролируют их (принцип № 8).

Сплетни – это средство выставления оценки способности индивидуума приносить пользу группе, а также способ передачи этой информации другим. Мы сплетничаем о том, каким на самом деле может быть характер человека. Обсуждая известные факты – сосед сидит в тюрьме, коллега лечится от героиновой зависимости, у игрока вашей любительской футбольной команды рак, – мы передаем проверенную информацию, в которой отсутствует азарт, характерный для слухов. Мы прибегаем к сплетням, чтобы исследовать возможные недостатки в характере человека. Сплетня ищет подтверждение недостатков, связанных с нарушением принципов, содействующих общему благу.

Таким образом, сплетня – это способ, с помощью которого сеть социальных связей вычисляет и устанавливает репутацию индивидуумов, особенно тех, кто стремится к власти и склонен использовать макиавеллиевские методы для усиления своего влияния. Например, президентские кампании в Соединенных Штатах всегда сопровождаются огромным количеством слухов и сплетен о каждом кандидате, и в конечном счете эти сплетни затрагивают каждого президента. Политические сплетни сосредоточены на тех поступках политиков, которые противоречат культуре содействия общему благу. В эпоху рабства политические сплетни касались расового происхождения. Во времена сухого закона слухи были связаны с возможным алкоголизмом политиков и их лицемерием относительно употребления спиртного. В период конкурентной борьбы между торговцами наркотиками на первое место вышла наркотическая зависимость политиков. В наше время, учитывая всеобщую озабоченность иммиграцией, не следует удивляться слухам относительно свидетельства о рождении Барака Обамы. Томас Джефферсон прекрасно осознавал силу слухов в формировании репутации политика. Составив список разновидностей политических сплетен своей эпохи, он пришел к выводу, что самые разрушительные из них касаются эгоистичных, вероломных, наносящих вред обществу действий.

Чтобы понять, как рассуждения Джефферсона применимы в наше время, я исследовал сплетни, циркулировавшие в женском клубе Университета в Беркли. На первом этапе я собрал сведения о «большой пятерке» характеристик членов клуба – энтузиазме, доброте, фокусировке, спокойствии и открытости, – а также о макиавеллиевских качествах, то есть склонности к лжи, манипуляции и насилию. По прошествии нескольких недель я приглашал каждую участницу исследования в лабораторию и в личной беседе расспрашивал о том, как часто она сплетничает о каждой из остальных женщин, а также о том, с кем она делится сплетнями. Чаще всего объектами сплетен становились молодые женщины, которые в наибольшей степени угрожали общему благу клуба: они были яркими личностями, но, по их собственному признанию, злыми, склонными к применению силы, не гнушающимися ложью и манипуляцией для достижения власти. Сплетни обычно направлены на тех, кто стремится к власти за счет других.

Сплетни пятнают репутацию индивидуумов, которые вредят общему благу. Исследователи, наблюдавшие за командой гребцов одного из колледжей Восточного побережья, фиксировали добродушное подшучивание спортсменов по дороге на тренировку и с тренировки. Сплетни все время возвращались к одному из членов команды, который опаздывал на тренировки, отлынивал или сбивался с ритма. Он не способствовал общему благу. Скотоводы на западе Соединенных Штатов, обычно скупые на слова, сплетничают о тех, кто должным образом не следит за своими изгородями. В данном случае объектами сплетен также становятся люди, чьи действия подрывают доверие сообщества, – владельцы ранчо, не ремонтирующие изгороди. В сообществах охотников и собирателей сплетни направлены на склонных к насилию грубиянов, которые эксплуатируют других, крадут пищу и сексуальных партнеров.

Распространение сплетен по сетям социальных связей усиливает их способность портить репутации тех, кто не содействует общему благу. Каждую услышанную сплетню мы передаем в среднем 2,3 человека, обычно с более высоким статусом и сетью социальных связей – например ярким молодым женщинам с высоким статусом, как в исследовании женского клуба. Сплетни передаются индивидуумам, обладающим наибольшими возможностями создавать и разрушать репутации других.

Социальный инстинкт, побуждающий к сплетням, настолько силен, что он стал причиной появления институтов, которые выполняют их основную функцию. В Англии XVII в. первые газеты, чтобы поддерживать свою популярность и финансовую состоятельность, представляли собой собрание слухов о живущих по соседству мошенниках, бездельниках, ловеласах, пьяницах, волокитах и растратчиках, а также о непристойном поведении аристократов. Один из мудрейших людей Америки, Бен Франклин, был автором первой в стране колонки слухов, которая содержала язвительные комментарии по поводу непристойного поведения окружающих.

В современном цифровом мире слухи и формирование репутаций, словно вирус, заполонили веб-сайты и блоги. Рестораны, магазины и отели внимательно следят за своим рейтингом в Yelp, который определяют клиенты. Рейтинги политиков публикуются на сайтах Gawker и The Onion. #ShittyTippers Twitter публикует имена известных личностей, замеченных в чем-то предосудительном. Блог Holla Back NYC, теперь не существующий, позволял женщинам публиковать фотографии мужчин, которые к ним приставали – распускали руки, свистели или ухмылялись.

За одержимость распространением сведений о репутации приходится платить: вторжением в частную жизнь, ошибками идентификации, травлей и другими косвенными формами притеснения. Большинство из нас незаслуженно становились жертвами сплетен и страдали от этого. Однако польза от того, что группам позволено свободно распространять сведения о репутации, перевешивает вред.

В интересном исследовании, одном из первых, посвященных этой идее, 24 участника были разделены на группы по четыре человека, и в каждом новом раунде они играли с новыми партнерами. В каждом раунде участникам выдавалась определенная сумма денег, и у них была возможность сделать взнос в фонд группы. Собранная сумма затем увеличивалась экспериментатором и делилась между четырьмя игроками. В этой игре исследовалась склонность действовать на пользу другим – вносить деньги в фонд группы – и противоположное желание не делиться деньгами, а брать их из группового фонда, созданного благодаря щедрости других. В конце первого раунда игроки узнавали, сколько денег отдали в фонд остальные члены группы. Затем состав групп менялся, и игра повторялась – и так шесть раз.

После первого раунда стали происходить интересные события. Испытуемые имели возможность написать записку тем, кто играл с их бывшими партнерами, и проинформировать об их склонности к сотрудничеству или эгоизме. Как и в реальной жизни, все участники эксперимента знали, что об их поведении будут распространяться слухи. В более строгих условиях – сплетни плюс остракизм – участники эксперимента имели возможность не только распространять слухи, но также голосовать за то, чтобы исключить бывших партнеров из игры.

В нейтральном варианте, когда отсутствовала возможность сплетен или остракизма, в каждом следующем раунде испытуемые вносили в групповой фонд все меньшие суммы. После того как игроки проявили доверие к партнерам, но кто-то эгоистичный воспользовался их щедростью, большинство отказались от сотрудничества и уменьшили взносы. В условиях, когда у участников была возможность сплетничать, они оказались щедрее. А если к возможности сплетен добавлялась возможность остракизма, то в ходе эксперимента щедрость участников росла.

Такие социальные санкции, как сплетни, осуждение и остракизм, являются очень действенными, и ими часто злоупотребляют (особенно власть имущие). В то же время это мощные социальные практики, присутствующие во всех культурах; с их помощью члены группы повышают статус тех, кто способствует общему благу, и не дают подняться к власти людям, которые больше заботятся о себе.

 

Власть – это дар

Эксплуататорское, эгоистичное и насильственное поведение ослабляет группу. Члены группы это знают, и, кроме того, у них есть опыт взаимодействия с индивидуумами, которые злоупотребляли властью, отличались жадностью и импульсивностью. Поэтому группы предпочитают наделять властью людей, проявляющих такие качества, как энтузиазм, доброта, фокусировка, спокойствие и открытость. Группы формируют репутации, отражающие способность людей действовать в интересах всех, и опираются на эти репутации для сотрудничества, совместных действий и формирования прочных связей. Группы повышают статус щедрых, разрушают репутации эгоистичных и склонных к обману и насилию при помощи такого превосходного инструмента, как сплетни. Власть не берут. Ее получают.