Глава 10. Попытка дать развернутое определение состоянию осознаваемого сна

Основное определение осознаваемого сна, с которым более или менее согласно большинство современных психологов и исследователей сновидений, таково: Осознаваемым мы называем такой сон, при котором спящий, видя сон, знает, что это сон. Это основное определение, как и термин «осознаваемое сновидение» было впервые введено Силией Грин в ее новаторской книге «Осознаваемое сновидение» (1968). Несмотря на лаконичность и простоту этого определения, а может быть, именно из-за его простоты, некоторые люди испытывают трудности с пониманием этого принципа или с его последовательным применением. Зная на своем преподавательском опыте, что студенты порой склонны все усложнять, я ощутил необходимость привести здесь развернутое, «описательное» определение осознаваемого сновидения. Я разделил его на две части: сначала я расскажу, чем не является осознаваемый сон, а потом объясню, чем он является.

* * *

РАЗДЕЛ 1: Чем не является осознаваемый сон

Осознаваемый сон не является гипнагогическим состоянием. Выступая перед публикой с лекциями об осознаваемом сновидении, я часто встречал людей, которые уверяли меня, будто видели осознаваемые сны, а потом, как правило, с огромным воодушевлением, рассказывали о переживаниях, которые большинство психологов определило бы как гипнагогическое состояние сознания.

Гипнагогическое состояние — это такое пограничное состояние сознания, которое наступает между бодрствованием и засыпанием. Такое состояние доступно большинству людей. В нем человек осознает образы, исходящие из его бессознательного ума, — иногда один-единственный образ, а иногда целую совокупность образов, — которые выстроены в последовательность и все вместе ощущаются как сон. В гипнагогическом состоянии человек способен поддерживать некоторый сознательный контроль над этими образами, поскольку он продолжает частично бодрствовать. Кроме того, в этом состоянии человек может по желанию сосредоточить внимание на любом из образов или позволить какому-то образу отступить, чтобы сосредоточиться на другом. Или он может пренебречь всеми образами и позволить себе «уснуть», полностью утратив сознание. Или же он может, намеренно приложив усилие, выйти из гипнагогического состояния и полностью вернуться к состоянию бодрствования.

Несмотря на то, что между состоянием осознаваемого сна и гипнагогическим состоянием есть некоторое сходство, это два разных состояния. Главное их сходство в том, что в обоих состояниях человек знает, что при желании мог бы осуществлять некоторую умышленную режиссуру образов, возникающих в его сознании. Насколько я понимаю, одно из главных различий между двумя этими состояниями является позиционным. Гипнагогическое состояние находится между бодрствованием и бессознательным состоянием, тогда как осознаваемый сон находится целиком в пределах обычного сна. Более подробно я коснусь этого положения ниже, в этой же главе. Продолжая какое-то время мыслить пространственно, мы можем сказать, что состояние осознаваемого сна целиком входит в состояние обычного сна, как город Сакраменто целиком входит в штат Калифорния.

Иногда гипнагогическое состояние можно использовать как средство для вхождения в осознаваемый сон. (Обратитесь, пожалуйста, к главе седьмой, где приведены примеры таких методик.) Однако даже в этих случаях ясно видны отличия между двумя состояниями, и у сновидца, переходящего из гипнагогического состояния в состояние осознаваемого сна, как правило, бывает отчетливое ощущение пересечения некой границы. Когда сновидец, воспользовавшись такими средствами, полностью входит в состояние осознаваемости, он обычно теряет связь с гипнагогическим состоянием или интерес к нему и по мере развертывания осознаваемого сновидения оставляет его позади.

Осознаваемый сон не есть переживание пробуждения посреди ночи. Некоторые исследователи сновидений стали считать осознаваемым такое состояние, в котором сновидец «пробужден» во сне или в сновидении [27]Психологи и исследователи сна называют гипнагогическим состоянием зону между сном с выключенным и невыключенным сознанием. Большинство людей обычно переживают его просто как «промежуточное состояние», сумеречную зону между бодрствованием и сном. Я подробно описываю некоторые его особенности в десятой главе и показываю, как гипнагогическое состояние, будучи совершенно отличным от состояния осознаваемого сна, может быть использовано как средство для вхождения в него.
. Здесь слово «пробужден» может сбить с толку, если читатель понимает его буквально. В применении к осознаваемым сновидениям слово «пробуждение» является метафорой, сходной с понятием духовного пробуждения, которое выдвигается во многих мировых традициях, религиозных и мистических. В подобном контексте слово «пробуждение» используется как попытка передать определенный сдвиг в сознании, который имеет место, когда сновидец, переходя от обычного сна к осознаваемому, переходит с одного уровня осознаваемости на другой. Этот сдвиг в сознании часто ощущается как расширение или раскрытие и часто бывает на редкость бодрящим, поэтому его легко сравнить с пробуждением. Однако такое пробуждение на новом уровне сознания происходит в рамках обычного сна. Как я подробно объяснял по ходу книги, при обычном сне мы пробуждаемся от сновидения, тогда как при осознаваемом пробуждаемся в сновидении. В большинстве осознаваемых снов, пережитых мною лично, я, обретя осознаваемость, твердо знал, что не пробудился от сна. Последние лабораторные исследования сновидений убедительно показывают, что осознаваемо сновидящие, обретая осознаваемость и проходя стадии осознаваемого сна, как правило, продолжают спать [27]Психологи и исследователи сна называют гипнагогическим состоянием зону между сном с выключенным и невыключенным сознанием. Большинство людей обычно переживают его просто как «промежуточное состояние», сумеречную зону между бодрствованием и сном. Я подробно описываю некоторые его особенности в десятой главе и показываю, как гипнагогическое состояние, будучи совершенно отличным от состояния осознаваемого сна, может быть использовано как средство для вхождения в него.
. В ходе экспериментов исследователи решительно убедились, что испытуемые продолжают спать после того как они обрели осознаваемость и подали об этом заранее условленный знак.

Осознаваемый сон не равнозначен предосознаваемому сну. В предосознаваемом сне спящий может находиться на грани осознаваемости или очень близко к ее обретению. В таких снах сновидец часто спрашивает: «Я вижу это во сне?» или «Интересно, это сон?» Или он может категорически заявить: «Не может быть, чтобы это был сон». Хотя в подобных сновидениях критический вопрос об осознаваемости бывает поставлен, он остается без ответа, и ясности в сознании сновидца по-прежнему нет. Предосознаваемые сны имеют свою ценность, потому что сновидец хотя бы задается творческим вопросом об осознаваемости и устремляет свое внимание в этом направлении. Обычно эти сновидения важны как шаги самоутверждения на пути к осознаваемости — они помогают сновидцу проявлять упорство в достижении полной осознаваемости и побуждают его к этому.

Для осознаваемых сновидений характерны и другие явления, например, ложные пробуждения,  сны, в которых мы летаем, или случаи, когда мы видим во сне условный знак осознаваемости, но она не наступает. Поскольку в моем случае метод разглядывания своих рук во сне  так хорошо работал, я обычно рекомендовал его всем своим ученикам. После этого многие рассказывали мне о снах, в которых они видели свои руки, но осознаваемости так и не обрели. Теперь я называю этот процесс «упустить свой знак» и считаю его еще одним важным и удивительным аспектом предосознаваемых сновидений. Частичная ясность ума, которая нередко развивается вместе с предосознаваемым состоянием, — полезная и приятная предвестница грядущих достижений. Когда же к вам, наконец, придет полная ясность состояния осознаваемости, вы узнаете ее по остроте и силе воздействия.

Осознаваемый сон не равнозначен самонаблюдению во сне. И в обычном сновидении, и в осознаваемом спящий может наблюдать себя совершенно нейтрально, объективно и бесстрастно. Такое ощущение наблюдателя можно испытать в любой разновидности сна, поэтому оно не является неотъемлемым свойством осознаваемого сновидения.

Осознаваемый сон не равнозначен полному владению ситуацией во сне. Бывает, что спящий проявляет в сновидении полную силу и власть, не достигая при этом осознаваемости. Многие профессиональные психотерапевты, использующие лечение сном, и исследователи сновидений теперь вполне сознают, что людей можно научить успешно давать отпор, когда во сне им угрожают или когда на них нападает приснившийся противник. Известно много случаев, когда сновидцы освоили и даже усовершенствовали этот метод, наяву внушая себе, что если во сне возникнет конфликтная ситуация, они дадут отпор. По сути, это важная разновидность самогипноза, благодаря которой люди узнали, что можно воспользоваться силой внушения и намерения, чтобы повлиять на исход будущих сновидений. Для большинства людей успешная контратака и преображение потенциального кошмара в сон со счастливым концом становится волнующим, даже опьяняющим переживанием. Сам я много раз переживал во сне такие победы и преображения и могу искренне высказаться в поддержку этого принципа. Однако этот метод, получивший широкую известность как метод сеноев, можно использовать и без достижения осознаваемости во сне.

Судя по моим собственным сновидческим переживаниям и по сновидениям моих учеников и пациентов, очевидно, существует одна характерная особенность, отличающая преображение кошмаров в осознаваемом сне. Эта особенность — колоссальная непринужденность. В осознаваемом сне, когда спящий полностью осознает, что атакующий его враг — образ сновидения, он как правило отвечает на атаку с величайшей непринужденностью, полнейшей отвагой и огромной творческой силой, позволяющей ему найти верное решение. Эти качества берут начало в таком состоянии ума, где страх, как правило, совершенно отсутствует. Поэтому осознаваемо сновидящий может мгновенно и с легкостью преобразить свирепого льва, который готовится к прыжку, в чирикающую канарейку, просто-напросто подумав о таком преображении. Если же такое конкретное осознаваемое намерение не сумеет преобразить свирепого льва, вполне возможно, что на смену ему придет какое-то другое, не менее фантастическое и творческое разрешение конфликта. В сюжетах осознаваемых сновидений такой элемент непредсказуемого творчества всегда возможен и составляет часть той радости, которую дарует осознаваемость. Поэтому осознаваемый сновидец, которому угрожает опасность, обычно может спроецировать из своего ума в окружающий его мир сновидения любую мысль, сознательную или бессознательную, и таким образом преобразить сюжет сна, просто пожелав, чтобы такое преображение произошло.

Как видите, полное владение ситуацией сновидения может наблюдаться и в обычном сне, и в осознаваемом. Однако в осознаваемом сне спящий зачастую прилагает для такой преобразующей работы куда меньше усилий и ощущает куда более сильное чувство непринужденности во владении этой творческой силой и ее приложении.

По сути говоря, осознаваемость не является некой силой для осуществления «контроля» над сновидением — скорее это сознательная возможность чувствовать себя «хозяином» сновидения. Быть может, некоторые читатели, сочтут это различие несущественным, но я пришел к убеждению, что оно значительно углубляет наше понимание осознаваемости и помогает использовать осознаваемое состояние для дальнейшего развития личности. Это различие — нечто гораздо большее, чем вопрос чистой семантики. В нем выражен принцип, который я считаю жизненно важным для того, чтобы четко понимать состояние осознаваемого сна.

Я считаю неудачным, что в последние годы термин «контроль над сновидениями» получил в сновидческой литературе такое широкое распространение. Я всегда находил, что такие термины только сбивают с толка, поскольку косвенно утверждают невозможное. Сознательный ум не может контролировать бессознательный, даже если речь идет об осознаваемых сновидениях, к тому же, на мой взгляд, такой контроль был бы крайне нежелателен, будь он даже возможен.

Опираясь на свои переживания и слушая осознаваемые сновидения других людей, я пришел к выводу, что осознаваемо сновидящий в лучшем случае может по ходу сновидения владеть своими личными переживаниями, но не может сколько-нибудь ощутимо контролировать сам мир сновидения. Обладая осознаваемостью, сновидец может с большей свободой и непринужденностью перемещать в пространстве свое тело сновидения, чтобы не испытать во сне никакого вреда или даже боязни вреда. Кроме того, используя силу визуализации, он может какое-то время контролировать или изменять окружающий его мир сна, но как правило только ограниченное время. Колоссальная сила бессознательного ума способна практически в любой момент осознаваемого сновидения снова заявить о себе, делая любую попытку «контроля» со стороны сновидца несостоятельной или в лучшем случае мимолетной. Обратите внимание, например, как часто контролируемый какое-то время сюжет сновидения может вдруг ускользнуть из-под контроля сновидца и вновь стать совершенно бесконтрольным. Или обратите внимание на то, как так называемое контролируемое осознаваемое сновидение может внезапно закончиться, полностью исчезнув из поля зрения сновидца. Или еще, обратите внимание, как контролируемое осознаваемое сновидение может внезапно измениться и в мгновение ока предъявить сохраняющему осознаваемость сновидцу совершенно иной мир сна. Все эти случаи, хорошо известные опытным практикам осознаваемого сновидения, в конце концов заставят нас пересмотреть термин «контроль над сновидениями». Подводя итог сказанному, хочу подчеркнуть: осознаваемо сновидящий может полностью управлять своими переживаниями в ходе любого из приведенных выше случаев, сохраняя спокойствие, равновесие и бесстрашие перед лицом любого из них. Но полностью владеть своим «я» во время осознаваемого сна и контролировать сюжет или мир сновидения — это два совсем разных понятия.

В чем же тогда заключается основная разница между осуществлением контроля над сновидением и владения собой во сне? Осуществлять контроль — значит влиять на элементы мира сна, манипулировать и управлять ими, то есть сосредотачивать внимание главным образом на внешнем по отношению к себе мире. И, наоборот, владеть собой во сне — значит быть наделенным внутренней властью, то есть сосредотачивать внимание главным образом на своем внутреннем мире. Может быть, лучший способ объяснить это различие — это прибегнуть к аналогии. В осознаваемом сновидении спящий подобен искусному, «осознаваемому» моряку, который в совершенстве владеет искусством управления своей парусной лодкой, плывущей посреди могучей и весьма непредсказуемой стихии. Моряка окружают всевозможные могучие силы — морские течения, приливы, изменчивые ветра и шторма. Относясь к ним осознаваемо, он может стремиться искусно использовать их и тем самым обрести величайшее чувство удовлетворения и личной силы. «Осознаваемый» мореплаватель знает, что не может контролировать силы природы, и даже не помышляет об этом. Вместо этого, он полностью сосредотачивается на том, чтобы двигаться заодно со стихиями, думать, чувствовать, жить и действовать в согласии с ними. Благодаря такой осознаваемости, такой силе, полученной взамен на смирение эго, он обретает мастерское владение своим судном. Он постоянно бдителен к любым изменениям окружающих его стихий, так что он и его судно могут уверенно следовать за ними. Осознаваемый моряк сливается со своим судном воедино, при этом судно становится продолжением его сознания. Овладев таким искусством гармонии, гибкости и мгновенного единения с природой, моряк обретает большую силу и в то же время большую чуткость в управлении судном. Осознаваемо сновидящий по сути похож на такого моряка. Максимальное удовлетворение он получает от тех снов, в которых он наиболее бдительно оберегает себя, когда вокруг него кипят и вздымаются все стихии и энергии мира сновидений.

В осознаваемых снах символы и отличительные признаки мира сновидений всегда продолжают жить собственной жизнью. Они могут изменяться, перемещаться или просто мгновенно исчезать. Как и его коллега, осознаваемый мореплаватель, осознаваемо сновидящий ощущает величайшее счастье и удовлетворение не только в мгновения величайшей бдительности и душевной ясности, но и в мгновения полнейшего смирения эго и ощущения глубочайшей гармонии и единства с дао, космосом и силами бессознательного. Подведем итог: в полностью осознаваемом сне спящий пребывает в состоянии внутреннего просветления, где он настолько владеет своим внутренним миром, что у него не возникает серьезного искушения контролировать окружающий, внешний мир, дабы позаботиться о себе.

Завершив часть, где определения осознаваемого сна даны «от противного», давайте теперь обратим внимание на те качества и отличительные черты, которые утверждают то, чем является осознаваемый сон.

* * *

РАЗДЕЛ II: Чем является осознаваемый сон

Осознаваемый сон — это измененное состояние сознания, происходящее в рамках обычного сна. Поскольку обычное сновидение тоже можно назвать измененным состоянием сознания, то мы будем более точны, если определим осознаваемое сновидение как «измененное состояние в рамках измененного состояния». Многие из качеств обычных сновидений — например, полеты, телепатия, левитация, символизм и т. д. — можно легко обнаружить и в осознаваемых сновидениях. К тому же есть определенная совокупность качеств, присущих исключительно осознаваемому состоянию — ниже я попытаюсь перечислить наиболее важные из них.

В состоянии осознаваемого сна спящий одновременно переживает как минимум два уровня осознанности. (В ходе эксперимента мне как-то раз довелось пережить в одном осознаваемом сновидении целых шесть уровней сразу.)  Сейчас я полагаю, что теоретически такое расширение человеческой осознаваемости может одновременно достигать множества уровней, возможно, бесконечного множества. В типичном осознаваемом сновидении спящий, обретя осознаваемость, часто ощущает, что его сознание «поднимается» на второй уровень (ясность), с высоты которого он теперь реагирует на обычное сновидение, которое как правило еще продолжается. Обычно при этом бывает некий «энергетический сдвиг», «подъем сознания», чувство «расширения» или «пробуждения», сопровождаемое высокой ясностью ума, которая часто проявляется в этот момент. Во многих случаях с наступлением ясности само качество сновидения заметно меняется, и эта перемена бывает вполне очевидна для спящего — и непосредственно в сновидении, и после, когда он вспоминает сон уже находясь в состоянии бодрствования. Часто бывает, что с этого второго (ясного) уровня осознаваемости спящий автоматически реагирует на продолжающийся сюжет сновидения по-новому, гораздо глубже. Он может просто наблюдать мир сна, но наблюдать его с величайшей ясностью, похожей на ту ясность, которую иногда переживают в гипнотическом трансе, но гораздо более острой.

Он может активно вмешиваться в ход событий сновидения, желая «поиграть» с элементами сна или создать благополучный исход сюжета, который выглядит сомнительным или потенциально опасным. Или сновидец может пережить в осознаваемом сне полное «смирение эго», зная, что ему абсолютно нечего бояться, поскольку он совершенно уверен: образы, которые он видит, — только сон. Есть много других аспектов сознания, развивающихся на этом «втором уровне» осознаваемости, которые я не стану здесь полностью перечислять. Они упоминаются и более подробно рассматриваются в разных главах книги.

Иногда в тот миг, когда сновидец обретает осознанность, «подъем» сознания и энергии ощущается как очень мощный скачок, заставляющий сновидца мгновенно пробудиться от сна. Однако, постоянно практикуясь, сновидец может постепенно научиться выдерживать этот взрыв энергии, происходящий с наступлением осознаваемости, и, сохраняя осознаваемость, добираться до благополучного завершения сна. Проходит некоторое время, и оказывается, что состояние осознаваемого сна становится некой психической лабораторией, в которой человек учится претерпевать, объединять, переживать, пропускать через себя и использовать все более высокие уровни сознания или духовных энергий.

Некоторые осознаваемые сновидения по самой своей природе бывают мистическими или «пиковыми» переживаниями. Экспериментируя с осознаваемостью, я сам имел ряд осознаваемых сновидений, которые могу отнести только к этой категории. Что касается меня, то я сказал бы, что самые памятные и вдохновляющие из осознаваемых сновидений обладали некой особой духовностью — это относится и к их тематике, и к символике, и к общему контексту.  Некоторые их символы были явно христианскими, другие больше напоминали символы восточных религий. В обоих случаях самым главным для меня были не символы, а скорее Свет, который передавал каждый из них. В этих осознаваемых сновидениях мне было совершенно ясно, что символы выступали как носители Света, а высочайшей ценностью бы сам Свет — то была ценность, запредельная всем носителям, ценность, запредельная всем ценностям. Важно помнить, что в тибетском буддизме древние учителя медитации использовали осознаваемое сновидение как особый метод подготовки учеников. Следовательно, насколько я могу судить, осознаваемое сновидение изначально возникло в духовной среде. В буддийской традиции развитие осознаваемости в состоянии сна называлась «йогой сновидений» и «проблеском ясного света» [14, сс. 215-242].

С другой стороны, большинство осознаваемых сновидений по своему содержанию или символике не являются явно мистическими или духовными. Во многих из них присутствуют символы, сравнимые с символами обычных сновидений. Не все осознаваемые сновидения бывают особо бодрящими или вдохновляющими. Некоторые из них порой могут показаться вполне заурядными и даже обыденно скучными, несмотря на то, что сновидец сохраняет полную осознаваемость. Таким образом, очевидно существует огромный спектр осознаваемых сновидений, и его границы могут широчайшим образом варьироваться, как в зависимости от убеждений, ожиданий и личности сновидца, так и в зависимости от разнообразных изменений и психических ритмов, которые неизбежно встречаются в жизни любого сновидца на протяжении более или менее продолжительного периода времени.

Осознаваемый сон часто бывает отмечен сильнейшим наслаждением и высочайшей чувственной остротой, что отличает его от обычного сна. В осознаваемом сне спящий часто ощущает прилив приятных эмоций, и его последствия легко могут оставаться в сознании дни, недели, месяцы и даже годы. В частности, осознаваемо сновидящие нередко рассказывают о переживаниях блаженства, зачастую сексуального блаженства, которые приносят огромное удовлетворение. Порой осознаваемые сновидения бывают очень богаты изображением чувственных наслаждений в виде ярких красок («более ярких, чем в реальной жизни»), дивных образов, необыкновенно прекрасной, райской музыки, тонкого чувства внутреннего равновесия и ощущения струящихся сквозь тело чистейших энергий. В таких случаях сновидец, вернувшись в состояние бодрствования, часто не находит слов — ему крайне трудно выразить красоту пережитого в сновидении, и может показаться, что все это произошло в каком-то далеком небесном мире или в потерянном раю.

Осознаваемый сон характеризуется чрезвычайной силой творческого духа, воображения и свободы мыслей.

Хотя все эти качества вполне могут проявиться и в обычном сновидении, в осознаваемых снах они явно обладают большей насыщенностью и встречаются чаще. В состоянии осознаваемости сновидец, подходя к решению той или иной задачи, обладает значительно большим выбором. Столкнувшись со сложной проблемой, он с гораздо большей вероятностью ощутит, что при ее решении ум способен проявить необычайное, почти бесконечное богатство и разнообразие и что это решение может быть найдено в мгновение ока и с величайшей легкостью.

В таких случаях ясное сознание помогает сновидцу преодолеть два наиболее обычных пагубных убеждения, извечно преследующих человеческих род: (1) жизнь есть борьба и (2) преображения можно достичь только ценой долгих упорных трудов. Осознанное сновидение открывает для нас подлинную возможность преодолеть эти пагубные заблуждения — сначала в сознании, а потом и на физическом уровне. В просветленном сознании богатство и безграничность этой творческой силы ума становятся всеобъемлющими. В состоянии осознаваемости эти богатства — везде, они постоянно возникают, приглашая нас творить каждый миг, один за другим, и наслаждаться им. В состоянии осознанности сновидцу дано ощутить постоянный космический ритм, его неумолкающее биение. Каждое биение — это миг. Каждое биение — это конкретное «сейчас» и в то же время — вечность. В каждую секунду, в каждое мгновение творческие способности ума безграничны, и иногда осознаваемо сновидящий может до конца постичь величайшую истину, столь богатую последствиями для человечества.

В осознаваемом сне у спящего может легко возникнуть иное переживание времени. Зачастую время больше не ощущается как срок, ограничение или тюрьма. В осознаваемом состоянии последовательность моментов времени зачастую переживается очень остро и сознательно, и каждый миг из череды мгновений бывает наполнен силой и обилием возможностей. Или, на другом уровне, время в осознаваемом состоянии может переживаться как одно огромное, вечное СЕЙЧАС, в котором все происходящее в осознаваемом сновидении происходит сразу, не создавая при этом напряженности, а демонстрируя полноту и совершенство и способствуя возвышению и реализации человеческого духа. Такое богатство творческого выбора и свободы духа — обычное явление для осознаваемого состояния. По моему убеждению, оно объясняется, в первую очередь, тем, что в нем полностью отсутствует страх. В силу этого осознаваемо сновидящий может лично пережить великую истину, которую содержит учение Нового Завета: «Совершенная любовь изгоняет страх».  Получив в осознаваемых сновидениях ряд преображающих переживаний, можно только размышлять и удивляться: какой мир можно было бы создать для себя на материальном уровне, сумей мы устранить и преодолеть свои человеческие страхи!

Сверх всего прочего, осознаваемый сон — это путь к непосредственному и личному переживанию СВЕТА. На мой взгляд, наиболее подходящим названием для такого сна был бы термин «просветляющий»:  ведь во многих осознаваемых сновидениях мы становимся свидетелями множества прекрасных способов возникновения и проявления света. В осознаваемых сновидениях часто присутствуют бесчисленные разновидности солнечного, лунного, звездного и прочего света. В мире осознаваемых снов свет может появляться везде: в воздухе, на земле или под водой. Иногда его излучают предметы, глаза животных и птиц, человеческие лица и фигуры. Порой свет выглядит так, будто пришел из иных миров, а порой — как обыкновенный солнечный свет. Иногда я видел, как он струится из какого-то одного источника, а иногда — из бесчисленного множества одинаковых предметов: дождевых капель, росинок, пузырьков или из всех до единой виноградин, составляющих гигантскую кисть из многих тысяч ягод. Именно явление света во всех его бесконечных разновидностях и проявлениях и то, как он оплетает и пронизывает весь сюжет осознаваемого сновидения, убедительнее, чем что-либо другое заставляет сновидца в конце концов поверить в древнюю философско-метафизическую посылку: основа материальной вселенной есть свет, и материя, энергия и свет действительно взаимозаменяемы.

Во многих осознаваемых сновидениях этот дар — СВЕТ — являет собой абсолютный дар, с которым сновидец ощущает некую высшую личную связь. Обычно осознаваемо сновидящий выступает не как холодный, беспристрастный наблюдатель, изучающий световые лучи, а скорее как неутомимый искатель и пылкий влюбленный, который наслаждается светом, каждый миг упиваясь красотой и радостью, которые он несет.

Я уверен: чем дольше человек следует путем осознаваемого сна, тем больше он понимает, что наша главная человеческая задача в этом мире — обрести просветление, наполниться сущностью света и, наконец, слиться со СВЕТОМ ВОЕДИНО. Традиционные иудейско-христианские писания своими учениями «Бог есть Свет», «Бог есть Любовь» и «Бог Един» проторили путь для такого внутреннего синтеза. Состояние осознаваемого сна может помочь нам пережить эти древние истины, демонстрируя, что свет и любовь едины, что высшая благодать — жить в таком состоянии ума, где мы погружены в единство любви и света.

 

Глава 11. Осмысление выгод осознаваемого сновидения

Я подумал, что поскольку тема исследования осознаваемых сновидений является сложной и новой, было бы полезно вкратце обрисовать те выгоды, которые приносит осознаваемое сновидение. Большинство людей, изучающих психологию, парапсихологию и духовные дисциплины, всегда готово задать кардинальный вопрос: В чем ценность осознаваемого сновидения? Какую пользу оно может принести? В этой главе я вкратце очерчу некоторые наиболее очевидные выгоды осознанности в состоянии сновидения, которые целиком базируются на моем опыте и наблюдениях. Я уверен, что позже, со временем, благодаря более глубокому коллективному пониманию этого измененного состояния сознания, нам станут известны многие другие выгоды осознаваемого сна.

Прежде всего, осознаваемое сновидение дает человеку эмпирическую основу, позволяющую увидеть весь космос осознаваемым, то есть просветленным — состоящим не из плотной физической материи, а из энергии и света. И здесь главный акцент я ставлю на слово «эмпирический». После того как человек пережил свет, его осознанность бывает затронута гораздо глубже, чем при воздействие какого-то стимула, например, теории или идеи. Переживание, полученное в осознаваемом сне, как правило, затрагивает гораздо более глубокие уровни, чем интеллектуальный разум. Оно может открыть уровень сердца) и глубоко соприкоснуться с ним. Оно также может пронзить сновидца на интуитивном уровне, пробудив в нем сильные энергии и ощущения. Такое переживание способно потрясти самые основы человека и не только потому, что осознаваемое сновидение может проникать на более глубокие уровне, а еще и потому, что позже он поймет: осознаваемое сновидение — его собственное переживание, а не чье-то другое. Поэтому переживание, полученное в осознаваемом сне, своей высокой ценностью обязано тому факту, что оно является прямым и непосредственным, а не полученным через некоего посредника — другого человека или общественный институт.

Когда человек знает, что вселенная по сути состоит из энергии и света, он скорее всего будет иначе относиться к материальному миру. Пробужденный светом человек уже не станет рассматривать вещи как только вещи, а объекты как только объекты. И к людям, животным, растениям и всем прочим формам живого он уже не станет относиться так же небрежно, как и раньше. Тяга этой новой осознаваемости увлечет человека к пониманию единства вселенной и всего, что в ней содержится. В каком-то смысле осознаваемое сновидение становится естественным противоядием тем ограничениям, которые налагает на нас пять органов чувств. Благодаря этому средству человек может постепенно пересмотреть для себя всю физику и космологию, используя в качестве главных составляющих такого процесса преображения образы и переживания собственных осознаваемых сновидений.

Осознаваемое сновидение дает человеку основу для развития «энергетического сознания». По мере того, как человек все больше осознает основные законы энергии, в его жизни начинают происходить конкретные перемены к лучшему. Например, в отношениях с другими людьми человек начинает лучше осознавать как сам процесс общения, так и его явное содержание. Это позволяет ему быстрее и яснее различать суть того, что передается при общении, позволяет, общаясь с людьми, яснее улавливать суть сказанного и благодаря этому слышать скрытую за словами истинную весть. Переживания, испытанные в осознаваемых снах, усиливают и ускоряют процесс, благодаря которому сновидец очищает свое сознание, обеспечивая ему более быструю настройку на тонкие энергии окружающих людей и окружающего мира и все более точную настройку на тонкие области собственной внутренней жизни и сферы чувств.

Благодаря осознаваемому сновидению человек может продвигаться по пути все большего развития интуиции. Интуитивная осознаваемость может стать сильным и полезным помощником в понимании мира. Отчасти она развивается благодаря растущему умению прислушиваться к внутреннему голосу, осознавать внутренний образ или внезапную вспышку, возникающую в сознательном уме. Благодаря своей яркости, зачастую столь поразительной, осознаваемые сновидения позволяют нам и по возвращении к состоянию бодрствования очень ясно помнить образы снов и сосредотачиваться на них.

Все больше осознавая образы своих сновидений, мы все больше осознаем все их разновидности и учимся использовать их как одно из самых эффективных из известных человеку средств связи. В первую очередь мы учимся использовать эти сокровенные образы как носители важных вестей, которые наш бессознательный ум направляет уму сознательному. Бессознательное — огромное хранилище знаний, чутья и интуиции, которое мы, путешествуя по свету, повсюду носим с собой. Постепенно мы можем заметить, как при контакте с людьми и окружающим миром эти образы и метафоры из сокровенных глубин начинают самопроизвольно и настойчиво возникать у нас в уме. Зачастую эти образы говорят нам, очень точно, убедительно и ясно, что происходит в этот конкретный момент. Развить свою интуицию — это прежде всего значит понять, что бессознательный ум постоянно и непрерывно, день и ночь, во сне и наяву, порождает бесконечные образы, и получить к ним быстрый сознательный доступ. В сущности, бессознательный ум никогда не прекращает своих метафорических излияний, и его образы всегда потенциально готовы войти в сознательный ум. Благодаря развитию осознаваемого сновидения человек прямо и остро осознает вечную родовую деятельность бессознательного и углубляет свое понимание того, какие выгоды можно из этого непосредственно извлечь. С течением времени осознаваемо сновидящий будет срамиться использовать эти сокровенные излияния во взаимоотношениях, присущих миру яви. Такое применение можно назвать «наращиванием интуиции» или путем к полному овладению силой интуиции.

Благодаря осознаваемому сновидению человек может перенести ясность ума в состояние бодрствования. Один из результатов осознаваемого сновидения заключается в том, что сновидец обретает более высокий уровень ясности, чем тот который ему обычно доступен. Такая ясность ошеломляет ум в хорошем смысле этого слова — она как внезапное наступление прекрасной ясной погоды сразу же после грозы. Естественно, осознаваемо сновидящий частично переносит качества состояния осознаваемости на свои повседневные дела в мире яви. Такой перенос — вполне понятный и обычный ход событий. Он является не столько, результатом сознательного усилия, сколько естественным для человека желанием расширить и продлить любое переживание, являющееся по-настоящему замечательным и приятным. Повышенная ясность ума в любом своем проявлении есть очевидное достижение и выгода для людей.

Благодаря осознаваемому сновидению человек может научиться быстрее и яснее улавливать приближение любых вредоносных сил и быстрее уклоняться от их влияния. Учась читать образы человеческой энергии и яснее определять качество вибраций, присущих мыслям, настроениям, ощущениям, бессознательной жестикуляции и мимике других людей, человек приобретает способность реагировать на них быстрее, действеннее, а главное, более творчески. Я называю такой процесс «умственным айкидо», поскольку он следует основным принципам этого воинского искусства, пришедшего к нам из Японии. Айкидо — один из самых духовных видов воинского искусства, в высшей степени просветленная форма самообороны и разрешения конфликта. В айкидо главное намерение — практиковать абсолютную любовь к себе и своему противнику, дабы суметь полностью защитить себя и в то же время не нанести ущерба противнику, нанося ему ответный удар. Для создания такого беспроигрышного для обеих сторон выхода из потенциально конфликтной ситуации необходимы колоссальная чуткость, ясность и сообразительность. Осознаваемое состояние ума позволяет быстрее обеспечить подобную ясность восприятия. Скорость восприятия — очень важное средство, помогающее в беседах с людьми избежать умственных ловушек и словесных оплошностей. Чем скорее мы обнаружим ловушку, тем быстрее можем внутренне отреагировать на нее, а следовательно, израсходовать в диалоге меньше энергии и с большей любовью ответить «противнику». В айкидо практика взаимной приязни и любви основана на чем-то очень реальном, а именно на поддержании высокого уровня энергии. Гораздо легче любить других на практике, если мы сами полны энергии. И наоборот, как правило, гораздо труднее проявлять на практике истинную любовь, если нас гнетет усталость и опустошенность. Следовательно, любящий практически — это тот, кто умеет, используя собственную энергию, делать три вещи: (1) время от времени осознавать свой уровень энергии и сохранять эту осознаваемость; (2) поддерживать свою энергию на высоком уровне; (3) не позволять окружающим чрезмерно расходовать эту энергию. В состоянии осознаваемого сна спящий часто ощущает избыток энергии, ясности и любви (полное бесстрашие) по отношению к своему противнику, и благодаря такому избытку часто может приводить конфликт к исходу, исполненному любви и воображения. Обретая в процессе практики все более глубокое понимание этих душевных принципов, осознаваемо сновидящий может использовать ту же умственную деятельность, чтобы и в мире яви создавать для себя более благоприятные ситуации.

Благодаря осознаваемому сновидению человек, вернувшись в состояние бодрствования, часто ощущает сильный приток благотворной энергии. Очень часто осознаваемые сновидцы рассказывают, что такой энергетический подъем длится у них весь следующий за сновидением день или даже несколько дней. Если сила и яркость сновидения достаточно высоки, такой естественный «взлет» может порой продолжаться недели, месяцы и даже годы. Сам я знаю, что некоторые мои осознаваемые сновидения будут вдохновлять и возвышать меня до конца дней. Такое вдохновляющее качество этих снов часто помогало мне настроиться на добро, красоту и любовь материального мира, в каких бы ситуациях он передо мной ни представал. Теперь я гораздо больше склонен искать красоту в мире яви, а находя, выше ее ценить.

Благодаря многократным переживаниям осознаваемых сновидений у человека возникает все более сильное намерение развивать «преображающее сознание». Такое сознание характеризуется рядом важнейших убеждений и взглядов на жизнь. Человек, обладающий подобными убеждениями, с большей вероятностью скажет себе: (1) я убежден, что для каждой моей проблемы и каждого конфликта существует решение; (2) я твердо убежден в своей способности расти и развиваться и с уверенностью жду, что с течением времени такой рост и изменение непременно произойдут; (3) я убежден, что перед тем как принять важное решение, рассмотрю все возможные варианты выбора; (4) я никогда не усомнюсь в своей самооценке и не пожертвую ей, как бы ни вынуждала меня к этому жизнь; (5) я убежден, что в конфликтной ситуации могу любить себя и своего противника одновременно.

Преображающая осознаваемость — это осознаваемость, которая, подходя к любой жизненной ситуации, ищет соответствующего ей «творческого отклика». Здесь я провожу четкое различие между откликом и реакцией. Реакция — это инстинктивное, автоматическое, бессознательное действие, которое порой может быть разрушительным, — например, месть. Отклик же есть сознательный выбор, и если человек в ответ на нападение противника может осуществить сознательный отклик, то это увеличивает вероятность благополучного исхода для обеих сторон. В осознаваемом состоянии осознаваемость позволяет сновидцу задать вопрос: «Какого творческого отклика требует данный сюжет сна?» Просветленный уровень осознаваемости существенно помогает сновидцу в путешествии по миру снов просить, искать и находить такие творческие отклики. К тому же, благодаря сделанным выводам и явлению естественного переноса, сновидец на каком-то этапе может начать использовать это мощное духовное средство в мире яви. Столкнувшись наяву с болезненной или неблагоприятной ситуацией, «осознаваемый» человек может сделать мысленный шаг назад, может мысленно заявить себе, что он отнесется к этой ситуации так, будто это сон, а потом задаться вопросом: «Какого творческого отклика требует данная ситуация?» Этот метод, если применять его сознательно, становится одним из самых мощных и образных духовных средств, способствующих обретению осознаваемости как во сне, так и наяву. Использование этого средства в обоих состояниях — идеальный способ развития преображающего сознания.

В состоянии осознаваемого сновидения человек может ясно видеть непосредственную связь между своими мыслями и проявленной реальностью. Многие из нас неким таинственным образом уже осознают, что содержащиеся в нашем уме мысли в конечном итоге и создают реальность, или мир, в котором мы живем. Раньше или позже наши мысли и отношения проявляются на физическом уровне в некой осязаемой, материальной форме. Этот древний принцип взаимосвязи причин и следствий является одним из аспектов закона кармы, присутствующего в индуистской и буддийской традициях. Как следует из Нового Завета, принцип этот знаком и христианский традиции:

«Что посеет человек, то и пожнет».  Теме не менее, несмотря на универсальность духовного закона причины и следствия, большинству из нас бывает трудно увидеть его действие в своей жизни, поскольку его проявления, как правило, слишком тонки, чтобы присущий нам обычный уровень осознаваемости мог их обнаружить. К тому же, когда дело доходит до применения этого могущественного закона к конкретным деталям нашей жизни, большинство из нас проявляет особо упорную слепоту — следствие эгоистических интересов. Всегда легче увидеть, как этот закон срабатывает для кого-то другого, особенно если этот другой — прославленный или печально известный исторический персонаж. Кроме того, часто бывает необходимо, чтобы прошло немало лет, прежде чем действие закона кармы полностью проявится на физическом уровне, перейдет от причины к следствию, от сокровенной мысли к осязаемой реальности. Такой значительный разрыв во времени очень легко может заставить большинство из нас усомниться в действенности или даже в самом существовании этого духовного принципа.

Однако в состоянии осознаваемого сновидения существуют особые психологические условия, устраняющие вышеупомянутые препятствия, которые мешают нашему восприятию. Благодаря просветленной осознаваемости мысль сновидца обретает как творческую мгновенность, так и творческую силу. В некоторых осознаваемых сновидениях человек может, сохраняя в уме мысленный образ, пожелать, чтобы он проявился в эпизоде сна, а потом наблюдать его мгновенное появление в этом конкретном эпизоде. Мысль может проявиться в эпизоде сна в тот же миг. В осознаваемом сне определяемый мыслями духовный закон причины и следствия может срабатывать мгновенно, что дает возможность наблюдать и изучать свою способность сеять и жать, не рискуя сделать ошибку. Осознаваемое сновидение предоставляет нам «духовно-психологическую технологию» и «духовно-психологическую лабораторию», где сам сновидец может непосредственно практиковать закон кармы и наблюдать его действие. В этой книге содержатся многочисленные примеры осуществления этого процесса в осознаваемых сновидениях. Для меня самого повторение и многократное возвращение таких сновидческих переживаний привело к углублению веры в этот аспект закона кармы и к обостренному восприятию его действия в жизни людей. Понять — значит поверить. Пережить — значит познать на самом глубоком уровне. В осознаваемом состоянии сновидец, используя мысль, сознательное желание и воображение, зачастую может творить окружающий мир, разрушать его и творить заново. После того, как осознаваемо сновидящий выполнит и переживет такой процесс многократно, возможно, сотни раз, возникает вероятность, что в один, быть может, не столь отдаленный день, он найдет способ перенести эту практику ума в мир яви, который большинство людей по своей близорукости называет сегодня «реальным миром». Очевидно, что здесь присутствует множество важных этических соображений, и желающие серьезно изучать осознаваемое состояние в какой-то момент должны задуматься о том, как творчески и конструктивно использовать проявление этого уровня личного могущества.

Некоторые индийские йогины и опытные мастера духовных практик уже заявляли о своей способности осуществлять и проявлять эти творческие силы на физическом уровне. Например, Парамахамса Йогананда в своей книге «Автобиография йогина» вспоминает эпизод из жизни индийского йогина Лахири Махасайи, про которого говорили, что он может создать зримый образ дворца в Гималаях, использовать его для удовлетворения остаточных желаний своего эго, а потом дематериализовать за ненадобностью [40, с. 314 сл. л.]. Для большинства людей Запада такие рассказы звучат сущими небылицами, тем не менее, благодаря некоторым переживаниях, полученных мною в осознаваемых снах, я склонен признать возможность того, что они могут оказаться правдой. Мои собственные переживания заставляют меня проявлять все больше доверия к рассказу Парамахамсы и к другим подобным примерам из духовных традиций Востока. На этом этапе я пришел к выводу, что осознаваемое сновидение может предоставить нам надежный полигон для начальных и более высоких уровней духовной практики. Это место, где занимающиеся такой практикой могут работать и играть с законами ума и духа, которые властвуют над тонкими мирами. Это состояние, где мы также можем узнать о многочисленных привязанностях своего эго, застарелых кармических желаниях и других препятствиях, с которыми необходимо разобраться, если мы хотим продолжать свое духовное развитие, и разрешить эти проблемы.

Осознаваемое сновидение обычно усиливает спонтанность и яркость переживаний, которые бывают у нас во сне. Одно из возражений, которые люди чаще всего выдвигают против осознаваемого сновидения, заключается в том, что осознаваемость уменьшает спонтанность сновидений. Некоторые люди опасаются любого вмешательства в содержание своих снов из боязни, что это нарушит спонтанное послание бессознательного или помешает ему. Они боятся, что осознаваемость станет очередным инструментом эго, подавляющим или сводящим до минимума подлинные вести, которые бессознательное стремится передать сознательному уму. Я считаю это возражение вполне веским. Тем, кто стремится овладеть осознаваемым сновидением, придется столкнуться с этим вопросом и досконально исследовать его, причем в первую очередь на собственном опыте. Тогда они скорее всего обнаружат то, что я сам обнаружил с чувством приятного удивления: эта конкретная проблема имеет отношение скорее к теории, чем к практике, и в реальной действительности такие надуманные страхи не возникают.

В начале эксперимента я тоже испытывал кое-какие сомнения и колебания по поводу того, разумно ли влиять на содержание своих снов. Тем не менее, я на собственном опыте убедился, что осознаваемость не действует на бессознательное угнетающе, а просветленный уровень сознания обычно не встает в оппозицию к миру сна, чтобы подавить его, исказить ради прихоти эго или манипулировать им в каких бы то ни было неблаговидных целях. Как правило, в большинстве моих осознаваемых сновидений осознаваемость характеризовалась главным образом расширением сознания, которое скорее включало в себя спонтанность бессознательного, нежели ей препятствовало. Возьмем, к примеру, мое осознаваемое сновидение «Волшебный кролик», которое разбирается во второй главе. После того, как в этом сне мне удалось дать миру сновидений мысленный приказ произвести кролика, произошла внезапная смена обстановки, и я увидел орла, который, раскинув крылья, парил в небе над моей головой. Здесь бессознательное продемонстрировало свою способность утверждать себя заново: начисто убрав эпизод с кроликом, оно внезапно представило мне совсем другой сюжет. Если быть кратким, на основе многочисленных переживаний я узнал, что осознаваемость, привнося в сон свою особую форму высшего сознания, усиливает спонтанность сновидения. Еще я узнал, что осознаваемость не подавляет свободы и творческой способности бессознательного, вопреки моим первоначальным опасениям и сомнениям относительно такой потенциальной опасности.

Осознаваемое сновидение может приносить людям естественное переживание экстатического блаженства.  В данном контексте я называю такое переживание «естественным», потому что оно не вызвано какими бы то ни было наркотиками или химическими препаратами. Осознаваемое сновидение скорее наступает главным образом в результате определенного сочетания эмоциональной готовности и желания войти в состояние осознаваемости. Экстатическое блаженство, которое имею в виду я, очевидно объемлет всю гамму человеческих возможностей — от острого сексуального наслаждения, неописуемых оргазмов и восторгов плоти, до пиковых духовно-мистических переживаний и всего, что только может породить человеческое воображение. Многочисленные примеры подобных экстатических переживаний во время сновидений описаны в этой книге и в книге Патриции Гарфилд «Путь к блаженству: метод Мандалы Сновидений».

Одним из побочных явлений моей работы с осознаваемыми сновидениями стало для меня более глубокое понимание роли и ценности экстатического блаженства в жизни человека. Я начал яснее осознавать, что человеческие существа нуждаются в блаженстве, в том или ином его проявлении. Быть может, одним оно нужно больше, другим — меньше, но, я полагаю, в какой-то степени оно необходимо каждому. Кто-то ищет его в одном виде, кто-то в другом. Блаженство может принимать самые разнообразные формы. В отсутствии блаженства человеческое эго, как в индивидуальном плане, так и в коллективном, скоро становится связанным и ограниченным неким обыденным набором ощущений, который в конце концов оказывается слишком тесным и скудным для того, чтобы обеспечить нам полное благополучие. Очевидно, людям необходимы особые мгновения, когда эго, вырываясь из привычных границ своей «реальности», может испытать подлинную свободу. Для человеческого духа такие особые мгновения свободы — становятся источником живительной бодрости, вдохновения и богатой духовной пищи. Не будь их, жизнь легко могла бы превратиться в бесплодную пустыню.

Состояние осознаваемого сновидения способно приносить людям экстатические и расширяющие сознание переживания самых разных видов и уровней. Одна общая выгода от его развития — это возможность все чаще и глубже входить в экстатические состояния сознания. Поначалу, когда искатель только начинает соприкасаться с этим сокровенным пространством, он может часто пробуждаться от сна сразу после наступления осознаваемости. Обычно это происходит потому, что наступление осознаваемости может сообщить сознанию сновидца мощный энергетический толчок, грозящий пробудить его и от сна, и от сновидения. Но при наличии правильного намерения и постоянной практики терпеливый ученик может в конце концов притерпеться к такому начальному скачку энергии и научиться дольше сохранять осознаваемость во время сна. Продолжая такую практику, он постепенно развивает в себе способность переживать осознаваемое блаженство, то есть приобретает навык воспринимать и внутренне переживать более длительные и сложные сновидения, а также воспринимать сны, передающие более высокий уровень энергии и напряженности. Похоже, необходимым условием более или менее длительного переживания блаженства в состоянии осознаваемости, а, может быть, и желанным побочным явлением, развивающимся у осознаваемых сновидцев в результате многолетней регулярной практики такого метода развития личности, является своеобразный духовно-психологический «культуризм», или укрепление духовной сферы.

Более полным объединением всех этих переживаний, вероятно, станет слияние состояние осознаваемого сновидения с состоянием бодрствования, которое мы называем обычным сознанием. Будет вполне естественным, если, вкусив осознаваемость, человек захочет оставаться в этом состоянии все дольше и дольше, а в конце концов пожелает остаться в нем навсегда. В итоге осознаваемо сновидящий, вероятно, захочет, чтобы вся его жизнь стала осознаваемой и откроем ум такой возможности. На этом этапе человек ищет перехода от «взлета» к «полету» и от «прояснения» к «ясности». Такой объединенный уровень сознания, наверное, имеет какие-то сходные черты и параллели с такими измененными состояниями, как сатори или самадхи, которые упоминаются в трудах некоторых восточных философов и духовных учителей. Я убежден, что как представители развивающейся в духовном отношении культуры мы когда-нибудь ощутим потребность обсудить и оценить эти возможности — это произойдет, когда достаточное количество людей будет иметь достаточно продолжительный опыт практики осознаваемого сновидения и осознаваемой жизни. Я уверен, что когда-нибудь время и упорная практика дадут нам возможность узнать очень многое, а пока остается отложить суждения об этом до лучших времен.

В заключение я должен сказать, что когда я размышляю о своем эксперименте, все термины — «осознаваемость», «высшее сознание», «просветление», «ясность», «блаженство», «наслаждение», «опьянение» и «радость» — воспринимаются как синонимы. Вот чему, вкратце, был посвящен мой эксперимент — увеличению радости и наслаждения этой радостью в собственной жизни. Как однажды сказал Леон Блой, «Радость — это безошибочный признак присутствия Бога». А поскольку осознаваемое сновидение — это радость, значит оно, само по себе, является собственной наградой и собственной выгодой, чистой и безыскусной.

 

Глава 12. Расширение круга: доступность осознаваемого сновидения

Доступно ли осознаваемое сновидение среднему человеку? Судя по тому, что я узнал на собственном опыте, из книг и бесед с коллегами, ответ должен быть, в общем, утвердительным. Многие люди рассказывают о том, что в разные периоды жизни у них порой спонтанно случались осознаваемые сновидения, хотя они не проявляли какого-то конкретного желания или намерения обрести осознаваемость. Довольно много детей, из тех, с которыми я разговаривал, тоже сообщали мне, что во время сна они сознают, что видят сны, причем считают такие случаи настолько заурядными, что зачастую удивляются, почему это явление заслуживает какого-то особого внимания. И некоторые взрослые выражают такое же невинное недоумение, рассказывая, что в своих сновидениях регулярно осознают, что все происходящее с ними — сон, но никогда не придавали этому какого-то особого значения или ценности. В этой связи я припоминаю о раннем периоде становления нефтяной промышленности — это было чуть больше столетия назад, и тогда уже многие люди знали о существовании нефти в как полезного ископаемого. Время от времени они наверняка замечали черную липкую жидкость, которая в некоторых местах выступала из-под земли, но сомневались в том, что она может иметь какое-то практическое применение, и уж конечно ничего не знали о возможности ее переработки. Потом на арену выступил человек по имени Джон Д. Рокфеллер, обладавший собственным видением будущности нефти — с этого момента его жизнь становится достоянием истории.

Один из самых распространенных вопросов, которые задают люди, изучающие осознаваемое сновидение, такой: Может ли человек, если он этого захочет, научиться видеть осознаваемые сны? По утверждению профессора Стивена Лабержа, который проводил обширные исследования осознаваемых сновидений в лаборатории Стэнфордского университета, на этот вопрос тоже можно ответить, в общем, утвердительно. Существуют многочисленные методы и техники, позволяющие научить обычных сновидцев сновидеть осознаваемо. Многие из этих методов я описал в первой части своей книги. По наблюдениям доктора Лабержа и моим собственным, первым побудительным мотивом такого обучения обычно является сильное, искреннее желание развить в себе осознаваемость. Читателей, желающих получить краткий обзор методов и техник вызывания осознаваемости, я отсылая к шестой главе недавно вышедшей книги Лабержа «Осознаваемое сновидение» и к приложению к более ранней книге Спэрроу «Осознаваемое сновидение: проблеск Ясного Света».

Вскоре после того как я стал регулярно видеть осознаваемые сны, я решил организовать семинар, чтобы познакомить людей с возможностями осознаваемого сновидения. Я был настолько поражен и взволнован результатами эксперимента, что жаждал поделиться ими и посмотреть, как люди будут реагировать на услышанное. Разработав небольшой курс, я в 1981-1982 годах провел его с четырьмя маленьким группам. Большинство моих учеников составляли взрослые в возрасте от двадцати пяти до шестидесяти лет, которые ранее участвовали в других моих группах и семинарах по сновидению. Результаты этого короткого курса получились неоднозначными. Семь участников группы осознаваемого сновидения сообщили о том, что во время восьминедельного курса имели по два осознаваемых сна и больше. Остальные же восемнадцать отметили в своей сновидческой жизни мало сдвигов в сторону осознаваемости или не отметили их совсем. Однако трое из этих восемнадцати сообщили о появлении первых осознаваемых сновидений через некоторое время после окончания курса. Я не проводил специального наблюдения за учениками с целью выяснить более отдаленные результаты. Условия, сопутствовавшие этому проекту не были однородными в том смысле, что у каждого человека был свой уровень желания и мотивации для участия в семинаре, а также разная степень настойчивости в выполнении домашних заданий и практики основных методов визуализации и самогипноза для вызывания осознаваемых сновидений. Я не проводил научного анализа этих предварительных результатов, потому что вовсе не это было моим основным желанием или основной целью проведения семинара. Главным моим желанием было углубить собственное понимание эксперимента, поделиться им с другими и посмотреть, смогут ли другие получить сходные результаты. Одним из моих учеников это удалось, другим — нет.

Мое мнение относительно такого расхождения в результатах следующее: причина его заключается в разной степени внутренней готовности каждого отдельно взятого человека, приблизившегося к состоянию осознаваемости. Сейчас я убежден, что сознательному уму не всегда бывает известно об этой готовности. Для некоторых она остается большей частью в области бессознательного, и ее бывает трудно различить с какой бы то ни было степенью уверенности. Если человек почему-то не готов войти в состояние осознаваемости, то такой переход скорее всего не произойдет. Если же, с другой стороны, человек готов к такому расширению области сновидения, это может легко произойти и даже может случиться самопроизвольно, без всяких к тому побуждений или особых упражнений. Тогда остается вопрос первостепенной важности: Как человеку узнать, готов ли он к развитию осознаваемого сновидения?

Самое лучшее что, я пока могу сделать, — это обратиться к собственному опыту. Мое собственное ощущение внутренней готовности, пожалуй, пришло в два этапа. На первом я получил теоретические сведения об Осознаваемом сновидении из прочитанных книг и бесед с коллегами и учениками, которые тоже интересовались сновидениями. Я был захвачен перспективами осознаваемого сновидения, и время от времени они посещали меня совершенно неожиданно. Эти неожиданные, спонтанные извержения души дарили мне такую красоту и радостью что я стал постепенно раскрываться и получать большее количество осознаваемых снов. На втором этапе я стал испытывать странное, трудно определимое чувство внутренней готовности. Такое изменение в отношении я подробно описал во второй и девятой главах этой книги. Теперь я уверен, что эта тонкая перемена была голосом бессознательного, который в какой-то момент стал просачиваться в мою осознаваемость, говоря мне по сути следующее: «Время пришло».

Хотя больше об этом ощущении внутренней готовности мне сказать практически нечего, я все же убежден, что людям полезно знать об осознаваемых сновидениях, изучать их и стремиться вызывать в результате сознательных упражнений, поскольку оказывается, что кое-какую предварительную черновую работу вполне можно сознательно провести еще до наступления внутренней готовности. Это утверждение основано главным образом на моем личном опыте и на рассказах тех учеников, которые получили свои первые осознаваемые сновидения через некоторое время после прохождения курса. По сути получается, что развивая осознаваемое сновидение, можно подготовить свой сознательный ум заблаговременно, после чего нам остается с открытостью и охотой ждать ответа бессознательного, в каком бы виде и когда бы он ни пришел.

Из семи учеников, сообщивших о том, что у них были осознаваемые сновидения в течение восьминедельного семинара, одна из участниц еще до начала занятий регулярно видела осознаваемые сны. Однако с помощью группы она повысила частоту осознаваемых сновидений и их качество. Все эти ученики отметили, что их осознаваемые сны по своим качествами стали определенно отличаться от обычных, нормальных снов. И вообще, они описывали свои осознаваемые сновидения как более занимательные и приятные, более волнующие и радостные, чем обычные сны. Очень часто про эти сновидения говорилось, что они ярче, чем бодрствующее сознание или «реальнее, чем реальная жизнь». Зачастую, пробуждаясь от осознаваемых снов эти новоявленные осознаваемо сновидящие чувствовали, что их наполняет сильное ощущение личной силы и высокой энергии, которая переходила в дневную жизнь, оказывая на нее благотворное влияние. Некоторые рассказывали об осознаваемых сновидениях, в которых плотские радости и оргазмы достигали такой остроты и такой степени удовлетворения, что с ними нельзя было сравнить никакое сексуальное наслаждение, когда-либо испытанное наяву во время полового акта. Эти сведения только подтверждали многочисленные рассказы о мощных оргазмических осознаваемых сновидениях, приведенные в книге Патриции Гарфилд «Путь к экстазу». Почти у всех учеников бывали ощущения полета и/или левитации, часто начинавшиеся вместе с наступлением осознаваемости. Эти сны с присутствием полета или левитации тоже приносили большую радость и удовлетворение.

Одним из самых интересных явлений в области вызывания сновидений является так называемый «эффект первой ночи». Некоторые люди переживают его, когда начинают использовать самогипноз или другие методы внушения, чтобы повлиять на содержание или качество своих сновидений. Эффект первой ночи — это мгновенный отклик на силу внушения, при котором бессознательный ум сновидца порождает именно тот сон, который был внушен, в первую же ночь после внушения. Интересным примером такого эффекта первой ночи является следующее обычное сновидение. Сновидица — Анджела, женщина сорока с небольшим лет, принимавшая участие в одном из моих семинаров по осознаваемому сновидению несколько лет назад. До участия в семинаре у нее время от времени случались осознаваемые сновидения. В тот период, когда она присоединилась к нашей группе, у нее возникло явное желание расширить эту сторону своей сновидческой жизни.

Этот сон, «Золотой эликсир», случился в ночь после первого собрания группы. В конце этого первого собрания я провел участников через переживание глубокой релаксации и визуализации, использовав метод Кастанеды, в котором в качестве сигнала, стимулирующего осознаваемое сновидение, спящий смотрит на свои ладони.

ЗОЛОТОЙ ЭЛИКСИР

15 октября 1981 года

Я нахожусь в парфюмерном отделе шикарного магазина. Пытаюсь выбрать для себя новые духи. На стеклянном прилавке стоят два флакона — один маленький, довольно невыразительный, другой — большой хрустальный, наполненный золотой жидкостью. Пока я выбираю, продавщица отходит. Сначала беру маленькую бутылочку и нюхаю ее содержимое. Слабый, водянистый запах меня разочаровывает — я даже не могу понять, почему вообще попросила показать этих духи. Флакон выскальзывает у меня из рук и падает на каменный пол. К счастью, с ним ничего не происходит; продавщица тоже не заметила мою оплошность. Осторожно возвращаю бутылочку на стеклянный прилавок. Хрустальный флакон — вот что мне нужно! Его красота меня притягивает, я хочу заполучить его во что бы то ни стало. Но как только я беру его в руки, он выскакивает из пальцев и летит на пол. С ужасом вижу, как во все стороны брызнули осколки хрусталя. «Что я наделала!» — в отчаянии думаю я. Осторожно, с большим сожалением поднимаю флакон. Он лежит у меня на ладони. И, несмотря на несчастный случай, выглядит до странности целым. Флакон разбился, однако золотая жидкость не вылилась. Она осталась невредима!

Знаю, что не могу улизнуть из отдела, не сообщив о своем преступлении продавщице. Но, похоже, случившееся ее ничуть не волнует. «Не беспокойтесь, — говорит она, ничего страшного не произошло: ведь ни капли золотого эликсира не пролилось. К тому же это волшебный хрусталь, он очень легко сам себя восстанавливает». Она ставит хрустальный флакон на стеклянную полку рядом с маленькой бутылочкой. К этому времени весь магазин наполняется райским благоуханием золотого эликсира. Смотрю на флакон, и меня не покидает чувство смутной тоски. «Мне бы очень хотелось купить эти духи, — бормочу я вместо ответа, — но семьдесят пять долларов для меня слишком дорого».

Рассказывая об этом сне на втором собрании группы, Анджела, казалось, была не особенно уверена в его важности или вести. К счастью, я сразу понял его важность — то было предосознаваемое сновидение, потому что во сне Анджела смотрела на разбитый и в то же время невредимый хрустальный флакон, лежавший на ее ладони. В этом сновидении Анджела определенно видела свою руку, но осознаваемости после этого так и не обрела. Все объяснялось просто — она упустила из вида свой сигнал. Когда я обратил на это ее внимание, глаза ее загорелись, а вся остальная группа ответила дружным смехом. Метод внушения подействовал на Анджелу в первую же ночь — теперь нашей сновидице оставалось только понять, что она упустила свой сигнал. В качестве следующего шага ей предстояло в очередном сне, увидев руки, узнать этот сигнал.

По мере того, как мы продолжали раскрывать символику сновидений, Анджеле стало ясно, что она всерьез приближается к состоянию осознаваемости. Она поняла, что золотой эликсир — удачный символ особой красоты, которая может наполнить всю ее жизнь, как райское благоухание духов наполнило во сне весь магазин. Сложив воедино фрагменты сна, Анджела поняла, что ей, как и всем, кто задумывается о приближении к свету, придется встретиться с чувством двойственности и сопротивления по отношению к будущему путешествию и разобраться в нем. Произошедший во сне случай, разумеется, не был случайностью — скорее, он был событием, исполненным глубокого смысла. Во сне хрустальный флакон, вместилище драгоценного золотого эликсира, просто выскочил у нее из рук. Анджеле, как и всем, кто осознаваемо пускается в духовное странствие, неизбежно предстоит пережить неуловимость благодати, которая то и дело норовит ускользнуть из рук. Как и всем, ей предстоит на этом пути делать ошибки и бессознательные промахи. Эти «ошибки» и «несчастные случаи» — неизбежная и необходимая часть ее путешествия, как и путешествия любого другого искателя; миновать их никак не удастся. И, если судить по сну, на этом пути ее ожидают чудеса. В конце концов флакон неким чудесным образом восстановил свою целостность и остался невредим. В этом сне также в изобилии присутствует прощение — величайшее из чудес: сновидице нужно было только открыться прощению, чтобы получить его.

Сновидение заканчивается на совершенной ноте, подчеркивающей классическую дилемму, которую должен разрешить каждый искатель, замышляющий войти в состояние осознанности: смутная тоска против нежелания заплатить высокую цену. Вопрос не в том «могу ли я себе это позволить?» «Стоит ли себе это позволять?» — вот самая суть вопроса, встающего перед нами в то время, когда мы начинаем задумываться, какие главные перемены может принести в нашу жизнь осознаваемое сновидение и хочет ли каждый из нас заплатить необходимую цену. Вот некоторые из тех размышлений и наблюдений, которые все мы разделили с Анджелой, когда разбирали ее сон. Она оказалась очень восприимчивой и отнеслась к этим коллективным откликам вдумчиво и открыто.

Через восемь дней, вскоре после второго занятия, Анджела увидела осознаваемый сон, который она удачно назвала «Тренировка».

ТРЕНИРОВКА

23 октября 1981 года

Я на футбольном поле, наблюдаю за игроками. Одетые в желто-голубую форму, они выстроились на линии. Капитан жонглирует мячом. Ему явно не терпится вступить в игру: отсчитывая секунды, он прыгает с ноги на ногу. По сигналу он бросается вперед и мчится по линии. Я слежу, как он огибает поле по периметру. Вот он приближается ко мне, и я завороженно смотрю, как ловко он управляется с мячом: его руки мелькают, как молнии! Внезапно я осознаю, что это сон — я вижу это во сне! Ощущая сильное волнение, завладеваю мячом в надежде проявить такую же ловкость рук. Но волнение мешает мне отчетливо видеть мяч. У меня возникает ощущение, что я сейчас его потеряю... что у меня не хватит времени, чтобы проявить эту новую для себя способность. Поднимаю взгляд на потолок и решаю попробовать взлететь, пока у меня есть такая возможность. Я понятия не имею, как это сделать, однако отталкиваюсь от пола и, к собственному изумлению, взмываю к потолку. Я так потрясена этой удачей, что теряю способность двигаться. Потолок очень яркий, его белизна слепит глаза. На меня наваливается головокружение и тошнота, и я крепко зажмуриваюсь. И тут же в испуге просыпаюсь.

Я счел это дополнительное сновидение полезным для Анджелы, принимая во внимание общий контекст мира ее сновидений и ее намерение обрести осознаваемость. В этом сновидении ее внимание сильно и настойчиво притягивали руки футболиста. Его замечательная ловкость рук ее просто заворожила. В тот миг, когда его руки, казалось, летали со скоростью молнии, Анджела внезапно поняла, что все это происходит во сне — она использовала руки футболиста как сигнал наступления осознаваемости.

С приходом осознаваемости Анджела обрела силу, ощутила волнение и стала проявлять инициативу. Ее осознаваемость во сне следовала классическому образцу: «Это сон, я вижу это во сне». Ее ощущение собственного «я» было важным, потому что перенесло сознание на более высокий уровень индивидуальной творческой силы, чем тот, который существовал в ее сновидении прежде. С этого момента она начала всячески проявлять свою силу в осознаваемом сновидении — завладела мячом и попыталась сама жонглировать им. Однако с Анджелой произошло то же, что и со многими новичками в области осознаваемых сновидений: под напором волнения и новой для себя силы она стала терять ясность восприятия картины сновидения. Из-за такого прилива эмоций мяч стал виден менее отчетливо, и она стала терять равновесие в состоянии осознаваемости. Прилив эмоций в осознаваемом сновидении также создал для Анджелы ощущение нехватки времени, и скоро она почувствовала необходимость летать, вместо того, чтобы жонглировать мячом. Она почувствовала, что должна сделать выбор. Полет оказался успешным, и это принесло еще одно опьяняющее чувство — потрясение от внезапности, которое повлекло за собой потерю подвижности. Под конец мощный прилив эмоций, в том числе и головокружение и тошнота, заставили Анджелу напрячь и сжать тело сновидений. Острый страх, который она почувствовала при пробуждении, — нередкое явление при подобных обстоятельствах. Этот страх составлял необходимую и даже здравую часть ее процесса обучения, ибо состояние осознаваемости приглашает нас опознать каждый свой страх и сознательно встретить его лицом к лицу. В этом осознаваемом сновидении, погрузившись в переживание собственной силы, Анджела одновременно попала в бурный поток внутренних эмоций. Ее сон наглядно продемонстрировал типичные волнующие и манящие перспективы, которые обычно открываются перед нами при вхождении в осознаваемое состояние.

Я был доволен экспериментом Анджелы с осознаваемым сновидением, и она сама тоже осталась довольна собой. Для нее это было многообещающим началом. Ее «тренировка» в осознаваемом сновидении началась всерьез.

Еще один интересный пример осознаваемого сновидения дал мне мой друг и коллега по имени Джордж. Джордж имеет сан пресвитерианского священника и служит пастором приходской церкви округа Марин. Мы с ним уже много лет являемся участниками маленьких групп, состоящих из священников, психотерапевтов и преподавателей, которые регулярно встречаются, чтобы обсудить свои сны. С самого начала нашей дружбы мы с Джорджем оба проявляли особый интерес к осознаваемым снам и к духовному измерению работы со сновидениями. Мы оба сделали своей регулярной практикой использование снов в медитации и поощряли к этому своих пациентов и прихожан. Вдобавок ко всему, у Джорджа было заветное желание, связанное с осознаваемыми сновидениями: ему очень хотелось в одном из осознаваемых снов встретить Иисуса и иметь с Ним продолжительную, серьезную беседу.

В День благодарения 1984 года мы с Джорджем встретились и долго плодотворно беседовали, сравнивая наши взгляды на осознаваемое сновидение и накопленные переживания. Он поведал мне длинный сон, который увидел около года назад — то был самый прекрасный и волнующий из всех осознаваемых снов, которые ему доводилось видеть. Вот что он рассказал:

Я вхожу в большой старинный особняк. Это затейливое многоэтажное здание с множеством помещений. Оно обставлено прекрасной мебелью и производит очень изысканное впечатление. Проходя по коридору, вижу на стене зеркало; перед ним стоит незнакомая мне женщина. Глядя в зеркало, вспоминаю свой давний разговор со Стивеном Лабержем и внезапно обретаю осознаваемость. Как-то наяву беседуя с доктором Лабержем, Джордж обсуждал с ним свое неосуществленное желание встретиться в осознаваемом сновидении с Иисусом и поговорить с ним. Лаберж предложил Джорджу для начала смотреть на себя в зеркало, чтобы вызвать осознаваемость, а потом, в последующем сновидении, создать желанную встречу с Иисусом. «О, да это осознаваемое сновидение!» — говорю я себе. Гляжу в зеркало, но отражение расплывается, хотя и можно предположить, что это действительно я. Мне очень хочется изучить себя повнимательнее, заглянуть себе в глаза, в душу. Но чем больше я усердствую, тем мутнее становится зеркало. Тогда я пытаюсь мысленно очистить его, думая про себя: «Хочу, чтобы зеркало стало чистым».  Но и на этот раз, чем больше я стараюсь, тем мутнее становится зеркало. Наконец я говорю себе: «Ладно, забудь об этом!»

Смотрю на стоящую рядом с зеркалом женщину и думаю: «Не хочу, чтобы здесь была она, пусть вместо нее будет Линда,  — и с этой мыслью женщина превращается в Линду.

Я говорю Линде: «Это осознаваемое сновидение, и я хочу выйти на улицу сквозь стену». Подхожу к стене и пробую ее рукой, чтобы посмотреть, смогу ли я пройти сквозь нее. Убеждаюсь, что смогу. Прохожу сквозь стену и, обернувшись, жду, когда пройдет Линда. Но у нее ничего не получается. Тогда я возвращаюсь — снова сквозь стену, — беру Линду за руку и тяну за собой.

Теперь мы в типичном жилом квартале Сан-Франциско — идем по тротуару, поднимаясь в гору. Мы идем по левой стороне улицы, и Линда начинает подпрыгивать, весело и игриво как ребенок, возбужденно приговаривая на ходу: «Мы во сне! Мы во сне! Мы во сне!» От ее веселья у меня на душе тоже становится радостно.

Впереди, на правой стороне улицы мы видим концертный зал и решаем зайти. Когда мы начинаем подниматься по ведущей к залу лестнице, я говорю Линде:

«Подожди минутку. Это же осознаваемое сновидение — значит, нам не нужно взбираться по лестнице. Можно просто взлететь!» И мы, минуя ступеньки, влетаем в зал. Зал наполовину пуст, на сцене идет спектакль. Мы поднимаемся по лестнице, чтобы найти места и посмотреть представление. Со своего места нам навстречу поднимается какой-то мужчина и умышленно, с вызывающим видом загораживает нам дорогу. «Это осознаваемое сновидение, — говорю я себе, — поэтому не будет никакого вреда, если я дам этому парню по яйцам». Бью противника ногой в пах, и он с воплем сгибается пополам.  Мы продолжаем подниматься по лестнице. Добравшись до самого верха, решаем не оставаться на спектакль и выходим.

Теперь мы в деловом квартале, вдоль улицы тянется множество магазинов. Все они закрыты. Идя по правой стороне улицы, заглядываем в один из магазинов — это художественный салон. На стенах развешены картины. Вижу статую, расположенную на невысоком пьедестале, ее окружает декоративная ограда. Говорю Линде, что хочу войти внутрь и осмотреть скульптуру. Вхожу прямо сквозь окно и очень внимательно изучаю статую. И тут вспоминаю: «Ведь я всегда хотел в состоянии осознаваемости побеседовать с Иисусом». Сажусь и принимаюсь медитировать, используя те же приемы, которыми обычно пользуюсь при медитации. Начинаю испытывать те же переживания, которые бывают у меня в состоянии глубокой медитации: воспоминания о прежних рождениях  и о прежних жизнях с Линдой. Тут я вспоминаю про Линду и говорю себе: «Постой-ка! А Линда-то сумела войти сквозь окно?» Открываю глаза и, выйдя из медитации, оборачиваюсь. Разумеется, Линда не сумела проникнуть внутрь. Встаю и подхожу к окну. Высовываюсь наружу и пытаюсь протащить Линду сквозь стекло. В этот момент я теряю осознаваемость и возвращаюсь в обычное сновидение. Через несколько мгновений просыпаюсь.

Я получил огромное удовольствие, расспрашивая Джорджа об этом сне, — главным образом потому, что он рассказывал о нем с колоссальной энергией и страстью, а также из-за множества богатых и разнообразных переживаний, которые в нем содержатся. Я спросил Джорджа, как он использовал это сновидение в жизни наяву, и он сразу ответил, что никак его не истолковал. Меня это не удивило: очевидно, этот сон, как и множество других осознаваемых сновидений, вывел сновидца на уровень, превышающий всяческие истолкования. Джордж сказал, что этот сон важен, прежде всего, тем, что пробудил у него аппетит к осознаваемым сновидениям — просто потому, что подарил такие дивные переживания. Сон стал удивительным показом величайших сокровищ его жизни: в нем присутствовала его любимая женщина, действовала творческая сила мысли, даже его решимость встретиться и поговорить с Иисусом тоже стала частью сна. Общий дух и настроение сна отличались восхитительной игривостью.

Джордж сказал мне, что за последние несколько лет у него было около дюжины осознаваемых сновидений. Проработав со снами много лет, он теперь взял за обычай записывать только осознаваемые сны, потому что их качество значительно выше, чем у обычных сновидений. Сейчас он легко может увидеть разницу между двумя этими разновидностями сновидений по степени их красоты и радости, и, разумеется, склоняется в пользу тех снов, которые приносят ему максимальную радость и удовольствие. Он сказал, что для него работа со снами стала очень походить на еду за шведским столом. Всякий раз, приходя на шведский стол, он пропускает изобилие хлебных изделий, потому что хлеб может в любой день съесть дома. Оказавшись же перед разнообразием изысканных экзотических блюд, он выбирает только самые соблазнительные деликатесы и насыщается ими с огромным удовольствием. Осознаваемые сновидения стали для него чем-то вроде нектара богов, райской пищи, которой естественно ищет и страстно жаждет человеческая душа.

Джордж сказал мне, что в осознаваемых сновидениях часто занимается медитацией. Меня это не удивило: ведь медитация составляет очень важную часть его жизни уже почти пятнадцать лет. Сам он считает, что такое сочетание духовных практик в конечном итоге принесло ему огромную пользу. По его ощущению, обе естественно перетекают одна в другую, взаимно расширяя и питая друг друга. Его медитации обогащают осознаваемые сновидения, а осознаваемые сновидения определенно обогащают медитации наяву. По сути, Джордж утверждает, что для него главная ценность осознаваемого сновидения заключается в углублении качества и яркости медитаций. В качестве примера он привел другой короткий осознаваемый сон, посетивший его почти одновременно с первым.

Какое-то время сплю, после чего осознаю, что нахожусь во сне. Вспомнив, что хочу повидаться с Иисусом, сажусь и погружаюсь в медитацию. Сосредотачиваюсь на макушке головы, на теменной чакре. Вдруг чувствую, что не Иисус приходит ко мне, а меня властно и неудержимо влечет к Нему. Возникает ощущение головокружительного полета, будто меня выбросило из вселенной с невероятной, неописуемой скоростью. Продолжаю нестись в космосе. Ощущение скорости становится настолько сильным, что я просыпаюсь.

Когда Джордж проснулся, было около четырех часов утра. Лежа в постели, он продолжал чувствовать в своем физическом теле точно такое же ощущение энергии, какое было у него в осознаваемом сновидении. Он удивился, обнаружив такой «перенос энергии» из тела сновидений в физическое тело. (Патриция Гарфилд рассказывает о похожих случаях в своей книге «Путь к блаженству», и у меня тоже было множество подобных переживаний.) Такой перенос энергии может возникнуть и при обычном сновидении, но когда его источником является осознаваемый сон, сила его часто бывает чрезвычайно велика. Еще Джордж сказал, что сразу же после сна, неподвижно лежа в постели, провел краткий эксперимент с этими переживаниями. Он закрыл глаза и снова испытал прежнее ощущение стремительного полета сквозь галактику все с той же невероятной скоростью. Несколько минут он экспериментировал с этим ощущением — продолжая лежать неподвижно, он то открывал глаза, то снова закрывал. И каждый раз при этом он ощущал, как изменяется направление и характер движения энергии. Сама энергия ощущалась как большое поле конусообразной формы — расположившись над ним, оно гигантским водопадом спускалось прямо ему на голову. Это переживание, продлившееся всего минуты три-четыре произвело на Джорджа неизгладимое впечатление. Он признался, что до сих пор не уверен, как его воспринимать, хотя и убеждал меня, что оно было совершенно поразительным и надолго врезалось ему в память.

Джордж сказал, что эти два осознаваемых сновидения помогли ему усвоить сразу несколько уроков. Урок первый: бывают времена, когда уместно прибегнуть к силе — как с нравственной точки зрения, так и с духовной. В осознаваемом состоянии он не испытал ни малейшего чувства вины, ударив противника ногой в пах, поскольку знал, что это не причинит тому никакого вреда. Однако уже после, наяву, он часто чувствовал себя виноватым в том, что во сне ударил человека. Поразмыслив, Джордж разрешил эту дилемму: он понял, что состояние осознаваемого сновидения часто напоминает состояние благодати, если рассматривать его с точки зрения традиционной христианской терминологии. Пребывая в состоянии осознаваемости, человек обладает такой чрезвычайной степенью ясности (любви в сочетании с отсутствием страха), что моральные дилеммы и проблемы часто находят быстрое разрешение. Их решение сопровождается высочайшим чувством внутреннего покоя и гармонии, которое трудно достижимо в обычном состоянии бодрствования. Однако, вернувшись в мир яви, сновидец порой ощущает себя «падшим», утратившим благодать, и начинает переживать обычные состояния ума — вину, страх, смятение, тревогу и т. д., — являющиеся частью повседневной жизни. В таком состоянии утраты сновидец, как правило, все еще способен помнить былое состояние благодати и осознаваемости, но, отлично помня, каким оно было, сновидец, увы, не всегда может вернуться в это состояние, даже приложив волевое усилие или сознательное намерение.

Такие представления подвели Джорджа к еще одному важному уроку — следствию его собственного экспериментирования с осознаваемым сновидением и медитацией. Джордж пришел к выводу, что духовный учитель — это тот, кто умеет настраивать свое сознание на любой уровень присутствующих во всем спектре сознания частот и может сделать это в любое время, исходя из своего желания или потребности. Духовный учитель всегда пребывает в потоке живого Дао (выражаясь по-христиански, Святого Духа). Если нужно, он может быть агрессивным, если нужно — кротким и безмятежным. Он всегда пребывает в гармонии с космосом и мгновенно принимает любой сигнал, улавливая движения и энергии ситуации, в которой в данный момент находится, потому что каждый миг ощущает, как вселенная, а вместе с ней и Бог, обтекают его своим потоком. Таким образом, сущность сознания духовного учителя составляют свобода, любовь, правильный настрой и гибкость. С другой стороны, новичок, едва ступивший на стезю духовной жизни и только начинающий экспериментировать с этим спектром сознания, очень ограничен в его широте, спонтанности и гибкости. Новичок склонен подпадать под диктат правил, установленных его духовной традицией. Учитель же, уважая правила традиции, четко знает, когда и как ее нарушить. Я с большим интересом слушал, как Джордж излагает эти положения, ставшие такими важными для его духовной эволюции.

Исследуя этот вопрос, Джордж делился со мной некоторыми новыми вехами своего жизненного пути. Он сказал, что в отношении пацифизма и ненасилия всегда был абсолютным фундаменталистом, считая нравственным человеком того, кто всегда подставляет другую щеку. На каком-то этапе своей жизни он понял, что на самом деле это очень жесткий взгляд — такой же жесткий, как и у тех, кто придерживается противоположного правила: «сначала выстрели, а вопросы будешь задавать потом». Благодаря практике медитации и осознаваемого сновидения он пришел к убеждению, что нужно переживать каждый миг в его особой неповторимости, оставаясь открытым ко всем его возможностям и вопрошая Бога: «Каково правильное поведение (или Божья воля) в этих конкретных обстоятельствах?» Теперь он верит, что полная и подлинная духовная жизнь может проистекать только от созвучия с гласом Божьим, проявленным в дао каждого мгновения. В осознаваемом сновидении Джордж однажды пережил миг освобождения от налагаемых обществом условностей и действовал в совершенном согласии с собственной агрессивной энергией, при этом полностью понимая, что в осознаваемом сне такой выбор не может причинить никакого вреда.

Видно, что Джордж целиком настроен на дальнейшее исследование своих осознаваемых сновидений, захвачен и очарован этой целью. Когда наша беседа закончилась, я пожелал ему успеха. Уверен, что еще не раз услышу о его путешествии. Мне не терпится узнать, что же случится, когда в осознаваемом сновидении он, наконец-то, повстречает Иисуса и между ними произойдет долгожданный диалог.

Еще одна интересная область осознаваемого сновидения, изобилующая духовно-психологическими возможностями, — это осознаваемые сексуальные сны. Некоторые осознаваемо сновидящие называют довольно высокий процент явно сексуальных сновидений, у других же их бывает мало или не бывает совсем. Интересный пример терапевтического эффекта сексуального осознаваемого сновидения привела женщина, посещавшая занятия одной из моих групп лечебного сновидения. Ко времени этого сна Шэрон  недавно минуло сорок, она была замужем. У нее часто бывали осознаваемые сновидения, приносившие ей глубокое удовлетворение, в том числе многочисленные сексуальные сны и сны, в которых она летала. В период, когда ей приснился этот сон, в ее семейной жизни наметился некоторый сексуальный разлад, причиной которого служили отчасти физические проблемами мужа, отчасти ее собственная склонность выражать свою неудовлетворенность замаскированными претензиями.

Однажды другая участница группы, Марсия,  у которой возникли с мужем сходные проблемы, подняла на занятии вопрос о сексуальности. Я поддержал Марсию, использовав интенсивную методику гештальт-терапии, в которой она прибегла к фантазии и диалогу, чтобы уяснить себе проблемы и чувства, лежащие на обоих полюсах конфликта. По ходу дела оказалось, что и Марсия и ее муж Роб  очень требовательно относятся к способности Роба поддерживать эрекцию на всем протяжении полового акта. За годы своей супружеской жизни они создали некий шаблон полового акта, при котором требовательность Марсии дополнялась требовательностью к себе Роба, и это обычно превращало их половые контакты в очень напряженные ситуации, которые для Роба нередко заканчивались неудачей, а для Марсии — разочарованием. Постепенно они оказались пленниками собственного шаблона и зачастую предпочитали полное отсутствие сексуальных контактов друг с другом риску неудачи, которую он будет переживать как очередной крах, а она — как свою нежеланность для мужа. В ходе сеанса гештальт-терапии Марсия совершила важный прорыв, позволив себе очень ясно увидеть отрицательное влияние свой повышенной требовательности. Погрустив по этому поводу и пролив немало горьких слез, она создала для себя установку на преображение.  В данном случае для Марсии эта установка оказалась такой: «Я могу получить удовлетворение, даже если у тебя не будет эрекции». Эту установку она подкрепила на групповом занятии и согласилась взять ее домой, чтобы, повторяя про себя в течение недели, подкрепить изнутри это новое для себя понимание. В тот день Марсия проявила такую открытость и творческую уязвимость, что все члены группы были глубоко тронуты ее усилиями и прониклись к ней искренним сочувствием.

И вот, из этой ситуации, к Шэрон пришло важное осознаваемое сновидение — оно посетило ее в ночь, последовавшую за тем конкретным сеансом групповой терапии.

ОГРОМНЫЙ СИНИЙ ПЕНИС

Вижу перед собой карту мира. Материки окрашены в разные цвета. Она нарисована на какой-то похожей на стекло поверхности и освещена сзади. Карта прозрачная, продолговатой формы. Я понимаю, что это не современная карта мира: некоторые участки земной поверхности имеют непривычные или искаженные очертания. Пристально разглядываю карту, подойдя к ней вплотную. И в этот момент осознаю, что дело происходит во сне.

Внезапно ощущаю сильный прилив сексуального возбуждения. Знаю, что мне необходима немедленная сексуальная разрядка. Сохраняя полную осознаваемость, парю в бескрайнем небе. И тут появляется огромный синий пенис! Длина у него — фута три, а толщина — целый фут. Он возникает прямо из небесной синевы, а не растет из тела. Вбираю его в себя и сразу испытываю сильнейший оргазм. Все мое тело сотрясает лихорадочный прилив чувств. Сила наводняющих меня ощущений превосходит реальный масштаб, все границы вероятного. Знаю, что никогда раньше не испытывала такого мощного оргазма. Острота сексуального наслаждения так нестерпима, что я просыпаюсь. Через некоторое время снова засыпаю, надеясь попасть в тот же сон, но мне это не удается.

Когда на следующем занятии группы Шэрон рассказала нам этот впечатляющий осознаваемый сон, мы все живо почувствовали, насколько ее изумила и застала врасплох острота сексуальных ощущений. У нее не было ни тени сомнения, что это самое яркое сексуальное переживание в ее жизни, испытанное во сне или наяву. В осознаваемых сновидениях у Шэрон часто бывают сильные и яркие оргазмы, но это переживание, в котором участвовал огромный синий пенис, перенесло ее в мир доселе неведомых ощущений. Когда члены группы стали обсуждать этот сон, оказалось, что он стал не только особым подарком для Шэрон, но и прекрасным продолжением сеанса гештальт-терапии, который Марсия прошла неделю назад. Этот сон стал двойным подарком! В нем Шэрон продемонстрировала те качества, которые и ей, и Марсии следовало развивать в себе, а именно умение расслабляться и смиряться — во сне их символизировала парящая в бескрайнем небе Шэрон. Сон повествовал об огромной способности к удовлетворению и наслаждению, способности, которая берет начало в состоянии глубокого, исполненного доверия расслабления и смирения. Еще этот сон продемонстрировал одну интересную, прямо-таки захватывающую грань бессознательного ума, срабатывающую в условиях групповой терапии. Во сне бессознательный ум Шэрон подхватил работу, начатую Марсией на занятии, и довел ее до конца, но уже для Шэрон. Очевидно, сеанс гештальт-терапии, в которой участвовала Марсия, задел в душе Шэрон глубоко созвучную струну: ведь внутренняя динамика обеих женщин и динамика их отношений с мужьями имела так много общего. Было очень интересно и полезно наблюдать такой обмен подарками или обмен энергиями в группе, где установились глубокие отношения близости и доверия. Проделанная Марсией работа стала подарком для Шэрон, а сон Шэрон стал ответным подарком для Марсии. Осознаваемое сновидение научило обеих женщин искусству расслабления, доверия и смирения. Благодаря освобождению — не только во сне, но и наяву — им стали доступны доселе невероятные переживания.

Когда я впоследствии расспрашивал Шэрон о ее жизни в мире сновидений, она уверяла меня, что ночные путешествия приносят ей огромное удовлетворение. В частности, она обожает осознаваемые сновидения потому, что они позволяют ей очень ясно переживать то состояние ума, в котором нет места оценкам, создавая, по ее ощущению, «полную объективность сознания». Такая объективность вовсе не является неким скучным или вялым состоянием ума. Напротив, это состояние, полное энергии и радости. Осознаваемые сновидения подарили Шэрон переживания, которых она никогда прежде не испытывала ни в каких других состояниях ума. Например, один из величайших подарков, полученных ей в сновидениях, — это чувство полной новизны, которое она часто переживает в осознаваемом состоянии. Внешне Шэрон производит на большинство людей впечатление обычной женщины среднего достатка, которая живет в покое и довольстве и которой нечего страшиться. Однако она утверждает, что благодаря испытанным в осознаваемых сновидениях приключениям теперь знает, что такое полное бесстрашие, и это ее особенно радует. В осознаваемом состоянии ей легко получить такое переживание, потому что тогда она видит: все части сновидения каким-то образом составляют разные части ее самой. В состоянии осознаваемости ей легко одновременно быть и исполнителем и наблюдателем своих действий. Эти качества, наряду с даром глубокой сексуальной реализации, — лишь немногие из выгод, делающих осознаваемое сновидение столь важной сферой ее жизни. «Осознаваемое сновидение — это прежде всего дар Всевышнего, — говорит Шэрон. Когда он приходит, не задавайте слишком много вопросов, а просто примите его».

В качестве заключительной иллюстрации хочу привести осознаваемое сновидение, рассказанное моей ученицей по имени Джулия.  Это женщина пятидесяти с лишним лет, у нее прекрасный муж и трое взрослых детей. Говоря о своей жизни, она не раз называла ее «счастливой» и «очень удачной». Джулия выросла в Атланте, в высокопоставленной, богатой семье. Детство у нее было очень счастливое — получая от родственников постоянные знаки любви и поддержки, она ощущала тесную близость с семьей и полный эмоциональный комфорт. Всю свою жизнь Джулия отличалась прекрасной, часто очень яркой памятью на сновидения, в том числе и осознаваемые сны из раннего детства. Во время занятий в группе осознаваемого сновидения и вскоре после их окончания у нее было несколько ярких, вдохновляющих осознаваемых снов.

ОСОЗНАВАЕМОЕ СНОВИДЕНИЕ

21 сентября 1982 года

Я в Монро, штат Джорджия. Дождливой ночью стою одна, босиком, в свете уличных фонарей на асфальтированной дороге перед домом своего деда. Чувствую влагу на лице и мокрый асфальт под ногами. Замечаю, что дождинки на сосновых ветвях сверкают в лучах света, как бриллианты. Вокруг ни души. Мимо на машине с открытым верхом проезжает мой брат Джордж. Вид у него очень счастливый. Машу ему рукой. Он разворачивается и снова проезжает мимо. Вижу на капоте автомобиля, там, где полагается быть эмблеме фирмы, бюст папули в натуральную величину. Джордж еще раз разворачивается и проезжает мимо меня. Я смеюсь и машу ему рукой. На этот раз он исчезает из вида и я остаюсь одна. Забавы ради начинаю шлепать по лужам и тут же произношу вслух: «Я вижу это во сне». Ощущаю прилив возбуждения и говорю себе, что в таком случае могу делать все что угодно. Решаю полетать и, не успев додумать эту мысль до конца, уже парю над вершинами сосен. Поднимаю взгляд и вижу ночное небо, усеянное МИЛЛИОНАМИ ярких звезд. «Я тоже могу быть среди звезд», — думаю я и в тот же миг переношусь в бездонную вышину, где меня окружают миллионы звезд. Ощутив легкий страх, слышу и одновременно чувствую слова: «Бог позаботится обо мне». Просыпаюсь, зная, что со мной только что произошло что-то важное. Мне хочется навсегда сохранить осознаваемость и уверенность, обретенные в этом сне.

Записав это сон в свой дневник сновидений, Джулия сразу же сопроводила его таким комментарием: «Запись сна кажется очень бледной по сравнению с тем, что я в нем ощущала». Это обычная реакция на осознаваемые сновидения: сновидец чувствует, что слова не способны передать яркость, и красоту сна. Когда я разговаривал с Джулией через два года после того, как она увидела этот сон, она сказала, что до сих пор очень живо помнит его и остро ощущает его свежесть, вдохновение и эмоциональное воздействие. Вот ее собственные слова: «То был сон, исполненный абсолютного покоя. В детстве я всегда чувствовала, что папуля обо мне позаботится. С ним я всегда ощущала себя в полной безопасности. Можно сказать, что я чувствовала себя почти неуязвимой: ведь он столько раз говорил, что никому не даст меня в обиду. А ведь в какой-то степени все мы такие, какими себя считаем».

Джулии необычайно повезло: в детстве она ощущала безусловную любовь обоих своих родителей. В этом сне, наполненном знакомыми образами, звуками и ощущениями ее родной Джорджии, отец присутствовал в виде бюста в натуральную величину, установленного на капоте автомобиля, которым управлял брат Джулии Джордж. Хотя отец Джулии умер несколько лет назад, он продолжает жить в ее душе и мыслях.

По словам самой Джулии, его исполненное любви влияние продолжает занимать чрезвычайно заметное место как в ее сознании, так и в сознании ее брата Джорджа — об этом свидетельствует и тот факт, что во сне бюст отца занимал заметное место на капоте автомобиля. С течением лет безусловная любовь и надежность, исходившие от отца, когда Джулия была ребенком, никогда не изменялись и не ослабевали. С годами эти чувства, так глубоко впитанные ею в детстве, только усиливались и укреплялись. Осознаваемый сон Джулии — прекрасное напоминание родителям о том, как важно дать детям почувствовать, что их нежно любят. Если в сознании ребенка отложится такое убеждение, оно сохранится на всю жизнь и будет приносить эмоциональные плоды еще много лет после ухода родителей. В разговоре со мной Джулия заявила, что в детстве всегда знала: любовь ее родителей не только безусловна, но и абсолютно неисчерпаема. Она так изобильна, что никогда не иссякнет, хотя в семье еще трое детей.

Появившийся в этом сне старший брат Джордж всегда играл в жизни Джулии совершенно особую, даже уникальную роль. Она сказала мне, что с годами они стали считать себя «психическим близнецами», и между ними возникла и сохранялась особая духовная близость — такую крайне редко встретишь между братом и сестрой. Даже сейчас они живут на расстоянии двадцатипятиминутной езды друг от друга, сотрудничают по работе и, как правило, ежедневно разговаривают по телефону. Уже больше пятидесяти лет между ними существует очень тесная связь. Поэтому вполне естественно, — сказала Джулия, — что Джордж появился в ее сновидении с довольным видом и в открытом автомобиле. В юности у Джорджа был похожий автомобиль, и они с друзьями получали от этой игрушки фантастическое удовольствие. Их любимыми забавами были гонки за лидером и поездки по городу и окрестностям. Для Джулии автомобиль с откидным верхом стал символом забавы, игры, приятного волнения, перемены, гибкости и открытости — всех тех прекрасных качеств, которые с детства были важной частью ее жизни. Родители прочно привили ей понимание важности этих качеств, в частности, важности умения играть. Ее брат Джордж, как и она, полностью разделял эту философию. В его душе философия игры укоренилась так же глубоко, как и в душе Джулии. И хотя и брат, и сестра считают себя очень ответственными людьми, оба они, став взрослыми, с годами не утратили вкуса к игре и всегда находят время для каких-нибудь забав. Часто они сознательно напоминают друг другу о необходимости игры и укрепляют друг в друге это чувство — особенно это касается тяжелых времен, когда остро ощущается гнет жизненных ситуаций.

Джулия, которая всю жизнь видела яркие сны, в разговоре со мной так подытожила свое осознаваемое сновидение: «Это и есть моя жизнь». Этот сон просто и ясно показал ей, что она за человек и какой всегда была ее жизнь. Подведя краткий итог ее жизни, он дал ей вдохновляющее представление о себе самой и своем месте в этом мире. Жизнь Джулии всегда проходила «среди звезд». Она росла в высокопоставленной семье, где среди гостей часто можно было увидеть губернатора штата Джорджия и других видных общественных деятелей. Девочкой она обучалась в лучших частных школах и была во всех отношениях выдающейся ученицей. Когда в пятидесятых годах в недрах американского Юга началось движение за гражданские права, она вместе с ближайшими друзьями и родственниками шагала в первых рядах многочисленных демонстрациях, чтобы публично выразить свои убеждения. Сегодня Джулия активная участница движения за раскрытие способностей человека, распространившееся в наши дни в Калифорнии; в числе ее близких друзей многие лидеры и авторы новых творческих идей в этой области. Скорее всего, она всегда будет находиться среди звезд — туда ее поместила творческая сила судьбы и живительная любовь прочных семейных уз, сопровождавшая ее всю жизнь. Это не значит, что в жизни Джулии не бывало страданий. Она, как и большинство людей, испила свою чашу горя и печали. Но изначально присущая ей надежность и безусловная любовь к себе дали ей силы не только твердо выстоять в этих испытаниях, но и превратить их в основу собственного развития как личности.

Некоторым осознаваемым сновидениям присуща такая сила и глубина, что они способны самым незабываемым образом подвести итог человеческой жизни. На мой взгляд, сон Джулии принадлежит именно к такому разряду сновидений. Думаю, она будет помнить его до конца жизни. Будь это мой осознаваемый сон, мне хотелось бы припомнить его на смертном одре, перед тем, как покинуть этот мир. Такой сон — замечательный подарок, обладающий множеством уровней и измерений: он преподносит сновидцу уникальную, ни с чем не сравнимую красоту его путешествия, говоря: «Смотри! Вот кто ты такой. Вот что такое твоя жизнь».

* * *

В заключение хочу сказать: чем дольше я размышляю об осознаваемом сновидении — и как о духовно-психическом феномене, и как об обширной сфере нашей внутренней жизни, — тем чаще возвращаюсь к слову запредельное. Я понимаю, что мне, как и большинству других людей, необходимо узнать о запредельном еще очень многое. Ведь осознаваемое сновидение уносит нас так далеко за пределы наших обычных ограничений, навязываемых умом, так далеко за пределы привычной нам реальности, что я убежден: оно может многому научить нас о запредельном. Сейчас я считаю, что именно в этом и заключается его главная и преобладающая ценность, именно это и делает его передним краем человеческого сознания, ибо внутри состояния осознаваемого сновидения существует очень широкий диапазон человеческих способностей к беспредельному. Одни из них более очевидны, другие являются очень тонкими. Я убежден, что все они важны: ведь без подлинного переживания запредельного человечество оказалось бы безнадежно приковано к земле, погрязло бы в повседневной борьбе за выживание и практически не ведало бы об этой бесценной искре божественного начала, которую каждый из нас носит в своем сердце. Без подлинного переживания запредельного так легко забыть о самом важном: о Боге, о постижении высшего «я», об осознаваемой любви к каждому встречному, который тоже находится на пути к полной реализации.

Еще я твердо верю: для того, чтобы любая человеческая цивилизация достигла полного расцвета, внутренняя жизнь людей — как психологическая, так и духовная — должна находиться на максимально высоком уровне. А чтобы произошло такое максимально полное развитие, общество должно быть страстно заинтересовано в осуществлении и охране духовной свободы. Это предполагает, что оно должно на практике поощрять и вдохновлять каждого человека на переживание запредельного. Сегодня во многих государствах нашей планеты уже присутствуют политические и социальные условия, способствующие достижению этой высочайшей степени духовно-психологического развития, во многих — пока еще нет. Тем не менее, я твердо верю, что развитие личного переживания запредельного имеет и будет иметь первостепенное психологическое и духовное значение, ибо не имея подлинного переживания запредельного, каждый человек оказывается в полной зависимости от того, что утверждают другие — харизматические религиозные лидеры, пророки, гуру или вдохновенные учителя, — и ему только и остается, что слушать их сны, пытаясь уловить какой-то проблеск их видений, надеясь воспламенить себя искрой, позаимствованной из их жизни. Поэтому я все больше убеждаюсь в том, что и запредельное, и непосредственное личное переживание Света являются исконным правом и исконной неотъемлемой способностью каждого странника, следующего духовным путем.

Быть человеком и жить жизнью человека — значит отправиться в путешествие, которое — мы все это ощущаем — имеет некую неизбежную высшую цель. В свете этого я усматриваю цель своей книги в том, чтобы она помогла другим увидеть сквозь призму осознаваемого сновидения всю красоту творения и величие рода человеческого как самой яркой его части. Разумеется, на этом пути нас подстерегают некоторые опасности. В этой книге я описал их с максимальной откровенностью, основываясь на собственном опыте. Для меня лично полученные награды намного перевесили потенциальный риск.

Тем читателям, которые оценили мою книгу, хочу выразить свою признательность и благодарность. Тем же, кто сохранил по отношению к осознаваемому сновидению скептическое или недоверчивое отношение, хочу сказать: уважая ваш скептицизм, попрошу вас об одном — не выносить окончательного и бесповоротного суждения об этой области человеческих исканий, пребывающей в младенческом возрасте. Возможно позднее, когда появятся новые исследования и материалы по осознаваемому сновидению, вы решите обратиться к этой книге еще раз. Порой время способно творить чудеса с нашими взглядами, и мое заветное желание — чтобы моя книга оказала подлинную помощь всем тем, кто захочет исследовать этот новый рубеж человеческого духа — сегодня, завтра и послезавтра. Тем из вас, кто готов начать или продолжить путешествие в страну осознаваемых сновидений, хочу выразить свои наилучшие пожелания, самую горячую поддержку и искреннее восхищение.