Рафаэль Тейлор, ROAR Magazine

Поскольку перспектива курдской независимости становится все неизбежнее, Рабочая партия Курдистана трансформируется в радикальную демократическую силу.

Не допущенные к процессу переговоров и обманутые при подписании Лозаннского мирного договора 1923 года, после обещанного им независимого государства союзниками в Первой мировой войне во время раздела Османской империи, курды являются самым многочисленным национальным меньшинством, лишенным государственности. Но сегодня, помимо неуступчивого Ирана, формально существует все меньше препятствий на пути к независимости Курдистана на севере Ирака. Турция и Израиль заявили о поддержке, в то время как Сирия и Ирак не в состоянии действовать по причине стремительных темпов наступления «Исламского государства» (ранее ИГИЛ).

Поскольку курдский флаг возвышается над всеми официальными зданиями, а Пешмерга удерживает исламистов благодаря военной помощи США, оказанной с большим опозданием, Южный Курдистан (Ирак) присоединяется к товарищам из Западного Курдистана (Сирия), как ко второй де-факто автономной области нового Курдистана. Они уже начали экспортировать свою собственную нефть и вернули свой богатый нефтью Киркук, они имеют свой собственный избранный долгосрочный парламент и плюралистическое общество, они представили свое предложение по вопросу государственности в ООН, и иракское правительство ничего не может сделать, как и США без поддержки Израиля, чтобы это остановить.

Однако борьба курдов не является узко националистической. В горах выше Эрбиль, в древнем сердце Курдистана, обвивающем границы Турции, Ирана, Ирака и Сирии, зародилась социальная революция.

 

Теория демократического конфедерализма

На рубеже веков, когда американец Мюррей Букчин, будучи всю жизнь радикалом, отказался от попытки возродить современное анархистское движение согласно своей философии социальной экологии, в Кении турецкие власти арестовали и приговорили к смертной казни за государственную измену основателя и лидера РПК Абдуллу Оджалана. В последующие годы пожилой анархист приобрел неожиданного приверженца в лице закостенелого боевика, военизированная организация которого, Рабочая партия Курдистана, была широко известна как террористическая организация для ведения насильственной национально-освободительной войны против Турции.

Приговор Оджалану был заменен на пожизненное заключение и за годы, проведенные в одиночной камере, руководя РПК, он принял либертарный муниципализм Букчина – малопонятную форму либертарного социализма, о которой мало кто из анархистов мог даже слышать. Оджалан в дальнейшем изменил, сузил и переименовал концепцию Букчина в «демократический конфедерализм». В следствие Союз общин Курдистана (СОК или Koma Civakên Kurdistan), территориальный эксперимент РПК по созданию свободного и явно демократического общества, в значительной степени держался в секрете от подавляющего большинства анархистов, не говоря уже о широкой общественности.

Хотя преобразование Оджалана было поворотной точкой, более широкое возрождение либертарной левой и независимой литературы преодолело все препятствия и вышло в массы после распада Советского Союза в 1990 году. «[Они] анализировали книги и статьи философов, феминисток, неоанархистов, либертарных коммунистов, коммуналистов и социальных экологов. Вот таким образом такие писатели, как Мюррей Букчин (и другие) оказывались в центре внимания», – рассказывает нам курдский активист Эркан Айбога.

Находясь в заключении, Оджалан приступил к тщательному пересмотру и самокритике страшного насилия, догматизма, культа личности и авторитаризма, которые он культивировал ранее: «Стало ясно, что наша теория, программа и практика 1970‑х годов привели лишь к бесполезному сепаратизму и насилию, и, что еще хуже, национализм, которому мы должны были противостоять, заразил всех нас. Даже если мы противостояли ему в принципе и риторике, мы, тем не менее, приняли его как неизбежность». Будучи в свое время бесспорным лидером, теперь Оджалан был убежден, что «догматизм воспитывается на абстрактных истинах, которые становятся привычным способом мышления. Как только вы начинаете выражать такие общие истины в словах, вы чувствуете себя первосвященником на службе своего бога. В этом была моя ошибка».

Будучи атеистом, Оджалан в конечном итоге стал писать как вольнодумец, освободившись от марксистско-ленинской мифологии. Он утверждал, что искал «альтернативу капитализму» и «замену рухнувшей модели… «реального социализма»», когда случайно наткнулся на Букчина. Его теория демократического конфедерализма развилась под вдохновением работ коммуналистских интеллектуалов, «такого движения как Сапатистская армия национального освобождения», а также других исторических факторов, начиная с борьбы в Северном Курдистане (Турция). Оджалан провозгласил себя учеником Букчина, и после безуспешной переписки по электронной почте с пожилым теоретиком, который был, к его сожалению, слишком болен, чтобы вести переписку, находясь при смерти, в 2004 году, РПК провозгласила его «одним из величайших ученых-социологов 20 века» по случаю смерти Букчина спустя два года.

 

Демократический конфедерализм на практике

Сама РПК, видимо, следовала за своим лидером, не только принимая специфическую версию экоанархизма Букчина, но и активно используя новую философию в своей стратегии и тактике. Движение отказалось от кровопролитной войны за сталинскую/маоистскую революцию и террористической тактики, которые её сопровождали, и начало осваивать в основном ненасильственную стратегию, направленную на большую региональную автономию.

После десятилетий братоубийственного предательства, неудавшихся перемирий, незаконных арестов и возобновления военных действий, 25 апреля этого года РПК объявила о немедленном выводе своих войск из Турции и размещении их в Северном Ираке, по существу закончив свой 30-летний конфликт с турецким государством. Турецкое правительство одновременно предприняло процесс конституционной и правовой реформы, чтобы закрепить права человека и культурные права курдского меньшинства в пределах своих границ. Это стало заключительной составляющей долгожданных переговоров между Оджаланом и премьер-министром Турции Эрдоганом в рамках мирного процесса, который начался в 2012 году. За год не было ни одного случая насилия со стороны РПК, и сейчас ведутся обоснованные призывы к тому, чтобы исключить РПК из списка мировых террористических организаций.

Однако в истории РПК остаются темные пятна – это авторитарные методы, которые не сочетаются с её новой либертарной риторикой. В разные времена деньги от торговли героином, вымогательство, принудительная воинская повинность и рэкет приписывались подразделениям партии. Если это действительно происходило, никакие оправдания не могут быть придуманы для подобного вида бандитского оппортунизма, несмотря на очевидную иронию, что само турецкое государство, совершавшее геноцид, получало значительное финансирование за счет прибыльной монополии от законного экспорта «лекарственного» опиума государственного изготовления на Запад, что сделало возможным, за счет мобилизации и налогообложения, получение огромного бюджета для борьбы с терроризмом, и создание огромной по численности армии (на территории Турции находится вторая по численности после США армия НАТО).

В духе обычного лицемерия, сопровождающего войну с терроризмом, когда национально-освободительные движения имитируют жестокость государства, они всегда получают ярлык террористов. Оджалан сам описывает этот позорный период как деятельность «группировок внутри нашей организации и открытый бандитизм, [который] привел к ненужным, бессистемным операциям, посылая молодых людей на смерть в большом количестве».

 

Анархистские течения в борьбе

Еще одним знаком того, что РПК отказывается от своего марксистско-ленинского пути, стали ее недавние действия, а именно явные реверансы в сторону анархистского интернационализма, партия даже провела семинар на встрече Сент-Имьенского анархистского Интернационала в Швейцарии в 2012 году, что привело к путанице, смятению и дебатам в интернете, но осталось в значительной степени незамеченным для широкой анархистской прессы.

Джанет Бил, вдова Букчина, является одним из немногих западных анархистов, которые занимаются изучением РПК на месте. Она подробно описала свой опыт на сайте New Compass, делясь беседами с курдскими радикалами, участвующими в повседневной деятельности демократических собраний и федеральных структур, а также работая над переводом и изданием первого анархистского исследования книжного формата на тему: «Демократическая автономия в Северном Курдистане: движение советов, гендерное освобождение и экология (2013) (Democratic Autonomy in North Kurdistan: The Council Movement, Gender Liberation, and Ecology (2013)).

Вторым и последним англоязычным голосом анархистов является Форум анархистов Курдистана (ФАК), группа пацифистов, состоящая из иракских курдов, проживающих в Европе, которые утверждают, что «не имеют никаких отношений с другими левыми группами». Поддерживая федеративный Курдистан, ФАК заявляет, что будет «поддерживать РПК только тогда, когда партия полностью откажется от вооруженной борьбы, будет участвовать в организации общественных движений с целью выполнения социальных требований народа, будет осуждать и откажется от централизованной и иерархической модели борьбы, и вместо этого обратится к федеративным автономным локальным группам, прекратит все отношения и сделки с государствами Ближнего Востока и Запада, будет осуждать харизматическую политику силы и примет идеи антигосударственничества и антиавторитаризма, только тогда мы будем рады сотрудничеству с ней в полной мере».

Следуя Букчину дословно, этот день (минус пацифизм) не за горами. РПК/СОК, очевидно, наследует социальную экологию Букчина по книге, почти полностью, включая их противоречивое участие в государственном аппарате путем выборов, как это описано в книге.

Как пишут Йост Йонгерден и Ахмед Аккая: «Букчин различает две идеи политики – эллинскую и римскую модель», то есть, прямую и представительную демократию. Букчин видит свою форму неоанархизма в качестве практического возрождения древней афинской революции. «Афинская модель существует в виде контр– и нелегального течения, находя своё проявление в Парижской Коммуне 1871 года, советах на раннем этапе революции России в 1917 году и испанской революции в 1936 году».

* * *

Коммунализм Букчина основывается на подходе, состоящем из пяти этапов:

1. Предоставление законных полномочий существующим муниципалитетам с целью локализации принятия решений.

2. Демократизация этих муниципалитетов посредством общих народных собраний на местном уровне.

3. Объединение населенных пунктов «в региональные сети и более широкие конфедерации, работающие над постепенной заменой национальных государств на муниципальные конфедерации», при этом удостоверяясь, что «более высокие уровни конфедерации имеют в основном координационные и административные функции».

4. «Объединение прогрессивных социальных движений» для укрепления гражданского общества и установления «общего основного направления для всех инициатив и движений граждан»: народные собрания. Это сотрудничество «не [рассматривается внимательно] потому, что мы ожидаем непременного гармоничного консенсуса, а, напротив, потому что мы верим в несогласие и обсуждение. Общество развивается благодаря дебатам и конфликтам». Кроме того, народные собрания должны быть отделены от церкви, «борясь с религиозным воздействием на политику и правительство» и «представляя собой арену для классовой борьбы».

5. Для достижения своей идеи «бесклассового общества, основанного на коллективном политическом контроле над социально значимыми средствами производства», они призывают к «муниципализации экономики» и «конфедеральному распределению ресурсов для обеспечения равновесия между регионами». Говоря простым языком, это означает сочетание рабочего самоуправления и планирования на основе участия для удовлетворения общественных нужд: классическая анархистская экономика.

Как говорит Эйрик Эйглэд, бывший редактор Букчина и аналитик Союза Общин Курдистана:

«Особо важной является необходимость сочетания аналитических выводов прогрессивных феминистских и экологических движений и новых урбанистических движений и инициатив граждан, а также профсоюзов и местных кооперативов и коллективов… Мы верим, что идеи коммунализма, заключающиеся в демократии на основе народных собраний, помогут сделать этот прогрессивный обмен идеями возможным на более регулярной основе и с более прямыми политическими последствиями. Тем не менее, коммунализм – это не просто тактический метод объединения этих радикальных движений. Наш призыв к муниципальной демократии представляет собой попытку вывести разум и этику на первый план при общественных обсуждениях».

Для Оджалана демократический конфедерализм означает «демократическое, экологическое общество без половых предрассудков» или просто «демократию без государства». Он открыто противопоставляет «капиталистическую современность» «демократической современности», в которой бывшие «три базовых элемента: капитализм, национальное государство и индустриализм» заменяются на «демократическую нацию, общественную экономику и экологическую промышленность». Это приводит к возникновению «трех проектов: одного для демократической республики, одного для демократического конфедерализма и одного для демократической автономии».

Концепция «демократической республики» обязательно ссылается на получение гражданства и гражданских прав для курдов, в которых им долгое время отказывали, включая возможность свободно говорить и преподавать на их родном языке. Демократическая автономия и демократический конфедерализм ссылаются на «автономные возможности народа, более прямую и менее представительную форму политического устройства».

При этом Джонгерден и Аккая отмечают, что «модель свободного муниципализма стремится к созданию административного органа на основе участия, идущего снизу вверх, от местного до провинциального уровня». «Концепция свободного гражданина (ozgur yarttas) является точкой отсчета», которая «включает в себя основные гражданские свободы, такие как свобода слова и организации». Основой этой модели является местное народное собрание или «советы», которые, по сути, являются взаимозаменяемыми понятиями.

В советах участвует народ, включая людей, которые не являются курдами, и, в то время как местные народные собрания имею большой вес в разных провинциях, «в Диярбакыре, самом большом городе в турецком Курдистане, собрания есть практически везде». В других местах, «в провинциях Хаккари и Ширнак… существует две параллельных ветви власти (Союз общин Курдистана и государство), в которых демократическое конфедеральное устройство на практике обладает большей властью». Союз общин Курдистана в Турции «организован на уровне деревень (köy), городских поселений (mahalle), районов (ilçe), городов (kent) и регионов (bölge), которые называются «Северный Курдистан».

«Самый высокий» уровень федерации в Северном Курдистане, ДОК (Демократический общественный конгресс) представляет собой объединение рядовых представителей с отзываемыми мандатами, делегированных своими согражданами, которые составляют до 60 процентов, и представителями «более 500 гражданских общественных организаций, трудовых объединений и политических партий», которые составляют до 40 процентов, примерно 6 процентов из которых «зарезервированы для представителей религиозных меньшинств, научных сотрудников и других людей с определенным опытом».

Пропорция в 40 процентов, которые подобным образом делегируются от лица непосредственно демократических, негосударственных гражданских общественных групп, по сравнению с избранными или неизбранными партийными бюрократами, остается непонятной. Параллелизм в работе лиц, представляющих независимые движения курдов и политические партии Курдистана, а также интернационализация многих аспектов прямо-демократической процедуры этими партиями, еще сильнее осложняют ситуацию. Тем не менее, многие свидетели неофициально соглашаются с тем, что большинство решений принимаются прямым демократическим путем через определенные договоренности, что большинство этих решений принимается на местном уровне, и что решения исполняются по принципу снизу вверх в соответствии с федеральным устройством.

Так как собрания и ДОК координируются незаконным Союзом общин Курдистана, частью которого является РПК, Турция, а также так называемое международное сообщество (ЕС, Соединенные Штаты и другие) считают их «террористами». ДОК также выбирает кандидатов прокурдской ПМД (Партии мира и демократии) для турецкого парламента, которая в свою очередь предлагает «демократическую автономию» для Турции, в виде определенного сочетания представительной и прямой демократии. Наряду с федеральной моделью, она предлагает создание примерно 20 автономных регионов с непосредственным самоуправлением (по анархистской, а не швейцарской модели) в сфере «образования, здравоохранения, культуры, сельского хозяйства, промышленности, общественного обслуживания и безопасности, прав женщин, молодежи и спорта», а государству при этом отводятся «иностранные дела, финансы и оборона».

 

Социальная революция начинается

В это время на земле революция уже началась.

В Турецком Курдистане существует независимое образовательное движение «академий», которое проводит дискуссионные форумы и семинары в населенных пунктах. Существует так называемая Улица культуры, на которой мэр муниципалитета Сур в провинции Амед превозносит «разнообразие религий и систем взглядов», заявляя, что «мы начали восстанавливать мечеть, католическую халдейскую арамейскую церковь, православную армянскую церковь и еврейскую синагогу». При этом, Джонгерден и Аккая сообщают о том, что «муниципалитеты ДОК инициировали «многонациональные муниципальные службы», появление которых вызвало горячие дебаты. Были установлены муниципальные указатели на курдском и турецком языках, и владельцы местных магазинов последовали этому примеру».

Сами женщины стремятся к своему освобождению и начинают с расширения своих прав посредством инициатив Женского совета ДОК, обеспечивая принятие новых правил, таких как «сорокапроцентная половая квота» на собраниях. Если государственный служащий избивает свою жену, его заработная плата перечисляется непосредственно жертве для обеспечения ее финансовой безопасности и использования на ее усмотрение. «В Гевере, если муж берет себе вторую жену, половина его имущества переходит к первой жене».

Существуют «Деревни мира», новые или измененные общины-кооперативы, которые внедряют свои собственные программы, совершенно независимые от логистических ограничений Курдско-турецкой войны. Первая подобная община была создана в провинции Хаккари, граничащей с Ираком и Ираном, при этом к эксперименту присоединились «несколько деревень». В провинции Ван строится «экологическая женская деревня» для проживания жертв домашнего насилия, которая обеспечивается себя «всей или практически всей необходимой энергией».

Союз общин Курдистана раз в два года проводит встречи в горах с сотнями делегатов из всех четырех стран для обсуждения угрозы «Исламского государства» в автономном южном и западном Курдистане. Иранские и сирийские партии, связанные с Союзом общин Курдистана, ПСЖК (Партия за свободную жизнь Курдистана) и ПДС (Партия «Демократический союз»), также продвигают демократический конфедерализм. Иракская партия Союза общин Курдистана, ПДРК (Партия демократического решения в Курдистане) являются относительно незначительными, при правлении центристской Демократической партии Курдистана и ее лидера Массуда Барзани, президента Иракского Курдистана, который только недавно декриминализировал ее и начал терпимо к ней относиться.

Однако, в самых северных горных районах Иракского Курдистана, в которых живет большинство ополченцев РПК и ПСЖК, процветает радикальная литература и собрания, и интеграция между многими горными курдами продолжается после многих десятилетий вытеснения. В течение последних недель эти боевики спустились с самых северных гор, чтобы бороться вместе с представителями иракской Пешмерга против ИГИЛ, при этом они спасли 20 000 езидов и христиан из гор Синджар. Их посетил Барзани, который публично выразил свою благодарность и солидарность, что весьма обеспокоило Турцию и Соединенные Штаты.

Сирийская ПДС последовала примеру Турецкого Курдистана в революционной трансформации автономного региона под ее контролем с момента начала гражданской войны. После «волн арестов» под давлением Баас, в ходе которых «10 000 человек, включая мэров, местных партийных лидеров, депутатов, кадровых военнослужащих и активистов были арестованы, …силы курдской ПДС сбросили режим Баас в северной Сирии или Западном Курдистане, [а] местные советы появились повсеместно». Также, были созданы импровизированные комитеты самозащиты для обеспечения «безопасного начала падения режима Баас», «первая школа с преподаванием на курдском языке», а советы организовали справедливое распределение хлеба и бензина.

В Турецком, Сирийском и, в меньшей степени, в Иракском Курдистане, женщины теперь могут открывать лицо и свободно участвовать в общественной жизни. Старые феодальные связи разрываются, люди могут свободно исповедовать или не исповедовать любую религию, а этнические и религиозные меньшинства мирно сосуществуют. Если они окажутся способны остановить новый халифат «Исламского государства», то автономия ПДС в Сирийском Курдистане и влияние Союза общин Курдистана в Иракском Курдистане могут привести к еще более сильному взрыву революционной культуры и ценностей.

30 июня 2012 года. Национальный координационный комитет за демократические перемены (НККДП), более широкая революционная левая коалиция в Сирии, в которой ПДС является основной группой, также приняла «проект демократической автономии и демократического конфедерализма в качестве возможной модели для Сирии».

 

Защита Курдской революции от «Исламского государства»

При этом Турция пригрозила напасть на курдские территории, если «террористические базы будут находиться в Сирии», в то время как сотни боевиков Союза общин Курдистана (включая РПК) со всего Курдистана пересекают границу для защиты Роджава (Запад) от нападений «Исламского государства». ПДС утверждает, что умеренное исламское правительство Турции уже вовлечено в опосредованную войну против курдов посредством облегчения перемещения международных джихадистов через границу для участия в боевых действиях на стороне «Исламского государства».

В Иракском Курдистане Барзани, ополченцы которого боролись вместе с Турцией против РПК в 1990‑е в обмен на доступ к западным рынкам, призвал к формированию «объединенного курдского фронта» в Сирии при помощи союзничества с ПДС. Барзани выступил посредником в «Эрбильском соглашении» в 2012 году, в результате которого был сформирован Курдский национальный совет, а лидер ПДС Салих Муслим подтвердил, что «все партии настроены серьезно и стремятся развивать сотрудничество».

Те не менее, в то время как изучение и осуществление на практике либертарных социалистических идей среди руководства и рядовых последователей Союза общин Курдистана является бесспорно положительной тенденцией, нам все еще предстоит убедиться в серьезности их заявлений об отказе от кровавого авторитарного прошлого. Курдская борьба за самоопределение и культурную независимость дают надежду на фоне туч, которые сгущаются в лице «Исламского государства» и кровавых фашистских войн, которые ведут исламизм, баасизм и религиозное сектантство, давшее им жизнь.

Социально прогрессивная и независимая от церкви прокурдская революция с либертарными социалистическими элементами, объединившая иракских и сирийских курдов и возобновившая борьбу между турками и иранцами, все еще может иметь перспективы. А пока что те из нас, кто ценит идею цивилизации, должны поблагодарить курдов, которые борются против джихадистов исламского фашизма днем и ночью на линиях фронта в Сирии и Ираке, защищая радикальные демократические ценности ценой своей жизни.

«Единственные друзья курдов – горы» (Курдская поговорка).

 

Workers’ Liberty, Великобритания

Workers’ Liberty поддерживает связи с турецкой организацией Marksist Tutum. Мы взяли у них интервью о текущих конфликтах на Ближнем Востоке.

– Как Вы оцениваете политику правительства Турции в отношении группировки «Исламское государство Ирака и Сирии» (Islamic State in Iraq and Syria – ISIS)?

– Несмотря на официальные отказы и недавние шаги, предпринятые в обратном направлении, правительство Турции поддерживало ISIS, когда это отвечало его интересам. Поддержка была различной: предоставление убежища, вооруженная помощь, создание условий для проведения подготовки, лечение солдат ISIS, предоставление безопасного прохода в Сирию через территорию Турции, и т. д. Недавно правительство явно отказалось, по крайней мере, от некоторых из этих видов помощи.

Проводимая правительством политика является частью его общей политики на Ближнем Востоке. И эта политика является последствием нового уровня развития капитализма в Турции. Занимая 17‑е место в мире по уровню развития экономики и будучи членом G-20, Турция уже в течение некоторого периода является субимпериалистическим государством. Плюс особый идеологический фон Партии справедливости и развития (AKP) с ее стремлением достичь доминирования в регионе, как это было в прошлом во время Османской империи.

Однако политика поддержки радикальных исламистских групп является только одним примером такой общей империалистической политики. До массового восстания и гражданской войны в Сирии турецкое правительство проводило иную политику. Оно старалось наладить дружеские отношения с Асадом, намереваясь преобразовать режим мирными методами, запуская процесс сверху донизу, с чем, кажется, был согласен Асад.

Однако волна революционных восстаний в арабском мире обеспокоила Турцию, в результате чего Турция изменила свой курс в отношении Сирии. Во-первых, это произошло из-за курдского вопроса в контексте ситуации вокруг Сирии. Правительство Турции понимало, что Сирия находилась в процессе раздела. И оно не хотело, чтобы сирийские курды воспользовались гражданской войной в Сирии и получили определенную автономию, как в Ираке. Не забываем, что движение сирийских курдов возглавляет партия Демократический союз Сирии (PYD), которая входит в состав более широкого движения – Рабочая партия Курдистана (PKK). Любые завоевания Демократического союза Сирии, конечно же, усилили бы позицию Рабочей партии Курдистана в переговорах между правительством Турции и Рабочей партией Курдистана. А во-вторых, для того чтобы не потерять основания для завоевания некоторой позиции в Сирии после ожидаемого свержения Асада. Ожидалось относительно быстрое свержение Асада по примеру Бин Али, Мубарака и Каддафи. Для того, чтобы реализовать свою империалистическую политику, правительство Турции приняло решение использовать религиозную рознь в регионе. Поскольку ему требовались действующие местные силы на местах, правительство предпочло поддерживать исламистские группы, как это делают многие другие империалистические региональные власти в данном регионе.

– Как курды Турции отреагировали на конфликт между ISIS и курдами?

– Курды в Турции очень болезненно относятся к вопросу о Кобани (Kobane). Атаки ISIS на Кобани и поддержка, оказываемая салафитам турецким правительством, вызвали ярость среди курдского населения Турции. И они начали широкую кампанию, чтобы выразить солидарность с жителями Кобани, которые находились в осаде. Кроме того, по всей Турции прокатились массовые протесты. Это продолжилось, когда курдская молодежь поехала принимать участие в вооруженной борьбе. Сотни тысяч курдов вышли на массовые демонстрации, организованные Народной демократической партией Турции (HDP). В этих массовых демонстрациях 6–7 октября полицейские и фашистские силы убили более 40 человек.

– Какова была реакция левых сил в Турции?

– В целом, левые силы поддержали Кобане в противостоянии с ISIS. Но существуют определенные различия в их отношении и подходе к данной проблеме. Например, группы левых сил, придерживающиеся учения кемализма, выразили свою обеспокоенность поддержкой Кобани, оказываемой со стороны США. Поэтому они как-то воздерживались от поддержки Кобани. С другой стороны – прямо противоположная позиция других левых групп, которые выступают в роли дополнительной ветви курдского движения и группируются вокруг него. Поддержка курдского движения этими группами осуществляется не в силу каких-либо принципов, в своей деятельности они отказались от марксистских принципов. Такое впечатление, что они забыли задачу революционеров-марксистов нести социалистическое сознание в рабочие массы и организовать их.

– Какие действия предпринимали Вы и Ваши соратники для решения этих вопросов?

– Наши действия в связи с данным вопросом были разнообразными. Прежде всего, мы организовывали марши жителей рабочих районов и приглашали другие группы и организации присоединяться к нам. Кроме публикации статей и заявлений в наших изданиях, мы продолжаем свою независимую деятельность на заводах, в промышленных районах и рабочих кварталах, устанавливая стенды для регулярной агитации, распространяем листовки, чтобы погасить шовинистическую волну в среде рабочих. Мы продолжаем каждую неделю проводить образовательные семинары и мероприятия, регулярно посещать дома рабочих в рабочих кварталах.

Кроме нашей собственной деятельности, мы принимаем участие в общих протестах, демонстрациях и кампаниях, проводимых в поддержку Кобани. Мы являемся частью Народно-демократического Конгресса (HDK – People’s Democratic Congress), который представляет собой форму фронта, в состав которого входит движение курдов и многие социалистические партии и группы. Мы также принимали участие в совместных маршах и демонстрациях, которые были организованы Народно-демократическим Конгрессом (HDK) и Народно-демократической партией (HDP – People’s Democratic Party).

– На вашем веб-сайте мы читаем о том, что различные профсоюзы в Турции призывали организовать забастовки в знак поддержки борьбы курдов против ISIS. Можно ли что-то добавить по этому поводу?

– Да, такие призывы звучали, но они, к сожалению, оказались малоэффективными. Не было организовано ни одной забастовки. Это было показательным действием, не имеющим практически никакого результата. Произошло это, в основном, из-за того, что профсоюзы в Турции вообще малоэффективны и «невесомы». Они крайне неорганизованны и забюрократизованны, практически утратили связь со своими членами, что привело к тому, что рабочие им не доверяют.

– Как Вы считаете, почему правительство США начало бомбардировки, например, в поддержку Кобани, и какие лозунги Вы бы выдвинули в отношении военной интервенции?

– Мы считаем, что в самой формулировке вопроса заложена ошибка, которая не позволяет нам дать всеобъемлющий ответ. Поэтому мы попытаемся дать свой ответ, разделив вопрос на несколько частей.

а) Что касается причины того, почему американский империализм прибег к бомбардировке: все дело в том, что у американского империализма свои интересы в данном регионе. Он фактически обеспечил усиление ISIS и сейчас использует это в качестве предлога для повторного вторжения в регион. США закрывали глаза, пока ISIS не вырос до определенного уровня. Но когда ISIS захватил Мосул и начала нападать на иракский Курдистан, американский империализм забеспокоился и развернул свою кампанию. Но даже сейчас мы не уверены, является ли его целью полное уничтожение этого движения. Американцы стремятся довести ISIS до уровня, который они могли бы контролировать. А для этого им необходимы силы на местах.

После многих случаев неудач, которые пережили другие силы в борьбе с ISIS, примеры сопротивления в Шенгали, организованного Рабочей партией Курдистана, и сопротивления в Кобани, организованного Демократическим союзом Сирии, свидетельствуют, что Рабочая партия Курдистана и ее более широкое движение являются единственной серьезной силой, проявившей себя в борьбе против ISIS на местном уровне. А американский империализм воспользовался возможностью восстановить свое положение в регионе, оказав свою поддержку курдам. Не забывайте, что более широкое движение Рабочей партии Курдистана – практически единственная светская мусульманская сила в данном регионе, которая пользуется поддержкой в массах.

Еще в отношении курдского вопроса в Турции можно добавить, что американский империализм страстно желал бы оставаться в игре. А проблема в Кобани оказалась прекрасной возможностью для входа в игру. Америка воспользовалась возможностью представить себя в качестве защитника курдов.

б) Мы считаем вторую часть вопроса некорректной. Идет империалистическая война, и то, что мы переживаем в настоящее время, это только частные примеры, моменты этой войны. Они происходят в силу логики разворачивания империалистической войны. Революционеры-марксисты не могут сказать «да» или «нет» таким поворотам и моментам и выступить с особыми призывами по отношению к ним. Мы отбрасываем такое противопоставление – «да» или «нет». Нам нельзя упустить восприятие общей картины. Такие случаи представляют лишь часть империалистической войны.

Необходимо особо отметить, что выступление против обстрела со стороны США в этом конкретном случае не обязательно носит антиимпериалистический характер. Следует помнить, что не является редкостью то, что национально-освободительные движения получают поддержку от той или иной мощной державы.

Хотя этот обстрел помог курдским силам в Кобани, мы знаем, что империалисты делали это не из добрых намерений по отношению к курдам, и что позднее это может означать нечто совершенно противоположное. Это очень зыбкое основание. Мы должны обличить империалистическую войну и оказать свою поддержку сопротивляющемуся курдскому народу.

– Как бы Вы оценили характер Рабочей партии Курдистана и ее движения, в той мере, в какой Вы можете судить о формах социальной и политической организации в районе сирийского Курдистана, который находится под ее контролем, например, в Кобани?

– Рабочая партия Курдистана была основана в конце семидесятых годов 20 столетия курдскими революционерами-интеллектуалами. В то время, когда еще существовал СССР и многие национально-освободительные движения в мире называли себя марксистско-ленинскими (ML) для того, чтобы получить поддержку СССР, Рабочая партия Курдистана шла таким же путем. Сначала это движение появилось как восстание радикально настроенной мелкой городской буржуазии и бедных крестьян, приняло стратегию гражданской войны, провозгласило себя социалистическим, но утверждало, что первоочередной его задачей было создание независимого объединенного Курдистана. Искать в сталинской концепции о поэтапной революции обоснование такого аргумента не приходилось. После военно-фашистского переворота в 1980 в Турции, когда фашистский режим нанес сокрушительный удар по всем левым организациям и навязал удушающие репрессии всему обществу, в 1984 году Рабочая партия Курдистана начала партизанскую войну в Курдистане на территории Турции против турецкого государства.

После распада СССР в начале 90‑х Рабочая партия Курдистана начала постепенно избавляться от тяжести ярлыка «марксистко-ленинская». Она провозгласила, что больше не являлась марксистко-ленинской партией, удалила серп и молот со своего флага и даже несколько раз в течение последующих лет поменяла свое название. Таким образом, она поставила себя в политический ряд, который отвечает ее действительной природе (мелкобуржуазной партии с крестьянским основанием). Несмотря на это, мы, исходя из того факта, что курды являются народом, лишенным своих гражданских прав, делаем упор на демократическом и относительно прогрессивном историческом характере национально-освободительной борьбы Рабочей партии Курдистана против расистско-шовинистического элиминационистического турецкого государства. Мы отстаиваем необходимость безусловного признания права курдского народа на самоопределение, включая его независимость. Мы рассматриваем борьбу курдского движения за реализацию этого требования не как социалистическое, но демократическое и прогрессивное движение.

Мы знали с самого начала, что Рабочая партия Курдистана не была марксистским либо социалистическим движением с пролетарскими классовыми корнями. Для нас Рабочая партия Курдистана была национально-освободительным движением, ведущим законную, справедливую борьбу. Как любое прогрессивное национально-освободительное движение, она имела буржуазно-демократический характер, программу и цели. Мы никогда не считали правильным присваивать ей социалистические категории. Необходимо подчеркнуть, что для нас те подходы, которые Рабочая партия Курдистана принимает за социалистические, а затем обвиняет за их измену социализма, в принципе своем ошибочны. Мы также хотели бы сказать, что, поскольку Рабочая партия Курдистана набрала силу и расширила свое влияние в различных городах по всей Турции, неверно было бы толковать это так, что Рабочая партия Курдистана является социалистической организацией рабочего класса, получает распространение среди курдских рабочих и, в частности, курдской молодежи с левыми взглядами. Данное понимание является иллюзией, а восприятие Рабочей партии Курдистана как организации, ведущей социалистическую борьбу рабочего класса, не только не способствует укреплению борьбы турецких и курдских рабочих, но ослабляет ее.

По мере того, как она укрепляла свои позиции, буржуазно-демократический национальный характер Рабочей партии Курдистана проявился в большей степени. Однако в силу остроты курдского вопроса, особенно с учетом нынешнего дезорганизованного состояния рабочего класса, это движение сохраняет свою позицию как наиболее важное демократическое движение Турции. Другой причиной нашей поддержки демократических требований этого движения является разрушение националистических предрассудков среди турецкого рабочего класса. Принимая во внимание существующий широко распространенный турецкий шовинизм, данную позицию сложно соблюдать, но у нас нет ни малейшего намерения поддаваться шовинизму и отказываться от наших интернационалистических принципов по данному вопросу.

Что касается второй части вашего вопроса, разные политические группы в сирийском Курдистане, например, в Роджаве, пришли к соглашению разработать кантональную структуру под руководством Демократического союза Сирии. В Роджаве было объявлено о создании трех кантонов, которые территориально отделены друг от друга. Относительная демократическая система работы правительства вступила в действие. В ассамблеях кантонов участвуют не только курды, но и арабы, и турки, да и прочие национальности получили определенные квоты, было продумано также представительство женщин. Внедрена система совместного председательства на многих уровнях управления, что позволяет женщинам принимать активное участие в руководстве.

Важно подчеркнуть, что руководством Роджавы были предприняты шаги в сфере буржуазно-демократических реформ. Было бы неправильно сводить такой вид реформ к структуре типа коммуны или сравнивать с другими социалистическими реформами. Некоторые группы турецких левых стараются назвать эти реформы созданием коммун, даже превосходя опыт коммун, советов и рабочих советов. Это крайне преувеличено, что вредно. В этом нет необходимости, чтобы расширить поддержку борьбы курдского народа и его демократических завоеваний. Но уровень турецкого левого движения находится на таком низком уровне, что можно было даже говорить о существовании коммуны в Гези.

– Что Вы думаете о левых организациях и организациях рабочих на международном уровне и что следует делать в этом направлении?

– Во-первых, необходимо повторить, что идет империалистическая война. Ближний Восток является основным полем битвы. Это – более широкая картина для понимания глубины природы событий и того, на каком фоне они происходят. Без понимания данного факта никто не сможет совершать правильные и последовательные действия. Таким образом, марксисты всего мира должны разоблачать и противодействовать империалистическим намерениям их правительств, прежде всего. Они должны продолжать серьезную работу в среде рабочего класса, чтобы объяснять рабочим природу империалистической войны. И необходимо бороться с империалистическими настроениями в среде рабочего класса, а если необходимо, плыть против течения.

Частью марксистского противостояния империалистическим войнам является обязанность поддерживать право на самоопределение угнетенных народов и поддержка их национальных демократических требований и движений против угнетателей. А для курдского национального движения, в частности, в Роджаве, Кобани, левые силы могут организовать различные виды работы с целью поднимать этот вопрос во всех организациях рабочих, в частности, в профсоюзах. Также идет кампания, возглавленная курдским движением, для оказания помощи осажденному городу Кобани. Мы знаем, что некоторые группы левых присоединились к международному дню действия в поддержку Кобани. В этом видится положительный пример.