Катарина и Александр, не сговариваясь, повернули своих лошадей на дорогу, огибавшую деревню Карабас, и направились по тропе, проходившей по крутому склону и ведущей к Алте-Весте. Катарина хотела остановиться в Леве, но Александр возразил, заявив, что у них нет времени. Им необходимо поскорее разузнать, где фон Меклен. Она пыталась настаивать, но ее слова остались без внимания.

Пару часов спустя она остановилась и с облегчением соскользнула с лошади. Теперь они передвигались по-черепашьи медленно. Когда они проскользнули мимо наблюдательного поста, ее нервное напряжение передалось коню, ставшему опасно пугливым. Желудок Кэт, казалось, завязался узлом. Дыхание стало прерывистым, а руки в перчатках вспотели.

Александр, привстав в стременах, вглядывался в белеющую вдали на скале крепость.

– Он там, – наконец ровным голосом произнес Александр, и грубое ругательство сорвалось с его губ, когда он сел обратно в седло. – Он, должно быть, уже принялся за жителей Таузендбурга. – Александр еще раз посмотрел на крепость и тихо добавил: – В нем всегда было что-то от гения.

– Безумного гения, – поправила она.

– Вот что делает его особенно коварным и помогает побеждать. Человек может менять свои представления в соответствии с целесообразностью, но, лишенный представления о целесообразности…

– Он человек, Александр. Его можно победить.

– И однако он в Алте-Весте, а мы здесь.

Вздохнув, она уныло кивнула.

– Что же нам теперь делать?

Его взгляд с нежностью скользнул по ее лицу.

– Ну и дураком же я был. Нам следует вернуться в Леве.

Она, прищурившись, подозрительно посмотрела на него.

– Почему такая перемена?

– Ты уже бежала от него однажды…

Она покачала головой.

– Слишком дорогой ценой. Эта долина… Таузенд… не обретут мир до тех пор, пока Бат обладает властью. А я пообещала Изабо, что она будет жить при мире.

Его поразило, когда она назвала брата по имени, но он ничего не сказал, только кивнул. Лучи полуденного солнца освещали подножие крепости. Раньше крепость для нее олицетворяла мощь и величие, теперь же она была средоточием различных движущихся теней. Вдали залаяла собака. Катарина вздрогнула. Из груди ее вырвался стон, прежде чем она успела подавить его.

– Спокойно, – прошептал Александр. – Гончие внутри крепости.

– Пока.

На камнях у основания Алте-Весте растительность была весьма скудной, хотя здесь все еще сохранились остатки леса – редкие разбросанные стволы как бы призывали к осторожности тех, кто попытается проникнуть в крепость.

– Как нам пробраться? – спросила она, спрятавшись за валуном и ощущая исходящее от Александра тепло. Она все бы отдала за то, чтобы вернуть полное любви и смеха время, проведенное ими в прошлый раз в Алте-Весте, несмотря на пыль и осколки прошедших десятилетий. Минуту спустя она сама ответила на свой вопрос: – Саперные туннели.

Александр встретился с ней взглядом, и печальная улыбка приподняла уголки его губ.

– Саперные туннели. Возможно. – Он провел кончиками пальцев вниз по ее лицу, а она поцеловала его ладонь. – Как жаль, что последние недели не могли длиться вечно, – пробормотал он, словно эхом вторя ее безмолвной мольбе. – И клянусь Богом, что хотел бы твою уловку превратить в правду и стать твоим супругом до конца моих дней.

Она нежно прижала кончик пальца к его губам и смахнула слезы.

– Ш-ш-ш, – удалось выдавить ей. – Мы еще не потерпели поражения. В конце концов, может оказаться, что фон Меклен вовсе не такой непобедимый. Не говори того, с чем тебе потом, возможно, придется долго жить.

Он усмехнулся и, схватив ее за руку, запечатлел поцелуй у основания каждого пальца.

– Ах, моя любовь, это с тобой я намерен прожить очень долго. Вместе с коготками и всем прочим.

Она тихо засмеялась и легонько провела ногтями по его щеке. Свет в его глазах углубился и стал ярким, словно ртуть.

– Моя талантливая Кэт, – сказал он, глядя на нее. Она склонилась к нему.

Они целовались, словно пробуя друг друга на вкус, знакомясь и исследуя… так много еще предстояло каждому открыть, чего они никогда не узнают, так много тайн останется неизведанными и столько наслаждений они не успеют доставить друг другу.

Александр еще долго сжимал ее в объятиях. Молча они вернулись к действительности и принялись изучать крепость.

– Знаешь ли ты, что все осадные орудия находятся внутри, – заметила она.

– Для нас в них мало проку, – ответил он. – Потребуется целая армия, чтобы управлять ими.

– Армия? – она покачала головой. – Нужно подумать, как поступила бы Грендель. Магия. Иллюзия. Может быть, удастся претворить в жизнь те обвинения, которые против меня выдвинуты.

Он бросил на нее скептический взгляд, и она усмехнулась в ответ.

– Алте-Весте была построена, чтобы противостоять армиям и выдерживать осады месяцами, верно?

Он медленно кивнул и напомнил ей:

– Теперь она не в таком состоянии, чтобы выдержать настоящую осаду.

– Но фон Меклен ожидает атаки.

– Войска герцога прибудут сюда не раньше, чем через день.

– Тем лучше, – размышляла она вслух. – Подождем до наступления ночи. А затем фон Меклен получит то, что ожидает. В реальность чего он поверит. Армию. – Он казался совершенно ошеломленным. – По рецепту Грендель, – подсказала она.

Постепенно его лицо осветилось улыбкой, и он согласно закивал.

– Иллюзорная армия.

Она кивнула, улыбнувшись в ответ.

– Но откуда? Давай прикинем… Восточная стена разрушена в нескольких местах, но скала под нею совершенно неприступная. Нацелимся на южную стену. Пусть он сосредоточит там свои силы. – Он скользнул по ней лукавым взглядом. – А тогда…

– С севера нагрянет мой отец.

Он усмехнулся.

– Вот именно. А до того я могу проскользнуть в крепость. Там, должно быть, достаточно пороха, чтобы нанести отвлекающий удар, а потом постараюсь встретиться один на один с фон Мекленом.

По телу ее пробежал холодок и замер где-то чуть ниже сердца.

– Нет, – прошептала она. – Ты не можешь пойти туда один.

– Я уже давно сказал тебе, что это война двоих, Катарина. Между мною и фон Мекленом. И она не закончится до тех пор, пока один из нас не погибнет.

– Ты такой же безумец, как и он. Рискнуть столь многим ради личной мести…

– Рискнуть ради столь многого, Кэт. Не только ради себя. Если мне удастся победить фон Меклена до прихода армии твоего отца, тогда, возможно, удастся сохранить долину. Если же начнется сражение…

– Знаю, знаю, – слабым голосом сказала она. Это было именно то, на чем она постоянно настаивала – уберечь долину Карабас от разорения, вызванного битвой. Но тогда она еще не знала, какой ценой ей придется заплатить.

– Нам нужно вернуться в Леве, чтобы подготовиться к вторжению Грендель. Траген и прочие помогут нам подготовить поле так, чтобы оно выглядело, будто тысячи людей расположились там лагерем.

– По крайней мере почти не будет луны, – пробормотала она. Это единственное, в чем им повезло. Она неслышно поднялась и, согнувшись, побежала к лошадям.

В Леве Катарина ускользнула от мужчин, собирающих порох и дробь, и отправилась в конюшню, чтобы усадить Изабо в повозку, которая увезет ее вместе с остальными в деревню Карабас. Малышка одарила ее храброй, хотя и неуверенной улыбкой, и сердце Катарины чуть не остановилось в груди. Она присела на край деревянной скамьи и расправила одеяло на тоненьких плечиках. Из стоящего в ногах мешка раздалось недовольное мяуканье.

– Я не боюсь, мама, – крошечные ручки, лежавшие на коленях, сжимались и разжимались.

Катарина поцеловала тонкие каштановые волосы.

– Я знаю, что ты не боишься, любимая.

– Но Страйф, он…

Рассерженное «мяу» прервало ее слова, и до Катарины донеся тихий смешок.

– Никому не нравится покидать дом, дорогая. Даже Страйфу.

– А тебе тяжело уезжать, мама?

Рука Катарины задрожала.

– Да, о да. – Она замолчала, борясь со слезами. – Очень тяжело.

К повозке подошел Франц и, откашлявшись, произнес:

– Прошу прощения, мадам, но нам пора уезжать.

Она кивнула.

– Минуту. Всего минуту.

Она крепко прижала к груди Изабо. Малышка подняла мешок с котом.

– И Страйфа тоже!

Катарина улыбнулась и, поцеловав кончики пальцев, похлопала кота по голове.

– И Страйфа тоже.

Еще одно объятие, и она спустилась с повозки, а Франц вскарабкался на ее место. Подошла Луиза и со слезами обняла Катарину, затем села с другой стороны от Изабо. Печальный Лобо устроился сзади, у багажа, с решительным выражением лица и с пистолетом на коленях. Ему доверили защищать спутников, и Катарина не сомневалась, что он, если потребуется, пожертвует жизнью ради них.

Затем пришел Александр, давший ей необходимое время для прощания. Он что-то сказал Францу, похлопал его по плечу и снова встал рядом с Катариной. Вожжи щелкнули, и повозка тронулась. Кэт вздрогнула, а Александр обвил ее рукой.

И тут. Изабо, развернувшись, встала в повозке на колени и принялась махать рукой.

– Мама, мама…

Луиза крепко держала ее за талию.

Катарина сделала шаг вперед. Александр нежно положил ладонь на ее руку.

– Мама, спой мне!

Катарина сжимала ладонь Александра.

– О, чистая моя любовь, восстань и удались, – запела она, и ее голос, прекрасный и сильный, заполнил воздух. – Смотри – оттаяла земля, – голос ее чуть дрогнул. – Метели… – она еще крепче сжала ладонь Александра, – унеслись.

Повозка, миновав тополиную аллею, повернула за угол.

Во дворе воцарилась тишина. Все, подавленные прощанием, стояли молча и наблюдали. Александр надолго заключил Катарину в объятия и, продолжая обнимать ее, подал сигнал Трагену готовиться к выступлению. Без лишнего шума мужчины вернулись к своим обязанностям.

Час спустя они приготовили факелы и обмакнули их в маслянистую жидкость, которую поспешно размешивала Катарина. Если удача… и Грендель окажутся на их стороне, ярко-голубой свет, отбрасываемый факелами, будет освещать только небольшое пространство вокруг. Замысел состоял в том, чтобы создать видимость, будто стекается огромное количество солдат, но чтобы никто не мог рассмотреть эти тысячи.

В сумерках они собрали сухие дрова, чтобы развести костры, приготовили стрелы, наконечники которых ярко светились, так как их пропитали специальным раствором, и направились к Алте-Весте. Они тихо пробирались между деревьев до тех пор, пока не дошли до опушки леса и в поле зрения не показалась крепость. Последовало несколько кратких мгновений тишины, когда все стояли и с нетерпением ожидали появления луны из-за холма. Когда появился кончик тонкого серебряного месяца, Катарина развела небольшой костер, тщательно огораживая его, а товарищи Александра зажгли факелы и прикрепили их к длинным повозкам, создавая видимость построенного в шеренги войска. Затем повозки потащили вверх по склону. Все это создавало иллюзию того, будто армия медленно выходила из леса и становилась на позиции. В Алте-Весте воцарилась тишина.

Но, когда стали загораться лагерные костры, со стен крепости снова послышались крики. Она различила один голос, заглушивший лай собак и крики солдат, – он оповещал о прибытии армии маркграфа Карабаса. Катарина мречно улыбнулась. Действительно, прибыла.

Теплое дыхание коснулось ее затылка, и, повернувшись, она увидела Александра.

– Пора, – тихо сказал он.

– Нет! Не торопись. Месяц и наполовину не встал еще над холмом.

– Мы не можем ждать, пока фон Меклен обнаружит нашу хитрость. Он разошлет шпионов, не считаясь с тем, что они пойдут на верную гибель, если повстречаются с настоящей армией.

Поспешное совещание с Трагеном – и раздался тихий приказ: как только месяц взойдет над холмом, армия должна «атаковать». Катарина молилась о том, чтобы хватило шума и огня.

Александр направился сквозь редкий кустарник туда, где они обнаружили вход в саперный туннель. Не было никаких гарантий, что он не обвалится, хотя за прошедшие недели там установили подпорки, но он все еще оставался опасным, так как им не пользовались много лет, возможно целый век.

Он вошел, низко держа факел с голубым огнем, затем услышал у себя за спиной шорох камней и, оглянувшись, увидел у входа силуэт Катарины.

– Возвращайся назад, – приказал он.

– Трагену я не нужна. А тебе понадоблюсь.

Она показала свой пистолет, лук и колчан со стрелами.

– Назад.

Она покачала головой.

– У тебя нет времени на споры. Когда я входила, месяц уже почти касался вершины холма.

Он сердито посмотрел на нее, выругался и направился в глубь туннеля. Она последовала за ним.

Глубоко под землей было прохладно и сыро, словно в погребе без дверей, и жутко тихо. Катарина могла слышать свое собственное дыхание и случайное позвякивание шпаги Александра. Она знала, что вскоре над головой раздадутся яростные проклятья и треск выстрелов. Что-то пронзило ее – звук был настолько тихим, что она скорее почувствовала, чем услыхала его. Впереди Александр остановился и прислушался. Еще один отдаленный глухой удар. У подножия крепостной стены началась атака.

– Началось, – сказал он.

Они повернули за угол, и туннель тотчас же стал подниматься вверх. До них стали доноситься топот ног бегущих солдат, звуки выстрелов и слова проклятий. Порой сквозь руины они могли разглядеть двор Алте-Весте.

Катарина пыталась посмотреть на происходящее сквозь трещину в стене, но поспешно отступила назад, поскользнулась и чуть не упала. Она нагнулась и провела пальцами по тому, что показалось ей сначала грязью. «Зерно!» Она принялась рыть вокруг отверстия в стене туннеля.

– Должно быть, по ту сторону стены были склады с зерном, – прошептала она и, подняв на него глаза, спросила: – Ты видел когда-нибудь, как горит зерно?

– Диверсия внутри диверсии.

Он встал на колени рядом с ней, и они принялись собирать горстями сгнившее зерно и складывать его в кучу за камень у входа. Через несколько минут все было готово.

Александр вынул шпагу. Кэт сглотнула. Не так быстро! Но вслух ничего не сказала, только кивнула и достала кремень и огниво.

– Сосчитай до шестидесяти, – дрожащим голосом сказала она, – тогда я зажгу огонь. Ты можешь доверять мне… – Голос ее дрогнул и прервался.

– Я знаю, что могу, любимая, – отозвался он, и его тихий шепот прозвучал удивительно ласково.

Он поцеловал ее в последний раз глубоко и страстно, затем отстранился.

– Оставь себе время на то, чтобы успеть убежать.

Она кивнула. Легко, словно призрак, коснувшись ее губ, он развернулся и принялся карабкаться вверх по груде обрушившихся балок и обломков каменной стены. Ее переполняло чувство горькой печали. «Считай!» – приказал ей рассудок, и она поспешно принялась наверстывать упущенное:

– Четырнадцать, пятнадцать…

Александр перешагнул через последние бревна и попал прямо в хаос. Вокруг него кружила водоворотом паника неподготовленной обороны. Не обращая на нее внимания, он направился через двор, и подошвы его сапог отбивали привычный ритм, выработанный годами солдатской дисциплины. Все казалось еще более неясным, чем он себе представлял, но тем не менее оно наступило.

Граф Балтазар фон Меклен с важным видом расхаживал по платформе и, выкрикивая приказания, хлестал тех, кто оказывался поблизости. Позади него стояла женщина, тонкая струйка крови сочилась из раны на ее щеке, но глаза ее горели восторгом, в них не было боли.

Пробегавшие вокруг Александра солдаты стали замедлять свой бег, их глаза изучали его, стараясь определить его роль. Лейтенант с холодными глазами прицелился в него из карабина и уже открыл рот, чтобы отдать приказ, но раздавшийся за спиной Александра вопль сбил его с толку.

Раздались крики «огонь!», и Александр улыбнулся, когда солдаты снова забегали вокруг него. Его Кэт успешно справилась со своей задачей.

Он поднял шпагу. Его рука крепко сжимала ее, словно срослась с нею. Казалось, сами камни под ногами придавали ему силу. Он сражался за Катарину. Кровь рода Карабасов струилась в его жилах. Род победителей не прервался.

– Фон Меклен! – Шагнув вперед, он отдал честь графу. Тот резко повернулся, чтобы посмотреть, кто осмелился выкрикнуть его имя.

Балтазар стоял на платформе, спешно построенной для него. Он ухмыльнулся при виде Александра, затем разразился хохотом.

– Алекси! Какая радость видеть тебя, – весело прокричал он. – Не могу сказать, что встреча неожиданная, я, конечно, ждал ее. Мы же похожи, помнишь?

– Между нами нет ничего общего, фон Меклен, – парировал Александр.

– Хо-хо, думаешь нет? – раздался ответ. Фон Меклен показал на стоявшую у него за спиной женщину. – Наши с тобой любовницы – ублюдки, насколько мне известно.

Александр подавил вспыхнувшей в душе гнев.

– Иди-ка сюда, – окликнул он негодяя, помахивая левой рукой, словно уговаривая маленького ребенка. – Ты опоздал получить наказание. Почти на пять лет.

Фон Меклен стал спускаться к нему по ступеням и, оказавшись внизу, сказал:

– Ах, ты все еще огорчаешься по поводу того небольшого маневра в Татлингене? Согласись, он был блистательным.

– То было убийство.

Человек, считавший, что это ему следует быть повелителем Таузендбурга, выразительно пожал плечами.

– Убийство? М-м-м… что ж, пусть будет так.

Фон Меклен решительным жестом остановил шестерых солдат, бежавших по направлению к густому дыму, окутавшему разрушенный туннель. Они, кашляя, остановились.

– Пускай Лунц приведет моих гончих, – приказал фон Меклен, многозначительно глядя на Александра.

Еще один солдат пробежал между ними, с криком прикрывая глаза руками. Александр выхватил у него карабин и направил его на застывшую в нерешительности группу.

– Не советую, – сказал он им.

– Приведите моих гончих! – снова приказал граф. В этот момент над его плечом пролетела стрела, и ее горящий наконечник вонзился в сухое дерево платформы за его спиной. Она быстро воспламенилась, языки пламени сердито взвились кверху. Он рывком выдернул шпагу из ножен. – Моих гончих!

Солдат резко остановился.

– Но, милорд, огонь… – начал он, но прежде чем успел закончить, фон Меклен взмахнул шпагой, чтобы вонзить ему в шею.

– Не стоит, – бросил Александр, и его шпага со звоном остановила оружие фон Меклена. Перепуганный солдат, жизнь которого только что спас Александр, в ужасе убежал.

Их клинки зазвенели, когда граф умело отбил удар. Он засмеялся.

– Я ненадолго задержу тебя, Алекси, а затем скормлю своим гончим.

Он сделал выпад. Александр парировал его и одновременно нанес ответный удар. В груди его кипела ненависть к человеку, которого он когда-то называл другом. Прежде эта ненависть душила его, путала мысли, но сейчас вместе со страстным желанием победить он проявлял хладнокровие, что позволяло ему видеть промахи фон Меклена, малейшие ошибки, которые обычно ускользали от него.

И он воспользовался своим преимуществом. Фон Меклен стал отступать. Он, спотыкаясь, поднимался обратно по ступеням платформы. Александр нанес удар, но граф быстро пришел в себя и парировал его.

Вдалеке раздавались крики, но Александр не мог их разобрать. Он слышал только звон клинков. Фон Меклен усмехнулся, но Александр увидел неприкрытое место и сделал выпад, его клинок задел плечо фон Меклена, полилась кровь, но рана была неглубокой. Клинки вновь скрестились, фон Меклен сумел отбросить Александра назад, и тот споткнулся на ступенях. Заглушая крики обезумевших солдат, прокатился взрыв смеха фон Меклена.

– Выпустите моих гончих! – снова раздался приказ.

Дерево с треском раскололось. Фон Меклен потерял равновесие и, покачнувшись, упал назад, на свою любовницу. На мгновение на его красивом невинном лице появилось выражение изумления. Затем оно исказилось животной злобой и раздался протяжный крик: «Не-е-ет!», сопровождающийся треском дерева: горящая платформа обрушилась, увлекая за собой графа Балтазара фон Меклена и Гизелу.

Мимо Александра пронеслись жаждущие крови гончие, пасти их были разинуты. Они бросились к руинам платформы и вниз, к развалинам восточной стены. Прошла секунда, и раздались вопли, мужской и женский, они нарастали до тех пор… пока не наступила полная тишина.

Солдаты, приблизившиеся к Александру, замерли, глядя на обломки. Сквозь толпу солдат протолкнулся офицер и заглянул вниз.

– Полковник, – полным благоговейного страха шепотом произнес один из солдат, обращаясь к подошедшему человеку: – Он умер.

Александр увидел, что офицер бросил на него взгляд, затем склонился над горящей грудой обрушившегося дерева, чтобы удостовериться в словах солдата, затем сделал шаг назад и стал выкрикивать приказы остановить сражение. Зерно почти догорело.

Александр поспешно вложил шпагу в ножны и побежал к входу в саперный туннель.

– Катарина! Кэт! Кэт, где ты?

– Откройте ворота! – услышал он приказ полковника. Солдаты побросали все оружие и бросились к воротам. Александр бежал против течения в то время, как у него за спиной распахнулись огромные деревянные двери. Затем наступила тишина, он оглянулся и увидел герцога Таузенда верхом на лошади в окружении почетного караула с факелами.

Александр не стал наблюдать, как встретят его высочество.

– Кэт! – воскликнул он.

– Я здесь, Александр. – Ее голос прозвучал словно хор с небес, а он бросился к ней навстречу в то время, как она пыталась протиснуться сквозь то, что было когда-то дверью в зернохранилище. В руке она держала лук.

Он вытащил ее из обломков и, закружив, принялся целовать так, словно перед ними открывалась жизнь, полная безмятежных поцелуев.