– Приехал шериф, – сказал один из полицейских. Все повернули головы и посмотрели на въезжающую на парковку машину. Когда она остановилась, из ее пассажирской двери вылез мужчина с таким видом, будто у него болят все кости. Мгновение он смотрел на нас, не двигаясь, затем, чуть заметно покачав головой, направился к нам, а за ним двинулась женщина, которая вела машину. Когда к нему подошли двое из трех полицейских, чтобы поговорить с ним, он остановился. Потом новый мужчина посмотрел на меня, и я завиляла хвостом.

– Расслабься, Белла, – прошептала Мамуля. Я взглянула на нее, чувствуя ее тревогу и по-прежнему ничего не понимая.

– Итак, – приветствовал нас этот Новый мужчина, подойдя к нам. – Как у вас всех идут дела?

– Мы явились сюда, чтобы осуществить конфискацию опасного животного, а эти люди устроили здесь что-то вроде митинга, – сердито сказал Мужчина в шляпе. – Они препятствуют исполнению закона, мешают полиции выполнять свои обязанности, укрывают опасное животное и злостно не подчиняются законному требованию полицейских.

Новый мужчина втянул носом воздух, глядя на моих друзей, стоящих рядом со мной.

– Весьма интересно, – заметил он. – Мэм, это ваша собака?

– Это собака моего сына, – ответила Мамуля.

Мне понравилось, что они говорят о собаке.

– Это и есть питбуль? – спросил Новый мужчина.

Мужчина в шляпе энергично закивал.

– Это было удостоверено тремя разными инспекторами отдела по контролю за животными в соответствии с…

– Чак, – перебил его Новый мужчина, – ты что же это, подумал, будто я говорю с тобой?

Мужчина в шляпе весь напрягся.

– Мы, по правде говоря, не знаем. – Мамуля пожала плечами. – Ее нашли, когда она жила под домом вместе с группой бездомных кошек.

– Кошек. Ничего себе, – сказал Новый мужчина. – Никогда ничего подобного не слышал.

– Все это не имеет значения, – злобно сказал Мужчина в шляпе.

– Что действительно имеет значение, так это то, что вам не удастся забрать Беллу, – холодно сказала Мамуля. Я чувствовала исходящий от нее неистовый гнев.

– Мы сделаем все, чтобы не дать вам и пальцем коснуться этой собаки, – добавил Тай, показывая на мужчин и женщин, стоящих рядом с ним.

Все напряглись и насторожились. Один из полицейских отступил на шаг и положил руку на один из металлических предметов, висящих у него на боку. Долгое время никто не говорил ни слова. Я нервно зевнула.

– Чак, ради всего святого, во что ты меня втянул? – спросил наконец Новый мужчина.

– Сэр, несколько лет назад к нам поступило множество жалоб на эту собаку, – сказал Мужчина в шляпе.

– Это каких же таких жалоб? На что именно? – сердито и требовательно спросила Мамуля.

– Ладно, послушайте, давайте все успокоимся, – безмятежно сказал Новый мужчина и улыбнулся Мамуле. – Сейчас ваши эмоции зашкаливают, но давайте посмотрим на этот вопрос здраво. – Он повернулся и посмотрел на парковку, где остановились еще две машины с мигающими огнями, и из них вышли и двинулись к нам еще несколько полицейских. Я завиляла хвостом. – Видите, вот так ситуация и выходит из-под контроля, – продолжал Новый мужчина. – Как бы неприятно это ни было, мы должны исполнить свою работу. Нам придется задержать эту собаку, но я обещаю вам…

– Этого не будет, – огрызнулась Мамуля.

– Мэм, позвольте мне закончить. Мы будем хорошо с ней обращаться. Я даю вам слово.

– Для меня это ваше слово ни черта не значит, – сказал Тай.

Новый мужчина посмотрел на него, прищурясь. Стоящие за ним полицейские переглянулись.

– А вот и доктор Ганн, – тихо сказала Оливия.

На парковку заехала еще одна машина, и из нее вышел еще один мужчина, которого я не знала. Еще двое полицейских вышли из здания через ту же дверь, через которую вышли и мы, и присоединились к нам. Получилась большая группа людей, но, к сожалению, я чуяла, что ни у одного из них нет в карманах лакомств для собак.

– Я Маркус Ганн, – приветствовал Нового мужчину вновь прибывший.

– Шериф Майка, – ответил Новый мужчина. Мужчины пожали друг другу руки.

– Привет, доктор Ганн, – сказала Мамуля.

– Привет, Терри.

– Привет, доктор Ганн, – сказал Тай.

Значит, незнакомца зовут доктор Ганн.

– Привет, Тай. Джордан. Дрю. Оливия. – Доктор Ганн повернулся к Новому мужчине. – Итак, господа, что я могу сделать для вас нынче вечером?

Мужчина в шляпе начал было отвечать, но Новый мужчина так на него посмотрел, что он сразу замолчал.

– Речь идет о собаке, – начал Новый мужчина.

– Это животное, оказывающее эмоциональную поддержку, – перебила его Мамуля. – Я почувствовала, как ее вновь охватывает страх, увидела, как задрожали ее руки. Обеспокоенная, я коснулась носом ее пальцев.

– В моем госпитале? – ответил доктор Ганн тоном, который напомнил мне тон Лукаса, когда он обнимал меня перед тем, как «Идти на Работу» – мягкий, тихий и неравнодушный. Мамуля посмотрела на меня, и я завиляла хвостом.

– Она приходит сюда уже давно, – сказал Тай. – А теперь приехали люди из управления шерифа, чтобы забрать ее у нас.

– Только через мой труп, – добавила Мамуля.

– И через мой, – сказал Стив.

Доктор Ганн поднял руку ладонью вверх.

– Мы не дадим им забрать эту собаку, доктор Ганн, – запальчиво сказал Тай. – И точка.

– Нам совершенно не хочется еще больше обострять этот конфликт, – сказал Новый мужчина.

– А-а, – сказал доктор Ганн, потирая подбородок. – Но теперь вы, если я правильно понял, вынуждены действовать. Не вы решили начать эту драку, но сейчас она уже идет.

Новый мужчина пристально посмотрел на доктора Ганна и чуть заметно пожал плечами.

– Постановление законодательного органа Денвера восемь дефис пятьдесят пять дает мне полномочия конфисковать эту собаку, – с нажимом сказал Мужчина в шляпе.

– Чак. – Новый мужчина вздохнул. – Твои реплики отнюдь не помогают разрядить ситуацию.

– Денвер, – задумчиво ответил доктор Ганн.

– Да, сэр. Я выполняю свои законные обязанности как инспектор отдела по контролю над животными.

– В Денвере. В графстве Денвер.

– Вот именно.

Доктор Ганн взглянул на меня, потом на двух полицейских, которые вышли из здания.

– Должен заметить вам, – сказал он наконец, – что здесь не графство Денвер. Здесь федеральная собственность.

– Раньше это никого не смущало. Нас вызывали в этот госпиталь уже не раз, – резко ответил Мужчина в шляпе.

– Вызывали? Вы утверждаете, что сегодня вечером вас сюда вызвали? – спросил доктор Ганн.

– Ну… нет. Я выслеживал это животное, которое является собакой запрещенной породы, и оно вошло в этот госпиталь.

– Вот именно, – сказал Новому мужчине доктор Ганн тем же мягким тоном. – А это федеральная земля. Она находится вне юрисдикции отдела по контролю за животными. Так что нужда в дальнейшей конфронтации отпадает сама собой.

Новый мужчина почесал голову, сдвинув на затылок свою бейсболку. Затем едва заметно кивнул.

– Я понимаю, что вы хотите сказать.

– Эй, собака. Иди сюда. – Мужчина в шляпе щелкнул пальцами, и я почувствовала, как Мамуля тревожно дернулась. Я не сдвинулась с места.

– Слушай сюда! – резко сказал Новый мужчина. – Чак, какого черта, что ты пытаешься провернуть? – Я почувствовала, что в нем разгорается гнев.

– Мне просто нужно…

– Нет, это мне нужно. Мне нужно, чтобы заткнул пасть и подчинялся приказам!

У Мужчины в шляпе сделался расстроенный вид.

Новый мужчина повернулся к доктору Ганну.

– Простите за недоразумение. Мы сейчас уедем.

– Милости просим к нам в любое время, шериф. Позвоните мне, и я покажу вам нашу новую клинику, – ответил доктор Ганн.

– Я с удовольствием на нее посмотрю. – Новый мужчина повернулся к полицейским, которые теперь, похоже, расслабились. – Ну все, разъезжайтесь по домам.

– Ладно, но я вам вот что скажу, – глумливо усмехнулся Мужчина в шляпе, тыча пальцем в Мамулю. – Я буду следить за этой собакой. И если увижу, что вы увозите ее отсюда на машине, я вызову полицейскую подмогу, и вас остановят, а ее я задержу.

– Ничего подобного ты не сделаешь, – ответил Новый мужчина и плюнул на землю.

– Но шериф…

– Черт возьми, Чак, ты и так уже зря потратил уйму нашего времени на одну-единственную собаку. На тебя ко мне поступает больше жалоб, чем на всех остальных инспекторов отдела по контролю за животными, вместе взятых. Я отстраняю тебя от службы и отправляю на переподготовку. Начиная с завтрашнего утра. Так что давай убирайся с глаз прямо сейчас. И чтобы никто у меня не смел останавливать какой-либо автомобиль из-за собаки, – с нажимом сказал он, пристально глядя на полицейских. – Никто. Вы меня поняли?

Некоторые из полицейских переглянулись, широко улыбаясь.

– Да, сэр, – ответили несколько из них.

– Вы… вы… – заикаясь, выдавил из себя Мужчина в шляпе.

– Верни служебный автомобиль и сдай дела, Чак, – устало сказал Новый мужчина. – А вы все разъезжайтесь.

Приятные полицейские вернулись к своим машинам. Тай и Мамуля погладили меня, и я завиляла хвостом. Они были счастливы.

– Итак… вам же известно, что правила Администрации по делам ветеранов запрещают присутствие на территории госпиталей животных, даже если они оказывают эмоциональную поддержку, – сказал доктор Ганн.

– Ага, насчет этого. – Тай пожал плечами. – С недавних пор многие ветераны приводят с собой в госпиталь своих терапевтических собак. Просто Белла была самой первой.

Доктор Ганн кивнул.

– У меня есть куча намного, намного более полезных дел, чем пытаться обеспечивать выполнение всего, что напридумывало начальство. Особенно раз уж, как вы говорите, столько пациентов начали игнорировать именно этот запрет. – Тай улыбнулся ему, и доктор улыбнулся в ответ. – Только не давайте ей никого кусать.

– О, да она никогда в жизни не сделает ничего подобного, – ответила Мамуля.

– Белла!

Я резко вскинула голову. На парковке остановилась еще одна машина, и я знала человека, который из нее выходил.

Это был Лукас.

* * *

В это мгновение мне показалось, что все остальные люди, стоящие вокруг меня, вдруг исчезли. Я увидела своего единственного человека, он стоял, раскрыв объятия и широко улыбаясь. Мы бросились друг к другу. Я скулила, виляла хвостом и лизала его лицо. Мы оба упали на землю, и я взобралась на него, жаждая его прикосновений и поцелуев.

– Белла, Белла, где же ты была столько времени? Как ты отыскала дорогу домой?

Я ничего не могла с собой поделать – я лаяла, не выполняя «Не Лай», и носилась кругами. Я наконец-то сделала «Иди Домой», я снова была с моим человеком, с моим Лукасом. Мамуля подошла к нам и опустилась на колени рядом с ним.

– Сегодня вечером она просто взяла и явилась сюда.

– Это поразительно. Я не верю своим глазам. Белла, я так по тебе тосковал! Лукас обхватил мою морду обеими руками. – Только посмотри, какая она худая. Белла, ты так отощала!

Мне ужасно нравилось слышать, как Лукас произносит мое имя. Он опрокинулся на спину, и я прыгнула на него, стала лизать его лицо, а он все смеялся и смеялся.

– Ну все. Хватит! – Он снова сел.

– Вы думаете, это возможно? Она действительно добралась сюда через горы? Сколько же миль ей пришлось пройти? – спросила Мамуля.

Лукас покачал головой.

– Если ехать на машине, то это почти четыреста миль, но я понятия не имею, сколько это будет, если идти по горам пешком. Ты, Белла, наверняка шла не по прямой.

Я лежала на боку, давая ему чесать мой животик. Мне всегда хотелось только этого – чтобы мой человек любил меня.

Мамуля погладила мой бок.

– Сюда приезжал этот тип из отдела по контролю за животными. Но шериф велел ему оставить Беллу в покое. – Мамуля больше не боялась и не была напряжена, она улыбалась.

– Да ну? Как здорово!

– Но я теперь никогда не буду спускать ее с поводка.

– И правильно сделаешь.

– Привет. – Это была Оливия. Я завиляла хвостом, и спустя мгновение меня уже гладила и она. Я никогда еще не чувствовала, что меня так сильно любят.

Мамуля встала с колен.

– Мне надо возвращаться на собрание моей группы. – Она погладила меня еще раз и вошла обратно в здание вслед за всеми остальными моими друзьями.

– Ты можешь в это поверить? – спросила Оливия.

– Честно говоря, до сих пор не могу. – Лукас поцеловал меня в нос. – Боже, я чувствовал себя таким виноватым и был совершенно уверен, что она умерла, так и не поняв, почему я за ней не пришел.

– Теперь это уже не имеет значения. Видишь, как она прощает тебя? В этом плане собаки просто удивительные существа.

– Да, кстати. Насчет прощения. – Лукас встал на ноги.

– Мне нечего прощать тебе, Лукас.

– Нет, я хочу сказать, что я прощаю тебя.

– Ах, вот оно что. – Оливия засмеялась. – Ну конечно, ты не можешь иначе.

– Сегодня утром я немного вышел за рамки.

– Я все понимаю. Ведь на медицинском факультете учиться нелегко.

– Нет, я не сдержался не из-за своей учебы, а из-за твоего омлета.

Они поцеловались, выражая свою любовь друг к другу. Я подпрыгнула и уперлась лапами в спину Лукаса, чтобы присоединиться к ним. Они оба рассмеялись, и я опять завиляла хвостом.

– Тебе, наверное, надо возвращаться в университет, – сказала Оливия.

– Нет, знаешь что? Давай просто поедем домой. Чтобы побыть с Беллой.

– Погоди, незнакомец, что ты сделал с настоящим Лукасом? С Лукасом, который никогда в жизни не совершал никаких безответственных поступков?

– Белла вернулась домой. Если мы сейчас не отпразднуем это событие, то у меня будет такое чувство, будто нам уже никогда не доведется праздновать что-либо еще. Это же чудо! Только посмотри на нее, она на седьмом небе от счастья. Я не могу сейчас вести себя серьезно. Мне хочется улечься на кровать рядом с моей собакой и дать ей крохотный кусочек сыра.

Я вскинула голову. «Крохотный Кусочек Сыра»? В самом деле?

* * *

Мы все вошли обратно в здание. К нам подошел Тай, чтобы посмотреть на меня.

– Ты не мог бы на минутку сходить кое-куда с Беллой? Это нужно Маку, – спросил он Лукаса.

– Маку?

– Его сейчас держат в запертом боксе для наблюдения. Ты же знаешь, у него был тяжелый год.

– Само собой, – медленно проговорил Лукас и посмотрел на Оливию.

– Иди к нему. У меня все равно скоро кончается смена, – сказала она ему.

Оливия поцеловала Лукаса, и я завиляла хвостом. Затем Тай, Лукас и я пошли по коридору и дошли до места, где были металлические двери, которые открылись, издав дзинькающий звук. Мы зашли в трясущуюся комнату, и после того, как двери со скрипом сдвинулись, а потом раздвинулись, оказались в каком-то месте здания, где я никогда не бывала прежде, хотя пахло здесь примерно так же, как и в других его местах. Тай подошел к окну, взял телефон и приложил его к уху.

– У меня тут посетительница, которая пришла проведать Мака, – сказал он. – Привет, доктор. Да, я знаю правила, но это важно. Нет. Нет. Я знаю, в чем нуждается Мак. – Тай хлопнул ладонью по стеклу окна, и мы с Лукасом вздрогнули. – Черт возьми, Тереза, открой дверь! – Голос у Тая был сердитый.

Раздалось жужжание, и дверь, щелкнув, открылась. Тай, Лукас и я прошли через нее. В коридоре нас встретила какая-то женщина и сразу уставилась на меня.

– Какого черта, Тай? Доктор Ганн…

– Доктор Ганн только что дал «добро» на то, чтобы сюда приходила эта собака, – перебил ее Тай. – В каком из боксов находится Мак?

Женщина, похоже, расстроилась.

– В последнем по левой стороне.

Лукас оглядывался по сторонам.

– Я никогда не бывал тут прежде.

– Ну а я бывал, – пробормотал Тай.

Мы дошли до конца коридора, и я завиляла хвостом. Я почуяла, кто находится там, за дверью – мой друг Мак! Эта дверь тоже зажужжала и открылась, и я бросилась в комнату. Мак сидел в кресле, и я сразу запрыгнула ему на колени.

– Белла! Привет! – Я облизала его лицо. Он был очень напряжен – и ему было страшно. – Я думал, что ты потерялась и больше никогда не придешь, девочка.

– Мы все так думали. Но она сумела отыскать дорогу домой. Через все эти горы, все эти сотни миль. Потрясающе, правда? – сказал Тай.

– Это точно. – Мак почесал мои уши, и я вздохнула.

– Только подумай, как трудно ей было проделать весь этот путь, – продолжал Тай. – Но она не сдалась. Она знала, что мы все на нее рассчитываем, что она для нас очень важна.

– Да, я понял, что ты хочешь сказать, Тай. Я же не дурак.

Тай подошел к нам, чтобы погладить меня.

– Ты один из нас, Мак. Ты всем нам нужен.

Мы долго оставались в этой маленькой комнате. Прижимаясь к Маку и ощущая прикосновение его рук к моей шерсти, я почувствовала, как его грусть немножко слабеет и к ней уже не примешивается такой сильный страх. Я дарила ему успокоение. Делала свою работу. И чувствовала себя счастливой.

* * *

Когда мы уходили из здания «Идти на Работу», мы оба пахли Оливией. Теперь у Лукаса была своя машина! Я села на переднее сиденье. Мы поехали в какое-то совершенно новое место, вышли из машины и поднялись по лестнице. В воздухе здесь витал запах Лукаса, и я поняла, что он бывал здесь и прежде. Он открыл дверь, и я увидела Оливию, сидящую в кресле. Ну конечно! Я подбежала к ней.

– Как здорово прийти домой и увидеть здесь тебя, – сказал ей Лукас.

– По дороге я заехала в магазин и купила собачьего корма и ошейник для мисс Беллы. И смотри, что я нашла в чулане! – Оливия взяла в руки сложенную ткань, и ее аромат сразу же ударил мне в нос – это было мое одеяло, пахнущее Лукасом! – Я положу его на кровать.

Лукас подошел к ней и пощупал одеяло.

– А я про него и забыл. – Он поцеловал ее, и я завиляла хвостом. – Как здорово жить в жилом комплексе, где разрешается держать собак, даже самых больших.

Оливия кивнула.

– В жилом комплексе, где разрешается держать собак, и в нормально относящемся к питбулям городе Голдене, штат Колорадо.

Мы все трое легли, прижавшись друг к другу, на маленькую кровать. На мне был новый жесткий ошейник. Мое пахнущее Лукасом одеяло висело в изножье кровати, но я не обращала на него внимания и продолжала лежать между Лукасом и Оливией. Я не сводила глаз с Лукаса, и вдруг он рассмеялся.

– Чуть было не забыл, – сказал он. Он пошел на кухню, а я осталась с Оливией, вздыхая от удовольствия, когда она меня гладила. Когда Лукас вернулся, я сразу же почуяла, что у него есть, и, оживившись, начала напряженно ждать.

– Она всегда так себя ведет, – усмехнулся Лукас.

– Это такой малюсенький кусочек сыра!

Ура! «Крохотный Кусочек Сыра»!

– Верно, но все дело в самом ритуале. Посмотри, она не сводит с него глаз.

Они оба были так счастливы, что играют со мной в «Крохотный Кусочек Сыра», что даже рассмеялись. Лукас медленно опустил руку, и я осторожно взяла его из его пальцев. Взрыв восхитительного вкуса на моем языке длился всего лишь мгновение, но именно этого мне так хотелось – лакомства, которое мой человек даст мне из своей руки.

Я вспомнила те голодные дни, которые я провела на тропе, когда я могла думать только об одном – о моем «Крохотном Кусочке Сыра». И сейчас он был так же чудесен, как и в моих воспоминаниях.

По правде говоря, в маленькой кровати было не очень-то удобно лежать, это было немного похоже на то время, когда я спала вместе с Гэвином, Тэйлором и Датчем, но я не спрыгнула на пол. Я лежала и вспоминала, какой я бывала голодной и как из-за этой болезненной пустоты в желудке еще больше тосковала по Лукасу. Я вспомнила Большую Киску, вспомнила, как она сидела на скале и смотрела на меня, когда я видела ее в последний раз. Я заботилась о Большой Киске, когда она нуждалась во мне. И я заботилась о бедном грустном Акселе, дарила ему успокоение, как недавно дарила успокоение Маку. Аксель любил меня. И Гэвин и Тэйлор тоже меня любили. Без любви и заботы их всех, а также и других людей я не смогла бы отыскать путь домой.

Все это происходило только для того, чтобы я смогла выполнить «Иди Домой». И теперь, лежа в кровати между Лукасом и Оливией, я знала, что я снова со своими людьми и никогда больше их не покину. Я хорошая собака.

Наконец-то я была дома.