Я прячусь в конюшне.

Поначалу я пыталась остаться с Эвелин и Фреей на кухне, надеясь, что их болтовня отвлечет меня, но они были слишком заняты заискиванием передо мной.

– Власть вашего отца должна быть непомерной. Расскажите нам о жизни при дворе.

– Ваша красота не знает границ. Неудивительно, что принц выбрал вас. А ваши кудри – это отличительная особенность вашего народа?

– Миледи, а женщинам вашей страны свойственно быть воительницами? Вы говорили с такой строгостью!

Мне нужно было сбежать от этого.

Конюшня с узким проходом небольшая, рассчитана на шесть лошадей. Она скрывается под низким навесом. Трактирщик или же Бастиан содержат ее в чистоте и порядке. В воздухе пахнет прелым сеном, этот запах особенно контрастирует с холодным влажным запахом тающего снега. Я бы все отдала, лишь бы вскочить на лошадь и ускакать отсюда, но вооруженные люди теперь будут следить за «принцессой Харпер из королевства Колумбия».

Уилл выдыхает теплый воздух мне в ладони в поисках лакомства, затем поднимает голову и утыкается мордой в мое лицо.

– Я принесу тебе яблоко в следующий раз, – шепчу я. – Обещаю.

Понятия не имею, что только что произошло с Рэном.

Может быть, я была слишком потрясена тем, что прогнала незваных гостей из трактира, или же всему виной наши споры. Возможно, Рэн что-то не так понял или я.

Я знаю, как быстро ловкий мошенник может заговорить зубы и убедить в том, что его путь – единственный верный. Я видела, как это случилось с моим отцом, и теперь мы с Джейком за все расплачиваемся. Что ж, в данный момент расплачивается только Джейк.

Я вытаскиваю телефон из кармана. Часы показывают, что сейчас в округе Колумбия половина четвертого дня.

Индикатор зарядки батареи горит красным, и у меня нет возможности подзарядить ее. В моей груди зарождается эмоция, горло сжимается. Я всего лишь пару раз просматривала фотографии. Наверное, устройство разряжается, даже если просто оставить его включенным. Как только телефон отключится, у меня больше не будет связи с мамой и Джейком.

Я сглатываю слезы. Конь снова утыкается мне в пальцы, задевая бархатным носом край телефона.

– Я теперь знаю, что, когда вы исчезаете, стоит в первую очередь проверить конюшни, миледи.

Повернув голову, я вижу Грея в конце прохода. Я снова поворачиваюсь к Уиллу и прячу телефон в карман.

Прогнать мысли о Джейке из головы трудно, но меня не покидает странное, сбивающее с толку чувство, что все здесь происходит по-настоящему, а там – нет. Особенно остро это ощущается, когда я стою в конюшне и слушаю, как тающий снег капает с крыши.

– У меня плохо получается притворяться, – тихо говорю я.

– Притворяться?

– Строить из себя ту, кем я не являюсь.

Грей идет по проходу и останавливается рядом со мной.

– Не заметил, что вы притворялись, принцесса Харпер из королевства Колумбия.

Я заливаюсь краской. Конь прихватывает мои пальца губами, и я отдергиваю руку, пока на смену губам не пришли зубы.

– Когда я сказала, чтобы ты доказал серьезность моих намерений, я не была уверена, что ты что-то сделаешь.

– Вы неплохо отдаете приказы.

– Я удивилась, что ты послушал. – Когда Грей в недоумении смотрит на меня, я поясняю: – То есть послушал меня, а не Рэна.

Стражник ничего не отвечает и вместо этого задает встречный вопрос:

– Вы первая девушка с той стороны, которая так хорошо ладит с лошадьми. Почему?

– Я много занималась верховой ездой, когда была помладше. Мама водила меня… – Мой голос срывается, когда я вспоминаю про маму. – Поначалу это было частью терапии после операции, чтобы подлечить мою ногу, но с течением времени это превратилось в увлечение.

Я останавливаюсь, чтобы погладить Уилла по щеке.

– Я не подозревала, как соскучилась по всему этому, пока… Пока не попала сюда.

– При этом вы не учились военному делу?

От удивления я смеюсь.

– Военное дело и езда верхом никак не связаны в мире, откуда я родом. – Я делаю паузу. – Как ты научился так бросать ножи?

– Упражнение и повторение.

– Твой отец тоже был стражником?

– Нет. Он был фермером. – Грей задумывается. – Моя мать была горничной в замке, а дядя был солдатом Королевской Армии. Когда я был маленьким, дядя показывал мне, что умел. Я схватывал на лету. Учиться было весело.

– Так ты вырос с желанием быть солдатом?

– Я вырос с намерением унаследовать фермерские владения, – качает головой Грей, а затем добавляет: – Когда я был помладше, мой отец получил тяжелую травму. Сначала он оказался зажеванным в молотилке, потом его протащила лошадь. После он не мог больше работать. Он не мог ходить. У меня было девять братьев и сестер…

– Девять!

Грей кивает. Неудивительно, что он так хорошо ладит с детьми.

Лошадь утыкается стражнику в руки, и он мягко хвалит животное и гладит по морде.

– Я делал все что мог, но я был всего лишь мальчишкой, который пытался выполнять мужскую работу. Со временем большая часть нашей земли была распродана, как и почти весь домашний скот. Наши урожаи беднели. Мы беднели. Каждый год замок принимал на службу десять новых стражников. Как вы знаете, это особая честь для семьи. Я должен был отказаться от своих близких, но я знал, что это их спасет. Когда я достиг совершеннолетия, то тут же подал заявку.

Я смотрю на Грея, завороженная его историей. Мой взгляд охватывает широкие плечи, спрятанное в чехлы оружие, доспехи, которые он до сих пор не снял. Я пытаюсь представить его одетым в хлопчатобумажную ткань и фланель, бросающим тюки сена в телегу. У меня абсолютно не получается.

– Так за образом устрашающего Грея прячется добряк, который ладит с детьми и животными?

Брови стражника приподнимаются:

– Устрашающий Грей?

– Я тебя умоляю. Ты прекрасно знаешь, что ты выглядишь пугающе. – Я нежно обнимаю голову Уилла, когда конь прижимает ее к моей груди. – Так ты присоединился к дворцовой страже и в итоге застрял с Рэном.

Этими словами я зарабатываю сочувствующий взгляд в свой адрес, и мне требуется секунда, чтобы понять почему.

Я вздыхаю.

– Ладно. Ты присоединился к дворцовой страже и в итоге заслужил такую честь, как охрана Рэна.

– К Королевской Страже, – сухо поправляет Грей. – И не сразу. Охрана королевской семьи действительно была высокой заслугой. Я долго тренировался, а затем еще месяцами стоял и сторожил закрытые двери.

– Тогда тебе не очень нужно было уметь метать ножи, да?

Губы Грея изгибаются в намеке на улыбку.

– Как я ранее уже говорил, я предпочитаю быть полезным.

– Можешь научить меня, как бросать нож?

Улыбка исчезает, появляется хмурая складка между бровей.

– Миледи?

Я смотрю в сторону трактира.

– Я не хочу идти туда. Я не хочу говорить с Рэном. Я не хочу отсюда уходить. Я просто… – Я издаю недовольный звук. – Я бы тоже хотела заняться чем-нибудь полезным.

Грей ничего не говорит. Взгляд его темных глаз мне не понятен.

Я смотрю на него и затем понимаю. Джейк всегда говорил мне, чтобы я пряталась в переулках, акцентируя внимание на моей беззащитности. Грей никогда так ко мне не относился, и мне не хочется, чтобы он начинал.

– Не думаешь, что у меня получится?

– У меня нет сомнений в том, получится у вас или нет. Я не думаю, что Его Высочеству это понравится.

– О! Ну тогда нам нужно быть порасторопнее, или как вы тут говорите.

Стражник не двигается.

Если мне придется остаться стоять в конюшне и переживать за маму и брата, – не говоря уже о том, что будет, если мне придется разговаривать с теми, кто остался в трактире, – то я просто сведу себя с ума.

– Пожалуйста? – Я складываю ладони перед собой. Точно так же я делала, когда хотела, чтобы Джейк отвел меня в конец улицы за мороженым. – Пожалуйста-пожалуйста, Грей, не будь злюкой.

Стражник вздыхает и возводит глаза к небу, и я понимаю, что добилась своего, потому что Джейк делал то же самое.

– Как пожелаете, – говорит Грей.

Я ожидала, что буду чувствовать себя жестокой и смертельно опасной.

В реальности же я не могу даже воткнуть нож в землю.

Более половины моих бросков заканчиваются тем, что нож отскакивает и шлепается в мокрый снег. В результате остальных бросков ножи едва-едва втыкаются в землю, а затем падают. Я чувствую себя глупо.

Хотелось бы винить во всем промерзшую землю, но, когда Грей показывает пример, его лезвия легко врезаются в мягкий торф под тающим снегом.

Пот копится между лопаток, и я уже практически готова снять плащ, невзирая на холодный воздух. Вся моя правая рука до плеча болит. Ножи намного тяжелее, чем выглядят. Мы занимаемся всего двадцать минут, и я, оказывается, абсолютно не готова к физическим нагрузкам.

Я смотрю на Грея:

– Ты уверен, что я не должна их метать в какую-нибудь деревяшку или что-то в этом роде?

Стражник стоит, прислонившись к стене конюшни по левую руку от меня.

– Вы хотите посмотреть, как ножи отскакивают от чего-нибудь еще, миледи?

Ха-ха.

Я хмурюсь и разминаю запястье, потирая мышцы и сухожилия.

– Я не думала, что это будет так сложно.

– Как только вы научитесь метать нож в землю, то сможете метнуть его в цель. – Грей смотрит на последний нож в моей руке. – Попробуйте еще раз.

Мои пальцы скользят по изогнутой гравированной рукояти, инкрустированной серебром и украшенной тем же гербом со львом и розой, который украшает все остальное. При всей своей смертоносной силе местное оружие прекрасно и является знаком искусного мастерства. Оно так контрастирует с жизнью в округе Колумбия, где все кажется одноразовым. Даже люди.

– Знаешь, что самое обидное в проклятии? Кто бы его ни наложил, он навредил многим людям, которые не совершили никаких ошибок. – Я прижимаю большой палец к лезвию и надавливаю, чтобы почувствовать его остроту, но при этом не порезаться. – Не я же провела ночь в компании неправильной женщины.

– И не я.

Слова Грея заставляют меня остановиться и посмотреть на него.

– А ты как в это впутался?

Я не ожидаю, что он ответит, но стражник говорит:

– Я сделал все возможное, чтобы защитить его, и потерпел поражение. – Грей выдерживает паузу. – Возможно, вам не следует причислять меня к тем, кто не совершал ошибок.

– Почему ты его защищаешь, если по его вине ты оказался проклят?

– Я поклялся защищать корону ценой собственной жизни и быть частью чего-то большего.

Я жду, что Грей добавит что-то еще, но, когда он не дает никаких пояснений, понимаю, что для него все действительно так просто.

– У тебя больше веры в Рэна, чем у меня.

– И еще я верю в вас, миледи. Метните нож в землю.

Я стискиваю зубы и отвожу назад руку, припоминая все то, что стражник рассказал мне про то, как держать нож и когда следует его бросить. Я заношу руку вперед и метаю нож. Он скользит по земле и переворачивается.

Я вздыхаю и двигаюсь вперед, чтобы поднять ножи с земли, но Грей меня опережает. Он вытирает лезвие куском ткани, который мы взяли у Эвелин.

– Расслабьте руку. Просто отпустите нож, и он сам завершит движение.

– Покажешь еще раз?

Грей кивает. Его нож четко вонзается в землю без видимых усилий. Стражник поворачивается, чтобы протянуть мне оставшиеся два ножа.

Я беру один. Мои пальцы обхватывают рукоять, и я замахиваюсь.

Грей ловит меня за запястье:

– Расслабьтесь. Ваша рука должна лишь направлять. Лезвие – это и есть оружие. Понимаете?

– Допустим.

Грей становится за моей спиной, положив ладонь на мою руку, и выравнивает положение пальцев. Его левая рука падает мне на плечо, придерживая на месте.

– Ослабьте хватку, – говорит стражник.

Я сглатываю. Грей не прижимается ко мне, но он близок настолько, что если я глубоко вздохну, то мы коснемся друг друга. Моя рука по всей длине словно приклеена к его руке, от затянутого в кожу запястья до твердых мышц.

– Мягче, – говорит Грей.

Я заставляю пальца расслабиться до такой степени, что уже боюсь, что нож просто сейчас выскользнет у меня из пальцев.

– Да, так, – продолжает стражник. – Теперь вдохните.

Я делаю глубокий вдох. Моя спина касается его брони.

Грей отпускает меня и отступает назад.

– Бросайте.

Я метаю нож. Моя рука почему-то действует быстрее. Клинок летит и втыкается в землю с хорошо слышным ударом. Я победоносно вскидываю руки, не обращая внимания на то, что мой нож приземлился по крайней мере на тридцать сантиметров ближе, чем нож, который Грей метнул для примера.

– Получилось!

– Давайте еще раз. – Грей протягивает мне еще один нож. Стражник выглядит довольным.

Я беру клинок и пытаюсь повторить позицию.

– Так странно. Еще вчера я хотела тебя убить.

– Действительно. И меня это обнадеживает.

– Почему?

– Если у вас получилось довериться мне, значит, у вас может получиться довериться и ему.

Я вспоминаю о пальцах Рэна, касающихся моего виска, и чувствую, как жар поднимается вверх по шее против моей воли.

– А я так не думаю.

– Разве вы бы не сказали то же самое обо мне?

Ладно, в словах Грея есть смысл.

Я отвожу руку назад. Нож при броске отскакивает от земли, и я вздыхаю.

– Очень надеюсь, что мне никогда не придется защищаться таким способом.

Грей подбирает клинки и вытирает их от грязи.

– Если вам придется защищаться, то ни в коем случае не разбрасывайтесь оружием. Никогда не вооружайте противника.

– Что бы ты делал, если бы не попал в ногу тому парню?

Грей многозначительно смотрит на меня, затем берет нож, переворачивает его и бросает. За первым тут же летят два оставшихся. Все три ножа вонзаются в землю в паре сантиметров друг от друга. Стук. Стук. Стук.

Ого. С округлившимися глазами я поворачиваюсь к Грею.

– Теперь я не понимаю, почему ты их всех не порезал, о вселяющий ужас Грей.

Он улыбается. Наверное, я впервые вижу его настоящую улыбку, которая тут же стирает всю суровость его взгляда.

– Кто-то же должен был утащить его прочь, миледи.

Я вспоминаю прошлое утро в спальне Арабеллы, когда Грей показал мне, как правильно держать кинжал. Мне интересно, каким был стражник перед проклятием. Наверное, более беззаботным и менее обремененным.

Как только эта мысль возникает у меня в голове, я тут же начинаю думать над тем, каким был Рэн до проклятия.

Грей поднимает ножи и вытирает их насухо.

– Ты поэтому получил должность? – спрашиваю я. – Потому что умеешь метать ножи?

– Ни один навык не способен гарантировать человеку место в Королевской Страже. Владеть оружием можно научиться. Техники могут быть отточены до совершенства. Чтобы служить королевской семье, он или она должны быть готовы отдать свою жизнь за другого. Вот что нужно доказать.

– Думаешь, это того стоит?

Брови Грея ползут вверх:

– Вы о чем?

– О защите Рэна. Я знаю, что ты дал клятву, но как ты думаешь, стоит ли ради него жертвовать собой?

Грей колеблется. Его улыбка исчезает. Он протягивает мне нож.

– Время покажет.