От: Мрак

Кому: Девушка с кладбища

Дата: четверг, 3 октября, 14:38:17

Тема: Неожиданное

Тебе не нужно извиняться передо мной. Напротив, я должен тебя поблагодарить. Я последовал твоему примеру и сделал кое-что неожиданное.

Ты права. Это было пугающе.

Повторим?

Камера мистера Жерарди меньше и легче моего фотоаппарата, ее непривычно держать в руках. Мама к «лейкам» относилась с прохладцей. Она обожала Nikon, и ее обожание «по наследству» передалось и мне. Nikon делает обалденные фотоаппараты. Мама все время повторяла, что купит мне камеру как у себя, если когда-нибудь получит Пулитцеровскую премию.

Теперь этого никогда не случится. На школьном дворе гремит музыка, от ревущих басов подрагивает земля. Повсюду ученики: танцуют, пьют коктейли из красных пластиковых стаканчиков, развлекаются, как только могут: расписывают лица, состязаются в поедании пирогов, украшают печенья. Детсад, да и только. Однако все, похоже, наслаждаются праздником.

Я держусь в тени деревьев. Вспотевшие пальцы скользят по корпусу фотоаппарата. Я еще ничего не сняла.

Ко мне подходит Роуэн. На ее щеках нарисованы синие и белые завитки, волосы заплетены в две косички и перевязаны на концах синими помпонами. Ее глаза сияют. Она в восторге. Наверное, надеется, что кто-то щелкнет волшебным переключателем – и я вновь стану той лучшей подружкой, какой она меня помнит. О чем я Мраку и писала.

– Дай посмотреть, что ты наснимала.

– Ничего. – Я прочищаю горло. – Я еще не сделала ни одной фотографии.

– Ни одной? – С губ Роуэн сходит улыбка. – Фестиваль начался четверть часа назад.

– Угу.

Я переступаю с ноги на ногу.

– Что-то не так?

– Не знаю.

Роуэн придвигается ко мне.

– Мне сходить за мистером Жерарди? Сказать ему, что ты не можешь этого сделать?

– Нет. – Я сглатываю. – Я хочу это сделать.

– Нуждаешься в источнике вдохновения? – Она корчит страшную рожу, закатывая глаза и вываливая язык. – Хочешь заснять меня такой?

У меня вырывается смешок, который переходит во всхлип. Я прижимаю пальцы к глазам.

– Джулс, – шепчет Роуэн.

Она едва ощутимо проводит ладонями по моим рукам.

– Я забыла, как это делается, – говорю я.

– Не забыла.

– Забыла.

– Нет.

Я глубоко вздыхаю, чтобы не разреветься. Только не здесь. Не сейчас.

– У меня такое ощущение, будто все это неправильно. Бессмысленно.

Роуэн некоторое время внимательно смотрит на меня, затем забирает фотоаппарат из моих рук. Ее пальцы нежно снимают с моей шеи ремень, на котором он висит. Я могу свободно вздохнуть, словно с плеч убрали тяжеленный груз.

Потом, к моему удивлению, подруга надевает ремень себе на шею.

– Улыбнись!

– Нет! Ро…

– Опоздала. – Она отводит камеру от лица, чтобы посмотреть на дисплей, и хмурится, увидев вместо изображения кучу цифр. – Где картинка?

– В фотоаппарате. Верни его, пожалуйста, мне.

– Ни за что!

Отпрыгнув в сторону, Роуэн снова поднимает камеру и направляет объектив на группу выпускниц, заливисто хохочущих и выполняющих махи ногами в стиле кордебалета. Раздается тихий щелчок затвора.

– Ро…

Она делает еще один снимок – на этот раз парня, сующего лицо в миску со взбитыми сливками. Руки чешутся выхватить у нее фотоаппарат, ведь она не выставила нужные настройки. Подруга меня поддразнивает, но при этом надеется, что ее снимки окажутся в альбоме выпускников. Но я-то знаю: вместо изображений у нее выйдет размытое пятно.

– Мистер Жерарди придет в ужас, если увидит, что ты взяла его фотоаппарат, – говорю я Роуэн. – Он стоит десять тысяч долларов.

– Умолкни. – Она фотографирует девчонок, которым разрисовывают лица.

– Я не шучу.

Подруга опускает камеру и разворачивается ко мне с округлившимися глазами.

– Он позволил тебе использовать фотоаппарат, который стоит дороже моей машины?

– Ага. – Протягиваю руку. – Прекращай маяться дурью.

Роуэн делает шаг назад.

– Я тебе его не отдам, пока не пообещаешь снять что-нибудь.

– Обещаю.

Она скидывает с шеи ремень и осторожно протягивает мне фотоаппарат. Когда я забираю его, кажется, что он стал тяжелее. Отступаю в тень деревьев, но Роуэн недовольно скрещивает на груди руки.

– Ты обещала.

– Знаю. – Во рту снова пересохло, и я провожу языком по губам. – Мне нужно настроиться. – Я машу ей рукой. – Иди развлекайся. Не надо стоять у меня над душой.

– Это просто фотоаппарат, Джулс! – всплескивает она руками. – Нажми на чертову кнопку!

Это больше чем фотоаппарат. Это испытание, которое покажет, смогу ли я вернуться к привычной жизни без мамы. Я учащенно дышу и на мгновение пугаюсь, что у меня начнется паническая атака. Поднимаю камеру и подношу к глазу видоискатель. Его заполняют чирлидерши, покрывающие синей глазурью печенье.

Нет, этот снимок не может быть первым после ее смерти. Удерживая палец на кнопке, я поворачиваюсь в другую сторону.

Несколько парней у стены играют в баскетбол. Медлю, не нажимая на спусковую кнопку. Мне нравятся краски, напряженность игры и фон в виде старой части двора, где асфальт потрескался и разошелся. Нет, такой снимок тоже не подойдет.

Вот этим-то я и занималась всю первую четверть часа. Навожу объектив на двух парней, сидящих немного в стороне от всеобщего веселья. На одном из них темно-синяя толстовка. Он привалился к бетонному ограждению, не позволяющему машинам заезжать в школьный двор. Парень сидит боком ко мне, и из-за капюшона на его голове мне видна лишь часть его профиля.

Перевожу взгляд на парня рядом с ним, и сердце пропускает удар. Деклан Мерфи. Не задумываясь ни на секунду, настраиваю четкость и нажимаю на пуск. Раздается тихое жужжание и щелчок. Готово. Я сделала снимок. Чувствую себя так, будто пробежала марафон. Ладони вспотели, и меня слегка потряхивает.

Вывожу фотографию на дисплей. Снимок вышел широкоформатным, с проходящим справа праздником и сидящими в отдалении слева Декланом и Рэвом. Такой снимок сгодится только для буклета, предупреждающего об опасности изоляции подростков. Я способна на большее.

Увеличив изображение в видоискателе, выхватываю и запечатлеваю на снимках детали. Линию скул и подбородка Рэва. Брошенные на землю рюкзаки. Развернувшегося с вопросом к другу Деклана.

Последний кадр мне особенно понравился. Я отвожу камеру и смотрю на дисплей. На лице Деклана написано доверие. После его столкновения с отчимом у меня сложилось впечатление, что он мало кому доверяет.

– Может, все-таки поснимаешь сам фестиваль? – спрашивает Роуэн.

– Да-да, – поспешно отвечаю я. Меняю настройки на фотоаппарате и снова навожу объектив на Деклана и Рэва. – Поснимаю.

Солнечные лучи падают на них слева. Я выхожу из тени деревьев, пока солнце не оказывается за их спинами. Такой технический прием называется aprèsjour – «против света». Многим бы хватило и силуэтов, но мне хочется добавить деталей.

Поднимаю фотоаппарат. Солнце сияет позади парней ослепительным ореолом, резко выделяя их силуэты. Раздается щелчок, и я опускаю взгляд, чтобы посмотреть, каким получился снимок.

– Э-м… Джулс, – зовет меня Роуэн.

– Подожди. – Я снова меняю настройки и поднимаю камеру.

В видоискателе появляется лицо Деклана.

Подпрыгнув от неожиданности, я еле сдерживаю крик. Он прямо передо мной, вместе со своей тенью – Рэвом.

Деклан хмурится, напряженно разглядывая меня.

– Ты меня фотографируешь?

– Да. Прости. – Слава богу, фотоаппарат висит на ремне, иначе бы я его уронила. – Я снимаю осенний фестиваль.

– Ты фотограф?

В его голосе слышатся угроза и обвинение. Поспешно замотав головой, лепечу:

– Н-нет. Я просто… заменяю девочку, которая должна была заниматься съемкой. Меня попросил об этом мистер Жерарди.

– О! – Черты его лица разглаживаются.

– Можно посмотреть? – тихо спрашивает Рэв.

Помедлив, я нажимаю на несколько кнопок, чтобы вывести на дисплей последнюю фотографию. Поворачиваюсь к Рэву:

– Вот.

Он наклоняется и долго молчит. Мучительно долго. Уже и не знаю, что и думать.

Затем говорит:

– Красиво. С солнцем за спиной.

– Спасибо.

Я давно не держала в руках фотоаппарата, но снимок вышел замечательным. Волосы Деклана на солнце сияют золотом, профиль открыт и четко виден. Лицо же Рэва практически скрыто темно-синим капюшоном, ставшим черным в свете солнечных лучей. Такое ощущение, что на школьном дворе каким-то чудом оказались светлый и темный ангелы. Темный ангел. Я опускаю камеру и вглядываюсь в Рэва.

– Почему ты никогда не снимаешь с головы капюшон? – спрашивает Роуэн.

Рэв переводит взгляд на нее, но выражение его лица не меняется. Не понять, раздражен он вопросом или нет.

– Мне так комфортнее.

– Сейчас выше двадцати пяти градусов.

Он пожимает плечами. Одним плечом задевает меня, и я понимаю, что под толстовкой скрыты стальные мышцы. Деклан, наклонившись, смотрит на перевернутую картинку.

– Удали.

– Нет, – прижимаю я камеру к груди.

– Почему? – спрашивает Роуэн.

– Потому что я так сказал.

Деклан шагает ко мне и протягивает руку. Я отступаю. Это с Роуэн я мешкала, не зная, давать ей фотоаппарат или нет, а Деклану Мерфи и пальцем не позволю к нему прикоснуться.

– Удали, – рявкает он.

Ко мне придвигается Роуэн.

– Она делает снимки для выпускного альбома. И не удалит их.

Подруга повысила голос: надеется, что кто-нибудь из учителей услышит нас и придет на выручку.

– На этой фотографии я, – злится Деклан. – И если я говорю ей удалить ее, то она должна ее удалить.

– Что здесь происходит?

Это не учитель. Это Брэндон Чо, мой давний соперник по фотографии. Я почти не встречала его в этом году, бросив курс AP-фотографии, а сейчас вижу, что за летние каникулы он внешне здорово изменился, причем в лучшую сторону. Вымахал сантиметров на десять и стал шире в плечах. Раньше он был стройным, но слишком худым – идеальный стиляга-фотограф. Однако гормоны, по-видимому, взяли свое. Острая линия скул и подбородка смягчилась. Волосы подстрижены и торчат ежиком.

На шее висит его верная камера, к ремню которой приколоты значки с ироничными надписями. Больше всего мне нравился значок со сперматозоидом и подписью: «Мое первое фото». К сожалению, учитель заставил Брэндона его снять.

– Он вас достает? – спрашивает меня Брэндон.

– Не твое дело, придурок, – отвечает Деклан.

Брэндон, не тушуясь, встает рядом со мной.

– Может, кого другого позадираешь?

– Она сама виновата, что сделала этот гребаный снимок.

– Дек, – медленно произносит Рэв, – все нормально. Забудь.

– Ничего не нормально.

– Если не угомонишься, – говорит Брэндон, – то я позову учителя. Тогда точно все будет нормально.

– Ого! Да ты у нас крут. – Деклан вскидывает средний палец.

Брэндон хмурится.

– Тебе, случаем, не нужно идти на слушание в суде или обязательные работы?

Деклан надвигается на него, но Рэв хватает друга за рукав и дергает назад.

– Хватит. Идем.

– Рэв, клянусь богом…

– Лучше бы ты этого не делал. – Рэв продолжает оттаскивать его от нас. – Проблема в том, что тебе действительно нужно на работу. Идем же.

Деклан позволяет ему себя оттащить, но оглядывается на меня через плечо.

– Удали снимок. Слышала меня? Удали.

Я провожаю его взглядом. Не удалю. Не понимаю, чего он так разошелся?

– Ты в порядке? – поворачивается ко мне Брэндон.

У меня пересохло во рту и сердце норовит выпрыгнуть из груди. Куда теперь девать весь этот адреналин?

– Да. В порядке.

Его нужно поблагодарить? Брэндон испытующе разглядывает меня.

– Думал, ты больше не фотографируешь, – замечает он, остановив взгляд на моей камере.

– Мистер Жерарди попросил меня об услуге, – пожимаю я плечами.

– И ты согласилась?

– Он меня подкупил, – поднимаю я фотоаппарат.

Глаза Брэндона загораются.

– Счастливица.

Он всегда меня раздражал, но только потому, что в фотосъемке был ничуть не хуже меня, а может, даже и лучше. Его дедушка получил Пулитцеровскую премию за фотографии, сделанные во время войны во Вьетнаме. Благодаря семейным связям Брэндон прошлым летом прошел элитный курс стажировки в «Вашингтон пост». Я просила маму замолвить за меня словечко, но она отказалась. Мол, такая стажировка будет значить для меня гораздо больше, если я добьюсь ее своими силами.

Теперь я рада, что не стажировалась. Летом я избегала фотографий и фотоаппаратов, сидела на могиле и писала письма. Утратив чувство соперничества, я осознаю: Брэндон довольно милый парень.

– Спасибо. Ты не обязан был нам помогать.

– Это ему не нужно было вас доставать.

– Что его так взбесило? – удивляется Роуэн.

Задумчиво пожав плечами, я снова рассматриваю сделанный кадр. Ничего отталкивающего на нем нет. Я же не в раздевалке их подкараулила и сняла.

– Не знаю.

Брэндон фыркает.

– Да кто же его поймет.

Что-то в его голосе привлекает мое внимание.

– Ты с ним знаком?

Брэндон смотрит на меня как на сумасшедшую.

– С Декланом Мерфи? Нет. Но я наслышан о нем, как и все остальные. – Он задумывается. – Может, чуть больше остальных. Отец за ужином вслух зачитывает полицейские отчеты.

– Он правда угнал машину? – любопытствует Роуэн.

– Ага. Обдолбался, угнал машину и врезался в административное здание.

Ничего себе! После этого о Деклане мы больше не говорим. Брэндон показывает на мою камеру.

– Уже достаточно снимков сделала?

– Нет, – признаюсь я. – Только начала.

– Приятно видеть тебя снова с фотоаппаратом в руках. – Он отводит взгляд, слегка зардевшись. – Ну, то есть я рад, что ты не потеряла сноровки.

– Я просто помогаю.

– Как скажешь. – Брэндон смотрит на меня. – А завтрашние танцы ты будешь снимать?

– Нет. Только фестиваль.

– А я буду.

– Понятно… – Не знаю, что еще сказать.

– Но ты придешь? – спрашивает он.

– На танцы? – прищуриваюсь я. – Вряд ли.

Он крутит в руках камеру, не решаясь что-то сказать. Наконец произносит:

– Если хочешь, можешь прийти и провести время со мной.

Клянусь, Роуэн затаила дыхание. Она пихает меня бедром.

– Ты приглашаешь меня на свидание? – уточняю я.

– Ну… – он поднимает на меня взгляд, – в каком-то роде. Я ведь буду работать. Но мы можем и повеселиться. – Он смотрит на Роуэн. – Это может быть и не свидание. Приходите вдвоем. Если хотите.

Я делаю шаг назад. Это так неожиданно. Я к этому совершенно не готова. Еще не поутихли эмоции от нашей стычки с Декланом.

Даже не знаю, что Брэндону ответить. Мне явно нужно сказать «нет». Он и не ждет моего согласия. Это очевидно, так как он уже начал снимать происходящее на фестивале. Танцы? Не представляю себя на танцах!

Я открываю рот и хочу отказаться, но вспоминаю письмо Мрака: «Я последовал твоему примеру и сделал кое-что неожиданное. Ты права. Это было пугающе. Повторим?»

– Конечно, – отвечаю я.

Брэндон опускает камеру и смотрит на меня.

– Правда?

– Правда. – Я сглатываю. – Но только если со мной пойдет Роуэн.

Радостно взвизгнув, подруга обхватывает меня рукой за талию.

– Похоже, мы придем, – показываю я на нее.

Сказать по правде, я и сама готова взвизгнуть. Но тихо-тихо.