1 найтала, год Грозовых Штормов

Часами я расхаживаю по тёмным залам храма Путевого камня. Тревожный стук шагов по камню — грохот боевых барабанов в моей битве с самим собой. Ничто не может принести мир в бурлящий в моей голове конфликт. Ничто не освещает тьму, не притупляет острые, жестокие импульсы, которые бьют в стены моего самоконтроля. Теневые ходоки следуют за мной, крадутся, как призраки. Я практически не замечаю их, но знаю, что они здесь. Может быть, Кейл попросил их следить за мной. Может быть, они сами взяли на себя эту обязанность.

Позднее я сижу в храмовой столовой и ем еду, которую ходоки поставили передо мной. На мгновение мне становится интересно, откуда Ривен берёт продукты на этом острове, затем я задумываюсь, почему меня это интересует.

Поглощение пищи — механический, бесчувственный процесс, упражнение в подпитке бездушной оболочки моего тела. Оно не приносит мне удовольствия. Ничто человеческое уже не приносит. Теневые ходоки заботятся о моих нуждах, о моём питании, позаботятся о моей безопасности, если это будет необходимо, но практически не разговаривают. Будучи созданиями мрака, они замечают во мне что-то большее, чем просто тьму. Они замечают нависающую тень моего отца, чёрную дыру его злобы, зловещие признаки того, во что я превращаюсь. Я вижу это в их отведённых взглядах, слышу в тихих словах незнакомого мне языка. Они не боятся, но соблюдают осторожность, видя во мне того, кому уже не поможет искупление, того, чьё падение уже не остановить, можно лишь проследить, чтобы я не утащил за собой других.

И, возможно, они правы. Я чувствую, что падаю, всё быстрее, скольжу в ночь.

Я обдумываю возможность убить их, сделать мучениками за эту их правоту. Они умрут, захлёбываясь кровью, убедившись, что были правы на мой счёт.

-Вы правы, - говорю я им и усмехаюсь. Мои клыки вонзаются в нижнюю губу, течёт кровь.

Их косые взгляды кажутся озадаченными. Они разговаривают друг с другом на своём языке и тени вокруг них вьются ленивыми дугами.

Мне нужно только узнать, где они спят, застать их врасплох, и резать глотки, пока я с ног до головы не искупаюсь в крови...

Я осознаю, какой ход приняли мои мысли, как крепко я сжимаю столовый нож. Усилием воли я направляю мысли по другому пути. Я опускаю голову, стыдясь насилия, случившегося в моём воображении.

Мой разум так легко обращается ко злу.

Я боюсь.

-Я не убийца, - шепчу я гладкому лицу на деревянной поверхности стола, и Наян с товарищами делают вид, что не слышат моей лжи.

Я убийца. Просто я ещё не убивал. Но рано или поздно начну. Добро во мне утекает через тёмную дыру в центре меня.

Моя душа сломлена. Я сломлен.

Я сын своего отца.

Я обдумываю самоубийство, но мне не хватает силы воли. Надежда превратилась в ненавистные оковы, которые держат меня в живых. Я надеюсь, что смогу жить, не совершая зла, надеюсь, что смогу исцелиться, пока ещё не слишком поздно. Но я боюсь, что эти надежды — всего лишь иллюзия, что только зло внутри мешает мне убить себя, пока я полностью не отдался тьме, когда надежда больше не будет иметь значения.

Я чувствую, что теневые ходоки снова за мной следят. Их взгляды снова пробуждают мою вину, мою ненависть к себе.

-На что вы смотрите? - кричу я Наяну, Вирхасу, маленьким, смуглым человечкам, которые осмелились меня осуждать.

Они отводят глаза, но не от страха, а из человеческой привычки не смотреть на умирающих.

Я ненавижу их. Я ненавижу себя.

Я ненавижу, и больше почти ничего.

Глядя на стены, на тени, укрывающие людей, которые считают меня потерянным, я осознаю, что надежда — настоящая или иллюзорная — недостаточная причина жить. Она не сможет меня поддерживать. Вместо этого я буду цепляться за жизнь по другой причине — чтобы отомстить за то, что со мной сделали. Ривален Тантул и мой отец, они оба должны заплатить, оба должны страдать.

На мгновение, как это бывает с каждой мыслью, мне становится интересно, какая половина меня породила подобное стремление. Я решаю, что мне всё равно. Неважно, будь это нужда в правосудии, жажда мести или просто жажда крови, это правильно и я это сделаю.

Я гляжу на свои руки — с каждым днём на них появляется всё больше и больше красных чешуек — и понимаю, что воспользовался ножом для того, чтобы прочертить на столешнице спирали, линии, которые кружатся и кружатся, до тех пор, пока не исчезнут в собственном центре.

Я вонзаю нож в спираль, заполнив её насилием.

Наян одним шагом пересекает комнату, появляется из тени рядом со мной, кладёт ладонь на плечо. Его хватка крепкая, недружелюбная, и я сопротивляюсь порыву отрезать ему пальцы.

-Ты не в порядке, - говорит он.

Я хмыкаю. Мой взгляд не отрывается от стола.

-Нет. Я не в порядке.

Ничего больше он от меня не добьётся, и он об этом знает. Тени вьются вокруг него, вокруг меня. Его ладонь сжимается сильнее.

-Мы здесь, - говорит он, не отрывая от меня взгляда.

Я киваю, и он отходит с непроницаемым выражением.

Я знаю, о чём он волнуется на самом деле — боится, что я могу быть опасен для Кейла и Ривена, Правой и Левой руки Маска. Он прав, и я снова хочу убить его за правоту.

Я закрываю глаза, сжимаю большим и указательным пальцем переносицу, пытаясь обрести фокус, найти покой от водоворота мыслей.

Я не могу контролировать мой мозг. Он как животное, свободное от клетки совести.

В глазах проступают слёзы, и я яростно смахиваю их, ненавидя свою слабость.

Я чувствую слабый укол глубоко в сознании, и он заставляет меня выпрямиться на стуле. Он кажется смутно знакомым. Сначала я думаю, что это ложная память, ещё один симптом моего ментального истощения, но сигнал не пропадает, несильный, но но ровный.

Затем я узнаю его, и это заставляет меня встряхнуться.

Ментальные эманации Источника. Далёкие, слабые, но чёткие.

Шадовар, должно быть, пробудили его снова.

Знакомый голод заполняет меня, её одна пустая, порождённая зависимостью дыра, которую мне нужно наполнить. Кажется уместным поддаться этой жажде, и я не сопротивляюсь ей. Открывается ментальная связь, и я задыхаюсь. Моё тело дрожит.

Я вздыхаю, удовлетворённый, на мгновение обретя мир и покой. Интересно, каким образом Шадовар заставили повреждённое сознание Источника работать без моей помощи.

Этот вопрос высвобождает поток воспоминаний. Я вспомнаю темнокожих существ, слуг Шадовар, кринтов, разумы которых я ломал, меняя их сознание, мозги которых я делал ломкими, как кристаллы. Полезные на время, но хрупкие. Я помню их вопли, звучавшие, пока я слой за слоем вскрывал их простые умы, кровь, которая текла у них из ушей. Я чувствую стыд, но он вырывается наружу хихиканьем.

Теневые ходоки глядят на меня, обеспокоенные моим смехом. Укутавшие ходоков тени не скрывают их недоверия.

-Что случилось? - спрашивает Наян на своём всеобщем с акцентом. Он выглядит так, как будто готов попробовать меня связать.

Контакт с Источником пробуждает моё желание воспользоваться ментальными силами, несмотря на ущерб, нанесённый моему разуму отцом, несмотря на зазубренные края моего сознания, из-за которых пользоваться магией разума — всё равно, что шагать по битому стеклу. Я задумываюсь, не выжечь ли Наяну мозг начисто, но сопротивляюсь этому побуждению.

-Ничего, - отвечаю я, но это неправда.

Меня больше не волнует, что Источник может меня поглотить. С его силой я всё ещё могу отомстить. С его силой я всё ещё могу свершить свою месть. Это убьёт меня, но я лучше умру от зависимости, чем буду жить, как сейчас.

Не так ли?

Жажда мести отвечает мне утвердительно.

Я воспользуюсь Источником, чтобы заставить Ривалена Тантула и моего отца заплатить по счетам.

Потом я умру.

Кейл, Ривен и Абеляр появились во тьме на холме, с которого открывался вид на лагерь саэрбских беженцев у озера Веладон. Палатки, как кающиеся грешники, сгрудились на берегу. Тут и там лагерь освещало мерцание костров. Свет Слёз Селун бросал лунную дорожку на тёмные воды озера.

Позади них прогремел гром, с востока, предвещая приближение бури. Собирался дождь.

Теневое зрение Кейла пронзило сумрак и он увидел ближайший отряд вооружённых стражников в доспехах раньше, чем стражники заметили их. Он поприветствовал их, и весть, что Абеляр вернулся, разошлась по лагерю, как лесной пожар.

Несколько воинов из отряда Абеляра встретили их, лязгая доспехами, с улыбкой в глазах. За ними не так торопливо последовали простые саэрбцы, в их глазах был страх. Большинство глазели на тени вокруг Кейла и на дыру на лице Ривена, где не было глаза, и говорили приглушённым шёпотом.

Обострённый тенями слух Кейла уловил обрывки их разговоров.

-Спас Элдена Корринталя, говорят, но что он такое? Шадовар?

-Слуга не Латандера, но тёмного бога...

-Да оставьте его, они друзья...

Из толпы появился Регг, его окружённые бородой губы были сжаты в тонкую линию. Розу Латандера на его нагруднике исполосовали боевые шрамы. Его лицо казалось уставшим, истощённым от тревоги. Абеляра он поприветствовал рукопожатием, а Кейла и Ривена — кивком и неуверенной улыбкой.

-С вами всё в порядке, - сказал он сразу всем, но не отводил взгляд от Абеляра.

Абеляр коротко рассмеялся — сухо, как будто затрещало дерево.

Регг встревоженно наморщил лоб.

-Форрин?

-Мёртв, - ответил Абеляр пустым голосом.

Ближайшие саэрбцы, которые услышали эту новость, подняли кулаки, восклицая, что Форрин заслужил свою смерть. Эта новость тоже разошлась быстро.

-Значит, война закончена, Абеляр? - спросила пышная матрона с растрёпанными волосами и в пыльной с дороги одежде.

-Нет, Меридит, не закончена.

У Регга Абеляр спросил:

-Где мой сын?

-С Джиирис. Он уснул на руках у деда, и мы положили его в твою палатку.

Абеляр кивнул, поблагодарил Регга.

Тот положил ладонь Абеляру на плечо.

-Что бы не случилось, Абеляр, владыка утра...

Абеляр покачал головой жестом острым, как лезвие.

-Сейчас ночь, Регг. Хватит с меня Латандера.

Регг выглядел так, как будто Абеляр ударил его по лицу. Его рука упала. Меридит ахнула. Некоторые другие саэрбцы неподалёку услышали слова Абеляра и по толпе прошёл неуверенный тревожный шёпот.

-Абеляр... - начал Регг.

-Оставь его, Регг, - сказал Ривен, и мягкость в его голосе изумила Кейла. - Просто отведи его к сыну.

Лицо Регга вспыхнуло от гнева, но только на мгновение, пока он не проглотил слова, которые был готов сказать. Он зашагал в лагерь.

-Пойдём. Твой отец будет рад увидеть тебя, Абеляр.

-А я его, - отозвался Абеляр, и Кейл подумал, что его голос кажется голосом человека, который не спал дней десять подряд. - Как здесь идут дела?

-Ничего не изменилось после того, как ты... ушёл. Часовые сторожат периметр. Роэн и люди патрулируют ближайшие дороги. Но мы не можем здесь оставаться. Если Форрин приведёт армию... я имею в виду, если появится армия верховной правительницы...

-Я знаю.

-Знаешь?

Абеляр кивнул, его взгляд сфокусировался на какой-то далёкой точке на поверхности озера.

Кейлу и Ривену Регг сказал:

-Я найду вам укрытие. Дождь собирается.

Как будто в подтверждение его слов, в небе на востоке прогремел гром. Далёкая молния озарила тучи. Толпа зашепталась; некоторые вернулись под защиту своих палаток.

Кейл покачал головой.

-Спасибо, но в этом нет необходимости.

Регг безразлично хмыкнул, но Абеляр оторвал взгляд от озера, остановился и посмотрел на Кейла.

-Нет необходимости?

Кейл кивнул.

-Мы должны идти, Абеляр. Другие дела требуют нашего внимания. Сейчас... многое происходит.

Он подумал о Кессоне Реле, Магадоне, об обещаниях, которые он дал Маску и Мефистофелю. Тени закружились вокруг него, взволнованные, тёмные.

Абеляр казался потрясённым. Круги под его глазами выглядели так, будто нарисованы углём. Он оставил позади, в Фэйрхэвене, что-то большее, чем просто тело Форрина.

-Я ступил на путь... - начал Абеляр. Он посмотрел мимо Кейла на небо, на бурю, как будто хотел отыскать там надежду. Не обнаружив её, он поник.

-Я знаю, - мягко сказал Кейл.

Регг утешающе положил ладонь на плечо Абеляра, но ничего не сказал.

Абеляр сделал вдох, выпрямился.

-Здесь многое необходимо сделать, - сказал он. - Основная часть армии главной правительницы осталась неподалёку, и нас слишком мало, чтобы встретить её. Этих людей нужно отвести в безопасность, в Селгонт или Дэрлун. Здесь тоже многое происходит, и я хотел бы, чтобы вы остались. Вы оба.

Это заявление тронуло Кейла. Абеляр ему нравился. Джаку он тоже бы понравился.

-Я бы не советовал выбирать Селгонт, - сказал он. - Хулорн заключил союз с Шадовар, и ему не стоит доверять.

-Значит, Дэрлун, - сказал Регг.

-Ты служил хулорну, да? - спросил Абеляр.

-Раньше. Сейчас нет. Шадовар приобрели на него большое влияние. Думаю, вам и вашим людям будут там не рады.

Абеляр задумался, кивнул.

-Значит, Даэрлун. Но я повторю свою просьбу — останьтесь. Помогите нам. Помогите... мне.

Отказываясь, Кейл чувствовал, будто предаёт Абеляра, но иначе было нельзя.

-Мы вернёмся, если сможем, - сказал он, пожимая руку Абеляру. - Честно. Что же до пути, на который ты встал, сверни с него. Это можно сделать.

Ривен прочистил горло, поёрзал.

Лицо Абеляра помрачнело, он не выпустил руку Кейла.

-Откуда ты знаешь? У тебя это получилось?

Вокруг Кейла взметнулись тени, вцепились в руку Абеляра. Вопрос был похож на удар в лицо. Он покачал головой.

-Нет. Но у меня другой путь. Мы разные.

Они глядели друг на друга, один — на службе света, дрейфующий ко тьме, а другой — на службе тьмы, просто дрейфующий. Зарычал гром.

-Может и не такие разные, как ты думаешь, - сказал Абеляр и наконец отпустил его.

Кейлу нечего было на это ответить.

-Я многим обязан вам обоим, - сказал Абеляр официальным тоном. - Спасибо, что спасли моего сына. Корринтали всегда будут рады вам.

Кейл решил, что мир сурово обходится с людьми вроде Джака и Абеляра. Он убивал их или бросал во тьму, но никогда не позволял оставаться в свете. От этой мысли Эревису стало грустно. Он чувствовал на себе взгляд Ривена, но проигнорировал его.

-Мы должны взглянуть на твоего сына, прежде чем уйдём, - сказал Ривен.

Кейл удивлённо развернулся и вопросительно посмотрел на Ривена. Регга, судя по выражению его лица, это заявление тоже застало врасплох.

Абеляр, казалось, не удивился.

-Конечно. Пойдём.

Пока они шли по лагерю, пошёл лёгкий дождь. Саэрбские беженцы разбежались по палаткам. Костры зашипели, заметались на ветру, погасли.

Кейл, Ривен и Регг набросили капюшоны. Абеляр не стал; ему, казалось, нравился ливень. Кейл знал почему; знал он и то, что дождь не сможет смыть все пятна.

Молния озарила небо. Прогремел гром.

Они подошли к палатке в середине лагеря. Мягкий свет фонаря струился из-за хлопавшего на ветру полога. Регг откинул полог, и они вошли.

-Я отыщу твоего отца, - сказал Регг. - Хорошо, что ты вернулся.

Абеляр хлопнул его по плечу, проходя внутрь.

Элден спал в углу почти пустой палатки, его голова торчала из груды мехов и одеял. Рыжеволосая женщина в кольчуге сидела в небольшом кресле рядом с самодельной постелью. Женщина встала, когда они вошли, звякнула кольчуга, её лицо просияло.

-Абеляр, - с улыбкой сказала она.

-Это Джиирис, - представил её Абеляр, пересекая палатку. - Одна из моего отряда. Джиирис, это Эревис Кейл и Дразек Ривен.

Её взгляд неохотно оторвался от Абеляра. Она кивнула Кейлу и Ривену в знак приветствия. Она окинула их взглядом — окружавшие Кейла тени, призрак усмешки, застывший на лице Ривена. У неё были упрямые глаза, глаза солдата.

-Спасибо за то, что вы сделали для Элдена, - сказала она. - Это было благородное дело.

Уверенность, с которой она держалась, напомнила Эревису о Брилле, госпоже кухонь в Штормовом Пределе. Он решил, что Джиирис не терпит дурачества, и она сразу ему понравилась.

Кейл признательно наклонил голову. Голос Ривена прозвучал почти пристыженно:

-Не припомню, чтобы так говорили о чём-то из всего, что я когда-либо делал.

-В таком случае, может быть, вам почаще стоит делать такие дела, - упрекнула его женщина. - Я рада, что вы вернулись, - обратилась она к Абеляру.

-И я рад вернуться к тебе и к моему сыну.

Она покраснела от этих слов, и Кейл увидел, как упорство в её глазах уступает место влечению. Она снова спрятала это, и указала на Элдена.

-Он два раза просыпался и спрашивал о тебе. Уверена, он будет рад, если ты его разбудишь.

Абеляр кивнул, хотя лицо его вытянулось и покраснело. Он прошёл мимо неё, сел на постель спиной к ним. Какое-то время он просто смотрел на Элдена. Он дважды тянулся, чтобы прикоснуться к сыну, отдёргивал руку, наконец погладил мальчика по голове. Элден забормотал во сне.

Некоторое время все молчали. Момент был слишком чистым, чтобы пачкать его словами. Гремел гром, по палатке стучал дождь, и Элден высунул руки из под одеял, чтобы обхватить ладонь отца, ладонь, которая убила Малькура Форрина.

Джиирис вытерла глаза.

Ривен просигналил Кейлу на языке жестов: Смотри.

Это было требование.

Кейл не понял, о чём он.

Отец и сын держались друг за друга в воздушном пузыре палатки, каждый утолял душевную нужду другого. Через какое-то время тело Абеляра содрогнулось, и Кейл не сразу понял, что тот всхлипывает. Его слёзы были признанием.

Джиирис посмотрела на Кейла, на её лице, по которому тоже текли слёзы, был написан вопрос.

Кейл не ответил. Он не хотел говорить, что они спасли сына, но потеряли отца. Скоро она сама это узнает. Вместо этого он прошептал:

-Нам нужно идти. Помоги ему, насколько сможешь. Мы его друзья. Скажи ему об этом.

Она кивнула и протиснулась сквозь тени, чтобы коснуться руки Кейла в знак признательности.

Кейл и Ривен вышли из палатки в ночь, под дождь. Кейл схватил Ривена за руку, разозлившись без особой причины.

-Что ты имел там в виду? Когда показал мне «Смотри»?

Ривен повернулся к нему, посмотрел на сжатую на его руке ладонь Кейла.

-Я хотел, чтобы ты увидел, что произойдёт. Понял.

Кейл отпустил убийцу.

-Я понял.

-Понял ли? - от дождя волосы Ривена прилипли к его голове. - Мы спасли этого мальчика, но у тебя на лице было такое выражение, как будто не спасли. Почему?

Тени вокруг Кейла заклубились, завертелись широкими лентами.

-Не отрицай, - сказал Ривен. - Я убивал людей большую часть своей жизни. Как и ты. С нашей работой приходит умение читать по лицам. И я могу читать тебя так же легко, как и других.

Кейл не мог облечь в слова свои мысли, странную отстранённость, которую он чувствовал даже после спасения Элдена. Он был сам не свой. Или был собой и ему это не нравилось.

-Я не знаю, - сказал он. - Я не...

Он позволил этой мысли умереть, помотал головой.

Ривен шагнул к нему. Тени окутали их обоих.

-Ты солгал Абеляру о том, что можно сойти с пути.

Кейлу нечего было ответить. Он солгал.

-Возврата нет, Кейл. Ты об этом знаешь.

Кейл знал, но он хотел бы, чтобы возврат был, и знал, что готов был повторить свою ложь Абеляру. Он посмотрел Ривену в лицо и сказал:

-Иногда нам нужна ложь.

Ривен посмотрел на него, отступил, его лицо застыло, как будто у голема. Зелёная молния прочертила восточное небо, и лицо Ривена превратилось в чередующиеся поля тени и света. Грохнул гром, один, два раза, ещё раз и ещё. Они с Ривеном оба повернулись, и момент был потерян.

Далёкие тучи, окутанные потоками красно-оранжевого, затмили небо, превратили его в ничто. Они полностью заполнили собой восточный горизонт, не просто облака, а стена черноты, отсутствия света.

По одному и по двое беженцы начали выбираться из палаток, глядя на восток в мрачное небо, закрываясь от дождя. Из палатки позади них вышла Джиирис.

Она посмотрела на восток, когда вспыхнула молния и ахнули беженцы. Снова прогремел гром.

-Эта буря рождена не природой, - сказала она.

Кейл согласился, и тени вокруг него завертелись в ответ на чернеющее небо.

Вышел и Абеляр. Он крепко прижимал к себе Элдена одной рукой, а второй приобнял Джиирис. Она прильнула к нему, и Кейл решил, что какая-то стена между ними пала. Веру вытеснило нечто более приземлённое.

Кейл вспомнил о Варре, последней женщине, которую держал в своих обьятиях. Похожая стена стояла между ними, и он никогда не мог эту стену пробить. Вера, или судьба, казалось, оставляют мало места для человеческих потребностей.

-Волшебство из Ордулина, - сказал Абеляр. - Вслед за ним придёт битва.

-Посмотри на это, - отозвалась Джиирис. - Оно накроет всю восточную Сембию.

Джиирис была права, и смысл её слов заставил Кейла выругаться.

-Что такое? - спросил Ривен.

-Варра, - ответил Кейл, собирая вокруг себя тень.

На мгновение Ривен казался озадаченным, затем на его лице отразилось узнавание.

-Варра? Женщина из Порта Черепа?

-Жди меня здесь, - ответил Кейл и окружавшие его тени сгустились. Он нарисовал в сознании дом, где они с Варрой провели год, дом, в котором он оставил её, дом, который попал или скоро попадёт под магическую бурю.

-Кейл, мы должны держаться вместе, - сказал Ривен. - Я пойду с тобой. Кейл!

Кейл помедлил мгновение, кивнул, и обхватил тьмой Ривена.

Абеляр задумчиво посмотрел на Кейла, на сумрак вокруг него.

-Возвращайтесь, если сможете, - сказала Джиирис. - Вы пригодитесь здесь.

Кейл кивнул, и тени перенесли их через всю Сембию.

С тёмного неба лил дождь. Глухой грохот грома на востоке обещал, что ливень станет ещё сильнее. В воздухе, а может, лишь в памяти Рехта, всё ещё висел запах превратившегося в мокрый пепел Саэрба. К счастью, того же нельзя было сказать про запах смерти.

Рехт набросил капюшон и зашагал по лужам через лагерь. Несколько упрямых костров, которые поддерживали такие же упрямые солдаты, шипели и дымили под дождём. Рехта провожали взглядами и вопросительным шёпотом.

Люди уже услышали об этом. Рехт должен был догадаться. Даже посреди ночи слухи распространялись в лагере со скоростью диареи.

Он достиг центра лагеря, где вокруг круглого шатра Форрина собралась толпа солдат. Знамёна на центральном шесте хлопали на ветру. Полог шатра был отогнут, и наружу лился свет фонаря. Рехт увидел внутри Энкена и ещё двух человек. Он протиснулся сквозь толпу, чуть не подскользнувшись в грязи.

-Они добрались до генерала, Рехт, - сказал один из солдат, когда он пробирался мимо.

-Что делать с этим будем? - спросил другой.

Рехт решил остановиться на мгновение, чтобы напомнить людям, что они были и остаются солдатами, какая бы судьба не постигла генерала. Он встал, откинул капюшон, одно за другим посмотрел в их лица.

-Вы сделаете то, что ваши командиры вам прикажут. В своё время. А пока я собираюсь лично подвесить за яйца всякого, кто слоняется здесь, хотя должен стоять на посту, за невыполение обязанностей. Войска Саэрба в поле и могут готовиться к контратаке. Дождь и темнота не послужат нам доспехами. Всё понятно?

Хор «Да, сэр!» и отведённые взгляды стали ему ответом.

Внутри шатра стоял Энкен вместе со Стрендом и Хессом. Дождь отбивал дробь по полотну. Энкен приветственно кивнул, Стренд и Хесс отсалютовали. Усы Хесса поникли, как опустившиеся плечи. Стренд, обладавший грудью, как у дварфа, похожей на бочонок, неловко переминался с ноги на ногу.

На первый взгляд внутри шатра царил порядок. Крови не было, вещи лежали на своих местах. Всё выглядело так, как будто генерал Форрин просто отлучился в уборную.

-Что именно здесь произошло? - спросил Рехт.

Хесс и Стренд замешкались, переглянулись.

-Скажите ему то же, что сказали мне, - велел им Энкен. - Вы оба не виноваты.

Хесс посмотрел на Рехта и покачал головой.

-Мы услышали крик, командир, и бросились внутрь. Мы увидели человека...

-Это был не человек, - возразил Стренд, скрестив руки на груди.

-Девять Адов, - огрызнулся Хесс. - Человек, только необычный. Он был тёмным, вокруг сплошные тени. Он увидел нас, вокруг потемнело, и он исчез вместе с генералом.

-Шадовар, - сказал Рехт. Они слышали, что анклав шейдов заключил союз с Саэрбом и Селгонтом.

Энкен согласно хмыкнул, вытащил один из своих многочисленных ножей и провёл подушечкой пальца по лезвию.

-Я тоже так решил.

Стренд нервно заозирался, обшаривая взглядом тени в уголках шатра.

-Шадовар... я слышал всякое.

-Это всё сказки, - сказал Энкен, указывая ножом на младшего солдата. - Шадовар кровоточат точно так же, как и любой другой, даже получше некоторых.

Он посмотрел на Рехта.

-Мы можем послать жрецов по следу этого шадовар. Пройти за ним. Должно быть, генерал им нужен живым, иначе его убили бы здесь.

-Согласен, - ответил Рехт.

Хесс выглядел так, как будто съел гнилое мясо.

-Он предупредил нас не идти по его следам.

Взгляды Рехта и Энкена ножами впились в юношу.

-Что? Кто?

-Шадовар.

-И?

-И... это всё, - сказал Хесс и отвёл взгляд.

Энкен издал возглас отвращения, схватил Хесса за плащ и дёрнул в сторону выхода из шатра.

-Ты забыл свои яйца снаружи, солдат. Не показывайся мне на глаза, пока их не найдёшь.

Рехт, Энкен и Стренд засмеялись, когда Хесс вышел из шатра. Как только он шагнул наружу, на него обрушился ливень и вопросы зевак.

-Лорган так и не доложился, - сказал Энкен. - Остаёмся только я и ты.

-Будем драться за место главного? - спросил Рехт.

Энкен улыбнулся, обнажив свои подпиленные передние зубы. Он сунул нож обратно.

-Я бы с радостью, но не могу позволить потерять тебя.

Рехт засмеялся.

-В любом случае, ты дольше служишь с Клинками, - продолжил Энкен, - дольше знаешь генерала и людей. Командуй ты.

Рехт задумался над этим, кивнул. Хотя он всегда был тактиком, командиром небольших отрядов, а не стратегом, он мог принять командование до тех пор, пока главная правительница не заменит Форрина другим генералом.

-Когда появится Лорган, старшим по званию окажется он и заменит меня.

-Если Лорган появится, - отозвался Энкен. - Его молчание не сулит ничего хорошего. Тем временем постарайся всегда держаться на свету. Шадовар, кажется, испытывают интерес к любому, кто командует этой армией.

Рехт улыбнулся, но улыбка была вымученной. Стренду он сказал:

-Возьми Хесса и найди мне Менника и Ворса, и остальных жрецов Талоса. Давайте узнаем, что здесь произошло.

Стренд отсалютовал и направился к выходу из шатра.

-Подожди, - сказал Рехт. Стренд остановился.

-Сэр?

-Возьми с собой мальчишку Корринталей. Если Ворс будет возражать, отправишь его ко мне.

Стренд кивнул, заторопился, и они услышали, как он окликает Хесса.

-Ворс, - сказал Энкен и сплюнул, как будто у этого имени был дурной привкус.

Рехт решил, что уже сказал всё, что было необходимо. Он зашагал вдоль стенок шатра, примеряя на себя своё новое звание, осматривая личные вещи Форрина. Форрин путешествовал налегке — несмотря на своё звание, в душе он по-прежнему оставался пехотинцем-наёмником.

-Оружие и доспехи пропали, - сказал Рехт Энкену.

-Я заметил.

-Может быть, генерал дал отпор, прежде чем в шатёр вошли Стренд и Хесс.

-Может быть. Но даже если так, особых успехов он не добился.

-Забрать его из собственного шатра. Смело, - заметил Рехт.

Энкен с задумчивым видом кивнул.

Рехт не очень хорошо умел находить улики и распутывать загадки. Он решил оставить это Меннику и жрецам. Его мысли вернулись к подчинённым, к его армии, к вещам, которые он понимал.

-На какое-то время ужесточим дисциплину, пока люди не переварят новости. Нам надо сообщить главной правительнице.

-Согласен, - отозвался Энкен. - Но если она заменит тебя каким-то политиком, думаю, Клинки плохо это воспримут.

Рехт кивнул, прислушался к шороху дождя и задумался над своими дальнейшими действиями. Треть его сил под командованием Лоргана не отрапортовала вовремя. Вероятно, их задержала погода или отрезали войска Саэрба. Он знал, что внушительное количество саэрбцев собрались на берегу озера Веладон. Он подозревал, что среди них находится Эндрен Корринталь.

Рехт намеревался встретиться с ним на поле битвы. Он помнил, что Форрин приказал сжечь Саэрб и разбить любые собиравшиеся силы противника. Саэрб они сожгли, но противник всё-таки сумел собрать хоть какое-то войско.

-Я чувствую соблазн двинуться на саэрбцев у озера Веладон.

-Командиры это поддержат, - отозвался Энкен. - Гавист и я обсуждали это с Форрином до того как... случилось вот это.

-Прекрасно. Это позволит людям сосредоточиться. Собери командиров.

Энкен отсалютовал, не переставая ухмыляться под своей бородой, и вышел наружу.

-До дальнейших распоряжений командовать будет Рехт! - Рехт услышал, как он кричит собравшимся возле шатра. - Расскажите остальным.

Они соберут армию на рассвете и публично, в присутствии всех командиров объявят о повышении Рехта. Сопротивления он не ожидал. Он знал, что люди его уважали, даже любили. Он многих возглавлял лично, сражался рядом с ними, истекал рядом с ними кровью. До тех пор, пока он будет командовать, люди последуют за ним.

Но наедине с собственными мыслями он казался себе неподходящим человеком для такой задачи, полусросликом в сапогах великана. Ему не хватало стратегического чутья Форрина. Вес власти тяжким грузом лежал на плечах Рехта. Ему придётся полагаться на других командиров.

В сундучке он нашёл бутыль форринового вина и две оловянные чаши. Отвергнув чаши, он выдернул зубами пробку и сделал долгий глоток прямо из горла. На какое-то время это будет его последний глоток вина.

Снаружи шатра какой-то шум перекрыл шорох дождя. Рехт поставил бутылку и уже собирался выглянуть туда, но в шатёр ворвался задыхающийся Стренд, с которого текла дождевая вода, а лицо покраснело от натуги.

-Говори, парень, - приказал Рехт.

-Они убили и Ворса, - выпалил Стренд. - И мальчишка Корринталей пропал.

-Проклятье, - Рехт шагнул мимо Стренда к выходу. Когда он показался наружу, на него уставились взгляды двух дюжин человек. Он остановился и посмотрел им в глаза. Он заговорил ровным, но властным тоном.

-Оставайтесь на постах, будьте настороже и занимайтесь своими делами. Мы отомстим за случившееся.

Ответом стали кивки и ворчливое согласие.

Рехт отсалютовал, все солдаты в поле зрения ответили ему тем же, после чего он зашагал через лагерь. Люди отдавали ему честь, как генералу, когда он проходил мимо. Известия уже разошлись.

По дороге к палатке Ворса он встретил Гависта, многообещающего молодого командира, который пока не отрастил себе нормальную бороду. Гавист тоже отдал ему честь.

-Я уже успел устать от этого, - сказал ему Рехт.

Гавист улыбнулся.

-Генерала похитили, а Ворс мёртв, - сообщил Рехт.

На молодом лице Гависта не отразилось никаких эмоций.

-Я уже слышал.

-Ещё кто? - спросил Рехт.

-О других не говорили.

-Точечный удар, - заметил Рехт.

Они пошли рядом. Добравшись до нужной палатки, они прошли мимо двух дюжин солдат.

У входа в палатку Ворса стоял Отел, кивком поздоровавшийся с Рехтом и Гавистом. Рехт был благодарен, что он не стал отдавать честь.

-Там довольно мерзко, командир, - сообщил Отел.

Рехт откинул полог и нырнул в палатку.

-Темпусов меч, - выругался он.

Ворс лежал на земле посередине палатки, рядом валялся его нагрудник. Его живот пронзило копьё, торчавшее вверх, будто знамя. Открытые глаза Ворса, стеклянные и заплывшие от побоев, смотрели вверх, в пустоту. Рот был раззявлен в незаконченном крике боли. Кровь запятнала его губы и бороду. В палатке висел густой, резкий запах крови и чего похуже.

Смерть Ворса была долгой и болезненной, и сделали её такой намеренно. С копьём в животе жрец Талоса умирал, наверное, четверть часа.

Гавист пожевал верхнюю губу, как будто пробуя на зуб несуществующие усы.

-Выглядит, как сведение личных счётов. И зачем забирать мальчишку?

-Шадовар — союзники Селгонта, а Селгонт — союзник Саэрба, - ответил Рехт. - Корринтали имеют большой вес среди саэрбцев. Спасение мальчишки имеет смысл — неважно, как жест доброй воли или как рычаг влияния.

Он кивнул на бойню.

-Не знаю только, зачем убийца сделал всё именно так.

-Месть за мальчика? - предположил Отел.

Рехт подумал, что это возможно.

-Никто ничего не слышал?

Отел покачал головой.

-Что такое? - закричал какой-то солдат снаружи. - Что там случилось?

Рехт принял нейтральное выражение лица и вышел из палатки навстречу людям. Те заморгали, увидев его.

-Ворс мёртв. Копьё в живот.

На лицах отразился гнев, кулаки сжались. Ворс никому, кроме его товарищей-жрецов, не нравился, но он был одним из них.

-Кто-то заплатит за это кровью! - прогремел голос из толпы, и четверо других жрецов Талоса, чьи дикие шевелюры от дождя прилипли к голове, а глаза горели, проложили себе путь через толпу.

Рехт ступил вперёд им навстречу, не позволяя войти в палатку. Самый крупный из жрецов едва не оттолкнул его. Едва.

-Согласен, Келгар. Но мы это сделаем по-моему, и только когда я прикажу.

Пылающий взгляд боевого жреца упал на Рехта. Когда он заговорил, во все стороны полетела слюна.

-И какое мне до тебя дело?

Рехт скользнул вперёд к Келгару, оказавшись с ним нос к носу. Наблюдавшие за ними люди притихли. Жрец был на ладонь выше и на стоун тяжелее Рехта.

-Я твой командир, а это значит, что ты должен выполнять мои приказы. Всё ясно?

-Владыка бури мёртв, убит, - снова полетела слюна.

-Да. Но в этой армии сначала ты отвечаешь передо мной, и только потом — перед своим богом. Не согласен — уходи. Ищи резню, которой ты хочешь, где-нибудь ещё.

-Ты не любил Ворса. Мы знаем, что случилось в последней вылазке.

-Я страстно его ненавидел, - согласился Рехт, вызвав новый рёв у Келгара. - Но он был солдатом этой армии. Моей армии. Остальное неважно.

Жрец Талоса смотрел Рехту в глаза, оценивая его. Рехт не отступал.

Наконец жрец ухмыльнулся, шагнул назад и кивнул. Не стал сплёвывать.

-Ладно... командир.

Рехт шагнул в сторону и позволил им пройти.

-Через час у нас совет со всеми младшими командирами. Вы должны там присутствовать.

Келгар согласно хмыкнул и вошёл в палатку вместе со своими товарищами. Увидев устроенную там бойню, они закричали проклятия и ругательства.

Гавист и Отел убрались с дороги, а Рехт стал в проходе, пока жрецы отдавали почести своему погибшему, воя над его телом и уничтожая его имущество, переворачивая столы, разбивая стекло, разрезая ковры и постельные принадлежности. Рехт уже видел такое раньше. Талос наслаждался разрушениями и битвами. Как и его священники. Перед рассветом они соберут всё имущество мертвеца и зажгут его с помощью призванной с небес молнии.

Как будто в ответ на погребальное безумие талосцев, в небе загрохотал гром, долгий грохот, достигший оглушительного крещендо.

-Удвойте сражников на постах, - сказал Рехт Гависту, и молодой младший командир кивнул.

-Думаешь, убийцы вернутся?

-Нет. По крайней мере, убийство Ворса казалось личным делом. Но нам стоит принять меры предосторожности. Похищение Форрина может предвещать атаку.

Менник, самый сильный маг в их войске, протолкался через людей, когда жрецы Талоса в палатке призвали свою собственную бурю. Магия защитила его мантию и побитые сединой волосы от дождя.

-Ты слышал? - спросил Рехт.

Глаза Менника затуманились. Он знал Форрина много лет.

-Да.

-Это сделали маги, - сказал Рехт. - Шадоварские маги. Сделай, что можешь, чтобы не дать такому случиться ещё раз.

-Я могу поставить какую-то защиту, - ответил Менник. - Надо начать с тебя.

-Ладно. Сообщи магическим посланием главной правительнице, затем выясни, кто это сделал и где он находится.

Менник кивнул, задумчиво посмотрев в пространство мимо Рехта, нахмурив брови.

Сверкнула молния, его глаза расширились. Он указал в сторону горизонта.

-Посмотри на это.

Рехт обернулся, увидев, как небо на востоке пожирает чернота, проглатывает звёзды. Не грозовые тучи, но чёрный туман непроницаемой ночи. Через какие-то промежутки черноту пронзали полосы зеленоватых молний. Тьма продолжала расползаться, и по собравшейся толпе пробежал боязливый шёпот.

-Это не природа, - пробормотал Менник.

-Шадовар? - спросил Рехт.

Менник пожал плечами.

-Похоже на то.

-Под прикрытием этого шторма могут двигаться войска Шадовар, - заметил Гавист.

-Возможно, - ответил Менник. - Они забрали Форрина, надеясь лишить нас руководства, и сейчас нападут под покровом ночи.

Рехт задумчиво кивнул. Буря двигалась на запад, в их направлении, зажимая войско Рехта между собой и силами Саэрба. Ему не слишком это нравилось.

Он решил не сидеть без дела, пока враги выбирают поле битвы. Он размышлял о марше на саэрбцев, но теперь у него была другая цель, та, чьи агенты напали на его лагерь.

-Трубите сбор, - приказал Рехт Гависту. - Пускай люди приготовяться. Мы отправляемся в эту бурю. Мы принесём битву к ним.

Гавист отсалютовал и бросился выполнять.

-Пускай разведчики выдвигаются вперёд и докладывают каждые полчаса, - крикнул Рехт ему в спину. - И удвой разведчиков в тылу. Я не хочу, чтобы саэрбцы застали нас врасплох. И отправь разведчиков на поиски Лоргана.

Тот поднял руку, подтверждая, что слышал, и в лагере скоро вспыхнула яростная активность.

Рехт шагал мимо своих людей, разглядывая приближавшуюся бурю. До неё ещё было несколько часов, с учётом её медленного продвижения. В его воображении силы Саэрба выступили в поход, надеясь зажать Рехта в тиски.

-Нет, нет, нет, - сказал он. Он как можно скорее вступит в битву с Шадовар. Победив их, он развернётся и добьёт саэрбцев. Его сил должно было на это хватить.

Позади него жрецы Талоса подожгли тело, имущество и палатку Ворса. Их яростные рыки преследовали поднимающийся в небо дым.

Завтра разразится битва.

Когда-то от такой перспективы у него в животе разгорался огонь. Теперь она зажгла всего лишь искру. Длинная жизнь, посвящённая солдатскому ремеслу, сделала из Рехта человека весьма определённого толка, и иногда он уставал от себя. В юности он чуть не стал учеником картографа, но тот взял другого, своего племянника. Рехт всегда любил карты, любил их до сих пор. Ему было интересно, как сложилась бы его жизнь, если бы он рисовал карты. Женился бы он? Может, завёл детей? Шрамов у него наверняка было бы меньше.

Он покачал головой, выругав себя за сентиментальность. Он сделал свой выбор и отложил карты, чтобы взяться за сталь.

Надев шлем, он выбросил из головы картографию и свои сожаления, и занялся подготовкой войска.