В среду Джефф с посыльным прислал Лори три дюжины свежесрезанных желтых нарциссов. В записке, написанной размашистым почерком, говорилось: «На языке цветов прошу: дайте мне шанс».
Нарциссы. Лори непроизвольно прикусила нижнюю губу. Где ему удалось достать столько нарциссов? Эти цветы означают: «Ответьте на мое чувство». Но какое чувство может испытывать к ней Джефф? Он ведь почти не знает ее.
Зазвонил телефон. Обычно на звонки отвечала Мэйвис, но сейчас она ушла обедать. Лори взяла трубку.
– Алло. Слушаю.
Молчание на противоположном конце линии длилось секунду-другую. Затем раздался низкий мужской голос, который Лори совершенно не хотелось слышать. При звуках этого голоса в ее душе прокатилась волна смешанных чувств.
– Лори? Это Джефф. Вы получили цветы?
Она снова прикусила губу. Ей нужно говорить как можно отчетливее.
– Да. Но вы ошиблись. Цветы посылают... из цветочного магазина. А не в магазин.
– Я не ошибся.
Лори взглянула на нарциссы. Их бездумно засунули в дорогую вазу из ирландского хрусталя. Цветы, ваза и услуги посыльного стоят кучу денег. А нарциссы прекрасные; кажется, их срезали только сегодня утром.
– Лори? – сказал Джефф.
Он произнес ее имя так, что у нее защемило сердце.
– Зачем? – наконец выговорила она. – Зачем... вы все это делаете?
– Я бы хотел узнать вас получше. Давайте как-нибудь после работы сходим в кафе?
– Нет.
– Почему вы всегда отвечаете этим словом? Вы не знаете других слов?
– Нет.
– Ну хоть как-нибудь я могу заставить вас произнести «да»?
- Нет.
– Лори, ну вы можете хотя бы выслушать меня?
– Нет, – с чувством произнесла она, опуская трубку.
Лори попросила своего рассыльного отнести цветы Джеффу в студию. К нарциссам она добавила львиный зев. На языке цветов львиный зев означает: «Вы слишком самоуверенны». И никакой записки.
В четверг вечером Джефф Ремингтон появился в магазинчике, держа в руках растение, выглядевшее так, словно его мучили и пытали в застенках инквизиции.
Прежде Лори никогда не доводилось видеть азиатский ландыш в таком ужасном состоянии. Она перевела глаза с растения на лицо Джеффа, стараясь не смутиться под его пристальным взглядом.
– Не знаю... что вы сделали с этим... растением, – процедила она сквозь зубы. – Но вас... наверное... следует привлечь к уголовной ответственности.
– Оно хворает, – как ни в чем не бывало сказал Джефф. – Я принес его вам, чтобы вы его вылечили.
Джефф стоял по одну сторону прилавка, Лори, упрямо скрестив руки на груди, – по другую. Ландыш, понуро опустив длинные пожухлые листья, стоял между ними.
– Послушайте, – сказал Джефф, подвигая к ней растение, – если вы не сможете вылечить его, никто не сможет.
– Никто не сможет... вылечить его, – отодвинула растение назад Лори. – Оно мертво. И вам должно быть стыдно за то, что вы довели его до такого состояния.
– Ничего я с ним не делал. – Джефф снова подвинул растение к ней. – Я нашел его. И решил, что только вы способны спасти его.
Прижав руки к вискам, Лори покачала головой.
– Это растение ничто не спасет. Никогда бы не подумала... что можно убить азиатский ландыш, но вам каким-то образом удалось сделать это.
Отвернувшись, она устало провела рукой по волосам. Джеффу уже в который раз удалось вывести ее из равновесия. Оставалось только удивляться, как она не запнулась на словах «азиатский ландыш».
Больше всего на свете Лори хотелось убежать в безопасную тишину оранжереи, но, если она выйдет из-за прилавка, Джефф немедленно схватит ее. А если он снова прикоснется к ней... Лори не смогла закончить мысль. Она только знала, что не может позволить Джеффу Ремингтону еще раз прикоснуться к ней.
– Лори... – сказал он, и от его тихого голоса по ее телу пробежала дрожь, – Лори, хотя бы взгляните на меня.
Но она не смела сделать это. Интересно, как он провел утро? Наверное, снимал где-нибудь за городом, предположила Лори. На нем были потрепанные джинсы и белоснежная рубашка с засученными рукавами, контрастирующая с загорелой кожей.
Сегодня в выражении его лица появилась какая-то угрюмая решимость, а из глаз исчезла насмешливость. И хотя слова его звучали легко и весело, глаза оставались серьезными, и Лори боялась смотреть в них. В таких глазах кроется ловушка для женской души.
– Лори? Ну только взгляните на меня. Пожалуйста!
Она продолжала стоять, повернувшись к нему спиной, уставившись на столик, где перед приходом Джеффа она составляла букеты из роз и папоротника.
– Лори? – (Снова от звука его голоса ее охватила дрожь.) – Я знаю, другого мужчины нет. Я справился об этом.
Она скрестила руки.
– Не смейте никого расспрашивать обо мне, – почти грубо ответила она.
– Мне интересно знать о вас все.
Лори покачала головой, не поворачиваясь.
Зазвенел колокольчик у двери. В магазинчик вошел новый посетитель. Лори поспешно обернулась к нему.
К прилавку подошел тщедушный мужчина лет тридцати. В сравнении с Джеффом он выглядел блеклым и маленьким. Судя по всему заметив, какими напряженными взглядами обменялись Джефф и Лори, он смущенно кашлянул.
– Простите, я не помешал?
Наступила неловкая тишина. Джефф нетерпеливо повел плечами.
– Я уже ухожу.
Он снова посмотрел на Лори.
– Нарциссы я оставил у двери. Они ваши. Я понятия не имею, как ухаживать за ними.
Развернувшись, он направился к двери. Ему снова пришлось обойти корзину с петуниями. Колокольчик зазвонил, когда он открыл дверь, и еще раз – когда закрыл.
– Нарциссы? – радостно встрепенулся коротышка.
Лори покачала головой.
– Извините, я на минутку.
Она открыла дверь. Нарциссы лежали у порога, влажные и завернутые в целлофан. Львиный зев исчез. Подняв цветы, Лори отнесла их в магазин. Она не могла оторвать от них глаз.
– Нарциссы, – повторил коротышка. – Я хотел купить гвоздик для матери. Но мне понравились эти цветы – они такие солнечные. Пожалуй, я возьму полдюжины.
– Извините, – безуспешно попыталась изобразить вежливую улыбку Лори. – Они не продаются.
Она поставила цветы в большую вазу, но их прохладное прикосновение задержалось на ее коже, навязчиво напоминая о поцелуе Джеффа Ремингтона.
На следующий день Лори ушла из магазина только в половине седьмого вечера, когда все помощники уже разошлись по домам. Моросил дождь. Лори была погружена в задумчивость. За весь день Джефф не позвонил ни разу и не зашел в магазин. Она понимала, что должна радоваться этому. Но чувствовала в душе необъяснимую пустоту.
Лори поспешила к машине, стараясь сосредоточиться на предстоящей деловой встрече. Она шла на ужин с неким мистером Филипи. Этот человек позвонил ей и попросил о встрече, чтобы договориться о специальном заказе к Дню независимости для магазина, торгующего садовым инвентарем.
Заказ обещал быть прибыльным, а мистер Филипи, судя по всему, относился к тем суетливым клиентам, которые не ведают, что им нужно, а потому стремятся подробно обсудить будущую покупку. Он сказал, что время у него есть только вечером, и предложил поужинать вместе. Он ждал Лори в семь тридцать в ресторане Гранателли.
Лори не слишком радовалась перспективе провести вечер с клиентом. Рабочий день выдался напряженный, к тому же ее очень беспокоил ведьмин цветок. Уже несколько дней, как бутон остановился в своем развитии. Лори знала, что это нормальное явление, но все равно беспокоилась.
Чтобы успеть в ресторан вовремя, ей пришлось поторопиться. Лори жалела о том, что засиделась на работе и потеряла столько драгоценного времени, любуясь в оранжерее на милый сердцу ведьмин цветок.
Самым ее сокровенным желанием было увидеть, как он распустится. До сих пор на североамериканском континенте цвело только одно такое растение, в канадском университете. Цветок вырос маленький и неказистый.
А если бутон так и не распустится? – думала Лори, входя в освещенный свечами зал. Что, если он завянет и отвалится и все ее ожидания окажутся напрасными? Пройдут годы, прежде чем растение зацветет вновь. Возможно, десятилетия.
Лори сказала метрдотелю, что ее ждет мистер Филипи, и ее провели в маленький отдельный кабинет. В этом ресторане умели сочетать роскошь и домашнюю обстановку, стиль и уют. Лори уселась за стол и принялась теребить затейливые складки льняной салфетки, рассеянно глядя на висящие на стене в рамках фотографии Милана.
Она сказала себе, что нет смысла беспокоиться насчет цветка. За растением заботливо ухаживали, подкармливали. Оно или зацветет, или нет. Теперь все решает мать-природа.
И вдруг она услышала голос, пронизавший ее до мозга костей:
– Вы так задумались. Жаль прерывать вас.
Резко обернувшись к двери, Лори стиснула салфетку.
Перед ней стоял Джефф Ремингтон. Одет он был безукоризненно: черные брюки, темно-синий пиджак и бордовый галстук. В черных волосах отражалось мерцание свеч.
Войдя в кабинет, Джефф отодвинул стул и сел напротив Лори.
– Итак, – весело улыбнулся он, – похоже, в конце концов нам все-таки доведется поужинать вместе.
– Вы... – сквозь зубы произнесла Лори. От изумления она была не в силах пошевелиться.
– Я, – согласился Джефф. – Только почему вы произнесли это таким обвиняющим тоном?
Лори рассеянно заметила у него в петлице слегка увядший львиный зев.
– Что вы здесь делаете? – спросила она, не замечая, что судорожно комкает салфетку.
– Как и вы, я пришел, чтобы встретиться с мистером Филипи, – пожал плечами Джефф, взглянув на часы. – Он должен быть с минуты на минуту.
Положив салфетку, Лори нервно сжала руку в кулак.
– Зачем вы встречаетесь с мистером... Филипи?
– Затем же, зачем и вы. Дела.
Лори поежилась. Она едва не запнулась на фамилии своего клиента, что еще больше усилило бурлящее у нее внутри смятение.
– Он попросил меня обсудить с ним... украшение из цветов.
Джефф кивнул, затем повернулся к появившемуся в дверях официанту.
– Два бокала вашего лучшего «Фраскати», Альфредо. – Затем снова обратился к Лори: – Надеюсь, вы не сердитесь, что я заказал за вас аперитив. Похоже, вы чем-то смущены. Послушайте, здесь нет никакой тайны. Я всегда снимаю рекламные ролики для мистера Филипи. Он задумал устроить в День независимости грандиозную распродажу. Для этого он хочет сделать из цветов огромный флаг. В садовом инвентаре он разбирается неплохо, но в цветах ничего не смыслит. Я посоветовал ему обратиться к вам.
Лори подозрительно посмотрела на него. Хотя в глазах Джеффа плясали насмешливые искорки, в линии губ было что-то угрюмое, заставившее ее насторожиться.
– Честное слово, – сказал Джефф, но почему-то ей он показался совершенно неискренним.
– Мне трудно... поверить в это.
– Почему вы мне не доверяете?
– Вы не внушаете доверия.
Его черные брови поднялись, выражение лица являло собой оскорбленную невинность.
- Я?
– Вы, – решительно заявила Лори.
Ей бы хотелось, чтобы свет падал на лицо Джеффа как-нибудь по-другому, не подчеркивая волевые изгибы скул и квадратный подбородок.
– Почему?
Официант принес два бокала вина. Лори подождала, когда он удалится.
Джефф приветственно поднял бокал. Лори не прикоснулась к своему, поэтому Джефф чокнулся со стоящим на столе бокалом.
– Почему? – снова спросил он. – Почему вы мне не доверяете?
– Потому что, – как можно четче произнесла она, – вы преследуете женщин.
Пригубив вино, Джефф покачал головой.
– В ваших глазах я прямо-таки какой-то злодей из дешевой мелодрамы. «Каков его самый страшный смертный грех? Он преследовал женщин...»
Чтобы подкрепить силы, Лори отпила немного вина.
– Это так, – сказала она, отказываясь улыбнуться его шутке. – И в этом нет... ничего смешного. На свадьбе вы преследовали Сьюзен Кэррингтон и Тэмми Фарентино. И меня. И вы... вы продолжаете преследовать меня.
– Вы постоянно куда-то убегаете, – сказал Джефф. – Я вынужден преследовать вас.
– Нет, – возразила Лори. Ее волнение переросло в возбуждение, и она на время забыла о проблемах с речью. – Вам вовсе не обязательно преследовать меня. По-моему, я даже не нравлюсь вам.
Джефф улыбнулся, но его улыбка, хотя и очаровательная, получилась неискренней.
– Почему бы не прекратить копаться в моих былых грехах? Нам предстоит работать вместе, так что давайте попытаемся установить нормальные отношения, как подобает цивилизованным людям. Вы с Дайаной близкие подруги?
– Нет, – сказала Лори. Ее ответ прозвучал резче, чем она хотела. – Я уже говорила вам, мы просто... дружили. Я всегда считала Дайану... очень милым человеком.
Подняв бокал, Джефф задумчиво уставился в него.
– Мы с Ником дружим с раннего детства. Я буквально жил у него дома. Семья Гранателли такая: они принимают всех, кому тяжело.
– Это замечательно, – сказала Лори, как будто ей было хоть какое-то дело до того, где и как прошло детство Джеффа.
Допив вино, он подозвал официанта и заказал еще два бокала. Затем облокотился на стол, сплетя пальцы. Это движение подчеркнуло ширину его могучих плеч. Для мужчины его роста Джефф имел необычайно широкие плечи, отметила Лори.
– А теперь расскажите о себе, – сказал он, полный решимости быть вежливым. – Например, почему ваша фамилия пишется через дефис? Для того, чтобы вселять робость в окружающих? Знаете, иногда я робею в вашем присутствии.
Лори холодно взглянула на него. Если она вселяет в кого-то робость, значит, ей удаются трюки, достойные великого Гарри Гудини.
– Мои родители развелись. Мать снова взяла себе девичью фамилию. Она захотела, чтобы я взяла себе обе фамилии.
Джефф смотрел на нее так пристально, что Лори с трудом подавила желание поежиться.
– Знаете, – в его голосе прозвучала ирония, – у нас есть кое-что общее. Мои родители тоже развелись. Я рос у бабушки-итальянки.
Лори, подняв бокал, молча повертела его в руках.
Джефф небрежно пожал плечами.
– Я только на четверть итальянец. А остальное – всего понемногу. Истинно американская смесь. Кровь совсем не голубая... Не поэтому ли вы так настроены против меня?
– Мне совершенно все равно, какого цвета... у вас кровь.
Она снова пригубила вино. Ей не хотелось смотреть на Джеффа. Он был слишком мужественный, слишком привлекательный, а она не могла позволить себе испытывать к нему влечение.
Бесшумно появившийся официант поставил на стол еще два бокала «Фраскати». Забрав пустой бокал Джеффа, он удалился.
– Я не заказывала еще вина, – сказала Лори. Ее голос прозвучал чопорно даже для ее собственного слуха.
– Извините. – В голосе Джеффа появилась резкость. – Послушайте, у меня в жилах не течет голубая кровь, моя фамилия не значится в списке выдающихся людей нашей страны, и я не учился в школе для избранных. Но я основал свое дело и добился того, что оно стало процветать. Достаточно ли этого для того, чтобы вы хотя бы взглянули на меня?
Лори взволнованно покачала головой. Бегло посмотрев в черные глаза Джеффа, она поразилась тому действию, какое они оказывали на нее. Стиснув зубы, она промолчала.
– Судя по всему, вы считаете меня недостойным вашего внимания, – усмехнулся Джефф. – Я все время пытаюсь заставить вас переменить вашу точку зрения. И постоянно терплю неудачу. – Он снова поднял бокал. – Однако нет причин, которые помешали бы нам приятно провести время за ужином. Разумеется, если вы снизойдете до того, чтобы говорить со мной.
Лори вспыхнула. Резко отодвинув стул, она попыталась расправить смятую салфетку.
– Нам... не о чем говорить друг с другом.
Он бросил на нее обжигающий взгляд. Лори попыталась проигнорировать его. Расставшись с надеждой вернуть салфетке приличный вид, она решительно положила ее на стол.
– Я ухожу, – процедила она.
– Это невозможно, – на лице Джеффа бушевала такая же буря. – Мистер Филипи еще не пришел.
Сверкнув глазами, она посмотрела ему прямо в лицо.
– А ведь он... не придет. Правда?
– Что вы имеете в виду?
– Вы прекрасно все понимаете. Я выпью второй бокал... – она обвинительным жестом указала на нетронутое вино, – и тут появится официант, который сообщит, что... мистер Филипи задерживается и просит начинать ужин без него. А потом, еще через несколько бокалов... последует звонок, мол, мистер Филипи... вообще не придет.
Встав из-за стола, Лори схватила сумочку.
Джефф тоже вскочил с места.
Она направилась к двери, но он загородил ей дорогу.
Лори увидела прямо перед глазами белоснежную рубашку и замысловатый узор галстука.
– Вы обвиняете меня... – начал было он, наклоняясь, чтобы взглянуть ей в глаза.
– Да, – ответила Лори, протискиваясь мимо него.
Она вышла в главный зал ресторана. Джефф проследовал за ней.
– Лори...
– Послушайте, – сдавленно произнесла она голосом, полным ярости, – я не знаю, что вам от меня нужно. И не хочу знать.
С силой толкнув входную дверь, она попыталась оторваться от него. Но Джефф успел поймать ее за локоть.
Лори отдернула руку, словно ужаленная, и решительно направилась к стоянке. Уже стемнело, дождь усилился.
Когда Джефф догнал ее, Лори не удалось увернуться от него. Его лицо потемнело от злости.
– Не прикасайтесь ко мне! – возмущенно воскликнула девушка. – Мы выпили, поговорили. Вам этого не достаточно?
– Почти достаточно. Но не совсем.
Он вынудил ее остановиться. Развернувшись, Лори взглянула на него. Она уже была у своей машины, стоящей рядом с огромным дубом. Его листва немного защищала от падающих капель.
Лори вгляделась в хмурое лицо Джеффа. Теперь он держал ее обеими руками за плечи. Лишенная возможности двигаться, Лори слушала, как неистово колотится ее сердце.
– Теперь я честно могу сказать, что у нас было свидание, – пробормотал Джефф. – Мы встретились. Мы выпили вина. Половина обслуги «Гранателли» видела нас. Вот и все.
Слипшиеся от моросящего дождя волосы упали ему на лоб. Лори, несмотря на холод сырой ночи, вся горела.
– Ч-что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, – рявкнул он, крепче стискивая ее плечи и наклоняясь к ней, – что никакой радости мне это не доставило. И удовольствия тоже. И я ни за что не пошел бы на это, если бы не был вынужден.
– В-вынужден?
– Вынужден. Один человек заключил пари, что я добьюсь свидания с вами...
Ее захлестнула волна ярости.
– П-пари? Так, значит, вся эта комедия...
Джефф кивнул, гневно стиснув зубы.
– Да, именно ради этого и была затеяна вся эта комедия. Потому что, поверьте мне, другой причины встречаться с вами я не вижу. Вы холодная, заносчивая, тщеславная...
– Я?! Вы на себя-то смотрели? Это... это...
Вышедшая из себя Лори никак не могла произнести слово «омерзительно», но его можно было без труда прочесть в ее вспыхнувших глазах.
– Меня нисколько не интересует, что вы обо мне думаете, – оборвал ее Джефф, и его голос напомнил рычание. – Перед тем как расстаться, я должен сделать еще одну вещь. А именно поцеловать вас на прощание. И я с удовольствием говорю вам, мисс Чейз-Спенсер: прощайте!
Он привлек ее к себе, собираясь только поцеловать в щеку и сразу же отпустить. Пусть навсегда уходит из его жизни. Но в темноте, в суматохе его губы скользнули по губам Лори.
Она ахнула. Его губы оказались мягкими и теплыми.
Джеффу следовало бы тотчас же опомниться. Но Лори застыла в его объятиях, и он прижал ее к себе. И ее податливые губы были такие шелковистые и ласковые, что Джефф не удержался от желания насладиться их вкусом сполна.
Сначала он сжимал ее плечи, чтобы она не вырвалась от него. Но потом ему стало так невыразимо приятно, что захотелось прижать ее еще крепче. Как можно крепче.
Лицо Лори было холодным и влажным от дождя. Оно напомнило Джеффу о тронутых утренней росой нежных лепестках цветов. Сквозь промокшую ткань ее пиджака он ощутил тепло женского тела. Лори вздрогнула. Сейчас она казалась Джеффу желанной, беззащитной и ласковой. Он целовал ее, не в силах остановиться. Гнев испарился. Но его сменило другое, не менее сильное чувство.
Лори снова ахнула. С силой упершись ему в грудь, она отпрянула назад с быстротой затравленного зверька, спасающего свою жизнь. Она посмотрела на Джеффа, и он увидел блеснувшие на ее бледном лице слезы.
Он не хотел, чтобы она бежала от него. Он больше не хотел злить ее. И вдруг понял, что не в силах видеть, как она плачет.
– Лори... – начал было Джефф.
– Можете радоваться, – с горечью, но и с выводящей его из себя медлительностью произнесла Лори. – Теперь все позади.
Развернувшись, она подошла к своей машине, поспешно села в нее и хлопнула дверцей.
Ну и пусть уматывает, цинично подумал Джефф. Принцесса получила по заслугам. Всю жизнь она смотрела на окружающих свысока. Теперь для разнообразия кто-то задел ее чувства. Ну и что? От нее одни только неприятности, уверял он себя. Она не стоит их. И уж ни в коем случае нельзя допустить, чтобы из-за нее друг потерял отличный двигатель. Нельзя допустить, чтобы она причиняла душевную боль таким хорошим людям, как Александр.
Бесстрастным взглядом Джефф проследил, как Лори выехала со стоянки и стремительно влилась в поток машин. Она уже скрылась из виду, а Джефф все стоял под моросящим дождем, глядя ей вслед.
Его работа завершена. Он спас двигатель Гарри и собственную репутацию. Он выиграл это дурацкое пари. Можно сказать, герой. Но почему-то он таковым себя не чувствовал.
Джефф вспомнил слова Лори в ресторане о том, что мистер Филипи не появится. Она увидела его насквозь: никакого мистера Филипи нет. Ей звонил Гарри, постаравшийся как можно лучше изобразить капризного, требовательного клиента. А она обо всем догадалась.
Лори имела полное право злиться. Но она так растравила его, что он тоже разозлился и, сглупив, выпалил всю правду насчет пари. А потом он поцеловал Лори, и губы ее имели вкус вина и пахли цветами. Держа ее в своих объятиях, Джефф почувствовал, что именно ее ему не хватало всю жизнь.
Он заставил ее заплакать.
Сунув руки в карманы, Джефф яростно пнул ногой камешек. Выругался. Снова повторил себе, что она – холодная недотрога, получившая по заслугам.
Дождь усилился. Но Джефф продолжал стоять в темноте, глядя на пустынную улицу.
Он недоумевал, почему его что-то мучит? У него с этой женщиной нет ничего общего, она ему не нравится, и он не связывался бы с ней, если бы не этот идиотский спор.
У него в ушах стоял ее голос: «Теперь все позади».
Ну и что? Что из того, что все позади? Какое ему до этого дело?
Развернувшись, Джефф отправился назад в ресторан, чтобы оплатить счет. Внезапно остановившись, он вытащил из петлицы львиный зев, бросил его на землю и пошел дальше.
Цветок остался умирать под дождем.