Около 600-х годов до н.э. Ассирия уступила главенство в регионе вавилонянам. Они, в свою очередь, были оттеснены в тень персидской династией Ахеменидов, переживавшей подъем с начала правления Кира Великого около 560 года до н.э. После его сына Камбиза (правил в 530–522 годах до н.э.) престол унаследовал Дарий (правил в 522–486 годах до н.э.). Он начал войну, пытаясь овладеть Грецией, но знаменитое поражение у Марафона в 490 году до н.э. положило конец его планам. Второе вторжение в Грецию, затеянное 10 лет спустя сыном и преемником Дария Ксерксом, также окончилось неудачей — в 479 году до н.э. персы были разбиты при Платеях.

Армии, возглавляемые этими представителями династии Ахеменидов, были ничуть не менее сведущи в искусстве осады, чем их ассирийские предшественники. Исторические источники дают описания различного осадного вооружения, подкопов, повествуют о строительстве земляных насыпей, превосходивших высотой стены осаждаемых крепостей. При любом удобном случае Ахемениды прибегали также и к военной хитрости.

 

Завоевания Кира Великого

Греческий писатель Ксенофонт сам принимал участие в персидских войнах, поскольку служил наемником в том регионе около 401 года до н.э. Он пишет, что в 546 году до н.э., когда Кир захватил Лидию — королевство Креза на территории сегодняшней Турции, он приказал построить стенобитные орудия, чтобы напасть на сказочно богатую столицу Лидии — Сарды (Ксенофонт «Образование Кира» 7.2.2). Однако в течение двух недель его усилия не приносили результата. Тогда Кир пообещал награду тому, кто первый преодолеет стену по лестнице. Многие пытались сделать это, но без всякого успеха. Наконец, как рассказывает греческий историк Геродот, писавший свою «Историю» около 430 года до н.э., некий Гиреад нашел тропку к незащищенному участку акрополя, идущую по крутому склону и незаметную глазу. По его словам, Гиреад заметил, как один из солдат Креза, уронивший шлем, спустился по скале, чтобы его подобрать. Тут же он провел этим путем отряд персов, и город был взят (Геродот 1 84–86). Римский писатель Полиэн, около 160 года н.э. опубликовавший собрание военных хитростей, или стратагем (Stratagemata), утверждает, что Кир взял город именно хитростью, изобразив отступление, после чего устроил ночную эскаладу — штурм стен с помощью лестниц (Полиэн 7.6.2). Более того, он говорит, что лидийцы, укрывшиеся в акрополе, были вынуждены сдаться из-за угроз Кира убить их родных, захваченных в плен (Полиэн 7.6.2). Хотя Полиэн и не настолько надежный источник, чтобы спорить с Геродотом, но последний упоминает только о взятии акрополя, и вполне возможно, что внешние укрепления города действительно были взяты хитростью.

Акрополь в Сардах, вид на запад. За ним древнее городище, вдали — храм Артемиды. Западные ворота Лидийского города должны выть на фото справа, но их заслоняет акрополь.

Скелет молодого человека, найденный в 1977–1978 гг. в слое VI века до н.э. перед городской стеной Сард. В правой руке он сжимает камень размером с абрикос. Строение скелета, а также ряд прижизненных повреждений свидетельствуют, что юноша был воином. Он был поражен в середину спины, но непонятно, упал ли он сюда или его тело было похоронено в этом месте. Позже поблизости в этом же слое нашли еще один скелет. 

Геродот и Ксенофонт оба полагают, что Кир оказался перед непростым выбором — или позволить своему войску грабить, или спасти Сарды от разрушения. Когда Крез был захвачен в плен во время осады, он спросил Кира, что делают его воины, и тот ответил: «Растаскивают город и выносят твое имущество». На это Крез решительно возразил: «Нет, это твое имущество они грабят!» (Геродот 1.88). По Геродоту, Крез посоветовал Киру не допускать неупорядоченных грабежей, но собрать всю добычу в одно место под предлогом, что одна десятая должна быть посвящена богам. То же самое повторяет и Ксенофонт. Так ли это или нет, но приведенный рассказ ярко высвечивает одну из проблем, с которыми неизбежно сталкивался каждый военачальник, захвативший город в результате осады.

При раскопках на этом месте, проводимых Гарвардом, экспедиция, исследующая Сарды, раскрыла отрезок городской стены из необожженных кирпичей длиной 560 футов (170 м). Массивный барьер, 65 футов (20 м) толщиной, усиленный спереди покатым земляным слоем и все еще достигающий кое-где высоты 50 футов (15 м), несет в своей конструкции некоторые особенности. Например, каменный цоколь, или основание, на котором строилась кирпичная стена, имеет различную высоту — от 3 до 15 футов (1–4,5 м). В некоторых местах видно, что стена была сильно разрушена, хотя непонятно, случилось ли это во время осады или при последующем разорении города. Возможно, персы восприняли от ассирийцев обычай разрушать стены покоренных городов. Внешняя поверхность кирпичной стены имеет следы пожара, а обломки покрывает 4-дюймовый (10 см) слой горелой древесины. Посреди этих свидетельств драматической борьбы лежит скелет молодого воина, явно собиравшегося бросить камень. Будучи по возрасту лет двадцати пяти, он мог быть пращником или сбрасывателем камней, до конца защищавшим город. Найденный рядом шлем с необычным орнаментом не должен был бы принадлежать простому пращнику, но исследование черепа этого воина показывает, что за несколько лет до смерти он уже имел ранения головы, так что имел причину потратиться на шлем.

 

Персы в Ионии

Вслед за захватом Лидии Кир обратил свое внимание на города Ионийской Греции, расположенные вдоль побережья нынешней Турции, и доверил их покорение своим военачальникам. Сначала Мазарес разорил Приену и Милет, затем Гарпаг направил военные действия на оставшиеся поселения греков. Геродот рассказывает, что он «осадил их в их городах, а затем, наращивая насыпи вдоль стен, покорил их» (Геродот 1.162). Ксенофонт пишет, что Кир приготовил машины и тараны для разрушения стен каждого города, не соглашавшегося признавать его власть («Образование Кира» 7.4.1). Но Геродот не упоминает ни о каком осадном вооружении, и вполне возможно, что эти насыпи должны были просто позволить пешим воинам подняться до верха стен, чтобы затем пробиться в город.

В Фокее, прибрежном городе в Турции, Гарпаг пообещал удержать свои войска от грабежа, если горожане сроют одну из своих башен. Но, воспользовавшись временным отступлением врагов, фокейцы бежали морем, прихватив с собой значительную часть имущества (Геродот 1.164). В 1990-х годах на этом месте археологи раскопали массивную стену, достигающую сейчас высоты примерно 16 футов (5 м), сохранившуюся в позднейших наслоениях или же в погребальном кургане. С внешней стороны основание стены было укреплено каменным слоем высотой 10 футов (3 м), видимо, чтобы противостоять возможным подкопам. Штурм явно происходил со стороны южных ворот, где видны следы огня. На полу внутри ворот лежат обугленные остатки балок ворот, а один из археологов, Омер Озигит, считает, что найденная там же амфора использовалась для того, чтобы заливать огонь. И правда, проход, где земля обычно всегда утоптана, превратился в грязь, сохранившую два четких отпечатка ног. О побоище говорит также множество наконечников персидских стрел, усыпавших эту территорию, и камень весом 48 фунтов (22 кг), который, видимо, был сброшен на головы атакующих с крепостной стены.

Последующие деяния Кира включают в себя покорение в 539 году до н.э. Вавилона, расположенного около теперешнего Багдада (Ирак). Вавилонский текст, известный как «Хроники Набонида», гласит, что Вавилон сдался после жестокого разгрома Киром расположенного неподалеку городка Описа. Точно так же персидский источник, известный как «Цилиндр Кира», рассказывает, как вавилонский бог Мардук позволил Киру взять город мирно: «Без битвы и сражения Мардук позволил ему войти в Вавилон». Но Геродот утверждает другое. По его словам, персы отвели воду реки Евфрат, понизив уровень так, что могли пробраться по ее руслу прямо в город. Жители отмечали какой-то местный праздник и заметили врагов слишком поздно (Геродот 1.191). Полиэн тоже повторяет эту версию, возможно, взятую у Геродота (Полиэн 7.6.5), но пишет, что персы отвели воду Евфрата, чтобы лишить город питьевой воды (Полиэн 7.6.8). Хорошая история, но большинство ученых считают, что она не может соответствовать действительности. Пусть персы и могли понизить уровень воды в реке, чтобы сделать ее преодолимой для армии, но более вероятно, что древних писателей смутил более поздний проект соединить реки Тигр и Евфрат.

Городище Вавилона, расположенное около современного Багдада (Ирак), во время раскопок и работ по реконструкции в 1984 г. Греческий философ Аристотель утверждал, что город был столь велик, что даже через два дня после покорения его Киром новости об этом достигли не всех горожан.

 

Дарий и Ионийское восстание

Вскоре после того, как в 522 году до н.э. Дарий взошел на трон, Вавилон опять восстал. Осаждая город девятнадцать месяцев, персы так ничего и не достигли, и тогда некто Зопир придумал отчаянный план. Сначала он изуродовал свое лицо, чтобы убедить вавилонян, что впал у Дария в немилость. Затем, одержав над персами пару подстроенных побед, о которых заранее договорился с Дарием, он вошел в доверие к вавилонянам и удостоился их восхищения как спаситель. Наконец, добившись хитростью поста начальника охраны, он открыл персам ворота (Геродот 3.151–159).

Несколько лет спустя персидский правитель Египта напал на город Барка в Ливии. Более девяти месяцев персы пытались прорыть подземный ход в город, но кузнец Барки придумал эффективное противодействие. Укладывая бронзовый щит в разных местах около ворот, он мог услышать, где идет подкоп, поскольку вибрации земли заставляли бронзу резонировать. После этого рылись встречные подземные ходы (Геродот 4.200). Этот способ стал таким распространенным, что его даже включили в сборник средств защиты для осажденных городов, написанный почти на 200 лет позднее (Эней Тактик 37.6–7). В конце концов, не в силах взять город военными средствами, персидский военачальник Амасис пошел на хитрость. Он пригласил баркейскую делегацию встретиться на ничейной территории, чтобы заключить соглашение. Баркейцы согласились платить дань персам, а Амасис в свою очередь пообещал, что он не причинит им вреда до тех пор, пока земля тверда под их ногами. Но баркейцы не подозревали, что стояли не на твердой земле, а на замаскированной яме, вырытой персами прошлой ночью. Таким образом, клятва была ложной, и когда ничего не подозревающие баркейцы открыли ворота персам, те захватили город. Его жителей обратили в рабство и отправили в Персию.

Во время Ионийского восстания жители города Линд на Родосе спасались от нападения персов в своем скалистом акрополе. План персов уморить их жаждой не удался из-за очень вовремя пошедшего ливня. Это событие послужило причиной возникновения местного культа Афины. 

На Кипре в каждом подземном ходу помещались бронзовые котлы, чтобы поджигать деревянные опоры. Здесь показан полузакопанный котел в крытой траншее. Над каждый котлом свод вследствие жара свод спекался в форме конуса

Конечно, осада не всегда приводила к успеху. В 499 году до н.э. процветающий остров Наксос восстал против власти персов, но последовавшая за этим осада была снята через четыре месяца, поскольку у осажденных не было недостатка в припасах (Геродот 5.34). Видя успех Наксоса, Аристагор, низложенный правитель Милета, поднял другие греческие города на побережье Малой Азии на так называемое Ионийское восстание, которое длилось шесть лет. Он попросил помощи в Греции, но откликнулись только Афины и Эретрия. Они прислали пополнение в войско, которое осадило занятые персами Сарды в 498 году до н.э. (Геродот 5. 99–102). Однако Геродот отмечает, что им не только не удалось взять укрепленный акрополь, но даже поживиться за счет предместий не удалось, потому что дома там были крыты камышовыми крышами, которые легко воспламенялись, и весь город мгновенно был охвачен пламенем.

В том же году восстание перекинулось на Кипр, где персидское войско разбило объединенные силы киприотов в генеральном сражении, после чего персы начали осаждать города острова один за другим. Последним после пятимесячной осады пал город Солы — врагам удалось подкопать его стены (Геродот 5.115). В городе Палеапафосе (современная Куклия) археологические раскопки в 1950-х годах обнаружили большую осадную насыпь около северо-восточных ворот, заполняющую 12 футовый (3,7 м) защитный ров и поднимающуюся еще как минимум на 8 футов (2,5 м), вплотную к крепостной стене. При позднейшем восстановлении обороны города, через долгое время после осады, насыпь была превращена в выступающий вовне бастион, обнесенный укрепляющей стеной. Скорее всего, насыпь была значительно больше по всем параметрам, чем обнаруженные остатки, но сейчас уже невозможно точно определить ее размеры.

При создании насыпи персы, ведущие осаду, использовали все доступные материалы. Кроме земли, камней и бревен, в ней было найдено более 1000 фрагментов скульптур и архитектурных сооружений. Эти обломки, включающие статуи, алтари, фигуры сфинксов и львов, видимо, были взяты из некоего святилища, разоренного персами. Около 500 наконечников стрел и более 400 грубо отесанных метательных камней, найденных на этом месте, показывают, что работа велась под постоянным обстрелом защитников города. Кроме того, останки обгоревших костей среди материалов насыпи, а также найденный там бронзовый шлем и обломки железного шлема дают основание предположить, что могло иметь место и ожесточенное сражение.

Раскопки также дают картину сложных противоосадных действий горожан. Используя свой опыт по добыванию медной руды, защитники пытались разрушить персидскую насыпь, прорывая под ней большие ходы. Всего было прорыто пять подземных ходов, один из которых был крытой траншеей. Эта траншея 5 футов глубиной (1,5 м) проникала сквозь крепостную стену у самого подножия и тянулась еще на 40 футов (12 м), доходя до края оборонительного рва. Деревянные стойки, идущие по сторонам прохода шириной 6,5 фута (2 м), видимо, поддерживали дощатый потолок, а к концу траншеи потолок получал дополнительную поддержку за счет трех пилонов из необожженного кирпича, стоящих друг за другом посредине прохода. Остальные ходы начинались сразу в городской стене, уходя грубо вырубленными ступенями на восьмифутовую глубину (2,4 м), чтобы пройти под основанием стены, и шли около 66 футов (20 м), до рва. Выходя из глубины к заполненному обломками рву, копатели, без сомнения, начинали укреплять проход сверху и с боков досками. Ширина каждого подземного хода варьировалась от 3,5 до 5,5 фута (от 1,7 до 2,3 м). В стенах были сделаны ниши, чтобы ставить туда глиняные лампы. Выкапываемый грунт уносили в город и сваливали у устья каждого хода.

Персидская осадная насыпь в Палеапафосе во время раскопок. В центре можно видеть городской ров, засыпанный в процессе постройки насыпи. Слева на фото расположена городская стена. Там же видны раскопки двух подземных ходов, вырытых осажденными, чтобы обрушить насыпь персов.

Осада персами Палеапафоса в 498 г. до н.э. Описания этой осады не существует, но материалы раскопок дают ясную картину событий. Стратегия персов основывалась на сооружении земляной насыпи, а защитники пытались помешать этому, прокапывая под ней подземные ходы. Ученые, ведущие раскопки, пришли к выводу, что назначением насыпи было дать возможность подвести осадную башню к городской стене. 

У концов первого и третьего ходов, как и у траншеи, археологи нашли остатки огромного бронзового котла, покореженного огнем и наполненного обугленным деревом и пеплом. Над каждым котлом образовался как бы свод конической формы, из породы, оплавленной жаром. Судя по всему, вместо того чтобы потихоньку вытаскивать материал насыпи через подземные ходы, горожане надеялись поджечь стенки и потолки проходов и вызвать неожиданное оседание насыпи. Ведущий раскопки археолог Франц Георг Майер предполагает, что целью этой операции было обрушить персидские башни, стоящие на насыпи. Но похоже, что в подкопах было слишком мало горючего материала, чтобы вызвать достаточные разрушения.

Ход № 2, самый восточный, остался неоконченным на длине 50 футов (15 м), явно после обрушения. Ходы 1 и 3 прямо из-под стены идут к оборонительному рву. Но западный ход (четвертый), идущий под городскими воротами, закругляется, смыкаясь в конце с боковым ответвлением третьего хода. Исследования показали, что в какой-то момент доступ к третьему ходу где-то в районе городской стены был полностью засыпан. Соответственно, родилось предположение, что четвертый ход прокопали для того, чтобы спасти рабочих, оказавшихся отрезанными в третьем ходе. Это подтверждает и то, что высота бокового хода на большом протяжении не превышала 2 футов (0,6 м), что говорит о чрезвычайности этой меры. Тем не менее нет уверенности, что ход 3 был заблокирован во время осады, а маленькие размеры хода 4 могут иметь другое объяснение. Возможно, он был сделан для того, чтобы обеспечить приток воздуха к костру в конце хода 3, и представляет лишь более искусный вариант первого подземного хода.

К несчастью, подкопы, видимо, не дали желаемого эффекта. Пожары не были достаточно велики, чтобы вызвать общее обрушение насыпи, и персы захватили город если не через стены, то через ворота, где раскопки выявили залежи наконечников стрел и копий, а также метательных камней. Геродот пишет, что «после года свободы киприоты опять были возвращены в рабство» (Геродот 5.116). Но на материковой части все еще оставались непокоренные города, и Ионическое восстание кончилось только с падением Милета в 494 году до н.э. Известно, что персы использовали здесь различные виды ведения осады, включая подкопы. Город был разграблен, а жители уведены в рабство в персидскую столицу Сузы (Геродот 6.6,18).

Северо-восточные ворота и городская стена Палеапафоса, вид с востока. Остатки осадной насыпи персов (слева) были затем включены в линию городских укреплений в качестве бастиона.

Четвертый подземный ход в Палеапафосе имел высоту 4 1 / 2 - 5 футов (1,4–1,8 м) и ширину 3 1 / 2 - 5 футов (1,1–1,5 м); высота порога при входе равна 19 1 / 4 дюйма (50 см).

 

Осадные машины персов

Мало что известно об осадных орудиях, использовавшихся персами. В отличие от своих ассирийских предшественников, Ахемениды не окружали себя скульптурными рельефами с изображениями войн, а описания осады нет ни в одном их литературном источнике. В противоположность этому Ксенофонт в своем апологетическом труде «Образование Кира» (Cyropaedia) пишет, как Великий Царь приказал сделать устройства, которые дал потом в руки инженерных войск (6.3.8). Правда, мы не можем с уверенностью сказать, что это были за машины. Упоминания Ксенофонта о «машинах и лестницах» («Образование Кира» 7.2.2) или о «машинах и стенобитных таранах» («Образование Кира» 7.4.1) мало что проясняет, однако французский ученый Ивон Гарлан считает, что речь идет об осадных башнях. Кир неизбежно должен был иметь подобную сложную тех- нику. Ксенофонт описывает одну из них так: «Нижний этаж, считая коле- са, возвышался на три орга (18 греческих футов, или 5,6 м). Башня имела переходы и места для сражавшихся и обслуживалась двадцатью воинами. Общий вес ее составлял 120 талантов (немногим более 3 тонн), так что ее легко тащила упряжка из 8 волов». Однако, хотя такие устройства сопровождали армию Кира в каждом походе, вероятно, они были предназначены не для осады, а для поддержки войска в битве.

Недавно было высказано предположение, что у персов не было технологий для пробивания стен. Кирпичные стены Ближнего Востока, как говорят, эффективнее было атаковать острыми таранами, направленны- ми вверх. Ряд параллельных ударов приводил к тому, что верхняя часть стены отваливалась. Однако нет свидетельств, что такая хитроумная техника когда-либо применялась на практике. Защитники этой точки зрения подчеркивают, что поскольку техника такого пробивания была бесполезна против каменных сооружений Кипра, персы там предпочли насыпать искусственные холмы вровень со стенами. Но кажется более вероятным, что тараны были известны персам, и насыпь в Палеапафосе соорудили для того, чтобы облегчить доступ стенобитного орудия к верхней части стены, где укрепления были наиболее слабыми.

Периодически ученые высказывают предположения, что у персов должна была существовать некая форма артиллерии. Раньше такие высказывания основывались на свидетельствах Библии. В пророчестве Иезекиля о осаде Иерусалима около 580 года до н.э. греческий вариант текста (так называемая «Септуагинта») упоминает belostaseis, или «артиллерийскую позицию» (Иез. 4.2; 21.22). Однако в оригинальном еврейском тексте стоит слово «карим», обозначающее стенобитный таран, так что упоминание артиллерии, должно быть, просто ошибка древнегреческих переводчиков. В другом месте рукописи говорится, как иудейский царь Уззия около 760 года до н.э. оборонял Иерусалим с помощью машин для метания снарядов и огромных камней (2 Хрон. 26.15), но это скорее всего анахронизм. Автор «Хроник» описал данное событие около 300 года до н.э., когда катапульты стали обычным делом на Ближнем Востоке, и легко заметить, как он расцвечивает свое повествование современными ему деталями. Все эти свидетельства вряд ли могут опровергнуть признанную дату появления артиллерии — 399 год до н.э.

Оксфордский историк Джордж Роулинсон, брат известного специалиста по Ассирии сэра Генри Роулинсона, считал, что высокие стойки у правого края этого ассирийского барельефа из Нимруда изображают камнеметные машины, но это утверждение неубедительно.

Ассирийское войско Ашурнасирпала II (правил в 883–859 гг. до н.э.) осаждает город, используя одновременно и лестницы, и подкопы. 

Но позицию тех, кто относит появление катапульт к еще более раннему времени, недавно подкрепили археологические находки с двух мест, где персы вели осаду. В Палеапафосе на Кипре были найдены 422 грубо обработанных округлых блока известняка. Их диаметр колебался от 43/4 до 11 дюймов (12–28 см), а вес от 41/2 до 48 фунтов (2–22 кг), причем подавляющее большинство весило 9–13 фунтов (4–6 кг). Эти последние были найдены только вне городских стен, в слое, связанном с персидской осадой, и сначала это привело исследователей к мысли, что это снаряды персидских катапульт. В окончательном докладе Элизабет Эрдманн также предварительно высказано это мнение, хотя она допускает, что наличие у персов примитивных катапульт — не единственное возможное объяснение, и камни с тем же успехом могли быть сброшены со стен.

 

Бурав

Римские авторы Афиней и Витрувий рассказывают, что македонский инженер Диад разработал особый вид тарана под названием «бурав» (trypanon или terebra), хотя он не действовал буквально так, как одноименный плотницкий инструмент. Внешне он напоминал таранную «черепаху». Он был поставлен на прямоугольное колесное основание, примерно как и у других «черепах», но длинный брус с железным наконечником, который дал машине такое имя, двигался за счет механизма, отличавшегося от того, что был у «таранодержателя» (kriodoche).

Сам таранный брус располагался в ложе — деревянной балке с желобом (syrinx или candis), которая, по словам Витрувия, была длиной 50 локтей (75 футов, или 22 м), высотой 1 локоть (0,44 м) и стояла на опорах («Об архитектуре» 10.13.7). Как указывают оба автора, так же называлась балка с желобом у катапульты. Стрелу катапульты укладывали в желоб, который задавал направление выстрела. В «бураве» желоб нужен был, чтобы таран бил раз за разом в одну и то же точку. Кроме того, в задней части ложа находилась лебедка, так же, как и у катапульты. Однако в отличие от катапульт дно желоба в «бураве» имело ряд колесиков, чтобы облегчить возвратно-поступательное движение тарана.

Отвести таран назад с помощью лебедки было проще простого. Гораздо труднее было двинуть его вперед с силой, достаточной, чтобы проломить стену. Для этой цели у переднего конца ложа были еще два колесика с боков. Судя по всему, веревки, которые приводили таран в движение, были пропущены через эти колесики и шли назад. Команда, располагавшаяся по обе стороны машины под защитным навесом, могла с силой натягивать веревки, резко посылая таран вперед.

Недавно было высказано мнение, что эту машину предполагали использовать только против стен из необожженного кирпича. По этой теории, она была задумана для коротких ударов заостренного наконечника, которые заставляли глину трескаться, так что через некоторое время верхняя часть стены отваливалась. Это правда, что пробивание сквозь глинобитную стену не требует мощной энергии стенобитного тарана, и острие можно просто двигать взад-вперед с помощью лебедки, медленно и упорно. Однако и Афиней, и Витрувий дают слишком мало деталей, чтобы утверждать это с уверенностью.

Оба автора добавляют, что и таран, «и своды» должны быть укрыты сырыми кожами, как и сама «черепаха». Что это за «своды», можно догадаться, если сравнить длину ложа с длиной «черепахи» Диада, потому что ясно, что ложе должно выступать из-под «черепахи» примерно на 10 локтей (15 футов, или 4,4 м). Эта выступающая часть могла быть прикрыта чем-то вроде сводчатого навеса, хотя это и недостаточная защита от сбрасываемых сверху снарядов. Так что во время работы этой машины очень важно было вести огонь по крепостным стенам, чтобы не дать защитникам принимать ответные меры.

В какой-то момент греки разработали вариант стенобитной машины, где таран имел заостренный железный наконечник. Это устройство, известное как «бурав» (trypanon), коротко упоминается Энеем в разделе, посвященном таранам, и у Полиэна в тексте неизвестной датировки. Приведенный здесь рисунок приписывается Диаду, одному из инженеров Александра.

Городская стена Палеапафоса, который персы осаждали в 498 г. до н.э.

Эти споры возобновились после находки каменных снарядов в Фокее в 1990-х годах. Кусок известкового туфа, найденный на пороге у ворот, был грубо отесан до шарообразной формы диаметром 111/2 дюйма (29 см) и весил 48 фунта (22 кг). Специалист по истории Ахеменидов Пьер Бриан высказал убеждение, что, судя по весу снаряда, он не мог быть брошен из ручного оружия, и предположил, что персидские войска использовали катапульты. То, что камень был снарядом осаждающих, а не осажденных, было признано как Брианом, так и ведущим раскопки Озигитом на том основании, что он был сделан явно наспех. Бриан еще добавляет, что если фокейцы имели катапульты, то об этом обязательно было бы упомянуто в исторических источниках. К несчастью, единственный автор, упоминающий катапульты в столь ранний период, — это Полиэн, чей сборник «Стратагемы» содержит как правду, так и вымысел, в зависимости от источника, из которого он черпал те или иные сведения. По его словам, когда Камбиз, сын Кира Великого, осадил в 525 году до н.э. египетский город Пелусий, египтяне использовали «катапульты для метания заостренных снарядов, камней и огня» (Полиэн 7.9). Скорее всего эта история является вымыслом.

Конечно, грубость обработки фокейского снаряда не может доказывать его персидское происхождение, с равным успехом это могло бы означать, в какой отчаянной спешке велись оборонные работы. Но, вопреки принятому мнению, каменный шар вообще не является доказательством наличия катапульты. Естественно, бросить такой камень вручную на приличное расстояние невозможно, но камень весом 22 кг можно было легко сбросить со стены на головы осаждающим. Такой тяжелый камень было нелегко затащить наверх стены, а шаровидная форма давала возможность его катить. Принимая во внимание все эти соображения, я склонен думать, что наличие у персов артиллерии в столь ранний период еще далеко не доказано.

Подборка каменных снарядов из Палеапафоса. Часто высказывается предположение, что это снаряды для камнеметных орудий, но в то время было широко распространено сбрасывание камней со стен на врагов, ведущих осаду.