Коннант уронил ручку, не закончив и первой строчки.

– Черт!

Он взглянул в дальний угол, полез под стол и, отыскав потерю, вновь принялся за отчет. Работа шла медленно, цифры с трудом ложились на бумагу, но временами он довольно покряхтывал. Всхрапы и стоны дюжины людей, спящих в главном корпусе, гудение угля в печи, щелкающие звуки счетчика и равномерное «кап-кап-кап» в дальнем углу несколько разнообразили тишину уснувшего лагеря.

Коннант нервно вытащил из кармана пачку «Кэмел», вытряхнул сигарету и сунул ее в рот.

Зажигалка никак не давала огня, а спичек на столе не оказалось – наверное, кто-то автоматически отправил их в собственный карман. Пришлось встать и подойти к печи, чтобы взять уголек.

Вернувшись к столу, Коннант опять попробовал зажигалку, и теперь, будучи уже ненужной, эта подлая тварь дала высокое яркое пламя. Счетчик отозвался серией хохочущих звуков, будто контролировал зажигалку. Коннант бросил в его сторону сердитый взгляд и постарался сконцентрироваться на данных, собранных за последнюю неделю.

Вдруг его души коснулось некое смутное волнение, и он замер на секунду. Потом взял со стола лампу и направился к дальнему углу комнаты, где находилось замерзшее существо. Немного подумав, завернул к печи и прихватил щипцы для угля.

Существо к этому времени размораживалось уже восемнадцать часов.

Коннант осторожно ткнул тело инопланетянина щипцами. Оно не было теперь твердым, как гранитная плита, а скорее напоминало мокрую голубую резину. Капли воды, точно круглые алмазы, блестели в ярком свете лампы. Три красных глаза смотрели на мир невидящим взглядом, мутные рубиновые зрачки отражали лучи света.

Коннанту вдруг страстно захотелось принести канистру с бензином, облить существо с головы до ног и бросить на него окурок. А потом смотреть, как мокрая голубая резина превращается в обугленный прах, рассыпается в пепел, и радоваться, что сумасшедшему биологу так и не удалось заполучить в свои руки останки инопланетного монстра...

Коннант вдруг осознал, что смотрит на существо уже довольно долго и что глаза монстра кажутся ему не столь уж мутными, а взгляд не столь уж туманным. А щупальцеобразные отростки, выходящие из тощей, пульсирующей шеи, уже вовсю шевелятся...

Коннант вздрогнул – привидится же такое! – взял лампу и вернулся к столу. Сев, уставился на лежащий перед ним бумажный лист.

И работа пошла. Лист начал заполняться столбиками цифр. Щелканье счетчика больше не беспокоило, а потрескивание углей в печи не отвлекало. И даже когда раздался за спиной скрип половиц, мысли Коннанта продолжали течь легко и свободно, компонуя данные и формулируя выводы. А поскольку скрип ни к данным, ни к выводам не принадлежал, он внимания не удостоился.